1.Опека. Начало

— Могут, — согласился я, — особенно у такой красивой девушки, как ты. Ирма, поверь, я люблю тебя. И на этот необдуманный поступок меня толкнула не логика, а чувства. Но ваши законы вызывают недоумение. Из того, что я понял, у вас не какие-нибудь невинные маленькие женские прихоти, а самый настоящий матриархат, причем, как я понимаю, в достаточно жестком смысле этого слова...

— Слова любви, слова любви... Любой девушке их приятно слышать, а от любимого мужчины в особенности.

— Любимого?! Я не ослышался? Ирма, значит, ты простила меня!

— Не перебивай и не цепляйся к моим оговоркам. Но слова всегда останутся лишь словами. Что же касается реальности... Давай не тратить оставшееся нам время на бессмысленные разговоры на тему отношений полов на моей планете. В реальности нам никогда не быть вдвоем. Может только в глубокой старости. Будем гулять по парку, держась за руки, ты мне будешь рассказывать о своей последней монографии...

— Но почему?

— Влад, ты никогда не сможешь переступить через свое мужское 'я' и никогда не примешь здешние правила отношений между полами, (здесь голос Ирмы заметно дрогнул), я же по семейным обстоятельствам, не хочу тебя посвящать в них, должна буду провести на Кау-Тике или ее колониях, как минимум, ближайшие десять лет. Поэтому, давай забудем все прошлые обиды и подарим друг другу последнюю ночь, а утром... Утром я отвезу тебя в космопорт. Лично, чтобы избежать каких-либо случайностей. А то ненароком опять окажешься в руках какой-нибудь дознавательницы.

— Ирма, любимая, не зуди. Мне кажется, не все так мрачно, и у наших отношений есть будущее.

— Влад, не береди душу. Мы же оба до мозга костей рационалисты. Пусть другие тешат себя несбыточными надеждами...

— Конечно, дорогая, полностью с тобой соглашусь — мы с тобой рационалисты. Во всяком случае, я всегда молил судьбу, чтобы она послала мне красивую рациональную стерву, а не витающее в облаках внеземное создание, твердо уверенное, что творог добывают из сладких булочек.

— Твои мольбы исполнились, но увы и ах...

— Ничего не 'увы', и ничего не 'ах'. Ирма, неужели ты думаешь, что я добровольно откажусь от тебя? Ведь это так не рационально.

— Влад, твои шутки сейчас не к месту. Мне выть хочется.

— Выть — это не рациональный расход энергии. Ты можешь потратить ее куда с большей пользой.

— ?!

— Например, на обустройство нашего матриархального гнездышка.

— Какого гнездышка, Влад? Не будет никакого гнездышка.

— Самого обычного гнездышка для двух влюбленных людей. Ирма, я люблю тебя и, никуда не полечу. Можем хоть завтра зарегистрировать наш брак. Матриархат, значит, поживу в матриархате, но вместе с любимой женщиной. Если, конечно, ты не прогоняешь меня. Что я должен делать? Мыть посуду, целовать твои прекрасные ноги...

Неожиданно на глазах моей девушки появились слезы.

— Ирма, я что-то не так сказал? Я обидел тебя? Почему ты плачешь?

— О, лучше не спрашивай. Я так мечтала о моменте, когда услышу от тебя предложение руки и сердца, но теперь...

— Что 'теперь', любимая.

— Мы не можем пожениться.

— Почему, мое солнышко.

— Ох, Влад, Влад, если бы не наши законы, если бы не твоя глупая самодеятельность...

— В смысле?

— Влад, у нас мало времени, и мне вовсе не улыбается тратить его на рассказ о законах моей планеты. Тем более, что тебе полученные знания не пригодятся. Скажу только, что каутикаянские женщины не могут брать себе в мужья инопланетян.

— Но я знаю, как минимум, несколько подобных межпланетных браков.

— И я знаю. Но все они заключены на других планетах и не признаны на Кау-Тике.

— Но, что тогда испортил мой неожиданный прилет?

— Если бы не он, я могла заранее оформить на тебя опеку и подать от твоего имени заявку на получение каукитаянского гражданства. А пока ее рассматривали бы наши бюрократессы, а они, поверь, куда медлительнее своих коллег с Земли, мы спокойно наслаждались обществом друг друга.

— А почему бы тебе не проделать все это сейчас?

— Во-первых, я взяла на себя обязательство, что ты в течении семидесяти пяти часов покинешь Кау-Тику. Но ради нашей любви я бы перешагнула через свое честное слово. Важнее другое — после всего случившегося никаких долгих бюрократических процедур не будет, и мои прошения отвергнут сразу.

— Ясно. Брр, ну у вас и законы. А почему семьдесят пять часов?

— Наши сутки на час больше земных. Ты и это пропустил мимо ушей. А законы... Какие есть. Влад, ты же знаешь первое правило межпланетного общения.

— Да, знаю, знаю: уважать, соблюдать и не пытаться изменить законы планет, на которых вы находитесь.

— Рационально, не правда ли.

— Рационально. Ирма, скажи, а кто может быть опекуншей.

— Влад, отстань. Разговоры на юридические темы сейчас не к месту. Я хочу поужинать и в кроватку. Не забудь, у нас всего три ночи.

— И все же.

— Любая взрослая женщина, обладающая гражданскими правами.

— А с какого возраста она наделяется этими правами.

— С восемнадцати лет.

— Значит, гражданские права у тебя есть... — я сделал паузу, после которой продолжил: — Так может ты еще и половозрелая?

— Ты все шутишь, а мне не до шуток. Ну, что стоило хоть один раз посоветоваться... А так... Вся жизнь пошла наперекосяк. Так что, давай готовь ужин. Поем в последний раз твои бесподобные отбивные.

— Слушай, я с удовольствием приготовлю ужин. Но зачем так драматизировать? Скажи, чем опека отличается от брака.

— Да, практически ничем. Кроме, естественно, престижа и социального статуса мужчины. Ну и там всякие родственные отношения. Собственно, многие наши юристы рассматривают ее, как одну из форм брака.

— Да плевать я хотел на этот социальный статус. А уж на родственные отношения — тем более. Так что калым или как он там у вас называется заплатишь сама себе. Кстати, и деньги в семье останутся. Главное, для меня: быть с самой красивой, с самой рациональной женщиной во Вселенной — с любимой Ирмочкой.

— Опять ты шутишь.

— Вовсе нет. Опека, значит, опека. Не вижу в этом ничего страшного. Помнишь, профессор Арнольд учил нас не быть формалистами. Будешь моей мамочкой, контролирующей все аспекты жизни своего взрослого сынка. Знаешь, я в ходе нашего разговора кое-что себе нафантазировал...

— И что же? Вдруг твои фантазии окажутся несбыточными? Или, наоборот, заведут тебя в такие дебри... Поделись.

— Не-а, не поделюсь. Скажу только, что они заводят.

— Ты точно не шутишь? — Ирма недоверчиво посмотрела на меня.

— Заводят, еще как заводят.

Я не о фантазиях.

— А, ты об опеке. Еще раз говорю, что абсолютно серьезен. А вот с твоей стороны проблем не будет?

— С моей?

— Ну, вдруг тебе опять откажут.

— Нет, не откажут.

— Уверена?

— Уверена!

— Тогда скажи, что от меня требуется?

— О, очень и очень многое. Не уверена, что ты справишься.

Ирма изо всех сил старалась сохранить строгий вид, но ее лицо светилось от счастья.

— Справлюсь.

— Любимый, я знала, что такой выход существует, но не хотела подсказывать его тебе, чтобы не связывать твои руки. Но ты сам предложил мне его. Неужели ты настолько сильно любишь меня, что статус наших отношений не имеет для тебя никакого значения?

— О, имеет, конечно. Я бы предпочел быть султаном и, чтобы ты была моей любимой наложницей, но, раз другого выхода нет, то согласен и на обратный вариант. Ирма, ты же будешь заботливой опекуншей? Рукоприкладство мне не грозит?

— Грозит, о, еще как грозит! — Ирма встала с кресла, подошла ко мне и легонько толкнула в грудь. Ее голос был переполнен восторгом и укоризной: — Ты даже в такой момент шутишь...

— Что ты, свет моих очей, нисколько. Я ведь и без всего этого планировал посвятить все свои мысли и чувства тебе и только тебе. Скажи, когда можно оформить опеку, и что я должен для этого сделать.

— Ты твердо решил довериться мне?

— Да. И...

Договорить я не успел. Моя любимая мгновенно оказалась у меня на коленях и закрыла мне рот длинным и страстным поцелуем.

— Спасибо, любимый, я всегда верила своему сердцу, которое говорило мне, что ты меня любишь. А церемонию проведем... О, завтра как раз восьмой день декады и у регистраторов нет очередей — перед двумя выходными никто не хочет заниматься делами. Ты не против?

— Да хоть сегодня ночью, госпожа моего сердца.

— О, сегодня ночью мы займемся чем-то более интересным. И я сделаю все, чтобы ты запомнил ее навсегда!

ЦЕРЕМОНИЯ

— Дорогой, как я выгляжу.

— Ирма, или теперь уже госпожа Ирма, ты великолепна. Мне всегда нравилось это платье. Ты в нем такая... По законам вашей планеты можно говорить своей опекунше 'сексуальная'?

— Тебе все можно, любимый. И не только говорить. Застегни, пожалуйста, молнию.

— Слушаю и повинуюсь, моя богиня. Мне стать на колени?

— Влад, опять ты дурачишься. Но коленях ты до нее не достанешь. Ну, а если тебе не терпится встать на колени, то я, так и быть, разрешу тебе надеть на меня туфельки.

— Спасибо, моя госпожа.

Я действительно дурачился — ужасы двух последних дней, если и не забылись, то отошли на второй план после наполненной страстью ночи. А вот Ирма, похоже, не на шутку волновалась:

— Влад, я что-то не в форме. Давай оформим наши отношения завтра или послезавтра — время еще есть.

— Нет, любимая, я не хочу рисковать. С вашими правилами и законами...

— Законы, как законы. Скоро ты к ним привыкнешь. Может, все-таки отложим.

— Нет и еще раз нет.

— Какой ты у меня настойчивый. У меня под опекой будет решительный мужчина. Мачо...

Ирма шутила, но я видел, что ей по душе мой порыв.

— Госпожа опекунша, вы обещали рассказать, как будет проходить... Уф, не знаю, какое слово подобрать. О, церемония.

— Погоди со своей церемонией. Сначала мы заедем в ваше консульство.

— Зачем?

— Ты подашь заявление об отказе от земного гражданства, затем сотрудники консульства будут убеждать тебя не делать этого, заметь, меня рядом не будет, а затем ты либо прислушаешься к их доводам либо мы поедем в... Короче в аналог вашей мэрии.

— А гости будут.

— Если в консульстве ты не передумаешь, то я позвоню тете Астре и подругам.

— Звони сейчас, я не передумаю.

— Влад, не командуй. Такое впечатление, что это ты берешь меня под опеку.

— Извините, госпожа.

— Ну, не обижайся.

Ирма обняла меня и наградила долгим поцелуем.

— Так о чем это я? Ах, да... Они все на машинах, и все живут неподалеку. А теперь помоги мне с туфельками. Они в тумбочке в передней.

— Моя любимая госпожа, еще раз говорю вам, что я не передумаю. Как они выглядят.

— Черные. Они одни такие.

Я принес туфли, и, не выпуская их из рук, опустился на колени. 'Снова эта волна...' Я не удержался и поочередно поцеловал ноги своей будущей опекунши. Затем, аккуратно, чтобы не порвать колготки надел на них туфли, после чего повторил поцелуи.

— Любимый, не увлекайся.

— Ничего не могу с собой поделать. Ирма, а как мне себя вести в мэрии?

— Ну, если вкратце, то во время официальной церемонии ничего не бояться и ничему не удивляться, и делать то, что тебе будем говорить я и нотариус. Даже, если наши при... хм, просьбы, покажутся тебе несколько странными. Помни, что это не более чем дань старинным обычаям. Устоявшийся церемониал, так сказать. К современным отношениям между опекуншей и ее подопечным это не имеет никакого отношения. А уж к нашим — тем более. Хотя, открою тебе секрет, многие наши мужчины и в самом деле стремятся вернуться в прошлое и оказаться под полной властью женщины. Но разве на Земле этого нет?

— Есть, конечно. Церемониал — это нечто вроде нашей росписи в мэрии или в храме?

— В принципе аналогия вполне корректна. Но только очень скромный вариант. В отличие от официального брака, на заключении которого обычно присутствует достаточно много народа. Сам понимаешь, родственники и друзья невесты, родственники и друзья жениха...

— А у тебя много родственников? Про тетю ты уже говорила.

— Нет, не очень. Да и отношения с ними такие, что их отсутствия на нашей церемонии меня ничуть не огорчит.

* * *

— Берешь ли ты, Анжела Ватсон, Ника Кратера себе в мужья?

— Да, ваша честь.

— Будешь ли ты заботиться о нем, как полагается согласно закону и обычаям предков?

— Буду, ваша честь.

— Осознаешь ли ты, Анжела Ватсон, размеры ответственности?

— Осознаю, ваша честь.

— Я повторяю свой вопрос, Анжела Ватсон. Ты готова взять на себя ответственность за жизнь, здоровье, счастье Ника Кратера?

— Готова, ваша честь, не сомневайтесь, он у меня будет здоровым и счастливым.

— Какая странная пара, ты не находишь?

— Странная?! В чем странность?

— Он лет на пятнадцать младше невесты.

— Самый раз для второго брака.

— Ты думаешь, она разведенка?

— Разведенка?! У нас нет такого понятия, но я понимаю, о чем ты говоришь. Нет, судя по укороченной процедуре и отсутствию родных и друзей, это младший брак.

— Младший брак?!

— Это, когда женщина, чаще всего женщина достаточно обеспеченная, состоявшаяся, одним словом, нуждается в новых эмоциях.

— И...

— Тсс, на нас уже обратили внимание. Потом все объясню, а пока смотри и запоминай — за ними сразу мы.

— А наш брак... Он у тебя тоже второй?

— Ну, что ты, любимый, мне до состоявшейся женщины далеко.

— А ты, Ник Крамер, будешь послушным мужем для Анжелы Ватсон?

— Да, ваша честь.

— Тогда данной мне властью объявляю тебя, Ник Крамер, младшим мужем Анжелы Ватсон со всеми вытекающими из этого высокого статуса правами и обязанностями.

"Правами?? Да он всю церемонию простоял на коленях! Представляю, какие права у него будут в семейной жизни..."

— А теперь, Ник Крамер, если ваша жена не возражает, окажите ей подобающие почести.

— Я, Влад Гонсеоровский, гражданин Космического Сообщества личный номер ТЕ-906782194078М, стоя на коленях, находясь в ясном уме, без какого-либо принуждения с чьей-либо стороны, смиренно прошу высокочтимую Ирму Стормер...

Нет, это не была всего лишь ритуальная форма брачной клятвы — дань каким-то старинным местным традициям. Я и в самом деле стоял на коленях перед своей будущей опекуншей и чуть дрожащим голосом зачитывал ей клятву верности. Какая-то неясная тревога наполняла меня, становясь все сильнее и сильнее. 'Любовь это, конечно, хорошо, но правильно ли я поступил, доверив свою судьбу Ирме. Если она разлюбит меня, если...'

Присутствующих, как и говорила Ирма, было раз-два и обчелся. Естественно, сама нотариус — облаченная в золотистую мантию пожилая женщина, ее помощница, а также три подруги Ирмы, в том числе и спасшая меня понятая.

-... Взять меня под свою полную опеку. Обязуюсь во всем повиноваться своей Опекунше (надеюсь, что Ирма не обманула, и в наших отношениях все будет не так строго), служить ей душой и телом (ну, это на раз), беспрекословно выполнять приказы тех, под опеку которых Ирма Стормер решит передать меня (ого, а вот так мы не договаривались...).