Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Но, как выяснилось позже, молчал Витька совсем по другой причине. На третий день, как я от Фаи съехала, и только-только начала вспоминать, что такое жизнь в одиночестве, позвонил Мишка Романов, и голосом, глуховатым и неуверенным, сообщил, что все мои оставшиеся вещи перевезёт из Витькиной квартиры к моей матери. Я, признаться, удивилась.
— А мне помнится, что я не с тобой развожусь, — сказала я, но Романову, видимо, было не до шуток, он что-то пробурчал в ответ и отключился. А я, недолго поразмыслив, поехала к матери. После ссоры у Фаи, я с ней больше не виделась, мы даже не созванивались, и поэтому этот визит был для меня вдвойне неприятным. Даже втройне, если отчима вспомнить.
Я когда к дому матери подошла, то сразу увидела Мишкину "семёрку", из багажника которой он доставал набитые сумки. Я мысленно даже подивилась: неужели у меня вещей столько? Ведь это уже второй заход, так сказать. Три сумки уже на асфальте стояли, внушительного такого размера, Мишка достал четвёртую, но, кажется, ещё что-то было на заднем сидении. Я подошла и в машину заглянула. Какие-то пакеты и чехлы для одежды. В зелёном шуба моя, в синем новое пальто. Сама весной их убирала.
Мишка меня увидел, но молчал, здороваться не спешил, только разглядывал меня. Хмуро так, с напускной неприязнью, а сам взглядом по моему лицу шарит, шарит, видимо, ущерб оценить пытается. Дружок-то ему, наверняка, похвастался. Но я улыбнулась вполне лучезарно, мысленно пожелав им всем удавиться.
— Привет.
Кивнул, хоть и нехотя.
— Привет.
— А почему сюда привёз?
— Куда попросили, туда и привёз.
— Ясно. — Я на сумки посмотрела. — Даже интересно, что он туда напихал.
— Кто?
— Мой пока что муж.
Мишка как-то замялся, крышку багажника захлопнул, потом сказал:
— Вещи мама твоя собирала. Витька, он...
— Что? После того, как бить меня прекратил, руки с мылом вымыл?
Романов тут же вскинулся.
— Знаешь что, ты сама виновата!
Я с готовностью кивнула.
— Конечно.
— Ника, хватит. Ты сама всё прекрасно понимаешь. — Он окинул меня долгим взглядом, а после тише добавил: — Надо было головой думать, а не другим местом.
Он, скорее всего, рассчитывал меня обидеть этими словами, но я ему такого удовольствия решила не доставлять, и лишь ещё раз кивнула.
— Ты прав, надо было. Но я не думала, и что самое странное, не жалею. Не зря же говорят: хочешь узнать какой у тебя муж — разведись с ним. — Я изобразила улыбку. — Вот так вот, Миша, проверяю опытным путём.
— Ты ведь не только его предала, ты же нас всех...
— Вот только не надо опять о милицейской чести рассказывать, — взмолилась я. — Меня за три года от этих разговоров тошнит. Не верю я в эту самую честь, не верю. Если я много улыбалась и молча вас слушала, то это совсем не значит, что я дура, Миша. Так что давай без прикрас и рассказов о "милицейской" семье. Я просто хочу знать, когда он мне позвонит. Мне развод нужен.
Мишка всерьёз насупился, оскорблённый в своих лучших чувствах, а на меня смотрел так, словно я с ним разводиться собралась.
— Он сейчас не может. Он в больнице.
Я заинтересовалась. Романов же помялся, но, в конце концов, отрывисто сообщил:
— Несчастный случай. У него обе руки в гипсе.
Я сначала на Мишку глаза вытаращила, а потом не удержалась и фыркнула. Мишка тут же озлобился, а я поспешила отвернуться. Ну а кто бы на моём месте удержался? Есть всё-таки на этом свете справедливость, есть!
— И что же с ним, интересно, приключилось?
— Я же тебе сказал!.. И прекрати улыбаться, Ника.
Я брови сдвинула, покивала с серьёзным видом, но потом всё равно рассмеялась, чем вызвала у Романова просто бурю негодования.
К матери я подниматься не стала. Только глаза к окнам её квартиры подняла, а потом такси вызвала. Мишка уехал, разозлённый моим весельем и несправедливым, как он считал, отношением к его лучшему другу, с которым я поступила так недостойно, и соответственно, даже не подумал помочь, оставил меня у подъезда с кучей вещей, самой разбираться со своими проблемами.
Да и чёрт с ним! Разберусь, не в первой. К тому же, надо привыкать. Я, отныне, девушка одинокая, помогать мне некому.
В ожидании машины я присела на кривоватую лавку у подъезда, поздоровалась с прошедшей мимо соседкой. Та приостановилась и кинула любопытный взгляд на кучу моих вещей на асфальте.
— К нам переезжаешь, Ника?
Я улыбнулась и головой покачала. Не дождавшись больше от меня никаких объяснений, соседка неохотно пошла прочь. Зато появился отчим. Из подъезда вышел, в спортивных штанах, домашних шлёпанцах, с незажжённой сигаретой в зубах, с соседкой в дверях столкнулся, поздоровался вежливо, а сам на меня посматривал. Я тоже его разглядывала, и от вида его довольной физиономии, невольно скривилась. Таким гоголем смотрелся — ухоженный, откормленный, по всему видно, что жизнью доволен. К лавке подошёл и прикурил, наконец.
— В гости не зайдёшь? — вместо приветствия поинтересовался он.
— А меня там ждут?
Усмехнулся и сел.
— А нет никого. Кроме меня.
— Тогда точно не зайду.
— Почему?
— А мне с тобой говорить не о чем.
— О, как всё серьёзно. — Разглядывать меня принялся, как Мишка совсем недавно, потом попросил: — Посмотри-ка на меня.
— Не буду. Боюсь, не удержусь и в морду тебе плюну.
Он засмеялся.
— Ника, Ника. Ты теперь что, на всех мужиков злая, что ли?
— Даже не надейся. — Потом всё-таки повернулась к нему, в упор посмотрела и спросила: — Так что ты моему мужу про меня говорил? Что я шлюха?
Отчим сигарету от губ отнял, дым в сторону выдохнул, а сам с трудом широкую улыбку сдерживал, я видела. Головой качнул.
— Такого я не говорил.
Я скептически посмотрела.
— Да что ты!
Я глазами сверкала, а он с удовольствием ко мне приглядывался.
— Я не так говорил, это уже Витёк сам додумал. С тобой пожив.
— Сволочь.
— Кто?
— Вы оба.
— А-а.
Вокруг никого не было, и я с удовольствием локтём ему в бок заехала. Сергей охнул, а потом за руку меня схватил.
— Надо на ком-то злость выместить?
— Ты не имеешь права вмешиваться в мою жизнь, понял? Ты мне кто? Что ты лезешь со своими разговорами по душам? Мало тебе Витька тогда съездил?
— Сначала мне, а потом тебе. Как оказалось, за дело. Разве я не прав был?
Я руку свою освободила и прямо спросила:
— Тебе что нужно?
— Мне? От тебя? — Он смешно потряс головой, якобы не понимая, о чём я речь веду.
— А если я матери расскажу? Как ты меня по углам зажимаешь с юности?
Мы встретились с ним взглядами.
— А если я расскажу, как ты мне на шею вешаешься практически.
— Мечтай.
— Мечтаю. Давно уже.
Я ответить ему не потрудилась, с лавки поднялась и к сумкам своим отошла. А отчим никак уняться не мог.
— Слушай, а говорят этот мужик мой ровесник. Да?
Я продолжала стоять к нему вполоборота, даже головы не повернула, только руку в бок упёрла.
— Возможно. Только в отличие от тебя он по дому в трениках не ходит. Это ведь ты у нас, Казанова районного масштаба.
— Ох, Ника, ничему тебя жизнь не учит. Уж пора бы язычок научиться прикусывать, а ты всё нарываешься.
— Иди к чёрту. Скажи спасибо, что тебя мать терпит. Где бы ты был без неё? Давно бы подцепил заразу какую и помер.
Сергей снова хохотнул, правда, весёлости в нём значительно поубавилось с начала нашего разговора, тоже поднялся, ко мне шагнул и за талию меня прихватил. Я охнула и сумочкой ему по руке заехала.
— Пыл умерь.
Руки он, конечно, убрал, даже серьёзности вперемешку с тревогой на себя напустил, на всякий случай, вдруг соседи в окна подсматривают, за моим плечом стоял, изображая любящего родителя, беседующего с непутёвой дочерью. Помолчал, затем спросил:
— Что делать собираешься?
— Жить.
— Как?
— Нормально. Квартира есть, работа есть. Что ещё надо?
— Какой-то странный вопрос, — качнул он головой.
Я быстро глянула на него через плечо.
— Знаешь, это только тебе хочется, чтобы я без мужика на стену лезла. Это тебе так хочется. Но если когда-нибудь так и будет, то ты всё равно будешь последним в моём списке. Так что остынь, папа.
Он усмехнулся, явно ответить мне собирался, но тут Алька появилась, со школьным рюкзаком за плечами, с бантами белыми по случаю начала сентября, сначала ко мне кинулась, обняла, потом на отца оглянула.
— А вы чего здесь стоите? Ника, у нас торт есть, пойдём торт есть?
Я её по волосам погладила, улыбнулась через силу.
— Не могу, малыш, я вон видишь, с вещами, такси жду.
— Ты переезжаешь, да?
— Я на своей старой квартире жить буду.
— Аль, иди обедай, тебе в музыкалку скоро, — поторопил её Сергей. — Хватит болтать.
— Ну, пап!
— Иди, сказал.
Я сестрёнке рукой помахала, а на отчима кинула ядовитый взгляд.
— Отец семейства, не меньше.
Сергей фыркнул, вроде тоже к подъезду направился, а я удивлённо посмотрела.
— Ты куда? А вещи?
Он вернулся. На меня смотрел со значением, насмешливо так, а я лишь на подъехавшее наконец такси указала.
— Я могу с тобой поехать, — предложил он, придерживая для меня заднюю дверь и улыбаясь, как змей-искуситель. — Кто вытаскивать будет? А у тебя седьмой этаж.
— Иди ребёнка обедом корми, — зло шикнула я на него. Хотя, непонятно на что злилась, ведь уже давно знаю, то это за человек. Абсолютно нахальный и относится ко всему наплевательски. Только несколько минут назад мы обменялись с ним весьма нелицеприятными фразами, а он уже обо всём позабыл, даже о собственной злости, и мне опять глазки строит. Даже таксист на его пылающий взгляд внимание обратил, потому что, как только отъехали, с усмешкой поинтересовался:
— Муж?
Я одарила незнакомого парня холодным взглядом и спокойно ответила:
— Нет, отец.
Он замер с открытым ртом, а я попросила лучше следить за дорогой.
С сумками на самом деле вышла засада. Таксист в помощи по их доставке на нужный мне этаж отказал после того, как узнал, что лифт сломан. Даже обещанные деньги не помогли. Я осталась с этими сумами перед своим подъездом в одиночестве, уже начиная ненавидеть все свои платья, туфли и даже норковую шубу. По сторонам пооглядывалась, признавая своё поражение. И что самое неприятное, у моего подъезда даже лавочки не было. Вот хоть кричи на крик, честное слово!
— Девушка, вам помочь?
Я обернулась и посмотрела на молодого человека, который только что из подъезда вышел. И тут же кивнула.
— Помочь. — Вспомнила о совести и предупредила: — Этаж седьмой, а лифт не работает.
Он улыбнулся.
— Знаю.
Пока он две моих сумки поднимал, я его разглядывала. Молодой, лет около тридцати, даже симпатичный, улыбка, по крайней мере, мне понравилась, только слишком блондин на мой вкус. Таких в народе белобрысыми зовут. Волосы, брови, ресницы — всё белобрысое. Но глаза яркие, голубые, это спасало. Когда он вернулся минут через пять, всё-таки запыхавшийся и с румянцем на щеках, то рядом со мной остановился, дух перевести, на меня посмотрел и рассмеялся.
— Зарядка.
— Я вас задерживаю?
— Нормально, — легко отозвался он и тут же представился: — Виктор.
Я мысленно ругнулась. Опять. Но улыбнулась приветливо.
— А я Ника. Вы здесь живёте?
— Да. С вами на одной площадке.
— Правда?
Он кивнул.
— Напротив. А в вашей квартире уже третьи жильцы меняются за этот год. Не везёт хозяевам.
— Точно, — подтвердила я. — В начале года вообще намучилась, хотя, муж и предупреждал, что всех новых съёмщиков по базе пробивать надо, а я мне всё лень было, всё забывала его попросить, сама на себя удивляюсь. Вот и затопили соседей снизу, а я разбиралась.
Он моргнул.
— Так вы хозяйка?
— Хозяйка.
— А-а... А я думал, снимать будете. Ну что ж, добро пожаловать домой.
— Спасибо.
Он снова на сумки посмотрел.
— А муж... помогать не захотел?
— А муж уже бывший, — сказала я и добавила не без удовольствия: — К тому же, у него обе руки в гипсе сейчас.
— Что?
— Берите сумки, Виктор. Я мечтаю добраться до дома. Сегодня был жуткий день. — Я пакеты и чехлы с одеждой подхватила и первой к подъездной двери направилась.
Хорошая погода закончилась. Пришли дожди, солнце, казалось, насовсем исчезло, я злилась на пасмурную погоду и старалась не грустить. На новом месте обустроилась, в однокомнатной квартире это не сложно: вещи по местам разложить, пустые сумки и чемоданы на антресоли запихнуть — и готово дело. А как дела закончились, так я и загрустила. Подумывала собаку завести, этажом ниже девушка жила, кажется, тоже одна, и дважды в день выгуливала во дворе свою таксу. Я на неё из окна смотрела частенько и думала о том, что вот ей, наверное, не так одиноко, как мне. Хоть какое-то живое существо рядом. Правда, когда дожди начались, и я, видя её в окно, гуляющую со своей псинкой и всю промокшую, завидовать почти перестала. И насчёт собаки передумала. Может, кошку лучше? Она сама по себе гуляет. Или вообще дома сидит и в туалет в коробочку ходит.
Потом, правда, погода ненадолго исправилась, но у меня на душе легче совсем не стало. Всё складывалось не очень хорошо. Вроде, и развод я спокойно пережила, никаких неприятностей мне Витька больше не доставлял, за последние три месяца мы и виделись только пару раз, когда того требовали обстоятельства. Документы подписали, ещё по штампику в паспорт получили и разошлись. Помню, при последней встрече, я ему вслед ещё обернулась, а вот он просто в машину сел и уехал. Я только усмехнулась. Вот так вот, бац — и новая жизнь началась. В которой пока тоже ничего хорошего нет. Первая злость и шок прошли, бурную деятельность я проявлять тоже перестала, устала, да и надоело, если честно, к тому же к чему её ещё применить, я никак придумать не могла. Помаялась немного, и на работу вернулась. Лёва обрадовался. Похвалил, расцеловал даже, а я, пользуясь его хорошим настроением, намекнула, что дама я теперь одинокая, содержать меня некому и аванс бы не помешал. Шильман порадовал меня своей сговорчивостью, и в тот день мы расстались довольные друг другом. И я даже ещё раз пообещала заработать для него миллион.
А вот сотрудники в офисе ко мне присматривались с некоторым злорадством. Девчонки многозначительно переглядывались между собой, а я лишь поздоровалась и на своё рабочее место села. Включила компьютер и принялась перебирать почту, по сторонам не смотрела. Мне-то любопытно не было, без меня у них вообще ничего не происходит.
— Ника, как отпуск? — всё-таки поинтересовалась Лена, а сама глазами на подруг сверкнула.
Я только кивнула, не поднимая головы.
— Плодотворно.
— Правда? А мы слышали, ты развелась.
Я снова кивнула.
— И что теперь делать будешь?
— Странный вопрос. — Я отложила письма, на кресле откинулась и по привычке ногу на ногу закинула. — Мужа искать. Слава богу, в нашей стране проблем с мужчинами нет. — И улыбнулась девчонкам, которые, как одна, были незамужние. Они снова многозначительно переглянулись между собой, мне достался холодный взгляд, а потом все разошлись. Я сдержала вздох. Ну вот откуда они все всё узнают? Кто им докладывает?
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |