Зараза (общий файл)

А что для меня лучше? — задумался я, — развитая цивилизация или цивилизация отсталая, или вовсе её отсутствие?

По здравому размышлению и прикидке моих текущих знаний, выходило, что нужна цивилизация с технологическим уровнем сопоставимым с родным. Хотя бы я знаю, как работать с современной мне техникой.

Как было бы хорошо, если бы я оказался у себя дома. На своей родной планете, — вдруг подумал я, — или ужасно? Ведь люди не жалуют не таких как они. Даже своих соплеменников с другим цветом кожи или разрезом глаз. Что уж говорить о не человеке? Фактически чужом, неприятие которого нагнетается средствами массовой культуры последние лет десять-пятнадцать минимум.

Пока катилось третье тело, лежавшее, как оказалось, за соседним барханом, я думал, что же со своими тремя телами делать. Мне нужно что-то с руками, а я даже не знаю, есть ли на этой планете какая-нибудь разумная форма жизни, не говоря уже о том, на каком техническом уровне она находится...

Значит нужно перестраховаться.

Имея возможность больше не покидать своё большое глазастое нелетающее тело полностью, я переместил основной фокус внимания на маленькое и слепое и покатил его на юго-запад. Катился мой колобок два, как я назвал это своё тело, порядка местного полумесяца, прерываясь только на ночное время, когда становилось совсем темно и холодно. На это время я засыпал полностью, поскольку такие же трудности испытывали и прочие тела.

Наконец, спустя две недели, когда Колобок два находился на расстоянии ста шестидесяти восьми километров от места старта, я остановил тело, но не оставил просто лежать его на поверхности, а стал пытаться закопать хотя бы в песок, оставив на поверхности небольшую солнечную батарею, диаметром сантиметров сорок, чтобы не привлечь внимания, если её смогут разглядеть сверху.

Я всё ещё надеялся, что технический уровень здесь не выше земного. Да и что я мог противопоставить существам более развитым, я понятия не имел.

Впрочем, я ничего не мог противопоставить и существам с земным уровнем технологий.

Само тело я стал переформировывать в толстый шнур, прокладывая им дорогу вниз, расталкивая песок, а затем и выделяя из него кремний на строительство.

Теперь, имея более или менее спрятанное тело, должное выжить в случае неприятностей у основного или предупредить меня об опасности, можно было серьёзно подумать над тем, где достать руки. Для решения задачи представлялось два способа. Захватить руки или создать самому. Для первого нужно было наличие технически развитой цивилизации на планете. Для второго требовалось научиться не только соединять однотипные атомы друг с другом, но и соединять в определённой сложной последовательности разные атомы. А я пока не знал даже какими ресурсами вещества располагаю. Я только знал, что нахожусь в пустыне и что здесь много кремния, из которого состояли три моих тела.

А что если раскрошить моё третье тело на отдельные песчинки? Ведь я получил три тела благодаря расколу одного, а теперь чувствую их все три, хоть и не получается пока управлять всеми разом... — снова посетило меня озарение, — но зачем? Что я буду делать с кучей подконтрольного песка? Пожалуй нет. Если и раскалывать, то на более крупные фрагменты и создать ещё несколько своих колоний вокруг.

Подумав так, я расколол колобка три, как я его обозначил, на восемь частей. Каждую снова пришлось вырастить до первоначального целого, немного прикопав в песке, чтобы не тратить сил на перемещение вещества. Одно тело было зарыто в песок здесь же и принялось прорастать в недра, а ещё пять нужно было отправить в разные стороны.

Тут мне пришла мысль, что колонии стоит раскидать так, чтобы между ними было шестьдесят градусов, а расстояния от меня и центральной колонии чередовались — сто шестьдесят восемь и триста тридцать шесть километров. Но выходило, что на размещение всех зародышей мне потребуется порядка полугода.

Или потратить немного времени на увеличение диаметра шаров?..

И тут я поймал себя на мысли, что моя первая и вторая колонии растут. При чём растут с полной скоростью. То есть я одновременно занят тремя процессами — двумя строительствами и одним размышлением. Резонно было предположить, что если нагрузить остальные автономные тела отдельной задачей, они с ней справятся.

Первая попытка приказать сразу пяти телам двигаться в заданном направлении не удалась. Пришлось дать задание каждому телу по-очереди. Но в дальнейшем они покатились сами, придерживаясь заданного направления и сократив время расселения до одного месяца. Рядом со мной глазастым остались ещё два слепых тела — колобок три-семь и колобок три-восемь. Для симметрии я расколол последнее пополам и положил три шара между опорами смотрящего так, чтобы касательные к шарам перпендикулярные поверхности были касательными и к описанной вокруг опор окружности.

За последним занятием я понял, что могу делать одно дело задействуя несколько тел. Но попытка перераспределить вычислительные мощности на выполняемые другими телами задачи привела к остановке их всех. Думать одной головой, как товарищ Юлий, сразу несколько дел у меня пока не получалось. Как следствие, у меня возникла куча свободного времени справленного на окраинах сознания постоянно зудящими вычислениями строящихся колоний.

— 5 —

У моего глазастого тела на ближайший месяц образовалась уйма свободного времени. Попытки занять себя подключением к строительству колоний никак не помогали. Подключиться получалось, но для этой задачи вполне хватало мощностей внешнего слоя атомов. Постаравшись, можно было ещё и второй слой задействовать, но это требовало нудного контроля. А всё остальное фактически оставалось свободным. Что было делать? Смотреть вокруг? На песок, который медленно заметал и моё глазастое тело, и солнечные батареи строящихся структур? Тут я вспомнил, что до сих пор так и не удосужился определиться с точным местоположением.

Я потратил весь день, чтобы можно было работать и ночью, на накопление энергии, собираясь посмотреть на звёздное небо.

И вот настал час истины. Хотя моё зрение оставалось чёрно-белым, но при этом весьма и весьма чётким для той конструкции оптики, что я использовал, мне удалось взглянуть на ночное небо этого мира с незнакомыми созвездиями на нём. До утра я изучал их очертания, составляя карту. Когда звёзды померкли, принялся её изучать, воспроизводя перед мысленным взором в динамике.

Созвездия были мне незнакомы. Как я ни старался, построить хоть одно привычное не удавалось.

Внимание привлекла только фигура около полюса, слишком отчётливо вырисовывавшаяся в крест...

Но если я на Земле?.. — мелькнула мысль, заставив лихорадочно вспоминать, где в Южном полушарии есть пустыни кроме Австралии.

Однако, не радуясь, или огорчаясь, раньше времени, я ещё раз проверил наблюдения и вздохнул вновь то ли с огорчением, то ли с радостью — местное небо вращалось вокруг точки лежащей точно на пересечении отрезков соединяющих четыре звезды в крест, создавая на небе впечатление старинных часов, не знавших минутной стрелки.

И куда это меня занесло? — стал раздумывать я, продолжая рассматривать составленную карту неба, на которой что-то было очень не правильно.

После двух полных просмотров я, наконец, понял, чего не хватает — СПУТНИКИ! Я НЕ ВИДЕЛ ЗА ВСЮ НОЧЬ НИ ОДНОГО СПУТНИКА! Ни естественного, ни искусственного. Первое окончательно убеждало в том, что я нахожусь не только не на Земле, но, в купе с другим созвездием на полюсе, ещё и за пределами родной системы.

Неожиданная мысль заставила пересмотреть предыдущее решение, и провести ещё одну ночь наблюдая небо. Но и в этот раз я не нашёл ни Луны, ни каких-то признаков орбитальной активности. Если второе можно было списать на качество моей оптики, то первое, тем более что прошли уже сутки после предполагаемого новолуния, не вписывалось в вариант Земли.

Или я всё же так плохо вижу, что звёзды для меня значительно заметнее пепельного света земного спутника? Невероятно, конечно. Впрочем, карта звёздного неба включала не так много, в сравнении с человеческим взглядом, звёзд, как я посчитал, так что на зрение вполне можно было жаловаться.

Как бы ни было неприятно это признавать, но первоначальная идея становилась всё более правдоподобной. Дополнительно я сопоставил наблюдения двух ночей, ища сместившиеся звёзды. И нашёл их — одну очень-очень яркую белую, появлявшуюся незадолго до восхода, одну с отчётливо цветную, выделявшуюся на фоне остальных какой-то блёклостью, хотя и довольно крупную, висевшую на небе всю ночь, вероятно, внешнюю соседку мира на котором я очутился, и ещё две, меньшей яркости, тоже, очевидно, на внешних орбитах.

Система была очень и очень похожа на привычную. Я снова засомневался в месте своего пребывания, но, не имея хорошей оптики, был вынужден проверить другой вариант достоверного определения планеты — проверить эфир на предмет сигналов разумных. Разумеется, если они используют известный на Земле способ связи или это и есть Земля.

Я стал выращивать на концах своих опор тонкие перпендикулярные отростки, а на их концах ещё одни перпендикулярные уже им отростки, стремясь получить антенны и, одновременно, пытаясь поймать какой-нибудь сигнал.

Полностью работа была закончена, когда длина рабочей части антенн достигла более полутора метров. Однако... Ничего услышать не удалось. Последний факт не послужил доводом в пользу отсутствия каких-либо сигналов, поскольку на любой частоте неизбежно был бы как минимум белый шум, если бы система работала.

Тот факт, что, используя антенны, я не смог засечь никаких электромагнитных колебаний, заставил задуматься, каким образом я чувствую свои отдельные тела. Но ничего не придумывалось. Способ связи явно лежал за пределами человеческих знаний доступных широкой общественности.

Потерпев фиаско с каменными антеннами, стал искать металлы. Снова столкнулся с проблемой незнания "как оно выглядит", и занялся перебором различных атомов. Отращивать антенны получалось хоть и чуть медленнее, чем раньше, но только через месяц экспериментов с различными материалами я впервые засёк белый шум. Причём на частотах ТОЧНО не используемых для связи.

Или используемых?

Я срочно занялся проверкой длины моих, только начавших расти, антенн, остановив сам процесс роста. Оказалось, что это были ещё даже не антенны, а буквально ворсинки длиной в пару тысяч и толщиной в десятки атомов. Что самое удивительное и неожиданное — между этими ворсинками на разных моих отростках установился едва заметный, но устойчивый электрический ток.

Как такое чудо может быть, я не имел ни малейшего понятия и продолжил наращивать антенны выявленным токопроводящим веществом.

Ток между антеннами стал усиливаться. Потом некоторое время оставался на одном уровне, а затем начал слабеть. Только когда мои антенны достигли длины способной принимать колебания гекто— и километровой длины, я поймал прерывистый и повторяющийся сигнал явно искусственного происхождения.

М... Морзе? — удивился я.

Наверно, будь у меня подвижные глаза, я бы их вытаращил. Но даже от отсутствия возможности таращить глаза удивление было не меньше. Неужели на Земле ещё есть кто-то, кто пользуется этим древним способом передачи информации? Хотя... Радиолюбителей, кажется достаточно много и даже, помнится, есть код обозначающий "собаку", для передачи адресов электронной почты.

Обнаружение радиовещания означало, что я оказался на технологически развитой планете. Чтобы окончательно убедиться, что это моя родная Земля, я стал анализировать все перехваченные радиограммы.

Конечно удивляло, что я так и не смог перехватить ни одной передачи голосом, но занятый анализом кода не особенно оставил себе возможностей над этим думать.

Попытка сложить последовательности на базе немногих известных мне, успехом не увенчалась. Я стал старательно разбирать записи и выявлять в них отдельные "буквы". Потом пытался подставить вместо них русские или английские. И в том и в другом случае я получил научный результат — ни латиница, ни кириллица здесь не кодировалась.

Пожалуй, отсутствие английского, как языка международного общения, было самым весомым фактором против земли своего времени. Отсутствие, уже достоверно установленное, естественного спутника против Земли вообще.

Вывод был неутешительным. Планета оказалась для меня совершенно неизвестна, обитаема и слабо развита технически. С другой стороны, я имел фору во многие годы, пока местные достигнут технического уровня, позволяющего меня элементарно обнаружить. При благоприятном для меня сценарии их прогресса, если не будет конфликтов подобных мировым войнам, если, конечно, таковые тут уже не происходят, сильно двинувшим технологии вперёд, можно было надеяться даже на многие десятилетия. С другой стороны это означало, что я не могу рассчитывать на использование возможностей аборигенов. Им просто нечего мне дать. Даже школьник моей родной Земли будет едва ли не профессором в этом мире... Во всяком случае, по меркам среднестатистического местного жителя.

Логичным итогом названных выводов было решение о продолжении строительства себя в недрах планеты, и ожидание когда технологии местных подрастут или когда я смогу без риска для себя начать исследование этого мира.

— 6 —

Подземные колонии росли с до ужаса постоянной скоростью. Прикатившийся в установленную точку шар, я растянул в довольно толстый, около сантиметра, блин с закруглённым краем, должный служить солнечной батареей. Из центра его нижней стороны стала прорастать в песок колонна диаметром равным диаметру бывшего шара.

Но тут возникли проблемы... Очень быстро, энергии поступающей с солнечной батареи стало не хватать. При чём с каждой секундой всё больше. А песок, поднимаемый ветром, засыпал солнечную батарею. Пришлось этот песок поглощать, встраивая в блин и увеличивать, тем самым, его толщину. А чтобы ещё и состояние блина сохранить, не превращая его в тонкую колонну, и диаметр.

И тут я задумался над проблемой энергоснабжения — что лучше, лепёшка, освещённая весь день, но требующая всё большей площади, цилиндр, пусть и тоже зависящий от толщины, но освещённый прямыми солнечными лучами лишь с одного бока. Что менее заметно? Что колонна, что огромное ровное поле, будут явно искусственными. Чтобы увидеть второе, нужно подойти к нему достаточно близко. Первое же будет торчать над горизонтом на многие километры, одновременно позволяя обозревать мне на эти же километры окрестности.

Тем временем, в энергоснабжении наметилось ещё одно решение — глубина проникновения стала достаточно большой, чтобы стала заметна, во всяким случае для меня, разница в температуре в толще и на поверхности. Как следствие, возник небольшой, но устойчивый ток, возрастающий по мере углубления и увеличении разницы температур на концах моих тел, и позволявший уже не засыпать в ночное время и, даже, потихоньку продолжать расти из-за серьёзных холодов на пустынной песчаной поверхности ночью. Было понятно, что эту разницу нужно всемерно увеличивать, но встал вопрос, насколько я в праве использовать эту энергию? Ведь это будет весьма и весьма интенсивно остужать недра, пусть и в течение сотен, надеюсь, лет. Но если не использовать, то мне придётся очень и очень сильно разрастись, дабы обеспечить себя питанием, а так же решать проблемы собственной заметности. Пусть местные используют пока лишь примитивные передатчики, а район моего базирования мало, если вообще, посещаем, но в моём родном мире в это время уже появились и летательные аппараты посерьёзнее воздушного шара. Аппараты пригодные не только для разведки, но и для боя. У меня же пока ничего и близко боеспособного не предвиделось. Значит на первом плане маскировка.