Холодный Оружейник, Ч.1 версия 4-1

Я чувствую, как нарастает мой страх, когда левой рукой усатый человек в коричневой с жёлтым одежде достает нож.

Я не хочу умирать! Не хочу обратно в голодную холодную тишину!

Холодно. Страшно.

И я выстреливаю свой страх и желание жить из себя. Как это сделал Хаку-прошлый почти две недели назад.

- Демон — глухо говори тот, кого прошлый Хаку звал отцом.

Он пинает тело его матери, которую только что убил, и я чувствую, как мне передаются чувства Хаку-прошлого. Холод и страх. Ужас и непонимание того, как мир вдруг стал... таким.

- Вся кровь... проклята — говорит он, делая размашистый шаг вперед, и я вспоминаю запахи, достигшие носа Хаку.

Резкий запах пота мешается с отвратительным, незнакомым, идущим изо рта отца Хаку. Доски пола прогибаются и пронзительно, тонко и тихо пищат, когда он делает шаг, надвигаясь на Хаку-прошлого.

Боли нет. Ее заглушает другое чувство, пришедшее вслед за страхом. Льдом и огнём бегущее по нервам, оно раздирает разумы Хаку-прошлого и Хаку-меня, поднимаясь в груди тяжёлой волной. Ненависть. Ненависть и страх поглощают рассудок Хаку-участника и меня-наблюдателя.

Холод вторгается в меня, словно бы я забыл закрыть за собой дверь, ведущую Туда. Он сковывает мой разум, отделяя Хаку-истинного и меня, решившего взять его имя. И я отстраненно понимаю, что Холод, от которого я бежал сюда, возможно, сейчас спас меня.

- Ты убил маму, — медленно говорит Хаку-прошлый, и глаза его светлеют, словно покрываясь белым льдом, — не прощу. Не прощу, — тихо добавляет он. И я понимаю, что страх и ненависть, заполнившие его разум, нашли выход.

Нет ни ветра, ни пламени. Просто всё в этом сарае, пол которого залит кровью его матери — всё, кроме её тела и Хаку, сменяется Льдом. Страх, превращенный в Холод, до хруста промораживает все, на что направлен, заполняя почти все помещение огромной глыбой льда, в которой застывают вертикальные силуэты мертвых убийц.

Хаку-прошлый, пошатнувшись, выпрямляется, находясь прямо в ледяной глыбе, словно и нет той. И медленным шагом выходит изо Льда в другую комнаты, чтобы тут же упасть на колени.

- Мама, — беззвучно шевелит он губами, — мама, хочу к тебе.

И я чувствую, как я-настоящий слышу этот плач сквозь Холод.

Разжимаю пальцы держащей меня на весу руки. Не поддаются. Пытаюсь снова.

Забавно, должно быть. Впереди стена льда, из которой вылезает человеческое предплечье. Оно оканчивается кистью и пальцами, сомкнутыми на вороте моей одежды.

А если иначе? Я ведь прижат не к стене, а к углу. Упираюсь в стены ногами и вылезаю из одежды, похожей на халат. Рука, торчащая изо Льда, появившегося так вовремя, теперь сжимает висящую в воздухе тряпку.

Я зажат между землёй и льдом. Лёд, теплый Лёд снова спас меня, поглотив всех, кто спустился в подвал. При этом я почему-то твердо знаю — он поглотил и всех, кто был в доме. Теперь я упираюсь спиной в земляную стену, а в полутора шагах от меня находится ровная ледяная стена, в которой видны смутные силуэты людей. Как в ТОЙ части дома.

За два дня я уже научился управлять Им. Лёд переползает мне за спину, освобождая нишу между замерзшими людьми. Я делаю шаг — и он смыкается за спиной, освобождая еще шаг пути вперёд. Я прохожу в узком проходе, огибая силуэты застывших людей. Лёд отступает за мою спину, образует лестницу, ведущую наверх. Лёд, спасший меня, помогает мне. Снова. И он не холодный. Он тёплый.

Родной.

Десять лошадей во дворе испуганно ржут. Десять силуэтов людей в новой глыбе льда. Значит, никто не сбежал. Лошади — это хорошо. Мясо не портится среди льда. Я смогу дожить до конца холодов, если ко мне снова не придут люди.

Нож уже лежит в руке. Я подхожу к первой лошади и отвожу ее за дом. Ни к чему остальным видеть ее смерть.

Кровь стреноженных лошадей течет на землю, а затем — превращается в Лёд. Мне достаточно оставить одну лошадь — на всякий случай. Вдруг придётся её использовать? Местные кони непривередливы. Смогу прокормить... наверное.

Девять лошадей... мяса хватит надолго. Когда я уйду отсюда, во Льду еще останутся запасы. Интересно, сколько Он продержится, когда я уйду? Может быть, стоит подумать, как сохранить его?

По льду снова расходятся круги от упирающейся ладони. Гладь прогибается под ней, расступается, а в сторону ползут пологие медленные волны. Все же лёд так похож на воду. Даже если это — Лёд.

Итак, трофеи рассортированы, трупы скоро будут вморожены в Него. Лошадиные в один, человеческие в другой. Теперь можно подумать над своим поведением.

Неприятно было. Чего я так испугался? Конечно, удачно все получилось... в этот раз. Но что мешало использовать мой фокус с Водой? Зачем я его тренировал, если струсил применить его при первой же необходимости? Зачем он мне?

Что за глупая, бесполезная эмоция? Это что, слабость или бунт тела, желающего отправить мой дух обратно в Пустоту? Хотя какая разница, чем была вызвана та импотенция разума? Куда важнее знать, как избавиться от неё в кратчайшие сроки.

"Импотенция разума"? Хм. Ну и слова я знаю. Интересно, откуда? Кем же я был до того, как потерял в Пустоте значительную часть себя?

Как бы там ни было, сейчас это не важно. Затвердить, всю силу воли бросить на одно: коррекцию своего поведения. Надо работать над собой, и отнюдь не только в смысле "магии". Подобная слабость, как сегодня, в следующий раз может стоить мне жизни. Следует держать своим эмоции в узде. А ещё лучше — использовать для повышения эффективности действий.

Я примерно знаю, с чего пожаловали солдаты. Память прошлого Хаку подсказывает, что их мог направить кто-то из соседей. Этот дом находится на отшибе. А вот доброжелатели из других крестьянских жилищ вполне могли дойти до дороги и постоялого двора.

А ведь солдаты ездят по дороге не то чтобы редко. Если не ошибаюсь, раз в две-три недели появляются. И порой реагируют на жалобы черноногих довольно резво, особенно если речь идет о таком, как я. Нелюди. Демонёнке.

Что характерно: если на дорогу никто не выйдет и не обратится с жалобой на дурное соседство, вряд ли слуги землевладельца появятся раньше осени. Времени сбора налогов.

Мне повезло сегодня, а удача... эта дама — эталон чисто женской ветрености. Не стоит приставать к ней слишком часто. Лучше подстраховаться.

Лёд освобождает место внутри дома, переползая наружу. Две дополнительные комнаты, толстые стены. Нетающий лёд защитит мое жилище от огня и ударов.

Я знаю, из-за кого приехали солдаты феодала. Если я хочу обезопасить себя, нужно убить тех, кто привел их ко мне. Это самое простое из того, что можно сделать, и самое надёжное.

Я потратил много времени, пытаясь понять, где находится предел моих сил. Пусть и концентрируясь на овладении тем, что нетрудно достать снежной зимой — водой, снегом и льдом, я пытался и со многими другими... ну, пусть — стихиями.

Дерево покрывалось прозрачной неровной коркой, или размалывалось в пыль и щепу водяными струями. Металл просто молчал, и только лип к пальцам сильнее, когда я пытался вдохнуть в него то, что превращало воду в лёд. Огонь... просто жёг, не оставляя следов на коже. Да и откуда я достану зимой огонь, чтобы подчинить его себе?

Именно поэтому я сосредоточился на том, что у меня получалось лучше всего. Лучше владеть Водой сейчас, чтобы выжить. Жить, чтобы овладеть чем-то ещё, я буду потом. Тем более, что-то внутри меня, то, что осталось от прежнего Хаку, просит меня решить этот вопрос поскорее.

Думаю, завтра с рассветом я отправлюсь в путь к первому дому.

Лёд наползает на тела лошадей. Простите, лошадки. Я не мог вас отпустить. И мне тоже нужно что-то есть.

Водяная нить соединяет указательные пальцы. Тонкая. Прозрачная. Будь я побольше, мог бы её использовать в бою.

Пальцы проходят мимо тела лошади — так, что тонкая нить из воды... нет, Воды — отрезает кусок мяса с бока. Кушать пора.

Интересно, а что, если совместить нить с тем комком хлыстов? Заменить три толстых кнута на десяток нитей? Это идея. Правда, это не решает проблемы с теми, кто навёл на меня солдат.

Не то, чтобы я желал им гибели или злился на них. Просто понимаю: в тот раз мне повезло. Если не хочу дразнить удачу, нужно обезопасить себя до конца зимы. Насколько я разбираюсь в ситуации, опираясь на память того, прошлого Хаку, — если крестьяне не появятся, солдаты не почешутся. Во всяком случае, пока не придут сборщики налогов. Или не нажалуются соседи.

Земля большая, людей мало. В каждый глухой деревенский угол солдаты не полезут: незачем. А ещё — просто-напросто лениво.

Итак, мне нужно оружие ближнего боя. Нужно что-то, блокирующее противника. И мне нужна готовность к сражению. Тогда, в подвале, меня спас страх. А вот ужас перед солдатами и скорой расправой помешал применить мою атакующую... как там это местные называют? Ах, да... технику.

Значит, еще две... техники. И собственная готовность идти до конца.

Если я решил, что очищу тылы, я так и сделаю. Осталось убедить себя.

Когда я просматривал память своего Трофея, обнаружил кое-что неприятное. Оказывается, вокруг вовсю идёт гражданская война. Или что-то в этом роде. Это ещё одна причина утаивать часть урожая: бандиты, дезертиры и прочая шваль не смотрят на сроки уплаты податей и установленные размеры дани. Если они являются, на беду черноногих — выгребают всё, что найдут. До крошки. К счастью, в этом медвежьем углу даже бандиты не бывают...

Медвежий угол. Странное словосочетание. Очередной привет из полузабытого прошлого?

Так вот. Гражданская война — это, конечно, плохо и неприятно. Но для меня это и удачно. В стране с крепкой властью целый десяток вооружённых людей не может пропасть бесследно. А вот в землях, раздираемых усобицей — легко. И вряд ли кто-то станет искать пропавших. Скорее, их хозяин просто плюнет на потери и попробует нанять ещё солдат... пожалуй, тот десяток, который теперь лежит во Льду, свернул с пути лишь оттого, что они не ожидали встретить ничего серьёзного. Гонять другой отряд или подозрительного незнакомца они бы остереглись. Но не устояли перед возможностью пограбить почти законно... и пополнили мои запасы конины.

Ах, да. Уважаемые читатели, сие произведение написано для выкладки на СИ. Если вы читаете его на флибе, либе, или ещё где-то, поберегите желчь и не пишите комментарии. Всё равно авторы их вряд ли прочитают просто потому, что не в курсе выкладки. И, напоминаю, авторы: Чистяков В.С. , Нейтак А.М. Под другими никами и на других сайтах мы произведение выкладывать, вроде как, не планируем. читатели, сие произведение написано для выкладки на СИ. ��������������������������������������������������������������

И прошу прощения за неудобства при прочтении этого текстового фрагмента. Но подобная бесцеремонность, когда даже не спросили разрешения, задалбывает сразу.

Так что визита мстителей за этот десяток можно не бояться. Очень уж сильно. Но это — если некому будет рассказать новому мимоезжему отряду о судьбе предыдущего. А это снова приводит к необходимости решить судьбу моих не в меру болтливых соседей.

Причём побыстрее.

Вода поднимается из чаши тонкой струйкой, следует за моей рукой. Точно веревка. Мне нравится. Надеюсь, они её не порвут. А теперь...

Тёплая рукоять и тёплый белый клинок. Почти как у главного среди солдат, оставшихся в моем доме. Только лучше. Если оставить этот нож в чаше, вскоре та заполнится водой. А если представить, как что-то, управляющее водой и создавшее лед, проходит сквозь меня по ножу, лед образуется быстро. Вода, с которой контактирует такой нож, мгновенно замерзает, разбивая глиняную чашу. Наверное, так же можно и с человеком.

И потом нож выходит из созданного им холодного льда легко. Словно бы тёплый Лёд и холодный, обычный, не контактируют друг с другом. Не смерзаются.

В подвале теперь лежат ещё и вещи солдат, в дополнение к имуществу тех, кто пытался убить Хаку. Ножи, копья. Одежда. Тело матери Хаку я оставил в той комнате. Лишь уложил её и заставил Лёд образовать над ней саркофаг. Прочих я побросал в яму за домом, созданную Льдом. Заставить его вытеснить землю, а затем сгрести её вниз, в яму с голыми мертвецами, было трудно. Но я справился. Теперь за домом находиться настоящая могила. Хоть немного меньше следов чего-то странного вокруг дома. Хотя, что самое главное, — место под крышей освободилось.

Конина скользит по пищеводу. Приятное чувство насыщения. Вот и закончилась первая лошадка. Давно заметил, что ем неожиданно много, словно занятия с Водой и Льдом отнимают море сил. Поэтому на меня продуктов нужно, наверное, как на пятерых. Причём взрослых, а не ровесников моего тела.

В середине ночи я отправлюсь в путь. У меня есть два железных ножа, десять ледяных, фляга с водой и самострел. Копья я решил не брать — они втрое длиннее меня. И, в отличие от ножей, ими я совсем не умею пользоваться. Даже не представляю, как ими что-то делать. Ножи же... не думаю, что потрошение змеи или рыбы сильно отличается от удара по человеку.

Глава 2. Freeze

Снег... он похож на воду и Лёд одновременно. Но при этом в нём много воздуха, попавшего между разлапистыми лучами ледяных кристаллов, устилающих землю слоем мне по пояс.

Глубокий снег... повезло мне с погодой. Вернее, повезло, что я научился ходить по нему, не проваливаясь. Думаю, всё дело в том, что снег — тоже Вода. Замороженная, рыхлая, перемешанная с воздухом, а потому подчиняющаяся мне как-то лениво и медленно, но всё та же податливая — для меня — субстанция.

Я стою на склоне покатого холма. Гребень передо мной. А за ним, у подножия холма, стоит такой же дом, как у меня. Только без тёплого Льда.

Первый объект в моем списке. По воспоминаниям Хаку-прошлого, за месяц до... инцидента, здесь жила семья из пяти человек. Кормилец остался в ледяной глыбе... я, кстати, вынул тело, заточённые в Лед. Теперь лежит в земле, вместе с остальными, кто покушался на мою жизнь. Ещё я на всякий случай сделал каждому из них по второй улыбке от уха до уха. А то мало ли... вдруг Лёд не убил их, а просто сковал? Ещё оттают...

По коже плеч пробежал мороз. Эти воспоминания вызывают то же ощущение, что и ожидание того, что мне придётся сделать сейчас. Но, если я не хочу обратно, в Холод, нужно действовать. Так что нет времени для эмоций.