3 Корни зла или Вперед в прошлое

Но это же Тёрн. Он добрый, хороший, ласковый, он меня любит... и я его, наверное, тоже. Он ни-когда не сделает мне ничего плохого. Факт.

За этими размышлениями я и не заметила, как мы оказались в моей комнате. Элвар сгрузил меня на пол и строго приказал:

— Раздевайся.

— Вот так сразу? — пискнула я.

— Нет. — фиалковые глаза были строгими и серьезными. — Не сразу. Начни с туфель. А потом перейдем к рубашке. Я сейчас.

Элвар скользнул в ванную. Я подумала — и начала решительно избавляться от одежды. А что он тако-го у меня не видел!? И вообще, что можно увидеть у женщин нового — в его возрасте?

Вот уж действительно неравный брак. Ему за сотню — ей под тридцать. Он элвар, а она человек, он король — она ведьма. Куда уж дальше? Художника вот не найти. А то бы вышла картина.

Интересно, а белье снимать?

Тёрн, уже вышедший из ванны в теплом халате, застал меня в нижнем белье — и в раздумьях.

— И чего стоим? — возмутился элвар. — Сними это немедленно! Хотя... можно я помогу?

Я зажмурилась — и кивнула. Конечно можно. А то будет карнавал — жена мужу даже белье с себя снять не разрешила...

Когда теплые сильные руки снимали с меня кружевной лифчик и кружевные же трусики, я старалась стоять спокойно. Пальцы чуть погладили спину, скользнули по бедрам — и я оказалась в сильных мужских руках. Меня подняли в воздух и куда-то понесли... наверное на кровать. Ну и пусть! Все рав-но возмущаться и сопротивляться не бу...

Плюх!

Горячая ванна ласково обняла мою слегка подмерзшую тушку. Я открыла глаза. Из-за хлопьев белой пены мне ласково улыбался нахальный тип с лиловыми глазами.

— Давай отогревайся — и приходи в комнату. У тебя еще есть целый час.

— До чего?

— До того, как потребуется опять возиться с раствором.

— С раствором?

— А ты что подумала? — подмигнул мне элвар. — Ай-яй-яй, какая нехорошая женщина! Я просто крас-нею. Мне даже оставаться рядом с тобой страшно. Еще набросишься, да ка-ак изнасилуешь!

Я пошарила по бортику ванной в поисках мочалки, флакона с шампунем или чего-то еще, что можно было бы прицельно кинуть в юмориста, но куда там... предусмотрительный!

— Да, я такой. За это ты меня и любишь.

— Кто тебе сказал такую глупость?

— Ты забыла? Мне и говорить не надо. Я сам все узнаю.

Я зашипела от возмущения. Тёрн засмеялся — и послал мне воздушный поцелуй от двери.

— Если ты надеялась, что я буду к тебе приставать, я тебя разочарую. Извини.

Как ни странно, я почувствовала себя оскорбленной.

— Почему?

— потому что иначе я тебя из постели три дня не выпущу. А сейчас вовсе не время, — скорчил мне вредную рожицу элвар. — вот когда вернемся домой...

Я фыркнула.

— Это угроза?

— Нет. Это прекрасная сияющая мечта. И изволь ее не опошлять!

— ага, вот сейчас вылезу из ванны и так изволю...

Ворчала я больше из вредности. Тёрн знал это не хуже меня. А потом вдруг его лицо стало серьезным. Он в два шага преодолел расстояние между нами и опустился на колени рядом с ванной. Не дотрагива-ясь. Ничего. Он просто глядел на меня так, что внутри что-то сжималось и переворачивалось. Столько чувства было на его обычно спокойном и насмешливом лице. Столько боли — и счастья.

— Солнышко мое, девочка моя любимая, радость моя... Пойми, я никогда, никогда не попрошу тебя о том, чего ты сама не пожелаешь. Для меня одна мысль о принуждении страшнее всех кошмаров. Я тебя слишком люблю. Безумно люблю. Я жизнь для тебя отдам. Все сделаю. И может, когда-нибудь наступит время, и ты перестанешь бояться. И только тогда мы по-настоящему будем вместе. А пока — пока я не стану даже просить тебя. Ни о чем. Мне достаточно уже того, что мы — вместе. Рядом. Родная моя.... Жизнь моя, счастье мое, любимая...

Фиалковые глаза были такими нежными. Я потянулась рукой, коснуться его лица...

Поздно.

Тёрн мгновенно оказался у двери.

— Ёлка учти, если тебе уж так захочется узнать, что такое любовь и как ей занимаются — можешь попросить. Если очень захочешь — я тебе, разумеется, не откажу. Книжки почитаем, анатомические пособия закажем...

Скорчил вредную гримасу — и исчез за дверью.

Я выдохнула воздух и с головой ушла под воду.

Вот и кто из нас больше все опошляет!?

Что тут скажешь... наверное — это семейное.

* * *

* * *

Рассказывает Его Величество Эйверелл Эстреллан эн-те Арриерра Элварион-ский.

По лестнице дворца я спускался вприпрыжку. И был безумно доволен случившимся.

Ёлочка осталась в комнате. Сейчас моя ведьмочка вылезет из ванны, обнаружит, что в комнате никого нет и начнет ругаться. Ну и пусть. Пусть немного отдохнет от меня, побудет в одиночестве, еще раз обдумает случившееся...

Оглянулся — нет ли кого — а потом запрыгнул на перила — и так, стоя, съехал по ним, ловко ба-лансируя руками. Приземлился на первом этаже и весело рассмеялся. Ёлка — моя жена! И я ей не без-различен. Иначе она бы не так реагировала! Факт!

Ну да, я повел себя, как последний дипломат. Нагло разыграл всю сцену, почти надавил на лю-бимую девушку и вынудил признаться, что я ей не безразличен. Кто-то скажет — как некрасиво! Ну и пусть! Пять лет с жирным хвостиком мы знакомы! Пять лет я люблю ее! Пять лет — чтобы потом ус-лышать 'Давай я помогу уговорить девушку, которую ты любишь'! Каково!?

Кто бы знал, как мне тогда хотелось отшлепать эту подругу!

Я все понимаю. Трагическая первая любовь. Страх новой потери. Боязнь сильных чувств.

Но сколько ж можно!?

Кто-то скажет — надо было дать девушке еще время. А если бы она в итоге полюбила другого? Что бы я делал? Как жил без нее?

Не знаю.

Зато теперь она — моя жена. И у меня есть семь верных лет. Я буду говорить о своей любви, до-казывать ее словами и делом, я на руках ее носить буду, пылинки сдувать, звезды с неба доста-ну...

Пусть пока элоэ тайа! Пусть! По окончании срока это будет полноценный брак! Или я — не я!

Что такое элоэ тайа? Хм-м... Это чисто не-людское понятие. Если ты хочешь внимательно при-глядеться к своему будущему спутнику жизни, но пока не желаешь давать клятву на всю жизнь, иди в храм. И там, на алтаре, на крови, клянись своей половинке в верности. Но только на семь лет. А спустя семь лет ты можешь либо подтвердить эту клятву — и брак станет завершенным. Либо — разо-рвать. И ждать своей судьбы дальше. Кстати, заключать такие браки можно только три раза. А потом — все.

Ёлка, Ёлочка, Юленька...

Хотя Юля — это не ее. И не мое. Это имя из другого мира, оно, как ничто другое, говорит, что Ёлка — не до конца моя. А для меня она навсегда Ёлочка, Ель... Кстати, короновать ее будут тоже под этим именем. Я позабочусь.

Моя девочка, моя любимая, моя единственная...

Никогда не думал, что смогу так увлечься человеческой женщиной. Да не увлечься! Полюбить! С первой минуты нашей встречи. Или со второй?

Наверное, я влюбился в нее, когда прочел ее память и душу. Что можно скрыть от телепата моего уровня? Ничего.

А Ёлочка и не пыталась скрывать. Никогда. Ничего. Она знала, что я могу не только читать, но и воздействовать. И все равно безоглядно доверяла мне. Почему?

Она и сама не знала. Просто в каком-то уголке ее разума было светящимися буквами прописано: 'Тёрн — хороший. Ему можно верить'.

Они и верила. Безоглядно. И не отшатнулась, даже когда я признался, что телепат. Что для ме-ня нет секретов. И не будет. Что она всегда будет передо мной — открытая даже мимолетному взгляду, не то, что более пристальному изучению.

Я боялся тогда, что потеряю ее? Да. Не так сильно, как сейчас. Тогда она еще не была для ме-ня единственным родным человеком. И боялся я скорее услышать 'Кошмар! Уродство!'. Или что-нибудь еще в том же духе. До сих пор вспоминаю, как эти слова бросила мне в лицо моя первая де-вушка.

'Кошмар! Это просто уродство! Я думала, ты нормальный!'

Первая любовь. Мне еще не было даже пятидесяти лет. Со свидания я пришел полностью раз-давленный.

Я думал, мама просто взлетит, когда я рассказал ей всю эту историю. Нам пришлось успокаи-вать ее втроем. Мне, отцу, брату...

А она грозилась оторвать той девушке руки и ноги... как же ее звали... Лиссия? Нет... Лирия!

Смешно...

Я улыбнулся.

Теперь у меня есть Ёлка. Которой в голову не приходит лгать мне. Которая ничего не скрывает. Которая нахально пользуется моими способностями в своих интересах и даже иногда пытается за это извиняться. Которая вымогает у меня вишню в коньяке. Которая тоже любит меня. Хотя и не может пока признаться. Но ее страх сказал мне больше любых слов.

Любит.

Боится за меня. Безумно боится потерять меня. И я для нее не урод. И мои способности не вста-нут между нами. И даже то, что я — элвар, а она — человек. Она — ведьма. И будет жить очень долго. Мы проживем вместе многие годы. Родим детей. Воспитаем их. Я передам одному из них этот дурац-кий трон. И обязательно удеру путешествовать вместе с женой. Мне понравится, уже понрави-лось...

— Эст! Вы куда пропали!?

Аманда... мама стояла в дверях зала, такая невероятно красивая. Взволнованная, живая, весе-лая...

И я не удержался. Подскочил к ней, схватил на руки, закружил...

— Майя, поздравь меня! Мы с Ёлкой заключили элоэ тайа!

— Как!? — возмутилась мама. — Да как вы посмели, паршивцы!

Я внутренне сжался. Жаль, что моя мама не может меня понять. Но Ёлка — это мое будущее. И я от нее не откажусь. Желание прочитать мысли матери вообще пропало. Хотя я и так старался этого не делать.

— Вот так, — огрызнулся я. — И разводиться я с ней не буду. В ближайшую тысячу лет — точно. Тебя что-то не устраивает?

— Конечно! Вы что — нормально пожениться не могли, поросята!?

Я выдохнул.

— Майя... ты...

— Да — я! И я вас спрашиваю, почему вы не поженились полным браком!? Если это из-за граж-данства, я дам Ёлке гражданство Элвариона! Сегодня же! Сейчас!

Я резко выдохнул.

Хвала небесам. Моя мать меня полностью одобряет. Я бы и без ее одобрения не отыграл назад. Но все равно... так приятно...

— Майя, не надо. Всему свое время.

Мама чуть погрустнела.

— Жаль.

— Жаль?

— Конечно. Ёлка просто замечательная. Я к вам обоим очень привязалась. Мне будет вас не хва-тать. И вы любите друг друга, сразу видно. Почему она не хочет полного брака?

Я оглянулся вокруг. Разумеется, мы уже не были одни.

— Это долгая история. Она просто боится потерять меня.

— Это же невозможно!

— Она тоже это поймет. И я надеюсь, что наш полубрак перерастет в полноценный.

— Я тоже.

Меня одарили нежной улыбкой.

— Знаешь, Эст... вы замечательная пара!

— Знаю.

— Но твоей подруге я сейчас вправлю мозги на место.

Я едва перехватил разогнавшуюся мать.

— Майя, не надо. Поверь, у Ёлки есть свои причины бояться.

Майя-таки вырвалась из моих рук и теперь внимательно смотрела на меня.

— Уверен?

— Знаю.

Несколько минут мама сосредоточенно размышляла. А я ловил отзвуки ее мыслей и эмоций и тихо радовался. Там присутствовало только одобрение в наш адрес. И возмущенное расстройство — эх, не удастся их поженить окончательно, а пара была бы удачная...

Потом она улыбнулась.

— Ладно. Я не буду лезть в ваши отношения. Но учти — лучшей пары тебе не найти. И плевать, что она — человек.

Я кивнул. Знаю.

Майя развернулась и направилась обратно в зал. Я улыбался.

Разве это не лучший подарок на свадьбу? Услышать от матери, что оно просто обожает и меня, и мою будущую невесту — и что мы идеальная пара. Разве этого мало?

Это невероятно много. Ёлка, как же я тебе благодарен, моя ведьмочка. Я знаю, ты не планиро-вала заносить нас в это время. Но когда все случилось, ты встала рядом со мной. И я могу помочь сво-им родным, не натворить глупостей, не сдвинуть круговорот миров...

Спасибо тебе, родная...

Я тебя так люблю...

* * *

Компас я доделала через три дня. И стрелка упорно указывала на север. Через ХХХ и ХХХ к морю. А может — и ближе. Где найдем.

И надо было трогаться в дорогу.

Аманда щедро снабдила нас деньгами и всем необходимым. Выделила лучших лошадей из конюшен. Скупила для меня чуть ли не половину всех магических снадобий в столице.

А утром пятого дня мы распрощались с элварессой. Уже зная, что никогда ее больше не увидим. Тёрн долго держал Аманду за руку. Смотрел, не отрываясь, словно пытался запомнить мать такой, ка-кая она сейчас. Веселой, счастливой, смеющейся. А не изуродованным трупом.

Мы с Элей молчали. Я — потому что так правильно. Эля — из-за заклинания немоты, которое я же и на-ложила. А что? Целее будет! И сама элваресса, и прошлое, и будущее! Потому что пока — я считала — расхождения находятся в пределах допустимой погрешности. И мы своими действиями не создаем но-вую ветку мира. Оно и к лучшему.

Тёрн все никак не мог выпустить руку Аманды. А потом вдруг решился.

Крепко притянул к себе удивленно пискнувшую элварессу, обнял, уткнулся в волосы...

Бедный мой...

Я знала, он бы жизнь отдал, лишь бы не было этого кошмара с войной. И еще я знала — он безумно тосковал по родным. Он бы умер шесть раз, чтобы они остались живы, сделал бы все возможное и не-возможное... не дано. Это просто чудо — что ему выпал шанс еще раз увидеть и мать и отца. Прикос-нуться. Помочь, сказать о своей любви...

— Ёлка, можно? — возник у меня в сознании голос Тёрна.

И я плюнула. Да пропадом оно все пропади!

— Можно.

И элвар тоже не выдержал.

— Майя, помни, я очень тебя люблю. Я все сделаю и для тебя и для Лео. И вы будете очень счастли-вы.

Майя удивленно кивнула. И бросила быстрый взгляд на меня. Я покачала головой, предупреждая расспросы. Не надо. И так реветь хотелось. И я знала, что под черной маской, надежно скрывающей лицо Тёрна, он плакал. Это счастье. Горькое счастье. И боль. Тем более страшная, что изменить ниче-го уже нельзя. Все случится, как было предопределено. Я знала это. Но только когда Эля протянула мне платок, поняла, что по моему лицу тоже катятся слезы.

Тёрн последний раз крепко обнял Аманду и почти взлетел в седло. Я помахала подруге (когда мы только успели подружиться?) рукой.

— Счастливо оставаться! Жди своего ненаглядного!

— Счастливо, Ёлка! Эст! Я к вам так привязалась! Жаль, что вы не можете остаться!

— А Лео тебе кто привезет? — удивилась я. — Ты только подожди немного и ни во что не вляпайся!

Аманда рассмеялась.

— Ох, Ёлка. Я буду скучать. Счастливого пути вам, друзья.

— Счастливо оставаться — в один голос произнесли мы с Тёрном. И не сговариваясь, тронули коней.

Мы обязательно найдем ей Лео. Недаром я последние два дня работала над компасом. Маленькая се-ребряная стрелка, вымоченная в крови Тёрна и на ней же заклятая, кровь родного сына... что тут еще скажешь? Лучше компаса и не придумаешь! Разве что собственная кровь разыскиваемого. Но чего не-ту, того нету.

Мы не оглядывались. Прощай Аманда. Счастливо оставаться, Майя...

* * *

Мерно стучали копыта. Шумел ветерок в кронах деревьев. А в моей душе царил полнейший раздрай. Раньше как-то было некогда думать. Работа над компасом отнимала все силы и заставляла сосредото-читься только на ней. А вот сейчас, когда нужно просто держаться в седле, и голова ничем важным не занята — туда лезут всякие ненужные мысли. Ох, Тёрн...