— "Это принадлежало твоему отцу, Гарри", — тихо сказал Сириус, вставая, чтобы прикоснуться к плащу. — "Мы с Ремом думали, что он потерялся... Я... дай мне взглянуть на записку". — Он взял записку у Гарри, взглянул на слова и кивнул. — "Дамблдор."
Ремус кивнул, вставая, чтобы потрогать плащ.
— "Джейми одолжил его ему за несколько недель до того, как их убили. Помнишь? Он сказал, что ему показалось странным, что Дамблдор попросил его, ведь он достаточно силен, чтобы не нуждаться в плаще, чтобы быть невидимым".
— "Это принадлежало моему отцу?" — спросил Гарри в благоговении. От мысли о том, что у него есть что-то, принадлежавшее его отцу, у него заболело в груди, и он крепко ухватился за это, прижимая к груди.
Рот Рона открылся от удивления.
— "У твоего отца был собственный плащ-невидимка? Вот это да, приятель!"
Сириус усмехнулся, осторожно накидывая плащ на плечи Гарри так, что только его голова парила в гостиной.
— "Вообще-то, он был в семье Поттеров на протяжении нескольких поколений. Флимонт отдал его Джеймсу перед тем, как тот уехал в школу. Фи была в ярости. Она сказала, что последнее, что нужно их сыну, это плащ-невидимка, чтобы слоняться по школе, но Монти протащил его в сундук, прежде чем он ушел на первый курс. Под этим плащом мы натворили немало бед. До пятого курса все четверо из нас могли поместиться под ним".
Ремус хихикнул.
— "Потом мы стали слишком высокими и поняли, что наши ноги видны, не говоря уже о том, что мы были не настолько тощими, чтобы все так протискивались под ним".
Сириус ухмыльнулся Ремусу.
— "Потом Джеймс использовал его, чтобы обжиматься с Лили. Много раз."
Ремус рассмеялся, улыбаясь воспоминаниям.
— "Так и есть". — Он расстегнул плащ и улыбнулся Гарри. — "Это правильно, что он вернулся к тебе. Твой отец хотел бы, чтобы он был у тебя". — Он с улыбкой поцеловал Гарри в лоб. — "Поттер и плащ-невидимка. Это имеет смысл".
Гарри просто усмехнулся.
— "Я действительно могу оставить его себе?"
Сириус обхватил Гарри руками, притягивая его к себе, чтобы обнять.
— "Это твое, Сохатик. Конечно, ты можешь оставить его себе. Но давай постараемся не создавать слишком много проблем из-за него".
Гарри злобно ухмыльнулся, глядя на Сириуса.
— "Мне нужно отомстить Малфою за то, что Филч чуть не поймал нас за то, что мы гуляли после комендантского часа".
Рон охотно кивнул.
— "Это может быть весело".
Бровь Ремуса поднялась.
— "Гарри, почему ты гулял после комендантского часа?"
Гарри озорно усмехнулся.
— "Малфой вызвал меня на дуэль волшебников, когда я сказал ему, чтобы он перестал придираться к Невиллу".
— "А потом этот ублюдок даже не появился, а сдал нас Филчу, как будто у него штаны горели. Проклятый трус", — пробормотал Рон, поморщившись, когда Перси ударил его локтем. — "Ой!
— "Рональд! Я староста! Ты не можешь ходить вокруг да около и соглашаться на дуэль волшебников! Как, по-твоему, я выгляжу? Слава Мерлину, что тебя не поймали!"
Перси продолжал рассуждать о том, как это было невероятно эгоистично и как они могли ущемить шансы Гриффиндора на Кубок Дома. Фред и Джордж насмехались над ним сзади, что очень забавляло остальных в комнате.
Рон посмотрел в глаза Гарри, и они оба усмехнулись.
Некоторые вещи лучше было оставить невысказанными.
Глава 72: Та, в которой Минни говорит Сириусу найти работу
Примечание автора:
DISCLAIMER: Я не являюсь владельцем прекрасной сцены с Дамблдором (хотя я немного подправил ее). Спасибо, JKR.
Как я уже говорила — небольшие изменения.
Спасибо, что сказали, что вам действительно нравится Зи, полная противоположность тому, кто был до вас. Сириусу с ней весело и ха, вы хотите, чтобы Сириус женился на ней? Да, я представляю, что для Ремуса и Сириуса было довольно неприятно видеть, как Гарри открывает плащ-невидимку.
Ха, Сириус определенно выйдет из себя, если Гарри будет сражаться с Квирреллом за камень, хаха. Ремус и Тонкс решат свои проблемы. Вы думаете, если он будет преподавать на третьем курсе, он не захочет быть вдали от нее? Интересно. Спасибо, что хотите, чтобы Сириус был счастлив, и да, ему действительно нужно рассказать Гарри о Зи.
У Гермионы и Невилла есть свои семьи, с которыми они могут провести Рождество. Я уверена, что у них тоже были прекрасные Рождества. Что касается ваших придирок, у меня нет беты для этой истории, и сколько бы раз я не возвращалась к редактированию, я не совершенна.
текст:
Только на рождественском ужине в доме Тонксов Гарри удалось поймать Ремуса. Все поиски Николаса Фламеля привели их к пустому результату, и Гарри знал, что если кто и знает, кто этот неуловимый волшебник, так это Ремус.
Он был самым умным из всех взрослых, которых знал.
Ремус сидел в кресле в углу гостиной и пил гоголь-моголь. Его взгляд был устремлен на Тонкс, которая о чем-то смеялась с Сириусом. Гарри присел на подлокотник кресла и щелкнул пальцами перед лицом дяди, чтобы привлечь его внимание.
— "Дядя Рем!"
Ремус вздрогнул и покраснел, когда понял, что его поймали за пристальным взглядом. Тонкс почти не разговаривала с ним с тех пор, как он так холодно отшил ее. Не то чтобы он мог винить ее. Он вел себя как полное ничтожество и знал это. Но он скучал по ее дружбе и по тому, как светлая улыбка сияла в его сторону время от времени. И то, что его застали за тем, что он смотрел на нее, как влюбленный щенок, было довольно неприятно.
— "Гарри, прости, я... задумался", — быстро сказал он.
Гарри посмотрел на него с изумлением.
— "Правда? Потому что мне показалось, что ты уставился на Тонкс".
Ремус покачал головой.
— "Ну, э... я не делал этого".
Гарри сдержал ухмылку. Он знал, что Тонкс любит его дядю, и думал, что это довольно забавно. Он вспомнил, как, когда ему было шесть лет, Тонкс сказала ему, что однажды она выйдет замуж за его дядю и что он будет вынужден называть ее тетей. Гарри безумно хихикал и говорил ей, что она сумасшедшая. Но теперь, когда он стал старше, эта идея показалась ему весьма привлекательной. Очевидно, его дядя испытывал к ней те же чувства, по крайней мере, в теории.
— "Итак, раз уж ты не слишком занят, пялясь на Тонкс, могу я тебя кое о чем спросить?"
Ремус покраснел.
— "Я не пялился на... неважно", — пробормотал он в отчаянии. — "Что я могу для тебя сделать, Гарри?"
— "У меня к тебе вопрос", — сказал Гарри. — "Я хотел спросить, не знаешь ли ты, кто такой Николас Фламель? Я уже где-то читал его имя, но не могу вспомнить, откуда я его знаю, и это не дает мне покоя. Хагрид упоминал, что он дружит с Дамблдором".
Ремус кивнул, стряхивая паутину со своего мозга.
— "Так и есть. Мы уже говорили о нем раньше — он довольно известный алхимик, Гарри. Он создал философский камень, который, как говорят, дарует пользователю бессмертие и неограниченное количество золота. Он довольно известный человек, так что вполне логично, что Дамблдор его знает. Почему ты хочешь знать?"
Гарри пожал плечами, изображая безразличие.
— "Без причины. Мне просто было любопытно".
Ремус на мгновение уставился на него, его глаза с висками следили только за ним.
— "Ты лжешь мне, маленький Олень. Твои глаза становятся очень яркими, когда ты лжешь".
Гарри встал.
— "Не о чем беспокоиться, дядя Рем. Честно говоря, я просто где-то услышал это имя и захотел узнать, кто он такой".
Ремус не сводил глаз с сына.
— "У тебя из-за этого могут быть неприятности?"
— "Нет", — ответил он немного слишком быстро.
Ремус хихикнул. Озорство в глазах Гарри было настолько восхитительным, что он не смог сдержать улыбку.
— "Хорошо, я пропущу это мимо ушей. Веди себя хорошо".
Гарри только усмехнулся в ответ.
— "Озорство удастся. Обещаю".
Но первое, что сделал Гарри, это послал сову Гермионе и Невиллу, сообщив им, что Ремус рассказал ему и кто такой Николас Фламель. После того как они легли спать, он ввел в курс дела Рона. К тому времени, когда они вернулись в Хогвартс, все они были убеждены, что способность быть бессмертным — это опасное оружие, и что это должно быть то, что Дамблдор прячет в школе. А кто бы не хотел этого? Логично, что Снейп попытался бы украсть его.
Но мысль о том, что Снейп бессмертен, скорее вызывала у Гарри рвотные позывы, и они договорились следить за любой подозрительной активностью со стороны Снейпа.
В первую ночь после возвращения Гарри решил использовать свой плащ-невидимку. Он собирался посмотреть, не захочет ли Рон прокрасться с ним, но передумал. В первый раз, когда он использовал плащ — плащ своего отца, — он хотел побыть один.
Он бесцельно бродил по коридорам, прислушиваясь и чувствуя себя неуязвимым от мысли, что его никто не видит. Он выругался, когда свернул за угол и чуть не налетел прямо на Филча. Гарри поймал себя, прежде чем упасть, и побежал по коридору, когда миссис Норрис начала мяукать. Невидимый или нет, он все равно был тверд, и меньше всего ему хотелось, чтобы его застали вне постели после комендантского часа.
Он споткнулся в старой классной комнате и удивленно вскрикнул, увидев огромное зеркало, стоящее в конце комнаты. Это было великолепное зеркало высотой до потолка, в богато украшенной золотой раме, стоящее на двух когтистых лапах. В верхней части зеркала была вырезана надпись: "Erised stra ehru oyt ube cafru oyt on wohsi".
Он закрыл за собой дверь и осторожно подошел к ней. Это напомнило ему об Алисе и ее зазеркалье, и он ненадолго задумался, безопасно ли прикасаться к нему или, провалившись сквозь стекло, он окажется в новом мире. Подойдя ближе, он подумал, как здорово было бы смотреться в зеркало и не видеть своего отражения.
Он широко ухмыльнулся, прыгая перед зеркалом, и чуть не упал от шока.
Он не только был хорошо виден в отражении, но и Джеймс, Лили, Флимонт и Юфимия стояли позади него вместе с Сириусом и Ремусом.
Он крутанулся на месте, хватая руками воздух, но ничего не почувствовал. Он снова повернулся к зеркалу, тщательно сглатывая. Они улыбались ему и махали руками. От вида стоящей перед ним семьи у него на глаза навернулись слезы, и он удивился, как это возможно, что они оказались перед ним.
Его семья.
Вместе, целые и счастливые.
Гарри практически бегом вернулся в башню Гриффиндора. Он разбудил сначала Невилла, а потом Рона, потащил их обоих за собой и умолял пойти посмотреть на зеркало, которое показывало ему его родителей, бабушку и дедушку.
Рон все время ныл, утверждая, что он может посмотреть на фотографии семьи Гарри утром, но Невилл казался заинтригованным.
— "Смотри!" — воскликнул Гарри, стоя перед зеркалом. — "Ты видишь их? Посмотри, как они счастливы!"
Рон выглядел озадаченным.
— "Я вижу только тебя, Гарри".
Гарри нахмурился.
— "Нев?"
Невилл покачал головой, переместившись, чтобы встать рядом с Гарри.
— "Я просто вижу нас".
— "Рон, встань здесь как следует, теперь ты их видишь?" — спросил он.
Глаза Рона расширились в тот момент, когда он стоял перед зеркалом один.
— Проклятье! Это я!
Невилл закатил глаза.
— "Конечно, это ты, Рон, это же проклятое зеркало!"
Рон проигнорировал его.
— "Нет, это я! И я хорошо выгляжу. Я — я староста и капитан по квиддичу тоже!"
Бровь Гарри поднялась в замешательстве.
— "Это не имеет никакого смысла".
Невилл переместился, чтобы встать перед зеркалом.
— "Дай мне посмотреть".
Рон довольно нехотя отодвинулся в сторону, и глаза Невилла стали огромными, как блюдца.
— "Что ты видишь, Нев?" — спросил Рон, наклонившись, чтобы посмотреть, но увидел только отражение Невилла в стекле.
— "Я... я вырос и... мои мама и папа стоят позади меня, улыбаются и держат за руки, обнимают меня... они...". — Он улыбнулся, в его глазах стояли слезы. — "Они счастливы и здоровы".
Гарри легонько подтолкнул своего друга, улыбаясь.
— "Они выздоровели".
— "Как ты думаешь, это зеркало показывает нам будущее?" — спросил Рон, торопясь снова оказаться перед ним.
Глаза Невилла расширились.
— "Могло! Вот почему ты так успешен, вот почему мои родители вернулись, а семья Гарри... ох", — неубедительно закончил он, его глаза были грустными. — "Это не имеет смысла".
— "Это не может быть будущее, мои родители, бабушка и дедушка умерли".
— "Или это предвестие того, что однажды твоя семья соберется вместе и — о," — снова сказал Невилл, зажав рот. — Забудь, что я это сказал.
Гарри уставился на него.
— "Что все, кого я люблю, будут мертвы? Ты это хочешь сказать, Невилл?"
Невилл выглядел извиняющимся.
— "Нет, Гарри — прости! Я просто разволновался из-за теории Рона".
— "Оно не показывает будущее", — настаивал Гарри, его глаза теперь гневно сверкали.
Рон кивнул, прочищая горло.
— "Нет, нет, конечно же, нет". — Рон и Невилл обменялись виноватыми взглядами. — "Тогда, может, нам стоит вернуться в постель?"
Гарри кивнул, все еще думая о таинственном зеркале, пока он шел за своими друзьями обратно в башню Гриффиндора.
Но его снова и снова тянуло к нему.
Он не знал, почему он пошел.
У него были фотографии его семьи. У него было так много фотографий Сириуса и Ремуса, счастливых воспоминаний о том, как они все смеются и улыбаются, но видеть их стоящими позади него — это было чувство, которое он не мог объяснить. От этого у него запорхали бабочки в животе и защемило сердце. Если бы его родители, бабушка и дедушка были живы... если бы Сириус и Ремус были рядом, чтобы стать его веселыми дядями, а не отцами... иметь бабушку и дедушку и настоящих родителей — это было бы самое удивительное.
Затем он почувствовал себя виноватым.
У него были родители. Два замечательных отца, которые любили его больше самой жизни.
Он никого не любил больше, чем Сириуса Блэка и Ремуса Люпина, но мысль о том, что Джеймс и Лили тоже будут рядом, была тем, о чем он мечтал.
Когда он писал Сириусу и Ремусу в конце недели, он подумывал написать об обнаружении зеркала, но не знал, как выразить это словами. Он не хотел ранить их чувства. Он не хотел, чтобы они знали, что иногда ему хотелось, чтобы у него были мать и отец, что иногда он хотел этого так сильно, что ему было больно. Сириус и Ремус были лучшими отцами, о которых он только мог мечтать, и он любил их так сильно, что желание иметь больше, казалось, говорило о том, что их двоих недостаточно.
И это было неправдой.
Поэтому он опустил зеркало и вместо этого рассказал им, что взял Невилла и Рона под мантию, просто чтобы исследовать замок.
Когда он вернулся в класс той ночью, то быстро подбежал к зеркалу, без раздумий сбросил плащ и сел перед зеркалом. Улыбка, которая появилась на его лице при виде его семьи, заставила его сердце заколотиться.
Голос, раздавшийся у него за спиной, заставил его вздрогнуть.
— "Ну что — снова вернулся, Гарри?"
Гарри чувствовал себя так, словно его внутренности превратились в лед.
Он оглянулся. На одном из столов у стены сидел не кто иной, как Альбус Дамблдор. Гарри, должно быть, прошел мимо него, так отчаянно стремясь добраться до зеркала, что не заметил его.
