| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Попивая кофе и поглядывая на флаг своего государства, вместо флага княжества Гурия, над Озургети, Баграта VI задумался. А потом, помолчав, заявил, что он в принципе готов заключить военный союз против осман. И начать против них войну. Послав войска против турок. Но после того как займёт все княжества. При этом он лично, с большими силами войск направиться в княжестве Самцхе-Саатабаго. А Конев поможет его сыну Александру занять Мегрельское и Абхазское княжества. И да он готов признать весь западный берег реки Чорох, с городами Хопи и Ганио, за Трапезундской империей. Но требует за них компенсацию золотом. Ну и хочет золото, за аренду всех бывших генуэзских факторий на территории царства Грузия.
И Конев понял, что царю необходимо будет, как то объяснить подданным, почему у него в царстве такое происходит. И поторговавшись, деспот согласился на то, что передаст, до конца года, Баграту VI две тысячи флоринов за Хопи и Ганио, со всем западным берегом реки Чорох. Ну и будет, со следующего года, выплачивать царю Грузии по тысячи флоринов, за фактории торговой компании. Но при этом все бывшие генуэзские фактории отходят к компании. Ну а за этот год выплатит сегодня пятьсот флоринов.
И они заключили договор, что заключают военный союз, поцеловав на это крест. При этом Баграт VI заняв территорию княжества Самцхе-Саатабаго, продолжит наступление, вторгнувшись на территорию осман. А федерация, заняв приморские территории княжеств, Мингрелия и Абхазия, передаст их, кроме бывших факторий генуэзцев и окружавших их, от стен факторий, на одну милю земель, царевичу Александру. После чего компания, своими силами, поможет завершить подчинение княжеств. Правда при этом кофеварку Баграту VI всё-таки выпросил. И её пришлось царю подарить. И пока они ожидали подхода грузинских войск Аминэт обучала поваров царя как пользоваться кофеваркой. С таким надменным видом, что Конев с трудом сдержался что бы не рассмеяться. Хотя на что, на что, а на свой наряд и украшения девушке был грех жаловаться.
Ну и заключив договор, царь Имерети, в сопровождении сына, и деспот, во главе объединённой армии, направились к воротам Озургети. Но прямо возле ворот к ногам жеребца Конева из толпы выскочил, дважды знакомый, по Судаку, мужичок, со знаком Георгиевского креста на груди, который Конев ему сам и вручал. А мужичок, бухнувшись на колени буквально под копыта коня, заголосил:
— Слово и дело! Батюшка деспот, не вели казнить, вели слово молвить!
— Встань на ноги и говори свободно. Что случилось? — произнёс Конев, останавливая коня. А его визави поднявшись на ноги сказал:
— С тобой, батюшка, хочет поговорить посол Великого князя Московского, Марко, по прозвищу Толмачь, — с этими словами матрос, поднимаясь на ноги, произнёс, взглянув одновременно в толпу у ворот, в первых рядах которой стоял человек, одетый по аутентичной русской моде не бедного дворянина, вокруг которого стояло несколько человек. Пусть выглядевших и победнее посла, но и в которых тоже можно было легко признать русских. И Конев произнёс на древнерусском:
— Спасибо братец, ты всё правильно сделал, благодарю за службу, — поднеся при этом руку к шлему, а потом добавил, посмотрев уже на Марко Толмача, — Присоединяйтесь к нам, господин посол, поговорим после пира.
А потом, уже обращаясь к сопровождавшим его людям, деспот произнёс:
— Коней, господину послу и его людям. Они едут с нами.
Интерлюдия 22
Марко по прозвищу Толмач, стол в толпе возле ворот Озургети и внимательно смотрел на подъезжающих к воротам города всадников. Назвать его послом было можно. У него даже были верительные грамоты от Великого князя Московского. Но его миссией было скорее узнать об настроениях соседей Большой Орды, чем договориться с правителями этих стран. Москва уже несколько лет не выплачивала дань хану Ахмату. И великий князь московский Иван Васильевич, правнук Дмитрия Донского, хотел полностью разорвать отношения с Большой Ордой. В прошлом году посланник великого князя был в Крыму, где договорился был как с крымским ханом Менгли Гераяем, так и с князем Феодоро об союзе. Ну а его направили на Кавказ узнать настроения тут. И по возможности договориться о новых союзах против хана Ахмата. Договориться об новых союзах не получилось. И султан Узун-Хасан и грузинские Царства и даже адыги были врагами Большой Орды. И помогать ей не собирались. Правда и союза сними достичь не получилось. У всех были свои проблемы. Но и выяснить, то что союзников, у хана Ахмата, тут нет, получилось. А это должно было обрадовать князя. Но вот вернуться через Каффу и дальше по Днепру не получалось. В Крым высадилась турецкая армия, а против Менгли Герая его братья подняли мятеж. Но от венецианского посла Амброджо Контарини, что вместе с послом Римского папы Сикста IV, Лудовик да Болонья был при дворе Узун-Хасана одновременно с ним, удалось узнать, что венецианцы хотят оплатить хану Ахмату вторжение в Крым, в следующем году. А это сильно развязывало руки московскому князю. И именно с этим Марко Толмач поспешил в Москву. Решив выбираться с Кавказа через Астрахань и Волгу. Под видом купца. И для этого оправился в Шимаху. Через владения грузинских царей. Оставив Амброджо Контарини и Лудовик да Болонья в Поти. Где они надеялись как-то выбраться га запад.
И именно в Шимахе его настигли новости, одна невероятнее другой, о новой силе в этом регионе. И Марко Толмач решил остаться, чтобы побольше о ней, об это силе, узнать, благо приходившие новости говорили, что это дружественная Московскому князю сила. А после того как он узнал, что малые ногайцы, вассальные хану Ахмату, осадили занятую этими пришельцами Тану. И которую эти пришельцы переименовали в Азов. И это делало пришельцев, которые объявились возле Трапезунда, врагами Большой Орды. А враг моего врага может быть и другом. И информация об новых союзниках, а то и союз с ними был и интересах московского князя. И Марко поспешил назад, через всё Закавказье, к Трапезунду. По дороге узнав о том, что они его уже захватили. А потом он узнал, о том, что эти пришельцы захватили Батуми и Поти и повернул к последнему. И тут возле Озургети увидел две армии, стоявшие друг напротив друга. И над одной из этих армий реяли алые флаги с двуглавыми орлами. И как знал Толмач, это и были флаги этих пришельцев. И он, посол Великого князя Московского, объезжая армию под флагами одного из грузинских царей, Баграт VI, направился к воротам города. Которые правда были закрыты. И проезжая мимо находившихся у ворот города воинов они услышали русскую речь. Бородатый воин в чудной треугольной шапке украшенной серебряным позументом и с копьём, с солидным таким наконечником совмещённом с маленькими топориками, в руке, с маленьким серебряным крестиком, со знаком Москвы, Святым Георгием Победоносцем, поражающим дракона, в центре, распекал несколько вытянувшихся перед ним воев. И разговор шёл на таком знакомом Марко Толмачу языке. И он остановившись произнёс:
— Откуда будите православные? Чьи люди будите?
— Из-под Полтавы, — посмотрев на него ответил начальный человек этих воев, — А служим мы самой пресвятой богородице. И ты мил человек, кто таков будешь?
Пришлось признаваться, что они послы великого князя Московского, на что вои закивав, и сообщив что они сами луди русские, но не москвичи, пришли к выводу, что местные господа очень даже московского князя уважают, вот даже одну из самых больших галер в его честь и назвали. Марко попытался было узнать к кому тут обратиться, что бы его к деспоту доставили. На что получил ответ, что будь тут их капитан, то она, а мысль что капитан женщина очень подивила посла, но его заверили что тут женщины занимают тоже положение что и мужчины, его бы просто к деспоту и привела бы. А так нужно искать начальных людей. На что распекавший воев человек, назвавшийся Семёном из-под Полтавы, и произнёс, указав на крестик на груди, что его деспот лично знает, и что когда сейчас они подъедут, то он сам о послах и сообщит.
И действительно к городку приближалась кавалькада блестящих всадников, где знамёна двух государств были рядом. При этом ворота города при их приближении стали распахиваться, чтобы впустить всадников в город. И было заметно, что стоявшие было, друг напротив друга, армии стали уходить в свои лагеря. Что явно доказывало, что сражения не будет. Ну а Семён при приближении всадников бросился на дорогу и действительно привлёк внимание всадника, буквально великана, в полном рыцарском доспехе. Что восседал на огромном сером жеребце. И не смотря на то что его остановили, деспот, а это явно был он, отнёсся к воину вполне благосклонно, даже поблагодарил, за службу. Ну а им приказали присоединиться к кавалькаде.
И даже выделили комнаты там же где остановился деспот и грузинский царь Баграта VI. А потом в их комнаты пришла молодая женщина, с армянским именем Анаит, в довольно необычном наряде, и в сопровождении стражника, сообщив, что она секретарь деспота. Который приглашает посла на сегодняшний пир. При этом сам деспот примет посла завтра, в два часа пополудни, о чем она ему напомнит дополнительно. Причём заранее. Позже уже на пиру посол действительно видел эту женщину, облачённую в дорогой наряд, в числе окружавшей деспота свиты. И занимавшей на пиру весьма приличное место, недалеко от него. Рядом с мужчиной, к которому Анаит демонстрировала явную благосклонность. Да и вообще женщин на половине где находилась свита деспота было много. Даже рядом с ним сидела молодка в наряде шапсугской княгини. И уже демонстрировала благосклонность к деспоту. Который откровенно ухаживал за ней. И всё, не смотря на то что женщины, на пиру, были происходило достойно и прилично.
При этом его представили, как посла из Москвы, что встретило весьма благосклонное отношение к нему со стороны присутствующих. С ним все общались и желали вместе выпить. А его тост: "за здоровье Великого князя Московского Ивана Васильевича" был поддержан всеми присутствующими. И даже деспот, усмехнувшись, во время тоста, поднял свой дорогой, гранёный стеклянный бокал и произнёс: "что за здоровье Ивана III Великого грех не выпить, да дарует ему бог долгие лета жизни". Что было для посла весьма добрым знаком.
Ну а несколько после полудне, на следующий день, когда грузинская армия, оставив гарнизон в Озургети, во главе с царём отправилась дальше. А с деспотом, который лично проводил Баграта VI, остался царевич Александр, с небольшим отрядом. Ну а в их комнатах где остановилось московское посольство снова объявилась Аминат. Снова в сопровождении стражи. И сообщила что деспот примет московского посла через полчаса. Демонстративно посмотрев на небольшие, и явно дорогие, часы на своей руке. А ничем иным это миниатюрное устройство, браслет которого охватывал запястье женщины, с циферблатом и стрелками быть не могло. И что она лично проводит Марко Толмача на аудиенцию к деспоту.
4
— Ваша светлость, вот мои верительные грамоты, — проговорил, на отличной латыни, Марко Толмач, когда его провели в комнату, где за столом, смотря в окно, сидел деспот Конев, и как уже знал московский посол, регент, замещавший отсутствующую деву Марию, во главе весьма странной, на его взгляд, федерации. Но регент, который явно был чем-то озадачен, махнул рукой на стоявший перед его столом стул. И, выслушав перевод от вошедший вместе с послом Аминат, проговорил, на столь знакомом Марко русском языке:
— Для меня это пустое господин посол. Я отлично знаю, кто вы. Ваш знакомец, Амброджо Контарини, после своего путешествия написал книгу. В которой отлично описал вас. В том числе и ваш тост, в здравницу великого князя московского. Плюс в наше время, а вы, господин посол, догадываетесь, что мы не от времени сего, — при этих словах Марко кивнул, соглашаясь, а регент продолжил, — сохранились записи, о жаловании Марко Толмачу поместья. После чего его потомки, род Марковых, стал детьми боярскими. Так что я отлично знаю, что вы именно тот, кем и представляетесь. И давайте будет общаться именно на этом языке. Кстати, кофе, господин посол, не желаете? И присаживайтесь, разговор думаю, будет долгим.
При этом на соседний стул, присела Аминат и стала быстро писать каким-то удивительным пером, из которого чернила выливались сами, и она ни разу не обмакнула это перо в чернильницу. При этом в комнате присутствовала ещё одна женщина, та самая которую Марко видел на пиру рядом с Коневым, и она в этот момент как раз готовила кофе. Марко присел на стул и произнёс:
— Кофе, басурманский напиток, батюшка деспот.
— Не соглашусь, не соглашусь, — ответил Конев, принимая от своей женщины чашечку с напитком, после чего эта женщина поставила ещё одну чашечку, перед московским послом и, взяв ещё одну чашечку, присела на стул возле окна. Ну а Аминат обернулась, взяла стоявшую на столе за её спиной чашечку и, поставив её возле себя, продолжила писать. А деспот в этот момент продолжил:
— На юге, отсюда, за двумя водными пространствами, мы зовём их Персидским заливом, и Красным морем, и двумя пустынями, имеется такая страна Абиссиния. Туда добрался один купец Тверской, по имени Афанасий. Он сейчас в Поти, думаю вам, господин посол, будет интересно и полезно с ним пообщаться. Так вот про Абиссинию, она, правда, сейчас распалась на ряд княжеств, но они все христианские. Причём церковь там одна из древнейших. И именно там и начало произрастать это дерево, дающее кофе. Так что то, что его переняли сарацины, раньше других христианских народов, не делает этот напиток басурманским. Так что пейте спокойно господин посол. А вот переговорить нам предстоит о многом. И возможно ваша миссия будет даже более успешной, чем она оказалась в нашей истории. Ведь вас послали выяснить, не будет ли тут союзников у хана Ахмата и предполагалось, при возможности, заключить союз, против Большой Орды. Я это правильно понимаю?
— Да, батюшка деспот, так и есть, — ответил Марко и, внимательно посмотрев на Конева, произнёс — Вы готовы присоединиться к войне против Большой Орды?
— Ну несколько готов лично я, сколько это сделает сам хан Ахмат, — усмехнувшись, проговорил Конев, — Венецианцы оплатили ему нападение на Крым, с захватом там городов. Правда венецианцы платили против турок, но он увидел тут возможность присоединить к себе и Крымское ханство. Тем паче, что ряд крымских родов готовы изменить Гереям и податься по руку хана Ахмата. Так что я жду следующей весной вторжение Большой Орды, с союзными им ногайцами и Сибирским ханством, в Крым. Да и малые ногайцы, вассалы Ахмата, уже сейчас напали на мои поселения на Кубани и Дону. Так что мы, с нашим русским государством, уже являемся фактически союзниками.
— Это очень хорошая новость, батюшка деспот, — тут же встрепенулся московский посол, но тут же извиняющееся добавил, — Для Москвы. Особенно если все силы хана Ахмата уйду к Крыму. И там завязнут. Но эту новость мне нужно срочно донести до сведения князя. Но вы, батюшка деспот, сказали, что это и ваше государство, как это понимать?
— Дело в том, что Иван III Васильевич, прозванный у нас Великим, как раз заложил основы того государства, из которого мы сюда попали, — ответил деспот, — Он начал объединение этих земель. И да Крым входит в состав нашего государства. И даже Озургети входило в него, до недавнего времени, но мы проиграли большую войну и пока оставили этот город. Но Крым наш. Так что мы кровно заинтересованы в том, чтобы Иван Васильевич и тут реализовал свои устремления, а править он будет ещё долго, а с помощью наших лекарей возможно ещё и дольше. И вот тут подошёл к вопросу, из-за которого и решил встретиться с вами лично, господин посол.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
