Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Горящие ненавистью глаза широко распахнулись, и отшатнувшаяся Леста сказала, как сплюнула.
— Т-ты. Обманула.
Захватываю рукой её волосы на затылке и шепчу уже прямо в эти глаза. Как здорово, что догадался связать ей руки за спиной. И запястья. И локти. И колени. И даже удавку на горло не забыл.
— Идиотка. Ты смеешь обвинять других в своей ошибке? Неужели тебя этому учили наставники? Бросать на чужой территории вызов противнику, которого не знаешь?
Постепенно мой шёпот переходит на рык, а я рывком запрокидываю её голову назад и зажигаю в глазах сумасшедшие огоньки. Открывая своим зубам и когтям беззащитное горло Лесты. Встряхиваю девочку, как терьер крысу. Мы конечно, всеядные, но знак вполне универсальный. Демонстрация полной беззащитности жертвы.
— Это ведь ты согласилась на бой без ограничений? Это ведь ты вместо того, чтобы сделать всё быстро и чисто, захотела покуражится над слабым противником, причиняя боль? Это ведь ты опозорила своих учителей, проиграв такой слабачке, как я? А ты вообще имеешь право смотреть на меня с такой ненавистью?
И снова, ослабив хватку, перехожу на интимный шёпот в ушко остолбеневшей девушке.
— Как ты вообще думаешь извиняться, великий боец? Это ведь ты меня убила. До-ро-га-я. Я только исправила твою ошибку.
И уже отстраняясь, отпускаю её голову и сажусь обратно за столик.
— Хорошо. Пошла вон, кошка драная. У меня нет времени на такую, как ты.
Картина маслом.
Поляна, вечер. Я в образе. И двое в шоке. Лепота. Вот только опять меня, кажется, занесло. Девчонка в шоке. Фактически, если Леста вошла в транс — может воспринять мою последнюю реплику как прямую инструкцию. И попытаться уйти. А она мне нужна. Вновь встряхнувшийся мозг просчитывает варианты.
Ну, связанные ножки и отсутствие одежды ей прыть то поурежут, но как её удержать после таких то слов? Не уходи, останься милая, я всё прощу? Не сработает. Даже если сработает, результат будет аховый, полная потеря авторитета. И в итоге выйдет боком. Если её природный дух противоречия сейчас не сработает так, как мне надо, и она уйдёт — потом, скорее всего, не вернётся. Даже если захочет — не вернётся. Из гордости. Тогда... Дать ей повод остаться?
— Видишь ли, дорогая, — негромко обращаюсь уже к Кейни, изящно пригубливая ароматный чай.
— Мы встали на сложный путь. Против мощного противника. Превосходящего в грубой силе нас неизмеримо. Таков путь мистресс. И на этом пути только истинно сильный сможет встать с нами плечом к плечу. А истинная сила... Это дух и разум, способный учиться даже на поражении. Слабая душонка рядом только подведёт.
Подведёт. Слабая. Слабая душонка подведёт... Эти слова как молотом ударили по разуму Лесты. Слабая. Слабая. Слабая душонка. Да как она такое может говорить! Я — не слабая! Я...
Леста приподнялась в траве на локтях, подавшись всем телом к восседающей над ней фигуре. Не обращая внимания на сдавившую горло петлю. И прежде, чем она это осознала, губы Лесты повторили вслух.
— Я не слабая! Я! Не слабая! Я не слабая душонка!
И тогда сидящая снова снизошла к ней, вновь опустившись на траву рядом и приблизив своё лицо к запрокинувшемуся лицу Лесты.
— Так ты готова мне служить? Готова пойти путём силы? Готова принести мне клятву верности всей душой?
И глядя в эти громадные глаза на полупрозрачном осунувшемся лице, горящие внутренним светом, Леста прошептала с перехватывающимся дыханием.
— Клянусь! Истинно Клянусь!
— Хорошо. Тогда прими скрепляющую клятву.
И Леста почувствовала запечатлённый на её губах чувственный поцелуй. И удивительно знакомый металлический привкус. Этот привкус... Кровь? Сердце Лесты бешено колотилось.
Бледное лицо Ринне снова отстранилось. Из уголка губ стекала темная струйка. Действительно. Кровь.
— Теперь ты моя. Вся, — шепнула Ринне.
И дальше с каждым словом начали лопаться опутывающие Лесту узы.
— Телом.
Освободились спутанные колени.
— Разумом.
Спала веревка, опутывавшая кисти рук.
— Сердцем.
Обрели свободу локти.
— Душой.
И разрезана была петля, не дававшая вздохнуть полной грудью. И спала она на траву.
— Я принимаю тебя. Принимаю всю. Ты только моя.
Твоя... Твоя... Да, твоя... Пересыпались грохочущие камни в разуме Лесты.
Пальцы Ринне, затянутые в холодные перчатки, ласково коснулись щеки девушки. Затем пробежались по волосам.
— Ты ведь побудешь пока так, у моих ног? Ради меня?
И сидящая на траве в одном белье. Привязанная кружевной ленточкой к ножке стола смешными бантиками. Имперская дворянка, отпрыск могущественного рода. Грозный боец Леста шепнула в ответ.
— Да.
Растрёпанный шар скрюченных веток несётся по натянутой нити к тёплому источнику. Роняет черные кривые шипы на сухую равнину. Часть смертоносных шипов осыпалась там, где перекати-поле лежало раньше, уже дав редкие всходы. Часть — провалилась мимо путеводной нити, рассеявшись в неизвестности. И в поредевшей клетке проявился нежно оберегаемый, едва теплящийся огонёк. Катится клетка по нити...
Чёрт. Опять меня занесло. В который раз за вечер. Что этот кровавый поцелуй. Что эта идиотская просьба. Странно, что она согласилась. Я бы послал. И прокушенную губу опять саднит. А ведь собирался для большей эффектности только с пальца дать слизнуть капельку крови. Даже картинку такую себе мысленно представил уже. Я, сидя на стуле, протягиваю прокушенный палец сидящей у ног деве. Дева, естественно, в униженной позе смотрит на меня снизу вверх. Сам я весь такой в ореоле света для вящего запечатления момента. На фоне звёздного неба Звёздного? Да. Пока возились, уже вызвездило. И тяжелая темная капля крови окрашивает её губы.
Перчатку то в принципе и снимать не долго, с ритма бы сцену не сбила. Привык уже светильникам подкапывать кровушку. Да и текстовка была... Не задумывал я её такой. Правда, получилась вполне себе удачно. В меру пафосно и душевно. Хоть и не гекзаметр, правда. Полюбившийся мне в последнее время для этих целей. Да и этот момент освобождения от пут с одновременным произнесением слов клятвы... Просто таки штрих мастера. Это надо. Совершенствуюсь что ли? Если долго думать об одном и том же — может начать и получаться. Всё же я умница. Вот только за столом опять на два блюдца больше. Опять у Кейни глаза в пол-лица?
Продолжаем посиделки. Звездное небо над головой в обрамлении темнеющих роскошных древесных крон. Мягкий свет, рассеянный в воздухе. К ногам жмётся полуголая симпатичная девчонка. Дрожит от вечерней прохлады, но жмётся, стараясь заглянуть в глаза. Поглаживаю симпатягу по голове. Мечта. Вот только атмосфера за столиком... Изменилась. Стала холоднее.
Кейни вроде бы снова пришла в себя. Перестала выглядеть такой оглушённой. А выражение на лице другое совсем другое. Настораживающее. Надо бы сразу уточнить. Не нравится мне она такой. Похоже, пора проявить чуткость.
— Кейни, что-то случилось?
Девчонка неловко помялась. Потом осторожно так спросила.
— Мистресс. Вы сразу так и планировали, сделать из Лесты связанную?
— Связанную?
Вопрос, мягко говоря, поставил меня в тупик. При ней же упаковывал. И ещё. Она впервые назвала меня мистресс. И, кажется, с большой буквы.
— Уточни, пожалуйста, вопрос.
Снова миг нерешительности.
— Вы с самого начала хотели сделать из Лесты Связанную Кровницу?
Медленно переварив вопрос, отставляю чашку в сторону.
— Похоже, я всё равно не очень понимаю, о чём ты спрашиваешь. Но то, как ты спрашиваешь, подсказывает мне, что скорее всего нет. К несчастью, наложенное проклятье не прошло даром для моей памяти. Расскажи мне больше. Что именно ты называешь Связанной Кровницей.
Заглядываю Кейни в глаза.
— На долгом пути только бездействующий обходится без многих ошибок. Но часто именно оставаясь на месте, совершает ошибку самую страшную и непоправимую. Я иду вперёд по неизвестной тропе. Я иду на ощупь, на огонёк древней славы. Кто как не ты, идущая со мной, может подсказать, моя бесценная подруга?
Затянувший было зрачки Кейни ледок тает. И она начинает рассказывать. Очень. Очень неприятные вещи.
— Я никогда не слышала именно о таком способе наложения клятвенных уз. Считается, что для их формирования нужен сложный ритуал с участием сильного мага...
Связанные Кровники. Люди, добровольно и чистосердечно подпавшие под Кровную Клятву. Для которых само существование того, с кем они связаны, становится лёгким наркотиком. Частично теряющие самостоятельность. Иногда такими делают ближних телохранителей. И таких не может быть много, поскольку они тоже требуют причащения кровью того, кому дали клятву. Кровная Клятва формирует ещё некую связь. Развивающуюся и укрепляющуюся со временем. Очень индивидуальную по свойствам в каждом случае. И ещё — сделать Связанного Кровника из имперского аристократа значит попасть под очень неприятную статью.
Вот это я называю косяком. Не в плане того, что совершенно случайно попал под местный уголовный кодекс. Я и так в этом плане нахожусь на очень скользком пути. Кроме того, строго говоря, в этом пансионе мы не совсем имперские аристократы. Да и собственно ритуал не проводился.
И не потому, что теперь Лесте будет просто необходимо находиться рядом со мной как можно больше. Самое неприятное, что не желая того я получил вместо нужной мне строптивой и находчивой самостоятельной личности... Собаку. Собаку, ценность которой под большим вопросом.
Непроизвольно кулаки сжались до скрипа кожаных перчаток. На виске набухла и начала пульсировать жилка. Поганая магия-шмагия. Принципиально идея была верной. Всё по отработанной поколениями схеме, все по справочнику. Показать своё превосходство. Унизить. Сбить с толку и заставить сомневаться в себе. Снова сбить с толку, расшатывая психику. Надавить на комплексы и, уронив в бездны отчаянья, пообещать силу. Истинную силу. Что бы она под этим для себя не понимала. Параллельно элементарным словесным трюком связать понятия служения мне и получения силы в одно, не давая опомниться, хотя вообще-то никакой связи здесь нет. Закрепить впечатление каким нибудь сакральноподобным ритуальным действием. А что может выглядеть сакральнее, чем базовые для психики архетипы насилия, крови и секса? Тем более для юной несверленной жемчужины? Скорее всего, несверленной. Добавить ощущение зависимости от освобождающего тебя. Заполировать эффектом запечатления, подобному для новорожденных птенцов.
В теории, всё вместе должно было дать несколько дней, в лучшем случае пару недель, в течение которых она бы вела тише воды, ниже травы. За это время мы с Кейни включили бы её в своё общество. Как равную. Чуток погоняли и приняли. Зато проблем с борьбой за доминирование избежали бы надолго. И мои постулаты приняла бы охотней, находясь в неустойчивом положении психики. Ведь её базовые установки признают примат силы, а значит мои сильнее, раз она проиграла. При этом значительно превосходя меня как боец. Всё чётко, всё идеально. Если бы не чёртова магия-шмагия, вмешавшаяся так не вовремя. Когда у Лесты моими усилиями был предельно ослаблен защитный барьер.
— Кейни, — мертвенным голосом роняю, поднимая взгляд на снова насторожившуюся девушку.
— Порой меня ведёт высшая сила. И другого объяснения случившемуся нет. Возможно, то, что произошло сейчас, к лучшему.
Зажигаю в глазах огонёк ярости, добавляю в голос рыкающие обертоны.
— Но я не позволю, чтобы что-то, возомнившее о себе, что оно выше меня, что бы это ни было — нарушало мои планы. Если в следующий раз ты заметишь что-либо подобное. Останови меня. Подскажи мне. И я сама буду решать, стоит ли мне продолжить.
Опять возвращаюсь к обычному тону.
— Будем надеяться, что раз это не был полноценный ритуал, последствия для Лесты не будут настолько печальны. Что она восстановится, пусть даже на это уйдёт время. Ведь отныне она тоже наша драгоценная подруга. И я буду защищать её, сколько бы времени на это не понадобилось.
Легонько касаюсь прижавшейся к ногам девушки, аккуратно поправляя выбившуюся прядь волос.
— Кейни, ты ведь поможешь мне её одеть? Похоже, первое время Лесте лучше побыть со мной.
Попытка встать со стула, проваливается. Леста ухватилась за погладившую её ладонь, прижала к щеке и не хочет отпускать. Пока Кейни хлопочет, одевая девушку, медленно ворочаю тяжёлые мысли, подводя итоги. Подсчитываю удачи, учитываю поражения.
Сначала с Кейни. Не уверен, как бы это сработало в другой раз. Сейчас, находясь на гребне волны восхищения великолепной Ринне, она мне спустила эту ошибку. Что в свою очередь дало возможность отыграть театр одного актёра. Показал ей свою чуткость, человеческое лицо. Признал своё несовершенство. Подсветил мистический ореол. Продемонстрировал яростную готовность защищать своих, пусть и против неясно чего. Пока что зачёт. Понадеемся, что сегодняшний плюс на минус друг друга нейтрализовали. Всё же я не потерпел поражения в её глазах, это для лидера большой плюс. И, глядя со стороны, она очень близко к сердцу приняла заботу о новой подруге.
Теперь Леста. Приобретение одно и очень сомнительное. Теперь-то она точно не уйдёт сразу. Всё остальное записываем в потери. Похоже, первое время после инициации Связанный Кровью должен быть рядом с субъектом запечатления. Как долго неясно, но в таком виде оставлять её одну нельзя. Вместе с тем уже достаточно поздно, чтобы оставить всё как есть, понадеявшись, что этот период быстро закончится. Значит, остаются два основных варианта.
— Кейни, расскажи мне, как организовано проживание и контроль, когда пансионерки отходят ко сну? И неофициальные исключения, если такие есть.
Вопрос "и в чьем обществе" остаётся висеть в воздухе. Как ни прискорбно, как раз этот момент я не прорабатывал. Было достаточно хлопот с другими, более срочными делами. В уставе же пансиона этот момент освещён прискорбно однобоко. Другими словами отсутствовать в своих спальнях после отбоя строго запрещено.
Система оказалась мало отличающейся от принятой у нас. Двух-трехэтажные общежития для проживания пансионерок, общие длинные коридоры с дверями в комнаты на двоих. Старшая консьержка, контролирующая главный вход и наблюдающая за всем зданием. На каждом этаже назначена присматривающая за поведением прочих воспитанница, проживающая без подселённой соседки, как знак статуса. Даже не удивительно, что это всё сплошь рядовые члены шпилей. Верхушка же, сама Леди и Сподвижницы, проживала в трёх небольших коттеджах, расположенных неподалёку от коттеджа гиэнне. Рассчитанных на пять-шесть человек самое большее и служившие одновременно резиденциями шпилей. У самих Леди конечно комнаты побольше, да и обставлены попышнее, но это только слухи. Рядовым пансионеркам туда хода не было.
В целом принцип ясен. Смотришь, кто, где живет, и уже понимаешь статус. Теряешь статус — оказываешься на помойке среди простых смертных, на которых до этого поглядывала свысока. А смертные — они злопамятные. И бежать особо некуда. Простенько. Надёжно. Со вкусом и гарантией. Но самое главное совсем не это. Главное то, что просочиться в общежитие Лесты без шансов, не получив на то разрешение. Засекут по дороге. Или просто соседка по комнате сдаст смотрительнице этажа. Да и по стенкам я лазать не умею. Ничего не подготовлено. Даже не продумано. Незадача, однако.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |