— Это не важно, — положила приборы на опустевшую тарелку. Кажется, добавки я не попрошу. Сыта.
— Знаешь, — он откинулся на спинку стула. — Ты похожа на свою волчицу. Такая же трусливая и неразговорчивая, — кажется, Рора произвела на него впечатление. Но его обвинения меня неприятно задели. Я не трусливая. Как могу, так и выживаю. Если для этого мне нужно поджать хвост и бежать, то именно это и сделаю.
— Поэтому до сих пор жива, — оправдываться не собиралась. Нужно уходить. — Спасибо за обед. Мне пора, — встала из-за стола и направилась на второй этаж за вещами.
— И куда тебе пора, позволь спросить? — услышала за спиной недовольство. — Да я и не отпускал тебя.
— Я в клетке? — резко обернулась и изогнула вопросительно бровь.
— Если понадобится, то и в клетку посажу, — ледяным тоном процедил мужчина. — Если ты еще не поняла, то объясню — мы ПАРА! Отказываться от тебя я не собираюсь, поэтому угомони свою ведьмовскую суть и прими данный факт. Твоя волчица меня уже приняла, — предательница. Я так этого избегала, но стоило появиться на горизонте Филиппу, как она пятки готова ему лизать. — А сейчас я хочу знать, что с тобой происходило последние три дня?
— А вот это точно не Ваше дело, — грубо отрезала я. Меня просто поставили перед фактом. — И Вашей парой я не буду.
— Ты сдохнешь без меня, — или ты без меня? Улыбнулась. Меня стала забавлять эта ситуация.
— Я ведьма, — напомнила ему. — Уже однажды я отказалась от тебя, проведя специальный обряд, — призналась я. Филипп удивленно вскинул брови. Не ожидал. — И скажу, что после него стало легче жить, дышать, существовать, но за эти три дня все полетело к чертям, но я найду способ себя обезопасить.
— Ты провела обряд отречения от пары? — неверующе спросил он.
— Именно!
— Ты сумасшедшая! — Филипп даже тряхнул головой, словно не мог поверить, что я это сделала. — Это дар, подарок, а ты так легко от него отказалась?
— В любом случае сейчас от обряда не осталось и следа, — скривилась я. — Ты прав, моя волчица приняла тебя, но я ведьма, и смогу приструнить собственные эмоции.
— А я? — растерянно пробормотал альфа.
— А на Вас мне плевать, — била жестоко, но мне отношения сейчас не нужны.
— А мне тоже плевать на тебя, — как-то злорадно усмехнулся Филипп. — И свои желания я ставлю на первое место. Ты принадлежишь мне и останешься в моем доме, — жестко припечатал Филипп. — Если нужно, прикую тебя к себе наручниками, пока ты не примешь наш союз, — только одержимого оборотня мне не хватало. Нужно успокоиться и поговорить как цивилизованные существа.
— Филипп Егорович я ведьма, а значит, принадлежу только себе, — фыркнула я. — Да и не создают оборотни с ведьмами пары, — кривила душой, но он этого не знает.
— Ты оборотень, — обвинительно ткнул в меня пальцем.
— И что? — как он не понимает, что мне не до создания пары. Не могу я расслабляться. — Это повод, чтобы бросаться в омут с головой? Мне не нужна пара и истинная связь, — попыталась ему объяснить. — Я приглушила свои эмоции, убрала запах. Вы сейчас мыслите адекватно. Не срываетесь и не пытаетесь поставить на мне свою метку. Мы сможем нормально существовать друг от друга на расстоянии.
Снежные волки сильны, но против Федора и пяти минут не выстоят. А я не хочу этого для него.
— Аврора я и раньше чувствовал тебя, когда ты имитировала запах человека в облике старухи, — устало потер виски мужчина. — Я знаю твой настоящий аромат. Сейчас он ощущается еще более остро. Для других ты может и скрываешь свой запах, но я чувствую тебя. Сейчас мне стоит огромных усилий, чтобы не завалить тебя на этом ковре и не трахнуть, укрепляя нашу связь, — последнее он зло прорычал.
— Сейчас в Вас говорит не завершившийся гон, — скривилась, но продолжила. — Найдите волчицу, снимите с ней напряжение, а меня оставьте в покое, — проговорила легко, но внутри поднялось такое негодование, что я готова хоть сейчас вступить в бой со всеми самками за свою пару.
— А ты жестока и отчаянна. Готова отдать свою пару другой самке, — пренебрежительно выплюнул Филипп. — Благодарю за совет, но я сам разберусь. Только ты не учла одного, — вопросительно изогнула бровь. — Мое мнение. И оно противоположно твоему. Я не собираюсь отказываться от своей пары и точно уж не намерен отдавать другому. Ты остаешься. Привыкнешь ко мне, а дальше решим, как нам быть. Я не давлю на тебя, но не хочу из-за твоей глупости упустить свое счастье. И да, ты права в одном, — он медленно стал двигаться в мою сторону. Замерла. — Гон слишком сильно диктует условия. Я уже не хочу ему сопротивляться. Я провел почти трое суток в аду. Твоя боль стала моей болью. Ты не знаешь, что я пережил за это время, — нервно сглотнула. — А теперь, когда ты такая красивая и желанная стоишь напротив и заявляешь, что я на хрен тебе не нужен, моему терпению пришел конец, — в одно мгновение Филипп преодолел, разделявшее нас расстояние и плотно прижался к моему телу. Опомниться не успела, как он схватил мою руку и положил на свой возбужденный пах. — Чувствуешь? — жарко прошептал он мне на ушко, свободной рукой поглаживая спину, подталкивая к кровати. Мне бы вырваться, но я млела от его жаркого тела и прикосновений. Под ладонью чувствовался возбужденный член. Он слабо подрагивал. — Я до одури хочу тебя, — продолжал шептать Филипп. — Но сдерживаюсь, мать твою, чтобы тебя не спугнуть! — прорычал он и швырнул меня на кровать, а сам остался стоять, нависая надо мной горой. Я шокировано открывала и закрывала рот, отползая к спинке кровати. Филипп был зол. — И вместо того, чтобы сейчас трахаться с тобой, я разговариваю! Мать твою, я просто разговариваю, вместо того чтобы трахнуть собственную пару и поставить на ней свою метку!
— Филипп Егоро...
— Аврора, какой к черту я тебе Егорович? — взорвался он. — Ты издеваешься? После всего, что было за эти дни, ты смеешь так отстраненно вести себя со мной? Я видел тебя разной. И старухой, которая корчилась от боли. И охренительно сексуальной женщиной, распластанной на этой кровати с потрясающими глазами цвета плавленого золота, которую я обтирал влажными холодными полотенцами, заворачивал в мокрую простыню, чтобы сбить жар тела! Видел, забившейся в угол от страха трусливой, перепуганной волчицей!
— Это ничего не меняет, — раздраженно процедила я. — Я ничего этого не просила.
— Да, я понял, что ты неблагодарная ведьма, но и не удивлен, — презрительно выплюнул Филипп. — Вся ваша братия подлые лицемеры.
— Ну, знаете...
— Я знаю, а вот ты молодая, неопытная, растерянная волчица, которой нужно крепкое сильное плечо, — он поддел пальцами резинку моих штанов, потянул за завязки. Напряглась. — И это плечо может подставить только твоя пара. Я!
— Самоуверенный наглец!
— Бестолковая самка, — рыкнул он и жадно поцеловал.
Невозможный, наглый, оборотень! И все мои приглушенные чувства снова обострились. Присутствие пары срывало с меня все барьеры.
Я плавилась в его умелых руках. Филипп был нежным, но в то же время настойчивым. Он не позволял отступить. Давил своей силой, заставляя подчиниться, уступить.
— Пустите меня! — оттолкнула от себя мужчину. Я ведьма и не позволю собой манипулировать. — Я не могу иметь пару.
— Очень даже можешь, — фыркнул оборотень и облизнулся. Ноздри его широко трепетали. Он чувствовал запах моего возбуждения. Стало стыдно. — Твоя волчица замерла в своем развитии. Ей нужно помочь. Да и то, что она взяла контроль над человеческой половиной не нормально. У тебя нарушения со второй сущностью. И с этим я намерен разобраться.
— Я сама отдала ей контроль, так как была слишком истощена и измучена сли..., — вовремя заткнулась, но нужно закончить объяснение, иначе он так просто не отстанет. — Слиянием, — все-таки призналась я.
— Слиянием? — нахмурился Филипп и сел на кровать. — Объясни.
— Я не могу, — покачала головой.
— Клятва? — нет, но эти знания передаются только от матери к дочери.
— Скажу одно, моя питомица Рора — это моя волчица и она сейчас во мне. Вернулась. Единение оказалось не таким, как я предполагала. Не рассчитала собственные силы, — вернее слишком надолго я затянула с возвратом своей сущности. Чем больше лет проходило в разделении, тем сложнее было все вернуть. Теперь я это знала. — Поэтому и обряд больше не действует и моя старушечья оболочка стерлась.
— Объяснишь? — Филипп смотрел на меня круглыми от удивления глазами. Что там ведьма-оборотень? Разделение! Вот что его ошеломило.
— Подробностей, увы, рассказать не могу, — и почему я вообще созналась в этом? Он чужой для меня, хоть и является истинной парой. Подсознательно знала, мужчина не причинит мне вреда.
— То есть все это время ты жила раздельно от своей волчицы? — кивнула. Филипп потер переносицу. Он не готов был к такой правде. — И как это? — смотрел на меня как на больную калеку.
— Словно тебя опустошили, отняли половину тела, — ведьмовские чары приглушали потерю, но мне все равно было плохо. — Поэтому Рора слаба и застряла в развитии. Сейчас, надеюсь, все наладится.
Я попыталась сползти с кровати, но мне не дали. Филипп быстро пресек любые попытки к бегству.
— Ты остаешься, — безапелляционно заявил альфа, обнимая сзади. И снова к попке прижался его возбужденный пах. Интуитивно напряглась. — Не бойся, не трону, — как-то горько пробормотал он. — Хочу, но не трону. Клянусь, это самый безумный гон в моей жизни! Находиться рядом с парой и не сметь прикоснуться к ней. Аврора — это самая жестокая пытка.
Попыталась встать. Не дали. Припечатали к твердой груди.
— Твои проблемы, — пожала плечами и перестала вырываться. Нужно дать ему успокоиться. — Я ведьма и не живу только инстинктами, — категорично заявила я. — Мне мало просто осознания, что ты моя пара. Как бы банально это не звучало, но я хочу любить и быть любимой, а это в понятии оборотней, не одно и то же.
— Ты не любишь меня, — он озвучил мои мысли вслух.
— Как оборотня меня тянет к тебе, но повторюсь, это инстинкты, — попыталась пояснить я. — Хотя не понимаю, почему Рора приняла тебя. Она никогда не была легкомысленной, — Филип хмыкнул, но продолжал слушать. — Как человек, ты меня не привлекаешь, а я все-таки еще хозяйка своему разуму, — тут я немного покривила душой. Филипп мне больше чем нравился, но даже самой себе я не могла признаться в чувствах. Он не должен пострадать из-за меня, а значит, ведем себя как можно безразличнее. — И да, я не люблю тебя.
— Я понял тебя, — Филипп сам отпустил меня и скатился с кровати. Мои слова причинили ему боль, но по-другому я не могла. — Тем не менее, мы попробуем, а пока напиши список, что нужно купить.
— Не нужно, — отказалась я от материальной помощи.
— Аврора, как бы ты не противилась, но ты моя пара, а значит все твои потребности на мне. Я не хочу, чтобы ты в чем-то нуждалась, — Филипп устало прикрыл глаза. Измотала я его.
— Я ничего не могу от тебя взять, — как бы мне не хотелось, но зависеть от мужчины — это последнее, что сейчас нужно. — Да и теперь мне нужно скрыться, лечь на дно, так как не смогу вернуть себе старушечий облик. Зелье готовится в полнолуние, а я его проворонила. Мне нельзя появляться в городе, — если запах я убрала для других оборотней, то по внешности меня тоже легко найти. Уверена, Федор разослал по стране своих лучших ищеек на мои поиски. Да и ведьмак прекрасно знал, как я выгляжу. Не надо было связываться с тем мэром.
— Кто тебе угрожает и почему? — альфа пытливо впился в меня взглядом.
— Если ты узнаешь, умрешь, — а я этого не хотела.
— Считаешь меня слабаком? — недовольно рыкнул Филипп.
— Нет, просто те, кто меня преследуют, в десять раз сильнее тебя, — и это правда. — Думаешь, это блажь, что я решилась на разделение и смену облика? Считаешь, что мне комфортно жить постоянно в бегах? Я устала. Так сильно устала, что сейчас смерть мне кажется благословением. Перебираясь из города в город, снова и снова ищу пути отступления и пытаюсь найти решение, но я в замкнутом круге и выхода нет.
— Аврора я не так слаб, как тебе кажется, — жестко припечатал Филипп. — Я смогу защитить свою пару и себя, — покачала головой. Как он не понимает? Нет сильнее ведьмака-оборотня. — И не нужно тебе больше скитаться по миру, изменяя облик.
Бесполезный разговор. А может, пустить все на самотек, и будь что будет? Просто я чувствую, что мое безумие приближается. Еще один подобный взрыв силы, как с шакалами и возврата не будет. Я это чувствовала. Черное безумие ведьмы буквально наступало на пятки. Нужно, что-то решать. И если мне суждено погибнуть, то я хотя бы, попытаюсь забрать с собой Федора. Для черной ведьмы один приговор — смерть. И я теперь знала, почему. Мы неуправляемы в своем безумии. Если бы на поляне были другие люди, или оборотни, то и их бы убила. Для черных ведьм нет разницы, от кого питаться силой, эманациями смерти.
И снова в голове всплыло послание матери во сне. Все происходило урывками. Вроде и помнила сон до мельчайших подробностей, но стоило мне сейчас погрузиться в раздумья о смерти черной ведьмы, как снова сюрприз от мамы.
Заклинание смерти в очистительном огне ведьмы, высвобождающем ее черную душу, готовой для перерождения.
Я смогу сама себя уничтожить. Вот только, когда безумие возьмет надо мной верх, я этого делать не стану, а значит, нужно найти решение, как это сделать.
Руны заклинания так и застыли в голове, словно ожидая своего часа.
Может ему стоит уступить?
— Ладно, — сдалась я. Ведь и вправду прикует к батарее наручниками, а так есть шанс договориться, а потом уйти не прощаясь. — Я готова принять от тебя помощь.
— Вот и умница, — меня притянули к себе и поцеловали в макушку.
Я не умею быть в паре. Не знаю, как это. До безумия страшно открывать для себя что-то новое. Я ведь одиночка. Дикая отшельница, бросившая стаю ради выживания.
А Филипп настырный. Он ясно дал понять, что не откажется от меня.
Как же не вовремя он появился в моей жизни. Я не готова к таким переменам.
— Но дай мне, пожалуйста, время, — умоляюще посмотрела на него. — Позволь жить пока отдельно. Я не могу просто взять и сожительствовать с незнакомцем.
— Но живя рядом, ты меня узнаешь ближе, — нахмурился он.
— Пожалуйста, Филипп не дави на меня, — жалобно проскулила я.
— И почему я не могу отказать тебе в этом? — обреченно вздохнул он и вновь приник к моим губам.
Нежно провел языком по верхней губе и чуть прикусил ее. Непроизвольно застонала. Проклятье! Никогда не думала, что от простого поцелуя отключатся мозги, а сердце готово будет вырваться из груди.
Поцелуй был коротким, но слишком горячим, чтобы быстро прийти в себя.
Филип очень шумно дышал, а глаза заволокло алым омутом. Зрачки вертикальные и буквально горели. Сейчас на меня смотрел его зверь. Страшно. Я вся сжалась и зажмурила глаза.
— Не бойся, — прохрипел Филипп, поцеловав в шею. — Я же сказал, что не буду давить. И этот поцелуй нельзя назвать поцелуем. Слишком он был целомудренным. На сегодня для тебя достаточно потрясений.
