Кошмары Изумрудного города

— Ну да... такой гарантии нет, — пробормотал Страшила. — Значит, ты в некотором роде занимался самосудом?

— Да. Истреблял на земле всякую нечисть, вроде колдунов, некромантов и плоды их деятельности, — и Головосек задумчиво посмотрел на Страшилу. — Что-то здесь темно, не могу твоего лица разглядеть...

— Утром разглядишь, — ответил тот. — Вообще-то, ты и сам теперь в некотором роде нежить...

— Я буду последним. Как только я навсегда истреблю всю нежить и всех колдунов, я совершу самоубийство. И мир навсегда избавится от всей мерзости, от колдунов до некромантов.

— Похвально, — пробормотал Тотошка.

— А как ты оказался здесь? — спросила Элли.

— Получив тело, я снова направился на борьбу с колдуньей. Но та, узнав об этом, наслала на меня полчища гигантских пауков. Я справился с ними, но тогда она послала самого большого во всех мирах. И вот с ним-то я справиться не сумел. Я и его поборол бы, но он случайно процарапал когтем последний из каббалических символов внутри моего шлема, и магия перестала двигать мои доспехи. Я впал в забытье, а потом вы разбудили меня. Вот и всё. Спасибо вам, но теперь мне следует закончить начатое, — и он поднял топор. — Я знаю, как победить Гингему, в прошлый раз я почти добрался до неё, и в этот раз...

— Злая Гингема погибла, — выпалила Элли. — Мой домик упал на неё и раздавил.

Страшила и Головосек переглянулись.

— Ты убила злую ведьму?!

— Не совсем... Домик направляла Виллина.

— А, тогда ясно. Что ж, это лучшая новость, которую я мог ожидать, — сказал Головосек. — Тогда мне следует продолжить свой путь. В мире не должно остаться ни одного существа, которое продолжает жить после смерти!..

— А... кхм, — проговорил Страшила. — Ладно, у тебя своя дорога, у нас — своя...

— А почему Гудвинус выгнал тебя? — спросила Элли.

— У нас возникли... некоторые разногласия.

— Какие?

— Например, он обязал всех носить очки, чтобы обманывать, будто вокруг всё зелёное. На мой взгляд, это ущемление прав личности!.. Он использовал и другие методы воздействия на окружающих. В итоге, ему больше не нужна охрана. Он мне сказал, что я слишком дорого ему обхожусь, и выгнал.

— Но ведь теперь ты не нуждаешься в еде и питье, — проговорила Элли. — Почему бы тебе не вернуться на службу?

— А нежить можно пока оставить в покое, она вроде хлопот не доставляет в последнее время, — поспешно добавил Страшила. — Да и кто мешает бороться с нею официально, не прибегая к самосуду?

— Наверное, вы правы, — сказал Дровосек, он же Головосек. — Я отправлюсь к Гудвинусу, пусть вернёт мне Сердце...

— Вернёт — что?.. — переспросил Тотошка.

— Пурпурное сердце — орден, который он обещал мне за верную службу. И который является моим значком, показывающим, что я действую от имени закона!

— А... Да, такое стоит забрать, — согласился Страшила. — Что ж, идёмте!

— А вы не устали?.. Странно... любой человек предпочитает ночью спать... если он не живой мертвец, те никогда не спят... Кроме вампиров, впрочем...

Дровосек задумчиво осмотрел компанию.

— Если что — я устал, — сказал Тотошка.

— Мы ещё не устали. Я, к примеру, только начал путь, — сказал Страшила. — А девочка...

— На мне серебряные башмачки, они не дают уставать, — проговорила Элли. — Во всяком случае, наверное...

— Понятно. Что ж, тогда в путь!..

Дровосек поднялся и пошёл по дороге. Страшила едва догнал его и спросил:

— А Изумрудный город... он далеко? Сколько туда идти?

Дровосек пожал плечами.

— Недалеко. К завтрашнему полудню доберёмся.

Глава 5.

Компания шла всю ночь. Под утро девочка взяла на руки обессилевшего Тотошку. Сама она усталости не чувствовала, как, впрочем, и её неживые спутники.

Когда забрезжил рассвет, Дровосек стал подозрительно поглядывать на Страшилу. Присмотревшись ещё раз, он резко остановился — да так, что девочка едва не налетела на него.

— Страшила... — медленным и не обещающим ничего хорошего голосом протянул Дровосек.

— Э-э... да? — невинно поинтересовался тот.

Дровосек поднял топор. Его голос стал ещё более железным, чем его тело:

— А что это ты так на человека-то не похож?

Страшила пожал плечами.

— Почему?

— А что это у тебя такое раздутое тело?

— Да, у меня проблемы с лишним весом, а что? — стараясь, чтобы голос звучал обиженно, проговорило живое чучело.

— А почему оно такого странного цвета?

— Это ещё что за дискриминация по цвету кожи? — на сей раз Страшила постарался говорить возмущённо.

— А почему у тебя рот наполовину зашит?

Страшила ойкнул и, вынув серп, стал стремительно перерезать нитки, связывающие губы.

— О... ом-ом... хде ты увидел сшитый рот?.. — пробормотал он.

— Он только что был сшит, — проговорил Дровосек.

— Допустим, я слишком много болтал, и друзья сыграли со мною злую шутку, пока я спал! И что?

— И ты не проснулся?

— Я был пьян!

— И кровь у тебя не идёт?

— Я малокровный!

— И сердце не бьётся?

— Я настолько жёсткий и циничный, что у меня оно перестало биться!..

Дровосек бросился вперёд и приставил топор к шее Страшилы.

— Ты — нежить! Ты чёртово ожившее чучело, которое воскресил этот бездельник Джюс!.. Почему ты не сказал сразу? Ты чёртова нежить!..

— Не ругайтесь! — несмело воскликнула Элли. Тотошка возмущённо и сонно гавкнул. Больше на её слова никто не обратил внимания.

— Да, я нежить, и чё? — воскликнул Страшила. — Да, я убивал людей, но... я исправился! Правда! Я хороший, и хочу вернуть свою душу! А ты... какой бог тебе велел уничтожать нежить, а? Он сам тебе это сказал?..

— Я уничтожаю нежить, потому что она не ценит жизнь и легко отнимает её! Ты сам говоришь, что убивал!.. Я тебя...

— А ты, будучи солдатом, не убивал?!

— Это был мой долг!

— А в чём разница?

— Ты не понимаешь, потому что нежить!

— Ты — тоже нежить!

— С собою я позже разберусь!

— А может, начнёшь с себя? Знаешь, как говорят: хочешь изменить мир — начни с себя...

Дровосек поднял топор и бросился на Страшилу. Тот уклонился, перехватил кисть Дровосека и толкнул. Тот по инерции пролетел мимо.

— Что, взял, чугунная башка?.. — захохотал Страшила. — Ты неповоротлив, как чугунный болван! Впрочем, почему "как"?..

— Я не ожидал, что ты такой мягкотелый, — прорычал Дровосек. — Ну, теперь держись... Ты не первая нежить, которую я окончательно упокою...

Он кинулся на Страшилу, схватил за шиворот и перебросил через плечо, подставив колено. Будь Страшила человеком, он переломал бы все кости, но он был чучелом, и его конечности гнулись в любую сторону, так что он тут же вскочил на ноги, оттолкнувшись руками от земли.

— Ещё чего! Попробуй! Или, думаешь, я не убивал рыцарей, позарившихся на моё поле?.. Да их уже десяток удобряет там землю, и оба были опытные бой... Ой!!!

Дровосек схватил его руку и стал рвать на себя. Другой рукой он потянулся к топору.

В этот момент раздался жуткий рёв, крик девочки и лай пёсика. Мгновение — и всё стихло, оставив раненую собачку на траве.

Дровосек и Страшила продолжали сражаться. Страшила ловко уходил от ударов, Дровосек же попросту не замечал довольно-таки умелых атак ожившего чучела. Тот, поняв, что заострённым колом ничего не сделать доспехам, принялся тыкать серпом в забрало, надеясь поцарапать каббалистический символ, нарисованный внутри.

Наконец, Дровосек выбил серп из руки Страшилы и, сжив его в пальцах, согнул, как фольгу. Страшила зажмурился, протянул руку вперёд... но удара не последовало. Дровосек резко поднялся, держа Страшилу на вытянутой руке.

— Эй, а где девочка?

— Её кто-то утащил, я не разглядел... — пробормотал чуть слышно Тотошка. — Я пытался сказать вам...

Дровосек отбросил Страшилу и подошёл к пёсику.

— У тебя небольшое сотрясение. Ничего страшного. Ещё раз, что случилось?

— Кто-то выпрыгнул из-за кустов. Кто-то огромный и страшный, в доспехах, я пытался цапнуть его, но чуть не выбил зуб!.. Он схватил девочку и побежал в чащу!

Дровосек сжал кулаки.

— Где он? Пёс, ты можешь показать, куда он побежал?

— Могу. Его запах очень сильный!

— Показывай!

— А Страшилу ты... отпустишь?

— Страшила подождёт. Спасти невинную девочку для меня важнее. Хватит того, что я однажды промедлил со спасением дочери кузнеца... — Он сжал кулаки. — Быстро!

Тотошка с трудом поднялся и, нюхая воздух, посеменил в чащу. Дровосек, схватив топор, кинулся за ним. Страшила, подумав, направился следом.

— А ты куда это? — удивился на ходу Дровосек.

— Да я, можно сказать, слегка привязался к этой девочке. Вдруг у тебя не получится её спасти!

— Получится!..

— Я всё же пойду с тобой. А наш... гм... спор подождёт.

Дровосек выругался сквозь зубы.

— Ладно. Подождёт.

Они пробежали сквозь чащу и неожиданно перед ними вырос старый, прочный каменный замок. Дверь была плотно закрыта, подъёмный мост поднят.

— Запах ведёт сюда, — сказал Тотошка.

— Боги, да здесь же живёт людоед! Я слыхал о нём, — проговорил Страшила. — Было время, когда я ещё был жив, то боялся этого места... Вернее, его хозяина.

Дровосек разбежался и ударил плечом в дверь. Та затряслась, но не поддалась.

— Эй, друг, ты так и хочешь её спасти? Ты ж всех охранников замка перебудишь!

— У тебя есть другое предложение?

— Да! Вон там стена невысока... Если ты меня подкинешь, я зацеплюсь за колья и перелезу внутрь, а там прокрадусь к воротам и открою их!

— Хм... Отличная идея. А если ты не справишься?..

— Тогда барабань в свои двери дальше. Какие ещё варианты?

Дровосек не стал спорить. Он подошёл к стене, легко перепрыгнув давно не чищенный высохший ров, и подождал Страшилу. После этого он сложил руки вместе и наклонился.

— Жаль, нет верёвки...

— Жаль, — пробормотал Страшила. — Страшно подумать, что людоед может сделать с девочкой... О нём разное рассказывали. А учитывая, что ни жены, ни подруги у него нет... а он вполне здоровый мужчина...

— Давай быстрее, чучело чёртово!

Дровосек с такой силой швырнул Страшилу, что тот буквально перелетел стену. Упав во внутренний двор и сделав перекат, Страшила тут же вскочил и бросился к воротам.

Сзади раздался рёв. Будь Страшила человеком, он бы оцепенел от неожиданности, но отменная реакция не подвела его: он резко обернулся и выставил вверх дубовый кол.

Перед ним стоял людоед. Это был громадного роста человек с непомерных размеров мускулами и громадным животом. Рот его был таких размеров, что он запросто мог сунуть в него два кулака.

Людоед был в старой кожаной стёге с начищенными ремнями и заклёпками. По бокам свисали цепи, на плечах — шипастые щитки, а на руках массивные кастеты. Лицо людоеда испещрено шрамами, а длинные засаленные волосы перетянуты кожаным ремнем.

— Чудовище моих кошмаров, — пробормотал Страшила. Он отскочил от кулака людоеда и прицелился заострённым колом. Людоед бросился вперёд, отвёл слабый удар Страшилы, выбил кол и двумя пальцами сломал его. И захохотал.

Страшила отпрянул, сжал кулаки. Людоед вынул нож и метнул его. Нож вонзился в живот Страшиле. Тот захохотал.

— Не ждал, да? Меня ты этим не возьмёшь!

Страшила вынул нож и бросился на людоеда. Тот от изумления не успел уклониться, и нож оцарапал ему плечо. Людоед заревел и... бросился прочь.

Страшила удивлённо посмотрел ему вслед. Потом перевёл взгляд на лезвие ножа.

— Наверное, лезвие отравлено. Кинулся пить противоядие!.. У меня есть пара секунд...

Он поспешил к воротам и распахнул их. Дровосек влетел во двор и бросился в главное здание.

Людоед встретил их на пороге. Плечо было облито какой-то жидкостью и, похоже, не доставляло хлопот хозяину. В руке людоед сжимал огромный двуручный меч, держа его легко, точно кухонный нож.

Дровосек неожиданно остановился.

— Крангем?.. — удивлённо спросил он. Людоед замер.

— Я знаю этот голос... Командир?..

— Да, это я, — сказал Дровосек. — Крангем, ты ведь был лучшим воинов в отряде! Как ты мог...

Людоед отмахнулся.

— Война закончилась, и я стал никому не нужен. Да, мне пожаловали Пурпурное Сердце и с почётом отправили на все четыре стороны. Куда мне было идти?.. Я отправился к жевунам, потребовал себе имение, построил замок... Но чёрт, ты же знаешь моё пристрастие, оно как наркотик...

— Твоя привычка есть сердце и печень поверженных врагов?.. — скорее проговорил, чем спросил Дровосек. — В боях это внушало ужас, но в мирное время?..

— Чёрт... это так вкусно!.. Это... это... как будто возвращаешься в то время, когда... там, в бою, я себя живым чувствовал, а здесь — сонные слуги и приближающаяся старость... Я не мог этого вынести!.. И новой войны, как на зло, всё не было. И я начал... убивать. Сначала окрестных жителей, потом, когда деревни опустели, то и слуг, охрану... Они пытались убить меня, все вместе, это было так весело...

— Дальше, — нетерпеливо сказал Дровосек.

— Я стал есть не только сердце и печень. Прочее тело, если разобраться, ничуть не хуже оленины! Особенно есть правильно приготовить, то... А какая кровяная колбаса получается, м-м!.. — Людоед облизал пыльные сальные пальцы. — Люди быстро закончились, путники стали ходить реже... Ну, в общем, я взялся за недавно похороненных...

— Вот почему многие могилы были разрыты... — прошептал Страшила.

— Да, я сначала выбирал то, что посвежее, а когда такие кончились, стал вымачивать мертвечину в уксусе, чтобы сбить вонь... И тут такая удача — девочка! Причём очень даже свежая...

— Так, Крангем, давай договоримся: ты не трогаешь Элли, — проговорил Дровосек. — Иначе тебе несдобровать. Это говорю тебе я, Стальной Головосек!

Людоед выругался и поднял меч.

— Ты — слабак! Ты даже мельничный жернов тогда на спор поднять не смог!.. Чего мне тебя боятся?! Умри!

— Я лишь слегка его приподнял, — пробормотал Дровосек. — Но тогда я был слабее, чем сейчас, когда у меня стальное тело... Что ж, Крангем, ты свой выбор сделал.

— Дровосек, осторожно, он опасен! — воскликнул Страшила.

— Страш, я разберусь сам. Иди ищи Элли!

— Точно! Тотошка, показывай путь!

Они бросились в здание. Людоед кинулся на Дровосека. Тот парировал удар, при этом едва не выронил топор из рук. В ответ он ударил так, что едва не повалил Людоеда.

— Ба-га-ра! Командир, а ты стал сильнее! — заорал Людоед. — Ну и плевать! Отправляйся к дьяволу в мир вечной ночи!

— Я был там, — ответил Дровосек.

Он поднырнул под Людоеда, схватил одно рукой за плечо, второй за ногу, и поднял Людоеда, точно бревно. после чего раскрутил и швырнул на камни.

Людоед поднялся. Отшвырнув меч, он бросился на Дровосека.

Тот присел, обхватил Людоеда и швырнул его на суплекс. Что-то хрустнуло в шее Людоеда, но он снова поднялся и бросился на Дровосека.

Железный человек поднял меч Людоеда и легко, точно перо, вонзил его в живот врага, прорезав стёгу как бумажную.

Людоед заревел от боли и бросился бежать. Дровосек метнул ему вслед топор, и тот на лету разрубил тому плечо. Рука повисла, болтаясь на тонкой коже.