Зверь лютый Книга 38 Ляхолетье

Мысль о том, что труд ассенизатора следует оплачивать...

Придётся поработать золотарём по шляхте. Серебра я от этой сделки не получу. Здесь гривны — не куски металла, а расчётные у.е. Получу несколько тысяч работников. В важном месте и времени. И уважение Кастуся: князь Иван всякую заботу решить может.

— И как это... сделать?

— Вывозишь их в Кауп. Кого-то сам сможешь использовать. Остальных... Подгоню Ольбега в Полоцке, чтобы он ускорил стройку в устье Двины. Туда полон и отправится. Вызову корабли с Варяжского моря, они придут к тебе и перевезут ляхов на Двину.

— Ты... Ты можешь найти в море корабли?! Передать им приказ? Они же... неизвестно где!

— Могу, Кестут.

Я успокаивающе улыбнулся изумлённому Кестуту.

Парень, ты герой. Ты совершил подвиг. Пачку подвигов. Разгром флота, разгром армии, смена веры, смена системы управления. Ты — Великий Князь. Победитель, спаситель, креститель, реформатор, миротворец. Великий человек по делам своим. Но для меня ты — мальчик, который в растерянности и страхе плакал передо мной, который принял ошейник раба. Ты во власти моей. По твоему собственному решению. И моё превосходство продолжает поддерживаться то тех.чудесами, то логистикой работорговли.

Хорошо посидели. До утра. Душевно.

Утром прискакал гонец от Сигурда. В Быдгоще полный восторг: аборигены восприняли Сигурда как чудесное спасение от гибельной опасности. Его норвежцам копыта лошадей целовали!

Радость со слезами пополам: Вернер объявил о гибели старших Болеславичей и множества благородных рыцарей в двух битвах. Отыграли панихиду, тут же молебен за здравие будущего Великого Князя Казимира — а кого? Об одолении супостатов беззаконных и о чуде господнем, просветившего князя Кестута и множество достойных людей среди язычников.

Понятно, что пруссам в город... не надо. Да у Кестута у самого дел выше крыши. Обнялись на прощание. Елицу в лобик поцеловал.

Это был последний раз, когда я видел Елицу. Знал бы — мог бы как-то... поласковее. Хотя, если бы знал, то и она бы была жива, и вообще... всё могло быть иначе. Не знал. Даже мысли не было.

Уже ночью привезли Вернера. Никакого. Нет, не пьяного — богослужения выматывают. Сигурд приехал проводить. Всего не обговорить, но некоторые вещи наметили. У утру подгребли десяток лодок с пруссами.

Мда... если они так ляхов изображают, то... разница заметна. Ну не носят мужчины в Польше юбок!

Вверх против течения втрое дольше, чем вниз. Сигурд коней добрых подогнал да пяток своих кашубо-норвежцев. Для обозначить позицию Гданьска в Гнезно. Ещё пяток пруссов приличного вида. Для обозначить позицию будущего князя Мазовецкого.

Всех — в лодки, сам с малой командой — на конь. Марш-марш. Сутки изнурительной скачки, но два дня выигрываю. Время для подготовки к следующему этапу.

От Влоцлавека до Гнезно 120 вёрст. Лошадки наши отдохнули на здешних лугах. Ещё добрали лошадей у местных. Вернер своей властью приказал бить кнутом нескольких особо шумных. Нет, коллеги, шумных — не про лошадей.

Смогли избежать тележного обоза. Вьючные лошадки бегут живее. Хотя отряд в полтысячи человек быстро всё равно идти не может.

* * *

Прикиньте, коллеги. Лошадь сама длиной метра два. Носом в задницу впереди идущего она не полезет. Три метра в колонне — минимум. Это для выезженных, обученных лошадей. На здешних дорогах по три в ряд — не поскачешь. По двое — можно. 1.5 версты — минимум. Но удержать дистанции не удаётся. Получается вдвое.

Три версты, даже когда они идут рысью — четверть часа. Сидишь в стороне и смотришь, пропуская колонну мимо себя. Они подбираются, подтягиваются — Лютый глядит. А через сотню метров строй снова дыреет. А уж постановка на стоянку... а начало движения...

Прежде кавалерийские корпуса садились в седло по общей команде. Последние всадники начинали движение через пять часов.

Как-то коллеги эту подробность... не учитывают. Оперировать конными массами более эскадрона не доводилось?

* * *

— Ваня, я тоже такая... смешная была?

Это мы наблюдаем, как епископ слезает с коня после дня марша.

— Нет, принцесса. Ты была... ещё смешнее. Ему-то приходится ежедневно стоять, ходить, руками махать. А ты... семь лет в запечке. Не насмехайся над ним.

— Я? Нет-нет! Как же можно! Он же пастырь! Во! В раскарячку как таракан беременный! Хи-хи...

Не смогла удержаться. Ну и дура.

— Если у него не получится договориться в крепости, то... озеро это, Гопло, 25 вёрст в длину. Объезжать... Не только у него будут ляжки стёрты.

* * *

Богатство этого места — соль. Кусок соли, предназначенный для продажи — крушва. Похожие и в 21 в. пилят в Сахеле. От куска — название городка, Крушвица.

Соль — дорогой товар, один из двух необходимых привозных в натуральном хозяйстве.

Говорят: консервант, вкус... — это вторично. Здесь, в средневековье, люди сильно потеют, постоянные физические нагрузки. Соли выводятся из организма с потом, и начинаются неприятности. Судороги, обмороки, смерть. Человеческая мысль — движение ионов. Нет ионов — нет не только мыслей, все рефлексы, все сигналы в электрической системе человека дохнут. Здешние нормы потребления соли на порядок больше, чем в 21 в. Я об этом уже...

На берегу Гопло в нач. IX века находились большие поселения полян и гоплян.

Гопляне — племя. А не гопники, которые орут: Гоп! Стоп! ...ля-я-я!, как некоторые подумали.

Это — археология. Дальше легенды.

Жители выбрали вождя по имени Попел. Беден, зарабатывал на хлеб выжигая золу (попель) в окрестных лесах. Производитель удобрений. Наш человек, пролетарий. Увы, оторвался от народа: пиры, охоты, чванство. Как-то пришли к нему родители, не захотел их признавать: "Пусть меня мыши съедят, если это мои родители!". Не успел сказать, а мышь тут как тут. Набросилась на Попела. Махнул он саблей, разрубил мышь пополам. А из половинок — две мыши. Чем больше рубил, тем больше мышей становилось.

У нашего Змея Горыныча головы отрастали — не помогло, тут мышей хватило.

Попель спрятался в башне. Тут его мыши и достали. Или, правильнее — извлекли? Башня — Мышиная. Шестигранный каменный столб с маленькими отверстиями-окнами. И 21 в. стоит. 32 м. высоты, великолепная смотровая площадка.

Мыши — образ эпидемии. И размножаются делением. Как бактерии.

В этом варианте легенды нет Пястов. Поэтому есть второй вариант и второй Попель.

Как-то в ворота Попела II постучались два путника. Попель, праздновавший день рождения сына (Попель III?), нежданных гостей не принял. Те отправились дальше. К бедному колёснику по имени Пяст.

Зачем там и тогда колёса посреди озера и бездорожья? — Так бедный же! Разбогатеешь ли с того, что и даром никому не нужно?

Примерно в это же время (сер. IX в.) далеко-далеко от оз. Гопло жил другой бедняк, который занимался похожим ремеслом — плотничал, изготавливая детали кибиток, Керекучи-ходжи. Его потомки объединили многие племена тюрок и основали огромную державу. Как потомки Пяста объединили лехитов.

Есть в деревообработке что-то державообразующее. Сын плотника Иосифа наполнил душами царствие небесное. А продукт плотника Папа Карло — театр.

Пяст и жена его Репка тоже праздновали день рождения сына. Мальчику пора дать имя. Пяст попросил незнакомцев стать крестными (до христианства лет сто). Имя дали: Земовит.

Сразу начались чудеса.

Жители собирались у Пяста. Бедняк переживал: хватит ли еды. Однако, чем больше выносили угощений, тем быстрее наполнялась кладовая. Все поняли: боги в деле. Оценили бескорыстие, честность и мудрость Пяста, пригласили, после изгнания Попела, на полянский трон.

Не жадный, мышей не ловит, бродяг кормит? — Князь.

Третий вариант меняет последовательность, добавляет мышей-амфибий и жену-немку.

Попель кутил и придумывал новые налоги. Люди пришли к Пясту за советом. Тот и говорит:

— У него же дядья есть! Пусть прирежут. Или, там, урезонят.

Среди возмущенных налогоплательщиков был, естественно, доносчик. Попель сам пригласил родственников, отравил их, тела сбросил в озеро. Чем травил — неизвестно, но сильно концентрированным: из озера полезли мыши.

— Мыши?! Из воды?!

— Не мешайте! Это старинная польская легенда.

Мыши-аквалангисты направились прямиком в замок и съели всех, включая королеву.

Жена в легенде антигерой: придумывала новые налоги, отравила родню мужа, немка. По польским меркам — все в порядке.

Можно ли назвать Пяста иноагентом? — Да, получает иностранные, от богов, угощения.

Спустя годы народный избранник передал власть сыну. Выборная власть превратилась в наследственную. Типично: примеры есть и в 21 в.

Земовит, сын Пяста, стал князем полян и прапрадедом Мешко I, первого исторического правителя Польши.

Мешко в Крушвице крепость построил. Потом потомки мудрого Пяста пригласили в страну тевтонцев, которые её разрушили в кон. XII в.

У меня пока стоит.

Факеншит! Коллеги! Я про крепость.

Крепость и посад на острове. Позже его сделают полуостровом. Надо получить согласие коменданта крепости, чтобы пройти под стенами по мостам. Или идти на версту севернее. Там чуть живые развалины и какой-то брод.

Развалины недавние. Романская базилика Петра и Павла нач. XII в. Синхронная Петропавловская в Смоленске... на мой вкус аккуратнее. Поставили бенедиктинцы, монастырь у них тут был. На стенах — вращающийся крест (обратная свастика). Фигурный рельеф опор можно увидеть ещё в двух местах: в Венеции в соборе Св. Марка и в испанском Сантьяго-де-Компостела в соборе Св. Иакова. В стенах морды языческих божков, византийские кресты, пальмовая ветвь, зазубрины от мечей и выбоины от стрел (рыцари освящали оружие перед походами).

Всё в полуразрушенном состоянии: Болеслав Кривоустый здесь с братцем Збигневым бодался. В РИ Казик восстановит. То-то его церковники полюбят.

Нет, коллеги, полюбят не в том смысле, как вы сразу, а в летописном.

* * *

Вернер вернулся затемно и слёг: выдохся совсем. Но с комендантом договорился.

В предрассветных сумерках перебрались на ту сторону озера. Мышиную башню издалека посмотрел. На стенах крепости полно народу. Ещё бы: бесплатный цирк, русские идут. Когда ещё туземцы такое увидят? Веков через шесть-семь?

Наконец, Гнезно.

Здесь в 1000 г. Болеслав I Храбрый встретился с императором Оттоном III у могилы св. Войцеха. Болек отрубил у трупа руку и подарил сувенир императору. Тот так расчувствовался! Отдарился собственной тиарой. Поносить её удалось только через четверть века: 18 апреля 1025 г. в соборе Успения Пресвятой Девы Марии Болеслав славно возведён в королевское достоинство.

Храм — романский, на полу — керамические плитки, на стене — список чудотворного образа Мадонны с младенцем из римской Санта-Мария-Маджоре. Здесь короновались ещё четыре польских короля.

Потому мы сюда и скачем: короновать Казика с соблюдением. Чту, знаете ли, традиции аборигенов.

* * *

Болеслав Храбрый подарил архиепископству 18 тыс. крестьянских дворов в 12 тыс. деревнях. Соотношение видите?

После Храброго — восстание язычников. Вторжение чешского князя Бжетислава в 1038 г., вывоз мощей св. Войцеха (часть вернули в 1090 г.), разрушение Гнезно.

Лет 60 тому назад — династическая война. Осложнённая ошибкой в выборе Папы Римского — оказался анти-папой.

Тут епископ Магдебурга натащил фальшивок и доказал, что польская церковь должна ему подчиняться. Потом булла Ex commisso nobis a Deo, (Золотая Гнезненская, 7 июля 1136 г.):

Епископ Иннокентий, раб рабов Божиих... известно, что область поляков расположена в самых отдаленных частях света... мы милостиво постановляем, что Церковь Гнезно,,, разделяет привилегию Апостольского Престола... выразив это именами собственными. От Гнездена, от Острова, от Лечны, от Накеля до реки Плитвизы, от Ланды, от Чалиса, от Хезрама, от Руды полная десятина товаров, меда и железа, лавок, дворцов, шкур, и лисиц, и свиней, и пошлины....

В булле 400 топонимов. Архиепископству, кроме прочего, принадлежит провинция Жнин с десятинами, рынками, озёрами и всей светской юрисдикцией.

* * *

Ага, вон церковь — нормальная романская базилика. Крепость на Тукомском острове. С востока — речка мелкая и загаженная — Цибина. Вообще-то, это восточное русло Варты, в которое, верстах в шестидесяти выше. впадает настоящая Цибина. Но я же не буду местным их гидронимы поправлять!

С запада за городом основная здешняя магистраль и оборонительный рубеж — р. Варта. Штурмовать с той стороны будет неудобно...

Ваня! Погоди! Давай сперва поговорим. Может, удастся убедить туземцев как-то по-хорошему...

— Здравствуй, Винцент. Как себя чувствуешь?

— Вы очень добры, мио синьоре. Если не считать болей в спине, судорог в ногах, постоянного кашля и...

— Не считаем. Парадное одеяние одеть и быстро в город, пока не стемнело. Передашь эту грамоту архиепископу Яну Грыфите лично в руки. Здесь сообщение о недавних новостях и предложение встретиться. Я стану лагерем вон там, в Гржибово, в монастыре св. Иоанна. Надеюсь, архипастырь понимает, что воины... неаккуратно обращаются с имуществом. Чем быстрее мы отсюда уберёмся — тем меньше ущерба.

В Гнезно территория предместий с юга и востока в собственности горожан, с севера и запада — церкви.

— Я доверяю твоему уму. Потому отпускаю без конвоя. Ты не забыл свою клятву служить мне? Не забывай, а то твоя голова... не будет пригодна даже для того, что было в прошлый раз.

Покраснел, склонил голову. Мда... его тонзура... хорошо смотрелась. Так и тянуло щёлкнуть.

— Да, синьоре, я передам грамоту. Я могу идти?

— Нет. Теперь то, чего нет в грамоте, но архиепископ должен знать. Скажешь под рукой. Моя цель — коронация законного наследника погибших князей Казимира Болеславича. Это необходимо сделать быстро ради предотвращения смуты и спасения множества добрых христиан. Отказ или задержку посчитаю враждебным действием. За этот поход, меньше чем за полгода, я взял достаточно городов с мощными крепостями. Гнезно... возьму. Тогда пощады не будет. Бронзовые ворота с страстями св. Войцеха, многолетний труд и слава Яна, будут вывезены на Русь. Как и деревянный ларец с мощами. Православная церковь не считает св.Войцеха святым. Мощи выкинут в мусор, ворота — в переплавку.

Вернер объяснил мне, что у этого Яна есть самая важная вещь. Не жизнь, не шапка примаса Польши, даже не бессмертная душа — Гнезнинские ворота с картинками. Смысл жизни, кульминация деятельности, путёвка в вечность. Угроза увоза вершины жизни и искусства в неведомые дебри и трясины Руси, разрушения этой красоты... помогут, надеюсь, принять правильное решение.

Всё, что вам дорого, должно быть или внутри, или далеко. А не стоять воротами посреди несчастливой страны.

Шантаж прекрасным? Ажоподелаешь?

Разве не сказано: Не сотвори себе кумира? — Золотой телец тоже кому-то казался восхитительным.

Видеть красоту — можно, создавать — не по-христиански.