Волчица и пергамент. Том 11

— Видишь ли, брат.

— М?

Миюри не сразу продолжила, она приоткрыла рот, будто сама не знала, что выйдет из её горла, и хотела сначала проверить это.

— Я не хочу, чтобы мой брат делал то, что он тебе говорил.

— Да...

— Потому что это действительно противный тип, — прорычала, обнажив клыки, Миюри, вероятно, вспомнив его поддразнивание и сарказм.

Впрочем, она постепенно успокоилась, возвращаясь в состояние дочери мудрой волчицы.

— Но немного позже ощущения стали несколько иными, — сказала тише Миюри.

— Иными? — переспросил Коул, и Миюри нахмурилась.

Кажется, беспокоившие её ощущения ещё не определились, а может, она просто не хотела принимать действительность.

Миюри, ссутулившись, схватилась обеими руками за край кровати, вероятно, чтобы что-то обдумать.

Она словно выискивала песчинку в куске хлеба, угодившую в тесто при замешивании.

— Именно так, — произнесла она, наконец. — Я не хочу, чтобы мы делали, что он говорит, потому что не думаю, что есть какая-либо необходимость делать то, что он говорит.

Коул повернул голову к Миюри, но та на него не смотрела, продолжая что-то искать. Коулу это по-прежнему казалось последней отчаянной попыткой её упрямства.

Если подумать, Роше уже всё держал в руках. У него были собраны сведения о многих возможных заложниках. К тому же предложение Роше должно было принести не только плохое. В действительности был бы достигнут и желаемый результат — в какой-то мере. Он хотел действовать вместе с Коулом не только для разрешения ситуации с Газэтто и его людьми, но и для предотвращения перерастания борьбы с Церковью в большую войну, возможность которой его давно беспокоила.

Да, Роше угрожал Коулу с Миюри. Но с его позиции это выглядело неизбежным. Потому что была вероятность, что его предложение отклонят не по разумным причинам, а под влиянием чувств, это при той важности для мира исхода борьбы с Церковью. Слишком опасно оставить принятие решения совести молодого человека — наивного и идеалистически настроенного.

Потому-то Роше и прибег к угрозе и попытался договориться о предательстве.

Конечно, это неприятно, когда тебя заставляют идти по пути, который тебе прочертили, неприятно, что идя по этому пути, тебе придётся поступиться убеждениями и предать многих людей. Но это, так сказать, единственный недостаток. При том, что только этот путь мог предотвратить множество возможных бед.

Следовало вспомнить Дюрана, в отчаянии сидевшего в большом зале. Сила власти — это больше, чем сила руки, когда она приведена в действии, остановить её нелегко.

Сторона Коула призвала гром из чёрной тучи-империи для устрашения нечестивого духовенства. Но туча несла с собой бурю жадности территориальных захватов. Многие в этом мире — как люди, так и не-люди — неизбежно будут в неё втянуты.

Удастся ли успешно удержать чёрную тучу внутри сосуда, в котором она находится, по ходу борьбы с Церковью? Роше так не думал и потому предлагал Предрассветному кардиналу действовать согласованно, чтобы удерживать ход борьбы, чтобы не давать чёрной туче подойти к южным землям слишком близко. Пусть это и будет попирать чистую веру многих людей.

Собственно, если Роше, как он сам сказал, выполнял волю Медведя-Лунобивца, то у него самого веры, вероятно, не было изначально. Потому-то его замысел и выглядел таким греховным и, в то же время, таким правильным.

То, что Роше сделал им предложение, не скрывая готовности лишить их всего, было проявление своего рода искренности. Его замысел не должен был провалиться. Если он при этом будет выглядеть плохим, это для него было мелкой подробностью. Кроме того, Роше мог думать, что если его предложение отклонят сейчас, другой возможности у него может и не случиться.

Это злая ирония, но заговор предательства требует огромного доверия. Если один раз отвергнуть другую сторону, её доверие вернуть обратно вряд ли удастся.

С другой стороны, если Коул отклонит предложение Роше, ему не надо будет беспокоиться о тех, о ком Роше собрал сведения.

Легко понять, почему Миюри не хотела соглашаться с замыслом Роше. Но всё же одно дело, когда ради общего блага испить горькую чашу придётся кому-то одному...

— О, поняла.

Голос Миюри прозвучал внезапно, и его тон был таким лёгким, что показался Коулу неуместным.

Оторвавшись от своих тягостных мыслей, Коул увидел вовсю вилявший пышный хвост Миюри — как у щенка, увлёкшегося игрой в грязной луже.

— Этот тип, у него нет друзей.

— Ты о чём?... — с глупым видом переспросил Коул.

Но Миюри смотрела на него совершенно серьёзно.

— Брат, вспомни.

— Чт-что именно?

— Его последние слова. Тогда же дядя, этот король-наёмник, послал кого-то с приказом схватить товарищей дедушки Газэтто, так?

— Э... д-да...

— И он ещё сказал, что сделает, чтобы дать моему брату время подумать.

Я его задержу.

Что это означает?

Как только Коул подумал над этим, он раскусил целый камешек в куске хлеба.

— А, может быть... у него нет никого, кто бы ему помог?

Миюри едко, злорадно усмехнулась.

— Этот тип в Церкви, может, и важная птичка, но друзей в Церкви у него нет.

— Нет, но это же...

Он был не-человеком, а в первую очередь, он сам пришёл с предложением. С предложением предательства.

Товарищи Коула не должны были знать... Коул задумался и понял, что происходит что-то странное. Такое неприятное ощущение, когда понимаешь, что не можешь во сне осознать, что это сон.

Вечно предававшаяся своим грёзам Миюри ясно осознавала, что есть сон.

— Брат, все его угрозы — это одна видимость. Даже от ящичка Ханаана для перьев и чернил я почуяла запах этого. Если он облечён властью и такой важный, будет он сам делать чёрную работу? Он просто хотел показать, что за спиной у него куча товарищей, и он может в любой момент навредить дорогим нам людям.

Чем ответил Коул на намерение Миюри напасть на Роше и что-то сделать с ним?

Инквизиция — это не отдельные люди, а организация, так что если Роше ловил в одиночку...

— Поэтому нет необходимости делать то, что он говорит, а если не нравится то, что он делает, его можно разорвать на части сейчас, и хорошая возможность с ним можно покончить так, что никто никогда не узнает об этом.

Роше сам выполнял черновую работу. Потому что не мог доверить никому свои задумки, никого не мог попросить помочь ему. Так что у него не было иной возможности, кроме как делать всё самому.

Перед Коулом возникла то и дело появлявшаяся у Роше заискивающая улыбка.

Сам Роше сказал:

Охотившийся на луну медведь тоже был один.

Шерсть на волчьих ушах и хвосте Миюри приподнялась, пока она говорила, потом она, фыркнув, продолжила:

— По той же причине обещанное им удобное будущее тоже выглядит подозрительно. Есть большая вероятность, что он заставит брата пойти на предательство, но в итоге ничего не удастся добиться. Этот тип не такая важная личность, за какую себя выдаёт. Он просто хорошо умеет себя подать. Однако само предложение не оставляло ощущение лжи, возможно... э-э-э...

Миюри, ссутулив спину, подпёрла подбородок кулаком и глубоко задумалась, точь-в-точь как Лоуренс в воспоминании Коула в прошлых их путешествиях, когда торговец искал возможность спастись из опасной ситуации.

— Да! Его желание действовать вместе с тобой, брат, я думаю, это правда. А его цель... думаю, это, вероятно, тоже правда. Но про то, что он мог сделать сам, думаю, всё это ложь. Без твоей силы, брат, у него нет никакой возможности воплотить свой замысел-мечту в действительность. Тогда... — Миюри взглянула на Коула. — Ему пришлось угрожать тебе, брат, чтобы заставить принять решение.

Он угрожал не потому, что сильный.

А потому что слаб.

— Господин Роше не так страшен, как казался?

— Так и есть. Думаю, он предстал перед нами ночью, чтобы выглядеть более страшным.

Не может быть, мелькнуло в голове Коула, однако невозможным это не было. Обстановка места, выбираемого для встречи, имеет важное значение. Как и внешний вид.

В последнее время это Коулу пришлось достаточно остро ощущать.

— Имеем дело с одиночкой... с одиночкой?..

Подул ветер, развеивая воображаемую чёрную тучу.

Потом Коул стал заново представлять себе всё в своём воображении.

Если Роше боролся в одиночку, могло показаться, что имеется достаточно места, чтобы атаковать его со спины.

Даже Медведь-Лунобивец был беззащитен, если устал или уснул, а положиться в это время ему было не на кого.

— До сих пор у нас было действительно хорошее путешествие, — безотчётно пробормотал Коул, Миюри с недоумением посмотрела на него. — Ведь у меня появилось много друзей, на которых я могу положиться, и я многое могу сделать.

Миюри не стала над ним смеяться, вместо этого она активно завиляла хвостом. Как щенок в ожидании угощения.

— Конечно, ты первая среди всех.

Миюри тут же вцепилась в Коула, чуть не ударив его головой, и они вместе повалились на кровать.

Вилял волчий хвост, Коул, вслушиваясь в его шелест, смотрел в потолок и продолжал размышлять.

Образ Роше в его сознании тускнел и съёживался, и по мере этого становилось чётче представление о ситуации. Ему показалось, что он начал понимать, что именно пытались скрыть крылья Роше.

— Миюри, не знаю, но, может быть...

Миюри тёрлась лицом о его грудь, но после этого начала она подняла голову и посмотрела ему в лицо.

— Мм?

— Господина Газэтто и его людей направлял преподобный Рееман, а вдруг это и есть господин Роше?

Миюри приоткрыла, округлив, рот — как раз под размер пальца, но тут же с недовольным лицом отвернулась.

— Да... вполне возможно. Для такого мелкого типчика — самое то.

Коул поймал себя на том, что за последнее время он стал более болтливым, что, вероятно, было одним из немногих недостатков этого путешествия, однако сейчас ему нужно было собраться с мыслями.

— Госпожа Амаретта подметила, что народ господина Газэтто последовал за легендой об охотившемся на луну медведе из далёкого края и добрался до этой земли, я и подумал, случайно ли это.

— А-а, первая встреча нашего дедушки с инквизицией, имеешь в виду этого типа?

Никогда не удастся узнать, что на самом деле стояло за рождением легенды о Медведе-Лунобивце. Однако среди тех, кому она была известна, Роше был единственным, у кого осталось хорошее мнение об охотившемся на луну медведе. А ещё он сказал, что медведь ошибся в выборе средств.

Возможно, в те времена, когда ожесточённо сражались люди и воплощения, у Роше возникли те же мысли, что и у медведя. Но никто не хотел их слушать, люди бились с воплощениями, воплощения — с воплощением, им оставалось лишь наблюдать за бессмысленной гибелью таких же созданий, как они.

При этой мысли Коул почувствовал связь событий.

Почему Роше нашёл род, в котором рассказывали об охотившемся на луну медведе, и привёл его в эту землю. Почему Роше стал инквизитором. И прочее.

— Чтобы охотившийся на луну медведь не был забыт.

Будучи инквизитором, Роше мог оказывать помощь, причём не только не-людям. Например, хранителям языческих легенд, сохранившимся в различных местах.

Пока Коул, размышляя, бормотал под нос, Миюри взяла книгу и села, скрестив ноги, на кровати.

— Братец Ханаан говорил, что инквизиторы, преследовавшие дедушку, кажется, не были с ним суровыми.

— Но не исключено, что инквизитор Роше с самого начала всё устроил так, чтобы заманить их в этот лес.

Миюри пожала плечами:

— Чувствуется, это может многое объяснить.

— Люди, поколения назад покинувшие свою землю и добравшиеся до отдалённых мест, смогли вернуться домой благодаря сохранённой в их роду легенде. А сверх того ещё и отшельник, интересовавшийся той же легендой и устроивший этим людям жизнь в лесу, когда они остались без крова.

— Если это просто совпадения, тогда, думаю, я могла бы стать твоей женой.

Коул не вполне понял, что это значит, но общий смысл уловил.

Кроме того, гадать, верно ли его предположение, — это как кости кидать наудачу, однако, как и в азартных играх, следовало сопоставить возможные риски и выгоды.

Например, возможные выгоды, если он угадал.

— Ну, допустим. Если предположение верно, это же решительно изменит ситуацию, нет?

Миюри, закатив глаза, захихикала.

— Если это он привёл людей дедушки в лес, он в любом случае стал бы их защищать, — Миюри сильнее поджала ноги и хлопнула хвостом по кровати. — Я вот о чём, там есть тайная долина, верно? Если это он ухаживал за лесом для людей дедушки, тратил время на выращивание плодоносных деревьев, то уж точно бы не дал бы так просто вырубить этот лес.

— Если так, то в отношении предложения о предательстве... меняются основания.

О безопасности народа Газэтто беспокоился не только Коул. Роше тоже должен был беспокоиться о Газэтто и остальных лесных людях, так что его предложение по их спасению изначально не имело смысла.

— Он, скорее, видел, как раз твоё преимущество брат.

Слова Миюри поразили Коула.

Так и было. Вот почему Роше потребовалось выглядеть более значительным и опасным.

Продолжая думать над этим, Коул заметил нечто странное. Роше стоял со своей кривой улыбкой на лице и предлагал действовать с ним вместе ради достижения мира. Однако в основание для соглашения были заложены подозрения и угрозы.

Мозаика не складывалась должным образом, Коул начинал чувствовать, что какого-то фрагмента недоставало.

В этот момент заговорила Миюри:

— Однако всё это имеет смысл только в том случае, если именно он помог людям дедушки, правильно?

Коул оторвался от своих мыслей и посмотрел на Миюри, девушка-сорванец уже снимала с шеи мешочек с пшеницей.

— Вот, сейчас...

— Миюри?

— Будет же быстрее, если я сбегаю и проверю?

И Миюри с невинной улыбкой нарочитым движением поднесла нос к груди Коула и понюхала его.

Как ни пытайся изменить внешность, запах спрятать не получится. Если она пробежится по лесу, в котором жил народ Газэтто, она сразу уловит устоявшийся запах.

— Если окажется не так, тогда это не так, тогда мы просто подумаем снова, а когда придёт время — сможем просто разорвать его на куски.

Неистовый оптимизм Миюри обнадёживал в самом глубоком мраке.

Он был Предрассветным кардиналом, а она солнечной святой.

— Дорогу я знаю и смогу сбегать туда и обратно до рассвета.

Её рука уже потянулась в мешочек за пшеницей, когда Коул спросил:

— Ты действительно сможешь безопасно пробежать и вернуться?

Её рука вдруг замерла.

Конечно же, Миюри не стоило говорить "разорвать на куски". Но её уже почти нельзя было остановить.

— Если наше предположение верно, господин Роше обязательно вмешается, — добавил Коул.

Истинная форма Роше — филин, превосходивший размером орлицу Шарон более чем вдвое, это явно необычный противник. Его когти атакуют с неба. А бескрылые волки могут только по земле бегать.

Миюри с невозмутимым лицом пожала своими хрупкими плечами: