Глава 1. Люди злой страны

Кицунэ замерла, тщательно прислушиваясь, а затем подошла к зданию, глянула в чёрный проём и ничего не увидела. Она бы могла, наверное, услышать тишину. Абсолютную, мёртвую тишину, без стука сердец, дыхания и шума бегущей по жилам крови. Увы, за зданием, с другой стороны, громко и надрывно орали лягушки. Пришлось втягивать носом запах сырости, гнилой древесины и тряпок. Никаких запахов обжитого места.

Слегка осмелев, маленькая лиса обошла здание и слегка осмотрелась. Она оказалась в небольшом поселении, сотни на полторы жителей, наверно. Три жилых здания и магазинчик. Сохранились очертания нескольких хранилищ, конюшни, и сараев для скота. Где-то рядом, наверное, когда-то было поле с зерном или арбузная бахча. Ферма умерла лет пять назад. Почему? Непонятно. Нет следов разграбления и пожаров. Люди просто ушли, а потом тут побывали несколько волн мародёров, собравших всё, кроме каменных стен и деревянного мусора. Никто здесь больше не поселился, хоть Кицунэ и нашла старое кострище, возле которого валялись пара расколотых глиняных мисок и мятая металлическая кастрюля с приделанной дугой из стальной проволоки. Какие-то путники останавливались здесь? Наверно. Всё-таки не все крыши в домах ещё обвалились. Удобно переждать непогоду или переночевать, чтобы утром продолжить движение по реке.

— Вау... — девочка счастливо вздохнула, углядев и сцапав висящий на стене старый, залатанный плащ-дождевик. — А это кто забыл?!

Никакого ответа.

Внимательно оглядев добычу и убедившись, что плащ достаточно чист, маленькая лиса с сожалением вздохнула от того, что тот был рассчитан на взрослого человека и на мелкую, тощую девчонку не годился совершенно. Но это же не повод его бросать? Целая гора материалов для переделки в более подходящую одежду! Ходить нагишом, пугая рыб, крокодилов и воображаемых друзей, уже ужас как надоело!

Но самым большим найденным здесь подарком для девчонки был заболоченный, заросший ряской пруд. Почему? Потому что зарос он не только одной лишь ряской.

— Ох... — разглядев в темноте, что именно заполонило берега маленького болотистого пруда, Кицунэ тотчас бросила неуклюжий плащ и побежала к новой добыче. Нет, не зря хозяин отбирал у неё книжки с детскими сказками и снабжал разной литературой по выживанию, читаемой, буквально, из-под палки. Ну не любила Кицунэ истории о том, как ловить и мучить разных маленьких зверьков. А вот справочник съедобных трав, с описанием где их искать и как готовить, был прочитан с любопытством, потому как там — про цветочки. Красивые.

Перед Кицунэ, раскинувшись вширь на пару сотен метров, лежало сплошное зелёное море крепкого летнего рогоза. Влетев по колено в илистую воду, девчонка с ходу выдернула один стебель, очистила предкорневую часть и жадно впилась в неё зубами. Водянистую, слизистую, почти безвкусную... жадно пожираемую до начала жестких, совершенно несъедобных зелёных листьев.

Следующий стебель, следующий, следующий.

Обычный человек, наверное, умер или хапнул бы колоссальные проблемы с пищеварением от таких внезапных подарков скрученному голодовкой желудку, но маленький лисёнок был потомком сразу трёх великих родов второго поколения генетически изменённых и получил в наследство от своих предков надёжнейший кишечник, способный переварить черепаху вместе с панцирем или заглоченные со скорлупой грецкие орехи.

— Фуф! — Кицунэ, надрав целую охапку стеблей, выволокла её на берег и подтащила к старому кострищу. В прорехах туч проглянула луна, что-то блеснуло у стены и лиса, бросившись туда, с восхищённым вздохом схватила большой, неуклюжий нож, кем-то откованный из куска дрянного железа. Обшарпанный, зазубренный, но не тронутый ржавчиной и с хорошей, удобной рукояткой. — Вау! Какое сокровище! Кто-то потерял? Туристы, наверно. Пьяные.

Девчонка взмахнула ножом вправо-влево, то ли играясь, то ли по воинской привычке проверяя баланс, а потом подбежала к охапке собранного рогоза. Начала, было, разделывать свою добычу, но бросила едва начав и полезла в дома, собирать топливо для костра. Вокруг царила сырость, но там, под крышами, было ещё достаточно сухого хлама.

Остатки деревянных полов и оконных рам были сложены на кострище. Кицунэ уселась в медитативную позу, сосредоточилась, быстрым переплетением пальцев сформировала череду печатей, помогающих сконцентрироваться и высвободить энергию, а затем сделала вдох поглубже и выдохнула на кучку растопки небольшое облачко Ци, воспламенившейся на лету, прильнувшей к щепкам и бумаге, жарко полыхнувшей в промозглой дождливой ночи.

Измученный недавними войнами и потрясениями, мирно спал весь Обитаемый Мир. Успокаивающе согревая людские души, на улицах далёких городов горели фонари. Дышали жаром печи металлургических заводов, вращались турбины тепловых и ядерных электростанций. На земле воцарился мир. Цивилизация пыталась собраться с силами для новой попытки подняться из руин и, казалось, не замечала сгущающейся вокруг неясной угрозы. Веяло холодом, гасли человеческие души, а на умершей ферме, посреди цветущей земли, маленькая девочка, накрывшись старым плащом, ела запечённые на огне корневища рогоза, помешивала ножом такие же корневища, варящиеся в выправленной старой кастрюле и не догадывалась даже подумать, что все эти предметы, кастрюля, плащ и нож не сами собой появились здесь. Кто-то принёс их и... не забрал.

Выточив из щепок две довольно удобные и аккуратные палочки, Кицунэ принялась вылавливать из кастрюли корневища. Разварившиеся, превратившиеся в склизкие комья. Жуткое, тошнотворное на вид и не слишком вкусное, но вполне съедобное блюдо, которое желудок маленькой лисы принимал с жадной благодарностью. Кто не умирал от голода, тот не знает, насколько вкусной может быть даже такая невразумительная бурда.

— Соли бы ещё... чуть-чуть перца... и мяса... — обжигаясь очередным куском, пофыркивала Кицунэ с набитым ртом. — Угу, угу! И вот такой огромный, кремовый торт! На сладкое.

Чувство сытости наполняло её благодушным настроем, тянуло расслабиться, лечь и поспать. Вот бы остаться тут на пару дней! А почему нет? Отлежаться чуть-чуть, набраться сил, выправить всю беду в здоровьи и внешности. А что потом? Надо выбираться к людям. Не как руинный мутант. Что-то как-то злобно они тут среагировали. А болтали-то! Болтали! Государственная программа поддержки! Приходите, будет вам социализация, пособие, жильё, устройство на работу! Ага. Через повешение. Вон, пятерых до неё благополучно трудоустроили.

Кицунэ осмотрела себя и горестно вздохнула. Мало того, что исковеркана и в шрамах от ожогов, так ещё и в речном иле перемазалась, а из одежды — только этот вот плащ. Катастрофа кошмарная. Надо срочно проблему решать, иначе мало ли ещё на каких идиотов нарвёшься? Вот только что делать-то?

Маленькая лиса почувствовала, как уши её начинают алеть, а лицо наливаться жарким багрянцем. Хозяин-создатель, Хебимару, подобные проблемы предлагал решать просто. С помощью верёвки, что набрасывается на шею одурманенному иллюзиями и уведённому в безлюдное место мальчику или девочке. Даже пытался заставить Кицунэ на пленниках тренироваться! Ага. Иди, вот так, и задуши ребёнка! Отморозок подземельный! Себя придуши, идиот свихнувшийся! Небось от таких же, как те, с туристической базы, мудростей нахватался! Все вы, гады, точно не рождались, как нормальные люди, а просто в дурдоме кто-то забыл дверь закрыть, вот вы и выбежали!

Поругавшись и пофырчав, Кицунэ втянула носом потёкшие от обиды сопли и снова задумалась. Да, она могла бы, без всяких убийств, окрутить иллюзиями какого-нибудь ребёнка, отвести в сторону и обобрать, да так, что тот очнётся только минут через пять после того как лиса сбежит с его вещами, но что потом будет чувствовать этот несчастный мальчик, или девочка? Слёзы, стыд, обида. Плохое воспоминание, на всю жизнь! Ещё и дураки какие-нибудь найдутся, что будут смеяться над ним и издеваться, делая причиненное зло в тысячу раз хуже! Нет уж! Ни на кого нападать она не станет, ни за что! Даже с верёвок бельё не будет воровать, или из магазинов, потому что хозяева, когда увидят пропажу, будут сильно злиться и расстраиваться. Но что же делать?

Надо насобирать каких-нибудь бросовых тряпок и что-нибудь себе самой соорудить, чтобы люди не кидались на неё, как бешеные, и не обзывались. А тогда можно будет выйти к какому-нибудь городу, чего-нибудь наврать, и попросить помощи. Её отправят в детский дом, она чуток подрастёт, выучится и станет работать, как все нормальные люди! Враги её никогда и ни за что не найдут. А если не найдут, то и не убьют больше никого. Из-за неё. А не из-за неё? Эти гады, там, что, теперь будут думать, что победили? Убили столько людей, всех запугали, и радуются, наверно, сейчас, что вот так убедительно показали свою силу. А про лису теперь будут думать, что она — трусливая дура, защищая которую совершенно напрасно погибло столько людей? Слуги во дворце... девочки в пансионе... солдаты, и просто те, кто случайно оказался рядом.

А что она может сделать? Как победить альянс сильнейших демонов и самых страшных преступников мира? Везде, где бы Златохвостая ни попыталась бы найти помощь или союзников, появятся Алые Тени, и будет новая ночь ужасов. Нужно что-то делать и справляться самой.

Самой. А она — богиня, чтобы низвергать кошмарные организации, и высших многохвостых демонов? Ага, богиня. Из десятка мослов, обмазанных розовыми соплями. Все Алые Тени, наверное, с хохоту бы сдохли, если бы узнали, что вот эта речная выхухоль, накрывшаяся брошенным плащом какого-то бродяги, и жрущая надранную на болоте траву, думает о том, как сокрушить их всех, спросить плату за пролитую кровь и пресечь новые злодейства! Как бы только передать им этот... как его... ультиматум? Может в самом деле животы надорвут и кучей сдохнут, сволочи.

Роняя слёзы и шумно втягивая сопли, расчувствовавшаяся маленькая лиса допила оставшийся в кастрюле рогозовый бульон, погасила костёр и полезла в ближайшее здание, под край обвалившейся крыши, где было сухо и тепло. Устроившись в дальнем углу, она легла на один край плаща, накрылась вторым и, поёрзав немного, благостно вздохнула. Усталость ужасных двух недель навалилась на неё невыносимым грузом, измученное тело сдалось и буквально через пару секунд она рухнула в бездонный, безмятежный, совершенно детский сон. В тепле, под защитой стен и крыши, словно настоящий лисёнок в родной и уютной норке. Уснула и не почуяла запаха давно засохшей крови. Не заметила странных полос на земле и клок одежды, с пуговицами, что остался висеть на торчащей острым сколом старой доске. Кого-то уже вытаскивали отсюда, до неё. Не раз. Не два, и не три. Словно ловушка для мышей, брошенная ферма срабатывала с впечатляющей результативностью.

Они появились с рассветом. Пять чёрных звериных фигур, бесшумно ступающих по палой листве и скользящих сквозь кустарники. Когтистые лапы, зубастые пасти. Злые, жаждущие впериться в добычу, отсвечивающие синим пламенем, глаза. Защищенные кожаной бронёй туловища и шеи. Тусклые металлические пластины на боках, с иероглифами "Санитарная служба Четвёртого Юго-восточного региона". Чуткие носы, шевелящиеся от ощущения разлитого в воздухе запаха дыма. Кто-то снова жёг костёр в руинах.

Лидер отряда, движением ушей и мимикой морды отдал приказы остальным. Четвёрка громадных псов бесшумно окружила старые руины и отряд начал осторожно, не выдавая своё присутствие ни единым шорохом, смыкать кольцо. Псы моментально определили местоположение чужака и то, что он здесь один. Очередной мутант из руин, бродяга, или беглый каторжник? По запаху... женщина. Ребёнок. Маленькая девочка, мутант, но не руинный. Никаких запахов гнили, язв, больного желудка или перегарной отрыжки. Ребёнок самураев?

Трое псов заняли позиции вокруг полуразвалившегося дома. Лидер и воин правого плеча вошли внутрь. Осторожно, крадучись, они подобрались к убежищу маленькой чужачки, которая самым дурацким образом продолжала безмятежно дрыхнуть. Точно не мутант из руин, те всегда настороже и нутром чувствуют опасность. И не обычный самурайский ребёнок, которых тренируют, в строгом воспитании, с самых малых лет. У этой малявки дурнейший, паршивейший контроль Ци. Генетически измененная, но... таких, как эта, псы тоже знали. Приезжали такие на базу, с какими-нибудь генералами, или просто проездом, чтобы переночевать в безопасности, за стенами. Принцессы, которых даже пугать своим приближением строго воспрещалось. Интересно, каковы они на вкус? Наверняка мягче руинного мутанта! Псы как-то раз мародёров поймали, что в ночной вылазке разграбили булочную и утащили из кондитерской лавки три больших торта. Трофеи возвращать не стали, любопытно было попробовать, чего там эти люди жрут. Но не понравилось. Мягкая, приторная гадость. А вот принцессы эти, небось, как правильный торт! Всем точно такие же, но из мяса.

Воин правого плеча осторожно пригнулся, сунул голову под край обрушенной крыши, резким рывком схватил край плаща и рванул на себя, выволакивая таинственную незнакомку из убежища.

Кицунэ, которой снилось как она ходит по пансиону и спрашивает всех встречных, не видели ли они её маму, от неожиданности вскрикнула, вывалилась из плаща, кубарем покатилась и вскочила, неуклюже приложившись макушкой о торчащий из стены кусок сломанной балки. Спасло её только то, что псы не собирались немедленно впиваться в неё клыками и рвать. У них был строгий перечень разрешённой и запрещённой добычи, в котором принцессы точно фигурировали среди запрещёнки.

— Ы-ый! — вжавшись в стену, Кицунэ заслонилась руками и вытаращилась на двух громадных зверей, обнаживших зубы, угрожающе рычащих и уставившихся на неё. Ещё трое глазели на мелкую лису через пролом крыши и выбитое окно.

— Хто! Хты! — словно кашляя, выплюнул слова лидер отряда.

— Я... я... — Кицунэ проглотила ком паники, вставший поперёк горла, и глянула на стальные пластины, с иероглифами. Это же служебные собаки! Просто собачки, а не волки, не люди, и не злые хищные кони! Разговаривают вон, даже, вместо того чтобы сразу грызть. — Я, — она вдруг гордо выпрямилась, уверенно встала перед хищниками и приложила раскрытую веером ладонь к своей груди. — Благородная леди Намико, из клана Иидзима, владеющего землями в стране Рек! Там сейчас хаос и паника, все власть делят. На наш замок напали, а мне удалось сбежать, и вот я... ну... ищу политического убежища в империи Лесов!

Получилось?

Псы переглянулись.

— Р-рэк? — рыкнул лидер.

— Да, страна Рек. Я — дочь самураев! — Кицунэ снова гордо выпрямилась, красуясь перед зверски умными псами и страшно жалея, что на ней нет красивого платья. — Просто сейчас меня преследуют нанятые врагами шиноби, и я убегаю от них. Отведите меня к своим командирам!

Четвероногие солдаты дружно тяжело вздохнули. Из страны Рек после недавней войны немалый поток всякой нищеты лезет нелегально через границу. Кто с оружием, кто без. Пополнение для трущоб и руинных замков, будущие воры и мародёры. Приказ по таким был один — резать, без пощады. Законопослушные и ценные едут поездами и торговыми караванами. Но эта девочка точно не нищенка. Манеры, речь, реакция на происходящее — всё указывало на то, что это именно принцесса, просто попавшая в ужасную беду.