Метаморфизованные летающие ящеры оказались тогда невероятным по мощи воздействия поражающим фактором для обеих сторон. Пусть и осталось их способными на действия после ритуала всего пять штук, но пока маги Воды не извели их всех баллистическими сосульками, бед и горя эти местные аналоги бомбардировщиков принесли не мало. В частности, именно тройкой этих летающих огнеметов была сожжена дотла столица империи. Сохранились в целости только сами городские стены, замки и особняки высших аристократов, арсенал, казначейство и другие здания, что были построены по 'литейной' технологии. Но всё же и внутри этих зданий многие сгорели или задохнулись в дыму. Возможно, во время одного из этих пожаров и погиб император. Превратилась же в пепел элита дворянства империи — огромная толпа избалованных вседозволенностью, капризных, и хандрящих от сознания, что уже все имеют и уже все испытали высокородных аристократов. Почему бы и императору не сгореть? Был он личностью слабовольной, ленивой и не очень доброй. По правде говоря, при обнародовании версии об его гибели не многие зарыдали. А вот о гибели вмести с ним всего цвета имперской научной мысли — теоретиков и практиков, ректоров и деканов имперских коллегиумов и академий сожалели многие. Погибших же одновременно со всеми вышеназванными простых жителей столицы никто не считал и вспоминали о них мельком. А люди тогда гибли тысячами тысяч. Гибли в безумных давках в городских воротах. Умирали, задохнувшись в дыму. Погибали, сгорая в своих домах, придавленные обвалившимися балками и стропилами потолков и крыш. Умирали от недостатка кислорода в подвалах, где прятались в надежде переждать огненный шторм. И что самое гротескное — при всей трагичности происходящего не обошлось без нелепого и анекдотического чуда. В качестве абсурдности воли высших сил можно упомянуть, что во время гигантского пожара охватившего весь город, спасся в полном составе и даже с клиентами, бордель тетушки Руффилы. Девицы во главе с тетушкой, посчитав это знаком Всеблагих, предались раскаянию и тут же ушли в монастырь. Клиенты борделя тоже приняли постриг, но ушли только в мужской монастырь. Где и спрятались от последующих прелестей Эпохи разрушений.
Ведь помимо суперпятёрки костяных драконов и нескольких тысяч 'диких' мертвяков, из-за прерванного ритуала образовалось еще с сотню не имеющих классификации неживых, но очень живучих монстров. Развоплощение этих мертвяков было не обычной схваткой, битвой или сражением. Нет, это была изматывающая, отнимающая силы и многие жизни мучительная аскеза. Не развоплощались эти создания некромагии стандартными методами. Только жизнь за жизнь. И не просто за жизнь воина или мага, а за жизнь человека искрой небесной чистого. А вот такого, невинного душой и готового отдать свою жизнь за других, найти быстро было сложно. От лап немёртвых монстров погибли тогда многие и многие. Счёт перевалил за тысячи, когда нашлась их ахиллесова пята. В этом случае проявили себя жрецы Всеблагих Братьев, свершая духовные подвиги и уничтожая чудовищ.
Противники, ошеломленные почти вселенской катастрофой и серьёзной проблемой уничтожения необычной нежити, ещё раз заключили перемирие на недолгое время и объединились перед лицом общего врага. Коллективно перебили всю взбунтовавшуюся нежить, цвергов и кто попался под руку. При совместных действиях почти наполовину перемешались составами войсковых частей. Этим они создали серьёзную головную боль интендантскому корпусу, которому было абсолютно безразлично, кто против кого воевал и за что. Всё что волновало полевых служащих интендатуры — это только аккуратность отчётности и своевременность снабжения обмундированием и довольствием воюющих. Такой же ненормальной точностью и сверхнаплевательством на принадлежность физических лиц к разным лагерям, отметилась Служба казначейства Полночной империи. Денежное довольствие выплачивалось почти своевременно. Налоги взимались неукоснительно. Служащие что интендантства, что казначейства передвигались по полыхающей пламенем гражданской войны стране совершенно безбоязненно и иногда в одиночку. В столь ненормальном поведении служащих данных структур, Владимир Анатольевич подозревал магов Жизни. Были многозначительные намёки в единичных фолиантах на зачатки нейропрограмирования и других неприятных способов воздействия на сознание человека. Так что ещё больше прежнего он обрадовался про себя падению такого монстра как Полночная империя. Многочисленные достижения империи его начинали откровенно пугать — он ведь собирался существовать в этом мире и существовать насколько можно комфортно в его состоянии. А находиться в 'свободном полёте' нежити без владельца, в государстве с тотальным контролем граждан невозможно. Ну и он всё-таки глубоко внутри лелеял свою, пока кажущуюся недостижимой, но имеющую право на существование сокровенную мечту. Мечту о возвращении в тело дышащее и чувствующее. А в сгинувшей Полночной империи это было бы нереально безо всяких сомнений.
Тем временем, пока Владимир Анатольевич отвлекался на свои мысли, в истории, рассказываемой Ворантом, мятежники окончательно победили сторонников императора и разделив территорию империи на две неравные части — герцогство Аранское и Полночную республику, расползлись по вновь образованным государствам зализывать раны и копить силы для будущих схваток.
Королевство Марнийское, Великий маркизат Саграм, страна Мааниан, княжество Туорс и Торговая республика — бывшие враги, временные союзники и единственная колония империи, пользуясь временным безвластием и увлеченностью имперских граждан обоюдной резнёй, отхватили немалый кусок территорий. Тогда вновь образованным герцогству и республике не хватило сил наказать вероломных соседей. Хватало и более серьёзных проблем. А сейчас наследники империи не чувствовали себя достаточно сильными для полноценной агрессии. Да и желание со временем пропало. Оба государства-наследника Полночной империи делали вид, что якобы смирились с захватом территорий, но не ленились посылать рейдерные отряды на территорию подлых наглецов — соседей. Ну и о друг — друге не забывали. Даже смело можно сказать, что нападали герцогство и республика на соседей скорее по обязанности, а вот на бывших сограждан со всей ненавистью и яростью.
Диверсанты герцогства и республики жгли деревеньки соседей, уничтожали посевы, отравляли колодцы и другие источники воды. Приданные армейским подразделениям некромаги обоих государств на скорую руку формировали мелкие отряды нежити, сопровождали их на границу и, указав рукой направление, отдавали единственный приказ — 'Убивайте всех!'.
Соседи отвечали взаимностью. Иногда ответ был неадекватен, и горели города вместо селений и травились озёра вместо колодцев. Туда — сюда бегали или скакали на лошадях одетые в железо люди с окровавленной сталью в руках. Мирные крестьяне поспешно бежали из пограничных зон, спасая свою жизнь и имущество. Иногда, спасти не успевали ни то, ни другое.
Но, не смотря на жаркие схватки, в открытый конфликт никто из граничащих друг с другом государств не вступал. Торговали, интриговали, стиснув зубы, дипломаты вежливо улыбались при встречах на переговорах при вручениях нот протеста и письменных выражений недовольства. Канцелярии всех стран были погребены под тоннами этих последних 'китайских' предупреждений. Но двинуть свои армии через границы всё же не решались. Это было бы сродни коллективному самоубийству. На начавшее войну государство накинулись бы все остальные страны и согласно выводам аналитиков, уже не остановились бы. Закончив с одним общим противником, принялись бы друг за друга до полного самоуничтожения. Слишком много неоплаченных счетов и кровавых долгов накопилось у всех стран друг к другу за эту сотню с лишним лет. Умирать же владыкам государств не хотелось. А тут еще пиратскими набегами на побережья всех, имеющих пусть и самую убогую бухточку стран, объявили о себе потомки Специального корпуса Полночной империи заявившиеся с Северного материка. Приплыли они из того самого форта, что был построен и заселён добровольцами в третью экспедицию. Удивляться нечему — немаловажной деталью этого мира было то, что женщина на корабле в этом мире плохой приметой не являлась, по крайне мере на имперском флоте, так что кому рожать новых северян нашлось.
Вот только Торговая республика пока не пострадала от их визитов, хотя тоже имела пару портов и бухточек. Но её береговая линия была слишком скалистой, с меняющимися во время приливов мелями и располагалась далеко от Северного материка почти на другой стороне Южного. Для северных пиратов до республики путь был долог и не сулил никакой прибыли от набега. По крайне мере, так старательно оправдывались её дипломаты и сенаторы республики. Впрочем, им не верили и казна Торговой республики потихоньку пустела, содержа многочисленные отряды наемников на своих границах.
В общем, какая может быть война? Экономика всех стран в стагнации, все силы и средства уходят на содержание армий, разведок, агентуры, ликвидаций последствий диверсий и подготовке последующих. В итоге сохранялся некий статус кво, внешнее спокойствие и всеобщая настороженность. Поглядывали на соседей из далека — далече, с возвышенностей и пригорков, оставив в роли контрольно-следовой полосы несколько десятков лиг прореженных пожарами лесов и бесплодных, вытоптанных конницей полей.
В итоге, на границах до смерти 'дружащих' государств, появились никем не признаваемые буферные Нейтральные баронства и Вольные княжества. Как говорится, место пусто не бывает и эти брошенные честными землепашцами земли превратились в рассадник анархии, бандитизма и прочих неодобряемых законами всех государств вольностей. Излишне свободные граждане этих крохотных баронств и княжеств непрестанно навещали соседей — грабили, угоняли скот и разоряли селения по обе стороны границы. Устраивая засады на трактах, похищали людей для последующего выкупа. Обнаглели даже до того, что в столице герцогства похитили дочь лорда-гаро, сенатора Палаты лордов. Особенно прославился на этом поприще некий мастер Далв — охотник. Правда, после пары карательных рейдов легионов герцогства и корпусов Полночной республики совместно с Вольными отрядами Саграмского маркизата, похитители притихли и столь дерзко уже не действовали. Восстанавливали популяцию своих, так называемых 'мастеров', после существенной прополки их рядов.
В общем, если говорить кратко, жизнь на Южном материке бурлила отравленными водами и сверкала огнями пожаров. Гремела тревожным набатом и колоколами разоряемых городков и селений. Звенела сталью острых клинков. Стонала голосами беззащитных и невинных. Непрестанно продолжалось кровавое празднество всех худших пороков человечества. За исключением одного порока, что в мире Владимира Анатольевича принёс множество бед и горя. Людьми в этом мире не торговали. Точнее, не торговали мужчинами, детьми и женщинами лет за двадцать пять и рожавшими. А вот красивых девушек продавали людям благородным и состоятельным, но это было законным и в масштабах чрезвычайно малым. Торговец же данным товаром был человеком очень и очень уважаемым. Красоту предлагал, не доски с тканью. Вкус у торговца обязан был быть, чувство прекрасного! Сравнимо это было с торговлей породистыми скакунами, произведениями искусства или драгоценностями. И к самому живому товару было соответствующее отношение. Не тащили приобретение сразу в постель и потными ладошками между ног не шарили. Украшением замка или поместья такая покупка служила, песни пела, танцевала, разумными беседами досуг скрашивала. Ну и замуж впоследствии выдавалась — это было хорошим тоном и негласным правилом. Вот так — то. Даже не рабство, а прямо торжество просвещённости и общечеловечности, ценностей вечных — доброты и душевности, пусть на самом деле и поимели девушку как хотели, а потом просто сбагрили. Хм, что-то это не отсюда.
Вернёмся лучше к тому, что рабство в его целостном значении при наличии некромагии было экономически не выгодно, а спорящих с выкладками экономистов маньяков и других, с патологическими нарушениями психики личностей, в расчёт не берём. Раба ведь необходимо кормить, а скелета только 'поднять' и 'привязать' к хозяину. И все, работает нежить до своего износа. Еды не требует, восстания не поднимает, хозяйское добро портит только из-за неправильных приказов владельца. Сам костяк ведь думать не может и меры своей силы не знает. Следить за ним надо и всё будет прекрасно в хозяйстве счастливого владельца продукции Мёртвого двора. А то, что нежить иногда нападает на живых с целью их немного покушать, то это всё от упадка общего уровня знаний в магонауках и запретах на исследования в области некромантии. Высказав это утверждение, Ворант загрустил и примолк.
Молчал и ошалевший от такого вороха информации Владимир Анатольевич. Потом поинтересовался у мага о самом животрепещущем для него в данный момент вопросе: 'От чего же так спокойно вокруг и передвигаются они безо всякого страха, если по словам мага на каждом шагу их поджидают опасности?'. Маг в ответ громко рассмеялся. Оказывается, что они находятся почти на краю населённых земель герцогства — некому тут нехорошему в намереньях бродить без дела, по лесам — полям прогуливаясь. Господа герцогские егеря могут заинтересоваться и к себе отвезти, для тщательных расспросов — допросов. Еще недалеко безлюдный центр возникновения империи — бухта Первого дня, а о ней слухи нехорошие ходят среди граждан, да и совсем недалеко — Стальные горы и руины Покинутых городов, где по улицам бродят толпы злой нечисти.
Насчёт 'недалеко до Стальных гор' — это если коней не жалеть и гнать трое суток на пролёт без остановки, животину не щадя и загоняя до смерти.
В дополнение к столь гнетущей и не способствующей здоровью обстановке на данной местности в лесах самозарождаются шустрые и голодные зомби, рыщущие в поисках одиноких путников, но и не боящиеся нападать и на караваны. Тем более зомби не откажутся перекусить 'лесными людьми', как называют тут разбойников и прочий криминальный люд, неосознанно помогая в дезодорации округи герцогским егерям.
Шахты выработаны — буйных и дерзких шахтёров нет, земли истощены предыдущими веками не правильного земледелия — крестьяне еле ноги передвигают от недоедания. Все заросло лесами, рощами, но деревья не мачтовые, лес для строительства не очень годится, а под корнями в темных чащобах вырыли себе норы выжившие потомки экспериментального биологического оружия магов Жизни. И встречают дорогих гостей радостно распахнутыми слюнявыми пастями. Ну, или жвалами и паутиной. Тут как повезет, кого в лесу встретишь. Короче, бояться тут некого из-за отсутствия здесь кого-либо.
В океане, что разделяет Южный и Северные материки в данное время продолжается Семилетний шторм. Таинственное и загадочное природное явление, удивительный климатический феномен данного мира. Начинается шторм один раз в семь лет и длится ровно семь месяцев. Все океанские люди — рыбаки, торговцы морские, флотские офицеры и прочие, томятся в бездействии на своих кораблях или тоскливо посматривают на серый туманный горизонт с берега. Северные пираты точат абордажные сабли, готовясь к будущим набегам на южный материк. Господа морские офицеры муштруют — мордуют со скуки личный состав и пьют ром в кают-компаниях. Торговцы тратят накопленное за прошлые удачные месяца и заполняют товаром припортовые склады. Злые и подлые соседи герцогства притихли — диверсантов не засылают, рейды не проводят. Длится это нездоровое затишье, как ни странно, уже почти года полтора.
