— Поздравляем с прибытием к месту назначения. Всё прошло успешно, корабль не получил повреждений. Изучение системы Эрайа уже начато.
Анмай взглянул на экран. Среди дивных россыпей звезд сияла одна, очень яркая, — солнце Эрайа. Её свет заставил его сердце неожиданно сжаться.
Пол задрожал, звезды на экранах поплыли, — корабль вращался вокруг центра масс, чтобы произвести обзор с помощью самых больших телескопов, установленных в лобовой части. За эти несколько минут Анмай окончательно пришёл в себя. Хьютай молчала, но улыбнулась ему более уверенно, чем в прошлый раз...
— Мы находимся в восьмидесяти миллиардах миль от Эрайа, — вновь заговорила "Укавэйра". — Совсем неплохой результат для прыжка в сотню миллионов парсек. При предварительном обзоре её системы мы обнаружили... — в окне-экране поплыли изображения.
..........................................................................................
Главный компонент системы был невидим в любой части спектра, — чёрная дыра образовалась больше пяти миллиардов лет назад, и давно сожрала всё вещество, способное сделать её видимой. Вокруг неё вращалось пять планет. Четыре внутренних были изрытыми воронками шарами пережженного железа, застывшими при температуре почти абсолютного нуля. По массе почти равные Эрайа, они ничем на неё не походили, — ядра выгоревших при взрыве Сверхновой газовых гигантов, не примечательные ничем, кроме необыкновенно высокого магнитного поля.
Внешняя, пятая планета, отдаленная от дыры на два миллиарда миль, была необычной — коричневый карлик, нечто среднее между планетой и звездой. Он пылал мутно-багровым огнем, напоминая тревожный маяк, — стотысячемильный шар плотного, как свинец, раскаленного газа, в пять тысяч раз массивнее Эрайа. Он не имел ни колец, ни спутников, на него нельзя было сесть или ещё как-то использовать, — его поверхность клубилась сплошным туманным океаном из плазменной, плотной, как лава, массы.
На других мертвых планетах были основаны научные станции, — именно изучение столь близкой черной дыры помогло анмайа создать технологию Йалис. Позднее они построили здесь рудники, снабжавшие их звездолеты массой, а промышленность — тяжелыми металлами. Сейчас сверхчувствительные приборы "Укавэйры" не заметили здесь никаких следов жизни, — многочисленные шахты и заводы были мертвы, уже двадцать две тысячи лет.
В семи миллиардах миль от них сияла вторая, живая звезда, окруженная шестью планетами, — солнце Эрайа, относившееся к спектральному классу G0V. Его светимость составляла 1,68 стандартной. Три внутренних его планеты, сожженных яростным излучением слишком близкого светила, были маленькими, изрытыми кратерами, без атмосфер и спутников. Здесь тоже были рудники, заброшенные ещё до Катастрофы, — анмайа успели найти более удобный источник сырья. А четвертая... Эрайа, Дивный Мир, зеленый и синий, в венце серебряных звезд, — давно забытая родина создателей Файау...
Прекрасная и теплая планета с двумя большими лунами имела ещё дюжину искусственных лун на стационарной орбите, — зеркальных нейтридных крепостей в сотню миль диаметром. После Линзы и Девяти Миров Файау Вэру они не впечатлили, но сама Эрайа очень понравилась ему. Наклон оси её вращения составлял всего пять градусов, поэтому её климат был неизменным, без обычной смены зимы и лета. Эрайа отстояла от солнца всего на сто десять миллионов миль, и средняя температура на её поверхности была больше двадцати градусов тепла. Большую часть её суши покрывали пышные леса. Там были высокие снежные горы и бескрайние степи у их подножий, были болота, но не было пустынь. Впрочем, страшные грозы, штормы и тайфуны на морях делали Эрайа отнюдь не тихим миром...
Пятая планета системы, Уртара, была на пятую часть массивнее Эрайа и дальше от солнца всего на сорок миллионов миль. Анмайа заселили и её, насытив кислородом атмосферу и изменив слишком холодный климат с помощью подвешенных на стационарной орбите гигантских зеркал. Те пережили своих создателей, и на Уртаре, в сиянии вечного дня, по-прежнему текли реки и зеленели леса. Даже могучие приливы огромной, радиусом в тысячу миль, луны, не разрушили зеркальной нейтридной розы, чьи изогнутые лепестки сплетались в единую сеть.
Последняя, шестая планета, Юэра, всегда была незаселенной, — в шесть раз массивнее Эрайа, она получала в пять раз меньше тепла. Но, благодаря мощной атмосфере, состоявшей, в основном, из углекислого газа, океан, покрывавший почти всю её поверхность, был, большей частью, свободен ото льда. На Юэре была жизнь, но из-за нехватки суши, — здесь были лишь редкие цепи гористых островов, — растения не смогли связать углекислоту, превратить её в уголь и насытить атмосферу кислородом. Это сохранило жизнь, но не дало ей достичь вершин развития. А мощная гравитация, превосходящая стандартную почти в два раза, не дала анмайа заселить и этот мир, чьи сутки составляли всего лишь шесть часов. Из пяти спутников планеты лишь один был достаточно крупным. Анмайа создали на нём научную станцию, — ныне столь же заброшенную, как и все остальные...
Окончив предварительный обзор, "Укавэйра" вернулась к Эрайа. Анмай с жадным интересом рассматривал её живое, объемное изображение, плавающее посреди комнаты. Медлительные сутки Эрайа составляли тридцать часов. Единственный океан разделял два огромных, по тридцать миллионов квадратных миль, континента, располагавшихся на полюсах. Сами полярные области были бескрайними степями, побережья океана покрывали вечнозеленые леса. Вдоль них тянулись длинные цепи островов.
На экваторе, на равных расстояниях друг от друга, было ещё двенадцать искусственных островов, — в них упирались основания Небесных Башен, соединяющих планету с гигантскими спутниками-крепостями на стационарной орбите. Их, в свою очередь, соединяло тонкое кольцо, усыпанное бусинами утолщений. Всё вместе казалось тонкой серебряной паутиной вокруг сине-белого пятнистого шара диаметром в 8011 миль. Вся система орбитальных конструкций отлично сохранилась. А города анмайа за двести двадцать веков, прошедших со времени Катастрофы, должны были рассыпаться в прах... но они остались целы!
"Укавэйра" подтвердила его догадку.
— По нашим данным, Эрайа и Уртара обитаемы. В этом нет никаких сомнений. Сразу после перехода мы перехватили их радиопередачи. Эрайа — уже не наша родина.
........................................................................................
Анмай неподвижно стоял в центре комнаты. Хьютай с интересом смотрела на него. Он в задумчивости поднес руку ко рту, затем, смутившись, опустил её.
Ситуация была и лучше, и хуже той, что ему представилась в начале. Хуже потому, что населившая Эрайа раса оказалась файа — той самой окалиной, ядовитой шкурой, сброшенной во время линьки. Они остались после Перехода Файау или, как и они сами, бежали в будущее на одном из её кораблей. Лучше потому, что у файа не было интеллектронных систем, — по крайней мере здесь, в этой системе. А справиться с разрозненными, разделенными тягой ко злу существами куда легче, чем со сверхразумными, невозмутимыми машинами...
Эта мысль пришла в голову Вэру, когда "Укавэйра" обнаружила на Эрайа вторую разумную расу, — людей, таких же, как в Линзе, и на его родном Уарке. Судя по всему, их привезли сюда файа, — с целью Игры...
Подумав об этом, Анмай вздрогнул. Он слишком хорошо помнил, как файа играли с расами, считавшимися ими "низшими" — или разжигали кровавые междоусобные побоища, или сами выступали в роли агрессоров, играя с аборигенами так же, как кот играет с мышью. Так было на Ирии, на Дейте, на Сурнее, то же происходило и здесь.
— Но как они посмели!.. — наконец, не выдержал он. — Превратить свой — и наш — Первичный Мир в... — Анмай смолк. Ему нечасто приходилось испытывать такую ярость. Он зажмурился, продолжив уже ровно. — Ладно. Давайте разбираться методично. Они знают о нашем появлении?
— Несомненно. У них есть межзвездные корабли, значит, есть и Йалис, и гиперсканеры, пеленгующие его применение. Хотя гамма-импульс от нашего не-перехода дойдет до Эрайа лишь через сто восемнадцать часов, возмущения скалярного поля можно зафиксировать сразу. Удар отдачи был так силен, что ощущался и непосредственно, — по крайней мере, людьми. Файа, — измененные для не-переходов, как вы, — вообще ничего не почувствовали.
— Они нападут на нас? — спросил Анмай.
— Пока мы их к этому не принудим — нет. Нападать на неизвестный корабль длиной в двадцать миль и массой в восемь триллионов тонн по меньшей мере неразумно. К тому же, побывав на территории других участников Кунха, мы можем в точности имитировать признаки их физики. Такие вторжения иногда случаются, — правда, нечасто.
Сейчас наш Йалис-щит и проекционные поля имитируют корабль сверхрасы Тхаа`Нор, — те могут истребить файа в один миг, а установить контакт с Тхаа`Нор невозможно, — нельзя понять тех, чья жизнь строится на иных физических принципах. Такой камуфляж заставит окалину трижды подумать, прежде чем проявлять излишнее любопытство. Притом, здесь их мало, и они плохо оснащены, — окалина от окалины, отдаленная колония любителей кровавых зрелищ.
— Сколько их? Откуда они взялись? Что могут нам противопоставить? И что представляет собой их Игра? — спросила Хьютай.
— Со столь большого расстояния это нелегко определить.
Анмай кивнул. Диаметр зеркал восьми телескопов "Укавэйры", разнесенных по углам её плоского носа, достигал вэйда, — одной десятой мили или ста шестидесяти метров, а вместе они были равны зеркалу диаметром в милю. Эта взаимосвязанная система улавливала все волны электромагнитного спектра, но с такого расстояния могла разглядеть только самые крупные здания.
— Судя по анализу их радиопередач, люди объединены в одно государство — Рутению. Она занимает весь северный континент, Ламайа, и примерно треть южного, Куайа. Файа населяют лишь его оставшуюся часть. В основном, они живут в его северных, прибрежных широтах, малопригодных для людей из-за жары, и на архипелагах островов, включая экваториальные, где расположены основания Небесных Башен. Их общины тоже составляют единое государство, Шарну, естественно, ведущую вечную войну с людьми. Она представляет собой излюбленные файа постоянные набеги, атаки и интриги, а не планомерные боевые действия. В ней не применяются, конечно, наиболее разрушительные средства, — ядерное оружие и Йалис. Люди вообще не владеют ни тем, ни другим. Файа, в пределах планеты, — тоже, так что силы сторон практически равны, как и их технологический потенциал, — это естественное условие Игры. Но файа бессмертны, — как биологически, поскольку их тела изменены, так и информационно, — их память непрерывно копируется на матрицы, находящиеся вне планеты, и они возвращаются после смерти. Люди же умирают навсегда. Тем не менее, их там примерно в шесть раз больше, чем файа. Но Уртара, пятая планета системы, населена файа довольно плотно.
— Значит, не все они — чудовища? — спросила Хьютай. — Я не верю, что часть нашего народа осталась лишь затем, чтобы издеваться над другими. Вспомните, сколько небольших колоний основывалось нами раньше! О многих могли просто забыть. А если они и остались умышленно — то для того, чтобы наш народ существовал во всех возможных формах — древних айа, впервые овладевших огнем, бессмертных детей технологии, сверхразумных интеллектронных машин, существовал на планетах и в безднах космоса, в иных Вселенных — везде и всюду!
— Вы правы. Появление высших форм не делает ненужными низшие, но окалина опозорила наш народ — либо тем, что издевалась над слабейшими, либо тем, что не помешала этому. И то, и другое является предательством своей расы и карается смертью — настоящей смертью, о которой они уже забыли! Впрочем, не стоит спешить с выводами. Прежде всего, нам нужно знать, знать всё, а там...
— Люди наверняка тоже хороши, — добавил Анмай. — В столь длительной борьбе стороны уподобляются друг другу и приходят к одинаковой дикости. Но наша цель состоит в том, чтобы уничтожить...
— Не может существовать обществ, состоящих из одних злодеев, — перебила Хьютай. — С каждой стороны должны быть... хорошие, иначе всё распадется.
— И вы полагаете, что нам следует спасти лучших представителей обеих рас? — насмешливо спросила "Укавэйра". — Это очень сложно.
— Они знают о Стене Света? — спросила Хьютай.
— Да. Здесь уже повышен фон реликтового излучения. Файа наверняка знают, что это означает. Никто, никакая раса не заселяла планет, которые в обозримом будущем сгорят в Стене Света. Это бессмысленно. Наверное, именно поэтому файа отдали свой Первичный Мир для Игры. Они избрали его так же, как Альянс избрал Уарк, — чтобы и следы, и жертвы преступления бесследно исчезли в огне. А они сами спасутся. Смотрите.
В воздухе повисло изображение одной из стационарных станций Эрайа, парящих над её экватором на высоте тридцати тысяч миль. В центре обращенной к планете нижней стороны сверкающей десятилучевой звезды, в одной из шахт порта, предназначенных для тяжелых межзвездных кораблей, высилась одинокая пирамида из восьми уступов — звездолет. Судя по стомильному поперечнику спутника, он был не более двух миль в длину, — во всем подобный "Укавэйре", только раз в десять меньше.
— Это же корабль Первой Культуры анмайа! — воскликнул Вэру. — "Увайа" была точно такой же!
— Да. Они используют уцелевшие корабли Эрайа. Их здесь сотни...
В воздухе повисла Алейра, — внешний, меньший спутник Эрайа, отдаленный от планеты на двести десять тысяч миль. Некогда это был тысячемильный каменный шар, изрытый кратерами. Анмайа переплавили его в гигантскую розу из стали и базальта вшестеро большего диаметра. В сотовых ячейках её золотисто-коричневых лепестков блестели зеркальные пирамиды.
— Верфи Эрайа, — сказал Анмай. Он смотрел на тысячемильное стальное ядро плоской розы. — И завод по выпуску установок Эвергет для звездолетов. Сколько их там?
— Порт Алейры был рассчитан на восемь тысяч кораблей. Неизвестно, сколько их было там до Катастрофы, но сейчас их осталось всего 1327. Все они разрушены квантовым вырождением, но обратимо. Мы заметили активность на Верфи, — файа восстанавливают старые корабли. Минимум несколько сот уже ушли. Но сами Верфи им восстановить не удалось, — этот труд выше их знаний и сил. Сейчас в системе всего дюжина исправных звездолетов, — один возле Первичного Мира, два возле Верфи, остальные — в орбитальном порту Уртары.
Перед ними возникло изображение планеты, — сине-белый перистый шар в венце колоссальных зеркал, соединенных с ним восемью тонкими нитями Небесных Башен. Сливаясь с зеркальным кольцом, нити утолщались в узлы. А между планетой и её единственным мёртвым, безжизненным спутником, в точке либрации, висел город. Сплетенный из труб ажурный диск поперечником в сотню миль охватывал шары заводов и вращавшиеся цилиндры жилых секций. В ячейках центральной сетчатой конструкции Анмай заметил десяток пирамидальных кораблей.
— Кроме того, между Эрайа и Уртарой есть постоянное сообщение с помощью легких астроматов. Для нас они опасности не представляют.
