Ароматы тайн. Фрезия. Черновик

Подняла руки, демонстрируя своё миролюбие, а что мне ещё оставалось делать, спокойная уверенность в глазах простолюдинки заставляла поверить — защищаясь, жалеть меня она точно не будет.

-Хель, — постаралась улыбнуться как можно добродушнее, сколько усилий мне это стоило, но ничего, сочтёмся.

На мою улыбку девчонка не ответила, но имя сказала:

— Фели.

Она не сделала ни единого движения, а кнут и щит изчезли, в очередной раз подтверждая, лучше заключить союз с этой Фели. Пока, союз, после, посмотрим. А врёт и не краснеет, имя наверняка выдумала.

Стояла и смотрела, как Фели накладывает иллюзию на Эстеллу, и злилась. Эта простолюдинка работала так, как будто ей это не стоило никаких усилий. Мало того, то, что она делала не было иллюзией в обычном понимании: она меняла не внешность, она меняла потоки воздуха вокруг Эстеллы и тут же крепила их. Я уже запуталась в количестве нитей, которые она создала, когда наконец она встряхнула кисти рук и сказала:

-Всё

Что — то прошептала, воздух вокруг Эселлы засветился на несколько мгновений, погас, и передо мной предстала полная копия меня самой.

Я не выдержала:

-Сколько лет ты учишься, Фели?

-Десять, а что?

-Это невозможно, — вмешалась Эстелла, — по закону, магии можно обучать с двенадцати лет.

Фели хмыкнула:

— И туалет на этом постоялом дворе должен быть другим.

Эстелла брезгливо сморщилась, да уж, впечатления от посещения "дамской комнаты" аристократочка получила незабываемые.

-Давай помогу снять платье, — Фели подошла к Эстелле.

Та уставилась на неё с изумлением :

-Зачем?

И тут впервые я услышала в голосе Фели раздражение:

-Ты не можешь ехать в гостиницу вместо Хель в своём платье. Кто — нибудь обратит внимание, что она вернулась не в той одежде, в которой ушла, а нам лишнее внимание не нужно.

И обратилась ко мне:

-Браслет не забудь ей отдать.

Я ненавижу эту простолюдинку, честное слово, ненавижу всё больше: почувствовать родовой браслет под тканью куртки! Пока мы с Эстеллой переодевались, Фели прочитала той целую лекцию на тему, как вести себя. Как по мне, лишняя трата времени.

Эстелла де Обри МакЛеринг

Ещё раз внимательно оглядев себя в зеркало, я вышла из своей комнаты и направилась к лестнице, чтобы стуститься в холл. Предстоящая прогулка радовала меня. Радовала тем, что в последний момент у кузена Рональда возникли неотложные дела, и сопровождать меня вызвался кузен Оливер. В этом году он закончил третий курс факультета боевой магии нашей академии.

Учёба в академии была моим тайным желанием. Поэтому я очень хотела расспросить Оливера об академии, поступлении и учёбе. Мне было страшно, вполне вероятно, после беседы с Оливером, мне придётся признать правоту моей матери, утверждающей, что судьба женщины не науки, а семья, дом и дети, а отказываться от мечты я очень не хотела.

Мы вышли из боковой двери дома, свернули в сторону тропинки, по которой я обычно хожу на мой луг, неспешно дошли по небольшой рощицы.

-И о чём моя юная кузина хотела поговорить со мной? — вопрос Оливера застал меня врасплох.

Я покраснела, кузен тихонько рассмеялся :

-Дитя моё, — он мастерски изобразил менторский тон дяди Сирила, — я знаю вас с таких пор, — кузен остановился, наклонился и его рука опустилась до уровня колена, — Вы что — то замышляете и надеятесь, что я вам помогу

-Олли, — я назвала кузена ласковым детским прозвищем, к которому прибегала, когда о чём — то хотела попросить его, — я хочу поступить в академию.

-Значит, Олли, — кузен лукаво улыбнулся: моя уловка не осталась незамеченной, — наша девочка решила взбунтоваться. Мать знает?

Покачала головой.

-Послушай, Тилли, — Олли серьёзно взглянул мне в глаза, — я считаю, что твоя мать не права, пытаясь загнать тебя в рамки её собственных представлений о твоём, заметь, твоём, счастье. Ты умна, ты можешь и должна учиться. Тот парень, Марвин, сын подруги твоей матери, которого она упорно навязывает тебе в мужья, он мне не нравится. Есть в нём какая — то, — кузен замолчал, подбирая слово, — гниль, вот правильно, гниль. Он красив, обходителен, умеет разговорить учтиво. Но я бы не рискнул поворачиваться к нему спиной. Ты понимаешь о чём я?

Кивнула, я и сама чувствую себя неуютно в присутствии Марвина. А он, как назло, в этот самый момент направляется к нам: наверно в доме есть кто-то постоянно сообщающий мужчине о том, куда я ухожу. Иначе ничем не объяснить тот факт, что в последнее время наши "случайные" встречи так часты.

В наше отсутствие, что — то произошло: наши гости, которые должны были оставаться у нас ещё три дня, были одеты в дорожнее. Слуги носили вещи из гостевых комнат в холл. Дядя Сирил и Рональд стояли в холле и о чём — то тихо разговаривали, видимо, ожидая, когда подадут карету.

Жена дяди Сирила, Эдмина, стояла на лестнице, надо полагать, она спускалась вниз, когда услышала что — то, что заинтересовало её и сейчас она явно прислушивалась к чему — то, что происходило на втором этаже. Увидев нас, она медленно спустилась по лестнице и подошла к мужу и сыну.

И главное, отсутствовали мои родители. Они не вышли провожать гостей? Я растерянно повернулась к кузену. В этот момент, за спиной слуги, несшего дорожную сумку, показались мама и папа...

Утро началось необычно. Завтракать мне пришлось одной, что нарушало давно заведённый порядок семейных трапез: отец уехал в деревню, там произошёл какой — то конфликт, приезжал староста, об этом, помогая мне одеваться, сообщила моя горничная. Мама, несмотря на ранний час, уехала к подруге, это узнала уже от экономки, которая ждала меня в столовой.

Позавтракав, я отправилась в свою комнату. Для разговора с отцом мне нужно подобрать такие аргументы, которые смогут убедить его отпустить меня на учёбу. Надеюсь, папа согласится с мной, тогда и с мамой он сам договориться.

Если я сегодня позволю своим сомнениям взять надо мной верх, надо будет забыть о своих желаниях и воплощать в жизнь мечты матери о моём замужестве. В отличии от меня, мама умеет добиваться своих целей.

Сидя за письменный столом, писала речь, которую планировала произнести перед отцом: рвала один исписанный лист за другим и никак не могла правильно сформулировать свом мысли. Пообедала в обществе Оливера и снова вернулась к своему занятию. В конечном итоге у меня получилось написать примерно то, что хотела. В ожидании отца, нервничая, я меряла шагами коридор возле его кабинета...

Стою напротив зеркало и смотрю на своё отражение: " Ну что, довольна? Теперь ты знаешь что произошло, пока ты гуляла с Оливером. Теперь ты знаешь почему братья отца и их семьи так спешно уехали. Довольна?"

Правильно говорят " Подслушивающий вряд ли услышит что либо хорошее о себе." А в ушах до сих пор звенит от ярости в голосе отца:" Хочу знать правду. Правду, почему моя дочь носит артефакт, маскирующий её внешность? Ей семнадцать лет, Линара, а я открыл для себя, что не знаю, как выглядит моя дочь. И клянусь тебе, я выясню всё, что касается Тилли."

Вся моя жизнь — ложь. Всё, что мне надо сделать, это снять серёжки, а я стою перед зеркалом уже долгое время, и не могу совершить простейшее действие. Наконец решившись, поднимаю руки, растёгиваю замочки серёжек, и снимаю их.

— Здравствуй, настоящая Эстелла!

Облегчённо вздыхаю: всё также высокая, стройная, семнадцатилетняя девушка. Изменились волосы и глаза: при наличии иллюзии, я была шатенкой, сейчас у меня белоснежные волосы, глаза из светло-карих стали серебристо-серыми и обычный, "как у многих", разрез глаз сменился на миндалевидный.

В дверь постучали:

— Тилли, нам надо поговорить. Пожалуйста.

Я открыла двери, вошедший отец замер, разглядывая меня. Потом подошёл ко мне и ласково провёл ладонью по волосам:

-Какая же ты у меня красавица.

Я уткнулась лицом в ладони и заплакала, папа обнял меня и прижал к себе:

-Подслушивала? Ой, как нехорошо. Ну, всё, всё, успокойся, милая. Нет ничего, с чем бы мы не справились

Попыталась улыбнуться. А папа, папа сказал то, что я больше всего хотела услышать:

-Чтобы ни случилось, ты моя дочь, я люблю тебя, как дочь, это главное, и никто, никогда этого не изменит

Мы беседовали с отцом почти до полуночи. Разговаривали о многом, затрагивая темы, которых раньше я боялась коснуться. И папа поддержал моё желание учиться. Перед сном снова вдела в уши серёжки. Мама пожелать мне спокойной ночи не пришла.

Очнулась от звуков голосов. Голос мужчины узнала сразу, Марвин, а вот голос, беседующей с ним, женщины был мне незнаком.

Осторожно, что бы не привлекать к себе внимание, пошевелила пальцами, то, что обнаружила меня не обрадовало: на средний и безымянный пальцы надеты спаянные кольца. Никогда не видела таких, но, попытка призвать стихию не удалась, и мне приходится признать — на меня надели блокирующие магию кольца.

Увлечённые разговором, Марвин и собеседница, не обращали на меня внимание, прошло немного времени, и я узнала все планы этой парочки в отношении меня. Ничего нового или оригинального.

Ругала себя за собственную глупость, приведшую меня в ловушку: не захотела дождаться пока проснётся Оливер, отправилась на прогулку одна, а ведь ещё вчера, когда Марвин так неожиданно появился во время нашей прогулки с кузеном, заподозрила, что кто — то из слуг шпионит для него.

А теперь: стоит Марвину пустить слух о ночи, проведённой нами вдвоём, от моей репутации и клочка не останется. О создании семьи с мужчиной моего круга можно забыть сразу: слухи, разговоры за спиной, косые взгляды, презрение. Наше общество прощает 'шалости' мужчине, но безжалостно наказывает женщину.

Пусть в данное время брак и не входит в мои планы, у высшей знати очень хорошая память, об утраченной чести мне будут напоминать спустя годы. А спасти меня может лишь брак с Марвином. Всё продумал. Поговорив ещё немного, женщина собралась уходить, Марвин пошёл её провожать...

Встала с кровати, оправила платье, которое, к счастью, с меня не сняли, а вот ботиночки... Ботинки обнаружились за кроватью, спешно надев их, подошла к небольшому столу, который стоял вплотную к подоконнику, немного отодвинув его, выглянула в окно.

То, что нахожусь на постоялом дворе я уже поняла, об этом говорила обстановка в комнате: кровать, стол с двумя стульями, шкаф и тумбочка, всё грубо сделанное и, как мне показалось, не слишком чистое. Оглядела окрестности: окно выходит на задний двор, забор не очень высокий; глянула вниз: моя комната находится на втором этаже. Можно попробовать сбежать.

Откинув покрывало, содрала с кровати простыню. Ткань грубая, толстая, в самый раз для задуманного мной. Вот только руки мои оказались слабы, разорвать простыню на полосы, задачей оказалось непосильной.

Передвигаясь от одного предмета мебели к другому, внимательно осматривала их — искомое нашлось на виду: в стенку шкафа были не до конца вколочены два гвоздя, вероятно заменявшие отсутствующую в комнате вешалку для верхней одежды. Зацепив край простыни за гвоздь, чуть поджала ноги, своим весом натянув ткань. Треск рвущейся материи прозвучал самой лучшей музыкой.

Провозилась, пожалуй, больше часа, но, результат того стоил: на кровати лежала верёвка, сделанная из разорванной простыни.

Скорее всего, Марвин переместил меня в столицу, здесь легче спрятаться, нежели в небольших городах. Значит я, если получится сбежать, могу либо добраться до нашего дома, либо, в крайнем случае, обратиться к стражам, чего мне категорически не хотелось, моя ситуация — скандал все же.

Привязала конец верёвки к ножке кровати, выбросила верёвку из окна, подёргала узел, пытаясь убедиться, что он выдержит мой вес. И в этот момент у меня за спиной раздался скрип половицы...

Повернулась, возле двери стояла девушка. Она посмотрела на меня испуганными глазами и прижала ладони ко рту, заглушив свой вскрик. Скажем честно, я сначала взвизгнула, потом повторила движение девушки, зажав ладонями рот.

Мы стояли и разглядывали друг друга, когда взгляд девушки метнулся к окну, и я тоже повернулась в ту сторону. На подоконнике сидел на корточках парень и деловито втаскивал мою верёвку, скидывая её на пол. Закончив, он переместился на стол, выпрямился, легко спрыгнул на пол и, откинув капюшон куртки, который до этого закрывал его голову и частично лицо, звонким голосом произнёс:

-Кто — то хочет сбежать? Могу помочь!

Девушка.

Я смотрела на ту девушку, что стояла у двери, переводила взгляд на ту, что стояла у стола, потом снова смотрела на ту, у двери.

Та, что стояла у двери, была одета в поношенный плащ, выдававший в ней небогатую простолюдинку. У неё были русые волосы и серебристо-серые миндалевидные глаза.

У той, что стояла у стола, — белоснежные волосы с окрашенными в красный и синий цвет прядями и...серебристо-серые миндалевидные глаза. Она была одета в тёмные брюки, заправленные в высокие ботинки, и чёрную куртку с капюшоном.

Все трое мы были примерно одинаковых роста и телосложения: в комнате вместе со мной находились две мои "копии". У меня всё поплыло перед глазами и я второй раз за этот день провалилась в темноту...

Капли воды падали на лицо, я открыла глаза и встретила взгляд серебристо — серых глаз, внимательно разглядывавших меня. Девчонка отошла от меня, села у изножья кровати и спросила:

-Ты как себя чувствуешь?

Захотелось нагрубить, съязвить, но я сдержалась, ответив:

-Неплохо.

-Врёт, — раздался голос сбоку.

Повернула голову, девушка, которая залезла в окно, сейчас сидела на стуле и снисходительно рассматривала меня.

-Я Хель, — представилась она.

-Я Фели, — а это та, что лила мне воду на лицо. Простолюдинка.

Села на кровати, посмотрела сначала на Хель, потом на Фели. И назвала своё имя:

-Эстелла.

Они ведь тоже не сообщили мне ничего кроме имён, так почему я должна быть откровенной?

Чем ближе я подъезжала к гостинице, в которой остановилась Хель, тем неспокойнее становилось у меня на сердце.

И как я позволила уговорить себя отправиться за вещами Хель?! Конечно, своя логика в доводах Хель и Фели была: нельзя нам вместе ходить по городу.

И оставаться в одной комнате с Марвином не хотелось.

Надо отдать должное Фели: когда Марвин вошёл в комнату, я испугалась, Хель растерялась, Фели ударила заклинанием обездвиживания, даже не выяснив, кто пришёл.

Интересно, кто её учил? По её внешнему виду не скажешь, что в семье есть деньги на обучение дочери магии. Однако, то, как она сначала поступила с Марвином, и то, как потом накладывала на меня иллюзию, делая меня похожей на Хель, явственно показывает: её наставником был очень сильный маг.

-Приехали, — возница повернулся ко мне, — Ваша гостиница.

Я посмотрела на простоватое лицо возницы. Фели велела мне отпустить эту коляску и возвращаться на другой...нет, я не смогу.

-Подождите меня, пожалуйста, я скоро вернусь.

Мужчина согласно кивнул.

На третий этаж я поднялась почти бегом: мне хотелось скорее выполнить поручение Хель.