Испытание любовью

И он решил, что она уехала, поняла недосказанное Леся. А ведь, действительно, об этом думала. Вот и Влад испугался. Помчался за ней, несмотря на самочувствие. Ну вот что с ним делать?

Леся вздохнула и обняла его крепче.

— Я тебе суп варю. — Так же тихо объяснила она. — Хотя, и правду, подумывала уехать, чтоб ты не умничал. — Поддела она его.

— Не надо, Лесь, пожалуйста. — Влад потерся колючей щекой о ее шею. — Ты обещала остаться...

-Пока, Влад. Только, пока. — Напомнила она.

Но он лишь упрямо сжал губы и ухватился за нее сильнее.

Леся покачала головой.

— О чем ты поговорить хотел? — Спросила она, заметив, что Юра куда-то тактично удалился.

— Лесь, мы не предохранялись вчера. — Влад внимательно посмотрел ей в глаза.

— Я знаю. — Она отвернулась. — Но не думаю, что стоит волноваться. У меня два дня до месячных. Вряд ли я могу сейчас забеременеть.

Леся уже думала об этом, сначала с ужасом, потом, немного успокоившись, посчитала и даже расслабилась.

— Но, если, все-таки, забеременеешь — ты же не уйдешь? — Напряженным голосом спросил Влад, пытаясь опять поймать ее взгляд. — Не будешь скрывать?

Леся поддалась и посмотрела в синие глаза. За вниманием, серьезностью и напряжением, там виднелась искорка надежды и ... Расчета.

Влад! Она почти искренне рассердилась. Ничего Захарченко, кажется, не изменит. Все, что сумеет, будет использовать. Нет, Леся почти не сомневалась, что вчера он не специально забыл об этом. Ведь и сама не подумала. Но уже сегодня, немного придя в себя, он продумал, как все можно обернуть в свою пользу.

— Уйду. — Леся твердо выдержала прищурившийся взгляд недовольных синих глаз.

— Я не дам тебе аборт сделать. — Почти прошипел Влад.

— Я и сама не буду. — Она невесело усмехнулась. — Но и манипулировать собой с помощью ребенка — не дам.

— Разве ты не хочешь детей? Наших? — Совсем другим тоном, почти искушая, прошептал Влад, щекоча дыханием ее ухо.

Леся вздрогнула и зажмурилась. Она хотела. Но он-то, по какой причине, вдруг, загорелся такой идеей? Раньше Влад никогда и не вспоминал о детях.

— Влад, детей нельзя рожать для того, чтобы удержать кого-то. — Отстранившись немного, она обхватила ладонями его щеки и с грустью посмотрела Владу в глаза. — Детям столько внимания надо, любви, ласки, времени... И от детей не избавишься, если вдруг надоели, если работать не дают. Они — часть тебя, навсегда. И обидеть ребенка... Это, даже, не меня обидеть. Это... — Она тяжело вздохнула и опять отвела глаза. — Не дам я тебе этого. Если так выйдет — все равно уйду, сама воспитаю. Хоть и видеть — не запрещу. Только и не позволю делать ребенка заложником твоих "хочу-не хочу", "нуждаюсь-мешаешь". Дети не виноваты в том, что родители в себе разобраться не могут. Понимаешь?

Он понял, она это осознала и по напрягшимся под ее пальцами щекам, и по тяжелому, недовольному вздоху, в котором слушалось неразборчивое ругательство.

— Все равно, не отпущу. — Стиснув руки на ее талии, прошептал Влад ей в плечо.

Леся криво улыбнулась, гладя его затылок.

Почему-то, несмотря на странную и непростую тему разговора, которой они не затрагивали раньше, он казался ей сейчас таким близким и родным, как никогда. Она, даже, почти не сердилась на Влада за эту попытку. В этом был он весь, такой, каким она его любила. Просто и поддаваться Леся не собиралась.

— Пошли на кухню, раз уж спустился. — Не отвечая на его заявление, прошептала Леся. Они оба знали — не удержит, если Леся решит — уйдет. — Суп готов, а тебе поесть надо, одни лекарства глотаешь, так и до гастрита недалеко. Хоть немного поешь, даже если не хочется.

Влад поднялся, не оттолкнул руку Леси, которую она потянула, чтобы поддержать его. Видно было, что Владу хочется много сказать и, явно, не согласиться с ее доводами. Убедить, уговорить, подкупить, хоть заставить...

Но он промолчал. И Леся, с удивлением, оценила это. Раньше Влад не проявлял такого уважения к ее мнению и решениям.

Глава 12

— Лесь, а с чего ты о Лизе заговорила утром? Я думал-думал, но так и не понял? — Влад улыбнулся, хоть и было видно, что ему нехорошо.

Он все еще сидел над тарелкой, уперев голову в ладони и смотрел на нее из-под прикрытых век.

Она передернула плечами и смущенно отвернулась. Леся и сама не знала. Просто ее эта секретарь вечно доставала, а вот себя она вовсе не считала сварливой и вредной, да и, кто знает, может, подсознательно, ревновала.

— Не знаю. Она вредная, а не я. — Невнятно пробурчала Леся в чашку с чаем.

Улыбка Влада стала шире.

— Слушай, если она тебя так доставала, почему ты мне не сказала сразу? Я бы ее раньше уволил.

Леся резко опустила чашку на стол и уставилась на него.

— Ты ее, все-таки, уволил?! — Она не собиралась быть повинной в чем-то подобном. — Но, Влад, так же нельзя, только из-за моего отношения... Человек же сколько проработал, и претензий к ней никогда не было...

Леся растерянно развела руками.

Он пожал плечами и отмахнулся.

— Почему нельзя? Кто начальник? Да и не уволил я ее, перевели Лизу в другой отдел, то ли в статистику, то ли еще куда, не знаю, этим отдел кадров занимался.

— А она не обиделась? — Леся удивленно смотрела на Влада.

Он посмотрел на нее с таким же недоумением и непониманием.

— На что? Не нравится, может и уйти, никто не держит. Она не выполняла прямых указаний, чем это не претензия? За что ей обижаться? — Влад хмыкнул и поднес ко рту очередную ложку супа.

Леся решила промолчать. В конце-концов, не в первый раз сталкивалась с подобным отношением Влада к людям. Сам он, похоже, в принципе не видел, о чем можно еще тут говорить. А вот она вполне могла себе представит, что Лиза обиделась.

Дождавшись, пока он доест, Леся развела лекарство кипятком.

— Пошли наверх. — Она проследила, чтобы он выпил все.

Влад не спорил, видно, его и так все это вымотало. Покорно, хоть и не без труда, добравшись до второго этажа и спальни, он крепко сжал ее руку.

— Лесь, побудь тут. — Влад не смотрел на нее, отвернулся, говоря это почти небрежно. — Наверное, из меня сейчас не лучшая компания. Но... Можешь посидеть со мной? — Он метнул в нее быстрый взгляд и опять отвернулся.

Она едва не улыбнулась. Ну что страшного в том, что ему не хотелось сейчас оставаться одному? Отчего Влад настолько стыдился естественной потребности во внимании и так отчаянно старался сохранить свой независимый имидж? Ведь сам же все время опровергает тот.

— Ложись, — она махнула на рукой на кровать. — Я книгу какую-нибудь найду, и сейчас вернусь.

Когда она зашла в спальню мину через десять с каким-то журналом, обнаруженным в его кабинете, Влад героически боролся со сном. Стоило ей сесть с другой стороны постели, как он глубоко вздохнул, обхватил ее бедра рукой, подвинув Лесю ближе к себе, и тут же заснул.

Влад откинулся на спинку кровати, стараясь не шуметь, и чуть прищурился. Слабость еще не полностью ушла. Он все еще чувствовал себя "выжатым лимоном", то и дело кашлял, но все-таки, однозначно, поправлялся. И практически ненавидел свой организм за это. Подперев голову ладонью он смотрел на спящую Лесю. Три дня она почти не отходила от него ни на шаг, и теперь, расслабившись, что в последние сутки температура ни разу не поднялась, наконец-то позволила себе передышку.

Он хотел, чтобы она отдохнула, чтобы выспалась. Владу совершенно не нравились темные тени под ее глазами и проступившие линии в углах рта. Он совершенно вымотал ее своим состоянием.

И, в то же время, он справедливо опасался, что Леся вот-вот решит уйти. В голове, со всей серьезностью, крутились мысли о том, что можно просто не отпустить ее. Иногда, глядя на то, как Леся читает рядом с ним книгу, или что-то готовит, он понимал, что вполне способен удерживать ее силой. Дурные мысли. И глупые. Это ничего не решит. Не поможет ему наладить то, что сам так старательно раскрошил. Да, можно закрыть ее в доме, забрать машину, телефоны... Черт, хорошо, он сходил с ума. Еще бы додумался привязать ее к кровати, для надежности!

Злой на себя, Влад пробормотал в уме проклятие и глубоко вздохнул. Прикрыл глаза и лег, пристроившись совсем рядом с ее головой, чтобы касаться губами виска Леси. Он не представлял, как сможет отпустить ее в этот раз. Но и пока не мог придумать, как сумеет не пустить, видя в глазах Леси грусть и недоверие, которые никуда не делись. Она не простила его, просто не смогла остаться в стороне. Не могла не помочь человеку, которого любила, а то, что любила — Леся и не пыталась отрицать. Только сейчас и это не могло ему помочь.

Какой-то заколдованный круг! И Влад никак не мог придумать, как тот разорвать.

Леся рядом с ним недовольно забормотала, заставив Влада приоткрыть глаза. Она отчего-то хмурилась, недовольно, почти капризно морща нос. Несколько секунд ворочалась под одеялом, после чего устроилась головой на его плече и сжалась клубочком под его боком. Повернувшись, Влад крепко обнял ее за плечи и талию, прижав еще ближе. И снова задумался над тем, как сможет ее отпустить? А ведь Леся могла решить, что следует уйти уже сегодня...

Еще полчаса назад, проснувшись от тянущей боли внизу живота, Леся поняла, что не ошиблась в расчетах. Но вот чего она не могла понять — почему ей так плохо? Да, такие дни, особенно первые, никогда не были лучшими, но и так паршиво Леся себя не чувствовала. Видно, переутомилась за последнее время.

Тело крутило и ломало, каждую мышцу ломило и хотелось скукожиться, свернуться комочком, опять забраться под одеяло и не выбираться. Вместо этого Леся заставила себя подняться с кровати, убедиться, что Влад чувствует себя вполне терпимо и не радует лучезарным настроением с утра пораньше, отнестись к этому философски, и пойти в душ. И сейчас она стояла перед запотевшим зеркалом отчаянно пытаясь заставить организм собраться. Ей еще предстояло ехать в аптеку или в магазин. Посылать Юру за прокладками, как и за бельем, она не смогла бы. Да и, похоже, что Владу становилось все лучше. Вполне вероятно, скоро можно будет уезжать совсем...

При этой мысли на душе стало совсем муторно. Захотелось сделать что-то такое... Неправильное. Хоть по раковине кулаком ударить. Потому что снова было больно и тяжело. Но Леся знала, какое решение и поступок окажется правильным. Потому что...

— Леся. — Тихий оклик заставил ее обернуться.

Влад стоял в дверях ванной, протягивая ей вибрирующий телефон.

— Тебе уже третий раз звонят.

Он, наверное, правда старался отвести глаза, Леся видела. Но у Влада не выходило, и он с жадностью смотрел на нее, неплотно обернувшуюся в полотенце. По спине пробежала приятная, сладкая дрожь от того, что Леся читала в синих глазах. Но, получше запахнув края своего нехитрого одеяния, она лишь с усталым вздохом взяла трубку. Новых оплошностей им только не хватало. Как бы обоих не тянуло друг к другу.

Отвернувшись, Леся с интересом посмотрела на дисплей, недоумевая, кому понадобилась в шесть утра. Звонил редактор.

— Да? — Ответила она на вызов, слыша, как за спиной тихо закрылась дверь.

— Леся, — голос Бориса Андреевича звучал довольно напряженно. — Ты когда собираешься на работу явиться?! — С явной претензией поинтересовался начальник.

— Не знаю, — немного покоробленная таким тоном, она и сама ответила достаточно прохладно. — Может, завтра, может дня через два. В чем дело?

— Слушай, кончай уже бегать вокруг Захарченко и вернись на работу! У тебя даже больничного не будет! Что мне начальству говорить?! Что ты просто не считаешь нужным появляться на своем рабочем месте?! — Раздраженно громыхнул редактор.

Отчего-то, ее разозлило, что с самого утра все не ладится. Что она начальнику-то сделала?

— В чем проблема, собственно? — Таким же раздраженным тоном спросила она, опустившись на коврик, ноги, что-то, дрожали. — Я не могу уйти в отпуск по семейным обстоятельствам или что-то в этом роде?! — Леся потерла лоб рукой, пытаясь собраться с мыслями и унять вдруг появившуюся от упреков редактора головную боль.

— Ты только вышла из отпуска! — Сердито напомнил Борис Андреевич.

— Первого, за последние несколько лет! — Не осталась в долгу она, раздраженно повысив голос.

Ее начальник протяжно вздохнул.

— Леся, речь идет о твоей работе и карьере, — очень серьезно проговорил он. — Может, хватит заниматься глупостями, бросай своего Захарченко, мало ли он тебе нервов попортил? Что, у него денег не хватит сиделку нанять? И дуй на работу, пока еще есть куда.

У Леси появилось нехорошее предчувствие.

— А можно конкретней, без намеков? — Холодным голосом поинтересовалась она у Бориса Андреевича. — Я десять лет проработала на канале, забывая и про отдых, и про выходные. И теперь не могу взять отпуск на неделю?!— С явной претензией уточнила Леся.

— Слушай, но, ведь, не ты болеешь, а он... — Редактор как-то замялся. — Ленка крутит шашни с одним из владельцев. — Почти шепотом вдруг поговорил Борис Андреевич. — И мне уже намекнули, что место ведущей утреннего шоу пора передать новым и свежим лицам, заинтересованным в работе. А не отсутствующим по неясной причине...

Леся ощутила, как каменеет лицо, а внутри разгорается обида. Она, ведь, действительно, столько лет посвятила этому каналу...

— Лесь, давай, приезжай, мы еще уладим это, я думаю. А Захарченко справится и сам. С его-то деньгами. — Продолжал уговаривать ее начальник.

Она его слышала, но в голове мелькали мысли о том, что на месте Влада сейчас могла быть ее мама, у которой кроме Леси никого не было, да и денег не имелось, чтобы нанимать сиделку, не дай Бог появись такая необходимость. Что, и тогда бы ее упрекали и выкидывали из программ? А еще — упорно вертелось знание, приобретенное за все эти дни, что и при всех его деньгах, Влад был бы совершенно один, не будь с ним Леси.

— Это все? — Отстраненно поинтересовалась она. — Или и от других программ меня тоже отстраняют?

Борис Андреевич напряженно замолчал.

— Пока — нет.

Это "пока" не прошло незамеченным. И стало еще обидней и больнее. Во рту неприятно горчило, да и голова уже раскалывалась. Хотелось возмутиться, закричать, чего-то потребовать. Только редактор был ни при чем, даже старался ей помочь.

— А знаете, что, Борис Андреевич?! — Вдруг поинтересовалась Леся и сама поморщилась от какой-то истеричной нотки в голосе. — Я — увольняюсь.

Редактор на том конце связи задохнулся, а потом принялся материться.

— Ты в своем уме?! Из-за чего? Из-за кого?! Просто выйди и мы с Леной разберемся, у тебя и опыта больше, и хватка...

— Нет, Борис Андреевич. Я увольняюсь. Если работа не позволяет мне заботиться о близких людях, если не оставляет выбора, а начальники не учитывают ничего, что я делала, зачем оно все надо?! Для чего так работать? Чтоб ничего не иметь в жизни кроме этой работы и постоянно трястись, боясь потерять место из-за пронырливой особы? Мне это не надо. Как только смогу — заеду, напишу заявление. — Больше не слушая возмущение редактора, она нажала отбой.