Потери и находки

-Не так и много их было, — хмуро рассказывал собравшимся вокруг него людям еще крепкий селянин с сильно исцарапанными руками и обломанными, грязными ногтями, — хитростью взяли да снадобьями. Через стену в самом открытом месте перебрались и остальных впустили... у каждого факел в руках, но не огонь, а дым... едкий до невозможности. Все кашляют, слезы льются... а им хоть бы хны, но мордах тряпки намотаны. Пробовали мы отбиваться... куды там... сунут в харю свою головёшку и катишься прочь.

-Так у вас убитых нет?

-Есть... как не быть. Кузнец защищал своих племянников, сестра прислала на лето погостить... овдовела она, а мужнины дела запутанные... Ну и начал он в налётчиков болванками и молотами швырять, когда они потребовали парнишек отдать... мужик был здоровенный. Вот и получил пику в горло... охнуть не успел.

-А вы уверены... — тяжело произнёс Кержан, — что это были ночники? Вроде те никогда таких хитростей не изобретали.

-Надписи на них нету... но скот не тронули, только сало потребовали да яйца. И по домам не шарились, собрали всех подростков... кто спрятаться не успел, стожки зажгли и исчезли.

-А сено-то зачем? — не понял кто-то из ехавших с обозом горожан.

-Так весна... корма последние, а трава еще не поднялась... думая о своём, пояснил староста, — вот мужики и бросились сено спасать. Чтоб без скотины не остаться.

-Да если б и не спасали... за ними бы не погнались, — обречённо буркнул кто-то, — У них кони лоснятся... и запасных десяток, детей по двое привязывали.

Инквар сочувствующе вздохнул и спрятал взгляд. Картина вырисовывалась непонятная и оттого ещё более тревожная. Судя по описаниям, совершенно не похожи были ночные грабители на дикие банды охотников за живым товаром. Никогда не было у тех лоснившихся и ухоженных лошадей, да и деньги на зелье ядовитого дыма они тратить не любили. Само-то оно стоило не так дорого, зато противоядие, каким положено было смачивать тканевые маски, продавалось в лавках, где можно было достать изготовленные искусниками вещицы, едва ли не на вес золота.

Кержан раздумывал недолго, выдал вестнику пару серебрушек и велел старосте готовить для обоза плоты.

-А мы в засаду не угодим? — осторожно осведомился один из путников, запомнившийся Инку дорогими зельями.

-На первом плоту сам двинусь, а как станем подплывать, собаку вперёд отправлю, — мрачно зыркнул на него из под мохнатых бровей вожак и ни у кого больше не возникло никаких вопросов.

Переправа через полноводную по весеннему времени реку затянулась почти до заката. Все устали, переругались из-за очерёдности и поскольку прикрикнуть на них было некому, едва не устроили драку.

Инквар не лез ни на первые плоты, ни в ссоры, сидел себе под кусточком на взятой с телеги дерюжке и строил планы на будущее. Он нарочно добирался в Азгор не напрямик, а как заяц путал следы и менял направление без видимой причины. Хотя вроде не наследил, и погони за собой не чуял. Да и лишнего не взял, и повозку зеленщика отправил в город со встречным обозом. Но точно знал, те, кому продала его Хангильда, будут в ярости и непременно пошлют ловцов во все города, куда на его месте они отправились бы сами.

Да только и он не был ни самоуверенным снобом, ни новичком в этих играх, и никогда не имел привычки считать своих врагов дураками. И отлично знал, как они будут рассуждать и где попытаются его поймать. И делал всё, чтобы быть хотя бы на пару шагов впереди.

На берег он сошёл последним, и не торопясь, поплёлся за телегой в сторону ограбленного села, прикидывая про себя, как поступит вожак. Немедленно скомандует отправление или остановится здесь до утра. Догонять уходящих с добычей бандитов не самая лучшая шутка и Кержан это несомненно знает, значит можно готовиться к ночлегу, и лично для него, Инка в этом нет ничего хорошего. Лишний день пути значительно уменьшит с таким трудом добытую фору.

Однако угадать ему в этот раз было не суждено. Возле настежь распахнутых ворот толпились люди, в основном мужчины, и почти половина из них были его спутники, а остальные щеголяли домоткаными крестьянскими штанами и вязаными жилетами из грубой шерсти. Даже издали было понятно, что беседуют они вовсе не о погоде и не о ночном налёте. Судя по напряжённым позам путников и вилам, которые поудобнее перехватывали селяне, между ними разгорелась нешуточная ссора, и Инк знал всего пару причин, какие могла так разъярить местных жителей. И первая — не сошлись в оплате за перевоз, казалась ему совершенно невероятной.

Кержан отлично знал местные цены и никогда бы не пожалел лишней серебрушки для пострадавших селян. А вот вторая была намного серьёзнее, и поспешивший обшарить толпу взглядом искусник вскоре ее нашёл. Прижавшийся к воротному столбу рыжий парнишка в невзрачном, длинноватом и слишком просторном, явно с чужого плеча кафтанчике и растоптанных ботинках, тоже переживших не одну починку, диким волчонком смотрел на Кержана и наседавших на него мужиков. Их было трое, и у каждого в руках были не вилы, а топоры. И не простые, какими рубят лес или плотничают, а боевые, с широким, остро наточенным лезвием и длинной ручкой.

Вожак тоже держал в руках оружие, длинную зазубренную пику на кованой рукояти, страшное орудие в умелых руках. По обе стороны от него страшно щерили огромные клыки волкодавы, а позади них стояли те двое путников, которых заприметил ночью Инквар. Один из них жестом фокусника небрежно крутил в пальцах небольшой, почти игрушечный кинжал-шило, словно собирался чинить упряжь или лямки походной сумы, а второй с таким же скучающим видом вкладывал болты в многозарядный арбалет, стоивший никак не меньше выездной пары.

Не доходя до места стремительно надвигавшейся драки, искусник приостановился и состроил на лице самое испуганное выражение, одновременно хладнокровно прикидывая, где можно будет спрятаться от случайных ударов разъярённых соперников. Знал по опыту, в таких потасовках разгорячённые боем противники лупят не разбирая и правых и виноватых, и не успевшим сбежать зевакам порой достаются самые тяжёлые раны.

Разумеется, пожелай Инк остановить эту драку и пожертвовать одним из своих флаконов, он мог бы одним броском уложить всех присутствующих спать, но сам после этого должен был бы немедленно бежать отсюда и прятаться намного усерднее, чем прежде. Потому у него и в мыслях не было делать такую глупость, и кроме того искусник ни грана не верил в необычайную смелость и воинственность селян.

Где же она была у них ночью, когда бандиты вытаскивали из стогов и подвалов их детей и привязывали к сёдлам? Интересно Инквару было другое, каким образом не попал в лапы ночников этот рыжий пастушок и зачем он так нужен Кержану?

Инк пристально рассматривал парнишку, ничуть не боясь этой откровенности, все остальные путешественники изучали причину внезапной войны с не меньшим любопытством.

И с каждым мгновеньем, с каждой деталью начинал всё отчётливее понимать, как неверно оценил с первого взгляда этого пастушка, и, что намного обиднее, не только его одного. Не менее загадочными теперь казались ему и двое очень нетрадиционно вооружённых спутников, да и сам вожак.

Причём вожак более всех. Если бы Инквар несколькими днями раньше хоть на миг заподозрил открывшуюся ему сейчас истину, то никогда и близко не подошёл бы к его обозу. И теперь нужно было срочно решать, стоит ли рисковать и ехать с этими людьми дальше, или всё же придётся остаться в деревне. Ненадолго, разумеется, всего на день-два, а потом отправиться в путь в одиночку. Очень нелёгкая и рискованная задача, но не такая уж невыполнимая.

-Надеюсь, вы все понимаете, — неожиданно мягким, звучным баритоном заявил селянам путник с арбалетом, — что шутить никто из нас не собирается, и отступать — тоже. И могу вас уверить, если вы не бросите оружие и не разойдётесь миром, вечером ваши заречные соседи поделят ваш скарб и ваших женщин. Неужели этот чахлый городской отпрыск того стоит? Вожак ведь предлагает за него неплохой выкуп, значительно больше, чем дают за таких задохликов бароны.

-У нас теперь огороды полоть некому, и скотину пасти... — выкрикнул какой-то горлопан из задних рядов.

-Не смеши меня, — презрительно фыркнул Кержан, — какой с него полольщик! А скот у вас пасут опытные пастухи, которые каждую кочку и каждый перелесок знают. И с детства привыкли целыми днями с неосёдланных коней не слезать. А этот и сам сгинет и скот потеряет. В общем, так, последний раз спрашиваю, берете серебро? Или и без денег его увезу.

-А вам он зачем? — дерзко выкрикнул вздорный мужичок, прятавшийся за спинами соседей, — небось, продадите втрое дороже!

-А простое соображенье, что я хочу хоть одного сына вернуть матери, тебе в голову не пришло? — едко осведомился Кержан. — Или туда светлые мысли никогда не заглядывают? Ну и в память о Парвене, он не раз мне коней ковал и повозки чинил... хороший был мастер и человек душевный... не вам чета.

-Прибавь хоть пяток монет... — мрачно буркнул стоявший напротив него мужик и искусник перевёл дух.

Слава богам, селяне оказались не законченными негодяями, а просто жадными дураками.

-Три, — бросил ему монеты вожак, — и только ради ваших баб. Им и так сегодня горя хватило.

Дождался, пока селяне отступят и разбредутся в стороны, кивнул рыжему на свою повозку и только после того, как тот исчез под пологом, сурово оглядел хмурые лица путешественников и негромко скомандовал отправление.

Спорить никто не стал, даже словечка не проронили. Прекрасно понимали, выдержать без сна вторую ночь будет очень нелегко, а заснуть в этой деревне может только последний лопух.

Инквар тоже безропотно полез на свое место, ситуация в корне изменилась и теперь не было и речи о том, чтобы отстать от спутников. Возможно позднее... но это решение он примет, лишь спокойно всё обдумав.

Глава 3

Кержан гнал обоз едва ли не до полуночи, сделав лишь пару кратких остановок, чтоб путники могли сбегать в кустики, и Инк окончательно убедился в своих догадках, понаблюдав, как вожак отправлял своё новое приобретение прогуляться под надзором умного пса.

Теперь ему было понятно всё. И ради чего дядя обрядил рыжика в такие обноски, ведь кузнецы во всех сёлах самые зажиточные люди после трактирщиков, и почему парнишка не стирает с мордочки грязные разводы, и кто так неровно и уродливо обкорнал его яркую шевелюру. Хотя, вполне возможно, это вовсе не его собственные волосы, искусник сам частенько пользовался париками и знал множество хитрых способов их крепления.

На ночлег встали на берегу небольшой речушки, и по тому, как уверенно Кержан провёл в темноте повозки по петляющей между кустов почти незаметной тропе, было ясно, зелье ночного глаза он не экономит. Да и это укромное местечко было ему, по-видимому, хорошо знакомо, и, несомненно, безопасно, иначе вожак никогда бы здесь не остановился.

Но несмотря на все эти детали, далеко прятать приготовленные на крайний случай флаконы Инк всё же не стал. Не прекращая исподтишка наблюдать за сиротой, искусник с каждым айном всё яснее осознавал, какую головную боль и не меньшие неприятности приобрёл могучий обозник вместе с рыжиком.

Разжигать костры вожак не разрешил, велел перекусить остатками полученной у селян правобережья снеди, и путешественники снова смолчали. Хотя некоторые и посматривали на нового спутника очень хмуро, однако Кержан не обращал на эти взгляды никакого внимания. Не проявлял особого интереса к путешественникам и рыжий, считавшийся со времени заключения сделки личным имуществом обозника. Сжавшись в комок, молча сидел в уголке повозки, и изредка стрелял по сторонам недоверчивыми, злыми взглядами.

Сам вожак относился к нему с показным равнодушием, и эта тактика исподволь начинала тревожить старика. Кержану стоило бы поговорить со своей покупкой начистоту, или доверить это Гарвелю, тому самому обладателю шикарного баритона и редкого оружия. И сделать это нужно было как можно скорее, Инквару на собственном примере было известно, на какие безумные поступки способны доведённые до отчаяния люди.

Жаль только, что в этом обличье он ничего не мог советовать, кто станет слушать старого ротозея, проворонившего собственный кошель?

Но всё же решил принять некоторые собственные меры, и не столько ради Кержана или его неожиданной головной боли, сколько ради самого себя. Ведь если с девчонкой, так хитроумно переодетой в парнишку, что её не разоблачил ни один из приметливых селян, случится какая-нибудь неприятность, можно будет забыть о своевременном прибытии в Азгор и о выигрыше во времени, полученном с таким трудом.

Инквар недобрым словом помянул проклятых ночников, так некстати подгадавших свой налёт, и откусил порядком помятый холодный пирог, невольно припомнив свиные рёбрышки с острым соусом, которые так часто подавал к ужину повар Хангильды. Это только на приёмах и танцевальных вечерах его сожительница корчила из себя томную неженку, и могла с самым несчастным видом весь вечер ковырять одно пирожное. Зато дома, едва сорвав с себя украшения и платье, почти бежала к столу и уничтожала дожидавшийся ее ужин с таким аппетитом, какому мог бы позавидовать любой из баронских наёмников.

Неведомым путём мысли искусника вновь вернулись с жареного мяса к сидевшей на повозке девчонке, и он едва не подавился, внезапно отчётливо осознав простую истину, которая до сих пор почему-то ускользала от его внимания. А ведь девчонка-то никак не смогла бы сама замаскироваться так ловко! Да и кузнец тоже вряд ли приложил к этому руку, поскольку племянники прибыли к нему уже в таком виде. Значит, над её обликом поработал кто-то из тайных мастеров, и осознание этого совершенно меняло дело.

По негласному правилу все искусники считали долгом чести помочь собратьям по ремеслу, если подвёртывалась такая возможность, и теперь он просто не имел права оставаться в стороне от рыжей напасти, которая по-видимому была очень дорога кому-то из его коллег. И первым делом нужно было дать рыжей понять, что он обязательно поможет ей вырваться из так внезапно свалившегося на неё рабства и доставит в надёжное место, откуда она сможет добраться до матери. Или послать той весточку.

Инквар кряхтя поднялся с пригорка, на котором сидел, отряхнул со штанов крошки и побрёл в кусты, радуясь своей предусмотрительности. Если бы он спрятал свои флаконы в тайные карманы жилета, пришлось бы уходить подальше и потом изображать заблудившегося. Не стоило показывать спутникам, что он видит в темноте не хуже большинства из них.

На обратном пути искусник, словно случайно, набрёл на повозку вожака, зашлёпал ладонями по всем вещам, какие попались под руки, старательно тараща глаза и состроив испуганную гримасу в ответ на тихое ворчанье пса. Резко метнулся в сторону, едва не запнулся о чьи-то ноги и оказался в крепких руках Кержана. Тот без лишних слов подтолкнул старика к его месту и пошёл дальше, не слушая благодарного бормотанья.

Инквар устроился в своём уголке телеги, поплотнее замотался в одеяло, подоткнул полог, и еле заметно лукаво усмехнулся. Он был уверен в чистоте проделанного фокуса. Никто из спутников и не подумает искать крохотную еловую иголку, одним виртуозным движеньем пальца приклеенную под воротник затрапезного кафтанчика рыжей комедьянтки. Ну а зелье на иголку нанесено простое, расхожее, его часто берут купцы и торгаши разных мастей. Достаточно немного капнуть на любой предмет, а потом на амулет поиска, и ни одна ценная вещица не уйдёт из лавки в карманах забывчивых посетителей.