3. Проба сил

"Жениха, — бессовестно подслушал мои мысли Лин и тут же получил тычок в бок. — А что? Я же правду сказал. Разве нет?"

"Нет, — фыркнула я. — Пока мне и без женихов хорошо. А вот Мейра не хватает. И куда он только запропастился?"

Шейри ничего не ответил. Но по его взгляду я поняла, что он уже не уверен в том, что мы вообще когда-нибудь увидим оборотня-миррэ. Правда, верить в это отчаянно не хотелось, так что я постаралась задвинуть похоронные мысли подальше. Нечего им портить хорошее настроение.

Сегодня, что удивительно, у ворот Дома опять царило необычайное оживление. Там толпились какие-то люди, много простых горожан, вездесущая и, естественно, босоногая детвора, даже женщины... да что там, день открытых дверей, что ли? Вечер благотворительности? Распродажа с сезонными скидками? В моем понимании, когда в дверях собирается громадная толпа, обычно это означает, что можно что-то достать на халяву. Но у рейзеров-то им чего вдруг понадобилось?

Разгадка забрезжила чуть позже, когда до моего носа донеслось знакомое благоухание мертвой плоти и когда кто-то из нахальных пацанов вырвался из толпы и пронесся мимо с радостным воплем, что "видел жуткую Тварь!". А когда кто-то сместился в сторону и ненадолго открыл бездыханную, некрасиво валяющуюся у распахнутых ворот, но прикрытую плотным тентом тушу, я в шоке поняла, что какой-то придурок притащил моего дохлого кахгара прямо под окна Фаэсу. И, разумеется, с ночи он начал так мерзко вонять, что даже мне, привыкшей к запаху разложения, остро захотелось зажать нос.

Бог мой.

Интересно, кому Фаэс успел так насолить?

Бочком обогнув взволнованно гудящую толпу, которую жажда зрелищ заставляла терпеть даже эту несусветную вонищу, я змеей юркнула во двор и только там облегченно выдохнула.

— Фу-у-у... и кто только додумался его сюда приволочь?

— Вот и мне интересно, — мрачно согласился со мной чужой хрипловатый голос, а с крыльца, будто только и ждал, медленно сошел уже знакомый хвард, которому я успела (сама того не желая) целых два раза наступить на хвост.

Мы с Лином воззрились на оборотня с одинаковой неприязнью.

— Что, и тут решил высунуться? — ядовито осведомился хвард, выразительно кивнув на толпу за воротами. — Мало того, что тебя в два дня приняли? Мало того, что весь город гудит насчет "весельчака"? Мало, что Фаэс от тебя в полном восторге? Надо было еще Тварь демонстративно забить перед воротами и притащить ее сюда?!

Я нахмурилась: однако, качественный наезд. Хотя я ни одного дня не держала мысли о том, чтобы резко "закрутеть" в глазах местной Гильдии. Напротив, мне лишняя слава нужна, как собаке второй хвост. Просто как-то так вышло. Случайно. И насчет "хохотуна" я только Фаэсу сказала. И кахгар за нами сам кинулся. А уж прибила я его у города совсем по иной причине, нежели он тут себе придумал. Тем более что тащить его — точно никуда не тащила. И просить никого не стала — оно мне надо? Особенно, когда я отлично знала, что поутру он начнет жутко смердеть, а еще через сутки расползется в вонючую лужу, потому что солнечный свет действовал на нежить подобно серебру для вампиров. Так что наезд не по адресу. И не по адресу все эти претензии.

— Что молчишь? — продолжал докапываться хвард. — Думаешь, всех впечатлил? Думаешь, один раз повезло, и теперь перед тобой на задних лапках ходить будут?

Я быстро огляделась: во дворе, кроме нас, находилось еще трое рейзеров. Незнакомых, но с явным интересом прислушивающихся к разговору. Приятелей хварда не было — ни того рыжего верзилы, больше похожего на орангутанга в доспехах, ни того, другого, с пластикой дикого кота и холодными глазами наемного убийцы. Дея не было тоже. И пес Фаэса, как назло, куда-то запропастился. Да и сам Фаэс, как в тот раз, не норовил выглянуть в окно, чтобы остановить начинающуюся ссору.

Блин.

Мне ему что, по лбу настучать, чтобы прекратил выеживаться? Или под зад пнуть, чтобы перестал нарываться? Правильно Мейр говорил, что хварды — редкостные задиры. С таким дикарем Илою, наверное, каждый день приходится несладко. Хварды вспыльчивые, самолюбивые, гонористые и несдержанные. Одно слово — звери. Правда, лишь наполовину. И от этого становится грустно вдвойне, потому что звери на самом деле не умеют ни мстить, ни затаивать злобу. На это, по-моему, по-настоящему способен лишь человек. И вот этот-то человек и будил сейчас звериные инстинкты, заставляя дикого полукровку ревновать и срывать на мне свою злость.

— Че уставился? — с угрозой прорычал оборотень, остановившись в трех шагах и откровенно набычившись. — Ты здесь никто, понял? И звать никак. До тех пор, пока не докажешь, что хоть чего-то стоишь. Ярмарочные фокусы оставь для столицы, чужак. А здесь война. Ежедневная и кровавая, в которой выживают не сильнейшие, а самые изворотливые и быстрые.

— Ты прав, — наконец, разлепила я губы. Ноющий со вчерашнего утра висок сделал меня неразговорчивой и раздражительной. — Зачем быть сильнейшим, если любой дурак способен взять в руки арбалет и пустить болт тебе в спину?

У хварда кровь бросилась в лицо, а из-под верхней губы поползли волчьи клыки.

— Что-о? Что ты сказал, чужак?! — голос у оборотня изломался и стал каким-то рычащим, грубым, очень хриплым.

Я спокойно на него посмотрела.

— Что слышал. Еще вопросы есть?

И тут хвард, оправдывая свою славу, самым некрасивым образом сорвался. Будучи не самым терпеливым существом, он в мгновение ока ринулся вперед, одновременно вскидывая правую руку и целясь мне в лицо отрастающими когтями. Болван. Кажется, решил, что я пытаюсь его оскорбить. Тогда как на самом деле я лишь сказала сущую правду: не надо быть сильнейшим и самым могучим — порой даже слабый может найти щелочку в прочных доспехах и обрести достаточно мужества, чтобы в опасный миг туда ударить. Для того, чтобы победить, не нужно быть бугаем. И не нужно иметь самый большой и тяжелый меч. Порой побеждает не сила, а хитрость. И порой надо уметь прятать собственную силу, чтобы никто не догадался, что у тебя в рукаве есть далеко не одно секретное оружие.

При виде летящего навстречу хварда я только вздохнула. А потом отошла в сторону, как учили братья, чуть отклонилась, перехватывая чужое запястье. И, развернувшись вместе с оборотнем, скрутила его буквой зю. Так, чтобы пролетев по инерции еще один шаг, он дернулся обратно, вздрогнул от острой боли в вывернутом плече и с тихим шипением припал на колено, уткнувшись носом в грязную мостовую.

— Ну? Успокоился? — так же спокойно спросила я, наклонившись к самому его уху. Но вместо ответа услышала лишь звериный рык и едва не отшатнулась, когда вместо лица ко мне повернулась дикая харя, еще наполовину остававшаяся человеческой, но уже стремительно меняющаяся в худшую сторону.

Хвард перекинулся так быстро, что я и глазом моргнуть не успела. Вот только что смотрела в карие человеческие глаза, а теперь вместо них осталась только бешеная желтизна, в которой с угрожающей скоростью разгорались искорки звериной ненависти и подступающего безумия. Правда, почему-то уже не желтые, а изумрудно-зеленые. Страшноватые. Смертельно опасные. Которые наглядно говорили о том, что Лок, если молва не врет, уже перешел за грань, где сохранялось что-то человеческое. Не зря он сейчас дрогнул всем телом. Не зря аж весь изломался, не смущаясь тем, что я по-прежнему держала его за плечо... в смысле, уже почти за холку. Наконец, вырвался целиком, стряхнул с себя ставшие ненужными доспехи и, все еще стоя на задних лапах, которые быстрее лавины покрывались густой серой шерстью, снова накинулся.

Поскольку он стоял очень близко, а я опоздала отступить, то сделала первое, что пришло в голову — резко отмахнулась, отвесив озверевшему рейзеру сочную оплеуху и отбросив его (спасибо за силу, Ас!) на три шага в сторону. Одновременно с этим всполошились и остальные трое рейзеров, потому что обезумевший от ярости зверь — это вам уже не шутки. А мгновением позже распахнулась еще и входная дверь, выпуская из дома тех двоих, которых я недавно искала: сурового Илоя и его верзилу-напарника, у которых при виде обернувшегося друга нехорошо изменились лица.

— Лок, стой! Стой! Не смей, кому сказано!!! — гаркнул Илой, первым кинувшись наперерез очухивающемуся после пощечины оборотню.

Я медленно отступила на шаг, спиной чувствуя поддержку Лина, и краем глаза увидела, как следом за верзилой из Дома выскользнул крупный серый пес. Фэйр быстро понял, что происходит, нехорошо оскалился, завидев, как в нескольких шагах от меня поднимается с земли огромный волчище. Уверенно сбежал с крыльца, загородил меня собой и, встопорщив такую же серую, как у оборотня, шерсть, тихо, угрожающе зарычал.

— Лок! — не добежав до приятеля пары шагов, Илой внезапно остановился и примиряюще выставил руки. — Лок, остановись. Не надо. Ты не должен этого делать.

Его голос стал осторожным, поразительно ровным, без прежней паники, как секунду назад. Так дрессировщики говорят с обозленным или раненым зверем. Так психиатры успокаивают своих больных. Однако горящий взгляд зеленых волчьих глаз его даже не задел. Утробно урча, зверь мимоходом пробежался по исказившимся лицам рейзеров, на краткий миг остановился на взъерошенном фэйре. Опасно вспыхнул, признав в крупном псе достойного соперника, но потом мазнул глазами по хищно прищурившемуся Лину, чуть дрогнул, понимая, что с этим "зверем" что-то не так, а потом зацепил меня и...

— ЛОК!!!

Я вздрогнула от резкого окрика, который больно ударил по чуткому слуху, но волк даже не шелохнулся. Он стоял в трех шагах, позабыв обо всем на свете, и неверяще смотрел, ошарашенно разинув пасть. А потом вдруг втянул ноздрями воздух, поймал в нем что-то, чего никак не ожидал найти, внезапно задрожал всем телом, встопорщил шерсть на загривке. Наконец, испуганно поджал хвост и с тихим взвизгом рухнул на живот, униженно выворачивая шею и умоляюще глядя мне прямо в глаза.

"Ну вот, приехали, — с отвращением фыркнул Лин, прекращая скалить зубы. — Кажется, он тебя узнал".

— Твою ж мать... — мне хватило одного взгляда, чтобы сообразить, в чем дело, и с досадой отереть о штанину левую ладонь, которой я так неосмотрительно засветила оборотню по шее. — Да чтоб вас всех! Кто тебя просил лезть, придурок?!

Под ошарашенными взглядами я зло сплюнула, сжала кулаки, проклиная свой Знак на чем свет стоит. С горечью отмахнулась, когда волк в ответ слабо заскулил, и раздраженно дернула плечом.

— Идем, — тронула я притихшего фэйра, даже не желая гадать, что тут сейчас начнется. — Мне нужен Фаэс. И его совет. В первую очередь, насчет того, что теперь делать с этим болваном.

Собака метнула на сжавшегося хищника уничижительный взгляд и с достоинством потрусила прочь. Рейзеры ошарашенно переглянулись, когда мы слаженно вздохнули и отправились следом. И еще больше оторопели, когда лежащий на земле оборотень не только не кинулся следом, требуя мести за "болвана" и "придурка", но пристыжено прижал уши к голове, вжался еще глубже в землю и так жалобно заскулил, что даже мое сердце не выдержало.

Все еще злясь, я неохотно обернулась.

— Чего тебе, ирод?

— Уа-у-у-у! — умоляюще посмотрел зверь. Несчастный, опомнившийся, узнавший и пришедший от этого знания в ужас. Еще был: напал, чуть не ранил, наехал с какого-то перепугу. Леса хвардов — это всегда леса. А леса, как и Эйирэ, уже больше полугода принадлежали мне. Так что не на рейзера он сегодня лапу поднял. И не на Фантома, вставшему ему вдруг, как кость поперек горла, нет. Он на Ишту недавно скалился. И Хозяина своего убить пытался.

Поэтому я только сузила глаза и холодно сказала:

— Сгинь с глаз моих, предатель. А вздумаешь рот открыть, учти — расстроюсь. Все понял?

— У-у-у, — всхлипнул раздавленный моей отповедью хвард и в отчаянии уткнул нос в землю. Но я все еще сердилась, поэтому резко захлопнула дверь и, не желая ничего пояснять, как можно быстрее поднялась наверх.

— Кхе, — изумленно крякнул Фаэс, когда я без разрешения вломилась в его кабинет и бросила на пол открытый мешок. — Фантом, ты что, решил меня разорить?!

Я мотнула головой.

— Нет. Просто Горлопан дорого берет, а я надеюсь стрясти эти деньги именно с тебя, как с первого лица Гильдии и человека, бессовестно посоветовавшего мне обратиться к этому жадине.

У Фаэса забавно вытянулось лицо.

— Когда ты успел?! Только с охоты вернулся, потом опять уехал Айд знает куда. Как явился, снова в Харон сунулся, а теперь обнаглел настолько, что в одиночку забил кахгара прямо перед моими воротами и бросил его там, будто деньги не нужны!

— Вот зараза... Фаэс, не смотри на меня зверем: хватит с меня одного... я не взял кахгара, потому что некогда было. Ворота уже закрывались. Что ж мне, на улице ночевать?!

— А что, лучше добычу бросить, когда один ее коготь стоит больше, чем я зарабатываю за месяц?!

Я заинтересованно приподняла бровь.

— Да? А сколько ты зарабатываешь в месяц?

— Не твое дело, — опомнился эрдал и посмотрел на меня со злым восхищением. — Знаешь, я готов поверить, что тебе наплевать на деньги, но чтобы на ТАКИЕ...

— Давай тогда, плати, — я нагло протянула руку, всем видом показывая, что передумала. — Ты меня заинтриговал, и теперь я хочу знать, сколько ты получаешь. Так что плати, скряга. И не вздумай схитрить: я все равно рано или поздно узнаю точную сумму.

Фаэс поперхнулся, вытаращил глаза, а потом странно хрюкнул и, наконец, громко захохотал.

— Ох, Фантом... ну ты, мерзавец... еще скажи, что не ожидал тут поутру добычу свою увидеть!

Я с невозмутимым видом принялась разглядывать ногти. А что? И не думала, честно — у меня в Хароне добычи припрятано еще на три сотни золотых. Плюс столько же монетами наберется. Просто он об этом пока не знает. А я помолчу, чтобы не шокировать его еще больше.

— Сколько с тебя потребовал Дарн? — отсмеявшись, спросил Фаэс.

— Две сотни, — прекратив дурачиться, я тоже опустила руку. — Но по факту, когда закончит. То есть, где-то через полторы... может, две дюжины дней.

Эрдал понимающе усмехнулся.

— Дарн всегда берет много, но ты не пожалеешь. Поверь. А что касается денег, то я оплачу твои расходы. Все две сотни. И это — только за кахгара, не считая всего, что ты мне тут притащил. Плюс, с десяток золотых у тебя еще останется. Сам посчитаешь или помочь, сколько это будет?

Я постаралась скрыть удивление.

— Фигаськи у тебя расценочки... выходит, зря я свой первый коготь отдавал? Был бы сейчас обеспеченным человеком и попивал бы пивко где-нибудь на вилле у моря, хотя... Аллар с ним. Когда прижмет, еще добуду. Что, на мою долю кахгаров не останется?

Фаэс вдруг резко посерьезнел.

— Фантом, кто ты?

Я мигом подобралась и очень осторожно уточнила:

— В каком смысле?

— В прямом. Я спрашиваю: кто ты?

— Человек. Такой же, как и ты.

— Ты мне усы не пачкай и гвозди в башку не забивай. Я хорошо знаю, на что я способен, и могу отличить хорошего воина от хвастуна, ни разу в жизни крови не видевшего. Сперва я принял тебя за богатого ротозея, решившего снискать себе славу рейзера. Потом решил, что ты сумасшедший. Причем, безумно везучий, которого почему-то хранит сам Аллар. Затем мне показалось, что ты — просто наглец, у которого есть в жизни какая-то странная цель. Но сегодня я слышал, что говорит о тебе стража на воротах, и понял, что все это время ошибался. Я знаю большинство своих парней много лет и никогда не усомнюсь в том, что именно ты забил эту Тварь. Против кахгара иногда выходили люди, верно. Иногда даже побеждали его, и это тоже было. Однако те люди, как правило, бывали ранены и не схватывались после кахгара с целой стаей гарпий. Тем более, не уходили от них на своих ногах. А ты ушел. И ты убил их всех, ни разу на напоровшись на отравленные когти. Но я не верю, что на это способен обычный человек, Фантом. Поэтому и спрашиваю: кто ты? И чего мне от тебя ждать?