Ты сказал Черный, что спасись, и вокруг тебя спасутся тысячи. А если я выберу Гибель, сколько погибнут? Тысячи? Миллионы? Я точно знал ответ. Погибнут все. И я выбираю Гибель. Я не буду спасать себя, я буду себя губить, убивать свое Я, Себя, Свою Душу, которая есть Образ и подобие Духа, который есть Бог. Я сокрушу Искру Творца в себе, и тогда сокрушен будет Бог, а с ним и Черный, ведь ты тоже творение Бога.

Вокруг нашего холма стояли тысячи людей, зверей, и каких-то мутантов. Начав спуск, я оглянулся на лежащих, и приходящих в себя зверей. Что ж, обратной дороги нет, я сделал выбор, и этот выбор мой. Ни Черного, который заигрался в Бога, а мой.

Спустившись, я остановился перед стоящими мальчиком и девочкой, и в какое-то мгновение они слились в единое, и вот передо мной стоит мальчишка, но в его чертах угадывается и девочка. Глядя на них, я испытывал не объяснимую радость ностальгии, радость от прошлого, от того каким я был когда-то, радующимся всему и вся, солнцу, небу, земле, друзьям, играм. Да, Черный прав, это мое детство, незамутненное и чистое.

— Не надо! — проговорил мальчик-девочка.

Ни говоря не слова, я ударил. В моей руке был меч, лезвие которого было зубчатым, и горело огнем. Меч вошел в грудную клетку, по самую рукоять, после этого я дернул меч обратно, и ударом отсек голову. Его тело, уже начало скукоживаться, высыхать, обращаясь в пепел, а последний удар и вовсе развеял его тело. Я почувствовал, как что-то умерло во мне. Буд-то у души отсекли какую-то конечность, и от этого мир начал выцветать. Краски потеряли цвет, яркость, став бледнее и тусклее. В них ощущалась некая грубость, будто проводишь рукой по не ошкуренному дереву. Или поверхности скалы.

За моей спиной мелькнула черная тень, и длинная серая молния. Пантера, и удав, они решили утолить свою жажду и голод. И стоящие передо мною бросились врассыпную. А я зарыдал. Моя грудь горела, будто кто-то сминал ее, раскаленными клешнями, перемешивая органы, вырывая сухожилия, ломая кости. Я не выдержал и забился, на земле, которая начала чернеть, растворяясь в бездне.

Я что-то кричал, кого-то звал, толи сестру, толи родителей. Прося их остановить это, я просил прощение, каялся, разрывая под собою землю, рубя мечом свои руки. И в какой-то миг, наступила апатия, и уже сидя на земле, я наблюдал, как звери гоняются за моими воспоминаниями, разрывая их на части, проглатывают куски. Даже высушенные и те пытались спрятаться от двух огромных зверей, ставших уже с меня ростом.

Звери, рвали воспоминания, страхи, комплексы, желания, веру, все, что составляло меня. Они выгрызали это, потому как я сам их выпустил, из тюрьмы, куда заключил их. И они жирели, набирали мощь, набирали силу, эволюционировали. Пантера обзавелась щупальцами, растущими из спины. Удав же больше стал похож на спрута, правда хвоста своего, как и тулова, не лишился. Изменилась только голова.

Земля подо мною, окончательно растворилась в Бездне, и я начал падение. В этот раз никто не появлялся, не рвал мое тело, Я только падал, бесконечно долго, созерцая как два Зверя, обращают в бездну, все то, что когда-то было мною, частью меня. Что ж, Черный всегда говорил, что Свобода Выбора, это не Свобода Воли, и единожды сделанный Выбор, нельзя отменить, и выбрать заново, потому как это и есть Жизнь.

Я падал, пока, все мое естество не превратилось в Бездну, черноту абсолютного Ничто, в котором остались только два Зверя и Я.

+++

Мир расширился, открылся, обнажаю свою сущность. Вокруг меня, был мир, выжженной земли, покрытой толстым полуметровым слоем пепла, который, кстати, хлопьями опускался, черным снегом, с багрово-кровавого неба. Светила кстати на небе не было, как собственно и туч, облаков. Другая особенность небесного свода, заключалась в том, что небо не было бездонным как, это было раньше. Я четко видел верхний горизонт неба, нависший подобием потолка.

Пространство вокруг меня, тоже заслуживало не меньшее внимание. Наилучшая аналогия, это то, что я находился под водой, при этом находился в очках, которые позволяли мне видеть различные температурные пласты воды. Вокруг подобно тысячам течений расходились и переплетались тоннели, пространства с различной скоростью течения времени, а также различной метрикой. В одном тоннеле можно было двумя шагами покрыть два километра, а в другом тоннеле, сделаю тысячу шагов, но не сдвинусь при этом и на метр.

Я поднялся и шагнул в тоннель, который тек намного быстрее, отличаясь наибольшей плотностью. То, что произошло в следующий миг, заставило меня обернуться, ходя то, что было за спиной, я видел также хорошо, но я все еще не привык, к своим чувствам, точнее к их восприятию, как нечто само собой разумеющееся.

Там сидел я. Только без кожи, без хитиновых пластин. Выступающая кровь, золотистого цвета, обращалась в легкую дымку, создавая эффект свечения, истекающая от истукана. Я впервые увидел себя со стороны, и хотя я знал, что я увижу, все же это было потрясающим.

Ну, тело я знал, как выглядит, а вот голова, это было нечто. Череп по строению явно человеческий, вот только на нем сразу располагалось семь глаз, причем по строению каждая пара различалась, одни были четко человеческие, другие были двумя пластинам, третьи светились изнутри, будто отлитые из чистой энергии. Одни были расположены как у человека, вторые разнесены почти на виски, другие располагались почти на лбу,

Да что глаза. Мой череп оседлали подобие червей, они постоянно двигались, замирали, а потом, подобно локаторам продолжали свои бессмысленные движения, будто ощупывая пространство. Я насчитал аж девять таких вот червей.

Рогов не было вовсе. За то, пасть прикрывали пластины, аналогичные тем, что видел в фильме Хищник. Они подрагивали, раскрываясь, обнажая четыре ряда зубов, передние клыки, а вот дальше, как у человека растирающие пищу.

В общем жуткое зрелище, если бы я мог бояться , то наверняка бы обделался.

И тут это чудо открыло глаза. Нет не так, глаза у него были и так слега приоткрыты, пластины которые составили веки, не позволяли закрыться им полностью, но вот, кожа прозрачная, закрывающая эти глаза, подобно третьему веку, отошла, создав ощущение, будто он открыл глаза. А потом он начал вставать, и ... исчез.

Что ж, видимо, только что я увидел себя, пришедшего в себя. Кстати, а ведь мой череп, каждый раз меняется. Я что-то не помню, что бы у меня были эти черви, или вспомним первое появление, а потом призыв, у меня ведь не было жвал, и они появились, может мое тело продолжает развиваться, так скажем, моим любимым словом, эволюционировать.

Ладно, над этим можно будет подумать потом, а пока пора выбираться отсюда. Так что оглядевшись я двинулся по выбранному мною коридору, а через минуту я уже бежал, как заправский бегун, поднимая за собой тучу пыли. Кстати, мои регенерационные способности поражали, интересно почему, тело так долго тянуло, или прошло не так уж и много времени, в течении которого я был погружен в сон. Мои руки, уже покрывались хитином, скрывая мое тело внешними пластинами скелета. Хотя конечно, он еще был тонким, да и не везде, он закрыл мышцы.

Боль, я не испытывал, да и то, что я видел, подсказывало, что физическую боль я не способен испытывать, скорее всего, боль связана с другой областью, которая затрагивает, тонкие тела, так сказать мое Ка, душу.

Ну, хрен с этим. Нечего беспокоиться о том, чего не можешь изменить. Уж лучше подумать над тем, что произошло. Ферми, показал, мне то, что моя мощь ничто, и он может мыслью, содрать с меня кожу, а потом и убить. Правда, те самые щупы этого не допустили, за что им, огромное спасибо, а также, за то, что навели меня на мысль, что мое тело имеет еще много скрытых от меня и моего понимания возможностей, и от постижения чего я отвлекся. А потому пришло время, заняться этим вплотную.

Где мне могут помочь? Правильно в здешнем аналоге исследовательских институтов. Там где много светлых голов, которые будет очень жалко оторвать, но придется отрывать, тайна она должна быть тайной для других. А ведь, если знают двое, то знает и свинья. Уж лучше эти секреты буду знать я, только я.

Раздумывая над своими печальными мыслями, а также будущем, я заметил на гране своей сферы восприятия, в одном из пространственных тоннелей сценку, заставившую меня изменить мое движение, и пройти сразу три пространственных коридора, с разной скоростью течения времени и метрикой пространства. От этого, часть наросших пластин, вспыхнули, превратившись в пепел, обнажив обнаженные мышцы. К горлу подкатил комок, да и легкая дезориентация, будто кто-то в челюсть зарядил.

Наверное, поэтому я не стал наблюдать за картиной, которая так меня заинтересовала, а сразу с разбегу, послав свое тело в высоком прыжке, приземлился на череп четырехметровой сороконожки, пробивая когтями, ее шкуру.

Окружающая меня картина была стандартна. Группа, из дюжины, вооруженных людей, атаковали караван. Перебив часть мужчин, они принялись за женщин. Странно, почему любой мужчина, стремиться изнасиловать женщину. Вот уж воистину предсказуемая психика, хотя женщины не лучше, дай им силу, и наверняка они будут также насиловать скорбных силой мужчин. Мы друг от друга, по сути, ни чем не отличаемся, внутри одинаковы.

Так что я не особо задумывался, кто скрывается под тряпичной маской, защищающей органы дыхания. Подросток пятнадцати лет, или зрелый мужчина, одинаково, раскидывал всех, сворачивая шеи, или вырывая грудные клетки, вместе с одеждой.

Остановился я лишь тогда, когда из нападающих на караван не выжил никто, в том числе и их верховые сороконожки, которым я разорвал брюхо, расчленив на несколько частей. В живых остались только три женщины, и девочка лет семи. Ее не тронули, хотя бы потому, что ребенок был очень болезным. Нет, телом он был здоров, а вот его тонкая, энергетическая составляющая была очень бледной, причем внешних причин, в виде присосавшихся клещей, или темных образований я не видел.

Одна женщина лежала между мною и повозкой, не сделав ни одной попытки, чтобы прикрыться, просто глухо рыдая. Я видел, что она готова к зачатию, и если бы она пережила нападение, то наверняка бы понесла. Другая отползла к повозки ухватившись за колесо, всхлипывая и утираясь. Этой повезло, у нее детей не было бы. Третья приводила себя в порядок, она, судя по всему, была старшей, и, судя по запаху, принадлежала к аристократии.

Женщины меня не интересовали. Я решил использовать ребенка, если я поставлю его на ноги, то в обществе я буду менее агрессивно встречен. Вообще люди с детьми, вызывают меньше подозрений, чем одиночки. А мне, нужно было срочно одеваться в овечью шкуру, иначе просто никак.

Сделав пару шагов, мне пришлось третий, слегка сократить. Наступив на череп лежащей женщины, я закончил шаг, весом своего тела сминая свод черепа. В последний миг, она дернулась, но было поздно.

Визг, ударил по ушам, и я инстинктивно зачерпнув клубящуюся вокруг силу, сжав ее в комок, метнул в голосящую женщину, которая сидела у колеса. Когда уплотненный шар погрузился в нее, ее плоть почернела, и.... усохла, скоксовавшись подобно шлаку, превратившись в мумию.

Галочку на память, что мы и так можем, а так идем дальше, не замираем, разглядывая свою руку. Сейчас нужно, сделать то, что мы уже делали, а именно наполнить энергией тонкое тело девочки.

Подойдя к повозке, где она лежала, я выломал борт. В этот момент аристократка пришла в себя, и кинулась ко мне. Так что, пришлось, слегка замедлить движения, но не так чтобы все это выглядело явным. В тот миг когда она подбежала, я, резко развернувшись, нанес удар, тыльной стороной ладони левой руки, отбрасывая женщину, ломая ей ребра и челюсть. Все она нежилец, пару ребер вошли в легкие. Кстати запах у девочки и аристократки был схож, она явно была ее дочерью.

Положив ладонь на грудь девочки, я, так же как и тогда в подземелье, сконцентрировался на тончайших нитях, ее второго тела, состоящего из энергии. И уже в следующее мгновение скользил по тонким нитям, подобно маслу, расплываясь по древу. Это получалось так привычно, будто я делал это уже тысячу раз, даже связь с реальностью не потерял, настолько все легко шло. Когда, я контролировал все ее энергоканалы, я зачерпнул из окружающего мира силы, и, пропустив через свое тело, смешав ее со своей силой, начал наполнять нити. И в следующий миг они вспыхнули, вокруг нитей, выгорая, опадая вниз шелухой, обнажилось второе Ка. И это Ка корчилось, ее лицо дернулось, смещаясь и встретилось со мной взглядом.

— Отпусти — на грани слышимости раздался шепот.

Я ощущал боль этого существа, одновременно с тем, как циркуляция силы в Ка девочки усиливалась, а основная энергетика этого существа выгорала, я постигал все больше и больше. Каким-то образом, я понял, что передо мною низшая форма энергетических клещей, почти разумное, и формирующееся из поступков наших родителей, их муки совести, неудовлетворенность, разочарование, накапливается на протяжении многих поколений, а потом, когда достигает своего критического потенциала, они расцветают. И тогда ребенок рождается болезным, он болеет, страдает от физических и ментальных болей, слабеет и в конце концов умирает, давая жизнь так называемым Нерожденным, мелким духам, разносчиком болезней.

— Отпусти — повторила умирающая тварь

Я усилил давление, отчего тело ребенка забилось в судорогах. Да уж, если ребенок выживет, то те мутации, которые уже начались в ее теле, благотворно скажутся на ней. Ка, переполненное силой, обрела мощь, и теперь пыталось подтянуть на свой уровень и физическое тело.

И в следующий миг, вспышка, тварь мертва. Но я не стал останавливаться, продолжая накачивать тело девочки силой, в конце концов, мне нужен сильный щенок. Ведь человек не выбирает себе слабого щенка или котенка, он выбирает самого сильного и наглого, который расталкивая остальных тянется к сиське матери, или того, который сразу кусает палец протянутой руки, а не пытается спрятаться под брюхом матери. Да мне определенно пригодится хороший щенок.

Я перестал накачивать ее силой, только когда она открыла глаза. Боль, вот, что сейчас она испытывала. Жуткую боль, будто отлежала себе все тело, а не одну только руку. Кровь качаемая сердцем, с полным наполнением и пульсом в сто двадцать семь ударов, несла кислород клеткам тела, в которых он тут же и сгорал. Клетки в буквальном смысле горели, еще чуть-чуть и она бы по-настоящему вспыхнула. Но я во время отследил мгновение, когда можно остановиться, будь у меня тело человека, хрен бы я подгадал со временем.

Она ничего не видела, только яркую вспышку, объединившую в себе боль, и отражение того, что творилось с ее Ка.

— Имя? — спросил я. Я видел, что сигнал возник и прошел в головной мозг. Значит, она меня услышала. — ИМЯ? — повышая голос, я надавил на грудь, создавая дискомфорт, при ускорившемся метаболизме у нее возникнет нехватка кислорода.