The Shadow Stone. Книга 1

— Орисей? Что случилось с лордом Телемахом? Что сделало твое заклинание?

Фокусник поднял на Сэма горящий ненавистью взгляд.

— Если он не смог отразить его, значит, он не выжил, — сказал он. — Это были мощные чары.

Лицо Сэма потемнело.

— Ты убил его?

— У него был шанс сдаться, — ответил Орисей. — А теперь, если позволите, я ранен и должен обратиться за помощью. — Сделав над собой усилие, фокусник неуклюже повернулся и, пошатываясь, направился к территории колледжа. В нескольких шагах от него несколько младших мастеров и учеников — приверженцев его фракции — подхватили его и помогли покинуть поле боя. Аэрон ошеломленно смотрел ему вслед. Казалось невероятным, что Телемах мертв. Он направился к тому месту, где исчез Телемах, в поисках каких-нибудь следов павшего мастера.

— Телемах был твоим поручителем, не так ли? — Мастер Сарим стоял рядом, очевидно, потрясенный не меньше Аэрона.

— Да, — ответил Аэрон. — Я никогда не думал, что он встретит свой конец таким образом.

— Как и я, Аэрон. — Сарим нахмурился, оглядываясь по сторонам. Поблизости больше никого не было. Новички и студенты в оцепенении разбрелись с поля боя. — Послушай, Аэрон. Я знаю, что ты проводил некоторое время, занимаясь под руководством Орисея. Ты знаешь, как он сотворил заклинание, которое обрекло Телемаха на смерть?

— Он способен черпать из источника магии, который я пока не могу воспринять, — ответил Аэрон. — Он показывал мне кое-что из своих знаний, но я пока не понимаю, как он это делает.

— Будь осторожен с ним. В Орисее есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд, — сказал Сарим. Он помолчал, внимательно наблюдая за Аэроном. — Где твоя преданность, Аэрон?

Аэрон тщательно обдумал вопрос.

— Я не готов бросить учебу, пока. Я хочу знать, какой силой он обладает, и овладеть ею, если смогу.

Сарим кивнул.

— Мне пришло в голову, что после смерти Телемахона Орисей и его союзники из фракции сенаторов контролируют большинство в совете. Они выберут того, кто им понравится, в качестве его преемника.

— Как вы думаете, кто это будет?

— Любой, кто поклянется в верности Орисею против Скипетра. Я думаю, Верховный Чародей готовится занять трон, а Далриок Кориниан из Сооренара собирается подружиться со следующим королем Симбара.

— Разве Скипетр не уничтожит его? — Удивленно спросил Аэрон.

— Возможно, а возможно, и нет. Таков порядок вещей в Симбаре, Аэрон. Скипетр — самый могущественный маг, который хочет занять трон. Время от времени появляется новый маг, у которого есть навыки и амбиции, чтобы свергнуть старого короля. — Калишит наблюдал за толпой студентов и послушников, взволнованно следовавших за Орисеем обратно в колледж. — Я всегда знал, что у этого человека есть амбиции. Теперь я начинаю верить, что он тоже обладает этим мастерством.

— Вы собираетесь выступить против него?

Сарим с затравленным видом встретился с ним взглядом.

— Я не удивлюсь, если убийца мастера Раэмона нанесет новый удар. Те, кто поддерживает популистов или Скипетр, будут отстранены от власти... так или иначе.

— Телемахон был моим наставником. Без его поддержки я все равно буду вынужден уйти. Аэрон отошел в сторону, осматривая место, где стоял Телемахон перед смертью. — Сарим? Я знаю, что это не дело для студентов, но почему Телемахон решил, что Орисей убил Рэймона? Какие у него были доказательства, чтобы выдвинуть это обвинение?

— Я не знаю. Лорду Телемаху не позволили изложить свою точку зрения до того, как союзники Орисея приняли решение, снимающее с Орисея подозрения. Это и спровоцировало спор; Телемах почувствовал, что ему было отказано в возможности изложить свою точку зрения.

— Я бы хотел знать, что он выяснил, — тихо сказал Аэрон, высказывая свои мысли вслух.

Сарим смерил худощавого студента долгим задумчивым взглядом.

— Я бы тоже так поступил. Держи меня в курсе того, как продвигается твое обучение у Орисея, Аэрон. Я хочу знать, чему он тебя учит. А пока у тебя есть спонсор. Я позабочусь о том, чтобы ты мог оставаться здесь столько, сколько захочешь. Ты был хорошим учеником, и у тебя потрясающий потенциал. Но будь осторожен, Аэрон. Знание — это сила... и риск.

Десять

Не прошло и недели после кончины лорда Телемахона, как Правящий совет назначил новым верховным прорицателем молодого мастера, которого Аэрон едва знал. Не было ничего удивительного в том, что новый правящий мастер был мелким сенатором и суренаранским адвокатом, который открыто соглашался с Орисеем на заседаниях совета и в разговорах. Хотя Аэрон почти не общался ни с кем из своих сокурсников, и еще меньше с мастерами теперь, когда Телемахон ушел, он постепенно начал осознавать растущее напряжение в воздухе. После долгих лет маневрирования в залах колледжа нарастал интерес к удаленному Скипетру.

Орисей целыми днями занимался частными делами в своих поместьях и на землях, окружающих Кимбар, и студенты колледжа шептались, что он заручается поддержкой лордов и генералов Кимбара для выступления против безликого короля города. Аэрону казалось бессмысленным и небрежным, что Скипетр должен сидеть сложа руки, наблюдая, как его враг набирает силу, но кимбарцы из колледжа не придавали этому значения. Городские правила наследования гласили, что скипетр должен ответить на любой личный вызов, брошенный ему. Король был волен подавить любой государственный переворот или восстание любыми силами, которые он сочтет подходящими, но до тех пор, пока его соперник не поднимет против него оружие, он не мог использовать солдат и героев Кимбара для защиты своих собственных позиций. Конечно, Орисей позаботился о том, чтобы Скипетр соблюдал его собственные законы, заручившись поддержкой генералов, лордов и народа.

Орисей ухмылялся и отшучивался, когда смелые или сварливые лорды и маги требовали рассказать о его намерениях, отвергая любые предположения о том, что он собирается бросить вызов правителю города. Но городские демагоги провозглашали его добродетели и призывали Орисея захватить трон и повести Кимбар войной против Аканакса. Было широко известно, что Скипетр не желал войны, но настроение в городе менялось в зависимости от его безликого повелителя. Аэрон кипел от злости, когда колледж остановился, а студенты и магистры тратили свои дни на бесстыдное распространение слухов. Раздраженный тем, что его отвлекли, он задумался о том, что произойдет, если гроза, нависшая над колледжем, разразится.

Лорд Орисей, такой же энергичный и капризный, как и всегда, вернулся к своим обязанностям через несколько дней после победы над лордом Телемахоном. Через неделю после своего возвращения он послал за Аэроном. Юный студент нашел Орисея в его спартанских покоях в Зале магистров. Он никогда не был в покоях Верховного чародея и был удивлен голыми стенами и простой мебелью. Яркая внешность Орисея отражалась в его лице и манерах, не говоря уже о его вещах.

— Вы посылали за мной, лорд Орисей? -спросил он.

— А, Аэрон! Да, конечно, я это сделал. — Худощавый колдун ухмыльнулся и, присев, как слуга, отодвинул для Аэрона стул у узкого окна. — Как продвигается твоя учеба? Я не разговаривал с тобой пару недель.

— Очень хорошо, мой лорд, — ответил Аэрон. — Мастер Сарим помогал мне с некоторыми сложными заклинаниями.

— Действительно. — По бородатому лицу Орисея пробежала мимолетная гримаса. — Я был удивлен, узнав, что Сарим занял место Телемахона в качестве вашего спонсора.

— Я не смог бы остаться здесь, если бы он этого не сделал.

— Я был бы рад стать твоим спонсором, Аэрон. У тебя невероятный потенциал, просто невероятный! Мы не можем позволить тебе уйти. — Орисей огляделся по сторонам, хотя они были совершенно одни, и наклонился ближе. — Кроме того, я думаю, что скоро здесь все изменится. Колледж стал слишком... консервативным. Он слишком привязан к искусственным классовым различиям и богатству, а не к реальному потенциалу студентов. Вы, пожалуй, являетесь нашим лучшим примером студента, чьи таланты намного превосходят способности тех, кто называет себя лучшими из них. Я вижу колледж, где единственным показателем статуса студента являются его сила и мастерство, Аэрон. Я верю, что это перемены к лучшему.

Аэрон не знал, что на это ответить.

— Хотел бы я, чтобы это было так, — нервно рассмеялся он. — Я поддерживаю любое соглашение, которое ставит меня вровень с Далриоком Коринианом.

— Да, я полагаю, что так и было бы, — задумчиво произнес Орисей. — Ты помнишь подробности нашего первого разговора после твоего посвящения в послушники? Мы говорили о Плетении и старой магии теней имаскари.

— Я помню. Ты намекнул, что имаскари овладели другим методом создания своих заклинаний, силой, которая освобождала их от Плетения. Аэрон встретился взглядом с Орисеем. — Та же сила, которую ты использовал против лорда Телемаха.

Орисей ухмыльнулся и откинулся на спинку стула.

— Ах, Аэрон, ты не можешь себе представить, как я рад, что кто-то оценил мастерство моего последнего заклинания! Я задавался вопросом, все ли это пропустили.

— Это было ясно как божий день. Ты не прикасался ни к одному плетению, которое я мог бы увидеть. Ты хочешь сказать, что никто больше не заметил?

— Аэрон, твой дар уникален. Ты единственный среди нас, в ком течет эльфийская кровь, и я подозреваю, что ты единственный волшебник в этих стенах, наделенный магическим зрением. — Орисей нетерпеливо кивнул. — Да, я использовал древнюю магию против Телемахона. Он оказался сильнее, чем я ожидал.

В воспаленных глазах Орисея было что-то почти нездоровое, тревожная напряженность заставляла его переминаться с ноги на ногу, дрожать, как человека на грани припадка. Аэрон почувствовал опасность, риск; холодная рука предостережения легла на его сердце. Но, несмотря ни на что, он был заинтригован. Он думал, что понял, как складываются все кусочки головоломки, но теперь понял, что по крайней мере одна часть головоломки ускользнула от него.

— Как вам это удалось? — тихо спросил он.

Орисей вздохнул и развел руками.

— Увы, я не могу объяснить. Как бы ты смог описать то, что видишь в Плетении, одному из своих слепых товарищей? Как бы ты объяснил глухому, на что похожа песня соловья? Он отошел, сцепив руки за спиной. — Ты великолепен, Аэрон, но тебе не хватает здравого смысла, необходимого для того, чтобы владеть властью.

Аэрон выпрямился, свирепо глядя на Орисея.

— Я не понимаю. На наших уроках ты показал мне несколько мощных заклинаний, для которых требуется магия теней, источник силы за пределами Плетения, до которого я могу дотянуться и придать ему форму. Но если я не могу распознать этот источник магии, ты только зря тратишь наше время, демонстрируя заклинания, с которыми я не могу справиться. Он фыркнул. — Если на то пошло, как ты вообще овладел этой древней магией?

— Я не говорил, что никто не может этого понять, Аэрон. Я просто заметил, что в данный момент ты не можешь. Это можно исправить, если у тебя сильная воля и не будет недостатка в мужестве. Что касается моего опыта, то позвольте мне поделиться с вами несколькими профессиональными секретами. Было бы проще показать вам, чем объяснять.

Кипя от нетерпения, Аэрон нахмурился.

— Что я должен делать?

Орисей ухмыльнулся и наклонился ближе к Аэрону, его темные глаза сверкали, как гагат.

— Встретимся у руин пирамиды Унтера сегодня вечером, за час до полуночи. Вам не понадобятся никакие из ваших книг, но вы должны подготовить столько заклинаний для защиты, сколько сможете. В нашем путешествии мы можем столкнуться с некоторыми ужасными опасностями. О, и вам следует приготовить заклинание ночного видения, если вы о нем знаете. Волшебный свет может подвести нас.

— Я не особо нуждаюсь в заклинаниях видения, — сказал Аэрон. Он поднес руку к своим миндалевидным глазам. — У меня всегда был талант видеть то, чего не видят другие. Куда мы направляемся, мастер Орисей? И когда мы вернемся?

Орисей улыбнулся.

— Недалеко, мой мальчик, совсем недалеко. На самом деле, всего несколько шагов, но это одни из самых трудных шагов, которые ты когда-либо делал. Мы вернемся к утру — если вернемся.

Загадочное предложение Орисея занимало мысли Аэрона, пока он рассеянно выбирался из покоев Верховного чародея. Аэрон не забыл, что мастер Раймонд встретил свою смерть в руинах обелиска. Делал ли Орисей подобное предложение магистру-Отрекшемуся несколько месяцев назад? Не было найдено никаких следов заклинания, призвавшего зверя в колледж... И Аэрон видел, как Орисей мог творить заклинания, которых никто другой не замечал. Мелодраматические увещевания Верховного Фокусника не помогли Аэрону успокоиться.

Он обнаружил, что стоит у входа в благоухающий, отделанный деревянными панелями холл, ведущий в покои Телемахона. Повинуясь внезапному порыву, он отвернулся, бросив украдкой взгляд в сторону, и направился к двери. Он еще не был готов вернуться в свои покои, чтобы дождаться наступления ночи, и беспокойство в его голове требовало каких-то действий. Если Телемахон что-то знал об Орисее, он мог оставить какие-то записи в своих книгах и заметках, подумал Аэрон. Казалось неразумным входить в круг Орисея с закрытыми глазами.

Дверь была запечатана руной, отпугивающей случайных нарушителей; Аэрон сосредоточился, отыскал сгусток магической энергии, который образовывал барьер, и силой мысли отодвинул его в сторону. Покои Телемахона были обшарпаны, но не разграблены. Беспорядочная масса бумаги и неровные стопки томов были аккуратно разложены, что свидетельствовало о том, что после смерти Верховного Прорицателя здесь побывал кто-то еще. Аэрон осторожно обошел комнату, мысленно каталогизируя ее содержимое. Казалось, со времени его последнего разговора с лордом Телемахоном ничего не пропало. Чем дольше он смотрел, тем больше убеждался, что в этой комнате находится что-то важное.

Он сидел в тяжелом резном кресле за письменным столом и размышлял. Телемахон верил, что Орисей убил мастера Раэмона. Он не просто верил в это, он был настолько уверен в этом, что публично выдвинул свое обвинение и бросил вызов фокуснику, когда Правящий совет ничего не предпринял.

— Что это значит для меня? — Аэрон громко выдохнул, сцепив пальцы. Орисей, казалось, был одним из немногих друзей, которые у него были в Симбаре — в конце концов, он был первым наставником, который счел нужным относиться к Аэрону как к взрослому, поощряя его выходить за рамки традиций и опыта. Но Аэрон ни на секунду не поверил, что покровительство Верховного Фокусника было полностью альтруистичным.

Кто-то попытался открыть дверь. Аэрон замер, затаив дыхание. Щеколда остановилась, и он вздохнул с облегчением — пока не почувствовал, что сработала простая магия. Щеколда внезапно поднялась сама по себе, и дверь открылась.

— Кто здесь? — спросил высокий волшебник, стоявший снаружи. — Аэрон? Это ты?

— Да, Сарим. — Аэрон тяжело опустился в кресло, когда калишитский мастер вошел и закрыл за собой дверь.

Он ожидал, что мастер придет в ярость из-за его действий по взлому и проникновению, но Сарим не выказал никакого гнева.