Ароматы тайн. Фиалка. Ч1

Спустя тридцать один год, легрийский жеребец двухлетка Бешенное пламя поставил рекорд в скачках на одну милю без препятствий. Рекорд, который держится до сих пор. В копилку скандалов папа положил: пари, разведение лошадей, брак с моей мамой.

Дверь открылась, пропуская Брисса с моей дорожной сумкой в руках. А стучать? Брисс поставил сумку и подошёл к портрету Рагнара, поднял руку и чиркнул по стене пальцем, как бы перечёркивая портрет сверху вниз.

— Чем обязана? — мне вообще-то сумку разобрать надо, да и помыться с дороги не мешает, обед скоро.

Брисс повернулся ко мне лицом и сразу перешёл к делу:

— Твой отец сократил содержание матери вдвое, а дед отказался дать нам денег.

Стоит передо мной восхитительно красивый, высокий мужчина, сильный, здоровый, не глупый, двадцать шесть лет. И жалуется мне. Мне, той, которой дедушка в четыре года дал ступку и велел перетирать травы. Той, чьё детство полностью прошло в лабораториях, поездках и на производстве, потому что дедушка ни на минуту не отпускал меня от себя. Той, у которой двое друзей, слуги, той, которая ни разу не была на детских балах, потому что дедушка боялся, что кто-нибудь увидит моё рабское клеймо. Этот бездельник жалуется мне, той, что к семи годам знала больше двухсот запахов составляющих для ароматов и могла на память подобрать любую выпускаемую нами композицию. Мне, той, на плечи которой, после трагической гибели бабушки, легла ответственность за бабушкино поместье Тонриж; папа не захотел, лошади внимания постоянного требуют. Дедушка не мог, забот и так хватало, где время взять.

Сжатые в кулаки ладони свела судорога, я очнулась, гнев постепенно стал спадать.

— Дедушка прислал тебе флакон с новым ароматом, — последние слова я говорила уже закрывающейся двери.

Пожала плечами, сами разберутся, и пошла разбирать сумку. Прислать горничную мачеха так и не потрудилась.

Надеялась, что обед пройдёт в тишине. Надежда не сбылась. Когда перешли к десерту мачеха подняла таки неприятную для меня тему:

— Слышала ты получила приглашение на бал — дебют.

Слышала она, как же. Приглашение вчера доставили, вряд ли дедушка тут же сообщил тебе. Видимо и вправду мачеха "постаралась" для меня.

— Да, вчера пришло, — ударение на "вчера"

Леди Лоретт непробиваема, сделав вид что не поняла моего намёка, защебетала:

— Столько надо сделать, платье, украшения, выезд, ты же легрийских возьмёшь, — выпад в сторону папы, был им замечен

— Я не позволю запрягать моих лошадей в карету, — ударение на "моих"

— Твоя дочь первый раз едет на бал. Будет представлена ко двору. Любая мелочь важна.

Как мы умеем! Ударения на "твоя" в укор, "представлена", это обида в леди говорит, она на дебюте не была, родословная подкачала, "мелочь" издёвка. Отец оторвал наконец взгляд от тарелки:

— Мои лошади — мои правила, моя дочь — моя забота. Ударения на "мои", "моя".

Мачеха ничего не успела возразить, отец поднялся, бросил салфетку на стул, силён однако, но, стул устоял:

— Благодарю!

По тону и не скажешь, что благодарен.

А что, вполне семейная беседа.

Из столовой я рванула вслед за отцом, приличия — неприличия, слушать мачеху не было ни сил, ни желания.

В своей спальне быстро достала из сумки штаны, скоренько переоделась. И не успела уйти... Подошла к двери, открыла, стараясь всем своим видом показать как я устала.

— Я могу пройти?

Я распахнула дверь и растерянно произнесла:

— Конечно, папа.

Отец обвёл взглядом портреты.

— Характером ты очень похожа на деда. Он тоже ничего и никому не прощает, — папа ласково посмотрел на меня.

А потом, потом он увидел портрет мамы и замер. Помолчав несколько минут, сказал:

— Ты похожа на маму, внешне. Но ты сильнее её, упрямее, настойчивее.

Он тряхнул головой, как бы отгоняя наваждение:

— Пойдём, хочу кое-кого тебе показать.

— Папа, мне переодеться надо.

— Хорошо, я подожду, — потом посмотрел на меня. — Зачем переодеваться? Так даже лучше.

— Тогда пойдём.

От дверей замка к дверям конюшни мы переместились, это было странно, обычно отец не позволял использовать сложные заклинания рядом с конюшнями, никому, а тут сам нарушает свои правила.

— Это мой подарок тебе, на пятнадцатилетие. Ледяной вихрь, — в голосе папы звучала гордость.

Я смотрела на жеребца, стоявшего в деннике и молчала от восхищения. Крупный, и в тоже время изящный, легрийский жеребец-однолетка, той самой масти, о которой отец мечтал долгие годы. И которая не давалась ему. Серый в яблоках.

— Пока единственный, но ещё двое жеребят на подходе, — отец протянул коню сухарик на ладони и тот аккуратно взял его губами. — Красавец.

— Папа, но это ведь твоя мечта, а ты мне, — я не могла понять, что-то было не так.

Отец повернулся, шагнул и неловко обнял меня:

— Я люблю тебя, дочка, люблю, — он не договорил, но я и так поняла невысказанное, её, мою маму он любил и любит больше меня.

Прижалась к папе:

— Я тоже люблю тебя папа, очень люблю. Спасибо за подарок.

К нам подошёл Ротэмг, имена у гномов: язык свернёшь, и торжественно произнёс:

— Пора!

Отец взял меня за руку:

— Потом с конём познакомитесь.

Он привёл меня в пустое стойло, приложил руку к стене и сказал:

— Закрой глаза. Это сюрприз.

Я выполнила просьбу отца и, повинуясь руке, которая потянула меня, шагнула вперёд. Океан запахов буквально захлестнул меня. Привычно произнесла заклинания очищения одежды, моей и отца, от запахов дома и убрала из носа фильтры. Здесь они мне не понадобятся. Не открывая глаз, я наслаждалась ароматами. Прогревшаяся земля, густой запах лаванды, легкие ароматы полевых цветов, едва различимый — морская вода, горячий камень, и даже заметный запах болота не портил общую гамму.

Папа, ты и не представляешь, какой подарок сделал мне. Не чувствовать запахов еды и пота, пыльных дорог и чужой одежды.

Я открыла глаза и ахнула: передо мной простирался огромный луг, а справа возвышались горы.

— Где мы?

Отец довольно улыбнулся, ему польстила моя реакция.

— Это полустров. Отец подарил мне его, когда я выиграл пари. Говорят, в нашем мире таких мест несколько. Это место необычное. Здесь лето соседствует с осенью, здесь собраны растения почти со всего мира. Здесь есть горы, луга, океан, лес и всё это на относительно небольшой площади. Это место я дарю тебе, малышка. Ты дашь ему название сама. Оно находится в стране демонов, государство Тенрисс.

О, Боги! Теперь я понимаю, почему отец сократил содержание мачехи, а дедушка отказывается давать деньги Бриссу. Создать и поддерживать портал для перемещения на такое расстояние, это же каждый день тратить столько, сколько мы с дедушкой зарабатываем за неделю — две.

— Запомни эту точку, здесь растёт единственный куст лаванды. А теперь, дай руку, Ола. Так, кажется, зовёт тебя Рид.

Ещё одно перемещение. И чудеса продолжаются. Горы образуют кольцо, внутри которого долина. Лошади, ну кто бы сомневался. Я улыбаюсь. Привычное зрелище: конюшни, загоны, дома для персонала.

Но отец тянет меня с сторону небольшого строения.

В одной комнате столько эльфов? Эльфы сидят, эльфы стоят. Все как на подбор высокие, красивые, светловолосые. Волосы белые, волосы желтые, волосы пепельные, в общем, блондины на любой вкус. Одежда: туника, штаны и что-то вроде длинного жакета. А уж цвета этой самой одежды. И светло-голубой, и темно-синий, и салатово-зелёный, и золотисто-жёлтый, и красно-коричневый. В глазах зарябило. Что здесь происходит?

Отец вежливо поклонился и сказал:

— Как договаривались, сначала моя дочь.

И подтолкнул меня к дверям на противоположной стороне.

В комнате было очень светло и свежо. На стеллажах...гнёзда? Отец остановился у дверей:

— Иди, выбирай.

Выбирать гнездо? Я обернулась, отец кивнул и поторопил меня:

— Быстрей!

Что заставило меня подойти именно к этому гнезду? Не могу сказать. Увидев небольшое золотистое яйцо, почти полностью скрытое в устилавшей дно гнезда траве, я почувствовала "моё". И встала напротив гнезда.

Почти сразу в комнату стали заходить эльфы и быстро занимать места возле других гнёзд. А потом сверху медленно спустились полосы ткани, деля пространство комнаты на маленькие ячейки. И я осталась наедине с гнездом.

Он так старался: сначала появилась крохотная трещинка, постепенно птенец расширил её. Иногда он затихал, тогда с тревогой замирала и я, отдохнув птенец упорно разрушал скорлупу яйца. Мне кажется, прошли долгие часы. И наконец он показался полностью: крохотный, мокрый, такой трогательный.

Полосы ткани зашелестели, поднимаясь вверх, теперь можно было увидеть всё происходящее в комнате. Элфы уходили и в ладонях у каждого сидел птенец.

— Возьми на руки и подсуши, осторожно подсуши его, — любуясь крохотным созданием, даже не заметила как подошёл папа. — Это золотистый ястреб. Твой золотистый ястреб.

В глубине души шевельнулась тревога. Столько подарков от папы за один день!

Я проснулась с острым желанием свернуть кой-кому шею. Папа сказал, что я должна заботиться о птенце сама, показал как кормить, и дал мне корм для него. Воду велел брать из моих запасов.

Но, забыл предупредить, что это крохотное создание готово жра...кушать круглые сутки. С той минуты, когда папа посадил этого! в нечто, типа переносного гнезда, закрепив это "строение" на мне ремнями, и до сего момента, маленький гаденыш, кажется, не замолкал ни на минуту. Мне пришлось прикрепить переносное гнездо к спинке моей кровати, чтобы не бегать к птенцу через всю комнату.

К тому же он отказывался пить, если я набирала воду из бутылки, которая постояла открытой. В итоге, на комоде в моей спальне стоит одиннадцать открытых бутылок и дюжина закрытых. Я уже молчу о том, что мне прийдётся очищать кучу стеклянных трубочек, с помощью которых я даю ему пить.

А он опять орёт! Прямо над ухом! Спасибо за подарок, папа! Я спать хочу!

Это была самая счастливая неделя пребывания в замке отца за всю мою жизнь. Утром мы завтракали и покидали замок на весь день. Папа, я и Рид, чем только не занимались в эти дни: устраивали пикники, ездили с ночевкой в лес, кормили оленей, хорошо, что папа запретил охоту в своих лесных угодьях, даже рыбу ловили. А уж сколько раз катались на лошадях, и не сосчитать. Мой жеребец первые три дня как будто присматривался ко мне, решая можно ли позволить мне сесть на себя. Постепенно привыкнув ко мне, он сначала стал брать с моей ладони сухарики и яблоки, потом разрешил чистить себя, и настал день, когда я в первый раз села в седло и поехала на прогулку на своей лошади. Это было весёлое время, но всё когда-то заканчивается, как говорит дедушка.

Нескончаемым был только постоянный писк моего пернатого питомца. Отец объяснил мне, что по каким-то непонятным причинам, золотистые ястребы сменили место своего гнездования. Если раньше гнёзда находились на землях эльфов, то сейчас большая их часть располагается на территории людей. Вернее, располагалась. В погоне за наживой, люди практически истребили ястребов. И не получили никакой прибыли. Заставить покориться взрослого ястреба нельзя, он сам выбирает себе спутника. А птенцов ещё нужно уметь выкормить. Отец нашёл способ возродить популяцию этих птиц, пусть и такой весьма оригинальный. Оплатой стал мой птенец. Стремительный, я назову его Стремительный.

У ворот дома меня ждал ужасно злой дедушка. Мне стало стыдно: за прошедшую неделю я ни разу не связалась с ним, а ведь он волновался. И кристалл связи подзарядить забыла.

Сняв меня с лошади, дедушка, не поздоровавшись и не обняв меня, строго спросил:

— О чём думал твой отец посылая в город лошадь?! У нас даже конюшни нет.

Только открыла рот, что бы ответить, как дедушка прижал меня к себе, и тут же отпрянул. Умеет Стремительный орать. Распахнув куртку продемонстрировала хитрую конструкцию, из которой торчала крошечная головка моего подопечного.

— Это то, о чём я подозреваю? Твой отец совсем разум потерял? Где эта птица будет охотиться? И где мы поставим целую лошадь?

— Там же где поставили бы половину лошади, — пошутила я.

Дедушка рассмеялся, мир был восстановлен:

— Пойдём. А то уже целая толпа вокруг собралась.

Не удержался и потрепал жеребца по шее:

— Хорош, хорош!

Проснулась от какого-то неясного звука. Глянула на птенца — спит. Звук раздался снова. Взглянула на часы — три часа ночи! Накинув халат, подошла к двери и открыла её.

— Леди Виола, мы не знаем, что делать?

Растерянная Зария?! И тут раздался громкий голос, дедушкин голос, голос пьяного дедушки.

— Лорд Этьен куда-то уходил после ужина. Вернулся и ...

Зария замялась, неудобно говорить прислуге, что хозяин пьёт.

— Пошли, посмотрим.

— Леди Виола, Вы бы оделись, там Грейр с лордом.

Я так глянула на Зарию, что она молча развернулась и пошла по коридору, провожая меня к "месту событий".

Дедушка был не пьян, он был невменяемо пьян, таким я не видела его ни разу в жизни. Он полулежал в кресле, на столике возле него стоял...Стакан?! А возле столика валялись несколько маленьких бутылочек из-под воды и...Спирт?!

— Сходи, Грейр, принеси ещё!

Дедушка опёрся руками о подлокотники кресла, приподнялся и попытался подтянуться, что бы сесть, но правая рука подогнулась и он бы упал, если бы Грейр не успел подхватить его.

Я подошла, опустилась на колени рядом креслом, положила руку на дедушкину ладонь, лежавшую на подлокотнике.

— Что происходит, дедушка?

— А Виола, моя милая внучка. Ничего не происходит... Совсем ничего не происходит. Твой дедушка просто немного выпил. Грейр, ты сходишь? Или мне самому идти?

Я жестом позвала Зарию к себе и, когда она, подошла и наклонилась ко мне, прошептала:

— Сумку мою неси.

Она понимающе кивнула и быстро ушла.

— Дедушка, может хватит на сегодня?

— Торопись, Виола, торопись девочка моя!

Дедушка помахал перед моим лицом указательным пальцем:

— Торопись!

— Куда торопиться, дедушка?

Грейр переминался с ноги на ногу, ему явно было неловко находиться здесь, но и отпустить его я не могла. Прости, Грейр.

— Торопись говорить о любви! Злые слова ты всегда успеешь сказать. Пятнадцать лет! Гордость! Да будь она...Да в бездну её эту гордость. Пятнадцать потерянных лет!

Я не могла понять о чём идёт речь и поэтому просто молчала, ожидая, что, возможно, последующие слова дедушки хоть чуть-чуть прояснят происходящее. Но дедушка молчал, задумавшись о чём-то. Потом вскинул голову:

— Грейр, ты всё ещё здесь? Я тебя куда послал?

Зария поставила возле меня мой саквояж и отошла.

— Никуда он не пойдёт, дедушка.

Махнула Грейру рукой, показывая — отойди подальше.

Дедушка укоризненно посмотрел на меня:

— Вырастил!Дедовы приказы отменяешь?

Но я уже нашла бутылочку с нужным мне раствором, встала, открыла пробку и капнула несколько капель на салфетку.

Даже в таком состоянии дедушка всё равно оставался Королём ароматов: