Волчица и пряность. Том 24

ИСУНА ХАСЕКУРА

ВОЛЧИЦА И ПРЯНОСТЬ

Том 24

(Хроника купальни 7)

Перевод с японского на китайский — У Суньчжень

Интерпретация Google-перевода с китайского — О.М.Г.

Иллюстратор — Дзю Аякура

Глава 1

Отправляясь в дальнее путешествие, никогда не предугадаешь, что может произойти. Заболеет ли попутчик, разделявший с тобой путь от последнего города, да так, что уже через несколько дней предстанет пред Всевышним, обесценится ли товар, который закупишь в большом количестве в полной уверенности в его надёжности, а на самом деле спрос на него уже упал. Заедешь ли по пути в деревню пополнить припасы и подберёшь девушку-волчицу, которая попросит отвезти её на север.

Поэтому кто бы мог укорять того, кто бы встревожился, когда его единственная дочь, покинувшая родные горы, вдруг перестала отсылать домой письма? Этого могло оказаться более чем достаточно, чтобы покинуть горную деревню горячих источников и вернуться в обычный мир.

Именно это случилось с Лоуренсом, и он со своей женой отправился по следам Миюри и Коула, чтобы в пути встретить немало необычного. Например, натолкнуться на прежнюю попутчицу, с которой они не виделись много лет, познакомиться с воплощением белки и даже получить реальную возможность стать четой землевладельцев с собственным замком.

Последнее обладало особой притягательностью для Лоуренса, но всё же он предпочёл продолжить путешествие с принцессой, которая любила жевать вяленое мясо и пить вино, называла себя мудрой волчицей и была рада путешествовать вместе с ним.

Покинув город Саронию, они доехали до реки, сели там в лодку и поплыли к морскому побережью, скрашивая праздность песнями лодочника и вином.

Изначально ставилась цель достичь достаточно оживлённого портового города, чтобы там узнать последние новости о девушке-сорванце и её старшем брате, к которому она была неравнодушна. Если бы не одно обстоятельство...

— Что... что я тебе говорил?

Пара опухших глаз смотрела на Лоуренса сквозь растрёпанные волосы.

Вчерашним вечером он не заметил ничего особого, но этим утром он поднялся, вышел к колодцу умыться и набрать воды для завтрака, а когда вернулся в комнату с новостями, касавшимися их путешествия, ему в нос ударил резкий запах вина, заставивший его нахмуриться.

— Ты выпила слишком много, — сказал он, покосившись на постанывавшую на кровати Хоро, и открыл окно, чтобы проветрить комнату.

— Очень яр... ко...

Словно он говорил с покрытой зелёным мхом лесной феей, та тоже захотела бы защититься от солнечного света. Но это была та, которая носила звание мудрой волчицы, та, которая, тем не менее, вчера вечером в таверне танцевала и веселилась с чашей вина в руке под одобрительные выкрики музыкантов, что не оставляло причин для сочувствия.

Её слова — "Когда я рядом с тобой, я счастлива, как бы тоскливо мне ни было б" — захватили его душу, и сейчас ему приходилось расплачиваться за это. Глядя на Хоро в состоянии похмелья, он не нуждался в Эльзе, чтобы чувствовать, что он слишком сильно её разбаловал.

— Это невыносимо... Я принёс тебе хорошая весть для тех, кому так плохо, что не хочется жить. Похоже, все суда, спускавшиеся по реке, сейчас остановлены.

Лоуренс сел на стул и, дожидаясь, пока свежий ветерок из окна не выветрит запах вина, откусил кусок свежеиспечённого хлеба.

— У-у... этот запах...

Этот запах обычно заставлял Хоро вскакивать с постели, теперь же она лишь простонала, закрыв лицо руками. Лоуренс не смог бы сосчитать, сколько раз ему уже довелось видеть это, он тяжело, от души вздохнул, но, подумав, как бы её не вырвало сейчас, после чего придётся не только возиться с уборкой комнаты, но и дополнительно платить за это, вздохнул снова и пересел так, чтобы ветерок не нёс запах хлеба в сторону Хоро.

— Говорят, что-то случилось в порту вниз по течению, и движение судов стало невозможным.

Лоуренс не знал, слушает ли она его, обычно он мог это понять по её волчьим ушам, но сейчас не двигались даже они. Он в очередной раз вздохнул и доел кусок.

— Теперь у нас есть две возможности: либо ждём тут, пока не ситуация не разрешится, либо возвращаем коня, получаем повозку на замену и двигаемся по суше.

Лоуренс сделал паузу, ожидая реакции Хоро, но её не последовало. Прежде пушистая, блестящая шерсть её хвоста свалялась, напоминая шерсть бродячей собаки, которую, увы, сбила повозка. Только Хоро до этого состояния довела себя сама.

— Если ехать по суше, лучше всего двинуть сразу в Кербе. Должно быть, там будет легко узнать новости о Миюри, и ещё это самый оживлённый торговый город в округе, там много вкусной еды.

При словах "вкусной еды" кончик хвоста Хоро дрогнул, вероятно, она всё же слушала его. Но даже прожив с ней столько лет, Лоуренс не мог понять, означает ли это "перестань говорить о еде" или "обязательно поем, когда станет лучше".

— В любом случае мы пока не будем спешить, так что ты можешь поспать. После обеда путешественники с реки могут принести более подробные сведения.

Хоро вроде бы что-то пробормотала и захрапела, может, она что-то сказала просто во сне.

Криво улыбнувшись, Лоуренс встал, положил на стол оставшийся хлеб и нарыл свою глупышку-принцессу одеялом.

Реки обычно пересекают несколько территорий, на границах которых устраивают таможни. Таможни представляли собой простые дома, почти хижины, в которые для охраны отряжали одного-двух человек, работавших за то или иное вознаграждение. Если мимо таможни пролегал торговый путь по суше, это место иногда оживлялось — могло появиться несколько таверн или постоялых дворов, обслуживавших путешественников, если гостей было достаточно много, могло возникнуть даже целое поселение.

То место, в котором остановились Лоуренс и Хоро, до такого уровня не дошло, но всё же насчитывала три постоялых двора, совмещённых с тавернами, а также несколько ремесленников, чинивших одежду и обувь приезжих, чтобы устранить все помехи для их путешествия.

Конечно, не очень приятно платить на таможне, зато здесь почти никого нет, кроме путешественников, и не найдётся тех, кто посмотрел бы пренебрежительно на того, кто среди бела дня пьёт вино, сидя у входа. Лоуренс неторопливо потягивал не слишком хорошее вино, в которое добавили мёда, чтобы скрыть кислый вкус, попутно он прислушивался к разговорам проходивших мимо людей и собирая сведения для своего путешествия.

Вдруг тень промелькнула перед ним по столу, и на стул напротив него весьма неизящно плюхнулась девушка.

— Ты что, можешь быть счастливым, когда пьёшь в одиночку? — спросила она с саркастически усмехаясь и не глядя на него.

На вид ей было лет пятнадцать, но хозяина она поманила с томной утончённостью и заказала кисло-сладкий сок, вплотную подошедшего к стадии превращения в вино, это должно было облегчить похмелье, и ещё мёда. Всё было исполнено очень изыскано. На самом деле молодой девушка лишь казалась и в действительности была мудрой волчицей, прожившей несколько столетий.

— Здесь очень много отличного мёда.

— Вот и цена у него немалая.

— Болван, — ответила Хоро, и её взгляд упал на вяленое мясо в руке Лоуренса.

Вероятно, она только-только проснулась и потому не хотела есть такую сухую еду, она поморщилась, но, решив удовольствоваться этим, забрала себе всю тарелку.

— Разве ты бы не хотела поесть чего-нибудь вроде пшеничной каши?

— Тогда просто закажи. И чтобы она была горячей.

Она приняла у хозяина сок малинового оттенка, отжатый из крыжовника, и тут же отпила. Даже с добавленным мёдом сок оказался слишком кислым. Хоро крепко зажмурилась и, глубоко вздохнув, впилась в вяленое мясо.

Как бы то ни было, но состояние её явно пошло на поправку, подумал Лоуренс и заказал у хозяина супа с кусочками хлеба.

— Ну и? О чём ты думал, если речь идёт о том, чтобы оставить меня в комнате одну и пойти пить в одиночку?

— Ну, это же не означает, что, когда тебе было плохо, ты нуждалась в ком-то, кто бы заботился о тебе, так? Тебе нужно было найти кого-то, за чью руку ты могла бы взяться?

Хоро под столом пнула ногу Лоуренса. Подобного рода заигрывания были частым явлением, но Лоуренсу показалось, что сейчас Хоро, кажется, в самом деле была зла, и он почувствовал что-то необычное.

Когда она открыла глаза, Лоуренса рядом не было, что само по себе не имело значения, он так часто поступал, важнее, что окно было открыто, и запах вина в комнате практически исчез. Эту волчицу обычно не интересовали дела этого мира, она прожила во много раз дольше человеческого века, и время от времени её охватывало подозрение, что то, что недавно с ней происходило, всего лишь приснилось ей. Открыв глаза и не ощутив запаха вина, она ужаснулась, бросилась к окну, чтобы увидеть, что Лоуренс на улице непринуждённо пьёт вино, это вызвало у неё гнев.

— Значит, ты не слышала, что я тебе сказал утром? — с беспомощным видом спросил Лоуренс, и Хоро, прищурившись, посмотрела на него.

— Ты что-то говорил?

— Ты действительно не слышала. Это про то, почему мы продолжаем торчать на постоялом дворе, хотя уже наступил полдень.

Хоро тянуло что-то ответить, но она не стала, опасалась подлить масла в пламя своего гнева. В итоге только поджала губы и отпила кисло-сладкого сока.

— Совет портового города ниже по течению реки обсуждает крупный вопрос.

Лоуренс взял один из немногих оставшихся кусков вяленого мяса и посмотрел в сторону пристани, куда заходили одна за другой лодки, поднимавшиеся по реке. Однако проходившие таможню и направлявшиеся вниз от причала не отходили, их собирали вместе, пристань была уже переполнена судами, их там уже было столько, сколько Лоуренс и подумать не мог.

— Готовится к принятию закон, касающийся налогов, поэтому все следят за этим и ждут.

Хоро, всё ещё со следами похмелья на лице, немного нахмурилась, а потом произнесла:

— В таком случае разве не должно быть наоборот?

И она тоже посмотрела в сторону причала, к которому подходило полное товаров судно, чтобы пройти таможню. Все наблюдали за тем, удастся ли судну подойти к забитому причалу, но опытный лодочник уверенно поставил его в одно из немногих оставшихся мест.

— Налог — естественный враг для тебя и тебе подобных, так? Вы все должны спешить, чтобы успеть до увеличения налога, разве не так?

— Даже если и так, я опасался, что ты, не отлежавшись, стала бы кормить рыб вчерашним ужином.

Даже морские суда раскачивает волнами, что говорить о неустойчивых речных лодках? Лоуренсу представилась картинка беспомощной Хоро, и это показалось ему довольно милым, но, заметив её испытывающий взгляд, поспешил скрыть свой смешок за покашливанием и сказал:

— Я слышал, что в городе кое-где поговаривают о снижении налога.

Если Хоро и не укусила Лоуренса, так это, наверное, только благодаря только что принесённому супу. Она зачерпнула деревянной ложкой несколько разбухших в супе сухариков и с наслаждением их проглотила.

— И потому, пока не обнародуют итоги собрания городского совета, путешественники и торговцы будут оставаться здесь.

В супе, кроме сухариков, плавали большие куски карпа, Хоро жадно ела, обжигалась, выдыхала жар открытым ртом, время от времени охлаждая его соком, потом она облизала губы и подняла голову:

— К нам это не относится, у нас нет ничего, что можно было бы отнести к товарам. Здесь не так плохо, но, если мы хотим отдохнуть, я бы предпочла крупный город.

— Мм... Но это может быть и разбрасыванием приманки.

— Разбрасыванием приманки?

— Заманить людей ложными новостями и разом всех прихлопнуть.

Городские стены не только защищают от внешних врагов, они ещё могут не давать людям покинуть город. В прошлом для сбора денег на войны некоторые города взимали с торговцев из чужих стран, пытавшихся выехать из города, такие высокие налоги, что у них глаза на лоб лезли. Странствующие торговцы обычно, утерев себе нос, тратили деньги, чтобы не быть вовлечёнными в войну. Заманить торговцев, преследуя подобные цели, не было чем-то невозможным.

То, что зачерпнула сейчас Хоро, было куском глупой рыбы, угодившей в ловушку в реке, чтобы из неё сварили суп. Подумав об этом, Хоро посмотрела немного на небо и отправила содержимое ложки в рот.

— Мм, такое вполне возможно.

— Итак, те, кто себя ценит, должны стараться узнать, как избежать опасности, и, может быть, для них безопасней будет двигаться на юг сушей.

Смятение отразилось на лице Хоро при слове "сушей". Распробовав удобство плавного скольжения на лодке, трудно удержаться от такого выражения на лице, вспомнив тряску при езде на повозке по ухабистой дороге и болезненные ощущения в своём отбитом заду.

— А добравшись до реки Ром, можно будет двигаться дальше на лодке до самого Кербе.

— Кербе... Вроде бы я слышала о нём.

— Город, в котором мы охотились за нарвалом, рог которого по легенде следует измельчить и проглотить, чтобы жить вечно.

Хоро, приподняв подбородок, кивнула с равнодушным видом. Возможно, она, будучи не-человеком, способным прожить во много раз дольше человека, вспомнила свои сложные чувства, заставивших её когда-то искать для кого-то эликсир бессмертия из рога нарвала. А может, в её памяти всплыла поездка с Лоуренсом по следу алчной женщины-торговца.

— В Кербе размещено логово торговой гильдии Роэн, её отделение в этом городе, и мы можем поприветствовать кое-кого, то помог нам построить купальню с горячим источником. И без труда узнать о Миюри и Коуле.

Об их единственной дочери Миюри и Коуле, заботившимся о ней с самого её рождения, теперь знали все. Лоуренс думал, что, если она стала такой знаменитой, узнать её место пребывания будет несложно, но, оказалось, трудно узнать, где находится человек, который слишком знаменит. Если на горе произошло чудо, если деревня избавилась от чумы, если произошло ещё что-то подобное, беспорядочные слухи быстро разлетаются по свету. Однако гильдии или торговые дома, имевшие свои отделения во многих странах, имеют больше возможностей собрать точные сведения.

— Мм... это та река, где мы подобрали малыша Коула и тот портовый город дальше? И до реки ещё далеко, да?

— И дорога туда не прямая, три дня пути на повозке... А, нет, мы же не спешим продать товар. Если не торопимся — дней пять, или нет, давай для начала оценим в шесть дней... Я довольно плохо знаю эти места.

Было легко подшутить над Хоро, опасавшуюся слишком томиться, особенно если вспомнить, в каком состоянии она впервые добралась до Кербе, однако Лоуренс и сам привык к осёдлой жизни хозяина купальни, когда он снова сел на жёсткое сиденье козел, у него скоро заболела спина. К этому надо добавить необходимость исследовать пути, объезжать по дороге какие-либо места, отдыхать, так что опасения Лоуренса относительно времени в дороге были оправданы.

Как бы то ни было, в сознании Хоро набирали силу признаки провала приятного и удобного путешествия, и она в знак протеста громко хлебнула суп из ложки.

— Ты, если ты готов проехаться на моей спине, у нас не будет этих проблем.

Своим волчьим ходом Хоро запросто добралась бы за одну ночь.

— А как же конь?

— Конина очень сладкая и потому прекрасно сочетается с выпивкой.

Насколько серьёзной была её шутка? — вздохнул Лоуренс и глотнул вина.

— Я пытаюсь увидеть, какие произойдут изменения.

— Мм?

— Я не знаю, на что рассчитывает торговый город, но, если налоги снизят, можно воспользоваться этой возможностью и купить там побольше предметов роскоши, чтобы получить прибыль. Наши гости в последнее время, даже те, кто не относится к аристократам, жалуются, что в купальне не хватает качественных, отборных вещей с юга.

Глаза Хоро подёрнулись ледком. Как и всегда, когда она видела, как этот дурень говорит о выгодной торговле.

— Ты, похоже, самцы действительно не способны учиться. Такого рода затеи просто оставь на торговый дом кролика. Кроме того, разве ты не покупал пшеницу в незнакомом месте, думая, что заключил выгодную сделку, из-за чего на самом деле получил убытки?

Кролик, тоже не-человек, был казначеем компании Дива, и эта компания являлась надёжным поставщиком купальни "Волчица и пряность". Что же до пшеницы, то да, продавец подмешал к пшеничной муке дешёвую ржаную, ситуацию тогда спас только чуткий нюх Хоро и Миюри, сумевших отличить некачественную муку.

— Ну... если я не способен учиться, то ты должна объяснить, почему ты не смогла подняться сегодня утром, верно?

Хоро поджала губы в ниточку, но пинать Лоуренса под столом не стала.

Лоуренсу показалось, что Хоро даже вроде бы стало легче, когда она вспомнила про тяжёлое утреннее похмелье, и в этот момент он заметил, как к столу кто-то подходит, и поднял на него взгляд. Это был мужчина, судя по одежде — селянин, с лёгкой шляпой в руке и лёгкой, неуверенной улыбкой на лице.

— Вы двое — уважаемая чета Лоуренс, не так ли?

Его неблагородного вида одежда не соответствовала достаточно изысканному подбору слов, но он, кажется, был из тех, кто знал, как подойти к делу. Потому что с этими приветственными словами он протянул небольшой бочонок с вином, такой удобно нести под мышкой.

У только что вышедшей из похмелья Хоро загорелись глаза, она с ухмылкой взяла бочонок:

— Так, так... мм, медовуха знатная! Ну, раз у тебя есть, что сказать, — говори.

Но, конечно, человек собирался говорить с Лоуренсом, а не с Хоро. Лоуренс вздохнул по поводу добродетелей жены и повернулся к человеку в одежде селянина. Эта одежда заставила Лоуренса подумать, что перед ним селянин, однако он разговаривал совершенно не как деревенский житель и был искусен в приветствиях и подарках.

Но у Лоуренса было одно затруднение — порывшись в своём торговом прошлом, он ничего не смог, дававшее понять, кто был перед ним.

— Извините, мы уже где-то встречались?

— Я прежде не встречался ни с одним из вас. Я слышал о ваших подвигах в Саронии.

Лоуренс кивнул. Они в Саронии действительно много сделали, достаточно, чтобы прославиться. Конечно, прекрасно, когда везде, куда бы ни пойти, тебя ждут выпивка, еда и веселье без меры. Но когда сосредоточишься на ситуации, трудно не понять, что могут прийти неожиданные последствия.

— Я понимаю, что сейчас вы путешествуете вдвоём, но всё же надеюсь, что вы сможете выслушать мои резоны, — продолжил мужчина, почтительно опустившись на одно колено.

Его уважительной тон, его жест почтения, которым он сопроводил свою просьбу, позволяли сделать вывод, что этот по-деревенски одетый, внешне неприметный человек нередко имел дело с людьми высокого положения.

Но он был слишком молод для деревенского старосты, да и ничего деревенского в нём не чувствовалось. Лоуренс призвал свои навыки странствующего торговца и присмотрелся к деталям одежды и снаряжения мужчины, и тогда ему сразу бросились в глаза тяжёлый нож с деревянной рукоятью и небольшой лук, к этому Лоренс прибавил умение изготавливать медовуху, врученную Хоро.

— Для чего нужно было смотрителю леса нас искать?

Глаза мужчины округлились от изумления, потом они вспыхнули радостью.

— Господин Лоуренс, решивший проблемы Саронии! Я прошу тебя нам помочь.

Хоро баюкала медовуху в своих объятиях, как ребёнка, так что "Прости, но мы с женой очень редко путешествуем и не хотим влезать в какие-либо проблемы" Лоуренс произнести не мог. Он предполагал, что сам уже не станет искать неприятностей, и стал держаться спокойней, но, просмотрев поведение Хоро, понял, что сейчас дело иное.

По запаху земли от человека Хоро уже поняла, что его работа связана с лесом. Подобно Лоуренсу, увлекавшемуся всем, что связано с получением дохода, Хоро, безмерно любившая лес, вероятно, была способна намеренно затруднить Лоуренсу отказ от помощи жителю леса. Особенно, если она при этом получала бочонок медовухи.

Если отправить этого человека восвояси, Хоро могла бы выгнать Лоуренса из постели, и ему пришлось бы спать на полу.

— Если ты не имеешь ничего против, пожалуйста, расскажи всё с начала, — негромко сказал Лоуренс.

Человек пришёл в восторг, Хоро с удовлетворением кивнула.

К югу от таможенного перехода находились земли рода Тонибурк, и этого человека по имени Майер Линдо тамошний землевладелец нанял на место смотрителя леса, как и его предков до него на протяжении нескольких поколений. Хоро была до глубины души тронута званием смотрителя леса, вообразив, видимо, что он был хранителем леса, а значит — хорошим человеком.

Но смотритель леса и хранитель леса это не одно и тоже. За лесом, конечно, следует присматривать, но смотритель следит за ресурсами леса, а не за самим лесом. Леса вокруг Ньоххиры были столь обширны, что смотрители леса в тех краях встречались исключительно редко. Ценность леса возрастала по мере продвижения на юг, а вместе с ней и значение смотрителей леса. Особенной ценностью леса обладали в местах активного возделывания пшеницы.

Смотритель Майер отвечал за лес Тонибурка, этот лес сохранил свой изначальный вид, был густым и тёмным, хотя эти места были довольно холмистыми. Однако землевладелец, сообщил Майер, собрался лес вырубить и продать, а также проложить дорогу через свою землю.

— Таким образом, господин Майер, ты хочешь это предотвратить.

— Именно. Но есть кое-какие трудности, и я прошу господина Лоуренса о помощи.

Бытовало впечатление, что люди, живущие в лесу, обычно бывают утомлены миром, плохо ладят с людьми, их волосы и бороды отросли подобно вековому мху, из-под которого горела. Как у оленей, пара глаз. Но, откровенно говоря, смотрители леса были просто служащими, нанятыми для работы в лесах. Служа высокопоставленным лицам, они изо дня в день сталкиваются с территориальными спорами, овладевают искусством благородной речи, неудивительно, что они со временем занимают руководящие места в торговых домах. Так что навыки вести переговоры у них хорошие, при случае они вполне способны болезненно ужалить.

— К слову, я сам оставался некоторое время в Саронии, дожидаясь завершения определённых переговоров, — произнёс Майер, бросив на Лоуренса многозначительный взгляд. — Господин Лоуренс, я был восхищён твоим острым умом. Однако то, что ты не дал хода требованию торговцев лесоматериалом существенно снизить налоги, привело к неожиданному результату.

Слова "неожиданный результат" вызвали у Лоуренса плохое предчувствие.

— Я сделал всё возможное, чтобы исполнить просьбу церкви Саронии... Это, прости, принесло неприятности господину Майеру, землевладельцу Тонибурку и здешним людям?

— Нет, с этим определённо нет проблем, — ответил Майер, отвешивая глубокий, соответствующий правилам, но совершенно неискренний поклон.

Он был подобен скользкому угрю, которого никак не удавалось поймать, и можно было лишь наблюдать, как он неуклонно плыл к своей цели.

У Хоро тоже не было причин для радости, Лоуренс с унынием подумал, что это из-за того, что разговор направлялся в основном Майером, бывшему странствующему торговцу было неловко, что ем приходилось шаг за шагом отступать.

— Господин Лоуренс, это очевидно, что ты поступил правильно для церкви и Бога, но в то же время налог на пиломатериалы был снижен лишь незначительно. И из-за твоего праведного деяния портовый город Каллан, расположенный ниже по реке, потерял возможность купить дешёвую древесину.

— А! — не удержался Лоуренс, сразу поняв смысл слов Майера.

Волчьи уши Хоро тоже дрогнули, она холодно взглянула на Лоуренса.

— Если бы налог на древесину, проходящую через Саронию, был бы снижен значительно, город Каллан смог бы покупать дешёвую древесину. После того, как этот замысел провалился, городской совет собрался и попросил землевладельца передать лес Тонибурка, на который они давно зарились, им.

В последнее время цены на пиломатериалы действительно выросли, даже в богатой лесами Ньоххире должны были устраивать собрание, чтобы решить, сколько леса может рубить каждое хозяйство деревни. Здесь же лесов и полей куда больше, чем лесов, и древесины не хватает в большей степени.

Похоже, вопрос о снижении налога на древесину в Саронии был вызван не стремлением торговцев леса получить небольшую прибыль, а большой группой окрестных торговцев, с волнением наблюдавших за происходившим.

Обращение коленопреклонённого перед Лоуренсом смотрителя леса означал: ты не дал снизить налог на древесину, из-за чего лес Тонибурка оказался под угрозой, как ты будешь справляться с этим безобразием?

И не только Майер, но и Хоро, всегда стоявшая на стороне леса, смотрела на него с укоризной. Потому что, не вмешайся Лоуренс в события в Саронии, налог на древесину мог быть серьёзно снижен, город Каллан получил бы дешёвую древесину и не прицеливался к лесу Тонибурка, за которым следил Майер.

Подобно осуждённому, старавшемуся оттянуть казнь, Лоуренс задал вопрос:

— Проблему — твою и территории — я понял. Но что ты имел в виду, когда ты говорил о трудностях, с которыми ты столкнёшься, пытаясь предотвратить вырубку?

Неужели этот землевладелец не мог гордо задрать подбородок перед городом Каллан? А может, те из города наняли наёмников и вынудили его проглотить их требования, как в прежние времена?

Возможно, Майер полагал, что с помощью Лоуренса эта крупная история обернётся просто маленькой проблемкой.

— Наш землевладелец высказался за то, чтобы лес отдать.

Землевладелец, долг которого — защищать свою землю, сам её отдаёт. Хоро, поджав губы, надулась. Лоуренс сделал нервное движение шеей — просьбу Майера отличала хитрость лисы.

— Хозяин согласен...

— Да, — Майер, взглянув на Лоуренса, удостоверил свой недвусмысленный ответ кивком.

Лиса, которую нельзя было ухватить, превратилась в орла, следившего за своей добычей.

— В таком случае я всего лишь странст... а, то есть...

Лоуренс чуть по привычке не сказал "странствующий торговец", кашлянув, он снова заговорил:

— Я не аристократ, вмешиваться в политические вопросы с учётом того, что сам землевладелец хочет сотрудничать с торговым городом, это, боюсь... Эй!

Это Хоро пнула его в лодыжку под столом. Майер на миг опешил, а Лоуренс поспешил рассмеяться.

— Конечно, твои соображения разумны, — тут же отступился Майер и, чтобы не дать добыче уйти, он на мгновение завис над ней, чтобы атаковать с другой стороны. — Но именно из-за твоего мастерства в торговле я к тебе и пришёл.

Лоуренс тихонько вздохнул и показал Майеру продолжать.

— Для начала, я думаю, что хозяин просто неправильно всё оценил. Лес довольно легко пустить в дело, но сложно потом восстановить, и речь идёт не только о вырубке леса, люди из Каллана обманом заставили хозяина согласиться на сооружение печей, чтобы пережигать лес на уголь, и кузниц.

Лоуренс задержал дыхание. Не из-за слов Майера, а из-за шуршания пришедшего в движение хвоста Хоро, всё ещё сохранявшей невозмутимый вид.

— А чтобы заработать больше денег на перевозке древесного угля и железа, землевладелец должен ещё проложить к лесу дорогу. Люди из Каллана сказали хозяину, что он сможет много заработать на пошлине, если он проложит дорогу, и он всерьёз воспринял их слова.

Прозвучавшие слова дали Лоуренсу понять, что дело тут намного сложнее, чем просто возместить удорожание древесины, чувствуя, что что-то не так, и он, сидя на стуле, напрягся.

— Если ты это не остановишь, леса будет оставаться всё меньше, а людям, которых кормит лес, останется питаться одним ветром. Но хозяина ослепили прибыли от продажи леса, пережигании угля и добычи железа, к этому ещё и пошлины на дороге, которую он откроет, и неважно, что люди будут страдать, а лес уничтожаться, зато он получит прибыль и сам ничего не потеряет.

Похоже, Майер пришёл к Лоуренсу не потому, что тот вмешался в дела Саронии. Должно быть, он чувствовал, что убедить землевладельца можно было, лишь доказав, что всё не так хорошо, как это могло казаться, и Лоуренс для этой роли подходил лучше других.

— Я слышал, что ты, господин Лоуренс, являясь в настоящее время хозяином купальни в знаменитой деревне горячих источников, в прошлом был известным торговцем, проведшим долгое время в странствиях. Прошу тебя, используй свой торговый опыт, чтобы доказать моему хозяину, что он просчитался в расчётах.

Преувеличенная похвала была, конечно, не просто похвалой. Упоминание о том, что Лоуренс приехал, оставив купальню с горячим источником, подтверждало это. Этот Майер знал всё и, наверное, оббегал всю Саронию, собирая сведения, возможно, он и с Эльзой встречался. Он очень старался дать понять, что знает о прошлом Лоуренса, что могло являться завуалированной угрозой.

— Что скажешь? Если ты согласишься помочь сохранить наш лес, обещаю поставлять тебе фруктовое вино, медовуху, сушёные грибы, всё самое свежее, собранное весной, летом, осенью или зимой соответственно, а также дичь — копчёную оленину и крольчатину. Клянусь лесом Тонибурка, это будут лучшие продукты, которые удовлетворят самые изысканные вкусы посетителей высокопоставленных гостей Ньоххиры.

Глаза Хоро загорелись от столь достойной награды, но уши Лоуренса слышали иное. Эти слова означали, что его партнёр по переговорам испытывал затруднения с оплатой золотыми или серебряными монетами и мог лишь в частном порядке, тайком набрать этот дар в каком-то уголке леса. Иначе говоря, официального вознаграждения не будет. Потому что тот, кто служит своему господину, должен быть готов к смерти, если собирается заставить господина отменить его решение.

Исходя из соображений безопасности, Лоуренс должен был немедленно улыбнуться, сделать вид, что согласен на просьбу Майера, а потом быстро собрать вещи и уехать вместе с Хоро. Если бы после этого Майер заявился в Ньоххиру, чтобы устроить неприятности, ему бы воздали вдвойне с помощью не-человеческой силы.

Но у Лоуренса были свои причины не поступать так. Оставив в стороне урчавший рядом с ним живот спутницы, следовало признать, что после вырубки леса его богатства для местных жителей будут утрачены. Причём Лоуренса тяготил не только груз ответственности за его действия в Саронии, у него на сердце лежало и кое-что потяжелее.

Если для Хоро время пролетает незаметно, и день сегодняшний скоро обратится в давнее воспоминание, что будет, если Хоро, предприняв путешествие, чтобы заново пережить былое, навестит земли Тонибурка? Лоуренс опасался, что она окажется перед пустыней, где росло бы всего несколько деревьев и откуда уже давно бежали все люди, и ей будет тоскливо. И эта мысль огорчала Лоуренса сильнее всего.

— Мм? — посмотрел он на Хоро, обратившей к нему пару настороженных глаз.

Он был на перепутье. Хотел ли он, чтобы Хоро, присев на месте загубленного леса, провела пальцами по бесплодной земле? Или же чтобы она нашла послание, которое он когда-то вырезал на молодом деревце сохранённого леса, нашла и печально улыбнулась?

Лоуренс заставил себя думать в направлении второго пути.

Ведь обычно следовало избегать попыток заставить господина изменить своё решение, но Майер как раз хотел, чтобы Лоуренс заставил землевладельца пересмотреть его. То, что решение связано с покупкой и продажей, удваивает сложность положения.

Неопределённость, превышающая возможности человека, заслуживала отказа.

А с другой стороны, глядя на него, сидела Хоро.

Опасность вмешательства и опасность невмешательства.

Прикинув в голове показания обеих чаш этих весов, Лоуренс спросил:

— Ты позволишь мне поговорить с моей женой наедине?

Вероятно, Майер, решив, что Лоуренс наполовину сдался, посмотрел на Хоро и кивнул, стараясь не выдать своих чувств.

— Всё это из-за того, дурень, что по твоей милости этот лес стал целью для кого-то там, — заявила Хоро, сидя на кровати.

Её хвост стукнул по кровати раз, другой. На третий раз хвост не стал бить, а лёг на её бедро.

— Но мне известно и то, что ругать тебя за это бессмысленно... Ты так много работал ради меня в прошлом городе, так что я очень счастлива из-за этого.

Хоро взглянула на бочонок с медовухой и свои записи, куда она включила события дня. Сладость того и другого была примерно такой же.

— И хорошо, что дело касается леса. Можно забыть о спорах в мире людей, раз речь идёт о защите леса, у меня ещё есть возможность самой сделать шаг.

Лоуренс несколько удивился.

— Что за выражение у тебя? Разве это плохо, если бы господин отказался от вырубки леса? Просто показать ему зубы — и дело сделано.

Если какие-то недоумки осмелятся сунуться вглубь тёмного леса, притаившаяся там лесная богиня продемонстрирует им свои клыки.

В сказке это могло бы стать хорошим концом, но в настоящей жизни не всё так просто. Особенно если просчитывать атаку и защиту двух сторон.

— Я, конечно, понимаю твои чувства, когда дело касается защиты леса, только...

— Что "только"?

— Разве Майер не хотел, чтобы я казал землевладельцу, что он ошибся в расчётах? — продолжил мысль Лоуренс несмотря на то, что у Хоро на лице было написано — "Ну и что?". — Мы выслушали Майера, представляющего одну сторону, но всё может быть не так, как он говорит, и решение защитить лес может оказаться неправильным.

Глаза Хоро сразу ожесточились, стали холодными и острыми, как стрелы, словно Лоуренс сейчас сказал, что вырубка леса оправдана.

Лоуренс с беспомощным видом стал объяснять:

— Если бы это было сказкой о лесе и его богине, было бы ясно, кто плохой, а кто хороший. Если бы ты хотела бы защитить лес, который любит господин Майер, и это всё, тогда тоже дело простое. Но как только речь заходит о золотых и серебряных монетах, которые поддерживают жизни многих простых людей, вопрос, чьей стороне помогать, неожиданно становится куда более сложным.

Хоро недовольно хлопнула хвостом по бедру.

— Ты говоришь, что тот дурень солгал?

— В твоих ушах я не сомневаюсь, но ты же не можешь ложь в том, о чём он умолчал, так?

Хоро поджала губы.

— Возьмём, к примеру, пшеницу. Если для неё не хватает земли, будет ли справедливо вставать на защиту леса? Вырубка леса обогатит деревню и даст многое, что позволит накормить голодных и одеть бедных. Не может ли оказаться, что землевладелец и его люди стремятся к этому, и только господин Майер, не желающий терять лес, в котором проводит дни и ночи, пришёл к нам просить помощи?

Землевладелец, стремясь улучшить жизнь людей, решил объединить силы с портовым городом Каллан, чтобы вместе пустить в дело лес, но Лоуренс, которого привёл Майер, разрушил его планы. Не исключено, что дело могло обернуться и таким образом.

А потом сторона, против которой выступил Лоуренс, без труда узнаёт, что он заправляет купальней в деревне горячих источников Ньоххире, отчего неприятностей у него будет без числа.

— Конечно, ради тебя я могу взяться за защиту леса несмотря ни на что.

Хоро посмотрела на Лоуренса и, не выдержав его взгляда, отвернулась.

Эта волчица была не из жестоких языческих богов, ни в грош не ставивших людей. Обещав жителям деревни Пасроэ обеспечивать хорошие урожаи пшеницы, она держала слово на протяжении веков. И потому она не смогла бы смотреть с улыбкой на Лоуренса, если бы он, сохранив ради неё лес, обрёк бы людей на нищету.

Лоуренс избороздил мир торговли вдоль и поперёк, мир в котором многочисленные интересы многократно пересекаются, Лоуренс привык держать перед собой целый ряд весов, взвешивая различные возможности.

— Или же, — на всякий случай спросил он, — Майер не человек?

В таком случае Лоуренсу пришлось бы опрокинуть все весы и продумать новый план сражения. Решив держать Хоро за руку до конца своей жизни, он, пренебрегая всеми прибылями и потерями мира, стал бы сражаться исключительно за сохранение леса.

Словно ощутив эту его решимость, Хоро радостно дёрнула кончиком хвоста. Вероятно, движение было непроизвольным, она с раздражением посмотрела на кончик хвоста, прежде чем вздохнуть и сказать:

— Этот дурень — человек. Кроме запаха земли и деревьев, от него ещё несёт золотыми и серебряными монетами.

Лоуренс полагал, что самое важное различие между ним и Хоро состояло не в волчьих ушах с хвостом и не в продолжительности жизни. А в ценности денег для них. Её подход в этом вопросе можно было назвать личным убеждением.

— Верно. Так что это дело купли-продажи.

По чьему-либо зову о помощи лесу Хоро должна была захотеть непременно броситься на зов. Но это не было глухим лесом, где бы жили духи, это была земля, на которой распоряжались люди. А устройство мира людей было очень сложным.

— Ты хочешь отказаться? — спросила Хоро немного обиженным тоном, который, впрочем, не обвинял Лоуренса, а свидетельствовал, что она не хотела сдаваться.

Даже Хоро, всегда советовавшая Лоуренсу избегать неприятностей, было не так просто отступиться, если речь шла о судьбе леса.

Лоуренс ощущал, что его добрые намерения в Саронии нежданно повлияли на лес Тонибурка, и что ответственность за это ему избежать не удастся, к тому же он заботился о чувствах Хоро. Но несмотря на это просьбу Майера сопровождала неопределённость, не дававшая ему встать и начать действовать. Было бы легче, если бы Хоро солгала, сказав, что Майер был не-человеком.

При этой мысли Лоуренс вздохнул. Хоро много пила, из-за чего часто лгала на всякие глупые темы, ещё она утаскивала еду, но при этом никогда не говорила ерунды в серьёзном разговоре. Что ж, здесь был лишь один человек, который мог бы обмануть бывшего странствующего торговца, ставившего на первое место свою безопасность. А именно искусный мастер переговоров, прошедший от рядового странствующего торговца до главы лучшей купальни в Ньоххире, то есть, он сам.

Лоуренс глубоко вздохнул и раскрыл рот:

— Кстати говоря, — одно из безвольно опущенный ушей Хоро тут же выпрямилось, — независимо от того, верно ли рассчитал землевладелец, для портового города Каллан несколько необычно закупать древесину.

Красноватые глаза Хоро расширились и повернулись к лицу Лоуренса.

— Торговцы древесиной не смогли снизить налог в Саронии, для них было разумно перенаправить свои взгляды на лес Тонибурка. Так работает торговля. Но, насколько я помню, были слухи о понижении налогов и в городе Каллан.

— Мм... И? — сузила глаза, нахмурившись, Хоро, она не понимала, хорошо это или плохо.

— Каллан отказывается от драгоценных налоговых поступлений, но в то же время обращается к Тонибурку, чтобы купить дешёвую древесину. Было проведено много подготовительной работы, чтобы подготовить план действий. На первый взгляд это плохо сочетается, верно? Если не хватает денег на древесину, зачем снижать налоги?

Смотревшая на Лоуренса Хоро подняла голову, переводя взгляд вверх и немного вбок.

— В этом чувствуется какой-то смысл... Может ли место под названием Каллан быть тем же самым, что и город, где ты строил из себя большого человека?

Мудрая волчица стала нащупывать суть, как и должно мудрой волчице.

Налог в Саронии влиял на цену в расположенном ниже по течению Каллане, но если Каллан — это лишь этап на пути древесины ещё куда-то, тогда влияние налога в этом городе будет иметь то же влияние на цену. То есть, если кому-то необходимо купить дешёвую древесину после Каллана, налог должны были бы снижать и в Саронии, и в Каллане.

— М-м. Но интересно, собираются ли в Каллане снижать налог только на древесину?

Если бы Лоуренсу пришлось ответить на вопрос, что в Хоро ему нравится больше всего, он бы точно сказал: её ум, намного превышавший его собственный. Дважды кашлянув, чтобы скрыть своё восхищение, он ответил:

— Из того, что я слышал, налог должны уменьшить не только на древесину, в общем, всё странно. За этим должно скрываться что-то крупное, во что замешан весь город.

Хоро слегка пожала плечами и, свернувшись на кровати, ухватилась руками за пальцы ног.

— В таком случае... что из этого выйдет?

Лоуренсу и без того не хотелось во всё это влезать, а тут ситуация начинала выглядеть всё сложней, приводя Хоро в подавленное состояние. В общем, речь шла о том, из-за чего он бы, скорее, отказался бы.

И ему очень хотелось отказаться.

Но разные люди по-разному смотрели на одну мысль.

— У тебя есть всё, чтобы ты сама догадалась.

— У-у... Мм?

— То, о чём говорят, это событие, касающееся всего города.

Острая интуиция Хоро сейчас давала сбой, вероятно, из-за неприязненного отношения к ситуации у Лоуренса. Для него это было похоже на то, как перед носом лошади подвешивали репу.

— Люди в Каллане показывают большой пряник, и бедняга Тонибурк скоро окажется в их власти. Что вообще может означать столь большое событие?

— Мм, что?

— Возможность получить много денег, разве не так?

— А!

Лоуренс годами странствовал со своей торговлей, мечтая заработать большие деньги, отчего Хоро только глаза закатывала. Теперь у него больше не было таких устремлений. Он их утратил, когда в его душу вошло что-то более важное, нежели зарабатывание денег, и он был готов посвятить защите этого всю жизнь без остатка.

А у Хоро, защитить которую он бы хотел больше всего, сейчас тревожно подёргивались уши. В её взгляде на своего поклонника читались какая-то вина и ещё ожидание, ожидание того, что он не станет просто сидеть сложа руки. И Лоуренс, решив, что в будущем он сможет стребовать с неё определённое возмещение за свою услугу, сказал:

— Всё это пахнет зарабатыванием больших денег, и один дурень, бывший когда-то странствующим торговцем, не смог бы на это спокойно смотреть.

Глаза Хоро загорелись, её похожий на булаву хвост быстро забил по кровати. Лоуренс продолжил, стараясь не дать краям губ полезть вверх.

— Я просто хочу ещё раз удостовериться — ты ведь не ощутила, чтобы Майер врал, так?

Хоро помотала головой, и её уши резко выпрямились.

— Совершенно непохоже, чтобы он что-то выдумал.

Её ответ заставил Лоуренса тяжело вздохнуть.

— Если в результате надо мной все будут смеяться, не вини меня.

Вырубка леса и использование этой земли могло бы в будущем стать делом многих людей, так что, если землевладелец захочет отомстить, ему придётся обеспокоиться сохранением купальни с горячим источником. Каллан потянулся к лесу Тонибурка в поисках обходного пути для осуществления каких-то замыслов. Лоуренс с Хоро не только окажутся впутанными в это всё, они могут не получить в итоге ни серебряка.

Но мудрая волчица, прожившая намного больше лет, чем он, говорила ему примерно так: "Буду ли я плакать или смеяться — это всё равно останется воспоминанием нашего путешествия". Чувство одиночества, скука и даже боль — все они также служили доказательством, что жизнь продолжалась.

Возможно, священнослужитель назовёт жаждой насыщения, родственной чревоугодию, звучавшим в данных обстоятельствах лишь самоутешением, оправданием. Собственно, это действительно было оправданием.

Когда ты не ждёшь от мира ничего хорошего, мир предоставит в достатке оснований утвердиться в этом. Из-за этого Хоро когда-то и хотела завершить своё совместное путешествие с Лоуренсом. Именно Лоуренс разогнал окутавшие её тучи, и она захотела найти руку, за которую могла бы держаться. Рука, за которую она тогда взялась, приносила ей счастье каждый день.

— Ты хитрая волчица.

Возможно, с самого предопределено было, что если бы они хотели сохранить лишь свои жизни, то не смогли бы держать за руку друг друга.

— И к тому же волчица, которая вцепляется в свою добычу, чтобы никогда её не выпустить.

Хоро с выражением искренней благодарности на лице взяла Лоуренса за руку. Награда, что дороже золота, награда, имеющая богатый, насыщенный вкус вызревшего вина.

Лоуренс усмехнулся собственной глупости, сжал руку Хоро и крепко обнял её.

Чуть позже Лоуренс сказал Майеру, что принимает его предложение.

Прошёл ещё день, пока конюх, гнавший лошадей пассажиров лодочника, не добрался до таможни. Лоуренс забрал своего коня, нашёл торговца, намеревавшегося ещё какое-то время провести на таможне и взял у него на время повозку с условием вернуть её в Каллане, это обошлось в несколько серебряков. Повозка оказалась немного староватой, но замечаний к ней не было.

— Просто написали лист бумаги и обменялись рукопожатием, чтобы передавать друг другу вещи? Я по-прежнему не понимаю всех этих твоих торговых штучек.

Действительно, этот способ позволял использовать в качестве залога вещи, которые никогда не доводилось видеть раньше, чтобы запросто заключать сделки с людьми, совершенно незнакомыми. Сколько бы раз она ни становилась свидетельницей этих случаев, они не переставали её удивлять.

Лоуренс, впрягая коня в повозку, криво усмехнулся:

— Как по мне, настоящее волшебство — это вечная любовь, вызванная одним поцелуем.

Хоро, тыкавшая носком ноги в мешки с серным порошком, конечно, краснеть не стала, а попросту фыркнула.

— Тем не менее, ты был действительно неплох в том, чтобы кое-кого окрутить.

— Товар, доставленный таким злодеем, кажется, соответствует договору.

К тому моменту конь был запряжён, и Лоуренс начал укладывать вещи в повозку. Хоро, усмехнувшись в ответ на его слова, легко заскочила на повозку.

— Да, дела идут неплохо. Конечно, этого же следует добавить и в этот раз, — сказала она, облокотившись локтем на борт повозки и с многозначительной улыбкой склонив голову набок.

— Достойное занятие, — заметил Лоуренс, забрасывая в повозку мешок с серным порошком.

Хоро зубасто улыбнулась и пристроила мешок к остальным вещам.

Почти сразу после завершения погрузки вещей, прискакал Майер.

— Вы готовы?

— Всё в порядке, веди нас, — ответил Лоуренс, берясь за поводья.

Севшая на козлы первой Хоро подвинулась, давая ему место.

Майеру, как и положено для смотрителя леса, за пару мгновений развернул лошадь и поехал вперёд. Хотя он изо дня в день объезжал на лошади огромный лес, от селянина у него была только одежда, под которой скрывался настоящий придворный аристократического двора. Небольшой лук у него за спиной не был просто украшением: заметив зайца, Майер тут же поразил его стрелой, не слезая с лошади. Даже опытному охотнику требовалось долго нарабатывать этот, по сути боевой, навык. Обнаруживая в лесу непрошенного гостя, он, наверное, безжалостно пускал свои стрелы. И, должно быть, Майер был силён и в фехтовании.

А во время охоты своего господина он, наверное, ехал впереди, а не рядом с его экипажем, чтобы её направлять. Относясь к Лоуренсу с Хоро как к знатным особам, он и сейчас всю дорогу ехал впереди, несколько раз выезжая для её проверки вперёд, а добытых кроликов обменивал на короткий отдых и еду на попадавшихся по пути постоялых дворах. К исходу дня Майер привёл их к часовне, где их встретил старый добрый священник, и где они заночевали.

Без Майера Лоуренс с Хоро могли опасаться гораздо худшего ночлега. На каком-нибудь захудалом дворе, где в кроватях полно насекомых, не выдержав которых можно было сбежать ночевать под открытым небом у костра. Или, если повезёт, устроиться у кого-нибудь в деревне по дороге на сеновале.

В общем, у Хоро появился лишний повод подразнить Лоуренса.

— Я была бы очень не прочь получить другого партнёра, — заявила она утром, когда они покидали часовню.

Возможно, огонёк недовольства, занявшийся в ней очень скоро после отъезда из Ньоххиры, не переставал тлеть всё это время, однако ради семейного благополучия Лоуренс предпочёл не расслышать её слов.

Через некоторое время ехавший по-прежнему первым Майер остановил лошадь, спешился и указал на что-то впереди. Посмотрев туда, Лоуренс увидел мост через речку, состояние моста вызвало у него самые серьёзные опасения.

— Мост такой ветхий... Там есть, где перейти речку вброд?

Эта речка напоминала, скорее, вытянутую вдоль русла лужу, но вода в ней была на удивление чистой, берега заросли густой растительностью, включая попадавшиеся тут и там рощицы разных видов деревьев. Только сейчас они заметили, что дорога осталась далеко позади, равнина сменилась небольшими холмами, поросшими лесом.

— Здесь издавна было много родников, и такие ручьи время от времени встречаются. Говорят, что во времена моего деда здесь протекала большая река.

Конечно, Лоуренс и Хоро сразу вспомнили легенду о великом змее. Лоуренс не задумывался, откуда взялась река, существовавшая когда-то неподалёку от Саронии, скорее всего, протекала здесь.

— Куда бы ты ни поехал, здесь везде заболочено, я боюсь, повозка увязнет в грязи, и её нельзя будет вытащить.

Лоуренс кивнул и подмигнул Хоро. Та неохотно сошла с повозки и стала разгружать вещи, которые уложили в повозку на таможне.

— Господи, защити, — помолился Лоуренс совершенно серьёзно, делая вид, что не заметил отвращения на лице Хоро , и пустил опустевшую повозку через опасный мостик.

Мост зловеще скрипел и похрустывал под проезжавшей повозкой, и Лоуренс вдруг осознал, почему лес Тонибурка такой большой. Гор здесь не было, однако земля изобиловала неровностями, повсюду то ли лужи, то ли ручьи, здесь практически невозможно вести сельское хозяйство. Жить в месте, где не проведена хорошая работа по дренажу, означало подвергать себя опасности всяких болезней, потому люди не могли здесь селиться. И войны, конечно, тоже обошли это место стороной. Тонибурк смог сохранить этот лес во многом из-за того, что использовать здешние земли было тяжело и невыгодно.

— Наконец-то перебрался.

Не стоило бы удивляться, если мостик к их возвращению уже бы обрушился, став пристанищем мелкой рыбёшке в ручье. Майер часто проверял дорогу впереди явно не из услужливости, он знал, что на дороге хватало опасностей.

— Ладно, продолжим, осталось совсем немного.

Хотя их путешествие нельзя было назвать спокойным, настроение у Хоро плохим не было. Даже Лоуренс, попав сюда, чувствовал запах земли и влаги, такой ощущается, если зайти в лес поглубже, может, это и было причиной.

Вскоре Майер прибавил ход и выехал на развилку. Одна дорога, обычная, вела на юг, другая, узкая, как звериная тропа, поворачивала на запад, она-то и направлялась к густому, тёмному лесу.

Несколько деревень Тонибурка размещались на участках, свободных от леса, одна из них, центральная для этих земель, имела даже место для рынка. Особняк землевладельца был расположен на юге от леса, на некотором удалении от всех деревень.

Майер вёл Лоуренса с Хоро по дороге к центральной, самой большой деревне. Однако, эта дорога различалась с некоторым трудом и не оставляла впечатления, что по ней приезжало много торговцев и иных путников. Поэтому Лоуренс, следуя за Майером, сразу заметил человека, это был старик, сидевший на пне. Заметив их, старик сразу встал.

Майер сказал, что это староста деревни.

— О, наш спаситель уже здесь! — воскликнул староста. — Торговцы, приходившие на наш рынок, говорили, ты решаешь проблемы с разными делами словно колдовством!

— Никакого колдовства, всё только Божьим благословением, — возразил Лоуренс.

Если суеверные жители будут думать, что он и впрямь связан с колдовством, это может привести к лишним хлопотам. Однако на лице старосты отразилось нетерпение его деревни, вызванное угрозой самому её существованию, и он не стал дожидаться, пока Майер его представит гостям.

— Если лес вырубят, мы не сможем существовать. Нет, я боюсь, огромная беда постигнет каждый клочок этой земли вокруг меня!

Он говорил с преувеличенными интонациями, как священник, читающий проповедь. Хоро с торжественным видом кивала, а Лоуренс надел лицо торговца. Торговцам слишком часто приходится выслушивать о разных грандиозных вещах, они не могут воспринимать всё всерьёз. Но староста, почувствовав неподобающее отношение Лоуренса, времени терять не стал.

— Я не сгущаю краски, великий торговец.

Лоуренс с удивлением посмотрел на него — по-стариковски мутные глаза старосты были устремлены к его лицу.

— Наш господин ничего не понимает. Если вырубят лес, чем кормить наших свиней и овец, чтобы они набирали вес? Это не говоря о том, какой вред принесёт вырубка!

Майер, не попытавшись успокоить старосту, тянувшемуся к Лоуренсу и даже шагнувшему к нему, поехал по своему обыкновению вперёд. Лоуренс, бросив взгляд на его спину, спросил:

— Ты сказал... свиньи?

Он предполагал, что староста будет говорить о беде из-за вырубки леса с позиций языческой любви к лесу и напирать на то, что селяне будут вынуждены впрячься в тяжёлый труд и влачить рабское существование. Упоминание свиней и овец стало для Лоуренса неожиданностью.

Увидев, что Лоуренс озадачен, староста удовлетворённо кивнул.

— Мёд, плоды деревьев, от, что в городе называют часто "дарами леса", на самом деле не имеют очень большого значения, даже древесина не является самым драгоценным даром. А что нельзя потерять, так это сорную траву в лесу, траву, даже не имеющую названия.

Лоуренс, не сдержавший улыбки, не мог судить об обоснованности слов старосты и потому посмотрел на Хоро за подсказкой. И оказалось, что она, знавшая о лесе больше кого бы то ни было, сама пребывала в неуверенности.

— Эта сорная трава, — пояснил тогда староста, — корм для наших свиней и овец. Такой торговец, как ты, объехавший весь свет, должен знать, что драгоценные лошади, тянущие повозки, взращиваются на диком лесом овсе, верно?

Корм для лошадей, продаваемый на рынке, состоял по большей части из дикого овса, являвшегося сорняком в отличие от того, который выращивали селяне. И Лоуренс, конечно, знал это.

— Если мы потеряем эту сорную траву из леса, то потеряем больше, чем только овечье молоко и мясо свиней. Ты ведь приехал из Саронии? Тогда ты должен был видеть, какие впечатляющие там поля пшеницы.

Неожиданные темы всплывали одна за другой, Лоуренсу было настолько не по себе, что ему было трудно говорить.

— Ви... видел это... Там это... действительно впечатляет. Так что с этим?

— Да, просто прекрасные поля пшеницы. Но наш господин не понимает, сколько навоза нужно местам вокруг Саронии, чтобы пшеница росла такой сильной.

Жизнь старика была потрачена на многолетний тяжёлый крестьянский труд. И сейчас деревенский староста смотрел непоколебимо и уверенно, говорил с убедительностью, которую вряд ли кто-то осмелился бы оспорить.

Лоуренс немало лет был странствующим торговцем, занимаясь самым низким уровнем торговли, и потому был вполне уверен, что знает этот мир в подробностях с самых разных сторон. Но то, о чём говорил староста, никогда не попадало в поле зрения странствующего торговца, было на более глубоком уровне заботы о земле.

— Если твои руки не испачканы землёй, трудно представить, сколько корма тебе нужно, чтобы выращивать скотину. Травы, растущей на землях под паром и на лугах, вечно не хватает на её прокорм. А наш лес, лес Тонибурка, восполняет недостачу не только на землях нашего господина, но и вокруг нас, всё это на наших плечах. Если бы наш господин захотел бы узнать, сколько сил мы вкладываем в продажу навоза, он был бы потрясён, узнав, что его земля является крупным центром торговли навоза.

Глазам торговца доступны лишь товары, выставляемые на рынке. Торговцы, делавшие ставки на цены икры сельди, никогда не касались таких вещей, как навоз или корм для овец и свиней. В отличие от тягловых или верховых лошадей, домашний скот кормится тем, что растёт из земли, им корм покупать не надо.

Уже вернувшийся к этому времени Майер внимательно смотрел на онемевшего Лоуренса. В том разговоре на таможне смотритель леса ни словом не обмолвился об этом. Может, думал, что вокруг ходило много торговцев и прочих путешественников, а настроение того места заставило бы принять разговоры о навозе и корме для животных за шутку или розыгрыш, и от этих тем просто бы отмахнулись.

Как ни крути, а сейчас это было и к месту, и ко времени. Результат проявился в полной мере. Майер безупречно выбрал момент.

— Достопочтенный Лоуренс, в мои обязанности входит и защита леса от самовольных вырубщиков, но на самом деле я каждодневно слежу и за пришлыми людьми, не давая им пасти в лесу скот.

— Навоз ценнее золота для сельскохозяйственных полей. Принесёт ли поле втрое или всемеро от посеянного, зависит от того, прольётся ли на поле дождь удобрений. А источник навоза — животные, его количество целиком зависит от того, сколько травы они съедят.

Часто встречаются поля, дающие урожай втрое от посеянного, если вычесть то, что пойдёт на еду и на посев следующего года, от урожая почти ничего не останется. Малейший урожай приводит к разорению и нищете. Для того чтобы выкладывать мешки со своей пшеницей на рынке, претендуя на звание земли-житницы, требуется выращивать впятеро больше посеянного. Даже на самой плодородной земле надо благодарить Бога за урожай всемеро от посеянного.

Когда Лоуренс был странствующим торговцем, он имел дело лишь с тем, что касалось рынка, и не представлял себе роли навоза или сорной травы в выращивании пшеницы. Он проехал множество деревень, купил и продал много пшеницы, но его знание деревни оказалось поверхностным, понимал он лишь отдельные стороны её жизни.

— Если наш господин настоит на вырубке леса, мы обнищаем не только из-за того, что нас заставят вырубать деревья, но ещё мы лишимся лесной травы, скот в округе отощает, его станет мало, а поля высохнут и будут, как пересохшая река. Будут страдать все.

Лоуренс не мог не задаться вопросом: может, Хоро, проведшая сотни лет на пшеничных полях, понимала всё с самого начала и старалась незаметно направить его к соответствующему решению? Но, когда он повернулся к ней, обнаружил, что она сидит на козлах с очень недовольным лицом. Он было подумал, что Хоро была сердита из-за возможных последствий для пшеничных полей, но увидев, как она избегала встретиться с ним взглядом, предположил, что богиня леса знала о роли навоза для выращивания пшеницы не больше, чем торговец Лоуренс.

Потом ему на ум пришло, что в деревне Пасроэ новые способы возделывания пшеницы, придуманные разумом людей, заменили многовековую заботу Хоро об урожайности полей и в итоге изгнали её. Меж тем, староста деревни, охотно рассуждая о связи пород деревьев в лесу с ростом лесной травы, о цикле выпаса скота и урожаях пшеницы, ни словом не обмолвился о лесных божествах.

Эпоха почитания божеств тёмных лесов ради обильных урожаев прошла, Хоро всем сердцем стремилась защитить лес, но ей самой там же не было места.

— Великий торговец, ты должен внимательно выслушать, — повысил голос староста, и Лоуренс, вздрогнув, отвернулся от Хоро и посмотрел на старика. — Можно сказать, что все пшеничные поля отсюда в пределах доставки пшеницы на повозке поддерживаются лесом Тонибурка. Но наш господин забыл истины земли, прислушавшись к голосам от морского побережья.

Майер немедленно принялся объяснять слова старосты:

— Портовый город на берегу моря действует не так, как города и деревни вдали от побережья. Для них пшеница — это лишь один из товаров, которым они занимаются. Случится неурожай — они просто привезут пшеницу из других стран на нескольких судах и продадут по более высокой цене.

Прежде Лоуренс заполнял свою повозку всем без разбору, что могло принести деньги, и развозил товары по разным городам. Но слова Майера прозвучали в его ушах весьма жёстко.

— Но причина, по которой наш господин согласился, она... в общем, она в какой-то мере обоснована.

Пока Майер говорил, Лоуренс вдруг заметил, что выкошенная часть луга — это настоящая дорога, утоптанная ногами людей и колёсами повозок, а несколько ровных площадок на опушке служили селянам полями. Вероятно, здесь урожай убирали раньше, чем в Саронии, поля были скошены уже довольно давно.

— Цель портового города Каллан не только древесина. Есть подозрение, что они хотят, проложив дорогу через лес, изменить всю карту местности.

— Карту? — переспросил Лоуренс, просто чтобы хоть что-то сказать.

Теперь он разглядел и центр деревни. Там на небольшой площади был устроен рынок, на нём люди разложили убранную пшеницу, овощи, а также лесные плоды и мёд. Хотя место рынок занимал небольшое, но людей там было на удивление много, были там даже повозки.

Маленький и наполненный жизнью, это был столь хорошо знакомый Лоуренсу сельский рынок.

— Возможно, господин хочет продать лес, чтобы сохранить на новой карте этот рынок в новом качестве.

Лоуренс начал движение, собираясь кивнуть, но, почувствовав что-то странное, остановился.

— Но когда лес будет вырублен, этого всего уже не...

Хотя деревня и располагалась среди густого леса, лесозаготовка не являлась основным занятием селян, хозяйство здесь основывалось на животноводстве и поддержке полей.

— Господин думает, что слитки железа и древесный уголь возместят вкус пшеницы и мёда.

— Гарью от печей, где будут выплавлять железо, провоняют все пшеничные поля вокруг.

Майер на таможне сказал, что его хозяин неправильно оценивает ситуацию, похоже, так оно и было. Ошибка состояла в том, что вырубка леса Тонибурка отразится не только на этом месте, но и на огромных пшеничных полях Саронии. Лоуренс стал осознавать, что такую ошибку допускать было нельзя.

Глава 2

Чужаков в деревнях редко привечают, а если они приходят заставить землевладельца отменить своё решение, то им следует держаться с осторожностью. Лоуренс чувствовал, что даже староста, специально вышедший встретить их и Майера, кажется, воспринимал их как неизбежное зло. Чему значительно способствовали слухи, что способы Лоуренса разрешать деловые проблемы сродни колдовству. Поэтому Лоуренс решил считать себя странствующим торговцем, заехавшим в деревню по делам и остановившимся на ночь в церкви.

Священник, добрый старик, с искренней приветливостью встретивший их, конечно, знал про дела Лоуренса в Саронии. Особенно его интересовал знаменитый епископ с неподтверждённым духовным званием, который создал пруд для разведения форели и деревню, приютившую людей, лишившихся крова. Лоуренс подробно рассказ ему всё, что знал, о прибывшем из-за тёплого моря Радене. Самому же Лоуренсу не терпелось поподробнее узнать о состоянии леса и деревни. Однако священник, благочестивый и всеми уважаемый, знал очень мало о денежном положении леса и деревни, он лишь смог печально произнести, что надеется на воцарение мира в душах селян и господина. Если бы Эльза, много разбиравшаяся в церквях с беспорядком в делах, надо полагать, она бы разворчалась по поводу такого отношения.

Таким образом, ужин прошёл приятно, но бесплодно.

Хоро не могла насытиться простой едой с очень умеренным количеством мяса, вернувшись в комнату для гостей, она первым делом достала из вещей вяленого мяса, села и принялась жевать. Но ела Хоро без обычного для неё удовольствия и выпила всего несколько глотков медовухи.

Лес был на грани уничтожения, но селян волновал не его судьба, не говоря уже о судьбе воплощения-хранителя леса, а экскременты домашнего скота. Хоро, конечно, знала, что ей нечего было сердиться, но для мрачного настроения этого хватило.

Лоуренс, начавший понимать сложность положения, по-своему постарался возместить скромность ужина, он позаимствовал кое-что у священника и принялся раскладывать на столе.

— Ты, что там у тебя?

— Карта.

Майер сказал, что торговый город Каллан собирался переделать карту, а земледелец Тонибурк решил отдать лес, чтобы сохранить оживлённость местного рынка.

Одной из уловок в торговле является способность подумать с позиции другого человека.

— Церковь — место сбора грамотных людей, поэтому их карты достоверней, — пояснил Лоуренс.

— И где здесь что?

В мире немного грамотных людей, и в картах разобраться сможет тоже не всякий. В самом деле, большинство людей никогда не покидает деревню, где они родились, им нет нужды смотреть в карты. Волкам тоже они не нужны, потерявшись ночью в лесу, волк поднимется на гребень, посмотрит с его вершины по сторонам и узнает, где он и куда идти.

Однако Хоро прежде не раз при пламени свечи рассматривала карты с Лоуренсом, так что навык у них в этом был.

— Север здесь, мы просто спускались по этой реке, а отсюда по суше двигались на юг, и теперь мы здесь.

В верхней части карты от края до края была показана река, протекавшая через Саронию. Сам город размещался в правом верхнем углу, а ниже по течению, в левом углу карты река должна была, вероятно, направляться к портовому городу Каллан. Ниже, на южном конце леса, было показано озеро, а может быть, пруд, на берегу которого виднелось строение, вероятно, особняк землевладельца. Дальше на юге была видна дорога, огибавшая лес и проходившая с запада на восток, и на этом карта заканчивалась. А пространство с севера на юг было сплошь залито серым — его занимал огромный лес, несравнимый по площади ни с одним другим. Чуть к северо-востоку от леса размещалась деревня, в которой они остановились.

— Майер сказал, что землевладелец вырубит лес посередине и проложит путь на юг.

Раздался ужасный хруст, похоже, Хоро в вяленом мясе попался хрящ, в свете свечи сверкнули её красноватые глаза и зубы.

— Вот ведь дурень, — сказала Хоро и принялась за следующий кусок вяленого мяса.

— С деловой точки зрения замыслы портового города и землевладельца выглядят небезосновательно.

Лес простирался с северо-востока на юго-запад, причём во многих местах были изображены символы, в которых можно было заподозрить холмы. Пешим порядком пересечь это место было очень непросто. Учитывая, что пять деревень находились вне леса, а две лишь немного в него углублялись, в лесу строительства не велось.

На карте отмечалось, откуда прибывали гости церкви и куда следовали, получался путь, описывавший лес по большой окружной дуге.

— Здесь портовый город Каллан, а потом лес уходит на юг. В конце есть что-то вроде озера или большого пруда. В общем, там должна быть небольшая река, уходящая к югу. То есть, если вырубить лес и проложить дорогу через середину леса до того пруда, станет возможным с лёгкостью перевозить грузы на север или юг на лодках, создав удобные пути перевозки.

Как только откроется дорога от северной части леса до большого озера на юге, на озере тут же появятся причалы и помещения для хранения товаров, а также постоялые дворы для торговцев и иных путешественников. Изобилие леса поблизости упростит строительство и домов, и причалов со складами, объекты будут расти, как грибы. К слову, в подобных ситуациях торговцы сразу проявляют заботу о мастерских для отжига древесного угля и кузницах.

Путь, соединяющий север с югом, с учётом портового города на севере, должен предоставить лучший способ вывоза древесины, древесного угля и железа. Нетрудно представить, как после этого оживилась бы жизнь деревни.

— С проходящих по этому пути можно будет взимать сбор, а древесина отсюда полетит на продажу, как на крыльях. Постепенно население этого места будет расти, возникнут новые деревни, так что карта будет действительно сильно перерисована.

Хвост Хоро недовольно вильнул из стороны в сторону.

— Но разве они не сказали, — сказала она, указывая на деревню, — что после выполнение этого замысла деревня будет обречена? Почему это?

Если бы кто-то посмотрел с улицы на их окно, то увидел бы красивый пальчик, словно повисший в воздухе.

— Это из-за размещения Каллана. Посмотри, это за той стороной леса, — ответил Лоуренс, показав на лес Тонебурка. — Представь себе эту карту, расширившуюся во все стороны. Если Каллан решил бы торговать с внутренними территориями страны, пути для перемещения товаров, были бы перекрыты этим лесом, так что портовому города пришлось бы полагаться только на реку Саронии. Это ясно и прибрежным землевладельцам.

Хоро резким движением приподняла голову и кивнула.

— Это просто означает схватить за глотку, — сделала вывод она.

Если суда с товарами и доберутся до портового города Каллан, товары просто сгниют в трюме или в портовом складе, если его не доставить. В настоящее время единственный путь продать их — это перевезти по реке Саронии, и на месте прибрежных землевладельцев Лоуренс бы брал с торговцев высокую пошлину. Вот почему Каллан стремился открыть себе путь вглубь страны, чтобы развязать себе руки.

Хоро покачала вверх-вниз куском вяленого мяса, зажатым в зубах.

— Каллан мог угрожать Тонибурку, что в случае его отказа от участия в их замысле новый путь будет проложен на западе далеко от леса, — Лоуренс провёл пальцами по левому краю карты. — А когда откроется этот западный путь, поток торговцев, прежде проходивших через деревню на юг, полностью иссякнет. Во всяком случае у торговцев из Каллана не будет причин брать лодки к востоку от леса и платить горную пошлину. В итоге деревня потеряет торговлю с проходящими через деревню людьми. Местным жителям пришлось бы самим везти товары через горы, чтобы их продать, а дорога здесь к тому же плохая.

Хоро, раздумывая, жевала вяленое мясо. Возможно, она вспомнила тот ветхий мостик, по которому им пришлось перебираться по дороге сюда.

— Однако должна быть причина, помешавшая Каллану проложить дорогу в обход леса раньше, — заметила она, — иначе её уже давно бы проложили бы.

На карте не было отображено той части, трудно было судить, как обстояли дела на самом деле, но прибрежная дорога на западе должна была существовать. Возможно, использование той дороги, ограничивая возможности землевладельца получать выгоду, могло породить какие-то конфликты.

Каллан, вероятно, только начинал развиваться в качестве портового города, но все окрестности были уже давно заняты влиятельными людьми, Каллану было сложно втиснуться между ними. Когда маленький ребёнок вырастает, его могут душить прежние одежды.

— Как бы то ни было, прокладка нового пути требует серьёзных затрат труда, — сказал Лоуренс и взглянул на бочок с медовухой, который Хоро поучила от Майера.

Волчица с неохотой передала бочонок Лоуренсу, и тот, сделав глоток, вернул медовуху и продолжил:

— Сбор пошлин на реках устроить намного проще, чем на путях по суше. Поэтому землевладельцы принуждают своих людей выходить на работы по прокладке и ремонту дорог, и им приходится работать по три-четыре дня в неделю. Конечно, сельским хозяйством им в это время приходится пренебрегать, из-за чего жизнь становится и хуже, и тяжелее. Я думал, речь пойдёт о том, что деревня будет раздавлена такой проблемой.

Однако староста всё время вёл речь о разведении животных, о лесной траве для кормления этих животных да о навозе, ими производимом и используемом для удобрения полей.

— Похоже, что, если селян и заставят прокладывать дорогу, им не придётся трудиться слишком тяжело. Другими словами, у их господина достаточно доброе сердце, он бы не стал чересчур помыкать ими. Раз так надо найти что-то ещё, чтобы заполнить дыру в нашем понимании.

Хоро отстранила чашу с медовухой, которую она держала у губ, и принялась рассматривать карту своим мудрым взором.

— Я сейчас говорил, что проложить дорогу трудно, а через лес её проложить, ясное дело, в несколько раз труднее. Но если её проложить, вырубленный лес можно будет продать. А в дальнейшем здесь появятся железоплавильные печи и всё такое прочее, что будет приносить деньги, так что в дальнейшем не придётся беспокоиться о средствах на прокладывание дороги. А особенно, если Каллан нуждается в древесине, он тогда во многом пошёл бы на уступки с землевладельцем Тонибурком, потому что это дело будет приносить много денег. Землевладельцу будет выгоднее поддержать замысел Каллана, чем дать им ездить в обход леса, даже если придётся потерять эту часть леса.

— М-м.

— А Майер выглядит прекрасным смотрителем леса, по приказу своего господина найти место, чтобы проложить дорогу, он действительно найдёт.

И таким образом городской совет Каллана и Тонибурк сочли, что это будет выгодно, и потому решили действовать вместе.

— Здесь заправляет мир торговцев, — негромко сказала Хоро.

— А что думает волчица, — спросил Лоуренс.

Услышав вопрос, Хоро фыркнула наполовину со вздохом, села на кровать и волчьим движением оторвала кусочек вяленого мяса. Если она вела себя, как волчица, то, как правило, у неё было плохое настроение.

— Крайне глупо открывать путь в таком месте.

Лоуренс взглянул на карту, потом на Хоро:

— Это из-за того, что сказал староста деревни?

Утрата даров леса. Даже если Хоро не знала о выпасе скота, удобрении пшеницы и условиях выращивания лесной травы, в этом она должна была разбираться лучше и дотошливей кого бы то ни было.

— Они хотят проложить дорогу, по которой будет двигаться много людей, и им потребуется пережигать дерево на уголь, чтобы выплавлять здесь же железо, так? В итоге это будет не просто дорога, потому что она рассечёт большой лес надвое, это означает, что появится два отдельных леса.

Вероятно, она увидела, что Лоуренс не знал, как к этому относиться, и потому со вздохом продолжила:

— Возьми, скажем, лису.

— Лису?

— Вы, торговцы, смотрите на землю и видите прежде всего дороги, по которым можно возить товары, вы как кошки. Кошки живут на дорогах от одного дома до другого, это их территория.

Это показалось Лоуренсу интересным, и он повернулся вместе со стулом к Хоро.

— Землевладельцы — обычные псы. Договорились между собой, самолично решили, что кому, и поделили территорию между собой.

— А что насчёт лис?

— Лиса похожи и на тех, и на других, но им нужно больше, чем и тем, и другим. Если лес недостаточно велик, они не смогут жить в нём. Когда большой лес разделят надвое, он не станет для них двумя территориями, разделение лишь заставит их понять, что эти куски недостаточны, чтобы в них выжить.

Лоуренс почти восхитился ею, но понять слова Хоро он ещё не смог, за что удостоился её холодного взгляда.

— Если лиса убежит, разведётся много мышей, и оленям станет проще выжить, потому что у них станет меньше врагов.

— Э?.. А, вон что.

— Олени с мышами будут поедать молодые побеги травы и деревьев с каждой стороны леса, и если их поголовье будет слишком большим, лес быстро поредеет. А потом начнёт заполняться деревьями с острыми иголками вместо листьев, и тогда станет тёмным и пустым. Для выпаса овец и свиней такой лес непригоден.

Деревья с острыми иголками — это, должно быть, хвойные деревья. Лиственным деревцам будет трудно вырасти, они очень уязвимы для травоядных животных вроде оленей, выживут лишь хвойные, которые быстро вырастают и постепенно закрывают своими раскидистыми вершинами свет, и тогда под ними почти ничего не будет расти. Это отразится на сорняках, о которых с таким удовольствием рассказывал староста деревни.

— Это похоже на жёлудь, который всё ещё выглядит красивым, когда в него уже залез червь, и внутри уже одна труха.

Проложат дорогу через лес Тонибурка, установят печи по отжигу древесины и выплавке железа, полностью заменят древесину из Саронии местной, и тогда лес, возможно, внешне останется прежним, но внутри всё будет иначе. Действительно напоминает жёлудь, в который через маленькую дырочку прогрызся червяк, источив всё внутри.

— Что до меня, то я лишь смогу неспешно наблюдать, как лес возвращается в исходное состояние.

По её тону Лоуренс понял, что восстановление леса займёт долгое время, намного дольше продолжительности человеческой жизни. Это, конечно, подтверждало, что слова старосты деревни и Майера не были отражением пустых страхов.

— Но Майер же должен был объяснить это своему господину, так ведь?

Вместо ответа Хоро лишь отпила из чаши медовухи, полагая, вероятно, что Майер был настолько хорошим смотрителем, что не мог не знать об этих вещах. Следовательно, либо землевладелец был слишком невежественным, чтобы понять его предупреждение, либо решил, что последствия будут не столь значительными, и настоял на соглашении с советом Каллана, вынудив оказавшегося в затруднительном положении Майера искать помощи у Лоуренса.

Лоуренс, вздохнув, встал со стула, пересел на кровать рядом с Хоро, имевшей скучающий вид, повалился навзничь и стал смотреть в потолок. Хоро бросила на него неопределённый взгляд.

— Выглядит так, что землевладелец, по крайней мере, думает, что всё дело хорошо продумано.

И потому смело пошёл на это. Пусть в этой затее не всё было ясно, но, если при продумывании каких-либо денежных планов нет места неопределённости, значит, планы мошеннические или плохо продуманные. Надо полагать, что землевладелец принял решение не просто по глупости.

Майер надеялся, что Лоуренс поправит расчёты его господина и докажет неудачность замысла.

Так что же можно предпринять для защиты леса и пшеничных полей?

Лоуренс вздохнул, его взгляд вдруг перепрыгнул на Хоро, всё это время сидевшую рядом. По всей видимости её бдительность была на высоте, и взгляд она заметила — её уши тут же напряглись. Но поворачиваться к нему Хоро не стала, и тогда он сказал:

— Я не виню тебя в том, что ты втянула меня в это сложное дело.

Хвост её тут же раздулся, кролик во время вздоха.

— Сказано же: собака непременно наткнётся на кость, если будет долго бродить.

Почуяв недоумение Лоуренса, Хоро немного повернула к нему лицо с выражением такого отвращения, которое она редко выказывала.

— Давняя человеческая пословица, она означает, что любое действие имеет последствия.

Лоуренс, усмехнувшись, стал накручивать волоски её хвоста на палец левой руки. Хоро немедленно выдернула хвост и хлопнула им его по руке.

— Так называемые "удача" и "беда" отличаются лишь плетением, — и Лоуренс безо всякого стеснения схватил пучок волосков хвоста Хоро и намотал на палец другой руки. — Хорошее и плохое скручено вместе, как волокна верёвки. И получается жёсткая верёвка, которой можно привязать что-то важное.

Хоро смотрела, как он играется с её хвостом, и слушала, вначале её лицо выражало почти одобрение, чтобы смениться недовольством.

— Вторая половина того, что ты сказал, звучит неискренне.

— Сейчас это ещё не так, но в будущем — станет в Ньоххире важной темой для разговоров.

Хоро прикрыла глаза и расслабила плечи.

— На самом деле для нас было удачей получить возможность столкнуться сейчас с этой проблемой. Если такой большой край, выращивающий пшеницу, как Сарония, постигнет неурожай, Ньоххира будет вынуждена тратить больше денег на покупку пшеницы. Даже если мы не сумеем уговорить землевладельца, у нас будет возможность загодя принять меры.

Сейчас, когда Лоуренс говорил на торговую тему, его эмоциональность не вызывала у Хоро никаких сомнений в его словах.

— И если мы не наделаем серьёзных ошибок, это дело окажется для нас выгодным.

Когда Лоуренс принимал просьбу Майера, ему пришлось убеждать себя, что дело может быть выгодным, теперь это становилось правдой.

Он прекратил баловаться с шерстью и просто погладил хвост Хоро. Несмотря на недавнее похмелье, на поездку в повозке и невозможность в течение некоторого времени ухаживать за хвостом шерсть на нём была по-прежнему пушистой и мягкой.

Как правило Хоро не любила, когда кто-то возится с её хвостом, и сейчас она выглядела недовольной, но всё же терпела его возню. Возможно, чувствуя вину за то, что втянула его в эту трудноразрешимую проблему.

Однако не зря говорится, что у торговца два языка, и на самом деле у Лоуренса уже были кое-какие соображения. Забавляясь с хвостом Хоро, он лишь приводил эти соображения в порядок.

Он не считал себя особо выдающимся, но у него было важное преимущество перед другими. Рядом с ним была Хоро, благодаря которой он мог взглянуть на мир с такой точки, какую другие не могли себе представить. Это касалось и замысла вырубить лес.

— Короче, надо просто дать землевладельцу ощутить, что этот замысел невыгоден. Значит, должен найтись такой способ.

Глаза Хоро расширились от удивления.

— В самом деле?

— Думаю, что да. Просто нужно будет кое-что решить, я поговорю завтра с Майером... — успел сказать Лоуренс, прежде чем его челюсти свело мощным зевком.

Проведя часть пути в дороге, он столкнулся с трудной проблемой, с какой ему давно не приходилось иметь дела, и его мозг перенапрягся сверх меры. Надо было ложиться спать, оставалось лишь погасить свечу и закрыть окно. И достать ещё одеяло, ночью будет холодно... Так он подумал, но вставать ему было лень, и глаза никак не открывались.

Вдруг свет свечи, пробивавшийся сквозь веки, исчез, скрипнули ставни окна и, уже громче, основа кровати, а потом его накрыли одеялом.

Лоуренс бесчисленное число раз исполнял этот ритуал, так что один раз в году можно было и пропустить.

— Я волчица, ответственная за урожаи, — прошептала ему под одеялом Хоро.

В эту ночь Лоренсу приснилось, что он стал семенем, и его посадили в землю. Ему хотелось приложить все силы, чтобы прорасти и расцвести прекрасным цветком.

Лоуренс помог старому священнику отслужить утреннюю службу, селяне в благодарность принесли Богу на алтарь зачерствевший хлеб. Когда Лоуренс со священником почти безрезультатно пытались им позавтракать, пришёл Майер, чтобы забрать гостей. Он принёс с собой свежий, вероятно, только что испечённый в деревенской пекарне хлеб. Скорее всего, он именно так встречал своего господина, когда тот приходил в церковь.

Они втроём шли по деревенской улочке, Майер, с улыбкой наблюдая, как Хоро ест хлеб в две ладони размером, сказал Лоуренсу:

— На самом деле я тоже раздумывал, что мне надо показать тебе. Так ты действительно хочешь начать с... деревенской кузни?

Похоже, он думал, что было бы ближе к сути было бы начать с маленького деревенского рынка или с пшеничного поля, но Лоуренс кивнул и подтвердил:

— Верно.

Майер помрачнел, тревожась, вероятно, что вчерашние слова старосты пропали зря, но у Лоуренса была причина для этого. Майер, не имея оснований для отказа, повёл их в лес. Кузницы обычно размещают в лесах, потому что им требуется много дров и воды.

— Всё правильно, вчера я брал карту у священника, чтобы посмотреть, что где. Если карта верна, решение твоего господина не кажется безосновательным, — сообщил Лоуренс, Майер кивнул. — Чтобы торговый город Каллан развивался, существует настоятельная необходимость открыть путь внутрь страны, я правильно говорю?

— Спорить не буду. Порт в Каллане хороший, но поскольку лес Тонибурка лежит прямо в центре, спасением для пути к внутренним районам служит река, по которой все передвигаются. Однако...

Майер замолчал, когда путь им вдруг перекрыло стадо овец. После многословной перебранки селян, гнавших овец, и Майера было решено, что стадо пройдёт первым.

— У меня есть немало сомнений и по поводу того, сколько людей будет задействовано на обслуживании дороги после её открытия.

В отличие от старосты деревни Майер беспокоился не только об уничтожении леса, но и о том, что его господина из-за ошибки в расчётах ожидал полный крах.

— Думаешь, что выгода окажется куда скромнее, чем обещал твоему господину портовый город Каллан?

Землевладелец согласился пожертвовать драгоценным лесом ради своих будущих интересов. Должно быть, он предполагал, что по дороге, которую построят после вырубки леса, будут ездить торговцы из города Каллан, с которых можно будет получить за проезд большие деньги.

— На первый взгляд дорога через этот лес будет очень удобной. Спустившись вниз по небольшой реке от южной оконечности леса, можно добраться до реки Ром, но по пути крупных городов нет, зато есть Кербе внизу по реке и Реноз вверху. Большие города заправляют ситуацией. При этом Реноз подчиняется Кербе, как верный слуга, а сам Кербе по отношению к Каллану вроде драчливого старшего брата. А товары через оба портовых города проходят почти те же самые.

Лоуренс вспомнил, что вчера говорила Хоро о территориях. В городах территории "кошек" и "собак" образуют торговые центры. Количество товаров, проходящих через эти центры, а также их разнообразие ограничены, и в выигрыше тот, у кого товаров больше.

— Мог ли Кербе радоваться, что Каллан вторгся на их территорию, собираясь забрать у них торговлю? И потом, Каллан не пользуется западным путём вдоль моря только потому, что это территория Кербе, из-за чего возникли бы многочисленные неприятности с таможенными сборами.

Выводы, сделанные Лоуренсом вчера вечером при изучении карты, находили подтверждение. Майер тоже полагал, что в Каллане не могли не задумываться над этими вопросами. В итоге добрый землевладелец оказывался обманутым и нёс большие убытки. Охотничий взор Майера внимательно отслеживал такую возможность.

— Но когда я говорил это моему господину, он, чуждый торговле, меня не слушал. Моя убедительность была, наверное, не более, чем если бы я говорил о ловле рыбы в море.

Когда что-либо советуют, очень важно, кто именно даёт совет.

— А то, что случится с лесными сорняками и с пшеницей, ему вообще не понять. Такое поймут только те, кто много времени проводит под бескрайним небом — в лесу или в поле.

Люди, занимавшиеся торговлей, часто, можно сказать — ежедневно, сталкиваются с подобными цепочками связанных событий. Поэтому Лоуренс смог быстро проникнуться тревогой старосты и найти подсказки к ситуации. К тому же рядом с ним была такая обитательница леса, как Хоро. И Лоуренс не потерял надежды даже после стольких жалоб Майера. Потому что, продумав всё и прикоснувшись к хвосту Хоро, он был уверен, что сумеет поколебать мнение землевладельца.

Итак, следуя за Майером, Лоуренс с Хоро покинули деревню и направились в лес. Дома скоро остались позади, деревья попадались всё чаще, и вскоре, после короткого пологого подъёма, разом начался густой лес.

Улица в деревне представляла собой утрамбованную землю, и было видно, что её посыпали мелкими камешками, за деревней улица превратилась в поросшую травой дорожку, в лесу же земля была мягкой, поддававшаяся под ногами, её так обильно покрывала опавшая листва, что могло показаться, что они шли по облакам.

Увлажнённая утренней росой почва источала запах мокрой земли. Закрыв глаза, Лоуренс мог легко вообразить, что он снова оказался в Ньоххире и идёт по знакомому лесу, впрочем, запах всё же был иной. Сверху донёсся шорох — по ветке пробежала белка, потом из-под самых его ног из прелой листвы выскочила глупая мышка, чтобы поспешно скрыться в дупле дерева. Похоже, в этом лесу было больше живности, чем в Ньоххире.

Пройдя немного по лесу и поговорив с Лоуренсом, Майер, как и вчера, отправился вперёд проверить дорогу.

— Какой хороший лес, — прошептала Хоро. — Он говорил, что та дорога была когда-то рекой.

Лесная тропа, деревья вдоль которой были срублены, а прочая растительность старательно выкошена, немного углублялась в почву. В дождь вода, стекая по этой канавке, уносила с собой немного почвы, немного углубляя дно, со временем здесь мог появиться ручей. Такие ручьи из-за упавших огромных стволов деревьев или скоплений опавшей листвы могли изменить своё направление. Как-то в глубине леса в Ньоххире Хоро сказала Лоуренсу, что и леса, и горы на самом деле достаточно часто меняются, в результате этих изменений лес Тонибурка мог приобрести свой живописный вид.

Майер говорил, что в тонибуркском лесу и его окрестностях протекает много ручьёв, придающих местности холмистость, а растительности — жизненную силу.

Скорее всего, предположил вчера Лоуренс, путь собирались прокладывать по руслу бывшей реки, увидев местность своими глазами, он только больше в этом уверился.

Задуманное наверняка пройдёт гладко.

Хоро не знала точно, что задумал Лоуренс, однако расспрашивать его по утру не стала, и он не стал говорить ничего определённого — объяснение может быть более результативным в соответствующей ситуации.

Лоуренс шёл по лесной, покрытой листвой тропе, чувствуя себя превратившимся в мышонка, пока, наконец, не почувствовал, что впереди открывается свободное пространство. Там среди густого леса оказалась поляна, посреди которой угадывалось что-то вроде пруда, в общем, в таком месте вполне можно было ожидать встречи с ведьмой.

У пруда стояло два поросших мхом строения, готовые на вид рухнуть в любой миг.

— Отвратительно пахнет, — пожаловалась Хоро.

Лоуренс улыбнулся и вместе с Майером подошёл к дому, откуда сразу запахло углём и железом. После насыщенного аромата леса от этого острого запаха закрутило в носу. У этого дома не было одной стены, открывая вид кучи из угля и каких-то кусков железа. Крепкий мужчина без рубахи, работавший с таким усердием, что от его тела поднимался пар, рылся в этой куче.

— О, да это вроде господин Майер?

— Мастер, ты и сегодня так же занят.

— Хей, если я буду сидеть без дела, боюсь, этот лес просто поглотит меня.

Мужчина, которого Майер назвал мастером, повернулся лицом к лесу, стянул тяжёлые перчатки и покосился на Лоуренса с Хоро.

— Они же пришли не учиться ремеслу, так?

Хоро с фырканьем отвернулась, словно выражая возмущение от имени жителей леса. Лоуренс обменялся с мужчиной улыбкой и поздоровался.

— Эти двое — Лоуренс, странствующий торговец, и его жена. Они на нашей стороне по вопросу прокладки дороги.

— Ой! — воскликнул мужчина, выслушав Майера, затем он кивнул. — Прости за грубость, здесь дымно и плохо пахнет, давайте выйдем, поговорим.

Должно быть, он связал возмущение Хоро с тем особенным запахом железа от горячего горна.

Мастер-кузнец открыл дверь другого дома, предлагая войти. Лоуренс хотел вслед за Майером воспользоваться приглашением, но, обернувшись к Хоро, увидел, что она стоит неподвижно. Он подумал, что она не желала вступать на территорию кузнеца, но Хоро напряжённо вглядывалась вглубь леса. Словно кто-то из её прежних спутников звал её.

— Хоро? — с некоторым нажимом обратился к ней Лоуренс.

Не оставляй меня позади.

Хоро, смутившись, повернулась к нему.

— Вяленого мяса у меня больше, чем я съем один.

Глаза Хоро, запылавшие ярко-красным, когда она пожирала взглядом лес, постепенно обретали обычное сияние. На какое-то время она будто была готова слиться с этим лесом, похожим на лес её мечты, но вот её тело уже пришло в движение.

— Мм. В мире вкусного больше, чем в лесу.

Так или иначе возвращение в горы и лес было отложено.

Когда Лоуренс, пропустив Хоро в дверь, зашёл следом сам, хозяин как раз принёс ароматное пиво.

Мастер выпил пиво, сваренное им собственноручно, как он с гордостью сообщил, словно оно было просто водой, и сердито сказал:

— Лес подобен колодцу: если из него брать больше, чем в него поступает, колодец пересохнет. Почему не могут понять эту очевидную истину?

Здания кузницы пугали свой ветхостью, большинство кузниц передаётся из поколения в поколение вместе с дарованными им привилегиями. Гордостью кузницы были развешенные по стене кузнечные инструменты, которыми, судя по виду, не пользовались много лет, но они придавали особое настроение помещению. Лоуренс осмотрел комнату ещё раз и быстро нашёл, что искал. Ещё он заметил, что лицо Хоро застыло, как только она вошла в дверь.

— И потому я должен хранить не только привилегии этой кузницы, но и сам лес. А с тем, что задумал наш господин, точно не всё хорошо.

Прокладка пути через лес, вырубка деревьев, открытие новых мастерских по выплавке железа и кузниц превратят в пыль привилегии мастера, разрушат его лесное царство. Неудивительно, что мастер был против этого замысла.

— Я побывал во многих странах, но мне редко доводилось встретить лес таких размеров. Я надеюсь, если у меня получится, что всё это удастся сохранить в нынешнем виде, — сказал Лоуренс, и мастер несколько раз быстро кивнул. — Поэтому я хочу, чтобы решение, принятое землевладельцем, было отменено. И для этого я сначала хочу спросить у тебя кое о чём.

Куница для лесного жителя подобна вражескому бастиону на своей территории. Лоуренс бросил взгляд на беспокойно ёрзавшую Хоро, прежде чем спросить:

— Как тяжело было бы построить кузницу в этом лесу?

— Мм... мм? — переспросил мастер, не ожидавший такого вопроса, на его лице обозначилось разочарование. — Э-э... как тяжело построить кузницу?

— Именно. Или мне надо было спросить, насколько легко построить кузницу?

— Погоди, ты, торговец, я ж говорил про то, что просто хотеть построить новые кузницы — глупо.

Лоуренс видел перед собой упрямого, старого ремесленника, настоящего лесного отшельника с крепкими руками, на которых скрещивались голубоватые вены. На его лице, частично закрытом длинной, опалённой огнём бородой под раздражением угадывалось состояние угнетения. Он был убеждён, что должен противостоять любой опасности, пусть даже на него будет падать небо, и он должен был следовать своему убеждению. Судя по тому, что рядом с ним не было подмастерья, который мог бы помочь, сражаться ему приходилось в одиночку. Достаточно было беглого взгляда, чтобы понять, что в этой комнате, кроме кузнечных инструментов, были и все необходимые для повседневной жизни вещи. В углу комнаты была навалена куча тряпья с продавленной в ней ямой по размерам тела мастера, одежда самого мастера была сильно изношена, всё говорило о том, что он почти не покидал свою лесную кузницу.

В начале своего пути странствующего торговца Лоуренс часто вёл в одиночку дела там, где плохие дороги, от которых отказывались другие торговцы, и ему не приходилось соперничать с ними. Но он должен был в городах встречаться с теми, чьи руки касались лишь гусиных перьев, и в чьих головах утвердилось убеждение, что торговля — это всего-навсего манипулирование цифрами. Один из них даже стал причиной ссоры Лоуренса с Хоро вскоре после их встречи.

И потому сейчас Лоуренс хотел спросить именно об этом.

— Построить новую кузницу в лесу наверняка сложнее, чем дом в деревне. Не говоря уже об её обслуживании.

За спиной недоумевающего мастера на стене тускло отсвечивали большой топор, острый серп, даже длинный меч и копьё. Они служили не для того, чтобы показывать, что умеет делать мастер, и не для того, чтобы украшать стену, они были отмечены следами многолетнего использования, использования против леса, стремившегося поглотить кузницу.

А где сражение, там и добыча. На стене висела часть шкуры волка, не уступавшего прежде мастеру в крепости тела.

— Городские ремесленники не понимают, насколько ужасным бывает лес. Они придут сюда с разными инструментами, построят, наконец, кузницы, в которых им придётся проводить дни и ночи. И каково это будет им? Гадать, встретят ли они восход следующего дня?

Мастер проследил за взглядом Лоуренса, внезапно понял и основательно кивнул.

— Вот оно что. Мне на деревенском рынке попался городской торговец, собравшийся идти в лес, захватив с собой только кусок хлеба. Он просил меня сделать им кое-что из железного снаряжения. Я такому придурку ножа бы не дал. Для человека нет страшнее, чем жить в лесу, не зная леса, — мастер взглянул на Майера и нова перевёл взгляд на Лоуренса. — Когда зайдёшь в лес, враги будут со всех сторон. Не раз и не два лунными ночами волки окружали кузницу. Если я и не беру в помощь ученика, то это потому, что его просто поглотит лес.

Одно неожиданное нападение — и о человеке больше никогда ничего не узнают. Сколько раз уже случались подобные несчастья?

— Но я думаю, — заговорил Лоуренс, — что господин Майер должен был говорить своему хозяину, что для прокладки дорог через лес и строительства кузниц потребуются большие деньги, чтобы отгонять волков. Так ведь?

Чуть замявшись, Майер кивнул — да, конечно, говорил. Он смолчал, предчувствуя, что Лоуренс сделает сейчас следующий шаг.

— Полагаю, хозяин, услышав о проблеме с волками, всё же настоял на этом замысле, потому что нелегко представить себе всю серьёзность этого вопроса. Даже когда он выезжал на охоту или останавливался на ночлег в лесу, с ним всегда были люди, знавшие лес так же хорошо, как этот мужчина, — Лоуренс указал на мастера, — или господин Майер.

Майер, выслушав Лоуренса, пару мгновений колебался, но всё же сказал:

— Господин Лоуренс, в лесу действительно водятся волки, но они вовсе не так...

— Нет-нет-нет. Господин Майер, они должны быть очень опасными. Даже слишком опасными, так что потребуется защищать людей, которые будут проводить дорогу, от нападения волков, а это будет очень крупным делом, которое потребует нанять тысячи наёмников с тысячным во главе. Боюсь, что оценить эти расходы будет очень сложно.

Сказанное Лоуренсом было явным преувеличением, так что ни мастер, ни Майер не знали, как им к этому отнестись, и тогда Лоуренс изобразил широкую лукавую улыбку. И тогда оба поняли.

— Ты хочешь создать впечатление, что волки — это такая серьёзная угроза?

Прежде чем ответить, Лоуренс взглянул на Хоро. Вероятно, сказанное им было тем, чего она ожидала, и теперь у неё был такой вид, будто в её башмак попал камешек.

— Глубоко в горах близ Ньоххиры, в которой мы живём, есть несколько несравненных охотников, охотничьи собаки, с которыми они ходят, для посторонних неотличимы от волков.

Когда Лоуренс и Хоро покинули свою горную деревню, забота о купальне легла на Селим, также воплощение волчицы. Её брат вместе с сородичами неподалёку от Ньоххиры восстановили старый монастырь, который запросто принимал гостей деревни горячих источников, желавших поклониться святой монастыря. Хоро стоит только пикнуть — они всегда будут рады помочь.

Однако тема убийства людей была под запретом между Лоуренсом и Хоро, к тому же мастер-кузнец сам убивал волков, когда ему грозила опасность. А сейчас Лоуренс собирался устроить противостояние волков и людей, неудивительно, что лицо Хоро вытянулось.

Но Лоуренс был торговцем. Уверенным, что он смог бы продавать лёд в Ньоххире в разгар суровой, морозной зимы.

— Пожалуйста, представьте себе, — сказал он, бросая короткий взгляд на Хоро. — Волки тонибуркского леса сильны и коварны, вы уже много лет сражаетесь с ними. Но сейчас эти старые враги помогут вам преподать урок этим морским недоумкам. Освежающая мысль, не так ли?

Мастер был потрясён, а Майер согласно кивнул.

Лоуренс перерисовывал отношения между ними и их врагами. Мастер-кузнец, враг волков леса, в противостоянии жителей леса и морского побережья встанет на сторону волка, а Хоро, тоже представитель леса, на сторону мастера. Значит, волки не просто враги людей, сражаясь бок о бок с людьми ради защиты леса, они создают новую ситуацию.

И тогда мастер сказал следующее:

— Кажется, это действительно хорошая возможность для людей моря почувствовать, насколько ужасен лес. Для меня было бы непереносимо, если бы волки нашего тонибуркского леса оказались бы для них такими же слабаками, как волки других лесов.

Напротив, сильный, старый враг внушает уважение.

При виде такого настроя мастера Хоро придала лицу такое застенчивое выражение, перед которым было невозможно устоять.

Что было бы, если Лоуренс рассказал бы ей всё вчера вечером? Хоро могла отвергнуть задумку Лоуренса, опасаясь вызвать ненависть людей. Но сейчас поведение мастера должно было ей показать, что он не испытывал ненависти к волкам. Новая ситуация открывала неплохие возможности для союза.

Наконец, осознав, что это и для волков неплохо, Хоро легонько вздохнула.

— Я торговец и очень хорошо знаю, что люди ненавидят потери и любят доходы. Пока их собственные глаза не увидят в лесу страшных, озлившихся волков, им не осознать, в какие расходы выльется прокладка пути. Не только жителям Каррана, людям моря, но и самому землевладельцу придётся изменить своё мнение.

Перед работами по прокладке дороги и постройке кузниц и печей надо будет провести серьёзные исследования. Это серьёзно нарушит спокойствие в лесу, и под этим предлогом нужно будет устроить землевладельцу охоту. Эта охота даст ему почувствовать волчью угрозу, и на своём опыте он осознает, что стоимость изгнания мощной волчьей силы окажется куда выше ожидаемого.

Вот над чем раздумывал вчера Лоуренс, балуясь хвостом Хоро.

— Ну, как? Если господин Майер и уважаемый мастер согласятся помочь, я смогу поспешить связаться с этими друзьями охотниками.

Майер и мастер переглянулись, потом их взоры устремились к волчьей шкуре, висевшей на стене. Каждый, кто часто ходит в лес, хочет он этого или нет, познаёт ужас перед волками.

— Господин Лоуренс, — обратился Майер, протягивая свою руку.

Бывший странствующий торговец принял её, и тут же мастер заключил их обоих в свои медвежьи объятия.

Хоро оказалась единственной из присутствовавших, кто не проявил какого-либо интереса к происходившему, она могла только принять это.

Майер с мастером отправились в лес, чтобы подготовить всё для сытного обеда — что-то вроде залога будущего успеха. Лоуренс остался и разжёг огонь не в том очаге, где разогревалось железо для кузнечных работ, а в обычном. После этого он, чтобы у Хоро не жгло в душе, тихо сказал ей:

— Давай, я отправлюсь с тобой и сам попрошу Селим помочь.

Даже если бы Селим и её сородичи не возражали бы, волчице Хоро было бы трудно просить других воплощений волков изображать из себя гончих собак. Требовалось целенаправленно пугать людей, и добросердечная её душа отвергала это.

— Ты могла бы попросить волков этого леса посодействовать нам и сказать им, чтобы они при этом не нанесли вреда людям? Я бы с щедро отблагодарил бы их.

Хоро охотно показывала свои клыки, но во сём, что могло настроить людей против волков, она оказывалась на удивление слабой. Она нередко высказывалась насчёт излишнего мягкосердечия Лоуренса, но в действительности обладала более мягким сердцем.

— Может быть, я слишком долго просидела на месте, и эта поездка слишком разволновала меня...

Она вся сжалась, сидя на ящике, сгорбилась, её хвост беспокойно ходил из стороны в сторону, будто сожалея, что она так легко согласилась помочь.

— В действительности, если мы не сделаем это в достаточно большой степени, то не сможем переубедить землевладельца, — сказал Лоуренс, подбрасывая в очаг дрова.

Но эти слова не убавили угрюмости Хоро.

— Для меня было неожиданным, что ты прибегнешь к такому простому средству.

Лоуренс обернулся к ней — Хоро уже стояла в паре шагов от него, глядя презрительно суженными наполовину глазами, будто обвиняла. Он было с досадой подумал, что она злится из-за того, что он обратился к её силе волчицы, когда Хоро с недовольством в голосе сказала:

— С тех пор как ты узнал о моей силе волчицы, почему ты не использовал кучу возможностей её применить?

— Э? — вскрикнул в замешательстве Лоуренс, и Хоро с некоторым интересом наклонила голову вбок.

Треск дров в очаге вывел Лоуренса из этого состояния. Хоро злилась не потому, что он хотел воспользоваться её силой и силой других волчьих воплощений. Она обвиняла его в том, что он мало использовал эту силу.

— А разве я не просил тебя о помощи, когда собирался строить купальню с горячим источником?

Строить новые заведения в Ньоххире было запрещено, если не будет найден новый источник. Это правило позволяло ограничить их число в деревне, а к приезду Лоуренса с Хоро все достаточно удобные места были же заняты. Но с помощью носа и когтей Хоро жила источника, поиск которой требовал больших усилий и не меньшей удачливости, обнаружилась всего за пару дней. Только за это, подумал Лоуренс, она заслужила, чтобы рядом с её подушкой каждое утро она могла находить в знак вечной благодарности новое яблоко до конца его дней.

— И не только... Ты обо многом меня просил, — произнесла Хоро и мрачно задумалась, чтобы вскоре с сердитым выражением лица, почти таким же, какое Лоуренс видел у их единственной дочери Миюри, задать вопрос. — Разве ты не приходишь молить о моей помощи всякий раз, как тебя загонят в угол?

Для Лоуренса не использовать силу Хоро было делом собственного достоинства, но в ней его желание обойтись своими силами вызывало чувство ревности. Часто Лоуренсу казалось, что выхода уже нет, и это отчасти из-за того, что он пытался показать ей себя. Но даже если Хоро понимала это, она чувствовала себя не в своей тарелке и беспокоилась, пока он не обращался к ней за помощью. Эти переживания привели к тому, что у неё сейчас вырвались эти слова.

Лоуренс веткой поворошил угли в очаге.

— Это особая увёртка только на крайний случай, и сейчас для неё подходящее время. Смотри... — сказал он и, оторвавшись от очага, посмотрел на густой лес, — смотри сама: мы стоим на развилке, потерять этот лес или нет, и выбор пути связан ещё и с будущим пшеничных полей, правильно?

Уши Хоро могли распознавать человеческую ложь, однако сейчас они сомневались, оценивая, не лгал ли Лоуренс. Похоже, он уходил от прежней темы, но говорил достаточно серьёзно. И в любом случае это не могло развеять её злость.

— Ты, конечно, баран, но в такие моменты ты особенно скользкий, — сказала она, мрачно глядя на него.

Лоуренс смог ответить лишь одно:

— Если бы меня было легко поймать, я был бы скучным, и ты бы устала от меня и ушла грызть другие кости.

Глаза Хоро расширились, а губы сжались в ниточку, чуть позже она вздохнула и, наконец, лицо мудрой волчицы приняло свой обычный вид, на губах показалась улыбка.

— Большой дурень.

Лоуренсу оставалось лишь пожать плечами. Хоро оторвалась от деревянного ящика и села рядом с Лоуренсом. Словно показывая, что она больше не сердилась.

— Не знаю, что у нас будет на обед, — сказал ей Лоуренс.

— Оленину, да? Хотя, запросто пойдя в лес, на оленя не поохотишься.

— Тогда можно рассчитывать на кролика. А если тут много воды, то тебе может достаться даже тот большой грызун с плоским хвостом.

— Я по нему так соскучилась. Давненько его у меня не было.

Хоро вспоминала про больших грызунов, которые жили у воды и грызли деревья, чтобы строить себе жилища. Они пользуются большим спросом, потому что священнослужители считали их за рыб, так как грызуны жили в воде и имели плоские хвосты-плавники, следовательно, их мясо можно было есть и во время поста.

— В мире должно быть много вкусной еды, которую мы ещё не ели, — добавила Хоро.

— Конечно. Просто мой кошель весьма ограничен.

Хоро, разместившая прежде голову на плече Лоуренса, тут же отстранилась с выражением отвращения на лице.

— Ты, такой великий торговец, и такой скупой на самом деле.

— Так у нас происходило на всём пути, — улыбнулся Лоуренс.

Хоро, усмехнувшись, вернула голову на его плечо. А потом её пушистый хвост внезапно обвился вокруг пояса Лоуренса.

Они сидели в доме кузницы рядом с молчаливым озерцом, тишину нарушал лишь треск дров в очаге. Увидев, что Хоро удовлетворённо прикрыла глаза, Лоуренс тайком облегчённо вздохнул. Похоже, с последствиями его героических усилий в Саронии, поставивших лес Тонибурка на грань выживания, удастся сладить. Не только Хоро надо быть осторожней и не доводить себя до похмелья, ему самому тоже следует проявлять осторожность в своих действиях.

В этот миг Хоро, словно услышав его мысли, внезапно убрала хвост с его пояса и выпрямилась. Спрашивать, наверное, было уже поздно, да он бы и не успел — так быстро Хоро надела капюшон и спрятала хвост под плащ.

Это вернулись Майер и мастер с добычей?

Лоуренс посмотрел вокруг и увидел на лесной тропе, ведущей к деревне, фигуры людей. Среди них были и Майер с мастером, но выглядели оба подавленными. Так выглядят не охотники, а, скорее, добыча. И похоже, именно так дела и обстояли, поскольку за ними возвышался, сидя на лошади, величественного вида человек, вероятно, приближённый землевладельца.

— Ты тот самый торговец?

Вид этого человека, допрос свысока заставили Лоуренса оглянуться в поисках пути к бегству.

— Я слышал, ты против моего решения по этой территории, так?

Майер и мастер имели удручённый вид, по обе стороны от возвышавшегося над всеми землевладельца стояли селяне в кожаных доспехах, к которым они явно не были привычны, их руки не слишком уверенно сжимали копья. Тут же с обеспокоенным лицом стоял старый добрый священник. Стало очевидным, кто мог рассказать землевладельцу о приезде гостей. Бежать не имело смысла, и Лоуренс поднялся, заслонил собой Хоро, пытаясь её защитить и почтительно склонил голову.

— Меня зовут Крафт Лоуренс.

Землевладелец тяжело вздохнул, от чего затрепетали его пышные с заметной сединой усы, и спешился. Он не улыбнулся, однако представился полным именем:

— Матиас Эгир Тонибурк.

Лоуренс пару мгновений колебался, не встать ли на колени, но землевладелец поднял выше голову и произнёс:

— Я хочу тебе кое-что сказать.

Посторонние люди пришли, чтобы заставить землевладельца отменить своё решение, и их не убили на месте, даже не связали и вообще обращались с ними вполне терпимо. Но когда Лоуренс видел его вблизи, он подумал, что дело может быть не в терпимости землевладельца, потому что тот выглядел измотанным и физически и морально, возможно, Тонибурк был просто не в силах сердиться.

Лоуренс посмотрел на Майера с мастером, пробежал взглядом по воинам, не привыкшим к оружию и сказал:

— Только мы вдвоём.

Матиас, должно быть, решил, что Лоуренс опасался быть убитым прямо здесь в лесу, но бывший торговец боялся иного: будет плохо, если Хоро рассвирепеет в ответ на любое насилие по отношению к ним и обратит своей силой всех в удобрение на подкормку для леса.

— В последнее время я много слышал о тебе, и мне всё время хотелось поговорить с тобой.

Он, надо думать, слышал о том, как Лоуренс в Саронии решил вопрос о налогах для торговцев древесиной.

Лоуренс кивнули подмигнул Хоро. Та, не ощутив в происходившем особого напряжения, просто хмыкнула. Землевладелец пошёл вперёд, Лоуренс, проверив на всякий случай свой кинжал на поясе, пошёл следом, держась на два шага позади.

Они шли не по той тропе, что вела в деревню, а по одной из тех, по которым ходил в лес мастер — по своей работе. Лоуренс не мог заговорить первым в присутствии высокой особы, так что шли они молча. Лишь когда Матиас заметил солнечные лучики, пробивавшиеся сквозь ветви деревьев и падавших на его плащ пятнышками, как на шкуре оленя, он, наконец, заговорил:

— Ты из Кербе?

Лоуренса вопрос не удивил, он сразу понял, что беспокоило Матиаса. Достаточно вспомнить об отношениях Кербе и Каллана, о чём говорил Майер. А Тонибурк и город Каллан сейчас вместе строили большие планы на будущее. Но даже предполагая наличие посланца из Кербе, собиравшегося разрушить эти планы, нужно многое учесть, прежде чем задавать прямой вопрос.

Матиас не оставлял впечатления глупца, для себя он уже должен был составить какое-то мнение.

— В принципе, Кербе я бывал. Что же до Саронии, там работу мне поручал местный епископ.

— Я ещё слышал, что он использовал свои полномочия, чтобы попытаться соблазнить тебя высоким положением, верно?

Лоуренс легко улыбнулся и ответил:

— Прости, если я перейду черту дозволенного, но, возможно, у меня в тот момент действительно была возможность стать достойным идти рядом с тобой, благородный господин.

Матиас с лёгкой улыбкой на усталом лице обернулся на шедшего в двух шагах за ним Лоуренса и жестом предложил ему подойти.

— Какими словами заманил тебя сюда Майер? Какую награду пообещал?

Если Матиас хотел показать, что в лесу они равны, ожидая взамен откровенности от Лоуренса, то он действительно был землевладельцем, близким к своим людям. Лоуренс не чувствовал, что сейчас стоило торговаться, и ответил без особого промедления:

— Он сказал, что сделанное мной приведёт к опустошению драгоценного леса, и попросил меня использовать мои торговые умения, чтобы доказать, что затрат на это дело уйдёт гораздо больше, чем предполагалось.

Это было правдой, но Матиас продолжал смотреть с недоверием, и Лоуренс поспешил добавить:

— Что же до вознаграждения, то он обещал поставлять мне продукты леса, такие как мёд, сушёные грибы и так далее. Он сказал, что это будут продукты, которые мне очень пригодятся в купальне с горячим источником, которой я управляю.

Теперь Матиас, похоже, составил мнение, как Майер ухватил Лоуренса за хвост, чтобы потащить за собой.

— Вот так, — сказал он. — То, что мы защищаем, может стать слабостью человека.

Затем землевладелец подкрутил свои пышные усы и сказал со вздохом:

— А мне просто необходимо свести цифры в моей книге, — Матиас рассмеялся. — Наверное, всё потому, что он часто видит, как я хватаюсь за голову и кричу, что у меня нет денег.

Лоуренс, идя сбоку, посмотрел на него — землевладелец пожал плечами.

— Мой дед и мой отец всю жизнь в трудные времена боролись, стараясь защитить лес. Нет, следует сказать, что это единственным устремлением их души.

Лоуренс молчал в ожидании продолжения.

— Пока вырубаешь деревья, продаёшь древесину и за счёт свободных участках расширяешь пшеничные поля, ты можешь восполнить нехватку денег. Но они этого не делали, предпочитая занимать снова и снова. Подкупить одного врага — это мягкое решение, потом нанять наёмников, чтобы справиться с другим, благодаря этому они смогли удачно пережить смутное время.

Матиас расправил грудь, вдохнув свежего лесного воздуха.

— Но всё, что осталось, — так только этот лес и куча долгов в придачу.

Ничто в мире не достаётся даром.

— Если бы дело состояло бы в одном долге, то его можно было бы постепенно погасить. Даже если бы не удалось сделать это в поколении моих детей, можно продолжать в поколении внуков.

Многие аристократы, заняв денег, вообще не собирались что-либо возвращать, так что Матиас был очень добросовестным землевладельцем.

— Но я не слишком разбираюсь в деньгах, поэтому Майер подумал, что опытный торговец легко меня убедит, верно?

Матиас, наконец, посмотрел на Лоуренса, тот тут же опустил голову и отвернулся.

— Прости, достопочтенный, виноват.

Матиас печально улыбнулся.

Если прибегнуть к не самому мирному решению — показать землевладельцу, что вырубка леса потребует более чем непрактичных расходов на то, чтобы отгонять волков, это решение должно быть весьма действенным. Землевладелец покажет себя слабым правителем, если после этого он сохранит решимость продолжать идти выбранным путём.

— Что бы ты ни сказал мне, я буду продолжать следовать своему плану. Как ни смотри, иначе все будут считать меня дураком, чего я не могу терпеть. Ты понял?

Складывалось впечатление, что Матиас не хотел силой принуждать своих людей, но был властным в достаточной мере, чтобы идти выбранным путём в расчёте, что его люди по своей воле последуют за ним. Поэтому появление Лоуренса вызвало у него особое беспокойство, он должен был обязательно помешать этому торговцу сообщить веские причины отказаться от задуманного.

Но отсюда следовал естественный вывод.

— Достопочтенный, не хотел бы ты выслушать моё краткое мнение? — спросил Лоуренс, и Матиас усмехнулся.

— Конечно, я же позволил тебе идти со мной бок о бок.

— Спрашивать без разрешения было неучтиво. Словом, находится ли достопочтенный господин в ситуации, когда он должен во что бы то ни стало согласиться на предложение Каллана?

Этот вопрос по сути означал, что землевладелец невежественен, вследствие чего бразды правления его территорией перейдут в руки других. Однако Матиас не рассердился и глубоко вздохнул.

— Мой дед, мой отец, да и я сам защищали этот лес с излишней страстностью, — Матиас посмотрел вглубь леса и вновь повернулся к Лоуренсу. — Церковь уже много лет подозревает нас в вероотступничестве.

— Это... — мысли в голове Лоуренса побежали по новому пути, сразу выведя его к другой картинке. — Оказывается... Вот как.

Это всё. Что смог он выдавить, оглядывая лес, которым Хоро не могла не восхищаться.

Матиас должен был сделать это — вырубить лес. Нужно было этим заявить всему миру, что он не поклонялся лесу, как язычник, что не считает его священным.

Плечи Матиаса безвольно поникли.

— Церковь сейчас пребывает в смятении. И традиционная её часть, и та, что поддерживает Предрассветного кардинала и обличает традиционную, обе стремятся сделать всё возможное для своих сторонников. Ситуация накалена, ты или друг, или враг. Ты понимаешь?

Конечно, понимаю, потому что я и этот Предрассветный кардинал друг другу всё равно что отец и сын. Лоуренс тут же представил себе последствия этих слов и оставил их при себе, произнеся вместо них:

— Мой достопочтенный господин имеет в виду, что лес будет представлять проблему, в чьём стане он бы ни искал защиты?

— Именно так. Если я не приму чью-либо сторону, стану врагом для обеих. Но этот лес настолько подпадает под признаки объекта еретического поклонения, что обе стороны откажутся мириться с этим. Этот лес так прекрасен, так нетронут.

Неподалёку от Ньоххиры подобные леса встречаются часто. А чуть севернее раскинулись леса, в которые на самом деле не ступала человеческая нога, и там ещё можно почуять запах одноплеменников Хоро. Однако сейчас те края уже попадали в область деятельности людей, и бескрайние оголённые территории становились обычными.

Такой густой, тёмный, обширный лес — это уже исключение.

— Кроме того отчётные книги моей фамилии показывают, насколько мы погрязли в долгах, так что выбора у меня нет.

Прикинув в уме ситуацию, Лоуренс кивнул.

— Таким образом вырубка и продажа леса — это не только деньги, так ты показываешь, что не являешься вероотступником-язычником, поклоняющимся жабам и приносящим жертвы ручьям.

Этот пример типичного язычества заставил Матиаса хихикнуть.

— Совершенно верно. Для Каллана возможность передвигаться по очищенному от леса пути означает развитие. Если я захочу ближе сойтись с высокопоставленными лицами Церкви, Каллан с его связями с дальними странами также поможет мне представиться им. Продавая древесину и разрешая проход через мою территорию, я разрешу проблему и с подозрением в язычестве, и с долгами на много лет вперёд. Когда я думаю о возможности навести порядок в делах в моём поколении, сняв эту обязанность с детей и внуков, я чувствую, что это хорошая возможность, дарованная Господом.

Вот почему Матиас не слушал Майера и старосту деревни, как бы они ни объясняли, что лес ожидает катастрофа. Лишь когда Майер в пожарном порядке привёл торговца, Матиас, опасаясь, что тот представит неопровержимые доводы, решил, наконец, поделиться мыслями.

Дойдя в своих мыслях до этого места, Лоуренс поспешно велел себе остановиться.

Матиас не мог быть обычным землевладельцем.

— Достопочтенный, если ты готов рассказать мне, то должна быть за всем этим особая причина.

Сказать так — это всё равно что предложить Матиасу раскрыть тайну семейства перед невесть откуда взявшимся незнакомцем. Продолжая идти по лесу, Матиас, наверное, перебрал немало вариантов, прежде чем медленно повернуться к Лоуренсу и произнести:

— Я слышал от людей Каллана о твоих подвигах в Саронии. Изначально какое-то количество древесины могло пойти из Саронии, а какое-то — из срубленных в моём лесу деревьев, это вышло действительно неудачно.

— Мне действительно очень жаль...

— Ха-ха. Но, однако, когда я услышал о случившемся в Саронии, меня больше обеспокоили не деревья.

— Не деревья? В самом деле? — неуверенно переспросил Лоуренс.

— Я теперь засомневался, — ответил Матиас, — что могу довериться умению людей Каллана.

Это прозвучало довольно странно, Лоуренс недоумённо посмотрел на Матиаса.

— Снижение пошлин было частью плана людей Каллана. Однако теперь мне придётся заново оценить их возможности, раз один случайно пришедший по дороге странствующий торговец взял и опрокинул их расчёты. Я опасаюсь, что весь их план и дальше может двигаться по ухабистой дороге.

Поняв его беспокойное сомнение, Лоуренс подумал, что может кое о чём спросить землевладельца. О том, что всё время с момента появления Майера занимало его.

— Могу я спросить тебя, достопочтенный, зачем Каллану столько древесины?

Матиас кивнул.

— Ну, это как я бы хотел показать, что я не еретик. Каллан хочет древесиной, которой повсюду не хватает, заслужить расположение Церкви.

Каллан не Тонибурк, вряд ли его людей подозревали в вероотступничестве, только торговцы могли знать, зачем заходить с древесиной так далеко. В мире нет более крупного покупателя, чем Церковь.

— Дело не в том, что у меня якобы нет чувств к лесу. Семейство Тонибурков поколениями хранило этот лес, и Майер или староста, должно быть, объяснили тебе, как он поддерживает окрестные пшеничные поля, полагаю, что я знаю ценность леса, как никто другой. Но мы по уши в долгах и подозреваемся в ереси, если не разобраться с этим, вся территория не будет сохранена.

Матиасу пришлось пойти на рискованное дело в качестве последнего средства. Но теперь сомневался в возможностях тех, кому доверился.

Он так много рассказал Лоуренсу, что вряд ли это было всего лишь, чтобы излить душу. И похоже, Матиас ждал, чтобы Лоуренс пришёл к такому заключению, чтобы внезапно с невозмутимым видом произнести:

— Ты готов помочь мне? Сможешь для меня проверить весь план людей Каллана? Посмотри. Не хотят ли они заключить договор, который не принесёт пользы Церкви или... — Матиас понизил голос, хотя вокруг в лесу никого не было. — Я и сам бы не хотел так думать, но есть возможность, что меня обманули.

Вот то, о чём он на самом деле хотел попросить Лоуренса.

Матиас отвергал опасения и предостережения Майера и старосты, настаивая на осуществлении замысла людей Каллана. Даже если его мучили сомнения, он был беспомощен, если не мог найти нужного помощника. Лоуренс не чувствовал угрозы быть убитым мечом, висевшим на поясе Тонибурка, в случае отказа от предложения, настолько очевидной выглядела беспомощность землевладельца.

Матиас был хорошим правителем. И потому ощущал себя связанным во всём.

Что же до просьбы Майера сохранить лес, то надежды на это у Лоуренса было немного. Не потому что действия Майера были раскрыты, просто выбора не оставалось. Земли Матиаса были под подозрением в ереси, если этот вопрос не решить, как можно скорее, приходилось опасаться, что Матиас провалится в трещину раскола Церкви и будет раздавлен, как зерно меж жерновами. После чего налетят кредиторы, эти слуги денег разорвут землю Тонибурка на кусочки.

— Пожалуйста, позволь удостовериться, — заговорил Лоуренс. — Твои долги держит Каллан?

Это бы осложнило положение Матиаса, люди Каллана могли воспользоваться его слабостью, чтобы навязать свои условия и в итоге обмануть его.

— Нет, всё в руках жадных торговцев Кербе, — ответил Матиас тяжёлым тоном.

Вероятно, его предки были вынуждены пойти на множество невыгодных сделок из-за этих долгов. Возможно, сотрудничество с Калланом частично объяснялось желанием помочь этому портовому городу сразиться с Кербе.

Расстановка сил становилась всё яснее.

Если спросить Лоуренса, что он мог сделать для леса, он бы ответил — всем, чем можно, помочь Матиасу.

— Есть ещё одно, чего я хотел бы просить, досточтимый.

— Хочешь денег? — с разочарованным видом спросил Матиас.

Лоуренс чуть пренебрежительно пожал плечами.

— Пожалуйста, пообещай, что господин Майер не понесёт наказания. Если лесу будет суждено продолжить жить в веках, тогда понадобится его сила.

Матиас на миг растерялся, потом неловко улыбнулся:

— Наказывать Майера? И в мыслях подобного не было, — и он даже немного посмеялся, словно услышал нелепую шутку. — Майер любит лес больше, чем кто угодно, и мне с ним не сравниться. В его сердце на самом деле живёт один лишь лес. Поэтому, когда люди Каллана придут прокладывать путь, он обязательно будет рядом, чтобы следить за ними. Никто не знает, каких глупостей могут наделать эти люди моря.

Быть может, именно это доверие Матиаса, чей род, род Тонибурков поколениями хранил лес, заставляло Майера делать всё ради зашиты леса.

— Я бы хотел наградить его, за то, что он привёз тебя.

Лоуренс с некоторым удивлением покосился на землевладельца. На лице того лежал отпечаток тех трудностей, с которыми ему пришлось сталкиваться как землевладельцу.

— Тогда к делу, только что достопочтенный господин упомянул об опасении быть обманутым людьми Каллана. Есть ли какие-то признаки этого?

— Нет... Я не такой подозрительный и вообще не хотел бы сомневаться в них. Дело не столько в том, что они могли бы воспользоваться моими слабостями, сколько в том, что ими — с большей вероятностью — воспользуется Церковь.

В конце концов замысел людей Каллана был разрушен простым странствующим торговцем. Если они и сумеют стать посредниками между Тонибурком и Церковью, то большего от них ждать не стоило.

— То есть тебя беспокоит, что лес могут купить по низкой цене?

Матиас неохотно кивнул. Очевидно, что от этого важного вопроса зависело будущее его земель, но это было не ему решать. Слабость его движения подчёркивало то бессилие, которое он испытывал.

Лоуренс, заполняя поля в своей мысленной книге, обнаружил одно необходимое пустым.

— Ещё один вопрос, последний.

— Незачем утруждаться. Я уже рассказал тебе обо всех безобразиях на этих землях, если есть что спросить — спрашивай.

Если Матиас когда-нибудь приедет на горячий источник, он наверняка почувствует себя намного свежее.

— Достопочтенный, к какой вере относишься ты сам?

Этот вопрос заставил Матиаса зажмуриться, и Лоуренс понял, что с этим не так всё просто. Если бы Матиас придерживался бы традиционной части Церкви, это означало бы, что Лоуренс должен был бы помогать врагам Коула. Соответственно пути Матиаса и Лоуренса неизбежно разошлись бы.

Но Матиас не был невежественным аристократом и обладал мужеством. Если нужно двигаться вперёд, пусть впереди всё залито мраком, следует отбросить колебания и идти туда.

— Я с большим сочувствием отношусь к Предрассветному кардиналу, — ответил он, но голос его прозвучал неуверенно, и сам Матиас ссутулился. — Хотя я не знаю, что об этом думаешь ты...

— Нет-нет, — поспешил возразить Лоуренс, улыбаясь отнюдь не торговой улыбкой. — Я могу только облегчённо вздохнуть.

Матиас, похлопав глазами, улыбнулся. Возможно, он думал, что имел дело с охочим до денег торговцем, который обязательно бы примкнул к традиционной Церкви, не способной избавиться от своей алчности.

— Но всё же есть во всём этом что-то странное, — добавил Лоуренс.

— Что-то странное?

— То, что сторонники Предрассветного кардинала требуют древесину в обмен на решение такого вопроса вместе с ценой на неё. Твой вопрос, достопочтенный, — это же насущный вопрос веры.

Коул никогда бы так не поступил. Он наверняка сам бы встретился с Матиасом, чтобы решить вопрос с доверием. Убедившись, он бы пожал руку землевладельцу и заключил с ним соглашение. Да и вообще, Коул же покинул Ньоххиру, чтобы исправить Церковь и прекратить её злоупотребление властью ради огромных прибылей.

Может, люди Каллана захотели воспользоваться слабостью положения Тонибурка, обмануть его и получить большую прибыль? — предположил Лоуренс.

Но землевладелец, прекрасно познавший мрачные стороны мира, сказал первым:

— Их идеалы могут быть великими... но сами они, в конце концов, люди.

Коул сам не мог всё решать и делать, а тот, кто утвердился в Каллане, мог просто принять старое отношение к роду Тонибурк.

— И я подозреваю, что представитель Предрассветного кардинала давит на людей Каллана не потому, что сомневается в их посреднических способностях.

— То есть?..

— Это случилось не так давно. Каллан был близок к заключению договорённости с человеком Предрассветного кардинала, дело было за моим решением. И я отправился в Каллан взглянуть на договор на пергаменте, предварительно составленный секретарём совета Каллана. Тогда я впервые встретил представителя Предрассветного кардинала.

Судя по его интонации, самого Коула Матиас не встречал. Для Лоуренса было большим облегчением узнать, что это не Коул требовал древесину, в то же время в душе бывшего торговца возникло дурное предчувствие.

Итак, Каллан явно впервые выступал в роли посредника в такой крупной сделке, было много ещё неизвестного, с чем пришлось столкнуться, предстояло ещё нащупать, как со всем справиться. Наблюдение за всем этим внушало землевладельцу беспокойство, и тогда представитель, наконец, сам к нему пришёл. Но не сумел успокоить, напротив, напряжение землевладельца лишь возросло, так что можно догадаться, о чём подумал Матиас.

— Может быть торговцы Каллана были обмануты мошенником, утверждавшим, что его направил Предрассветный кардинал?

Матиас ответил не сразу. Его реакция означала, скорее, сомнение, чем отрицание. Он, вероятно, подумал, что сомневаться в партнёре, предложившем сотрудничество и казавшимся до этого момента надёжным, не по-рыцарски. Собравшись с мыслями, Матиас сказал:

— Похоже, что человек, который вёл переговоры с Калланом, действительно представлял Предрассветного кардинала. Мой священник, присутствовавший на переговорах Каллана, сказал, что при этом представителе был священник, которого он хорошо знал.

Упомянутый священник Матиаса — это тот, к которому Лоуренса и Хоро привёл Майер, старый добрый священник по-доброму их приютил, чтобы сразу побежать к господину и всё ему доложить.

— Однако, как только предо мной предстал этот представитель, моя рука, готовая подписать договор, застыла. Возможно, это было предчувствие лесного обитателя. Я мог лишь попросить дать мне вернуться и в последний раз обсудить со своими людьми — это чтобы хоть немного ещё посопротивляться. Но сейчас я больше ничего сделать не могу. Несколько раз ко мне приходила мысль просто разорвать договор. И поэтому Майер везде искал кого-нибудь вроде тебя к нам на помощь, что можно считать отвечающим моей воле.

Матиас открывал свою измученную душу.

— И тут появился ты.

Соломинка проплывала мимо тонувшего Матиаса, и он не мог не схватиться за неё.

Но из всего этого Лоуренс не мог понять причину столь настороженного отношения Матиаса к представителю Предрассветного кардинала. Замысел совета Каллана был связан с будущим развитием всего города, личность представителя должна была раскрыться. К тому же королевство Уинфилд находилось рядом — только пролив переплыть, да и священник Матиаса сообщил о встреченном знакомом. Откуда тогда эта настороженность?

В мысли Лоуренса вдруг ворвался голос Матиаса:

— Это волчица.

— А?

Лоуренс поспешно закрутил головой, подумав, что Хоро могло не хватить терпения дождаться его возвращения.

— По сути она волчица в человеческом обличье, — глаза Матиаса расширились, будто он видел кошмар. — Женщина-торговец, приплывшая на переговоры от имени Предрассветного кардинала, была родом из королевства Уинфилд. Её великолепный, хвастливо-богатый наряд мог поспорить красочной пышностью с опереньем птиц из южных легенд. Но суть этой женщины-торговца — волчья. По-волчьи злобная и безжалостная, которую нельзя упускать из поля зрения ни на миг. Ибо, скрываясь в лесу, она неустанно следит за добычей, чтобы...

— Пожалуйста, достопочтенный, успокойтесь, — обратился Лоуренс к Матиасу, с ужасом всматривавшегося в лесную чащу. — Значит, было установлено, что этот партнёр по переговорам действительно являлся представителем Предрассветного кардинала. Как её имя?

Раз она была торговцем, Лоренс мог легко разузнать, кто она такая, по своим связям, кроме того, он мог напрямую написать Коулу.

— Эту волчицу... верно... — пробормотал Матиас.

Подул сильный ветер, и Лоуренсу показалось, что он слышит топот звериных лап.

— Она сказала, что её зовут Ив Болан.

У этого землевладельца, жившего рядом с огромным густым лесом было прекрасное чутьё.

Лоуренс не смог бы назвать то, что делал — кривя губы в кривой усмешке, он с силой стискивал зубы.

И ему стало ясно, насколько естественной была настороженность его собеседника.

Глава третья

Лоуренс и Хоро вернулись на постоялый двор, на котором Хоро страдала от похмелья, компанию им составил Майер. Там они переночевали, чтобы потом отправиться вниз по реке. Таможня была всё ещё наполнена лодками, однако немалое число торговцев устало ждать снижения пошлин, они хотели поскорей избавиться от товаров и потому, после отдыха здесь, собирались в город. Так что найти лодку оказалось несложно.

Торговец, у которого они взяли повозку, всё ещё оставался на постоялом дворе. Когда Лоуренс сказал ему, что прекращает их договор, лицо торговца вытянулось. Но тут Майер предложил ему знакомый Лоуренсу с Хоро лесной продукт — бочонок медовухи, — и торговец сразу её принял с улыбкой на лице.

Они втроём отплыли на лодке, и Майер какое-то время молчал, прежде чем обратиться:

— Господин Лоуренс, не знаю, что и сказать...

— Пожалуйста, не стоит, — надев на лицо улыбку, ответил Лоуренс. — Твой господин обещал, что вознаградит тебя.

Конечно, это было связано с обещанием землевладельца простить Майера. Лоуренс сам не ожидал, как эта новость подбодрит смотрителя леса.

— А когда я выслушал объяснения господина, я подумал, что мне действительно надо поглубже влезть в это дело.

— Это... правда?

Лоуренс пожал плечами.

— Я слышал, что охотникам попадается в лесу один или два зверя, которые заставляют уделять им особое внимание.

Майер медленно кивнул и вздохнул.

— Судьба нашего леса в твоих руках.

Лоуренс, поднявшись, торжественно пожал Майеру руку, но по настоянию лодочника снова занял своё место.

Хоро во время этого разговора всё время молчала. Не стала она и пристраиваться рядом с Лоуренсом, сев на расстоянии от него, словно была монахиней в паломничестве, оказавшейся в одной лодке с ним случайно. Так она выглядела с тех пор, как услышала, что сказал Матиас в лесу. Сейчас, когда Ив оказалась под подозрением, что она использовала имя Коула, чтобы получить много денег, становилось понятным, почему Хоро так держалась.

Со слов Матиаса Ив была одета вызывающе ярко и богато, она тратила много денег, заказывая песни и танцы, словно похваляясь своим богатством. Будучи приглашённой на открытие купальни, ставшей одновременно и свадьбой Лоуренса с Хоро, Ив, конечно, тоже имела вид крупного торговца, но это было лишь чем-то вроде невинного соперничества с Хоро. В глубине своей души Ив хранила высокомерие одинокой волчицы и былое презрение к богатству человека, бывшего рядом с ней.

Поэтому Лоуренс почувствовал разочарование от такого образа Ив, который обрисовал Матиас. Само по себе это было не так страшно, если бы не одно обстоятельство, вызвавшее определённое замешательство Лоуренса. В письме, написанном вперемешку почерками Коула и Миюри, Хоро ощутила наполнявший его аромат захватывающих приключений, и там упоминалось, что им в одном деле повстречалась Ив, ставшая в результате их сильным союзником.

Коул был искренним человеком, ещё ребёнком он очень понравился Ив. С другой стороны, Миюри, смотревшая на мир не так, как мудрая волчица, восприняла бесшабашную решительность Ив, как нечто новое, свежее, и между строчек письма угадывалась установившаяся между ними близость. Не исключено, что эта алчная женщина-торговец собиралась воспользоваться своей близостью с Коулом, чтобы, представляя его, грести деньги, а потом транжирить их по своему желанию.

Коул спустился с гор, веря, что в сердцах людей живут справедливость и свобода. Матиас, стоя на опушке леса, которому он отдал своё сердце, предстал перед Лоуренсом, очень хорошим правителем. Пламя сверкавших драгоценностей, которыми Ив украсила себя, было готово сжечь лес, который сберегали поколения рода Тонибурк.

В мире так много неразумного, что воспринимать всё подряд слишком серьёзно не стоило, то же, вероятно, можно было сказать и о падении Ив в глазах Лоуренса. Но теперь он по крайней мере знал, кому он должен помочь.

Хоро не дремала, не искала чего-нибудь перекусить, она просто безучастно разглядывала природу мест, мимо которых проплывала лодка, возможно, ей не удавалось найти форму выражения своих чувств.

— Ты, — позвала она Лоуренса спустя изрядный промежуток времени после отплытия от таможни, но больше ничего не добавила.

Лоуренс ей успокаивающе кивнул и улыбнулся. Хоро на какое-то мгновение расслабилась, потом её лицо снова напряглось, и она перевела взгляд куда-то вдаль.

На свадьбе Лоуренс в какой-то момент поймал Хоро и Ив углубившимися в какую-то беседу. При этом воспоминании его зубы сжались крепче.

Путешествуя странствующим торговцем по свету, Лоуренс нередко сталкивался с тем, что люди меняют свои убеждения, однако к Хоро это не относилось. Даже когда сердца людей от неё отвернулись, она продолжала выполнять данное ею когда-то слово — заботиться о пшенице, выращиваемой на полях деревни Пасроэ.

Лоуренс во многих отношениях уступал Хоро, однако хорошо понимал, как во всём мире делались дела.

Сейчас он смотрел на портовый город Каллан, от которого его отделяла только река, и прокручивал в голове разговор с Матиасом.

Уже в вечерних сумерках лодка прошла речную таможню города и вошла в речной порт. Морской порт размещался на некотором удалении от города, чтобы его не забивал речной ил, а дальше до города двигались суда с небольшой осадкой. Из-за слухов о предстоящем снижении пошлин стражники таможни действовали довольно небрежно, а общее настроение в городе можно было назвать выжидательным.

Хотя город сильно уступал в размерах большим портовым городам, все здания, выходившие на речку, были четырёхэтажными. Из порта была видна колокольня церкви, расположенной ближе к морю, вероятно, колокольня использовалась в качестве маяка. Ещё дальше виднелось густо-ультрамариновое море, сливавшееся с пустившимся мраком, лишь на горизонте было видно угасавшее зарево. Впрочем, если внимательно вглядываться в мрак, можно было через пролив различить огоньки — там уже лежала земля королевства Уинфилд. На небе не было ни облачка.

— Мы устроимся на постоялом дворе, который нам предложил господин Майер, а потом не мешкая отправимся в таверну, — произнёс Лоуренс, выбираясь первым на причал и протягивая руку Хоро.

Та, привыкнув к качке лодки, на причале немного пошатывалась. На слова Лоуренса она ответила, что-то невнятно пробормотав. Лоуренс не стал переспрашивать и направился к постоялому двору. Свободных комнат там оказалось достаточно, так что ссылаться на Майера не пришлось. Обычно в это время года товарооборот очень оживлённый, в частности перевозят много пшеницы этого урожая, её нужно продать до наступления зимы, так что везде должны быть толпы народа. То, что того не было видно, показывало, насколько повлияло на ситуацию предстоявшее снижение пошлин. Затишье вместо оживления наводило хозяев постоялых дворов на грустные мысли о том, как пережить зиму.

Выслуживая жалобы хозяина пополам с пожеланиями, чтобы эта история с пошлинами поскорей завершилась, Лоуренс вспомнил, что говорил Матиас. На земле через пролив времена года, конечно, тоже сменяют друг друга, и Предрассветный кардинал, другими словами, Ив хотела, похоже, завершить сделку с Калланом до зимы. В обычной ситуации можно было бы предположить торговые соображения, но Лоуренс предполагал, что дело требовалось провернуть до того, как обман Ив выплывет на поверхность.

Само то, что Ив выбрала портовый город не из главных, добавляло серьёзности к подозрениям в каких-то плохих делах за спиной Коула.

Матиас в разговоре упомянул, что у Ив есть какие-то дела на большой земле, связанные с нынешними проблемами Церкви, а Каллан она предпочла Кербе из-за личной неприязни к людям Кербе, в то же время удобство морского пути в Каллан практически не отличалось от пути в Кербе. Лоуренс, конечно, знал, откуда взялась эта неприязнь, на что Ив была в обиде на этот портовый город. Когда-то он и Ив оказались замешанными в историю с легендарным морским зверем нарвалом, из-за чего в городе поднялась небывалая шумиха. Так что Лоуренс не хотел бы рвать всех связей с Ив, в конце концов, Ив — это Ив. Если установлено, что она являлась враждебной стороной, он мог рассчитывать лишь на её упорство в следовании своим интересам.

— Люди легко меняются, — произнёс Лоуренс, шагая с Хоро по уже ночным улицам Каллана. — Такое впечатление, что она каждый вечер закатывает в таверне пирушки.

Хотя Хоро не уступала почти выпивки, ежевечерние праздники Ив впечатляли. По слухам, туда толпой собирались менестрели и танцовщицы со всего города, равно как и повара опустевших таверн, старавшихся показать своё искусство.

В прошлом Ив напоминала отбитую с дерева сосульку, она гонялась лишь за прибылью, почти не проявляя себя как человека, но в то же время в памяти Лоуренса она запечатлелась образцовым торговцем. И сейчас кипевшие в нём чувства можно было обобщить одним словом — разочарование.

У него с Ив как-то в Ренозе на постоялом дворе, использовавшимся и в качестве склада, случилась драка в связи с контрабандой соли и закупкой мехов. Что тогда сказала Ив? Лоуренс спросил: "Что же ждёт её там, в конце всего, ради чего стоит так абсурдно рисковать?", и что же Ив тогда ответила?

У Лоренса сложилось впечатление, что Ив пришла к очень нелепому результату.

— Хозяин постоялого двора сказал, что таверна где-то здесь... — пробормотал Лоуренс.

Они ещё прошли до перекрёстка, когда Хоро дёрнула его за рукав.

— Оттуда доносится музыка, — сказала она.

Вопреки обыкновению она по дороге не стала клянчить прутик с мясом или ещё что-нибудь, её лицо было прикрыто капюшоном, и Лоуренс не мог разглядеть выражения на нём. Он попытался представить, что она чувствовала, и, с усилием глотнув, пошёл в указанном ею направлении. Вскоре он увидел таверну. В которую заваливала шумная толпа, оттуда действительно доносились крики и ритмическая музыка. Потом Лоуренса с Хоро ослепили клубы дыма, в котором они ощутили запах жареного в масле мяса и рыбы, перемешанный с резким ароматом специй. Запах еды нанёс жестокий удар по желудку Лоуренса, и он собрался с силами, чтобы прорваться внутрь.

Он обошёл людей, которые танцевали, встав в круг перед входом, миновал пьяных посетителей, перекрывших дверь, и был поражён плотной толпой внутри. Люди стояли круговой стеной вокруг центра таверны, где играли музыканты и пели певицы, но смотрели все не на них.

На столе, стоявшем там же в центре, танцевала девушка в красном наряде. Танец исполнялся настолько прекрасно, что казалось — она танцевала, объятая языками пламени. Помимо того, что великолепие её наряда запросто лишило бы чувств священников при виде его, всеобщее внимание привлекал ещё большой красный зонтик в её руке. Он был украшен золотыми нитями, составлявшими на нём узоры южных пустынных краёв. Чувственная энергетика этого странного танца с зонтиком контрастировала с выражением неспешности и довольства на лице девушки, танцевавшей легко и радостно. В Ньоххире Лоуренс повидал много танцовщиц, исполнявших зажигавшие толпу танцы, особенно это касалось танца с вином, но это зрелище нельзя было сравнить ни с чем.

Прекрасная девушка исполняла прекрасный танец — и не было ни единой причины собравшейся в таверне пьяной толпе не ликовать в неистовстве. На каждом столе в таверне стояли невиданные Лоуренсом ранее блюда, но сколь бы редкими они ни были, присутствующие, должно быть, изрядно налегали на выпивку.

В целом веселившиеся здесь люди были хорошо одеты, некоторые были похожи на счетоводов торговых домов, другие — на командиров их охраны или что-то в этом роде. Однако было видно и то, что их карманы недостаточно глубоки, чтобы участвовать в таком празднике.

Лоуренс крепче сжал руку Хоро и стал продираться сквозь толпу. В углу таверны, как показывало поведение толпы в том месте, настроение отличалось от всеобщего. Там выделялись зорко оглядывавшие толпу охранники, одежда людей в том месте отличалась роскошью.

Если Матиас был прав, эта необычная девушка с красным зонтиком была спутницей Ив.

Лоуренс не знал, насколько была богата Ив и какое место в обществе она занимала. Поэтому он довольно долго размышлял, как её позвать, как к ней обращаться. В итоге у него появилось чувство, что это придёт само собой, когда он кое-кого увидит. В конце концов чувства сами рвались из его горла. Он боялся, что тот густой лес, который так любили Матиас и Майер, скоро исчезнет — целый мир, настолько противоположный этой таверне. Это могло дать ему множество слов, которые ему хотелось бы сказать любому самому великому торговцу с самым высоким положением в обществе.

Охранники здесь были на высоте, они давно следили за продвижением Лоуренса и сейчас встали у него на пути.

— Эй, отхожее место он там!

— Я не перепутал, — возразил Лоуренс, заметив позади охранников ту, которую искал.

Она, грациозно сидя за столом, улыбнулась и отпила вина из бокала с ажурной резьбой, грозившего лопнуть от простого прикосновения, таким тонким было его стекло. Какой-то человек, вероятно, повар, рассказывал ей про блюдо, стоявшее перед ней, она с большим интересом кивала головой, но не притрагивалась к нему. Потом она величественным жестом передала блюдо сидевшему рядом с ней толстяку, по виду торговцу. Словно была правительницей, наделявшая имуществом своих подданных.

Но расплачиваться за это придётся отдачей под топор огромных деревьев леса Тонибурка. Сколько белок, бегавших сейчас по ветвям деревьев, мышей, прятавшихся в пнях и корнях, кроликов, зарывавшихся в норы, останутся тогда без крова. Люди, грязные от работы, бравшие корм для скота в этом лесу и собиравшие удобрения для полей, они никогда за всю свою жизнь не попадут в такую таверну.

На миг Лоуренсу показалось, что эта таверна и тот лес просто не могли существовать в одном мире. Он толкнул охранника, упиравшегося рукой в его грудь, и попытался пройти, кто-то положил ему руку на плечо, Лоуренс рванулся вперёд, стараясь её стряхнуть, и тогда вмешался ещё один охранник, остановив его.

В таверне стоял такой шум, что большинство посетителей таверны ничего не заметили, они и не смотрели в эту сторону, но те, кто занимали особые места рядом с ней, увидели вторжение незнакомца и замерли на месте. А королева таверны с резным бокалом в руке захлопала глазами, будто ослепла.

Наконец, она, глядя на боровшегося Лоуренса, на которого навалилось трое охранников, но ещё не сумели повалить, произнесла:

— Это мой знакомый.

Лоуренс почувствовал, что решимость охранников тут же ослабла, через мгновенье его хлопнули по плечу и отпустили. Судя по их приличному виду, это были не местные громилы, нанявшиеся в охрану, чтобы потом спустить полученные деньги, а люди, достаточно долго бывшие при Ив.

Лоуренс быстро привёл одежду в порядок и оглянулся проверить, как там Хоро. Та сидела, закутавшись в капюшон, чуть поодаль, словно девушка, попавшая в неподобающее место. Затем Лоуренс, не обращая внимания на ошарашенных городских и торговых высокопоставленных персон, посмотрел в лицо Ив и произнёс:

— Я хочу тебе что-то сказать.

Персоны перевели взгляд с Лоуренса на Ив. Та, нахмурившись, поставила бокал на стол.

Громкость песни вдруг стала нарастать, за ней и музыканты ударили по струнам, чтобы на этом пике завершить песню. Уши пронзили бурные рукоплескания, под которые танцовщица в красном грациозно поклонилась посетителям.

Ив глянула в ту сторону и раздражённо поднялась.

— Внутри будет тише, — сказала она, предлагая присутствующим продолжить наслаждаться пиршеством, после чего повернулась и ушла с охранниками.

Лоуренс и, чуть погодя, Хоро последовали за ними.

Рукоплескания не стихали ещё некоторое время, но потом зазвучала новая песня, и шумный праздник в таверне продолжился.

Они вышли на задний двор — общий для нескольких стоявших рядом зданий. Здесь стояло несколько пустых винных бочек, высились горы товаров соседних торговых домов, но не было ни одного человека. Только бродячая собака, но и та испугано ретировалась при их появлении.

— А твоя купальня с горячим источником? Вот-вот начнётся самый наплыв гостей.

Наряд Ив не был кричаще ярким, как у танцовщицы, но это несомненно была одежда женщин пустынного края с длинной юбкой из струившейся ткани — из шёлка или шерсти. В общем, из материи высочайшего качества, о которой Лоуренс не мог и мечтать. Когда Ив вознамерилась устроиться на бочке, один из охранников тут же накрыл бочку подстилкой.

— Ко мне в глубину леса донёсся слух о приходе волчицы.

Ив, сидя на бочке, слегка улыбнулась и посмотрела в сторону, потом, коротко вздохнув, произнесла:

— Землевладелец Тониберк пригласил вас? Чтобы сохранить лес?

И Ив покосилась на Хоро, стоявшую позади Лоуренса. Она, конечно, знала истинную природу Хоро и понимала, что та была достаточно мотивирована.

— А? Постой, постой... — вдруг сказала Ив, наклонилась вперёд и ненадолго задумалась, поглядывая на Лоуренса. — Тот неуклюжий торговец, что натворил дел в Саронии, уж не ты ли это был?

Запрос торговцев древесиной по поводу снижения пошлин был частью замысла Каллана, так что Ив, конечно, должна была узнать о событиях в Саронии.

— Всё это части твоего грандиозного плана? — вместо ответа спросил Лоуренс.

Когда он впервые встретил Ив, она была странствующим торговцем, организовывала большие дела в Ренозе, а потом в Кербе, она повсюду гонялась за золотыми монетами, не считаясь с риском для собственной жизни.

Матиас не смог довериться переговорщикам Каллана, заподозрив, что их и его могла обманывать Ив. И судя по тому шумному застолью в таверне, для Матиаса не было ошибкой так думать.

— Всё написано на твоём лице, — Ив сняла маску торговца и искренне улыбнулась. — Чем больше смотрю, тем яснее всё становится.

Лунная ночь, никаких фонарей, только свет лунного серпа, улыбка Ив во мраке — всё это будили воспоминания в голове Лоуренса. Но он уже не тот, что раньше, он сильно вырос. Он хотел это показать, но его мысли прервала Ив, спросив таким голосом, будто у неё болела голова:

— Почему молчишь ты, маленькая госпожа?

— А Хоро здесь...

... не при чём, — хотел сказать Лоуренс, но Хоро его перебила.

— Когда этот большой дурень становится таким, он даже не в состоянии услышать, что я говорю.

— А? Что?

Лоуренс в изумлении обернулся и увидел маленькую фигурку совершенно спокойно стоявшей Хоро. Она не злилась, не огорчалась, не была печальна или разочарована, перед ним было олицетворение полной беспомощности.

— Похоже, он думает тебе, как о ком-то плохом, старающимся использовать репутацию малыша Коула и других, чтобы загрести денег и потом разбазарить их на разгул и удовольствия.

— А-хах! — Ив прижала кулак ко рту, но не смогла удержаться от смеха.

Лоуренс ошеломлённо застыл на месте, тогда Хоро подошла и с силой похлопала его по пояснице.

— Ты делаешь слишком много предположений. Это даёт большое преимущество, но только, когда они сделаны верно.

После этих слов у него в голове пронеслось всё, что произошло с момента встречи с Матиасом.

Хоро молчала, потому что ей было больно из-за того, что Ив предала Коула ради денег. Так это представлялось Лоуренсу.

— А то, что она так транжирит... — Хоро небрежно указала подбородком на Ив. — У нас с ней есть небольшая тайна, так что неудивительно, что ты не понял.

Ив, пожав плечами, произнесла:

— Ты бы не могла придержать это на верёвке? Мне бы не хотелось с кем-то драться в моём возрасте.

Лоуренс посмотрел на Хоро и Ив, похоже, они были заодно, и уныло сказал:

— Очевидно же, что ты тогда побила меня...

Тут даже Хоро, пригнувшись, подскочила, готовая к схватке.

Две женщины, с которыми Лоуренс не мог справиться, нет, две волчицы собирались вцепиться ему в горло.

— Видя твою злость, этот дремучий землевладелец, наверное, просил тебя что-то сделать, не сказав, поручусь, ничего хорошего обо мне, так?.. А я потратила много времени, развлекая его, — сказала Ив и добавила вполголоса. — Скажем, я зарабатываю деньги...

И снова рассмеялась.

— И это твоя работа? — отозвалась Хоро, показав подбородком на таверну. — Перед тобой такие замечательные блюда, хотя голодной ты не выглядишь.

— Вот именно, каждый вечер одно и то же, как же я могу это есть? Жители города хотели научиться распространённым на юге блюдам, поэтому они просили меня пробовать, чтобы узнать, когда у них получится.

Волчий хвост Хоро забился под плащом, как у собаки, которой вот-вот должны были дать корм. Лоуренс, выпавший из разговора двух женщин, сердито вдохнул: куда девалась гордость мудрой волчицы?

— Что же до пения и танцев, так это местные хотят научиться любимым песням и танцам южан у моей танцовщицы, и они созывают для этого всех местных музыкантов и делают так каждый день.

Лоуренс полагал, что это именно Ив верховодила на пиру в таверне, приглашая народ отведать деликатесов моря и гор. Тогда действительно странно, что у неё было так мало вина, и что она так долго разговаривала с поваром. Большое количество музыкантов и менестрелей в этой таверне должно было вызвать возмущение хозяев других таверн, гильдии города тоже не стали бы молчать.

Матиас сказал, что она хвастается своим богатством, но Ив утверждала, что старалась его развлечь. Поскольку они очень чужды друг другу по духу, неудивительно, если Матиас видел в ней какую-нибудь змею или скорпиона. Так же, как и сам Лоуренс был разочарован превращением Ив в обычного выскочку, кичившегося свалившимся на него богатством и положением.

Но если это было недопониманием Лоуренса, то тогда он хотел кое-что узнать.

— Так что же ты всё-таки здесь делаешь?

— Об этом самом я хотела спросить тебя, — ответила Ив.

Сколь бы многолюдно ни было в таверне, стоит появиться лицу с определённым положением и возвысить голос, ему тут же, как по мановению волшебной палочки, очистится место. Ив сказала, что причина её появления достаточно сложная, и она её расскажет после того, как эта гулянка завершится. Хоро, не дожидаясь мнения Лоуренса, согласилась. Её настроение уже изменилось, движения её тела говорили о предвкушении удовольствия от трапезы, она легко села на стул и скомандовала подошедшему хозяину таверны:

— Принеси хорошего вина и мяса!

Расплачиваться должна была Ив, так что причина подавленного состояния Лоуренса была не в этом. Он посмотрел на Хоро, попивавшую кристально прозрачное вино, затем на отражение своего усталого лица в бокале.

— Проклятье, что происходит?

Голос его прозвучал несколько жалобно по причине недовольства Хоро, которая о чём-то ему не сказала, что и стало причиной какого-то ему непонятного недоразумения.

Хоро глотнула, шумно рыгнула и изрекла:

— Пф! Сладкая медовуха и насыщенный вкус эля — это прекрасно, но им не сравниться с вином!

Похоже, на кухне постоянно имеется наготове целый жареный на вертеле поросёнок, так как большая тарелка с подливой и горячий, только что нарезанный ломтями поросёнок были поданы незамедлительно. Отличием было здесь то, что горчица и прочие специи подавались отдельно, каждый мог их использовать на своё усмотрение.

Лоуренс не мог не уставиться на специи, он невольно прикинул, сколько мог бы получить за них, если бы отнёс обратно в лавку трав и специй.

— Это совсем не то что просто натереть чесноком, так необычно. А это... мм, да, сейчас это очень удобно, — сообщила Хоро, держа в руке что-то вроде ложки с разделённым натрое концом.

На кухне встречается примерно такая же утварь, но куда больших размеров, что позволяло насадить целого поросёнка или вынуть из котла большой кусок мяса. Нашёлся кто-то умный, кто догадался уменьшить размеры этого приспособления, так и появился новый, удобный столовый прибор. В самом деле, этим прибором Хоро смогла очень аккуратно наколоть ломоть свинины, обмакнуть в специи и поднести ко рту. Если человек был способен позаботиться о таких вещах, он, скорее всего, был гурманом-южанином, так что это, должно быть, Ив ввела такое новшество.

Лоуренс тут же подумал, что этот метод еды было бы неплохо использовать в его купальне, после чего его мысли вернулись к общей ситуации.

— Расскажешь?

Хоро, с сияющими в такой обстановке глазами, нетерпеливо пожала плечами.

— Ничего особого не произошло. Я давно знала, что она хочет освободиться от каких-то своих ограничений. Мы же пригласили её в Ньоххиру, когда ты забрал меня в горы? Там я и поговорила с этой дурёхой.

Да, Лоуренс видел, как они разговаривали в Ньоххире на обеде через несколько дней после свадьбы, просто он не знал о чём и чувствовал, что не должен специально спрашивать об этом. Он ждал, что Хоро скажет дальше, но она друг застыла с бокалом вина в руке.

— Что случилось?

Уши Хоро под капюшоном вздрогнули и выпрямились, она вернулась к действительности и села ровней.

— Ничего... Просто, когда думаю об этом, внезапно ощущаю, что скучаю о ней, — она отпила вина, глядя на что-то, что было далеко отсюда. — Она тогда спросила меня, каково это — создавать слабость?

Теперь замер Лоуренс.

— Слабость?..

Хоро, снова пожав плечами, отпила вино из бокала, доела ломоть свинины, макнув её в соус, и взяла кусок филе белой рыбы, которую как раз принесли.

— Эта дурёха не такая смелая, как я. Добывать деньги, копить золотые монетки или путешествовать в одиночку — она устала от всего этого, но ей не хватало смелости сделать следующий шаг.

Лоуренс был изумлён, а Хоро улыбнулась сухой, горделивой улыбкой.

— Рядом со мной ты, рядом с ней — никого. Ей гораздо хуже.

Хоро и Ив выглядят совершенно разными, но у них есть сходство. Им обеим, вероятно, присущи усталость от мира и неуверенность в завтрашнем дне.

— Я выбрала поверить глупым обещаниям, которые ты дал мне, дурень. Эти глупые обещания заставляют меня жить с улыбкой и наполняют новым вином мой бокал, как только он опустеет.

Она допила вино, и Лоуренс послал кого-то за добавкой, будто её слуга.

— И что?

— А то. Увидев меня и нашу купальню с горячим источником, она, наконец, ощутила, как глупо продолжать быть раненой волчицей. С её раной, сколько ни прячься за деревья и ни рычи на врага, рана долго не затянется. Это не должно было нести такую боль. Хотя и не мне, прятавшейся в деревенских пшеничных полях, судить об этом...

Однажды Ив рассказала, что родилась в аристократической семье королевства Уинфилд, её семья разорилась и была обречена. И тогда её продали богатому торговцу, желавшему войти в аристократический род, и она стала его женой. Но потом торговец разорился, на этом завершилась история аристократки, вместо неё появилась женщина-торговец Ив.

Когда в Ренозе Лоуренс раскрыл её тайные схемы, она, отчаянно сражаясь за прибыль, даже напала на него с тесаком в руке, Лоуренс тогда спросил её: почему ты готова рисковать жизнью? Какова цель сражаться за деньги изо дна в день?

Даже ударив Лоуренса наотмашь тесаком, Ив испытывала смущение, когда ответила ему.

— Она сказала: "Я с нетерпением хочу увидеть это".

Ожидая, что найдётся что-то, что поможет ей собирать золотые монетки, пока она рвётся почти вслепую перёд, чтобы под конец оглянуться на всех, кто рвался вверх и сгинул, смеясь над их убогим пафосом.

Лоуренс заметил, что Хоро улыбается.

— Она действительно осознавала эти слова, она объездила в поисках счастья весь мир и нашла надёжных спутников, составив из них свою стаю.

Взгляд Хоро был устремлён к столу Ив и её спутников, одетых, как и она, в одежды южан. На девушке с красным зонтиком, снова со счастливым видом танцевавшей в центре таверны, было платье из тех же краёв.

— Мм, я своё уже отходила, но всё же хотела бы помочь ей в продвижении вперёд, в ней есть что-то прекрасное.

Прожив сотни лет, среди которых ей долго поклонялись как богине урожаев, Хоро всё же в немалой степени сохранила невинность своей души. А может, не так, ведь это можно читать нормальным, когда с возрастом люди становятся похожими на детей. Так или иначе, но Хоро была счастлива, когда Ив пришла к ней за помощью.

Увидев Хоро в таком состоянии, Лоуренс понял, почему он и она по-разному восприняли слова Матиаса.

— В таком случае почему ты раньше мне об этом не рассказала? — жалобно-ворчливо спросил Лоуренс, недовольный, что Хоро смотрин на него, как на глупого барана.

— Дурень, разве можно так запросто разбалтывать секреты? К тому же, сколько бы я тебе ни говорила, ты бы не поверил, пока своими глазами не увидел.

— Разве я бы... — начал возражать Лоуренс, но остановился на полпути, почувствовав, что и впрямь мог подумать, что Хоро из-за своего доброго сердца не хотела плохо думать об Ив, пришедшей к ней на свадьбу.

— Кроме того, я не могла тогда утверждать, что её настрой потом не переменится. Но теперь, похоже, точно не переменится, — добавила Хоро, не удержавшись под конец от смеха.

— Вот как?

Хоро, глядя на Лоуренса, пожала своими худенькими плечиками.

— Она выглядела очень счастливой встретить меня снова.

Лоуренс увидел при встрече на лице Ив лишь крайнее удивление. И потом, в таверне было довольно темно, а зрение Хоро было не самым лучшим, не могла она разглядеть детали на лице Ив лучше, чем Лоуренс.

Возможно, дело в запахе. Когда в купальню приходили письма от Коула и Миюри, Хоро каждый раз внимательно принюхивалась к ним, отыскивая дорогие её сердцу запахи.

Однако, услышав, как Хоро это сказала, Лоуренс не мог не представить себе Ив, у которой от радости расцветает на сердце, это показалось ему весьма забавным.

— И действительно... Ну, с этим понятно, а как быть с другими вопросами?

Лес Тонибурка находился под угрозой. К тому же этот драгоценный лес был платой землевладельца, чья земля подозревалась в вероотступничестве, за то, что люди из Каллана, к которым он обратился, чтобы выжить, когда смятение охватило Церковь. Портовый город Каллан решил воспользоваться ситуацией и, вырубив деревья, проложить себе путь на месте леса.

Причём казалось, что древесина попадёт в руки Ив, а таверна встретила их такой картиной, которая позволяла увериться, что Ив уже всё подготовила и готовилась получить огромную прибыль.

Матиас казался простым, надёжным человеком, презиравшим расточительность и выспренность и потому с презрением отнёсшимся и к Ив.

Также вполне разумно было задаться вопросом, не были ли люди Каллана подкуплены Ив.

— Цель Матиаса и замысел Каллана сходятся на Ив. И, как уже было сказано, она останется в этом не самом крупном городе ещё на какое-то время. Она занимается большими делами и дел у неё должно быть множество каждый день, так что здесь есть что-то достаточно стоящее, чтобы задерживаться, так?

Как ни думай, кажется, что она замыслила что-то очень большое. Но то, что Лоуренс думал сначала, рухнуло, как сахарная башня, и Хоро сейчас с наслаждением её облизывала.

Что можно было сказать, так это то, что явных плохих людей сейчас на примете не было. Что, однако, не означало, что в этом холодном мире обязательно обойдётся без трагических событий. Потому хотя бы, что будущее леса Тонибурка уже было поставлено под вопрос.

— На последний вопрос, по крайней мере, пусть она сама ответит.

По сопровождение просто неистовых рукоплесканий танцовщица вернулась к Ив, получая со всех сторон восторженные возгласы и похвалу. Несмотря на недовольство выпивавших Ив и важные лица стали пожимать друг другу руки — верный признак завершения этого праздника. При виде этого Хоро стала поспешно запихивать мясо в рот, словно стараясь поскорее заесть свои слова.

— Можно просто попросить завернуть всё это, — произнёс Лоуренс чуть раздражённо.

Щёки Хоро выпирали, как у белки, она поспешно всё проглотила и сказала:

— В таком случае тебе надо пойти и попросить?

Бросив взгляд на перепачканную соусом невинную улыбку Хоро, Лоуренс вздохнул самым тяжёлым вздохом за день.

Карета, устроенная Ив, с грохотом везла Лоуренса и Хоро по ночному портовому городу Каллану. Использование кареты в таком небольшом городе показалось Лоуренсу излишеством, но оказалось, что резиденция Ив располагалась не в городе, а у морского порта.

— Почему именно там?

Мало того, что неудобно добираться, так ещё и беспрерывный шум при разгрузке и загрузке судов в порту. В непогоду сырой морской ветер будет бить в окна. И вообще у порта располагались только складские строения, дома, в котором могли бы с удобством жить богатые торговцы, были от него далеко.

Слуги Ив уже дожидались её у входа с открытой заранее дверью. Дверь была одностворчатой, огромной — вероятно, обычной для погрузочной площадки, окна на втором и третьем этажах защищали от ветра и дождя железные ставни. А стены для защиты от воров и заодно от крыс даже были закрыты железными панелями с декоративными украшениями. Всё это сразу говорило, что ждать внутри особого удобства не приходилось.

— Моя личная привычка. Останавливаясь в чужом городе, я обязательно выбираю здание, подготовленное к обороне в одной из прошлых войн.

Слова Ив вызвали у Лоуренса улыбку — она словно продолжала жить, идя по самому краю. Скорее всего, она выбрала это место, чтобы в случае беды было легко сбежать в море.

— Ко всему этому нам понадобится небольшая таверна, — добавила она, с ухмылкой посмотрев на Хоро, выбравшейся из кареты за Лоуренсом с большой сумкой с вкусной едой в руке и ещё одной, со свежеиспечённым хлебом, на голове.

— Трапеза — это еда и вино, — заявила Хоро.

Вероятно, она обратила внимание, что Лоуренс в таверне только разговаривал, практически не притрагиваясь к еде, и брала еду не только для одной себя.

— Ночь безлунная, зато ясная, поужинаем во внутреннем дворике, — решила Ив и поручила слугам подготовить место для размещения гостей и всё необходимое для ужина.

Похоже, здание всё так же использовалось в качестве склада, везде были сложены товары. Надо думать, Ив решила попутно провернуть парочку делишек. Кучи товаров напомнили Лоуренсу одного наёмника, сказавшего как-то, что загромождение проходов часто может служить уловкой, затруднявшим нежданным гостям возможность внезапно ворваться.

Когда-то такие внутренние дворики часто использовались, чтобы на случай осады зарывать в землю продукты, способные долго сохраняться, здесь даже могли выращивать овощи и фрукты. Но те времена остались в прошлом, и сейчас это был аккуратно ухоженный дворик, в котором росло несколько фруктовых деревьев.

Слуги принесли столы и стулья, зажгли свечи.

— О, в нашей купальне с горячим источником тоже было бы неплохо устроить такую штуку.

Однако к ночи гости купальни всегда уже пьяны, так что утончённости никак не выйдет.

— Со встречей! — провозгласила первый тост Ив, подняв бокал, чтобы отпраздновать это событие. — Но это на самом деле что-то.

Лоуренс подумал, что она имела в виду Хоро, которая, широко раскрыв рот, вгрызлась в кусок мяса. Однако Ив смотрела на него.

— Ты сотворил настоящую сказку — купальню с горячим источником в Ньоххире, в этом потаённом крае, но тебе этого мало, и ты сбежал, чтобы опять странствовать по миру смертных — это чтобы заработать?

— Мы покинули купальню с горячим источником по... ряду причин.

К этому моменту пламя ярости Лоуренса на Ив вместе с желанием призвать её к ответу уже погасли. Затрудняясь дать ответ, он постарался найти спасение в бокале вина, оно оказалось настолько превосходным, что ему даже стало страшно, он даже поперхнулся.

— Возможно, потому что этот дурень слишком сильно беспокоится о своей дочери, — вмешалась Хоро, и Ив с понимающим видом подняла к небу глаза.

— В конце концов, Коул — мужчина, — Ив нервно хихикнула. — Это невольно напомнило времена, когда мой дворецкий-наставник был рядом со мной.

Лоуренс чуть не забыл, что она была дочерью аристократического рода.

— За последнее время от них не пришло ни одного письма, и... — он посмотрел на Хоро. — Наша шумная дочь и Коул, которого Хоро любила, как сына, как-то так внезапно исчезли из купальни, стало очень тихо, из-за всего этого она скучает.

Хотя Хоро жила счастливо, она говорила о своём страхе, что её воспоминания однажды утекут, как песок меж пальцев. Во время их путешествия она больше радовалась и потому стала реже делать свои записи.

В ответ на слова Лоуренса Хоро протестующе оскалила зубы.

— У вас прекрасные отношения, — довольно улыбнулась Ив.

Потом её взгляд устремился на дверь.

Там показалась та танцовщица из таверны. Судя по всему, она успела ополоснуться и переодеться, войдя, она с достоинством улыбнулась Ив, потом Лоуренсу. Ив что-то сказала ей на южном наречии и налила вина.

— Когда я беру с собой, я могу спокойно говорить, о чём бы ни шла речь, — пояснила Ив извиняющимся, как показалось Лоуренсу, тоном, и он согласно кивнул. — Итак, кажется, твоя жена не объяснила тебе, что я приехала сюда не для того, чтобы заработать грязные деньги.

Лоуренс глотнул вина и перешёл к делу:

— Достопочтенный Тонибурк рассказам мне о своих затруднениях. Из-за них он решил обменять древесину на защиту Предрассветного кардинала.

За решение любого вопроса нужно было заплатить определённые деньги. Не способный привыкнуть к алчности Церкви разгневанный Коул покинул купальню с горячим источником. Система взаимоотношений, складывавшаяся в ходе выполнения сделки с лесом, очевидно, попирала те цели, ради которых он спустился с гор.

— Давай сначала разделим вопросы, предложила Ив, ставя кувшин с вином на стол. — Каллан и Тонибурк захотели встать на сторону Предрассветного кардинала, и я согласилась с этим. Да, это так, но не древесина должна была стать тому ценой.

— Тогда что же должно было ею стать?

— Шерсть.

Поражённый Лоуренс невольно посмотрел на Хоро — та выглядела настолько ошеломлённой, что даже перестала пережёвывать кусок тушёной телячьей ноги. Слова Ив не следовало считать ложью.

— Что до меня, то я, конечно, хочу и прибыль получить, насколько удастся, но решила делать то, чего хочет малыш Коул, — заявила Ив и, видя, как нахмурившийся Лоуренс бросил на неё недоверчивый взгляд, продолжила. — Они меня уже раз обставили в одном портовом городе Уинфилда, они такие же настырные, какими были в былое время вы двое, и разрыли дело, которое я разрабатывала с двойным прикрытием. И мне самой оставалось лишь скулить, поджав хвост, — поистине жалкое зрелище.

Хоро лишь торжествующе улыбнулась, но Лоуренс, переворошив память, не смог припомнить, чтобы в письмах ему попалось что-то подобное. Вероятно, Коул не хотел излишне волновать его с Хоро и обобщил соответствующее место в письме.

— И всякий раз, когда он будет готов уже встать на колени, рядом с ним всегда окажется серебристая волчица. Если сравнивать только по жажде жизни, то вот этой волчице с ней не сравниться. Так что противостоять им — глупость, а я не глупая.

Ив не была каким-то захудалым торговцем, чтобы решить помочь Коулу из одной лишь симпатии к нему. Лоуренс не знал, о каком деле она говорила, но, скорее всего, оно подразумевала использование бурными событиями в мире, закладывая основы будущей огромной прибыли.

— Так ожидаемые прибыли и убытки будут яснее, можно чувствовать себя намного спокойней, — сказал он.

Ив сердито приподняла голову.

— И отношения между ними лучше ваших, и потому я решила понаблюдать за этим, устроившись в большом кресле, — намеренно поддразнила она, и Лоуренс даже поперхнулся, а Хоро, отвернувшись, усмехнулась. — К тому же сейчас повсюду в мире существует недостаток древесины, её трудно отыскать в таком большом количестве. К примеру, королевство Уинфилд — овечий край. Леса вырублены давным-давно, и в любом случае, королевство может рассчитывать только на большую землю.

Лоуренс с Хоро однажды побывали в Уинфилде, они приехали в монастырь, разводивший овец, и познакомились с воплощением барана, он и его товарищи уединённо жили при монастыре. Монастырь был действительно окружён лишь бескрайними степями.

— И потому я лично приплыла за этой партией древесины. Само собой, думаю, что не променяю честь Предрассветного кардинала, в тени которого я нахожусь, на прибыль, как бы это ни было нужно. Если б я это сделала, даже этот, всегда такой милый малыш Коул рассвирепел бы, как охотник на еретиков.

Это вызвало у Лоуренса короткий смешок, он не нашёл в её словах преувеличения, но Ив даже не улыбнулась.

— Кроме того, если кто-то его несколько расстроит, одна волчица, не слушая его, бросится на того с оскаленной пастью. Это заставляет меня думать, что я превращусь в доброго торговца.

Хоро намеренно позволила Миюри спуститься с гор вместе с Коулом, чтобы отправиться в путешествие. Может. В этом проявилась предусмотрительность мудрой волчицы. Коул был настолько привержен справедливости и честности, что Лоуренса прошибал холодный пот при мысли, к чему это могло привести. Для Коула было необходим, чтобы рядом с ним всегда была Миюри, которая, чтобы ни случилось, стояла за него и не стеснялась использовать силу волчьих клыков и когтей.

Но какова бы ни была причина, Лоуренс как отец не мог успокоиться после ухода Миюри.

— Древесина и шерсть должны были торговаться по справедливым ценам рынка. Но что касается древесины, мой заказ предусматривал закупку её в том объёме, который есть в наличии. Если Тонибурк чувствует, что его лес в опасности... то это из-за того, что предпринимает Каллан.

Лоуренсу было рано делать вывод, что Ив пытается уйти от ответственности. Впрочем, сам Матиас не вполне доверял торговцам Каллана.

— Может, Тонибурк обеспокоен, что, если он не обеспечит нужное количество древесины, он не получит защиту Предрассветного кардинала? — заострил вопрос Лоуренс, но Ив лишь слабо покачала головой.

— Что они все думают, касается только их самих, мы так делать не собирались. И мне самой надо налаживать дела с этим городом.

На данный момент Лоуренс кивнул, имея в виду выяснить это позже.

— Значит, торговцы Каллана хотят собрать столько древесины, чтобы совершить большую сделку и получить большие деньги за посреднические усилия?

— Это возможно, — согласилась Ив и, немного подумав, задала вопрос. — Ты слышал, что этот город собирается снизить пошлины?

Самое загадочное обстоятельство всплыло в тот момент, когда Лоуренс меньше всего этого ожидал.

— Да, слышал. И всё никак не пойму цели этого, — ответил он, и в этот момент у него появилось ощущение, что, возможно, это Ив посоветовала закупать древесину как можно дешевле.

— Этот портовый город появился достаточно поздно, он подвергается беспрестанному давлению. Люди города готовы сделать всё возможное ради развития города, и мне очень нравится такой настрой. То, что сейчас делается, является частью плана.

В деревне у леса Тонибурка Лоуренс с картой в руках пришёл к некоторым выводам. Каллан был окружён противниками, единственный путь для него мог быть проложен через лес.

— Каллан снижает пошлины ради расширения.

Это было столь неожиданным, что Лоуренс не сразу понял.

— Э?..

— Эй, ты чего? Не ты ли был странствующим торговцем? Ты не строил свои планы, перебирая размеры пошлин разных городов по дороге?

Лоуренс хлопнул глазами, через мгновение его мысли пришли в движение.

Многим кажется, что пошлины взимают лишь для пополнения карманов власть имущих. Нельзя сказать, что этого не происходило, но большая часть так или иначе распределялась между простыми людьми. Среди пошлин были и те, что имели особое предназначение. Они выполняли роль своего рода стены вокруг города. Например, если в каком-то городе соберётся много ремесленников, занимающихся мехами, другим городам вокруг имеет смысл повысить пошлину на изделия из меха для защиты собственных ремесленников того же направления работы. Города, испытывающие недостаток в пшенице для своего потребления, могут отказаться от пошлины при ввозе зерна, но облагать высокой пошлиной вывозимое зерно, чтобы оно собиралось в городе.

Так вот, если появились слухи о снижении пошлин на некоторые виды сырья, какая ситуация могла стоять за этим? При том, что город собирается расширяться.

— Это чтобы привлечь ввоз строительных материалов?

Ив кивнула.

— Здесь не просто прискорбное желание людей из Каллана убрать лес, чтобы проложить путь на его месте, здесь ещё и то, что город небольшой, он не располагает большим количеством работников. К тому же аристократ Тонибурк — человек неглупый, но у него доброе сердце. Говорят, что он, давая согласие на реализацию плана, поставил условие: работников, занятых на прокладывании пути, кнутом не бить.

В масштабных делах обращение аристократов со своими людьми, как с рабами, встречалось повсеместно. Матиас был не таким правителем, что встречало понимание у Лоуренса и очень ему нравилось, но проблему с большим недостатком работников для вырубания леса и прокладки пути это не решало. Сверх того, даже если бы люди и нашлись, их надо было обеспечить местом для жилья, продовольствием, водой и так далее. В своих прежних странствиях Лоуренсу пришлось столкнуться с разборками при восстановлении водяной мельницы, когда дело дошло до того, что работники остались голодными, что позволило ему неплохо подзаработать, доставляя им хлеб и жареное мясо.

Если кто-то хочет собрать много людей для прокладки пути, ему необходимо обеспечить их проживание и возможность работать, тогда действительно необходимо снижать пошлины, чтобы собрать всё необходимое.

— Глядя на то, что происходит в мире, к каким последствиям это ведёт, город придумал свой план. Но план оказался небезупречным и рухнул после двух-трёх ударов неведомого торговца, приехавшего в Саронию. Но эти люди не могли просто успокоиться, они крепко задумались. И вполне понятно, если такой человек, как аристократ Тонибурк, засомневался в их надёжности. Тем более, что рядом с ними оказалась такая легкомысленная охотница за золотыми монетами, как я. Однако... — Ив слабо улыбнулась, посмотрела сквозь свой бокал с вином и прикрыла глаза. — Мне по сердцу их хорошая алчность.

Лоуренс не мог и представить себе, сколько всяческих сделок проносилось сейчас перед её внутренним взором под прикрытыми веками. Драка с Лоуренсом в Ренозе и разборки в Кербе, чуть не стоившие ей жизни, возможно, стали теперь для неё просто приятными воспоминаниями. Её спокойное с лёгкой улыбкой лицо натолкнуло Лоуренса на одну мысль. Возможно, сердце Ив больше не хранило обиды. Она теперь просто занималась тем, что ей нравилось.

— То же самое было только что в таверне. Эти люди так увлечённо изучают южные танцы и кухню, потому что это является частью их плана. Они хотят принимать торговые суда с Юга.

Еда, которую Хоро притащила из таверны, каждым кусочком источала запах приправ. Необычные, грубо измельчённые приправы распространяли необычный, чужой аромат.

— Разве все южные суда не приходят в Кербе?

— Их команды проделывали долгий путь по океану, а здесь им всегда приходилось есть незнакомую еду. Если бы ты на их месте услышал, что есть город, где они могли насладиться вкусом еды своих родных мест, какая бы мысль пришла бы в твою голову? Даже если это будет означать лишний переход по морю, тебя словно выдавит туда эта мысль.

Сам Лоуренс, которого всегда носило по миру, как течение носит щепку, не слишком понимал, что значит для людей еда с родины. Но он помнил ужас Хоро в их первом путешествии из-за того, что города, в которых она бывала раньше, изменились, и она не встретила ничего знакомого, а потом слёзы в её глазах, когда ей в Ренозе встретилась еда, которую она здесь ела когда-то.

— Нынче из-за Коула крупные торговые дома Юга, занимающиеся торговлей предметов роскоши, рассыпаются в жалобах. Церковь была их главным покупателем, теперь она всё это не покупает, поэтому они тащат, все в слезах и соплях, лучшие товары из пустынь Юга сюда. Прежде они держали себя с высокомерием, все как один, и не соглашались торговать этим, сколько бы их ни просили.

Последние слова Ив сопроводила насмешливой улыбкой. Похоже, даже ей было непросто с ними иметь дело.

Лоуренс начал получать представление о том, насколько тяжёлых усилий стоили компании Дива ежегодные поставки таких товаров его купальне, он почувствовал некоторую вину за свою поверхностную и не самую добросовестную мысль, устроить более дешёвые поставки через Каллан.

— Крупные портовые города уже давно страдали от высокомерия южан, и сейчас они, как безумные, сбивают цены, словно мстят за прошлое. Ну, а Каллан в это время ищет расположение южан и создаёт себе путь, крупно вкладываясь тем самым в будущее.

Лоуренс не мог сказать, что управляться с купальней было для него приятно, но не интересно. Однако в словах Ив он ощутил вкус масштабного торгового планирования, которого не могло быть в его маленьком заведении. Любой, кто самостоятельно встал на ноги и неуклонно двигался вперёд, руководствуясь своими интересами, пока, наконец, не достиг вершины холма, увидел бы сейчас сияющее будущее.

Вспоминая запах пыльной земли, памятный с того времени, когда он шёл этим путём, Лоуренс ощутил под столом пинок и с беспокойством повернулся к Хоро. Он увидел, что, отвернувшись, недовольно жевала мясо. Она понимала, что происходило у него внутри, и, вероятно, почувствовала то же, что и у кузницы в лесу Тонибурка. Лоуренс попытался положить ладонь ей на голову, чтобы сказать, что он не собирается куда-то рваться, но Хоро раздражённо оттолкнула его руку.

Усмехнувшись её холодной реакции, он повернулся к Ив.

— Я понял, почему ты тратишь деньги на всё это щедрое буйство в таверне, почему Тонибурк опасается людей Каллана, понял, что всё готово к запуску плана, что ты не растоптала доверия Коула, — перечислил Лоуренс, Ив лишь прищурилась и беспомощно пожала плечами. — Последнее, что я хотел узнать, зачем тебе нужно столько древесины, что это опустошит лес?

Хоро тоже посмотрела своими красноватыми глазами на всё ещё щурившуюся Ив.

— И ещё — что именно ты хочешь делать с этой древесиной?

Лоуренс знал, что древесина нужна везде. Ещё он знал, что Ив не требовала ничего особенного, просто хотела получить древесину взамен шерсти. Упомянутая возможность получения защиты Предрассветного кардинала была лишь средством, которым люди Каллана пытались склонить Матиаса, правителя Тонибурка, к заключению соглашения.

Но в итоге, похоже, выходило, что все оказываются в выигрыше, кроме людей Тонибурка.

События в Саронии время от времени отдавались болью в сердце, но, поработав здесь поусерднее, Лоуренс сумеет защитить лес Тонибурка. Ведь если Ив сократит количество закупаемой древесины, уменьшится и вред лесу, а также пшеничным полям, зависевших от леса. Возможно, думать так — это выдавать желаемое за действительное, Лоуренс хотел проверить это, насколько был в силах.

Но его мысли не укрылись от глаз Ив.

— Тебе не доставит радости услышать об этом, — произнесла она, и в её взгляде промелькнула былая ожесточённость.

— Торговец должен с равной охотой принимать и хорошие известия, и плохие.

Женщина-торговец, похожая на волчицу, чуть вздёрнула подбородок и криво усмехнулась:

— А это не из-за Коула и его спутницы в мире воцарился беспорядок?

— Да.

— Это стало великим потрясением, расколовшим мир надвое. Повсюду бушуют шторма, — Ив круговым движением бокала заставила вино пробежать по стенке бокала, движение становилось всё интенсивней, пока вино не стало выплёскиваться из бокала. — Вот так эти шторма выбросят кучу людей.

Девушка-танцовщица, терпеливо сидевшая рядом с Ив, принялась вытирать руку Ив, но сначала она осторожно слизнула с неё капельки вина.

— Торговцы, если их интересы совпадают, готовы жать друг другу руки невзирая на различие вкусов, характеров, мыслей. Но из всего бывают исключения, и вера — одно из них.

Перед внутренним взором Лоуренса промелькнуло беспокойное выражение на лице Матиаса, когда он сообщил, что придерживается стороны Предрассветного кардинала.

— Уже есть случаи, когда к людям относятся, как к вероотступникам, если они придерживаются в этом расколе веры не той стороны, которую поддерживает местный землевладелец. Но Коул со своими сторонниками имеют слишком большое влияние, чтобы традиционная Церковь заклеймила их, как вероотступников, простым объявлением, так что отлучения от Церкви или сожжения на костре можно не ожидать. Тем не менее такие люди становятся вроде камешков, попавших в мешок пшеницы, и от них с нетерпением желают избавиться.

Лоуренс медленно кивнул и спросил:

— Вы готовитесь к приёму беженцев?

Лицо Ив приняло сердитое выражение — вероятно, из-за ребячьего желания выглядеть в глазах других торговцем с каменным сердцем. Она ответила с некоторой торопливостью, будто стараясь скрыть за словами свою слабость.

— Коул с его последователями ведут слишком крупную игру. Если движение за реформирование Церкви провалится, то же самое ждёт и мою торговлю, поэтому я стараюсь избавиться от мешающих камешков, насколько это мне удаётся.

Легко было представить, как будет болеть душа Коула, когда он услышит, что кого-то изгнали из родных мест, из собственных домов. Как и реакцию Ив на это. Потому что сердце у Ив было добрым, если Хоро была готова поверить ей.

— Тогда ещё вот что, — сказал Лоуренс, — почему ты хочешь заключить договор до зимы?

Ив недовольно поморщилась и отвела взгляд в сторону.

— В королевстве зимы холоднее, чем здесь. А беженцев нельзя принимать абы как, нельзя, чтобы они жили, как нищие, это нанесло бы ущерб репутации Коула.

Им нужно было предоставить место, построить дома и обогреть их. Чем больше людей, тем надо больше, лишней никакая древесина не будет. Меж тем Ив продолжала:

— Ещё надо строить корабли для перевозки беженцев. Если говорить об этих кораблях, то на самом деле... — Ив вдруг оборвала себя, вызвав недоумение у Лоуренса. — Так, ничего. Расспросите лучше у них самих, вы же из-за этого спустились с гор?

Что ещё такое с этими кораблями? Лоуренс не мог не посмотреть на Хоро.

— Коул и этот волчонок ученик рыцаря хуже знают мир, чем наше поколение. Я беспокоюсь за них, как старшая сестра.

Волнение на её лице выглядело неподдельным, однако оно по-видимому касалось их успеха, а не жизней. Так что в этом отношении немедленных действий не требовалось. К тому же рядом с Коулом была девушка-сорванец Миюри, и они сейчас, вероятно, готовили какое-то сногсшибательное событие. Для себя же Лоуренс решил расспросить Ив о их местонахождении сразу после завершения этого дела.

— Вернёмся к делу, — сказала Ив. — Если коротко, нам не хватает всего.

Пока Лоуренс кивал в ответ, ему в голову пришла одна мысль.

— А может, Каллан желает привлечь этих беженцев к вырубке леса Тонибурка?

Майер говорил, что Каллан собирался перерисовать карту, а Ив сказала, что Каллан предполагает расширение города. Если ящик просто увеличить, к его содержимому добавится только воздух. Чтобы расширение города сработало, надо ещё и увеличить население. Но люди не овощи, их нельзя посадить в поле и ждать урожая новых людей, увеличить их численность не так просто.

— Так и есть. Когда приходится покидать свой дом, некоторым людям будет проще оставаться на большой земле, а не переправляться в королевство за морем, всё же это будет одна земля с их родиной. Но думаю, этот город сможет принять очень ограниченное людей.

— И это даёт весомый резон для его расширения? — предположил Лоуренс, но тут же понял поверхностность своего заключения. — А... вопрос, как накормить эти рты...

Хочешь прокормиться — работай. Но от того, что сюда приведут много людей, рабочих мест для них не добавится.

— Хотя предстоит много работы при прокладывании нового пути, — размышлял вслух Лоуренс.

Но потом эта работа закончится и довольно скоро.

Слова Майера соединились в голове Лоуренса в единое целое.

— Значит, в предвидении этого придётся строить кузницы, печи для плавки стали и пережигания древесины на уголь.

У Майера вызывало негодование убеждённость, что Каллан в своей ненасытности желал выжать из леса всё, но это было не так. Каллан не просто готовил себе оружие для предстоящих баталий, его планы были устремлены в будущее. И хотя те или иные непредвиденные факторы могли сказаться на исполнении планов, все эти детали указывали, что люди Каллана крепко задумывались над тем, чтобы их замысел не оказался слишком масштабным и не развалился от собственным весом.

— Но... пройдёт ли всё хорошо?

Вырубка леса приведёт к резкому сокращению поголовья скота, из-за чего пшеничные поля ждёт неурожай, что вызовет голод.

Можно о бесконечности рассуждать обо всём этом, но ни к чему хорошему это не приведёт, а к чему приводят проблемы большого притока населения, показывает прошлое. Город, из сострадательного духа принявший множество людей, бежавших от войны, не выдерживал этого бремени, и его постигал крах. Такое после войны случилось несколько раз. Недаром Радена, устроившего пруд для разведения форели, чтобы кормить людей, почитался ими как непризнанный Церковью епископ.

— Я не Бог, — заявила Ив с божественно-высокомерным видом. — Любая сделка — это азартная игра, выигрыш в которой не обеспечен, и Каллан уже решился поставить на неё очень много. Возможно, правитель Тонибурк соглашается без охоты, но соглашается, потому что считает это будет выгодно, и он ещё не встал из-за стола.

Тут Лоуренс понял, что Матиас покинет или не покинет стол переговоров в зависимости от того отчёта, который Лоуренс ему принесёт.

— И ты была так мила поведать мне столь много, потому что хочешь, чтобы я принёс землевладельцу благую весть?

Вместо того чтобы подтвердить или возразить Ив просто рассмеялась. Должно быть, она рассказала про Коула, чтобы использовать тот факт, что сердца Лоуренса с Хоро были привязаны к бывшему школяру и их дочери. Если они без долгих сборов уехали из Ньоххиры, беспокоясь за Коула и Миюри, они не должны были вынести решение, которое навредило бы тяжёлой работе Предрассветного кардинала и его спутницы.

Но даже без благой вести выбора у Матиаса не было. Корме того, насколько Лоуренсу было известно на данный момент, люди Каллана не пытались давить на слабые места в позиции землевладельца и проявляли похвальную выдержку в переговорах. Они, искренне желая развития города, сдвигали ради него свои сроки, желая установить с Тонибурком добрые отношения, чтобы с уверенностью смотреть в будущее.

— Ну, сама я на самом деле восхищаюсь твоими торговыми способностями и потому не думаю, что ты вернёшься к правителю и так повлияешь на его мнение, что создашь всем проблемы.

Как приятно. Лоуренс улыбнулся Ив так, как никогда за всё время управления купальней в деревне горячих источников.

— Я попросила бы тебя вместо этого помочь мне припечь задницу этого лесного правителя.

— Хочет он этого или нет?

Зима не за горами, и не исключено, что беженцы из разных мест большой земли уже начали здесь собираться. Если попытка купить лес Тонибурка провалится, придётся спешно искать нового продавца, так рассудил Лоуренс, но увидел, что Ив, нахмурившись, покачала головой.

— Если упустить эту возможность, то потом подпись землевладельца, даже если он захочет её поставить, может оказаться бесполезной, — сказала она так мрачно, даже Хоро, усиленно набивавшая желудок мясом и вином, вдруг приостановилась и навострила уши. — Есть люди, которые собираются сорвать сделку.

— Сорвать?

Прежде всего Лоуренс подумал про ту часть Церкви, которая в наибольшей степени пострадала от Коула и его последователей. Не стоило бы удивляться, если традиционная часть Церкви, чтобы помешать Тонибурку получить защиту Предрассветного кардинала, выдвинула бы ложное обвинение в вероотступничестве и отправила войско против еретиков.

Но тут Лоуренс ощутил, что не всё сходится. Опасаясь именно этого, Матиас искал защиты у Предрассветного кардинала. В то же время консервативной части Церкви было бы полезнее, чтобы под угрозой обвинения в вероотступничестве он, пусть и против своего желания, присоединился именно к ней, а не к Коулу. А как следовало из пояснений Ив, после, образно говоря, поднятия на Тонибурком знамени Предрассветного кардинала такой переход станет почти невозможным. Таким образом, Церковь, постаравшись сорвать сделку, лишь заставит стороны сильнее стремиться к её реализации.

Значит, люди, стремившиеся по словам Ив сорвать сделку, не принадлежали к Церкви.

Тогда кто?

Лоуренс порылся у себя в голове, пока в ней не прозвучали слова смотрителя леса, так его любившего.

— Драчливый старший брат... — задумчиво повторил их он.

Ив, фыркнув, произнесла:

— Ну, мог ли Кербе смотреть на эту сделку и ничего не делать?

Если коротко, вести дела — это означает соперничать с соперниками за ограниченное число золотых монет, при этом Каллан стремился к росту своей значимости. Кто в таком случае проигрывал?

— Знаешь, кто сейчас главный в Кербе? У меня до сих пор чешется шея.

Это было много лет назад. Лоуренс и Ив были молоды и так ожесточённо соперничали, что дело дошло до ножа. Ив тогда так нахраписто рвалась к золотым монетам, что её в итоге чуть не придушили.

Её тогдашний соперник...

Улыбка Ив мало отличалась от волчьего оскала.

Откуда-то издали донёсся вой бродячей собаки.

Глава четвёртая

От вида огромного ясного неба в окне на душе становилось как-то свежее. Он выглянул в окно, и ветерок с запахом моря мягко прошёлся по его лицу. Из комнаты до него доносился шорох гребня, иногда к окну прилетал сладковатый аромат. Лоуренс оглянулся — там на кровати, положив рядом с собой три стеклянных бутылочки с дорогими цветочными маслами, сидела Хоро. Для ухода за своим хвостом она применяла такие предметы и снадобья, которые не могли себе позволить многие дочери аристократических семейств.

Лоуренс немного оторопел, глядя на это, он будто наяву услышал голос Эльзы, отчитывавшей кого-то. Впрочем, его разум продолжал работать.

Вчера вечером под конец беседы Ив сказала ему:

— Как бы то ни было, но стычка с Кербе неизбежна, вот.

Хоро у Ив выпила не так много, чтобы лишиться чувств, но достаточно, чтобы игриво потребовать к себе внимания, и Лоуренсу пришлось нести её на руках. Пока он шёл к постоялому двору, общая картина, наконец, обрисовывалась в его голове всё яснее, а идти становились всё тяжелее и тяжелее.

Он видел перед собой не просто продажу собственного леса аристократа. Предстояло проложить путь и построить немалое число кузниц и печей по пережигу дерева на уголь, сверх того, на всё накладывалось соперничество Коула и Церкви, соперничество, расколовшее мир надвое.

И прежде всего такое дело было не для владельца небольшой купальни в деревне горячих источников, но как-то так случилось, что его многое связывало с главными лицами противостоявших сил. Ещё важнее для него было то, что именно он не дал торговцам леса снизить пошлины в Саронии.

Если бы Лоуренс был сколь-нибудь истинным верующим, он бы точно принял бы эту ситуацию за испытание, посланную ему Богом.

Но когда он высказал Хоро, что у него было на душе, эта волчица ответила:

— Пришло время пополнить новой бумагой мои записи.

Выслушав вчера Ив, Хоро пребывала в хорошем расположении духа. Она не слишком любила иметь дело с незнакомыми, её немного успокоило, что, кроме неизвестных людей из Тонибурка и Каллана, будут люди, связанные с Ив, Коулом и Кербе. Но Хоро, проявлявшая иной раз больше девичьего в своём характере, чем Миюри, забыла об одной детали.

— Если ты их всех знаешь, — заявила она, — тебе беспокоиться не о чем. Твоим соперником будет настоящий торговец.

Лоуренс отошёл от окна, сел на свою кровать и посмотрел на Хоро, расположившуюся на соседней кровати.

— Во время событий с тем нарвалом Ив попала в руки Кимана и чуть не рассталась с жизнью, он изменил к ней отношение, и они стали союзниками, только благодаря появлению общих торговых интересов. Это значит, что они снова станут врагами, если их интересы станут противоположными.

Хоро слегка нахмурилась, как бы признавая, что это так.

— Но, когда она говорила о малыше Коуле и Миюри, от неё не исходило ощущения лжи, — всё же добавила она.

Когда Ив произнесла "как старшая сестра", её тон показался Лоуренсу наигранным, притворством, но, похоже, Ив не лицемерила.

— Насколько я могу видеть, — продолжала Хоро, — она больше не относится к тем, кого не волнует больше ничего, кроме погони за золотыми монетами. Поэтому, я думаю, сейчас не должно быть так хлопотливо, как прежде.

Хоро провел рукой по хвосту, удовлетворённая, наконец, его блеском.

— Это только в личном общении, — возразил Лоуренс. — Ив и Киман отличаются от меня, оба они много лет упорно работали, чтобы стать богатыми, влиятельными торговцами.

Лицо Хоро, державшей в руке хвост, на короткое время утратило всякое выражение. Когда-то Лоуренсу представилась возможность использовать могучую компанию Дива в качестве лестницы, поднявшись по которой, он бы мог тоже стать крупным торговцем, и Хоро считала, что это она стала для Лоуренса преградой на этом пути. Её виноватое лицо в этот момент показалось Лоуренсу таким милым, что он не преминул сказать:

— Да, собственно, и быть крупным торговцем — это не всегда хорошо, — его глаза смотрели на эту хрупкую, худенькую девушку, бывшую на самом деле огромной, куда больше человеческого роста, волчицей. — Если твоё дело разрослось, нравится тебе это или нет, тебе придётся разбираться с кучей разных дел. Крупный торговец в каком-нибудь расследовании может оказаться вроде пресловутому "быку, залезшему в лавку трав".

— Быку? — недоумевающе захлопала глазами Хоро.

— В лавке трав всегда полно набитых снадобьями и приправами стеклянных склянок и бутылочек, если туда вломится какой-нибудь здоровенный тип, похожий на быка, беды не миновать.

— Мм.

— То есть то, что ты являешься большой величиной, может связать тебя по рукам и ногам.

В своё время Хоро довелось принимать вопреки своему желанию поклонение людей, почитавших её как богиню урожая из-за её огромного волчьего тела, от которого исходило ощущение, вызывавшее у них страх. Хоро это очень не нравилось, так что ей было несложно понять его слова. Она сидела с видом худенькой девочки-подростка, надувшись, видимо, ощутив отголосок того раздражения, которое ей пришлось тогда испытывать.

— Сейчас Киман заправляет в Кербе и представляет его, а Ив действует для блага Коула и Миюри, так что тут может не оказаться места для личных отношений. Даже если Ив и Киман захотят найти какой-то компромисс, пойти на уступки, им этого не позволит их окружение, — с этими словами Лоуренс лёг на кровать. — Если Ив будет настроена серьёзно, она сможет придумать план для такого маленького городка, как Каллан, в сжатые сроки. Достопочтенный Матиас и господин Майер — люди хорошие, торговцы Каллана тоже не плохие и, судя по тому, что мы увидели в таверне, весьма энергичны. Хозяин таверны ради развития города даже позвал людей знатного происхождения опробовать новые блюда. Я никогда не слышал о подобном. Если бы такая злодейка, как Ив, замыслила бы дурное, она бы проглотила их на раз.

Хоро, сама знавшая, как легко забывают следить за дорогой те, кто одержим движением вперёд, вздохнула и кивнула.

— А потом, когда она разобралась бы с делом самым безжалостным образом, ей было бы безразлично, что горит у неё за спиной, главное — найти место, где спрятать деньги. Но Ив этого не стала делать, она для воплощения своих замыслов использовала серьёзные средства. Она действительно заботится о Коуле и Миюри.

Однажды Ив, купаясь с Хоро в горячем источнике, спросила, каково это — создавать слабость? Прежде она была похожа на раненную волчицу, относившуюся ко всем, как к врагам, и скалившую на всех свои зубы, но однажды Ив повстречала глупого барашка и огромную волчицу, со счастливым видом прошедших мимо неё. Возможно, та самая встреча заставила Ив ощутить себя дурой. Теперь рядом с ней были верно служившие ей охранники и танцовщица, по велению сердца танцевавшая ради неё. Волчица Ив покинула дупло дерева, в котором она пряталась, чтобы обрести верных спутников и на новый лад выстроить свои отношения с миром.

— Но тем самым она предоставила Кербе вмешаться, чтобы всё испортить... По всей видимости именно так и происходит.

— Мм. Тогда в чём это "испортить" может состоять? — заговорила Хоро. — Кербе и Каллан не соседские дома, где можно перелезть с карниза одного дома на карниз другого. Расстояние между ними значительное, нужно ли вообще сражаться?

Ей было известно, насколько наполненной жизнью жил Кербе. С её точки зрения Кербе был во много раз крупнее Каллана, и она не понимала, почему некоторое расширение торговой активности Каллана вызывает такое недовольство огромного Кербе.

— Портовый город Кербе в самом начале развивался за счёт торговли древесиной и мехами из Реноза, поэтому структура торговли в Кербе и Каллане изначально очень схожа. Более того, оба города занимаются торговлей с удалёнными странами, так что имеют дело со всё более совпадающим перечнем товаров, и нет ничего досадливей такого торгового соперничества. Теперь же, когда отношения королевства и большой земли становится всё напряжённей, заполучить шерсть будет всё трудней, верно?

Шерсть была главным товаром и торговым символом королевства Уинфилд, она ценилась на рынках всего света, не будет ошибкой сказать, что на шерсти можно было заработать, сколько угодно. Ив и сама признавалась, что её основная торговля сейчас связана с шерстью. Через неё должна была проходить шерсть нескольких торговых домов. Ей не следовало злоупотреблять своей близостью к Коулу, однако влияния Предрассветного кардинала было достаточно, чтобы воздействовать на ход событий в королевстве, и как ближайший к нему торговец она обязательно постарается в наибольшей степени сосредоточить торговлю шерсти в своих руках.

Увидев решимость Каллана развиться в большой торговый город, Ив, конечно, была впечатлена их смелостью, но это был для неё лишь небольшой дополнительный повод. Скорее всего, главной причиной выбора этого города для Ив была уверенность в том, что она сможет продать городу Каллан шерсть и свою благосклонность по самой высокой цене и получить как можно больше древесины, в которой нуждались повсюду.

При этом любой товар имеет пределы, чем больше шерсти достанется Каллану, тем меньше её перепадёт Кербе.

— Вы, торговцы, поистине большие дурни, представления не имеете, как сделать шаг назад.

Это справедливо, но сама Хоро, оказавшись в таверне за столом с горой еды, тут же притянет её всю к себе. Эта мысль вызвала улыбку на лице Лоуренса, на что сразу последовал сердитый взгляд Хоро.

— Хочешь что-то возразить?

— Как ты могла подумать? — пожал плечами Лоуренс. — И что ещё больше усложняет ситуацию, так это то, что, как я думаю, Ив сама в некоторой степени хочет спровоцировать противостояние с Кербе.

Красивые брови Хоро дёрнулись вверх и вернулись на место, как подёргивается кончик длинного хвоста раздражённой кошки.

— Среди портовых городов округи Кербе имеет самую долгую историю, к тому же он очень большой. Такой может быть трудным покупателем для торговцев шерстью королевства. И, как думаешь, не Кербе ли продаёт древесину из Реноза? То, что в королевстве мало лесов, дополнительно усложняет позиции торговцев королевства.

— Другими словами, понеся убыток на торговле древесиной, им надо будет это восполнить на шерсти.

Лоуренс пожал плечами. У Хоро был вид, словно она давно устала от дрязг в этом мире.

Если Каллан стремился проложить путь через лес Тонибурка, чтобы обойти земли других землевладельцев, то столь же разумно было для Ив и торговцев королевства, с которыми она работала, желать отказаться от безобразно алчного Кербе и найти новое место для обмена шерсти на древесину.

— И если торговая структура городов слишком похожи, тогда подъём одного из них легко повлечёт за собой упадок другого.

Хоро выпустила из рук хвост и легла на кровать, свернувшись калачиком, будто услышала уже достаточно.

— Может быть, тебе трудно понять все эти покупки-продажи, давай перейдём к пшеничным полям. Пусть у одной деревни есть поле, с которого может прокормиться еле-еле сотня людей, а потом половину поля отберёт соседняя деревня. Что будет с первой деревней тогда?

— Так...

Уши Хоро нервно дёрнулись.

— Как поле нельзя расширить, так и в этой ситуации примерно то же. Количество людей, которых можно прокормить, зависит от урожая. Возможных исходов немного: или ты расширишь поле, или сократишь число людей.

Деревне, в которой Хоро несколько столетий следила за урожаями, вероятно, не пришлось столкнуться с такой ужасной ситуацией, но не каждой деревне так повезло.

Далее Лоуренс перешёл к причинам постоянного повсеместного соперничества.

— То же самое верно и для торговли. Если не будут движения товаров от одних к другим, не будет работы, а без работы и оплаты их труда людям не прожить, количество же товаров ограничено. Будет больше товаров для покупки и продажи, будет и больше работы для людей, и тогда торговые дома и ремесленные мастерские будут нанимать новых учеников и отпускать прежних, набравшихся мастерства, открывать свои мастерские и вставать тем самым на ноги. А если торговля расширяться не будет, хозяевам не понадобятся новые ученики, а прежним подмастерьям придётся так и оставаться подмастерьями до старости, до смерти. Мастерам тоже обидно, если они не могут воздать должное за долгий, усердный труд учеников. Но если торговля сократиться, мастера не смогут содержать даже всех тех, кто уже работал на них. Вот почему каждый торговый дом или мастерская должны следить за своей территорией.

Матиас выступал за вырубку леса по той же причине. Майер беспокоился об утрате того, что лес давал людям, а также об урожайности пшеничных полей, и Матиасу было известно об этой опасности, но он надеялся, что люди в конечном итоге выиграют. Ведь любое расширение — леса или сельскохозяйственных угодий — потребовало бы новых земель. А новых земель аристократ-землевладелец не смог бы получить, не начав войны, а потому ему оставалось лишь получить больше пользы от тех земель, которые у него были.

Прокладка дороги через лес и строительство кузниц и печей для пережигания древесины на уголь — от этого лес может стать бесплодным, но при рассмотрении земель Тонибурка в целом может оказаться, что на них сможет в итоге прокормиться больше людей.

От объяснений Лоуренса хвост только-только устроившейся на кровати Хоро стал вдвое толще. Не потому, что ей указали на пробелы в её мудрости, а из-за возмущения, вызванного безжалостными реалиями мира.

— Говоря об этом, я не пытаюсь найти, кто прав, кто виноват, — уточнил Лоуренс, ведь у каждой стороны есть свои причины и люди, нуждавшиеся в защите. — Разница состоит лишь между большим и меньшим.

Может, и в самом деле можно было бы причинить боль десяти людям ради счастья сотни других людей.

Хоро тут же поморщилась и вскочила с кровати, не желая больше лежать. Потом подошла к окну и посмотрела на внешне мирную улицу Каллана. Торговые войны, в отличие от обычных, глазами не увидеть, они так же незаметны, как изменения в лесу. Она, наконец, поняла, на каком перекрёстке потоков жизни и смерти стоял этот мирный, оживлённый городок.

— Ты можешь придумать, как нам с этим разобраться?

Лоуренс был ей очень благодарен за столь лестную оценку своих способностей, но дать ей удовлетворительный ответ он не мог. Ввязываясь в это дело, он попросил её не винить его, каким бы ни был результат, но сейчас это не прибавляло ему настроения.

— Работа торговца состоит в том, чтобы обменять у кого-то что-то своё на что-то его, и чтобы оба остались довольны. Но, обменяв хлеб на булку, не сделаешь кого-либо сытнее. Это уже из рода волшебных деяний, — Лоуренс вздохнул и посмотрел в потолок. — Ив, кажется, хочет, чтобы я сотворил небольшое волшебство...

Затем он повернулся к Хоро.

— Вчера она говорила с нами много откровенничала и явно не из-за воспоминаний о прошлом или по доброте душевной, а потому что хотела, чтобы я убедил достопочтенного Тонибурка не менять своего решения. А после...

— Чтобы выполнил её поручение, — перебила Хоро, недовольная, похоже, что Ив самовольно использует, как мальчишек, членов её, Хоро, стаи. — Как посыльный, так это можно назвать.

Киман, заправлявший в Кербе, конечно, не мог не знать Лоуренса. И потому для Ив, часто соперничавшей с Киманом с противоположного берега узкого пролива, было лучше предоставить общение с ним Лоуренсу, а не заняться этим самой. И потому вчера в конце встречи Ив попросила Лоуренса быть её посланником в Кербе и провести переговоры.

— Как бы то ни было, я не могу оставить это просто так и разок съезжу туда.

В конце концов всё началось с того, что Лоуренс выполнил просьбу епископа Саронии, из-за этого ему пришлось отправиться на переговоры с городом Каллан от имени землевладельца Тонибурка. Всё в мире связано самыми разными связями. В прошлом незаурядный странствующий торговец Лоуренс оставил немало следов в разных местах, теперь же, когда он шёл теми же тропами, прошлое иногда нагоняло его. Да, он давно оставил дело странствующего торговца и стал владельцем купальни с горячим источником, но в этом, вот, возрасте был вынужден снова отправиться в путь из-за его единственной, взбалмошной дочери. Не зря говорят: "Без птицы вода мутной не станет", так что он был обязан подчистить за собой кое-какие следы.

— Мне, конечно, очень не хочется куда-то отправляться.

И не потому что эти переговоры явно обещали быть трудными. Киман состоял в торговой гильдии Роэн, бывшей когда-то вторым домом для Лоуренса. Отношения Лоуренса с Киманом напоминали, скорее, отношения дальних родственников, чем соперников. Киман очень помог Лоуренсу занять денег в бывшем своём гнезде, чтобы построить в Ньоххире купальню "Волчица и пряность". Сам Лоуренс не нарушал верности своей гильдии даже тогда, когда он из-за невезения чуть не потерял всё, и сама его жизнь висела на волоске. И пусть он оставил торговлю и покинул гильдию, но, как невозможно разорвать кровные связи, так и его связь с гильдией не пропадёт до конца жизни. И из-за всего этого Лоуренсу на самом деле не хотелось ни воочию выступить соперником Кимана, ни даже просто отправляться в Кербе. Он знал, насколько мягким было его сердце.

— Если попадётся кто-то откровенно плохой, мои клыки окажутся полезными, — произнесла Хоро, чувствуя, что творилось в его душе.

— Это точно. Самое сложное — это чтобы никто из сторон не победил полностью, — сказал Лоуренс и поднёс руку к лицу, у него зачесалось в носу, должно быть, из-за того, что Хоро недавно заботилась о шерсти на хвосте. — Моя цель — заставить обе стороны сделать шаг назад, но размеры и история Кербе и Каллана невозможно даже сопоставить. Это настоящая головная боль.

— Размеры и история?

— Вопрос сохранения лица.

Хоро скривилась, будто ей в мясе попался подгоревший кусок. Она и Лоуренс в достатке испытали на себе, как относятся к новичкам, когда они открыли в Ньоххире купальню с горячим источником. Для двух городов, которые разделяли целые поколения, ситуация была во много раз хуже.

— К тому же во время памятных событий с нарвалом один представитель знати Кербе пытался использовать саму Ив, страшно обозлившись на неё в итоге. К тому же в Кербе знают, что Ив не склонна сдаваться, они могут опасаться мести Ив.

Не исключено, что торговцы Каллана были осведомлены о случившемся с Ив в Кербе, и они согласились иметь с ней дело, потому что были уверены, что она не предаст их представителям Кербе.

— Неловко рассказывать другому о том, что тебя сдерживает твоё прошлое, — раздражённо сказала Хоро.

Лоуренс пожал плечами:

— Самой Ив безразлична старая ненависть.

— Мм?

— Окружающие могут строить какие-то предположения, но люди вроде Ив способны это использовать с пользой для себя, — Лоуренс сел на кровати и постарался восстановить в памяти вкус торговой войны, чего с ним не случалось за всё время жизни в Ньоххире. — Если люди в Кербе подумают, что Ив помогает Каллану из мести, то эти переговоры принесут Ив пользу.

У Хоро, называвшей себя мудрой волчицей, от этих слов голова пошла кругом.

— Смотри, что, если для них это не торговля, а чистая месть. Тогда она, вероятно, не станет считаться с ценой, у неё будет настрой уничтожить их даже вместе с самой собой. Тогда противостоять ей лоб в лоб будет неразумно. Тот, кто не захочет, чтобы она утащила его с собой в ад, естественно, найдёт удобную возможность сдать назад. И Ив победит без боя. Они же торговцы.

То, что Кербе не прибег к жёстким мерам для срыва плана Каллана, могло быть вызвано таким подозрением. Ив не была заурядным торговцем, помимо большого состояния она ещё имела и тесные связи с Предрассветным кардиналом, слава которого прогремела по всему миру, таким образом в руках Ив были и денежные, и политические рычаги. Не последует ли возмездие со стороны королевства Уинфилд в случае нападения на неё, Лоуренс мог только гадать.

— В то же время я думаю, что Ив в действительности больше не ненавидит их, и она уладит вопрос мирно ради Коула. С позиции Ив трудно оценить, насколько долго будет действовать это сдерживание, поэтому она просто попросила меня прикрыть её, чтобы избежать разоблачения её игры.

Трудно судить о мыслях того, кто скрывается в тени. Пока посыльный от него будет называть белое чёрным, оно будет оставаться чёрным, и сейчас Лоуренс становился таким посыльным.

— Э, э-э... — протянула Хоро, потом чуть подумала, прежде чем продолжить. — Но как ты с ними будешь разговаривать? У тебя есть что-нибудь, с чем ты придёшь на переговоры?

— Нет, — просто ответил Лоуренс.

Глаза Хоро округлились и тут же с недовольством сузились.

— Я не дразню тебя, взаправду нет. Что не означает, что это невозможно, — поспешил заверить Лоуренс, заставив Хоро растеряться. — Поскольку в этом вопросе все не могут быть удовлетворены, нам следует поработать над нужным порядком.

— Порядком? — вновь переспросила Хоро, её уши по очереди резко выпрямились — правое, потом левое.

— Например, вести переговоры с Кербе до заключения договора между Тонибурком, Калланом и Ив было бы плохим шагом, так как это убрало бы неопределённость.

Хоро отошла от окна, села рядом с Лоуренсом и хлопнула хвостом по кровати, как бы требуя объяснить.

— Прочность цепи определяется самым слабым звеном. Переговоры с Кербе будут, скорее всего, самыми долгими и беспорядочными, Матиасу это надоест, и он уйдёт.

— Мм, — тихо отозвалась волчица.

— Так что надо, чтобы сначала подписал договор Матиас при посредничестве Коула в лице Ив. Землевладелец придаёт репутации большое значение, подписав договор, он будет его держаться.

Хоро, вспомнив встречу с Матиасом в лесу, согласилась, что он человек слова.

— После чего потребуется погасить гнев Кербе. Чем гасить... Откровенно говоря, это зависит от игры Кербе. Но у тебя должно быть об этом представление, ты нередко к этому прибегаешь.

— К чему это я нередко прибегаю?

— Просто поставить перед свершившимся фактом и заставить действовать с учётом этого.

Лицо Хоро приняло недовольное выражение, но перечить она не стала, вероятно, вспомнив, с какой поспешностью она вцепилась в медовуху Майера, даже не выслушав его сначала, из-за чего Лоуренс оказался обязанным прислушаться к его просьбе. Теперь Лоуренс собирался использовать этот приём.

Хоро, скрестив руки на груди, выслушала Лоуренса с таким видом, будто с его словами она прожевала что-то горькое, потом её лицо вдруг изменилось, словно у неё в еде оказался песок.

— В таком случае эта дурёха... Да, поэтому она ещё больше хотела послать тебя.

— Мм?

— Ты больше всего... нет, ты и я больше всего подходим для этого дела. Должно быть, она была просто счастлива.

Как Хоро могла помочь на переговорах с Кербе? Теперь уже Лоуренс пытался проследить за её мыслью. Однако Хоро немедленно разъяснила:

— Подумай, что произойдёт, когда всё будет сказано. Если бы она послала кого-то ещё, его могут схватить и убить, как пытались поступить с ней самой когда-то. Но сейчас рядом с тобой? — Хоро яростно фыркнула. — Сама мудрая волчица.

Если Лоуренс попадал в опасность, рядом оказывалась Хоро, чтобы помочь справиться с дурнями и даже переиначить ситуацию к лучшему. Он не знал, решила ли Ив использовать их в качестве прикрытия разу, как только увидела, но она определённо почувствует себя спокойней, послав их на переговоры.

— Вероятно, она научилась этому из общения с Коулом и Миюри... — пробормотал Лоуренс.

Он как наяву увидел Миюри с вздыбившейся шерстью на хвосте, когда она встала на защиту Коула, не слишком способного за себя постоять. Увидев появившуюся на лице Лоуренса усмешку, Хоро ударила его плечом.

— Ты, в таком случае у меня есть ещё один вопрос, — продолжая держать руки сложенными на груди, она подтянула ноги на кровать и скрестила их. — Для неё было очевидно, что в случае провала мы не пропадём, и потому навязала нам эти тягостные переговоры.

— Да, верно.

— В таком случае она, возможно, хочет воспользоваться этим временем, чтобы быстренько сделать что-то ещё.

— Такая возможность...

Существует.

В этой неопределённой ситуации сражение на переговорах может тянуться и тянуться, и было бы лучше, если бы Кербе сдался. Вопрос — кто сумеет воспользоваться этим временем.

— Мы покинули купальню с горячим источником, чтобы встретиться с нашей дочерью. Скорее всего, это заставило её думать, что мы народ праздный. И она смотрит на нас свысока, — мрачно произнесла она, не упрекая Ив в бессердечности, а тупость бараньей головы Лоуренса. — И ещё мы... Мы не можем вставать на пути малыша Коула и нашей дочери.

То есть даже раскрыв какие-то замыслы Ив, они вдвоём должны были продвигать её план. Ещё важнее то, что на них лежала обязанность устранять последствия беспорядка, вызванного действиями их единственной дочери и молодого человека, к которому они относились как к сыну.

— Словно с той минуты, как тебя увидела, она решила загнать тебя в этот угол, — продолжила Хоро, по-прежнему не обвиняя Ив, а, скорее, высмеивая баранью простоту Лоуренса, позволявшую любому отправить его в загон и там делать с ним что угодно. — Как человек, способный отчаянно усердно работать, не думая о собственной жизни, ты действительно хорошо справляешься с делами. Для тебя большим благословением стало дожить до встречи со мной.

Лоуренс мог лишь вымучить улыбку, насколько это удалось. До встречи с Хоро этот "человек, способный отчаянно усердно работать, не думая о собственной жизни", занимался незамысловатой, рутинной, мелкой торговлей. Его отчаянно усердная работа началась после встречи с Хоро, это произошло потому, что он хотел видеть улыбку на лице Хоро и её довольно помахивавший хвост.

И Хоро, конечно, знала об этом.

Она сейчас дразнила, потому что хотела, чтобы он сам это сказал.

Ему удавалось делать её сговорчивой и уютной по той причине, что её чувства, в отличие от Ив, можно было распознать по ушам и хвосту.

— Я всё время вляпываюсь в неприятности, потому что не могу не стараться изо всех сил перед тобой.

Возможно, его слова прозвучали слишком книжно, но это было то, что Хоро хотела услышать.

Хоро посмотрела на него взглядом опытного учителя, проверявшего, как ученик усвоил урок, фыркнула, и её лицо вмиг приняло очень довольное выражение.

— Ты действительно до смерти меня любишь.

Её хвост с только что причёсанной шерстью быстро вилял из стороны в сторону.

Прошло столько лет, а они всё продолжали свою игру, только Лоуренс стал намного взрослее. И потому он обнял плечи довольной Хоро и спросил:

— Так значит ты прикроешь глаза на лес Тонибурка?

Действовать по плану Ив означало вернуться к Матиасу и убедить его согласиться на вырубку леса, то есть отказаться защищать лес ради Хоро. А Хоро понимала, что ради Коула у неё не остаётся другого пути, она больше не хотела давить на Лоуренса в этом вопросе и приготовила для него такое оправдание:

— Это неважно. Сколь бы красивым ни был лес, гулять по нему в одиночку скучно.

Потому что то же самое заставило когда-то Лоуренса отказаться от возможности стать крупным торговцем.

Улыбка Хоро стала шире, показав клыки, она прижалась лбом к плечу Лоуренса.

— Эти самцы из леса так серьёзно к нему относятся. Пусть они и не в силах всё сохранить, они делают всё для этого. Но ничего не поможет, пустая трата сил... Как им это сказать?

Хоро подняла голову, её улыбка из радостно-смущённой стала печальной.

Жизнь Лоуренса во много раз короче жизни Хоро, и он никак не мог подарить ей счастье навсегда. Его родник счастья для неё однажды иссякнет.

Но утолять жажду водой из этого родника не бесполезное занятие, и нет ничего плохого в том, чтобы поддерживать родник всеми средствами. Иначе Хоро и Лоуренс расстались бы давным-давно ещё в Ренозе.

— Но не так плохо иногда пнуть в зад эту жирную белку и сказать ей зарыть в каком-нибудь месте немного семян деревьев.

Она говорила про воплощение белки по имени Тания, которая уже сумела восстановить лес, уничтоженный, когда люди в том месте добывали железо.

Правда, была небольшая заминка в том, что Тания сажала деревья, приносившие вкусные плоды, эти деревья сбрасывают листья, так что чистый хвойный лес не получится.

— Тогда куём железо, пока оно горячо, возвращаемся и убеждаем Матиаса, — объявил Лоуренс.

— Мм!

— Я попрошу у Ив быструю лошадь, а ты пока побудешь здесь... А! — вскрикнул Лоуренс, когда Хоро сильно ущипнула его за руку, он ошеломлённо посмотрел на неё и наткнулся на её холодный взгляд. — Да нет же, это даже странно, если муж с женой поедут вместе по очень спешному делу.

Если Матиас сочтёт из-за этого, что они отнеслись с пренебрежением к его делу, оправдаться будет нелегко. К тому же Лоуренс уже попадал в подобную ситуацию, когда ходил с Хоро к разным торговцам, пытаясь одолжить денег, его тогда обвинили в неуважении, после чего он поссорился с Хоро. Это было очень неприятное воспоминание.

Хоро тоже должна была это помнить, но, должно быть, для неё было невыносимо оставаться одной в такой ситуации. Возможно, это было не было подсказано даже не её девичьим сердцем, а природой волков, для которых их стая имеет очень большое значение.

Но стоило Лоуренсу об этом подумать, он удостоился нового холодного взгляда Хоро.

— Вот и получается, что ты безмозглый баран.

— А? Что?

Хоро сощурила свои красноватые глаза и с раздражением сказала:

— Я ведь только-только говорила, что может быть какая-нибудь стычка, а ты по глупости хочешь сам уехать из города. Как ты можешь быть уверен, что вернёшься живым и невредимым?

Лоуренс коротко вдохнул и бросил невольный взгляд в окно.

— Кто-то следит?

— Сейчас никого, но, когда ты придёшь в лес, откуда ты знаешь, что противная сторона не пошлёт тоже людей с луками и стрелами?

Кербе хотел помешать планам Каллана. А дело было куда крупнее, чем когда один торговый дом не заплатил другому. В крупном городе всегда найдётся пару человек, готовых к грязной работе.

Возможно, Ив рассчитывала, что противник мог опасаться возмездия, если он что-то позволит себе сделать первым, но она не могла знать, как долго продлится это затишье. К тому же именно лес Тонибурка был ключом к планам Каллана и одновременно самым уязвимым местом.

— Мм... так, это...

— На самом деле я бы хотела отвезти тебя на себе... Но будет странно выглядеть, если ты не приедешь на лошади. Так что ты давай верхом, а я следом за тобой на должном расстоянии. Когда придёт время разговаривать, пусть это будет снова в лесу, хорошо? Я там хорошо услышу твой голос.

Даже прожив с Хоро столько лет, Лоуренс невольно время от времени наступал ей на хвост.

— Я действительно думала, что это ты такой непредсказуемый, а оказалось, что ты такой простой, настолько простой, что я с этим уже ничего не могу поделать!

Она была им так недовольно не только потому, что он подчинился Ив, но и потому, что чтение женских сердец для него по-прежнему было недоступно. Не дожидаясь его ответа, Хоро вскочила с кровати и, волоча за собой по полу распушившийся хвост, принялась собираться в дорогу во владения Тонибурка.

Лоуренсу было даже немного приятно видеть её в таком состоянии. Он и Хоро прекрасно ладили в Ньоххире, а такое, памятное ему общение, стало снова возможным только в путешествии по большому миру.

— Что лучше взять, вяленого мяса или колбасок? А, ты, на твоей лошади можно будет провезти котёл?

Хоро взялась за подготовку со всей серьёзностью. Им оставалось одно: поскорей приступить к выполнению задания Ив и постараться с ним справиться. Лоуренс тоже поднялся с кровати и начал приготовления к поездке на быстрой лошади.

— Но всё же, что Ив собиралась делать до того, как нас встретила? — спросил Лоуренс.

Хоро могла предвидеть те или иные осложнения, чтобы вовремя направить поводьями Лоуренса в нужную сторону, а также была способной противопоставить силе свою силу.

А Тонибурк? Матиас предстал перед ними в окружении селян, державших копья не часто, если не в первый раз, одетых в почти бесполезные кожаные доспех. Если придут наёмники из Кербе, тогда, похоже, селянам придёт конец.

— Смотритель леса силён в стрельбе из лука, — ответила Хоро на высказанные Лоуренсом соображения.

Майер действительно подстреливал зайцев прямо с лошади, не спешиваясь.

— Но он, в конце концов, в одиночку уступит им числом, он не всегда рядом с господином, да и со священником тоже может что-то случиться, — возразил Лоуренс.

Потом он продолжил рассуждения. Трудно держать под охраной большую территорию. Если стараться защитить основных лиц, важных для плана Каллана, включая Майера, следовало бы хотя бы оставить в Каллане Матиаса. Но, может, Матиас недостаточно доверяет Ив, и остаться в городе для него будет равнозначно рассматривать себя как заложника?

— Мм. Если подумать, эта дурёха может воспользоваться этим обстоятельством, чтобы припечь задницу этого землевладельца.

Лоуренс не сразу понял её слова, но подумав немного, сообразил. Матиас не какой-нибудь безмозглый аристократ и должен знать, что в случае нападения Кербе именно он станет первой мишенью. Для обеспечения своей безопасности он будет иметь единственный выбор — побыстрей подписать договор с Ив и городом Каллан. При условии существования угрозы нападения Кербе у него появились бы основания довериться Ив, поскольку хотел бы поскорее получить покровительство Предрассветного кардинала и найти новых союзников.

— Однако рассчитывать на это опасно, — повысил голос Лоуренс.

Он не мог знать, до каких пределов могли бы дойти молодчики в случае нападения на Матиаса, какие способы они могут использовать, чтобы принудить к необходимым им решениям. Через мгновение, когда Хоро задумалась, сколько мяса взять с собой, в его голове вспыхнула мысль:

— А не может ли... не может ли Ив сама сделать это?

Как сделать, чтобы пророчество сбылось? — вопрос, возникающий у многих.

Осуществить его самому, — это тоже ответ на вопрос. Нельзя было исключить того, что Ив — и без каких-либо колебаний — могла постараться запугать Матиаса.

— Ив — это Ив, — с кривой усмешкой произнёс он.

В этот миг он вдруг почувствовал, будто сам падает в мешок.

— А?

Перед ним словно промелькнула тень невероятных размеров. Как если бы он безмятежно прогуливался по улице с выстроившимися лавками и вдруг понял, что сейчас прошёл мимо какого-то огромного существа, а не лавки. Лоуренс вроде бы методично двигался по пути от одного умозаключения к следующему, но вдруг откуда-то, из места, о котором он не мог подумать, последовал толчок, принёсший ощущение неудовлетворённости.

Он поспешно проследил весь путь, перебирая всё, что расставил вдоль него.

Напряжённые отношения между Кербе и Каланом заставили Хоро настоять на том, что она будет его сопровождать, чтобы защитить. Наибольшая угроза нависала над Тонибурком. Единственная защита Тонибурка — его селяне, обычно имевшие дело с мотыгой на поле, но в Каллане он мог рассчитывать хотя бы на какую-то защиту. Но сам Матиас не слишком доверял Ив и людям Каллана, и, если бы ему предложили побыть в городе, он счёл бы, что его хотят пленить.

Тем временем Ив, следившая за развитием ситуации, как опытный игрок за ходом игры, готовила свои ходы. Она заботилась о безопасности Матиаса, но точно не потому, что беспокоилась за него. Напротив, она не возражала бы, чтобы на него напали, что позволило бы ему преодолеть свои колебания. Однако, рассчитывая на наёмников Кербе, ей пришлось бы положиться на удачу, надёжней было осуществить нападение на Матиаса теми, кто изображал бы из себя этих наёмников.

Вот то, что увидел Лоуренс по пути своих умозаключений, но у него было ощущение, что чего-то не хватает. Он чувствовал, что нужно сделать ещё какой-то шаг, чтобы найти это.

— Э-э... мммм... — тянул он, шлёпая себя по голове, — проклятье!

Пока он управлялся с купальней, его голову всегда переполняли тысячи разных вещей, касавшихся этого, и у него не было возможности продумывать ситуацию снова и снова, как он делал это когда-то во время торговых странствований. Он проклял свою голову, привыкшую складывать одну мысль к другой, словно он складывал из кирпичей стену.

К слову, было ещё одно немаловажное обстоятельство, требовавшее к себе внимания. Беседа Хоро и Ив в Ньоххире привела к тому, что сердце Хоро широко раскрылось для Ив. Но можно ли на самом деле так доверять Ив? Это не относится к тому, хороший или плохой она человек. Лоуренс, тоже странствовавший по свету как торговец, знал, насколько страшной могла быть Ив, знал, что было для неё главным. Самым сложным было то, что злых намерений у неё, кажется, не было.

Более того, скорее всего, что так оно и было на самом деле.

К тому же, если бы Ив хотела устроить западню Лоуренсу и Хоро, она не только была бы оторвана от Коула с Миюри, но и приобрела бы врага в лице Хоро. И она должна была знать, что, если бы она разозлила бы Хоро, скрыться ей бы уже не удалось.

Ещё можно было добавить такую простоту и наивность Лоуренса, что это почти ввело Хоро в ступор, а также схожий тип мышления — мышление торговца, поэтому Ив могла использовать Лоуренса, как фигуру, в своей игре, не прибегая к обману.

Собственно, к выводам, к которым вместе пришли Лоуренс и Хоро, их тоже Ив подводила со свойственной ей ловкостью, но этим выводам всё равно приходилось следовать.

В таком случае...

Та неудовлетворённость, которую Лоуренс только испытал, она ему лишь померещилась?

Нет, действительно что-то неправильно. Не обращать внимание на возможность противодействия со стороны Кербе и на беззащитность землевладельца — это два серьёзных упущения, которые Ив не должна была допустить. А значит, что-то ещё скрывалось за кулисами в этой пьесе.

Лоуренс задумался, словно прислушивался к чему-то, обвёл взглядом комнату и снова выглянул в окно.

Покидая Саронию, он что-то ощущал. Так что...

— Ты, мне бы хотелось тех специй, что были вчера на ужине, мы можем их сейчас купить... — заговорила Хоро, не прерывая подготовки к путешествию к лесу Тонибурка и замерла на половине предложения.

На губах Лоуренса, довольного тем, что ему сейчас открылось, играла усмешка. Да, оружие Ив оставалось всё таким же молодым.

— Что... что такое?

Лоуренс глубоко вздохнул и ответил:

— Ничего страшного, мы вернёмся к Тонибурку, как и собирались, только...

Хоро, держа обеими руками котелок с мясом, с подозрением посмотрела на него:

— Только что?

— По пути у нас будет крюк.

Люди часто называли Ив волчицей или лисой.

Даже если ведьма не делает зла, то, что она делает, заставляет звёзды и Луну помогать ей.

Затем они отправились к Ив и сообщили, что возвращаются к Тонибурку, чтобы убедить его. Ив не выказала подозрительности и, конечно, не проявила восторга, она просто попросила их добиться, как обычно, успеха.

Лоуренс и Хоро сели на лошадь, предоставленную Ив, и выехали из Каллана. Сначала они шагом поехали по дороге к Тонибурку, но, когда солнце опустилось так, что тени холмов вытянулись в несколько раз выше их высоты, они спешились. Найдя подходящее дерево, Лоуренс привязал лошадь, в гриву которой вплели ещё немного шерсти из хвоста Хоро. За одну ночь воры не должны были её найти и увести, а запах шерсти Хоро ни за что не позволил бы приблизиться диким собакам и иным хищникам.

— Дело не в моей уверенности, — повернула свою могучую шею Хоро к Лоуренсу, сидевшего уже у неё на спине, чтобы посмотреть на него огромными красными глазами. — Просто, может быть, ты на самом деле слишком много думаешь?

— Если бы говорила мне это тогда, когда я только-только узнал об условиях, в которых живёт Ив, сколько бы я тогда должен был думать?

У Лоуренса в тот момент времени сложилось предвзятое мнение, что Ив вела слишком расточительный образ жизни, что доверять ей нельзя, что, прикрываясь именем Коула, она занималась тайными делами. Хоро тогда, чувствуя себя неспособной его переубедить, благоразумно смолчала, полагаясь на то, что личная встреча Лоуренса и Ив сможет разрешить недоразумение.

В этот момент Лоуренс заметил, что Ив при их разговоре повела себя похожим образом.

— Кстати, про Кербе и Кимана Ив не рассказала никаких деталей.

Хоро сначала побежала рысцой, словно разогреваясь, потом она стала постепенно ускоряться. Пока солнце не село, следовало позаботиться о том, чтобы никто не увидел Хоро. Включая людей Ив, которым она, скорее всего, раскрыла её истинную форму. Впрочем, если за ними и следили в Каллане, они отошли от города достаточно далеко, если за ночь им удастся вернуться к первоначальному пути следования, их крюк останется незамеченным.

— Нам больше всего следует принимать во внимание не то, что думает Ив, а более изначальный вопрос: хочет ли Кербе в действительности помешать Каллану.

Хоро мчалась уже так быстро, что Лоуренсу показалось, что он стал ветром. Из-за скорости и опускавшейся темноты он уже не различал ничего вокруг, лишь тепло, исходившее от Хоро, и её могучее дыхание оставались неизменными.

Однако Лоуренс, не придавая значения этим изменениям, продолжил:

— Всё, сказанное Ив, основано на предположении, что Кербе — это враг. Словно это уже было бесспорно установлено, и сомневаться больше не стоило. Конечно, вряд ли Кербе просто позволит Каллану перебежать себе дорогу, так что какие-то трения между ними должны были возникнуть. Тем не менее истина может отличаться от того, что мы думали.

Лапы Хоро ударяли в землю всё чаще и чаще, если кто-нибудь мог её сейчас увидеть, он бы решил, что видит мчавшийся вихрь, и песок с пылью, поднятые им, по какой-то прихоти обрели форму огромного волка.

— Ив не вела с Кербе прямых переговоров, возможно, не потому, что боялась их нападения или того, что они не захотят их вести. Возможно, Кербе вообще не в состоянии разговаривать с Ив, там её опасаются.

В этом и могла состоять причина того, что Кербе до сих пор не нанёс удар, а Матиас всё ещё цел и невредим.

О положении Кербе Лоуренс знал лишь по рассказам. Он думал, что знает, насколько хладнокровны и себялюбивы люди Кербе, потому помнил переполох с нарвалом, и ему не нужны были подробности от Ив. Он лучше любого другого в этом городе знал, что случилось тогда с Ив.

Суть в том, что Ив многое знала, включая и это. Встретив снова Лоуренса в таверне, она после короткого разговора увидела, что за прошедшие годы он совсем не изменился. Этот глупый баран выслушал Матиаса, решил свершить правосудие и, не сомневаясь, пошёл вперёд. И она поняла, что может положить руки барану на плечи и направить его, куда ей нужно.

— Мои уши не пропустят лжи, но...

Лоуренс всем телом прижимался к спине Хоро, и её голос доносился до него прямо изнутри. Вдруг у него в животе похолодело от чувства падения — огромная волчица просто прыгнула с одного холма на другой и летела быстрее, чем падают капли дождя.

— Но я не могу услышать несказанное. Точно так же, как ты не можешь иногда не заметить, что делаешь выводы слишком рано.

Это было, судя по её тону, больше предупреждение, чем поддразнивание. Причём предупреждение им обоим.

— Однако благодаря тебе есть возможность исправиться.

Ив не ожидала, что Лоуренс рванёт в Кербе без её разрешения.

Переговоры с Кербе будут, вероятно, запутанными и опасными. Из разговора в таверне можно было вынести, что Лоуренс не из тех, кто охотится за деньгами и идёт куда-то по своему усмотрению. Это натолкнуло Ив на мысль. Заставить барана думать, что шум по ту сторону леса исходит от волков.

— Но, если каждый раз, когда ты будешь проваливаться в яму, это будет происходить из-за меня, я не смогу сказать, что исправилась, если помогу тебе.

Сначала на Хоро произвели впечатление дух леса, исходивший от Майера, и его медовуха. Когда Хоро попалась на наживку, за ней обязательно должен был последовать Лоуренс, обещая справиться с проблемой, чтобы провалиться в яму.

— Разве мы поэтому не составляем подходящую пару? — спокойно спросил Лоуренс и тут же ощутил прошедшую по спине Хоро дрожь, которую не смогли скрыть толчки от ударов лап Хоро о землю.

— Я сама не что другое как дурёха.

Кто мог подумать, что эта жизнь, день за днём, научит её одновременно ненавидеть и любить каждый из них?

— Ещё, когда доберёмся до Кербе, возможно, окажется, что Ив сказала правду, не сердись тогда.

— Это вопрос будущего, — ответила Хоро, продолжая совершать длинные, высокие прыжки, хотя местность пошла ровная.

— Это всё будет приятными воспоминаниями о путешествии, верно? — крикнул Лоуренс ей в спину.

Хоро с силой оттолкнулась лапами и птицей полетела вперёд.

Глава пятая

Кербе, в котором Лоуренс и Хоро не были почти два десятка лет, выглядел процветающим торговым городом. Это касалось и северной части, в прошлое их посещение выглядевшей заброшенной. Что же до зажатого в устье реки между севером и югом острова, то там, казалось, царил вечный праздник. Огни таверн отражались в реке, во все стороны разлетались мелодии музыкантов. Отпущенная с поводка Хоро могла бы здесь веселиться всю ночь напролёт.

Однако пробежка до Кербе принесло ей, похоже, большое наслаждение. Во всяком случае Хоро с немного растрёпанными волосами заказала лишь одну чашу прозрачного, как вода, вина, и выпила её, с удовольствием вдыхая по-осеннему прохладный морской ветерок.

Потом, не теряя времени, Лоуренс привёл Хоро в отделение гильдии Роэн в Кербе. Киман сидел за столом с несколькими торговцами в возрасте. Увидев вошедших, Киман распахнул глаза.

— Так, так, так, — проговорил он. — Должно быть, обознался... так ведь?

Если посреди ночи, когда солидные торговцы уже давно разошлись по домам готовиться к завтрашнему дню, вдруг нагрянут старые друзья, много лет безвылазно прожившие далеко в северных горах, даже такой опытный торговец, как Киман, вправе удивиться.

— У меня возникла срочная надобность, я бы хотел просить о помощи, — с улыбкой сказал Лоуренс.

Киман овладел собой, разбудил спавшего в углу мальчишку и повёл Лоуренса и Хоро во внутреннюю комнату.

Время торговцев всегда бесценно, и Киман, взяв у мальчишки принесённое им по случаю гостей вино и сказал:

— Кажется, это снова связано с Предрассветным кардиналом, верно?

— Как снова? — переспросил Лоуренс.

Киман с удивлением посмотрел на него.

— Ты, что, не знал, что они вдвоём совсем недавно приходили ко мне? Пришли совершенно неожиданно и обратились со странной просьбой.

Лоуренс посмотрел вопрошающе на Хоро — может, он что-то пропустил в письмах? На лице Хоро отразилось недоумение. Увидев выражения их лиц, Киман понимающе кивнул.

— Возможно, у них не было необходимости описывать именно эту часть их приключений. Но то, что Предрассветный кардинал отправил корабль-призрак на небеса, до сих пор является у нас предметом горячих обсуждений.

Миюри действительно рассказывала в письме о корабле-призраке, и её почерк выдавал, насколько она была взволнована. Но Киман там не упоминался, как и отправка на небеса. Какие ещё приключения этих двоих остались неупомянутыми в письме?

Увидев, что Лоуренс что-то бормочет под нос, Киман улыбнулся и провозгласил тост, после чего вернулся к исходной теме разговора:

— Итак, ты сказал, что у тебя что-то срочное, верно?

— Прости нас, но это действительно срочно, иначе я не стал бы тебя беспокоить в такой час.

Киман ответил лёгкой улыбкой, а Хоро тем временем понюхала вино, и, судя по её лицу, у Ив вино было изысканней.

— Мне пришлось столкнуться кое с чем в Каллане, и я собираюсь стать представителем госпожи Ив.

Можно было подумать, что прозвучавшее имя имело колдовскую силу чихания ведьмы — Киман замер.

— Понятно, это действительно срочно... — произнёс он, наконец, в его глазах отразилась обида, но кончики губ чуть приподнялись в подобии улыбки. — Эта лиса... хочет использовать тебя в качестве последнего толчка?

Лоуренс заметил, как пившая вино Хоро бросила на него взгляд. Похоже, он угадал.

— Поговаривают, что для защиты своих торговых интересов, — зашептал Лоуренс с видом уличного сказителя, Киман, глубоко, чуть не разрывая себе грудь, вдохнул и задержал дыхание, — Кербе собирается воспрепятствовать развитию Каллана.

Киман с шумом выдохнул.

— Ты хоть представляешь, какой бедой для нас оборачивается это дело?

Возможно, это было игрой света свечи, но Киман показался Лоуренсу осунувшимся. Может, действительно от беспокойства.

— Господин Лоуренс, как ты впутался в дела Каллана? И ещё, если ты уже помогаешь этой лисе, почему ты пришёл именно ко мне?

Киман не стал указывать на то, что эта встреча могла быть частью замысла Ив, но он выразил свою растерянность и сомнение в том, что он мог доверять Лоуренсу.

Лоуренс начал с традиционного "Это длинная история", чтобы рассказать, почему он с Хоро оставили горы. То, что произошло в Саронии, потрясло Кимана.

— Так это сделал ты!

Это было время осенних праздников, необычные новости из разных городов быстро разносились торговцами. А Кербе вполне мог проявлять интерес к ценам на древесину в Саронии.

— Сначала о том, что происходит в Каллане я услышал от землевладельца Тонибурка и его смотрителя леса. Если в Каллане, должно быть, годами злились на Кербе, не думаю, чтобы отношения между достопочтенным Тонибурком и твоим городом окажутся слишком хорошими.

Часто слова отношения не окажутся слишком добрыми выбирались просто из вежливости. По мере того, как потрясение Кимана ослабевало, слова Лоуренса стали доходить до его разума.

— Должно быть, землевладелец Тонибурк видит в нас пиявок, сосущих у других кровь.

— Наверное аристократы Тонибурк всегда брали деньги у торговых домов Кербе?

Не исключено, что землевладелец мог прикидываться простачком, утверждая, что не брал денег у Каллана. А в этой ситуации важно знать, кто кому должен.

— Одалживали они с давних пор. Ни один город поблизости не смог бы им дать столько денег. Кроме того, если бы правитель занял у Каллана, он бы не решил вместе с Калланом вырубать лес.

Лоуренс ещё не был убеждён, но стоявшая рядом Хоро отозвалась кривой ухмылкой.

— Не смотри на него так, ведь он выше, — сказала она, но её снисходительный тон не давал оснований счесть это лестью.

— Выше из-за неравенства положения или из-за гордости?

— Можно сказать, что это ради самоутверждения, чтобы поддержать свою гордость. Почему благородный аристократ посмотрит на простого, не задирая носа?

Матиас был весьма учтив с Лоуренсом, потому что не держал на него обиды. Этого бы не было, если речь шла бы о тех, кто держал в своих руках его честь и достоинство, кто мог бы покрыть позором его имя, то есть о заимодавцах, которым задолжали поколения Тонибурков.

— Если ты придёшь к нам поговорить — о долгах или о проблемах с Церковью, есть те или иные возможности всё обсудить. Потому что древесина этого леса весьма ценная. Но он, вероятно, не хочет, чтобы его лес оценивали держатели его долга, с которыми он не мог разговаривать с позиции более высокого положения, в итоге он выбрал Каллан, с ними он мог говорить с высоты своего древесинного трона, и присоединился к их плану. В таком случае в Каллане к нему будут относиться как к важной особе. Боюсь, для такого застенчивого аристократа это будет непреодолимым искушением.

И Киман пожал плечами.

Его слова отозвались в сердце Лоуренса болью за Матиаса, столько лет прожившего с унизительным положением должника. Сочувствие у Лоуренса вызывали и добрый склад землевладельца, и его мужество, с которым он много лет поддерживал лес, который в любой момент можно было бы обменять на золотые монеты, и леса хватило бы надолго.

— А враждебность Каллана к нам... Что ж, это естественно, они часто соперничают с нашими торговцами, но наши пути доставки более выгодны. И они решили сильно снизить пошлины, чтобы изменить движение денежных потоков.

Лоуренс не знал, насколько можно было доверять Киману, но отношения между Калланам и Кербе действительно могли походить на метафору Лоуренса.

Бык, залезший в лавку трав и специй.

Возможно, Кербе действительно сильно навредил Каллану, но это было сделано не по злому умыслу. Просто у быка оказалось слишком крупное тело, в то время как ни ненависти, ни стремления предвзятости к банкам и бутылкам на полках не было.

Но нынешнему Лоуренсу развести огонь удавалось уже, изрядно помучившись, и такую простую вещь он тоже забыл. Прочистив горло, он произнёс:

— Вообще-то я здесь для того, чтобы определиться с картиной ситуации, которую мне хочет нарисовать Ив. Похоже, она не собирается мне показывать, что происходит там, позади картины. Но всё же я чувствую, что Ив не такая ожесточённая, как когда-то, поэтому мне трудно разобраться.

Особенно трудно было разобраться в том, что касалось Кербе. Каким образом Ив могла ухватить Кербе за шкирку и заставить подчиняться?

Слова Лоуренса заставили Кимана прищуриться и недоверчиво поджать губы.

— Эта лиса коварна, и коварство её доведено до совершенства.

Стоявшая рядом с Лоуренсом Хоро резко вдохнула, заставив его бросить на неё взгляд.

— Самое неприятное, что она сейчас готовится взять нас за горло.

Лоренс снова посмотрел на Хоро, но её глаза были направлены не на него, они, тлея мрачным любопытством, ждали продолжения от Кимана.

— Эта лиса решила переиграть нас и для этого составила такой тонкий план, что его можно было бы продеть в игольное ушко.

— Другими словами?

Киман поправил немного растрёпанные волосы и ответил:

— С помощью шерсти. Она хочет задушить нас шерстью.

Прежде чем объяснить, Киман предложил перейти в другое место. Потому что, что бы он ни говорил, это будет лишь его слово против слова Ив, проще было бы увидеть всё своими глазами. И потому Киман посреди ночи повёл Лоуренса и Хоро по Кербе. Даже в это время на улицах попадались люди, многие из которых приветствовали Кимана, и городские стражи при встрече также отдавали ему честь.

Место, куда привёл их Киман, располагалось рядом с портом.

— Это здесь?

— Да, биржа шерсти.

Место, окружённое высокими кирпичными стенами, терявшимися в темноте, занимала большую площадь. Такая мощная ограда, вероятно, требовалась для сохранности товаров. Киман поздоровался с ночным сторожем, который открыл им небольшие ворота. За стеной открылась большая, пустая территория, не подвластная городской суете снаружи.

— Раньше в это время шерсть летней стрижки обрушивалась на город, словно снег в сильный буран.

Хоро, дёрнув шеей, шмыгнула носом и прижалась к Лоуренсу, сложно ей было холодно. Вероятно, она сильно пропотела во время бега от Каллана сюда, а теперь она зябла.

— Трагедия произошла по вине этой лисы.

— Не можете купить шерсть?

— Верно. Не знаю, как она достигла такого господства, но в торговле шерстью с ней не сравнится никто. Она даже заняла в королевстве положение что-то вроде торговца Предрассветного кардинала и имеет огромное влияние на поставляемую королевством шерсть. Торговцы на большой земле даже поговаривают, что весь город может замёрзнуть, если её оскорбит.

Лоуренс поинтересовался, чего хочет Ив за шерсть.

— Лиса сказала, что, если мы захотим шерсть, мы снизим стоимость древесины.

Уголки губ Лоуренса дёрнулись вверх и остановились, не нарисовав на его лице нормальной улыбки. Ив не стала партнёром для Каллана, чтобы вместе бороться с Кербе. Вместо этого она то подстёгивала Каллан, поигрывая перед его носом тенью Кербе, то угрожала Кербе планом развития Каллана.

— Если у тебя в торговле есть соперник, тебе приходится снижать цену... — заключил Киман.

Хоро могла возноситься всё выше и выше благодаря тому, что у неё не было соперниц, которые могли рассчитывать на любовь Лоуренса.

Лоуренс посмотрел на столь редкое для города звёздное небо и сказал:

— Если тут больше ничего нет, тогда это просто обычная торговая уловка. Но.

Он посмотрел на Кимана и увидел, что тот несколько уступил в конце концов явно не по этой причине.

— Ты хочешь спросить, почему мы так сходим с ума по этой шерсти... то есть, нет, почему мы должны закупленную в Ренозе древесину продавать королевству по низкой цене?

— Конечно. В конце концов сейчас деревья в лесу кажутся просто золотыми.

Древесина всем нужна, ситуация вокруг неё достаточно горяча, чтобы Ив сочла стоящим для себя затеять целую игру.

— Если просто торговать древесиной, мы могли бы продать её кому угодно. Но, как было сказано раньше, есть и другие проблемы, требующие о них позаботиться.

Это портовый город, если не удаётся договориться с продажей здесь, можно отправиться в любой другой и продать там. Другое дело — города, удалённые от моря, вроде Реноза, их заменить не так просто, а переправлять древесину сушей нецелесообразно.

Но Кербе по некоторой причине пришлось продать всю закупленную древесину. И скорее всего — в качестве оплаты за шерсть.

— Имеешь в виду, что вам надо закупать шерсть по какой-то другой причине, кроме перепродажи?

Среди ночи ветер с моря был достаточно холодным, и Хоро обняла себя за плечи. Тогда Лоуренс снял свой плащ и укрыл её.

— Желудки многих людей приходится согревать шерстью, — ответил Киман, невольно бросив взгляд на Хоро, кутавшуюся в тёплый плащ. — Многолетняя неустанная работа людей в соединении с усилиями торговой гильдии Роэн под моим руководством сделали Кербе действительно большим городом. Но в последние годы он мне кажется немного излишне большим, — Киман обвёл взглядом территорию биржи и вдруг показался Лоуренсу не таким алчным торговцем, каким запомнился по прежним встречам. — Как бы хорошо город ни функционировал, некоторые люди — по той или иной причине — будут пребывать в нищете. Добавим к ним людей, приехавших сюда жить из других мест.

Кербе отличался от Каллана ещё и значительным перемещением людей.

— Так эти люди хотят согреться этой шерстью? — спросила Хоро, и Киман мягко улыбнулся. — Можешь сказать и так. Бедняки этого города могут приходить сюда и брать немного шести.

— Чтобы скручивать? — догадался Лоуренс.

Киман кивнул, Хоро растеряно посмотрела на них.

— Плата за скручивание низкая, но с этим справится любой. Если он не умеет читать, даже если вообще не знает языка, он может взять немного шерсти и начать работать.

Груды шерсти перед использованием следует разделить на пряди, это делают специальными гребнями, потом эти пряди вручную скручивают в нить. Конечно, результат работы зависти и от опыта, и от качества инструментов, но работу может выполнять любой, если у него найдётся гребень и место, где бы он занялся этим делом.

— Это очень похоже на ворошение пшеницы, чем ты занималась не так давно, — пояснил Лоуренс, и Хоро, наконец, поняла.

Когда купленную пшеницу уложат в какой-нибудь склад, она может впитать влагу и загнить. Чтобы избежать этого, пшеницу требовалось время от времени ворошить, чтобы она проветривалась. С такой работой могли справляться только женщины. Даже слабые и обездоленные могли с этим справляться без особой подготовки, поэтому такая работа подходила тем, кто столкнулся с жизненными невзгодами.

— Как товар шерстяная нить лучше, чем шерстяное сырьё, поэтому выгода от этого взаимная.

Лоуренс беспомощно ссутулился. На сей раз Ив атаковала напролом, она, говоря открыто, воспользовалась слабостью Кербе, чтобы заставить его снизить цену на древесину. И предупредила: иначе вся моя шерсть уйдёт в Каллан в обмен на их древесину.

Тут Лоуренс заметил ещё кое-что.

— Может быть, Кербе собирается ещё и разместить людей, бегущих от религиозного преследования?

Киман улыбнулся, словно к нему пришёл посетитель и спросил, будут ли новые товары на следующей неделе.

— Конечно, мы на стороне Предрассветного кардинала.

Ив — это действительно Ив. Каждый штрих в её картине соответствовал принципам торговли и помогала Коулу и его последователям, но картина, составленная из штрихов, несла прибыль самой Ив снизу доверху.

— Я сейчас... по-настоящему осознал всю глубину торговли, — произнёс Лоуренс.

Вовсе не обязательно быть порочным. Пока есть мудрость, позволяющая приспосабливаться к обстоятельствам, мудрость, которой обладала Ив, можно добиться успеха, используя исключительно законные средства.

Итак, что должен сделать агнец вроде Лоуренса, наткнувшись на волчьи следы?

Ему надо было нащупать себе путь, поэтому он сказал вот что:

— Первоначально я отправлялся в Тонибурк, чтобы помочь Ив убедить всё ещё сомневающегося землевладельца. Но на полпути я передумал и тайно приехал сюда.

— Понятно, значит, я должен немедленно повязать тебя.

Хотя это было сказано в качестве шутки, оно примерно на треть было правдой.

— Я пришёл, чтобы узнать, что задумала Ив. Если у неё плохие намерения, я постараюсь его разрушить ради блага достопочтенного Тонибурка.

При своей алчности Ив не была плохим человеком. Однако Лоуренс испытывал сомнения, так как не видел в её замыслах справедливости. Чуть поколебавшись, он добавил:

— Я не позволю ей получить все выгоды одной.

Эти слова имели практический смысл, пусть даже Киман считал Ив врагом по торговле, и отношение к ней как к человеку каждого из участников не имело значения. Потому что в любом деле можно было заработать ограниченную прибыль, в данном случае её источник — древесина. Добыть её проще всего в лесу Тонибурка. Если Лоуренс хотел спасти лес, ему легче всего было сделать это, уменьшив прибыльность от него для Ив.

— Но, господин Лоуренс, какова твоя цель? Как я посмотрю... незаметно, чтобы ты после такой твоей беготни получил приличный доход. Если ты собрался исподволь продвигать дела Предрассветного кардинала, результат не изменится, будешь ты в этом участвовать или нет.

Люди, бежавшие от религиозного преследования, всё равно найдут приют — в Кербе или Каллане. Их дальнейшая судьба — на ответственности этих городов. Ради Хоро Лоуренс предпочёл бы выбрать спасение леса Тонибурка, но Киман не знал природы Хоро и не понял бы его мотивов.

Но чтобы уменьшить прибыльность Ив от леса, Лоуренсу была нужна помощь Кимана. И чтобы завоевать его доверие, Лоуренс решил сыграть на одном обстоятельстве.

— Изначально я на самом деле этого не знал. Но оказалось, что истинная ценность этого леса — растущие в нём сорняки, от которых зависит прокорм скота.

Взгляд Кимана упёрся в Лоуренса, его брови немного приподнялись.

— Мне сказали, что эти сорняки никак не могли попасть на рынок как товар. Однако навоз животных напрямую влияет на урожайность окрестной пшеницы. Если бы лес Тонибурка перестал бы обеспечивать скот сорняками, нежданные последствия просто ошеломят.

Все рынки в большей или меньшей степени связаны между собой. Изменятся где-то цены — круги от изменения разойдутся во все стороны. Кербе, лежавший не так далеко от леса Тонибурк, не зависел напрямую от пшеничных полей вокруг Саронии, но, если эти поля не дадут хорошего урожая, это неизбежно затронет Кербе.

Принимая обязательность этого, Лоуренс спросил:

— Более того, тебе же известно, что происходило в Саронии?

— В Саронии?

— Ну, ведь я же встал в Саронии на пути торговцев древесины по просьбе церкви? Награда — привилегия каждый год получать пшеницу с местного поля.

Конечно, награда была символическая, "поле" Лоуренса было шириной в две вытянутые ладони. Но всё же это было правдой, и Киман, до которого донеслись обрывочные сведения из Саронии, со значением кивнул. Он сейчас увидел доходы и убытки Лоуренса в зависимости от обеспечения пшеничных полей необходимыми удобрениями.

— Таким образом я в действительности не желаю убеждать достопочтенного Тонибурка, потому что не хочу причинения вреда пшеничным полям. Однако сейчас землевладелец увяз в долгах, над ним нависло обвинение в вероотступничестве, это угрожает самому существованию его землям. Я захотел принять участие в плане Ив, главным образом потому, что это, по крайней мере, лучше, чем потерять всё.

Киман пожал плечами, как бы выражая своё согласие.

Лоуренс продолжил, стараясь быть убедительней:

— Выслушав объяснения Ив насчёт её плана, я увидел, что Каллан многое теряет из-за отставания в своём развитии, из-за чего он и вступил в переговоры с землевладельцем Тонибурком. И так случилось, что в их сотрудничество включилась Ив.

— А мы, Кербе, стали злодеями.

Лоуренс кивнул.

— Но образ Кербе как злодея, похоже, был использован для того, чтобы напугать Каллан и достопочтенного Тонибурка и заставить их объединиться.

Просто так из воздуха образ торгового врага из Кербе не создать, это был очень важный момент. Ив не пыталась принудить их к подчинению, она просто использовала их собственные опасения, приправляя их описанием Кербе как алчного волка, заставив бедных поросят дрожать от страха.

— Мы, Кербе... — заговорил Киман и остановился, как опытный торговец он привык продолжать думать, пока он говорил, впрочем, молчал он только несколько мгновений. — Я на самом деле не хочу, чтобы эта лиса и дальше уговорами вытягивала у меня всё. Всякий раз, когда ей выпадает такая возможность, она занимает лучшую позицию, чтобы получить наибольшую прибыль, а все вокруг должны быть благодарны ей за это.

Если только представить, что план Ив успешно осуществится.

Каллан расширил своё торговое влияние, а Тонибурк не только расплатился с долгами, но и решил проблему с верой благодаря защите Предрассветного кардинала. Сверх того, с точки зрения Коула и его сподвижников именно Ив спасёт тех людей, которые пострадали от движения за реформирование Церкви, потому что срубленный лес Тонибурка даст им материал для домов, даст дрова или дерево для строительства корабля, чтобы отплыть в королевство.

Что же до Кербе, то пока древесина будет достаточно дешёвой, город будет без проблем получать шерсть, как и всегда, чтобы у бедняков был хлеб на столе.

С токи зрения доходов и убытков может показаться, что потеряет только Кербе, но на самом деле положение у Тонибурка и в Каллане вряд ли окажется лучше.

Каллан сможет в какой-то мере расшириться, но всё равно останется небольшим торговым городом, не имеющим запаса прочности. У них не будет уверенности в числе беженцев, которое они сумеют принять, город примет их, исходя из своих предположений о предстоящем развитии города, к этому добавится неразбериха вследствие снижения пошлин. В свою очередь Тонибурк, решившись вырубить лес, установить печи для пережигания дерева на уголь и выплавления железа, наконец, продать древесину, вставал перед угрозой потери своего леса. Так что они оба встретятся с трудностями, хотя и не теми, которые выпадут Кербе.

И лишь Ив не надо было сталкиваться с угрозой что-то потерять. У неё была шерсть, которую она обменивала на древесину, при этом она упрочивала покровительство со стороны Коула и его сподвижников. Конечно, в этом не было ничего незаконного. Просто честный торговец.

— Но, ты, — Хоро обняла Лоуренса и, кажется, понюхала его плащ. — Можно ли уничтожать картину, которую рисует эта особа? Пусть это и несправедливо, но оно же поможет людям? Я не могу найти какой-либо причины специально рвать её картину.

Ив не хотела вредить ни одной из сторон. И Каллан, и Кербе, и Тонибурк, и беженцы — все они получали ту или иную выгоду. Но положение Ив в этом раскладе действительно намного лучше, чем у остальных, и это выглядит несправедливым. И Лоуренс со своей стороны мог выразить своё недовольство словами:

— В торговле есть одно важное правило...

— А?

— Людям, которые больше зарабатывают, приходится идти на больший риск. На текущий момент Ив пребывает в большей безопасности, чем кто-либо ещё, но её прибыль самая большая. Я думаю, она должна уступить.

— Я тоже не люблю уступать, но, если бы лиса сумела бы немного отрыгнуть, от этого всем бы стало намного легче.

Самой очевидной уступкой мог бы стать лес Тонибурка. Если Ив снизит цену на шерсть, потребуется меньше древесины взамен, и лес пострадает меньше. Каллан сможет тоже снизить оплату за шерсть и получить больше денег, которые можно было бы использовать для размещения беженцев. Кербе, если цена на древесину упадёт не слишком резко, сможет получить больше шерсти и заполнить биржу, где они сейчас стояли.

— Значит, единственное место, в котором можно атаковать Ив... — Лоуренс добавил к рисунку ситуации в своей голове детали, полученные в Кербе. — Этим местом является прямая связь между ней и Коулом с его соратниками.

Это было очень сильным оружием, достаточно было людям увидеть тень Предрассветного кардинала за спиной Ив, чтобы выполнить всё, что она пожелает. Идеи Предрассветного кардинала, касавшиеся честности и бескорыстия, нашли отклик во всём мире, но именно потому Ив должна была нести ответственность за использования его имени.

— Можно ли заставить её уступить под предлогом "ты получаешь слишком много"? Если мне не изменяет память, городской совет Кербе имеет определённое влияние в королевстве Уинфилд, — высказал свои соображения Лоуренс.

Киман ответил, приняв очень серьёзный вид:

— Это тоже достаточно непросто. Поддерживая Предрассветного кардинала сегодня, мы рассчитываем на многочисленные преимущества завтра. Я имею в виду, что сейчас зачастую тратится много денег на товары из королевства.

— Э?

— Королевство Уинфилд является базой Предрассветного кардинала, и покупка товаров у королевства представляет собой своего рода пожертвование на их деятельность по очищению Церкви. Их борьба стала символом того, что добро существует, многие люди ухватились за этот символ.

Это не означало, что эти люди обязательно следовали идеям Коула и его сподвижников, и Лоуренс знал, насколько этот мир несовершенен. И торговцы — это те из людей, кто постарается просто воспользоваться идеями или движением Коула для получения доходов.

Ив прочувствовала настроение людских масс и умело воспользовалась своим положением.

— Совет Кербе не хотел бы пойти против этой лисы. Как бы я ни негодовал по поводу её методов, но бедняки остались без поддержки, когда здесь испарилась шерсть, а члены совета только пожали бы плечами. Можно сказать, она воспользовалась возможностью вернуть себе с лихвой то, что задолжал ей Кербе в ту суматоху с нарвалом.

Никто не ожидал, что Ив станет настолько значительной особой. Она была тогда лишь пешкой в руках аристократов северной части Кербе. Любой из них почувствовал бы себя неспокойно, вспомнив, как с ней обращались.

В то же время тон Кимана натолкнул Лоуренса на неожиданную мысль.

— Может быть, это ты сам предложил совету перечень мер для оказания помощи обездоленным?

Лицо Кимана приняло сложное выражение, такое можно увидеть у обморозившегося ребёнка, когда прикасаются к больному месту.

— Я всесторонне изучил тот случай с нарвалом и, слово даю, в другой раз я всё сделаю лучше. И в ходе изучения я понял важность разведывательной сети нищих.

Сердце Лоуренса успело несколько раз ударить, прежде чем он понял. Коул, будучи когда-то странствующим школяром, как-то в Кербе узнал немало полезного, разговаривая с нищими.

— Сначала я с ними имел дело, исходя из собственных интересов, а потом подумал, что мне надо бы поработать по этому направлению.

Возможно, он постепенно проникся их горестями, после чего уже не мог оставить всё как есть и начал помогать им. Это же относилось и к Ив, однако оба они хотели выглядеть в глазах других проницательными, безжалостными торговцами. Такое свойство их натур по-прежнему нравилось Лоуренсу, хотя сам он сошёл с торгового пути. И возмущали Кимана способы действия Ив, возможно, как раз из-за взаимного отталкивания подобного от подобного.

— Если бы ты оказался плохим парнем, или если бы обнаружилось, что Ив готовит чудовищные планы, всё было бы немного проще, — сказал Лоуренс, заставив, наконец, Кимана улыбнуться.

— Согласен с тобой. Но все, кого Ив привлекла к своим планам, просто старались сделать то, в чём они нуждались. Это то, что она использовала в своей игре, на чём она выстраивала её ход.

Рассматривая причины, по которым Каллан не достиг развития, то у аристократа, владевшего таможнями на реке, и землевладельца, устроившего путь через свои земли, найдётся немало своих причин, причём причин разумных.

— Итак... если в итоге нам придётся осчастливить эту лису, тогда у меня найдётся кое-что, с чем я бы попросил тебя помочь, — произнёс Киман и, чуть помолчав, продолжил говорить так, словно это был небольшой пустячок. — Не смог бы ты переговорить с братцем Коулом, чтобы сказать, что меха из Реноза лучше всего укрывают от плохих убеждений или что-то ещё в этом роде?

Древесина и меха из Реноза спускаются по реке до самого Кербе. Если удастся повысить цены на меха, дополнительные деньги можно было бы направить на закупку шерсти, компенсируя удешевление древесины.

Однако использование веры для получения прибыли было как раз главной причиной, по которой Коул вступил в борьбу с Церковью.

— На всякий случай запомню этот приёмчик для собственного применения, если дела с купальней пойдут плохо, — ответил Лоуренс, и Киман рассмеялся. — Что меня беспокоит больше, так это лес Тонибурка. Если лес вырубят, можно ли действительно ожидать большого развития Каллана? Не будет ли это временным?

Если бы Кербе на самом деле намеревался сорвать замысел Каллана, на тот вопрос не последовало бы содержательного ответа. Однако Лоуренс более или менее знал и Кербе, и Кимана, так что ему следовало ожидать именно этого, и он высказался более определённо:

— Согласно сведениям, собранным по моей просьбе, они собираются проложить через лес дорогу и построить печи для пережигания дерева и кузницы.

— Так и есть, — подтвердил Киман всматриваясь проницательным взором торговца в тьму, окутавшую биржу шерсти. — Заработать на заготовке леса можно, но какой смысл открывать этот путь на юг? Там дальше идёт наша торговая территория, единственное, с чем можно потягаться, — это шерсть, которую, продаёт эта лиса. Каллан слишком похож на Кербе, но, обменивая хлеб на булку, никого более сытым не сделаешь.

Хоро фыркнула, словно чихнула. Вероятно, потому что Киман использовал ту же метафору, что и Лоуренс. Должно быть, оба услышали её от кого-то из торговцев старшего поколения из гильдии Роэн.

— В итоге проблема не решится.

— Это верно. Такова суть торговли.

То есть Каллан сможет получить деньги только от продажи древесины. Тогда можно было опасаться, что со всей силой Тании сохранить лес Тонибурка было бы нелегко.

Более того, как указала Хоро, если через лес проложить путь, переменится сама природа леса.

Создание печей для пережигания древесины на уголь, использование этого угля в кузницах, продажа древесины в королевстве Уинфилд — все эти способы заработка выстраивались на использовании леса Тонибурка. А использование пути для получения дополнительных доходов Киман даже не рассматривал.

Кербе не было даже нужды мешать торговле Каллана. Потому что товары через оба торговых города проходили одни и те же, так что торговцам из разных мест не было бы естественным намеренно выбирать именно Калан для торговли. Были бы у Кербе злобные планы, им ещё можно было что-то противопоставить. То, что Кербе даже не пытался как-то остановить торговцев Каллана, подчёркивало беспомощность нового торгового города.

— Собственно, можно было бы брать древесину леса Тонибурка в умеренных количествах, это дало бы Каллану какое-то расширение торговли. А Кербе тогда, конечно, сможет получать шерсть, — произнёс Лоуренс, испытывая такое чувство, словно он смотрел на бесконечную лестницу, по которой надо было идти вверх.

— Точно. Покуда можно будет заставить лису, этого демона-одиночку, ограничивать себя в прибыли, можно будет вырубать меньше деревьев, сохраняя лес. Это касается и Каллана, и нас, Кербе.

Трудность состояла в том, что Лоуренс не мог найти выхода из сложившейся ситуации, поскольку Ив использовала законные способы торговли. Разве что побеждённым волчицей собакам удастся что-то сделать совместными усилиями, сколь малыми ни были надежды на это.

— Но, думая о таком способе решение, натыкаешься на основополагающие истины торговли...

— Редко можно увидеть тебя таким нечестолюбивым. Как так, герой Саронии? — отозвался Киман, и его кисловато-покровительственный тон напомнил Лоуренсу прежнего главу отделения гильдии Роэн в Кербе.

— Это произошло не благодаря моему острому уму, скорее, мне, как чужаку, просто было легче это заметить, — произнёс Лоуренс, и Киман кивнул. — Ив использует связи с Коулом — давай оставим это пока в стороне. Если бы она делала что-то недозволенное, можно было бы напрямую связаться с Коулом, чтобы попросить её остановить... Но она должна будет найти побочный способ заработать шальных денег, да так, чтобы другие были ей снова благодарны.

Киман сердито кивнул и посетовал:

— Были бы у нас товары, способные посоперничать с шерстью.

Ведь по сути Ив всё равно воспользуется их слабостью и будет жёстко атаковать. Она-то всё делала законно, её торговая операция была хорошо спланирована, её нажиму можно было только лишь сопротивляться какое-то время, но не отказать. А среди товаров, способных сравниться с древесиной, можно было назвать лишь меха, тщательно отобранные вручную и получившие благословение Коула, об этом ранее упомянул Киман. Но это был настолько грязный приём, что даже Ив не стала его использовать, это был запретный путь.

— Ты, значит, мы ничего не можем сделать? — спросила Хоро так спокойно, будто интересовалась, что будет на ужин.

Лоуренс мог только предполагать, с каким нетерпением она ждала от него ответа. Но, если он, может быть, и оказался удачливей прочих, то по сути он был обычным торговцем, а фактически уже и торговцем не был.

— Если б я мог сообразить, я бы в два счёта смог стать великим торговцем.

Сам Киман, должно быть, уже давно сломал себе голову, размышляя о этом, и люди из Каллана, равно как и Матиас, были обеспокоены не меньше. Лоуренс не считал себя настолько особенным, чтобы прийти и сразу всё поправить после того, как столько людей в стольких местах уже напряжённо искали решения.

— Ууу... Это просто тошнотворно.

Лоуренс хорошо понимал чувства Хоро. Было очевидно, что всё обстоит так, как и должно быть, но в то же время ощущалось, что что-то ужасающе неправильно.

— А, точно! — воскликнула Хоро. — Разве не оказалось, что отношения между этими городами не столь ужасные, как мы думали? Разве их сил не хватит, чтобы справиться с долгами этого лесного семейства, как его там? Значит, лес уже не надо будет продавать? И тогда этой дурёхе придётся покупать древесину из того города, тогда здесь будет полно шерсти, — Хоро обвела рукой вокруг места, где стоял Киман. — Все счастливы, разве нет?

Киман пожал плечами, а Лоуренс поторопился объяснить:

— Это решит проблемы только Тонибурка и Кербе. Но Каллан останется в стороне. В таком случае этот торговый город останется без своей древесины, не сможет вести крупную торговлю, не сможет закупить шерсть. Вообще-то мы не обязывались помогать именно им...

Но тут Лоуренс вспомнил шумное оживление и суету в таверне. Жизнерадостное настроение там било ключом, от него затрепетала душа даже оставившего ремесло торговца Лоуренса.

Кроме того, если не вырубят лес Тонибурка, люди, бежавшие в Каллан из-за преследования и надеявшиеся найти здесь свой новый дом, останутся ни с чем, им некуда будет идти.

— Ууу... — топнула в досаде ногой Хоро.

Надави на проблему справа — она вылезет слева. Из троих, угодивших в омут — Кербе, Каллана и Тонибурка, вытащить можно двоих, третий непременно утонет. А Ив была той, кто из всего этого возвела себе небесную башню, чтобы восседать на самом верху ей с чашей в руке и веселиться.

В следующий миг Киман предложил:

— Вернёмся в гильдию. Времени у нас мало, думаю, так будет лучше, чем оставаться тут.

Возможно, Хоро была так сердита, что забыла о холоде, но всё же можно было легко простудиться, стоя так долго на холодном, осеннем, ночном ветру.

— Сколько времени осталось, пока лиса не обнаружит, что ты вздумал поиграть с ней? — спросил Киман.

Лоуренс отправился в путь, сказав, что постарается убедить Матиаса окинуть Каллан.

— Уехать надо будет завтра... Ещё до рассвета.

Киман кивнул и взъерошил пятернёй себе волосы.

— В прошлом засиживаться ночью за обсуждением хода торговой войны было обычным делом.

В нынешней ситуации не было плохих людей.

Но мысль, что придётся идти на поводу смеявшейся Ив, была по-настоящему неприятной.

— Сейчас игра идёт в противоположном направлении по сравнению с прошлым разом, — заметил Киман.

— Сейчас игра идёт к тому, чтобы всё решить миром, — ответил Лоуренс.

Видя перед собой двух самцов с чёткими торговыми улыбками на лицах, Хоро была не в силах что-либо им сказать, ей оставалось только злиться.

Мальчишка Кимана срочно собрал и принёс карту мест, окружавших Кербе, договоры купли-продажи, хранившиеся в зале, и прочие документы. Какие-то торговые операции дробились на более мелкие, какие-то поражали своими масштабами, но, если собрать разрозненные мелкие действия, они также сливались в бурные потоки.

Столкнувшись с затеей Ив, Киман изрядно напряг голову, стараясь выпутаться из осложнений, и в этот момент появился Лоуренс. Свежие сведения, приносимые приезжими, нередко способны резко разогреть застоявшийся рынок, и делать вывод о невозможности прорыва было ещё рано.

— Было бы удачей быстренько заполучить то, что очень нужно королевству Уинфилд.

— В конце концов эта лиса следует законности в торговле. Она не должна настаивать на получении древесины взамен шерсти.

Поддержка белоснежно честного Коула — это оружие Ив, но одновременно и слабость её плана. Если бы она попыталась прибегнуть к недозволенным средствам, можно было бы оповестить об этом Коула. Если бы Лоуренс сам был нечестным торговцем, он, несомненно, попросил бы Коула вмешаться в дела Ив и помешать ей, но так поступить он не мог. Лоуренс лишь подумал, с каким холодом на него посмотрели бы Коул и его единственная дочь Миюри, и у него перехватило дыхание.

— Думаю, ты уже много раз всё просчитал, но что всё же плохого в мехах?

Меха, как и древесину, везли в Кербе из Реноза, к тому же Лоуренс познакомился в Саронии с неофициальным епископом Раденом, селяне которого промышляли охотой на оленей, а на горе, которую вернула к жизни белка Тания, водились олени. Как и в лесу Тонибурка, в котором охота на них позволила бы сократить поедание молодой поросли и тем самым предотвратить превращение леса в полностью хвойный. Таким образом можно было убить одним камнем сразу несколько птичек.

— Королевство — база Предрассветного кардинала, а меха по большей части относятся к предметам роскоши, их там трудно продавать.

— А, вот оно что...

Кажется, Лоуренс в Каллане слышал о чём-то в этом роде. Торговцы с юга, торговавшие специями, лишились многих покупателей среди богатых служителей Церкви и были вынуждены отправлять свои корабли в торговые города поменьше, Каллан в том числе. Каллан собирался воспользоваться этой возможностью, чтобы показать себя, но действия Коула отразились на очень многих уровнях.

— Другое дело — шерстяная ткань, с ней ещё можно что-то сделать.

— Шерстяная ткань? — удивлённо переспросил Лоуренс и принялся рыться в куче договоров.

В итоге нашлись договора на необработанную шерсть и, в небольшом количестве, на шерстяную пряжу. Чтобы получить ткань, надо было пропустить сырьё ещё через несколько этапов.

— Получить из-за моря необработанную шерсть, переработать в пряжу и тут продать обратно за море... Вряд ли получится.

Скручивать нить из шерсти могут где угодно.

— Прежде чем продать, шерсть надо обработать хотя бы до уровня шерстяной ткани, — решил Лоуренс и посмотрел на Хоро, она, закутавшись в одеяло, уже почти спала, что неудивительно после такого бега от Каллана до Кербе. — Что, здесь не найдётся достаточно людей, которые могли бы поработать на ткацких станках?

— В каждом городе знают, что за ткань можно получить в несколько раз больше денег, чем за шерсть, они предпочли бы производить ткани, но чаще останавливаются на стадии пряжи. Потому что не хватает золы для обезжиривания шерсти, нет приспособлений для валяния и окрашивания ткани, — пояснил Киман.

Шерсть должна была пройти несколько этапов, прежде чем стать тканью. Несколько лет назад Лоуренс узнал, что от стрижки шерсти до пошива из шерстяной ткани одежды на продажу уходило по два-три года.

— Но самая большая сложность состоит в том, что для этого требуется много воды, — продолжил Киман. — Королевство Уинфилд не перерабатывает свою шерсть само, а продаёт необработанным именно поэтому.

Лоуренс знал, что для окрашивания требовалась вода, но слово "валяние" заставило его перелистать страницы памяти.

— Валяние... Да, нам нужны водяные колёса.

— Но ведь тут много пшеничных полей, не так ли? — возразил Киман. — В больших реках полно лодок, а те, что можно построить на маленьких, смогут самое большее молоть муку. Особенно если речь идёт о больших равнинах, пригодных для выращивания пшеницы. Здесь вообще уклона нет в реках, силы водного потока не хватит, чтобы затянуть шерсть в ткань.

Судя по документам, отобранным Лоуренсом, необработанную шерсть и пряжу везли в гористые места.

— В то же время, если у реки почти нет уклона, плыть по ней против течения почти так же легко, как и по течению. Поэтому торговцы, привозя в Кербе меха, забирают в обратный путь полный груз шерсти и пряжи, они доставляют это всё вверх по рекам, пока не доберутся до сильного течения, там они валяют шерсть в ткань и окрашивают её, после чего привозят её обратно в Кербе.

При этом торговцы должны были каждый раз платить пошлины, тратиться на погрузку, разгрузку и перевозку, и их прибыль таяла на глазах. Но это было неизбежно в таком деле, ничего поделать с этим было нельзя.

— Таким образом, всё было бы легко сладить, если бы в Тонибурке появилось золото.

Тогда их вместо древесины можно было передать Каллану, который за счёт них получил бы шерсть, обеспечивая своё развитие без вырубания леса. А Ив, не имея возможности купить древесину в Каллане, будет должна купить её в Кербе, как обычно.

— Ладно... — пробормотала Хоро, наполовину слушая, наполовину подрёмывая. — Было бы неплохо для нас поймать нарвала...

— Кстати, это почти то же самое, — отозвался Киман.

Действительно, в обоих случаях что-то очень дорогое появлялось практически из ничего.

— Мм... поскольку появление чего-то новенького среди товаров не ожидается, Ив, наверное, не должна предполагать возможность сотрудничества Каллана с Кербе, в этом направлении нельзя что-либо предпринять? Это похоже на политическую борьбу, — сказал Лоуренс.

Основное внимание следовало уделить снижению дохода Ив, это должно было одновременно облегчить положение в Каллане, Тонибурке и Кербе, открывая им путь к лучшему будущему.

— Для начала представим себе, что возможность работать вместе имеется, что мы объединимся и вместе пойдём на переговоры с этой лисой. Но тогда, боюсь, у нас возникнет спор о распределении доходов. Помочь Каллану и Тонибурку будет сложнее, чем сорвать планы Каллана.

Киман, хорошо зная, каково это — управлять торговлей портового города, слабо улыбнулся. Эти портовые города слишком различались размерами, размахом торговли и историей, они не могли быть равными, как ни смотри. Если пытаться при распределении подходить с позиции числа вовлечённых в дело людей, ценность группы крупных торговцев будет явно превосходить группу торговцев поскромнее. Вопрос лица очень непрост.

Лоренс с Киманом ещё долго жгли свечу за свечой и напряжённо обдумывали сложившееся положение, но засидевшись далеко за полночь, так и не пришли к более или менее осуществимому решению. Даже при привлечении торговых домов Саронии и компании Дива дело с места не стронулось. Лоуренс лишь всё больше уставал от размышлений, к тому же время у него было жёстко ограничено.

Под утро, ещё в полной темноте, прозвучал церковный колокол, пробуждавший священнослужителей, встававших раньше птиц. Проснулась и Хоро.

— Уа-а-ау-у, — протяжно зевнула она. — Ты.

— А, хорошо, — отозвался Лоуренс.

В этот момент вошёл Киман, выходивший к колодцу умыться, он увидел, как Хоро собирает постель, и бессильно ссутулился.

— Похоже, что теперь ты можешь только делать вид, что уламываешь достопочтенного Тонибурка.

— Я постараюсь потянуть время, насколько буду в силах.

Матиас и сам был против плана Каллана, но понимал, насколько ограничен его выбор, и он был умным землевладельцем. Увидев вернувшегося Лоуренса, он, вероятно, не станет сильно артачиться, заявит о готовности подписать договор и согласится отправиться для этого в Каллан вместе с Лоуренсом. К тому же Ив наверняка была уверена в своём плане сражения. Если Лоуренс будет уговаривать Матиаса слишком долго, можно было опасаться, что у неё возникнут подозрения.

Кроме того, план Ив осуществлялся не только ради её прибыли, но и для помощи беженцам, всё большее число которых искало себе новый дом.

— Господин Лоуренс, тебе нужны быстрые лошади?

— Мы их оставили за пределами города, опасаясь возможной слежки людей Ив.

Вероятно, Кимана удовлетворил ответ Лоуренса. Вокруг такого крупного города, как Кербе, всегда возникали небольшие поселения, в которых можно было найти и конюшни.

— О-ох, — вздохнул Киман, грустно качая головой, — в былые время я бы продержался бы куда дольше, даже если бы это и не принесло результата.

Лоуренс повторил его движение, гадая, сумеет ли он удержаться на спине Хоро, и ответил:

— Даже не знаю, в чём секрет молодости Ив.

Киман с серьёзным видом подумал и ответил:

— Полагаю, в её алчности, верно?

Хоро не стала спрашивать, пришли ли к чему-то Лоуренс с Киманом или нет, но, похоже, она намеренно бежала не столь быстро. Заметила она, конечно, и его не самое бодрое состояние, поэтому она время от времени приземлялась на лапы жёстче, чтобы он не уснул. Вообще-то она с самого начала предложила нести его в пасти, но Лоуренс наотрез отказался и теперь изо всех сил отгонял демона сна.

Но всему есть предел: когда восток небосклона запылал от восходившего солнца, и его невыразимое тепло растопило сознание Лоуренса, он стал постепенно сползать со спины огромной волчицы. Хоро несколько раз с беспокойством оглядывалась на него, состояние её спутника не менялось. В результате ей пришлось сначала замедлить ход, а потом и вовсе остановиться в таком месте, где холмы и деревья закрывали их от людей, которые могли оказаться на дороге. Там она со вздохом опустилась на землю, уткнулась носом в сползшего с её спины Лоуренса и прикрыла своим пушистым хвостом.

Устраивая ему меховую постель, Хоро ни разу не назвала его дурнем. Это навело полусонного Лоуренса на мысль, что она осознаёт, что он уже не молод, эта мысль навеивала печаль.

Вскоре после их первой встречи им пришлось долго идти по подземным коридорам, и он не остановился, даже когда его ранили. Он тогда на самом деле боролся за возможность жить дальше. Сейчас он не мог даже сжать руки, не говоря о том, чтобы сжать их с былой силой.

В тепле её великолепного меха, под тёплым солнцем Лоуренс подумал: может быть, он именно это будет ощущать, уходя из жизни. Потом он вдруг засомневался — а не умер ли он на самом деле? — и, не удержавшись, приоткрыл глаза.

Хоро, смотревшая на рассвет, заметила его движение и перевела на него взгляд своих больших красных глаз.

— Тебе просто надо поспать.

Во время их путешествий Лоуренс всегда заботился о состоянии своей спутницы, сейчас же он чувствовал, что Хоро ощущала себя мудрой волчицей. Возможно, она так часто напивалась, чтобы ей пореже выпадало играть эту роль. Чтобы дать Лоуренсу идти с высоко поднятой головой, она позволила ему медленно вести её за собой.

Они определённо не менялись местами, просто Хоро не уходила, не оборачиваясь, когда Лоуренс не мог пошевелиться.

Лоуренс пробормотал что-то неразборчивое, и Хоро, сузив глаза, выжидающе посмотрела на него. Он закрыл глаза, побеждённый сонливостью, и повторил чуть громче:

— Ещё не... ещё не закончено...

Хоро не стала уточнять, что это означало. Она обнажила огромные клыки в изогнутой волчьей улыбке и потёрлась носом об его плечо. Посмотрев немного на него, она вновь устремила взгляд вдаль.

Земля, залитая лучами солнца, напоминала золотое пшеничное поле. В деревне Пасроэ Хоро должна была встретить тысячи таких рассветов. Конечно, Лоуренса тогда с ней не было, но сейчас у него было такое чувство, будто он провёл с Хоро тысячи ночей в пшеничном поле. Может быть, потому что его уже согревал мех Хоро, когда они только-только приехали в Ньоххиру.

Тогда другие владельцы купален смеялись над ними, говорили, что им не найти источника, а Хоро просто потянула носом, словно искала свою любимую, зарытую кость, и нашла. А потом принялась рыть с такой мощью, что Лоуренс испугался, как бы не обрушилась гора, и вскоре источник вырвался на поверхность.

В том месте Лоуренс построил купальню, в которой они вместе провели года, там родилась их дочь, а подобранный в дороге мальчик вырос в статного молодого человека. Без сомнения, именно там будут покоиться кости самого Лоуренса.

Иногда Хоро вела себя подобно собаке, которая приходит в возбуждение от запаха костей. Если его собственные кости её устроят, он может этому только улыбнуться. И он действительно довольно ухмыльнулся при этой мысли, пришедшей к нему на границе яви и сна.

— Ты.

Хоро его разбудила, потому что у неё было плохо на душе? — подумал Лоуренс, щурясь от яркого света — солнце уже поднялось. Похоже, он продремал дольше, чем думал, уже скоро надо будет продолжать путь.

— Я бы сейчас хотел понежиться в горячем источнике... — прошептал он, и на морде Хоро вдруг появилось расстроенное выражение.

Словно она терпела, стараясь не напоминать ему об этом, но её усилия оказались напрасными.

Лоуренс не знал, можно ли откопать горячий источник в Тонибурке. Вообще-то ему доводилось слышать про источники, бившие в равнинных местах. Если прикинуть по карте, добавив туда территорию Саронии...

Лоуренс задумался так глубоко, что почти выпал из действительности. Хоро даже легонько куснула его голову.

— А! — вскрикнул Лоуренс, вскакивая.

Но это было не из-за покусывания Хоро. Она сама испугалась его резкого движения и, округлив глаза, отдёрнула голову.

Лоуренс посмотрел по сторонам, потом в глаза Хоро. Обрывки воспоминаний теснились и сплетались в его сознании. Он вдруг понял, что карта сокровищ уже была у него в руках. Он поискал вокруг себя с такой быстротой, с какой протрезвевший пьяница хватается за свой кошель, и тут же увидел. Огромная лапа Хоро.

При их первой встрече он коснулся этой лапы и так был напуган, что его собственные ноги подгибались, как ватные.

Так когда же он перестал бояться? Такое странное чувство, будто уже давным-давно он начал своё путешествие с Хоро, и в то же время это было словно вчера.

Хоро раздражённо отодвинула лапу, к которой он сейчас прикасался. И тогда Лоуренс сказал:

— Ты говорила, что хочешь, чтобы я на этот раз больше использовал твою волчью силу, верно?

Хоро навострила свои огромные уши и повернула к нему морду, это движение обдало Лоуренса порывом ветра.

— Кажется, тебе что-то приснилось?

Сглотнув, Лоуренс вывесил перед внутренним взором все последние события, начиная с Саронии. Правильные действия Ив скрывали за собой огромную прибыль.

Но не только люди умели скрывать. Земля тоже может что-то утаивать в потоке времени.

— Ив хотела правильными действиями придушить нас шерстью, — заговорил он, и глаза Хоро засияли ярче солнца от того, что она услышала в его голосе. — А значит, и мы не обязаны быть с ней вежливыми, и небольшое мошенничество — это ведь не слишком много?

Глазищи Хоро моргнули — раз, два, — и её хвост возбуждённо заходил из стороны в сторону.

Наконец-то солнце взошло полностью, возвестив начало нового дня.

— Мне очень нравится это выражение твоего лица, — и Хоро потёрлась мордой о голов Лоуренса, отчего тот, конечно, упал в гущу меха её хвоста.

Упав, он не стал подниматься, а, устроившись поудобней, принялся продумывать предстоящие шаги. Хотя нельзя было ручаться за то, что всё получится, Лоуренс был уверен в себе, когда он, наконец, рассказал Хоро свой замысел.

Эта ситуация была следствием того, что произошло в Саронии. Поскольку начало было положено в этом городе, ключ к решению было бы естественным искать там же.

— Ты, — сказала Хоро с горящими от предвкушения глазами.

— Поехали, — отозвался Лоуренс.

Он почти видел ошеломлённое лицо Ив.

Теперь надо было собрать партнёров по поиску сокровища.

Они вернулись к лошади, привязанной неподалёку от Каллана, и поспешили на ней к лесу Тонибурка, достигнув его западной части вскоре после полудня. Там Хоро углубилась в лес, чтобы, вернув себе волчью форму, собрать необходимые Лоуренсу сведения.

Оставшись один, Лоуренс направился по тропе, о которой узнал из карты священника. Оказалось, что тропой почти не пользовались, она заросла такой травой, что верхом проехать по ней было нельзя, Лоуренсу пришлось спешиться.

— Тебе надо было пойти в лес вместе с Хоро, — сказал он лошади, обращаясь, впрочем, к самому себе.

Похоже, прозвучавшее имя очень не понравилось лошади. Вероятно, её, привязанную к дереву на всю ночь, всё это время раздражал запах шерсти Хоро. Лоуренс не мог не рассмеяться.

Солнце уже начало приобретать вечерний цвет, когда Лоуренс, обойдя лес кругом, приблизился к его южной части. От недосыпа у него уже подгибались колени, и он почувствовал настоящее облегчение, увидев издали большое озеро. По карте священника дом землевладельца располагался неподалёку от озера.

Вокруг озера виднелось несколько домов, но это нельзя было назвать деревней. От озера во все стороны расходились канавы, наполненные водой — местные жители использовали её для орошения. Пшеницу здесь не растили — только овощи и фрукты.

Когда Майер, нашедший Лоуренса с Хоро на таможне, повёл их в Тонибурк, Лоуренс обратил внимание на то, что чем ближе они подъезжали к лесу, тем больше воды им встречалось, а под конец он увидел несколько почти сгнивших мостов. Уже долгое время изобилие воды в Тонибурке защищало его от врагов.

Местность здесь была неровной, и поля, и дороги то поднимались на возвышенности, то спускались к полным воды низинам. На озере имелся небольшой причал, к которому были привязаны две лодочки. Двигаясь в утреннем тумане, путник бы вряд ли понял, где здесь сухое место, а где вода.

Увидев эти места, Лоуренс убедился в одном: пусть странствующие торговцы нередко и несут убытки из-за недостатка сведений о стране, через которую они проезжают, но иногда, и опыт Саронии это подтверждал, именно взгляд чужака мог быть полезным.

Нынешняя ситуация также была примером этого. Лоуренс обнаружил нечто интересное на пергаменте с картой, взятой у священника, — способ использования этого пергамента. Конечно, Матиас, торговцы Каллана, Ив и Киман должны были много раз смотреть на эту карту в поисках решения своих проблем. Поэтому трудно было представить себе, чтобы кто-либо после них смог увидеть что-то хитрое на пергаменте. Но у Лоуренса было перед ними преимущество. Так же произошло и в Саронии.

Дело в том, что пергамент дорог, поэтому часто ставший ненужный текст соскабливали с него для повторного использования пергамента. В некоторых случаях, как и в этом, старый текст можно было разобрать, если внимательно присмотреться. Лоуренс, втянутый в эту ситуацию из-за истории с пошлинами на древесину, обнаружил под картой происходивших событий нечто подобное.

Впрессованная в землю память о давно минувшем, нынешним торговцам её не увидеть. Вероятно, даже Ив и Киман не обладали для этого должными знаниями. Но Лоуренс мог сопоставить то, что он увидел на карте, со своим исключительным опытом, полученным из путешествия, связавшего его и Хоро.

Каким образом они отыскали источник в Ньоххире, позволивший им открыть купальню, когда все говорили, что это невозможно?

Если собрать всё воедино, карта Тонибурка предстанет в новом свете. Два торговых города, подобных братьям, которые вечно пытались ухватить один кусок, всё ещё могли объединиться в общую деловую зону с огромным денежно-торговым потенциалом. Лес Тонибурка связывал их. Точнее, древняя память, следы которой можно было найти в глубинах этого леса.

Лоуренс снова посмотрел на большое озеро и дом землевладельца, вид на которые открылся, когда он поднялся на этот холм.

— Господин Лоуренс? — вдруг услышал он в следующий миг.

Повернув голову на голос, он увидел Матиаса на лошади, его сопровождало ещё несколько человек.

— Приветствую тебя, достопочтенный, — произнёс Лоуренс и попытался преклонить колено.

Матиас жестом прервал его попытку.

— Как дела в Каллане? — спросил он, спешиваясь и передавая поводья одному из своих людей, потом он жестом предложил Лоуренсу подойти.

Лоуренс, приближаясь, обратил внимание на заляпанные грязью сапоги землевладельца и бока его лошади. Скорее всего, он со своим сопровождением уже побывал до этого в лесу. Чтобы в подробностях рассмотреть лес, который, возможно, больше никогда не увидит.

— Полагаю, что Ив Болан, представляющей королевство Уинфилд, действительно можно доверять.

Матиас ничем не проявил недоверия к Лоуренсу, но казался несколько разочарованным. Даже если он чувствовал, что задуманное торговцами Каллана спасёт его землю, он надеялся, что Ив окажется достаточно недобросовестной, чтобы отказаться от участия. В его душе всегда боролись два взаимоисключающих желания: защитить лес и улучшить использование своей земли. В конце концов, ради блага своих людей он возложил надежды на второе.

— Вот как... Спасибо тебе за усердный труд, — произнёс Матиас, проглотив и усвоив слова Лоуренса.

Глядя на Матиаса, Лоуренс почувствовал, что сделал правильный выбор, отказавшись от положения землевладельца в Саронии. Так было меньше того, что он должен был защищать, и того, с чем надо было бороться.

Лоуренс сочувственно смотрел, как землевладелец спешно отправляет людей в дом с поручением готовить подписание договора, когда...

Большая стая ворон поднялась над дальней частью леса и полетела прочь от того места. Матиас с удивлением посмотрел на их необычное поведение, а через два или три удара сердца по ушам людей ударил громкий звук. Это был оглушительный протяжный вой, казалось, что это воет сам лес всеми своими бессчётными деревьями. С воем пришёл сильный ветер, продиравший людей с головы до пят, поднимавший волны на поверхности озера. Все лесные жители были перепуганы до такой степени, что беспомощно застыли на месте.

Неожиданно возникший невероятной сил вой стих. Ещё прокатилось несколько волн затухавшего эха, и всё стихло. Можно было подумать, что ничего и не произошло. Матиас оцепенело смотрел на лес, словно не верил в то, что такое могло случиться в действительности. Только Лоуренс сохранял спокойствие.

Нет, на самом деле он испытывал волнение. Этот протяжный, оглушительный вой был сигналом Хоро.

— Пресветлый господин, — обратился Лоуренс, заставив Матиаса испугано сжаться, прежде чем обернуться на голос. — Ив Болан нацелилась на этот изобильный лес и нарисовала замечательную картину. Она не прибегала к неправомерным злоупотреблениям, однако всё же её прибыль выглядит несколько чрезмерной.

Матиас какое-то мгновение в замешательстве смотрел на Лоуренса, потом бросил беспокойный взгляд в сторону леса и снова повернулся к Лоуренсу:

— Что ты этим хочешь сказать?

— Достопочтенный, причины, по которым ты захотел присоединиться к замыслу Каллана, состоят в том, что тебе нужно было улучшить отношения с Церковью, решить проблему с долгами и улучшить жизнь людей.

Матиас был согласен вырубить лес не и себялюбивых побуждений.

— Но из-за этого ты сталкиваешься с угрозой потери леса, положение Каллана примерно такое же.

Лоуренс не сказал, что Ив использует его, но для Матиаса это должно было прозвучать именно так. Матиас и сам смутно ощущал это, для него было унизительно не иметь возможности проявить твёрдость.

— Господин Лоуренс, к чему сейчас копаться в этом? — устало произнёс Матиас.

Его тон означал: в мире решения определял здравый смысл, ему нельзя было противиться. Но Лоуренс обладал особой способностью опровергать здравый смысл.

— Что было бы, если бы этот лес таил что-то очень ценное?

Киман недавно пошутил о появлении золота в Тонибурке. Хотя мечтать о появлении золота просто глупо, но карта точно указывала на сокровище. То, которое никто не мог найти, пока не появился чужак, которому это было под силу.

— Прости меня, достопочтенный, но знаешь ли ты, откуда я пришёл?

Неожиданный вопрос Лоуренса и улыбка торговца на его лице сбили Матиаса с толку. Но он увидел странную уверенность в глазах Лоуренса и не отвёл взгляд.

— Ты... — Матиас проглотил ком в горле, — ты из... Ньохиры, так?

— Да, я открыл купальню в этой деревне горячих источников. Потому что смог выкопать жилу нового источника.

Матиас нахмурился и крепче сжал губы, с тем же недоумением глядя на Лоуренса.

— Тогда, достопочтенный, вернёмся к былым временам, — Лоуренс показал рукой на большое озеро. — С чем сообщалось это озеро прежде и каково нынешнее положение? Благодаря тому, что мне раньше доводилось решать подобные загадки, я сейчас могу стоять рядом с тобой, благородный господин.

Согласно древней легенде огромный змей разлёгся когда-то на равнине недалеко от Саронии. И Хоро смотрела с высокой башни на пшеничное поле, ошеломлённая змеиным следом на нём. На лице Матиаса было написано то же ошеломление.

— Вода из... из-под земли? — прошептал он и даже прикрыл рот рукой. — Здесь вообще не приходится беспокоиться, что воды не будет. Её нередко даже слишком много, так что смысла откапывать воду никакого...

— Никакого, если просто откапывать воду, чтобы её добыть, правильно?

Ведь это не горячий источник. Огромный змей, загнанный героем легенды под землю, оставил какие-то следы и по сей день, став подземной водой и проявляясь во многих местах. Если это сокровище откопать, оно не окажется золотом само по себе, с ним сначала надо будет сделать то, о чём говорил Киман.

Вода, вернее, её поток станет сокровищем.

— Я хочу, чтобы была собрана вода маленьких родничков, просачивающихся из остатков бывшей реки, чтобы был проведён водный путь и с помощью древесины из леса Тонибурка было построено водяное колесо. В этом месте много подъёмов и спусков, поэтому оно для водяного колеса подходит лучше всех окрест.

По мере выявления практических задач Матиас хмурился всё сильнее и становился всё угрюмее.

— Водяное колесо, говоришь? Хочешь, чтобы я собрал деньги с помола зерна на муку? Не то... — Матиас покачал головой, глядя на лес. — Тогда для плавления железа? Хочешь сделать такую большую кузницу, что ей понадобились бочки воды?.. Нет, тоже не то... От тебя и твоей жены исходит такое ощущение, что вы оба на стороне леса.

Киман мог поверить в желание Лоуренса защитить лес ради пшеницы, право на которую он получил. Но Матиас был не торговцем, а человеком, глубоко пустившим корни в этом лесу. Он мог бы понять глубокую привязанность Лоуренса и Хоро к лесу, не связанную с прибылью и убытками.

— Да, мы оба действительно стоим на стороне леса. Поэтому водяное колесо не предназначено ни для помола зерна, ни, тем более, для обеспечения процветания получения железа, оно будет использовано для того, что лучше подойдёт лесу, — Лоуренс схватился руками за края своей куртки. — Колесо нужно для валяния шерсти, чтобы получать из неё ткань. Можно будет производить из шерсти ткань и на этом зарабатывать. Здесь уже есть кузница того мастера, она сможет дать необходимую для обработки шерсти золу. В общем, всё, что нужно для превращения шерсти в ткань, здесь доступно.

Матиас и его люди были ошеломлены.

— Не будет нужды вырубать без разбору ценные деревья для прокладывания пути. Делать из шерсти пряжу, изготавливать из неё ткань, а потом и одежду — особая привилегия мест, богатых водой. А самое лучшее во всём этом... — Лоуренс сделал картинную паузу. — Лучшее — это партнёрство со старым врагом — Кербе.

При упоминании этого названия лицо Матиаса напряглось. Долги не позволяли ему держать себя с ними, гордо подняв голову, а положение властителя своей земли делало неприемлемым склонять голову перед торговцами Кербе, так что его душа неосознанно отвергла это.

— Ты сказал — "Кербе"? Да они же...

— Да, они высокомерны, но не из-за порочности натуры, а из-за очень больших размеров и значимости их города. Каким бы делом ты ни занимался, оно должно быть достаточно крупным, чтобы приносить хорошую прибыль. В таком случае они будут очень надёжными партнёрами.

Ив удалось стравить Каллан и Кербе. Сходство этих городов в структуре проходивших через них товаров, конечно, способствовало их соперничеству, но оно же давало основу и для сотрудничества, интересы городов было не так сложно согласовать. Ив, подступаясь к древесине, вероятно, стремилась в первую очередь избежать сотрудничества городов. И сложившееся положение было результатом обстоятельного плетения ею интриг.

— Мой замысел исходит из того, что деловые отношения между Калланом и Кербе действительно могут быть завязаны, и завязаны они могут быть этим самым лесом. За твою помощь в этом, достопочтенный, Каллан и Кербе будут рады преклонить колени пред тобой.

Лоуренс, изображая из себя малозначимого торговца, порывисто сделал два шага к Матиасу. Но, приблизившись с такой скоростью, словно собирался обнять Матиаса, Лоуренс поднял голову, словно был торговцем, ввязавшимся в политические игры и строившим коварные ланы, и произнёс:

— Достопочтенный господин, ты должен быть во главе этого замысла.

Матиас был потрясён и растеряно посмотрел на Лоуренса, но, в конце концов, он был повелителем этой земли, его взгляд затвердел, и он протолкнул сквозь сжатые зубы вопрос:

— Какую награду хочешь ты?

Торговец предложил умную идею, за которую, возможно, сам не получит ни монетки.

Лоуренс опять столкнулся с такой ситуацией. Киману он ответил, что он суетился ради своей выгоды, создав сильно преувеличенное представление о ней, в случае с Матиасом нужды в таком преувеличении не было.

— У меня есть две просьбы.

Матиас, удивлённый тем, что не было сразу названо количество монет, дёрнул подбородком, предлагая продолжать.

— Первое — это одежда.

— Одежда?

— Каллан собирается привлечь для торговли южных торговцев. И я хотел бы попросить достопочтенного господина воспользоваться этой возможностью, чтобы из ткани, созданной в этом лесу, сшить комплект женской одежды, какая пользуется спросом в южных странах.

Матиас был сначала озадачен его просьбой, но, вспомнив о спутнице Лоуренса, кивнул и с некоторой опаской спросил:

— А второе?

— Второе — прими этот замысел как твой собственный.

Лоуренс взглянул на Матиаса и по выражению его лица решил, что тот не понял, и потому повторил:

— Пожалуйста, пресветлый господин, прими этот замысел так, как будто это ты его придумал. Пожалуйста, распредели все выгоды, какие бы они ни были, собственноручно.

— Э... я... — забормотал Матиас, подбирая слова.

Я заплачу тебе, если ты это провернёшь. Это решение прочитал Лоуренс по выражению его лица, словно Матиас хотел, чтобы Лоуренс на него работал.

— Тебе это показалось странным? Пожалуйста, не забывай, достопочтенный господин, что ты правитель земли Тонибурк, а я лишь владелец небольшой купальни с горячим источником. Если в результате удастся удержать Ив Болан от ненужных ответных действий, то плата за это будет небольшой.

Матиас, собиравшийся что-то сказать, закрыл рот.

— Ты возьмёшь вину на себя, это и будет платой.

Кичащийся своим положением аристократ выбранил бы дерзкого наглеца за такие слова или даже схватился бы за меч. Но у Матиаса от этого бесцеремонного высказывания стало легче на душе.

— Имеешь в виду, что, хотя ты всё это и придумал, но у тебя недостаточно высокое положение для его выполнения, так?

— В конце концов, нарисованным на картинке хлебом не наешься.

Но Матиасу продолжало казаться, что весы всё ещё не уравновешены, и ему было трудно смириться с этим. Аристократы очень чувствительны в вопросе сохранения своего лица, им не пристало принимать дары от простых людей, это было похоже на подаяние.

— И потому я осмелюсь высказать ещё одну просьбу, — продолжил Лоуренс, Матиас поднял голову. — Если этот замысел позволит защитить лес, не мог бы ты выбрать в лесу молодое деревце и сделать сё возможное для его защиты?

— Что?.. Для чего?

— Пусть оно будет свидетельством для моих детей и внуков, что их предок защитил этот лес, чтобы они могли гордиться этим.

Не деньги, но слава. Матиасу понять это было намного проще.

Когда торговцы в этом мире уставали от погони за деньгами, они нередко начинали искать славы.

— Этого действительно достаточно? — всё же уточник Матиас.

Дерзкий путешественник пожал плечами и улыбнулся.

Владелец леса, прикрыв глаза, принялся размышлять, накручивая на палец прядь бороды. Скорее всего, он видел Ив, носившую великолепные наряды и собиравшуюся забрать его лес. Её безукоризненный посыл заставил Матиаса испугаться и сбежать в свой лес. Но если даже он считал деньги хуже торговцев, то честь была его прерогативой.

Матиас выпятил грудь, чтобы выразить это, и посмотрел на Лоуренса взглядом охотничьего пса, прошедшего через сотни схваток:

— Осмелится ли жить в лесу тот, кто боится волков?

Если бы Лоуренс поддакнул ему сейчас, он, пожалуй, польстил бы землевладельцу.

— Итак, что мне надо сделать? Тебе понадобится Майер?

Число партнёров по поиску сокровища стало больше.

Лоуренс рассказал Матиасу, как разрушить бастион Ив.

Успешно убедив Матиаса, Лоуренс должен был немедленно связаться с Кербе. Но он слишком устал, чтобы самому отправиться туда, просить Хоро тоже составляло проблему. Так что он пошёл к Матиасу, чтобы написать письмо и отправить его со слугой от имени землевладельца.

Матиас, конечно, вознамерился закатить пир, чтобы отпраздновать их договорённость, но Лоуренс решительно отказался, сославшись на необходимость вернуться в Каллан и выступить в качестве посредника. На самом деле он должен был встретиться с Хоро. В конце концов, было немыслимо заботиться о сытной еде и хорошей постели для себя одного, в то время как Хоро, оставшаяся в лесу, должна была изучить то, что осталось от древней реки, протекавшей через Тонибурк. И ещё было неясно, как она с этим справилась.

Так что на закате, протирая слипавшиеся глаза, Лоуренс сел на лошадь и отправился в путь. Когда он, изрядно отъехав от домов, углубился в лес, всё вокруг него наполнилось чем-то неописуемо устрашающим. Он посмотрел вокруг и сразу увидел во мраке леса пару светившихся красным сиянием глаз.

— Я прекрасно справилась.

Вместе со словами страшное нечто растворилось во мраке, и вместо него вышла девушка с одеждой в руках. Увидь её здесь несведущие люди, они бы подумали, что это девушка-дикарка пришла к роднику, чтобы вымыться.

— Ты что, не можешь быть хоть немного стеснительней? — ошарашено упрекнул её Лоуренс.

— Кончай нести чушь, — пожала плечами Хоро. — И ты...

Она быстро оделась, подошла к спешившемуся Лоуренсу и дёрнула его за бородку.

— Ты должен мне сначала кое-что объяснить!

Лошадь испугано отпрянула от её крика, но Лоуренс был готов к этому и не стал суетиться. Скорее всего Хоро была сердита, потому что подслушала его разговор с Матиасом.

— Пожалуйста, осторожней, моя борода не такая густая, как твоя шерсть, — сказал он, прижав ладонь к пострадавшему подбородку.

Хоро бросила взгляд на спину лошади, затем на Лоуренса и сердито протянула к нему руки, явно желая, чтобы он посадил её туда. И глупый барашек, верный слуга мудрой волчицы исполнил её волю, а сам повёл лошадь под уздцы. Оказавшись на лошади, Хоро немедленно достала из сумки вяленого мяса и спросила:

— Я даже не знаю, на что именно мне злиться, зачем тебе одежда?

Её претензия была несколько сложнее, чем могла показаться на первый взгляд. Первое — она была волчицей, а по волчьим понятиям одежда не могла наполнить желудок. А отсюда второе — одежда, скорее всего, предназначалась не ей.

— Если бы у нас была одежда, которую любят носить на юге, тогда, может быть, однажды Миюри вернётся домой.

Если бы он сказал бы об этом ей позже, после её долгого допытывания, вышло бы только хуже, и он честно признался сразу.

Хоро вздохнула так тяжело, что у лошади подогнулись ноги.

— Вот дурень! — произнесла она с таким чувством, что это даже вызвало в памяти Лоуренса приятные воспоминания.

— Если ты хочешь поесть какой-нибудь дичи, мы можем просто попросить Майера. Он точно сможет как-нибудь помочь, — безмятежно отозвался Лоуренс.

— Ты должен будешь обговорить это с ним, как положено, — снова накинулась на него Хоро, возмутившись его безответственности в таком серьёзном деле. — И ещё...

То, что Хоро со злости даже дёрнула его за бородку, означало, что злилась она не только из-за одежды, и Лоуренс понимал это.

— Ты не хочешь драться с Ив, верно? — закончил он вместо неё.

Он сказал это таким тоном, будто оправдывал её вспышку, но в этих словах заключалась правда. Если бы Ив делала что-то недозволенное, Хоро могла просто вломиться в её бастион, и со словами "я всё знаю!" броситься в схватку с ней, но сейчас было не так. К тому же натура Ив значительно смягчилась, и Хоро не видела большого смысла вставать на пути её удачи, раз она отказалась от былой ожесточённости.

— Я очень удивлена, что ты уделил внимание этой стороне.

Кроме того, именно Лоуренс придумал, как вернуть к жизни уже обречённый лес и помочь беднякам, но всю славу и прибыли он оставил Матиасу. Несмотря на свои постоянные жалобы и насмешки Хоро в душе высоко ценила Лоуренса и, видя, что ему не воздают должного, она теряла душевное равновесие.

Лоуренс уже хотел сказать своей любимой жене, что он очень счастлив этому, но...

— Это редкая возможность показать ей, какой мой барашек умный!

Лоуренс уже и забыл, что Хоро пригласила Ив и остальных на свадьбу, чтобы показать им, как они счастливы, и утвердить свою территорию. Так что последнее высказывание Хоро вполне ей подходило. Но Лоуренс пока плохо представлял себе, как ему справиться с Ив.

— Ив очень умная, мне кажется, что она видит меня насквозь и разглядит всё, что я бы ни прятал, — произнёс Лоуренс, чувствуя, что ему оставалось лишь молиться, чтобы Ив увидела за его попыткой спрятаться за Тонибурка отсутствие какой-либо враждебности у неё по отношению к ней, ему от этого было не себе. — И я надеюсь, что она продолжит помогать Коулу и Миюри.

Услышав это, Хоро с новым тяжёлым вздохом обернулась к нему.

— Ты действительно настоящий дурень.

— А?

— Эта девчонка не рассердится, она будет счастлива.

— Мм?

Лицо Хоро утратило всякое выражение, из-за чего Лоуренс догадался, что она могла иметь в виду. Пока есть упорный, умный соперник, будет с кем играть. Однако Лоуренс был бы не прочь посоперничать с Ив в игре, не связанной с деньгами. Но вступить с ней в настоящую битву из-за них было бы не самой удачной игрой.

— Однако, если ты с ней слишком повеселишься, меня это тоже не осчастливит.

Хоро дёрнула хвостом, и лошадь испугано покосилась на волчицу на её спине.

— Ты слишком высокого мнения обо мне, — с кривой улыбкой сказал Лоуренс, заработав ледяной взгляд Хоро.

— Ты хочешь сказать, что я плохо тебя разглядела?

Торговец, стоящий бок о бок с мудрой волчицей, не может быть заурядным. Лоуренс не помнил, когда именно, но Хоро что-то такое ему точно говорила.

— Ты в преддверии прямой схватки с Ив снова ревнуешь, так что ты хочешь, чтобы я сделал?

Хоро, надувшись, кивнула:

— Это действительно будоражит меня.

Лоуренс не стал говорить, что это опять её капризы, вместо этого он сказал:

— Я недавно решил одну будоражившую головоломку, и потому я сейчас здесь.

Хоро с удивлением посмотрела на Лоуренса и засмеялась.

— Хорошо говоришь, будто поёшь.

Её лицо выражало неподдельную радость, и Лоуренс не мог не улыбнуться в ответ.

— Но этот замысел изменения ситуации не лишён неопределённости.

— А?

Лоуренс продолжал вести вперёд лошадь и под стук её копыт произнёс:

— Ведь этот замысел опирается на Ив и её давнего, признанного всеми врага, верно?

Давно, в Кербе, Ив пришлось сдаться, когда Коул помог Лоуренсу раскрыть махинации Рейнольдса, но она была рада противостоять Лоуренсу, так как они занимали разное положение.

Иное дело Киман, ныне очень крупный торговец, он был во многом схож с Ив, находясь по разные стороны пролива, они следили друг за другом или соперничали друг с другом. Возможно, в такой форме проявлялось их взаимопонимание, но, когда огромный кусок, за которым с улыбкой тянулась Ив, исчезнет, трудно быть уверенным, что это не спровоцирует у неё какую-нибудь реакцию.

Это действительно несколько беспокоило Лоуренса.

— Мм, я бы тоже хотела посмотреть, как она в гневе топает ногами. Не бойся, это не проблема.

Хоро сама в ярости топала ногами в Ренозе, когда тщательно продуманный план Ив лишил её возможности что-либо сделать. Но даже будучи разозлённой и расстроенной, она была счастлива, Хоро сама говорила, что любые чувства, которые она испытывала, составляли её счастье. Точно так же, как она была счастлива пробежать в теле волчицы столько, сколько хочет.

Вероятно, то же самое можно было сказать и о Ив с Киманом.

— Я на самом деле надеюсь, что всё завершится миром, — сказал Лоуренс.

Услышав слова истинного агнца, Хоро усмехнулась и похлопала лошадь по спине, предлагая Лоуренсу занять место вместе с ней.

Эпилог

Киман прибыл в Каллан вместе с Матиасом. Зайдя в комнату с важным видом, он с порога заговорил:

— Давно тебя не видел, госпожа Ив! Слышал, тебе очень нужна древесина? Эйя! У нас много хорошего товара из Реноза!

Кимана так распирало торжество, что Лоуренс опустил взгляд, будто от головной боли, Хоро же выглядела на редкость радостной.

Однако Ив была незаурядным человеком. Ничем не выдав своего удивления по случаю незваного гостя или же вовсе не удивившись, она спросила взглядом стоявшего немного в стороне Лоуренса, что происходит. Тот изо всех сил разыгрывал свою роль, смущённо втягивая голову в плечи и притворяясь, что он тут не при чём, просто жертва обстоятельств.

А Киман продолжал разглагольствовать:

— Я приехал к достопочтенному Матиасу переговорить о долгах и — какое совпадение — застал его за спором с господином Лоуренсом. Господин землевладелец твердил, что вообще не желает вырубать деревья, и всячески ссорился с господином Лоуренсом. Вмешавшись в спор, я узнал, что господин Лоуренс и сам владеет пшеничным полем недалеко от Саронии, и утрата леса изрядно расстраивала и его самого. Итак, я, действуя праведно и решительно, придумал для них хороший выход!

Киман держался так, будто говорил истинную правду, в то время как стоявший рядом Матиас невозмутимо молчал. Он специально смазал маслом усы и закрутил их вверх, для этого случая он вырядился в длинную мантию, отороченную медвежьей шкурой. Вместо того чтобы произносить непривычные ему слова, землевладелец в совершенстве изображал из себя упрямого аристократа, который изначально не поверил Ив и сейчас еле сдерживал свой гнев, это производило куда большее впечатление.

— Мы принялись собирать сведения и — представляешь? — никак не могли найти, — Киман, широко улыбнувшись, будто показывая клыки Ив, громко похлопал в ладоши. — Но я узнал, что ты, госпожа Ив, собиралась заработать много денег.

Лоуренс и Хоро пришли в городской совет Каллана по настоянию Кимана, не поставив в известность высокопоставленных лиц города. Что должно было создать у этих лиц впечатление, что всё было придумано горделивым представителем Кербе и не очень далёким землевладельцев, правители Каллана никогда бы и не заподозрили ни в чём скромно стоявшего в углу бывшего странствующего торговца.

Конечно, ничего не ведавшие правители Каллана, решившие, что их планы вот-вот рухнут, обеспокоились и уже были готовы поднять шум.

— И потому я думаю, что могу в качестве городского совета Кербе поговорить о деловом сотрудничестве наши городов.

Его слова поразили не только Ив, но и представителей Каллана.

— Хотя наш Кербе в десять, а то и в двадцать раз больше вашего города, он не может себе позволить все виды деятельности. Я пришёл не просто, чтобы встретиться с вами, я хотел предложить новый вид деятельности Каллану, готовому двигаться к новым горизонтам.

Последние слова походили на строку из какой-нибудь оды, и члены совета Каллана не могли не отнестись к ним с большим подозрением. Но Киман в придачу протянул им ещё лист пергамента, поэтому им не приходилось возражать. Пухлый торговец, обладавший наибольшим весом и как член совета, невольно стал представителем совета Калана и принял пергамент с запросом Кербе.

— Запрос на долговременную закупку шерстяной ткани?.. — зачитал заголовок он, впервые заставив Ив нахмуриться.

— Что вы думаете о том, что вам не придётся впредь закупать древесину в Тонибурке, чтобы обменивать её на шерсть, а вы будете покупать шерстяные ткани для последующей перепродажи в другие края?

Члены совета быстро переглянулись.

— Господин Киман из Кербе, поблизости нет мест, которые производили бы достаточно много шерстяных тканей, чтобы их можно было поставлять. Разве вам это неизвестно? Небеса, где бы мы это купили? Даже сам почтенный город Кербе должен их везти издалека. Ты хочешь, чтобы мы покупали их ещё дороже, а потом пытались продать?

Киман, прикрыв глаза, кивал в такт словам, показывая, что внимательно слушает.

— Вы можете быть уверенными в том, что достопочтенный господин Тонибурк предоставит вам шерстяные ткани, — ответил Киман и указал на землевладельца, к которому тут же стайкой птиц устремились взоры.

Землевладелец продолжал невозмутимо молчать, и взоры перепорхнули к другому человеку.

— Досто... почтенная госпожа Болан.

Только так они её называли, а не "Ив", что давало представление о занимаемом ею положении.

До этого времени молчавшая Ив с таким же бесстрастным, как у Матиаса, лицом заговорила.

— Я понимаю, откуда тянется нить, — говорила она невозмутимо, как и положено себя вести лучшим торговцам даже в самых неожиданных ситуациях, Ив бросала все силы, чтобы овладеть положением, как наёмник в сражении. — В лесу есть древесина, необходимая для ткацких станков и другого оборудования, есть зола для очистки шерсти, есть в лесу и кора для окрашивания тканей. Когда придут беженцы, они смогут произвести горы пряжи. Но...

У королевства было много шерсти, однако оно не могло стать признанным поставщиком шерстяных тканей, а Ив в глазах Каллана была торговцем именно оттуда.

— Проблема состоит в процессе производства тканей, — одолжила она. — Чтобы валять шерстяные ткани нужно использовать водяное колесо, и чтобы окрашивать их также требуется мощный поток воды.

В королевстве не хватало и воды, ни гор, так что оно не могло справиться с этими двумя процессами. Соответственно выходило выгодней продавать необработанную шерсть, не тратя средств даже на кручение нити. Потому что города в других странах покупали шерсть, чтобы скручивать в нити самим, создавая рабочие места беднякам, так что готовую нить они покупать не стали бы. То есть времени тратить королевству пришлось бы больше, а покупателей оказалось бы меньше.

И всё это означало, что из цены готовой одежды на долю королевства приходилась лишь малая часть денег.

— У меня есть вода, если она нужна, — заговорил, наконец, Матиас. — Просто она пока скрыта.

Ив нахмурилась, затем её глаза широко распахнулись, словно из них забило два кипящих источника. Взгляд волчицы из мира людей метнулся к Лоуренсу и Хоро.

Киман, заметив это, воспользовался паузой, чтобы сказать:

— Как я слышал, эти двое преуспели в Ньоххире, найдя и откопав горячий источник. Некоторое время назад они смогли, воспользовавшись картой зарытой в Саронии реки, найти водные жилы.

Ив почти не слушала Кимана, что было неудивительным, ведь она сразу поняла, что на самом деле это Лоуренс и его спутница нашли подземную воду выследили, где её в изобилии, и даже нашли, как собрать воедино воду из всех источников.

Лоуренс продолжал делать вид, что он ни в чём не виноват, зато Хоро немедленно с гордостью выпятила грудь.

— Таким образом в Тонибурке смогут делать прекрасные шерстяные ткани. Поэтому нам, Кербе, следует торговать лесом из Реноза в обмен на шерсть из королевства, затем воспользоваться многочисленным населением, которым славится наш город, чтобы скручивать нить из шерсти, и вместе с Калланом ткать ткани, чтобы передавать для обработки и, если понадобится, окраски в Тонибурк. Готовые ткани будет получать и продавать портовый город Каллан. Если вы захотите, предоставьте нам, пожалуйста, право первыми среди других городов покупать ткани — в умеренных количествах.

Выслушав Кимана, члены совета Каллана стали перешёптываться между собой, бормоча друг другу что-то одобрительное.

— И будет так из года в год. Будут обеспечены справедливые цены, и никогда ничто не причинит торговым партнёрам страданий, — провозгласил тогда Киман этот продуманный торговый девиз с самой лучезарной улыбкой.

Ив, прокладывавшей себе путь только допустимыми средствами, отплатили той же монетой. Никто не обманывал, никто не жаждал наживы.

Лишь одному торговцу, в чьей голове зажглось гениальное откровение, как выиграть в одиночку, если всё тщательно подготовить, пришлось наблюдать, как огромная прибыль, которую можно было положить в кошель, ускользает из рук.

Нет, ни в коем случае, решил Лоуренс, немного поразмыслив. Возможно, для Ив получение прибыли — дело не первой значимости. Потому что она, пусть и кривила рот, стискивая зубы, при виде самодовольной улыбки Кимана, но выражение её лица не соответствовала человеку, готовому голову разбить ради золотых монет.

Ив с Киманом выглядели не как коварные торговцы, а просто как поспорившие друг с другом дети.

— Королевство Уинфилд сможет обменивать свою шерсть, которую продаёт великий торговец Ив, на древесину в моём Кербе, развивающийся портовый город Каллан получит толчок для роста, продавая новые товары, например, шерстяные ткани, Тонибурку с его густыми лесами не потребуется проводить тяжёлого восстановления своей священной земли. О, да это же просто благословение Божье! И да пребудет благословение Божье с нами в веках!

Киман, совершенно не верящий в Бога, в этом своём воззвании настолько лицемерен, что присутствующие только сильнее верили ему. Во всяком случае представители Каллана уже взяли на заметку все плюсы предложенного плана.

Если принять во внимание поручение, которое дали Ив, касавшееся беженцев со всей большой земли, спасавшихся от преследования, им надо было найти долгосрочный источник дохода. Было определённое беспокойство, насколько долго продлись бы первоначально предполагавшиеся работы в лесу Тонибурка, к тому же эти виды деятельности сам землевладелец принимал с большой неохотой. Было бы лучше вместо этого организовать обработку шерсти и производство шерстяных тканей из неё. Потому что и шерсть, и шерстяные ткани всегда пользовались спросом.

— Владелец торгового дома Болан и великий торговец, — обратился Киман, подходя к Ив, — вот так обстоят дела.

Ив, продолжая сидеть, подняла голову и посмотрела на Кимана, впрочем, они оба сохранили на лицах улыбки.

— Похоже, я побеждена, потому что не оставила его при себе? — произнесла Ив, прикрыв глаза, потом она их открыла и посмотрела на членов совета Каллана. — Мне просто нужно обменивать мою шерсть на древесину, чтобы служить королевству и истинной вере.

Члены совета, собравшиеся вокруг пергамента с запросом Кимана, перевели взгляды на землевладельца Тонибурка и, затаив дыхание, ждали, что он скажет.

— Производство шерстяных тканей на моей земле потребует вашей мудрости и помощи. Для доставки готового товара в места назначения ещё потребуются ваши суда.

Теперь члены совета повернулись к Киману.

— Кербе доверил мне все полномочия для помощи беднякам. Я думаю, вы все понимаете, что чем больше будут скручивать шерстяную нить, тем лучше для них.

Многое могло перевернуться с ног на голову из-за гонки каждого за своей выгодой, но при создании некоторых возможностей могли быть получены иные результаты. Ив изначально выстраивала одно здание, но включение в конструкцию новых материалов полностью его изменяло.

Члены совета Каллана переглянулись и кивнули.

— Тогда мы... мы последуем Божьей воле.

— По воле Бога! — хором провозгласили присутствующие.

Одна Ив лишь пожала плечами с таким видом, будто она хотела сейчас выпить чего-нибудь покрепче.

Кратко переговорив с членами совета Каллана, Киман спешно отправился на быстрой лошади в Кербе, чтобы сообщить обо всём в своём городском совете. Пока все перед ратушей наблюдали за его отъездом, к Лоуренсу подошёл Матиас.

— Я хочу поблагодарить тебя от имени моих отцов и дедов за то, что ты сохраняешь наш лес.

Позади и чуть сбоку от него стоял Майер, одетый более официально по сравнению с его обычной одеждой селянина, судя по его лицу, он был взволнован и еле сдерживал слёзы. Он вёл себя сдержано, когда Лоуренс его впервые встретил, но, возможно, это было напускным, а на самом деле его отличало то прямодушие, с которым он скакал по лесу.

— Достопочтенный господин так торжественен. Сохранение леса Тонибурка означает ещё и защиту пшеничных полей Саронии и тем самым защиту еды на столах у нас, жителей севера, которые не могут сами растить пшеницу, — ответил Лоуренс.

Это было преувеличением, но не совсем ложью.

А награда, которую Лоуренс хотел больше всего, не заставила себя долго ждать.

— Теперь о том самом, чем ты бы мог гордиться.

— Да.

— Твоё славное деяние я увековечу на самом величественном дереве в лесу.

Это, вероятно, было выражением самой глубокой признательности Матиаса, но Лоуренсу надо было кое-что сказать в связи с этим.

— Меня до глубины души тронула такая честь. Но я всего лишь чужак здесь, мне, наверное, больше подойдёт более скромное дерево.

Было бы жаль ранить самое величественное дерево в том лесу, который он защитил. Хоро в будущем наверняка расстроилась бы, вернувшись когда-нибудь сюда.

— Вот как... ладно. Вот честно, будь правителем Саронии кто-нибудь твоего склада, мои дни были бы наполнены большим боевым духом.

Излишняя скромность может оказаться невежливостью, так что Лоуренс улыбнулся и наклонил голову, принимая похвалу землевладельца.

Матиас похлопал его по плечу и пошёл обратно к дверям ратуши, куда его позвали члены совета Каллана. Прежде чем последовать за своим господином, Майер быстро приблизился к Лоуренсу и тихонько произнёс:

— Я обязательно пришлю вам дары леса самого лучшего достоинства. Я и вправду... вправду не знаю, как мне выразить свою благодарность.

Он пожал руку Лоуренсу, потом Хоро, чьи глаза заблестели при словах "дары леса самого лучшего достоинства", и поспешил за Матиасом. У входа в ратушу царила суета воодушевления, одни люди входили, другие выходили и куда-то убегали.

— Ты действительно образцовый торговец, — вдруг сказала Хоро — тихо и застенчиво.

— В самом деле? — оглянулся Лоуренс.

Хоро на мгновение подняла на него взгляд и прильнув к нему, потёрлась головой о его шею.

— Я просто подожду и посмотрю, какие милые слова ты вырежешь на дереве.

Лоуренс улыбнулся, пожал плечами и ответил лишь:

— Подожди.

В этот момент из дверей вышла Ив собственной персоной. Хоро тут же приняла смущённый вид, но Лоуренс ощутил беспокойство. Ив шла, отдавая на ходу распоряжения, как и следовало действительно крупным торговцам, вызывавшим зависть у окружающих.

Лоуренс подумал, что она просто пройдёт мимо него и Хоро, не удостоив их даже взглядом, но она вдруг на миг остановилась, чтобы кинуть им:

— Жду вас.

И ушла, не дожидаясь ответа.

Лоуренс привиделась бурная, кровавая сцена, но Хоро рядом с ним облизнулась, и её хвост зашуршал под плащом — она явно предвкушала пиршество. Раз Хоро так себя вела, вряд ли Ив была взбешена.

Они вернулись ненадолго на постоялый двор, зашли в таверну купить небольшой бочонок лучшего вина и пришли с ним к логову Ив. Лоуренс постучался, их впустили и провели во внутренний дворик, где их ждал длинный ряд тарелок с только что зажаренным мясом и рыбой.

Ив с вытянутым лицом ждала их, сидя в кресле. Лишь приподнялась принять от Лоуренса бочонок, после чего беспомощно вздохнула.

— Что да как — это твоих рук дело, расспрашивать не стану, — сказала она, рухнув обратно в кресло.

У неё был такой вид, словно она вышла пройтись под безоблачно ясным небом, но, угодив под ливень, приобрела вид мокрой курицы и вернулась домой в полной прострации.

— Но откуда ты узнал? Мой план должен был быть безупречным.

Ив не обвиняла Лоуренса в предательстве, она говорила так, словно обнаружила, что ткань на платье, уже наполовину пошитом, не та, что она заказывала.

— Мне пришлось долго думать, прежде чем мне пришла мысль, что Кербе тоже мог быть обманут.

Ив нахмурилась, и стоявшая рядом девушка с красным зонтиком, улыбнувшись, игриво разгладила рукой ей морщинки на лбу.

— Я прекрасно понимал, сколь многого ты опасалась и как много думала над тем, чтобы сделать всё возможное ради этой безупречности. И на середине размышлений я осознал, что Кербе не обязательно должен быть злодеем.

Говорят, что суть власти состоит в том, чтобы разделить своих противников и подчинить их по одному. Легко захватить землю, разделённую на части, если добиться их противостояния друг другу.

— Будь ты сейчас той собой, что была в прошлом, ты бы сама разыграла злодея, подбросив наводки на Кербе. Тогда бы я ни за что не подумал, что Кербе тоже обманут.

Ив по-прежнему могла искусно плести интриги, но её душа не была чёрной. Коул с Миюри, надо полагать, пришли к ней по своей воле. Рассматривая так, чем более жестокий план она бы составила, тем заметнее были бы его недочёты.

— Это невыносимо... Как только в дело впутывается твоя семья, всё идёт наперекосяк, — пожаловалась Ив, потом она сделала большой глоток — на сей раз эля, а не вина — и закинула в рот горсть жареной чечевицы, как она делала в прошлом, когда вела дела, рискуя жизнью, и сама тащила свои товары. — Если вы с этого получили кучу денег, я всё ещё могу сердиться на вас.

Хоро была просто опьянена поглощением еды — словно ей обычно не перепадало хорошей еды. А Лоуренс был похож не на того, кто получил "кучу денег", а, скорее, на скромного странствующего торговца.

— Представить просто... Забыть не могу, как ты этому идиоту сделал лицо — вместо себя.

Действительно, на собрании совета создавалось впечатление, что Киман держал всё в своих руках, Ив, похоже, это сильно не нравилось.

— Если хочешь отомстить, обратись, пожалуйста, к Киману, он даёт уроки, когда свободен.

Ив скрипнула зубами и, запрокинув голову, осушила чашу с элем. Затем сердито протянула руку к бараньим рёбрышкам, которые Хоро поставила перед собой, и, ловко преодолев сопротивление мудрой волчицы, поднесла рёбрышко ко рту. Громко хрустнув хрящиком, она сказала:

— Ваша дочь тоже учуяла, что мы с Киманом заклятые враги, это было достаточно весело. Кажется, она думала, что мы в добрых отношениях, словно в этом есть что-то хорошее.

— Э-э? — недоумённо протянул Лоуренс, и сидевшая рядом Хоро хихикнула.

Через мгновенье Лоуренс понял, что забыл кое о чём спросить.

— А, вот ещё что...

— Что? — переспросила Ив, поворачиваясь к нему и берясь за бараньи рёбрышки.

Хоро немедленно схватилась за рёбрышки с другой стороны и тоже повернулась к Лоуренсу.

— Ты ведь должна знать, где сейчас Коул и Миюри, верно?

Хоро с силой дёрнула к себе рёбрышки, и нежное мясо свалилось с них на стол, Ив тут же воткнула в мясо свой нож и фыркнула, как ребёнок, прежде чем ответить.

— Я бы не советовала вам к ним ехать.

Тон Ив сейчас прозвучал светски безразлично, и Лоуренс подумал, что он неправильно понял.

— Я серьёзно, — добавила Ив и вытерла мизинцем жир с губ. — Это не для вашего, а для их блага.

Не было похоже, чтобы она сказала это просто так, и Лоуренс не мог не посмотреть на Хоро.

— Это означает, что это сделает нас слабыми? — спросила Хоро, с хрустом разгрызая хрящи.

Ив, пожав плечами, ответила:

— Сейчас многие люди следят за каждым их шагом, как вы думаете, что будет, если в такой момент кто-то из их семей по недомыслию бросятся к ним, спустившись со своей горы?

Немедленно сбежится толпа людей, которые постараются зацепиться за них с той или иной целью.

— Коул и Миюри сейчас испытывают именно это?

— В королевстве так и есть, но там больше сподвижников, заслуживающих доверия, поэтому там можно быть не такими осторожными.

Лоуренс представил на мгновение, как Миюри своевольничает во дворце, полном гостей, а Коул наслаждается ценными книгами в роскошном книгохранилище. Но по слухам они помогли многим людям.

— Я не знаю, через что они прошли на своём пути, но пока ты ехал из Ньоххиры, ты, наверное, видел, во что они превратили мир, так?

— Да, так... В портовом городе Атифе люди до сих пор рисуют фреску.

Ив рассмеялась.

— Похоже, на севере преобладают такие настроения. Но что касается юга, там всё намного серьёзней, — ответила Ив и, наконец, посмотрела на Хоро.

Лоуренс последовал её примеру. Он увидел, что Хоро выпила столько эля и вина, что водрузила себе на голову пустую кружку вместо шапки, а шерсть на её ушах стояла дыбом.

— Ик... Выпьем ещё вина!

Девушка с красным зонтиком, откровенно наслаждавшаяся поведением опьяневшей Хоро, вероятно, что-то разобрала и, кивнув, взяла бокал для вина и пошла на кухню.

— Похоже, уши Хоро её не напугали?

— Я приняла к нам одну девушку-овечку.

Лоуренс вспомнил слова, произнесённые Киманом на встрече: "властительница шерсти". Неудивительно, что она сумела взять в свои руки торговлю шерсти в королевстве.

— Я понимаю, почему ты о них беспокоишься, — сказала Ив, глядя на кусок мяса в руке и пожимая плечами. — Потому что сестрица Ив тоже сильно беспокоится.

Беспокоилась Ив, вероятно, потому что они были не такими, как она, и неловкость из-за своего беспокойства заставило её придать последним словам шутливый вид.

— Они бежали что есть сил по прямо прочерченной дороге, по которой я не могла пойти, и были столь великолепно ослепительны, что я едва не зажмуривалась, глядя на них, — произнесла с завистью та, которая сумела стать крупным торговцем, не способным за всю жизнь потратить накопленные золотые монеты. — Если кто-то посмеет помешать им, я в любой момент могу стать прежней собой.

— Даже если бы это был кто-то из близких родственников?

Ив, не отвечая, принялась за мясо.

— Что если вам потратить немного времени, чтобы осмотреться тут и там?

— А... о чём это ты?

— Вот о чём. Вы в пути, уверена, на каждом шагу будете слышать об их деяниях. Если и тогда захотите найти их — действуйте.

Лоуренс почувствовал себя немного оглушённым, то, что творилось у него на душе, должно быть, отразилось на лице.

Девушка с красным зонтиком принесла бокал с вином, Хоро безучастно посмотрела на неё.

— Твои прежние привычки странствующего торговца, похоже, ты им не изменил.

— Прежние привычки?

— Ты не можешь во что-то поверить, пока сам не увидишь, не дотронешься, не взвесишь в руке, — уголок рта Ив, сидевшей напротив, немного приподнялся. — Ну а я всегда любила размышлять над планами и каждый раз терпела в этом неудачу.

— Нет вина, которое подошло бы к любой еде, — прокомментировал Лоуренс, чувствуя какую-то неправильность своего сравнения, но суть он вроде бы уловил: как говорится, всякому таланту — своё применение. — Ты хочешь сказать, что иногда лучше смотреть со стороны?

— Все покидают гнездо, так и должно быть.

— Э-э...

Лоуренс, собиравшийся заманить Миюри домой одеждой, вдруг потерял дар речи.

— Что же до безопасности — не бойся за это, — мягко и легко добавила Ив. — Эта юная, невинная особа отлично умеет заводить себе друзей-единомышленников. Она может положиться на многих не-людей.

— Многих?

По улыбке Ив Лоуренс понял, что "многие" — это преувеличение, но её утверждение не было придумано на пустом месте.

— Они уже смогли пройти по миру, которого не знали. Так что тебе следует посмотреть вокруг, чтобы осознать это и отказаться от дальнейших поисков, — сказала Ив со злой улыбкой, вероятно, связанной с историей с Киманом.

Однако Лоуренс знал, что она говорила правду.

— В последний раз у меня было такое ощущение, когда я продал свою повозку, — сказал Лоуренс.

Хоро похлопала его по спине и что-то попыталась ему сказать. Ещё бы у неё рот не был полон мяса.

— К тому же мне было приятно посмотреть здесь всё, это моя главная цель, а не торговля, и это было очень занимательно. Я же была раньше в этих краях.

Страдая от незаживших ран, она пряталась в дупле дерева, вела опасную жизнь, это было больно и глупо, но самостоятельно уйти от этого ей не удавалось.

Похоже, последний, решающий толчок ей придала Хоро.

— У нас есть ещё много хорошего, чего мы ещё не ели, — сказала Хоро.

— Хочешь, помогу тебе с перечнем? — отозвалась Ив.

— Дурёха, это испортит удовольствие от выслеживания.

Наблюдая за игривым разговором двух волчиц, Лоуренс отпил вина.

Ив была права, и дорогу впереди яснее кого бы то ни было видела Хоро. Действительно пришла пора точнее определиться, для чего они покинули горы и отправились на поиски Коула и Миюри.

Кроме того, у них было особенное место — свой дом, куда они при необходимости могли вернуться в любое время. Пожалуй, единственное, что Лоуренсу следовало сделать, — это держать наготове их постели.

— Я уже знал, что так будет... — сказал Лоуренс. — Надо будет на этом заработать побольше.

Если твоя спутница в путешествии — волчица с ненасытным желудком, сколько ни трать, ей не хватит.

Хоро подняла к потолку свои большие красноватые глаза, откусила от лопатки, зажаренной с кровью и сказала безо всякого стеснения:

— Если ты больше будешь работать, тебе не будет скучно.

Лоуренс пожал плечами и отпил ещё вина.

Когда пьёшь на голодный желудок, легко пьянеешь. Но чтобы Хоро могла вдоволь есть и пить, ему нужно было оставаться трезвым.

— Путь торговца никогда не заканчивается, — ответил он.

Ив усмехнулась и подмигнула девушке, чтобы та сходила за своим инструментом и сыграла.

Летнее пиршество на берегу моря, не буйное, но и не слишком тихое, продолжалось до самого утра.