Драконоборец. Глава 17

Ричард видел, как Алисон вертит головой туда-сюда, стараясь ничего не упустить, и сам тоже не мог оторвать глаз от удивительных вещей, которые их окружали. Эйсли не был до конца уверен в том, что им удастся выбраться отсюда, но полагал, что, если все-таки удастся — будет просто неприлично, если он не сможет рассказать ничего интересного о Нижнем мире тем, кто никогда здесь не был.

У Ричарда уже давно гудели ноги, но тролли, по-видимому, ничуть не устали, и им не приходило в голову, что пленникам может быть нужно отдохнуть. Впрочем, о том, что после схватки и долгой ходьбы Ричарда и Алисон может мучить жажда, они все же догадались, и, остановившись, напоили их водой из одного из попавшихся на пути подземных водоемов. Ричард заметил, что для этой цели рядом с водоемом был на цепочке закреплен серебряный черпак, и пришел к выводу, что это что-то вроде общего колодца, которым мог пользоваться кто угодно.

Пещеры, по которым они шли, мало-помалу делались все больше и роскошнее, и Эйсли пришел к выводу, что они приближаются к местам, где должна обитать местная знать. А когда он увидел высеченную в скале лестницу, ведущую к искусственно расширенной пещере, стены которой, помимо естественных кристаллов, украшали специально принесенные и установленные на подставках самоцветы, у Ричарда не осталось никаких сомнений, что это — королевский дворец. Да и трудно было бы не догадаться, куда их ведут, если учесть, что вход в эту пещеру охраняла минимум дюжина троллей, выглядевших куда более внушительно, чем их конвойные, и, кроме того, одетых в самые лучшие доспехи.

Один из их спутников подошел к охранявшим вход "гвардейцам" и стал что-то говорить, так драматично понижая голос, как будто он полагал, что до сих пор Алисон с Ричардом нарочно притворялись, что не понимают здешнего наречия, чтобы иметь возможность выведать какие-нибудь тайны. Тролли несколько минут оживленно совещались, потом кого-то из "гвардейцев", охранявших вход, послали во дворец, и там он, видимо, снова кому-то что-то объяснял, и все это продолжалось так долго, что Ричард сделал Алисон знак, что хочет сесть, и опустился прямо на каменный пол пещеры. Усевшись спина к спине, насколько позволяли связанные локти, они с Алисон смогли устроиться более менее удобно, и уставший Ричард даже успел задремать — но через несколько минут его встряхнули за плечо, и незнакомый, но богато разодетый тролль на довольно чистом алларском сказал Ричарду и Алисон, что они должны встать — их хочет видеть Его Величество Горгас, король Нижнего мира.

— Что, сам король лично?.. Надо же, какая честь, — не удержался от сарказма Ричард. Можно подумать, что их притащили к королевскому дворцу, чтобы показать пленников местному повару или какому-нибудь Главному разводчику Грибов...

Впрочем, несмотря на его старания оставаться веселым, Ричард все же ощутил укол тревоги. Наступал решающий момент, и от того, как Горгас решит судьбу пленников, зависело, удастся ли им с Алисон дожить до завтрашнего дня. Поэтому, пока их вели по дворцу, Ричард почти не обращал внимания на тщательность, с которой были украшены и отделаны эти большие и гулкие залы. Если большая часть троллей довольствовалось тем, что им дала природа, то над дворцом Горгаса явно трудилось много поколений троллей, отшлифовывавших каждый камень и с терпением жучка-древоточца создававших в толще твердой, как металл, скалы новые залы, лестницы и переходы.

Вершиной искусства местных зодчих, разумеется, был тронный зал — огромная пещера с возвышением, где под охраной двух своих гвардейцев восседал Король Нижнего Мира.

Горгас сидел на троне из цельного аметиста, покрытого снежно-белой шкурой какого-то неизвестного Эйсли животного. При свете нескольких жаровен, стоящих по обе стороны от трона, Горгас выглядел на удивление величественно. Ричард, который видел короля Эдварда во главе его двора, должен был признать, что, если цель правителя Нижнего мира состояла в том, чтобы затмить людей, то ему удалось окружить себя великолепием, способным соперничать с королевским двором Алларии. Во всяком случае, таких огромных самоцветов, как тот аметист, из которого был сделан трон Горгаса, или другие камни, лежавшие рядом с троном и служившие королю скамеечкой для ног, Ричард до сих пор никогда еще не видел и не мог даже представить, что такие самоцветы существуют. Как и Эдвард, Горгас не носил корону, но его голову украшал массивный золотой обруч, украшенный сияющим алмазом в окружении более мелких по размеру изумрудов. Пока пленников торжественно вели через зал навстречу Горгасу, Ричард успел почувствовать, что присущая людям способность удивляться роскоши и восхищаться ей имеет все же некие пределы, и что в изобилии сокровищ, окружавших короля Нижнего мира, есть что-то избыточное. Если бы не полумрак пещеры и не мрачная торжественность, которую придавали этой картине дрожащие тени от огня и отсвет пламени в камнях, то эта чрезмерность могла бы показаться почти комической.

— Кто вы такие и по какому праву вы вторгаетесь на наши земли?

Ричард не видел причины лгать, поэтому просто сказал :

— Мы члены Братства, и мы пришли сюда с целью вернуть меч, который был украден вами у короля Эдварда.

— Известно ли вам что-нибудь о других рыцарях вашего Братства, которые тоже отправлялись за мечом? — выдержав паузу, спросил король.

— Нет, неизвестно. Вы же сами видите — мы здесь одни, — ответил Ричард, искренне жалея, что, по сути, он даже не лжёт. Ричард и в самом деле не имел понятия, где сейчас может быть Железная Рука и что с ним — и очень жалел об этом. Будь с ним и Алисон Гильом, они легко отбились бы от троллей и сумели не попасться в плен.

— Так, значит, женщина, которая пришла сюда несколько дней назад, не была вашей спутницей или соратницей? — настойчиво повторил тролль.

— Мне кажется, я знаю, кого вы имеете в виду, — ответил Ричард. — Но мы с этой женщиной едва знакомы, и пришли сюда отдельно друг от друга.

— Жаль, — бросил троллий король, выпятив нижнюю губу.

Ричард уже хотел спросить, что именно Горгас считал достойным сожаления, но тут ход их беседы неожиданно прервали. До зубов вооруженный тролль, стоящий слева от трона короля, внезапно кубарем скатился по ступенькам возвышения, едва не налетев на Ричарда, а сбивший его с ног Гильом Орси, тенью выскользнув из-за трона, схватил Горгаса за шею и приставил к его горлу свой кинжал.

Тролль издал странный, булькающий звук, как будто собирался что-то приказать своей охране — но в последнюю минуту передумал, ощутив коснувшееся его шеи лезвие.

— Тише, король, — сказал Гильом, и в его голосе звенело мрачное веселье. — Это очень острый нож... Не хотелось бы, чтобы у меня дрогнула рука.

— Конечно. Ведь, как только ты меня убьёшь, тебе придет конец, — выплюнул Горгас.

— Думаешь, меня это волнует?.. — рассмеялся рыцарь. Было в его голосе нечто такое, что тролль, хоть и не знал о ведьме, сразу понял, что чужак не лжёт и не блефует. Нож у его горла в самом деле держал человек, который не боялся умереть.

— Чего ты хочешь? — хрипло спросил он.

— Не так уж многого, — тем же весёлым и недобрым тоном ответил Гильом. — Во-первых, я хочу, чтобы вы отпустили женщину, которая пришла сюда до нас, и которую твои люди — то есть твои тролли — захватили в плен. Во-вторых, я хочу, чтобы ты отдал нам меч Эдварда. А в-третьих, чтобы твои воины освободили моего друга и его жену. После этого ты проводишь нас к выходу и побудешь моим заложником, чтобы нам не мешали по дороге. Когда обе женщины и этот рыцарь беспрепятственно выйдут на поверхность, я отпущу тебя.

— Ты, может быть, хороший воин, но плохой торговец, — просипел король. — Хочешь получить все и сразу. Но такого не бывает. Предлагаю договор — я отпущу вашу лазутчицу, которую мы взяли в плен, а также вас троих, в обмен на свою жизнь. Но меч останется у нас.

Гильом насмешливо хмыкнул.

— Нет, Горгас. Ты меня не понял. Это не торговля и не сделка — это ультиматум. Либо ты сделаешь все, как я сказал, либо тебе конец.

— Тогда твои друзья погибнут, а ваш король Эдвард все равно не получит меч назад. В итоге протирают все — и он, и вы, и я... А что в том пользы? — спросил тролль. Он явно начал приходить в себя, и его голос теперь звучал более уверенно.

Гильом прищурился.

— Говорят, тролли трусливы, и превыше всего ценят собственную жизнь. А вот о рыцарях обычно говорят иначе — что мы скорее умрем, чем откажемся от исполнения взятых на себя обязательств. Вот и поглядим, в каком из этих слухов больше правды!

— Также говорят, что рыцари ценят своих друзей выше самих себя, а жизнь Прекрасной Дамы ставят даже выше долга. Вот и поглядим, правдив ли этот слух, — ответил Горгас ему в тон.

Гильом помедлил. Ричард плохо представлял себе, что он ответит, но Железная Рука внезапно сказал :

— Ладно. Тролли, как я смотрю, не так трусливы, как о них рассказывают в наших землях...

— Ты ещё не слышал, что о вас рассказывают в наших, — ухмыльнулся Горгас.

— Хорошо, пусть так. Отпусти нас, и я оставлю тебе жизнь.

— И поклянешься честью, что никто из вас никогда больше не вернётся за мечом, — добавил Горгас. Гильом зло оскалился.

— Об этом уговора не было!

— А чего ради нам вообще заключать друг с другом договор, чтобы завтра опять вернуться к тому, с чего мы начали? Нет, рыцарь, либо поклянись, либо можешь сразу убить меня. Я не такой дурак, чтобы отпустить без подобной клятвы человека, который каким-то чудом сумел проскользнуть мимо моей охраны.

— Неужели этот меч настолько ценен для тебя? Или, может быть, ты настолько жаден, что просто не можешь выпустить из рук ни одной вещи, даже если речь идет о твоей жизни? — с раздражением спросил Орси. — Я полагал, что у вас тут полно других сокровищ, чтобы ставить свою жизнь на кон из-за одного старого меча!

— Дело не в его ценности. Для моего народа это вопрос самоуважения, — возразил Горгас. — Меч по праву наш, и мы его не отдадим.

— А если бы мы, к примеру, не пытались украсть меч и не хотели забрать его силой, а хотели бы его купить? Это ведь не унизило бы ваш народ? — спросила Алисон, которая до этого молча наблюдала за происходящим.

Горгас хмыкнул. Вероятно, если бы не нож, прижатый к его горлу, он бы рассмеялся в голос.

— Если бы вы хоть раз увидели мою сокровищницу, вы не предлагали бы мне золото...

— А я не предлагаю тебе золото, — парировала Алисон. — Я предлагаю тебе взять в обмен на меч дракона. Тролли вынуждены ходить пешими, словно обычные крестьяне, потому что лошади боятся и не любят жителей Нижнего мира. Но представь, как будут восхищаться твои подданные, если ты перестанешь путешествовать повсюду на носилках, как безногий или немощный старик, а будешь ездить верхом на драконе!

— На драконах нельзя ездить! — сердито ответил Горгас. — Они убьют всякого, кто к ним приблизится. И человека, и тролля, и даже великана.

— Да, но этот дракон не такой, как остальные. Я не раз ездила на его спине — и в одиночку, и вместе со своим мужем. Если ты согласен убедиться в этом сам, то давайте дождёмся темноты, поднимемся наверх все вместе — ты, твоя охрана и мои спутники — и вы сами убедитесь в том, что я не лгу. Если дракон тебе понравится, то ты отпустишь нас и отдашь меч. А если нет — ну что ж, каждый останется при своем. Вы заберёте меч и вернётесь обратно в твой дворец, а я и мои спутники отправимся домой. И все мы поклянемся в том, что при любом исходе дела никто из нас не попытается причинить друг другу никакого вреда и никто не станет оспаривать итоги сделки силой. Если меч останется у вас, то мы больше не попытаемся его забрать, но если ты его отдашь, то ты больше не станешь утверждать, что Эдвард владеет им не по праву, и не попытаешься его вернуть.

Горгас прищурился — и где-то с полминуты напряженно размышлял.

— Вот эта женщина, действительно, умеет торговать! — сказал троллий король в конце концов. — Ну что ж, можно попробовать. Но я клянусь, что, если тут опять какие-нибудь человеческие фокусы... Если ты солгала мне про дракона, на котором можно ездить, то вы все умрёте за этот обман! Так что, если ты надеешься, что сможешь меня обдурить — лучше подумай дважды. Вы все еще можете уйти отсюда целыми и невредимыми, хотя и без меча. Вы мне чем-то понравились, и мне не слишком хочется вас убивать. Ну что? Все ещё предлагаешь мне обмен?

— Конечно, — спокойно сказала Алисон. — Не вижу здесь никакого риска для себя или своих друзей. Ты скоро убедишься в том, что ездовой дракон — не вымысел, а непреложный факт. И сам прокатишься на нём.