Все звезды против нас. Главы 0-15

Глава 3

С высоты Земля необыкновенно красива и разнообразна. Казалось бы, многие века человеческого хозяйствования должны были только опустошить ее, но нет: области, заселенные и используемые людьми, выглядят красивее всего. Разноцветные лоскуты полей и лугов, пестрые квадраты разнообразных посевов, причудливые очертания городов — и даже самые разнообразные рекламные фигуры, которые можно увидеть сверху в окрестностях аэропортов и космопортов!

В хорошую погоду Земля кажется этакой бесстыдной красоткой, раскрашенной и приодетой сверх всякой разумной меры.

Тусканор, планета тлилилей, не могла похвастаться таким же живописным видом.

Конечно, их роскошные разноцветные острова радовали глаз — но на небольшой высоте. Уже из верхних слоев тропосферы, не говоря уже о стратосфере, они превращались в едва различимые точки и россыпи точек. Даже самые большие из них, которые выглядели этакими блямбами, тоже не представляли ничего особенного: желтоватая или розовая полоска пляжа, сочная зелень в глубине... Домов тлилилей почти не видно, потому что они принципиально строятся так, что сливаются с ландшафтом, и сельскохозяйственных угодий тем более: тлилили маскируют их под естественные уголки лугов и степей. Если бы земной космический корабль прилетел изучать Тусканор, ничего не зная о его древней цивилизации, очень может быть, что эту цивилизацию и не удалось бы засечь. По крайней мере, с первого облета.

Алекс даже читал статью, где высказывалась версия: виной этому секретничанью не мировоззрение и не культура тлилилей, а обычная паранойя. Кто-то их давным-давно завоевал или пытался завоевать, вот они с тех пор и прячутся.

Эта версия раньше вызывала у Алекса определенные сомнения, но теперь, после обнаружения спящего в толще океана корабля — или, скорее, зонда — дотушей, он уже думал: а чем черт не шутит... Если этот зонд (или какой-то другой) уже некогда пытался произвести "разведку боем", то, может, и не удивительно, что тлилили заделались такими параноиками?

Но, конечно, выцарапать из их цепких лапок эту информацию невозможно. А может, они и сами не знают.

Как будто люди знают всю свою историю и причины своих поступков. Детство цивилизации, как и человеческое детство, неизбежно забывается.

— Меняем курс, — услышал Алекс голос инструктора в наушнике, и еле успел сообразить переключить двигатели боевого скафа.

Инструктор, разумеется, говорил на языке тлилей. Единственной уступкой Алексу было то, что команды в принципе проговаривались вслух: скафандры все были снабжены телепатическими усилителями.

Пришлось срочно доучивать язык — а их сходство с общеторговым изрядно преувеличивали. Алекс сравнил бы их с парой "испанский-латынь": корни вроде похожи, грамматика примерно та же, но толку-то? (Испанский им когда-то давали в школе, а латынь пробовал изучать уже в колледже — не то чтобы она требовалась современному биологу, но Алекс любил классику.)

Косяк курсантов, вытянувшийся клином вроде журавлиного, послушно вильнул вниз. Океанская поверхность, отсюда, сверху абсолютно гладкая, понеслась наружу — куда круче и страшнее, чем на американских горках.

Стремительно замелькали символы альтиметра: вот еще одна вещь, которую пришлось выучить — специально для Алекса переделывать значки в оборудовании никто не стал. А тлилили придерживались восьмеричной системы (наверное, потому, что на руках у них было по четыре пальца), и в качестве цифр пользовались геометрическими фигурами: круг — ноль, точка — единица, квадрат — четверка, и так далее. Математическая система тлилилей, кстати, считалась самой продвинутой в Содружестве: что-то связанное с тем, что они обозначали пи в связке с нулем, якобы прозревая между ними глубинную связь. Но Алексу трудно было запомнить, что квадрат над палкой означает даже не "24", а "20".

— Выходим из пике!

Теперь вверх; Алекс заскрипел зубами, ощущая, как наваливаются перегрузки. Одно хорошо — при прикосновении чертов скафандр довольно хорошо считывал телепатические приказы Алекса, только на связь не работал. Каждый сигнал приходится отправлять с особенной силой, но, по крайней мере, чертов слизняк его слушался.

— Номер три и номер четыре, восходящая бочка!

"Номером три" была Кора. "Номером четыре" — Алекс.

"Я слишком стар для этого военного лагеря", — мелькнуло в голове, но делать было нечего.

Ну что ж, по крайней мере, ветер не бил в лицо. К тому же скафандр до известной степени компенсировал перегрузки. Если бы Алекс хотя бы приблизительно понимал принцип действия этой техники, он мог бы не так переживать, что чертов слизняк откажет в самый неподходящий момент. Хотя и так всего за две недели активных тренировок привык ко всем фигурам высшего пилотажа — пришлось.

Кора уже вырвалась вперед из строя, только и ожидая продемонстрировать свои навыки. Облаченная в такой же скафандр-слизняк (слегка матовую белую оболочку), она, в отличие от Алекса, выглядела красиво: прекрасная обтекаемая косатка в небе, мечта художника. Сам Алекс каждый раз любовался ей.

А вот Алекс в таком виде годился разве что на посмешище. Одежды у него толком не осталось, и пришлось позаимствовать у тлилилей что-то вроде мешка с дырками. В результате Алекс смотрелся, должно быть, как какой-нибудь средневековый послушник, которого чудом подкинуло в воздух. А, еще и побриться было нечем, а борода у него, как у многих темнокожих, отрастала курчавясь, да еще какими-то островками.

Он искренне тосковал по своему гардеробу, уничтоженному ракетой зонда. Да за одни коллекционные подтяжки (Алекс заказывал их в коллекционном бутике в Нью-Йорке и очень гордился) дотуши тоже заслуживали самой жестокой мести. Ну и убийство разумных и особенно людей им тоже прощать было никак нельзя.

Кора освоилась в воздухе моментально: вот и сейчас она легко и непринужденно перекувырнулась, как будто вокруг была привычная и знакомая вода. Алекс же, очевидно, пережал, дал слишком сильный сигнал двигателям — и закрутился вокруг своей оси, даже потерял высоту. Но довольно быстро выровнялся, поймав Кору в перекрестье тонких светящихся линий целеуловителя: все показания приборов и кое-какие вспомогательные элементы светились на поверхности костюма по разные стороны его головы.

Косатка непринужденно неслась на фоне высоких стратосферных облаков, прекрасная и игривая. Алекс поднялся и кое-как выровнялся рядом с ней. Теперь развернуться — и в строй.

В микрофоне послышались щелчки — это Кора, не в состоянии общаться телепатией, спрашивала у него, ну не здорово ли.

— Просто прекрасно, — прощелкал Алекс в ответ.

На миг ему подумалось: а и в самом деле прекрасно! Неизвестно, что будет дальше, но вот вокруг него чужая планета, чужое небо, где он парит практически без всяких вспомогательных средств, практически так, как мечталось только в детстве! И даже "бочка" у него почти получилась.

— Номер три, отлично, — сказал ведущий. — Номер четыре, неплохо для неуклюжего без привычки к трехмерной навигации.

— Спа-с-сибо, — прошипел Алекс и обнаружил, что во время своего последнего нырка вниз прикусил язык.

Ведущим была Риу. Или "был" — последнее время Алекс чаще думал о тлилиле в мужском роде. И, как и прежде, комплиментов от него ждать не приходилось.

* * *

Алекс не записался бы в эти небесные недоделанные коммандос, будь у него другой выход, Кора там или не Кора.

Но когда Хонда отчалила в неизвестном направлении, он оказался одним-единственным человеком на совершенно посторонней планете. Если говорить о чисто денежной стороне вопроса, то обеспечение у Алекса имелось: у посольства был открыт счет в местной организации, которую можно было счесть грубым аналогом человеческого банка. С этого счета оплачивались все текущие счета посольства. Алекс остался единственным распорядителем, если не считать Коры, которая все равно заботилась о своем пропитании сугубо самостоятельно. Денег хватило бы надолго.

Но когда Алекс попытался снять хотя бы часть этой суммы, чтобы приобрести билет на ближайший корабль в сторону Земли, сразу же выяснилось, что сделать это невозможно.

Да и какой корабль перевез бы Кору? Долго бы пришлось ждать этого корабля.

И вот тут-то поступило предложение от Риу об этом "Иностранном легионе". На тлилийском языке отряд назывался "Чиру-деречи" — "Сорок пятое специальное подразделение". Самое интересно, что он был сформирован на основе бойцов Сопротивления, к которому принадлежал(а) Риу, но предназначен для открытых действий в составе регулярных сил тлилилей.

— Вы что, вышли из подполья? — спросил Алекс у Риу. — То есть всплыли из подводья?

— Ни то ни то, — коротко ответила Риу, — но мы явили миру часть нашей структуры. Это необходимо, чтобы в дальнейшем поддержать борьбу за лучший миропорядок.

— Ясно, — пробормотал Алекс, хотя на самом деле ему ничего было не ясно. — Но ты понимаешь, что я собираюсь дезертировать из ваших вооруженных сил сразу, как только мы войдем в контакт с Землей?

— Не откровенничай так со мной, я же командую этим отрядом, — Риу сделала жест, аналогичный пожатию плечами у тлилилей. — Делай, как знаешь. Я думаю, у Коры будет свое мнение на этот счет.

Излишне было говорить, что именно этого Алекс и боялся. Кора буквально пылала желанием схватиться с дотушами в "честном бою". Сам Алекс такой воинственностью не отличался и сомневался, что какой-либо бой может быть честным — по определению.

А еще он никак не мог понять, что вокруг него творится, и это заставляло кожу на затылке неприятно зудеть (метафорически).

Возможно, оппозиция, к которой принадлежала Риу, пыталась внедриться в армию Тусканора и разрушить систему изнутри; но каким образом планетное правительство смирилось с тем, что ниоткуда выпрыгнула организованная группировка, вооруженная инопланетной техникой, он понять не мог. Реакция любого нормального земного правительства в такой ситуации просчитывалась элементарно — и даже такого ненормального и переорганизованного, как общее правительство Земной Конфедерации.

Но тлилили не были людьми. Возможно, действовал какой-то фактор, который Алекс, не будучи социологом или даже настоящим дипломатом, понять не мог.

Анализ происходящего на планете тлилилей сильно затрудняло и отсутствие всеобщей системы массовой информации. Когда они с Корой перехватывали световые сигналы рыб в глубине, а Хонда эти сигналы расшифровывала, положение и то казалось ясней.

Сейчас у Алекса не было никакого доступа к рыбам, даже если бы правительство тлилилей не поменяло маршруты распространения информации: он упахивался за день так, что падал в гамак и спал мертвым сном. Да и в любом случае без Хонды, усвистевшей в неизвестном направлении, он не знал шифра.

Риу рассказала Алексу, что существующая на Тусканоре подпольная оппозиция призывала к двум основным пунктам программы: отказу от древней доктрины недопустимости "мертвого" вещества, что позволило бы тлилилям пользоваться в быту не только биологическими технологиями, и к равноправию лилуна — то ли малочисленного второго пола, то ли генетического меньшинства тлилилей.

Ну что ж, непонятно, как с лилуна, а вот с инопланетной техникой оппозиция, несомненно, добилась своего... По крайней мере в том, что касалось искусства войны.

"Косяк", в который входили Алекс и Кора, базировался на небольшой плавучей базы у берегов острова, болтавшегося где-то в океане вдали от прочих островов. Остров дрейфовал в умеренных широтах, довольно далеко от субтропического пояса, где когда-то находился "Дипломатический плот". Сейчас, летом, это особого значения не имело, но вода здесь все-таки была какого-то более серого цвета, не то что привычные Алексу почти лазурные глубины.

Возвращаясь с тренировки, их группа из пятнадцати человек — в смысле, тринадцати тлилилей, одного человека и одной косатки — приземлилась на воду по обе стороны от длинного причала. Причал был создан целиком из металла, и создан примечательно. Просто одним прекрасным утром из-под воды поднялись адские чудовища, напоминающие помесь цератиеподобной рыбины с Земли2 и гигантских кальмаров, и один присест буквально нализали длинный по поверхности металлический пирс на поверхности воды. Некое вещество выделялось из их широких зубастых пастей, стекая между зубами некрасивыми потоками, и застывало на серых волнах.

Алекс сам не знал, что он хотел больше в тот момент: заполучить себе на препарирование один из этих экземпляров — конечно, он занимался китообразными, но биолог всегда остается биологом — или, напротив, оказаться подальше от такого оригинального строительства.

Выбора у него, конечно, не было. Ни тогда, ни теперь.

Большинство тлилилей и Кора предпочли опуститься на воду и еще в воде начали избавляться от своих костюмов. Алек сел прямо на пирс, и, оставляя лужи на серой поверхности, начал сдирать с себя белую оболочку. Получалось у него неуклюже: вообще-то, выбираться из скафандров действительно легче в воде. Но ему казалось, что если он не окажется на твердой поверхности сию секунду, его попросту стошнит. Он уже предвкушал, как отправится в свою комнату — казарм, в отличие от земных армейских подразделений, здесь не было, каждому отводилось собственное помещение — упадет в гамак и начнет прокручивать в голове очередное письмо домой.

Он теперь все время сочинял письма домой, но некоторые даже не записывал.

— Погоди, — сказала ему Риу.

Она уже успела выбраться на пирс, держа костюм под мышкой. Выглядела она совершенно так же, как прежде, и носила те же бусины в волосах, но Алекс, кажется, научился различать ее не только по цвету и форме бусин, но и — по выражению морды, что ли?

— Чего ждать? — спросил Алекс. — Я устал, и Коре я не нужен: она уплыла охотиться.

— Сейчас тут будет фери, — употребила Риу слово, которое Алекс не знал. — Все должны присутствовать. Жрецы обидятся.

Еще Алекс заметил, что когда Риу не командовала им, он опять начинал воспринимать ее в женском роде. О подоплеке этого Алекс предпочитал не задумываться: неприятно осознать про себя, что ты то ли сексист, то ли попросту побаиваешься авторитарных женщин.

— Фери — это религиозный ритуал? — догадался Алекс.

Риу кивнула.

— Они "очистят" это место, — добавила она с нескрываемым сарказмом. — Ну что ж, кое с чем нужно мириться.

Алекс хмыкнул и уселся прямо на непонятную металлическую поверхность пирса.

— Вообще-то, сидеть при них не полагается...

— Они меня не заколют ритуальным кинжалом, если я не встану? — поинтересовался Алекс.

— Нет, — Риу, кажется, развеселилась, — просто многозначительно посмотрят. У нас не такая суровая религия, как у вас, варваров.

Алекс фыркнул. После четырех часов полета у него не было сил пресекать недоразумение и рассказывать Риу о земных религиях. Тем более, сам Алекс был атеистом, никогда никакими верованиями особенно не интересовался, и не мог поручиться, что где-то на Земле и в самом деле кровавые жертвы до сих пор не приносятся. Или не на Земле, или на одной из колоний, Тинтагеле или Благодати — кажется, одну из них основали религиозные фанатики?..3 Он только не помнил, фанатики какой именно религии.

Пирс выходил из низкого строения на берегу: их базы. Именно там мирно покачивался в одной из комнатушек такой желанный сейчас и такой далекий алексов гамак. И именно из этого здания послышался удар гонга. Затем в раскрытых дверях, ведущих на пирс, показалось двое тлилилей, против обыкновения этого народа, одетых — в длинные пурпурные робы.

Медленно и торжественно тлили шагнули на свет из полутьмы здания; следом показалось еще двое, каждый из которых нес длинную, изукрашенную самоцветами палку с небольшим щитком на конц; за ними еще один тлилиль, очень высокий и необычно толстый, который буквально на животе нес тот самый гонг и периодически бил в него длинной колотушкой. Он в отличие от остальных был гол — видимо, музыканту парадных шмоток не полагалось.

За ними шлепала перепончатыми ступнями еще небольшая толпа тлилилей, наверное, штук пять или семь, без всякой особенной системы, тоже в робах, но уже не в пурпурных, а в ярко-зеленых. Алексу вспомнилось полузабытое словосочетание: "крестный ход".

Так же медленно и торжественно тлили прошли мимо Алекса, сидящего на краю пирса, и стоящей рядом с ним Риу. Риу при этом поклонилась, Алекс даже голову наклонять не стал. На него действительно покосились искоса и, вполне возможно, многозначительно. Но на выражение тлилильских морд Алексу было сейчас плевать.

Гонг бил; идущие позади в зеленых робах затеяли какой-то медленный речитатив. Алекс за последние недели сделал неожиданно большой прогресс в языке тлилилей, но текст показался ему чересчур архаичным — он не узнавал почти никаких слов, разве что некоторые суффиксы.

Правда, несколько слов звучало вполне современно...

— О чем они молятся? — спросил Алекс, когда процессия таки прошла мимо (из-за медленного шага на это понадобилось несколько минут). — Каких таких детей они собираются спасать?

— А ты не знал? — ответила вопросом на вопрос Риу. — Имеется в виду Галактическое Содружество. Мы ведь самая древняя раса в нем, и Содружество — считается, что наши дети. Поэтому мы обязаны им помочь. Только из-за этого общественное мнение вообще согласилось на использование инопланетных технологий.

— Знаешь, — заметил Алекс, — вот когда я начинаю думать, что уже хорошо вас знаю, вы берете меня и удивляете... Я не думал, что тлилилям свойственно бескорыстно помогать кому-то, а тем более — чувствовать себя родителями по отношению к целому конгломерату рас.

— Нам и не свойственно, — сморщила длинную морду Риу. — Это тонкий политический ход. Просто когда ты родитель, ты ведь имеешь право наказать ребенка, если он делает что-то, что тебе не по душе.

— Час от часу не... — Алекс перебил сам себя. — Постой, вы что, собираетесь воевать не с дотушами, а с...

— Не говори глупостей. Т-с, они возвращаются, — шикнула Риу.

И Алекс поневоле заткнулся.