Предложение Лагуса, владетеля Тогриса, взять с Дуболесья виру, также было отвергнуто — владетель Ригер, выступивший за ним, объяснил, что требовать малую — себя не уважать, а вместо большой могут прислать либо гонца с известием, в каком месте новый князь Дуболесья видел обещания своего предшественника, либо ещё убийц.

— Вроде вон тех, — кивнул он сваленные под северной стеной тела.

Последним же с видимой неохотой выступил Бирган, владетель Нихор. Обратившись непосредственно к Его Сиятельству, он спросил, не может ли тот бросить вызов дуболесцу ещё раз. Поскольку традиции — они всё же традиции. Его Сиятельство, немного подумав, кивнул, и слуга, не дожидаясь, когда барон Нихор сядет, возгласил:

— Его Сиятельство Гельд Проклятый вызывает тебя, Ризгор, князь Дуболесья, на поединок, дабы в честном бою решить, кому принадлежит право на Дикие Земли!

Все присутствующие во дворе уставились на князя с ожиданием, а видоки дуболесцев ещё и с надеждой, поскольку сейчас их правитель получил ещё одну возможность сохранить лицо. А если боги окажутся благосклонны, то и заполучить эти демоновы земли. Однако же князь, вопреки ожиданиям подданных, расправив плечи и гордо вздёрнув подбородок, заявил:

— Я не дерусь с калеками!

Ответом ему стало чьё-то негромкое: "Ой, дура-а-ак!" — после которого двор замка накрыло взрывом хохота. Люди веселились, отводя душу и сбрасывая накопившееся напряжение. И никто им в этом не препятствовал. Даже Его Сиятельство стоял на крыльце, ожидая, когда можно будет говорить.

Его Сиятельство. Стоял. И ждал.

Увы, История не сохранила имя того, кто первый это заметил и, закашлявшись, ткнул локтем стоящего рядом. Тот, сообразив, в чём дело, ткнул следующего, и вскоре все присутствующие снова смотрели на судью, выражая всем своим видом виноватое внимание.

Его Сиятельство же, подождав ещё немного и убедившись, что его готовы слушать заговорил:

— Во исполнение традиций Диких Земель, я, Гельд Проклятый, даю Ризгору, князю Дуболесья, выбор: выйти на бой или быть повешенным на дереве у дороги. Как вор. Решай!

Дуболесец неверяще посмотрел по сторонам, надеясь, что это шутка и что сейчас встанет кто-нибудь из владетелей и заявит, что князей вешать не принято и вообще, но все молчали, и он сдался:

— Хорошо! Я буду биться! И будь ты... — не договорив, он захрипел и попытался оторвать от горла невидимую удавку: Его Сиятельство явно не желал оказаться проклятым ещё раз...

Боя как такового не было. Князь замахнулся мечом — и начал падать, фонтанируя кровью из пробитой шеи. Его Сиятельство же с совершенно безразличным видом вложил клинок в ножны и неторопливо зашагал к воротам.

Ригер, вместе с другими владетелями наблюдавший за поединком со стены замка, при виде этого прошептал: "А я не верил!" После чего повернулся к стоящему в двух шагах Каю:

— Кайгар, второй барон Кай! Я, Дорхан, второй барон Ригер, прошу извинить меня за то, что я усомнился в твоих словах, когда ты говорил, что Его Сиятельство убил тварь одним ударом!

Кай, для которого это оказалось неожиданностью, немного помедлил и только потом ответил:

— Я, Кайгар, второй барон Кай, принимаю твои, Дорхан, второй барон Ригер, извинения и не держу на тебя обиды! — подумал немного и добавил уже не так официально: — А если честно, я бы и сам не поверил...

* * *

Его Величество Кирхан Четвёртый был занят. Очень занят. Он искал Причину (именно так, с большой буквы), которая бы позволила избежать присутствия на Торжественном Ужине (Торжественный Обед у же был) в честь прибытия матушки Её Величества. Или, другими словами, тёщи. Увы, за почти час размышлений ничего достойного в голову так и не пришло и Его Величество уже готов был сдаться. Но тут, не иначе как волею всех существующих богов, дверь кабинета распахнулась и стремительно вошедший — даже, можно сказать, вбежавший — Главнокомандующий армией Карсидии объявил, что на их союзника, князя Восточной долины Гельда Проклятого, напали!

Ну, то есть не на самого князя — на одного из его вассалов. Но тем не менее.

Увы, как бы ни было стыдно, но себя не обманешь: первой мыслью, возникшей в августейшей голове, была не "Кто напал?" и не "Как помочь?", а "Вот оно!". То есть она — причина. И Кирхан Четвёртый начал действовать: вызвал секретаря и повелел известить Её Величество, что её августейший супруг, в силу неожиданно возникшего Очень Важного Дела не сможет оказать достойного внимания дражайшей родственнице. Потом повелел принести карту и задумался, стоит ли поднимать гвардию.

Раздумья были прерваны многозначительным покашливанием Его Высочества, который, когда на него обратили внимание, сообщил вторую часть новости: враг разбит!

Сердито посмотрев на брата — почему сразу не сказал? — Кирхан Четвёртый подтвердил секретарю распоряжения известить и принести, и когда тот вышел, потребовал подробностей.

— Подробностей почти нет, — вздохнул Рисхан. — Амулеты, знаешь ли...

— Почти? — поднял левую бровь Его Величество.

— Н-ну...

Поскольку сообщение по амулету было как всегда предельно коротким и столь же предельно содержательным, то его пересказ, даже с добавлением некоторых нафантазированных деталей, уложился в три минуты. Половину из которых заняла установка принесённой слугами специальной стойки и закрепление на ней затребованной Его Величеством карты.

— Значит, — пробормотал Кирхан Четвёртый, водя по оной августейшим пальцем, — это у нас Грат, а Дуболесье, — палец сместился вправо, до упомянутого княжества, поднялся выше и опять пополз влево, пока не достиг территории, обозначенной, как владение Тогрис, где и остановился, после чего Кирхан посмотрел на брата: — А почему Дуболесье сюда не сунулось? Не в этот раз, раньше?

— Ты ещё спроси, почему Тогрис до сих пор владение, а не баронство, и до сих пор не разросся ни вправо, ни влево.

— О! — поднял указательный палец Его Величество. — Точно! И почему?

— А боги его знают! — развёл руками Главнокомандующий и задумался.

Его Величество, поглядев на него, тоже погрузился в размышления, поскольку выработавшееся за время сидения на троне чутьё едва не вопило, что вопрос на самом деле достаточно серьёзный. И что ответ на него может оказаться очень важным.

А может и не оказаться — тут как дела пойдут.

Ещё через две минуты Кирхан Четвёртый оторвался от созерцания карты и снова повернулся к старшему брату:

— Слушай, Рис, а если спросить?

В ответ он удостоился скептического взгляда и замечания, что хоть Кир и король, но иногда очень трудно помнить, какой он умный. Потому что: первое и, пожалуй, самое главное — кто будет спрашивать? Поскольку отряжать на это единственного в тех местах агента, мягко говоря... Ну и второе: как спрашивающий объяснит, зачем ему это понадобилось?

Кирхан не обиделся, поскольку несмотря на всю свою язвительность, Рисхан всегда был готов поддержать младшего брата, ну а кроме того, обижаться на военных, у которых в голове всего одна извилина, да и та след от шлема?..

Поэтому, подождав, когда Его Высочество закончит отводить душу, Кир совершенно спокойно заявил, что спросить может и полковник Тёмной Гвардии Дарсиг. У барона Кая. Объяснив своё любопытство беспокойством о союзнике.

* * *

Собрать Силу — выпустить Силу...

Харраг всё же набрался храбрости... Хотя нет, это неправильное выражение. И по смыслу, и по форме. На самом деле изменённый орк не набирался чего-то там, а обдумал свою предполагаемую просьбу и её возможные последствия. Начиная с отвлечения Господина от его несомненно важных дел и до возможного усиления немёртвых, если у Харрага что-то получится. Или сбережения времени Господина, если нет. В смысле, будет эк-спи... спе... ри-мен-том? Так, кажется?

Господин на просьбу одного из своих воинов ответил им-пуль-сом. Мысленным посланием, содержащим согласие попробовать и описание двух упражнений, которые Харрагу следовало выполнять. Поглощение Силы и её выпуск. Очень подробное описание. И, понятно, очень... большое. Настолько, что у Харрага на то, чтобы в нём разобраться, ушло два дня. Правда, после этого дело с поглощением пошло довольно легко. Настолько, что через пять дней, когда Господин поинтересовался успехами своего неожиданного ученика, тот мог бы гордиться достигнутым в поглощении Силы. Оставайся он живым.

А вот с её выпуском дело обстояло совсем не радужно, поскольку сама суть немёртвого противилась такой бессмысленной трате того, что составляло основу её существования.

Против ожидания Харрага, Господин не прервал существование своего нерадивого слуги, а подумав, посоветовал попробовать не просто выпускать Силу, а попробовать переливать её в оружие.

Теперь дело пошло. Пусть и не с первого раза. Но изменённый чувствовал, что подсказанный Господином путь — правильный. Ведь что есть оружие, как не продолжение руки воина? Так что всего лишь через два дня первая тёмная капля перетекла сначала из руки в рукоять меча, а оттуда и в его клинок. Перетекла и... рассеялась... Попытка собрать её клинком не удалась, так что пришлось восстанавливать запас Силы обычным способом. Однако Харраг продолжил тренироваться, и когда перед отъездом на свадьбу вассала Господин решил проверить его успехи, смог показать пусть тонкий, но всё же ручеёк, втекающий в меч. Правда, влитая сила всё так же рассеивалась, не желая задерживаться в клинке, но Господин всё равно сказал: "Хорошо". После чего послал изменённому очередной им-пульс. Ну и назначил Харрага комендантом замка на время отсутствия Аррызга, которого брал с собой.

Сначала изменённый подумал, что Господин желает испытать его, поскольку совмещать тренировки и исполнение обязанностей коменданта вряд ли получится. Но потом, поразмыслив, пришёл к выводу, что обязанности называются так, потому что обязательны. А значит назначение комендантом, пусть даже временным, было не испытанием, а знаком доверия.

Впрочем, всё оказалось не так уж и сложно: Аррызг в молодости явно успел послужить в гарнизоне, а то и не в одном. А попав к Господину, и в его замке сделал всё как следует. Так что главными делами Харрага, как исполняющего обязанности коменданта, будут наблюдение и ожидание событий, не вписывающихся в установленный порядок. Ну а если можно делать два дела сразу, то почему бы не попробовать и три?

Увы, но даже такое простое, казалось бы, упражнение, как собирание Силы, требовало больше внимания, чем Харраг мог ему уделить без ущерба для основных задач. А что говорить об изучении им-пуль-са, требующем полного внимания и сосредоточения?..

Конечно, Господин может разгневаться и покарать нерадивого и будет прав! Поскольку наверняка знает своих слуг лучше, чем те знают самих себя. И если Харраг не справился с поручением, значит, он был недостаточно усерден! Ибо Господин — непогрешим!..

* * *

— Да пребудет с вами Милостивый, брат. Звали?

— Да пребудет он со всеми нами. Звал... Скажите, брат, как вы относитесь к чудесам?

— М-м-м... Сложно сказать, брат. Мне как-то не доводилось сталкиваться... В смысле, лично.

— Не доводилось... А вот мне довелось. Сегодня утром. Представляете?

— Честно говоря, нет. А-а-а... кем явлено? Милостивым?

— Возможно... Никаких знаков, указывающих на, кхм, его сотворителя. А вот отметка дворцового секретариата — да, присутствовала.

— Брат?!

— А я разве не сказал?.. Хм... Сегодня утром курьер из дворца доставил лично мне в руки... копию... донесения, полученного из Диких Земель. О событиях, случившихся во время бракосочетания барона Грата. Не чудо ли? Особенно если вспомнить, что это мы обычно информируем Его Величество о происходящем в тех местах...

— Брат, я...

— Да-да, я понимаю: далеко, сложно... Но вы всё же постарайтесь, чтобы подобных чудес впредь не случалось. Обходясь исключительно, как сейчас говорят, цивилизованными, да, методами. Всё же портить отношения с Короной Карсидии будет неправильно. Я ясно выразился?

— Да, брат. Я всё понял. Мы всё сделаем. Только... Может, не делиться с Академией нашими наработками? По амулетам?

— Делиться. Обязательно. Потому что если сегодняшнее чудо всё же когда-нибудь повторится, я хочу, чтобы оно было более, м-м-м, подробным...

* * *

"Невозможно превратить умертвие в лича".

"Ты пробовал?"

"Это всем из... а ты пробовал?"

Наставнику понадобилось некоторое время, чтобы развернуть полученный в ответ на вопрос пакет...

"Вот. Остановка в развитии".

Ещё один пакет. Теперь с описанием сложившейся ситуации: конфликт задач, неспособность или неумение мыслить несколькими потоками, принятие решения. Правильность выбора. В самом конце — признание Малыша:

"Мой просчёт".

Наставник задумался. С одной стороны — богатый жизненный опыт и память изменённого, в которых не содержалось и намёка на возможность такого преобразования. С другой...

...ученик со своим неприятием всем известного. Подвергающий сомнению любой закон, любое правило до тех пор, пока сам не убедится в их справедливости. И сколько уже общеизвестных истин успевший опровергнуть благодаря такому подходу? Наставник насчитал четыре, нынешняя — пятая. Причём, что особенно интересно, именно к ложным относились только две из них — немёртвые не испытывают чувств и немёртвые не лгут. А вот остальные...

К остальным трём можно было с полным правом применить нынешний любимый вопрос подопечного: "Ты пробовал?" И окажется, что или никто не пробовал, или попробовали с наскоку, но не получилось, или — что самое вероятное — попробовали, получилось, но не стали никого извещать о своём успехе.

Да что говорить? Они и сами не рвутся извещать мир о тех же возможностях связи "создатель-создание". Да и о поднятии личей из обычного материала... Правда, о последнем знают в Карсидии (так получилось), но и они вряд ли станут делиться с кем-либо столь опасными знаниями. И если — точнее, когда — у Малыша что-нибудь получится...

* * *

В этот раз, придя к Садоводу попить пива и поделиться новостями, Хассрат застал там, помимо обычной компании, состоящей из самого потомка великанов, четвертьэльфа и Грибника, ещё и хуманса, именуемого Щепкой. Высокий, худой и, как считал оборотень, совершенно несерьёзный. Пустобрёх, одним словом. Но если этот пустобрёх сейчас здесь?..

— Он знает, — хмыкнул Грим, заметив заминку Хасси.

— Как скажешь, — пожал плечами оборотень, принимая у хозяина каменную кружку и с удовольствием прикладываясь к ней. Пиво у Гримгирда, по мнению перевёртыша, всегда получалось выше всяких похвал.

Разговор начался с местных новостей (первая кружка). Потом обсудили гуляющие по долине слухи, касающиеся, главным образом, подрастающих невест и женихов — что поделать, у троих из присутствующих дети скоро дорастут до нужного возраста (вторая). И только потом, когда Грим налил всем по третьей, принялись расспрашивать Хасси о поездке. Как всё прошло (Щепка), как были приняты подарки (Брух), много ли было гостей (Ушастый), что дарили другие (опять Брух)... За расспросами не забывали о пиве, и когда дело дошло до нападения, пора было разливать по четвёртой. Когда же Садовод закончил с этим безусловно важнейшим делом, начался форменный допрос.