Четыре грани 3.1

— Ну так что, на складе нет, что ли? Закупать надо? — удивился Аслан.

— Почему нет? У меня на складе все есть! — гордо вскинула голову женщина. — Только все равно не люблю я такую расточительность. Зачем же хорошие на тряпки рвать?

— А зачем ему тряпки, полотна на бинты не хватает? — озадаченно нахмурился лаэр, переглянувшись с комендантом, который отвечал за обеспечение лазарета всем необходимым.

— Да он этому парню обмороженному, что вчера привезли, какие-то перевязки особые делает. А уж до чего снадобья въедливые да вонючие — не отстираешь...

— А! Ну это ничего, лишь бы помогло, — успокоился Аслан. — Кстати, как сам-то пациент? Не видела?

— Сама не видала, Халар сказал, нельзя пока у его постели проходной двор устраивать, мол, не ярмарка тут, чтобы просто поглазеть прийти. Но все так же, горит в жару, — покачала головой сердобольная женщина. — Пока не лучше ему, бедненькому... Да и лекарю отдохнуть не помешало бы — всю ночь с ним просидел.

— Ладно, чуть позже решу этот вопрос, — кивнул Аслан, отпуская комендантшу.

— Ну а нам осталось решить, что с арбалетами? Будешь хвастаться нашим новым кузнецом перед столичными гостями? — снова вернулся Орис к мучающей его теме.

— Там посмотрим. Давай, пока проследи, чтобы убрали все лишнее с чужих глаз, а по ходу дела решим, будем посвящать их в возможности нашего арсенала, или обойдутся.

— Хорошо, — согласился Орис. — А то, сам знаешь, эти злые языки да зависть к твоей независимости такого твоему отцу потом наплетут в донесении, как бы Правитель не решил, что ты тут к захвату власти готовишься, — буркнул первый помощник.

— Ну и фантазия у тебя, — рассмеялся Аслан. — Ты же прекрасно знаешь, что отцу наследует Дамир. И я не пойду против родного брата. Да и вообще — ненавижу столицу с ее интригами. Своей земли хватает вполне, чтобы чувствовать ответственность за людей и насладиться властью.

— А если мало будет — в Степи тебе всегда рады, — вставил Инвар. Он-то прекрасно знал, что хозяин Замка-крепости на границе Энейлиса вполне законно мог претендовать и на хороший кусок варварских земель по праву наследника сестры Верховного Вождя. Только вот коменданта вполне устраивала и занимаемая должность, и нынешний лаэр — его господин, которому он присягал на верность. Так что старший Караскет всем сердцем поддерживал позицию Аслана, считающего, что ему хватает местной власти. Да и зачем ему кусок, который может застрять поперек глотки? Здесь — он уважаем и любим своими подданными. Здесь — его умница, красавица жена, не рвущаяся к столичной жизни, и даже мальчишка-наложник, которым лаэр тоже дорожит. Здесь — преданные бойцы, готовые идти за своим командиром хоть в пекло. Да и соседи-варвары, его родичи, не подведут. А в столице будет слишком много недовольных вельмож и влиятельной аристократии, не допускающих мысли, что на престол взойдет полукровка-варвар.

Степняков многие боялись, не понимая и не принимая их порой слишком суровые законы, по которым те существовали по соседству с Энейлисом уже не первый век. Да еще живы были свидетели кровавых и жестоких войн, помнящие лихих бесстрашных и безжалостных воинов, сумевших заставить уважать свой народ все сопредельные государства. Вот только и Аслан в глазах многих был таким же непредсказуемым варваром. Младшего сына нынешнего Правителя уважали за открытый характер, несгибаемую волю, лидерские качества, строгие понятия о чести и достоинстве, нежелание участвовать в плетении интриг, верность молодой жене и за многие другие свойства его личности, которыми, порой, не обладали и сами. Но, несмотря на то, что у него не было настоящих врагов, простить ему воспитание в Степи среди настоящих варваров с их воинственной сущностью и пристрастием к нетрадиционным отношениям, не могли.

— Да, — легко согласился лаэр. — Во мне достаточно крови Рода, но, скорее, я — принадлежу Клану, а не наоборот, — улыбнулся он.

— Хорошо бы, чтобы они обошлись без твоей помощи, — буркнул Инвар, при котором не раз обсуждалась возможность участия Аслана и его бойцов в поддержке степняков на границе с беспокоящими их соседями.

— Пока обходятся, — посерьезнел варвар, — но, боюсь, мое участие все-таки потребуется...

Не сейчас, так позже. Это противостояние продолжается уже не первый год. Пока удается сохранить торговые пути, и убытки экономике страны не слишком большие, несмотря на то, что в приграничной зоне конфликта не возделываются поля и заброшены пастбища. Но погибших с той и другой стороны все больше. И их души требуют отмщения, — мрачно добавил Аслан. — Пока удается удержать молодняк, жаждущий личных подвигов. Мальчишки не видели настоящей бойни, голода, болезней и смертельных ран. Они слишком идеализируют образ славных ветеранов и павших героев, наслушавшись баллад у костров. Я согласен с Тагиром и Даутом, отдавшими свои голоса за то, чтобы не предпринимать наступательных действий. Завоевательный поход не ко времени, наши потери будут не оправданы. Так что подождем, не решится ли амбициозный сосед на самоубийство своей армии. И вот если решится... Я не буду ждать, гадая, сумеет ли враг дойти до этого Замка. Моя земля начинается не здесь, на границе Энейлиса, а в сердце Степи... Впрочем, это не та тема, которая занимает меня в данный момент, — жестко закончил он. — Еще вопросы есть?

— Пока нет, — покачал головой Инвар. — Кроме одного.

Аслан вопросительно поднял бровь.

— От купеческой Гильдии нет вразумительного ответа, — продолжил комендант, — будут они забирать обоз погибшего или нет. И вдове сейчас не до этого. Родственники тоже не объявлялись. А вдруг там что скоропортящееся? Вскрывать, что ли, самим все тюки?

— Плохо, — согласился лаэр. — Давай, во второй половине дня займемся. Возьмешь пару людей в свидетели, составим опись, акт, тогда и решим, что делать.

— Ясно, — кивнул Караскет, вставая.

— У меня нет вопросов, — поднялся первый помощник.

— Орис, возможно наши гости захотят посетить оружейный склад...

— Я понял, Аслан, — ухмыльнулся боец. — Лишнего они не найдут.

— Отлично! — удовлетворенно кивнул лаэр, и, подхватив скатку, в которую был свернут теплый плащ для Дерека, наконец-то отправился к старой казарме.

Дерека Аслан заметил еще издалека, тот стоял на своем посту у входа в шатер, миролюбиво перебрасывающегося какими-то шуточками с проходившими мимо него степняками.

Демонстрировать свое особое отношение к этому парню лаэру не хотелось бы, но и менять принятое решение он не стал.

Подойдя ближе, наткнувшись на хитрый прищур серых глаз и ехидную ухмылку, Аслан почувствовал знакомое тепло, разливающееся в груди в предвкушении очередной словесной перепалки. Эта язва, похоже, пообвыкся здесь, и вполне свободно чувствует себя среди варваров. Ну что ж, тем лучше. Хоть за него не придется переживать.

— Собрался сменить меня на ночь? — кивнул Дерек на свернутый плащ в руках господина.

— Не сегодня, — мотнул головой Аслан, прямо взглянув в глаза того, кто никак не желал облегчить его страдания и осуществить нереализованное желание. Впрочем, в этом была и своя прелесть их странных отношений.

— Вообще-то, насколько я понимаю, в шатре должно быть тепло...

— В шатер я смогу зайти только завтра. И плащ мне там не понадобится, — улыбнулся лаэр. — Он для тебя.

— Для меня? — стушевался Меченый, не ожидая подобной заботы.

На изуродованном шрамами лице бойца промелькнули растерянность, благодарность и понимание... Аслан, старавшийся не упустить смены эмоций парня, только расслабился, но тут же наткнулся на колючую сталь в сузившихся глазах Дерека. — Ты думаешь, что мне это действительно нужно, мой господин? — сквозь зубы процедил он. — Я не настолько завистлив к более приближенной тебе особе, чтобы переживать из-за нехватки твоего внимания...

Меченый хотел сказать совсем иное, что только лишь в первые минуты, пока Ренальд рассматривал свои подарки, в нем шевельнулось что-то вроде зависти, да и то из-за того, что мальчишка стал теперь обладателем редчайшего оружия — клинков из голубой стали. Но ему уже объяснили, кто имеет право держать подобные игрушки для настоящих мужчин в руках, и Дерека отпустило. Что поделать — в нем нет ни капли редкой, бесценной для степняков крови. Оставаться наемником в душе, не ведающим ни Рода, ни племени, легче. Гораздо проще мириться с мыслью о том, что служба лаэру, по сути, тот же контракт, если не помнить о том, что он бессрочный... Сдержит ли Аслан свое слово, вернув рабу волю?

А в остальном... У него и так все в полном порядке. Солдаты гарнизона — отличные надежные товарищи. С большинством не просто ровные отношения, а вполне мирные, даже дружеские. Лошади в конюшне лаэра и так неплохи, чтобы завидовать обладателю чистокровных степных красавцев. У Аслана и то полукровка... А прочее Дерека не слишком трогало. В Замке-крепости элитную сотню, в которую он входил 'сто первым', людей обеспечивали всем необходимым — крыша над головой, чистая постель, кормежка три раза в день — до отвала. Да за службу еще и довольствие полагалось. Что еще надо?

Да ничего, кроме свободы...

Смешно сказать, но он время от времени просто забывал о том, что раб. Все-таки отсутствие клейма или рабского ошейника здорово расхолаживает...

И вот теперь хозяин решил облагодетельствовать и его? Неужели думает, что его душит зависть к наложнику, принятому в Клан степняков родичем? Да наплевать! Мальчишке нужна защита, а он как был по жизни одиноким волком — так и останется, ни к чему ему проситься в стаю и доказывать свое место при вожаке...

— Не стоило беспокоиться, мой господин, — с трудом проглотив горький ком, произнес Дерек.

— Я решаю! — сердито оборвал его лаэр. И, резко дернув ремни, удерживающие скатанный плащ, развернул его и набросил на плечи своего бойца, не позволив ему отшатнуться.

Дерек возмущенно вскинул подбородок, собравшись высказаться по поводу такого произвола, но, увидев упрямо сжатые губы своего хозяина, объявившего рабу свою волю, неожиданно усмехнулся. Слишком уж отпечатался в памяти почти такой же маневр Аслана полугодовой давности, когда во время бушующей грозы он вызвался добровольцем на дальний пост, чтобы сменить Мартина. Да и в самом деле глупо отказываться от ненужной заботы, потому что неожиданно легкий для своего предназначения зимний плащ, мягко, словно обнимая, лег на плечи, свободно укрыв до самых щиколоток ног. Не стесняя движений, он отрезал промерзшее под облегченной амуницией тело от злого, колючего ветра. В таком и впрямь можно спать на снегу. Благо и капюшон с меховой оторочкой имелся.

— Застегнись! — властно приказал Аслан, недовольно зыркнув на застывшего бойца, буравящего его нечитаемым взглядом. Точнее, во взгляде Меченого было столько всего понамешано, что, наверное, он и сам не мог понять, какие эмоции преобладают. То ли поблагодарить хозяина, то ли высказать свое недовольство его дурацким поступком. Ну зачем он снова, словно нарочно выделяет его?

— О! Аслан, я смотрю, ты вспомнил старые традиции, и Стража Духа приставил? — дружелюбно улыбаясь, подошел Ильяс.

— Ну да, приставил, — согласился лаэр, предупреждающе взглянув на Дерека, чтобы тот не вздумал артачиться. Если честно, ему только что пришло в голову правдоподобное объяснение присутствия здесь Меченого для своих сородичей.

— Тогда и от нас второго надо! — огорошил степняк. — Мы тут все утро маемся, все хотят Стражами в почетном карауле побывать! Что же ты сразу не сказал?

Дерек, машинально просунув руки в прорези плаща и застегнув ремешки, в недоумении обернулся к степняку:

— Какими Стражами?

Хозяин Замка скрипнул зубами. Отказать своим в таком особом случае он не мог, но для Дерека захотел пояснить сам, коротко и по существу, пока Ильяс не рассказал древнюю сказку, в которой выходило, будто миссия Стража Духа чуть ли не главнее, чем сам охраняемый воин, готовящийся к священному ритуалу:

— В Степи есть такой обычай. Во время бдения молодого воина накануне нанесения ему отличительного знака Рода, обычно старшие родичи снаружи охраняют, чтобы Злые Духи Мертвых Курганов не помешали ему очистить свои помыслы от всего лишнего. 'Дабы душа нового воина была прозрачна и чиста, как вода в горном ручье, перед встречей с Великими Духами...' — пафосно закончил он заученной цитатой.

— Аслан, извини, конечно, но разве Священного Огня не достаточно, чтобы Великие Духи согласились пообщаться с воином? — с долей сарказма спросил Меченый, намекая на специфический дымок, курящийся над шатром. Он же сам был свидетелем того, как в разожженный внутри очаг подбросили специальные травки, явно обладающие свойством вызывать видения. — Мне кажется, что через пару часов даже я, непосвященный, смогу увидеть ваших Великих Духов, — шумно втянул он воздух.

Как ни странно, но желчное раздражение из-за поступка Аслана улеглось, словно тоже отогрелось под теплым уютным плащом, или одурманено утихомирилось, почувствовав слабый аромат, принадлежащий законному владельцу вещи. И теперь Дерек изо всех сил старался не обращать внимания на отвлекающий фактор, надеясь, что не повторится глупая история, когда казалось, что запах Аслана преследует его, не давая даже на время забыть о его существовании. И о том, что его господин хочет от него, и, как ни наивно, о том, что он сам хотел бы получить от лаэра.

Ильяс подавил улыбку, покосившись на Аслана, но вмешиваться не стал, желая послушать, что ответит он.

— Дерек, соблюдая древние ритуалы, мы тем самым подтверждаем связь поколений, помним наши легенды и чтим традиции предков. В Степи нельзя иначе, — серьезно ответил хозяин крепости.

— Ну да, про варварские традиции все понятно, только, похоже, глубинный сакральный смысл от меня все равно ускользает... — скептически скривился Меченый.

— Не стоит упрощать, — улыбнулся Аслан. — Тебе ли не знать, как шалеют пацаны, почувствовав, что вошли в силу и получив право на ношение смертельного оружия. Да плюс еще не имеющие возможности удовлетворить естественные самцовские потребности. Они должны научиться видеть грань между 'хочу' и 'могу', между добром и злом. Знать, что любое их деяние, скрытое от глаз сородичей, будет увидено высшими судьями. Узрев Великих Духов, поверив в их существование, легче мириться с тем, что никуда не деться от безнаказанности.

— Ты хочешь сказать, что эти видения пробуждают совесть и ставят внутренние запреты на беззаконные действия?

— Ну, если примитивно... — вставил Ильяс.

— Скажем так, — подтвердил Аслан. — Это служит сдерживающим фактором при принятии взвешенного решения — готов ли ты морально искалечить или оборвать чью-то жизнь. Сможешь ли доказать, что это было сделано не по собственной прихоти, а во благо процветания всего Клана.

— То есть — уничтожение врагов — поощряется, а нанесение тяжких телесных, например сопернику, с которым не поделили женщину или кусок пастбища — нет?

— Ну, в целом ты меня понял, — кивнул Аслан.

Дерек вздохнул. Действительно примитивно, но если это действует, пусть соблюдают свои ритуалы. Пацанам в таком возрасте, когда очень хочется доказать всем и каждому, что ты уже не ребенок и заставить любым способом, если не уважать себя, то хотя бы бояться, действительно нужны ограничительные рамки. Кстати, младшему Караскету тоже не мешало бы показать Великих Духов варваров. Похоже, Всевидящие с парнем редко общаются, раз он до сих пор никак не переболеет непонятной ненавистью к Рену.