Портовые Неки

Саша прикинул обе идеи, и ни одна ему не понравилась.

Веры в здравый смысл бюрократической машины у него никакого не было, и он даже не мог предсказать, чем завершится визит в местный околоток. Кроме того, неприятными иголочками колола трусливая мысль о дисциплинарном комитете на работе. Кроме порта Саше трудоустраиваться за вменяемые деньги было некуда, а за эти годы он более-менее привык к самостоятельной жизни.

Вторая идея с некой в четырех стенах отдавала гнилым душком из фильмов ужасов и историй о маньяках, похищающих женщин для своих забав.

Если бы Цинеро была человеком, то ситуация была бы проще на порядок. Свободные деньги у Саши были, тратить их особо было некуда, и он вполне мог себе позволить оплатить услуги юрисконсульта на пиесу в трех актах “Ко мне из-в-на Украины родственница-невеста приехала без денег и документов”. Но к сожалению, незалежная — это как известно родина слонов, но не кошкодев.

Впрочем был еще и третий, известный ему по просмотру аниме.

К его реализации Саша немедленно приступил, тихонько поднявшись и выйдя на кухню.

* * *

Сорокин задумчиво курил на балконе своего номера первую за утро сигарету, наблюдая за тем как просыпаются Врата. Вчерашний день был весьма насыщен туристически, но совершенно бесплоден профессионально.

Все в один голос утверждали, что протащить что-то мимо недреманного ока в принципе невозможно. После перехода стоит рентген, сканеры, специальные операторы, которые бы не пропустили ничего живого и “активного”, идущего с той стороны.

Создавалось впечатление, будто неки самозародились в Н-ской бухте, появившись как мыши в трудах средневековых схоластов из грязи портового города.

Закиров “неофициально” рассказал ему про тайные тропы, но там просто проводили груз по тем же процедурам, подделывая исключительно отчетные записи. У Салмана был актуальный список, самым криминальным в которым был “активный” афродизиак для какого-то бывшего деятеля из МВФ, переехавшего на Кубу.

Похожие тропы были и у фсбшников, но те клялись и божились, что по долгу службы исключительно ввозят, но что именно рассказывать не собирались.

Кто-то врал прямо ему в лицу. Возможно Закиров, возможно ФСБшники, возможно просто мелкая сошка с неоправданно большими полномочиями вообразила себя черезчур умной.

Сорокин глубоко затянулся, дым казалось поднимался прямо в мозг, слегка сжимая виски и заставляя кружиться голову. Теперь, когда вся вода в местном пруду перебаламучена, искать можно только по косвенным следам. Крупным покупкам и траффику на сайты банков, внезапно нарисовавшейся любовнице или неожиданному разводу. Любой маленькой детали, выдающей изменившиеся обстоятельства.

Он вздохнул: эта история могла очень сильно затянуться.

* * *

Когда Цинеро проснулась, Саша уже успел сварить кофе и поджаривал тосты с яичницей, ловко орудуя лопаточкой.

Вручив зевающей девушке чашку, он подцепил со сковородки хлеб с яйцом, и передал неке, сморщившейся от неожиданно горького для нее напитка.

— Ну, какие мысли? — спросил он.

— У тебя уютно. Тесновато, но уютно, — Цинеро осторожно попробовала тост. Видимо кофе отбил желание безоглядно предаваться гастрономическим экспериментам.

— Я скорее про то, что делать дальше.

— Хмм, — сморщила нос нека, — я думаю, что ты что-нибудь придумаешь!

Саша опешил. В просмотренных анимационных фильмах все было как раз наоборот — безвольный представитель мужского пола служил в зависимости от жанра или подпоркой, или жилеткой, но вот право принятия решений и отдачи приказов всегда было у дам. Незадача.

— Ну, — протянул он, — чтобы тебе остаться у меня, и я еще не уверен, что хочу, чтобы ты осталась, тебе нужно не выделяться. Сама понимаешь, что невозможно постоянно сидеть в четырех стенах.

— Ага, — нека кивнула, — но я и не выделяюсь. Вчера, например, на нас никто и внимания не обратил.

— Только потому, что мы были в спецовках и шли в сумерках, если кто что и рассмотрел, то скорее всего решил, что померещилось.

— И что ты предлагаешь делать?

— Вот если бы как то спрятать уши с усами …. Подрезать там …

— Не дам, — вскинулась Цинеро, — уши резать не дам.

— И еще твои контрабандисты. Надо как то рассказать в полиции, что ты знаешь.

— Ага, — вздохнула нека, — Но тогда меня посадят в тюрьму и вышлют обратно . Мне рассказывали.

— А обратно тебе не хочется?

— Нет, — отрезала Цинеро.

— Почему?

— Расскажу как нибудь, если захочется, — вздохнула она.

Кошкодевушка замолчала. Саша почувствовал себя неловко — разговор прервался слишком внезапно, и он вроде и хотел что-то сказать, но не мог найти подходящих слов — любое продолжение казалось ему глупым и бестактным.

Но как оказалось нека просто задумалась:

— Кажется я знаю, — Саша внутренне обрадовался, все таки есть некое сермяжное зерно истины в мультипликационных штампах, — нам нужен амулет для отвода глаз!

— У меня есть встречное предложение. Давай украдем британскую корону, продадим и купим себе остров в Тихом океане.

— Целый остров? Это такая дорогая корона? — кажется его не поняли.

— Я про то, что я по крайней мере знаю где она находится, в отличии от твоего амулета.

— Ааа … — уши девушки забавно шевельнулись, — это просто. Нужно обыскать ящик в котором нас везли — там было несколько, мы их одевали, когда выходили гулять.

— А чего вы их постоянно не носили?

— От них голова болит. Сильно.

Теперь вариант с амулетом выглядел реалистичнее, чем ограбление века, но все равно оставались кое-какие мелкие детали.

— Ты помнишь, где этот твой ящик находится?

— Помнила. Я потом попробовала вернуться и найти амулет, но его убрали куда-то.

— Так, — прикусил губу Саша, — попробуй вспомнить — там на борту должна была быть такая строчка с буквами и цифрами.

— Была, — нека наморщила лоб, без особого труда выдав длинную алфавитно-цифровую последовательность.

На память кошкодевушки явно не жаловались.

— Подожди, я запишу, — Саша выскочил в комнату за телефоном, и забил на него код контейнера.

— Давай так, я сейчас пойду на работу и попробую найти твой амулет, а ты пока сиди тут. Еда в холодильнике, — Саша махнул рукой, — посмотри кино там, я тебе оставлю включенным компьютер. Если можешь, напиши заявление в полицию. Мы его анонимно зашлем.

— Хорошо, — согласилась Цинеро, и Саша пошел одеваться на работу.

Перед выходом он на всякий случай записал ей свой номер, и показал как набрать его набрать.

Интересно, что никаких затруднений у нее не возникло, и когда он, перепрыгивая через ступеньку, спускался по лестнице, его так и подмывало сказать голосом Геральта из Ривии: “Здесь что-то не так”.

* * *

Саше буквально предстояло найти иголку в стоге сена и, если бы не фотографическая память Цинеро, ему пришлось бы расписаться в полной безнадежности предприятия.

К счастью по известному коду можно посмотреть состояние груза, если он все еще находится на площадке, и у Саши было достаточно полномочий для такого запроса. Вся процедура поиска свелась к вбитию номера на уродливой помеси смартфона и сканера и короткому ожиданию.

Высветившееся его не обрадовало. По документам он искал груз бытовой техники, вынырнувший из глубин юго-восточной азии, перегруженный в Н-ске и уже вывезенный с территории порта. Впрочем, пометка о списанном контейнере намекала, что саму коробку он еще сможет обнаружить на территории порта.

День был… Примерно как просмотр черно-белого фильма в кино, когда дома ждет домашний кинотеатр со всеми возможными свистелками. Саша механически исполнял свои обязанности, ведя в голове обратный отсчет до конца смены. Когда такое бывало, он спасался аудиокнигами, но сейчас голос диктора буквально пролетал мимо сознания.

Как там Цинеро? Удасться ли найти амулет? А что если действительно украсть что-то значительное — одеть амулет и скажем утащить Мону-Лизу из Лувра? А сработает ли это с камерами?

Он вспомнил эпизод из какого-то фэнтезийного сериала, где герои искали призраков, пользуясь камерами мобильников и решил, что лучше такие идеи проверять на менее масштабной цели.

Саша не сомневался, что те кто везли Цинеро уже почистили все следы, и ничего кроме слегка проржавевших стенок он не найдет, но в глубине души была глупая надежда, что небольшой амулет вполне мог куда-то завалиться, или — эта мысль пришла к нему за обедом — кто-то из погибших нек мог иметь его на себе, и, применив немного смекалки, дружеских связей и банальной коррупции, он сможет выцарапать необходимый ему предмет из полицейских лап.

Но лучше начать с простых вещей — проверить контейнер.

* * *

Списание контейнера не означало конца его жизни. Старичков подлатывали, красили и продавали туда, где им больше не придется встречаться с солью и морской водой.

Их держали под открытым небом, облупившееся краска и потеки ржавчины делали это место похожим на декорации к постапокалиптическому боевику. Асфальт был разбит до такого состояния, что представлял собой непрерывное множество ям, плавно переходящих одна в другую. Никого из людей не было — только бродячая собака подбежала к Саше, виляя хвостом, и бегала за ним по пятам, пока он искал нужные ему символы на дверях.

Контрабандисты не потрудились повесить замок — дверца была просто закрыта на два болта, которые со скрипом несмазанного металла поддались Сашиным усилиям.

Первое, что он почувствовал, был запах гари — похоже внутри контейнера случился пожар. Такое бывало — протечка, коротит проводка и начинается увлекательная переписка со страховщиками, никогда не торопящимися платить.

Все оборудование из контейнера было вырвано с мясом, крепления срезаны, и что именно тут произошло не взялся бы определить самый дотошный эксперт. Разве что задал вопрос: зачем возить бытовую технику в контейнере предназначенном для перевозки грузов требующих охлаждения, но логистический идиотизм отнюдь не является составом преступления.

Саша хмыкнул. В девственно-чистой металлической коробке не спрятался бы и таракан. Похоже стоит попробовать перейти к плану Б — вспомнить кого-то из одноклассников, могущих ему помочь в похищении улик.

Он вышел из контейнера, закрыв дверцу, и нос-с-носом столкнулся с высоким, практически его роста, плотно сложенным человеком.

Короткий ежик светлых волос, голубые, глубоко посаженные глаза, широкий и длинный нос, придающий ему сходство с попугаем, серый костюм с галстуком темных тонов, подчеркивающий, что их носитель находится в этом богом забытом месте исключительно по служебной надобности.

— Стоять, — громко и четко скомандовал он, заставив Сашу от неожиданности немного присесть.

С его габаритами это наверное выглядело смешно. Он бы и сам посмеялся, было бы настроение подходящее. Но сейчас, когда он был весь на иголках от того, что только что лазил в раскуроченный контейнер в котором накануне погибли люди, или не совсем люди, Саша чувствовал себя кроликом, гипнотизируемым удавом.

В лицо ткнулась красная корочка с фотографией высокого-в-костюме. Ткнулась, дав зафиксировать портретное сходство, и закрылась, не дав разглядеть ни звания, ни имени.

И будто отпустило. Эти ухватки были Саше знакомы: штамповано-стандартные они порождали такую же стандартную реакцию, не требующую ни малейшего участия сознания.

— Добрый день, — сказал он человеку с попугайским носом.

— Добрый, — отозвался тот, — Ты зачем в контейнер лазил?

Обращение на “ты”. Пытается дожать — заметил физические признаки испуга и теперь будет кошмарить.

— Да живот прихватило, — отозвался Саша. Вот так вот. Сами мы не местные, мимо проходили, примус починяли.

— Ага, живот, — хмыкнул его визави, — И чтобы далеко не ходить ты даже номер его поискал, чтобы не ошибиться. Придется пройти, — резюмировал он, а будто из-под земли появившиеся молодцы с автоматами подтвердили, что все серьезно.

* * *

С шутками и прибаутками, забив в наручники и бросив на пол подъехавшего микроавтобуса, Сергея притащили в контору, провели по лабиринту коридоров старого здания, где сидели погранцы и приземлили на стул в коридоре рядом с забранным решеткой окном, примкнув руку к батарее.

Попугаеносый скрылся за дверью с табличкой Иванов С. А. То ли начальство “попугая”, то ли он сам.

Некоторое время ничего не происходило, потом из кабинета раздался громкий голос, распекающий кого-то по телефону, и, наконец, звук удара рукой по столу, приправленный матерком.

Когда Сашу ввели в кабинет, его визави был несколько бледен. Слишком бледен для человека профессионально занимающимся притворством и недомолвками.

Небольшая комната с казенными стенами цвета детской неожиданности, офисный стол с тумбочкой, экран монитора, черный как душа банкира, телефонный аппарат и графин с водой. Со стены на Сашу осуждающе смотрел дежурный портрет, по незапамятной традиции украшающий стены в подобных местах.

— Шаталов Александр … — пауза затянулась. “Кажется от меня чего-то ждут,”— мелькнула в голове мысль.

— Юрьевич, — не выдержал Саша.

— Так вот, Александр Юрьевич, я представляю Федеральную Службу Безопасности и веду дело о массовом убийстве в “Отстойнике”. Вы понимаете, за что вас задержали?

— Нет, — Саша мотнул головой.

— Подумайте, — человек напротив Саши потер переносицу и, с грохотом открыв ящик стола, достал упаковку таблеток. Выщелкнув одну из блистера, он сглотнул ее и, встав из-за стола, запил водой прямо из графина.

Хитрый маневр понадобился, чтобы взгромоздиться задом на стол прямо перед Сашей, и тот вынужденно задрал голову, чтобы смотреть собеседнику в глаза. Это было несколько обескураживающее — сразу же появилось ощущение, что он просто зря тратит время этого человека, который и так все знает, и которому можно доверять.

“Ну меня этими обезьяньими штучками не возьмешь,” — с каким то лихим задором подумал Саша. Но как выяснилось, у фсбшника в запасе были не только обезьянские штучки.

— Значит лазал в контейнер в котором везли девушек, — не дождавшись ответа сказал попугаеносый, — забыл там что-то? Не все убрал?

А вот это уже было плохо. Очень, очень плохо. Его взвесили, измерили и признали легким. Понятно, что никаких прямых доказательств нет, понятно, что в суде дело может и развалиться, или же магически превратится в срок равный пребыванию в СИЗО. Только до этого времени еще надо дожить, и Саша понял, что домой в таком раскладе сегодня он не вернется.

Ощущение было подобно спуску на скоростном лифте — раз и внутренности проваливаются куда-то, зависают в невесомости, а затем больно бьют в диафрагму, выбивая дух и волю к сопротивлению.

Можно было молчать, просить адвоката, и возмущаться. А можно было сделать ошибку и начать говорить. Во всяком случае так про откровенность с органами рассуждали всякие ютюб-знатоки, и Саша не видел причин им не верить.