| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
-Да... И нет? — словно бы не совсем уверенная в том, как бывший Божественный Дух может это объяснить Аинзу, та пригляделась к стоящему на стенах обелиску, что навело Аинза на мысли об орудиях,— Этот город определенно поддерживает какой-то Божественный Дух, но это не имеет связи с защитой города... Город защищен иными силами, не имеющими отношения к Божественному Духу... Но уровень? Уровень этой защиты соотносим — весь город фактически является одним могущественным Благородным Фантазмом... Но при этом словно бы не является? Словно бы это не совсем Благородный Фантазм, а что-то другое?
-Я... Я не совсем уверена, как это возможно объяснить... — Альтурия нахмурила брови еще больше, заставив Аинза кивнуть ей, даже если он не до конца смог понять сказанное ей, не желая перегружать разум девушки еще до встречи с неизвестным королем.
Фантазм-не-Фантазм, который при этом не создан Божественным Духом, хотя Божественный Дух также имелся в этом уравнении...
-Не переживай, мы в любом случае разберемся с этим вопросом,— Аинз в любом случае высказал свое мнение, прежде чем проделать путь до борта барки Озимандии, сменившей быстрый полет на величественную проходку над улицами города, словно бы подчиняясь своим каким-то неизвестным правилам, продолжая свой путь к расположенному в центре величественному дворцу неизвестного короля, прежде чем вглядеться в лица людей, находящихся в данный момент на улицах города.
Город, имя которого Аинз, к сожалению не знал, производил впечатление настоящего архитектурного чуда — или, скорее даже, планировочного — создать город с идеальной планировкой было крайне сложной задачей во все времена, в том числе современности — но говорить о планировании городов в древности было сложнее всего, рельеф или натура общества означали, что каждому правителю было необходимо привлекать недюжинный талант или остаться правителем запутанной системы малюсеньких поселений, объединенных между собой разве что номинально — наблюдать за тем, как город был фактически расчерчен по линейке на улицы и кварталы в подобным условиях для Аинза было странно, тем более после того, как он насмотрелся на картины в прошлых Сингулярностях. Еще более странно для Аинза было наблюдать за тем, как современный древний город был похож на прошлые известные ему города — цветочный магазин, площадь с развлечениями... Даже что-то, что Аинз мог назвать исключительно торговым центром!
Да, картина города все еще была выполнена из камня, песчаника и дерева, однако вместе с тем производила впечатление современного мегаполиса, на который кто-то путем редактуры натянул внешность древней крепости.
-Почему здесь так... Мирно? — голос Машу привлек внимание Аинза, заставив его взглянуть вниз вновь, стараясь определить, сказала ли она правду — и вынужденный признать, что это действительно было так.
Даже находясь в данный момент на территории города, если бы Аинз немного присмотрелся, он легко бы смог разглядеть переливающиеся вдалеке черные волны неизвестного моря, и учитывая то, что как Слуга он не получил особых навыков связанных с его зрением — наверняка нашлось бы достаточное число людей, что также смогли бы разглядеть подобную картину. Более того, скрыть подобное черное море, поглотившее всю землю до горизонта было невозможно — каждый человек в этом городе однозначно знал о том, что мир был поглощен черным морем, что сейчас сдерживалось исключительно стенами вокруг территории людей.
И все же на лицах людей под Аинзом не было паники или отчаяния, те двигались спокойно сквозь улицы, общаясь друг с другом — дети гонялись по улицам, не обращая внимания на взрослых, а взрослые смеялись во время перекуса, отдыхая на расставленных лавках, словно бы идиллическая картина спокойной размеренной жизни счастливого народа, а не государства на грани уничтожения.
Более того, с удивлением Аинз заметил, что едва ли кто-то из двигающихся по улицам по своим делам людей даже обратил внимание на парящую барку Озимандии в небе.
Даже в мире, в котором впервые появился Аинз, где самолеты или скоростные поезда были абсолютно нормой было невозможно найти человека среди толп, что по крайней мере не проводил бы взглядом фигуру движущегося в небе самолета или проезжающего поезда, такова была природа людей. Подобная картина была для них совершенно привычна, и вместе с тем по крайне мере они не могли игнорировать ее настолько, чтобы не замечать ту вовсе.
В текущем мире же наблюдение за парящим кораблем не заставило людей — не отвлеченных своими делами и важной работой людей, а отдыхающих лавочников и даже любопытных детей заметить движущуюся процессию Озимандии, будто бы подобная картины была для них не просто обычной, а совершенно не интересующей их, естественной как движение облаков по небу.
-Если у них есть время для отдыха — у них есть время и для тренировок. Почему они не пытаются тренироваться в таком случае? Уже смирились со своей гибелью от монструозного моря? Хм, неважно, сколько раз я наблюдаю картину слабых, что не пытаются найти в себе силу — каждый раз я ощущаю только жалость и презрение,— привалившись с другой стороны от Аинза Артур произнесла медленно, глядя на двигающихся людей с неодобрительной нахмуренностью между ее бровями.
Аинз в ответ взглянул на Артур — будучи персонажем, связанным с игровыми расами людей, Аинз никогда не общался с Артур в Иггдрасиле, и даже не интересовался ее характером вне той, собрав некоторую информацию исключительно путем случайных упоминаний, поэтому он совершенно не знал о том, как она относилась к текущей картине... И точно также не мог даже предположить ее реакцию на подобную Сингулярность. Подобная информация была для Аинза новой — и потому он запомнил ее на будущее, прежде чем кивнуть Артур и отодвинуться от борта барки Озимандии, глядя на приближающиеся стены дворца.
Озимандия, впрочем, не стал останавливаться вновь, оставляя за собой стражу дворца, провожающего его корабль неодобрительными взглядами, прежде чем медленно начать опускать ту, после чего, добравшись до края, ухмыльнуться фигуре, что он явно ожидал увидеть в данный момент — возможно даже надеялся,— Ты, Король Героев! Возрадуйся, ибо сам Фараон Фараонов решил почтить тебя своим присутствием!
-Хм, золотой мальчик решил познать, как велико гостеприимство Царя всех Царей?! Ты смеешь бросить мне вызов, Озимандия?! Достойно, великий Царь всех Царей принимает твой вызов! — Аинз едва мог разглядеть фигуру говорившего, но его громыхающий голос, казалось, разлетелся по всему миру и отразился от неба, возвращаясь обратно,— Сидури, я требую величайший пир, достойный самого Гильгамеша и прибывших к его столу просителей! Открой мою сокровищницу — царю не пристало показывать свое гостеприимство меньшим, чем лучшим из лучших вин и яств!
Приближающаяся фигура заставила Аинза вглядеться в ту — даже с небольшой дистанции, с которой говоривший казался не больше, чем маленьким муравьем, одна его походка словно бы делала его в десять раз больше, чем он был на самом деле — расправив плечи и задрав высоко подбородок тот выглядел живой статуей самому себе, не столько перемещающейся по своему дворцу, сколько вращающей мир каждым своим шагом для того, чтобы оказаться в том месте, в котором мужчина желал его видеть перед его лицом.
Короткие золотые волосы мужчины блестели, переливаясь на свету, прикрытые небольшим тюрбаном, что Аинз в прошлом видел среди каких-то пустынных кочевников в Иггдрасиле, а надетая на него жилетка, подчеркивающая его выдающиеся мышцы, и свободные штаны создавали странную картину, как будто бы приближающийся мужчина одновременно был мудрецом, звездой боев без правил, приятным в общении боссом и самым влиятельным человеком в мире. Одно его присутствие делало его больше, чем весь дворец вокруг него.
Это не делало внешность приближающегося парня хуже для Аинза, нет, Аинз совершенно не мог сказать, что его раздражало подобное бахвальство — Аинз даже мог сказать, что приближающийся парень — как он себя назвал, Гильгамеш? — даже проявлял какую-то харизму своей застилающей небеса фигурой. И вместе с тем Аинз не мог сказать и то, что это слишком привлекало его в фигуре приближающегося человека — Аинз всегда плохо общался с людьми, проецирующими свое могущество вокруг них. Впрочем, Гильгамешу, казалось, удавалось это сделать таким образом, что пока Аинз не собирался считать это отрицательной чертой приближающегося парня.
Озимандия. впрочем, легко перемахнув через борт своей барки в наплевательство над всем аристократическим этикетом, что до этого момента он, кажется, считал своими персональными заповедями, после чего размеренным, но явно куда более быстрым шагом, чем пристало бы правителю, равным которому не было на свете — по крайней мере, как считал сам Озимандия — проделал путь до Гильгамеша, после чего сцепил с ним руки в крепком рукопожатии, закатив лицо к небу и расхохотавшись во всю свою мощь,— Ну же, Царь Урука, попробуй удивить величайшего Фараона и умилостивить его своими дарами!
-Даже у золотого дитя Солнца должно быть чувство самосохранения, Озимандия! За пренебрежение к яствам самого Короля Героев я велю выпороть тебя сотней плетей и подвесить за ноги над вратами моего дворца! — после этих слов, произнесенных без единой крошки злобы, Гильгамеш рассмеялся во весь свой голос, присоединившись к трубному смеху Озимандии, пожимая его руку, оставив Аинза гадать о взаимоотношениях между двумя Слугами, что выглядели одновременно как самые близкие друзья, так и самые злостные враги, мечущиеся между желанием обняться во всю силу своих крепких мышц и прирезать друг друга на почетной дуэли. Впрочем, если Аинз немного разобрался с Озимандией, то вот относительно Гильгамеша Аинз не имел ни малейшего понятия, кем тот являлся — помимо короля с высокой персональной харизмой.
-Сам Гильгамеш, Король Героев, первый герой всего человечества! — к счастью, верная Машу была рядом с Аинзом и поспешила быстро заполнить этот пробел в знаниях Аинза,— Говорят, со времени его рождения человечество не создало героя сильнее чем он, первая легенда среди всех... В его правлении Урук стал величайшим государством мира, а его сокровищница переполнилась всеми богатствами мира, что он завоевал, подчинив себе весь мир. Все Благородные Фантазмы в мире произошли из его сокровищницы...
Услышав эти слова, однако, Аинз мгновенно подобрался, тут же сбросив с себя пелену размышлений и присмотрелся к Гильгамешу — не стоило считать его жадным или предателем, однако любой игрок, что, услышав слова "бесконечная сокровищница" и "все артефакты в мире", не задумывался о том, как их можно было прибрать к своим рукам не заслуживал называться настоящим игроком. Даже если это было лишь отвлеченным размышлением, как минимум Аинз должен был на секунду допустить мысль о том, чтобы получить в свой контроль подобные "бесконечные сокровища" — иначе он просто бы не мог называть себя истинным игроком, готовым разбиться ради любой уникальной побрякушки. Учитывая же страсть Аинза к коллекционированию — взгляд Аинза мгновенно приобрел опасную ноту, поскольку ради получения подобной "бесконечной сокровищницы" под свой контроль... Может быть, а Сверхранговая магия не была бы столь опасна, если бы она была использована ради подобного благородного дела?
-Дитя отказывающееся быть моим дитя для того, чтобы быть человеком... Подобные слова ранят меня — мне хотелось бы сказать о том. что это является лишь "фазой" взросления ребенка, однако глядя на него я могу сказать только о том, что это является не "фазой", а злонамеренным заблуждением. Картина сколь печальная, столь и отвратительная в своей печальности, — слова Ангрбоды, впрочем, оказались достаточно незаинтересованными — даже величайший из людей слабо интересовали мать монстров — более того, ее выражение лица передавало ее безрадостный взгляд на фигуру Гильгамеша, сместившийся в сторону от него, словно бы та не желала больше разглядывать мужчину,— Кто это рядом с ним?
Аинз моргнул от слов Ангрбоды — за фигурой Гильгамеша легко было не разглядеть даже окружающего его города, что уж говорить о каких-то людях, тем более тех, что всегда предпочитали находиться позади от основного действия, вроде девушки, что Аинз все же разглядел спустя мгновение.
Определить точно ее возраст и внешность было достаточно сложно — помимо дистанции этому мешала также накинутая поверх ее волос накидка-капюшон, однако Аинз мог разглядеть. что та по крайней мере была достаточно молодой девушкой арабской внешности с цветом кожи подобно латте, с лицом прикрытым словно бы накидкой прямиком из гарема какого-нибудь шейха, и судя по тем крохам, которые мог рассмотреть во внешности девушки — а именно ее красоту — вполне возможно той и являющейся...
В любом случае, слишком долго размышлять на эту тему Аинз не стал, спрыгнув вслед за Озимандией с его барки как Мастер Озимандии, от того представляющим официального главу подобной делегации, желая разобраться как в условиях Сингулярности, так и, вероятно, предложить помощь с разрешением той неизвестному королю. Впрочем, проделав несколько шагов до Гильгамеша, уже расцепившего руки с Озимандией, Аинз не смог так просто найти момент для того, чтобы вклиниться в его речь и не показаться невежливым, прерывая его действия, поскольку обернувшись к девушке Гильгамеш мгновенно начал говорить,— Сидури, десять золотых ягнят, маринованных в моем самом совершенном вине, запеченных в Одрерире! Да, тех, с которых создавали руно! Десять — нет, сотню бочек лучшего эля Нинкаси! Пусть Золотой мальчик подавится моим гостеприимством!
-Прошу прощения... — Аинз попытался подать голос, однако Гильгамеш не обратил внимания на слова, пытающиеся его прервать, продолжив перечислять одно блюдо за другим, из тех, что, вполне вероятно, достойно бы смотрелись даже в списке еды из Иггдрасиля,— Не меньше шести перемен блюд — и это только что касается горячего! Как минимум двадцать, нет, сорок видов лучших сладостей Урука, пусть прибывший мальчишка увидит торжество моей великой цивилизации и задохнется от сладости!
-Ха-ха, какая жалкая низость, пытаться подкупить Царя Царей едой? Гильгамеш, твое падения с пъедестала великих королей никогда до того не было столь явным — но я, как великий фараон, позволю тебе усладить меня праздником — великий царь должен быть милосерден к малым королям изживших свое цивилизаций,— Озимандия, также совершенно забыв о присутствии Аинза, продолжил поддерживать удивительно теплое и дружеское общение с Гильгамешем, посмеиваясь одобрительно, из-за чего голова Аинза постепенно начинала кружиться от диссонанса. Они враги? Они друзья? Они враги, которые могли бы быть друзьями? Они друзья, которым стоило быть врагами? Соперники? Аинз совершенно не мог определить отношения между ними!
-Хм, да, и пусть мой взор услаждает сотня лучших танцовщиц Урука — так и быть, я разрешу солнечному ребенку наслаждаться картиной единовременно со мной! — отрапортовав, кажется, три сотни листов требований для, видимо, готовящегося празднования, Гильгамеш наконец повернулся к Озимандии, после чего едва-едва кивнул тому, прежде чем наконец-то перевести взгляд на Аинза, расплывшись в улыбке самого довольного кота во всем существующем мире,— С какой же причиной ты пришел к своему коро...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
