Оммёдзи. Неправильный шиноби.

Юрэй не заставили себя ждать. Туманный контур, перетекающий из формы человеческого силуэта в подобие иссохшей коряги и обратно, показался между холмов, двигаясь в нашу сторону. Не переставая отбивать ритм, я закончил куплет, и обратился к замершим шиноби:

— Вот первый ваш враг. Таким может стать дух человека, похороненного без обряда. Просто запомните на будущее. А пока — работайте...

Дух приближался. Я продолжал тянуть мелодию и бить по барабану, нашарив левой рукой горлянку. Страх за спиной можно было пощупать руками, так мне казалось. Но когда дух был уже рядом, свистнула удлиненная цепь, и он замер на месте. Я поднял тыкву, вспыхнуло сияние, и цепь упала на землю, сердито лязгнув.

— Вот, видите? Не так и сложно, как кажется...

Отлов бродячих юрэй шёл уже чисто механически. Даже побаивающийся призраков Кайоши, собственноручно отловив почти десяток, осмелел настолько, что спросил:

— А что с ними будет теперь?

Я задумался над хорошей версией ответа.

— Они упустили свой шанс попасть в круг перерождений. Это мучительно для них. Я верну их туда, но в оплату за кое-какую работу. Это справедливый обмен.

"Хоши!" — вдруг донеслось до меня по нити связи с некоматой. Я поднял руку в сигнале "Замри!".

"Что такое, Ониби?".

"Будь осторожен, тут есть ещё кто-то! Я чувствую плохой запах, и несколько могил разрыты! А буквально пять минут назад этого запаха не было.".

Меня охватило нехорошее подозрение.

"Ониби, когда ты говорила, что жертв было много... Много — это примерно сколько?".

"Ну, судя по рассказам, вся тысяча, но так, на вид — максимум две-три сотни.".

"СКОЛЬКО?!".

Ками, я идиот. Почему я раньше не спросил? И почва... я отложил колотушку и ковырнул землю концом посоха. Торф. Дважды кретин. Трупы в торфе не разлагаются, а консервируются. Идеальное место для появления...

"Хозяин!!!".

-...Тимиморё. — огорчённо произнёс я.

— Что за тимиморё? — настороженно спросил Мичи.

— Дурные духи гор и лесов. Не сказать, что плохие...

Я вздохнул. Вот СЕЙЧАС лучше всё объяснить, потому что если шиноби струсят и сбегут — мне конец. Тимиморё слабы, но вот защита от духов против них практически бессильна.

Вокруг начал сгущаться редкий зловонный туман.

— Бывает, что мы, люди, устраиваем войны. Потом мы закапываем в одном месте тела, привязывая к местности дух страдающих жертв. Их мучения искажают характер духов природы. Они становятся злобными, грубыми.. а потом обретают тело, наилучшим образом помогающее устранить вредоносное влияние. Когда трупы истлевают сами по себе, такого не случается. Но здесь, в торфяной почве, тела жертв войны сохранились не хуже, чем пропитанные консервантом. А что могут духи гор и лесов сделать с ними, раз те отказываются гнить? Они не могут их сжечь, не знают, как перезахоронить, да и умишка не хватает. И остаётся лишь один способ...

С нескольких сторон раздалось низкое, хриплое рычание.

— Это самый естественный для природы способ: СЪЕСТЬ тела. — закончил я, и прикрыл глаза. Раз, два.. восемь. Восемь демонов. Весело.

* * *

— Итак, Мичи-сан, Кайоши-сан! Я не буду указывать вам, как сражаться. Скажу только о наших противниках. Они не носят оружия, у них нет брони, но они крайне живучи, имеют когти и клыки, и вдобавок к ним — рога на лбу. В остальном можете считать их такими же, как обычные люди, вполне смертные. Не подпускайте их к лошадям, иначе будем тащить повозку сами. Я встану у задка, чтобы за спиной что-то было. Действуйте по своему усмотрению.

— Но, Хоши-кун! Тсуме-доно сказала, что мы за тебя головой отвечаем! Может, ты спрячешься в повозку? — озабоченно спросил Мичи.

— А под повозку не залезть? Не напрягайся так, Инузука-сан. — усмехнулся я. — Всё-таки я будущий шиноби, и вообще... Но если что, поглядывайте одним глазом и на меня.

"Ониби, вприпрыжку сюда, и затаись. Будешь бить им в спины и смотреть, не появятся ли ещё.".

"Уже, Хоши." — озабоченно ответила некомата. "Их уже одиннадцать... секундочку... десять. Фу. Нет, опять одиннадцать!".

"Вот встряли-то, да?".

"Не волнуйся, понадобится — вынесу тебя за шкирку, как котёнка.".

"Опозоренный, но живой, ага... Ничего, Ониби, есть у меня и на этот случай идеи. Как говорил один мудрец: "С огнём сражайся огнём!". Правда, все только пальцем у виска крутили.". С этими словами я залез рукой в один из мешков и вынул оттуда вакидзаси.

"Хоши! Но это же ЕЁ меч!".

"Угу, и я о том же...".

Прыгнувшие из теней демоны не дали нам договорить.

Я почти не помню, что было дальше. Вот один из тимиморё летит на меня... я встаю в неклассическую для этих мест ножевую стойку, и тут вакидзаси словно дёргает меня за руку. С удивлением я наблюдаю за тем, как моя рука перехватывает его обратным хватом, заводит за спину, и я замираю в низкой стойке, подобно скрученной пружине. Демон с лёгким удивлением замирает напротив, удивлённый чем-то, а я неожиданно для себя говорю:

— МАЛЬЧИК, ДА У ТЕБЯ МНЕ И СПРАШИВАТЬ НЕ НУЖНО. Я УЖ ТОЧНО КРАСИВЕЕ ТЕБЯ!

Тимиморё прыгает, но я проворачиваюсь, выбрасывая руку с вакидзаси. Лезвие вспышкой сверкает чуть ниже его нижних рёбер, с тихим хрустом перерубая и плотные мышцы, и дублёную кожу, и позвонки... а потом мою память захлёстывает жёлтым пламенем, бьющим из глаз кутисаке-онна.

В себя я прихожу через какое-то время. Судя по звукам, бой идёт вовсю. Рядом со мной валяются четыре тела, точнее, восемь половинок тел. Я сижу на корточках, вонзив клинок в землю, и повторяю: "Уходи... уходи... я — не ты!". Со всхлипом втянув воздух, отрываю руку от рукояти и оглядываюсь вокруг. Рядом катается сыплющий голубыми искрами клубок: вот он разваливается. выпуская взъерошенную некомату и отдельные куски тимиморё. Рычат нинкены Инузука, а со стороны кладбища медленно ползёт нечто здоровенное. Я не выдерживаю. Что бы там не лезло, я даже названия его не знаю, но встречу со всем гостеприимством.

— Ониби, прикрывай повозку!

Взлетаю на дугу тента, благо, детский вес позволяет. Вынимаю шесть красных кунаев из подсумка, и швыряю их поперёк дороги на пределе дистанции. Земля не уворачивается, так что метров на сорок я добросил. Ну, давай, замри тут хоть на секунду...

Оно замирает, и я очередью запускаю все шесть кунаев с печатью Молнии, не боясь промазать по такой туше.

Удар!

Первая пошла. Ничего, это только начало.

Удар!

Вторая. Я разглядел то, что к нам ползло. Так. не знаю, кто тут главный, но ЭТОМУ я попадаться не хочу. Не желаю быть жертвой ползучего холодца из мертвечины размером со слона!

Удар!

Вот, получи. Сейчас бу...

Удар! УДАР!

Что такое? Я бросал через равные промежутки...

УДАРУДАРУДАР!!!!!!

...

Мама родная, у меня было всего шесть кунаев!

УДАРУДАРУДАРУДАРУДАРРРРРРРРР!

... дальше не помню.

* * *

Примечание к части

продолжение следует

Затишье 5

В себя я пришёл от редких капель дождя, падавших на лицо. Голова болела так, словно я ей стены ломал. С трудом приоткрыл глаза. Бледный утренний свет, верхушки деревьев по сторонам. Обод колеса повозки, с которым я встретился макушкой. Запах озона и гари... ЭЙ!

Я вспомнил события ночи и подпрыгнул, но тут же с шипением схватился за голову. Больно, биджу вас раздери!

Первое. Мы всё ещё рядом с кладбищем.

Второе. Я ещё жив.

Третье. Никто обо мне не позаботился.

Кажется, первый раз за все недавние передряги я очнулся первым. Расту над собой, однако. Минуточку... Ониби! Никогда ещё не слышал о ёкай, потерявшем сознание! Но где она тогда?

Пересилив головную боль и общую побитость, я встал.

Местность вокруг не сильно отличалась от всего увиденного ранее. Повозка. Остатки моих колдовских приспособлений. Куча тел тимиморё, уже начавших оплывать. Торчащая из земли рукоять вакидзаси. Два тела шиноби, два собачьих и две конских туши. Я что... один выжил?

Бросаюсь к шиноби. О, ками, спасибо вам! Живы! Только местами есть ветвистые следы поражения молнией. Живы даже собаки и лошади! Но где же Ониби?

Кое-как я поставил палатку и перетащил туда Инузука и их собак. Совершенно не помню, что делать при поражении молнией. Однозначно, тёплое питьё, и вообще тепло, не помешают. Кроме того, сердечные стимуляторы... в аптечках у шиноби должны быть, мы проходили уже.

Устраиваюсь в повозке. Грею воду на чай при помощи Огня, тащу в палатку, завариваю.

Полчаса пытаюсь заставить шиноби очнуться, за это время чай остывает. Наконец, Мичи со стоном открывает глаза и пытается сесть.

— Лежите, Мичи-сан. Как вы?

— Паршиво. Молнией долбануло. Вот откуда такая гроза, а? Хотя, если бы не она, было бы хуже. Сам видел, как поджарило одного из этих, как их... тимиморё. У нас все живы?

— Да, но всем досталось. А так — можно сказать, что мы победили. Правда, мы и не воевали. Что до меня, Мичи-сан... как наниматель, я восхищён вашей работой, и плачу вам обоим премиальные.

— Это буквально пробуждает меня к жизни! — слабо ухмыльнулся тот. — Надеюсь, ты дорого ценишь сверхнормативные услуги.

— Вы позаботьтесь об остальных, хорошо? Я пойду, закончу дела.

Я вылез из палатки. Морось ещё висела в воздухе, но тучи уже сдувало ветром. Сев в позицию для медитации, я попытался дозваться Ониби. Через некоторое время, с немалым трудом, мне это удалось.

"..оши? Ты живой?!".

"Да, Ониби. Где ты?".

"В храме у нас дома. Очнулась у.....нутри, а тебя нет.".

"Мы все живы. Сиди там. Жаль, плохо слышно... Ты не знаешь, что тут случилось с молниями?".

"Конечно, знаю! Ты вызываешь молнию, обраща.......ухам Грома. Обычно один, ну два раза, а тут ты шесть раз буквально у них на голове сплясал! Конечно, они взбесились! Ну и выдали всё своё недовольство, как могли." — связь явно улучшалась.

"Ониби, обманщица, ты же бежишь назад, верно?".

"А ты прямо горишь желанием запретить мне, ни-сан?".

"Да ками с тобой, я сейчас даже мухе ничего запретить не смогу, наверное. Рад, что ты цела.".

Вот, значит, в чём дело. Мои печати взбесили духов. Логично. А ведь хватило шести штук... как раз столько я всегда таскал с собой. И Кайто столько дал. И Итачи продал. Надо предупредить, что у них нашлась скрытая функция "неожиданного Армагеддона".

Мысли текли лениво, как мёд из трещины в улье. Уже очнулись лошади, и с всхрапываниями поднялись на ноги. Инузука вылезли из палатки, все четверо, хе-хе... а я всё сидел и не мог заставить себя двигаться. Наконец, пригрело солнце. А заодно явилась Ониби.

Надо сказать, Инузука преизрядно ошалели, увидев здоровенную двухвостую кошку, с лёгкостью проскочившую мимо, бросившуюся на меня, и вместо кровавой разборки устроившую сеанс облизывания. Суть-то они поняли, а вот откуда кошка — не очень. Но на фоне ночных событий необычный зверь выглядел нормальным до оскомины, как соломенные дзори на ногах у крестьянина. Я не стал их разубеждать.

Пока шиноби приводили друг друга в порядок, я решил пройтись по округе. Не то, чтобы я верил, будто из монстров "выпадают" сокровища. Механизм куда сложнее. Дело в том, что при уничтожении действительно сильного ёкай высвобождается огромное количество Духа. И в этот момент он готов принять любую форму, за которую сможет "зацепиться". Тут всё зависит от простого фактора: а есть ли рядом тот, кто даст эту форму? Ну, как в дзен-буддистской притче о дереве в глухом лесу: если его падения некому было слышать, падало ли дерево? Поскольку такие совпадения происходят, в основном, в бою, результат может быть разнообразнейшим. Кто-то получает "посмертное проклятье от монстра", в которое верит; на кого-то падает волшебный меч, который якобы хранил монстр... всё это мысли убийцы, материализовавшиеся при помощи силы убитого.

Я определённо прикончил ту штуковину, раз ещё жив. Но вот незадача: в момент её смерти я уже был в отключке. Если вообще получилось хоть что-то, то оно будет совершенно странным.

Перво-наперво, я вытащил из земли вакидзаси. При этом клинок явственно хихикнул, а у меня в голове прозвучал вкрадчивый голос: "Мальчик, ты хочешь ещё кого-нибудь убить?". Нервно потрогав лицо (Щёки вроде целы), я буркнул в ответ: "Не сегодня, спасибо.", и спрятал меч на старое место.

Затем прошёлся вдоль куч трупов с ритуальным ножом. Отчекрыжил две головы на всякие опыты, и поотрубал все рога. Когти же у тимиморё были мерзкими, потрескавшимися и грязными: трупоеды, этим всё сказано.

Затем я двинулся к месту смерти большой твари. В первую очередь, мне необходим был большой кусок дерева, поражённого молнией. С этим, определённо, не было проблем: материала накромсало на годы вперёд. С трудом подняв охапку полусгоревших сучьев, я вывалил её в телегу. Можно было упаковать всё в свиток... но я сознательно искал причину оттянуть исследование эпицентра. Ладно... если сбегу, а тут останется лежать какая-то опасная дрянь, закон кармы обязательно нас сведёт, но уже неожиданно. Лучше уж сейчас.

Я подошёл поближе, на полную катушку задействовал духовное зрение, и приготовился к худшему...

Ничего.

То есть вообще — ничегошеньки!

Да что за везение такое! Даже с кутисаке-онна выпал клинок, которого по всем законам не должно было быть, а тут, когда имелся шанс на доброе или злое чудо — ничего!

Как-то обидно даже.

* * *

Вернулись мы после четырёх часов дня, потому что измученные лошади еле плелись. Я загнал повозку во двор, потом мальчишка из конюшен отгонит её, и выдал шиноби десять тысяч рё премии на двоих. Тсуме я деньги за миссию уже отдал (мимо кассы Деревни, между прочим!). Сейчас — спать, а потом долго и вдумчиво работать. Благо материала полно, я насчитал девятнадцать заполненных тыкв. Можно сказать, это разом и мои боеприпасы, и солдаты. А пока что довольно с меня авантюр. По крайней мере, на этой неделе.

* * *

Интермедия

Маленькая чёрная тень отцепилась от дна повозки и неуклюже шлёпнулась на землю, не издав, однако, ни звука. Маленький Двуногий привёл её сюда. Она не знала, почему следует за Маленьким Двуногим, просто это казалось важным. Большие Двуногие были ей совершенно неинтересны, как и их Мохнатые. Она опасалась только Огромной Прозрачной, но та была слишком большой, и не обращала на неё внимания. Это хорошо.

В логове Маленького Двуногого было дупло, где она смогла спрятаться. Теперь можно смотреть. Ей было интересно, как получается, что Маленький Двуногий иногда бывает Очень Большим.

Она тоже так хочет. Она узнает.

Death Ex Machina 1

Свои трофеи я спрятал подальше. Не думаю, что стоит их показывать Хане и Кайто... уж точно, не сейчас. Работа с мёртвыми, всё же, не то, что выставляют напоказ. Тем более, если они станут твоим основным оружием.

Я внаглую делал вид, что мне нездоровится. С лёгкими угрызениями совести принимал заботу Ханы и слова поддержки Кайто, и отсыпался в их присутствии. А когда их не было — работал, наложив на дом печать тишины.

Несколько дней и ночей, проведённых то в кузнице, то за рабочим столом, одарили меня чёрными кругами вокруг глаз, а десятки магических экспериментов — общим истощённым видом. так что в моей болезни никто не сомневался. Но если бы кто-то заглянул ко мне под утро, его ожидала бы масса впечатлений. В большой комнате "заклинательного покоя" стало тесно от дополнительного рабочего стола во всю стену, чётко разделявшегося на химическую, письменную и чертёжную части. Поверх чертёжной стоял неизвестный здесь самодельный пантограф, настроенный на уменьшение масштаба; в самом углу примостился импровизированный слесарный уголок. Малые стационарные пентаграммы-ловушки, в количестве трёх штук, расположились у противоположной стены, и в их контурах медленно клубился грязноватый серо-зелёный туман пойманных юрэй, то и дело принимающий отвратительные образы. Несколько свежих подпалин на стенах и потолке также не настраивали на мирный лад.