Тривиальный сюжет. Общий файл

— Его величество правы, заразу следует выжечь раз и навсегда, — серьезно кивнул Гайн, — от Темного необходимо избавиться сейчас, пока он еще не набрался сил, иначе будет поздно.

— Надеюсь, ты не собираешься проситься в действующую армию? — такой... выверт положил бы конец весьма успешной карьере

— В детстве я тоже мечтал о сражениях с Хозяином Лжи, — хмыкнул Гайн, обнимая за плечи, отвлекая от дурных мыслей.

— А что произошло потом?

— Повзрослел, — просто ответил он, — не стоит за меня беспокоиться, моя прекрасная принцесса.

Вот бы Арлинда тоже повзрослела. А Фредерик поумнел, да...

Элльен-эф-Ноэль

Серое свинцовое небо поры увядания мрачно наблюдало за копошениями детей земли. Город затаился, как больное бешенством животное, уже готовое прыгнуть и вцепиться в горло. Неказистые, будто стремившиеся к земле дома — жалкая пародия на воздушные, легкие, светлые жилища детей Света. Грубые, словно карикатурные лица, тени, высохшие и уродливые, испуганно отводящие глаза. Но если большинство шарахалось от них как от зараженных, то иногда в спину летели оскорбления и даже камни: эльфов в Олире ненавидели куда больше Темного Властелина и его рабов, больше, чем собственных предателей.

И, самое отвратительное, в городе начали раздаваться шепотки о том, что не так уж плохо быть под гнетом Темного Властелина. Темный, заигрывая с горожанами, не спешил приносить жертвы или покорять оставшиеся огрызки Нитриана. Хумансы, глупые создания, не понимали, что такое благоденствие ненадолго, что вскоре они проклянут тот день, когда появились на свет. Не зря многие считают короткоживущих низшими созданиями, Элльен был готов в кои-то веки согласиться с древними ханжами.

А светлорожденные теперь неразрывно связаны с Тьмой. Темный их никогда не отпустит, что ему чужие обещания и чужая жизнь. Элльену следовало это знать, он не первый раз имеет дело с Господином Лжи.

Они, любимые дети Зеленой матери, всегда гордились незапятнанностью тьмой, ни один эльф никогда не служил Злу. До сего момента. Он поступил правильно, ведь наследник Владыки не должен был попасть в руки Темного, и он ошибся, изваляв в грязи честь своего народа.

Пока Темный не спешил воспользоваться их клятвой, иногда даже казалось, словно ему ничего от них и не надо. Но сам Элльен считал, что это только затишье перед бурей: вероятно, Вечный Лжец задумал для них что-то поистине ужасное.

Но куда более Элльена волновало, откуда короткоживущие взяли Гнев Зеленой Матери. Сначала он не поверил лживым словам Темного, ведь сказать правду для отродья Бездны смерти подобно, но тот не обманул. У смертных действительно было то, что глупцы прозвали эльфийской отравой.

Владыка не за что не отдал бы смертным столь сильное оружие, но оно было, и закрывать глаза на столь вопиющее нарушение миропорядка нельзя. Жаль, что Элльен не может отправить послание Владыке: Вечный престол выслушал бы слова предателя, только клятва, отданная Темному, не позволяла.

Но понять происходящее все равно необходимо.

Именно поэтому Элльен решился обратиться к Целителю Душ со столь странной просьбой.

— Ты не находишь, что город слишком несуразен? — эль-Лирен, молча идущий рядом, остановился на каменном мосту через небольшую грязную речушку, идущую через город. Короткоживущие осмелились осквернить реку мусором и падалью, и даже думать не хотелось о том, что несут ее воды.

Двое воинов замерли позади, чтобы не мешать разговору. Будь его воля, Элльен бы взял с собой больше, но Темному Властелину не нравилось присутствие Детей Зеленой Матери рядом.

— Да, отвратительное место, — и не время для церемоний, — мертвое. Ты слишком много проводишь времени с Темным. Что он от тебя хочет?

— Знаний, — пожал плечами собеседник.

— Разве ему пригодится то, что знаешь ты? — по клятве они обязаны отвечать на прямые вопросы, тут уж никуда не деться, но Лирен, прежде всего, целитель

— Из этого воплощения вышел бы неплохой Целитель, — заметил эль-Лирен.

— Наверное, я неправильно понял твои слова, — Темный — целитель?!

— Если бы он не был тем, кто есть. Эльенни, ты не понимаешь, если ему сейчас не помочь, то он просто сойдет с ума. А с почти всемогущим безумцем иметь дело станет сложнее.

Эль-Лирен старше и мудрее, но Элльен все равно не понимал, зачем целитель Душ взялся помогать Темному. Ему самому даже говорить с Врагом, дышать с ним одним воздухом казалось кощунством.

— Он и так безумен, но мы должны говорить не о том. Ты сможешь узнать, откуда появился Гнев? — Властелин Тьмы явно успел допросить пленников и выяснить, откуда у смертных отрава.

Конечно, у Господина Лжи эль-Лирен ничего спросить не сможет, но он чаще всех остальных бывает в городе и даже общается с прихвостнями Темного. Придется рискнуть.

Глава 2

Кирилл

В последнее время, куда бы он ни пошел, Кира сопровождали его иллюзорные телохранители. Не то что бы он был против, но порой присутствие темных молчаливых фигур за спиной немного... напрягало. Тем более, ему все больше чудилось, что там, под призрачными доспехами, одна пустота.

— Не стоит постоянно ходить за мной, — в какой-то момент Кирилл не выдержал.

— Не стоит ходить без нас, — насмешливо поправило наваждение, — мы лишь заботимся о вашей безопасности, мой господин.

— И почему бы это? — вопросил воздух Кир.

— Без вас, господин, мы исчезнем, вновь уйдем в небытие, — соизволил ответить на риторический вопрос призрачный страж.

Киру тотчас поплохело — осознавать то, что от тебя зависит столько созданий, оказалось неприятно. Что станет с его воплотившимися наваждениями, если все же получится покинуть Хельн или его, в конце концов, убьют?

— Мне очень жаль, — сумел справиться с собой он.

— Нам не жаль, — равнодушно откликнулась иллюзия, — существовать лучше, чем не существовать.

— Я постараюсь как-нибудь это... исправить, — если такое будет в его силах, Кир, во что бы то ни стало, сдержит обещание. Чего бы ему это ни стоило...

Как бы то ни было, созданные им самим наваждения не единственные, постоянно навязывавшие свою кампанию. Тот же Вилларий буквально ходил хвостиком, выспрашивая, каким именно способом получилось справиться с чумой. Кир уже устал повторять, что нет, с Ороной так не получится.

Да и с Гнорком надо что-то решать — барон все более настойчиво требовал обещанную плату. Вот только отдавать несчастный город предателю мучительно не хотелось — не то чтобы Кириллу так уж жалко чужой и ненужной короны, только вот доверия барон не вызвал. Но и не сдержать данного слова он также не мог, иначе остальные должники могли и "обидеться", поняв, что терять им нечего, а долгожданных плюшек не предвидится. После долгих размышлений, Кир решил подстраховаться — если Гнорка будет кому держать в узде, то все, наверное, выйдет не так плохо, даже когда сам Кир свалит отсюда куда подальше. Тот же миэль Абрахам, кажется, заботится о простом народе и, в любом случае, нитрианский священник — один из немногих, не вызывающих у Кира особого отвращения.

Пожалуй, его можно даже назначить соправителем... Гнорк, взбесится, да и черт с ним! Самого Кира тоже многое раздражает, от таскающихся по пятам иллюзий до родной сестрицы с ее безумными идеями.

И как только он очутился в этой ситуации? Бесспорно, ситуации бывают разные — сложные, щекотливые, безвыходные, в конце концов. Киру досталась просто банальная. Наверное, если бы в сию историю вли.. попал кто-нибудь посторонний, было бы довольно забавно, но в данном случае чувство юмора отказывалось работать. Нет, Кир не привередничал, просто быть уж-жасным Темным Властелином это... пожалуй, наиболее приемлемое выражение — дурной тон. Если бы ситуация случилась некоторое время назад, до поистине глобальной программы переделки фантастики в плане "взгляда с темной стороны", добрых и хороших кровососов, оборотней и им подобных... Впрочем, быть светлым героем было бы еще хуже, так что Кир не жаловался. Совсем не жаловался. Если бы только ситуация была бы не такой типичной, но, увы.

Нет, ну какой вменяемый и психически здоровый человек захочет быть Темным Властелином, позвольте спросить?!

То, что Лирену что-то понадобилось, Кир понял сразу. Видимо, и этот приперся требовать что-то за свою помощь, чего, впрочем, можно было ожидать. Не за красивые же глаза и не из общего благородства — благородство по отношению к психопату и убийце, скажете тоже! — Лирен ему помогал.

— Могу ли я уточнить, было ли выяснено, откуда у нитрианцев появился Гнев Зеленой Матери? — сразу приступил к делу эльф, спасибо хоть поздоровался.

— Могу ли я уточнить, что вообще такое этот Гнев и зачем нам что-то о нем выяснять?

И в чем их опять обвиняют? Он лично, например, никакого "гнева" в глаза не видел.

Судя по эмоциональному фону, Лирен неприятно удивился, но высокомерное непроницаемое лицо не дрогнуло.

— Прошу принять мои извинения. Вы называете Гнев — эльфийским зельем, и, если я не ошибаюсь, изрядные запасы сего зелья были обнаружены у чернокнижников Элама.

М-да, что-то нервы у Кира совсем никудышные стали. Раньше подобной истеричности он за собой как-то не замечал, а вот сейчас любой пустяк выводил из себя. И все бы ничего, если бы не призывавшая поддаться, обещающая могущество и силу Тьма. Интересно, скоро ли он с такими темпами рехнется, и получится ли в результате классический безумный Темный Властелин или есть варианты?

Воняющее сеном успокоительное, принимаемое только за последние два часа в восьмой раз, пока еще помогало, но каждый раз дозировку приходилось повышать. Что он будет делать, когда зелье перестанет работать, Кир не представлял.

— Настойка Литары? — чуть прищурившись, уточнил эльф. Не стоило, конечно, давиться успокаивающим настоем при нем — глупо показывать слабость врагу.

— Допустим, — скоро уже закончится, надо достать еще и, желательно, с запасом. Надо попросить безотказного Легрия купить ему побольше этой бурды. Хотя нет, лучше использовать кого-нибудь не такого приметно, зачем зря искушать местных аптекарей. Желания быть отравленным у него почему-то не было.

— Только при мне вы уже три раза ее пили, — поработал капитаном Очевидностью ушастый.

Правда? Ну и ладно...

— И? — Кир прекрасно осознавал, что у него уже передозировка, все признаки на лицо — заторможенность реакций, ноющая боль под ребрами, тошнота. Иногда голова кружилась настолько сильно, что он не мог идти. Вот только выбор между отравлением и безумием был очевиден. Киру отчего-то было принципиально сдохнуть от отравления, но сохранить клочки здравомыслия.

— В таком количестве зелье приводит к сердечной недостаточности, проблемам с кровообращением и дыхательной системой, — менторским тоном сообщил эльф.

— Спасибо, я заметил, — не удержался Кир, — что-то еще?

— Скоро настанет привыкание, и успокоительное придется менять. А, учитывая, что настойка Лантары имеет самое сильное действие, то...

Желание придушить ушастого стало почти нестерпимым.

— Или, вероятней, куда раньше у вас настанет отравление, — безмятежно закончил Лирен.

Застывшая рядом парочка наваждений всем своим видом выражала негодование и солидарность со словами эльфа. Тоже, няньки выискались.

— Ничего, — не менее невозмутимо, почти не скрывая злорадства, оскалился Кирилл, — я же бессмертный.

— В определенном смысле, — устало, словно после разговора с дурным, но весьма упрямым индивидом, продолжил Лирен, — но поглощать в таких количествах настойку все равно не следует. Если хотите, могу дать возвращающий душевное спокойствие талисман — действует почти также, но побочных эффектов куда меньше.

Кир только закатил глаза. Допустим, только допустим, талисман предложили, честно желая помочь, но, даже в таком случае, после установленной шаманом в столице антимагической сети, он просто не станет работать.

Нет, по здравому размышлению, брать из рук исконного врага амулет не стоило, но злых намерений Кирилл не увидел (является ли злым намерением попытка избавить мир от страшного и ужасного Темного Властелина?), да и выбора особого не было. Какая разница: одной глупостью больше, одной меньше.

миэль Абрахам

Когда миэль понял, что назвать Темного опытным политиком было бы просто невероятным преувеличением — когда Господин Лжи, забыв своих молчаливых телохранителей, бросился участвовать в ритуале; во время одной из их нечастых бесед или немного раньше?

Разумеется, у Вечного Лжеца была своя корысть и первосвященнику даже не хотелось представлять, что именно жаждал получить от встречи с демоном Темный. И что, вероятно, получил. Но, все же, чтобы миэль ни думал о Господине Лжи, от крысиной болезни многострадальная Олира исцелилась, как и было обещано Темным. Примечательно то, что исцелены были даже заболевшие и умирающие. Увы, мрачное знание не позволяло Абрахаму приписать это чудо воле божией.

Но, в тоже время, несмотря на обещанное ранее, поступок Темного не казался первосвященнику изначально продуманным, скорее, внезапной прихотью. Темный с Дагмаром, на взгляд верного слуги Данана, получались похожи: обоим не доставало некоей... предусмотрительности, умения просчитывать свои действия наперед. И каким нелепым ни было сие сравнение, миэль никак не мог от него избавиться.

Что ж, старому жрецу не привыкать быть первым советником, человеком, стоящим за троном. Доверия к старому Абрахаму у Господина Лжи, несомненно, нет, но вряд ли он откажется от некоторых... подсказок. А там, глядишь, начнет прислушиваться к словам первосвященника Нитриана почаще.

Большинство вполне справедливо сочло бы выстраданное им решение предательством, но если у него получится заставить Господина Лжи хоть частично прислушаться к его советам, то многих бед удастся избежать.

Абрахам был далек от мысли попытаться навязывать Темному свою волю — тот, как ни странно, вычислял лжецов и корыстолюбцев очень быстро. Первосвященник, впрочем, ни разу не видел, чтобы Хозяин Тьмы хоть раз наказал кого-то за откровенный обман или, хотя бы, должным образом отреагировал — вот только мимика у Темного оказалась очень подвижной. При виде выражения лица Повелителя Зла старику иногда хотелось смеяться: видно было, что тому хочется многое сказать собеседнику, но отчего-то приходится сдерживаться. Правда и незадачливый обманщик, замечая раздражение Темного Властелина, тушевался, пугался и пытался незаметно исчезнуть.

С другой стороны, к здравым советам Господин Лжи склонен был прислушиваться. Если же ему позволить принимать решения самостоятельно, то Темный точно понаделает ошибок. Да и не мог нитрианский первосвященник оставить свой город наедине с Властелином Тьмы: его долг защитить паству от всякого зла. Пусть даже и путем принесения своей души и совести в жертву.

Риск, вне всяких сомнений, был весьма и весьма велик, но попробовать стоило. Если бы только вера в победу Света у старого и уставшего священника оказалась также тверда, как и вера в волю Данана... Но пока твердой уверенности в благополучном завершении не появилось, приходилось приспосабливаться. В конце концов, Темный, в отличие от своих зловещих слуг, таким уж чудовищем не казался. И, Абрахам никак не мог не думать и о том, что не будь Темный тем, кем был, то он вполне мог бы прийтись первосвященнику по душе.