In The Forest Of Dean

* * *

Следующая неделя прошла довольно спокойно, и их обычный распорядок дня не изменился. Гермиона и Гарри возобновили свои физические упражнения, читали, занимались исследованиями, практиковались в заклинаниях, сражались на дуэлях, ели, спали, по очереди охраняли палатку, и им удалось увеличить время действия защитного заклинания на 2 минуты каждому. Теперь Гарри мог создавать подвижный щит на все тело в течение 9 минут, а Гермиона справлялась с этим за 7 минут до того, как гул исчезал, и они снова становились уязвимыми. Гарри был прав, чем сильнее они становились физически, тем легче было создавать щит, поскольку он, казалось, был связан с их общей выносливостью. Гермиона предложила очистить их разум, прежде чем использовать его, почти как своего рода медитацию, чтобы обеспечить концентрацию на цели и намерениях. Это, казалось, делало заклинание более действенным — она заметила, что темно-фиолетовый цвет становился тем глубже, чем лучше была их концентрация, и это также способствовало увеличению его продолжительности. Они решили, что если будут продолжать в том же духе, то смогут продолжать увеличивать продолжительность действия своих щитов, и поставили перед собой цель, чтобы каждый из них продержался более 10 минут.

Снаружи продолжал падать снег, и вокруг их палатки образовался густой снегопад. Учитывая, что это были последние выходные ноября, они вполне ожидали, что погода продолжит ухудшаться, поэтому решили использовать больше водоотталкивающих и согревающих чар во время тренировок на улице, не желая жертвовать своими тренировками из-за плохой погоды.

Единственное, что изменилось, отметила Гермиона, — это прикосновения и близость между ними, или, скорее, их отсутствие. Гарри не нарушил своего обещания оставить ее в покое. Он больше не сидел рядом с ней, пока они пили чай, а вместо этого держался на дружеском расстоянии. Он не прикасался к ее пояснице, когда обходил ее, и не тянулся, чтобы взять ее за руку, когда они разговаривали. Нет, Гарри сознательно старался держать руки и ноги при себе. Он даже перестал пользоваться скамеечкой для ног, чтобы Гермиона могла заниматься этим делом полностью самостоятельно.

Однако время шло, и Гермиона не могла не скучать по этому контакту. Хотя она ценила, что Гарри предоставлял ей личное пространство и оставался решительно сосредоточенным на их миссии, на самом деле ее больше отвлекала необходимость обдумывать свои действия и держать руки при себе, чем просто позволять себе находиться рядом с ним естественным образом. Она поймала себя на мысли, что их близость и прежнее поведение казались нормальными, в то время как искусственная дистанция между ними казалась странной. Она ничего не говорила об этом Гарри, но каждый день обдумывала это. Она скучала по его теплоте, по ощущению, как его смех эхом отдается в ней, когда он прижимается к ней. Их общение по-прежнему было теплым и добрым, и ее чувства, очевидно, все еще присутствовали, как будто кто-то воздвиг между ними барьер... и она обнаружила, что ей это не очень нравится.

На второй неделе Гермиона начала заставлять себя не только смотреть на свое покрытое шрамами отражение в зеркале, когда шла в душ, но и осторожно прикасаться к шрамам. Она повторяла этот процесс всякий раз, когда переодевалась. Она привыкла мириться со шрамами, когда принимала душ, но на самом деле никогда не проводила с ними времени, чтобы смириться с ними. После ее чрезмерной реакции на прикосновение Гарри она больше не могла игнорировать тот факт, что не потратила достаточно времени на то, чтобы разобраться с тем, что произошло, и принять свои травмы, поэтому она решила исправить это, независимо от того, увидит ли их кто-нибудь когда-нибудь. Она заставила себя не хмуриться, когда смотрела на них, — вместо этого она растянула губы в улыбке, напоминая себе о том, что ей в себе нравилось, и о том, за что она была счастлива. Я рада, что не умерла, — была ее первая мысль.

После этого в ее голове промелькнула череда других мыслей, и она обнаружила, что день ото дня ей становится все легче и легче думать о разных вещах. Я счастлива, что не потеряла ни одной конечности. Я счастлива, что шрамы проходят между моими грудями, а не через них, иначе было бы намного хуже. Я рада, что на них не осталось следов темной магии. Я рада, что это было не мое лицо. Я рада, что могу прикрыть их, если захочу. Я благодарна, что у меня все еще есть моя магия. Я рада, что покраснение и деформация остались так близко к самим шрамам и что они не распространились на большую часть моей кожи, так что это всего лишь три отчетливые линии. Я благодарна, что они зажили и больше не появятся. Я счастлива, что нахожусь в хорошей физической форме и могу по-прежнему беспрепятственно передвигаться. Я рада, что мое тело не получило необратимых повреждений, которые ставили бы меня в невыгодное положение.

К тому времени, когда наступило 5 декабря, Гермиона стояла перед зеркалом и думала: "Я счастлива, что все еще прилично выгляжу". И тут она поймала себя на том, что улыбается — это была первая искренняя улыбка, которую она изобразила за время этого упражнения, — ей больше не приходилось заставлять себя улыбаться, пока она смотрела на отметины, покрывавшие ее тело. Возможно, она просто больше привыкла к ним, больше привыкла к тому, что они были здесь, потому что пристально смотрела на них в течение последней недели, но она не могла отделаться от ощущения, что они уже не выглядят так плохо. Она улыбнулась своему запотевшему зеркалу и потянулась за своим темно-серым свитером с длинными рукавами, который раньше был скромным, но после нападения она превратила его в водолазку. Она перекатывала ткань между пальцами. Она терпеть не могла эту рубашку с длинными рукавами в качестве водолазки, главным образом потому, что не была большой поклонницей водолазок с высоким воротом, но еще и потому, что от ткани этой рубашки у нее всегда больше чесалась шея, чем от других рубашек. Она натянула клетчатые пижамные штаны, одновременно разглядывая темно-коричневый свитер с длинными рукавами, задержав руку, когда схватила его, чтобы надеть.

Немного поколебавшись, она вернула свитеру его первоначальную форму и накинула его, задержавшись лишь на мгновение, когда поймала свое отражение в зеркале — можно было разглядеть верхний шрам, пересекающий низ v-образного выреза. Не слишком сильно, но это было хорошо видно. Она быстро схватила заколку для волос и убрала волосы с лица. Она устала спать в водолазках и рубашках с высоким воротом — они были неудобными, и ей всегда казалось, что она задыхается во сне. Она хотела чувствовать себя комфортно. С момента нападения прошло более 2 месяцев, и, честно говоря, она подумала, что хотела бы выспаться ночью, когда бы мне не снились сны о том, что меня душат. Она повернулась к двери, прежде чем смогла передумать.

Когда она вошла на кухню, чтобы выпить с Гарри вечерний чай, он поднял голову, услышав ее приближение, и его взгляд лишь на мгновение задержался на ее рубашке с v-образным вырезом. Его взгляд скользнул по ее груди, затем по глазам, и на его лице промелькнуло выражение, которое она не смогла до конца расшифровать. Ее желудок нервно сжался, когда она начала сожалеть о своем решении, и ее ноги в темно-серых носках замедлили шаг, сразу же почувствовав неловкость, а рука инстинктивно потянулась к воротнику рубашки. Но потом она поняла, что Гарри улыбается ей — наверное, лучше было бы описать это так: "сияющий". Его глаза были устремлены на нее, а не на ее грудь, и он не отводил от них взгляда, пока говорил.

— Я приготовил тебе чай, — радостно сказал он, и она заметила легкое волнение в его голосе.

Гермиона перевела дыхание и заставила свою руку опуститься с того места, где она зависла перед грудью, все еще держа пальцы вытянутыми на середине захвата, а затем заставила свои ноги продолжать идти. Гарри не отрывал взгляда от ее лица.

— Спасибо. — Ее голос был немного сдержанным из-за нервозности, но он заметил, что ее плечи слегка расслабились, когда она заняла свое место.

— конечно. — Он продолжал улыбаться ей, но взял свою кружку и сделал глоток. — Итак, я просмотрел список наших припасов, пока ты была в душе.

Гермиона улыбнулась и взяла свою кружку. Гарри, вероятно, был единственным человеком, которому она доверила бы должным образом обновить и систематизировать список их продуктов, и она была очень рада, что он проявил инициативу и сам просмотрел его. До отъезда Рона она, казалось, была единственной, кто заботился о том, чтобы у них была еда и припасы. Но теперь... что ж, теперь Гарри был совсем другим человеком. Они оба были правы.

— Спасибо, Гарри, нам нужно будет еще раз пробежаться, не так ли?

— Да, — кивнул ей Гарри.

— Я так и думала, я мысленно отслеживала это, — вздохнула она, крепко сжимая кружку в пальцах. — Я полагаю, нам следует сделать это до того, как мы покинем этот холм. Чуть восточнее есть небольшой городок. Мы можем заглянуть туда завтра вечером перед отъездом и закупиться припасами.

— Я тоже об этом подумал. — Гарри вытащил карту и расстелил ее на столе. — Если мы соберем вещи около полуночи, то сможем дойти туда к двум часам ночи и собрать все, что нам понадобится.

Они тщательно обсудили план и договорились, что покинут заснеженный склон холма, на который пришли три дня назад, завтра вечером. Гермиона не могла унять нервную дрожь, охватившую ее руки, пока они продолжали планировать свой поход — им предстояло проникнуть в сеть продуктовых магазинов, расположенных на небольшой площади на окраине города. Она искренне надеялась, что ее лицо не выдало ее и не выразило беспокойства из-за того, что произошло в прошлый раз, когда они ходили за припасами.

Когда она отправилась на первую вахту, Гарри нежно взял ее за руку. Это был первый раз, когда он прикоснулся к ней с тех пор, как они поцеловались две недели назад, и ее тело отчаянно откликнулось. Она почувствовала, как участился ее пульс, когда посмотрела ему в глаза.

— Гермиона, с нами все будет в порядке. — он пристально смотрел на нее. — На этот раз мы подготовились лучше. Завтра вечером ничего не произойдет. — Пообещал Гарри.

— Я знаю, — сказала она. Ее голос был тихим и звучал неуверенно, поэтому она решительно кивнула в знак согласия.

Гарри улыбнулся и крепко сжал ее руку, прежде чем повернуться и пойти к своей койке. Гермиона на мгновение замерла, прежде чем осознала, что держит Гарри за предплечье, до которого дотронулась другой рукой. Покачав головой, она схватила свою зимнюю куртку и вышла из палатки, чтобы в первый раз понаблюдать за происходящим. Ее сердце бешено колотилось, а в животе все скрутило. Это произошло из-за прикосновения Гарри, и выражение его глаз, когда он обещал, что ничего не случится, заставило ее вздрогнуть. Она села на небольшой пень и произнесла согревающее заклинание, прежде чем немного свернуться калачиком. Она все еще нервничала, но ничего не могла с собой поделать. Но Гарри был прав. Они были гораздо лучше подготовлены к нападению, и она была уверена, что они защитят друг друга. Она доверяла Гарри, она верила в свои силы и знала, что с ними все будет в порядке.

* * *

Следующий день пролетел как в тумане. Они собрались пораньше и провели вторую половину дня, практикуясь в защитной и наступательной магии. Это помогло Гермионе успокоиться, пока она ждала полуночи — ей не терпелось поскорее покончить с этим. Когда, наконец, наступила полночь, они быстро и эффективно собрали палатку и отправились в город. Расчет Гарри был почти точен, они прибыли на площадь незадолго до двух ночи.

Площадь была пустынна, и вокруг них густо падал пушистый снег. Когда они приблизились к площади на расстояние 200 метров, они накинули на себя плащ-невидимку, прежде чем пройти через пустую парковку и обогнуть ее, направляясь к заднему переулку, чтобы войти в дверь аварийного выхода. Они оба были напряжены, и Гермиона крепко держала Гарри за воротник куртки, пока он вел их по переулку, а затем отпирал дверь. На улице было тихо, спокойно и красиво, но Гермиона знала, что этому лучше не доверять. Она знала, что лучше не терять бдительности. "Не в этот раз", — подумала она, когда они прокрались в дверь.

Они провели в магазине больше часа, следуя тому же распорядку, что и в прошлый раз, когда покупали продукты. Собирая столь необходимые продукты, туалетные принадлежности, мыло и прочие мелочи первой необходимости. Гермиона взяла всего побольше, наполнив все контейнеры, которые у нее были, и используя свои заклинания для хранения продуктов, чтобы они хранились дольше. Она хотела избежать необходимости делать больше покупок, чем необходимо. Гермиона подсчитала стоимость их товаров, и они остановились у кассы, чтобы внести свои деньги перед уходом. Когда они прокрались через черный ход, чтобы вернуться в переулок, они оба двигались осторожно, медленно, внимательно наблюдая и прислушиваясь к любому движению, но ничего не происходило. Они добрались до края парковки и быстро сняли плащи. Гермиона обняла Гарри за плечи, когда он присел на корточки, чтобы убрать мантию в сумку. Она немедленно просунула руку за воротник его куртки, прежде чем он даже наклонился — для аппарирования в сторону требовался прямой физический контакт, и, она была готова ко второму нападению. Она не отодвинулась от него ни на пару сантиметров, и он чувствовал ее ногу рядом со своим боком, когда убирал плащ. Как только он застегнул его, он подал ей сигнал.

— Все в порядке, — быстро сказал он, даже не потрудившись встать. Гермиона крепче сжала его плечо и аппарировала их в лес, прежде чем он успел пошевелить хоть одним мускулом.

Лес, в который она привела их, находился в Центральной Англии, но все еще был отдаленным и пустынным. Они оба вздохнули с облегчением, когда Гермиона убрала руку с его плеча и отошла от него, чтобы взять свою сумочку и найти палатку. Умение Гермионы аппарировать улучшилось до такой степени, что он почти ничего не почувствовал, они появились точно в тот момент, когда покидали площадь, Гарри присел рядом с Гермионой. Медленно поднявшись, он с трудом подавил желание обнять ее и вместо этого широко улыбнулся.

— Видишь, — сказал он, один раз нежно коснувшись ее руки. — Ничего не случилось.

Она улыбнулась ему в ответ, подавляя желание обнять его, когда внутри у нее все затрепетало. Гарри опустил руку и закинул рюкзак за спину, а затем ее глаза сузились, когда она начала поворачивать голову.

— Гарри, ты слышишь... — Она не закончила фразу, волосы у нее на затылке встали дыбом, и она увидела вспышку на периферии своего зрения. Зная, что у нее нет времени сразу же схватить Гарри — из-за их толстых зимних курток, — она быстро прикинула в уме и выбрала следующий наилучший вариант.

Гермиона оттолкнула Гарри с большей силой, чем, по его мнению, было возможно физически. "Кто-то такой маленький не может быть таким сильным", — мелькнула у него мысль, когда он упал навзничь, и земля между ними взорвалась.

Он вытащил свою палочку и увидел, что Гермиона уже выхватила свою, она сидела на корточках в нескольких футах от него, откатившись назад, чтобы увернуться от взрыва. Повернув голову налево, он увидел очертания двух волшебников, бегущих к ним в темноте, и одного существа, которое, сгорбившись, двигалось гораздо быстрее остальных.