Если для Хоро время пролетает незаметно, и день сегодняшний скоро обратится в давнее воспоминание, что будет, если Хоро, предприняв путешествие, чтобы заново пережить былое, навестит земли Тонибурка? Лоуренс опасался, что она окажется перед пустыней, где росло бы всего несколько деревьев и откуда уже давно бежали все люди, и ей будет тоскливо. И эта мысль огорчала Лоуренса сильнее всего.

— Мм? — посмотрел он на Хоро, обратившей к нему пару настороженных глаз.

Он был на перепутье. Хотел ли он, чтобы Хоро, присев на месте загубленного леса, провела пальцами по бесплодной земле? Или же чтобы она нашла послание, которое он когда-то вырезал на молодом деревце сохранённого леса, нашла и печально улыбнулась?

Лоуренс заставил себя думать в направлении второго пути.

Ведь обычно следовало избегать попыток заставить господина изменить своё решение, но Майер как раз хотел, чтобы Лоуренс заставил землевладельца пересмотреть его. То, что решение связано с покупкой и продажей, удваивает сложность положения.

Неопределённость, превышающая возможности человека, заслуживала отказа.

А с другой стороны, глядя на него, сидела Хоро.

Опасность вмешательства и опасность невмешательства.

Прикинув в голове показания обеих чаш этих весов, Лоуренс спросил:

— Ты позволишь мне поговорить с моей женой наедине?

Вероятно, Майер, решив, что Лоуренс наполовину сдался, посмотрел на Хоро и кивнул, стараясь не выдать своих чувств.

— Всё это из-за того, дурень, что по твоей милости этот лес стал целью для кого-то там, — заявила Хоро, сидя на кровати.

Её хвост стукнул по кровати раз, другой. На третий раз хвост не стал бить, а лёг на её бедро.

— Но мне известно и то, что ругать тебя за это бессмысленно... Ты так много работал ради меня в прошлом городе, так что я очень счастлива из-за этого.

Хоро взглянула на бочонок с медовухой и свои записи, куда она включила события дня. Сладость того и другого была примерно такой же.

— И хорошо, что дело касается леса. Можно забыть о спорах в мире людей, раз речь идёт о защите леса, у меня ещё есть возможность самой сделать шаг.

Лоуренс несколько удивился.

— Что за выражение у тебя? Разве это плохо, если бы господин отказался от вырубки леса? Просто показать ему зубы — и дело сделано.

Если какие-то недоумки осмелятся сунуться вглубь тёмного леса, притаившаяся там лесная богиня продемонстрирует им свои клыки.

В сказке это могло бы стать хорошим концом, но в настоящей жизни не всё так просто. Особенно если просчитывать атаку и защиту двух сторон.

— Я, конечно, понимаю твои чувства, когда дело касается защиты леса, только...

— Что "только"?

— Разве Майер не хотел, чтобы я казал землевладельцу, что он ошибся в расчётах? — продолжил мысль Лоуренс несмотря на то, что у Хоро на лице было написано — "Ну и что?". — Мы выслушали Майера, представляющего одну сторону, но всё может быть не так, как он говорит, и решение защитить лес может оказаться неправильным.

Глаза Хоро сразу ожесточились, стали холодными и острыми, как стрелы, словно Лоуренс сейчас сказал, что вырубка леса оправдана.

Лоуренс с беспомощным видом стал объяснять:

— Если бы это было сказкой о лесе и его богине, было бы ясно, кто плохой, а кто хороший. Если бы ты хотела бы защитить лес, который любит господин Майер, и это всё, тогда тоже дело простое. Но как только речь заходит о золотых и серебряных монетах, которые поддерживают жизни многих простых людей, вопрос, чьей стороне помогать, неожиданно становится куда более сложным.

Хоро недовольно хлопнула хвостом по бедру.

— Ты говоришь, что тот дурень солгал?

— В твоих ушах я не сомневаюсь, но ты же не можешь ложь в том, о чём он умолчал, так?

Хоро поджала губы.

— Возьмём, к примеру, пшеницу. Если для неё не хватает земли, будет ли справедливо вставать на защиту леса? Вырубка леса обогатит деревню и даст многое, что позволит накормить голодных и одеть бедных. Не может ли оказаться, что землевладелец и его люди стремятся к этому, и только господин Майер, не желающий терять лес, в котором проводит дни и ночи, пришёл к нам просить помощи?

Землевладелец, стремясь улучшить жизнь людей, решил объединить силы с портовым городом Каллан, чтобы вместе пустить в дело лес, но Лоуренс, которого привёл Майер, разрушил его планы. Не исключено, что дело могло обернуться и таким образом.

А потом сторона, против которой выступил Лоуренс, без труда узнаёт, что он заправляет купальней в деревне горячих источников Ньоххире, отчего неприятностей у него будет без числа.

— Конечно, ради тебя я могу взяться за защиту леса несмотря ни на что.

Хоро посмотрела на Лоуренса и, не выдержав его взгляда, отвернулась.

Эта волчица была не из жестоких языческих богов, ни в грош не ставивших людей. Обещав жителям деревни Пасроэ обеспечивать хорошие урожаи пшеницы, она держала слово на протяжении веков. И потому она не смогла бы смотреть с улыбкой на Лоуренса, если бы он, сохранив ради неё лес, обрёк бы людей на нищету.

Лоуренс избороздил мир торговли вдоль и поперёк, мир в котором многочисленные интересы многократно пересекаются, Лоуренс привык держать перед собой целый ряд весов, взвешивая различные возможности.

— Или же, — на всякий случай спросил он, — Майер не человек?

В таком случае Лоуренсу пришлось бы опрокинуть все весы и продумать новый план сражения. Решив держать Хоро за руку до конца своей жизни, он, пренебрегая всеми прибылями и потерями мира, стал бы сражаться исключительно за сохранение леса.

Словно ощутив эту его решимость, Хоро радостно дёрнула кончиком хвоста. Вероятно, движение было непроизвольным, она с раздражением посмотрела на кончик хвоста, прежде чем вздохнуть и сказать:

— Этот дурень — человек. Кроме запаха земли и деревьев, от него ещё несёт золотыми и серебряными монетами.

Лоуренс полагал, что самое важное различие между ним и Хоро состояло не в волчьих ушах с хвостом и не в продолжительности жизни. А в ценности денег для них. Её подход в этом вопросе можно было назвать личным убеждением.

— Верно. Так что это дело купли-продажи.

По чьему-либо зову о помощи лесу Хоро должна была захотеть непременно броситься на зов. Но это не было глухим лесом, где бы жили духи, это была земля, на которой распоряжались люди. А устройство мира людей было очень сложным.

— Ты хочешь отказаться? — спросила Хоро немного обиженным тоном, который, впрочем, не обвинял Лоуренса, а свидетельствовал, что она не хотела сдаваться.

Даже Хоро, всегда советовавшая Лоуренсу избегать неприятностей, было не так просто отступиться, если речь шла о судьбе леса.

Лоуренс ощущал, что его добрые намерения в Саронии нежданно повлияли на лес Тонибурка, и что ответственность за это ему избежать не удастся, к тому же он заботился о чувствах Хоро. Но несмотря на это просьбу Майера сопровождала неопределённость, не дававшая ему встать и начать действовать. Было бы легче, если бы Хоро солгала, сказав, что Майер был не-человеком.

При этой мысли Лоуренс вздохнул. Хоро много пила, из-за чего часто лгала на всякие глупые темы, ещё она утаскивала еду, но при этом никогда не говорила ерунды в серьёзном разговоре. Что ж, здесь был лишь один человек, который мог бы обмануть бывшего странствующего торговца, ставившего на первое место свою безопасность. А именно искусный мастер переговоров, прошедший от рядового странствующего торговца до главы лучшей купальни в Ньоххире, то есть, он сам.

Лоуренс глубоко вздохнул и раскрыл рот:

— Кстати говоря, — одно из безвольно опущенный ушей Хоро тут же выпрямилось, — независимо от того, верно ли рассчитал землевладелец, для портового города Каллан несколько необычно закупать древесину.

Красноватые глаза Хоро расширились и повернулись к лицу Лоуренса.

— Торговцы древесиной не смогли снизить налог в Саронии, для них было разумно перенаправить свои взгляды на лес Тонибурка. Так работает торговля. Но, насколько я помню, были слухи о понижении налогов и в городе Каллан.

— Мм... И? — сузила глаза, нахмурившись, Хоро, она не понимала, хорошо это или плохо.

— Каллан отказывается от драгоценных налоговых поступлений, но в то же время обращается к Тонибурку, чтобы купить дешёвую древесину. Было проведено много подготовительной работы, чтобы подготовить план действий. На первый взгляд это плохо сочетается, верно? Если не хватает денег на древесину, зачем снижать налоги?

Смотревшая на Лоуренса Хоро подняла голову, переводя взгляд вверх и немного вбок.

— В этом чувствуется какой-то смысл... Может ли место под названием Каллан быть тем же самым, что и город, где ты строил из себя большого человека?

Мудрая волчица стала нащупывать суть, как и должно мудрой волчице.

Налог в Саронии влиял на цену в расположенном ниже по течению Каллане, но если Каллан — это лишь этап на пути древесины ещё куда-то, тогда влияние налога в этом городе будет иметь то же влияние на цену. То есть, если кому-то необходимо купить дешёвую древесину после Каллана, налог должны были бы снижать и в Саронии, и в Каллане.

— М-м. Но интересно, собираются ли в Каллане снижать налог только на древесину?

Если бы Лоуренсу пришлось ответить на вопрос, что в Хоро ему нравится больше всего, он бы точно сказал: её ум, намного превышавший его собственный. Дважды кашлянув, чтобы скрыть своё восхищение, он ответил:

— Из того, что я слышал, налог должны уменьшить не только на древесину, в общем, всё странно. За этим должно скрываться что-то крупное, во что замешан весь город.

Хоро слегка пожала плечами и, свернувшись на кровати, ухватилась руками за пальцы ног.

— В таком случае... что из этого выйдет?

Лоуренсу и без того не хотелось во всё это влезать, а тут ситуация начинала выглядеть всё сложней, приводя Хоро в подавленное состояние. В общем, речь шла о том, из-за чего он бы, скорее, отказался бы.

И ему очень хотелось отказаться.

Но разные люди по-разному смотрели на одну мысль.

— У тебя есть всё, чтобы ты сама догадалась.

— У-у... Мм?

— То, о чём говорят, это событие, касающееся всего города.

Острая интуиция Хоро сейчас давала сбой, вероятно, из-за неприязненного отношения к ситуации у Лоуренса. Для него это было похоже на то, как перед носом лошади подвешивали репу.

— Люди в Каллане показывают большой пряник, и бедняга Тонибурк скоро окажется в их власти. Что вообще может означать столь большое событие?

— Мм, что?

— Возможность получить много денег, разве не так?

— А!

Лоуренс годами странствовал со своей торговлей, мечтая заработать большие деньги, отчего Хоро только глаза закатывала. Теперь у него больше не было таких устремлений. Он их утратил, когда в его душу вошло что-то более важное, нежели зарабатывание денег, и он был готов посвятить защите этого всю жизнь без остатка.

А у Хоро, защитить которую он бы хотел больше всего, сейчас тревожно подёргивались уши. В её взгляде на своего поклонника читались какая-то вина и ещё ожидание, ожидание того, что он не станет просто сидеть сложа руки. И Лоуренс, решив, что в будущем он сможет стребовать с неё определённое возмещение за свою услугу, сказал:

— Всё это пахнет зарабатыванием больших денег, и один дурень, бывший когда-то странствующим торговцем, не смог бы на это спокойно смотреть.

Глаза Хоро загорелись, её похожий на булаву хвост быстро забил по кровати. Лоуренс продолжил, стараясь не дать краям губ полезть вверх.

— Я просто хочу ещё раз удостовериться — ты ведь не ощутила, чтобы Майер врал, так?

Хоро помотала головой, и её уши резко выпрямились.

— Совершенно непохоже, чтобы он что-то выдумал.

Её ответ заставил Лоуренса тяжело вздохнуть.

— Если в результате надо мной все будут смеяться, не вини меня.

Вырубка леса и использование этой земли могло бы в будущем стать делом многих людей, так что, если землевладелец захочет отомстить, ему придётся обеспокоиться сохранением купальни с горячим источником. Каллан потянулся к лесу Тонибурка в поисках обходного пути для осуществления каких-то замыслов. Лоуренс с Хоро не только окажутся впутанными в это всё, они могут не получить в итоге ни серебряка.

Но мудрая волчица, прожившая намного больше лет, чем он, говорила ему примерно так: "Буду ли я плакать или смеяться — это всё равно останется воспоминанием нашего путешествия". Чувство одиночества, скука и даже боль — все они также служили доказательством, что жизнь продолжалась.

Возможно, священнослужитель назовёт жаждой насыщения, родственной чревоугодию, звучавшим в данных обстоятельствах лишь самоутешением, оправданием. Собственно, это действительно было оправданием.

Когда ты не ждёшь от мира ничего хорошего, мир предоставит в достатке оснований утвердиться в этом. Из-за этого Хоро когда-то и хотела завершить своё совместное путешествие с Лоуренсом. Именно Лоуренс разогнал окутавшие её тучи, и она захотела найти руку, за которую могла бы держаться. Рука, за которую она тогда взялась, приносила ей счастье каждый день.

— Ты хитрая волчица.

Возможно, с самого предопределено было, что если бы они хотели сохранить лишь свои жизни, то не смогли бы держать за руку друг друга.

— И к тому же волчица, которая вцепляется в свою добычу, чтобы никогда её не выпустить.

Хоро с выражением искренней благодарности на лице взяла Лоуренса за руку. Награда, что дороже золота, награда, имеющая богатый, насыщенный вкус вызревшего вина.

Лоуренс усмехнулся собственной глупости, сжал руку Хоро и крепко обнял её.

Чуть позже Лоуренс сказал Майеру, что принимает его предложение.

Прошёл ещё день, пока конюх, гнавший лошадей пассажиров лодочника, не добрался до таможни. Лоуренс забрал своего коня, нашёл торговца, намеревавшегося ещё какое-то время провести на таможне и взял у него на время повозку с условием вернуть её в Каллане, это обошлось в несколько серебряков. Повозка оказалась немного староватой, но замечаний к ней не было.

— Просто написали лист бумаги и обменялись рукопожатием, чтобы передавать друг другу вещи? Я по-прежнему не понимаю всех этих твоих торговых штучек.

Действительно, этот способ позволял использовать в качестве залога вещи, которые никогда не доводилось видеть раньше, чтобы запросто заключать сделки с людьми, совершенно незнакомыми. Сколько бы раз она ни становилась свидетельницей этих случаев, они не переставали её удивлять.

Лоуренс, впрягая коня в повозку, криво усмехнулся:

— Как по мне, настоящее волшебство — это вечная любовь, вызванная одним поцелуем.

Хоро, тыкавшая носком ноги в мешки с серным порошком, конечно, краснеть не стала, а попросту фыркнула.

— Тем не менее, ты был действительно неплох в том, чтобы кое-кого окрутить.

— Товар, доставленный таким злодеем, кажется, соответствует договору.

К тому моменту конь был запряжён, и Лоуренс начал укладывать вещи в повозку. Хоро, усмехнувшись в ответ на его слова, легко заскочила на повозку.

— Да, дела идут неплохо. Конечно, этого же следует добавить и в этот раз, — сказала она, облокотившись локтем на борт повозки и с многозначительной улыбкой склонив голову набок.