|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Снова увидев Ригеля, Ричард не смог удержаться от смеха. Дракон выглядел взъерошенным, разочарованным и обалдевшим разом. С первого же взгляда делалось понятно, что погоня за серой красавицей закончилась ничем.
— Поделом тебе, — полушутя, полувсерьез заметил Ричард. — Кто же так ухаживает за дамой?..
— Женщины не любят надоедливых поклонников, — с усмешкой поддержал Гильом.
— Не надо над ним издеваться, — возразила Алисон. И, подойдя к дракону, погладила Ригеля по шее — Ничего, малыш... Не огорчайся, нам ведь еще надо будет возвращаться, и мы, может быть, снова увидим ту драконицу. А даже если нет, то здесь, в этих горах, должны водиться и другие! В следующий раз такая встреча уже не застанет тебя врасплох. И ты сумеешь показать себя своей даме в лучшем свете.
— Должен признаться, я бы предпочел, чтобы ваш Ригель жил монахом, — серьезно сказал Гильом, беря за повод своего коня и подхватив с земли фонарь. — Во-первых, в следующий раз драконица может решить, что люди, которые нагло шастают в ее владениях — это важнее, чем какой-то там драконий недоросль, решивший за ней приударить. А во-вторых, если однажды Ригелю все-таки повезет, и они с кем-нибудь из его расы выведут детей, то у Братства прибавится новых забот. Не забывайте, что ваш Ригель — уникальный случай. Большинство других драконов людям вовсе не друзья...
— А мне всегда казалось, что рыцарям Братства даже нравится, что в мире есть драконы, ведьмы, великаны и куча других подобных тварей, — двинувшись вслед за Гильомом, заметила Алисон. — Разве вам не нравится странствовать и совершать подвиги?.. Когда я слушала рассказы своего отца, то мне всегда казалось, что для него время этих приключений было лучшим в его жизни.
Гильом удивленно обернулся.
— Ну что вы, — сказал он почти растерянно. — Если так рассуждать, то можно начать думать, что врачам нравится то, что люди вокруг них болеют. Ведь если бы они не болели, врачи не смогли бы заниматься своим любимым делом!.. Правда, о своих успехах врачи говорят с таким же удовольствием, как члены Братства. Но при этом я уверен, что любой нормальный врач был бы искренне счастлив, если люди перестали бы страдать, и ему не пришлось бы никого лечить...
Гильом умолк. Пару минут они шагали в полной тишине. Потом Гильом сказал :
— Конечно, вы отчасти правы. Многим членам Братства — в том числе и мне, — на самом деле нравится так жить. Мы любим путешествовать и рисковать собой. Но для того, чтобы кто-то вроде меня мог удовлетворять свою жажду приключений и любовь к опасности, нет никакой необходимости, чтобы драконы или людоеды нападали на людей. В мире и без того достаточно чудесных и рискованных вещей. Горные реки, неприступные вершины, моря, которые еще никогда и никому не удавалось пересечь... Но у нас нет возможности рисковать ради собственного удовольствия, пока необходимо делать все, чтобы спасать и защищать других. И это я уже не говорю о постоянном чувстве, что помимо тех, кому ты смог помочь, в мире все равно остается слишком много тех, кого ты не успел спасти. Поверьте, леди — неудачи в этом деле помнишь дольше, чем победы...
Алисон вздохнула. Может быть, ей вспомнилось, как Ричард говорил о мальчике, который пас овец — и которого сожрал людоед. Алисон очень огорчилась и встревожилась, когда Ричард стал говорить, что, если бы он не отсиживался в глуши после инцидента с лордом Освальдом, а заглянул в эту деревню раньше, то услышал бы о великане и разделался с ним раньше, чем он утащил того подростка.
Догадавшись, о чем она думает, Ричард нащупал ее руку и тихонько сжал.
Пещеры, по которым они шли, постепенно делались уже и теснее, с потолка угрожающе свисали целые каскады каменных наростов, о которые, зазевавшись, можно было удариться головой. Пол тоже делался все более сырым, по камню тут и там струились ручейки воды, которые скрывались в темноте, куда не достигал свет фонаря. Лошади упирались, крылья Ригеля, даже сложенные за спиной, скребли по стенам. Гильом то и дело оборачивался, слыша этот звук, и Ричард видел, что его лицо делалось все мрачнее.
Через несколько часов идущий впереди Орси остановился и сказал то, что Ричард подсознательно готовился услышать каждый раз, когда гадал, удастся ли его коню протиснуться под очередной гроздью мокрых каменных "сосулек", выплывающих из темноты.
— Дальше никак. Ни лошади, ни Ригель в эту дыру не пролезут.
— Можно поискать обходной путь, — предложил Ричард.
Гильом даже не взглянул на свою карту — видимо, не лгал, когда сказал, что помнит ее наизусть.
— Боюсь, что уже слишком поздно. Ближайшее ответвление этой системы коридоров, которое идет в нужном направлении, находится почти что у самого выхода к поверхности...
Железная Рука пожал плечами, словно принимая неизбежное — и обернулся к Патрику.
— Вам с Филиппом и леди Алисон придется отвести Ригеля с лошадьми назад, а мы с Ричардом пойдем дальше, — сказал он.
— Он хотел сказать, что дальше двинемся мы трое, — возразила Алисон.
Гильом скривился.
— Ради Бога, леди! Разве вы не видите, как оборачивается дело? Без дракона у нас очень мало шансов вырваться отсюда живыми и невредимыми. Я отправился в путь, чтобы спасти жизнь одной женщины, и не хочу случайно оказаться виновником гибели другой.
— И это делает вам честь, но не даёт вам права решать за меня, — парировала Алисон. — Я иду с вами.
Гильом повернулся к Эйсли.
— Ричард, ну хоть вы скажите ей!.. Разве вы сможете себя простить, если ваша жена погибнет в этом подземелье?
— Вы так об этом говорите, как будто, если я погибну, а она останется в живых, ей будет легче, — слегка раздражённо сказал Ричард, которому, в самом деле, в глубине души хотелось бы попросить Алисон остаться, но который понимал, что она не простит ему подобного предательства.
Гильом только махнул рукой. А Патрик неожиданно сказал :
— Я тоже пойду с вами! Это же вообще все вышло из-за моей глупости.
Ричард был уверен в том, что в этот раз Орси вспылит по-настоящему — но он не угадал. Гильом оставил лошадь, направился к Патрику — и пожил ладонь оруженосцу на плечо.
— Нет, Патрик. Я, конечно, вышел из себя, когда ты рассказал про мастерскую... но на самом деле то, что троллям удалось похитить меч — это не твоя вина. У посла с самого начала было письмо Горгаса, которое тролли оставили на месте кражи. Значит, они с самого начала собирались выкрасть меч. Если бы ты не предоставил им возможность утащить его из мастерской, случилось бы что-то другое. Просто вдобавок они отравили или опоили бы кого-нибудь из королевской стражи. Так что не вини себя.
— Но я не могу вас бросить! — голос Патрика зазвучал жалобно, как будто бы он уже чувствовал, что проиграл. Гильом твердо сказал :
— А я не могу допустить, чтобы ты погиб. Я хотел сделать из тебя хорошего бойца, и я уверен, что когда-нибудь ты обязательно им станешь. Но ещё не сейчас. А я не хотел бы лишить королевство хорошего рыцаря.
Слушая, как Гильом разговаривает со своим оруженосцем, Ричард неожиданно подумал, что за время их короткого путешествия Железная Рука стал гораздо добрее. И просто приятнее, как человек. Но Эйсли постарался отогнать эту кощунственную мысль. Можно подумать, что он считает несчастье, изменившее Гильома, чем-то хорошим...
— Я так понимаю, мне лучше даже не начинать проситься с вами?.. — исподлобья посмотрев на Ричарда, спросил Филипп. Эйсли только развел руками. Ну а в самом деле, что тут скажешь... Филипп учился фехтовать не больше года — и, при всей своей старательности, он определенно не был прирожденным мастером меча, который мог добиться ощутимых результатов за подобный смехотворный срок. На мечах оруженосца Ричарда могла легко побить не только Алисон, привычная к оружию с самого детства, но и щуплый Патрик. Это не говоря уже о том, что было невозможно бросить Патрика одного с пятью лошадьми, да и дракон пока что не привык к островитянину и, вероятнее всего, впал бы в неистовство, если бы обнаружил, что и Ричард, и Филипп, и Алисон уходят, оставляя его одного. Скорее всего, он бы попытался все-таки проснуться в узкий проход — и застрял в нем. А вот к тому, что Алисон и Ричард оставляют его в обществе Филиппа, дракон давно приспособился, и не увидел бы в подобной ситуации ничего необычного.
Все, что Ричард смог сделать — это обнять Филиппа на прощание и ободряюще похлопать его по плечу.
— Позаботься о Патрике и Ригеле, — стараясь беззаботно улыбнуться, сказал он. — Не уходите далеко, пока нас нет. Уверен, мы скоро вернемся.
— Возвращайтесь, — пробормотал Филипп. — Пожалуйста...
Гильом, видимо, посчитал, что продолжать сентиментальные прощания нет смысла — и первым протиснулся в узкую черную дыру. Ричард пропустил Алисон вперед, а после этого последовал за ней.
Хуже всего в том узком ходе, в который они вошли, было то, что с каждым шагом на полу делалось все больше воды. Было похоже, что сюда стекается вода из многих подземных ручьев. Сначала вода бурлила где-то у щиколоток, потом поднялась выше колена. Сапоги у Ричарда промокли, и ему приходилось быть как можно осторожнее, чтобы не упасть. Дно было скользким и неровным, а течение делалось все сильнее, так что вода завивалась в настоящие водовороты. Ричарду уже несколько раз приходилось поддерживать Алисон за локоть, чтобы она не упала — Алисон, которая была и ниже ростом, и гораздо легче, чем они с Гильмом, двигаться вперед было гораздо тяжелее, чем двоим мужчинам.
— Слышите шум?.. — спросил Орси внезапно.
Ричард прислушался — и понял, что Гильом был совершенно прав. Откуда-то издалека слышался монотонный гул, который трудно было с чем-то перепутать — шум падавшей с огромной высоты воды.
— Водопад, — сказал Ричард. И, посмотрев на Гильома, застывшего с фонарем в руке, пожал плечами, словно извиняясь. — Надо возвращаться. Впереди обрыв.
— Не может быть, — твердо сказал Орси. — Судя по карте, там должен быть поворот направо.
— А почему, собственно, вы так верите этой карте? — напрямик спросила Алисон. — Вы отказались говорить, где вы ее достали, но можете ли вы поручиться, что тот человек, который вам ее дал — кем бы он ни был, — желал вам добра?
Гильом помедлил.
— Не могу, — ответил он, в конце концов. — Думаю, что на вашем месте я тоже не стал бы доверяться карте неизвестного происхождения — особенно, если от этого зависела бы моя жизнь. Наверное, вам с Ричардом действительно лучше будет пойти назад.
— А вы? — спросила Алисон с досадой.
— А мне уже поздно сомневаться. Я пойду вперед, — сказал Гильом.
— Вы самый омерзительно упрямый человек из всех, кого я знала — включая леди Эмилию и окончательно оглохшего в своей кузнице Олафа, — сердито заявила Алисон. — Ладно, пойдемте дальше.
Когда грохот водопада стал настолько громким, что им приходилось почти кричать, чтобы слышать друг друга, а течение — настолько сильным, что Ричард едва мог стоять на ногах, Гильом жестом велел им с Алисон остановиться.
— Подождите здесь. Я схожу посмотрю, действительно ли там можно пройти. Мне это будет легче, чем кому-нибудь из вас, — не давая Ричарду возразить, сказал Орси. И двинулся вперед. Надо признать, что он, действительно, справлялся с течением значительно лучше Ричарда. Течение, казалось, не особенно мешает ему двигаться, и Ричард попытался вспомнить, есть ли где-нибудь возле столицы достаточно быстрая и бурная река. С Гильома сталось бы нарочно фехтовать в воде, доводя свое чувство равновесия до совершенства.
Через несколько минут Гильом вернулся.
— Хорошая новость — поворот, который показан на карте, в самом деле существует. А плохая новость — это скользкий каменный уступ, на который можно перебраться, только если пройти по самому краю водопада. Как вы полагаете, у вас получится, или мне лучше отдать лампу Ричарду и перенести вас? — спросил он Алисон.
— Получится, — сказала Алисон. — И в любом случае, я не имею ни малейшего желания, чтобы меня таскали на руках.
— Тогда поступим так. Я иду первым, освещаю нам дорогу и страхую вас. Вы идете второй, а Ричард — после нас.
Ричард и Алисон кивнули.
Орси, как и следовало ожидать, преодолел бешеное течение и перебрался на уступ без особых затруднений. И, едва ступив на твердый камень, протянул Алисон руку и выдернул ее следом за собой. А вот Ричард споткнулся на каком-то скользком камне, и с мгновенным обжигающим ужасом ощутил, что он теряет равновесие. Вода как будто выбила почву у него из под ног, и Ричард ощутил, что падает.
Алисон вскрикнула и попыталась удержать его, но, так как Ричард был намного тяжелее, это ничему не помогло. А хуже всего было то, что он не только упал сам, но и утянул ее вместе с собой. Эйсли успел почувствовать, что внутренности у него сжимаются от падения с большой высоты, а потом увлекавшая его с собой вода сомкнулась у него над головой, и Ричарду почудилось, как будто бы его колотят по затылку молотком, поскольку теперь водопад был у него над головой. По счастью, здесь было не слишком глубоко, и Ричард, с силой оттолкнувшись от камней на дне ногами, сумел выбросить себя обратно на поверхность.
Ричард неплохо умел плавать в кольчуге — этому их с Невиллом обучал ещё Гидеон. В начале они, правда, всеми правдами и неправдами пытались уклоняться от подобных тренировок, но однажды Гидеон, устав от их лени и отговорок, просто столкнул Ричарда в окружавший замок ров с моста. А когда мокрый, грязный и донельзя раздосадованный Ричард всё-таки смог уцепиться за веревку, которую ему без особой спешки принес Гидеон, и, выбравшись наружу, попытался возмутиться, Гидеон сказал — а ты представь, что было бы, если бы ты вот так упал во время штурма вражеского замка, и притом в полном доспехе! С того дня и Ричард, и Невилл перестали возмущаться тем, что их наставник "издевается" над ними, и начали относиться к этим тренировкам более серьезно. Так что сейчас Ричард смог не только удержаться на плаву, но и помочь жене, которую отец, конечно, никогда не заставлял плавать в доспехах.
Гильом со своим фонарем остался где-то наверху, а падение и бурлящая со всех сторон вода сбили Ричарда с толку, и он далеко не сразу понял, что, вместо того, чтобы выбираться из водопада в сторону подземного озера, он изо всех сил греб в противоположную сторону, и в результате они оказались где-то между стеной падавшей воды — и тем обрывом, с которого они так некстати сорвались. Ричард наткнулся на удобный каменный карниз, который позволял выбраться из воды, и поспешно забрался на него — а потом втащил следом Алисон. Она что-то сказала, но он не расслышал слов за грохотом воды. Тогда Алисон придвинулась к нему в темноте и, прижав губы почти к его уху, повторила :
— Гильом, наверное, считает, что мы утонули.
Ричард понял, что она права. Гильом наверняка пытался светить вниз, чтобы высмотреть своих спутников — а не увидев их, решил, что они захлебнулись. На секунду Ричарду пришло в голову покричать, чтобы предупредить Орси о том, что они живы и даже не пострадали при падении, но он сразу же отбросил эту абсурдную идею. Если он толком не слышал Алисон, пока она не придвинулась к нему вплотную — то Гильом тем более не услышит их криков за грохотом водопада.
Ричард попробовал представить, что Железная Рука сделает дальше — и понял, что на его месте он не стал бы тратить времени на то, чтобы в растерянности метаться туда-сюда и предаваться горю, а двинулся бы дальше. На то, чтобы подумать о погибших, время еще будет, а вот для того, чтобы спасти от смерти леди Клеменс, его может не хватить... Так что к тому моменту, когда они сумеют выплыть из-под водопада и попробуют найти Гильома, Орси, вероятнее всего, уже уйдет.
В голове промелькнула мысль о ведьме. На секунду Эйсли показалось, что они, действительно, сделались жертвами каких-то темных чар. Сначала им пришлось оставить Ригеля и Патрика с Филиппом. Теперь вот они с Гильомом потеряли друг друга, и, ко всему прочему, остались в полной темноте... Но Ричард тут же устыдился своих мыслей — и пробормотал короткую молитву. В самом деле, в его положении жаловаться на судьбу — одновременно малодушно и неблагодарно. Ни он сам, ни Алисон не пострадали, падая с огромной высоты, а после этого не захлебнулись в водопаде. Все их друзья тоже живы. Одним словом, у него нет никаких особенных причин сетовать на свою судьбу.
— Надо выбираться отсюда, — как можно отчетливее сказал он на ухо Алисон и тяжело поднялся на ноги. Все одежда на Эйсли — плащ, толстый поддоспешник, даже кожаные сапоги — была пропитана водой, как губка, и от этого казалось, что одежда и доспех весят по меньшей мере вдвое больше, чем обычно. Ричард ничего не видел в темноте, но ощущал, что с него на камни ручьем течет вода. Да черт с ней... какой смысл раздеваться или отжимать одежду, если через несколько секунд им с Алисон наверняка придется снова проплыть через водопад? Но для начала Ричард хотел убедиться, что отсюда нельзя выбраться иначе, идея по тому каменному карнизу, на который они так удачно взобрались. Держась за стену, он наугад прошел несколько шагов в кромешной темноте — и обнаружил, что опора под его ногами в самом деле постепенно расширяется, делаясь более удобной и пологой. Ричард ощупью возвратился к Алисон, и, наткнувшись на нее в темноте, наклонился и прокричал :
— Мне кажется, что здесь, за водопадом, есть проход. Но нам нужно держаться друг за друга, иначе в этой темноте мы быстро потеряемся.
Ричард утратил представление о времени. Ему казалось, что они блуждают в темноте уже много часов, а то и дней подряд, но это не могло быть правдой — в конце концов, его одежда, которую Ричард постарался тщательно отжать, как только они оказались в относительно надежном и сухом месте, еще не успела высохнуть. Особенно сильного голода и жажды он тоже пока не чувствовал, но понимал, что рано или поздно это начнет представлять серьезную проблему, и вспоминал пророческие слова Гильома о том, что, если пару дней поблуждать по местным пещерам натощак, то мох и местные грибы — по сути, просто плесень, растущая на сырых стенах — могут показаться очень аппетитными.
Внезапно увидев мерцающий впереди свет, Ричард сжал руку Алисон.
— Там кто-то есть!.. — прошептал он, и они, не задумываясь, прижались к стене, за которую держались до этого. Ричард подумал, что это, наверное, так же нелепо, как ребенок, который верит, что, если закрыть глаза, то его никто не найдет. Если к ним приближаются враги, у которых есть лампы или факелы, то они в любом случае заметят чужаков.
Однако странное мерцание не приближалось, и, сколько бы Ричард не прислушивался, он не различал ни голосов, ни звука шагов. В конце концов они с Алисон медленно и осторожно двинулись вперед. Особого выбора у них все равно не было — либо идти в сторону подозрительного света, либо вернуться назад, к подземному озеру.
Когда они добрались до источника света, Ричард не сдержал изумленного вздоха. Потому что свет, который он видел, не исходил от факела или фонаря. Стены подземный галереи, в которую вел их коридор, сплошь состояли из огромных кусков хрусталя, как совсем мелких, из-за которых пол и стены казались усыпанными битым стеклом, так и огромными восьмиугольными кристаллами размером с Ричарда. Но удивительнее всего было то, что эти хрустальные стены, потолок и пол испускали то слабое мерцание, которое они увидели из коридора. Казалось, что от кристалла к кристаллу медленно перетекает волна жидкого огня. Ричард и Алисон изумленно переглянулись. Света от камней было вполне достаточно, чтобы они могли видеть лица друг друга — как вечером в комнате, где горит камин и несколько свечей.
— Не представляю, что это такое, — сказал Ричард. — Интересно, если вытащить из стены такой камешек, он будет продолжать светиться сам по себе?
— Не будет, — уверенно возразила Алисон. — Будь это возможно, тролли давно стали бы продавать нам эти светящиеся камни вместо свечей. Представляешь, как удобно? Пожара от них не будет, воск не капает на стол, не нужно пачкать руки прогоревшим маслом, когда чистишь лампу... За подобный камешек можно было бы потребовать целое состояние.
— Да, тут ты права, — признал Ричард, отводя руку от приглянувшегося ему кристалла в стене. — Ну, тогда не буду их портить. Пускай остаются на своих местах... Надеюсь, эта подземная галерея не кончится тупиком. Страшно не хочется идти назад сквозь эту темноту.
Алисон согласно кивнула.
Свет и возможность наконец-то видеть друг друга сыграли с ними злую шутку — они незаметно для самих себя расслабились, как будто бы самое худшее уже осталось позади, и оказались совершенно не готовы к тому, чтобы, идя по удивительной хрустальной галерее, неожиданно наткнуться на нескольких троллей.
Тролли, судя по всему, тоже не ожидали встретить чужаков, поскольку в первую секунду изумленно замерли. Зато потом один из них громко и возмущенно завопил на тролльем языке, явно призывая остальных схватить или даже убить наглых пришельцев, и все сразу — Ричард с Алисон и тролли — будто бы опомнившись, схватились за оружие.
Ричард и Алисон не раз сражались вместе против Невилла и Гидеона, а в последний год — против Невилла, Гидеона и Филиппа. Так что они давно приспособились друг к другу, и с оружием в руках всегда действовали слаженно, как люди, успевшие досконально изучить друг друга. Они заняли оборону у стены, и тролли, поначалу яростно насевшие на них, начали действовать более осторожно. Троллей было пятеро, но по-настоящему использовать свое преимущество в численности они не могли, поскольку стена защищала Эйсли со спины, и троллям при всем желании не удавалось напасть на них больше, чем втроем зараз. Тролли, похоже, были опытными воинами, и оружие у них было хорошее. Во всяком случае, мечи. А вот из доспехов на них были только легкие кольчуги, оставлявшие открытыми руки ниже локтей и шею. Однако Ричард быстро начал понимать, что их противники пытаются, скорее, измотать и ранить их, а не убить. И, вероятно, именно потому, когда ему предоставилась удачная возможность нанести противнику удар мечом по незащищенной шлемом голове, он не смог заставить себя это сделать. О чем Эйсли, впрочем, пожалел буквально через несколько секунд, поскольку самый мелкий тролль, которого он потерял из вида в самом начале схватки, оказывается, вскарабкался под самый потолок, ловко цепляясь за выступающие из стены кристаллы, и оттуда спрыгнул Алисон на плечи. Они вместе упали на пол, и Ричард уже намеревался зарубить на месте мелкого поганца, но еще два тролля разом навалились на него, заставляя отвлечься, а два их товарища тем временем ухватили Алисон за ноги и оттащили в сторону. Мелкий гаденыш, сбивший ее с ног, продолжал цепляться за Алисон, мертвой хваткой вцепившись в руку, в которой она держала меч, и Ричард сразу понял, что при трех вцепившихся в нее противниках у Алисон нет никаких шансов ни подняться на ноги, ни нанести удар.
— Я сдаюсь! Сдаюсь!.. — заорал он, боясь, чтобы тролли не причинили Алисон какого-то вреда. Тролли почти наверняка не знали человеческого языка — и все же они его поняли и ослабили натиск, давая ему возможность прекратить борьбу. Ричард разжал ладонь, и его меч со звоном полетел на камни.
Ближайший из троллей тут же подобрал его.
Ричард мрачно позволил троллям связать себе руки за спиной, а после этого, вдобавок ко всему, связать их вместе с Алисон за локти, так что шагать они могли только в такт, плечом к плечу. С каким-то другим человеком это превратилось бы в настоящую пытку, но с Алисон они без труда подладились друг к другу, даже несмотря на то, что Ричард был ощутимо выше ростом, так что его локоть тоже находился выше.
"Интересно, почему они решили нас не убивать. И куда они нас ведут" — подумал Ричард. Правда, троллей в Алларии обвиняли в самых разных пороках — в жадности, трусости, хитрости и вороватости — но какой-то особой кровожадностью они не славились. В отличие от великанов, известных своей наклонностью к людоедству, тролли никогда не охотились на людей и никого не убивали ради собственного удовольствия. Но чужаки, которые вторглись в Нижний мир, который тролли ревниво охраняли от вторжения людей, да еще принесли с собой оружие и не постеснялись пустить его в ход... Не было бы ничего удивительного, если бы тролли захотели их убить. Но они этого не сделали — значит, они намерены их допросить. Узнать, какого, собственно, рожна им нужно в Нижнем мире... Ричард тихо фыркнул. Сам бы он на месте троллей не стал тратить времени на глупые расспросы. В конце концов, если ты похищаешь меч у короля Алларии, то нужно с самого начала ждать к себе гостей из Братства.
От размышлений Ричарда отвлекла Алисон.
— Гильом был прав, — мрачно заметила она. — Не надо было мне с вами идти. Будь ты один — ты, может быть, смог бы отбиться. Или убежать...
— Было бы то же самое, что и теперь, — возразил Ричард. — Просто тот мелкий жабеныш прыгнул бы не на тебя, а на меня, а когда я отвлекся бы, то остальные бросились бы на меня все разом.
— Но сдался-то ты именно из-за меня. Лучше бы я осталась с Ригелем, Филом и Патриком...
— А если бы мне пришлось сдаться, чтобы спасти Ригеля или Филиппа, ты тоже сказала бы — лучше бы ты был совсем один? — пожав плечами, спросил Ричард. — Да и вообще, мы ведь, в конце концов, довольно долго продержались против пяти здоровенных троллей! Хорошо, допустим, тот, что лазает по стенам, был даже меньше тебя, но остальные четверо — ты сама видишь... — Ричард мотнул головой в сторону их конвоя. — Но им все равно пришлось прибегнуть к хитрости, чтобы нас победить. Думаю, если бы Гидеон мог бы это увидеть — он сказал бы, что это был наш лучший бой.
— Значит, свой лучший в жизни бой мы проиграли... — грустно усмехнулась Алисон.
— Но зато как мы его проиграли! — не сдавался Ричард.
И добился своей цели. Алисон, не удержавшись, рассмеялась.
Теперь, когда сражение закончилось, Ричард смог рассмотреть троллей лучше. Как и Алисон, он тоже никогда раньше не встречал живого тролля — видел исключительно гравюры в книгах и изображения на гобеленах. Там троллей изображали, как людей, только зеленых и покрытых бородавками. Выглядело это довольно отвратительно. Но в реальности тролли оказались совсем другими. Они были не особенно похожи на людей, хотя Ричард и затруднился бы сказать, в чем заключается отличие. У них тоже были руки и ноги, голова и пальцы — но при этом тело троллей и все его части имели совершенно иные пропорции, отчего спутать тролля с человеком было совершенно невозможно, и не только из-за цвета его кожи. У троллей была большие головы, с крупными носами с заметной горбинкой, широкими скулами и большим ртом. Из-за резких и крупных черт лица казались карикатурно выразительными, и с непривычки лица троллей казались скорее нарисованными, чем реальными. Уши тоже были значительно крупнее, чем у людей — большие, хрящеватые, поросшие белесым пухом. Жесткие и всклоченные волосы и бороды были — по крайней мере, у троих из их попутчиков — подстрижены примерно так же, как у Ричарда, что доказывало, что в отношении причесок тролли предпочитают человеческую моду собственным древним традициям. Фигуры троллей были коренастыми и вместе с тем какими-то округлыми, из-за чего они казались грузными, но Ричард, только что дравшийся с ними, знал, что это впечатление обманчиво. В итоге наблюдений за их спутниками Ричард не без удивления признал, что тролли вовсе не были уродливыми. Пупырчатая "жабья" кожа, которая на человеческом лице смотрелась бы отталкивающе, на лицах троллей выглядела такой же естественной, как веснушки у Патрика, или оливковая смуглость Гильома Орси. После увиденных в детстве картинок Ричарду казалось, что тролли с их зеленой кожей должны выглядеть ужасно странно, но сейчас он понял, что это не так, и что это выглядит не более странно, чем любые другие особенности внешности. Просто, скажем, оруженосец Гильома выглядел, как островитянин, а тролли — как тролли.
Куда необычнее, чем внешность троллей, оказался запах — тролли пахли совершенно так же, как растущий в их пещерах мох или солоноватая вода из их подземных рек. Шагая рядом с троллем, который забрал его меч и подозрительно следил за каждым его жестом, Ричард неожиданно подумал, что собаки, кошки и все прочие живые существа, охотно уживающиеся с людьми, шарахались от троллей вовсе не из-за того, что от обитателей Нижнего мира тянуло той же потусторонней жутью, что от ведьм, русалок, гарпий и других магических созданий, а именно из-за этого странного запаха. Даже сам Ричард, проблуждавший по Нижнему миру уже больше суток и успевший наглотаться местной воды при падении в озеро, старался незаметно отодвинуться от тролля и держаться ближе к Алисон.
До сих пор Нижний мир казался Ричарду темным и неуютным, как те внешние пещеры, по которым они шли в самом начале, но по мере того, как их охрана вела их вперед, он убедился в том, что те подземные ходы, по которым они шли до этого, были только преддверием Нижнего мира. Те места, где обитали сами тролли, начинались дальше — и надо признать, что они оказались куда живописнее, чем Ричард мог вообразить. Пещер с играющим огнями хрусталем и самоцветами, которые тоже как будто бы светились изнутри, становилось все больше. В пещерах начали появляться ответвления, которые, как быстро понял Ричард, были для жителей подземелий тем же, что для людей — их дома и мастерские. Некоторые отверстия были закрыты настоящими дверьми, другие — просто занавешены плетеными циновками. Рядом с пещерами были устроены пруды, куда по желобкам стекала лишняя вода со стен и потолка, а вокруг них росли целые заросли из разноцветных мхов, каких-то удивительных бледных цветов и даже грибов — не плесени, а обычных грибов, похожих на грибы Верхнего мира. Правда, Ричард не отважился бы попробовать подобные грибы, поскольку с виду они больше всего напоминали бледные поганки, и вдобавок к этому светились подозрительным бледно-зеленоватым светом. Троллей вокруг тоже становилось больше. До сих пор Ричард видел только вооруженных стражников, но теперь он увидел и обычных жителей Нижнего мира — мужчин, занимающихся вполне мирными делами, вроде очищения водоотводного канала, женщин и даже маленьких детей, которые сбегались отовсюду посмотреть на Ричарда и Алисон, смеялись и громко переговаривались на местном языке.
Ричард видел, как Алисон вертит головой туда-сюда, стараясь ничего не упустить, и сам тоже не мог оторвать глаз от удивительных вещей, которые их окружали. Эйсли не был до конца уверен в том, что им удастся выбраться отсюда, но полагал, что, если все-таки удастся — будет просто неприлично, если он не сможет рассказать ничего интересного о Нижнем мире тем, кто никогда здесь не был.
У Ричарда уже давно гудели ноги, но тролли, по-видимому, ничуть не устали, и им не приходило в голову, что пленникам может быть нужно отдохнуть. Впрочем, о том, что после схватки и долгой ходьбы Ричарда и Алисон может мучить жажда, они все же догадались, и, остановившись, напоили их водой из одного из попавшихся на пути подземных водоемов. Ричард заметил, что для этой цели рядом с водоемом был на цепочке закреплен серебряный черпак, и пришел к выводу, что это что-то вроде общего колодца, которым мог пользоваться кто угодно.
Пещеры, по которым они шли, мало-помалу делались все больше и роскошнее, и Эйсли пришел к выводу, что они приближаются к местам, где должна обитать местная знать. А когда он увидел высеченную в скале лестницу, ведущую к искусственно расширенной пещере, стены которой, помимо естественных кристаллов, украшали специально принесенные и установленные на подставках самоцветы, у Ричарда не осталось никаких сомнений, что это — королевский дворец. Да и трудно было бы не догадаться, куда их ведут, если учесть, что вход в эту пещеру охраняла минимум дюжина троллей, выглядевших куда более внушительно, чем их конвойные, и, кроме того, одетых в самые лучшие доспехи.
Один из их спутников подошел к охранявшим вход "гвардейцам" и стал что-то говорить, так драматично понижая голос, как будто он полагал, что до сих пор Алисон с Ричардом нарочно притворялись, что не понимают здешнего наречия, чтобы иметь возможность выведать какие-нибудь тайны. Тролли несколько минут оживленно совещались, потом кого-то из "гвардейцев", охранявших вход, послали во дворец, и там он, видимо, снова кому-то что-то объяснял, и все это продолжалось так долго, что Ричард сделал Алисон знак, что хочет сесть, и опустился прямо на каменный пол пещеры. Усевшись спина к спине, насколько позволяли связанные локти, они с Алисон смогли устроиться более менее удобно, и уставший Ричард даже успел задремать — но через несколько минут его встряхнули за плечо, и незнакомый, но богато разодетый тролль на довольно чистом алларском сказал Ричарду и Алисон, что они должны встать — их хочет видеть Его Величество Горгас, король Нижнего мира.
— Что, сам король лично?.. Надо же, какая честь, — не удержался от сарказма Ричард. Можно подумать, что их притащили к королевскому дворцу, чтобы показать пленников местному повару или какому-нибудь Главному разводчику Грибов...
Впрочем, несмотря на его старания оставаться веселым, Ричард все же ощутил укол тревоги. Наступал решающий момент, и от того, как Горгас решит судьбу пленников, зависело, удастся ли им с Алисон дожить до завтрашнего дня. Поэтому, пока их вели по дворцу, Ричард почти не обращал внимания на тщательность, с которой были украшены и отделаны эти большие и гулкие залы. Если большая часть троллей довольствовалось тем, что им дала природа, то над дворцом Горгаса явно трудилось много поколений троллей, отшлифовывавших каждый камень и с терпением жучка-древоточца создававших в толще твердой, как металл, скалы новые залы, лестницы и переходы.
Вершиной искусства местных зодчих, разумеется, был тронный зал — огромная пещера с возвышением, где под охраной двух своих гвардейцев восседал Король Нижнего Мира.
Горгас сидел на троне из цельного аметиста, покрытого снежно-белой шкурой какого-то неизвестного Эйсли животного. При свете нескольких жаровен, стоящих по обе стороны от трона, Горгас выглядел на удивление величественно. Ричард, который видел короля Эдварда во главе его двора, должен был признать, что, если цель правителя Нижнего мира состояла в том, чтобы затмить людей, то ему удалось окружить себя великолепием, способным соперничать с королевским двором Алларии. Во всяком случае, таких огромных самоцветов, как тот аметист, из которого был сделан трон Горгаса, или другие камни, лежавшие рядом с троном и служившие королю скамеечкой для ног, Ричард до сих пор никогда еще не видел и не мог даже представить, что такие самоцветы существуют. Как и Эдвард, Горгас не носил корону, но его голову украшал массивный золотой обруч, украшенный сияющим алмазом в окружении более мелких по размеру изумрудов. Пока пленников торжественно вели через зал навстречу Горгасу, Ричард успел почувствовать, что присущая людям способность удивляться роскоши и восхищаться ей имеет все же некие пределы, и что в изобилии сокровищ, окружавших короля Нижнего мира, есть что-то избыточное. Если бы не полумрак пещеры и не мрачная торжественность, которую придавали этой картине дрожащие тени от огня и отсвет пламени в камнях, то эта чрезмерность могла бы показаться почти комической.
— Кто вы такие и по какому праву вы вторгаетесь на наши земли?
Ричард не видел причины лгать, поэтому просто сказал :
— Мы члены Братства, и мы пришли сюда с целью вернуть меч, который был украден вами у короля Эдварда.
— Известно ли вам что-нибудь о других рыцарях вашего Братства, которые тоже отправлялись за мечом? — выдержав паузу, спросил король.
— Нет, неизвестно. Вы же сами видите — мы здесь одни, — ответил Ричард, искренне жалея, что, по сути, он даже не лжёт. Ричард и в самом деле не имел понятия, где сейчас может быть Железная Рука и что с ним — и очень жалел об этом. Будь с ним и Алисон Гильом, они легко отбились бы от троллей и сумели не попасться в плен.
— Так, значит, женщина, которая пришла сюда несколько дней назад, не была вашей спутницей или соратницей? — настойчиво повторил тролль.
— Мне кажется, я знаю, кого вы имеете в виду, — ответил Ричард. — Но мы с этой женщиной едва знакомы, и пришли сюда отдельно друг от друга.
— Жаль, — бросил троллий король, выпятив нижнюю губу.
Ричард уже хотел спросить, что именно Горгас считал достойным сожаления, но тут ход их беседы неожиданно прервали. До зубов вооруженный тролль, стоящий слева от трона короля, внезапно кубарем скатился по ступенькам возвышения, едва не налетев на Ричарда, а сбивший его с ног Гильом Орси, тенью выскользнув из-за трона, схватил Горгаса за шею и приставил к его горлу свой кинжал.
Тролль издал странный, булькающий звук, как будто собирался что-то приказать своей охране — но в последнюю минуту передумал, ощутив коснувшееся его шеи лезвие.
— Тише, король, — сказал Гильом, и в его голосе звенело мрачное веселье. — Это очень острый нож... Не хотелось бы, чтобы у меня дрогнула рука.
— Конечно. Ведь, как только ты меня убьёшь, тебе придет конец, — выплюнул Горгас.
— Думаешь, меня это волнует?.. — рассмеялся рыцарь. Было в его голосе нечто такое, что тролль, хоть и не знал о ведьме, сразу понял, что чужак не лжёт и не блефует. Нож у его горла в самом деле держал человек, который не боялся умереть.
— Чего ты хочешь? — хрипло спросил он.
— Не так уж многого, — тем же весёлым и недобрым тоном ответил Гильом. — Во-первых, я хочу, чтобы вы отпустили женщину, которая пришла сюда до нас, и которую твои люди — то есть твои тролли — захватили в плен. Во-вторых, я хочу, чтобы ты отдал нам меч Эдварда. А в-третьих, чтобы твои воины освободили моего друга и его жену. После этого ты проводишь нас к выходу и побудешь моим заложником, чтобы нам не мешали по дороге. Когда обе женщины и этот рыцарь беспрепятственно выйдут на поверхность, я отпущу тебя.
— Ты, может быть, хороший воин, но плохой торговец, — просипел король. — Хочешь получить все и сразу. Но такого не бывает. Предлагаю договор — я отпущу вашу лазутчицу, которую мы взяли в плен, а также вас троих, в обмен на свою жизнь. Но меч останется у нас.
Гильом насмешливо хмыкнул.
— Нет, Горгас. Ты меня не понял. Это не торговля и не сделка — это ультиматум. Либо ты сделаешь все, как я сказал, либо тебе конец.
— Тогда твои друзья погибнут, а ваш король Эдвард все равно не получит меч назад. В итоге протирают все — и он, и вы, и я... А что в том пользы? — спросил тролль. Он явно начал приходить в себя, и его голос теперь звучал более уверенно.
Гильом прищурился.
— Говорят, тролли трусливы, и превыше всего ценят собственную жизнь. А вот о рыцарях обычно говорят иначе — что мы скорее умрем, чем откажемся от исполнения взятых на себя обязательств. Вот и поглядим, в каком из этих слухов больше правды!
— Также говорят, что рыцари ценят своих друзей выше самих себя, а жизнь Прекрасной Дамы ставят даже выше долга. Вот и поглядим, правдив ли этот слух, — ответил Горгас ему в тон.
Гильом помедлил. Ричард плохо представлял себе, что он ответит, но Железная Рука внезапно сказал :
— Ладно. Тролли, как я смотрю, не так трусливы, как о них рассказывают в наших землях...
— Ты ещё не слышал, что о вас рассказывают в наших, — ухмыльнулся Горгас.
— Хорошо, пусть так. Отпусти нас, и я оставлю тебе жизнь.
— И поклянешься честью, что никто из вас никогда больше не вернётся за мечом, — добавил Горгас. Гильом зло оскалился.
— Об этом уговора не было!
— А чего ради нам вообще заключать друг с другом договор, чтобы завтра опять вернуться к тому, с чего мы начали? Нет, рыцарь, либо поклянись, либо можешь сразу убить меня. Я не такой дурак, чтобы отпустить без подобной клятвы человека, который каким-то чудом сумел проскользнуть мимо моей охраны.
— Неужели этот меч настолько ценен для тебя? Или, может быть, ты настолько жаден, что просто не можешь выпустить из рук ни одной вещи, даже если речь идет о твоей жизни? — с раздражением спросил Орси. — Я полагал, что у вас тут полно других сокровищ, чтобы ставить свою жизнь на кон из-за одного старого меча!
— Дело не в его ценности. Для моего народа это вопрос самоуважения, — возразил Горгас. — Меч по праву наш, и мы его не отдадим.
— А если бы мы, к примеру, не пытались украсть меч и не хотели забрать его силой, а хотели бы его купить? Это ведь не унизило бы ваш народ? — спросила Алисон, которая до этого молча наблюдала за происходящим.
Горгас хмыкнул. Вероятно, если бы не нож, прижатый к его горлу, он бы рассмеялся в голос.
— Если бы вы хоть раз увидели мою сокровищницу, вы не предлагали бы мне золото...
— А я не предлагаю тебе золото, — парировала Алисон. — Я предлагаю тебе взять в обмен на меч дракона. Тролли вынуждены ходить пешими, словно обычные крестьяне, потому что лошади боятся и не любят жителей Нижнего мира. Но представь, как будут восхищаться твои подданные, если ты перестанешь путешествовать повсюду на носилках, как безногий или немощный старик, а будешь ездить верхом на драконе!
— На драконах нельзя ездить! — сердито ответил Горгас. — Они убьют всякого, кто к ним приблизится. И человека, и тролля, и даже великана.
— Да, но этот дракон не такой, как остальные. Я не раз ездила на его спине — и в одиночку, и вместе со своим мужем. Если ты согласен убедиться в этом сам, то давайте дождёмся темноты, поднимемся наверх все вместе — ты, твоя охрана и мои спутники — и вы сами убедитесь в том, что я не лгу. Если дракон тебе понравится, то ты отпустишь нас и отдашь меч. А если нет — ну что ж, каждый останется при своем. Вы заберёте меч и вернётесь обратно в твой дворец, а я и мои спутники отправимся домой. И все мы поклянемся в том, что при любом исходе дела никто из нас не попытается причинить друг другу никакого вреда и никто не станет оспаривать итоги сделки силой. Если меч останется у вас, то мы больше не попытаемся его забрать, но если ты его отдашь, то ты больше не станешь утверждать, что Эдвард владеет им не по праву, и не попытаешься его вернуть.
Горгас прищурился — и где-то с полминуты напряженно размышлял.
— Вот эта женщина, действительно, умеет торговать! — сказал троллий король в конце концов. — Ну что ж, можно попробовать. Но я клянусь, что, если тут опять какие-нибудь человеческие фокусы... Если ты солгала мне про дракона, на котором можно ездить, то вы все умрёте за этот обман! Так что, если ты надеешься, что сможешь меня обдурить — лучше подумай дважды. Вы все еще можете уйти отсюда целыми и невредимыми, хотя и без меча. Вы мне чем-то понравились, и мне не слишком хочется вас убивать. Ну что? Все ещё предлагаешь мне обмен?
— Конечно, — спокойно сказала Алисон. — Не вижу здесь никакого риска для себя или своих друзей. Ты скоро убедишься в том, что ездовой дракон — не вымысел, а непреложный факт. И сам прокатишься на нём.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
