Апатичность местных мужиков проявлялась буквально во всём, от нежелания кушать (именно поэтому на столе и оказалось пять разных блюд — а вдруг бы я раскапризничался? — я это сообразил не сразу, а девушки даже и не упоминали, мол, обычное же дело, не о чем вообще говорить! Жесть, короче!) до просто нежелания (и это при таких-то красотках, которые из трусов не выпрыгивают только потому, что здесь их вообще никто не носит). И главная задача этих овощей — это раз в несколько лет(!) собраться с силами и наделать всем фертильным женщинам детей. Обычно же их хватает только на то, чтобы потерпеть минутку, пока женщина сама пытается извлечь из них хоть какую-то пользу, и если она вдруг не успела получить, что хотела — то это её проблемы...

И вот здесь мы плавно подбираемся к несчастным женщинам. Во-первых, у женщин с желаниями всё хорошо настолько, что даже плохо: от хронического недотраха они хиреют, слетают с катушек и мрут. Это если повезёт, потому что если не повезёт — в них "вселяются демоны" и ничем хорошим это не заканчивается никогда. Видимо, получаются те самые "порченные", про которых говорила Бывалая, когда меня только притащили в Зелёный Камень, как называлась эта деревня (формально, она считалась хутором, но больше полусотни домов — это как-то многовато). Во-вторых, большая часть женщин была бесплодной — включая и моих визави, к их большому сожалению, "но это совершенно неважно!", как они оптимистично заявили. В-третьих, с интервалом в шестьдесят семь или восемьдесят три местных луны, равных вполне привычным мне по прошлой жизни двадцати восьми дням (тринадцать лун практически точно равны привычному мне году, то есть, через пять с мелочью или шесть с почти половиной лет), случалась так называемая Чёрная Луна. Интервал между пришествиями был совершенно случайным, с предыдущими никак не связанным, но более короткий всё же случался в пару раз чаще.

И вот именно с приходами этой Чёрной Луны было связано в жизни местных обитателей примерно всё. Во-первых, детей удавалось зачать практически исключительно только сразу после её прохода, ситуация как у Лиззи, зачатой заметно заранее, бывали крайне редко, только после длинного интервала и только у самых старших женщин, но ещё не потерявших фертильность. Второй ребёнок в одном интервале, как Минни, редкостью уже не был. Во-вторых, точный возраст как-то специально никто не считал, дни рождения не отмечали — так, помнили, кто в какую Луну своего интервала родился, не более того. До первой своей Чёрной Луны — просто малыш, до второй — ребёнок, уже мальчик или девочка, с сообразным разделением интересов. После второй Чёрной Луны — это уже юноши и девушки, вполне конкретно друг другом интересующиеся и этот свой интерес регулярно воплощающие при полном всеобщем попустительстве, ибо смотри пункт первый, дети — только после Чёрной Луны, и вообще, дети — это отлично, дайте два, а лучше три. Тогда же всех девушек магией проверяли на фертильность и бесплодных выселяли во внешние кольца деревни. После третьей Чёрной Луны человек считался совсем взрослым, пока не состарится — то есть, у мужика совсем всё упадёт, а женщина второй интервал подряд не родит ни одного ребёнка. Старики тоже переселялись во внешнее кольцо. Ну и в-четвёртых, на мой взгляд самое главное — в ночь прохождения Чёрной Луны из леса на деревню нападают всякие разные монстры, старающиеся женщин убить нафиг, а мужчин — утащить. Судьба утащенных неизвестна, их никогда не удавалось найти, ни живых, ни останки, ничего.

Именно из-за монстров все хутора, даже в условно безопасных "внутренних землях" (на самом деле — ни хрена они не безопасные, там волны монстров слабее едва на четверть, откуда только берутся!) имеют одинаковую кольцевую структуру: по периметру вдоль внешней стены — древодома стариков и самых старших бесплодных женщин, за ними — ещё стена, повыше и покрепче, и дома бесплодных молодух, к которым я как раз и попал, а уже за ними — третья стена, совсем высокая и крепкая, за которой прячутся все мужчины, фертильные женщины и дети. Что интересно, апатия к местным мужчинам приходила как раз после третьей Чёрной Луны, и с каждой следующей лишь усиливалась, а до того они противоположным полом очень даже активно интересовались (чем очень старались воспользоваться женщины постарше).

Живут местные взрослые группами по интересам, от трёх до шести человек, и мои визави как раз такой группой и были. В центре — это уже были семьи, один мужчина и две или три фертильных женщины, иногда даже четыре, если мужчина был ну прям офигеть, какой сексуальный гигант по здешним меркам. Пропитание добывали в джунглях, благо, климат очень ровный и хоть охота, хоть фрукты-овощи были круглый год. У них даже само понятие "год" практически забылось — слово есть, а смысла нет! Четвёрка моих спасительниц как раз добычей пропитания и занималась, причём крайне успешно, чем, скорее всего, и заработала право оставить у себя спасённого меня — и неприязнь местного руководства в лице Стервы и Бывалой.

В их сознании, не замутнённом логикой и привычными мне представлениями о справедливости, наше дальнейшее будущее выглядело исключительно радужно: я буду их регулярно трахать (обычно, если женщинам "перепадает" пару раз в луну — это считается уже вполне удачной личной жизнью, а я, по их мнению, явно замахнулся сделать их прямо-таки счастливейшими женщинами на свете), они будут меня вкусно кормить и всячески обихаживать, а когда придёт Чёрная Луна (сейчас шла пятьдесят вторая луна от предыдущего прохождения, то есть, или через пятнадцать, или через тридцать одну луну, то есть, грубо — через год и пару месяцев или через два года и пять) я переселюсь в центр, выберу себе пару фертильных женщин, чтобы клепать с ними детей, а они тут будут самоотверженно защищать деревню ради такого чудесного меня, и, скорее всего, кто-нибудь из них в процессе погибнет, может, даже две или три, но это совершеннейшая фигня, ибо так им будет только проще договориться, чтобы я хотя бы раз в луну навещал по старой памяти выживших.

Меня от "радужности" таких перспектив несколько пробило, и потребовалось довольно много времени, чтобы без мата объяснить, что мне, как выходцу из другого мира, эта перспектива не кажется такой уж радужной, хоть в плане их потенциальной гибели, хоть в плане променять их на каких-то неведомых баб, сидящих в полной безопасности только потому, что у них одно место лучше смазано...

В ответ меня заверили, что фертильные женщины — все как одна писаные красавицы, куда красивее их четверых вместе взятых, а ещё умные, послушные и заботливые-заботливые, дескать, я там буду как сыр в масле кататься, но мне вспомнились Стерва с Бывалой и я в их рассказах несколько усомнился, правда, пока молча — всё же, работа начальником характер портит, и сильно, по себе знаю. А самое для меня главное — не эти "центровые" меня спасали и лечили (причём, вспоминая слова Стервы — с риском для собственной жизни), так что хрен им в обе руки... то есть, нет, наоборот, ни хрена, и даже на посмотреть не покажу.

Моя сильно эмоциональная реакция их порядком удивила, и они довольно быстро, хоть и несколько неуклюже, сменили тему. Выяснилось, что у Бетти натуральный талант что к лечению, что к поиску всяких целебных травок, которыми она меня и откачала, что Минни очень-очень сильная, наверное, самая сильная на хуторе, и именно благодаря её силе им и удаётся так хорошо снабжать деревню, и меня без её помощи они бы ни за что не дотащили вовремя, за что я Минни искренне поблагодарил, от души крепко расцеловал и не скрывая одобрения пощупал бицепс... чуть ли не с моё бедро толщиной. Кажется, второе её смутило даже больше, чем поцелуи. Полли с удивительной ловкостью лазала по деревьям, находя и собирая самые лучше фрукты, а Лиззи исключительно успешно планировала все их совместные вылазки и вообще очень умная, и даже читает книги в библиотеке!

На словах про библиотеку я резко подорвался её посмотреть. Так-то отдохнуть от городской суеты в деревне — это хорошо, просто-таки замечательно, но одна мысль, что теперь вот эта вот патриархальная пастораль навсегда (пусть и с такими симпатичными помощницами), что больше никакого интернета, никакого кино, никаких новостей и даже пивко с друзьями по пятницами туда же — ибо вопрос с пивком ещё можно как-то попытаться решить, а вот друзей тут точно нет, и вряд ли среди местных овощей найдётся хоть кто-то... Словом, от одной этой мысли мне становилось как-то нехорошо, но библиотека всё меняла! Хорошая книга — это не только отличный отдых и переключение мозгов, это ещё и возможность больше узнать об этом мире. Плюс, я не очень помню историю земного книгопечатания, но наличие книг как бы подразумевает наличие достаточно большого объёма знаний, который одному человеку в голове удержать не под силу, а это открывает интересные перспективы... ладно, хватит и того, что хотя бы от скуки не помру, ну или хотя бы не сразу.

Увидев мой искренний энтузиазм, Лиззи немедленно повела меня в библиотеку хвастаться, а остальные решительно заявили, что это прям вот отличная идея, они тут как раз сейчас всё мигом приберут и обед приготовят, ибо уже как бы немножко совсем пора.

Библиотека находилась на втором этаже, фактически, являясь третьей комнатой выделенных мне "мужских покоев" — типовая застройка во всей своей красе... то есть, выращивание. Первая, которую я толком не рассмотрел — комната-кровать, иначе и не скажешь, центральная — своего рода кабинет, в котором можно и почитать с удобством, и умные мысли записать, буде такая блажь взбредёт, и третья, напротив спальни, самая большая — как раз библиотека. Местные книги оказались смутно знакомыми не то по фильмам про Азию, не то ещё откуда свитками из удивительно тонких дощечек в сантиметр шириной и около тридцати длиной, связанных двумя шнурками за концы в эдакую верёвочную лестницу, которая аккуратно сматывалась в рулон и убиралась в футляр. На первый взгляд значки на этих дощечках показались мне совершенно непонятными, но буквально через миг я уже понял, что держу в руках "краткое наставление по целебным травам, правилам их сбора, хранения и использования". На одной стороне каждой дощечки помещалось примерно тридцать знаков, и каждый из них у меня в голове превращался то в слово, то в понятие, то в целое предложение, а то и вовсе в подробное описание, и несмотря на весьма скромный размер, одна такая дощечка вполне соответствовала паре страниц привычных мне по прошлой жизни книг. Названия книг были написаны и на пронумерованных футлярах, аккуратно уложенных каждый в свою ячейку — тоже с номерами — в плотно стоящих шкафах, которых в библиотеке оказалось десятка два, каждый, навскидку, на пару-тройку сотен футляров!

— Да это же просто сокровище! Просто потрясающе! Сколько же тут книг! Это же читать — не перечитать! — мой искренний энтузиазм очень сильно удивил Лиззи, и явно ещё более порадовал. На её губах появилась несколько растерянная улыбка, а я продолжал радоваться: — Тут же наверняка есть не только про травы книги!

— Вот, здесь есть индекс, — указала в сторону слегка опешившая от моего напора Лиззи. — Здесь подробно указано, какие шкафы каким темам посвящены, какие книги где...

Я её не дослушал, а просто ухватил в охапку... куда дотянулся... приподнял и закружил. Несмотря на свой потрясающий рост, она оказалась довольно лёгкой и очень приятной на ощупь — не обтянутый кожей скелетик, как некоторые анорексички из моей прошлой жизни, а просто вся такая удивительно тонкая, с нормальными мышцами и даже с тоненьким подкожным жирком, придающим ту самую манящую мужской глаз плавность женским очертаниям. Прежде, чем она успела прийти в себя от неожиданного "нападения", я поставил её обратно на пол, аккуратно ухватил её лицо обеими руками, притянул к себе (ох уж эта разница в росте!) и крепко поцеловал. На миг её глаза стали большими-пребольшими, а потом начали закатываться, но я дёрнул её за ухо (ага, что ближе было — за то и дёрнул) и её взгляд вновь сфокусировался на мне.

— Так неудобно, — удивительно ровно, невзирая на бурно вздымающуюся грудь, произнесла она и опустилась на колени. Наши лица оказались практически на одном уровне. — Так будет лучше.

Спорить я не стал, лишь аккуратно запустил пальцы в волосы на затылке под косой и вновь крепко поцеловал. Воздуха нам хватило едва на полминуты, в отличие от пыла, который лишь разгорался. Я быстро оглянулся по сторонам. В библиотеке царил образцовый порядок, возле входа стоял тот самый шкаф с индексом, про который мне только что говорила Лиззи, а рядом с ним — небольшой стол. Вроде довольно крепкий и не совсем уж маленький.

— Есть идея! — разорвал я следующий поцелуй.

Задрав подол короткого платья подхватил Лиззи прямо за голую попу, и прежде, чем она успела что-то сказать — сделал два шага, усадил её на край стола, распахнул полы своего халата, демонстрируя, что за идея мне пришла, и легонько толкнул в грудь, мол, падай. Стола хватило едва-едва, но нам это ничуть не помешало, всё равно он был малость низковат. Я подхватил её под ягодицы, она скрестила свои длинные ноги у меня за спиной, и я, старательно растягивая удовольствие, медленно-медленно надавил головкой на её вход, заставив судорожно задохнуться в предвкушении. Лиззи обеими руками вцепилась в край стола (даже, кажется, упёрлась головой в тот самый шкаф) и лишь нетерпеливо подталкивала меня пятками. А я никуда не спешил, медленно скользнув свободной рукой вперёд, по гладкому животику и дальше. Она выгнулась на лопатках, помогая мне задрать платье ещё выше, и я наконец-то добрался до намеченной цели, накрыв её правую грудь ладонью и легонько сдавил, прихватив торчащий сосок между пальцами. Наградой мне стал ещё один прерывистый вздох, и я начал постепенно усиливать нажим.

Лиззи тоже была узкой, что и неудивительно при её телосложении, но не настолько, как Бетти. И уж точно не имела проблем с моей длиной — постепенно, сквозь охи и вздохи, я забурился по самое основание, не переставая ласкать её левую грудь, а потом нагнулся и припал губами к правой, вызвав новую волну стонов.

Поначалу, за завтраком, она показалась мне несколько холодноватой, но, похоже, в этом мире сама концепция "холодной женщины" вообще не существует, а Лиззи просто не показывала свои чувства и эмоции... за завтраком не показывала, в смысле, но вот сейчас...

На каждый мой толчок, на каждое движение языка, на малейшее сжатие пальцев на её груди — она подавалась навстречу, выгибалась вверх, и даже оторвала одну руку от стола, чтобы зарыться в мои волосы — как недавно я сам поддерживал её, когда мы целовались. Я прибавлял и убавлял темп и силу, прислушиваясь к её реакции, подбирая и экспериментируя, но это было совершенно не нужно — что бы я ни делал, ей нравилось всё, и даже когда я легонько прикусил её сосок она лишь судорожно вжала мою голову в свою грудь, неспособная даже стонать от перехватившего горло наслаждения.