Земля! Месть проигравших

'Северные' затоптались на месте. Битва зависла в неустойчивом равновесии.

Строй бойцов Саттан изогнулся еще сильнее, дугой обхватив прорвавшихся. К крыльям этой дуги подбежали резервы, сформировав два узких клина.

Ударили, в мгновение ока разорвав надвое отряды северных кланов.

Рев, дикие крики и звон оружия.

Немалое число отборных воинов оказались в окружении, но не растерялись и бросились на прорыв живой стены, внезапно выросшей перед ними.

Битва разгорелась с новой силой: ломались копья, тупились мечи, удары проминали прочный металл доспехов, — но попавшие в окружение бойцы северных кланов погибли все. Остальные бежали к выходу из ущелья, где оно переходило в холмистую равнину.

И снова посреди ущелья застыла металлическая стена. Насколько хватало взгляда долина перед ней была забита сотни мертвых и умирающих бойцов и смотреть на картину внезапного и беспощадного разгрома было тяжело.

До позднего вечера северные кланы так и не решились на новую атаку.

Джунгарша, в окружении телохранителей, которые все больше становились похожими на стражу, пошел к себе. Опять видел бой 'северных', окруженных Саттан, мельтешение убийственных копий и горы, горы трупов и двоюродного брата, лежащего навзничь, всего усеянного золотистыми лепестками горных цветов, причудливо и страшно окропленных кровью...

Никто не знал, как победить Саттан и Джунгарша чувствовал себя униженным — во всех смыслах новое для него чувство скреблось в горле, словно оно уже чувствовало удавку кланового палача.

— Принесите настой грибов! — приказал телохранителям и откинул полог палатки.

Зайдя внутрь, поднял взгляд и с проклятием выхватил из ножен кинжал, выставил перед собой, спина ощутила матерчатую стену.

В шаге от него, в полутьме глубины палатки, стояла, игнорируя оружие в руках мужчины, женщина. Очень юная внешне — гладкая белая кожа, русая коса через плечо, желтый сарафан и белая рубаха. Ее выдавали глаза, красные, без белка, без зрачка, как у.... перерожденной ведьмы; пустой, голодный взгляд, устремленный в лицо Джунгарша. Ненормальные... Безумные. Бездушные. Кровожадные чудовища, которые нападают на любого не раздумывая. Вроде как...

Драуни приготовился к почти безнадежному бою с порождением Зла и Холода. Мысли с бешеной скоростью сменяли друг дружку, не давая возможности сосредоточиться. И только одно его занимало: она одна? Или рядом есть еще?

Телохранители, Демоны бездны возьми вас! Где вы?

Мгновения текли, но ведьма не нападала, только слышалось ее хриплое дыхание и это породило надежду.

Судорожно сглотнул.

— Что тебе надо, ведьма? — произнес после паузы, стараясь чтобы голос не дрожал.

— У тебя проблемы, — произнесла ведьма голосом, в котором не было и тени эмоции, — а я могу помочь тебе решить их... Чувствуешь, как удавка кланового палача сжимает твою шею?

— Что ты можешь, ведьма, — пробормотал Джунгарша не отводя полыхнувшего ненавистью взгляда от бесстрастного лица женщины.

— Я могу рассказать, как заставить Саттан сдаться, — тихо произнесла ведьма.

— Сдаться? Саттан? Как? — охнул Джунгарша, кинжал в руке дрогнул, — да может такое быть?

— Приведи их семьи и потребуй сдаться под страхом их казни.

— Семьи? — взгляд Джунгарша застыл, произнес тихо, — Ты издеваешься, ведьма? Они ушли в горные леса — их невозможно найти в чертовых чащах!

— Тебе невозможно, драуни! Тебе! А для меня в этих лесах тайн нет!..

Прошли день и ночь. Северные кланы не нападали, но и не уходили назад в свои бесплодные земли.

Новое утро начиналось на узком проходе сквозь горный хребет Мантра заметно позже, чем на равнине. Там, на открытом пространстве, всякая живность, предпочитающая свет дня ночи, уже вовсю заливалась, приветствуя солнце, веселым гомоном, а здесь солнечным лучам препятствовали горы и едва начало светать. И только ледники, высоко в горах, пламенели, словно окровавленные. Ночные хищники, уже не торопясь, направлялись в норы, сытно отрыгивая и щеголяя раздувшимися от теплого мяса животами, а дневные еще не смели высунуть нос наружу. Здесь ночь еще не кончилась...

Но все так же дорогу перекрывала неприступная стена щитов клана Саттан.

Тревожные резкие звуки рантама (металлический, духовой музыкальный инструмент, длиной более 2 м) раскатились над ущельем. Звуки плыли в теплом прозрачном воздухе, пока среди бойцов не стих шепот, а с гор не откликнулось звонкое эхо.

Тогда из строя вышел богато одетый воин с пушистой веткой дерева ноин — традиционным сигналом мира и вызова на переговоры и, замер впереди строя одноклановцев.

Из стены щитов вышли двое предводителей Саттан и пошли к врагу, навстречу им — переговорщик северных кланов. Встретились посередине между двумя войсками.

— Что вам надо от нас? — надменно произнес один из — высокий, в стальной кольчуге, усиленной на груди двумя щитами, и скрестил руки. На груди массивная золотая цепь — знак достоинства старейшины клана, из-за спины торчит эфес меча, короткий кинжал заткнут за пояс. Лица не видно — его закрывала маска с изображением оскаленного демона. Второй, с такой же цепью на груди, остановился немного дальше.

— Мне? — деланно удивился посланник 'северных', — это вам нужно кое-что сделать! — он обернулся и махнул рукою, строй северных кланов раздвинулся и Саттан увидели в глубине строя связанных женщин и детей.

Вожди Саттан застыли, вглядываясь в родные лица — в первых рядах пленников стояли их семьи, а еще через миг один из них, впереди, вырвал из ножен за плечами меч, клинок блекло сверкнул голубизной. Еще миг и ударит.

— Только посмей! — отступил на шаг и, хватаясь за эфес клинка, прошипел 'северный'. Меч в руках старейшины дрогнул, — и твоя семья умрет! Умрут все семьи Саттан! Время вам, чтобы сдаться, до полдня! И слушай волю Джунгарша! На рассвете следующего дня вас отпустят! Отпустят всех — наше оружие не прикоснется к вам! В этом твердое и последнее слово Джунгарша, иначе вашим семьям смерть!

Если бы взгляд мог убивать, то переговорщик 'северных' немедленно пал замертво, но взгляд не убивает. Саркастически улыбнувшись, неспешной походкой направился к своим, а старейшины Саттан, стараясь ступать твердо и уверенно, пошли к строю щитов.

Ровно в полдень над ущельем прогремел рев рантама и, едва эхо замерло между гор, Саттан услышали пронзительный крик:

— Что вы решили, Саттан?

Несколько мгновений стояла пронзительная тишина. Легко умирать за клан и собственные семьи, зная, что они в безопасности, но вот когда безжалостный враг держит в руках жизни самых дорогих людей... выбор нелегок. На землю упал щит и копье воина из первого ряда, за ним еще и еще, и еще, через несколько мгновений Саттан стояли безоружные. Столь доблестно сражавшиеся стальные воины сломались, сдались на милость победителя. У каждого есть слабое место, надавив на которое ты можешь раздавить.

Саттан связали и пригнали к ним семьи, а потом случилось страшное.

Поскольку собственные законы северных кланов не разрешали им убивать добровольно сдавшихся, то они придумали для посмевших сопротивляться иное наказание. Мужчин, женщин, детей уложили на землю, сверху положили трофейные щиты. Укрыв их коврами, заставили щедрыми угощениями, 'северные' уселись на них и устроили пирушку в честь победы, с танцами и ритуальными боями.

Всю ночь из-под щитов доносился хруст костей и крики детей и женщин, и проклятия мужчин, под утро только стоны, потом затихли и они. На следующее день 'северные' выполнили, что обещали — сняли щиты и развязали пленников, но живых Саттан под ними не было.

Северные кланы прошли сквозь горы и покорили южные кланы — так была захвачена большая часть Таламаши, которая погрузилась в кровь, смерти и голод... и от рабства освободилась нескоро... очень нескоро. Почти через две сотни лет...

Сергей долго молчал, глядя на Аридэль каким-то новым и оценивающим взглядом.

— Они так и не простили нам своего поражения. Северные кланы это те, кого тысячелетия спустя назвали Ушедшими кланами — придрались к тому, что мы имплантировали себе наноботы. Сказали, что мы теперь не живые существа, а полуроботы и не хотят жить с нами и уйдут в космос. Мы не препятствовали, — срывающимся шепотом произнесла девушка, отбросив с лица прядь волос, как делала всегда, когда волновалась. И как же Сергей любил этот милый, трогательный жест! — и еще ты должен знать, что несколько Саттан спаслись и стали родоначальниками новых кланов... в том числе моего клана Лэрдов.

Теперь ты знаешь все.

Помолчали. Сергей опустился на кровать.

— Вы что, до сих пор не можете им простить этой покрытой мхом истории? Черт! Это прошлое, далекое прошлое! Ты понимаешь, как чудовищна ваша война, если она действительно разразилась из-за того, что ты рассказала?

Аридэль покачала головой.

— С прошлым никогда не бывать покончено. Оно объяснять настоящее. И... все гораздо сложнее с причинами войны. Мы... мы... мы простили. Это времена давно прошедшие и мы пытаться заключить мир... Даже после того, как они уничтожить несколько колоний. Полностью уничтожить... — Аридэль хотела что-то еще сказать, но замолчала, наткнувшись на холодный взгляд мужа.

— А что они? — Подался вперед землянин, фиксируя взгляд на переносице драуни.

— Они... убить парламентеров.

Они замолчали. Человек отвернулся, и слышно было, как за окном набирает силу ветер, гудит и бросает в стекла дождевые капли.

— Вы подставили Землю, вы подставили всех нас и себя в том числе! — зло сказал человек и ткнул пальцем в сторону драуни.

— Да, — ровно и бесстрастно ответила Аридэль, из глаз майора и боевого офицера одна за другой выкатывались слезы, бороздя мокрые дорожки по словно отсутствующему лицу, — я признавать это... мы, драуни признавать это, но мы даже помыслить не мог, что соргисы найдут нас ... но признанием вины дело не поправишь. Надо думать, как остановить их.

Из детской послышался пронзительный младенческий плач, Аридэль вскочила, посмотрела умоляюще на каменное лицо мужа и метнулась на звук.

Человек смотрел на приоткрытую дверь, из которой доносились звуки детского плача и песни на русском с едва уловимым протяжным акцентом:

Баю-баюшки-баю.

Не ложися на краю

Придет серенький волчок,

Он ухватит за бочок

И утащит во лесок

На лице мужчины полыхала противоречивая смесь эмоций, от гнева до облегчения и еще чего-то непонятного. Рывком поднялся и прошел к окну, переваривая тучи мыслей и чувств, раздиравших буквально по кускам, и с треском распахнув створки, вдохнул прохладный воздух. Мир наискось полосовали косые струи дождя.

Младенческий плач прекратился, он услышал легкие женские шаги, замершие напротив, и повернулся.

Глаза Аридэль были сухи, губы крепко сжаты.

Сергей довольно долго молчал, глядя на Аридэль каким-то оценивающим взглядом, потом отвернулся к окну. И неожиданно рассмеялся, не совсем, впрочем, нормально, с каким-то повизгиванием. Но кризис в отношениях с женой, судя по всему, миновал.

Мужской взгляд на миг остановился на вырезе блузки жены — в нем были хорошо видны потяжелевшие после родов груди и, тут же, словно испугавшись, скользнул дальше. Аридэль перехватила взгляд и чуть заметно улыбнулась. Эмоции женщин драуни, собственно, ничем не отличались от земной женщины.

Аридэль подошла вплотную. Лицо ее было так близко, что он мог коснуться ее ресниц губами. Человек миг поколебался, потом не выдержал и обнял горячее женское тело, прижался лицом и губами к тонкой высокой шее. Девушка обняла его так, словно боялась, будто в следующую секунду человек исчезнет. Драуни сама нашла его губы.

Ее губы были обжигающе горячими и сладкими.

— Только молчи, — прошептала, прерывая поцелуй, женские щеки вспыхнули румянцем — Вообще молчи, ни слова...

— Хорошо, мой командир-координатор, — ответил человек чувствуя, как кружится голова...

А на следующий день пришло новое письмо — Совет кланов набирает пилотов каботажников для атаки фотонника соргисов, но шансы выжить минимальные.

* * *

К Земле приближался фотонник и, на нас всех, на все Человечество легла его мрачная тень.