Холодный оружейник, Ч.1

Мне известно, сколько здесь было людей месяц назад. Пять минус один — это четверо. Уже лучше — меньше противников. Но старший из детей должен быть чуть сильнее меня. Двое младших довольно шустро бегают. Да и их мать не стоит сбрасывать со счетов.

Все обдуманно в те дни, что были потрачены на тренировки. Все известные риски взвешены, нравственная оценка произведена. Солдаты так просто в этих краях не появляются. Рядом нет дорог, нет поместий и замков. То есть их кто-то навел. И мне известны наиболее вероятные виновники.

Я не хочу проверять, что будет в случае смерти этого тела. Даже если после его разрушения я просто вернусь туда, откуда начал — я против.

Холод, пустота, и бесконечное Молчание, тянущее душу медленно, точно коктейль через соломинку. Если бы она при этом хотя бы еще довольно причмокивала, чавкала — это было бы не так страшно. Отвратительно, до злых слез беспомощности страшно. Но не было бы этой тупой, тоже медленно выедаемой безысходности. Словно бы душа медленно распадается под влиянием каких-то природных процессов.

Лучшее, на что, наверное, стоит рассчитывать, в случае деструкции моего вместилища — это возврат в состояние на момент сделки. Может, даже с бонусами. Не думаю, что существование в виде бестелесного, долгоживущего и все так же медленно пожираемого заживо Холодом призрака меня прельщает.

То, что у меня есть тело — уже чудо. А чудеса редко повторяются.

Простейший вывод. Получил тело, узрел чудо — молодец. Теперь следует вцепиться в открывшийся шанс зубами, ногтями и чем возможно. И не отпускать, сколько могу.

Из всех женщин я люблю двоих. Мать, Жизнь. Возможно, потом появиться кто-то еще. Но при этом я останусь верен по крайней мере второй моей любви. Почти до самого конца.

Рука начинает подрагивать, а по ногам от стоп к коленям поднимается обманчивая, облачно-легкая слабость. Надо поесть. Все эти фокусы с Водой здорово утомляют — приходится довольно часто наполнять желудок. Так что пришлось взять с собой немного отваренной конины. Гадость, конечно. Местами попадаются неведомо как попавшие песчинки. Да и жестковато.

Не привыкать. По памяти Хаку-прошлого, у меня сейчас каждый день праздничный обет из мяса. Питаюсь точно знать или шиноби. Те ребята, которые используют различные специфические приемы при исполнении заданий.

Ладно, хватит отвлеченных мыслей. Вот цель, вот снег впереди. План есть, средства есть? Вперед.

Я медленно, не скрываясь, спускаюсь к этому дому. План есть. Так что проблем, вроде как, быть не должно. Хотя проблемы, как правило, появляются откуда не ждешь.

В этом доме я не бывал, но, скорее всего, планировка у него аналогична моему до... скажем так, реконструкции. Просто большой сарай. Только вход прикрыт бурой коровьей шкурой. Где ее достал отец семейства — понятия не имею.

Стоит мыслям свернуть на погибшего, надеюсь, еще ото Льда, кормильца этой крестьянской семьи, как сердце начинает бешено стучать. Глаза горят. Руки наливаются силой. Снег так и норовит превратиться в твердую опоры под опускающимися на него ногами. Кажется, даже походка стала более пружинящей. По ассоциативным связям на поверхность поднимаются наполненные эмоциями воспоминания Хаку-прошлого. Я... в ярости?

Спокойно. Нет смысла давать волю своим эмоциям. Не я для них, а они для меня. Так создан человек, так и должно быть. Ярость не поможет мне выжить. Она напугает местных и увеличит шансы кого-нибудь из них сбежать, выжить и рассказать обо мне. Зная крестьян, они по лени своей натравили на меня солдат и на этом успокоились. Незачем им идти куда-то, когда вокруг глубокий и рыхлый снег. Зная местного управляющего, ему больше некого послать. Тем более, в стране идет гражданская война. Кто подумает на меня?

Вывод прост. Надо успокоиться. Сблизиться на расстояние удара и накрыть их всех один ударом Хлыстов. Так что надо усмирить эмоции и спрятать от греха незнамо откуда появившуюся метровую плеть из Воды.

Короткое оружие уходит под снег. Однако интересно, откуда я вдруг взял материал для этой штуки? Во фляжке прежнее количество — это я чувствую по весу. Создал? Надо будет повторить фокус — пригодится.

Шкура на входе в дом отлетает в сторону. Темнота...

Проснулся я от ударов. Что-то било по ребрам.

Глаза не открываются. Словно что-то мешает. Зато звук, пусть какой-то искаженный, глуховатый, словно бы отдающийся эхом в голове, с трудом, но доходит до разума.

— Гнилая кровь — раздается визгливый голос. Похоже, мать семейства. По звуку, где-то справа.

Глухой удар в левый бок. Такой треск... интересно, что это было?

— Ладно, прирежем его побыстрее — голос со стороны последнего удара. Старший сын?

Так, многое стало ясным. Я лежу, окружен. Ослеплен. Вернее, не могу отодрать веки друг от друга. Глаза, вроде бы целы. Во всяком случае, глазные яблоки на месте. Вон, чувствую, как перекатываются под веками. Чуть саднят спереди.

План действий рождается мгновенно. Даже не план — скорее, это инстинкт. В голове сама складывается картинка, принесенная хрустом измененной Воды подо мной, вокруг меня. Утоптанный, уплотненный снег у головы скрипит, когда кто-то переносит центр тяжести на носки. Еще двое рядом переминаются с ноги на ногу. Снег чуть поскрипывает. Еле-еле.

Левая рука упирается, приподнимая тело. Правая, изгибаясь, почти вдоль тела поворачивается, минуя ноги окружающих. Ближе к моему телу. Дальше от головы. Дальше от чужих ног. Ближе к заветной цели.

Вода из фляги окутывает руку. Та по середину предплечья оказалась словно бы в материнской утробе. Тихо, спокойно. Защищено...

Нет времени на иллюзии. Нет времени на комфорт. Но я, даже не открывая глаз, вижу как наяву, как с повернутой вдоль тела, ладонью в сторону спины и неба, руки, вверх и в стороны выстреливают с переместившегося в воздух над подушечками пальцев комка, три плети. Секунду спустя я оказываюсь погребен под тяжелыми тушами. Теплыми, костлявыми. Напоминает вареных слизняков. Тепло и мокро. Не спать!

Когда я выбирался, барахтаясь, из-под жестких и довольно тяжелых, заваливших меня сверху, перед так и закрытыми глазами мелькала появившаяся картина. Льдисто-голубая, плотная фигура лежит на ровной белой площадке. С ее вывернутой вверх и назад правой руки взлетают, окрашенные в синий, Водные Плети. И вокруг стоят три почти незаметные, голубовато-прозрачные, фигуры. Ручки-ножки-огуречки. Просто силуэты. Но все равно видно — у головы похожего на Лед стояла, наклоняясь вперед, женщина. И ее рука тянулась к чему-то на поясе. Нож?

Правда это или фантазия, не так уж и важно. Хватит страдать размышлевизмами. Пора действовать!

Снег сам прыгает в руки, удивительно легко откликаясь на мое пожелание. А лицо уже умывает Вода. Растопил инстинктивно? Нет, по ощущениям, понизил температуру плавления снега в руках. Вот он и растаял. Вода отрицательной температуры. Бр-р!

С легким усилием веки разлипаются. Отмечаю метнувшийся верх край века. Какой-то неровный. Словно налипло что-то.

Справа от меня — бойня. Три трупа. Шесть кусков. Три. Шесть. Шимата!

Рывком поднимаюсь — и тут же падаю вниз, на корточки, упираясь в землю пальцами правой руки. Меня пошатывает. Где третий ребенок?

Что-то я туплю. Снег плотный и утоптанный, по которому можно ходить, не прилагая особых усилий, только у самого входа в дом. Либо оставшийся убежал прочь — тогда останется след. Либо все несколько проще. Я просто нарежу этот домик Плетьми на дольки.

Странно. Когда бежишь или прыгаешь — так не шатает. Главное — не останавливаться.

Снег, стоит отойти в сторону, резко уходит вверх. Прыжок, уплотнение измененной Воды под ногами...

В сторону пологого холма уходит целая связка цепочек из следов, за которыми тянется широкий след. Что-то тащили волоком?

Ага. Вот и другая цепочка. Я обегаю проклятый дом, чтобы увидеть, куда она уходит.

Птица обломинго манит розовым крылом. Да коричневой фигурки метров сто. А земля порой пытается уйти из-под ног. Бегом за ней.

Я все же успел. С трудом, на остатках неожиданно появившегося отчаяния и вернувшейся ярости, почти догнал беглеца, перебиравшегося через незамерзший ручей. Теплая зима... я вообще не чувствую холода. Только голод, когда уходит много сил, приходит чаще, чем летом. Как и должно быть у тела Хаку-прошлого.

Я вспомнил лица убийц, среди которых был их отец...

Мать, оставшаяся спасть в ледяном саркофаге.

Ужас, цепляющий не хуже руки в коричневой с желтым одежде. Холод. Холодно! Страшно!

Что-то выстреливает из меня вперед. Как тогда, при создании больший глыб теплого Льда. В боку вспыхивает звеньями разорванной цепочки боль. Она протягивается через три ребра. Болит лоб и брови, болят ноги. Похоже, мою тушку здорово потрепало. Плевать. Если буду отвлекаться на боль тела, дальше будет только хуже. Открой глаза, кусок мяса.

Ага. Вода превратилась в Лед, сковывая человека в десяти метрах ниже по течению. Теперь не убежит. Хоть какая-то польза от этого приступа. Мощное оружие, но непредсказуемое. Ладно, не до эмоций. Надо закончить дело. Концентрация. Вода...

По сторонам от соединившей наши ноги ледяной полосы, лежащей вдоль течения ручья, взметнулись Плети.

Беглецу было лет шесть. Даже неясно, какого он был пола. Во всяком случае, теперь.

Я остервенело мыл руки и лицо, разглядывая свое размытое и тусклое отражение в ручье. Я ведь все решил заранее. Убедил себя. И не сомневался, когда пришлось действовать.

Но почему так зудит кожа на лице, шее и руках?

Ах, да. Зима. А я стою почти по колено в ручье, смывая кровь.

Идиот. Тот удар точно плохо на меня повлиял.

Пару дней спустя, отлежавшись в захваченном доме, я смог снова осмотреть место моего первого позора. Многое стало ясным. Во всяком случае, появившаяся версия была стройной и не противоречивой.

Я отвлекся на ярость и демаскировал себя, приманив в руку Воду. Кто-то из обитателей метнул в меня глиняный горшок. Потом они окружили меня и начали, оглушенного, избивать. Мать семейства даже начала доставать нож, когда я достаточно очнулся, чтобы использовать Плети.

Младший ребенок испугался, когда я применил технику и попытался сбежать. Логично, в какой-то степени. Просто я очнулся довольно быстро.

Я снова разглядываю свое отражение. Вода спокойна и превосходна отражает. Еще одна грань полученных способностей.

Если распутать волосы, видно покрытый тонкой корочкой след от удара горшком. Я легко отделался.

Я бок перестал болеть при попытке дышать утром второго дня. У всех, использующих стихии, великолепная регенерация. Или это моя особенность?

Нет, вряд ли. Я просто недоучка. Не стоит думать, что Сделка принесла мне какую-то особую силу. Сделка сама по себе — Чудо. С большой буквы.

Итак, угроза номер раз ликвидирована. Осталось забрать себе отсюда нужное и отнести домой, на основную базу. Тотальное разграбление оставлю на время, когда ликвидирую оставшиеся цели. Если будет время, силы и желание. Или необходимость.

Вода выходит из фляги и превращается в длинную и тонкую нить. Я накидываю ее на дом и превращаю в Лед, после чего захожу внутрь. Меня ледяная сеть пропускает без проблем. Я — ее создатель.

Первый дом был самым трудным. Но теперь меня не мучают сомнения. Я не совершаю прежних ошибок. И даже нет ненависти или ярости.

Подойти к дому. Запереть выходы Льдом. Войти внутрь и действовать.

Из-за них погибла мать Хаку-прошлого. Он, наверное, чувствовал бы ненависть.

Чувствую лишь потребность убить. Очистить мир от мусора. Но...

Ненависть — это не для них. Ненавидеть следует лишь равного. Или того, кто выше.

Мои навыки обращения с Водой как-то рывком улучшились. Наверное, это из-за страха смерти. Не хотелось погибать — вот и научился. Теперь Вода слушается гораздо легче. Переходит в Лед без сложностей. Да и сам Лед теперь можно контролировать с меньшими проблемами.

Другие два дома я сначала опутывал ледяными нитями, и только затем приступал. Пара шагов вперед, правую руку вверх, запуск Плетей... А затем собирал Лед, рыл им яму, сбрасывал туда тела, зарывал их вместе со льдом и уходил. С собой я забрал немногое — деньги, еду, одежду на себя, если она была. И воткнул по ледяному ножу в стену — чтобы проверить, сколько он продержится вдали от меня.

Теперь некому доносить на меня солдатам. Думаю, я смогу дожить до весны. Но потом придется уходить. С такими мыслями я приступил к тренировкам с водой и льдом.

Остается все меньше времени до того дня весны, в который придет время менять место дислокации.

Глава 3. Исход (Outcome).

Земля, пропитанная замороженной водой, подчиняется неохотно. Если бы не тренировки — такой фокус так и остался бы моими фантазиями. А сейчас он будет просто стоить всего моего резерва. Но, тем не менее, шаг за шагом, я заставляю схваченный сетью изо Льда и Воды грунт собраться и покрыть дом. То, как земля, приподнимаясь, обхватывает дом, почему-то ассоциируется с губами. Кольцевое возвышение, чуть отстоящее от покрытых Льдом стен, поднимается выше, почти касаясь их уже у края крыши, а затем начинает сжиматься над ним. Финиш. Круг сомкнулся в паре метров над крышей, образуя вершину холма. Насколько мне видно, везде на поверхности почва, которая потом порастет травой. Идеально.

Да, я решил, что так будет лучше. Одинокий холм среди заброшенных полей выглядит не так страшно, как ледяной дом. Так что его, возможно, не разрушат.

Когда началась оттепель, я сходил на разведку в один из ТЕХ домов. Ледяной нож был все таким же — теплым, гладким. Нетающим.

Надеюсь, когда я уйду, дом останется стоять, скрытый под слоем земли. И когда-нибудь я вернусь. Вернусь к ледяному саркофагу матери Хаку.

Я запрягаю лошадь в тележку, груженную запасами зерна с трех ферм. На мне старое детское кимоно Хаку, поверх которого я одел еще одно, на которое с изнанки нашил кожи. А сверху — еще одно, стеганное, укороченное взрослое. Кажется, солдаты используют такие под доспехами и кольчугой, чтобы защитить тело от остаточной энергии ударов и осколков поврежденных колец.

Думаю, я не замерзну в такой одежде, и она защити меня хотя бы от насекомых.

Память Хаку говорит, что в стране война. Все против каждого. Мне не следует привлекать внимания. И следует быть защищенным. Такой подход должен привести к тому, что на меня не будут реагировать те, кто представляют наибольшую угрозу. Меня будут недооценивать или не замечать. Одна из лучших стратегий для выживания. Впрочем, все это пока только теории.

Ах, да. Чуть не забыл.

Ты принял меня. Ты приютил меня. Спасибо тебе за все, что было. За время, данное на освоение того, что умею теперь. За укрытие. За чувство чего-то своего, родного. Я не забуду тебя, пока жива та часть меня, что должна помнить о тебе. Возможно, мы еще встретимся. Прощай, мой первый дом. Я, возможно, вернусь.

Я иду рядом с повозкой. Котомка за спиной тяжела. Сила, которой я создаю воду и лед, течет по телу, усиливая его. Я выживу. Я научусь управлять этой силой.