Вход и выход. Эпизод 2

Поняв, что нетрезвый мужик, пытающийся подняться с асфальта, не шутит, бабка плюнула в сторону "сраного алкаша" и "потаскухи" и начала удаляться.

Марина облегченно выдохнула и помогла Антону подняться. Снова взяв его за руку, как не противно это было, она вновь увлекла его за собой, пообещав самой себе, что больше эту руку, по ощущениям больше напоминающую большую жабу, не выпустит, кого бы они не встретили. Во всяком случае, пока они не прибудут к месту казни, в её квартиру.

И Армеев всё-таки дошёл. Ну, точно, злые силы его вообще не оберегали!

Запнувшись об порог, упал, но сразу поднялся. Похоже, второе падение немного протрезвило его. Посмотрев на Марину, он вдруг спросил:

— А оскуда я тсебя знаю?.. У меня такое оссюсение, чито мы раньше встрессялись...

"Ещё как встречались!" — мысленно добавила Стрелкова.

Похоже, вместе с трезвостью к нему стала возвращаться память. Но Марине это было совсем не нужно. Ей не хотелось, чтобы Армеев что-то заподозрил, а потому она пожала плечами, улыбнулась и ответила:

— Многие говорят, что я похожа на какую-то голливудскую актрису, имя которой я не помню, так как не смотрела ни одного фильма с её участием. А к этому привыкла...

— Точ-чно! — Антон поднял вверх руку с оттопыренным большим пальцем. — Просто вылитая... Анзелина Дзоли!

Марина провела его на кухню, поддерживая за локоть, усадила за стол. Антон тут же достал из кармана пиджака бутылку водки и поставил её на стол. Марина поставила перед ним рюмку, хотя в бутылке оставалось не так уж много, мог бы выпить и из горлышка.

Всё! Мышка попала в мышеловку! Хотя слово "мышка" к этому борову не подходило.

Хотя в холодильнике было много еды, закуску Марина предлагать не стала, так как была заинтересована в том, чтобы Армеев "выпал в осадок". Причем, как можно быстрее.

Допив водку, Антон поставил бутылку под стол и вопросительно посмотрел на Марину. Та тут же достала из холодильника ещё одну бутылку и поставила перед ним.

Водка у неё осталась ещё с того времени, когда Марина снимала стресс после того, как узнала, что её мать погибла от зубов взбесившегося ротвейлера.

Глядя на пустую бутылку, стоящую на полу, Марина подумала, а не треснуть ли ей Антона-гондона по голове? Голос демона внутри её тут же ответил: "Нет! Это будет для него слишком мало. Как слону дробина. Нужно что-то другое".

— Ах, хорошо пошла! — выпив рюмку водки, Армеев кинул взгляд на Марину. — А ты пос-сему не пьешь? Тебе в падлу выпить с уважаемым селовеком?

— Не в падлу, — Марина тут же достала рюмку из навесного шкафа для посуды, налила себе водки и выпила. С удовлетворением отметила уважение, отразившееся на пьяной роже Антона. Он явно не ожидал, что такая ухоженная, следящая за собой дама может позволить себе выпить водку. Подождав, когда разливающийся по горлу жар остынет, спросила: — И насколько же ты уважаемый?

— С-смотри! — Армеев достал из кармана брюк удостоверение личности, небрежно кинул его на стол.

Марина открыла "корочки", не без удивления произнесла:

— Ого! Ты работаешь в ФСБ?

Черт побери! Как его убьёшь? Его же искать будут?

"Ещё как убьешь, — шепнул голос демона. — Кем бы он ни работал, он всё равно обычный человек из плоти и крови, которого можно при желании лишить жизни. А убить его надо! Надо! Иначе эта тварь будет и дальше портить тебе жизнь одним только фактом своего существования. Вспомни, чего ты натерпелась из-за него. А сейчас, когда он ФСБ-шник, он запросто может и избить тебя, а может, придумает что-нибудь похуже — изнасилует, например. Причем, много раз и в извращенной форме. Люди ведь с годами не меняются. И лучше не становятся. Корочки ФСБ-шника дают ему неограниченную власть, именно поэтому он и начал скандалить в ресторане. Поверь мне, он стал ещё хуже, чем раньше. Его нужно убить. Нужно! Назад пути нет, несмотря ни на что. Пофиг, что он — ФСБ-шник. Избавь мир от этого дерьма! Задуши его, когда вырубится, забей чем-нибудь тяжёлым, но не дай ему дальше творить зло. Иначе он потом устроит тебе "веселую жизнь"! Да, именно "веселую", потому что твоя жизнь, если его не замочишь, превратится в самый настоящий кошмар. То, что было раньше, покажется тебе цветочками, а ягодки ждут тебя впереди..."

— Ага! — Антон тряхнул головой.

— И пистолет у тебя есть? — хитро прищурившись, что стоило ей огромного актерского мастерства, спросила Марина.

Вместо ответа Армеев фыркнул, расстегнул пиджак, под которым оказалась наплечная кобура с пистолетом, достал из неё пистолет Макарова и положил его на стол, перед собой. Хотя он был сильно пьян, магазин с патронами из рукоятки достать не забыл.

— Ух, ты! — округлив глаза, выдохнула Марина. — Настоящий пистолет? Вот это да! Только в кино такие видела!

Вот оно — орудие убийства. Только как им воспользоваться, если магазин под рукой этого гада?

— Макаров,— с важным видом заявил Антон. — Мой табельный...

— Можно мне подержать его?

Вместо ответа Армеев рассмеялся, потом сказал:

— Можно. У меня есть ещё один с-ствол. С ним ты можешь делать увсё, что хоешь!

Марина сделала вид, что последнюю реплику оставила без внимания, хотя поняла, о каком стволе идет речь. А речь шла о стволе, который она с удовольствием отрезала бы кухонным ножом и скормила бы бездомным собакам, которые по двору периодически бегают и гадят на газонах.

— Спасибо, — она взяла пистолет, навела сначала на Армеева, потом на настенные часы. — Пуф-пуф!.. Тяжелый!

Изображая дурочку с переулочка, она несколько раз нажала на спусковой крючок. Раздавался сухой треск.

Да, она знала, что для женщины 730 грамм — вес ПМа без патронов — почти килограмм, это нелегко держать на вытянутой руке, а тем более — стрелять. Но она знала устройство пистолета Макарова и знала, как им пользоваться. Отец — царствие ему небесное — когда-то научил её разбирать, собирать и чистить ПМ. Ещё он приводил её, ещё девочку, в тир, где она стреляла из пистолета Макарова по мишеням. Но всё это было задолго до её "дружбы" с Армеевым. Хорошее было время, когда Марина гордилась тем, что она — дочь военного.

Но это было в прошлом. Сейчас же она сидела напротив своего заклятого врага и слушала его невнятные рассказы о коллегах по работе — "тупых педерастах", о "шлюхе"-жене, которая изменила ему с монтажником шкафов-купе, о его детях, которым нужны были только деньги, добрую часть из которых он получал благодаря "грязным схемам".

Она сидела и слушала, периодически понимающе кивая головой, а на самом деле думала: "Когда же ты, тварь, вырубишься? У меня уже руки чешутся от желания покончить с тобой. Табуреткой замочу!"

По опыту работы в ресторане она знала, что большинство клиентов, заказывающих водку, не пьянели, если пили одну и ту же водку с хорошей закуской. Но, если под видом той же водки им подать другую, более дешевую, но из холодильника, они не почувствуют разницы, но опьянеют гораздо быстрее.

Армеев пил сначала "Слезу России", потом Марина подала ему "Достояние Белоруссии" — спиртосодержащую жидкость, разлитую в Первоуральске, к республике Беларусь не имеющий никакого отношения. Марина купила целый ящик этого отвратительного пойла и рассчитывалась им с двумя киргизами, которые делали ремонт в её квартире. Как одна из бутылок этой гадости оказалась в холодильнике, оставалось только гадать, ведь ящик, пока осуществлялся ремонт в квартире, стоял на балконе, прикрытый от посторонних глаз тряпьем.

Антон уже должен был быть "в говно", но он всё ещё держался и рассказывал Марине байки о своей жизни, которые для неё были не очень-то интересными. Подумаешь, начальник отдела всегда пьяный. Марина каждый день, работая в ресторане, видела пьяных. Но она же не делала из этого трагедию. Ресторан для того и создан, чтобы в нём бухать, правильно? Другое дело, что в нём можно оставить столько денег, что хватит на то, чтобы несколько раз бухнуть, закупившись в супермаркете, да?

"Сослуживцы — пидоры!"

Кого этим можно удивить? В ресторане подавляющее количество работников, пусть они и с традиционной ориентацией, но в глазах Марины они были теми самыми "пидорами", которые стучали друг на друга начальству, лишь бы угодить и получить премию побольше. Премия, конечно же, была копеечной, и увеличение её на пять-десять процентов особой роли не играло. Зато у "пидоров" рос уровень самооценки.

Черт с ними, с "пидорами". Они были всегда. Они будут всегда прогибаться перед начальством за копеечку, преданно глядя ему в глаза, как послушная собачонка.

Сейчас же Марину больше интересовал вопрос: когда Армеев окажется в "ауте"? Любой нормальный человек уже давно бы умер от пищевого отравления от такого количества водки, а этот ещё подавал признаки жизни. Несмотря на то, что Антон еле ворочал языком, он, как мог, пытался осыпать Марину комплиментами. Видать, надеялся на интим. Вот ведь подонок!

В какой-то момент его вдруг "прорвало", и он перестал изображать амнезию.

— Мар-ина! Мар-инка! А я ведь тебя-ик сразу узнал. И я по-ял, засеем ты меня притащила в этот... клоповник!

"Клоповник? Ну, уж нет! Я, знаешь ли, столько денег в ремонт впыжила. Ну, ты и скотина, Армеев!"

— И я тебя сразу узнала, Антон...

— И я пон-ял-ик, сито ты всё есё-ик меня хочешь и-ик любишь меня, да?

Это уже было совсем не по сценарию.

— Ну, не знаю... — Стрелкова скрестила руки на груди. — Просто хотела поболтать с тобой после стольких лет, что тебя не видела...

Она пыталась говорить как можно спокойнее, но чувствовала, как сильно забилось сердце в груди и участилось дыхание. Но это было вовсе не от тех чувств, которые она испытывала к Армееву тогда, в десятом классе. Это было от ненависти к нему. И ненависть с каждой секундой возрастала всё больше и больше, готовая вот-вот выплеснуться наружу, как лава из жерла вулкана.

— Да брось ты! — Армеев схватил её за руку, попытался притянуть к себе, но Марина смогла выдернуть свою руку и вскочить с табуретки.

Именно в тот момент голос демона в её голове произнес слова, которые предрешили судьбу Антона:

"А сейчас он будет тебе рассказывать, как сильно тебя любил, но его родители были против этой любви. Он даже пытался покончить с собой и всё такое. А потом, когда ему удастся тебя разжалобить, он оттрахает тебя и исчезнет из твоей жизни на долгие годы, а ты опять будешь мучиться и бичевать себя за проявленную слабость. А если ты не дашь ему, он тебя просто изобьет и изнасилует. Такому кабану, да ещё с корочками ФСБ-шника это как два пальца обоссать!"

Армеев вдруг поднялся из-за стола. Взгляд его вдруг прояснился, что Марину немного испугало.

— Мариша, — начал он без своего пьяного акцента. — Ты можешь мне не верить, но я тебя очень сильно любил, а мои родичи были против нашей любви. После того, как ты попала в больницу, я хотел повеситься. Я даже...

Антон вдруг покраснел, издал булькающий утробный звук и, прикрыв рот ладонями, начал метаться по кухне. Увы, его ладони оказались не настолько большими, какими казались со стороны, а потому не смогли сдержать мощного натиска рвотных масс, которые толчками начали брызгать в разные стороны.

— Туалет по коридору налево! — крикнула Марина. Ей не хотелось, чтобы Армеев заблевал ей раковину на кухне.

Хоть Антон и был пьян, он смог добежать до туалета, у него даже получилось зажечь там свет. Но по пути он ударился головой об дверной косяк, несколько раз плечами врезался в стены, в двух шагах от туалета чуть не упал.

Пока он издавал рычащие звуки вперемешку с нецензурной руганью, в голове Марины снова зазвучал голос демона: "Теперь ты понимаешь, что это за тварь, да? Он сейчас проблюется и начнет требовать от тебя любовных утех. Скорее всего, насильственно. Поэтому замочи его сейчас, ибо сейчас самое время!.. Действуй, иначе потом ты всю жизнь будешь жалеть о том, что упустила прекрасную возможность избавиться от этой мерзкой твари!.. Опять ведь окажешься в больнице и будешь учиться ходить, если тебе ещё будет, на чем ходить. От этого ведь гада можно чего угодно ожидать..."

Голос демона ещё сильнее напугал девушку и добавил ей решимости, которая после слов Армеева про любовь немного пошатнулась, заколебалась и готова была рухнуть, как карточный домик.

Да, надо его убить! Надо! Но как? Как слабой, беззащитной женщине сделать это? В самом деле, может, забить табуреткой?

И тут взгляд её упал на стол, на крышке которого остались пистолет и обойма. Видимо, борясь с рвотными позывами и не желая пачкать свой костюм, Армеев напрочь позабыл о своём оружии. А кто бы вспомнил о нём, окажись в такой ситуации, будучи пьяным в говно? И Антон забыл, хотя должен помнить о своём пистолете денно и нощно.

"Ты и как человек — дерьмо, и ФСБ-шник из тебя тоже дерьмовый!" — подумала Марина.

Довольная улыбка тронула её губы. Внизу живота появилось приятное ощущение теплоты, греющее душу. Странное, до того момента неведомое Марине чувство, которое ей очень понравилось. Это чувство было своего рода сигналом к действию, как звук гонга.

Давай! Пора!

Схватив пистолет, она уверенным, быстрым движением сняла его с предохранителя, вставила магазин с патронами в рукоятку, передернула затвор и направилась к туалету.

— Сейчас ты получишь своё! — произнесла она вслух, но Армеев, похоже, её не слышал, так как издаваемые им рыготные звуки заглушили слова Марины.

"Мочи гада!" — снова прозвучал голос в голове девушки.

И тут тепло внизу живота достигло своего пика, словно там взорвалась мина удовольствия. Так взорвалась, как никогда не взрывалась. Об этом раньше девушка только слышала от немногочисленных подруг, но считала, что это сказки, не более того.

Марина вскрикнула. Ноги её свело судорогой. Согнувшись в пояснице, она оперлась на край кухонного стола. Черт побери! Неужели это и есть оргазм? То самое, до чего Стрелкову не мог и уже не сможет довести Антон-гондон?

С этим нужно было что-то делать, иначе операция, которую Марина про себя окрестила словом "возмездие", может с треском провалиться. А этого нельзя было допустить. Нельзя! Нельзя! Нельзя!

К счастью, приятное тепло при мысли о провале операции отступило, и Марина смогла разогнуться и проследовать к туалету.

Армеев стоял на коленях, обнимая унитаз, содрогаясь всем телом, извергая из себя зеленоватую вонючую жижу. Мир для него в тот момент сузился до размера сливного отверстия унитаза, поэтому он не услышал приближения своего палача, не оглянулся, хотя, даже сделай он это, ничего изменить уже было нельзя.

Сжав губы, Марина подняла пистолет, приставила его к затылку Армеева и нажала на спусковой крючок.

Прозвучал хлопок. В замкнутом пространстве туалета он был похож на залп из пушки, от которого у девушки заложило уши.

Армеев дернулся вперед, ударившись головой об сливной бачок, потом начал сползать на пол, заливая всё вокруг себя кровью.

Сливной бачок треснул, из него на пол полилась вода, смешиваясь с кровью.

Чтобы не затопить соседей снизу, Марина быстро перекрыла кран, подающий холодную воду на унитаз. В тот момент Армеев задергался.