Противостояние иллюзий

Дерек подхватил его под коленями и резко вошел снова, одним слитным рывком. Стайлз дернулся всем телом, проехался поясницей по складке на простыне, застонал. И неосознанно попытался вытолкать из себя чужое тело, которое все еще воспринималось как нечто инородное.

Теперь стон сорвался с губ Дерека. Стайлз, не ожидавший ничего подобного, изумленно замер и отнял руки от лица, которое успел заслонить в тщетной попытке скрыться от пронзительного взгляда алых глаз.

На лице Дерека застыла подлинная мука. Сдерживался, терпел, держал волка. Стайлз поднял руки и обвил ими мощную шею.

— Давай, только помедленнее, — хрипло выдавил он.

Дерек кивнул, щекоча жесткими волосами влажное от пота плечо, и толкнулся снова, но уже как-то неуловимо по-другому. Стайлз не вскрикнул, не застонал, но замер под ним. Изогнулся уже сам и принял до конца.

— Хорошо... правда.

— Р-р-р-р-р, — раздалось в ответ. Стайлз вздрогнул, разомкнул горячие веки, но не успел ничего увидеть, рот накрыли чужие губы. Язык втянули в противостояние. Рычание и острые клыки, но не когти. Ладони скользили по разгоряченной коже бедер свободно. Почти ласково и тут же впивались пальцами в мягкую плоть, оставляя синяки, но не открытые раны. Хорошо. Правильно.

— Дерек... переверни... давай... лучше... — пробормотал Стайлз, окончательно подстроившись под чужой, навязанный ритм. Оборотень ответил еще одним сдавленным рыком. И застыл на нем, в нем, вокруг него, потому что Стайлз, да-да, именно Стайлз вдруг рассмеялся. Умел он удивлять. Но, когда так хорошо и уже совсем не страшно, как выразить иначе? Словами? Волк же... ну, почти волк, вдруг не поймет?

— Сумасшедший, — голос Дерека прозвучал невнятно, но восхищение в нем Стайлз все равно различил и сам попытался перевернуться на живот.

Дерек застонал, на мгновение уткнувшись лбом ему в грудь, после чего сам рывком перевернул парня на живот, не вынимая члена из болезненно саднящего зада. Стайлз вскрикнул, запоздало запротестовал, завозился. Но Дерек уже поставил его на колени, впился в бедра и накрыл обнаженную, болезненно изогнутую спину, собой. Вжался в лопатки грудью. Ощущение твердых сосков на коже подарило неожиданное блаженство. Стайлз потерялся в ощущениях. Ладонь Хейла обвила член, поймала ритм. Мальчишка зашелся в крике, стиснул внутри себя. Оборотень в ответ глухо, по-звериному заворчал и укусил в шею. Без клыков, но болезненно. Но от этого чувства обострились еще сильнее. Стайлз под ним захлебнулся криком. Потребовал еще и быстрее, и Дерек не стал отказывать ему в удовольствии.

Стайлз весь задрожал под ним, вытянулся в струнку, болезненно вытянув вперед шею, и испачкал ладонь Дерека горячим, вязким семенем. Весь сжался внутри. Теперь вскрикнул сам Дерек, почувствовал, как начинает набухать узел, попытался остановиться, но...

— Нет! Волчара! Нет!

И Стайлз стиснул внутренние мышцы с такой сноровкой, что Дерек, несмотря на предоргазменные судороги, пообещал, что убьет того, кто научил его малыша такому, без суда и следствия порвет глотку зубами.

Узел разбух, даже не стоило пытаться вытащить его. Дерек завалился на бок и попытался уложить рядом с собой Стайлза со всем возможным в такой ситуации удобством. Мальчишка тяжело вздохнул, оргазм схлынул, словно не было его, но.... Воспоминание о подаренном ему удовольствии осталось.

— Поспишь? — Осторожно спросил альфа, целуя за ухом.

— Не знаю, — отозвался парень и, противореча самому себе, сладко зевнул.

Дерек фыркнул прямо в ухо, Стайлз поежился. Кожа была все еще пугающе чувствительной. Но он все-таки нашел в себе силы сказать:

— Хорошо было.

Оборотень снова его поцеловал. В висок, куда смог дотянуться. И, наконец, угомонился, положил голову на подушку.

— Вытащишь, если засну? — Слабо пробормотал Стайлз, когда стало понятно, что последнее замечание достигло нужного эффекта — помогло усыпить бдительность, из него словно вынули внутренний стержень. Ненадолго. Часа на полтора и снова придется вставить спицу в сердца, выбраться из теплого плена чужих объятий и...

— Спи. Вытащу, — прозвучало почти как приказ. Краешком сознания Стайлз понимал, что он несправедлив к Дереку. Тот пытался быть ласковым сейчас, очень пытался, жаль только, что не умел он этого, негде было научиться. Не у кого. О стервозном характере леди Кейт знал весь двор. А после нее Хейл в порочащих честь связях замечен не был. Как отрезало! Но Стайлз был юн и свои иллюзии относительно Дерека собирался оберегать свято.

Через два часа он бесшумно выскользнул из теплой постели. Оборотень спал, раскинувшись на простынях. Умиротворенный, удовлетворенный, расслабленный. Доверяющий, но последняя мысль в голову мальчишки так и не пришла. Он вытерся рубашкой короля, достал из тайника заранее собранные пожитки и старательно обмотал вокруг шеи простой кожаный шнурок с редкими золотистыми бисеринами, пришитыми аккуратными петельками из особых, магических ниток. Артефакт он создал сам и уже успел опробовать. Не на Дереке, конечно, для тупого волка-вояки, коим его воспитывали при умнице-альфе старшей сестре, он был весьма сообразительным, даже слишком. Поэтому в качестве испытуемых были выбраны беты — Айзек, Эрика, Бойд. Дерек сам их учил, значит, повадки у них были схожими и умения, которые развивал в них альфа своими особыми тренировками, перекликались с тем, на что был способен он сам. Рассуждая таким образом Стайлз убедился, что артефакт полностью отбивает у оборотней нюх не на составляющие запаха как такового, а на ауру того, кого волк пытался найти.

Свои собственные покои, в которых Дерек исполнил данное днем обещание, Стайлз покинул без проблем. Добрался до часовни, где еще не успели смыть с каменных, шершавых плит кровь архиепископа Аржента, и улизнул через тайный ход. Был у него и запасной вариант. Конечно, он не собирался покидать замок так рано, но Дерек сам его спровоцировал. Не самим фактом прелюбодеяния или как это еще можно было бы назвать? А кое-чем еще. Стайлз разделял вину за то, что случилось в спальне, но оставаться рядом с альфой даже в этих изменившихся обстоятельствах было выше его сил. Слишком долго он готовил свой побег, слишком упорно убеждал себя, что едва ли не ненавидит Дерека, посмевшего так беспардонно посягнуть на его свободу, был слишком идеалистичен, что, конечно, для его возраста было естественно. Как бы там ни было, Стайлз не позволил себе отступить от изначального плана. Лишь подкорректировал его немного. Изначально он не рассчитывал, что сможет настолько свободно удрать через часовню, но сработал эффект неожиданности после сорванного переворота и смерти архиепископа. Поэтому он вышел не через заранее прорытую в магической защите замка нору, а через древний ход, тем самым еще больше, как он полагал, запутав будущих преследователей. В том, что его будут искать, он не сомневался. Уже успел узнать Дерека достаточно, чтобы понимать всю бесперспективность своей затеи. Так что Хейл сам виноват, что дал повод Стилински воспринимать побег, как вызов своим умственным и магическим способностям. А Стилински не сдаются и не пасуют перед трудностями. Не в этой жизни.

Часть II

В лес не убежит

Стайлз просыпался медленно, словно продираясь через толщу воды в замковом рву. Прикосновения. Тепло чужих широких ладоней. Поцелуи. Не в губы. Чаще в грудь и в живот, реже в ладони запястья, когда он начал сопротивляться. Не всерьез. В голове пульсом бился собственный голос — "Приходи... приходи... приходи...". На разные лады, с разными интонациями. Одно и тоже слово.

Дерек лег в его негостеприимные объятья, накрыл собой. Стайлз открыл глаза, буквально распахнул их ему навстречу. По губам оборотня скользнула улыбка. Поцелуй был мокрым и жадным. Неистовым — вот правильное слово. Стайлз сжал волосы альфы в кулаках и с силой дернул. Хотелось сделать больно, так же больно, как будет ему, когда... и тут он понял.

— Как? — Вырвалось из горла вместе с рваным выдохом.

Дерек хмыкнул, по обнаженным предплечьям поползли черные змейки.

— Хорошая подготовка и... вуаля!

— Фигляр! — Едва ли не с ненавистью прошипел Стайлз, зная, что восхищения в его голосе все-таки больше.

Дерек уже был внутри, крупный член распирал внутренности. Но оборотень вытянул из Стайлза все неприятные ощущение и, действительно, хорошо растянул.

— Могу я... — неожиданно пробормотал Дерек, с закрытыми глазами исследуя губами чужие скулы. Возможно, когда-нибудь, с возрастом, они станут четче, острее. Но пока лицо юноши все еще было не лишено почти детской округлости. Нежные щеки, запах молока с медом и корицей, а еще мороженых яблок. Зимний, теплый аромат.

Дерек для Стайлза тоже пах по особенному. Он думал, что оборотень по запаху будет похож на волка, хорошо, на псину, так будет точнее. Но никакой мокрой шерсти и отвращения, только терпкий привкус хвои и лавандовое масло, откуда бы ему взяться на коже предводителя оборотней? Да ни откуда. Это только воображение.

— Можешь, — тихо выдохнул Стайлз в приоткрытые губы любовника. Теперь, правда, любовника. Даже странно как-то. Неправильно? Да нет, вроде бы ничего. Горячо только и так необычно. Много, туго, глубоко.

— Дерек!

— Ш-ш-ш, еще и не начинал.

— Блядь!

— Плохой мальчик, — оборотень рассмеялся таким непохожим на себя смехом. Стайлз невольно распахнул глаза, большие... нет, обычные, но такие бездонные.

Дерек подхватил его под коленями и резко вошел снова, одним слитным рывком. Стайлз дернулся всем телом, проехался поясницей по складке на простыне, застонал. И неосознанно попытался вытолкать из себя чужое тело, которое все еще воспринималось как нечто инородное.

Теперь стон сорвался с губ Дерека. Стайлз, не ожидавший ничего подобного, изумленно замер и отнял руки от лица, которое успел заслонить в тщетной попытке скрыться от пронзительного взгляда алых глаз.

На лице Дерека застыла подлинная мука. Сдерживался, терпел, держал волка. Стайлз поднял руки и обвил ими мощную шею.

— Давай, только помедленнее, — хрипло выдавил он.

Дерек кивнул, щекоча жесткими волосами влажное от пота плечо, и толкнулся снова, но уже как-то неуловимо по-другому. Стайлз не вскрикнул, не застонал, но замер под ним. Изогнулся уже сам и принял до конца.

— Хорошо... правда.

— Р-р-р-р-р, — раздалось в ответ. Стайлз вздрогнул, разомкнул горячие веки, но не успел ничего увидеть, рот накрыли чужие губы. Язык втянули в противостояние. Рычание и острые клыки, но не когти. Ладони скользили по разгоряченной коже бедер свободно. Почти ласково и тут же впивались пальцами в мягкую плоть, оставляя синяки, но не открытые раны. Хорошо. Правильно.

— Дерек... переверни... давай... лучше... — пробормотал Стайлз, окончательно подстроившись под чужой, навязанный ритм. Оборотень ответил еще одним сдавленным рыком. И застыл на нем, в нем, вокруг него, потому что Стайлз, да-да, именно Стайлз вдруг рассмеялся. Умел он удивлять. Но, когда так хорошо и уже совсем не страшно, как выразить иначе? Словами? Волк же... ну, почти волк, вдруг не поймет?

— Сумасшедший, — голос Дерека прозвучал невнятно, но восхищение в нем Стайлз все равно различил и сам попытался перевернуться на живот.

Дерек застонал, на мгновение уткнувшись лбом ему в грудь, после чего сам рывком перевернул парня на живот, не вынимая члена из болезненно саднящего зада. Стайлз вскрикнул, запоздало запротестовал, завозился. Но Дерек уже поставил его на колени, впился в бедра и накрыл обнаженную, болезненно изогнутую спину, собой. Вжался в лопатки грудью. Ощущение твердых сосков на коже подарило неожиданное блаженство. Стайлз потерялся в ощущениях. Ладонь Хейла обвила член, поймала ритм. Мальчишка зашелся в крике, стиснул внутри себя. Оборотень в ответ глухо, по-звериному заворчал и укусил в шею. Без клыков, но болезненно. Но от этого чувства обострились еще сильнее. Стайлз под ним захлебнулся криком. Потребовал еще и быстрее, и Дерек не стал отказывать ему в удовольствии.

Стайлз весь задрожал под ним, вытянулся в струнку, болезненно вытянув вперед шею, и испачкал ладонь Дерека горячим, вязким семенем. Весь сжался внутри. Теперь вскрикнул сам Дерек, почувствовал, как начинает набухать узел, попытался остановиться, но...

— Нет! Волчара! Нет!

И Стайлз стиснул внутренние мышцы с такой сноровкой, что Дерек, несмотря на предоргазменные судороги, пообещал, что убьет того, кто научил его малыша такому, без суда и следствия порвет глотку зубами.

Узел разбух, даже не стоило пытаться вытащить его. Дерек завалился на бок и попытался уложить рядом с собой Стайлза со всем возможным в такой ситуации удобством. Мальчишка тяжело вздохнул, оргазм схлынул, словно не было его, но.... Воспоминание о подаренном ему удовольствии осталось.

— Поспишь? — Осторожно спросил альфа, целуя за ухом.

— Не знаю, — отозвался парень и, противореча самому себе, сладко зевнул.

Дерек фыркнул прямо в ухо, Стайлз поежился. Кожа была все еще пугающе чувствительной. Но он все-таки нашел в себе силы сказать:

— Хорошо было.

Оборотень снова его поцеловал. В висок, куда смог дотянуться. И, наконец, угомонился, положил голову на подушку.

— Вытащишь, если засну? — Слабо пробормотал Стайлз, когда стало понятно, что последнее замечание достигло нужного эффекта — помогло усыпить бдительность, из него словно вынули внутренний стержень. Ненадолго. Часа на полтора и снова придется вставить спицу в сердца, выбраться из теплого плена чужих объятий и...

— Спи. Вытащу, — прозвучало почти как приказ. Краешком сознания Стайлз понимал, что он несправедлив к Дереку. Тот пытался быть ласковым сейчас, очень пытался, жаль только, что не умел он этого, негде было научиться. Не у кого. О стервозном характере леди Кейт знал весь двор. А после нее Хейл в порочащих честь связях замечен не был. Как отрезало! Но Стайлз был юн и свои иллюзии относительно Дерека собирался оберегать свято.

Через два часа он бесшумно выскользнул из теплой постели. Оборотень спал, раскинувшись на простынях. Умиротворенный, удовлетворенный, расслабленный. Доверяющий, но последняя мысль в голову мальчишки так и не пришла. Он вытерся рубашкой короля, достал из тайника заранее собранные пожитки и старательно обмотал вокруг шеи простой кожаный шнурок с редкими золотистыми бисеринами, пришитыми аккуратными петельками из особых, магических ниток. Артефакт он создал сам и уже успел опробовать. Не на Дереке, конечно, для тупого волка-вояки, коим его воспитывали при умнице-альфе старшей сестре, он был весьма сообразительным, даже слишком. Поэтому в качестве испытуемых были выбраны беты — Айзек, Эрика, Бойд. Дерек сам их учил, значит, повадки у них были схожими и умения, которые развивал в них альфа своими особыми тренировками, перекликались с тем, на что был способен он сам. Рассуждая таким образом Стайлз убедился, что артефакт полностью отбивает у оборотней нюх не на составляющие запаха как такового, а на ауру того, кого волк пытался найти.

Свои собственные покои, в которых Дерек исполнил данное днем обещание, Стайлз покинул без проблем. Добрался до часовни, где еще не успели смыть с каменных, шершавых плит кровь архиепископа Аржента, и улизнул через тайный ход. Был у него и запасной вариант. Конечно, он не собирался покидать замок так рано, но Дерек сам его спровоцировал. Не самим фактом прелюбодеяния или как это еще можно было бы назвать? А кое-чем еще. Стайлз разделял вину за то, что случилось в спальне, но оставаться рядом с альфой даже в этих изменившихся обстоятельствах было выше его сил. Слишком долго он готовил свой побег, слишком упорно убеждал себя, что едва ли не ненавидит Дерека, посмевшего так беспардонно посягнуть на его свободу, был слишком идеалистичен, что, конечно, для его возраста было естественно. Как бы там ни было, Стайлз не позволил себе отступить от изначального плана. Лишь подкорректировал его немного. Изначально он не рассчитывал, что сможет настолько свободно удрать через часовню, но сработал эффект неожиданности после сорванного переворота и смерти архиепископа. Поэтому он вышел не через заранее прорытую в магической защите замка нору, а через древний ход, тем самым еще больше, как он полагал, запутав будущих преследователей. В том, что его будут искать, он не сомневался. Уже успел узнать Дерека достаточно, чтобы понимать всю бесперспективность своей затеи. Так что Хейл сам виноват, что дал повод Стилински воспринимать побег, как вызов своим умственным и магическим способностям. А Стилински не сдаются и не пасуют перед трудностями. Не в этой жизни.