Работа на дом

Манчестер! Уши Сириуса приподнялись и тут же поникли. Да, не слабо я попал. Могло быть лучше, но, с другой стороны, могло быть и хуже. Однако до чего гнусная дыра!

— Конечно, дырища, — сказал Сев, будто соглашаясь с ним. — Здесь фабричные живут, специально для них строили. Все дома — такие, как наш, или хуже: вода в колонке, прочие удобства во дворе. Раньше мы тоже...

Он замолчал и покосился на пса.

— Ну да, — сказал он с вызовом, — насчет денег у нас с мамой не очень, как ты, вероятно, уже заметил. Но это ненадолго, Блэкки. Когда я найду себе место, я у твоих предков куплю лондонский дом! Я намерен зарабатывать не меньше...

— Гав, гав!

— А, очень мило с твоей стороны! Можно узнать, почему?

— Гав!

— Проклятая берлога похуже вашего домишки? — машинально перевел Сев. — Какой еще, нафиг, гобелен? В каком смысле эльфы по стенам?!

Пес перестал лаять и отчаянно закрутил головой, так что уши захлопали на манер вертолетного винта, потом опустил зад на тротуар. Мальчик, помедлив, присел на корточки напротив него.

— Так, — сказал Сев. Глаза его горели, пальцы сжимались и разжимались. Сириус прижал уши и оскалился: такое лицо у Снейпа он уже видывал, и ничего хорошего оно не предвещало. — Спокойно, Блэкки, все под контролем. Я про это читал. Только я сам никогда не пробовал, без брехни, я даже не знал, что могу... А давай еще попробуем! По-другому, как следует...

Он потянул из-за пазухи палочку, пес нервно зарычал.

— Спокойно, споко-ойно, — пропел Сев. — Блэк, ты только не бэ, вот клянусь Мерлином, ничего плохого тебе не сделаю, ни больно не будет, ни... легилеменс!

Несколько мгновений они сидели неподвижно. Потом замотали головами уже оба. Сев взялся за виски и чуть не выколол себе глаз палочкой.

В первый раз, до того как он произнес заклинание, это было не так, он и не сообразил, что произошло. Пока лаял пес, ему просто представился Блэк в человеческом облике, совсем как настоящий, только взгляд немного чокнутый, и он орал, что будь этот мерзкий домище его, Блэка, собственностью, он уступил бы его даром, даже приплатил бы, и еще какую-то чушь про эльфов. Зато теперь, со второй попытки, он увидел сам... он увидел... ой, нет.

— Серьезная у тебя мамаха, Блэк, извини, не знал, — обморочным голосом пробормотал он. — Или кто она тебе... А зачем ты превратился, я так и не понял... и что Она в тебе нашла — тоже не понял. М-да.

Второе "Она" Сев так и выговорил — с заглавной буквы. Сердито сплюнул в сторону и поднялся на ноги. Пес нахально улыбнулся черногубой пастью, вывалил розовый язык и замахал хвостом, взметая снег.

— Ладно, — сказал Сев. — Ладно! Девчонок я тебе уступаю, Блэк. Прости, если что не так. Я больше не буду это делать, честно... ну, во всяком случае, пока ты собака. И, знаешь... спасибо тебе. Не понимаешь, за что? И хорошо, что не понимаешь.

Они пошли дальше, в переулок, который вел к реке. Коленки у Сева и лапы у Сириуса немного дрожали, но это скоро прошло.

* * *

— А вот, — Сев показал жестом экскурсовода, — наша речка Вонючка, Блэкки. Такого ты в своем Лондоне точно не увидишь. Не знаю, что магглы в нее сливают, но от этой жидкости даже докси дохнут. Я проверял. Хочешь, подойдем ближе, посмотрим?

Мальчик и пес, проваливаясь в снег, подошли к хлипким перильцам у обрыва. Один перемахнул через перильца, другой подлез, оба вытянули шеи.

— Ух ты, замерзла! Я думал, не замерзнет в этом году. Гляди, пацаны уже с горки катались.

— Р-ряв?

— Ну, горка, Блэк, не понимаешь, что ли? Магглы так развлекаются. Садятся на картонку, или на дощечку, или просто на задницу. И едут. Очень быстро.

— Р-ряв?!

— И я тоже катался. Давно... еще в детстве. А что такого?.. Эй, ты чего? Ты куда меня тащишь?

Пес, не выпуская из зубов рукав его куртки, мотнул головой в сторону горки.

Откос над речкой был высоким и очень крутым. А если сверху смотреть, то почти отвесным. Вдобавок посередине возвышался опасный бугор. И подходящей картонки нигде не было видно.

Они поглядели вниз, покосились друг на друга. В снегу чернели кустики бурьяна, и на трассе, отполированной магглами, кое-где виднелись грязные проплешины. Пес сделал маленький шаг вперед, тут же отшатнулся, расставил пошире лапы...

— Трусишь, Блэк, — злорадно сказал Сев. — Очко играет. А магглы... Э, э, сдурел, ты?!

Поводок так рванул его за руку, что он еле успел плюхнуться на снег. И вцепился в собачий загривок. А что еще оставалось делать?..

Слепящий снежный вихрь, арктическая пурга свистит в ушах. Нечто огромное и черное летит вниз по склону, оглашая окрестности дикими звуками:

— А-а-а-а-а!!! За волшебную Британию-у-у! У-ху-ху-ху-у!

— Гав! Гав! Гав!

— Лапы подбери, придурок, трамплин! — у-ух!

Ледяная пыль оседает, передние собачьи лапы и стоптанные каблуки зарываются в снег... Всё. Куст ивы. По обломанным прутьям видно, что магглы из Спиннерз Энд тоже тормозят именно здесь.

— Приехали, — сообщил Сев и сплюнул: во рту были снег и собачья шерсть. — Ты жив, Блэк?

Пес фыркнул.

— И я жив, не дождешься. — Он вдруг схватился за голову, оглянулся. — Эй, а где моя шапка?

Взрытая трасса ничего не ответила.

— Это фигово, мать ворчать будет... Подожди, дай я поищу...

Пес снова фыркнул, неторопливой рысцой пробежался назад, принюхался, копнул лапой, сунулся в снег и обернулся: в пасти у него был красный ком с кисточкой.

— Спасибо, Блэк. Давай сюда. — Сев стукнул шапкой о колено, сбивая снег. — А слабо еще раз?

* * *

К дому они подошли в густых синих сумерках.

— Мерлин великий! Мальчишки, вы подрались?! И где вы были столько времени?

Вопрос закономерный. Шерсть у Сириуса была вся в свалявшихся снежных комьях, так что сзади он сделался похож на небольшого черного мамонта. В таких же комьях были шапка, шарф, перчатки и нижняя половина свитера Сева.

— Да нет вообще-то, — смущенно ответил ребенок, выбивая шапку о косяк.

— А что же вы делали?.. Дорогой, сойди с подстилки, с тебя сейчас потечет!

Эйлин присела возле пса, принялась обирать с него тающие комки и бросать в камин. Пламя отзывалось шипением, Сириус мотал ушами: этот звук ему не нравился.

— Ну, с горки прокатились... Ему же интересно, он из чистокровной семьи...

— Над речкой, что ли? Совсем с ума сошли. Там магглы каждый год себе что-нибудь ломают, а вам завидно?.. Ладно, переодевайся и иди есть. И ты тоже.

За обедом Сев был тих и сумрачен. Нос и щеки у него были красные, он молча наворачивал суп и даже не задирал пса.

Горгулья! Стая горгулий! Он только что катался с горки в обнимку со жлобом и подонком Блэком! И это было весело. Гораздо веселей, чем с маггловскими пацанами.

— Милый, может, все-таки скажешь, что там у вас случилось? Вы поссорились?

Как будто они когда-то мирились!

— Да не, мам, все нормально. Блэкки хорошо себя вел. И вообще...

Сев не договорил, что "вообще". А Сириус не отреагировал на провокацию. Он грыз у камина свою утреннюю кость (с таким звуком работает маггловская дрель, подумала Эйлин) и время от времени вздыхал, как лошадь.

Он только что катался с горки в обнимку с немытым уродом Снейпом. Радостно лаял и (при этом воспоминании он, не сдержавшись, заскулил от стыда) даже принес ему, как пудель, его кошмарную шапочку. И сейчас Сириус думал, как бы ему рассказать об этом Джиму и Луни, когда он расколдуется.

Нет, наверное, не надо рассказывать...

* * *

В гостиной стало окончательно темно, но люстру зажигать не стали: Сев поставил на стол пять свечей. (Теперь он пытался расплавить на огоньке одной из них какие-то кристаллы в пробирке.) Маггловский приемник пришлось выключить: Эйлин сказала, что "Джингл Беллз" — хорошая песенка, но только первые двадцать раз. По магическому, убавленная до минимума, верещала какая-то мисс Уорлок — если громче не делать, то даже мило. Пес дремал у камина.

Эйлин забралась с ногами в кресло и тоже начала засыпать. Она с самого ноября мечтала, как проспит все рождественские каникулы. Все дни и ночи подряд, с перерывами на ванну, обед и прогулки с Севом. Так бы и сделала, если бы не деньги, не дом... не Чейн, жадная сволочь... если бы не бестолковый Блэк-младший... сначала ленятся прочесть до конца, потом бегут в отдел травм...

— Мам, ты чего?

Эйлин спустила ноги на пол, потерла глаза, похлопала рукой по столику, нашаривая очки и палочку.

— Сейчас, — она соскользнула с кресла на каминный коврик. — Надо попробовать... только ты не шуми, пусть он спит.

Она нацелила палочку между мохнатых ушей и начала заклинание, которое за последние двое суток выучила наизусть.

Комната наполнилась белым светом, его лучи разлетелись во все стороны от черного мохнатого холмика у колен Эйлин... или наоборот, сошлись на нем, как в фокусе? Потому что в комнате не стало светлее, а там, на полу, вспыхнуло такое яркое пятно, что ничего нельзя было различить. Северусу очень хотелось самому увидеть трансформацию, но из глаз потекли слезы. А когда он отер их, то снова увидел каминную решетку и пламя за ней, и на полу, рядом с мамой — лежащего человека, подсвеченный рыжим контур спины, плеча, затылка.

Представитель древнейшего и благороднейшего рода спал на боку, вытянув руки и ноги вперед, и слабо поскуливал во сне. На нем не было ничего, кроме трусов и модной приталенной рубашки. Красивый мальчик, такого не портит даже дурацкая прическа с косой челкой. Сириус Блэк вздохнул, поежился, зябко согнул руки в локтях.

— Северус, плед, — прошептала Эйлин. — Не надо ему сейчас просыпаться, может быть шок. У него сны еще собачьи.

Стараясь не наступать на самые скрипучие половицы, они отошли к столу. Свечи плакали воском, содержимое пробирки опять схватилось инеистыми кристаллами.

— Или я не молодец? — шепотом спросила Эйлин у сына. Специально, чтобы не думать о рубашке Блэка-младшего. К таким рубашкам она приценивалась в лондонском бутике — просто так, чтобы знать. Сев, бедняга, наверняка не видит особой разницы между своими рубахами и этой, из новогодней коллекции. Но девицы в Хогвартсе видят, будьте уверены!

— Ты молодец, ма, я всегда это знал! Что ты сделала?

— Я догадалась, что у него было не так с заклинанием. Твой коллега (Сев протестующе зашипел)... прошу прощения, ваш гриффиндорец не дочитал книгу до нужного места. Он выучил все, что касалось непосредственно трансформации, а дальше пошла теория — как определить облик, который достается конкретному анимагу, с чем могут быть связаны основные ошибки, и так далее, и так далее... Ему это показалось нудным, он, видимо, решил поскорее попробовать на практике новые знания, а с теорией разобраться потом. А в конце главы была вторая часть заклинания, ключ к возврату.

— И он его вообще не произнес? Идиот!

— Сев!.. Да, не произнес. Заклинение было не завершено, поэтому не срабатывало ни "фините инкантатем", ни стандартные схемы обратного превращения. Сейчас я его завершила, и...

— Ма, ты лучший целитель в вашем отделении! — горячо прошептал Сев и взмахнул рукой, чуть не уронив подсвечник. — И вообще, лучшая в Британии, это я тебе говорю! Если бы твой Глютеус не был... таким Глютеусом, он бы давно тебя сделал своим заместителем вместо Гугенхейма!

— С тобой он забыл посоветоваться. — Эйлин, однако, была польщена. — Давай пить глинтвейн?

-Давай! Сиди, отдыхай, я сам приготовлю. Ты опять гвоздики переложишь.

И договорил, уже на кухне, выдергивая пробку из бутылки:

-...Пока этот не проснулся. А то еще делиться с ним...

* * *

Через полчаса гостиная в маленьком домике в Спиннерз Энд приняла странный вид. Уже не пять, а десять свечей горели алыми, лазурными, изумрудными огнями среди тарелок с закусками и мандаринных корок, магическое радио, сдавшись рождественскому безумию, тоже наигрывало "Джингл Беллз", в бокалах с недопитым глинтвейном вспыхивали багровые искры, а мать с сыном беседовали темпераментным шепотом, как пара змееустов:

— Сев! Ну скажи мне ради Мерлина, зачем тебе стажировка в Святом Мунго?! Не перебивай старших! Ты не целитель, это было ясно с твоего первого курса! Тебе интересно травить, а не лечить, я же знаю!

— Мама, ну какая фиг разница — травить, лечить! Нам нужны деньги! Ты думаешь, я маленький, ничего не понимаю?!

— Да, не понимаешь! Не понимаешь, что человек должен заниматься тем, к чему имеет призвание! Что мы с тобой, плохо живем? Чего нам не хватает? Вот только дом выкупим...

— Я не могу видеть, как ты надрываешься в две смены и покупаешь одежду в маггловских гадюшниках! И как дымоход сама чистишь, тоже не могу! И не говори мне ничего, я уже все решил! А Чейна этого твоего я... я вообще пришибу, как крысу!

— И попадешь в Азкабан, и я буду плакать!

— Не попаду!

— Попадешь! И Чейн, хвала Мерлину, не мой, а наш с тобой общий!

Вместо ответа Сев обернулся к камину. Мохнатый холмик вздыхал и ворочался.

— Просыпаемся, — сказала Эйлин нормальным голосом. — Доброе утро, Сириус, дорогой. С возвращением в человеческий облик тебя. И с Рождеством, кстати.

— Утро?!

Сириус Блэк сел на коврике и завертел головой. Рядом горел огонь, вокруг была маленькая комната, та самая, что ему снилась. Пахло старым барахлом и мандаринами, за окошком сквозь шторы вспыхивало то красное, то зеленое. На столе трепетали огоньками разноцветные свечи. А шагах в пяти от него сидел задом наперед на стуле враг сердечный, Снейп из Слизерина, также известный как Нюниус, не в хогвартской мантии, а в брюках и клетчатой рубашке, и пакостно усмехался.

— Ну, вечер, какая разница, — сказал женский голос. Женщина в кресле была немолода, некрасива и до смешного похожа на Нюниуса: то же худое лицо, те же черные волосы у впалых щек, только нос покороче. Но почему-то это было хорошо, что она здесь — наверно, потому, что она колдомедик из Святого Мунго, а я...

Мир вокруг него совершил "геройский прыжок лосося", как великий воин ирландских саг, и встал с головы на ноги. Сириус поднял руки к глазам, осмотрел их с обеих сторон, просиял радостной улыбкой, попытался вскочить, наступил на мохнатый плед, обнаружил отсутствие штанов, подхватил плед и замотался в него. Северус под материнским взглядом закусил губу и не издал ни звука.

— М-м... миссис Снейп? Вы меня расколдовали? Спасибо вам большое!

Да, красивый мальчик. И очень обаятельный. При такой улыбке ему наверняка сходят с рук мелкие шалости вроде нынешней. Не то что некоторым прочим.

— На здоровье, дорогой. (Когда гордо поднимаешь голову, нужно еще и выпрямить спину, Эйлин...) Сев, найдешь Сириусу какие-нибудь брюки?

* * *

— Скучно живешь, Нюнь... Снейп, — Сириус поддернул штаны и оглядел комнатку. Сев пожал плечами: дескать, кому скучно, а кому и в самый раз. Протянул ему носки — дешевые, зато ненадеванные, с бумажным ярлычком, а сам полез на табурет и поволок со шкафа какую-то ужасного вида коробку.

Сириус огляделся еще раз. Стеллажи с книгами, узкая кровать (девичья, ехидно отметил он на будущее), два табурета и два стола — на одном бумаги, на другом лаборатория. Банки-склянки, перегонный куб, штатив с пробирками, чудная хреновина в виде нескольких шаров с торчащими из них кранами, поставленных друг на друга... и еще много чудных хреновин. Зельевар хренов.