Зимний крокус

Искреннее радушие соседствовало с некоторым удивлением.

— Извините, — Айдесс вдруг подумал, что, наверное, зря он так, действительно... внезапно-то... — Я без предупреждения, конечно, но совсем не хочу вас стеснять, Ваша Светлость. Если я опоздал к ужину, то вполне могу удовольствоваться камином и чашкой горячего лито.

— Ну что вы, ваше высочество, — герцог как будто даже обиделся, — как можно! Чтобы мы не приняли гостя как полагается?! Просто баня и жаркое будут не сразу. А что касается закусок, лито и всего прочего — это дело нескольких минут. Прошу в дом!

Айдесс двинулся следом за ним, попутно сокрушаясь о созданной его решением неловкости.

— Все ваши домочадцы находятся в здравии, Ваша Светлость? — помедлив, спросил он.

— О да, хвала богам, благодарю, Ваше Высочество! — с энтузиазмом отозвался герцог. — Осмелюсь спросить Вас о том же... о здоровье Его Величества. Удачна ли была поездка, легка ли дорога? Адаис, дорогая моя!

Навстречу им спешила герцогиня — несмотря на неожиданность визита, вся глаженая и в невероятной красоты кружевном воротнике ручной работы. Ну и в домашнем переднике, украшенном вышивкой.

"Что это он о поездке? Откуда знает? Впрочем, ладно... лишь бы вслух не особо обсуждал, сосны этого не любят... А может, он вообще так просто..."

— Благодарю, все в порядке. Поездка удалась. Фюрст-мой-отец благополучен, насколько мне известно. Госпожа Адаис, Вы, как всегда, блистательны!

— Спасибо, Йэгге... извините, ваше Высочество, я вдруг так хорошо вспомнила Вас совсем ещё мальчишкой, — улыбнулась герцогиня. — Простите, у пожилых женщин это бывает!

— Не называйте меня по имени, Ваша Светлость, иначе Ваш супруг со мной что-нибудь сделает! — негромко рассмеялся Айдесс. — Приревнует и сделает. И будет прав, между прочим! Вы слишком молоды для пожилой женщины, вдруг я Вас у него уведу?

"Ох, ветры северные, что я болтаю?! Нееет, спать! Срочно спать!"

Но, похоже, супруги не рассердились — герцог добродушно хмыкнул, а госпожа Адаис произнесла:

— Приятно слышать. Я даже почти поверила, что мне всего лет двадцать пять. Сейчас я вас буду кормить, Ваше высочество... Йэгге.

— Только меня? — грустно переспросил Йэг. — Или мне кто-нибудь составит компанию? Может быть, вы хотя бы посидите со мной? Или... может быть, ваша дочь Холлэ согласится скрасить мне вечер, если вы слишком утомлены?

— Мы оба с радостью посидим за столом с вашим высочеством! — радушно сказала герцогиня. — И не просто посидим, а и покушаем! Но кормить по-настоящему я буду только вас — вы с дороги и молоды, вам надо есть больше. А вот Холлэ, к сожалению, сейчас не дома... Она уехала навестить свою няню.

"Ну вот... я же к ней по большей части и ехал... Впрочем, гостить я тут собирался дня три, не меньше, может, она ненадолго..."

— Надеюсь, она скоро вернется, и я успею с ней повидаться, — улыбнулся Йэг. — Что же касается еды, то боюсь Вас разочаровать, Ваша светлость — едок из меня сейчас совершенно невразумительный. Если честно, куда больше, нежели о мясе и хлебе, я мечтаю о тепле и сне. В общем, — добавил он весело и непринужденно, — я приехал к вам отсыпаться, Ваши светлости! Вот такой вот у вас несуразный гость...

— Я лично прикажу погладить белье и одеяла, — заверила герцогиня. — А пока... с вашего позволения, есть горячая вода. Не так много, как хотелось бы, но с дороги ополоснуться хватит.

— Вы — богиня, госпожа Адаис, — благодарно склонил голову кёорфюрст. — Причем явно из добрых богов. Горячая вода — это то, что нужно!

— И как только вы освободитесь, вас будет ждать накрытый стол! — ласково улыбнулась Адаис Линдергрэд.

Ополаскивание он растянул настолько, насколько позволяло чувство приличия. Так трудно было расстаться с остывающей, но все еще такой теплой водой! Потом он переоделся, благо, его камердинер позаботился о своем подопечном и снабдил кёорфюрста всем необходимым. И уже в таком виде, заметно облагороженный и повеселевший, он спустился к ужину. Оленина, запеченная с травами и клюквой. Козий сыр. Брусничная настойка, крепкая, как лед на озере в середине зимы. Пресные лепешки с соленым творогом. Паштет из печени диких уток с укропом и перцем... Просто, сытно, вкусно. Совершенно не дворцовое угощение. Йэг повеселел окончательно. Нет, определенно стоило сюда заехать! А он им потом просто так заслон на побережье поставит, месяца на четыре — зимние шторма не будут беспокоить. Надо же отблагодарить за гостеприимство, в конце концов.

О, еще блюда! Он же без свиты, зачем так обильно-то... тут же пол-роты накормить можно до отвала.

"А вот и рыбка..." — мысленно хмыкнул он, заметив тарель с возлежавшим на ней здоровенным карпом. Запах от тарели шел умопомрачительный, и Айдесс очень быстро понял, кто над этой рыбкой поработал.

"Мастерица Холлэ! Нигде я такой рыбки не встречал, только ты умеешь так с ней обращаться... я даже и не знаю, как!"

Вспомнил, как признался ей на приеме в страсти к рыбе ее приготовления и недостойных уловках, к которым когда-то прибегал, дабы получить вожделенный кусочек, и покраснел. Ну не идиот ли? Нашел, чем девушку развлечь... а еще принц...

Впрочем, даже былая неловкость не помешала ему коварно напасть на карпа и отщипнуть от него кусочек.

— Госпожа Адаис, — почти промурлыкал Йэг, довольный, как дорвавшийся до мяса кот. — Сие божественное кушанье приготовлено Вами?

— Нет, Ваше высочество, это наша Холлэ. У нее получается лучше, чем у меня! Что-то она добавляет во время копчения...

— Представляю, сколько сердец ею уже разбито вдребезги, — улыбнулся он. — При такой красоте еще и это... волшебство!

— Очень рада, что вам нравится! Холлэ было бы приятно... А насчет сердец — достоверно мне ничего неизвестно. Вот соседи наши — те любят заезжать на угощение! — рассмеялась герцогиня и ловко своею рукой положила Йэгу ещё рыбы.

А ее муж, с завидной скоростью уничтожающий по очереди оленину, соленые грибы и пресловутого карпа вкупе с картошкой (что совершенно не сказывалось на его фигуре) согласно кивнул и добавил, что вот может быть, теперь... Его высочество... будет заезжать немного почаще... и что вот сейчас не сезон, а вот весной — какая в Линдари рыбалка!

— Вы меня искушаете, Ваша Светлость, — усмехнулся Йэг. — К тому же из меня рыбак не очень, разве что лодочкой порулить пустите. В любом случае, благодарю за приглашение. Буду рад навестить еще и весной.

— Порулить — это в очередь с Холлэ! — улыбнулся ее отец с плохо скрытой гордостью. — Любит она это дело. И грести умеет даже... только вот кто ж ей даст теперь, баловство это!

— Почему? — немного удивился Айдесс, дотягиваясь до настойки. — То есть, это, разумеется, не мое дело, но... ей нездоровится? Может быть, попробовать обратиться к гезонгским целителям? У меня там есть знакомые, и, думаю, мне не откажут в подобной просьбе...

"Хотя, может, она просто в тягости... тогда, конечно, нельзя... А я тут лезу... с целителями своими... то есть гезонгскими..."

— Она здорова! — отозвался герцог. — Вон, своевольничает... Уехала на остров Голый, на шлюпке. Там старая Мирри заболела, няня ее...

— Оо, вот как... Ну... я рад, что она в здравии. Надеюсь, она скоро вернется, и я смогу засвидетельствовать ей свою благодарность и восхищение.

Настойка разлилась по сомлевшему телу горячей расслабляющей волной, и Йэг вдруг понял, что... все. Он, что называется, готов. Подперев рукой ставшую вдруг очень тяжелой голову в попытке скрыть от собеседников свою усталость, он позволил себе на мгновение помечтать о льняной простыне и тяжелом одеяле. И можно даже без подушки.

— Да, конечно! — вступила герцогиня. — Признаться, я ждала Холлэ уже сегодня... Но, думаю, завтра она точно должна приехать.

"Задержалась... Ну ничего. Всякое бывает. Если она отправилась к своей няньке сама, значит, неравнодушна к старушке. А раз так, то и задержка понятна — мало ли, о чем двум любящим друг дружку женщинам найдется поболтать... Как раз, может быть, завтра я буду более приличным собеседником. А то гость называется... приехал, все сожрал и спать завалился. Налетчик какой-то... Правда, я с приглашением..."

С такими мыслями Йэг и отправился спать. Он шел за служанкой, любуясь ладной девичьей фигурой, загадочно обрисованной свечным сиянием. Шел, еле-еле поднимая ноги над ступеньками, — и наслаждался собственным предвкушением. Вот он сейчас сядет на постель, потрогает ладонями белье, потом заберется под одеяло и закутается хорошенько, чтобы побыстрее стало тепло. Он всегда так делал, если не считать тех месяцев, что он провел в Гезонге (там в этом просто не было необходимости). А после того, как согреется, он вытянет ноги. И уснет. И мысль об одиночестве в постели на этот раз его почему-то не особенно беспокоила. Сказать по правде, она вообще не пришла ему в голову — впервые за последние несколько недель.

Дах Фёрэ сел на кровать, даже не сняв штанов — так не терпелось ему поскорее ощутить близость сна. А в следующее мгновение спать ему резко расхотелось. Он подскочил к окну, разом забыв, что в гостях, а не дома, распахнул его и, теряя драгоценное накопленное тепло, чуть не по пояс выпростался наружу.

А там... там выл ветер. В этом вое звучало отнюдь не привычное яростное веселье. Гнев и бешенство, и даже какая-то сердитая обида слышались в воздухе столь явственно, что догадаться о происходящем не составило кёорфюрсту никакого труда.

Мага проморгали. Маленького (пока еще) мага воздуха, бестолкового и очень гордого своим открытием. Ну как же — он может приказывать ветру! То, что на самом-то деле совсем даже не может, он еще не понял. Еще чуть-чуть, и голос ветра станет злым, и тогда...

"Мальчишке конец!" — лихорадочно думал Йэг, вихрем слетая по лестнице, которую только что с таким трудом преодолел. — "Кровавое пятно! Месиво! Черт бы побрал засранца! Ну почему? Почему ты — не девка, неведомый мажонок?!"

Девушки, как правило, таких ошибок не совершали, это — чистейший мальчишеский провал. У девчонок другие какие-то трудности, он не знал, какие именно.

Принц задыхался, больше от волнения, нежели от усталости, сорванной с него ужасом, словно небрежно закрепленный плащ. Объяснять встревоженным хозяевам обстоятельства он не стал — вдруг еще есть шанс успеть и спасти этого обормота?! Негоже время тратить, потом объяснит...

Эпицентр волшбы он определил очень быстро. Не очень далеко. Даже, пожалуй, совсем близко! И коня не надо! Удача, однако! Вон там, в замке! Да вон же он, этот паршивец, маг этот недоделанный! Гордится стоит!

Страх окрылял. Йэг взлетел на стену — словно и не было вокруг буйствующей стихии! — к наслаждающемуся бурей ребенку и... со всего размаху закатил тому затрещину. Всю свою злость в удар вложил, как еще не покалечил... Потом дождался, пока тот очухается, осторожно перехватил грубую нить управления ("Всего одну!!! Пастушка, как этот идиот мелкий вообще хотел управлять ветром?!") и еще более осторожно отпустил ветер на свободу. Теперь стихия решит, что это он, Айдесс Дах Фёрэ вместе с этим недорослем сейчас пытался привести ее к повиновению. Чем это ему вскорости аукнется, он предпочел не думать. Сейчас — не важно. Важен вот этот испуганный ребенок, который сейчас чуть было сам себя не убил. А о том, что вот этот вот первый самый раз настоящего "прикосновения стихии" может навсегда убить его будущее как мага (даже если бы жив остался), мальчишка и вообще не знал. Ну что ж... когда-то Йэг испытал все это на себе. Его самонадеянность в детстве тоже могла стоить ему жизни. Или будущего. Все прошло, но... он помнит. И знает, как надо сейчас поступить. Вряд ли, конечно, парень скажет ему спасибо. Но... ветер уже разозлился, значит, времени уже нет.

— Буре приказывать захотел?! — рыкнул Йэг, вздергивая парня на ноги. Ветер немного стих, словно прислушиваясь. — Сопляк! Себе сначала приказывать научись! Стихия слабых в лепешку раскатывает!

И Айдесс ударил снова. И еще раз. И еще. Он никогда никого не избивал. И ему стоило сейчас очень больших усилий не сорваться ни в сторону отчаянного плача ("Не хочу!!! Я не хочу этого делать!!!"), ни в сторону проснувшегося внутреннего зверя ("Рррразорвать! В кррровь!!")

Когда мальчишка потерял сознание от боли, Йэг с трудом остановил свою руку, готовую бить дальше. Дело было сделано, и оставалось лишь надеяться, что... что мальчик не рехнулся от происходящего... что ветры теперь не станут мстить незадачливому магу... что стихия забудет о неудачной попытке подчинить ее... что призванный мальчишкой ветер никого не убьет в этот раз. Потому что буря разыгралась не на шутку, и пострадать могли многие. А усмирить ее он бы сейчас не смог.

Когда мальчишка потерял сознание от боли, Йэг с трудом остановил свою руку, готовую бить дальше. Дело было сделано, и оставалось лишь надеяться, что... что мальчик не рехнулся от происходящего... что ветры теперь не станут мстить незадачливому магу... что стихия забудет о неудачной попытке подчинить ее... что призванный мальчишкой ветер никого не убьет в этот раз. Потому что буря разыгралась не на шутку, и пострадать могли многие. А усмирить ее он бы сейчас не смог.

В следующее мгновение он вдруг услышал рыдающий всхлип, что-то метнулось перед его глазами неясным пятном, и вот уже герцогиня Линдергрэд прижимает к себе измочаленного паренька, с ужасом и ненавистью глядя снизу вверх на кёорфюрста.

— Вы хуже зверя, Ваше Высочество! — крикнула она, стараясь перекрыть голосом вой ветра.

Презрение и горестное непонимание плескались в ее прекрасных очах, и он вдруг подумал, что ее глаза очень похожи на глаза Холлэ. И Холлэ тоже будет так на него смотреть. Потому что она вернется, и мать ей все расскажет, конечно же. Она ведь видела эту... экзекуцию. И, разумеется, ничего не поняла.

И неожиданно в голове вспыхнула молнией короткая мысль: "Холлэ!!! А вдруг она сейчас в море?!"

И он, вместо того, чтобы попытаться объяснить свое поведение, бросился назад, к герцогскому дому. Там очень быстро выяснил у ошарашенных слуг, где находится остров Голый и на чем можно до него добраться.

Драгоценные минуты утекали, как вода из дырявой лохани — ему всё-таки нужно было как-то переодеться, найти лодку и весла, взять самое необходимое... Скорей!

Скоро он уже отчаливал на тяжеловатом для одного ботике. Провожать его было некому. Да никто и не стремился, если уж честно...

Единственное, что было удачей в эту злосчастную ночь — несмотря на непогоду, упрямо светила луна. Так было плыть всё же удобней. Ну и ещё — как-то легче было верить, что всё обойдется.

Странно, он не брал с собою столько тряпья... что там за куча под кормовым сиденьем?

Йэг всмотрелся — но было всё же темно. Хотя какая разница! И когда он уже выбрал себе точку на берегу, чтобы придерживаться нужного направления, куча тряпья зашевелилась, издав стонущий вздох.

— Вылезай, — резко приказал он. — Выбирайся оттуда! Не бойся. Сейчас я вернусь к берегу и высажу тебя.

— Ни за что! — зло ответила куча и кое-как распрямилась, оказавшись малолетним недо-магом. — Я тогда сам поплыву!