Лед и Смерть (фик по Наруто)

— А если с ней будет один из Семи Мечников Тумана? — вкрадчиво спросил я, — Чем не занятие на ближайшее время?

— Мечник без меча? — горько усмехнулся он, — На что я теперь гожусь?

— Конечно, ты тренирован несколько однобоко, но ты по-прежнему шиноби уровня неплохого джоунина. А меч... дело наживное. Смотри.

Из пола медленно вырос каменный стол, на котором покоились два меча необычного вида. Их форма ничего не говорила Демону Киригакуре, но для меня это были весьма памятные трофеи. Широкие клинки на очень длинных кольчатых рукоятках, полуторная заточка, темно-серый матовый металл, не дающий бликов. Фальшарды Косца, одной из наиболее опасных тварей Ордена Птиц Гермеса, с которым у меня в свое время вышли некоторые... разногласия. Да, знатная была битва, еле выжил. Что самое смешное, несколько раньше я сам помогал изготовить эти клинки, объединив свои знания и умения с союзниками. Находясь здесь, я в предвидении разговора с Момочи несколько модифицировал мечи — вплавил в яблоки рукоятей небольшие кристаллы турмалина. Красно-фиолетовые камни размером с ноготь прекрасно смотрелись на своем месте. Один имел овальную огранку, другой — квадратную, или октагональную. Это были частицы Великого Кристалла, унаследовавшие ряд свойств целого.

Взгляд Забузы намертво прикипел к мечам. По моему разрешающему жесту он медленно подошел к столу и оглядел их со всех сторон, до поры не прикасаясь. Опытнейший мечник сразу распознал перед собой великолепное боевое оружие, предназначенное для реальных схваток, а не украшения стен. Вот только... Взявшись за рукоять верхней фальшарды, Забуза удивленно присвистнул. Клинок почти обычных размеров не уступал по массе самому Кубикирибочо. А ведь их тут два. Все-таки подняв оба, нукенин сделал пробный взмах. Привычно напитанные чакрой мышцы вели мечи без дрожи и видимых усилий, но вот ее расход по меньшей мере удвоился. Мда, слабоват для этой пары Забуза, она скорее подошла бы Кисаме с его гигантским резервом. Впрочем, посмотрим, в них есть пара хитростей.

Тем временем Момочи подал чакру в мечи. Его Суитон не давал специального качества, навроде остроты Ветра, но вести клинки стало гораздо легче. Двобою его никто не учил, это ясно, но даже простой удар такой наковальней ничего хорошего противнику не обещал. Наконец, он с некоторым сожалением опустил мечи.

— Что скажешь?

— В самих мечах чувствуется твоя чакра. Она очень странная, я бы назвал ее... Ши-чакрой. Какие у них способности?

— Кубикирибочо пьет кровь. Самехада пожирает чакру. Ну а Ши-но Нидзюба забирают души. Убитых ими нельзя призвать с помощью Эдо Тенсей, они не попадают к Шинигами и вообще навсегда исключаются из круговорота перерождений, полностью разрушаясь и пополняя собой силу мечей.

Хаку все-таки поежился, а вот Забуза остался спокоен. Ему было просто наплевать.

— Неплохо, но не для боя.

— Для боя — способность проводить чакру независимо от типа и объема. Таким образом, при должном контроле владелец может формировать техники непосредственно мечами. Да-да, можно хоть Биджудама применить, лишь бы хватило способностей. Ирьёнин может и лечить мечом. Но главное не в этом. — и я испытующе уставился на него.

Надо сказать, соображал Забуза быстро, так что после недолгого закатывания глаз выдал результат:

— Кристаллы. Они поглощают мою чакру, как бездонная бочка. Обратно вытянуть ее я не могу.

— Неудивительно, это доступно только после привязки к владельцу. А вообще, в них можно хранить довольно большой запас своей чакры и в случае необходимости извлекать. — о том, что слова "довольно большой" означали отнюдь не несколько резервов пользователя, я решил умолчать. Пусть сам докапывается.

— Это еще не все. В кристаллах я чувствую еще что-то...

— Это сенчакра. Они являются ее естественным источником, но пользоваться ей я тебя учить не буду. С другой стороны, не буду и препятствовать. Ну что, берешь?

Забуза хрипло произнес, крепко сжимая в ладонях мечи:

— Какова будет цена?

— Ты знаешь, кто выковал Мечи Киригакуре?

— Н-нет, и думаю, никто не знает, разве что Каге.

— Я хочу встретиться с мастером, создавшим их. Ты найдешь его для меня.

Он надолго задумался. Могу его понять — фактически, ему придется попытаться раскрыть один из самых охраняемых секретов Тумана. Но и с мечами расставаться не хотелось, шутка ли — в чем-то они превосходили даже Самехаду! Наконец, парень решительно выдохнул:

— Хорошо!

— Отлично, тогда начнем привязку.

Пещера вновь расширилась, по полу потекли узкие канавки, быстро формируя сложный узор. Вскоре печать была завершена, и я сказал:

— Вставай в центр, по моему знаку дашь мечам своей крови.

Как только Момочи утвердился в середине центрального круга, печать вспыхнула ярким зеленым светом. Чуть подождав, пока будет достигнут предел насыщения, я активировал контур и одновременно кивнул Забузе. Тот провел ладонями по лезвиям воткнутых в камень мечей и вновь ухватился за рукояти. Спустя секунду все его мышцы свело, будто по телу пустили ток. Из прокушенной губы потекла тонкая струйка крови, однако он сумел сдержаться и даже не застонал. По себе знаю — процедура не из самых приятных. Зачарованное оружие впитывало в себя отпечаток сути владельца, его кровь, чакру, генетический рисунок и И, разум-волю. Привязку не удастся обмануть, не имея на руках хотя бы одного компонента из перечисленных. Это еще Забузе повезло, что ритуал проводил я — у меня хватало и резерва, и контроля для печати полной привязки. Другим же, кроме, пожалуй, Узумаки, пришлось бы ограничиться обычным вариантом.

Еще шесть секунд, и все. Я деактивировал печать, а возрожденный Мечник медленно осел на пол, так и не разжав ладоней. К нему бросился Хаку, поддержал, но сдвинуть с места не смог. Впрочем, Забуза не стал долго рассиживаться. Привязка более ошеломляет, нежели обессиливает, так что тренированный шиноби пришел в себя достаточно быстро. Легким движением он вырвал мечи из пола и закинул за спину, где они удобно угнездились в возникших теневых креплениях. Веса мечей он теперь практически не ощущал.

Дав ему попрощаться с Хаку — тепло попрощаться! — я отменил призыв и телепортировал Момочи Забузу обратно. Так сказать, поставил, где взял. Он еще успел посмотреть на меня и слегка наклонить гордую шею, после чего исчез в зеленом вихре.

Переведя взгляд на юношу, я ласково улыбнулся ему и спросил:

— Как насчет пятисот кругов вокруг горы?

И полетели дни, наполненные бесконечными тренировками. Ничего нового я пока что не давал, ежедневным изматыванием подводя юношу к границам собственных возможностей. Его система циркуляции чакры имела некоторый перекос в развитии, который мог бы в дальнейшем повлиять на освоение новых стихий — а я планировал это освоение, потому первоочередной целью стало выправление этого перекоса. Все-таки, клановое обучение — великая вещь, жаль, что Хаку его не досталось.

Парень терпел. Сцепил зубы и терпел, хоть порой падал не то что без сил — без сознания. Новые методы медитаций, крайне болезненные упражнения на гибкость и растяжку, синяки и ушибы от тайдзюцу, странные и опять-таки болезненные манипуляции с чакрой — все эти издевательства он переносил стойко и мужественно, чем постоянно зарабатывал очки в моих глазах. Обучал я его по своей методе, предварительно подробно рассказывая, что и зачем мы будем делать и чего в итоге собираемся добиться, так что Хаку ясно представлял себе весь тренировочный процесс. Правда, когда я повесил на стену лист с планируемыми этапами развития, он все-таки удивился.

— Додзюцу? У меня же его нет?

— Ну так добудешь. — спокойно отозвался я. Как и ожидалось, парень испытал двоякие чувства. С одной стороны радость, ведь он на собственной тушке испытал мою квалификацию как ирьёнина и не сомневался, что пересадка пройдет успешно. С другой... он по-прежнему испытывал отвращение к убийству, и даже недавний сокрушительный проигрыш не вышиб эти мысли из головы. Я решил его немного подбодрить:

— Для этого не обязательно убивать. Хотя и желательно. — ха, удивительно, как быстро меняется выражение его лица! Если от первой фразы он буквально расцвел, то после второй опять помрачнел.

— Почему?

— Ну вот представь, ты берешь реванш у команды номер семь и снова побеждаешь Саске. Вырываешь у него глаз — достаточно одного — и... оставляешь его в живых. Саске пару лет неистово тренируется, находит тебя и возвращает свой глаз обратно. По какой-то причуде тоже не убивает. Ты еще пять лет тренируешься, находишь Саске... Дальше объяснять?

Парень мотнул головой. Остальные пункты вызвали у него меньше неприятия, но зато гораздо больше неуверенности в себе.

— А что такое Кеккей Сейшин?

— Это тебе еще рано знать. Сперва глаз у кого-нибудь вырви. — положительно, мне нравится троллить Хаку, он так уморительно реагирует на самые легкие подначки... А вообще, я обещал сделать из него сильнейшего шиноби SS+ ранга и собираюсь выполнить свое слово.

— Хаку, ты знаешь, что такое комбодзюцу?

— Да, Рандо-сан. Это выполняемые одновременно несколько дзюцу, чаще всего два, стихии которых взаимно усиливают техники либо сливаются воедино.

— Верно. А ты знаешь, что техники Кеккей Генкай тоже способны на это?

— ...?

— Если ты синхронизируешься с... скажем, с Теруми Мей, то ее Лава, как ни парадоксально, значительно усилит твой Лед, потому что ваши первичные стихии располагаются в цикле через одну и прекрасно дополнят друг друга. Правда, в случае неудачи твоя Вода может погасить ее Огонь, но это всего лишь вопрос тренировок.

— Синхронизируюсь?

— Ну, проведешь с ней много времени, увидишь ее во всех видах, узнаешь ее — очень-очень близко...

Хаку залился краской, однако нашел в себе силы степенно и укоризненно протянуть:

— Рандо-са-а-ан...

Изредка я поглядывал на Забузу. Мечи позволяли мне точно отслеживать его местоположение, а когда правильно сходились звезды — то даже ощущать окружающую их обстановку. Насколько я понял, сей достойный шиноби уже добрался до Мизу-но Куни и сейчас усердно разыскивал лагерь повстанцев. В принципе, он выбрал наиболее разумный путь — оказать существенную и неоценимую помощь будущему Каге, а в благодарность получить доступ к архивам селения. В пути Момочи непрерывно тренировался. Среди шиноби очень мало тех, кто пользуется длинномерным оружием, в основном все используют кунаи, сенбоны и сюрикены, редко кто посох, копье или меч — а все из-за необходимости складывать печати для техник. Шиноби же с двумя мечами... разве что Куджаку из Такуми но Сато и ее учитель. Таким образом, наставников для Забузы в мире Гакурезато найтись не могло, и приходилось пока что справляться самому. Надеюсь, он додумается найти какого-нибудь ронина — в принципе, даже в Мизу имелось пять-семь отставных самураев, еще они порой нанимались в охрану дайме или уходили в какой-нибудь монастырь.

Кстати, Такуми но Сато... вполне может быть, что ноги у Семи Мечей растут оттуда. Надо будет подкинуть парню мысль насчет проверки.

Наконец, Хаку был готов к новому этапу. Я каждый вечер загонял его в Большую диагностическую печать, блок вывода которой работал в обе стороны, так что он видел все происходившие с ним изменения, а заодно учился управлять работой печати. Нам удалось выправить перекос в сторону Воды, частое явление у шиноби Мизу но Куни. Теперь его СЦЧ представляла собой сбалансированную в ноль систему, нейтральную по отношению к стихиям. При этом заметно упала сила техник Льда, но дальнейшее освоение Кеккей Генкая Юкки должно было скомпенсировать этот эффект. Зато перед Хаку открылась возможность пробуждения сродства с третьей стихией, что мы и собирались проделать на следующей неделе. Я не мог нарадоваться тому, что именно он прошел фильтр призыва. Способный на грани гениальности, цепкий, хваткий, жаждущий самосовершенствования и самореализации, а также усидчивый и терпеливый парень часто опережал и без того плотный график тренировок. Его Кеккей Генкай, состоявший из первичных стихий Воды и Ветра, шедших в цикле через одну, делал выбор третьей весьма нетривиальным. В какую ни ткни — обязательно будет взаимовлияние. Я строил графики и планы, разрабатывал стратегии и методики обучения, снова и снова пересматривал свитки с результатами обследований в диагностической печати, решая, какое именно сродство активировать первым. Ради интереса спросил его самого — ответ поразил меня до глубины души. Без всяких сомнений парень выбрал Дотон, объяснив это тем, что Земля позволит выполнять бескровные миссии на созидание — копать котлованы под фундаменты домов, проводить перепланировку участков, возводить стены и памятники. Ну и заодно усилит его любимую Воду. Мда-а... Вот тебе и шиноби. Впрочем, в его позиции была какая-то своя правда, и я уважал его выбор.

Как-то особенно влиять на мировоззрение Хаку не собирался — парень умный, сам все поймет, а что не поймет, мир вколотит со временем. Единственно, я хотел сделать так, чтобы его было как можно труднее убить, потому что такого партнера терять совершенно не хотелось.

Я был весьма доволен скоростью обучения и упорством юноши — в общем-то, бесклановый парень, чьим обучением занимался только Забуза, по сумме возможностей превосходил большинство генинов. Ему оставалось расширить резерв и нарастить спектр техник, тогда он практически сравняется с Гаарой, если не брать в расчет Шукаку последнего.

Самым больным вопросом был возраст. Хаку уже исполнилось пятнадцать — жуткая старость для шиноби, порой начинающих обучение в три года. Его Очаг и СЦЧ полностью сформировались, а тело долгими тренировками с упором на скорость было развито весьма специфическим образом. Но шансы были. Гормоны еще играли, кости росли, да и меня не стоило сбрасывать со счетов. Ну а система циркуляции — именно на ней мы сосредоточили все усилия последних недель. Специальные упражнения на "расшатывание", суть которых довольно долго ускользала от понимания Хаку. Дело-то было отнюдь не в чакроканалах и капиллярах, а в гораздо более тонких материях. Но, в конце концов, он все понял, и с этого момента процесс пошел заметно быстрее. Со своей стороны, я оказывал влияние на его СЦЧ путем низкоуровневых манипуляций с сенчакрой, благо она пронизывала тут все, и в ближайшем будущем ожидал искомого эффекта.

Новых техник мы пока что не изучали и не изобретали, следовало сперва заложить основу в виде сродства и по-новому развитой СЦЧ. Вместо этого остаток времени мы посвящали общеобразовательным предметам — мне не хотелось вырастить узколобого боевика из такой великолепной заготовки, как Хаку. Математика и география, рисование, физика — разумеется, с поправкой на местные особенности "мягкого мира" и многое другое.

А еще с каждым днем крепло ощущение, что парень устал. За прошедшее время на него обрушилась такая лавина кардинально новых вещей, что его разум опасно близко подошел к той черте, за которой начинаются неприятности. Следовало устроить передышку.

— Хаку, иди сюда.