5.2. Слово Ишты. Книга 2.

"Бог мой... Гайдэ, это действительно Твари! Нежить! Прямо здесь, внизу!"

— Я знаю, Лин. Теперь я их чувствую. Уходите.

— Наверх беги! — внезапно рявкнул Эррей шейри, одновременно пятясь к выходу и прикрывая меня собой. — Быстрее наверх! Гайдэ, уходи!

Я только мрачно улыбнулась и потянула наружу Эриол.

— Нет, Рорн. Мы их задержим.

— Но... — Эррей поперхнулся, когда наткнулся на мой ледяной взгляд, и тут же склонил голову. — Да, конечно. Лин, дуй за Тенями. Они нам понадобятся.

Шейри прикусил губу с досады, но приказ прозвучал дважды. Он не мог ослушаться. Поэтому только шепнул тихонько: "будьте осторожны", и стрелой умчался наверх, пугая стоящий наверху дом громким тревожным ревом.

Я сжала челюсти, неотрывно следя за уже беспрестанно содрогающимися крышками. От них доносился такой шум, словно изнутри их неистово царапали чьи-то огромные когти. Пол начало потихоньку потряхивать. Моя рука заледенела окончательно. Потом холодок пробежал и по позвоночнику, ненавязчиво подсказывая, что опасность гораздо больше, чем мы себе представляли. А затем каменные плиты под нами жалобно просели и покрылись целой сетью глубоких трещин, из которых в подвал пыхнули отвратительно воняющие струи черного дыма.

Мне понадобилось всего одно мгновение, чтобы вспомнить, что за Твари так делают, а затем побледнеть и метнуться вперед. Эррей сдавленно охнул, попытался прорваться следом, но я только оттолкнула его подальше.

— Гайдэ, стой!

— Нет, Рорн! Не смей!

Я вихрем промчалась по гуляющим ходуном камням, остановилась над первой крышкой, вырастила из руки уже не меч, а целое копье, сыплющее яркими снопами ослепительно белых искр. С силой замахнулась и, не глядя, вонзила в пол до основания, вызвав снизу поистине бешеный рев и пронзительный, полный сумасшедшей боли вой, плавно переходящий в сдавленный хрип.

— Хартар...

— Уходи! — крикнула застывшему на пороге Рорну, возле которого камни уже успели опасно разойтись. — Уходи! Это не хартар! Один ты не справишься!

Но он только упрямо сжал кулаки и, наплевав на все на свете, прыгнул следом за мной.

— Нет! Я тебя не оставлю!

— Дурак... — простонала я, глядя, как по пятам за ним змеится огромная трещина. — У меня есть от них защита, а ты слишком уязвим... ох, Рорн... сколько же тебя еще учить...

Эррей не видел, как возле его сапога высунулись сразу два длинных, почти с него ростом, огромных когтя, выразительно смыкающихся в щепоть. Не видел, как следом за ними появился и третий коготь, уже готовый отрезать ему дорогу обратно. Он не был у Печатей в то время, когда мы их вскрывали. Он никогда в жизни не видел Высших Тварей. Он не понимал, что только хрупкая оболочка наложенных кем-то заклятий еще держала пол на месте, не давая Твари вырваться. И не понимал, что первая же капля выпитой ею крови сделает Высшую нежить неуязвимой. Одну я успела ранить и, вполне возможно, даже убить, но их там было две. Две. Огромных, чудовищно сильных сволочи, которых кто-то ловко призвал, умудрившись не оповестить об этом все остальную Равнину.

Маг...

Какой-то безумный Темный маг... вполне вероятно, что тот самый, удара которого я ждала так давно. Но как нагло он это проделал. Под самым носом у ал-тара. Под самым носом у короля. Прямо у меня перед глазами... и ведь никто этого не почувствовал. Вообще никто. Даже я. Наверное, до сегодняшнего дня Твари просто спали, запертые Хозяином на сумасшедшей глубине специально оборудованного подземелья. Наверное, они не вчера были туда призваны. Наверное, для них еще не настало время. И только мое присутствие умудрилось их разбудить. Потому что не знал Лоррэй, кого тащит в свое логово. Да, теперь я уверена — он ничего не знал. Не знал и Темный маг, почему приготовленная для вечно голодной нежити жертва... а я ведь, наверное, должна была стать именно жертвой... заставила ее внезапно забеспокоиться и задергаться во сне. Просто ей больно от моего присутствия точно так же, как мне больно от ее близости. Мы чувствует друг друга, как огонь и лед. Мы — два противоположных полюса, две стороны одной медали. Мы просто не можем существовать вместе. Все мое существо восстает против этого. Вся их ненависть заставляет забыть о сне и с неистовой яростью карабкаться наверх из бесконечно глубокого колодца. Они ЗНАЮТ, что я здесь. ОНИ полностью проснулись. Только магия и узкие каменные стены неудобной темницы ограничивают их свободу. Но если сейчас их не остановить... если дать им вырваться наружу...

Я с тихим стоном рванулась обратно, сбивая Эррея с ног и отшвыривая его под дальнюю стену. Однако сама уже удержаться не смогла. И не смогла уклониться от стремительно сжимающихся вокруг меня когтей. Выстрелив из-под пола двумя отточенными клинками, они с силой ударили, подкинули меня высоко вверх, одновременно пытаясь пропороть бледную кожу. Наконец, одному из них это удалось, потому что против Высших даже она не могла долго сопротивляться, и я взвыла от боли, повиснув на костяном копье, как муха на палочке.

— Гайдэ!!! — закричал кто-то жутким голосом.

Я только вздохнула и схватилась за торчащий из живота кол.

— ГАЙДЭ!

Я с трудом подняла Эриол, держась за кол второй рукой, тихо всхлипнула и воткнула его вниз. Под себя. Одновременно заставляя удлиниться и пронзить бушующую подо мной Тварь точно так же, как она умудрилась насквозь пропороть меня.

Больно...

Черт, как же больно...

И жутко неприятно, когда сидишь на бревне, как жук на ниточке. Такое впечатление, что оно, это бревно, еще и ворочается внутри, царапает острыми краями, тянет за собой искалеченные кишки и наматывает, наматывает их на себя, ввинчиваясь снизу, как сверло у дрели.

— О боже... — простонала я, когда от бешеного рева неизвестной Твари содрогнулись стены, покрылся трещинами потолок и начал обваливаться прямо на глазах. Потом почувствовала, что кол в животе еще раз провернулся, щедро покрываясь "синькой", как сквозь мутную пелену увидела, что в мою сторону метнулось несколько смазанных теней. Затем меня дернуло, швырнуло куда-то в сторону. Закружило и сильно повело... а потом все. Темнота. Пустота. И холод. А вместе с ним — легкое прикосновение к разуму из мрака, ощущение знакомого холодка между лопаток и тихий шепот сразу на два напряженных голоса:

— Держись, Гайдэ... возьми нас за руки и держись... мы не позволим тебе упасть...

-Глава 12-

Очнулась я очень нескоро. Весьма и весьма, надо сказать, нескоро: до того, как бесконечная череда внезапно вернувшихся кошмаров, наконец, подошла к концу и решила выпустить меня из плена, прошла, казалось, целая вечность. Мне снова снились скалящиеся и набрасывающиеся со всех сторон Твари. Снова снились их безумные красные глаза, их лютая злоба, пытающаяся захлестнуть меня с головой... но на этот раз я стояла против них не одна. На этот раз за моей спиной, надежно оберегая от угрозы, стояли две одинаковых Тени с неподвижными лицами и медленно клубящейся Тьмой в незрячих глазах. Два брата. Две половинки одного целого. Две разных сущности, некогда решивших слиться в одну. Мои защитники. Мои помощники. Мои верные братья, каждый из которых взял на себя часть моей ноши и держал ее ровно столько, сколько потребовалось, чтобы вернуться из Тени в мир живых.

Открыв глаза, я довольно долго соображала, где нахожусь. Но спустя пару минут озадаченного разглядывания смутно знакомого потолка все-таки вспомнила: у себя дома. В Рейдане. В спальне на втором этаже, куда меня перенесли чьи-то заботливые руки. Лежу одна. На собственной постели. Лежу, как самый настоящий труп — бледная, неподвижная и холодная, словно мраморная статуя. Даже руки сложены на груди, как у покойницы. Только свечки, пожалуй, и не хватает.

Осторожно пошевелившись, я скривилась от стегнувшей по позвоночнику боли и тут же ощутила, что на животе мешается целая гора тугих бинтов. Осторожно приподняв одеяло, так же отстраненно констатировала, что лежу еще и голышом. Наплевала на едва появившееся смущение с высокой колокольни. Затем деловито ощупала повязки и поняла: старые. Явно не успели сменить с вечера. И, судя по этому признаку, в столице еще только-только наступало утро.

Странно.

"Синька" на бинтах давно засохла. Значит, валяюсь я в столь неприличном виде довольно давно. Не меньше суток, а, скорее всего, даже двое. Лина рядом нет — куда-то успел запропаститься. Братьев тоже нет. Окно плотно закрыто и задрапировано шторами до упора, поэтому не сразу разберешь, сколько сейчас времени. В комнате сущий бардак. Шкаф распахнут настежь, являя всему миру гору небрежно сваленных в одну кучу платьев. Там все переворошено, как во время пожара. Что там можно искать? Нижнее белье? Или домашний халат? Так вот же он висит, на кресле... э-э... в смысле, уже не на кресле, а почему-то на спинке кровати. Большое зеркало над туалетным столиком закрыто тряпкой, как в доме покойника. Мои бесценные духи небрежно сдвинуты в сторону. Всякие дамские мелочи просто сброшены в ближайший ящик. Сверху горой навалены чистые тряпицы, порванные на лоскуты, стоит таз с холодной водой...

Ну, все ясно: меня очень трепетно пытались лечить.

Я осторожно потрогала живот и снова сморщилась: черт, больно. Как нож туда воткнули, хотя, конечно, все далеко не так плохо, как в самый первый миг. Насчет Твари я, как ни странно, не сильно беспокоилась: раз жива и лежу дома, значит, добили. Да и пырнула я ее напоследок как следует — если Эриол не подвел, ее должно было на куски разнести, изгадив неизвестным хозяевам весь подвал. Так что нормально все. Главное, чтобы ребята не пострадали и чтобы Рорн потом вдосталь получил от них тумаков за то, что не послушал меня сразу.

Ладно, надо попробовать встать.

Я решительно откинула одеяло и, тихонько наклонившись, поискала глазами домашние туфли.

Ага, вон они. Какая-то добрая душа уже успела их раздраженно пнуть и закинуть аж под комод. Блин. Неохота туда лезть. Та-а-к, а это что? Почему в спальне пол уляпан "синькой" от кровати до самой двери? Это с меня что ли, натекло?! Ой, много. Хотя и немудрено — меня ж насквозь проткнули, как канапе. Даже странно, что еще шевелюсь и двигаюсь. Впрочем, кровушка у меня что надо — даже из отдельных кусков срастит и соберет, как мозаику. Главное, чтобы голова на месте осталась, а остальное как-нибудь приживется.

Я очень осторожно встала. С изрядным удивлением обнаружила, что смогла это сделать самостоятельно. Недолго поразмыслила над тем, одевать ли халат, но потом подумала и решила, что в доме могут быть слуги. Да и Эррей (если его, конечно, еще не прибили и не загрызли особо зверским способом) явно будет не готов меня увидеть в столь необычном наряде. То есть, без наряда. Хоть и привык он ко мне за последнее время, но это, пожалуй, будет слишком.

Отыскав в горе сваленной на полу одежды первое попавшееся приличное платье, я закуталась в него и застегнулась наглухо, как и положено благородной леди. Правда, пожертвовала ради этого снятыми наполовину бинтами. Затем убедилась, что свежей крови нет, хотя нижние тряпицы были пропитаны насквозь, и тихо вздохнула. Ну что? Пойдем на разведку? А то что-то кушать захотелось... неужели на кухне не найдется чего-нибудь вкусного? Особенно для меня, страдалицы, успевшей героически заслонить собой непутевого друга, которому еще только предстояло получить втык и на собственной шкуре узнать, что с Иштой не спорят?

По пути к двери я быстро отдернула занавески и с любопытством выглянула в окно, выискивая на заднем дворе скаронов. Если уже утро, то, наверное, они сейчас занимаются? Вряд ли в этом мире нашлась бы другая причина, по которой они не сидели у моей постели и не ждали с нетерпением моего пробуждения, чтобы устроить грандиозную выволочку.

Но снаружи, как выяснилось, никого не было.

Очень странно.

Я чуть постояла, пережидая легкий приступ головокружения, а потом решительно шагнула к двери. Так. Где все? Почему меня не встречают? Почему не целуют горячо и не хвалят за убитых Высших? Что я, так плохо поступила? Неужели они расстроились слишком сильно и до сих пор на меня злятся?

Поежившись от последней мысли и мигом растеряв недавнюю уверенность, я тихонько приоткрыла дверь и настороженно прислушалась. А потом различила доносящиеся из гостиной голоса и тут же поняла, почему возле меня никто не толчется в очереди, ожидая счастливого мига, когда можно будет прибить одну невезучую девицу за вчерашние выкрутасы. Кажется, у нас гости. И, кажется, очень любопытные и настойчивые гости, которых братикам выпроваживать приходится всем вместе.

Очень интересно.

— ...я уже сказал, господин да Лоро: с леди не произошло ничего страшного. Лен-лорд та Ларо зря обеспокоился и напрасно вас прислал.

— Я — лекарь, уважаемый, — донесся следом за голосом Аса еще один голос. Незнакомый мне совершенно. Тихий, ровный, но полный того непередаваемого упрямства, которое не переборешь никакими аргументами. — И я, так же, как и вы, состою на службе. Мой господин велел убедиться, что его гостья здорова. И если это не так, то я обязан оказать ей всяческую помощь.

— Боюсь, лен-лорд берет на себя слишком много.

— Он всего лишь беспокоится за леди Гайдэ.

— С леди все в порядке, — снова донесся снизу холодный голос Аса. — Поэтому передайте, пожалуйста, лен-лорду та Ларо ее искреннюю благодарность.

— Увы, сударь, я не могу этого сделать, не убедившись лично. Пожалуйста, позвольте мне поговорить с вашей госпожой.

— Боюсь, это невозможно. Леди изволит отдыхать.

— Но вы говорили это вчера. И позавчера.

— Значит, вам просто не везет, господин да Лоро.

Я нахмурилась, пытаясь сообразить, что тут творится, но потом посчитала дни и чуть не крякнула с досады. Вот блин. Мне ж вчера надо было явиться на званый, мать его так, обед. А я не явилась. По причине того, что провалялась в постели в абсолютно бессознательном состоянии. Е-мое. Сколько ж тогда времени прошло? Получается, я опять три дня в обмороке провела?! Ох, как нескладно. Парни, видимо, забыли об этом дурацком обеде и слишком поздно предупредили отца Эррея о том, что меня не будет. Наверное, выдумали какую-нибудь глупость типа недомогания... ага, еще одного. Думается, это выглядело более чем странно, особенно если учесть причину, на которую я сослалась, поспешно сбежав из его дома в прошлый раз. Даже если старший та Ларо поверил тогда, то услышать это объяснение снова... интересно, Эррея он уже пытался допрашивать на эту тему? И пытался ли выяснить, что же такое со мной случилось? Ой. Если пытался, то вряд ли Рорн был в настроении отвечать. После того, что случилось, он наверняка ходил мрачнее грозовой тучи. Так что, скорее всего, его отец подумал, что у меня действительно большие проблемы со здоровьем. После чего (как мило) прислал своего личного лекаря, дабы тот воочию убедился, что его подозрения верны, и вылечил меня от серьезной болезни.

— Прошу прощения, сударь, — неожиданно обнаглел незваный гость, — но я вам не верю. Мне кажется, вы морочите мне голову! И я, тем самым, ввожу своего господина в серьезное заблуждение, потому что не имею возможности ни убедиться в ваших словах, ни оказать леди помощь, если это необходимо!