Помощник молча подошел и, придерживая усопшего за плечи, приподнял так, что всем стало видно лицо. Валентино даже поразился выдержке молодого человека — ему самому тут же стало дурно.

— Чтоб меня разорвало, — прошептал пораженный капитан.

Лицо сатто было почти невредимо и абсолютно безмятежно — казалось, он спит и видит чудесные видения. И все бы ничего, если бы не один пустяк — его рот был намертво зашит.

— Возможно стоит подождать доктора Викольдо? — неуверенно уточнил магистрат, старательно отворачиваясь.

Капитан лишь грязно выругался. Валентино старательно отворачивался, чтобы не смотреть, как капитан пытается разрезать кинжалом нить, сшившую вместе губы сатто. Ему была неприятна эта сцена.

— Твою ж..., — это уже не сдержался помощник сеньо Алессандро.

Из открытого рта вывалилась земля, вся кишащая червяками и неприятными, беловатыми личинками.

— Вот ублюдки! — рассерженной пантерой прошипел капитан.

И Валентино вновь мысленно поддержал негодавание капитана.

— Возможно, это могли быть индо, — предположил справившийся с собой военный, — у них есть такой обычай — зашивать предателям рот, предварительно набив его трухой.

— Да, но вы забыли сказать, что перед этим они отрубают своим преступникам голову, — насмешливо возразил магистрат, — бедняга Франческо же при своей голове, извольте заметить.

Капитан со злостью посмотрел на ни мало не смутившегося законника, но ничего не возразил.

Валентино же куда более местных склок заботило невозможно благостное выражение лицо мертвеца. Какой-то неизвестный яд?

— Я смотрю, вы трогали тело, — из-за спины раздался недовольный голос, — я же настоятельно предупреждал вас, сеньо, этого не делать!

Доктурус стоял в проходе, прижимая к груди небольшой кожаный саквояж, солнце светило ему в спину.

— И давно нашли? — деловито уточнил сеньо Викольдо, натягивая перчатки. Никакого сожаления в его голосе так и не прозвучало, впрочем, Валентино еще вчера понял, что славный доктурус и сатто Франческо отнюдь не лучшие друзья.

— Утром. Прихожане пришли на службу — а тут такое. Хотя служанка говорит, что сатто Франческо лег спать поздно, где-то в середине ночи она по его просьбе варила ему кофе.

Доктор кивнул, приступая к осмотру тела.

— Как его убили, сеньо доктор? — решился уточнить Валентино, даже не совсем уверенный, что это было именно убийство. — Это был яд?

Майстер Викольдо приподнял веки мертвеца — недовольно поморщился. Заглянул за уши и между пальцами на руках, повертел голову сатто из стороны в сторону. И удрученно вздохнул.

— Я в недоумении, сеньо. Честно говоря, не представляю, какая отрава может убить без видимых признаков, да еще и так быстро. Учитывая, что, как вы говорите, в последний раз сатто видела его служанка поздно вечером, а еще вчера днем, клянусь фьятто Марчелией, он был полностью здоров.

— Возможно, это могло бы быть колдовство.

— Сеньо капитан, — укоризненно вздохнул доктор, — вы же умный образованный человек! Как вы можете поддерживать эти дикие предрассудки? Даже наша Церковь давно уже...

— Тогда как вы объясните это? — перебил сеньо Цезаре, обводя рукой помещение.

Валентин сразу понял, что тот имел в виду — церковь была безнадежно осквернена. И даже не тем, что в ее стенах умер сатто — люди и другие творения Первого, к несчастью, смертны. Просто это место уже нельзя было назвать жилищем фьятто.

— Думаю, смогу сказать больше после вскрытия.

Доктурус сдаваться не собирался, а вот Валентино уже готов был поверить и в колдовство. Уж слишком нехорошим веяло от всей истории.

— Я бы хотел присутствовать, — капитан явно не доверял доктору. Увы, Валентино пока был не силен в местных "играх", так что не мог предполагать, было ли это высказанное недоверие обоснованным или всему виной лишь предвзятость. Зато он догадывался, что отношения капитана и сатто были куда лучше, что последнего и доктуруса.

— Пожалуй, присоединюсь, — решил он.

Бровь капитана чуть поднялась вверх, выражая легкое недоумение хозяина. Сеньо Цезаре Валентино не нравился. В этом у них была полная взаимность.

— Уверены? — с сомнением уточнил доктор. — Я мог бы приказать отнести вам все отчеты вечером.

— Не стоит утруждаться, сеньо, — конечно, правильней было бы принять все дела у предыдущего бургмистра, но что-то Валентино сильно настораживало. И даже не способ убийства сатто Франческо, скорее что-то другое, неуловимое. А своим чувствам Валентино привык доверять — иначе в трущобах Лидевьядо было просто не выжить.

Глава 3. Вскрытие

Вскрытие доктурус обещался провести вечером — когда спадет жара, как он сам отметил. Валентино это показалось ошибкой — на жаре труп быстрее разлагается и время смерти определить труднее. Цикл жизни трупных насекомых, по которым можно определить все точно, до кварты, несколько меняется... Впрочем, время они и так могли вычислить, а Валентино все-таки степень доктора медицины не получал.

Зато все время, пока они провели внутри оскверненной церкви, Валентино пришлось выслушивать отнюдь не дружескую беседу капитана и доктора. Под конец майстер Викольдо заявил, что у капитана в теле нарушен баланс четырех телесных жидкостей, и у него переизбыток желчи в организме и посему наблюдается порча характера.

Сеньо Цезаре, конечно, схватился за шпагу, но, надо отдать вояке должное — в себя пришел быстро. Да и майстер Викольдо, подчиняясь зову разума, оставил попытки поколебать спокойствие капитана.

Было душно, влажно и жарко. Труп начинал пованивать — довольно, быстро, надо отметить — но, возможно, здесь, на краю Ойкумены... так оно и должно быть.

— Разлагается, — недовольно отметил доктурус, — магистрат, скажите вашему помощнику, пусть поторопит этих наших бравых городских защитничков — пока наш сатто не сгнил окончательно.

Цезаре остановил тянущуюся к шпаге руку почти на полпути.

— Перестаньте, майстер, — неодобрительно нахмурился магистрат, — а вы, сеньо, все же сохраняйте спокойствие.

На взгляд Валентино, сеньо Цезаре держался вполне достойно — для человека, у которого, видимо, убили друга.

— Помните, — меланхолично продолжил законник, — за другим доктуросом придется посылать аж в Ройде. А на это уйдет пара суток, в то время как наш сатто окончательно превратится в прах земной.

Доктурус препротивно усмехнулся — судя по всему, он не верил в то, что его могут вызвать на дуэль. А вот сеньо Цезаре явственно скрипнул зубами, Валентино даже показалось, что он сие услышал.

— Не слишком ли быстро, простите? — решился переменить тему бургмистр. Пусть уж сеньо просвещают дурного столичного франта, чем выясняют отношения над трупом.

— О, вы тоже заметили? — обрадовался майстер Викольдо.

— Доводилось сталкиваться с убитыми? — почти одновременно уточнил сеньо Цезаре, подозрительно сощурив глаза.

— Порой, — спокойно согласился Валентино — прошлого он не скрывал, хотя и упоминать не любил.

— Может, вы предполагаете и как убили сатто Франческо? — вот теперь в голосе сеньо капитана явно звучала неприязненное подозрение

— Не имею ни малейшего представления, — сухо отрезал Валентино.

— Сеньо Цезаре, перестаньте, — поморщился магистат, — не принимайте это всерьез, сеньо бургмистр, наш капитан просто сильно расстроен смертью сатто Франческо.

— Я понимаю, — согласился Валентино, который точно не собирался начинать службу с ссоры с капитаном, который ему юридически не подчиняется.

— Но ваше замечание насчет разложение прозвучало здраво — стоит обратить внимание, продолжил законник. — У вас есть соображения по этому поводу, серьер Викольдо?

— Я предполагаю, это все же яд, — авторитетно отметил майстер Викольдо, — но, да поверят мне фьятто, я никогда с таким не сталкивался. Впору начинать верить в магию.

— И как таким образом вы собираетесь понять, что же убило сатто Франческо? — презрительно скривил полные губы капитан.

Он сказал — "что" — не кто, что — машинально отметил деталь Валентино. Хотя, кто знает, имеет ли это значение.

— Что ж, раз такое дело, — предложил ветку мира аки голубь небесныя магистрат, — предлагаю вам, майстер Викольдо, все-таки начать изучение тела чуть раньше. А вам сеньо Цезаре следует не мешать нам делать нашу работу.

— Раз вы настаиваете, сеньо, — сухо буркнул доктурус. Мучительно скорбным взглядом обводя своды храма, — но, будьте любезны, поторопите стражу — не думаете же вы, что и труп тащить должен я?

Молчаливый помощник, поймав взгляд начальства, кивнул и бесшумно вышел.

Валентино с облегчение последовал за ним — находится в этом месте долее не было никаких сил — все чутье буквально кричало об опасности. Вскоре к нему присоединились и остальные.

Стражники, недовольные тем, что им приходилось заниматься транспортировкой тела в смотровою майстера Виколько, недовольно ворчали. Магистрат, краем глаза контролирующий держащих носилки с телом стражников, изрядно приложился к сорванной с пояса пузатой фляги — в ноздри ударил запах крепкого рома.

Полуденное солнце навевало мысли о послеобеденном отдыхе.

— Будете, сеньо бургмистр? — отдышавшись, предложил магистрат.

— Благодарю, — отрицательно покачал головой Валентино — пить по жаре он не любил.

Смотровая оказалась холодным, полутемным помещением — после беспощадного местного солнца даже холодный подвал воспринимался вполне доброжелательно.

По стенным полкам были расставлены банки с засушенными змеями и пауками, немного чадили светильники с пальровым маслом — окон здесь не было.

— Нравятся? — майстер Викольдо с гордостью покосился на стеклянные сосуды, наполненные сей мерзостью. — Вон в этой банке — ядовитый гаруспий — гордость моей коллекции.

— Довольно... внушительная коллекция, сеньо доктор, — как можно более нейтрально постарался заметить Валентино — собрание доктуруса вызывало что-то среднее между отвращением и недоумением.

— А вы, — доктор отвлекся на стражников, — кладите тело на вон тот стол, да поаккуратнее.

Стражи, с облегчение избавились от своей ноши и постарались как можно скорее улизнуть из владений майстера Викольдо. Валентино их отчасти понимал.

В полуподвале остались лишь доктурус, капитан, магистрат с незаменимым помощником и он сам.

Исполненный дружелюбия доктурус предложил гостям кофе — "для поддержания бодрости духа и крепости телесной" — от чего гости предпочли отказаться. Во избежание. Согласился лишь невозмутимый помощик магистрата.

— Вы точно хотите наблюдать процесс? — неспешно уточнил майстер Викольдо, натягивая перчатки из резины.

Сеньо хотели.

Майстер неспешно выбрал инструмент, похожий на нож с широким лезвием и аккуратным движением разрезал брюшину сатто, буквально выпотрошив покойника.

В комнату неспешно зашла полная служанка, чуть покачивая бедрами. На огромном подносе сиротливо притаилась кружечка с кофе и небольшая вазочка с домашним печеньем.

На происходящее вскрытие служанка не обратила ни малейшего внимания, видимо, давно привыкнув к непотребному зрелищу.

Помощник магистрата, чье имя Валентино никак не мог припомнить, с удовольствием выхватил предложенное угощение.

— Только, молодой сеньо, ешьте подальше от трупа, будьте любезны, — не отвлакаясь, добродушно скомандовал доктурус.

Помощник кивнул, закидывая в рот печеньице. А доктурус тем временем начал извлекать из тела внутренности, раскладывая их на еще один жестяной поднос в одному ему ведомом порядке.

— Мозг я извлеку чуть позже, — удовлетворенно отметил он.

Сеньо Цезаре чуть отвернулся и Валентино с радостью последовал его примеру — трупы бургмистра не смущали, но сам процесс вскрытия удовольствия не доставлял.

Магистрат заинтересованно разглядывал коллекцию доктуруса, а вот помощник наблюдал. Неотрывно и с жадным интересом.

Прервал их неловкое молчание возглас доктуруса.

— Вы только взгляните, сеньо, — потряс руками в окровавленных перчатках майстер Викольдо, — так я и думал.

Капитан и магистрат тотчас кинулись к столу, Валентино, с трудом преодолевая тошноту, последовал за ними. Даже когда ему довелось посетить королевский анатомический театр, Валентино не было столь неприятно. Да что там говорить — даже проспиртованные уродцы в стеклянных сосудах и рядом не стояли с происходящим в Кроувэне.

На столе лежало тело сатто Франческо со вскрытой грудной клеткой.

— Сердце, слава фьятто Эвелине, на месте, — пробормотал помощник, меланхолично допивая предложенный напиток. Ему даже подходить ближе не пришлось — высокий рост позволял рассматривать все картину из-за голов столпившихся чиновников.

— Я не сказал бы, что это так уж хорошо, — магистрат покачал головой, чуть раздраженно пристукивая пальцами по столешнице.

— Объяснитесь, сеньо Алессандро, — мрачно сверкнул глазами капитан.

— О, сеньо Цезаре, видите ли, мы только что, по-видимому, лишились предполагаемого убийцы, — магистрат еще раз недовольно взглянул на присутствующее на месте сердце.

Валентино не стал бы рубить сгоряча — возможно, неизвестный Скульптор лишь сменил свои пристрастия.

— Возможно, он просто оставил сердце, чтобы ввести нас в заблуждение. Или не успел — кто-то его спугнул. Или еще по какой неведомой причине. О, да все фьятто Первого, он же абсолютный безумец, место которому в бедламе! — рассуждения сеньо Цеаре в который раз следовали тем же путем, что и Валентино.

— Сеньо капитан, я много лет занимаюсь своей работой, — сухо отрезал законник, — и, извините за нескромность, надеюсь, что хорошо. Так что могу утверждать, что несмотря на некоторые схожие моменты, это — не Скульптор.

— Что же насчет выражения лица? Насколько мы можем судить, у убитых тоже было..., — упрямо продолжил капитан.

Но, насколько помнил Валентино, по рассказал сеньо секретаря у бродяжек было счастливое выражение, как у попавших в царствие небесное, у сатто же скорее безмятежное...

— Возможно, это похожий яд, но я пока остерегусь давать заключения. Сеньо Цезаре, поймите, Скульптор — маньякус. Подобные ему безумцы никогда не меняют своего однажды заявленного поведения.

Магистрат выглядел умным человеком и, в отличие от Валентино и капитана, занимался поиском и наказанием преступников долгое время. Но все люди могут ошибаться — магистрат предполагает, что маньякус убивает ради собственного удовольствия или повинуясь голосу Отступника в своей голове, но что если у всех этих убийств есть цель?

Конечно, это не колдовство, коего, как доказали еще век назад не существует. Отступник и его прихвостни могут сеять злобу и смятения в человеческом сердце, но не появляться в подлунном мире во плоти.

И все же, мало ли какие отравы есть в распоряжении индо?

Хотя, к чему тогда все эти смерти нищих? Зачем?

Валентино еще раз взглянул на тело, подавив позыв ринуться прочь из этой комнаты.