| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
А вот Кирпонос — тот, да!
Перед Советско-финской продолженной войной будет иметь по танковой бригаде «нового строя» в каждой армии своей группы.
Ну, или почти в каждой.
Новая стрелковая дивизия любого типа, отличается от прежней тем, что у неё вместо пушечного полка (16 76-мм орудий) имеется истребительно-противотанковый дивизион (8 орудий). Остальная матчасть как можно догадаться, уйдёт на формирование армейской истребительно-противотанковой бригады (48 76-мм пушек) — выставив которую на танкоопасном направлении, можно создать вполне приличную плотность.
Конечно, как противотанковое орудие (кроме «Ф-22», возможно), бывшая дивизионка — далеко не ахти…
А где взять лучше?
Про дивизионные 122-мм и 152-мм гаубицы в артиллерийском уже кажется, говорил…
А вот новинка: миномётный полк — 24 120-мм минометов «образца 1938 года».
Почему этот девайс был изъят из состава артиллерии непосредственной поддержки стрелкового полка?
А не годится он для этой роли. Это не я говорю — фронтовой опыт:
«Минимальная дальность стрельбы этих минометов всего 500 метров. Но стрелять по ближним целям они могли только с твердого сухого грунта, иначе после третьего выстрела «пятка» миномета из-за сильной отдачи полностью уходила в землю, даже если мы и использовали «щиты» из досок, подкладывая их под миномет…
…Ставили нас всегда на открытых позициях, на прямую наводку, на высотках, или в 100 метрах за позициями пехоты. После каждого выстрела, за миной тянется дымный шлейф, полностью демаскирующий расчет миномета. Миномет тяжелый, моментально поменять позицию нереально, да и никто нам этого тогда не позволял. Вот и получали сразу от немцев в ответ ураганный огонь по батарее...
А если немцы в 300-х метрах от тебя, то тогда вообще шансов выжить нет.
Миномет на прямой угол не поставишь, он сразу опрокинется3».
А вот в составе дивизионной артиллерии, ему будет самое место.
По примеру пехотной дивизии Вермахта, у её советского аналога также предусмотрен отдельный кавалерийский эскадрон — для дальней разведки и преследования отступающего противника.
По примеру «реальных» штурмовых инженерно-саперных бригад (ШИСБр), в составе дивизии появится отдельный ударно-штурмовой батальон — для действий на направлении главного удара.
Дивизионный инженерно-сапёрный батальон разрастается в полноценный полк — чтоб не только начальству блиндажи строит, но и простым смертным красноармейцам землянки копать. Ну и опять же — минирование, разминирование и всё такое прочее — инженерно-сапёрное.
Вообще: кто в ту войны больше копал — тот дольше жил и, эту простую военно-житейскую премудрость — надо вбить в головы заранее.
Так что как только снег растает — копать, копать и ещё раз копать!
Даже если «внезапного и вероломного» не произойдёт — до самой осени копать окопы и блиндажи. Не пригодятся обороняться — пригодятся картошку хранить.
Кроме этого, в дивизии обязательно должна быть «дивизионная школа взводных и ротных командиров» (ДШВРК). Имея в среднесрочной перспективе за год обновить командование уровня рота-батальон-полк, это начинание я взял под свой личный контроль и, дело двигается семимильными шагами. В здании бывшей «Академии имени Фрунзе», планируется в ближайшее же время создать трёхмесячные курсы подготовки инструкторов методистов для (ДШВРК).
«Этажом же выше»: «Армейские курсы подготовки и переподготовки командного состава» (АКППКС) и «Курсы подготовки и переподготовки высшего командного состава» (КППВКС) — также находящиеся в здании бывшей Академии ГШ РККА «им. Фрунзе» — зона ответственности моего Заместителя, маршала СССР Бонч-Бруевича. Туда я не лезу, хотя иногда и хочется.
* * *
Практика даже Советско-финской войны показывает, что командир полка предпочитает напрямую командовать ротами, через голову штаба батальона. Поэтому по примеру стрелковых корпусов, было ликвидировано батальонное звено управления — признанное лишним и только лишь множащим бюрократические сущности.
Тем не менее, «батальон» — как войсковая единица остался для наименования отдельных частей. Например: батальон аэродромного обслуживания. Или транспортно-гужевой батальон.
Стрелковый же полк — отныне, присно и очень надеюсь — во веки веков, будет состоять из:
1) Рота управления — командир полка, заместитель, начальник штаба, начальник артиллерии, начальник разведки, начальник связи… Начальник финансово-канцелярского отдела, начальник интендантско-вещевого довольствия. Комендантский взвод, взвод связи, транспортный взвод…
2) Рота пешей разведки.
3) Полковая школа младших командиров.
4) Пять стрелковых рот.
5) Инженерно-сапёрная рота.
6) Артиллерийский дивизион — восемь 76-мм полковых орудия.
7) Миномётно-артиллерийский дивизион — двенадцать 82-мм миномёта.
8) Дивизион ПТО — восемь 45-мм пушек.
9) Дивизион ПВО — по штату взвод из трёх-шести 12,7-мм «ДШК» и батарея 37-мм… По факту: от силы шесть «М-4» — счетверённых установок «Максимов», больше похвастаться пока(!) нечем.
10) Медико-санитарная рота.
11) Хозяйственно-обозная рота.
12) Банно-прачечный отряд
Конечно, это лишь предварительно-ориентировочно: изменения будут происходить по мере апгрейда системы стрелкового вооружения и артиллерии непосредственной поддержки.
Прочитав список, я воскликнул:
— Япона мама… Да чтоб таким «хозяйством управлять, надо иметь навыки как минимум директора крупного завода!
И здесь мы с Бонч-Бруеыич-старшим, как зацепились…
Мама мия!
За малым у нас с ним до драки дело не дошло.
* * *
Уже практически официально — осталось только проект постановления доработать и подписать, весь командный состав ВС СССР делится на две категории — полевые и штабные командиры. Предполагается даже разная форма одежды и особенно обуви. Это вопрос ещё и экономический: заставив штабных носить ботинки, к примеру, мы сэкономим немало кожи идущей на голенища. Полевым командирам (как и бойцам) положены напоминающие погоны накладки на плечах, коленях и локтях — чтоб не протирались от ношения оружия и передвижения по-пластунски.
Штабным — на штанах сзади… Чтоб если протёрлись — сменил накладку и дальше носи сей элемент обмундирования.
Выгодно!
Так вот, я считаю, что вершиной карьеры для первой категории — должна стать должность командира роты…
Кто солдат в атаку за шиворот поднимает, кто во время обороны по траншее бегает, матерится и пинки раздаёт?
Ванька-ротный!
А уже командир отдельного батальона имеет свой хоть небольшой — но штаб и на передовой бывает редко.
Полевые командиры должны иметь свои обязанности и права и, например — отказаться идти в наступление, если вышестоящие штабные командиры его не обеспечили.
Конечно, я понимаю, что это «палка с двумя концами»…
Будут злоупотребления!
Но вместе с тем, я глубоко убеждён: так и только так можно создать профессиональный командный костяк армии — современное подобие римских центурионов, которые когда-то вознесли Рим на вершину земной цивилизации.
Других способов переломить ситуации с кадровым составом нашей армии — я не вижу и, подсказать мне некому.
Мой же единственный Заместитель на должности Верховного Главнокомандующего, с таким подходом в принципе был согласен:
— Со времён Петра Великого, из общей массы были выделены «штаб-офицеры» — соответствующие VI—VIII классам «Табеля о рангах», имевшие эполеты с кистями, погоны с двумя продольными полосками и имевшие право на обращение «ваше высоблагородие». Судить их то же могли только суды чести, составленные из штаб-офицеров…
— Вот-вот! И нам надо бы нечто такое.
— Но «штабными» называли только тех офицеров — не важно «штаб-офицер» он или нет, только входящих в состав штаба. Командира дивизии — никто бы не осмелился назвать так, ибо они зачастую вели войска в атаку.
Отмахиваюсь:
— Своими глазами видели или кина советского насмотрелись, Михаил Дмитриевич? Вроде «Чапаева»?
Тот, за словом в карман не лезет:
— В отличии от Вас, Иосиф Виссарионович, я на настоящей войне был. И позволю себе уточнить — был не раз! А вот Вы…
Он тактично промолчал что про меня думает, а я пропустив его слова мимо ушей, отмахиваюсь ещё раз:
— Не обязательно самому летать на Марс — чтоб понять, что там делать нечего. Достаточно просто прочитать про это у побывавших там. А читая солдатские мемуары про предстающую войну, я знаю что даже комбат уже во время боя из блиндажа не вылазил, одной рукой держась за телефонную трубку — в которую матерился на ротного, а второй рукой — за сиську «боевой подруги» из менсанбата, которую е…
Маршал соскакивает — стол с грохотом в сторону:
— Вы невыносимы!
«А ты, старый лысый четырёхглазый пенёк, давно у меня на Лубянке не сидел!».
Жалко, что Славин при этом разговоре не присутствовал. Беседовать-спорить с «посвящёнными» я предпочитаю с глазу на глаз.
Примиряющим тоном, улыбаясь:
— На тех войнах, в которых Вы участвовали «не раз» — не было столько снайперов и пулемётов.
Тот упорно гнёт свою линию:
— Командир должен находиться в решающем месте. И это касается даже командующего армией.
Вздыхаю:
— Между «должен» и «находится» — может быть непреодолимое расстояние. Как прямо отсюда и до того самого Марса, где ловить нечего…
В общем, консенсуса пока достичь не удалось!
* * *
Пока сыр-бор, решил взяться за реорганизацию стрелковой роты и слава Марксу — разногласий в этом начинании, у нас с Михаилом Дмитриевичем не было. Ибо мы оба понимает, что стрелковая (и не только стрелковая) рота — первичная ячейка любой армии. Можно нарисовать на карте какой угодно гениальный стратегический план, но если эта самая «первичная ячейка» не соответствует поставленной задачи — ничего кроме разгрома и позора, полководцу не светит.
Итак, что мы имеем?
А имеем мы сущее непотребство, а не первичную ячейку Вооружённых сил СССР!
По штату «04/401» от 5 апреля 1941-го года, стрелковая рота РККА состояла из трёх стрелковых взводов по 51 человеку:
В каждом взводе — командир, заместитель (замкомвзвод), посыльный (связной) и 4 отделения по 11 бойцов (включая расчёт ручного пулемёта), плюс расчёт миномёта — 4 человека.
Пулемётный взвод: два расчёта станковых пулемётов — 12 человек (командир, ездовой конной повозки и два пулемётных расчёта по 5 человек).
Санитарное отделение — 5 человек.
Наконец, 8 человек управления подразделением: командир роты, замполит, старшина, писарь, ездовой конной повозки, посыльный (связной) и два снайпера…
Нахождение снайперов в подразделении управления ротой, уже напрягает: формально боевую задачу им ставить должен сам командир…
Ему, что?
Заняться больше нечем?
Второе: почему связной всего один?
Послал ротный его в батальон и остался без связи.
По составу боевых подразделений или вооружению, германская пехотная рота в принципе ничем не отличалась от советской стрелковой роты. Те же три взвода по 49 человек, тот же единственный «ручник» в каждом отделении и те же 50-миллиметровые миномёты в каждом взводе.
Правда в отличии от «МГ-34», я бы поостерегся называть наш «ДП-27» пулемётом — хотя бы и ручным. Но в то же время наша рота, на голову превосходит германскую по штатному количеству пистолетов-пулемётов («ППД-40», «ППШ-41»). А о самозарядных винтовок «СВТ-40» или даже простых «маузерах» (К-98) с оптическими прицелами — пехотинцы противника могли только мечтать.
Не имела вражеская пехотная рота и станковых пулемётов, зато имела три 7,92-мм противотанковых ружья.
Не считая противотанковых возможностей, конечно, «по весу залпа» советская рота значительно превосходит германскую. В основном за счёт станковых пулемётов, из-за водяного охлаждения — способных буквально заливать противника огнём и свинцом…
Так ли это?
Это так, конечно, но как в довольно-таки пошлом анекдоте про Чапаева и Петьку — имеются и свои нюансы…
Оценивая общую боеспособность, первым делом надо учитывать: в нашем богоспасаемом (иначе, как оно до сих пор существует?) Отечестве, «по штату» и «на самом деле» — два совершенно разных понятия. В «реальной истории», численность войск так называемого «Первого стратегического эшелона» — на соответствовала штатному, процентов на двадцать. По «Плану прикрытия», дивизии стоящие у самой границы или немного поодаль — должны были быть доведены до штатной численности уже после начала войны, в ходе всеобщей мобилизации.
Неплохо придумано, да?
На футбольное поле выходят две команды: одна «на все сто» полная — 11 полевых игроков и вратарь, а вторая — всего лишь на 80 процентов. Свисток рефери и, первая команда побежала пинать мяч, а тренер второй команды — помчался по трибунам в поисках недостающих нападающих, защитников и вратаря…
Смешно?
А ведь, так и было!
По штату, на стрелковую роту РККА полагается всего одна повозка — кроме той конечно, что имеется в пулемётном взводе. Грузоподъёмность одноконной повозки в зависимости от лошади — всего-навсего 500-750 килограмм.
Значит, она могла поднять от двадцати пяти — до сорока деревянных ящиков (весом двадцать два килограмма каждый), содержащих по две запаянные патронные коробки из оцинкованного железа конструкции полковника Сомова — в просторечье именуемой «цинк». В свою очередь в каждом «цинке» находилось двадцать две «пачки» — коробочки из серого некрашеного картона, вмещающих по двадцать трёхлинейных патронов «образца 1908 года» — ныне более известных как «7,62×54R».
Таким образом в каждом «цинке» находилось по 440 патронов, следовательно в каждом ящике — 880… А на каждой подводе помещалось от двадцати двух тысяч — до тридцати четырёх тысяч трёхлинейных патронов. Кроме этого, роте нужны патроны «7,62×25» для пистолетов-пулемётов и пистолетов и 50-мм мины для миномётов.
Но Маркс с ним, пусть на повозке будет 34 000 «условных» патронов.
Это — много или мало?
Не считая миномёты и станковые пулемёты — для которых в пулемётном взводе имеется отдельная повозка, это — на 96 винтовки «СВТ», 27 «мосинки» (считая две в снайперском варианте) и 12 ручников. Всего — 166 «условных» стволов.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
