3 Корни зла или Вперед в прошлое

Часть 1. Дела давно минвуших дней

ГЛАВА 1.

Экзамен на влюбленность

Стою в коридоре, листаю книгу, жду зачета. Рутина, однако.

Последние два года у меня не жизнь, а сплошные серые будни.

После буздючьей истории уже прошло два года. Страх сказать. И эти года прошли примерно по одному сценарию. Все тихо, спокойно и мирно. Ни войн, ни революций. Директор шутит, это все потому, что меня постоянно отправляют на практику к сиренидам. А из-под океана я никого достать не могу. Я не возражаю. Сиредниды — лапочки и душки. С их общественным устройством жить рядом — одно наслаждение. Бездельников там просто не водится. Зато они в любой момент готовы изучать что-то новое. А я всегда готова учиться у них.

Чему?

Да всему?

Вот в магии разума, они нас далеко за пояс заткнули. Конечно, до Тёрна им как мне отсюда до Кариема, но на прикладном уровне они просто виртуозы. И Директор это оценил.

Так что последние два года часть занятий по магии разума, проходит в океане. Мы только радуемся. Я — так точно. У меня теперь и там куча друзей с непроизносимыми именами. Жаль только, Директор не отправляет меня на практику в Элварион. Только на каникулы. Поэтому нам с Тёрном приходится изворачиваться. Вот сдам зачеты пораньше — и рвану к нему в гости на пару дней.

А для этого... учить! И еще раз учить!

Я перелистнула страницу книги.

— Ёлочка, тебе письмо.

Лори величаво вплыла через стену.

— От кого?

— От Тёрна.

— Твою скумбрию! Это ж надо так угадать!

Письмо пришло в самый неподходящий момент. Как раз перед зачетом по теории междумировой телепортации. Собственно, это было даже не письмо. Это был просто конверт из обычной белой бумаги. И внутри — обычная еловая веточка. И еще два слова, написанные знакомой рукой: "Срочно. Тёрн". Я повертела конверт в руках. Потом машинально сунула в карман мантии. Вспомнила наш разговор перед отъездом.

— Ёлка, я буду ждать тебя летом, после практики.

— Я обязательно прилечу, ты же знаешь.

— Я буду очень ждать.

Тёрн на секунду замолчал, и я внимательно посмотрела на него.

— Что случилось? Ты в последнее время сам не свой. Я же вижу!

— Ты научилась читать мои мысли?

— Нет. Но ты в последнее время ужасно рассеян. И я видела, как ты поступил с Клаверэном.

— Наверное, я просто разозлился. — попытался отговориться элвар. — Плохое настроение бывает у всех.

— Ты? — Я искренне расхохоталась. — Чушь! Клаверэн предан тебе. Я скорее поверю, что Лорри съест меня на обед, чем в то, что ты станешь срывать злость на своем друге!

— Ты и правда хорошо меня знаешь.

— Ты же мой друг.

Тёрн колебался еще несколько секунд, но потом все-таки покачал головой.

— Ёлка, я не могу сейчас рассказать тебе всего. Ты действительно считаешь меня своим другом?

— Ты знаешь это не хуже меня! — возмутилась я.

— Хорошо. Тогда обещай приехать, как только я пришлю тебе вызов. В тот же день телепортируйся ко мне. Прошу тебя.

Я не колебалась.

— Я приеду, даже если придется сражаться со всеми драконами планеты.

— Даже если придется стравить одних драконов с другими, — кисло улыбнулся элвар. — Сама знаешь, три драконьих семьи за тебя в огонь и в воду.

— Знаю, — я поправила белый плащ из драконьей кожи — последний из подарочков от Лилии. Родив в законном браке двоих детей, драконочка линяла по три раза в год.

— Я пришлю тебе письмо.

— Пришли еловую веточку, и я приеду даже из другого мира.

— Не говори мне о другом мире!— неожиданно взорвался Тёрн.

Я постаралась скрыть свое изумление. Он вообще не любил, когда я рассказывала о России, но такой взрыв я наблюдала впервые. К чему бы это, как не к войне с Турцией?

— Ты точно не хочешь рассказать мне, в чем дело?

Тёрн с видимым усилием закрыл глаза. Через несколько секунд его лицо стало абсолютно спокойным, и я завистливо вздохнула. Ну и самоконтроль. Хотя чего еще можно ждать от телепата?

— Я пришлю тебе еловую веточку. Обещай приехать в тот же день.

— Клянусь.

— До встречи.

— До встречи.

Этот разговор насторожил меня. Что-то было не так. Неправильно. Что могло вывести из себя невозмутимого, да что невозмутимого — непрошибаемого никакими невзгодами Тёрна!? Настолько вывести, чтобы он стал орать на Клаверэна. Я случайно проходила мимо (правда, случайно!) и услышала, всего несколько слов из их разговора, но каких!

— Какой Тьмы вы так поступаете со мной!? Я — король! Или вы считаете, что у меня нет ни чувств, ни сердца?!— голос Тёрна дрожал от плохо скрытого бешенства. Или он дошел до такой стадии, когда держать себя в руках уже не было сил.

— Мой король, — голос Клаверэна был нарочито спокоен и холоден. — У вас есть определенные обязательства перед державой. Даже, несмотря на эту ведьму...

— Ёлка — мой единственный друг. — Теперь и голос Тёрна стал ледяным. Но я вздрогнула. Если королевское бешенство обещало только смертную казнь, то ТАКОЙ голос обещал гораздо больше боли и ужаса. — Не втягивай ее сюда.

Кажется, Клаверэн почувствовал то же, что и я. Но не сдался. Голос его немного дрожал, но элвар прочно стоял на своем.

— Не буду. Но вы обязаны это сделать! Обязаны!

— Это мы еще посмотрим!

Дальше я уже ничего не слышала. Ушла прочь. Это не мое дело. Если Тёрн пожелает, он сам все мне

расскажет. Главный принцип моей дружбы — не лезть в дела друга без его разрешения. И точка. Но Тёрн ничего не говорил об этом разговоре. Промолчал. И я не настаивала. Захочет — сам расскажет. И никак иначе. Тогда я и приду на помощь. А сейчас почему-то стало страшно. Я никогда не была сильна в предчувствии, но сейчас у меня заболело что-то глубоко внутри. И я покрепче сжала руки, стараясь избавиться от этой дрожи.

Книга отлетела в сторону и Лорри ловко подхватила ее. И улетучилась.

Ну и правильно. Перед смертью не надышишься. А зачет будет уже через десять минут. Если Виктор не опоздает.

Ой!

— О чем ты думаешь? — поинтересовался Кан, обнимая меня за плечи.

Подкрался, гад! Вот заряжу по нему в следующий раз заклинанием, чтобы поумнел! Между прочим после Буздючьей истории, директор в обязательно порядке приказал всем магам носить три амулета. Проверку на яд — амулет в виде кольца начинал светиться и теплеть, если его владелец отравлен. Амулет первого удара, защищающий от всего — но только пять секунд. Кто бы на тебя не бросился. Нечисть. Или другой маг — но пять секунд тебе гарантированы. И сигнал бедствия. То есть своего рода сотовый телефон с ограниченными функциями. Если маг погибал, последние тридцать секунд его жизни отправлялись в кристалл памяти в Универе. И их можно было проглядеть. Стоили они дороже чугунного моста. Но Универ пошел на это. Все артефакторы пол-года сидели над амулетами, а заряжали их вообще все УМы по очереди. И правильно. Сколько тогда магов погибло из-за мерзкого Буздюка! А с амулетами есть хотя бы слабый шанс, что такое не повторится.

— Неважно, — я дернула плечом, сбрасывая его руку.

— Об этом элваре, я угадал? — рука вернулась на прежнее место.

— Пошел ты к черту! Я могу думать хоть об элваре, хоть о Милотанском принце, — но тебя это не касается! Ясно? — рука опять отлетела в сторону.

— Ёлка, ты же знаешь, что я тебя люблю! — Кан сделал еще одну попытку приобнять меня.

Да что ж это такое!? Никаких нервов не хватит! А еще говорят, что без любви жить нельзя и любовь — это яд! Хотя второе-то правильно, Кан, со своими пылкими чувствами, отравлял мне жизнь не хуже крысомора.

— Я тебя не люблю. И не устаю повторять тебе это! Отвали!

Я сбросила руку приятеля и пошла в аудиторию. Нет, ну почему Кан не может быть таким же, как Тёрн? Вот уж с кем мне никогда не было так... неудобно! Элвар, как всегда, оказался прав. В конце прошлогоднего дождливеня Кан все-таки признался мне в любви. Я честно ответила ему, что между нами может быть только дружба, но он не поверил. И Тёрн был тому не последней причиной. Наша с ним якобы любовь, которой никогда не было. Ну, как объяснить людям или не-людям, что между нами ничего не было! Мало ли, что они там видят или думают! Мы просто хорошие друзья! И я не вижу ничего необычного в простом поцелуе в щеку в знак благодарности! И конечно я могу прошляться с Тёрном целую ночь. Как-то раз мы удрали из дворца, чтобы посмотреть на комету. Комета появилась в строго рассчитанное время. К сожалению, под утро появились еще и элвары, которые разыскивали своего правителя. А мы как раз спали. Разумеется в обнимку. А что делать, если из всего постельного белья только два плаща? Между прочим, простуда — единственная болезнь, которая не лечится магическим путем! Жаль, что до элваров не дошел наш практицизм. Или дошел как-то с другой ноги. Взгляды, обращенные ими в мою сторону, были не просто укоризненными. Я сперва согрелась под ними, а потом едва не загорелась. Тёрн потом сказал мне, что элвары считают меня его любовницей. Но каждый думает в меру своей испорченности! И тот же Клаверэн прямо сказал, что Тёрн и я — не просто друзья. Дурак! А ведь он хорошо нас знает!

Ну и пусть думают что хотят! Между нами ничего не было. Да и наверняка не будет. Последние пять лет я провожу в Элварионе все каникулы. Или телепортируюсь, или прилетаю на метле. Иногда Тёрн присылает за мной дракона, если кто-нибудь из наших стражей границы не занят. А так бывает редко, потому что за последние пять лет на границе между Элварионом и Азермоном поселилось двадцать два дракона. Азермонские контрабандисты просто рыдают и бьются в истерике, султан заваливает моего приятеля нотами протеста, а элвар, нагло хлопая длинными ресницами, предлагает султану скидываться в фонд помощи драконам, чтобы те с голодухи на людей не бросались. Бедненькие, несчастненькие ящерки! Хотя правитель Азермона предпочитает более радикальные средства. Уже троих самоубийц с ядом поймали. И конечно есть не стали. Драконы чуют яд не хуже алхимиков, мне бы так научиться!

Зато в Элварионе как и прежде нет ни одного волшебника. Элвары говорят, что им просто не нужна человеческая магия. Любую нечисть, которая осмелится появиться в их владениях, просто изрубают в капусту. Болеть элвары тоже не болеют. Зараза к заразе не липнет. Остается погодная магия и садово-огородная. Ну и все остальное, в том же духе, по мелочи. Для меня это семечки. Если честно, я просто наслаждаюсь своими каникулами. Элварион — отличное место, а Тёрн смотрит на меня, как на единственного друга, который в его присутствии не следит ни за речью, ни за мыслями. Как на постоянный источник смеха. Как на клоуна. Как на человека, с которым можно просто поболтать. Это довольно важно, ведь Тёрн — телепат высшего уровня, а может даже и еще выше, и говорить с ним, даже просто находиться в одном помещении очень сложно. Он очень страдает от одиночества, и я, по мере сил и возможностей, скрашиваю его жизнь. Но он точно не смотрит на меня, как на женщину. Я, в свою очередь, не желаю увязать по уши в любви, ревности, выяснениях отношений и прочем душевном мусоре. Я собираюсь стать хорошим магом. "Одно другому не мешает", — возразят мне люди. — "Можно быть хорошим магом и замужней женщиной". И подтвердят свою глупость.

Нет. Нельзя. Сколько знаю хороших магов-женщин, столько знаю и о конце их карьеры. Стоит выйти замуж — и все, прощай карьера, да здравствуют пеленки. Но меня это не устраивает. Мне нравится свободная вольная жизнь. Это в мире техники я уже вышла бы замуж, а сейчас мне торопиться некуда. Даже наоборот. Есть женщины, у которых весь смысл жизни в доме и детях, есть, но я не из таких. Мне нужно перебеситься. Слишком бедна была на события моя жизнь в моем мире. Зато здесь всегда можно повеселиться! Пусть даже и за чужой счет. Все равно наши жертвы не протестуют...

А вот и наш преподаватель. Обычно зачеты мы сдаем в начале учебного года, но мне и еще троим ненормальным, разрешили сделать это сейчас. Почему? Потому что зачеты в этом мире сдаются немного по-другому. Хочешь — зубри и сдавай вместе со всеми. Хочешь — по отдельности. Досрочно. Хоть в начале учебного года со всеми остальными экзаменами — твое дело. Выучил — сдал. И халява здесь не пройдет. Если я желаю сдать зачет досрочно, меня будут гонять по всему, вообще всему материалу по предмету. А иногда и по смежным дисциплинам. Так что учить приходится на совесть. При всем желании не забудешь. Я лично желала сдать теорию и практику межмировых перемещений пораньше. Почему? Не знаю. По предвидению у меня была четверка из жалости. Что-то я могла предсказать, но на уровне цыганки с базара. Наугад — и пальцем в глаз. Чаще всего у меня были предчувствия, что надо сделать то-то и то-то. И я старалась сделать. Потом здоровее буду. А уж выучить теорию и практику межмировых перемещений?! Не вопрос! Там всего-то шесть томов по пятьсот — семьсот листов каждый! Мелочи!

В аудиторию вошел преподаватель.

— Кто отвечает первым?

— Я! — тут же подскочила я с места. А чего тянуть, если все знаешь?

— Хорошо. Иди к доске, Ёлка. И напиши мне для начала коэффициент Лемарны.

Я машинально провела мелом по щеке, кивнула и остервенело принялась пачкать доску. Преподаватель мучил меня уже больше часа, когда по коридору разнесся голос директора.

— Где Ёлка!? Немедленно в мой кабинет!!!

Преподаватель остановил меня и улыбнулся.

— Ну, что ты натворила на этот раз?

Он принадлежал к тем немногим среди наших универских учителей, кто мог разговаривать со мной в таком тоне. Уж кому-кому, но Виктору я не стала бы пакостить никогда в жизни. Он был фанатом, энтузиастом, истинно верующим адептом своего предмета. И знал все о магическом переходе между мирами. Все, что знала современная наука. Учебники, описывающие теорию межмировых переходов, были для него важнее десяти библий, а магические инструменты и кристаллы для обсчета и практических занятий — ценнее Святого Грааля. Еще он верил, что ВОРОТА есть проявление некоей закономерности, которую можно рассчитать и был ужасно рассеян. Его обожал весь Универ и мы не стали исключением.

Увидев, как Виктор входит в кабинет, растрепанный, с лягушкой на плече, в учительской мантии, которой явно вытирали доску и стирали чернила с парт, застегнутой криво и косо, я фыркнула, но смех прошел, как только Виктор схватил мел и принялся рассказывать о межмировых переходах. Сразу стало ясно, что у человека ВОРОТА — идея фикс.

Высшие силы, я просто не знаю, как это объяснить! В мире техники такое бывает ну очень редко. Виктор занимался не просто магией, он занимался по-настоящему любимым делом, для которого подходил наилучшим образом. Энтузиазм брызгал из него, как шампанское из хорошо взболтанной бутылки — во все стороны. Он просто заражал людей своими идеями. Учиться у него было сплошным удовольствием. Дней десять я болела ВОРОТАМИ, я бредила ими по ночам, я с головой закопалась в литературу стотысячелетней давности. Потом болезнь прошла, но иногда возвращалась в более легкой форме, и я опять утыкалась в книги. То же самое происходило и со всеми остальными. При этом Виктор был рожден в мире техники, в России, примерно в те времена, когда правила Екатерина Вторая, жил в мире магии вот уже шестую сотню лет и жил в основном появлениями ВОРОТ, постоянно проверяя свои теории. Мы уважали его за то, что не понимали. А еще за то, что он никогда не говорил о том, чего не знал сам. В отличие от многих других учителей, Виктор давал лекции прямо из головы. И никогда не спрашивал ученика, если сам не мог дословно ответить на заданный им вопрос.

Простите мне мое лирическое отступление, но о таких как Виктор стоит писать, читать и говорить не меньше, чем о динозаврах. Потому что такие люди как он — это еще более редкое явление, чем живой плезиозавр на Красной площади.

— Ничего я не сделала, честное свинское, — поклялась я.

— Ладно. Не верю. Но предмет ты знаешь. "Отлично" я тебе так и так поставлю. Иди к директору, пока от его воплей Универ с крышей не расстался.

— Лайре!!!

— Да мне-то за что!? Я справедливо оцениваю! Ты все, что я вам преподавал, и буду преподавать, знаешь на очень хорошем уровне. И оценку свою заслужила.

— Так вы же мне "отлично" ставите? Или все-таки "хорошо"?

— Лучше всех предмет знаю только я. Но ты его знаешь на "отлично".

— Ню-ню.

— И не хами старшим, а то лягушку натравлю!

— А я ее поцелую, и она превратится в прекрасного зеленого принца! И тут же помрет от разрыва сердца!

— Иди отсюда! Ведьма!

Я расплылась в довольной улыбке, кивнула и вылетела в коридор. Директор ждал меня в кабинете. Вид у него был мрачный, как при простуде, которая, кстати, ни одной магией не лечится.

— День добрый. Что случилось? — спросила я.

— ЧТО СЛУЧИЛОСЬ!? Это ты мне ответь, что случилось!? — гаркнул директор. У меня засвербело в ушах. И что я такого могла натворить? Восьмой день живу сущей монашкой, ни одной пакости, ни одной проделки! Кошмар! Я обязательно исправлюсь, если директор именно это имеет в виду.

— Читай!

Директор пихнул ко мне конверт. Ничего особенного. Бумага как бумага, печать Элвариона, я таких от Тёрна получила уже штук двадцать за время нашей дружбы. И писал явно сам Терн. Его почерк ни с чьим другим не спутаешь. Четкие уверенные буквы с легким наклоном влево, согласно правилам местной каллиграфии.

" Глубокоуважаемый директор Магического Универа,

Верховный Колдун Антел Герлей!

Прошу Вас отпустить одну из Ваших учениц, а именно ученицу девятого курса факультета Боевой и практической магии, некую Ель на сорок дней или более, в зависимости от обстоятельств, в Элварион, для разрешения очень важной проблемы. Также прошу Вас помочь ей с телепортацией до Элвариона в день получения моего письма. Деньги, согласно текущим расценкам, прилагаю. Заранее благодарен.

Эйверелл Эстреллан эн-те-Арриерра,

Верховный Правитель Элвариона."

Я прочитала этот шедевр дипломатической мысли и пожала плечами.

— Что скажешь? — осведомился директор.

— Ничего не понимаю. Зачем Тёрну эти глупости? Неужели вы меня так в Элварион не отпустили бы?

— Отпустил. Это, видимо, гарантия, что ты точно приедешь.

— А кто доставил письмо?

— Обычная королевская почта.

— А оно точно не подделка?

— Я проверил письмо на подлинность. И на три последних владельца.

Это заклинание я знала. Любой предмет может показать всех, кто им пользовался. Но если последнего владельца можно увидеть, почти не напрягаясь, то предпоследнего уже сложнее, а увидеть, например, всех, кто пользовался какой-нибудь монеткой и вообще невозможно. Магии не хватит.

— И что?

— Письма, не конверта, а именно письма, касался только Эйверелл Эст...., короче, твой элвар. Золота тоже. И вот этого.

Директор пихнул в мою сторону лохматую веточку голубой ели. Я цапнула ее и осмотрела со всех сторон, словно надеялась что-то увидеть. Не увидела. И воззрилась на директора.

— Это тоже было в конверте?

— Да.

— Вы меня сейчас отправите?

— Отправлю, — мрачно пообещал директор. — Что это за гербарий?

— Это мы так договорились. Если я срочно нужна.

— Понятно все с вами. Дети малые.

— Лучше дети малые, чем умники старые.

— Поговори мне еще! Вы-то и в старости не поумнеете. — директор шутливо погрозил мне пальцем. Я отлично знала — он не обиделся. Была бы душа молода.

Может мы и дети. Хотя это справедливо только в отношении меня. Элвара никто бы ребенком не назвал. В его-то почтенном возрасте. Кстати, об элварах...

— А сколько заплатили за мой наем?

— Двести сорок золотых.

— Не дожить мне до пенсии, это за что же такие деньги!?

Мое изумление было понятно. На двести сорок золотых семья из трех человек могла прожить год, не очень экономя. Это была моя стипендия за два года.

— А мои командировочные?

— Тридцать золотых.

Жизнь заиграла яркими цветами. Куплю себе новую шубку. А какие я позавчера сапожки видела.... Может еще успею до отъезда?

— Иди, собирайся, — прервал мои размышления директор. — Через час чтобы была здесь, как штык!

Меня ветром снесло за дверь.

Лорри уже ждала меня в моей комнате.

— Что случилось, Ёлка? Что ты опять натворила?

— Ничего. На этот раз виновата не я, а Тёрн. Ему зачем-то понадобилось нанимать меня, как боевого мага, — объяснила я, запихивая в мешок смену одежды.

— Тебя? Как боевого мага? Странно.

— Я тоже считаю, что странно, — согласилась я. — А главное — зачем?

— Не знаю. Можно подумать, ты и так бы к нему не прилетела, без всяких наймов. Всего-то лунный круг до практики остался! А там и каникулы рядом. Да и к сиренидам в гости он может напроситься. Они ему всегда рады. Не понимаю.

— То-то и оно!

— А сколько заплатили?

— Двести сорок золотых.

— Это что же ты должна делать за такую сумму?

— Вот уж не знаю. А, правда — что? Последний раз столько платили магистру Великериусу за избавление целого города от двадцати пяти зомби. Деньги со всего города собирали...

— В Элварионе зомби не бывает, у них мертвых принято сжигать, — обрезала Лорри. — Разве что ВОРОТА. Но открытия новых ВОРОТ мы не зафиксировали, а то фиг бы ты зачет досрочно сдала.

Да, что есть, то есть. Стоило Виктору услышать про новые ВОРОТА — и он становился совершенно невменяем. С ним просто невозможно было говорить. Он никого не видел и не слышал. Значит не зомби и не ВОРОТА. А что тогда? Наверняка что-нибудь зубодробительное. Как интересно...

В комнату влетел встрепанный Кан.

— Ёлка, ты с ума сошла?!

— Фильтруй базар! — обиделась я. — Что ты тут устраиваешь!?

Кан сбавил напор, но не слишком.

— Я только что узнал, что тебя нанял этот элвар! Он что — до летеня дотерпеть не мог?

— Если у человека, тьфу ты! — у элвара проблемы, которые стоят такой суммы, то наверняка не мог, — мигом поставила Кана на место Лорри.

Моя дорогая тетушка грустила, что я ни с кем не встречаюсь и не собираюсь выходить замуж, но когда Кан попытался за мной ухаживать, на него просто посыпались неприятности. Лорри помогала мне избавляться от его визитов, врала направо и налево, даже не заботясь о правдоподобии своих выдумок, пакостила Кану в меру своих привиденческих возможностей и старалась держать нас подальше друг от друга. А поскольку происходило все это с моего согласия и содействия, Кана я видела очень редко. И меня это не печалило.

— Ёлка, это неправильно, что ты не нашла себе никого по душе, — как-то сказала она, — но уж лучше никого, чем Кан. Он меня в качестве зятя не устраивает.

На том дело и закончилось. А когда я попыталась выяснить, почему такая немилость, Лорри почти слово в слово повторила мои мысли. 'Ёлочка, Кан очень милый мальчик, отличный товарищ и из него выйдет хороший маг. Это, несомненно. Но тебе необходим кто-то посерьезнее. Кана ты скрутишь в бараний рог за три дня, а потом всю оставшуюся жизнь будешь пилить себя за нерешительность, а его за мягкотелость'. Так что с Каном мне ничего не светило. Жаль, что он не желал этого понять.

— Лорри, сбавь обороты, — попросил Кан. Тётя случая не упустила.

— Кому Лорри, а кому Лоррелайн ан-Астера, молодой человек.

— Хорошо, госпожа. Ёлка, а я не могу поехать с тобой?

— А тебя приглашали? — удивилась я.

— А просто так, в качестве группы сопровождения?

— Все равно не можешь.

— Я пойду, поговорю с директором, — пригрозил Кан.

— Пошли вместе, — кивнула я, подхватывая из-за шкафа любимую метлу и подмигивая Лорри. — Директор меня отправит в Элварион — и поговорите.

Кан стушевался. Одно дело — спорить со мной, другое — с директором Универа. Антел Герлей любит повторять, что дело — прежде всего, и попытки Кана отправиться со мной, не закончив учебный год, вызовут вполне предсказуемую реакцию. Сначала директор просто откажет ему. Потом, если Кан будет настаивать, директор демонстративно откроет его личное дело, проглядит оценки и процедит, что если Ёлка, с ее круглыми пятерками и досрочно сданными зачетами может позволить себе некую небрежность по отношению к занятиям, то Кан, с его тройкой по теории строения вселенной, поставленной из жалости, может позволить себе только дополнительные занятия. И никак иначе. Так что к директору я вошла одна. У него уже все было готово для телепортации.

— Готова?

— Всегда готова. Можете отправлять меня хоть в ад!

— Ёлка, здесь нет ничего смешного. Мы не зафиксировали никаких магических возмущений за последний лунный круг. Ты понимаешь, что это может означать?

— Или это затишье перед бурей, или появилось что-то новенькое, — решила я. — Такое, что мы в принципе обнаружить не можем, потому что не знаем, что искать.

— Именно. И я боюсь, что так оно и есть. Елка, прошу тебя, не занимайся отсебятиной! Живая ведьма гораздо лучше мертвой!

— Согласна.

— Поэтому не пытайся броситься грудью на неизвестную опасность! Лучше удрать, чем погибнуть!

Я была с ним полностью согласна. За одной оговоркой. Мой вечный принцип. Кто пришел к нам с ножницами — уйдет бритым! И если мне или моим друзьям угрожает какая-нибудь опасность, пусть лучше она рвет когти в неизвестном направлении, потому что я церемониться не буду. Ведуну я этого, разумеется, не говорила. И директор тоже не верил моим чистым невинным глазам. Он посмотрел на меня тяжелым взглядом, и кивнул на чертеж.

— Становись. Силу можешь не тратить, я сам займусь телепортацией. Ни пуха.

— К черту.

Я послушно заняла свое место. Граждане пассажиры, пристегните ремни, магический эфир закручивается в спирали! Полыхнул белый свет. На миг я потеряла ориентацию в пространстве, а также себя и само пространство. И обрела ее только в тронном зале дворца в Арриерре.

— Всем конкретное интернациональное хай! — поздоровалась я с элварами.

Дело было ближе к полудню, Тёрн вел прием. Я материализовалась в центре зала, едва не сбив какого-то разодетого в пух и прах элвара. Его величество, до того изображавший предельное внимание к посетителям, вскочил с трона.

— Ёлка!!!

— Именно!!! — заорала я. — Здорово, крылатый!!!

Тёрн одним прыжком преодолел половину зала, отделявшую нас друг от друга, подхватил меня на руки и подбросил вверх. Ну и поймал, естественно. Я примерилась и поцеловала его в щеку.

— Тебя можно уволочь с этой придворной тягомотины, или мне лучше пока исчезнуть?

— Ни в коем случае! Клаверэн, отмените прием, извинитесь перед гостями. Я приму всех завтра, в это же время и в том же порядке! Ёлка, ты с метлой?

— Сам видишь, что с метлой.

— Покатаешь меня?

— Запросто.

Гм, похоже, дело серьезнее, чем я думала. Раньше Тёрн попросил бы меня подождать конца приема. Что же такого случилось, если он наплевал на этикет? Я посмотрела ему в глаза. Тёрн опустил ресницы, соглашаясь с моими мыслями.

— Отпусти меня.

Я подняла с пола метлу, которая тут же приковала взоры всех элваров. И заслужено. Моя метла была произведением искусства. Метлы мы ваяли после восьмого курса, год назад, к экзамену. Я в это время была в Элварионе, так что метла была плодом наших с Тёрном постоянных споров.

Итак. Описываю беспристрастно. Представьте себе обычную метлу. Представили? Теперь выкрасите ее в зеленый цвет, а вместо прутьев возьмите еловые лапы. Взяли? Отлично, едем дальше. На палку от метлы надет бычий череп с длиннющими рогами. Держась за них, я могу поворачивать вправо или влево. В глазах черепа ночью зажигается зеленый огонь. Вместо фар. А то один мой приятель, решив полетать поздним вечером, влетел в стаю ворон. Птицы этому не обрадовались, и бедняге досталось на орехи. Но и это еще не все. Самое главное в моей метле — это сиденье от велосипеда. Да-да, именно сиденье от велосипеда, только немного поудобнее, обтянутое мягкой тканью, и рассчитанное на двоих. От сиденья свисают четыре кожаных ремня, чтобы была опора для ног. Какой кошмар, не правда ли?! Это я и услышала в Универе от подруг. Они зверски завидовали. Им-то традиция застилала глаза, а я заботилась о своем удобстве. Попробуйте сами посидеть верхом на палке, диаметром в пять сантиметров, а я на вас посмотрю. И заявляю сразу, никакого отношения к безответственным выдумкам инквизиторов я не имею.

Один раз я прочитала ТАКОЕ! Мне просто захотелось удавить автора сих строк. Этот озабоченный писал, что ведьмы варили специальное зелье, натирали им метлу, раздевались догола и садились на метлу верхом, чтобы снадобье впиталось через, пардон, половые органы. И летели на шабаш. А потом еще ведьм называют развращенными! Я сейчас говорю о том, что ЧИТАЛА, прошу запомнить, именно ЧИТАЛА, но не придумала! На такую пакость у меня бы шизофрении не хватило! Сразу чувствуется, что человек долгое время воздерживался от секса. А вообще я считала, что священники ведут себя ужасно глупо, когда отказываются от женской любви ради своих раскрашенных досок и глупых книжек. Если уж им так нравится воздержание, могли бы хоть сперму сдавать. Генофонд ведь пропадает! Женщинам рожать не от кого — не от Жириновского же!? А мужики от воздержания пишут вот такие гадости! Хотя летать голой на метле — фи! Через полчаса полета в ледышку превратишься. Я уж не говорю о мозолях на самых интересных частях тела. Да и вообще, неудобно!

Я перекинула ногу через сиденье, Тёрн повторил мое движение и обнял меня за талию. Ничего интимного, просто чтобы не свалиться. Ремни безопасности я к метле так и не присобачила. Некуда было. Так что летать приходилось в тесном контакте.

— Господа, приношу всем мои извинения, — пропела я.

И метла взвилась в воздух. Я держалась за здоровущие бычьи рога, Тёрн держался за меня. Круг почета по залу я все-таки сделала, не удержалась. И всей кожей почувствовала исходящее от элвара неприкрытое злорадство, когда придворные шарахнулись в разные стороны, а кое-кто из женщин взвизгнул. Мы вылетели через окно в крыше, и я обернулась к элвару.

— Куда летим?

— Прямо, — махнул рукой элвар. — Давай пониже, а там я покажу, где остановиться.

Я послушалась, и метла рванулась с места. Несколько минут мы молчали. Я не начинала разговор, зная, что Тёрн сейчас беззастенчиво влез в мою память и просматривает все, что со мной случилось за этот год.

— Теперь вниз, — указал элвар.

Я медленно опускала метлу. Стала видна небольшая полянка, заросшая со всех сторон ежевикой. Приземлились мы в пяти сантиметрах от особенно колючего куста.

— Хорошо летаешь, — сделал мне комплимент элвар.

— Знаю, — кивнула я. — Я захватила из Универа несколько веласов, будешь?

— Давай.

Я полезла в рюкзак за веласами. Веласы — это местная разновидность мандаринов. Только одно уточнение. Они не оранжевые, а красные и без долек. Просто целиковый фрукт. С одной косточкой внутри. И ужасно вкусный.

Несколько минут мы просто жевали, развалившись на травке, потом Тёрн перевернулся набок и оказался нос к носу со мной.

— Ёлка, у меня большие проблемы.

А то я не догадывалась. Вот только какие?

— Слушаю тебя внимательно.

— Ёлка, я король Элвариона. А король должен иметь наследников.

— Тебе предложили их родить почкованием?

— Не смешно. Мне предложили жениться, причем на строго определенной девушке. Она дочь одного из старейших родов, элваресса с самой строгой родословной и все такое.

— Ну и в чем дело? Женись?

В темно-лиловых глазах блеснули молнии.

— Ёлка, ты и правда дура, или притворяешься!?

Я пихнула приятеля в бок. Лопает мой велас и меня же оскорбляет!? Нахал!

— За дуру ответишь! Лучше ответь, что тебя удерживает от такого шага? Мало ли династических браков? Стерпится — слюбится, а там и дети пойдут?

Я не издевалась, я вполне серьезно пыталась понять приятеля. И он прочел мои мысли, потому что перестал сердиться.

— Ёлка, у меня есть две причины.

Я молчала. Захочет — сам назовет.

— Во-первых, я люблю другую женщину.

Любопытство дернуло меня не хуже электрического разряда.

— Да? И кого же? Назови, вдруг мы знакомы?

— Вы знакомы. Но имени я не назову.

— Она тоже ведьма?

— Да.

— А с какого факультета?

— Ёлка, я сказал тебе более чем достаточно.

— Хорошо, — я попыталась в корне задавить любопытство, но у меня ничего не получилось. Вопросы лезли, как фарш из мясорубки. — А что вам мешает?

— Ее увлеченность профессией. Она твердо решила не выходить пока замуж.

— Это у нас многие так поступают. Ты ей хоть сказал, что любишь?

— Нет, — элвар чуть опустил длиннющие ресницы. Я, как всегда, тихо позавидовала. И создают же боги таких красивых! А некоторые дуры их не ценят!

— Хочешь, я ей это скажу?

— Не хочу. Не надо.

Уговаривать я не стала. Настоящая дружба в том и состоит, чтобы не лезть другу в душу. Если он сам ее открывает, тогда можно и помочь. А вот если не хочет...

Значит, на то есть свои причины. И любопытство надо удавить в зародыше.

— Хорошо. Это твои проблемы. Захочешь — расскажешь больше. Теперь поедем дальше. Какая вторая причина?

— У меня дурное предчувствие.

В дурные предчувствия элвара я верила. Тому было немало примеров. Как-то раз он отказался оставаться на ночлег в одной милой гостинице. Сказал, что у него дурное предчувствие. Я ворчала, но все же послушалась. В ту же ночь разразилась дикая гроза, а в гостиницу ударила молния. Наплевав на все громоотводы. А поскольку противопожарное заклинание тоже было старое, когда прибыли местные маги-огневики, спасать было просто некого и нечего. Так, три обгорелые деревяшки торчали. Не спасся никто из постояльцев. И нас ждала бы их судьба. Так что сейчас я серьезно посмотрела на приятеля.

— Ничего определенного?

— Только свербеж в затылке.

— Хорошо. Ты меня вызвал, чтобы я была твоей подстраховкой на всякий случай?

Тёрн покачал головой.

— Не совсем так.

— Зачем тогда?

Несколько секунд элвар молчал, словно собираясь с силами. Потом произнес.

— Ёлка, выходи за меня замуж.

Хорошо, что я лежала, а то бы просто упала. Но и так мне пришлось несладко. Я поперхнулась слюной, закашлялась, и Тёрн несколько минут хлопал меня по спине. Наконец я выдралась из его рук и серьезно посмотрела элвару в глаза.

— Ты вообще-то здоров? Дай я пощупаю лоб. Температуры нет? А давление ты сегодня мерил?!

— Прекрати!

Температуры у элвара не было. Лоб был холодный, руки и нос теплые, язык розовый, пульс как часы.

— Что — прекрати!? Ты ниоткуда не падал? Сотрясения мозга нет!?

— Ёлка!!!

Я заткнулась и посмотрела на элвара, ожидая или объяснений или диагноза.

— Ёлка, — медленно, словно ступая по воде (примитивное заклинание, которое здесь знают даже маги-второкурсники), начал Тёрн. — Я не болен, я не ударялся головой и я вполне серьезно. Выслушай меня, а потом суди. Мне нужно, чтобы ни одна зараза не лезла ко мне с законным браком. Как этого добиться — я не знаю. У меня есть только один способ. Это свадьба. И свадьба с человеком или элваром, который не будет требовать от меня больше, чем я смогу дать в ответ. Ты — идеальный вариант. Ты умна, симпатична, отлично знаешь меня, более того, все в Элварионе считают, что ты — моя любовница, так что подозрений не возникнет.

Все было логично, но замуж мне не хотелось даже в шутку.

— А я могу отделаться от твоей невесты менее кровопролитно?

— Превратить ее в жабу?

— Зачем же сразу в жабу? — обиделась я. Вечно он меня такой кровожадной выставляет, что я сама пугаюсь! — Можно в змею!

— Это не решение проблемы. Не одна, так другая. Ты же не превратишь в лягушек все женское население Элвариона?

— У меня сил не хватит.

— Именно. Теперь о деле. Лично я не желаю жениться, и тем более на тебе. А ты не желаешь выходить замуж. Ни за меня, ни вообще.

— Абсолютно точно!

— Поэтому я предлагаю тебе фиктивный брак. Мы по-прежнему останемся друзьями, ты по-прежнему продолжаешь свое образование в Универе и приезжаешь сюда только на каникулы. Только и того, что мы будем жить в одной комнате — по-братски, и будем изображать на людях неземную любовь. И все.

— И все? Это радует!

Яда в моем голосе хватило бы на трех гадюк, но Тёрн ничего не заметил. Или не захотел замечать? Учитывая его дипломатический стаж — наверняка второе!

— Меня тоже. И как только ты или я найдем свою вторую половину, брак распадется. Я не нужен тебе в качестве мужа, ты не нужна мне в качестве жены. Мы просто какое-то время будем лицедействовать.

— Ты уверен, что другого выхода нет?

— Боюсь, что нет.

— А меня твои подданные не прикончат?

— За убийство королевы Элвариона положено такое наказание, что никто и подойти к тебе не рискнет. Не забывай, я телепат. Я могу узнать о покушении до того, как наймут убийцу.

— Ты — телепат. Но я-то нет!

— А в Универ не проникнет ни один убийца.

— Но я не могу всю жизнь провести в Универе! И потом! Мы не можем пожениться, потому что ты элвар, а я человек! Наш брак нигде и никто не признает!

— Ошибаешься. В Элварионе приняты браки с другими формами жизни. Если элвар решил жениться на человеческой женщине, съезжается Собрание Старейшин, они даруют человеку гражданство Элвариона и после этого женщина может выйти замуж хоть за кого. А в твоем случае даже этого не потребуется. Ты уже гражданка Элвариона. Полноправная и признанная всей страной.

— Как мило!

— Ты поможешь мне?

Я вздохнула. Выходить замуж за Тёрна мне не хотелось. Мы друзья, и я бы хотела, чтобы так оно и оставалось.

— Но мы и останемся друзьями! Считай это просто маленьким розыгрышем!

Ни фига себе розыгрыш! Ну ладно! Я помогу другу. Но!!!

— Ёлка, что бы я без тебя делал!!!

Элвар, прочтя в моих мыслях согласие, обнял меня и расцеловал в обе щеки.

— Полегче! — выдралась я из медвежьих объятий. — Я девушка честная и до замужества с первым попавшимся элваром не целуюсь! Давай договоримся так. Пока мы не будем ничего предпринимать. Сперва посмотрим на твою невесту. А доставить нас в какой-нибудь храм я смогу в любой момент, только скажи.

— Отлично!

— Я все-таки надеюсь, что брак не понадобится.

— Я тоже.

Я кивнула, но что-то мешало мне верить словам элвара.

ГЛАВА 2.

Женить. Кого помиловать?

Ее сиятельство элваресса-невеста прибыла ровно через два дня после меня. Мы с Тёрном на тот момент резались в дурака. Он уже два дня старательно изображал влюбленного придурка. И получалось у него это просто великолепно. Так, что на меня все придворные элвары зверями смотрели. Я жутко нервничала, но старательно делала вид, что ничего не замечаю. Верный Клаверэн сунул нос в тронный зал, как раз когда я пыталась выиграть, а элвар внаглую жульничал, подглядывая в мои мысли. Параллельно шло еще и магическое сражение. Я всеми способами защищала свой разум, а Тёрн все так же запросто взламывал защиту, вчистую выигрывая шестой кон.

— Ваше величество, прибыла ваша... — под взглядом Тёрна Клаверэн заткнулся и продолжил вовсе не так, как собирался. — Прибыла госпожа Элиссиана. Вы должны переодеться.

Тёрн встал из-за стола и поднес мою руку к губам, многозначительно глядя мне в глаза.

— Поговори с ним. В рамках нашей игры. Даю вам пять минут, потом пришлю за тобой.

— Договорились.

Его Величество вышел. Я медленно начала собирать карты. Клаверэн какое-то время молчал, потом все-таки не выдержал.

— Ёлка, мне нужно с вами поговорить.

— Говорите, — отозвалась я, убирая карты в коробку.

— Ёлка, Его величество ничего не сообщил вам?

Сказано это было таким тоном, что я заподозрила у элвара жестокий запор. Словесный.

— А он должен был что-то сообщить мне?

Моя хата с краю, ни хвоста не знаю, прам-парам-пам-пам-пам, тара-тара-там...

— Ёлка, вы знаете, что каждый король должен иметь наследника.

— Да, мне об этом говорили, — серьезно кивнула я.

— Ёлка, это не смешно!

Ёлка, Ёлка, Ёлка... Вообще-то я люблю свое прозвище, но в меру, блин, в меру! Клаверэн так часто произносит мое имя и с такими интонациями, что я скоро позеленею и хвоей покроюсь!

— Да, глядя на ваши дипломатические потуги, мне плакать хочется. Клаверэн, не пытайтесь хитрить и изворачиваться, это не ваша стезя. С вашим правителем вам все равно не сравниться. Говорите прямо.

— Ёлка, — наконец решился Клаверэн. — Мы все хотим, чтобы наш король женился и обзавелся наследниками!

— Это очень мило. И что дальше? Лично я пока рожать не собираюсь.

— Ёлка, Его величество должен жениться! Элиссиана прекрасная девушка, умница, красавица, она может проследить свой род со времен Основателей!

— И вы считаете ее самой подходящей невестой для Его величества, — ехидно продолжила я. — А что он сам думает по этому поводу?

Ёлка, Ёлка, Ёлка... Понятно, что не крокодил! Интересно, Тёрна эти доброжелатели так же достают!?

— Ёлка, Его величество еще молод и горяч. Мы должны помогать ему, сделать правильный выбор!

Интересно, а что думает по этому поводу сам Тёрн? И вообще, сто с лишним лет, это уже немного не молодость. Хотя для элваров... а что там говорит Клаверэн?

— Ёлка, вы не должны мешать его счастью!

Вот ведь нашел припев! Повторяет мое имя чаще, чем певцы в моем родном мире техники свои три слова якобы песен. Сразу видно — не дипломат! А на фига ему? Все переговоры в Элварионе вел только Тёрн. Вот уж кто был создан для этой роли!

— Я и не собиралась. А как, собственно, я могу помешать?

— Ёлка, всем видно, что Его Величество влюблен в вас!

Еще бы не видно, когда мы только что не целуемся при всем народе. Он с такой серьезностью изображал влюбленного, что даже я бы поверила.

— Вы хотите сказать, что мы должны пожениться, чтобы ничего не мешало его счастью? — 'не поняла' я. — Я пока об этом не думала, но...

Клаверэн шарахнулся от меня так, что чуть в окно не вылетел. Я поддержала элвара под локоток.

— Успокойтесь, Клаверэн. Я шучу.

— Ёлка, умоляю вас, уезжайте! Не мешайте ему!

— Вы меня выставляете из родной страны? — разыграла я праведное возмущение. — Клаверэн, я выслушала вас. Теперь послушайте меня вы. Если Тёрн захочет, он женится на вашей, как ее там? Свиньяна? Э... свинина? Да, Элиссиана. И даже три меня ему не помешают. Но если он не захочет становиться племенным быком, то мое присутствие или отсутствие ничего не поменяют.

— Ёлка, прошу вас! Вы должны понять! Если вы уедете, у Элиссианы появится шанс!

Я промолчала. Клаверэн, ты хороший парень, но если бы меня пытались выдавать замуж, вам всем было бы очень и очень кисло! Что там фиктивный брак с ведьмой! Я бы и настоящий не постеснялась заключить!

В зал просунулся слуга.

— Госпожа, Его величество ждет вас.

— Иду.

Я подмигнула Клаверэну и вышла вон. Элвара было жалко. Но Тёрн — мой друг. И я не собираюсь помогать загонять друга под венец. Особенно если ему это хуже ножа в печенку.

Тёрн уже ждал меня в моей комнате. В белом наряде, расшитом рубинами и бриллиантами, он был просто неотразим. Камни в древней короне светились на черных волосах. Огромные фиалковые глаза тоже сияли.

— Ну как, поговорили?

— Поговорили. Меня настойчиво просили уехать и не портить тебе жизнь.

Тёрн уставился на меня тяжелым взглядом телепата, но вскоре расслабился и улыбнулся.

— Великолепно, Ёлка!

— Я старалась.

— Одевайся.

Тёрн кивнул на кровать. Там лежало роскошное черное платье с серебром.

— Ты отвернуться не хочешь?

— Ёлка, ты же любишь вертеться перед зеркалом, когда тебя не видят. А я прекрасно помню твои воспоминания.

Я оценила эту реплику по достоинству. Скажи человеку, что ты — телепат — и он замкнется в себе. Но в разговоре со мной элвар даже не подумал, что это может произвести на меня неприятное впечатления. Просто — сказал. Как другу, подшутить. На шутку я и ответила.

— А по ушам!? По наглым, острым, длинным...

Тёрн закрыл глаза.

— Так лучше?

— Лучше, — кивнула я, переодеваясь в платье. — Тёрн, ты что, с ума сошел!? С веласа рухнул?

Платье было великолепным. На такие платья приятно смотреть по телевизору. Но только смотреть. Открытые плечи, грудь, слегка прикрытая черным и серебряным кружевом, обтягивающий лиф и широкая юбка до пят. Рукава, как класс, отсутствуют. Слов нет, шло мне это платье чрезвычайно, но носить его... Высшие Силы Леса! Да за что мне такие мучения!? Я же только и думать буду, как бы не выпасть! В нем даже дышать страшно!

— Там еще туфли под кроватью.

Туфли были не хуже. Элегантные, как рояль, черные, с серебряным тиснением по мягчайшей коже. На таких каблучищах, что даже смотреть страшно.

— Тёрн, ты что — вконец рехнулся от неожиданного счастья?! Ты меня ни с кем не перепутал?

Элвар даже глазом не моргнул. Еще бы, не ему же на этих костылях хромать!

— Во-первых, не костыли, а отличные даже туфли! А во-вторых... Ёлка, я хочу, чтобы ты выглядела королевой, а не существом среднего рода.

— А о моем удобстве ты подумал? Как я простою на этих каблуках хотя бы час?! Да я с ума сойду!

— Для тебя приготовят стул, я распорядился. Будешь сидеть рядом со мной. Не как королева, но все же, все же...

— Ты головкой не ударялся!?

Вопрос был вполне обоснован. Чтоб вы знали, никто не имел права сидеть в присутствии короля, и я в том числе. То, что мы частенько нарушали правила, значения не имело. Хотя все знали, что друг для друга мы не Его величество и госпожа Ученица магов, а Тёрн и Ёлка, официально никто этого не видел и не слышал. При широкой общественности мы старались соблюдать придворный этикет. На торжественных (или не особо торжественных, но необходимых — увы!) приемах, на которых мне приходилось бывать, я так же обращалась к Тёрну: 'Ваше величество', а он ко мне: 'госпожа Ученица магов'. И вот он решил так нарушить устоявшееся равновесие! С ума сойти.

— Ни головой, ни головкой!

— Пошляк!

— Станешь тут!

Да уж, станешь с такими подданными! Если Тёрн начал плоско шутить, значит, его довели до последней стадии бешенства. А кто? Не понимают элвары, что их действия во благо правителя последнему — хуже литра касторки. Не понимают и грешат на меня. То-то Клаверэн так вызверился. Я бы на его месте тоже окрысилась на самозванку, то есть меня.

— Позлится и перестанет, — прочитал мои мысли Тёрн.

— Не уверена. Ну, хорошо, это твой спектакль, играй сам. А я постараюсь подыграть по мере сил.

Элвар на несколько секунд расслабился — и я чисто по-человечески пожалела его. Дура та ведьма, в которую он влюбился! Дура! Мужа лучше Тёрна пожелать очень сложно. Умница, красавец, о том, что такое честь и благородство знает не из словаря, но при этом страной правит так, что ни один интриган в его сторону чихнуть не осмеливается. Руки растут из нужного места, дерется вообще так, что просто сказка, да еще и не без магических способностей. Вот честно, не будь мы друзьями, я бы сама в него влюбилась!

— Ёлка, не забывай, что я телепат, — отозвался элвар. — Ты бы согласилась прожить всю жизнь рядом с телепатом?

Я пожала плечами, едва не выскочив из чертова корсета и тут же подтягивая его на пару сантиметров повыше. Получилось плохо, но все лучше, чем ничего.

— Да я вроде как уже согласилась!

— На фиктивный брак, — заметил элвар. — А на настоящий?

Я глубоко вздохнула, подошла к элвару и обняла его за шею. Тёрн несколько секунд поколебался и обнял меня за талию. Моя несчастная грудь тут же полезла к подбородку, но ни я ни приятель не обратили на это внимания.

— Тёрн, ну не надо комплексовать! Ну да, кто-то шевелит ушами, а ты читаешь мысли! Ну и что с того? Если мне это не мешает, это не помешает и твоей избраннице! А если она такая дура, что бросит тебя из-за твоих способностей, значит, она тебя просто недостойна! Скажи, как ее зовут — и я сделаю все, чтобы вас свести вместе. Честно!

Элвар грустно покачал головой.

— Лайре, Ёлка. Не надо.

Я пожала плечами, размыкая объятия.

— Не хочешь — как хочешь. Значит, просто буду помогать тебе по мере сил.

— Я тебе очень признателен, — серьезно отозвался элвар. — Свобода очень важна для меня.

Как я его понимала.

— Идем?

— Куда!? Стоять!

Тёрн мгновенно поймал меня за руку и улыбнулся.

— Ёлка, мы с тобой сейчас немного опоздаем, а потом ты войдешь в зал под руку со мной.

— Ты точно свихнулся! Это же неприкрытое оскорбление!

— Они оскорбляют меня гораздо больше, заставляя жениться на этой девчонке!

В темно-лиловых глазах метнулись молнии. Я поневоле задумалась. Так ли уж неправ Тёрн в своей постановке вопроса? Политика может и требует, но жить-то ему и не с политикой, а с элварессой. Если бы меня против воли замуж выдавали, я бы тоже начала такое вытворять! Я бы хоть с аллигатором поцеловалась на виду у всего народа!

— К счастью, ты не аллигатор.

— Если ты попробуешь поцеловать меня, я тебя укушу не хуже крокодила, — тут же зашипела я.

— Не укусишь.

— Это почему? — против воли заинтересовалась я.

— Потому что я — твой жених.

— Зараза ты безрогая, — беззлобно проворчала я.

— Потому и безрогая что твой жених, а не чей-нибудь еще. Ты же девушка верная, положительная...

— Ага, где положишь, там и возьмешь.

Мы переглянулись и заржали, как две строевые лошади.

Паршивец. Знает ведь, как меня успокоить. Теперь мне весь Элварион нипочем. И с невестой разберемся. Обязательно.

— Я буду надеяться на удачу. Вот теперь идем. Хотя... Ёлка, еще одна просьба. Распусти волосы.

Я потеребила кончик вечной косы. Под такое платье больше бы пошла вечерняя прическа. Хотя... Потребовалось десять минут на то, чтобы расчесать волосы и уложить их в несложный узел, оставив часть прядей на свободе.

— Великолепно! — решил Тёрн. — Вашу ручку, битте-дритте.

Я схватилась за голову. Что же он еще извлек из моего мозга, кроме 'свадьбы в Малиновке'?

— Много чего.

Лайре, утешил. А с другой стороны, главное, чтобы он тут демократии с перестройкой не устраивал, а остальное — мелочи. Я положила руку на его локоть, и мы пошли. Поплыли. Заскользили по коридорам мимо оцепеневших элваров. Вернее скользил Тёрн, а у меня все силы уходили на борьбу с туфлями. Жали они, как и все новые туфли, немилосердно. И если бы я не опиралась на элвара, то точно захромала бы на обе ноги. А так Тёрн принимал на себя больше половины моего веса.

— Его Величество Эйверелл Эстреллан эн-те-Арриерра со спутницей! — провозгласил герольд.

Мы продефилировали мимо придворных, и подошли к трону. Я искренне боялась, что у меня волосы задымятся, такими пламенными взорами меня награждали. Но черта с два я сдамся без боя! Возле трона, только на одну ступеньку ниже него, стояло изящное и даже с виду удобное кресло.

— Прошу вас, — Тёрн подвел меня к креслу, усадил и только потом уселся сам, заработав несколько неласковых взглядов из зала.

Прием шел обычным порядком. Два элвара с прошениями, одно из которых Тёрн отдал секретарю, а второе сразу сунул в мусорную корзину. Нота от султана Азермона с жалобой на драконов, которая отправилась к секретарю (а уж секретарь, воровато оглядевшись, сунул ее в мусорку), пара мальчишек, которые желали послужить в гвардии Его Величества и готовы были выдержать любой экзамен...

Этих куда-то уволок верный Реллон. И наконец... момент торжественный настал, я молча встречи жду...

— Ваше величество, позвольте представить вам Элиссиану, леди Велоресскую.

Из толпы придворных вышла элваресса. Теперь я понимала, почему ее сватают Тёрну. Но не понимала самого Тёрна. И что ему мешает жениться на такой красотке? Я рядом с ней просто не смотрелась.

У элварессы были очень редкие для элваров темно-русые волосы (не в смысле три волосинки в два ряда, а в смысле, что обычно элвары черноволосые), прямыми прядями укрывающие плечи. Место каждой пряди было четко определено и в целом производило впечатление естественности. Шоколадно-карие глаза отлично смотрелись на бледном личике с точеными чертами. Платье из голубого атласа облегало отличную фигурку, в меру высокую и в меру округлую. Как я и говорила, некрасивых элваров не существует. Их Создатели были не лишены хорошего вкуса. Я даже загрустила. В отличие от элварессы, я такой красотой похвастаться не могу. И черты лица у меня не такие правильные, и волосы никогда не уложишь по-человечески, и фигура не такая хорошая. Я худая, как щепка, а элваресса хоть на женщину похожа. Хотя стоит сказать, что среди боевых магов толстяков не бывает. По самой простой причине. На одном приличном боевом заклинании можно сжечь все калории, которые ты приобрел за три дня нормальной жизни. Да и ловкость боевому магу очень нужна. Заклинания — это отлично, но быстрые ноги — это еще лучше. Особенно когда заклинания подводят.

— Ёлка, Тьма тебя побери! — ворвались в мою голову мысли Тёрна, — Ты о чем думаешь!?

А правда, о чем? О внешности этой дуры!? Нет, это я — дура! Меня же охранять попросили!

Я сосредоточилась. По залу так же медленно шла красивая элваресса. Но теперь все эстетические чувства отступили на второй план. Я внимательно вглядывалась в нее на магическом уровне. И мне не нравилось то, что я видела. Девчонка была собрана, как пантера перед прыжком. И что-то в ней было неправильно. Я прищурилась. Да! Именно! В ней совсем не было магии! Но так не бывает! Любой, кто знает историю создания элваров, поймет, что это чушь! Элвары без магии — это нонсенс! Как капустные щи — без капусты! А чувство опасности все нарастало и нарастало. Я подобралась, приготовившись закрыть Тёрна собой, если понадобится. И продолжила вглядываться. Какая мощная у нее защита! Взломать такую — это мне дел на год. Четырнадцатый курс, никак не меньше. Но можно попробовать. Вот если здесь, здесь и здесь...

Какие у нее мысли? Безопасные!? — в отчаянии обратилась я к Тёрну. Его Величество чуть опустил ресницы. Значит, об опасности она не думает, или... До трона ей оставалось двенадцать шагов. Я вздохнула и быстро переплела пальцы за спиной, чтобы никто не видел.

Пробой. Хорошее, душевное заклинение. Позволяет взломать любой ментальный щит. Освоено у сиренид в прошедшем году. Тогда же Директором и запрещено к использованию.

Ну и фиг! Посижу еще круг в библиотеке! Переживу.

Десять шагов. Девять... восемь... семь... рука девушки поползла к поясу...

Мое заклинание начало работать. Шесть шагов, пять...

— НЕ-Е-Е-ЕТ!!! — заорала я на весь зал. Увидела я совсем немного, но этого хватило.

— Убрать ее! — крикнул Тёрн, вскакивая на ноги и показывая пальцем на девчонку.

Стража послушно бросилась к элваресе, но не успела. Реакция у всех элваров была тоже невероятная, что у мужчин, что у женщин. И Эсвиниана была готова, а стража — нет. Герцогиня в одну секунду пробежала еще два шага до трона и подняла руку с зажатым в ней талисманом. Я бросилась между ней и Тёрном, лихорадочно ставя защиту. Тёрн схватил меня за руку. И тут артефакт начал действовать.

Я взвизгнула, выплевывая слова заклинания вперемешку с матом. Все произошло за какую-то долю секунды. Я уловила основные моменты ее заклинания. Прочь из мира... навсегда... чтоб даже души... Короче, заклинание не просто убивало. Оно развоплощало тело и душу так, что даже в посмертии от Тёрна ничего бы не осталось. В заклинание была вложена огромная СИЛА. И помешать я бы не смогла.

Если бы действовала по принципу: 'меч-щит', меня бы по полу размазало. Но я и не пыталась отразить заклинание. Я уже знала, что ничего не выйдет. И тогда я просто встроилась в него, изящно и без урона для структуры заклятия. Вы не хотите, чтобы о Тёрне даже память в этом мире осталась? Память останется! А вот сам элвар — нет. Я просто перейду в другой мир, используя вложенную в чужое заклинание силу на открытие ворот. Благо, я прекрасно умела их открывать. А уж найти нас и вытащить в этот мир — пара пустяков для опытного мага. Того же Виктора.

Заклинание разрасталось и раскручивалось, потрескивая по залу небольшими молниями. Словно мухи в янтаре, застыли элвары. Рванулись к нам телохранители. Я видела как медленно движутся Керрон и Винер — и понимала, они не успеют...

Но успевала — я.

Заклинание уже начало действовать, когда террористка замахнулась на меня. Я перехватила ее руку в воздухе, собираясь добавить, чтобы неповадно было — и в этот миг треснула СКОРЛУПА МИРА. Открылись ВОРОТА, в которые мы и рухнули все вместе. Элваресса, вцепившаяся в мою руку, я, не успевшая выдраться, и Тёрн, так и не отпустивший меня. Мы падали в сером тумане. Вспышка света! Темнота.

Рассказывает Лоррелайн ан-Астерра.

Итак, привет всем. Вообще-то я не люблю вести дневники, но когда глубокоуважаемый Антел Герлей попросил меня подробно описать все, что происходило после отъезда Ёлочки в нашем Универе, я не смогла отказаться. Почему? Ну, он такой мужчина....

Будь я лет на двести помладше и не привидением, я бы — ух!

Ёлочка часто поддразнивает меня, говоря, что я и сейчас очень даже ничего и могу рассчитывать на внимание со стороны любого привидения моложе двух тысяч лет, но я на нее не обижаюсь. Внучка у меня, конечно, балбеска, но я ее люблю. Да-да, внучка. А как вы хотели!? Не считать же своими потомками тех кретинов, которые умудрились спустить в карты и кости все наше фамильное достояние, а семейный особняк, в котором, кстати, я и родилась, продать какому-то уроду-купцу!? Я долго терпела этих мещан. Потом не выдержала. Это же надо — в особняке рода ан-Астерра обсуждаются цены на зерно и сало! Отвратительно! Ёлочка, конечно, говорит, что любой труд почетен и прекрасен, даже воровство, но я с ней согласиться не могу. Можно быть ведьмой — и оставаться аристократкой, а можно кушать на золоте — и остаться мерзкой приземленной плебейкой! Если до кого не дошло — моя внучка как раз первый случай. А если кто не согласен — приезжайте, обсудим. У меня тут и дубинка хорошая есть, из дуба...

Ёлочка телепортировалась в Элварион, послав мне на прощание воздушный поцелуй, а я отправилась на свое обычное патрулирование Универа. Да-да, я теперь числюсь сотрудником Универа! И неоценимым сотрудником, скажу без ложной скромности. Во-первых, я работаю наглядным пособием, во-вторых, служу ночным сторожем, в-третьих, я просто незаменима, когда надо прекратить беспорядки. К вашему сведению, при прохождении призрака через человеческое тело, у человека появляется ощущение, схожее с сильной судорогой. Тут уж не до драк и ссор. За эти три работы мне платят полторы ставки, и я использую зарплату, чтобы подкормить свою внучку. А то моя девочка скоро будет на скелет похожа.

Да, я считаю Ёлочку своей внучкой. И очень люблю ее. А могла ли я еще десять лет назад думать, что так получится!? Я-то считала, что жизнь привидения скучна невыносимо! А попробуйте сами изо дня в день, из ночи в ночь греметь мерзкими заржавленными цепями, завывать и строить пакости! Да вам это за пять лет по уши надоест! Не будь я уже мертва, я бы от такой жизни со скуки сдохла!

Не сдохла. Дальше просто было уже некуда. Начала пугать этих мещан в надежде на то, что кто-нибудь прекратит мое скучное призрачное существование. И столкнулась с Ёлочкой. Теперь у меня опять есть дом, есть родные и друзья. И в жизни появился смысл. Вот еще хотелось бы выдать Ёлочку замуж. Знаете, правнуков очень хочется. Таких же, как Ёлочка. Веселых, умных, уверенных в себе... Я уверена, что внучка доверит мне их воспитание. Об этом мы уже договорились. Вот только от кого она собирается их родить? Это вопрос номер один.

Вообще-то в этом отношении Ёлочка потрясающе слепа. Кажется, она просто не желает взрослеть и поэтому в упор не видит, какими глазами смотрят на нее мальчики с разных факультетов. А смотрят многие. Я часто пыталась открыть ей глаза, но куда там! Вот почему Реглар Дорсийский, отличный боевой маг, выпустился семь лет назад, каждый раз, когда проезжает мимо Универа, заходит к ней и приглашает куда-нибудь погулять? Ёлочка твердо уверенна — потому что они вместе пакости строили одному милому алхимику. А я вижу, как у парня каждый раз глаза горят. Он определенно положил глаз на мою девочку. Но сказать ей об этом вряд ли решится.

Вольно или невольно, но Ёлочка ведет себя так, что все попытки заговорить с ней о любви кончаются очередной шуткой. Хотя иногда я это только приветствую. Лучше уж никакого парня, чем плохой.

Например, тот же Кан! Отвратительный тип! Наглый, беспринципный, не слишком одаренный силой, плохо воспитанный подхалим! Он Ёлочке уже третий, что ли год прохода не дает! Девочка мне как-то даже сказала, что с ним проще переспать, чем объяснить, почему не хочется. Но тут уж я встала стеной! Только через его труп!

Почему? Потому что спать с мужчиной до свадьбы — это плохой тон. Может в мире техники это по-другому происходит, а у нас даже поговорка есть: 'Не та хороша, что в золоте, а та, что в белом полоте'. Полото — это специальный головной убор. Перед свадьбой у девушки спрашивают девица ли она — и если она девица или отдала свою невинность тому человеку, за которого выходит замуж, на нее надевают вуаль из белого, особым образом сплетенного кружева. Эта вуаль и называется полотом. И если девушка уже не девушка, то ее родные могут хоть стену головой проломить — венчаться она будет с непокрытой головой. Для Ёлочки я бы этого не хотела. Хотя моя девочка и говорит, что все эти условности для нее ничего не значат, но я-то знаю, как и что на самом деле! Это с парнями Ёлка может строить из себя непобедимую воительницу! А на самом деле она очень романтическая особа. И просто хочет, чтобы все было по большой и огромной любви. Ну, дай-то ей Вечный Свет!

Вот и сейчас она отправилась в Элварион, а я тихо надеюсь, что у нее что-нибудь сложится с этим милым мальчиком, королем элваров. А что, Эйверрел, когда моя внучка смотрит в другую сторону, глядит на нее такими голодными глазами, что мне иногда даже страшно становится! Такая любовь или должна вылиться в какие-то отношения, или просто уничтожит их обоих. Но, между нами, я бы лучшего мужа для своей внучки и не пожелала. Умный, красивый, с титулом, один недостаток — что элвар, но Ёлочка и сама ведьма. Да и потом, она далеко не расистка. Как и я. Жизнь в Универе быстро расширяет твой кругозор. Конечно, сейчас я могу услышать что-нибудь вроде: 'А кто такая Ёлка, чтобы выйти замуж за короля!? Ведьма — и все! Этого мало!' Так вот, не просто ведьма, а умная, симпатичная, отлично воспитанная ведьма... тщательно скрывающая свое воспитание. Зачем скрывающая? Да чтобы быть ближе к народу! Если уж она с самого начала объявила себя чертом в юбке, надо играть эту роль и дальше. А Ёлочка теперь и не играет. Она просто живет. И радуется.

Есть в их браке и еще один серьезный плюс. Для Элвариона.

Если кто не знает, их дети будут чистокровными элварами.

Да, так вот сделали их создатели.

Дети эльфа и человека будут полуэльфами. Оборотня и человека могут получиться либо со способностями оборотня, либо без. А элвара и человека — только элварами. Ёлка мне как-то объясняла, что хромосомы элвара просто будут полностью доминировать над хромосомами второго родителя. Выглядело это так.

Пусть отец — элвар. Мать — почему бы и не ведьма?

Тогда, грубо говоря, получается сочетание хромосом X1X2+X3Y. Два икса из яйцеклетки, XY — от отца.

Что происходит дальше. У нормальных людей могут быть сочетания X1X3, X2X3, X1Yили X2Y.

На выбор. У элвара с человеком выбора нет, у них будет только вариант X3Y. Возможно, за счет крысиного веера... крысого... о! Кроссинговера — с добавками от X1 или X2. То есть дети будут копией отца с добавлением полезных свойств от матери. И, естественно, мальчики. Каково?

Мне понравилось.

Очень полезно для престолонаследия. К тому же, люди рожают чаще, чем элвары. И Ёлка вполне может нарожать мне штук десять элварят с такими же глазами, как у их отца. Вот бы у них что-нибудь получилось...

Два дня прошли у меня в подобных размышлениях. А на третий день, ближе к полудню, по Универу разнесся громовой голос директора:

— Лорри, немедленно ко мне в кабинет!!!

И я помчалась сквозь стены и студентов.

Антел Герлей сидел за столом в своем кабинете и мучил какую-то магическую игрушку. Напротив него сидел Виктор и смотрел на шефа преданными глазами.

— Что случилось? — спросила я.

Директор посмотрел на меня так, что я внутренне съежилась.

— Лорри, дело в том, что полчаса назад в Элварионе были открыты ВОРОТА.

В Элварионе? И что!? О, черт! Там же Ёлочка!?

Директор не стал долго мучить меня.

— Судя по волновым характеристикам поля, диапазону и еще нескольким признакам, это были ВОРОТА между мирами, а открыла их как раз Ёлка.

Мне резко поплохело. За всю свою карьеру привидения, я еще ни разу не была так близка к обмороку. Ну, разве что когда объявили войну с Элварионом. Но плевать мне на Элварион! Там моя внучка!

— Что с ней!?

— Дело в том, что Ёлка, Его Величество и еще кто-то из элваров прошли через ВОРОТА. И закрыли их за собой. Причем так, что концов нам еще долго не сыскать.

— Великий Свет! Но почему вы не...

— Лорри, сейчас Виктор с группой УМов отправляются в Элварион. К тебе особая просьба — удвоить бдительность!

Я кивнула. Это я понимала.

— Но с ними все будет хорошо?

— Если мы их оттуда вовремя вытащим.

— Тогда почему Виктор все еще здесь!? — взвилась я. Что за ё-моё!? Там мой ребенок в опасности!!!

— Потому что УМы должны собраться!

— Так пусть собираются!!!

— Лорри, обещай мне удвоить бдительность. Сейчас я отправлю Виктора с группой в Элварион, а через час желаю получить подробный отчет о происшедшем в столице. Ясно?

Виктор кивнул. Глаза у него были ну такие фанатичные! Еще бы! Это я волнуюсь, а для него это очередной повод поизучать свои любимые ВОРОТА! Антел Герлей посмотрел на него с какой-то грустной улыбкой — и махнул рукой, приводя в действие уже составленное и выверенное заклинание. Я на секунду шарахнулась в сторону, потом немного пришла в себя и воззрилась на Директора Универа.

— Ну и что вы об этом думаете?

— Да то же, что и вы, Лорри, — директор печально потер лоб. — На кой черт Ёлке сдались эти ВОРОТА!? Да ни на кой! Она могла открыть их только в одном случае. Если хотела сбежать.

— В двух. Она же еще неопытный маг.

— И вы полагаете, что можно так ошибиться, не далее как перед отъездом сдав Виктору теорию ВОРОТ!? Виктору, а не Эйнару!? Лорри, это даже не смешно!

Я все равно фыркнула. Был у нас такой преподаватель. Да, сейчас уже преподаватель. Рогатый. Лет пять назад моя внучка, шляясь по горам, вляпалась в жуткую историю с магами, зомби и драконами. Дико переутомилась и перенервничала. А потом, после возвращения в Универ, этот болван, тогда еще аспирант, вздумал к ней приставать!

Она ему и подсыпала. Зелье для выращивания рогов.

Рога выросли. Большие, лосиные, с отростком на каждый год, по числу лет.

А зелье оказалось бракованным. Противоядия от него не существовало, как факт. Магистры пытались что-то сделать — и даже добились определенного результата. Каждый летень, на три месяца Эйнар страдал от жутких головных болей. Рога росли. Ну и вырастали за сезон. Потом их спиливали и уносили в лабораторию, как особо ценное сырье. А Эйнар ждал следующего летеня. Мне иногда казалось, что его и в Универе держат только из-за рогов. И экспонат, и сырье...

— Уж мне-то точно не смешно! Там моя внучка! Но, найдя ВОРОТА, мы найдем и ее. И заодно — правителя Элвариона.

— Да! Еще и Тёрн! А кто еще исчез вместе с ними!?

— Какая-то элваресса. Лорри, я ничего не понимаю. Сейчас я сам отправлюсь в Элварион, и буду выяснять, что там произошло и как они до такого докатились. А вы смотрите в оба. У меня на душе неспокойно. Боюсь, что это опять наш старый знакомый всплыл.

— Если он всплывет в Универе, я его сама утоплю в сортире, — поклялась я. — Отправляйтесь. А я буду присматривать за народом.

— Потом доложите мне. Я позову вас сразу по возвращении.

— Договорились.

Директор сделал изящный жест рукой и растаял в воздухе. А почесала в затылке — и отправилась по Универу, старательно прячась от всех Ёлкиных друзей. Задачка не из легких, но уж очень мне не хотелось отвечать: 'сама ничего не знаю!!!' на постоянные и однообразные вопросы.

ГЛАВА 3.

Попасть... от слова 'попа' или 'пасть'?

— Ау-у-у-у!!! Черт бы подрал эти коряги!!!

— .....! .....!!.....!!!

Тёрн оказался менее сдержан, чем я. Несколько слов из его выразительной речи были в новинку даже для меня. А мы живы!? А почему тогда темно!? Неужели нас закопали заживо?

— Ёлка, твою рыбу! — рявкнул над ухом знакомый голос.

В следующий миг мне в глаза хлынул свет. Все ясно. Чертова юбка просто завернулась мне на голову при переходе. А я в полном обалдении, даже не сообразила, что это — оно. Ну и пусть! Главное — рядом стоял Тёрн. Вроде бы живой и здоровый. В следующую секунду я бросилась на шею к элвару. Увернуться Тёрн не успел и грохнулся спиной на траву. Я принялась ощупывать его.

— Руки целы!? Ноги!? Голова!? Туловище!? Ничего не лишился по пути!? С тобой все в порядке!? Отвечай!!!

Элвар потряс головой, словно лошадь, отгоняющая комаров, и сгреб меня в охапку.

— Вроде бы все в порядке. Ёлка, объясни, что с нами произошло!?

— Что произошло!? ЧТО ПРОИЗОШЛО!!!? Ничего особенного!

Я на секунду заткнулась и попыталась вспомнить, что именно произошло. Вышло плохо. Я отлично помнила, как эта невеста (мать ее так и этак!) привела в действие заклинание, как я вклинилась в него, заставив заклинание не стирать нас из мира вместе с нашими душами, а просто перенести в другой мир, вспомнила, как мы плыли в междумирье — и меня затрясло. Я слетела с Тёрна и вцепилась руками в подвернувшееся дерево, чтобы не так дрожали.

— Ёлка!

Тёрн кое-как отодрал меня от дуба, еще крепче прижал к себе и зарылся лицом в мои волосы. Меня всю колотило. Стучали зубы, тряслись пальцы, выбивали веселую дробь колени и вставали дыбом волосы. Отходняк атаковал. Я запоздало представила, ЧТО могло с нами случиться, если бы я ошиблась хоть в одной детали заклинания. В бою я не дрожала, а сейчас накатила истерика. По позвоночнику промчалась запредельная жуть. Тёрн, поняв мое состояние, сжал меня так, что кости хрустнули. Мои? Его? Не знаю. Но я ответила на объятие, вцепившись в элвара, как в спасательный круг. Мне было просто необходимо почувствовать рядом хоть чье-то присутствие. И плевать на все приличия!

— Все хорошо, — шепнул Тёрн, покрывая поцелуями мое испачканное лицо. Камень из короны оцарапал мне щеку. — Ёлка, главное, что мы живы. С остальным мы справимся. Я знаю.

— Мы живы, — медленно повторила я. Опять накатила волна страха. Высшие Силы, как бы я жила, если бы этой тварюшке удалось привести заклинание в действие!? Я не смогла себе представить, что мир останется таким же, вот только в нем не будет одного элвара-телепата. Не знаю, читал ли Тёрн мои мысли, но его губы скользнули вниз по моему лицу, встретились с моими губами, и я обняла его за шею, отвечая на поцелуй. Мне это было необходимо, как воздух. И не знаю, куда бы нас завела эта необходимость, если бы позади нас не послышался слабый стон. Мы расцепили руки и повернулись на шум. Из кустов медленно выползала... элваресса!

— Есть правда на земле!!! — обрадовалась я. — Ах ты, гадина! Ну, я тебя сейчас!!!

Тёрн едва успел перехватить мою руку.

— Ёлка, остановись!

— Не тронь меня! — взвизгнула я. — Я ее сейчас... Я из нее сейчас!!!

— Ёлка, стой!

— Дрянь!!! Стерва!!! Она же тебя хотела убить!!!

Тёрн перехватил меня за талию и потряс в воздухе, как куклу.

— Ёлка! Не смей!

— Пусти меня!!! Я ее сейчас в гадюку! В коровий навоз!! В жабу!!!

Наверное, Тёрн понял, что остановить меня сейчас можно было только тараном. Или... Короче, он как-то перехватил меня так, что я не смогла вырваться в первую секунду, и поцеловал еще раз. Я постепенно успокаивалась. Но когда Тёрн отпустил меня, потрясла головой и грозно взглянула на элвара.

— Еще раз поцелуешь меня без разрешения — и я тебе голову оторву!

— Ёлка, помилосердствуй! Сколько мы с тобой знакомы?

— Много.

— Ну вот. И наши поцелуй можно по пальцам пересчитать.

— Не фиг глупостями заниматься! Еще статистику начни разводить! — огрызнулась я.

Тёрн промолчал и повернулся к элварессе. Смерил ее внимательным взглядом доброго инквизитора. Нахмурился. И опять повернулся ко мне.

— Ёлка, ты успокоилась?

— Да.

— Тогда помоги мне. Я не могу прочесть ее мысли, у нее мощная защита.

— Сейчас попробую.

Я попыталась помочь приятелю магией и зашипела от боли. Мне было не просто больно. Это была клятая антимагическая точка. А я и так потратила слишком много сил. Это краткий курс строения миров. Каждый мир окружен чем-то вроде тонкой магической скорлупы. И пробить ее — это требует больших усилий или точно выверенного заклинания. Пробивать эту скорлупу сложно только изнутри, но если у тебя это получается, ты попадаешь в межмировое пространство, а оттуда, без особого труда — в любой мир, в который пожелаешь. А я, отражая это заклинание, пробила скорлупу, проделав проход аж для троих. И меня это вымотало. Нет, восстановить силу я могу и в антимагической точке, просто мне придется куда как труднее. Дня два я вообще не смогу колдовать. Потом посмотрим. Тёрн прочел мои мысли и не стал настаивать. Кстати, а ему так же легко удается читать мысли, как и раньше?

— Да, конечно, — ответил элвар на мой невысказанный вопрос. — Для меня телепатия — это не магия, а, скорее, особенность организма. Как дыхание. Тебе же все равно где дышать — в магическом мире или в антимагической точке. Ты же и так все знаешь, чего сомневаться?

И уже громко, вслух:

— Кстати, а где мы оказались?

Я потерла виски и осмотрелась вокруг, не обращая внимания на элваресу. Все равно она в таком состоянии, что даже ползает с трудом. При переходе между мирами я защищала себя и Тёрна, но не ее. Так что невесте-террористке здорово досталось. И хорошо! Я бы ей вообще голову оторвала, если бы Тёрн не возражал. А так ничего необычного вокруг не было. Сосны, осинки, под ногами — самая обычная растительность. Явно не Марс и не Венера. Скорее уж моя родная Земля.

— Я бы на твоем месте не обольщался, — покачал головой Тёрн. — Я думаю, найдется еще не один похожий мир.

Я вздохнула. Мне так хотелось побывать дома. Я не была дома почти десять лет! В России прошло не больше трех лет, но я-то прожила все десять лет сполна! Хочу домой! Хочу увидеть маму, отца, брата, бабушек, двоюродных и троюродных родственников! Я же тоже живая!!!

— Да никто в этом и не сомневался. Не волнуйся, это может быть и твой мир. Что будем делать?

— А что тут делать? Берем эту тварюшку и идем на запад. А то меня комары сожрут.

Я убила еще одного гада и мрачно посмотрела на Тёрна. Вот почему я напялила это идиотское платье!? Вы когда-нибудь пробовали ходить по лесу в вечернем платье и на каблуках? Попробуйте. Незабываемые ощущения гарантирую.

— Я же не мог предположить, что все так обернется.

— А должен был!

— Ёлка, один вопрос. Ты сможешь вернуть нас домой?

— Смогу. Когда силы накоплю.

— И долго?

— Дней пять. Раньше не рассчитывай. И то если колдовать не буду. Одна надежда — что по дороге магическая точка попадется.

— Ну, будем надеяться.

Тёрн без особых сантиментов пихнул ногой экс-невесту.

— Вставай, пошли.

Девчонка попыталась встать, но тут же упала на колени.

— Вы меня теперь убьете?

— Руки об тебя марать, — поморщилась я.

— Сейчас — не убьем. Сперва я хочу узнать, кто тебе дал этот артефакт, — решил Тёрн.

Элваресса кое-как выпрямилась, вскинула голову, зацепилась волосами за какой-то куст.

— Не скажу! Хоть убейте — не скажу!

— Оно нам нужно, — фыркнула я. — Вот приду в себя — и выпотрошу тебя как селедку, поняла, паразитка!? Мигом выложишь все что знаешь и чего не знаешь! Да еще умолять будешь, чтобы я тебя в живых оставила! — И тут до меня дошло, ЧТО именно мне не понравилось в заклинании. — Тёрн, это чертово заклятье, оно бы уничтожило всех! И тебя, и ее. И всех на три шага от вас! Это заклинание накладывалось не на конкретного человека или элвара! Оно накладывалось на круг, радиусом в три шага! Потому-то она и старалась оказаться поближе к тебе! Интересно, а она сама знала, что ей предназначена роль камикадзе?

— Чья роль?

— Камикадзе. Ну, самоубийцы!

— Судя по лицу — не знала.

Действительно, элваресса шарахнулась от меня, как от прокаженной.

— Ты лжешь! Ты все лжешь, ведьма!

— Делать мне больше нечего — тебе лгать. Вот прямо всю жизнь мечтала.

Лицо Элиссианы побледнело, как мел. Я потерла виски. Голова болела здорово, не говоря уже о том, что меня мутило, и я ощущала сильную слабость. Все побочные эффекты выплеснутой почти до донышка силы налицо. Хоть в качестве наглядного пособия оформляйся. Но голова у меня работала как компьютер последнего поколения.

— А интересная картина получается, а? Этот маг явно тебя не знает и даже не рискует приближаться. Чтобы нацелить заклинание на конкретного человека, прости, элвара, необходимо получить хоть какую-нибудь его вещь. А он даже этого не смог достать. Значит, какой вывод?

— Или он боится, что я его узнаю, или этот кто-то и так достаточно известен. Он не из моих приближенных и у него нет союзников среди них.

— Откуда ты знаешь?

— Они могли бы просто своровать что-нибудь.

— Могли бы. А ты прочел бы их мысли.

— Не гарантия. Надо знать, что и у кого читать. И потом, ее мысли я прочитать не могу. — Тёрн кивнул на элварессу. — Тот, кто смог состряпать ей такое заклинание, смог бы сделать то же и для себя.

— Да, но кто-нибудь почувствовал бы защитное заклинание. И потом, зачем столько сложностей. Он просто взял бы вещь, а потом подбросил обратно, — но уже с заклинанием. И не стал бы вовлекать в дело эту дурочку. Я бы точно не стала, если бы захотела тебя уничтожить.

— Логично.

— Еще бы! Терн, немедленно вспоминай, кому ты так круто наступил на хвост!

— Никому. Но если вспомню, то не только наступлю, а еще и попрыгаю!

— Так не бывает! Мужья любовниц, соперники на престол, просто враги...

— Ёлка, я не завожу интриг с замужними женщинами, я единственный из королевского рода, кто уцелел на войне, а врагов у меня просто нет. Ты знаешь, в Элварионе я что-то вроде народного героя.

— Знаю, — вздохнула я. Чего уж там. Тёрн еще слишком скромен. В Элварионе его считают чуть ли не полубогом. На него и пылинке не дадут упасть. Куда уж там врагу приблизиться. Друга-то не всегда допустят! Я не в счет. Все в Элварионе знают, что я не предам своего друга. — Погоди, так ты остался один из своего рода!?

— Ну да. Во время этой войны, будь она проклята, погибли все, кто мог так или иначе претендовать на трон! Тьма и Свет!!!

Фиалковые глаза сверкнули злостью.

— То-то и оно! А что будет, если мы вернемся не сразу?

— Не знаю. Сперва вызовут магов. Те попытаются определить, живы ли мы.

— Определят, что мы живы и в другом мире. Что потом?

— Наверное, попытаются пройти по следу заклинания.

— Это очень мило. Но мы не можем дожидаться их здесь. Мы с голоду помрем. И потом, нужно же выяснить, куда нас занесло.

— Обязательно. Идем?

— Идем.

Я повернулась к элварессе.

— Ты с нами? Или тут подождешь?

Девчонка была просто не в состоянии отвечать. Тёрн покачал головой. Потом размахнулся и влепил своей экс — невесте такую оплеуху, что я вздрогнула. Но глаза элварессы прояснились.

— Это правда? То, что вы тут говорите — правда? — спросила она.

Я завела глаза к небу.

— Неужели ты думаешь, что в такой момент мы смогли бы договориться и наврать тебе!?

— Поклянись, что вы не лгали! Поклянись!

Я послушно подняла руку. Мне несложно. Я ведь и правда ни в одном слове не соврала.

— Клянусь самым святым для любой ведьмы — своими способностями. Пусть небо покарает меня, если я тебе вру. Тебя действительно хотели подставить. А Тёрна — убить. И ты бы умерла тоже. Нравится перспектива?

Девчонка опустила голову. Я внимательно смотрела на нее.

— Ты ничего не хочешь нам рассказать? — мягко спросил Тёрн.

Элваресса закусила губы, словно пытаясь решиться. Я поморщилась.

— Она слишком труслива, Тёрн. Неужели ты не видишь? Ее использовали вслепую. И правильно. Я бы тоже ей не доверилась.

Девчонка выпрямилась, словно ее стегнули кнутом.

— Как ты смеешь, ведьма!?

Как легко брать на 'слабо' влюбленных идиоток. Сейчас еще добавлю.

— Я смею все. И не сверкай на меня глазами, не запугаешь. В отличие от тебя я могу отвечать за свои поступки. И если берусь за какое-то дело, то добиваюсь, чтобы мне рассказали все. А не так как тебе. Ты, дорогая моя, голимая дура. На тебя наложили заклинание, чтобы Тёрн не прочел твоих мыслей, и послали на смерть. То, что тебе не удалось себя угробить — это полностью моя заслуга. Впрочем, если бы ты умерла, я бы даже не чихнула. Но то, что ты попыталась утащить за собой моего друга — этого я прощать не собираюсь. Ни тебе, ни самому Господу Богу, если в вашем мире таковой отыщется! Потому и хочу знать, кто тебе дал этот талисман и что тебе сказали.

— Я ничего тебе не скажу!

— Ну и не говори. Твоя защита — она ведь не природная.

Что-то сверкнуло в серых глазах элварессы. Мы переглянулись с Тёрном — и бросились вперед.

То есть Тёрн — бросился. А я так, больше у него путалась под ногами. Зато элвар действовал, как опытный ОМОНовец!

За пять секунд элваресса была скручена в бараний рог, разложена по траве и вполне готова к употреблению.

— Ты думаешь, медальон?

— или кольцо, или браслет...

Я присела рядом с элварессой на корточки. В антимагической точке я пока бессильна. Я уже говорила — магия здесь не действует. Почти. Кроме магии крови. Маг черпает силы из своей крови, некоторые подонки — из чужой. В моей крови сейчас не осталось ни капли силы. Но мне и не надо прощупывать эту дурешку магически. Хватит того, что я найду тот самый амулет, позволяющий ей скрывать свои мысли. А как только я его уберу — в дело вступит один весьма симпатичный элвар. И мы будем знать даже, сколько раз в неделю эта свинюка ходит к парикмахеру.

Кажется, элваресса это тоже понимала. Она задергалась, попыталась вырваться, но куда там! Тёрн держал крепко! Очень крепко!

А я обшаривала ее одежду. Начав с туфель. В каблуки очень удобно вставлять какие-нибудь амулеты

И не только в каблуки. Я, например, на некромантии один раз сунула амулет в сапог. Помогло. Зачет по практике я получила. Еще и за смекалку.

Туфли — увы, оказались чисты и пусты. И отлетели в сторону. Я добралась до юбок. Элваресса попыталась покрыть меня матом, но Тёрн от души ткнул ее носом в землю. А порция травы возражениям не способствует. Тут отплеваться бы. Я не стала упрекать его в невежливости. Я бы ее вообще на муравейнике обыскивала. Гадюка такая! Могла ведь прийти, поговорить по-человечески, Тёрн бы ей помог. Никто бы ее замуж насильно не выдал.

Юбки тоже оказались без начинки. Я проверила нижнее белье и двинулась выше. Элваресса выплевывала траву уже в третий раз. Вот ведь... газонокосилка!

Но ни на руках, ни на шее искомого не обнаружилось. Драгоценностями она обвешалась, но в основном это были простые камни. Так, парочка по мелочи. Ароматический, камень рассеянного света, камень отвлеченного внимания, камень, усиливающий мужское желание — вполне себе приличный рубин, кстати, размером с ноготь большого пальца.

— Хочешь, я тебе такой подарю?

— Не хочу. Ты же знаешь.

— Знаю. За то я тебя и люблю, что тебе плевать на богатство. И такой дешевкой ты в жизни пользоваться не будешь.

Я пропустила мелкое элварское подхалимство мимо ушей. И помотала головой. Что-то я упустила.

— Может, сама расколешься? Не заставляй раздевать тебя догола!

— Ах ты... и ...

Шлеп. Пусть отплевывается четвертый раз. Теперь-то она не такая важная. Волосы растрепались, морда чумазая...

Волосы!

Вот!

Я вцепилась в роскошную светло-русую шевелюру и принялась перебирать ее с усердием обезьяны, ищущей блох! И мои усилия оказались не напрасны! Одна из шпилек потеплела и запульсировала в моей ладони. Уж что-что, но магию крови я отличу даже в антимагической точке.

Но придумано неплохо.

Кто бы ее заподозрил!? И кто бы стал трепать прическу благородной дамы? Тёрн с ней лишний раз и под расстрелом видеться не стал бы, других телепатов в Элварионе нет, одним словом, неизвестный слишком перестарался. То есть уже получал по ушам?

Шпилька жгла мне руки. Но ломать я ее не стала. Просто запихнула в землю и притоптала каблуком поглубже. Так сойдет.

Земля — она тоже живая. И ненавидит магию крови. За несколько дней от заклинания не останется и следа. А вытянутая из него сила пойдет окружающей растительности. И правильно. Вон сколько травы на эту дуру извели.

— Готово. Как ее разум?

— читается.

— Сволочи!!! — кое-как прорыдала элваресса. Но мне было глубоко наплевать. Я смотрела на Тёрна, ожидая, когда он закончит сканирование и поделится новостями!

Надо же знать, кому выдирать ноги!

— Выдерем. Но тут все сложно. Если ты расслабишься, я попробую тебе показать...

Я пожала плечами. Расслабиться? Да без вопросов! Я полностью доверяла элвару. Если он говорит, что надо так — да будет ТАК! И попыталась расслабиться.

Получилось неплохо. Я поглядела в глаза элвару — и начала падать куда-то в серый туман.

Почему так тяжело быть телепатом?

Да потому что люди не думают упорядоченно! Вообще! У них мысли о политике, тут же о гороховом супе, тут же об удобрениях, тут же о своих родных. И цепочка причинно-следственных связей весьма причудлива. Например, для данного случая: политика — дерьмо и заниматься ей так же неприлично как портить воздух в общественных местах... портят воздух чаще те, кто горохового супа наелся... горох растет на огороде, а огород надо удобрять.... Кого бы привлечь к этому благородному делу, если не своих родных...

Понимаете?

Жуткие ассоциативные цепочки. И те, кто способен их проследить, ценятся на вес бриллиантов. Тёрн смог. И я наблюдала теперь извлеченное им из ума элварессы. Так, как это видела она сама.

Сцена первая.

Беседка, книжка — естественно, сопливый роман о любви типа 'Ромео и Джульетты'. Элиссиана мечтает о такой же великой любви — и в беседку входит элвар. Высокий, черноволосый, кстати, кого-то мне напоминающий. Сильно.

— что такая очаровательная девушка делает в одиночестве? Неужели мне повезло застать вас вдали от бесконечных толп влюбленных и обожателей?

Разрыв!

Сцена вторая.

Элиссиана смотрит на того же типа. Уже с другой эмоциональной окраской. На этот раз влюблена именно она. Безумно. До безумия.

— Я жить без тебя не смогу! Ты мое счастье, мое солнце, мое небо...

— Я тоже не смогу жить без тебя. Мое сердце остановится в тот самый миг, когда ты уйдешь.

Мужчина наклоняется и целует Элиссиану в губы. Руки его уверенно скользят по девичьему телу.

Опять провал. Третья сцена.

Двое лежат на берегу ручья, на плаще из какого-то меха. Эля знает, что это — азермонский барс. Кстати — очень редкое животное. Нормальная женщина удавила бы браконьера. Эта же... она только восхищается, что ее любимый так богат.

— Любимый, я должна тебе сказать... отец собирается договариваться о браке для меня.

— Нет!

— Он хочет, чтобы я стала королевой Элвариона. Наша кровь очень чистая...

— я тебя не отдам.

Я понимаю, что этот тип просто играет. Но Элиссиана принимает все за чистую монету.

— Что же нам делать, что делать!?

— Я посоветуюсь с магами.

— Я знаю, ты решишь эту проблему. И мы сможем пожениться, правда?

— Да. Как только я стану достаточно богат, чтобы обеспечить тебе нужный уровень роскоши. Я знаю, ты согласишься жить со мной и в хижине, но я никогда этого не позволю. Ты достойна дворцов и золотой посуды. Ты достойна...

И опять провал. Сцена четвертая.

— Родная моя я нашел выход.

— Да, любимый?

— Вот, смотри. Эту шпильку ты воткнешь в волосы. А эту подвеску прицепишь на пояс.

— Зачем?

— Брелок не позволит никому считать твои мысли. А подвеска.... Как только ты ее активируешь, Его Величество почувствует к тебе отвращение. И прилюдно разорвет помолвку. После этого твой сноб-отец с радостью выдаст тебя замуж за меня. Все очень просто, только не перепутай. Шпильку — в волосы. Подвеску надо будет крепко сжать в руке, когда до короля останется не больше трех шагов.

— Почему так?

— Амулет довольно редкий. И радиус действия ограничен. Если ты будешь стоять дальше, подвеска не сработает — и тебе придется выйти за него замуж.

— Никогда!

Серый туман.

— Ёлка, очнись!

Я проморгалась и поглядела на Тёрна.

— Это все из ее памяти?

— Да.

— Ну и разводка.

— Знаю. И хотелось бы знать, кто этот тип.

— А она не знает?

— Только имя. Мэвис Клайтерон.

И пусть мне отрежут волосы по самые уши, если это имя — настоящее. Точно ведь, сбрехнул, мерзавец.

— Наверняка. Это ж надо — столько лапши ей на уши повесить...

— А я еще заметила... вы чем-то похожи.

— Ёлка, элвары создавались примерно по одному типу. Мы все похожи. Чуть больше или чуть меньше — увы.

Я пожала плечами. Может быть...

Задергалась элваресса — и мысль куда-то улетучилась. Я повернулась к ней.

— а что с этой делать?

— Прибить.

Я поморщилась. Да, она дура. Но зачем же сразу убивать?

— А зачем она нужна?

— Как улика против этого Мэвиса.

— Хм...ммм... ты права. Хорошо.

Тёрн выпустил элварессу и легко поднялся на ноги.

— Можешь идти с нами.

— Нет!

— Ну и прекрасно, — я махнула рукой. Тоже мне проблема. Не хочет — не надо.

— Оставим тебя здесь. Выберешься — хорошо. Нет — не жалко.

— Но вы не можете!

Я фыркнула.

— с какого это перепугу!? После твоего покушения на моего друга — скажи спасибо, что до сих пор цела. Я бы тебе ноги переломала!

— Ага, друга, — не менее надменно фыркнула элваресса. Заодно и траву выплюнула. — Да весь Элварион знает, что вы любовники.

— Заблуждение — это и есть то, что всем известно, — отбрила я. — Но если бы и да — это не твое собачье дело. Чтоб ты знала, Тёрн едва мне предложение не сделал, лишь бы с тобой не связываться.

— Не верю!

— Ну и не надо. Ты учти, у тебя есть два выхода. Либо ты идешь с нами, либо идешь к чертям свинячьим.

— Это куда?

— Это — до ближайшего голодного волка, — любезно пояснил Тёрн. — Оружия у тебя нет, навыков владения им — тоже, да были бы и навыки — от волка голыми руками не отмахнешься. Так что выбирай. Мы — идем. Ты — можешь либо идти с нами, либо — проваливай на все четыре.

— Мой отец узнает, как вы со мной поступили!

— Через спиритическое блюдечко? Ты так ему и скажи, ничего, мол, плохого не хотела, меня просто втемную использовали, чтобы Его Величество убить, а он, гад, мне еще выбор дал — спасаться или не спасаться. Давай-давай, — подбодрила я.

Элваресса покраснела.

— Дайте мне хотя бы слово, что не будете говорить плохого про Мэвиса!

Ну не дура ли?!

— Да, мужик не терял времени, — высказался Тёрн на этот раз вслух. — Так промыть мозги...

— И без всякой магии? Это только если там изначально мозгов не было. Да ладно тебе, остынь. — Я покровительственно потрепала скуксившуюся девчонку по голове. — Всех нас ловят именно на это. Всех баб. Сначала хороший секс, потом хорошая лапша на уши — и мы на все готовые.

Элваресса сверкнула глазами, но смолчала. Тёрн выразительно поднял брови.

— Ёлка, неужели и на тебя это тоже подействует?

— Не знаю. Я тоже женщина. Вопрос в том, что я еще и ведьма. И проверю каждое слово, каждую порцию обещаний. Не хочу страдать. Ладно, проехали. Давайте о деле. Сейчас мы дружно выползаем из антимагической точки. Это первое, что надо сделать. Потом устраиваемся поудобнее. И ждем, пока я накоплю силу. Я проведу парочку исследований, выясню, где мы оказались — и открою ворота домой.

— А потянешь?

Я фыркнула в сторону элвара. Знает же, что потяну.

— Знаю.

Так-то.

— А ты можешь нас отправить? — робко вставила элваресса.

— Не сразу. Через несколько дней.

— А дома, — оскалился Тёрн, — найдем твоего Мэвиса Клайтерона и женим его на тебе. Чтобы ты стала честной вдовой.

Я пихнула элвара локтем. То есть попыталась пихнуть. Тёрн, естественно, увернулся. Элваресса с тоской посмотрела на нас и кивнула.

— Я пойду с вами.

Вот лайре, разодолжила.

Мы шли по лесу уже третий час. Даже четвертый. Хорошо, что до заката было еще много времени.

Летом темнеет позже, но нам надо было еще устроиться на ночлег. Уж сегодня-то мы точно из леса не выйдем. На пятнадцатой минуте я сняла туфли и пошла босиком. Всегда любила ходить босиком — по траве. Было холодно, но вполне терпимо. Все-таки лето. Или не лето? Кто его знает. Как хорошо, что нас не закинуло куда-нибудь, где царит русская зима. Померзли бы как цуцыки. Хотя и сейчас нам не слишком весело. В начале лета комары в лесу — сущие тигры. Тёрну хорошо, он в рубашке. А я с голыми плечами. Я отодрала нижние юбки от платья и накинула их на плечи. Элваресса последовала моему примеру. Получился неплохой плащ. Но ноги мне изгрызли чуть не до кости. А одну юбку превратила в корзину. По дороге мы собирали грибы. Белые, сыроежки, подосиновики, подберезовики. Похоже, грибы есть во всех мирах. И лучше сразу перейти на подножный корм. Костер я еще как-нибудь зажгу, но во что мне это обойдется, лучше даже не думать. Хорошо еще, что мы наконец вышли из антимагической точки и я смогла начать набирать потраченную СИЛУ из окружающего мира. Но моего самочувствия это не улучшило. Тёрн все чаще оглядывался на меня, а потом подхватил на руки и понес. Я попыталась спорить, но это не помогло. Элвар напомнил мне, что он-то не колдовал и сил не тратил, а физическая подготовка у него немного лучше. Спорить мне не хотелось, да и сил не было. Поэтому я просто обняла его руками за шею — и задремала.

Лучше всего силы восстанавливаются именно в таком полусне-полудреме. И мое подсознание меня не разочаровало. Когда Тёрн осторожно опустил меня на землю, я проснулась — и поняла, что вполне могу зажечь костер и даже сотворить кое-что из еды. Чем я и занялась. Хлеб получился черствым, но вода в небольшом кувшине была чистой и холодной, а копченый окорок был вообще выше всяких похвал. Мы сидели вокруг костра. Собранные по дороге грибы, к моему великому счастью, выбросили куда подальше. Я подозревала, что несъедобных там ровно половина. Конечно, мы могли бы выжить в лесу и без магии, но зачем так мучиться? Ради слияния с природой?

Магия создана для того, чтобы облегчать человеку жизнь. Потом мы наломали еловых лап, постелили на них разное тряпье, чтобы так не кололись, прижались друг к другу, укрылись нижними юбками и уснули.

Вставать пришлось рано. Было ужасно холодно, но я с радостью ощутила, что мои силы восстанавливаются. Отлично. Пока мы можем остаться в лесу. Через несколько дней я смогу определить, где мы, подсчитаю коэффициенты в уравнении Легантра, которое описывает процесс перехода между мирами, начерчу треугольную звезду — и мы отправимся домой, чтобы круто намылить холку некоему Мэвису Клайтерону. У меня было ощущение, что этому конкретному элвару очень надоела его жизнь. А раз так — что же не помочь мужчине занять свое место на кладбище?

Я человек простой и добрый. Кто пришел к нам с мечом, того коленом по яйцам и мордой об стенку, чтобы не размахивал дурацкими железяками перед носом у ведьм. И их друзей.

Тёрн воспринял мое сообщение просто и спокойно. В лесу, так в лесу. Особенно если я смогу создать кое-что из одежды, разумеется, только для меня, потому что он в одежде не нуждается, а это существо (презрительный взгляд в сторону Элиссианы) потерпит еще и не такие неудобства. Он может доставить ее домой целой и невредимой, но он вовсе не обязан ценой моих мучений заботиться о тех, кто чуть нас не угробил. И я вовсе не чувствовала желания его отговаривать или просто уговаривать пожалеть элварессу. Если ты достаточно взрослая, чтобы любить, так будь достаточно взрослой, чтобы принять все последствия своей любви и отвечать за свои поступки. И никак иначе. Не нравится? А жизнь вообще такая штука. Жестокая и даже очень.

А самое жестокое в этой жизни — мои способности в создании одежды. Почему-то, сколько я не считала и не меняла коэффициенты, получалось только одно — семейные трусы гавайских расцветок. Яркие, красивые, а иногда и в попугаях. Здорово, правда?

Рассказывает Лоррелайн ан-Астерра.

Директор вернулся только через два дня. И все эти два дня я провела как на иголках. Хотя и не совсем. С одной стороны — Ёлка точно жива. Я попросила Кана погадать на ее носовом платке — и гадание дало положительный результат. Объект жив. Но где именно жив!? Вот в чем главный вопрос! И потом, жив — не значит, цел, здоров и на свободе! А если сейчас в том мире, куда попала моя девочка, правят бал какие-нибудь фашисты!? А если ей при переносе оторвало руку или ногу!? А если, а если, а если... Все эти 'а если' довели меня до истерики за рекордное время. А как вы хотели!? Ёлочка — моя внучка. И я за нее очень-очень волнуюсь.

Конечно она там с этим милым молодым человеком, но Тёрн далеко не всемогущ. Да и нет приема против лома, если нет другого лома.

Лютик первым вернулся из Элвариона и рассказал мне в подробностях, что ВОРОТА были открыты не самой Ёлочкой, что моя девочка просто повернула чье-то чужое заклинание и что сплетено оно так хитро, что концов не найти. Особенно после Ёлочкиных дополнений. Лютик сообщил мне, что Виктор с группой таких же одержимых учеников остается в Элварионе, пытаясь распутать заклинание, а остальные студенты, из избранных, так сказать, элита факультетов, будут ездить на помощь своим коллегам. Очень мило с их стороны. Но дело-то с места из-за них не тронется! Я искренне сомневалась, что они смогут распутать все, что напутала моя внучка. Если ее что-то напугало или разозлило... Я готова была поклясться чем угодно — если они сразу не разобрались, то и потом ничего у них не выйдет. В такие минуты моя внучка творила на высшем уровне. И сама себя боялась.

Директор вызвал меня сразу по возвращении.

— Лоррелайн ан-Астерра! К директору! — прогремело по коридорам.

И я молнией рванулась в кабинет.

Директор сидел за столом и что-то писал. Увидев меня, он оторвался от документа и кивнул мне на кресло.

— Присаживайся.

— Да я и так повишу.

— Ну и виси. Лорри, у нас большие проблемы.

А то я сама не знала!

— Ёлочка пропала всерьез?

— Хуже.

— Да что может быть хуже!? — вознегодовала я.

— То, что она пропала вместе с правителем Элвариона. Эйверелл у них почти что бог, они его любят и обожают, и обидеть не позволят! Элвары поняли, что Ёлка спасала правителя от какого-то заклинания, но нам от этого не легче. Они твердо уверенны, что Его Величество Дейлион ан-Амирион упустил кого-то или что-то, а теперь эти недобитые злодеи решили отомстить их обожаемому правителю. Очень плохо то, что следы магии на месте происшествия — исключительно человеческие.

— Так Ёлочка и есть человек!

— Да. Но с другой стороны колдовала элваресса, а магия, опять же, человеческая! Более того, магия крови!

— Но как это может быть!?

— Не знаю! Элвары заявили, что никого к себе не пустят кроме магов, а если их обожаемый правитель в ближайшее время не найдется, то они сами начнут войну с нашим несчастным Кейротоллом и покажут всем, где раки зимуют!

— А Кейротолл-то за что!? — искренне возмутилась я.

— А было бы за что — вообще бы убили!

— Очень мило.

— Знаешь, Лорри, я искренне надеюсь, что твоя внучка оправдает свое звание самой зловредной ведьмы Универа.

— Напраслину возводите на ни в чем не повинную девушку, — тут же отозвалась я.

— Ага, напраслину! А кто умудрился натереть маслом пол и тапочки в комнате Вистара Решегланского?

Я потупила глаза. Ну, было дело! Мальчики и девочки даже магию не использовали. Добавили пару капель снотворного в кувшин с водой, а потом влезли в окно и тщательно промазали весь пол губками. А не надо было Селии — это новенькая на факультете стихий — непристойные предложения делать да еще за коленки хватать! Сам напросился! Знал же, что она с Лютиком встречается! Вот и пожаловалась приятелю сердца! Тем более, что у них все очень серьезно. Селия девочка хорошая, даже Лютик с ней только за ручку пока гуляет. Да и я за ней присматриваю — ничего такого она себе не позволяет! Да что там! Бедная девушка просто в истерике прибежала после его авансов! Вот Лютик и рассердился. А как в таком деле без Ёлочки!? Она — мозговой центр всех проделок! Составила план — и преподаватель попался!

Встал он рано поутру, тапочки одел — и поехал, и помчался он по спальне утром ранним, и отчаянно ворвался лбом в закрытое окно. Окно, конечно, вылетело. Преподаватель — тоже. Едва откачали, шрамы всем факультетом лекарей сводили, у них как раз практика началась по этой теме. И ведет он себя с тех пор очень вежливо и пристойно! Очень действенный метод воспитания оказался!

— А при чем тут Ёлочка?

— А то ты не знаешь!

— Ничего не знаю! — с самыми честными глазами соврала я.

— Ага, я поверил! Нет, Лорри, вся наша надежда только на Ёлку. Сумела она их туда затащить — сумеет и вытащить! Что-нибудь придумает! Надеюсь...

Оптимизма в его голосе не наблюдалось — и я поспешила утешить директора.

— А то вы не знаете вашу же студентку! Да Ёлка в клочья разобьется, но домой — вернется!

— Хорошо бы еще целой, невредимой и в прежней компании.

— И это — тоже. Я в нее верю!

Директор только закатил глаза. Я развернулась и величественно выплыла из комнаты.

Надо слетать к Кану. Пусть еще раз проверит, жива ли эта безмозглая девчонка! Я ей голову оторву, когда она вернется домой! Ноги вырву! Побрею налысо...

Высшие силы, смилуйтесь, помогите ей...

ГЛАВА 4.

Романтика лесной дороги.

Тёрн, казалось, был даже рад тому, что мы остались в лесу. Несколько дней прошли для нас под знаком мира и покоя. Элвар сделал пращу, чтобы не утруждать меня созданием продуктов и оружия и довольно успешно охотился. Мы жарили на костре дичь, а я накапливала силу, чтобы просчитать наше положение в пространстве, нащупать путь домой, а там — кто знает, что будет дальше. Я старалась не заглядывать слишком далеко. Как-то это было страшновато. Элиссиана вообще увяла.

Я впервые видела такой полный распад личности. Наверное, она и правда любила этого козла Мэвиса, или как там его на самом деле. И сейчас, убедившись в предательстве близкого человека, просто затухала. Ничего не хотела, ничего не ела, сидела у костра, как мертвая, отвечала, только если к ней обращались и двигалась по требованию — но и все. Пустота и тишина.

Надо было выводить ее из такого состояния... но

Не хотелось! Да и не умею я. Я же не психолог. А попросить Тёрна?

Попросить его помочь той, которая его едва не убила?

Мню-мню.

Одним словом, Элиссиану оставили в покое.

А я была даже немного счастлива. В эти дни Тёрн стал ближе ко мне, проще и понятнее. Мы и раньше были друзьями, но жизнь в лесу разорвала все цепи условностей. Раньше между нами всегда кто-то был. Теперь мы были вдвоем. Элиссиану я не считала даже за человека, не то, что за элвара. И потом, был еще тот поцелуй... Я успокаивала себя, уговаривала, но ничего не помогало. Как ни убеждай себя, что это было просто по дружбе, но ничего не получалось. Я знала, чем отличаются друг от друга поцелуи. Можно поцеловать, чтобы успокоить, можно поцеловать, чтобы убедиться, что мы живы, а можно и по-другому. Так, как целовались мы с Тёрном. Как... как любовники!

Это раздражало. Не давало покоя. Нервировало, как камушек в сапоге.

И Тёрн все понял. Еще бы, с его-то способностями. На пятый вечер, который мы проводили у костра, он протянул мне руку и поманил за собой.

— Ёлка, нам надо поговорить.

А то мы здесь поговорить не можем. Слушай о чем я думаю — и отвечай!

— Здесь — не можем. Пожалуйста...

Ладно. Если уж тебе так нужно уединение...

— Нужно. Идем?

Я послушно пошла за ним, закрывая мысли. Получалось плохо, но хоть как-то. Место для разговора элвар выбрал заранее. Это была маленькая полянка, посреди которой лежали несколько древесных стволов. Тёрн усадил меня на один из них и присел напротив.

— Ёлка, нам действительно надо очень серьезно поговорить.

Я знала. И поспешила извиниться.

— Я тебя до глубины мозга достала со своими сомнениями? Извини, ладно. Я понимаю, что мы — друзья, просто — сам знаешь, когда никого нет, гормоны буйствуют.

Элвар только головой покачал.

— Ёлка, ты неподражаема. И как с тобой говорить серьезно!?

— А надо?

— Очень надо.

— Ладно. Я постараюсь.

Я кое-как сделала серьезную козью морду. Получилось так, что Тёрн потянулся пощупать мне лоб.

— У тебя судорог нету?

— Пока нету. Надо?

— Не надо. Ладно, весь серьезный настрой ты сбила, поэтому будешь слушать просто так.

— Будись, будись, куды ж я денисся!?, — нарочно утрировала я.

— Кто знает. Судьба крутит странные зигзаги. Я не знаю, что с нами будет завтра, и не хочу кривить душой. Ты помнишь, как я сказал тебе, что люблю ведьму?

— Помню, — кивнула я.

Тёрн несколько секунд помолчал, а потом выпалил, словно бросаясь в холодную воду:

— Я тогда говорил о тебе.

Лучше бы меня по голове лопатой треснули. Несколько секунд я вообще была невменяема. Потом кое-как опомнилась и потрясла головой. Контакты замкнулись, и первым вопросом стало:

— Ты это серьезно!?

— Вполне, — вздохнул элвар. — Ёлка, я действительно влюбился в тебя и не знал, попросту не знал, как тебе об этом сказать! Я читал твои мысли, но ты думала обо мне только как о друге. В тебе не было ни капли расчета — и это привлекало меня еще больше. Я пользовался любым случаем, чтобы побыть рядом с тобой, ревновал тебя ко всем на свете, мучился и думал о тебе! Не буду врать, далеко не так, как пишут в романах, но думал. Даже нарисовал по памяти твой портрет. Он у меня всегда лежит в ящике стола, запертом на ключ. Я тебе покажу, когда вернемся. ЕСЛИ вернемся. Наверное, именно поэтому я и решился сказать тебе все. Ёлка, я не знаю, что ждет нас впереди, но когда все это закончится, если все будет хорошо, и мы вернемся домой, мне хотелось бы, чтобы ты была со мной. Не для фиктивного брака. По-настоящему. Как королева Элвариона.

Несколько минут я молчала. Потом покачала головой.

— Знаешь, все это так неожиданно... Я никогда не думала...

— Знаю. Я для тебя всегда был другом — и никем больше. Если бы ты знала, как это мучительно. Любить — и знать, что ты никто.

— Не никто! — возмутилась я. — Ты мой лучший друг!

— Вот! Даже сейчас ты не можешь посмотреть на меня по-другому. Не как на приятеля, а как на мужчину, которому ты не безразлична! Далеко не безразлична!

Я покраснела и переменила тему.

— А что заставило тебя поговорить со мной именно здесь и сейчас?

— Просто впереди неизвестность. И я должен рисковать жизнью. Мы можем не вернуться, но я хочу, чтобы ты вспоминала меня не просто как друга.

Я глубоко вздохнула. Элвар сидел напротив и казался удивительно красивым и несчастным в неверных отблесках костра. Что нас ждет впереди? Что с нами будет? Я не знаю. Но одно точно. Я потянулась к нему и неумело коснулась губами гладкой щеки. Генетика. Бриться элварам не надо было в принципе. Везет некоторым! Хотя при нынешнем уровне развития магии бритье не проблема. Одно простенькое заклинание переносит волосяные луковицы со всех частей тела — на голову. Дешево и сердито. Была задница волосатая — станет голова такая же. Один минус — структура волос не изменяется. Так что выглядит это иногда очень забавно. Но лысые не выбирают. А я сделала это в первый же месяц. Нас вообще на первом курсе обучали такой мелкой косметической магии, справедливо полагая, что пока девушки не приведут себя в порядок, толку от них не добьешься. Ох, опять я ушла в нирвану. А тут моего ответа ждут. И кажется, с нетерпением.

— Знаешь, я никогда не думала, что мы будем вместе... Но сейчас... Я ведь тоже не знаю, что нас ждет. Я хочу, чтобы у меня остались о тебе не просто воспоминания.

Я готова была отдаться ему прямо здесь, в лесу. Но Тёрн осторожно отвел мои руки в сторону.

— Ёлка, ты не поняла меня. Мне не нужна любовь из жалости. И мне не нужна просто дружба. Я хочу, чтобы ты была со мной, — но только по любви. И никак иначе.

Я замерла на месте. Элвар был абсолютно прав. Я еще не любила его. Я просто хотела, чтобы нам было лучше, чтобы мы хотя бы ненадолго забылись... Тёрн с этим не согласился. И это было его право. Я взяла его руку и мягко коснулась губами ладони.

— Ты прав, милый. Потом у нас не осталось бы ничего кроме горечи. Если бы можно было полюбить по приказу! Я бы тотчас влюбилась в тебя!

— А ты попробуй, — предложил элвар, неуверенно обнимая меня за плечи и притягивая к себе. Я сразу согрелась и довольно потерлась щекой об его грудь.

— Обещать не буду. Просто попробую. А почему ты мне раньше ничего не сказал?

— Я боялся, что ты мне откажешь.

— Ну да. А вот тащить меня под венец, пользуясь моими дружескими чувствами, тебе совесть не помешала!

— Ёлка, я очень боялся тебя потерять. Скоро ты станешь магом, сможешь проходить между мирами — и я боялся, что ты захочешь вернуться туда, в мир техники. Я не смог бы без тебя. Ты не понимаешь? Я же совсем один на свете. У тебя есть родные, друзья, товарищи, коллеги... Кто-то далеко, кто-то ближе, но они есть! А у меня никого нет, кроме тебя. Вообще никого. Подданные — они не в счет. Они кланяются, а глубоко в душе или боятся или смотрят на меня как на урода. Если ты уйдешь от меня, уйдешь навсегда, я просто умру. Ты мне рассказывала сказку про аленький цветочек, помнишь? Вот и я умру на вечерней заре.

— Не утрируй, а? Тебе только свистнуть — со всех сторон утешители сбегутся. Утешительницы.

— Можно подумать, они ради меня, а не ради трона сбегутся.

— Кто знает, кто знает. Ты ж у нас не последний урод...

— Я — телепат, а это еще хуже. А ты — единственный человек во всем мире, который принимает меня таким, какой я есть! И сейчас ты даже не думаешь, что я читаю твои мысли. Или тебя это не волнует?

Не волнует. Читаешь — ну и читай на здоровье. И знаешь что еще, Тёрн?

— Что?

Наверное, я все-таки влюблюсь.

* * *

* * *

С этого дня нам стало чуть спокойнее. Тёрн открыто проявлял свои чувства, я спокойно принимала его знаки внимания, а элваресса как сидела надутая, так и сидела. До тех пор, пока однажды ночью я не услышала тихий плач.

Элиссиана рыдала так отчаянно, что даже мне стало плохо. А уж на что я ее ненавидела. Но злиться больше не могла. Она дурочка, все верно. Но даже дурочки умеют любить! И даже дурочкам бывает больно, когда душа идет босыми ногами по осколкам разбитых надежд. Я осторожно, стараясь не разбудить Тёрна, начала высвобождаться из кольца его рук. Мы давно спали в обнимку. Признаюсь честно, мне это доставляло немалое удовольствие. Рядом с Тёрном было как-то тепло, уютно и удивительно спокойно. В его руках я чувствовала себя защищенной от всего окружающего мира. Хотя были и свои неприятные стороны. Стоило мне почти высвободиться из объятий, как руки сжались чуть сильнее, а в сознании зазвучал знакомый голос.

— Что ты собираешься делать?

— Она же плачет! — протелепатировала я. — Мне ее жалко!

— Ей тебя жалко не было! И меня, кстати, тоже.

Ну и не было. Но она же не виновата, что дура! Дурочки тоже хотят быть счастливыми!

— Она собиралась убить и тебя и меня!

— Но я же не прошу тебя утешать ее! — Ну и эгоист!

— Я не эгоист, но я попросту не вижу смысла!

— А я вижу! Нам она пока нужна целая и невредимая! А если она руки на себя наложит!?

Тёрн быстро коснулся губами моей шеи и медленно, неохотно разжал руки.

— Иди, утешай, мать Тереза, блин!

Я поднялась, присела рядом с элварессой и погладила ее по волосам. Элваресса тут же съежилась и замолчала.

— Ну что ты, глупая, — тихо сказала я. — Я хочу помочь.

Рыдания хлынули с новой силой, и я принялась утешать ее, как ребенка. Как часто я это делала! Ко мне сбегались девчонки со всех факультетов со своими разбитыми надеждами. Я не умела кокетничать, но зато я умела утешать. И элваресса не оказалась исключением.

— Да чем ты можешь мне помочь, ведьма!?

— Тебе сейчас очень больно, — сочувственно вздохнула я. — Но поверь мне, это скоро пройдет. И ты даже не вспомнишь, что Мэвис предал тебя. Встретишь другого человека, полюбишь его...

— Что бы ты понимала, ведьма! — взвилась девчонка.

— Да уж что-нибудь, — пожала я плечами. — Ну, вот чего ты так расстраиваешься? Я тебе авторитетно говорю — ни один козел не стоит морщин на наших лицах. А от слез морщины появляются.

— Много ты понимаешь.... Ты просто еще никого не любила!

— Так любить-то надо достойных, — мягко попеняла я.

— А ты их отличишь!?

— Пока мне это удавалось, — пожала я плечами. — А еще лучше, чтобы любила не ты, а тебя.

Эля подумала над моими словами — и опять разревелась. Я закатила глаза. Первая попытка благополучно спущена в унитаз. Хорошо. Попробуем по-другому.

— Да ладно тебе реветь-то! Ну что такого случилось! Ну, подумаешь дура! Ну, бросили! Так ведь ты в этом не виновата! Кто дураком родился, тот им и помрет, а бросают рано или поздно всех баб. И ты далеко не исключение, что бы ты там себе не вообразила!

Элваресса сверкнула, было на меня глазами, хотела сказать какую-нибудь гадость, но потом передумала, засопела и опять уткнулась носом в коленки. Вторая попытка с треском провалилась. Попробовать еще?

Неохота.

Ну и фиг с ними, с утешениями. Меня и такой любят. И вообще, я боевой маг, или уже где!? Мое дело — высокохудожественно размотать кишки врага по окрестным кустам. Это я могу. А утешают пусть те, кто потом за мнойубирать будут. Вот!

— Так заканчивай с этим и ложись спать, — донеслось от костра.

Я вздохнула и начала заново. Жалко дуреху.

— Платок возьми, чудо природы! Ты бы лучше порадовалась, что быстро и дешево отделалась.

— Что бы ты могла знать! — наконец взорвалась элваресса. — Тебя-то ни разу не предавали!

Я покусала губы. Да, что есть, то есть. Ни разу. Ненавидели, злились, ругались, проклинали, любили, целовали и мстили, но ни разу не предавали. Ну, вот не довелось мне! Почему? Потому что люди предают только тех, кто им доверяет! Это — самый непреложный закон жизни, который я когда-либо знала. Попробуй, предай того, кто тебе в принципе не верит! А я людям никогда не доверяла. У меня всех друзей-то был один Тёрн. А он меня никогда не предавал. Остальные мальчишки были замечательной компанией, коллегами, приятелями, но не друзьями по-настоящему. Я могла пойти с ними в разведку, но сердце бы не открыла. Всегда оставался кусочек, в который никто не допускался.

А Тёрн... а вы попробуйте не допустить куда-нибудь элвара-телепата?

Без мыла под мозги пролезет!

— вот спасибо...

— Не подслушивай, и не получишь! И не отвлекай!

— Ну погоди ж ты у меня!

— Не предавали, — согласилась я. — Так ведь и я не любила. А значит — многое потеряла.

От такого признания элваресса захлопала своими глупыми глазами.

— Как — не любила!?

— Ну, вот так получилось, — я попыталась сгрести мысли в кучку. — Чтобы полюбить, мне нужно очень и очень многое. Доверие, уважение, дружба, взаимность... И я еще не нашла ни одного человека, с которым у меня все это было бы.

— Зато нашла элвара, — пришла мысль от Тёрна. Я улыбнулась. Ну да. Нашла. Хотя искренне считала данного элвара только другом.

Интересно только, что я нашла — элвара или неприятностей на свою голову?

— Со вторым у тебя всегда лучше получалось, но сейчас это справедливо в отношении меня, а не тебя! Это же я умудрился влюбиться в ведьму-феминистку с факультета самоубийц, повернутую на своей работе!

Ну да. Я бы на его месте точно не влюбилась. Здоровье — особенно психическое, мне всяко дороже.

— А почему так? — спросила элваресса.

— Что — почему? — переспросила я. Тёрн отвлек меня от утешений, и я сбилась с мысли. Что она хочет знать? Почему мне дороже здоровье? Так я отвечу.

— Ну почему ты никогда не любила? У тебя же все для этого было!

Элваресса уже перестала плакать, и я поздравила себя с хорошей идеей. Ни одна женщина, даже бейся она в трех истериках сразу, не устоит перед возможностью посплетничать. Но ответить я решила честно, помня о слушающем нас элваре. Пусть знает, что подразумевает его характеристика.

— Надо было раньше думать. Теперь поздно, — опять влез в мои мысли Тёрн.

Я улыбнулась девчонке.

— Дело в том, что я очень самодостаточна. Я свыклась с одиночеством, более того, я полюбила его, я даже мечтаю об одиночестве. Мне гораздо удобнее наедине с собой, чем с кем-то еще. А чтобы делить со мной одиночество, нужно очень многое. Ум, доброта, желание понять меня и принять такой, какая я есть. На это немногие способны. А те, кто способны, могут найти и получше меня.

— Да!? Где!?

Нахал! Поймаю — уши надеру!

— Ну и что! — элваресса опять засопела, как бизон. — Но Эйверелл тебя все равно любит! Я-то вижу, как он на тебя смотрит, пока ты не замечаешь! А каких ему невест предлагали! Ты им и в подметки не годишься!

Я фыркнула.

— Дело не во внешности. И вообще, Тёрн — это особенный случай. Его любовь больше выросла из благодарности!

— Ну, доберусь я до тебя!!! — взорвался в голове элвар.

— И ничего мне не сделаешь! — парировала я.

— Это еще почему?

— Потому что ты меня любишь и уважаешь!

— Ну и что! Отшлепать тебя мне это не помешает!

— В моем возрасте девушек уже не шлепают. Это извращение! Учти, за извращенца я в жизни замуж не выйду!

— Ловлю на слове! Я тебя после свадьбы отшлепаю!

Мне осталось только покачать головой и отключиться. Спорить с элваром было дохлым номером. Даже сейчас, признавшись мне в любви, он вел себя скорее как приятель. Кстати, убойное сочетание. Я действительно потихоньку влюблялась в него. И очень боялась своих чувств. Элваресса опять засопела и разрыдалась. Я закатила глаза.

— Ну вот! Смотри, утопишь нас на фиг!

— Тебя хоть кто-то любит! А меня вообще никтооооо! — провыла дуреха.

— А родители?

Элвареса закатилась еще сильнее. Кажется, я с размаха наступила на больную мозоль. С другой стороны, у меня ноги не здоровее.

— Маме никогда до меня дела не было! А отец... ему только бы замуж меня выдать повыгоднее! — разобрала я сквозь всхлипывания.

— А ты сама на что? — удивилась я. — Ты женщина или уже где?! Да если твой папочка для усиления влияния желает породниться с королевским домом, ты первая должна была встать в известную позу и заявить, что фиг ему и шиш всем планам! Если он так хочет породниться с королевским домом, пусть сам на Эйверелле женится!

Плечи элвара чуть дрогнули. Наверное, представил себе перспективу. Все. Этого он мне ни в жизнь не простит. Но как-то же я должна вывести эту дуреху из депрессии!

— Ну вот что ты сейчас ревешь!? Тебе что — делать нечего!?

— А что я могу сделать!? — захныкала элваресса.

— Да попросту отомстить!!! — взорвалась я. — Да я бы на твоем месте уже объявила вендетту всем своим родственникам! Если бы мой отец торговал мной, а мой любимый меня предал, я бы им обоим показала, где раки зимуют и рыбы ночуют! Я бы им сперва насолила, потом наперчила, а потом бы еще и сожрать все заставила! С чесночным соусом!

— Лайре за предупреждение! Да чтобы я когда-нибудь тебе изменил!? Упаси меня Создатели! — вклинился в мои мысли Тёрн. Я едва не фыркнула. Пусть изменяет! Он же мне друг, а не жених!

— Когда мы поженимся, — тут же пояснил этот нахал. Что ж, мечтать не вредно!

— А как? — отвлеклась девчонка.

— Что — как? — не поняла я.

— Как бы ты отомстила?

Я почесала в затылке.

— Как-как! Это сложно! Во-первых, я могу убить. Это бы я проделала с предателем, который сперва клялся мне в любви, а потом решил меня убить. А что до отца — так тут все просто! Выйти замуж! За человека или вампира, или даже эльфа, которого он ну никак не одобрит. Проблема в том, чтобы не найти на свою шею еще более конкретного козла!

Эта мысль до элварессы явно не доходила раньше. Эля захлопала ресницами.

— Но за кого я могу выйти замуж? Мне пока никто не предлагал...

— Высшие Силы!!! — возопила я, так, что Тёрну стало куда труднее притворяться спящим. От такого вопля и глухой бы проснулся. — Да мне-то откуда знать, кто тебе понравится!? Или кому понравишься ты!? Хочешь — приезжай пожить в наш Универ! С ведуном я договорюсь!

— А можно? — удивилась дурочка.

— Можно, — вздохнула я. — Все равно я одна живу. А Лорри обожает работать свахой. Она тебя за неделю замуж выдаст. В смысле за семь дней. А друзей у меня хватает. На моем факультете вообще одни ребята!

— А как тогда ты там оказалась? — удивилась Эля.

Я глубоко вздохнула. Ладно, уж. Расскажу. Но это будет последний мой рассказ на сегодня.

Позднее, когда я уже успокоила эту дуреху, улеглась спать, и Тёрн привычно притянул меня к себе, я услышала его мысленную речь.

— Тебе что, заняться нечем!?

— Мне ее жалко! Жал-ко! — огрызнулась я.

— Всех не пережалеешь! Тем более глупо жалеть такую размазню!

— Я бы и не стала! — сорвалась я на друга. — Если бы в свое время не спаслась от того же самого!

— Ты!?

Я засопела. Ну да, я! Могла бы кончить так же, как эта Эля. И никогда не узнать о своих способностях и своем призвании, никогда не попала бы в этот мир, никогда... вообще никогда! Мне тогда еще восемнадцати не было. Отец твердо решил капитализироваться и для начала выдать меня замуж за 'нового русского'. То есть за его сынка.

С ужасом думаю о своей несостоявшейся судьбе. Могла бы ведь и поддаться. И никогда не оказаться здесь. Могла.

Но, спасибо судьбе, я даже в то время была умнее Эли. На первое свидание я собиралась под тщательным папочкиным взглядом и не сачковала. Что ж, даже из меня можно создать что-то приличное. Ненадолго. Я успела перед свиданием заглянуть к подруге и мы оторвались от души. За пятнадцать минут мы изуродовали меня, как Бог — черепаху! Растрепали волосы, добавили косметики и веснушек с прыщами (магазин приколов), сменили коротенькую юбочку на драные джинсы, в которых подруга на огороде пахала, и свитер времен первой мировой. Подруга от щедрот отвалила мне бифокальные очки своей бабушки, в которых я стала похожа на водолаза, а в руки я взяла учебник по генетике. Все равно на эту тему я могла трепаться часами. В школе у нас была классная училка.

Сынок папочкиного приятеля меня попросту испугал. Щекастое рыло в красном пиджаке и крокодиловых ботинках. Да еще и с банкой пива, которое я тихо ненавидела. И за ЭТОГО, с позволения сказать, хомо недосапиенса замуж!? Да его вообще кастрировать надо, чтоб дальше не размножалось. Если б папочка мне что приличное подсунул, я бы подумала, но тут уж нашла коса на камень! И жаль, что не в буквальном смысле. Ох, косой бы по черепу этого каменноголового!

Следующие полчаса я упорно просвещала женишка по генетике, синтезу белка, сворачиванию РНК и важности мейоза для человечества, умудрившись ни разу ни заговорить, как нормальный человек. Больше несчастный не выдержал. Пообещал позвонить и удрал, даже не взяв у меня номер телефона. Я же отправилась к подружке, опять сделала из себя красотку и пошла домой с самым невинным видом. Папочка подергался, но ничего уже сделать не мог. Этот несчастный новоросс от меня шарахался, как черт от ладана. А я и не возражала. Ну, дура я, дура! А что теперь поделать!?

Мне ужасно не хотелось выходить замуж по расчету. Нет, я понимала, что рано или поздно все равно придется это сделать, и лайре, если еще не такой противный кандидат окажется. И этот сыночек еще не самый противный, уж дрессировке-то он точно поддавался, а у меня через пять дней стал бы бегать по струночке от гитары и честь отдавать. И отца я расстроила, но НЕ ХОТЕЛОСЬ!!! И все тут! И фиг бы меня кто заставил, кроме меня самой!

— Понимаю, — после недолгого молчания согласился Тёрн. — Ты права. Ёлка, а... я хотел спросить...

Я не была уверенна, но, наверное, я поняла его правильно. И ответила на незаданный вопрос так убедительно, как только смогла. А именно — поцелуем. И мне не было неприятно. Кстати — клыки тоже не мешали.И хорошо, что неподалеку лежала Эля, а то кто знает, куда бы нас завел этот поцелуй.

А на следующий день случилось нечто такое, что заставило меня усомниться в своих способностях. Я уже полностью восстановила свои силы, антимагическая точка осталась далеко позади — и я решила попробовать выяснить, куда нас занесло. Почти два часа вычерчивала звезду со всеми символами, поминутно сверяясь с созвездиями. Как именно проходил этот процесс рассказывать не буду. Главное то, что дело это сложное, трудоемкое и нужно еще уложиться в определенный промежуток времени, чтобы подгадать звездный круг к определенному моменту. Дома у меня были бы инструменты, травы, зелья, таблицы... Здесь не было ничего. Поэтому я одолжила у Тёрна кинжал, который мудрое Величество постоянно носило в сапоге, встала в центр тщательно вычерченной звезды — и в нужный момент полоснула себя по запястью так, чтобы кровь капала на кусок не очень чистой белой материи, оторванной от парадного костюма элвара.

Вот так. Теперь немного СИЛЫ — и активируем звезду. Я никогда не делала этого самостоятельно, да еще в полевой обстановке. Без накопителей, без нужных реактивов, даже без конспекта под рукой. И не знала насколько это сложно. Хорошо только, что мне больше почти ничего не надо было делать. Ни говорить, ни двигаться — вообще ничего. Просто стоять столбом — и отдавать звезде силу, пропуская ее через себя. Свои ощущения при этом тоже опускаю.

Представьте себе, что вы оказались на дне Марианской впадины без водолазного скафандра. Представили?! Вот и меня размазало до такого же состояния. Когда все закончилось, я медленно осела на песок. Сил не было даже на то, чтобы посмотреть на кусок ткани с вычерченными на нем значками. Давно я себя так плохо не чувствовала!

Тёрн, умница, кое-как напоил меня водой, а потом уложил на лапник и укрыл своим плащом.

— Спи, — приказал он. — Все остальное подождет.

И я провалилась в глубокий кошмарный сон. Когда я проснулась, было еще темно. Тёрн сидел рядом и держал меня за руку.

— Ну, как ты, малыш? — неожиданно ласково спросил он.

— Отвратительно, — призналась я. — На редкость отвратительно. А что с моими расчетами?

— Вот твоя ткань! Никто ее не трогал!

Тёрн развернул у меня перед носом кусок ткани с моей кровью. Я прищурилась и принялась разглядывать символы.

— Интересное кино! Коэффициент Редвана — единица.

— И что? — не поняла Эля.

— Почти ничего. Просто мы в нашем родном мире. То есть в вашем родном. До моего тут еще пилить и пилить. Это-то и странно! Я столько сил затратила — и всего лишь на перемещение из одной точки в другую!? Обычно я покруче бываю!

Тёрн пожал плечами, пока не находя ничего странного. Я же продолжала изучать знаки на тряпке. И с каждой минутой мне становилось все хуже и хуже.

— Ребята и зверята, вы представляете, какой сейчас год!? — вопросила я. — По моим скромным прикидкам — сто пятьдесят пятое тысячелетие! Точнее я не определю, но и Тьма с ней, с точностью! Еще не дошло!?

До Эли, похоже, не дошло. Тёрну и не нужно было — достаточно было просто влезть в мою голову. Но из вежливости он уточнил.

— Мы провалились в прошлое больше чем на тысячу лет?

— Точно, — вздохнула я. — Это — прошлое вашего мира. Представляете, что это означает!? Ходить по струночке, контакты с населением ограничить, не дышать и не говорить лишний раз. Прошлое — штука такая. Один раз дернешь лапой не в том месте — и Менделеев не родится.

— Кто такой Мен... делай... — не поняла Эля.

— Неважно, — отмахнулась я. — Важно то, что если мы не будем осторожны, то можем и не родиться. Во всяком случае — вы. Я-то из другого мира. Но даже если и так — мне не хотелось бы расставаться с одним черноволосым элваром. Ну, просто очень не хотелось бы.

— Мне тоже не хотелось бы умирать, — улыбнулся Тёрн. — Ёлка, можно я тебя поцелую?

Я пожала плечами.

— Тёрн, будь человеком! Сперва дай мне хотя бы пару глотков воды, а потом можешь и поцеловать. Даже два раза.

— Ловлю на слове, — согласился элвар. И протянул мне флягу с водой.

Вообще-то все сказанное было сказано исключительно для Эли. Чтобы боялась и не удрала. А я особенно не боялась действовать в прошлом. К нам в Универ последнее время шел поток книг о 'попаданцах'. Мы читали с удовольствием. А то! Такой юмор!

Попадаешь ты в прошлое родного мира — и начинаешь его менять! А потом попадаешь обратно в будущее, а там — сплошная лафа!

Вот ведь ахинея!

Так — не бывает. Бывает немного по-другому. Миры многовариантны. Вот и все. Есть мир, где ты пошел налево, есть — где ты пошел направо. Общее число миров — бесконечность. Попасть в прошлое действительно можно. Как и в будущее. Но!

Изменить его невозможно — для своего мира. Ты можешь сделать многое. Предотвратить войну. Или развязать ее. Все так. Вроде бы история поменяется. Но не для твоего родного мира. Он будет существовать параллельно. А ты создашь еще одну ветку вероятностей. И попадешь, соответственно, в созданное будущее. А параллельно и рядом будет существовать отросток мира из которого ты и вышел. И там ничего не изменится. Увы.

Примерно так. Хотя есть еще временные заводи, временные петли и многое другое. Теорию магии времени я здесь читать не стану, а то аккурат к послезавтра управлюсь.

Все равно надо быть осторожнее. Но к людям выбираться придется. Столько силы, сколько надо для перемещения во времени, мне самой не накопить. То есть — надо обзавестись накопителями. Хотя бы тысяч на сто искр. Меньше не уложимся.

А денег-то нету.

И как быть?

Ой!

Элвару надоело ждать, пока я до чего-нибудь додумаюсь — он притянул меня к себе и крепко поцеловал. Сначала один раз. Потом — второй.

Умеет же он целоваться. И даже клыки не мешают.

— А почему они должны мешать? При должном опыте...

— О! Об опыте — подробнее, пожалуйста...

— А не заревнуешь?

Нет. Но припоминать буду долго.

— Тогда обойдешься. Ёлка, не думай пока о деньгах. Надо будет добраться до людей, а там уже решим, что делать.

— Пойдешь на большую дорогу?

— Зачем? Корону мою продадим.

— Ты что! И думать не моги!

— Ну, шпагу.

Я с сомнением посмотрела на церемониальное оружие. Что тут скажешь? Даже шампура из этой раззолоченной игрушки не сделаешь — она даже кусок мяса не проткнет.

— Ладно. Можем камни поотдирать от костюмов. Украшения продадим. Или подработаем чем-нибудь. Главное — выбраться к людям.

Я пожала плечами. Элвар был полностью прав. Для начала нам нужно было к людям. А там уже по обстоятельствам.

* * *

*

Шли дни. Но теперь мы шлепали по лесу не просто так, а с направлением. Я хотела как можно скорее попасть в ближайшую гипермагическую точку и оттуда добраться домой. Или добраться до людей, разжиться амулетами и отправиться домой. Вероятным было и первое, и второе. До ближайшей гипермагической точки по моим прикидкам было дней двадцать пути. Если не больше. А вот наткнемся ли мы на людей? А пока по вечерам составляла варианты заклинаний. Лучше уж сейчас подготовиться, чем потом страдать. Кстати, я еще не объяснила, что гипермагическая точка — это в противовес антимагической. Это место, где эфир щедро делится с человеком своей силой. Там можно колдовать без ограничений. Все что ты потратил, будет тут же восполнено.

Но!

Все гипермагические точки охранялись Универом. Там стояли посты, там сидели маги...

Можно конечно, прийти, показать свою цепочку, сказать, что я из Универа... но в ЭТОМ тысячелетии на факультете боевой магии женщин НЕТ. Мало ли что сдвинется от моей неосторожности? Если ты своими действиями создаешь новую вероятность, ты и будешь нести за нее ответственность. А мне этого вовсе не хотелось.

Лучше обойтись без этого. Только в самых крайних обстоятельствах я признаюсь, кто я что я и откуда. А пока — молчок в носок.

Нет, при иных обстоятельствах я могла бы переправить нас домой и без этой клятой точки, но вот именно что при иных! То есть без Эли. И без Тёрна тоже. На меня одну моей силы хватило бы. Впритык, с кровавыми соплями и слезами, с небольшими накопителями — все-таки я сильный маг и мне хватило бы. Даже пусть потом я лягу тряпкой и буду годна только полы в больнице мыть. А на троих — уже нет. С троими я не справлюсь. Можно бы перенести только двоих. Это и проще, и дешевле обойдется — по цене за накопители. Но Эля здесь. И решать с ней что-то надо. А вот что? Не убивать же дуру?! И здесь ее не бросишь! Мало ли что! Говорят же, что один дурак такого наворотит, что и сорок умников не исправят! А мне страдать за ее проблемы не хотелось. Нашли, блин, святую!

Тёрн по звездам установил наше местонахождение, я сообщила, где находится ближайшая гипермагическая точка, и элвар вел нас к цели кратчайшим путем. В плане направления движения я ему доверяла полностью. В географии я была полным бездарем. Так что мы — шли.

Тёрн трогательно заботился обо мне. Старался накормить получше, согреть, помочь перебраться через какое-нибудь дерево, дарил цветы и даже помогал собирать травы для магических обрядов. Такой вид заботы всегда бесил меня, но злиться на Тёрна я не могла. Он словно бы говорил: 'Да, ты сильная, умная, ты справишься, но не отвергай мою помощь. Это ведь важно для меня...' И, незаметно для себя, я все больше привязывалась к элвару. Он и раньше нравился мне, но я почему-то не думала о нем, как о мужчине. Тем более — как о спутнике жизни. Почему!? Наверное, потому, что запретила себе думать о нем ТАК. Ну что общего может быть между нами? Он — король Элвариона, я — обычная ведьма. Его подданные попросту сожрали бы меня. Вот я ни о чем и не думала, чтобы не расстраиваться.

Тёрн был просто другом. Добрым, веселым, умным, понимающим меня с полумысли... А теперь хотел стать кем-то большим — и это озадачивало меня. Я ведь еще ни разу не влюблялась и даже не представляла, что должна при этом чувствовать. А, правда — что!? Все романы говорили об этом очень обтекаемо. Дескать, этот человек для тебя дороже всего на свете, ты не представляешь без него себе жизни и все в том же духе... Все это было применимо к нам с Тёрном, но я не была уверенна, что это любовь. И мы ограничивались поцелуями. Я не решалась ни на что большее, а Тёрн не настаивал.

Не знаю, сколько бы я еще тянула с решительными действиями, но тут случилось нечто такое, что заставило нас на время забыть про любовь. Все это время мы шли по Элвариону. Заклинание отшвырнуло нас километров на сто на север от столицы. И мы старательно обходили все поселения на своем пути, чтобы ненароком не встретиться с элварами. До гипермагической точки нам оставалось еще километров двести, то есть примерно десять — пятнадцать дней пути, но спокойно пройти по лесу нам эти дни не дали.

Глава 6

Бить или не бить — вот в чем вопрос...

Лес был, тих и прекрасен, солнце скрылось за облаками, а ветерок нашептывал что-то успокоительное верхушкам сосен и те благосклонно прислушивались к его сонетам. Все было настолько восхитительно, что я даже не отреагировала сразу, когда в мой разум ворвались чужие мысли.

— Ёлка, впереди засада!

Я захлопала ресницами и только через несколько минут до меня доехало.

— Какая... о черт!

Эля покосилась на меня, но ничего не сказала. Я сделала вид, что ушибла ногу и демонстративно потерла палец. Элваресса окончательно успокоилась, и я смогла обратиться к Тёрну.

— Откуда ты знаешь!?

— Я чувствую их мысли.

Дальше спорить было бесполезно. Я перешла к практическим вопросам.

— Это люди?

— Элвары. Не меньше двадцати воинов.

— Не разбойники?

— Нет. Сколько я улавливаю их мысли — они ждут кого-то определенного.

Нас? Ага, тот покушатель, который подговорил Элю, предугадал мои действия с помощью хрустального шара, рассчитал, в каком времени мы появимся, и отправил за нами отряд ниндзя! Ню-ню!

— Так, это точно не про нашу душу.

— Интересно про чью тогда?

Альтруист несчастный! Да какая разница за кем они там охотятся, лишь бы не за нами!

— Не скажи. В зависимости от их дичи может быть и несколько вариантов обращения с нами.

— Наверное. Но какая разница!? Уйти все равно не удастся?

— От элваров? Шутить изволите, госпожа?

— Расист!

— Шовинистка!

— Нахал!

— И очень этим доволен!

Шуточные перепалки давно вошли у нас в привычку. Мы вспыхивали по любому поводу и так же легко мирились. Вот и сейчас...

— Знаешь...

— Да?

— Меня это тоже устраивает! А теперь давай о деле! Ты к ним в лапы попасть не должен!

— Предлагаешь меня убить?

Я с вожделением посмотрела на уши Тёрна. Как бы я хотела надрать их до красного цвета! И мало еще будет за такие слова!

— Даже и не думай! Королей за уши не таскают!

— Надо будет выйти за тебя замуж, и тогда я получу законное право драть тебя за уши!

— Ну, если на таких условиях, то я согласен!

— Ага, размечтался!

Мы уже давно остановились посреди леса. Эля благоразумно молчала, пока мы переглядывались. Идти куда-то было бессмысленно, пока мы не решим что делать. А решить было сложно.

— А ты сможешь удрать от этих охотников?

— Я — смогу. Даже Эля сможет. Она все-таки элваресса. Но ты, любовь моя, при всем желании не сможешь замаскироваться. Нас сотворили как идеальных охотников — такими мы и стали. Мы чувствуем существ иной расы за километр.

— Тогда все просто прекрасно! — решила я. — Сейчас я пойду и сдамся в плен. А ночью разживусь лошадками, и мы дружно поедем по своим делам.

— За нами бросится погоня.

— А я ее собью с пути. Или мы ее перебьем! И вообще, нам нужно побыстрее добраться до гипермагической точки или до людей с накопителями, а там хоть трава не расти! То, что мы оказались в прошлом, и так против всех магических законов! Слушай, а ты ничего не помнишь из истории родного края? С чего бы элвары так взбесились?

— Без понятия! Знал бы — не смолчал.

— Как все печально в этой жизни! Правда, Тёрн, бери Элю и прячься от своих сородичей. Я добуду коней, усыплю твоих приятелей и присоединюсь к вам.

— А как ты нас найти собралась?

— А вы меня будете ждать... где!?

— Да хотя бы и здесь. Сойдет?

— Вполне. Сейчас ориентиры места возьму — и вперед!

— Ёлка, я не могу тебя отпустить!

— Но ты уже отпустил! Ты король и должен понимать, что у нас нет другого выхода!

— Мы можем послать Элю.

— А можем заколдовать лягушку и послать ее. Тоже хороший вариант!

— Ёлка!

— Да что!? — окончательно взбеленилась я. — Десять лет уже как Ёлка! Что на тебя нашло! Схожу, стащу и вернусь! И ни один черт ничего не заметит!

Тёрн неожиданно обнял меня и притянул к себе. Я прижалась щекой к изрядно потрепанному придворному костюму и слушала, как гулко бьется его сердце. Тук. Тук. Тук.

— Ёлка, я не вынесу, если с тобой что-нибудь случится!

Я вздохнула и обняла элвара за шею.

— Не волнуйся за меня, милый! Все будет хорошо! Я — самая живучая порода! На таких, как я, кошки выживать учатся! Схожу и вернусь. И лошадей приведу! Если уж обойти их никак не удастся...

— Кого? — все-таки встряла Эля, но мы не обратили на нее внимания.

— Мы можем обойти. Можем попытаться.

— Но потеряем время. А нам каждая минута дорога! Каждая секунда! Мы-то здесь, а твой враг — там. И, спорить готова, он сложа руки не сидит!

— Ёлка!

— Да?

Но мы оба уже знали, что я победила. У Тёрна не было выбора.

— Я тебя когда-нибудь выпорю!

Я улыбнулась и воспользовалась мыслями.

— За садиста замуж не выйду! Вот!

— Нахалка!

Я приподнялась и поцеловала Тёрна в щеку. Повезло элварам. Бриться им было попросту не нужно. Ни борода, ни усы у них не росли. Эльфийско-вампирское наследство.

— Все со мной будет хорошо. Схожу и вернусь. Обещаю.

Тёрн еще раз вздохнул.

— Ну ладно тебе изображать кашалота! Лучше отпусти меня — и я пошла на дело!

— И даже не поцелуешь меня на удачу?

Я вспыхнула и попыталась отшутиться. Получилось плохо.

— Удача мне нужна? Вот ты меня и должен целовать, согласно всем правилам!

— Никогда не мог отказать красивым женщинам, — пробормотал Тёрн, крепче притягивая меня к себе.

Сопротивляться и выяснять число этих женщин я не стала. Просто спустя десять минут высвободилась из крепких объятий и отправилась туда, где нас ждала засада. Будем надеяться, они сперва разговаривают, а потом стреляют. Еще будем надеяться, что у них есть лошади и что они согласятся их продать. Тёрн вручил мне скромный такой рубин, отодранный от парадного костюма. На деньги, вырученные за продажу этого камешка, можно было табун купить. Голов так из двадцати.

Я бодро шлепала по звериной тропинке и кожей чувствовала страх оставшегося за моей спиной элвара. Страх не за себя, за меня. Тёрн, я точно знала, готов был обрушить в преисподнюю полконтинента со всем содержимым, лишь бы я была цела и невредима. Но он был еще и королем. А король всегда знает, кто и когда должен идти в бой. Если конечно он король, а не шут на троне. Тёрн же был рожден для короны Элвариона. Это было так же хорошо и правильно, как то, что небо голубое, а солнце всходит каждое утро. И это было ну очень хреново. Почему? Потому что короля угораздило полюбить ведьму. А ведьма попалась очень неординарная и сознающая свою ответственность за происходящее. Если бы я была проще и безалабернее, я бы согласилась на предложение Тёрна и вышла бы за него замуж. Я не хотела. Если честно, я боялась короны. Только дураки считают, что корона — это великолепно! Это власть, деньги, слава, возможность воровать всласть... простите, последнее — это уже о демократической системе правления. Там принято тащить все, что косо лежит. Не свое ж, государственное. Вот и прут вагонами. А надо — чтобы свое. Королю у себя воровать попросту глупо. Это же все его — земли, деньги, люди,... Что тут своруешь? Ночной горшок из золота на верхушке башни спрячешь? Так умные короли не делают. А глупые в королях здесь не засиживаются. И, читая сказки, я с улыбкой думаю о героях, которые получили корону — и не сбежали от такого подарочка до ближайшей границы.

Корона — это, прежде всего огромная ответственность за свою страну. Невероятная ответственность. Это ноша, которая давит от рассвета до рассвета. Это своего рода терновый венец (крест, солдаты с плетками и мучительная, а иногда еще и очень короткая жизнь — в комплекте). Обычный крестьянин отвечает за себя и свою семью. Дворянин отвечает за тех, кто живет на его землях. А король — как бог — один за всех. А за ним — никого. Только что его семья. Но и тут самодержца подстерегают опасности. Семьи королей тоже бывают разными. Какая-то семья — надежная опора в любой миг королевской жизни. Что бы там ни случилось — пожар, землетрясение, война, наводнение — они всегда будут рядом, и будут делать то, что лучше для страны. А может и так, что королевская семья окажется сворой жадных мерзких пиявок, сосущих кровь из страны. Я бы приложила все усилия, чтобы попасть в число первых, но я боялась, что стану камнем на шее любимого человека. Тёрн не понимал, о чем он меня просит — или понимал слишком хорошо. Его ведь специально готовили, чтобы стать правителем. Он был младшим сыном, но телепатом — и этим все сказано. И скажу честно — будь он простым элваром-телепатом, я бы ни секунды не раздумывала. Вышла бы за него замуж — и все тут! А так — боялась. Кто-то может и рвется к короне, так что ж, дураков на свете много, и не мне их вразумлять, прибить проще, но для меня страшнее трона пугала не придумаешь!

Размышления мои оборвались очень невежливым образом. Я сделала еще шаг — и прямо в нос мне уперся наконечник стрелы. Я потрогала его пальцем, убедилась, что он достаточно острый и укоризненно покачала головой.

— Мальчики, как вам мамочки разрешили взять такие опасные игрушки? Уколетесь еще ненароком, плакать будете...

Элвар, держащий у моего носа эту стрелу, вспыхнул так, что я подняла руки вверх.

— Деточка, в лесах области сохраняется высокая пожароопасность. Сделай милость, постарайся не сгореть со стыда, а то потом проблем не оберешься!

— Ты кто такая, девка языкастая? — раздался голос откуда-то сзади.

Это меня не удивило. Я отлично знала, как бесшумно могут передвигаться элвары. Они могли сопровождать меня сколько угодно, а я бы их и не заметила, пока лбом не врезалась. Тёрн пару раз продемонстрировал мне свои способности к маскировке, но потом перестал надо мной издеваться. А то! Вот представьте, идете вы спокойно по лесу или лежите на пляже в полном одиночестве, а потом тяжелая рука опускается тебе на плечо и грозный голос вопрошает:

— А что это вы здесь делаете, а?!

У кого как, а у меня первой реакцией было фугануть огнем метра на три. Пару раз Тёрн увернулся, больше не экспериментировал.

— Так кто ты и откуда? И что здесь делаешь? — повторил тот же голос.

— А твое какое хлюндячье дело? — я была невежлива, но исповедь в мои планы не входила. А врать я все равно не умею. Да и неблагодарное это занятие — врать элварам. Они наблюдательнее людей в сотни раз, так что все реакции секут не хуже детектора лжи.

— Не скажешь — пристрелю, — пообещал тот же голос.

— Вот напугали ежа голым задом, — проворчала я. — Вам какое дело? Иду и иду, ведьмы где хотят там и шляются, они такие!

И попробуй возрази!

— Сбой у меня случился при телепортации, вот я в ваших лесах и оказалась.

А что — не так!? Сбой, да еще какой! Хотели нас загнать на тот свет, а попали в прошлое. А подробности оставим для Директора нашего родного Универа.

— Коня не продадите? А лучше — двух!

— Так ты же ведьма? — издевательски спросил тот же голос. — Взяла да телепортировалась обратно!

— Ага, и влипла в скалу на полдороге. Или перенеслась частично. Или вообще оказалась где-нибудь в океане! Всю жизнь мечтала! Нет уж, буду на своих двоих добираться!

— А полететь — слабо?

— Если только с крыши на чердак. Я тебе кто — архимаг, силу на полет тратить!? Я пока еще обычная недоучка!

— Чего-то ты недоговариваешь! — подозрительно протянул тот же элвар из чащи.

— А ты вообще кто — загробный голос моей безвременно почившей совести? Я тебе душу открывать не обязана!

— А жить хочешь?

— А кто не хочет?

— Тогда пойдешь с нами к хозяину.

Упс! Вот об этом я не подумала.

— Какому — такому хозяину?

— Его Величеству Эрвасу.

— Кому? — не въехала я.

Что за Эрвас, блин!? Папочку Тёрна звали Леоникет, дедушку — Костантиниус. А Эрваса точно не было! Но спрашивать надо было осторожно.

— Эрвас? А не Константиниус?

— Его Величество Константиниус умер шестнадцать лет назад.

Если бы для меня это еще и что-то прояснило! Был. Умер. А где Леоникет? Но не спросишь же прямо? 'Ребята, я из будущего и точно знаю, что Эрваса не было! Куда вы Леоникета дели?'. Они же меня в психушку запрут. Или прибьют на фиг! А может это другой мир? Да нет, вот это — чушь! Я верю в себя и в свои расчеты. Скорее небо на землю грохнется, чем я ошибусь! Три раза пересчитывала! И еще один раз пыталась определить наше местоположение, но уже с другими заклинаниями. Получилось то же самое. Так что тут происходит?! Попробуем узнать!

— Ребята, а вам обязательно вести меня к своему королю?

— Да.

Прозвучало это так, что я поняла — отвязаться от них не удастся. Догонят и притащат! Ну ладно. Хотя бы информацию соберем.

— А вы хотите, чтобы я пошла добровольно?

Кусты зашуршали, и на поляну передо мной вышел еще один элвар. Довольно высокий, стройный, (толстые элвары такая же редкость, как благородные свиньи) с черными кудрями и темно-карими глазами. На вид — лет тридцать, то есть сколько угодно. Одет очень добротно и просто. Куртка, штаны, сапоги — все из ветличниковой ткани.

Ветличник — это такое растение типа льна, его культивировали оборотни и эльфы. Обработка материала занимала чертову прорву времени, но результат был выше всяких похвал. Вещи из ветличниковой ткани получались прочные, удобные, теплые в холод и прохладные в жару, легкие, практически немаркие, а чтобы порвать куртку из ветличниковой ткани, нужно было очень и очень постараться. Такая одежда могла защитить даже от легкой стрелы. Обратной стороной этой прелести была цена. Стоили такие курточки чуть ли не на тройной вес серебра, а эльфийские изделия — и того дороже. Но оборотни и эльфы между собой не цапались. Ветличник был такой сволочной культурой, что вырастить его больше тюка с трех гектаров никому не удавалось, даже эльфам с их зеленой магией. Спрос был огромный, предложение маленькое, а рынок практически свободен. Хотя было у меня одно заклинание...

— А что ты нам можешь сделать? Сейчас свяжем, рот заткнем — и понесем как оленя.

Я только фыркнула. Наивный элварский дедушка!

— Я хоть и недоучка, но по части проклятий мне равных нет. Вы меня понесете, а я тем временем нашлю на вас расстройство желудка! Все кусты в лесу пометите! Для этого и языка не требуется! Взгляда хватит!

— А если мы тебе глаза завяжем?

— Так вам время нужно. А мне двух секунд хватит!

— А у тебя их не будет, — произнес кто-то.

— Почему? — удивилась я.

Зря. Надо было к дереву прислониться, а не уши развешивать. Потому что какая-то сволочь меня таки оглушила метким ударом по голове. Сволочи все-таки эти элвары! Сволочи!

* * *

Когда я очнулась, было темно. Темно? Нет, это просто у меня на голове лежало что-то мокрое и холодное. Тряпка? Но когда я стащила ее, света не прибавилось. Пришлось включить 'Кошачье око' и только потом разглядывать комнату, в которой я оказалась.

Комнату? Фиг мне, а не комнату! Это была самая настоящая темница. И никаких окон здесь не было. Дверь была закрыта. Еще бы! Выпустить ведьму на свободу? Смешно! Хотя запирать ведьму еще смешнее. Я сейчас эту дверь разнесу на лоскутки, дайте только с мыслями собраться.

— Как тебя зовут? — прозвучал в темноте голос.

Я подскочила на метр вверх и резко обернулась. Оказывается, в камере я была не одна. А с элварессой. Высокая, симпатичная, с каштановыми волосами и темными глазами. Кого-то она мне напоминала, но кого? Хотя я столько элваров видела, что немудрено и забыть.

— Блин! Осторожнее надо! А если бы я огнем плюнула?! С шашлыком разговаривать затруднительно, знаешь ли!

— Знаю. Но ты бы ничего мне не сделала. Просто не смогла бы! Посмотри на свою шею!

Я дотронулась до шеи. Ох ты е-мое! Ошейник? И из чего он у нас? Хм, адамантовая проволока? Не хило! Стоит он столько, что можно три золотых статуи в мой рост за него купить, а прочность такая, что даже Тёрн со всей элварской силой с ним не справится! И кто это меня так? А главное — на фиг это надо? Противомагические ошейники делаются из специально очищенного и заговоренного серебра и делаются только в одном месте — в Универе. И наружу не продаются. Более того, им ведется строгий учет. А адамантовая проволока на кой? И почему тогда моя магия действует? Так она же направлена внутрь ошейника, а не наружу! Она не выходит за пределы круга! Но скоро выйдет! И тогда — остерегайтесь, сволочи и гады!

Я осторожно потянулась к проволоке магией. Ой, елки-палки! Вот это ни фига себе!?

В ошейнике я почувствовала ту самую магию, с которой уже сталкивалась два раза. Первый раз — четыре с лишним года назад. Второй — совсем недавно. Тот самый чертов коэффициент. Хм! Применять магию в этом ошейнике было возможно, но что толку? Заклинания искажались так, что себя я угробила бы скорее, чем врага. Это я узнала четыре года назад. Вот значит, оно еще, откуда пошло? И они надеялись, что меня, МЕНЯ можно этим удержать!? Да я сейчас внесу поправку, а потом расколошмачу здесь все вдребезги и пополам! А надо? Надо! Из принципа! Но сперва надо узнать, что тут к чему и за что — кому. А то еще невинные люди пострадают, Тёрн мне этого век не простит!

— Меня зовут Ёлка, — назвалась я.

— Странное имя.

— Это не имя, а прозвище ведьмы. Разумеется ненастоящее. А как тебя зовут?

— Аманда.

— Хм.

Женщина не солгала. Это я точно знала. Я не элвар с лиловыми глазами, мыслей не читаю, но самое примитивное заклинание третьего курса — 'врешь — не врешь'. Прочел — и стал чем-то вроде детектора лжи. Применяется только рядом с одним человеком, в приватном разговоре, а то искажений нахватаешь кучу! Почему и не нашло широкого распространения в жизни. Стоит рядом, метрах в трех, пройти еще одному человеку — и заклинание сбивается напрочь. Намного проще не полагаться на него, а разориться на пару эликсиров правды.

— И что же ты тут делаешь, Аманда?

— ....!!! .....!!! ......!!! — выразилась женщина.

Кстати — неоригинально. Я и похлеще слышала. Поэтому просто фыркнула в ответ.

— Лирика кончилась? Переходи к физике!

— К физике?

— Аманда, ну представь, что я свалилась с луны. Или еще откуда повыше. И здесь — новичок! Вот и расскажи мне, что происходит в Элварионе. Почему ты здесь? Это ведь не тюрьма?

— Нет.

— А что тогда?

Элваресса колебалась.

— Можно ли...

— Мне доверять? Знаешь, очереди здесь нет. Из претендующих на твое доверие. Так что решай сама. Но лучше бы ты объяснила мне, что тут происходит. Жертв меньше будет.

Элваресса несколько секунд мерила меня недоверчивым взглядом, потом махнула рукой и решила исповедаться.

— Это грустная история, Ёлка. У меня есть брат. Младший. Но по нашим законам женщина тоже может наследовать трон. Если она родилась старшей — и если в течение года докажет, что достойна править. Элвары к этому относятся очень лояльно. Да мы и вообще предпочитаем доверять политику женщинам, сама, наверное, знаешь.

— Знаю.

Когда же я спросила у Тёрна, почему они так лояльно относятся к женскому правительству, хотя и предпочитают семейные пары, приятель ответил мне достаточно просто.

'Если женщина — хорошая хозяйка и мать — у нее страна будет в полном порядке. Не будет ни воровства, ни разбоя, ни неурожая, ни плохих отношений с соседями. Потому что ни одна хорошая хозяйка не допустит бардака в своем доме, и ни одна мать не разрешит причинить вред своим будущим детям. Уж поверь мне, это доказано множеством примеров. Кстати, моя мать во время отцовских отъездов и путешествий правила страной одна — и все было в полном порядке'.

— Таким образом, корона предков переходит ко мне. Но братик умудрился недавно жениться. Ну не то чтобы очень недавно, лет тридцать назад. И жену он себе выбрал... редкостную! Такой твари еще поискать и не найти! Она из бедной семьи, но у нас же так! Женись хоть на крестьянке! А эта сучка, ..., ..., ...!!!

В общем, лирических отступлений у Аманды было столько, что мне проще будет пересказать все своими словами. В королевской семье, как вы уже поняли, было двое детей — старшая — Аманда и младший — Эрвас. Вобщем-то элвары жили дружной и веселой коронованной семейкой, пока Эрвас не женился, а Его Величество не заболел. Но все по порядку. Женился Эрвас вволю погуляв и женился по великой любви на такой стерве, что дальше просто некуда. 'И что он в ней нашел?! — поражалась Аманда, которая разрешила сократить себя до домашнего прозвища — Мэнди. — Ну, на мордочку она симпатичная, особенно если накрасится, но ведь дура безграмотная, крыска пронырливая, стерва недоученная! И фигура у нее как у доски! А братик на нее запал! И с чего бы это!?'

Я лично знала с чего, но говорить не стала. А если честно — все мужчины ловятся на одно и то же. На то, что им недоступно. И если женщина достаточно умна и стервозна, а также сохранила целомудрие, рано или поздно мужчина поведет ее под венец. Главное — не давать до свадьбы. Сладок запретный плод. Ну а любовь — дело техники. Хотя Мэнди я этого не сказала.

То ли Вольгиана была стервой, то ли дурой непроходимой, лично Аманда склонялась к обеим версиям, но женушка начала капать на мозги Эрвасу в том смысле, что быть принцем хорошо, но он же достоин большего! Он достоин короны! А сестра? А что — сестра! Она еще замуж выйдет! И вообще, разве она сможет править государством!? Она же ничего не соображает, не понимает, и все в таком же духе. Хотя у меня на этот счет были большие сомнения. Я уже насмотрелась на Мэнди. Не знаю как там ее братик, а вот она могла бы и полком командовать. Уж больно крутая мадмуазель. Даже сейчас чувствовалось, что она здесь принцесса, а не хвост от белки! Почти как с Тёрном. Кого бы он из себя не строил, а волчьи уши лезли наружу. Как он не прикидывался, у него словно на лбу было написано: 'КОРОЛЬ'.

Обрабатывала так милая Вольгиана своего супруга, обрабатывала — и достучалась. Как известно, капля камень точит. Она и проточила. Но при жизни отца братик хвост поднимать не смел. Все было прекрасно и любезно, Мэнди даже ничего не подозревала. А вот потом, когда старый король заболел и умер, на престоле осталась его жена. Нет, ничего плохого Аманда о своей мамочке не сказала, но, судя по всему, та была создана не для управления государством. Вот как наша Эля. Жениться бы на ней Тёрн мог, даже детей наплодить и все такое, но если бы с ним (тьфу-тьфу-тьфу, не дай мне Лес накаркать!) что-то случилось, оставить государство на Элю он не смог бы. Элварион она бы про... гадила и опустила ниже плинтуса за милую душу.

Вот и вдовствующая королева так же. Проблема была еще в том, что Мэнди не могла официально взять власть в свои руки. Она втихую управляла государством от имени своей матери, но дела становились все хуже и хуже. Как ни крути, а на троне должен быть король, а не декорация. Иначе все разболтаются. Аманда бы с удовольствием повесила пару-тройку десятков разных уродов, но мать запрещала ей, а остальные, видя такой расклад, постепенно отбивались от рук.

Мэнди продержалась бы, в конце концов, она все равно стала бы королевой после смерти матери, так что с ней побоялись бы связываться, но тут на сцену вышел Эрвас. И показал себя во всей красе! Он не заявлял вслух, что государство нужно оставить ему. Он просто искал сообщников. И нашел. Достаточно для переворота. Аманда недооценила сволочизм и жадность братика и его жены, которая, кстати говоря, шесть зим назад родила ему сына — Майдера! На взгляд Аманды — отвратительного свиненка. Но что могла поделать девушка!? Особенно если ее любимый пропал без вести где-то в море и ни один маг его найти не может.

На этом месте рассказа я фыркнула и заявила, что плохо искали. Лично я нашла бы. Аманда тут же поймала меня на слове, и я пообещала попытаться. Если выживем.

А в королевстве тем временем складывалась грустная обстановка. Вдовствующая королева сидела на троне, потихоньку распуская свой народ до непотребного состояния, Аманда пыталась управлять этим бардаком и тихо сатанела, а братец и его женушка интриговали и втихорца пакостили. Аманда честно призналась, что она не хотела связываться с ними и выяснять отношения. Как-то не ждешь подлости от родного брата. Тут я опять фыркнула. Экое открытие! Если бы нас предавали те, от кого мы ЖДЕМ подлости! Но увы! Это даже теоретически невозможно! Предают только те, кого мы любим и кому доверяем. А позавчера все сорвалось с цепи. Умерла королева-мать.

Причем умерла — странно. То ли отравилась грибами, то ли наоборот, грибы есть не хотела. В протоколе записали, что от отравления несвежими баклажанами а-ралерн, но это надо знать элваров, чтобы в такую чушь поверить! Баклажаны а-ралерн!? В том смысле, что баклажаны, тушеные с грибами, под сложным соусом? Да Тёрн при мне на спор бутылку аконитовой настойки (если кто не знает — одной пробирки на пять слонов хватит, если приготовлено должным образом) вылакал — и хоть бы что! Так, помутило слегка. Дня два! Он мне еще потом объяснял, что травить элвара — занятие бесполезное. Нет такого яда, который они бы не переварили с большим или меньшим вредом для организма. Первые четыре тысячи лет — вообще без всякого вреда, потому что регенерация у молодых элваров как у вампиров. Поэтому в баклажаны не верил никто. Но спорить не решались, потому как в столицу вошла верная Эрвасу дружина и наемники. Конечно, при желании элвары могли изрубить Эрваса со свитой на сувениры, но ... Вечно этот мерзкое словечко — 'но'!

Аманда в тот момент находилась далеко от дворца, на границе, где открылись новые ворота. Проверяла, как ее подданные разобрались с очередным прорывом нечисти. И услышав об этом событии, тут же рванулась обратно. Не добралась! По дороге на нее и отряд ее телохранителей напали элвары из личной гвардии принца Эрваса. Телохранителей перебили, элварессу взяли в плен и пока держат в подземелье. В стране разворачивается невесть что. Все считают Аманду пропавшей без вести и Эрваса пока терпят, потому что лучше уж такой правитель, чем вообще никакого. И потом — 'такой' — понятие растяжимое. Эрвас, хоть жена его под каблук и подмяла, все-таки не худший элвар планеты. Умный, образованный, может, он и справился бы с делами государственными, но тут у Аманды вся душа на дыбы вставала! Это ведь ЕЁ мать убили. Это ЕЁ трон и ЕЁ страна! И никакому Эрвасу она их не отдаст. Но пока приходится сидеть в темнице. Братик то ли готовит запасной вариант, то ли боится пролить родную кровь. Все-таки не водица колодезная. Но голодом ее не морят. Вода и пища не отравлены. Так пока и сидит, потому как выбраться не получается. А два часа назад к ней кинули еще и меня. Аманда постаралась привести меня в чувство, что ей и удалось в конце концов.

— Понятно, — протянула я, выслушав рассказ. — А твоего отца как звали?

— Костантиниус. А что?

— Да ничего. Просто уточнила.

Совсем ничего. Просто Амандой звали МАМОЧКУ ТЁРНА! Это что же — меня вместе с вероятной свекровью посадили!? Ну, звери, ну изверги!

— Надо отсюда выбираться, — твердо решила я.

— Интересно — как?

Яда в голосе Аманды хватило бы на сорок кобр, но я не обижалась.

— Как обычно — каком кверху! И не из таких переделок выбирались!

— Да неужели?

— Да факт! Слушай, а почему нас в одну камеру посадили? Тебя же должны были стеречь как зеницу ока!

— Должны. И что? Это же не замок!

— А что тогда?

— Охотничий домик Эрваса. Скромненький такой, всего три этажа и десяток слуг! Здесь тюрьму не обустроишь! А в этом подвале раньше наверняка хранили картошку и соленья.

— Очень может быть, — вздохнула я. — Жаль, что сейчас здесь ничего не осталось.

— Жаль. А толку с того?

— Закусили бы перед дорожкой.

— Да какой дорожкой! — взорвалась элваресса. — Ты что — не поняла!? Мы отсюда никогда не выберемся без разрешения Эрваса! На тебе магически заговоренный ошейник! Ты сгоришь, как только попробуешь колдовать! И ты еще на что-то надеешься!?

— Не ори, — оборвала я элварессу. — Лучше уж сгореть, чем попасть в лапы к твоему братцу. Если он родную сестру не пожалел — думаешь, меня помилует!?

— Ну... э...., — замялась Аманда.

— Вот и оно-то! И сказать тебе нечего! Ты что думаешь — тебя отпустят с миром!? Смешно! Ты — королева по праву наследования, так?

— Да, мы ведем свой род еще от...

— Того самого легендарного приятеля основателей. И что? Видишь ли, твой брат не сможет стать королем, пока жива ты, а чтобы это установить, надо просто взять твой платок, или носок, или хоть что-то — и обратиться к магу. Тот быстро скажет, что законная правительница жива, элвары покажут твоему Эрвасу красивую фигу и заявят, что смогут управлять государством и сами, а как только ты заявишься собственной персоной, отдадут тебе все полномочия. И ведь так и сделают, паршивцы! Но тебе от этого легче не будет! Даже если ты подпишешь отречение, Верховный Совет Элвариона потребует твоего обязательного присутствия и торжественного отказа на главной площади. Магия на элваров не действует, а если что — вы всегда можете разорвать ее кровью. Та магия, что действует — ее всегда можно обнаружить, потому, как грязным от нее смердит за километр. И что — ты удержишься от искушения принародно оторвать братику голову?

Лицо Аманды говорило мне, что она и сама задумывалась об этом, но признавать мою правоту не хотела. Еще бы, родной брат все-таки!

— Хорошо. Мало ли бывает чудес. Найдет твой братец на тебя такую управу, чтобы ты и во время отречения не пикнула. Но даже после отречения ты останешься в Элварионе и будешь очень значимой персоной. Короче, роднуля, дело твое табак. Шантажировать тебя ему нечем, а живая и на свободе ты братику не нужна. Картинку испортишь. Или тебя отравят, или зарежут, но в живых не оставят. Нравится перспектива?

— Очень, — хмуро ответила Аманда.

— Мне тоже. Козел твой братец, вот что я тебе скажу!

— Не говори так о нем! — Окрысилась Аманда. — Он мой брат! Это все Вольгиана! А Эрвас — он хороший!

— Ага, когда спит зубами к стенке, связанный по рукам и ногам!

— Ёлка!

— Да сто лет как Ёлка, тебе-то что с этого толку!? Вольгиана, говоришь, плохая?! Ну ты и наивняк! Может начала все это и впрямь Вольгиана, но продолжил твой брат! Крути не крути, а схватили тебя не по ее приказу! Если в человеке нет гнильцы, то его и не свернешь! Люди не фрукты, перезрев, не разлагаются! Можно шантажировать кого-то смертью любимых людей, но нельзя силком заставить человека или элвара убить свою родную мать! А если он сделает это ради денег или власти — значит это уже не человек и не элвар. Так, тварь божья!

— Ёлка!

— Ну что, что, что — Ёлка!? — взвилась я. И тут мне в голову пришла одна интересная мысль. — Аманда, ты хочешь узнать правду?

— Да! Очень!

— Если ты увидишь, что твой брат — скотина и сволочь — ты дашь мне возможность убить его?

На этот раз Аманда долго молчала. Я не была телепатом вроде Тёрна, но и так знала, что ей сейчас вспоминается. Не предательства и угрозы, а картины счастливого детства. И она не верит. Не хочет верить. Но потом девушка отняла руки — и я поняла, в кого пошел Тёрн. Хотя бы частично. Потому что лицо Аманды было копией лица Терна в те минуты, когда он приказывал кого-то убить или убивал сам. Только гораздо более женственной копией.

— Можешь убить его, если он действительно виновен в смерти нашей матери. Но я должна в этом убедиться. Сама.

У меня гора с плеч свалилась. Убить Эрваса я могла бы в любой момент. Даже с этим ошейником. Но если бы мне стала мешать Аманда... я не знала как справиться одновременно с двумя элварами, особенно когда одного из них надо убить. А другого и пальцем не задеть.

— Поговоришь — и убедишься. Сколько знаю таких типов как Эрвас — им необходимо осознание своей правоты. Он не сможет убить тебя без разговора, даже если Вольгиана будет настаивать на обратном.

Темные глаза женщины были полны тоски.

— Ёлка, ты и, правда, так думаешь?

— Да.

— А как ты собираешься добраться до моего брата? Он же сюда не придет?

— Так я сама к нему пойду! Поведут под руки, если попрошу!

— Не поняла?

— Сейчас увидишь.

Я провела рукой перед лицом, ставя простенькое заклинание иллюзии. Второй курс, магия маскировки, подраздел магии иллюзий, зачет сдан на отлично, экзамен — на отлично. Составить и привести заклинание в действие — дело пары минут. Надо только было включить в него нужный коэффициент. Вот так! Готово! Пока так, а попозже еще ошейник переплавлю, выкину куда подальше — и вообще нас не отличишь.

— Что это!?

Аманда захлопала глазами. Перед ней стояла точная ее копия.

— Видишь ли, ставить невидимость слишком хлопотно, да и плохо действует она на вас, элваров. Поэтому я придала себе твой облик, а на тебя сейчас наложу что-нибудь попроще, например, от зубной боли, чтобы от нас обеих магией разило. И когда твой брат пришлет за нами, стража не сможет отличить тебя от меня. Обе одинаковы, от обеих разит магией. Они поведут к твоему брату нас обеих, чтобы он разобрался сам. А там — поглядим.

— Ты не веришь, что Эрвас — хороший?

Я пожала плечами, накладывая на Аманду заклинание, которым студенты Универа пользовались чуть ли не каждую пятерку дней — при удирании в город.

— Аманда, я видела столько подлецов, что мне сложно верить в праведность Эрваса. Хотелось бы мне ошибаться, но, увы! Я часто оказывалась в выигрыше просто потому, что не верила в честность и порядочность людей и нелюдей.

Аманда подняла на меня огромные глаза, точь-в-точь, как у ее сына. Такой же невероятный фиалковый оттенок. Ох, только бы Тёрн меня выручать не явился! А то мы от прошлого в будущем взвоем.

— Ёлка, как бы мне хотелось, чтобы ты ошибалась!

Мне бы тоже этого очень хотелось. Но, похоже, я застряла здесь надолго. Ох, варрхит хэваррен!!! Я чуть не взвыла, понимая, что обещала вернуться немного пораньше. Да, Эрвас не заставил нас ждать. Но вдруг Тёрн решит, что меня надо выручать? Этого я допустить не могла. Надо было дать ему знать, что со мной все в порядке. Да и с матерью он не должен был увидеться. Ни в коем случае! Это будет грубое нарушение всех пространственно-временных законов!

Я сосредоточилась.

Возможность говорить друг с другом на расстоянии у нас проявилась достаточно давно. То есть у Тёрна. Возможно, он говорил бы так и с другими телепатами, но Элварион надежно хранил свои секреты. Его Величество спокойно общался только со мной, но не с другими магами. Вот и сейчас я сосредоточилась, потянулась к нему мыслью — и рассерженно зашипела. Далеко. Не дотянусь.

Аманда посмотрела на меня.

— Что случилось?

— Ничего, — вздохнула я. — Ничего хорошего. Я пыталась мысленно поговорить с одним другом, но...

Мне в голову пришла одна мысль.

— Аманда?

— Да?

— Ты не могла бы пожертвовать мне капельку крови?

— ЧТО!?

Глаза у элварессы стали просто квадратными. Я попыталась принять невинный вид. Но удалось мне это плохо.

— Ну, капельку крови. Что — сложно что ли!?

— Нет. Только зачем тебе!? Ты же не вампир!

— Да вашей кровью любой вампир отравится! — не выдержала я. — Аманда, просто сделай то, что я прошу, пока у нас есть время. Клянусь, что не причиню с помощью твоей крови зла ни вольного, ни невольного, ни умышленного, ни нечаянного, ни тебе, ни тем, кто повязан с тобой кровью, ни тем, кого ты любишь. Пусть покинет меня сила, если я нарушу клятву!

Кажется, Мэнди знала про клятвы магов. Во всяком случае, она спокойно протянула мне руку. Я взяла ее ладонь и повертела по сторонам головой. Вот с острыми инструментами у нас было сложнее. И как теперь?

Мэнди, кажется, поняла, в чем дело. И поднесла свою ладонь к губам.

— У элваров зубы острые, — усмехнулась она.

— И ушки длинные. А еще серый хвост, — не удержалась я, отлично понимая, что за такие шутки в зубах бывают промежутки. Элвары и сами отлично знали о своих смешанных кровях, а тот, кто слишком часто напоминал им об этом, мог в один прекрасный момент оказаться без зубов, ушей или хвоста.

— Держи кровь. И не советую так шутить с кем-то еще.

Я протянула ладонь и Аманда провела пальцем по линии, кажется, жизни, оставив кровавую полоску. Я кивнула и сосредоточилась. Имея родственную кровь, я могла очень многое — в том числе и найти своего друга хоть на другом конце планеты. И даже особых усилий прикладывать не стану. Кровь любого элвара — это сильнейший источник магии. Пусть сами они магией и не владеют, — но их кровь может горы сворачивать. Ладно, не будем отвлекаться. Надо просто позвать — забыть про ошейник — и позвать. Несложное упражнение, но на таком расстоянии!? Кстати, а на каком именно?

Я уверенно ломанулась сознанием за пределы темницы.

Сволочи, сволочи, сволочи!

И гады тоже!

Это ж надо меня так далеко от моих товарищей уволочь!? Часов шесть пешкодралом, если не семь с половиной. Ладно, если так же, им же хуже.

Всех лошадей уведу. Дом разнесу. И этих мерзавцев в подвал загоню. Пусть потом их археологи откапывают. Вот отсюда и откопают.

— Ёлка? Ты где?!

А я уже и забыла, что тянулась мыслями к Тёрну. М-да, полностью в моем стиле. Дотянуться — и отъехать в нирвану.

— Прикинь — в плену.

— Кто посмел!?

Говори мы вслух — у меня бы ушки от такого рева поотваливались.

— Твои будущие подданные. Нам надо серьезно поговорить. Сядь и слушай.

После того, как я изложила Тёрну всю ситуацию с Амандой, он некоторое время молчал — а потом принял решение.

— Мы выдвигаемся к тебе.

— Совсем ума лишился!?

— Нет. Я надену капюшон, она меня не узнает. И потом, мне просто очень нужно ее еще раз увидеть. Ёлка, клянусь, я ничем не дам ей понять, кто мы такие. Я просто должен помочь ей! Это же моя мать!

— Пока она еще никого не родила. А если мы вмешаемся, может и не родить.

— Глупости. Я уже существую. И я не стану ни о чем жалеть.

— А твоя страна!? Тут кое-кому корона уши не натирает!?

— Ёлка!

Я вздохнула. Мать и отца моего друга убили пять лет назад. На войне, как на войне. Страшно и грязно. И попавших в плен королей казнят в первую очередь. Наверное, из всех людей только я знала, как тяжело Тёрн перенес гибель родителей, как тосковал по своим близким... А я!? Если бы я была на его месте!? Что бы сделала я!?

Я закрыла глаза, обозвала себя мягкосердечной идиоткой — и дала Тёрну все ориентиры, вплоть до описания стен подвала.

— Лайре, солнышко. Через пару часов будем у вас. Или даже скорее. Ждите.

Я открыла глаза и широко улыбнулась Аманде.

— Вот и все. Теперь только ждать. Если твой братец не явится в ближайшие пару часов, это будет просто наглостью с его стороны.

— Думаешь, явится?

— Должен. Птичка в клетке, теперь надо ощипывать.

— Ёлка, не говори так.

— Хочешь сама убедиться в том, что он — редиска?

— Редиска?

Аманда даже улыбнулась.

— Нехороший человек. Элвар.

— Хочу.

— И что делать будешь, когда убедишься?

— Вырву с корнем. Все что под руку подвернется.

Я фыркнула. Кажется, моя вероятная свекровь, не без чувства юмора.

— А мне можно поучаствовать?

— Ёлка, если ты сможешь убедить меня в предательстве моего брата — делай с ним все, что твоей душе угодно будет.

Я злорадно потерла руки.

Ой, как я чего с ним сделаю!

Отдам на воспитание его родному племяннику. А пока.....

— Аманда, только у меня к тебе одна просьба.

— Какая?

— Разговор будем вести в моем стиле. Никаких объяснений. Не давать и не требовать. Просто и нагло хамим ему в глаза, как будто ты тут главная.

— Зачем?

— Чтобы узнать его подлинные намерения в твой адрес. Что у доброго на уме, то у злого на языке.

Аманда пару секунд размышляла, а потом вдруг залихватски тряхнула головой.

— Ну, ладно. Делай, как знаешь, а я поддержу.

— И ни в коем случае не признавайся, кто из нас кто.

— Ладно. А ты уверена, что сможешь справиться?

— Если я не справлюсь сама — максимум через пару часов к нам придет подмога. Они твоего брата на запчасти раскидают.

— Ёлка, но ты уверена...

— Я всегда во всем уверена, — оборвала я элварессу. — иначе мы бы с тобой сейчас не разговаривали. А теперь извини. Мне надо снять ошейник.

Глава 7

Рассказывает Лоррелайн ан-Астерра.

Ёлочка отсутствовала вот уже девятый день, и мне это решительно не нравилось. Группа идиотов во главе с Виктором сиднем сидела в Элварионе, выгнав из тронного зала всех посторонних. Они изрисовали пол и стены пента-, секста— и октаграммами, задымили окрестности различными курениями так, что элвары сбежали из дворца добровольно, иллюминация от заклинаний шла такая, что солнца не надо, но пользы от них было как от целебных и приворотных снадобий, что распространяли продвинутые УМы. Сама делать помогала. Берешь воду, чернила разного цвета, добавляешь сахара, соли или варенья по вкусу — и иди, вешай людям лапшу. И самое смешное, что раскупалось мгновенно! С гордостью могу сказать, что Ёлка такими гадостями не баловалась. Она предпочитала подрабатывать боевым магом и частенько гоняла упырей и вурдалаков по кладбищам. Тёрн решительно возражал, чтобы Ёлка рисковала жизнью, но когда моя девочка кого слушалась!? Вот и кстати получилось! Сейчас я могла быть уверена, что Ёлка выберется из любой ситуации. Жалко было тех, кто с ней связался!

— Лорри, немедленно в кабинет директора!

Я рванулась сквозь людей и стены, не разбирая дороги. Что-то о Ёлочке!? Нашли!? Или... Нет!!! Этого не может быть! Не может и все тут! Ёлка не должна умереть! У меня же кроме нее по-настоящему и нет никого!

Директор Универа ждал меня в гордом одиночестве в своем кабинете. Я влетела сквозь стену и преданно уставилась на него.

— Что случилось?

— Успокою тебя сразу. Вестей никаких нет. Пока.

Успокоил, блин!

— А что тогда случилось?

Директор покусал губы.

— Лорри, я понимаю, что спрашивать тебя об этом не слишком этично, но может у тебя есть что-то от Ёлки? Ногти там, или волосы, кровь, слюна, даже сопли сойдут...

Я захлопала ресницами.

— Это еще зачем?

— Хочу попробовать установить, где они могут быть.

— То есть?

— Лорри, ну ты же знаешь, что по вещи можно установить только, жив человек или нет. А вот чтобы найти его, нужно что-то из его тела.

— Ну так попробуйте найти эту элварессу или Тёрна, — предложила я. — Готова спорить на что угодно, что Ёлка их не бросит.

— Да я бы и сам поспорил, да только все твою внучку знают, — огрызнулся директор. — Ее верность скоро в поговорку войдет! Проблема в другом! Ни хрена от этих эвхарских элваров получить не удалось!

— Почему? — не поняла я.

— Потому что нет у них ничего! Они же своего повелителя как зеницу ока берегли! Все волосы, ногти и прочее тут же сжигалось в камине особо доверенными лицами. Через них же можно порчу навести!

Язык у меня зачесался так, что я не удержалась еще от одного вопроса.

— А как же семя? Через него тоже можно...

— Раньше никто не додумался, — директор мерил комнату шагами. — Дело в том, что аккурат с той войны этот элвар, хверон дагрыхх, ни с кем не путается!

— Не выражайтесь при даме, — скорчила я манерную рожу.

— А я и не при даме, дама уж сто лет как умерла, — директор сверкнул на меня глазами. — Лорри, не буквоедствуй! Мне нужно хоть что-нибудь от Ёлки. У тебя что-нибудь есть?

В том-то и дело что не было. Я призрак, поэтому ничего материального мне не нужно. В стирку я отдавала все Ёлкины вещи как раз перед ее отъездом, а волосы мы стригли три-четыре лунных круга назад. И тут же сожгли на жаровне. Что я директору и сказала. Антел Герлей покачал головой и опустился в кресло.

— Черт! Хвыгн ун граакс! Как все хреново, Лорри, как все хреново!

И я ничего не могла возразить. Действительно — хуже некуда. Утешало только то, что и элвар и Ёлка и эта их невеста — из — кислого — теста до сих пор живы и здоровы.

— А какая-нибудь магическая вещь не подойдет? Магия — это ведь тоже часть человека!

— Это да. Но не для поисков. Магия наложится на магию и получится винегрет.

— Но они хотя бы живы и здоровы.

— Толку нам с того будет, если они вернутся через сто лет!?

— Ёлка этого не допустит!

В свою внучку я верила. Ёлка часто повторяла, что не может терять время, слишком уж оно для нее драгоценно. А потерять целых сто лет!? Она никогда бы себе этого не простила.

* * *

Мы с Амандой недолго сидели в темнице. Часа три. Это вместе с моим пребыванием в беспамятстве. А на общение нам вообще больше часа не дали. Я едва-едва успела через ошейник на нас парочку заклинаний наложить. Я бы меньше провозилась, но уж больно крутое заклинание было заворочено на этой железяке. Кажется тот, кто его ляпал, старался все предусмотреть. И то, и это. Ошейник просто реагировал на малейшее магическое или физическое воздействие повышением температуры. Шею мне обжег, зараза такая. Все, выставляю счет Эрвасу. Если Мэнди его и пощадит — уж я точно прибью за свой ожог. И пальцы тоже слегка прижгло. Но я все-таки умудрилась наложить на себя заклинание иллюзии под Аманду, причем такое, что выдержало бы даже ощупывание. На элварессу было наложено, так, на всякий случай, заклинание от магического воздействия. Что-то вроде зеркального щита. Один удар точно выдержит, а потом я подключусь. И все сделано было очень вовремя. Потому что в дверях уже стояла стража.

Не иначе как братик прилетел на крыльях родственной любви. Смешно, но мне тоже было его жалко. И Аманду жалко. И тоже не хотелось верить, что Эрвас сам во всем виноват. Хотелось верить, что это его враги на предательство подбили или жена-стерва, а сам он лилейно-бело-прекраснодушный. Не верилось. А еще я думала, что уже десять лет не видела своего младшего брата. По меркам мира техники — три года. Каким-то стал теперь Игорек? И что бы я сделала, если бы это мой брат поступил так со мной? Ну, пусть не ради королевства, но ради....

Пусть ради отцовско-материнского наследства. Если бы он, допустим, устроил маме с папой несчастный случай типа поганки в маринаде, а потом решил отхапать у меня все, что они нам завещали. Ну, там машину, квартиру, дачу, дело... Став ведьмой, я поняла, что мне это глубоко безразлично. С брата стоило бы содрать шкуру, но исключительно за то, что он напакостил родителям. Что же до меня? Руки целы, ноги целы, голова есть, магия всегда при мне — я еще и не такое себе заработаю! А Аманда? В ее случае проблема смотрелась по-другому. Эрваса прибиваем гвоздями к забору и говорим, шо так оно и було, Вольгиану по-тихому топим в ванной, а ребенка воспитываем самостоятельно, следя, чтобы из него или нее скотина не выросла.

С другой стороны, что, если Эрвас будет лучшим правителем, чем Аманда? Хотя... какая мне разница? Мне неважно, каким правителем будет Эрвас. В книге жизни записано, что после Константиниуса на троне будет Леоникет. А если не будет Леоникета, обвенчанного с Амандой, то не будет и одного элвара с фиолетовыми глазами. А это меня волновало гораздо больше всего остального.

Стражник вошел — и обалдел на пороге.

— Вы... ты... это... кто!?

Я могла гордиться собой. Довести элвара до заикания — это круто.

— Чего смотришь — рявкнула Аманда, которую разобрал дикий хохот. — Закусывать надо!

— Я... это... я... как бы.... Да не пил я!

— А тогда — занюхивать, — авторитетно поведала я. — Чего пришел!? Пожрать принес?

— Не-а.

— А выпить? — Это уже Аманда. Блин, если решусь выйти замуж за своего элвара, больше всего буду жалеть об отсутствии свекрови! Мы бы с ней сработались!

— Тогда иди, откуда пришел, — милостиво разрешила я.

Элвар послушно развернулся и вышел.

Нас обоих пробило на дикий смех. Скорее даже лошадиное ржание. Остановиться просто не получалось. Как посмотрим друг на друга — так и накатывает волной.

Тем временем к нам в камеру заглянул уже другой элвар. Постарше.

— Кто из вас Аманда!?

Так мы тебе и признались. Наивный чукотский юноша!

— Она!!!

Мы указали пальцами друг на друга, а потом замотали головами и повернулись в разные стороны.

— Врет она все! Это я!

Элвар пожал плечами и кивнул кому-то за спиной.

— Берем обоих, пусть хозяин сам разбирается!

А уж как мы-то с ним разберемся, — посулила я, когда мне начали тыкать в спину гнусной и острой железякой. Уж как я-то разберуся.....

Братец сидел в комнате за накрытым столом и в ожидании нас трескал жареную курицу. Кажется. Может, и утку, но по запаху — это была вкусная жареная птица. Аж слюнки потекли от голода. А нам он еду прислать не позаботился. Скотина!

Вот именно...

— Привет, козел.

— Здорово, скотина, — поддержала меня Аманда.

Растерянная, но согласная помогать. Нравится мне будущая — кто она мне — свекровь? Ага. А замуж за Тёрна придется выйти. А то следующую невесту ему вообще черт знает какую подсунут.

Братец ошалел и захлопал глазками, но я не была настроена на пощаду.

— Я тут сижу, голодная, холодная...

Это уже Аманда. Правильно, надо начинать по очереди и не затягивать паузы.

— В камере без евроремонта и всяких удобств...

— Да еще с невоспитанной соседкой!

— Подсунул какую-то ведьму — и доволен, паразит!

— А у самого чуть ряха от жира не лопается.

— И камзол на брюхе по швам трещит!

— МОЛЧААААААААААААААААТЬ!!!

И он надеялся нас этим остановить? Наивный чукотский юноша! Ша!

— Какой несдержанный мальчик.

— Певцом ему не быть.

— Ничего, подаянием заработает.

Этого Эрвас уже вынести не мог.

— Кто из вас Аманда!?

На этот вопрос мы опять ответили однозначно.

— Она!!!

Мы указали пальцами друг на друга, а потом замотали головами и повернулись в разные стороны.

— Врет она все! Это я!

Обе фразы мы произнесли так слитно, словно год репетировали.

Братец замотал головой и стал окончательно похож на шарпея.

— Мэнди, мне нужно серьезно с тобой поговорить.

— Говори.

— Слушаю.

— Это секретно и очень важно.

— Какие могут быть от меня секреты!

— Ты что — родной сестре не доверяешь? Я тебе не Вольгиана! — это уже я.

— Мэнди, мне очень неприятно начинать этот разговор, — вздохнул Эрвас.

А мне приятно, да? Это типа он в подземелье сидел, да!? Лицемер паршивый!

— Давай закончим его, — предложила я.

— О чем с тобой разговаривать, — вздохнула Мэнди.

— Ладно, если ни одна из вас не признается, придется мне говорить с обоими, — принял Соломоново решение элвар. Кто б ему сказал, что Соломон был мудр для других, а не для себя!? А вообще, то, что он так легко согласился посвятить в семейные дела постороннего человека, говорило только о том, что Мэнди в его планах на дельнейшую жизнь не значится. И, кажется, она это поняла. Ой! А пихаться-то зачем!? Подумаешь, ушла в нирвану!? Все равно этот осел ничего нового или умного не скажет! А что он там говорит?

-..... Ты сама понимаешь, что женщина не может наследовать после родителей! Достояние женщины — это ее приданное. Оставлять тебе целую страну — глупо! Ты с ней просто не справишься!

— У нас действует право первородства. — Это мне Тёрн объяснил.

— Да и со странной я справлюсь получше тебя.

Эрвас надменно пожал плечами. Типа 'все бабы — дуры'!

— Это все глупости. Мэнди, я не желаю тебе зла, но ты должна уйти.

— В странствия или в монастырь?

— На х... или сразу в могилу?

Какие выражансы моя свекруха знает! Это круто!

— Я просто вывезу тебя за границу. Пойми, это лучший вариант из возможных. Мэнди, ты сама понимаешь, что отец оставил бы все наше достояние мне, если бы пережил мать.

— Брехня.

— Наглая и беспардонная.

— Если уж на то пошло, я больше похожа на отца!

— А ты вообще в материнскую породу.

— Вот правду говорят, в семье не без урода!

— Но в нашей семье ты уже родился.

— Зато пять следующих поколений нормальными будут.

— Бедная наша семья...

— Наоборот, богатая.

— И то верно.

— Моя семья — это моя жена! Вольгиана! — взвился Эрвас, не выдержав нашей перебранки. — И другой семьи у меня нет.

Правильно. А когда я тебе кое-что оторву, тебе и эта будет без надобности!

— Вот и сиди в семье, — отрезала Мэнди.

— Сядь на хвост и не вякай, — поспешила добавить я. — А со страной я получше тебя управлюсь.

— И ради моей семьи, ради Элвариона и всеобщего блага я должен сделать то, что мне не нравится. Аманда, ты должна подписать отречение. Добровольно.

— Счаззз!

— Шесть раззз!

Мне-то было по фиг, я так Аманде и предсказывала, а вот элваресса, кажется, не на шутку разозлилась.

— И сколько я проживу после его подписания?!

— День? Час? Минуту?!

— Ты что думаешь — я полная дура!?

— Да я раньше твою сучку в гробу увижу!

Я понимала, что провоцирую Эрваса, но выбора не было. Аманда должна увидеть его в самых правдивых красках, иначе фиг она мне поверит.

За стеной слышался смутный шум. Что-то там вроде как уронили. Интересно — 'что' — или 'кого'!?

— Кого, — вкрались в мою голову знакомые чужие мысли. — Сейчас буду у вас.

А вот и кавалерия. Все, Эрвас, пиши завещание в трех экземплярах и глотай обезболивающее. Сейчас тебе будут отрывать голову. Тёрна я знала. Если мамочка кого и помилует, то уж сыночек от любимого дядюшки точно ни рогов, ни ногов не оставит. А дядюшка тем временем разорялся, не подозревая о близком приходе своей страшной и ушастой смерти.

— Не смей так называть Вольгиану!!! Ты мизинца ее не стоишь! Ты даже землю, по которой она ходит целовать недостойна!

— А кто еще мизинца ее не стоит!? Наша мать!?

И Эрвас заглотнул крючок вместе с рукой.

— Эта дура всю жизнь меня ущемляла! Ничего хорошего для меня не сделала! Она обязана была оставить все мне! И регентство и корону! Старая гадина!

Глаза Аманды потухли.

И я шагнула вперед, заслоняя ее.

— Сам ты козел! Ты б ей спасибо сказал, что она аборт не сделала, она тебя родила и вырастила, а ты еще права качаешь? Иудина душонка!

Эрвас не успел ответить мне. Аманда не успела прийти в себя.

Потому что из-за двери донеслись звуки побоища.

Хрипы. Стоны. Лязг мечей.

— что там происходит? — вскинулся Эрвас.

Я очаровательно улыбнулась предателю.

— Скажи, Васик, ты знаешь, как выглядит персональный звиздец?

— Сейчас узнаешь, Эрсечка, — поддержала меня Аманда.

До Эрваса дошло очень быстро.

— Так это за тобой?! Но как!? И кто!?

— На том свете узнаешь!

— А ты мне ворота откроешь, — вдруг взвился с места элвар, выдергивая из ножен длинный узкий клинок. Аманда побледнела. Это уже не баклажаны травить. Тут все на виду. Родной брат готов ее убить, только чтобы — что?

А, неважно! Все равно облезнет! И обрасти не успеет!

Меч взлетел над головой элварессы. Но опуститься не успел. Я отпихнула Аманду — и вскинула руки, отводя Эрвасу глаза. Удар ушел влево и пропахал изрядную дыру в обивке стены. Я приготовилась поплясать так еще минут пять. Но не понадобилось. Эрвас выдернул меч и опять занес его над головой. Мои пальцы сложились в нужную фигуру. И в следующий миг в комнату ворвался Тёрн.

Сориентировался он мгновенно. Мэнди отлетела к окну. Я — в другую сторону. А элвар неуловимым движением скользнул к Эрвасу.

— Ёлка! Ты жива?

— А что — не видно!? — отозвалась я.

— Не видно. Снимай личину. А я пока разберусь с этой паскудой.

Я улыбнулась — и провела пальцами в воздухе, словно сдергивая покрывало.

— Сука!!! — взвыл Эрвас.

И тут же заткнулся. Отражать град ударов, который обрушил на него Тёрн — и одновременно ругаться у мерзавца не получалось. А Тёрн все наращивал и наращивал темп. Мелькал в левой руке короткий кривой кинжал. Свистела, рассекая воздух сабля. Пела и гудела, разогреваясь просто от скорости движения.

Тёрн атаковал, развернулся ко мне спиной — и я заметила на плаще несколько неаккуратных темных пятен. Ранен!?

— Нет. Это чужая кровь.

Я перевела дух. Если с его величеством чего случится, Директор с меня шкурку на сувениры пустит!

— Вот меркантильная особа! А я-то думал, ты обо мне заботишься!

Забочусь. Но вслух этого никогда не признаю. И вообще, изволь не отвлекаться, когда убиваешь родного дядюшку!

— Я его все равно пришибу. Даже если попутно начну романсы распевать.

— Сначала пришиби — потом романсы.

Я поползла по полу поближе к Аманде. Так, на всякий случай.

— Твой друг хорошо владеет оружием? — спросила Аманда.

В голосе женщины звенели странные нотки. Я передернула плечом.

— Расслабься, подруга. Если мой приятель решит кого-то убить — можно смело заказывать венок с красивой надписью.

В этот момент Тёрн как-то извернулся — и полоснул Эрваса по животу. Несильно. Царапина. Внутренности, во всяком случае, не вывалились.

— Не убивай его, он нам живой нужен! — взвизгнула я.

— Еще чего! Живенько считай его память — и хватит! Нельзя оставлять в живых такого поддонка!

В отличие от своего противника, Тёрн даже не запыхался. Не то, что устать, у него даже дыхание не сбилось.

Еще бы!

Тёрн вовсю пользовался своими способностями в бою. И получалось классическое: 'Я знаю, куда ударит меч моего врага, еще до того, как он его поднимет'. Элвара и тренировали с учетом этой его особенности. И получалось — восхитительно. Живая машина смерти.

Мэнди тронула меня за рукав.

— Ёлка, он мой брат.

— Нет, — отрезала я. — Он сам отрекся. Ты слышала. Я слышала. И я знаю, что говорили Основатели. И ваши Создатели — тоже. Предатель — хуже рака. И должен быть немедленно удален, дабы не разросся и не заразил всех, кого можно и нельзя.

— Но...

— Нет.

И Мэнди отступила. Но покачала головой.

— Ты — жестока.

— Я — боевой маг. Буду, — просто пояснила я. — Глупо оставлять за спиной живого зомби. А твой Эрвас — он и есть. Живой, но зомби, агрессивный, подлый и обязательно нападет. Ему корона остатки мозгов вынесла.

— правильно! — Тёрн парировал очередной удар Эрваса кинжалом, взмахнул саблей — и дядюшка оказался крепко приколотым к стене. Меч пробил ему середину груди.

— Считывай память, — подбодрил меня элвар.

И уже только для меня:

— Сделай вид, что считываешь, с остальным я и сам справлюсь. И тебе сейчас все расскажу.

Я повиновалась. Подошла, протянула руки, усилием воли вызвала вокруг ладоней несильное свечение — дешевая обманка выученная еще на первом курсе.

Эрвас задергался, но где ему бедному, было тягаться с элваром-телепатом. Тем более таким, как мой Тёрн! Высший уровень, не хвост свинячий!

— Вот спасибо!

— Ты читай, не отвлекайся!

Чем элвар и занялся.

Мэнди стояла вся бледная, но нам не мешала. За руки не хватала и в обморок не падала.

— Готово. Если вкратце — сам он просто дурак. Кобелировал почти до тысячи лет. А потом нарвался на Вольгиану. Кстати посмотри. Симпатичная стервочка, верно?

Тёрн взглянул мне прямо в глаза — и я ощутила, как мой мозг заполняют образы. Лица. Люди. Голоса.

Вольгиана действительно была хороша. Милое, почти детское личико, редкость среди элваров, красивых хищной и жестокой красотой. Пухлые губки, удивленно вскинутые (читай — умело выщипанные) бровки, огромные голубые глазки — и при этом натуральные светлые волосы. Весьма искусно уложенные в 'естественном беспорядке'. Ага, очень небрежном и безыскусном. Шесть золотых и три часа работы опытного мага.

Такая могла и навешать лапшу на уши.

— Чем и занялась. В семье бедных элваров...

— Бывают и такие?

— Еще как. То есть они не настолько бедные. У них есть крыша над головой, работа, им очень неплохо живется рядом с нищими, но... у нас каждый получает пропорционально своему труду. А если ты не хочешь работать, то есть вообще не желаешь и почти ничего не делаешь — с голоду не помрешь. Но и шиковать не будешь. А ее родители работать век не желали. Предпочитали сидеть на шее у государства. И не перебивай!

— Слушаюсь, твое вашество!

— Цыц! Так вот! Вольгиана сделала все, чтобы попасться ему на глаза. Пококетничала. Но в меру. И начала пудрить остатки мозгов. Я девушка исключительно честная, в кровать (сеновал, поляну, да хоть куда) только после свадьбы, это единственное, что я могу отдать своему мужу.... Он попался. И повелся. Вываживала она его больше двух лет.

— Терпение, однако!

— Ты меня уж лет десять маринуешь! И что? Жду, как миленький!

— Щас еще и огребешь, как миленький!

— Виноват. Исправлюсь. Больше ждать не стану.

Я зашипела, но ругаться вслух не стала. Потом ему по шее настучу. Никуда не денется.

— Влюбился и женится.

— Еще одно слово — и точно не на мне!

— Молчу.

— Что!?

— Ладно-ладно, — ухмыльнулся этот зубастый. — Слушай дальше. Выйдя замуж, Вольгиана потихоньку начала обрабатывать своего мужа. Я так понял, что ей хотелось денег и власти. Причем, она должна лежать на диване, а кто-то должен это все обеспечить. А еще ей хотелось быть королевой.

— Пфффф! Идиотка.

— Это для тебя корона — бремя. Ты — понимаешь, что трон — это тяжкий крест. А для нее это была возможность блистать. Властвовать. Царить и править. И она не выдержала. Начала прочищать мозги мужу. У нее был только этот выход. А иначе ей никак было не стать королевой.

Что верно, то верно. Элварам вообще во многом было плевать на преемственность. Бывало и так, что король оставался без наследника. Бывало и по-другому. Когда правитель видел, что его дети править страной не могут, он просто передавал трон элвару, способному управлять. Кстати, очень часто на троне сидели телепаты, без оглядки на их происхождение. Были бы воспитание да характер подходящими. И Аманду никто бы менять не стал. Предложили бы ей на выбор десяток парней, чтобы одна не сидела, а правили семейной парой — и царствуйте на здоровье. А там и на ваших детей посмотрим. Удадутся — хорошо. Нет... ну не судьба. В другом поколении может и что приличнее вырасти.

И самое обидное, Эрвас ведь был бы тоже не самым плохим правителем. Если бы ему все досталось законно. Но — нет. И он сорвался.

— За что и поплатился. Не отвлекайся. В заговоре участвовали всего два десятка элваров. Сама Вольгиана. Её родители, таки поднявшие попу с дивана. Отец ее стал командующим белой гвардией. Чуешь?

Гвардия элваров в мирное время была невелика. Всего три тысячи человек. То есть клыкастиков. И их делили на три части. Черная, Серая и Белая гвардии. Элвариону этого хватало с избытком. И в гвардии шли по призванию души. В черную — патрули границ. В серую — поддержание порядка в стране. В белую — ради охраны королевской семьи, а также замков личных королевских вассалов. Ну и парады, там, смотры, охрана посольств...

Но не надо думать, что она была самой престижной. Скорее наоборот. Элвары все-таки волки, а не болонки. И пребывание во дворцах для многих из них просто... утомительно. Так что самой престижной была черная гвардия.

— Думаешь, гвардия в заговоре?

— Нет. Не вся. Еще пять элваров на ключевых постах там. А приказ приказу рознь. Можно сказать 'ловите королеву', а можно 'хватайте самозванку'. Понимаешь?

— Вполне. Белую гвардию разыграли втемную.

— Ага. Сестренка Вольгианы и ее муженек. Еще шестеро во дворце, причем один — на кухне. Так что баклажаны — вполне объяснимы. И четверо из прислуги.

— И этого хватило для заговора?!

— Вполне. Я полагаю, есть и кто-то еще. Но Эрвас его не знает.

— И это все его знания?

— Да. Кроме еще одного. Вольгиана с Дирмасом сейчас в его родовом замке. Ее родители и сестра во дворце. И надо поспешить, чтобы застать их врасплох.

— А ситуация в вашем королевстве?

— Если справимся, большая часть элваров и знать не будет, что тут чуть переворот не устроили.

— Это как?

— Белая гвардия ловит безумную ведьму из вампиров, которая пыталась убить королеву. И для этого замаскировалась под ее дочь. Во дворце всем объявлено, что Аманда болеет. Тоже отравилась с матерью. Но оказалась сильнее и ее организм борется. Сейчас у ее постели ее родные по брату.

— Уроды! Удоды! Ее же во дворце не было!

— Ёлка, не стоит недооценивать заговорщиков. Ты вот можешь надеть чужую личину. А они нет?

Я смутилась.

— Но меня можно распознать.

— Полагаю, что они подобрали хорошее заклинание.

— Ага. А остальные?

— Тоже во дворце. И двое с Вольгианой и Дирмасом. Так что нам надо спешить.

Я кивнула.

— Все ясно.

— Ёлка, что ясно!? — среагировала на мой кивок Аманда.

— Многое.

Я вкратце пересказала ей все, что узнала от Тёрна. Аманда мрачнела и на глазах наливалась злостью. Сверкали глаза, сжимались кулаки, из-под полных красивого рисунка губ показались в бешеном оскале немаленькие клыки.

— А чем отравили мою мать? И кто?

— ???

— Повар на кухне добавил один компонент яда. А слуга, который подавал пищу королеве (естественно, после того, как ее попробует) — второй.

Я пересказала это Аманде.

Лиловые глаза сверкнули.

— Тогда... высшие силы, как же мне добраться до черной или серой гвардии!?

Тёрн улыбнулся.

— Доверьте командование мне, Аманда. Я не желаю вам зла. И предлагаю сейчас марш-бросок до замка, в котором засела Вольгиана. Это не так далеко отсюда. Пять часов быстрой скачки. А в каждом замке стоит камень связи с гвардией. Конечно, только с серой, но нам за глаза хватит. Они-то не при чем. К ним Эрвасу никого впихнуть не удалось.

— Оно и понятно. Все родственники его женушки — шаркуны паркетные, немочь бледная... Куда им за нечистью охотиться!

Тёрн не стал спорить.

— В замке нас не ждет огромное войско. Так, элваров тридцать. Мелочи.

— Тридцать элваров!? И один вы? Нереально.

— Неправда, — искренне обиделся Тёрн. — Ни хвоста не один! А с боевой ведьмой. Вряд ли Ёлка даст мне даже мечом помахать.

— Да ладно уж. Десяток твой. Я не жадина, — проворчала я.

— вот видишь.

— Вижу, — улыбнулась Аманда. — А как вас зовут?

Тёрн запнулся на полуслове. Не называть же родной матери свое имя?

— Его зовут Эст, — поспешила я на помощь. — Просто Эст. И не спрашивай о большем, ладно?

Аманда кивнула.

— Эст, ваш план безумен. Но выбора у меня нет. Я согласна на все.

— вот и прекрасно. — Элвар мигом стал образцом деловитости. — А теперь добиваем этого — и по коням.

— А здесь больше никого живого нету? — уточнила я.

Тёрн глухо фыркнул из-под плаща.

— После меня?

— Действительно. Извини. Ты его добьешь — или я?

— Разумеется, я.

— Но... — попыталась вмешаться Аманда...

Поздно. Её еще не родившийся сын шагнул вперед. Рука его легла на рукоять сабли. Одно движение — выдернуть ее из Эрваса. Второе — резко рубануть наискосок.

И на пол по стене сползают уже две половинки. Тёрн просто разрубил дядюшку наискосок — от плеча до паха.

Я зажала рот рукой — и вылетела из комнаты. В дверях мы столкнулись с Амандой. Ее стошнило, а я все-таки удержалась. И похуже видела. Главное — вовремя уйти от... объекта.

Тёрн вышел вслед за нами.

— Как вы тут?

— Нормально, — отозвалась я, помогая Аманде вытереть рот.

Тёрн, так же, не снимая капюшона, подхватил свою матушку под локоть и деликатно направил к входной двери. Правильно. На свежий воздух ее!

Одновременно элвар умудрялся разговаривать со мной.

— Ёлка, а ты уверена, что нельзя назвать мое настоящее имя? Или хотя бы прозвище?

— Нельзя. Во-первых, мы не имеем права предвосхищать будущее, а во-вторых, она все равно пока тебя не знает. Она тебя даже пока в проекте не родила! И папочка твой невесть где шляется...

— Ладно. Как скажешь.

— Так и скажу. Где ты нашу подругу оставил?

— За дверью.

— Вместе с трупами?

— Ну и что? Этого еще мало за все, что она хотела нам сделать!

— Все-таки...

— И то, что она дура, ее не оправдывает. Что б ты знала, за покушение на короля у нас полагается смертная казнь. Уже лет так сто пятьдесят. Тысяч.

— И она дура, и ее это не оправдывает.... Иди, проявляй родственную заботу.

Тёрн послушно подошел и протянул Аманде кусок занавески.

— Вытри лицо. Нам надо спешить.

— Куда?

Я прислушивалась к разговору, одновременно убирая остатки иллюзии. Кожа чесалась, как от крапивы, зато на ощупь я была бы точно как Аманда. Только вот не пригодилось. Обычного заклинания хватило бы.

— Надо как можно скорее арестовать Вольгиану — и казнить ее, пока она не сбежала.

По лицу Мэнди было видно — идея побега главной гадины не вызывает у нее отторжения.

— Лучше я просто ее вышлю.

Аманда бросила последний взгляд на место своего заточения — и украдкой вытерла слезинку со щеки.

— Казните. Проще будет, — поддержала я друга. — Хороший конкурент — мертвый конкурент.

— Все-таки он мой младший брат. Был, — невпопад ответила Аманда. Но я поняла.

— Был. А Вольгиана тебе вообще ни с какой стороны не родственница. Что ей помешает так воспитать сына, чтобы он через двадцать — тридцать лет пошел на тебя войной!?

— А я объявлю их вне закона?

— Ну-ну. По коням?

— Как скажешь.

Ох и сказала бы я тебе, пацифистка хренова! Но лучше скажу кое-кому другому.

— Тёрн, ты понял, что нам надо делать?

— Мою маму мы спасли. Теперь — прибить Вольгиану с отпрыском?

— Да.

— Мама не согласится.

— А ты сперва прибей, а потом спрашивай разрешения. Позаботиться о ней до возвращения твоего отца — это твой сыновний долг. Сам понимаешь, она просто не решится их казнить. С Эрвасом-то полчаса комедию ломали. А если Вольгиана хоть чуть-чуть поумнее гоблина, она моментально разжалобит Аманду, а потом, когда все подзабудется, ударит в спину. Я бы так и поступила.

— Хорошо, что ты не строишь против меня интриг.

— Еще не хватало.

— Кстати, — взгляд элвара остановился на ошейнике. — А ЭТО что такое?

Я опустила глазки вниз.

— Напали, оглушили, надели. Я потом его проплавлю и сниму.

— Еще чего!!!

Мысли элвара были полны ярости.

— Ну-ка иди сюда.

Я послушно подошла почти вплотную к элвару.

— Бесполезно. Это или ключик искать, или специальный напильник.

Тёрн задумчиво кивнул. Адамантовая проволока — это вещь...

— А что может быть ключом?

— Или у кого он может быть...

Нас озарило одновременно. Я бросила взгляд на дверь — и заколебалась. Как-то... не хотелось мне туда идти. Тёрн потрепал меня по волосам.

— Ждите здесь. Я сейчас.

Я одарила его благодарным взглядом. Вообще-то в анатомичке я видела трупы и похуже Его Несостоявшегося Величества Эрваса, но... я все-таки не некромантка!

Элвар вернулся через пять минут.

— Ну-ка стой смирно.

К проволоке было приложено что-то небольшое и холодное. Она тихо щелкнула — и распалась на две части. Я с удовольствием стащила гадость с шеи и сунула в карман.

— Потом исследую. На досуге.

— Может, лучше выкинешь?

— Директору подарю! Ему тоже будет интересно.

Больше элвар спорить не стал. Сунул ключ в карман — и кивнул.

— Дамы, на выход.

Мы послушно, как ёжики, пошли к конюшне. Я видела два тела элваров, но ни один не шевельнулся. Если кто и выжил, он успешно притворялся дохлым и молчаливым. Аманду слегка покачивало, и Тёрн поддерживал будущую мамочку под локоток. Эля с оседланными лошадьми ждала нас у крыльца.

— Долго же вы разбирались, — протянула она.

— Сколько надо, — огрызнулся Тёрн.

— Меня тут чуть комары насмерть не загрызли, — продолжала капризничать элваресса.

Тут уже не выдержала и я.

— Окстись, нахалка! Какие комары!? Да они просто дохнут при одном взгляде на элваров!

— Это от тебя они травятся, — огрызнулась Элька. — Ой! А кто это!?

Глаза у нее стали по пятаку.

— Если сейчас же не заткнешься, это будет твое последнее зрелище в этом мире! — рявкнула я.

— Но... я...

— Заткнись!!!

— Засохни!!! — рявкнули мы на пару с Тёрном.

Элька надулась и захлопала длиннющими ресницами.

— Вы...

— Молчать! Иначе Мэвис станет твоим вдовцом раньше, чем ты — его вдовой.

Эля засопела, но примолкла. Жаль, что ненадолго. Что ты, предупредить ее не мог, что ли!?

Последняя мысль относилась уже к Тёрну.

— Да, не мог. Я ей сказал, чтобы она молчала, но дура она и есть дура, — оправдывался элвар, помогая мне забраться в седло.

Лошадь подозрительно косилась на меня лиловым глазом и всхрапывала. Почему я не взяла с собой на прием метлу!? Летела бы сейчас, как порядочная ведьма! И вообще, могла бы прийти туда в штанах и рубашке. Понадобилось приятелю запихивать меня в это платье!

— Ты мне его теперь до пенсии вспоминать будешь?

Вот не знала, что короли на пенсию уходят.... А вспоминать — буду!

Тёрн огляделся по сторонам, что-то прикидывая.

— Седлайте коней. Восемь нам, остальных выпустите. Здесь никто не остается.

— А если кто-то вернется? И без лошади, здесь... — пискнула Аманда.

— Это будут только его проблемы, — оскалился Тёрн. Он явно принял какое-то решение.

— ?

— Ёлка, поможешь?

— Скажи только — в чем?

— Шашлык жарить будем!

— Из кого?

— Из чего.

Тёрн лично проследил, чтобы все ушли из домика, где лежало тело Эрваса (песок ему кирпичами). А потом кивнул мне.

— Мы на две секунды внутрь. Вы ждете тут. Кто не послушается — слышать уже ничего не сможет.

И потянул меня за руку внутрь. Я послушно пошлепала за ним.

— Ёлка, если я запалю все, что только может гореть, ты скинешь заклинание неугасимого огня? Часов на пятьдесят — шестьдесят?

Я пожала плечами. Теоретически я могла это сделать. Практически было сложнее. Заклинание неугасимого огня накладывалось на строго рассчитанную территорию. И в течение запланированного количества часов на этой территории горел даже воздух. Но только на этой. Проблема была в другом.

— Это потребует от меня много сил. Я не уверена, что потом мне хватит их на перемещение. Даже просто на то, чтобы держаться на ногах первое время.

— Я тебе помогу. И потом, даже если мы задержимся здесь на несколько лишних часов — не страшно. Но я хочу быть уверенным, что от Эрваса ничего не останется.

— А жена и сын?

Мы привычно обменивались мыслями, даже не думая разговаривать вслух. Со стороны это казалось, наверное, очень романтичным. Двое, мужчина и женщина, стоят, глядя друг другу в глаза, и молчат, как рыбка окунь. Мало кто мог догадаться, что между нами разворачивается напряженный диалог.

— Это вторично. Но я должен быть уверен, что от этого мерзавца и пепла не останется. Он пытался навредить моей матери. А мои близкие...

— ...моя жизнь — продолжила я старую элварскую поговорку. — Ладно. Я смогу это сделать. Но поджечь надо как можно больше.

— Запросто.

Элвар снял со стены декоративный факел и сунул его в камин. И двинулся по кругу, поджигая все, что только попадалось под руку. Занавеси, обои, мебель.

— Я тоже хочу!

Тёрн молча протянул мне факел и взял второй со стены. Одна комната, вторая, третья... мы поднялись на второй этаж, отрезая себе дорогу назад. Но меня это не волновало. Я всегда могла левитировать, а Тёрн прекрасно пользовался крыльями. В случае чего мы друг друга не бросим. Падать будем вместе — и камнем.

Закончили мы на крыше. И элвар кивнул мне.

— Отсюда или снизу?

— Лучше снизу, — решила я. — Здоровье дороже.

Я действительно тратила больше сил, накладывая заклинание на крыше, чем если бы я наложила его внизу, у подножия дома. НО! Высшим шиком среди студентов считалось так рассчитать зону и радиус, чтобы огонь вспыхнул в миллиметре от твоих ног или ног соседа. А вот это я как раз и не могла гарантировать. Придется брать приближенный объем, захватывать весь домик — и у нас остается около трех секунд, чтобы удрать, когда пламя начнет заполнять предназначенный для него объем.

Так и получилось. Как только пламя подобралось к нашим ногам — Тёрн подхватил меня поперек туловища — и спрыгнул с крыши. В полете он распахнул крылья и с достоинством приземлился на землю примерно в пятидесяти метрах от наших 'друзей'. Накинул капюшон, поплотнее завернулся в плащ — и тряхнул головой.

— Пошли.

* * *

* * *

Мы мчались по заросшей травой и кустарниками дороге. Чудо, что ни одна из лошадей не сломала се-бе ногу или шею. Все молчали. Ветер бил в лицо, мешал разговаривать, да еще и приходилось сле-дить за дорогой, чтобы не вписаться головой в ветку. Но мы с Тёрном таки умудрялись поболтать. Хо-рошо, что телепату не нужно открывать рот. Хватит мыслей. И мои ответы он так же прочтет у меня в голове. Достаточно просто думать поадреснее.

— Интересно, что существует еще один законный — почти законный наследник престола, кроме меня.

— Чего тут интересного?

— Что на меня постоянно покушаются. Эта война, ты помнишь, как мы встретились?

— Да. Тебя ранили тогда.

— Меня бы и убили. Мы бежали тайно, но отряд все равно настиг нас, мои люди погиб-ли...

— А дальше — больше. Убивают всех твоих родных. Заметь — убивают как будто специально. Ма-ло ли что война. Нет, на них охотились.

— Шенат и Лакнет покушаются на меня, хоть и понимают, что это опасно. Но их союзник умоля-ет и угрожает!

— Буздюка просили и умоляли начать восстание с шахты. И заманить нас туда. Хвост даю — это не на меня, а на тебя покушались. Только мы не знали, откуда ноги растут.

— А росли они из одного места. Плохо.

— Элька сказала, что за ней ухаживал элвар. Причем — чистокровный.

— И он же дал ей заклинание, а ты почувствовала знакомые плетения магии и тогда, при покуше-нии — и сейчас, в плену у Эрваса.

— Чем дальше, тем любопытственнее.

— Ага.

— Но даже если ты умрешь — какой шанс у Дирмаса сесть на трон?

— Не самый плохой. Происхождение у нас равно, а сын не отвечает за отца. Магия на элваров не действует, поэтому он может клясться, что не причинял мне зла. А не объявлялся, например, боясь мести с моей стороны.

— Или что-то еще, такое же убедительное.

— Например?

— Был болен, уехал в королевство Карием, жил в горах, изучая процесс пищеварения больших каменных троллекамов...

— Если бы!

Процесс изучения пищеварения больших каменных троллекамов, как правило, заканчивался обедом из самого ученого. Троллекамы представляли из себя просто большие глыбы из материала, напоми-нающего камень и являющегося, кстати говоря, неорганическим веществом. В то же время, им посто-янно требовалось органическое питание — что угодно и побольше, пожалуйста. И до сих пор никто не мог разобраться, как из живой материи получается камень — и наоборот. По троллекамам писали кан-дидатские и докторские, готовили дипломы и лабораторки, а троллекамы, в свою очередь, лакомились незадачливыми исследователями. И все были довольны.

Народ в этом мире не отличался дружелюбием, и троллекамов давно бы перевели в разряд легенд, но их спасла одна особенность. Троллекамы могли жить только в области сильно пониженного давления и очень — ОЧЕНЬ! — разреженного воздуха. То есть — человеку там было, как и в море — не вздохнуть. Охотники становились легкой добычей для троллекамов, магия на эти кирпичи ожившие просто не действовала, а пользы от них не было никакой. После смерти они рассыпались в щебенку. Самый обычный гранит. Ни голову над камином повесить, ни шкуру на пол подстелить. Вот на них и не охо-тились. По принципу — на фига козе баян, если он в доме, а она — в хлеву?

Ёлка, ты опять откатилась в нирвану?

— Да. Прости.

— А что мне за это будет?

— Что-нибудь большое и хорошее.

Большим и хорошим оказался замок его самозваного величества Эрваса — из — кваса. Хотя замком это строение назвать было бы слишком оптимистично. Скорее что-то вроде Баскервиль-холла. Два этажа. Два крыла. Аллея. Удобное такое, очень уютное здание. В таком хорошо растить детей. И никаких бо-лот поблизости. Лес, речка, луга...

Мэнди разглядывала дом с ощутимой тоской.

— Здесь мои родители любили отдыхать. А теперь...

— А теперь ты будешь здесь отдыхать. С мужем и детьми, — я надавила голосом. — Они были здесь сча-стливы. И ты будешь.

— Они подарили этот дом Эрвасу, когда тот женился. И верили, что он здесь тоже будет счастлив.

— И это так и оказалось. Просто счастье кого-то портит.

— разве счастье может испортить?

— Испортить человека нельзя. Но если в нем есть гнильца, рано или поздно она расползется и вылезет наружу.

— Это рассуждения ребенка, Ёлка.

— Давно ли ты стала взрослой, Мэнди?

Эля угрюмо молчала. Тёрн пообещал ей, что свяжет, заткнет рот — и будет возить, как тюк, у седла. Одно лишнее слово — или просто одно слово не по делу — и она получит все тридцать три оплеухи. Эл-варесса приняла его угрозу всерьез — и замолчала.

А Тёрну было тяжело. Попробуй, поскачи в плаще. Да еще так, чтобы капюшон не падал. Хорошо хоть на первом же привале до меня дошла умная мысль. И элвар украсился самосшитой 'маской омо-новца'. Получилось слишком свободно и вокруг шеи ее пришлось фиксировать завязочками, но зато точно не видна была корона и золотые пряди в черных волосах. И сбить такую маску не собьют.

— Да я уж постарше тебя, — надулась элваресса.

— возраст и ум не являются линейными и взаимосвязанными функциями, — отбрила я. — Я видела и мо-лодых умников и старых дураков. А теперь — есть предложение. Вы двое остаетесь здесь. А мы идем воевать.

— Я с вами! — возмутилась Мэнди.

— Нет.

— Но...

Дальше повозражать я ей не дала. Просто щелкнула пальцами, насылая на элварессу сон.

Нет-нет, ничего сверхъестественного. Примитивная магия. При этом заклинании нет никакого воз-действия на сознание. Просто в ноздрях объекта при щелчке пальцами образуется пара тысяч молекул хлороформа. Собираются из окружающего воздуха. В нем ведь есть все, необходимое для построения. Водород, кислород, углерод, хлор... Вдох — и глубокий сон. И не надо никакого гипноза, никакого серьезного воздействия, даже много искр тратить не надо. Так, штук пятнадцать. Мелочи.

И главное — против лома нет приема. Обычно никто даже 'мяу' сказать не успевает.

Мэнди тоже не успела. Опустилась на траву, раскрыла рот и засопела. Тёрн укутал ее в свой плащ и кивнул Эле.

— Охраняешь и оберегаешь. Она проснется через пару часов. Мы вернемся раньше. Если с ней что-нибудь случится — лучше сама удавись.

— А это ведь Ее Величество? — не удержалась Эля.

Тёрн закатил глаза. Вместо него ответила я.

— Эля, это глубокое прошлое. Одно наше неправильное движение, одно слово — и ты можешь даже не родиться. Ясно?

Элварессе было ясно. С магией времени здесь не шутили. Я взглянула на Тёрна — и тот кивком под-твердил, да, она все поняла и прочухала.

— А раз ясно, то охраняй. Мы скоро вернемся.

Мы не боялись оставлять двоих девушек. Тёрн отлично знал, что вокруг не было ни диких зверей, ни домашних. А все элвары были сосредоточены в доме. Элвар-телепат — это посильнее, чем 'Фауст', Гёте... И радаром работает вполне уверено.

Тёрн впихнул в руку элварессе кинжал — и мы направились к замку. На ходу приятель снял шапочку, а я наложила на него иллюзию из самых простых. Так, чтобы не было видно короны и полосок в воло-сах. Часок продержится, а больше и не надо.

План у нас был один на двоих. Простой, как мычание.

Подойти к замку. Попасть внутрь. И перебить все, что движется.

Воин и маг — хорошая пара. Нам бы еще стрелка, конечно, и медика, но спасибо и на том, что уже есть.

Да и замком это назвать особенно было нельзя. Так, домик на холме.

Но по дороге мы подходить все равно не стали. Пошли по перелеску.

Первого врага мы заметили метров за двести от резиденции Эрваса.

Тёрн на несколько секунд замер, сканируя округу — и я услышала его голос.

— Один на десять часов.

— Принято.

Я прищелкнула пальцами, активируя все то же сонное заклинание, только в большем масштабе. Эл-вар опять прислушался — и скользнул вперед. Чтобы вернуться минут через десять.

— Мертв?

— Мертв.

Я кивнула, даже и не подумав осуждать друга. И вот не надо мне говорить, что убивать спящего — не-красиво! Зато удобно. И что — если его разбудить — был бы другой результат? Да ни минутки. Тёрн бы все равно его нашинковал, как капусту. Но поднялся бы шум, мы потеряли бы время, а Вольгиана могла бы и сбежать. А этого допускать нельзя.

И вообще. Те, кто здесь — невиновных среди них нет.

Нападать на спящего подло? А травить целой гвардией беззащитную девушку — красиво? А убивать ее, беспомощную? А травить собственную мать? А охранять жену узурпатора?

И вообще! В этом отношении мне очень нравится один местный пророк. Звали товарища Ирек Ваин-ресс. Ходил он, проповедовал...

И в том числе говорил умную вещь.

Если человек умышлял на тебя зло, то никакой он тебе не ближний. А вовсе даже дальний. И если ты знаешь, что зло это приведет к твоей болезни, или гибели, или разорению, или вообще он нацелился на твоих близких — ударь его первым. Потому что если ты не сделаешь этого, то он совершит зло. И плохо будет всем. Плохо будет твоим родным и близким без тебя. Плохо будет ему, потому что он со-грешил. Плохо будет его родным и близким, потому что они должны будут платить за этот грех.

Так останови гада раньше, чем он совершит зло. И ты совершишь благое дело.

Так что меня угрызения совести не мучили.

Второй элвар попался нам уже через десять метров. И был упакован по тому же сценарию.

Третий — у самых стен дома. Мы работали слаженной командой. Тёрн был локатором дальнего обна-ружения. Я — гранатой со снотворным. И Тёрн добивал противников. Эрвас особенно не защищал свой дом. Он знал, что Аманда никогда не пойдет мстить женщине и ребенку. Но не учел одного. Для нас Вольгиана была врагом. А Дирмас...

А что?

Ребенка никто убивать и не будет. Мы же не живодеры. Отдадим куда-нибудь на воспитание.

В дом проникнуть было еще легче.

Через окно?

Да вы что! Мы ж не какие-нибудь грабители позорные! Мы честно вошли через дверь. А то, что от двери мало что осталось... Это я случайно огненным шариком промазала. Я вообще-то в окно цели-лась. Но после моего промаха нам только осталось войти, добить двоих несчастных и отряхнуть с сапог пепел. Добивал — Тёрн, отряхивалась — я.

— Вольгиана — там, — указал элвар.

— А еще?

— Еще пятеро. Там же. Умирающие. Бегом!

Мы рванулись по коридорам. Пробежали две комнаты, выломали запертую дверь — и оказались в большом зале. Надо полагать, раньше тут устраивали приемы. Сейчас же...

На полу зала смердела пентаграмма, кое-где закапанная кровью, а кое-где и залитая ей же. Вольгиана не мелочилась и не экономила. Сама я не связалась бы с подобным заклинанием и под угрозой смерт-ной казни. Все равно невелика разница. Заклятье Райделла, многокомпонентное, на крови, причем, добровольно отданной (хотя при этом 'добровольную' жертву можно обманывать, затуманивать ей голову и зомбировать. Вообще от жертвы требуется только согласие 'добровольно поучаствовать в не-большом магическом опыте'.). Хорошо в нем только одно — отследить его практически невозможно. Оно переносит человека в какую-то точку планеты в зависимости от времени суток, течения магиче-ского эфира и еще пяти дюжин разных условий. Самое противное то, что двух одинаковых мгновений не бывает в принципе. И все параметры надо рассчитывать самостоятельно. С точностью до восьмого знака после запятой. Раз ошибешься — и получишь совершенно другую точку. Проще смириться и плю-нуть, чем все это вычислять.

На пяти углах пентаграммы лежали пять обескровленных элваров. В центре сидел мальчик. На вер-шине пентаграммы стояла Вольгиана, читая какое-то заклинание. А ведь красивая, зараза. Точеная фигурка, светлые волосы, голубые глаза, тонкое белое платье, не скрывающее ни одного достоинст-ва...

Прямо на наших глазах силуэт ребенка начал размываться, бледнеть... телепортация...

Я бы не погнушалась ее сбить, чтобы ребенок получился на выходе запчастями, но не успела. Милое дитятко швырнуло в нас черный шар, вроде бильярдного.

Я отпихнула Тёрна и вскинула руки, ставя защиту. Элвар послушно остался у меня за спиной. Потому что я уже знала, что в нас летит. Ага, шарик. Что-то вроде моего огненного, только этот — из тьмы и артефактный. То есть пользоваться можно, даже не обладая и искрой силы. Просто сожми, чтобы ак-тивировать — и бросай в противника. Увернется — все равно легко не отделается. Если летать не умеет. Потому что при попадании эта пакость разбрызгивается на пять метров вокруг.

Поэтому пришлось поработать мне. Поймать темную пакость в силовую клетку на высоте метра от пола, и сжечь огнем. Элвар тем временем добрался до пентаграммы. Но пару секунд мы потеряли. Вольгиана заканчивала заклинание, уже почти закончила, но второго темного шарика у нее не было — и элвар воспользовался этим. Свистнул клинок — и элваресса рухнула на пол. Кровь хлынула потоком. Голова Вольгианы, оскалившись, покатилась по полу. Тёрн бил насмерть.

Кровь хлынула на пол потоком.

Ребенок закричал — гневно и жалобно.

Пентаграмма вспыхнула.

Я схватила Тёрна за руку — и активировала самый мощный купол защиты.

Пентаграмма полыхнула, отзываясь на смерть своей повелительницы.

А когда ее свет погас, на полу в комнате лежали шесть головешек побольше — и одна поменьше, та, которая осталась от головы Вольгианы.

— Абзац, — подытожила я.

— Гарфова* победа, — согласился элвар.

Жил в этом мире такой кадр, Гарф. Пошел в лес. Наступил змее на хвост. И змея не долго думая, обвилась — и цапнула его за пятку. После чего парень оторвал ей голову. И померши. Вот и получилась Гарфова победа. То есть — размен один за одного. В мире техники ближайший аналог — победа Пиррова, прим. авт.

Ребенка мы упустили. Куда его занесло?

Ну-уууу, вы спросили! Знать бы! Куда угодно, от Арктики до Антарктики. Или, учитывая мир, от Кариема до Универа. Я могла бы высчитать примерный радиус попадания — только вы мне обеспечьте шесть книг по теории магических телепортаций, справочник констант магической телепортации (та-кая же гадость, как таблицы Брадиса в мире техники — полезная, конечно, вещь, но под расстрелом выучить не получится), издание от 35675-го года О.У. с подробными таблицами и еще пару полок цен-ных реактивов — для проведения экспериментов. А без них — никак.

Оставался один вариант — расспросить Мэнди, куда могли подевать ее малолетнего племянничка. А заодно хорошо бы поесть, переодеться, искупаться...

— Ёлка, нам в столицу надо!

— Надо. И что? Ты будешь оспаривать мое право на ванну, колбасу и тапки?

Я сразу решила, что переворот — переворотом, а без ванны я в столицу Элвариона не отправлюсь. Представляете себе — я появляюсь, воняя конским потом, своим потом, кровью и гарью, в обтрепанных тряпках неизвестно с чьего плеча, волосы — как метелка, морда — смотреть страшно! Я ни одного крема для лица сколько времени не видела!? Смешно? Страшно! Да, я ведьма, но моя специальность — война. Вот морду троллю набить — это ко мне. А при попытке наколдовать крем для лица — в баночке может оказаться все что угодно — от серной кислоты — до средства от тараканов. У всех есть свои слабые сто-роны. И сейчас мне подвернулась возможность привести себя в порядок. В конце концов, я врагов должна убивать не внешним видом, а магией!

— Я же не самоубийца — становиться между женщиной и колбасой!

— Правильно. Здесь кто живой остался?

— Нет.

— Тогда я в душ. И подберу себе что-нибудь из шмоток твоей тетушки.

— Не побрезгуешь?

Я фыркнула.

— Я же не бальное платье подбирать буду. Тут главное, чтобы в груди сошлось.

Элвар прищурился.

— Сойдется. Вольгиана явно была полнее тебя... в некоторых местах.

От оплеухи нахал увернулся и уже от двери послал мне воздушный поцелуй.

— Я за нашими дамами. А ты пока можешь разобраться тут, а можешь поискать ванну.

— Шляпу надень, — крикнула я ему вслед.

— Так точно, любовь моя...

Паршивец. И за что я его только люблю?

Я посмотрела на пентаграмму. На Вольгиану. То есть на их остатки. Прищурилась.

Разбираться тут даже не стоит. Только сделать что-то вроде памятного снимка — и двигать дальше. Пошариться в кабинете и в личных покоях. И лучше это сделать мне. Вдруг там ловушки...

Элвар нашел меня в кабинете Эрваса, где я копалась в бумагах.

* * *

— что ищем?

— А то ты не знаешь!

— Знаю. Но лучше отдай это все мне. Это же не по твоей части...

— Магия — как раз по моей.

— а вот доказательства существования заговора против ма... Мэнди — нет.

Я вылезла из-за стола. Подошла к элвару и крепко обняла его. Прижалась лицом к плечу. Потерлась щекой об грязный запыленный плащ.

Тёрн крепко обнял меня. И несколько минут мы просто стояли — ничего не делая, не говоря и даже не думая.

— спасибо, малыш...

— Я знаю, тебе тяжело. Но ты справишься. Я в тебя верю.

— Ёлка, это подарок. Я так тосковал по отцу, по матери... я с ума сходил! И теперь я могу еще раз увидеть их. Хотя бы еще раз...

Я не стала ничего говорить. Тёрн и так знает, о чем я думаю. Скольких мы утрачиваем за свою жизнь?

Многих. И когда уходит кто-то очень близкий, мы надеемся, что он — там. И что там, за чертой смерти хоть что-то есть. Маги даже представляют, что именно. Я знаю, что встречусь с теми, кто ушел раньше меня. Знаю. Но... пока мы — здесь. И иногда хочется кричать от невозможности увидеть. Услышать. Хотя бы на миг заглянуть в родные глаза, улыбнуться и знать — там или не там, но тебя лю-бят. И знают о твоей любви. Ведь то, что близкий тебе человек ушел за черту смерти, вовсе не отменя-ет всего остального. Он все равно близкий. Родной. И любимый. И к элвару это тоже относится.

Его родные умерли. Но здесь и сейчас он получил еще одну возможность хотя бы просто увидеть их.

Скажете — мало?

Но жизнь не дает стопроцентных подарков. Хватит и того, что уже есть. И... вот если заглянуть себе в душу... а кто из нас откажется от такого подарка?!

Пусть Аманда не знает, что мужчина рядом со мной — это ее будущий сын. Но Тёрн может смотреть на нее. Еще раз запомнить родные черты. И самое главное — помочь ей, поддержать в трудную минуту. Разве этого мало?

Очень много.

— Ты все понимаешь, солнышко.

— За это ты меня и любишь?

— Нет. Просто за то, что ты — это ты. Любят ведь не за заслуги перед отечеством и человечеством. А часто любят и вопреки им...

— Это верно...

О своей любви я говорить не стала. Пока я еще не была в ней уверена. Не до конца...

И элвар это понял. Он чуть отстранился и взъерошил мне волосы.

— В округе никого живого нету. Ты не хочешь пойти попробовать искупаться? Наших дам я уже уст-роил в разных концах дома. А если ты пройдешь по коридору направо и до конца, найдешь спальню Вольгианы. Там есть ванная комната. А нагреть воду для ведьмы — несложно?

— Несложно. А ты?

— А я подожду вас и покопаюсь здесь. Потом ты меня сменишь. Идет?

— Договорились. А где здесь кухня? Не знаешь?

— Знаю. На первом этаже, вниз по лестнице, налево по коридору, через холл и вторая дверь напра-во.

— Тебе что-нибудь принести?

— Разумеется!

* * *

* * *

Следующий час мы провели в банно-гастрономическом разврате. Я — в личной ванной комнате Воль-гианы. Мэнди оккупировала спальню Эрваса. На долю Эли досталась комнатка маленького принца. А я сама сначала рванула на кухню. Запасов там хватило бы на роту солдат. И хороших. Эрвас для своих родных ничего не жалел.

Тёрну я вручила штук пять бутербродов из сыра, мяса и зелени и он отправился охранять. То есть копаться в дядюшкиных бумагах. Но я честно через сорок минут вспомнила о приятеле и отправила его купаться. А сама еще раз пошла на кухню. Девчонки ведь тоже голодные.

Готовлю я, кстати, неплохо. И это связано с моей склонностью ко всякой алхимии. И вообще, если алхимик готовит плохо — значит это биолух!

Поэтому через час на столе стояли три салата — на выбор, я нарезала копченые мясо, рыбу и сало (а чего жалеть, не я ж платила?), в деревянном ларе таки обнаружились несколько караваев хлеба, а вкуснее копченой курицы и вообще народ еще ничего не придумал.

Эле я отнесла еду в комнату. И настрого предупредила, чтобы та не высовывалась. И не лезла.

Элваресса послушалась. Сначала попыталась возмутиться, закатить скандал, но я была непреклонна. Хочешь попасть домой?

Сядь на попе ровно. И не выступай. А то случайно здесь забудем. В нашинкованном или придушен-ном виде. Мы — добрые. Так вломим от всей доброй души, что уши в череп нырнут.

Я убедилась, что элваресса поняла меня правильно — и смоталась вниз, на кухню.

Маги с факультета самоубийц от легкого перекуса никогда не отказываются. Если кто не знает — за-клинания жрут столько энергии, что легче иногда кирпичи на стройке таскать. Поэтому едим мы мно-го, а вот толстых среди нас нет. И я не была исключением, уплетая за обе щеки.

Но и элвары не отставали. Слопав все, что стояло на столе, мы разлили по стаканам кадри, я достала предусмотрительно спрятанные пирожные — и наконец-то потекла беседа.

— что мы будем делать теперь? — первой вступила Аманда.

— Теперь мы свяжемся с серой гвардией. И отправимся в столицу, — пожал плечами Тёрн.

— А ты уверен, что там не найдется пары-тройки предателей? Сидящих на связи? — я была в раздумь-ях.

— а если и так? Кому им служить? Эрваса больше нет. Вольгиана мертва.

Мы с Тёрном переглянулись, вовсе не разделяя оптимизма его матушки.

— Милая, у Вольгианы есть сын.

Это был не вопрос, а утверждение но Аманда, видимо, не поняла, к чему клонил мой друг.

— Да. Его зовут Дирмас. Очаровательный малыш.

— Неизвестно еще, что из него вырастет при таком воспитании, — пожала плечами я.

— Я полагаю, наши мысли сходятся, — протянул элвар. — Ёлка, прошу тебя изучить пентаграмму.

— Как скажешь, — кивнула я.

Изучить пентаграмму? Да что тут изучать? И так все ясно. Дирмас пропал в неизвестности. Для нас — в неизвестности. А вот для родственников Вольгианы...

— И мне очень хотелось бы с ними пообщаться...

— А что потом? Когда ты узнаешь, где Дирмас?

— Уничтожу его.

— Ребенка?

Мне впервые стало страшно. Недаром говорят — корона меняет человека. Мой друг способен спокой-но думать об убийстве невинного ребенка?! Боги!

— Ёлка, нет. Ты неправильно меня поняла. Уничтожить — не значит убить.

— А что тогда?

— стереть память начисто и отдать на воспитание куда-нибудь подальше.

Меня передернуло. Тёрн сверкнул глазами.

— Я не могу оставить мать под возможностью заговора!

В этом он был прав. Но ребенок же ни в чем не виноват!

— Но дети вырастают. И мы не знаем где он...

— И кто его вырастит...

— И что из него получится при таком воспитании...

— Ребята, вы о чем думаете!? — не выдержала Аманда.

— Майя, — повернулся к ней Тёрн.

И тут же осекся. А я увидела, как лицо элварессы покрывается мертвенной бледностью.

— Кто ты!?

— Что случилось!? — мысленно взвыла я.

— Так ее называли только мы. Отец и дети! Вэшшш....

— Скажи, что ты его знаешь!!!

— Сними маску! — вцепилась Мэнди в рукав Тёрна. — Немедленно!!!

— Нет, — отказался Тёрн. — Я — не он. Ты ошибаешься. Я не Лео. Ты ведь помнишь его голос, родинку у него на левом запястье... у меня руки чистые.

Мэнди выглядела, как пыльным мешком оглоушенная.

— Но... откуда!?

— Ты будешь смеяться. Я хорошо знаю Лео. Знал.

— З...на...л!? Он...?!

Аманда побледнела еще сильнее, так, что вены показались нарисованными черной краской на ее ли-цо. Тёрн покачал головой.

— Несколько лет назад Лео был еще жив.

— А сейчас!? СЕЙЧАС!?

— Я давно его не видел. Прости.

— Но ты знаешь, где он может быть!? Знаешь!!!?

Тёрн чуть кивнул.

— Майя, даю тебе слово. Как только ты будешь устроена и в безопасности, мы отправимся за Лео. Я знаю, он любит тебя. И если сейчас не может быть рядом — это только в силу непреодолимых обстоя-тельств.

Аманда (имя Майя, кстати, шло ей намного больше, чем холодное Мэнди) пристально смотрела на своего еще не рожденного сына. Я переживала за них обоих. Молчание затягивалось.

Но наконец элваресса кивнула головой.

— Хорошо. Так кто же ты?

Я подняла руку.

— Майя, нет. Эта тема останется запретной.

Аманда ничего не сделала. Просто выпрямилась. Расправила плечи. Перевела на меня надменный и повелительный взгляд. А я вдруг поняла, что такое 'величие'.

То, которого пытаются добиться пиар-технологиями в мире техники. И то, которое — хвала Богам! — еще встречается в мире магии.

— Я имею право знать.

Я едва покачала головой. Я НЕ ДОЛЖНА говорить. Я НЕ СТАНУ говорить.

Нет.

— Нет, — вмешался Тёрн. — Майя, поверь, есть вещи, которые тебе НЕЛЬЗЯ знать. Вообще нельзя.

— Я предпочитаю знать все, — отрезала его матушка.

М-да, ясно, в кого сынок уродился. Хотя подозреваю, что и папенька там далеко не подкаблучник.

— Угадала.

Знаю, что угадала. Иначе бы ребенок у них получился всяко попроще. Но не в том сейчас пробле-ма.

— Ты можешь предпочитать — или не предпочитать, — резко ответил Тёрн. — Но ты не в том положении, чтобы торговаться. Или мы вместе отправляемся в столицу и помогаем навести там порядок и выло-вить предателей, а потом ты правишь, а мы едем за Лео — или изволь с этого места разбираться сама. Со всеми своими проблемами.

Элваресса откинулась на спинку стула.

— Даже так?

— Если ты не понимаешь по-хорошему, придется так, — отрезал элвар.

Несколько минут Аманда сидела неподвижно, а потом вдруг ухмыльнулась.

— А скажи мне, что бы вы сделали, если бы ты не оговорился? Случайно?

Вопрос был сформулирован не слишком верно, но элвар понял. И улыбнулся в ответ.

— Посадили бы тебя на трон. Уничтожили заговорщиков. И отправились бы к Лео.

— Это он просил вас побывать здесь?

— Лео мне не указ. Но он дорог моему сердцу. И ты — тоже.

Глаза элварессы были полны сомнений.

— кто же ты такой, Эст?

— Этого ты никогда не узнаешь. Смирись заранее, — посоветовала я Аманде. — Вернемся к обсуждению наших планов?

Фиалковые глаза ее переместились на мое лицо. Что она пыталась увидеть? Не знаю.

— А ты, Ёлка? Ты — ведьма. Я уверена в этом. Если я запрошу Универ — что мне ответят?

— Запроси, — фыркнула я. — На здоровье.

— Ты так уверена в себе?

— И даже больше. Майя, хватит пустой болтовни! Давайте решим, что будем делать дальше!

Тёрн согласно кивнул.

— Сейчас мы оседлаем коней — и отправимся к ближайшему пункту локализации Серой гвардии, — спо-койно, словно и не было здесь споров и ссор, заговорил он. — Там Майя прикажет всем следовать в столицу. Но полагаю, что мы не встретим сопротивления. Гвардия нужна ради того, чтобы никто из заговорщиков не удрал. Мы действовали слишком быстро для них. Эрвас мертв. Вольгиана — тоже. Ко-ординировать их действия некому. Они растеряются — и мы должны этим воспользоваться. Ёлка, я знаю, что ты готова. Майя?

— мне надо еще минут пять. На сборы.

Аманда вскочила со стула — и удрала куда-то наверх.

Я пожала плечами. Лично я собиралась с того момента, как вылезла из ванной. Охотничий костюм-чик из вещей Вольгианы хоть и не сидел на мне идеально, но и не болтался, словно на вешалке. Жакет, конечно, не подошел, но ее рубашкой я воспользовалась. А штаны вообще оказались почти впору. Благо — свободные и расклешенные. Обувь?

Вот с обувью было намного хуже. Размер ноги не подгонишь. Но портянка — это великое изобретение человечества. А там, глядишь — и до обувной лавки дойдет.

— Нет, так не пойдет, — Тёрн опять влез в мои мысли. — Дай сюда свою нож-ку...

Ножка, увы, была размера 39. У Вольгианы — меньше. И намного. Эх, почему я не японка?

— Ты хуже. Там уже самураев извели, а вот ты...

— Вэшшшшш! Ты меня еще моей работой попрекать будешь?

— Я тебе сапоги поищу. Ты не против мужских?

Я фыркнула. В данный момент я была — за. Мужские!? Любые, лишь бы по ноге!

Тёрн тоже улетучился, а я запихала в дорожную сумку (некогда — парчовая наволочка на подушке дивана) еще один каравай хлеба. А что? Настоящая женщина всегда готова накормить своего мужчину обедом! Это я еще от бабушки слышала.

И уже утрамбовала две наволочки. В одной была сменная одежда, кое-какие косметические мелочи и драгоценности Вольгианы. Это пойдет к Тёрну. А мне останется часть провизии. Вторую навьючим на Элю.

По коридорам разнесся дикий визг.

— ААААААААААААААААААИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИ!!!!!!!

Я едва колбасу не выронила! Домашнюю, копченую! В мире техники такой и президента не кор-мят!

Визжала Элька. И что с ней такое? Клоп за интересное место тяпнул?

Я сунула колбасу в наволочку — и поскакала на место происшествия.

Местом оказалась небольшая галерея с портретами. Эля стояла перед одним из них и орала. Рядом стоял слегка оглушенный звуковой волной Тёрн, который не знал — то ли оглушить дуреху, то ли... что?

Я тоже слегка растерялась. Зато Мэнди действовала быстро и решительно.

Хлоп! Шлеп! Тресь!

Она живо дернула Эльку к себе за руку, развернула и влепила три таких оплеухи, что у меня аж в ушах заломило от треска. Но как подействовало! Через пять секунд в доме воцарилась тишина. Только Эля икала и всхлипывала.

— Что с тобой, дурная?

Но мой вопрос остался без ответа. Кажется, эта дура сорвала голос.

— Воды! Живо!

А голосок-то у свекрови просто королевский. И этот кретин Эрвас сказал, что она не усидит на троне? Чушь! Тёрн послушно рванул за водой. Чтобы вернуться через пару минут с ведерком и чем-то вроде черпака.

Мэнди зачерпнула воды из ведерка и протянула бокал Эльке.

— Пей.

Элиссиана послушно выпила протянутую воду. Глаза стали спокойнее. И Аманда плеснула из горсти ей в лицо.

— А теперь объясни, чего ты так разоралась.

Эля повиновалась и глубоко вздохнула.

— Это кто?

— Мой брат и его жена.

Я проследила за пальцем элварессы и тихо выругалась. Тёрн тихо и зло присвистнул, но мне было не до него. Эля указывала на портрет Эрваса с Вольгианой, висящий над камином. Оба в белом, в день свадьбы, со стилизованными коронами на головах, все-таки Эрвас был принцем, а Вольгиана стала принцессой, выйдя за него замуж.

— А почему у него глаза серые?

— А какие должны быть?

— Голубые...

Нам с Тёрном даже не понадобилось переглядываться, чтобы рявкнуть в один голос.

— Элька, заткнись!!!

Аманда захлопала ресницами, но мы не дали ей ничего сказать. Тёрн ловко перехватил свою бывшую невесту за шиворот и оттащил в угол.

— Это твой как там его?

— Мэвис Клайтерон?

— Д-да! А почему он здесь?

— По кочану!

— Дура.

Элвар так посмотрел на бывшую невесту, что та сжалась в комочек.

— С этого момента, кто бы к тебе ни обратился, не произносишь ни слова. Останемся одни — погово-рим. Но не раньше. Если попробуешь ослушаться — Ёлка тебя превратит в жабу. Или в крысу. Ясно?

— Да. А почему?

— С этого момента.

Больше мы на нее внимания не обращали. Наконец-то наши подозрения о главном злодее получили весомые обоснования.

— Значит вот откуда ноги растут! Мы были правы!

— Дирмас. Ну, братик двоюродный, ты доигрался...

В мыслях элвара было столько ненависти, что мне страшно стало.

— Ёлка, ты уверена, что нельзя его прибить в этом времени?

— Мы его даже найти не сможем. Можем попробовать, но вряд ли получится... Вольгиана по-старалась на славу. Стерва!

— И внушила сынку мысль, что он должен занять трон.

— А у Дирмаса есть шанс попасть на престол?

— К сожалению есть. У нас в Элварионе гибкая система правосудия. Сразу не прибили — потом могут и не убить.

— Это очень, очень плохо.

— И тем не менее. Дирмас имеет определенные шансы на престол, если докажет, что способен править. А если не он — то его сын или дочь.

— Предполагаю, что ему важна и месть — и трон его предков, якобы несправедливо отобранный у его отца.

— М-да. Ёлка, а мы можем найти, если знаем, кого искать?

— Надо долго думать, а потом долго искать.

— Но найти этого гада возможно?

— Вы связаны по крови. Так что все возможно. А насчет гада...

— Ты еще сомневаешься?

— А ты так уверен?

— А кто же еще?

— Элвар, у которого ты в нежном младенческом возрасте двадцати лет отбил жену.

— В двадцать лет я никого не отбивал.

— Ну в двадцать один год.

— И в двадцать один год тоже.

— Тогда твой отец, дед или прадед. Знаешь, для мести есть и более смехотворные пово-ды.

— Знаю. Но мне плохо в это верится.

— Пока ты не найдешь этого Дарта Вейдера...

— Дирмаса.

— Один черт.

— Да хоть дюжина.

— Ты не успокоишься?

— Никогда!

— Значит будем искать.

— Ёлка, а можем мы сейчас — пройти по этому следу в наше время?

— Не поняла?

— Можем мы попасть к Дирмасу в наше время? Если знать к кому идти?

Теперь я поняла, что имел в виду Тёрн. Можем ли мы пройти сквозь время и пространство, обратно в наш мир — в то место, где сейчас находился Дирмас? В принципе, мы могли. Но...

— Можем. Но не попадем.

— Ёлка!

— Никаких Ёлок! Сам понимаешь, если он и наезжал на тебя все это время, лезть к нему в зубы будет откровенной глупостью.

— А если это не он? Ты ведь и сама сомневаешься! Да если и он — Дирмас не будет ждать напа-дения. Мы застанем его врасплох.

— Тебе что — пять лет? Это не игра в войнушку!

— Я это понимаю гораздо лучше тебя! И позволь заметить — в этой игре погибли мои род-ные.

— Знаю. И мне очень жаль их. Особенно сейчас, когда я познакомилась с Майей. Но сделать ни-чего нельзя. Лучше вернуться домой, а потом попробовать поискать твоего родственника по заклина-нию сродства. Или предложить это Аманде.

— Вот это — нет!

— Почему?

— Она слишком добра. Мало ли кто станет воспитывать этого ребеночка... Пока отца нет рядом, лучше...

— Понятно. Лучше держать родственников по разным клеткам.

— Я всегда знал, что ты меня поймешь.

— Пф-фффф.

Я пожала плечами и улыбнулась Аманде.

— Ну что, подруга, двигаем по азимуту, сажать тебя на трон?

— Двигаем, — согласилась Аманда. — А она?

Аманда имела в виду Элю, которая все еще стояла в ступоре.

— а она просто дура. Не обращай на нее внимания. Едем! Кстати, Ёлка, твои сапоги!

Сапоги, явно снятые с какого-то трупа, оказались мне велики. Ну и ладно. Все равно пока в седле, а на привале еще одну портянку намотаю. Вот только вещи захватить...

Тёрн метнулся на кухню.

И через десять минут мы уже сидели в седлах.

* * *

Мы мчались по лесу, как отряд призраков. Мэнди хотела как можно скорее попасть в какую-нибудь штаб-квартиру серой гвардии, но Тёрн не торопился. И через шесть часов, когда я уже начала свали-ваться с коня от усталости, он приказал устроить привал.

Мэнди была против ожидания. Ничего не поделаешь, ей хотелось лететь вперед и вернуть себе власть. Умная в некоторых вопросах, в непростой жизненной ситуации она стала как ребенок. Хочу — и все тут. И не замечаю никаких преград, пока не треснусь лбом об одну из них. Я только радовалась, что Тёрн пошел в отца.

— Ты не знаешь, кто поддерживал твоего брата. Ты не знаешь, где сейчас родственники его жены. Ты не знаешь, где их сын. Сейчас для нее самое выгодное время. Мы не знаем, куда ударит гадюка — и мы сейчас беззащитны.

— Мой народ никогда не предаст меня! — возмутилась Мэнди.

— Твой брат тоже никогда не предаст тебя, да, подруга?

Мэнди надулась. Я помассировала попу.

— Часовой перерыв — и опять по седлам, — распорядился Тёрн. Если все пойдет хорошо, через двена-дцать часов мы будем в Ирлоне. А там есть отделение Серой гвардии. И оттуда можно телепортиро-ваться в столицу.

— Отлично, — кивнула я. — Так и поступим.

— Рад, что ты согласна. А теперь ложись на плащ, кверху... тылом.

— Это еще зачем!?

— Массаж тебе сделаю. А то к концу скачки ты на ноги не встанешь.

Я не стала сопротивляться. Чего спорить, мне действительно давно не приходилось ездить верхом. С момента сотворения личной метлы. А метла комфортнее. Не верите?

Метлу не трясет, на ней можно расположиться удобно, на ней не надо сидеть враскорячку...

Вас это не убедило?

Так попробуйте покататься верхом. На галопе. Часок. А я на вас полюбуюсь.

Глава 8

Возвращение государыни.

Ирлон показался совершенно неожиданно. Как и все города Элвариона. Вроде бы ничего не было, а потом проселочная дорожка заворачивает между деревьев — и тебе открывается поле. И множество до-мов. Элвары, унаследовав от эльфов любовь к живой природе, стараются строить свои дома так, что-бы не мешать природе. Поэтому у них растут шикарные леса, нет мощеных дорог, а их дома никогда не выглядят чужеродными элементами, словно вырастая из земли.

На улицах, как и всегда, было не слишком элварно. Все правильно. Ирлон — лесной город, почти де-ревня. Поэтому кто в поле, кто при стадах, кто в мастерских...

Часа за два до заката на улицах будет не протолкнуться, а мы попали в самую середину дня. Всю ночь гнали. Я сильно подозревала, что вместо попы у меня теперь большая мозоль. А новая одежда провоняла конским потом. Ну и пусть. Потом сменю. А использованное выброшу. Или подарю на бед-ность огородному пугалу. Уж что-то, а штанами и рубашками я запаслась, стащив у покойной Воль-гианы три пары. А почему бы нет? Если почти впору и отличного качества? Эрвас баловал свою же-нушку.

Штаб-квартиру Серой гвардии мы увидели почти сразу. По традиции у них же размещалась телепор-тационная установка. И рядом располагалась больница. На всякий случай. Элвары почти не болеют, но кто застрахован от бытовых травм?

Поэтому башню серого цвета было видно издалека.

Мы спрыгнули с коней у самого здания. Тёрн улыбнулся мне.

— Не боишься?

— Глупый вопрос.

— Ну раз так... Будь внимательна. И... сможешь убить по моей команде?

— Без вопросов.

Я даже не сомневалась. Я — боевой маг. Да и Тёрн никогда не попросит меня прикончить хорошего человека. А мерзавца — чего жалеть?

Элю мы оставили с лошадьми.

* * *

Этор Инвард сидел за столом и уныло размышлял о жизни. Жизнь не складывалась. С другой стороны — если коньяк, плюс пиво, плюс водка — это и элвара подкосит. Они ж тоже не железные. За-чем было так нажираться?

Вопрос риторический. В отличие от завсегдатаев 'Ражего Льва' повод у Этора был. И очень ве-сомый.

Этор был назначен командовать отделением Серой гвардии в Индоре еще Константиниусом. Старый король высоко оценил способности молоденького офицера. Как военные, так и дипломатиче-ские. И еще то, что молодому элвару требовалась постоянная деятельность. Поддержание порядка в Элварионе было ничуть не хуже всего остального. И Этор с восторгом принял свою должность. Ему достался хороший район, хороший отряд...

Пару раз молодой элвар наезжал с докладом к королю, который внимательно выслушивал его. Видел принцессу, принца...

Голова заболела еще сильнее.

Вот с королевской семейкой и были связаны все проблемы и неувязки бедного элвара.

Этор не был дураком. И абсолютно не верил в 'случайную' смерть королевы. Отравление, ага! Вот если б ее величество выжрала, сколько он вчера... все равно не отравилась бы! Даже если б теми баклажанами закусила. Элвары и яды!? Ха!

И особенно ему не нравилась смерть королевы с комплекте с пришедшим вчера письмом. В нем Лиоро Тайрен — некогда приятель, а сейчас... а кто — сейчас? А, неважно! Лиоро приказывал схватить отравительницу-самозванку, которая путешествует под видом Аманды эн-те-Арриерра. Схватить, за-ткнуть рот, связать руки, чтобы не дай Лес, не околдовала никого — и передать в руки Белой гвардии. Потому как принцесса болеет, а у самозванки, которая злонамеренно прокралась во дворец и подбро-сила несчастным женщинам отравленные баклажаны должно быть противоядие. Может даже и при се-бе!

А посему: 'Схватить! Скрутить! И передать в собственные руки!'.

За что были обещаны благодарности, ордена и куча пряников от Его Величества (пока Высоче-ства, но Этор, ты же понимаешь, все не за горами...) Эрваса.

И поэтому вчера, после прихода письма, Этор отправился в 'Ражий Лев' — некогда он все-таки был 'Рыжим', но потом кто-то исправил одну букву, а лев на вывеске и так изначально был бурого цвета, и нажрался в лохмотья!

Все это не просто дурно пахло. Нет! С точки зрения Этора — оно воняло и смердело! Да так, что глаза резало! Если смерть королевы случайна — зовите его чистокровным эльфом! А если девица, ко-торую предлагается ловить — действительно самозванка...

Больше всего Этору хотелось сейчас пойти опохмелиться, а через круг — другой отписаться приятелю, мол, был в тяжелом запое, письмо не получил, о чем и посейчас жалею. Но это ведь был не выход. И даже не отсрочка.

Дверь кабинета распахнулась, с треском врезавшись в стену. Этор застонал, стискивая руками голову.

— Вы что — одурели?

На пороге воздвиглась закутанная в черный плащ фигура. На лице у элвара — Этор готов был поклясться, что это элвар, настолько легко и плавно он двигался было что-то черного... чул-ка?

'Не хотел бы я с ним драться' — мелькнула мысль у Этора. И мужчина даже удивился сам себе. С похмелья, что ли?

— Да нет, не с похмелья, — спокойно ответил элвар. — И ты прав. Это дело воняет.

— ???

У Этора даже слов не нашлось. Материться сил не было, а все остальное надо было еще как-то придумать. Но прежде чем он собрался с мыслями, незнакомый элвар шагнул в кабинет.

— Ёлка, ты можешь его протрезвить? Подлечить? А то в таком состоянии мне этот командую-щий и на сувениры не сгодится!

— Без вопросов, — произнес звонкий женский голос. И в кабинет шагнула девчушка в брюках и рубашке. Так, ничего особенного. Симпатичная, но даже красавицей не назовешь. По мнению Этора самым интересным в ней была коса толщиной в руку и длинной чуть не до колен. А в остальном — так себе. Нос длинноват, лоб высоковат, да и вообще, храбрый начальник стражи предпочитал женщин в теле. А эту обнять страшно — о кости наколешься. К тому же еще и... ведьма?

Ох, эвхаар! Этор едва не задохнулся при виде скромной такой цепочки на шее у девушки. Со знаком Магического Универа. Элвар в маске? Ведьма? И все это... ох!

Это было еще не все. Вслед за ними в кабинет вошла принцесса Аманда эн-те-Арриерра и обвела все презрительным взглядом.

— Этор, вы что — пьяны? Не нашли другого времени?

— Мэнлди, он потому и пьян, что тебя ловить не желает, — спокойно произнесла ведьма. Так что дайте мне две минуты — и мы с товарищем поговорим и о королях, и о капусте...

— При чем тут капуста? — стоном вырвалось у элвара.

Ведьмочка подошла к нему вплотную, улыбнулась и положила руки ему на виски.

— Исключительно при ее рассоле. Вам нравится капустный рассол, Этор?

У элвара при одной мысли о кисленьком рассольчике свело судорогой челюсти. Или ... не при мысли?

Только через пару секунд он понял, что не просто трезв. Он словно круг к вину не прикасался. Голова свежая, мышцы наполнены силой, а жажда деятельности просто зашкаливает.

— Какое чудесное заклинание! Скажите, а...

— Нет, — отрезала ведьма. — Применять его можно не чаще, чем раз в два-три круга. А то возмож-ны самые печальные последствия для нервной и пищеварительной систем. Так что в следующий раз пролечитесь рассолом. А пока — Мэнди, тебе карты в руки!

Принцесса прошествовала по комнате и уселась напротив Этора. Только тут элвар заметил, что она ужасно устала, одежда ее явно с чужого плеча и кое-где порвала, про грязь вообще лучше про-молчать, а конским потом от всех троих не пахло — им воняло так, что глаза резало.

— Этор, я не знаю, по поводу чего вы в курсе, — начала Аманда, но тут вмешалась ведь-ма.

— Мэнди, он почти все и сам понял. И догадывается о перевороте. Так что можешь короче и конкретнее. Подробности — почтой.

— Вы что — мысли читаете?! — взорвался протрезвевший элвар. И наткнулся на веселую улыб-ку.

— Есть немного. Под стол прятаться будете?

Улыбка странным образом преобразила лицо девушки, сделав его почти хорошеньким. Стало ясно — она улыбается не по привычке и не потому, что так положено. А просто улыбается. Светится. От всей души. Глаза ее вспыхнули огоньками, влажно блеснули белые зубки, на щеке появилась чуть заметная ямочка... А ведь она ничего себе, и даже не такая уж костлявая...

Этор сглотнул слюну — и вдруг наткнулся взглядом на фиалковые глаза элвара в маске. Тот, не говоря ни слова, исподтишка показал начальнику кулак. Небольшого размера, но, по всему видать, увесистый. Этого хватило.

Этор кивнул.

— Я уже понял, что это — подстава. И ловят вас, а не какую-то там самозванку, — заявил он, ста-раясь глядеть только на Аманду. И подумал, что фиалковые глаза элварессы — и глаза элвара за ее спиной очень схожи. Но — это не самый редкий цвет в Элварионе. Мало ли у кого могут быть такие гла-за. От эльфов элвары унаследовали самые разные оттенки радужки.

— Самое печальное, что организовал эту подставу мой брат. Эрвас.

— Сука, — коротко прокомментировал Этор.

А что еще он мог сказать?

* * *

Я стояла позади стула Аманды, как примерная верноподданная и разглядывала начальника Серой Гвардии Ирлона. Симпатичный элвар. Только вот когда мы пришли он мучился от зверского похмелья. Но заклинание 'быстрое восстановление' сбоев не дает.

Десять минут ушло у Аманды на изложение своей версии событий. Еще пять минут у самого элвара — на раздумья. А потом он рявкнул, взлетая со стула:

— Гвардию в седло!!!

Мы с Тёрном переглянулись и расплылись в понимающих улыбках. Здесь предателей действительно не было. А вот в столице...

Одного мы уже знали. Некто Лиоро Тайрен.

Отлично, милый Лиоро. Пока еще милый. А вот когда мы с Тёрном до тебя доберемся...

* * *

И опять бешеная скачка. Сбор гвардии. Краткое объяснение боевой задачи. Выглядело это так:

— Ребята! Королеву убили! Это — принцесса Аманда! Ее тоже пытались убить! Государство в опасно-сти! Заговорщики во дворце! Порвем их на тряпки!!!

— УРРРАААА — ответили 'ребята'.

— По коням!

Остановка в Велорне — с тем же сценарием. В Лиоране — аналогично. Заговорщиков действительно было слишком мало. И они могли влиять только на Белую гвардию. Этого хватило бы! Хватило с лих-вой! Но появились мы с Тёрном. И ситуация радикально поменялась. Эрвас мертв. Вольгиана отправи-лась вслед за мужем. Как и следует верной и любящей жене, разве нет? Майдер неизвестно где. Род-ственники Вольгианы уже проиграли. Но загнанная в угол крыса имеет обыкновение нападать. Поэто-му одну Мэнди никто не собирался отпускать в столицу, пока все заговорщики не будут обезврежены. Радикальным методом — усекновением ненужного. То есть — головы.

Почему ненужного? Так они ж явно головой не пользуются, раз решили заговор устроить!

Явно!

* * *

Три городка мы пролетели вихрем. А вот в столице начались трудности.

Родственники Вольгианы разбежались. Родители, сестра с мужем... вот откуда ноги растут! Они зна-ли, что пощады им не будет. И вовсе не жаждали попасть в руки Аманде.

Откуда они узнали?

Смешной вопрос. Мы промчались через три города. Хоть кто-то да мог отправить сообщение в столи-цу. Поэтому дворец, к которому я уже привыкла за столько-то лет, встретил нас тишиной и покоем.

И даже хлебом-солью и ключами на золотом подносе. Их важно выносил седой элвар.

— Дедушка Тайри! — растрогалась Аманда, пытаясь броситься старику на шею. Тёрн удержал ее почти за шиворот.

— Дед Клаверэна, — пояснил он для меня.

Я понятливо кивнула. И переключилась на толпу элваров.

— Дамы и господа! — загремел над толпой придворных и советников мой усиленный магией голос. — Сейчас все дружно проходят в тронный зал! Церемония встречи состоится именно там. Мы понимаем вашу радость от возвращения законной правительницы, но на ее жизнь уже были совершенны несколь-ко покушений — и мы подозреваем, что убийца прячется где-то рядом. Поэтому просим вас не мешать его поимке! Саму правительницу мы сейчас проводим ненадолго в ее покои, чтобы она могла пере-одеться — и она выйдет к вам. Обязательно.

Толпа (ладно, там было не больше пятидесяти элваров) заволновалась, но послушно втянулась во дво-рец. Их конвоировали крепкие ребята из Серой гвардии, держа клинки обнаженными и подозрительно оглядываясь по сторонам. Так и правда поверишь, что убийцы рядом.

В убийц мне верилось плохо. Но вот в шпионов — факт!

— А могут быть и убийцы. Дирмас жив и где-то спрятан. А что может быть лучше, чем быть ре-гентом при малолетнем правителе?

— У вас это тоже возможно?

— Знаешь, от властолюбцев не избавлен ни один народ, — горько вздохнул элвар.

Я догадывалась. И что хорошего некоторые придурки находят во власти? Это ж каторга! Но нет! ТО ли их привлекает возможность распоряжаться чужими судьбами! То ли внешняя сторона власти — ба-лы, красавицы, лакеи, юнкера...

Мне этого понять просто не дано! Любая власть — это прежде всего — ответственность.

— Милая, если бы все правители были похожи на тебя, на земле давно настал бы золотой век...

Я послала элвару улыбку.

— Ты не расслабляйся. Нам сейчас еще работать!

Обо всем было уже договорено. И с Амандой, и с Этором, который оказался грамотным специали-стом. Сначала в кабинет пригласили дедушку Клаверэна.

Дедушка Тайри, кстати, ужасно похожий на своего потомка, успел шесть раз поцеловать Аманде ручки, восемь раз клятвенно ее заверить, что он всегда знал, что именно она — законная правительница и раз девять выразить соболезнования по поводу ее печальной утраты, прежде чем Тёрн закончил счи-тывание. Все происходило по тому же сценарию. Ведьма-телепат и ее охранник. И все тут.

Никто не должен был даже догадываться о талантах элвара. Никто.

Поэтому я стояла рядом, держала руки напротив дедушкиных висков, а тот словно и не замечая меня, разливался соловьем перед Амандой.

— все, — наконец шепнул Тёрн.

Рук я убирать не спешила.

— Что ты узнал? Рассказывай!

— Много интересного. Как оказалось, дней десять назад, Эрвас собрал всех и объявил, что Мэнди получила известие от своего жениха. Он-де жив, поселился на островах — и зовет ее к себе. Мэнди, ко-нечно, бросила все — и помчалась к нему. Но пусть глубокоуважаемые элвары не волнуются. Он, Эр-вас, с радостью примет трон, если на то будет их согласие. А что до Мэнди — она наверняка пришлет письмо. Или приедет сама, с женихом... то есть уже с мужем, когда они поженятся... годика так через три-четыре.

— А потом?

— А потом в государстве объявилась самозванка, отравившая королеву и пытающаяся скрыться бегством.

— ага. И ее надо было ловить и давить?

— Угадала. Этого дедулю тоже сыграли втемную. Пересказывай давай все Аманде.

Я послушно заговорила. Прибавила, что дедушка Тайри невиновен. 'Советчики' клялись всем свя-тым — ушами, крыльями, клыками и некоторыми особенно важными частями тела, что так оно и было. Я не сомневалась в их искренности. Тёрн прогуливался по кабинету, плащ развевался за плечами, ка-пюшон закрывал лицо — и выглядел он так, что я бы ему лгать поостереглась. Потом ведь и ошметков не найдут. На рассказ мне потребовалось минут пять. Потом Аманда кивнула.

— Ладно. Ёлка, проводи меня, пожалуйста, в мои покои. Я переоденусь — и выйду к вам.

— Ты бы хоть волосы причесала. И искупайся, что ли? Выглядишь, как кухонная метелка.

— Завидуй молча, — огрызнулась элваресса. И мы направились в ее покои.

Сколько нужно времени одной ведьме, чтобы наложить три заклинания?

Минут пять. Особенно если два из них — это уже заранее начитанные заклинания иллюзии. Произне-сти слово-активатор — и работать.

Через пять минут ведьма вышла из покоев принцессы и вместе с Тёрном направилась по дворцу, ис-кать предателей. А Аманда осталась в своих покоях.

Улыбнулась, поправила волосы, прошла в гардеробную...

Надо выбрать хорошее платье, в меру легкое и удобное, чтобы в нем можно было спрятать оружие, кстати, где тут любимые стилеты?

А, ладно! В ванну можно и без них. Хорошую такую ванну, с лавандовой пеной, или лучше с розо-вой...

Мечта!

* * *

Они появились, когда элваресса уже лежала в ванной. Вся в густой плотной пене. Заколола волосы и блаженствовала. Голову можно помыть и потом. А то такая грива быстро не просохнет...

Почти бесшумно скрипнула дверь. И в комнату вошел... вошли трое элваров. Двое мужчин. Одна женщина. Женщина чем-то удивительно похожа на Вольгиану. Такая же блондинистая и противная. Только Вольгиана была красива кукольной красотой. Ее сестре небо этого не отвесило. Она была более тяжеловесна, коровиста, если так можно сказать про элварессу, а так — одно злобно-завистливое кры-синое личико с сестрой. Мужчины... одного элваресса опознала, как отца Вольгианы, второй явно был мужем ее сестры. И все трое смотрели на Аманду с нехорошим таким интересом.

— Вздумаешь кричать — умрешь мгновенно, — процедил папаша.

Я ухмыльнулась. Вполне гадостной ведьминской ухмылочкой.

— а так вы меня пряниками кормить пришли?

— Что с Вольгианой? — оборвал меня старик.

— Сдохла, — с наслаждением отозвалась я.

— Эрвас?

— Туда предателю и матереубийце и дорога.

— Дирмас?

Я на миг замялась. Потом ответила честно.

— попадется мне ваше отродье — я его на части поделю. Радикально. Ноги в Кариеме — уши в Азермо-не, остальное в Гварде.

— Убить суку, — прошипела сестренка.

— я не сука, — обиделась я. — по последним данным — я — змеюка!

И метнула мочалку.

Зря я что ли последние пять минут ее в руках крутила? Мыться? Да щас! После такого количества за-клинаний, которые я на нее набросала, мыться ей стал бы только законченный самоубийца. Самыми безобидными были 'липучка' и 'кислотный слизень'. А в целом...

Мочалка удачно обжигала, одурманивала, прилипала, разъедала кожу на том месте, в которое попа-дала...

Одним словом, сестрице Вольгианы, которая получила мочалку в лицо, стало решительно не до меня. Минуты на две. А потом она пошатнулась — и упала на пол.

Но и всем остальным было не до нее.

Вы читали сказку 'Мойдодыр'? Помните бешеные щетки, мыла и прочие прелести?

Вот это и закрутилось в ванной. Как только двое элваров рванулись ко мне, я активизировала закли-нание локального призыва. Что это такое?

Это просто. В старых домах всегда живут духи. И их можно призвать. И вселить в вещи, по своему выбору. Только некромант это сделает качественно и на века. А я — минут на двадцать. И просто так разъяренные привидения потом не уйдут. Побочный эффект заклинания тот, что вырвавшиеся на сво-боду духи пожелают крови. Мало того, они станут ужасно агрессивны.

Некроманты обычно приносят жертву. У меня таковой не было. Но вместо нее я собиралась предло-жить двух элваров. А что? Сами виноваты!

Папаша бросился на меня, но под ноги ему подлетели сразу два куска мыла. По ванной разлился аро-мат роз. Я ностальгически вздохнула. Восемь золотых за кусочек величиной с ладошку в эльфийской лавке. А если ты поскользнулся на мыле, то будь хоть трижды элвар — все равно ударишься копчиком. А ведь в ванной полно и других вещей, которые можно использовать для самозащиты. Расчески. По-лотенца. Масло после ванной. Куча всякой косметики, которая тоже отправилась в бой. И пока старика душили два полотенца, молодой элвар таки добрался до меня. Почти.

Выплеснутый прямо в лицо фонтан перечного масла (его делают тоже эльфы, и он шикарно стимули-рует рост волос) немного поумерил его прыть. А то! Жжется собака так, что даже кожу головы щи-плет. А тут — глаза! За маслом полетела бутылка из-под него. Стеклянная и тяжелая. За бутылкой — спиртовой лосьон с огуречным экстрактом. А уже за лосьоном — огненный шарик. Сразу-то его не соз-дашь. Секунды три на это надо. А в воде его делать вообще секунд семь. Зато потом...

Молодой мерзавец упал навзничь, как нападал. Лицо у него было сожжено чуть не до костей. Не по-жалели спирта в лосьон, нет, не пожалели...

Эльфы вообще на ингредиентах не экономят.

Старик еще бился на полу, но уже затихал, окончательно задушенный. Затихла и сестрица Вольгиа-ны.

Я вылезла из ванной, стряхнула с себя иллюзию и первым делом проверила окружающие помещения. Никого. Тогда я вернулась в ванную комнату. Молодой элвар уже не дышал. Старик был в глубоком обмороке. Сестрица — пока еще жива. Но красоткой ей уже никогда не быть. От последствий моих за-клинаний так легко не вылечат.

Я довольно улыбнулась. Потом взяла короткий меч, выпавший из руки муженька — и аккуратно пере-резала горло старику. Мертвой крови духам будет недостаточно. Кого-то надо отдать. И лучше — этого. А сестренку оставить. Она менее опасна, а Тёрн из ее разума все вытянет. Даже то, что она уже сама забыла.

Кровь хлынула из распоротого горла. Я покривилась, но работа есть работа. Теперь аккуратно при-звать духов, вот так... и предложить им крови. Свежей и вкусной. А когда они напьются — отпус-тить.

За этим занятием меня и застал Тёрн.

— Ёлка! Жива!?

— Не дождешься, — привычно огрызнулась я. — А у тебя как успехи?

— Шестнадцать элваров. Какие ж твари! Знали или подозревали — и не шевеления!

— Ёлка, ты представляешь, этот нахал просто шел по залу, а потом элвары падали. Он их просто го-лыми руками убивал! — возмутилась влетевшая Аманда. Все еще в моем виде.

Ну да. Метод агента Феди Соколова работал во всех мирах. Ловля на живца удалась на сто процентов. Пока Аманда пугала придворных моим видом — как же, ведьма, читающая мысли, Тёрн действитель-но считывал их мысли и устранял самых заговористых. Или самых запачканных? А, все равно. Тех, кто был причастен к травле его матери. А на меня в это время ловили оставшихся гадов. Они наверня-ка остались. Но где? Не искать же их было по всем коридорам. А вот спровоцировать — запросто. Тёрну эта идея не нравилась, но мы вместе с Амандой сумели его запинать и убедить. Если ведьма с факуль-тета боевой магии не постоит за себя — это уже какая-то неправильная ведьма. Факт.

Вот я и постояла. Два трупа. Одна девица в полутрупном состоянии. Если бы трое элваров напали на меня внезапно, результат мог бы быть и иной. Но я ожидала нападения. И поэтому справилась.

— Ты у меня вообще чудо.

— Знаю.

— И самое чудесное в тебе — твоя скромность.

— Ага. Я же не говорю, что я — шедевр, хотя им и являюсь.

Элвар закатил глаза. Я присела на корточки рядом с сестрицей Вольгианы.

— Мэнди, как ее зовут?

— Анитария.

— Вольгиана и Анитария. Красиво.

— А что у нее на лице?

— Это лучше не снимать. Поверь мне, теперь самым красивым в этой элварессе останется ее имя.

— И то — ненадолго. Ёлка, ты ее считывать будешь? — зашипел на меня Тёрн.

Я кивнула. И опустилась на пол рядом с тушкой. Тёрн сосредоточился. Я сделала вид. И мысли поли-лись в мой разум потоком.

— У этой все было по воле сестрички. Мужа ей нашла сестрица. То есть Эрвас по просьбе же-нушки. Деньги, дом — это все тоже от Эрваса. Сестрице она завидовала смертной завистью, но подли-зывалась и пользовалась ее милостями.

— Чего б тут было удивительного.

— Удивительно было то, что Вольгиана об этом догадывалась. И не доверяла 'любящей сестрен-ке'. И вообще никому из своей семейки, кроме матери. По воспоминаниям дочери — той еще стер-ве.

— И что с ней не так?

— С матушкой? Предположительно все в порядке. Кроме одного.

— ЧЕГО!? Хватит мне нервы мотать!

— Просто еще до начала заварушки матушка уехала куда-то. По воспоминаниям этой Анитарии, матушка будет ждать в каком-то тайном убежище, на случай неудачи. И именно к ней Вольгиана должна была переправить Дирмаса.

— О черт! И где оно?

— Об этом знали матушка, Вольгиана и Дирмас. Может, еще и папаша. Но тут без шансов. Ты же не некромант...

— Да и была бы — на вас же половина заклинаний не действует. А у нее ничего нет? Типа теле-порта, амулета или...

— Нету. У ее отца что-то было...

Мы, не сговариваясь, бросились обшаривать покойника. Аманда только головой покачала.

— Вы чем занимаетесь?

— Не мешая, — пробухтела я, шаря по карманам трупа, как заправский Арсен Люпен. — Потом объяс-ню.

Элваресса послушно замолчала. Но это нам ничего не дало. Ни одного, даже самого паршивого аму-лета переноса мы не нашли. Ни одной привязки! Никаких меток! Так, куча всякой пакости для метко-сти, для силы, кое-какие защиты... хм-м... для повышения потенции? Тоже важно!

— Не отвлекайся!

— а тут хоть что делай — все в ноль!

Тёрн сплюнул на пол. Я пересказала Аманде услышанное. И элваресса пожала плечами.

— Ладно. Так тому и быть. Что мы теперь будем делать?

— Ты будешь править, — решил Тёрн. — Долго и счастливо. А мы — уедем. И кстати, пришлем к тебе Лео.

Аманда, задохнувшись, шагнула вперед. Но я замахала руками.

— Без вопросов. Или мы никуда не едем. Просто прими нас, как данность, ага?

Мэнди подумала пару минут. И вдруг улыбнулась.

— Ладно. А теперь я могу искупаться?

Мне определенно нравилась моя будущая свекровь...

Глава 9

Что такое коронация и как с этим бороться?

Ответственно утверждаю. Бороться — можно. Победить — нет. А раз нет, то зачем связываться?

Тёрн настолько запугал дедушку Тайри, что старый распорядитель согласился провести коронацию через два дня. И во дворце начался дурдом. Хотя нет. Вот как раз в дурдоме тихо и спокойно. Психи — по камерам, санитары — по постам. А здесь...

Вот если дурдом перенести в зоопарк, одновременно открыть все двери, добавить туда пожар, потоп и землетрясение, да еще и заседание Госдумы — вот тогда получится примерный аналог происходяще-го.

Совет министров Элвариона — заседал во главе с Амандой и Тёрном. Там пытались подобрать замену безвременно погибшим в процессе переворота. У шестнадцати элваров, среди которых были пять офи-церов Белой гвардии, два... скажем так, в мире техники их назвали бы министрами торговли, один дипломат и восемь просто придворных совершенно внезапно случился обширный инфаркт. Вот траге-дия-то, вот кошмар! Дворец рыдал от горя и тоски. Тёрн распорядился похоронить их с почестями, и выдал свою версию происшедшего.

'Сердце истинного патриота своей родины, не сможет выдержать предательства'. Намек все поняли.

После этого заседания кабинета министров проходили очень мирно и тихо. Минуты три. Потом туда врывались портные, парикмахеры, повара, церемонемейстеры, дворецкий...

Они могли являться как все вместе, так и по очереди. И начинался дурдом. Повариха жаловалась, что дворецкий жлоб. Дворецкий орал, что для приготовления жаркого по-веральски вовсе не нужно девять ящиков белого вина, хватит и восьми. А девятому он найдет лучшее применение. Портные срочно требовали принцессу на примерку, и жаловались, что девятнадцати метров кружева, ну совер-шенно недостаточно для приличного платья! А кружево-то ручной работы и стоит по пять золотых за метр.... Парикмахер страдал, что ему до сих пор не доставили эльфийские мази для волос с блестка-ми, визажисты (придворный художник благородных лиц, здесь это называлось именно так) рыдали и требовали новой косметики, ибо старая совершенно не тех тонов, церемонемейстер требовал у меня очередные двенадцать литров успокоительных капель для всей прислуги...

Тёрн выдерживал это минут шесть. А потом попросил меня разобраться.

Я разобралась. В конце концов, стаи придворных и стаи упырей — кто опаснее?

Правильно. Упыри просто кусаются. И их можно прибить сразу. Но и с придворными я справилась.

Через три дня все было готово к коронации.

И все обошлось почти без жертв. Радикально облысевшего (элегантная депиляция огненным шаром) дворецкого не считаем — он все равно носит парик. А что касается того вороватого повара... жить он останется. А работать больше не будет. Я ему в котел подсунула сушеного осьминога и немного зача-ровала тушку. Поэтому когда из-под крышки полезли багровые щупальца и принялись душить бедня-гу, элвар не выдержал. Кухню кое-как восстановили. А вот нервы повара... Теперь он шарахался от каждой кастрюли.

Зато как все красиво было сделано.

Оркестр (девять жалоб на инструменты, две на форму одежды и шестнадцать — на мое омерзительное обращение с творческими людьми) играет что-то торжественное. После того, как я расколдовала бара-банщика, они стали намного более сговорчивы. Хотя... барабан на ножках из него тоже получился не-плохой. И главное — молчаливый. Блистательно прекрасная Аманда в чем-то белом и воздушном (один прицельно обстрелянный летающими иголками портной и второй, которого два часа преследовали ползающие метры и летающие ножницы) с прической под Элизабет Тейлор (парикмахер, временно пе-рекрашенный в зеленый цвет) и макияжем а-ля барби (после того, как из коробочки с тушью на виза-жиста взглянули два глаза он был согласен на все мои предложения) прошествовала по ковровой до-рожке к трону...

Там ее уже поджидал Тёрн. По огромной просьбе Аманды, короновал ее именно он. Я в это время контролировала зал. Мало ли кто, мало ли что...

Терроризма нам не надо!

Хотя в мире магии терроризма и не бывает. Здесь пытались и захватывать заложников и убивать лю-дей, и что-то там требовать под это дело...

Недолго.

На разборки вышел Магический Универ. И подробно разъяснил непонятливым, что ТАК — не пойдет. Тех, кто захватывал заложников, отдали на опыты некромантам. Убийц просто выбросили в жерло вулкана. А тех, кто стоял за подобными выходками и финансировал этот кошмар, вообще подвешива-ли за ноги на центральной площади. Пока не сдохнут. Естественно, с конфискацией всего имущества в пользу пострадавших. Вы знаете, потрясающий воспитательный эффект получился! По традиции до сих пор с террористами обходятся именно так. Поэтому они здесь больше не заводятся.

Тёрн торжественно возложил корону на голову своей матери. А что, он мальчик не жадный, у него уже своя есть!

— Ёлка!

Я, я... Зато пафос разбавлю, а то все места от него слипнутся. И хватит сопли вытирать! Ты же меня расстраиваешь, гад такой! Я тоже переживаю!

Тёрн послал мне улыбку. Стоя у трона, он выглядел ослепительно. Белый костюм, ничуть не хуже того, в котором он был на прошлом приеме, белые сапоги, белая полумаска на лице...

А как иначе? Корону можно было замаскировать. То есть она сама могла себя замаскировать. Старая магия. Еще времен основателей. А вот лицо... Если иллюзия сползет в неподходящий момент, ока-жется слишком много живых свидетелей. А память у элваров цепкая. И потом, после рождения одного наглого элвара, кто-нибудь обязательно вспомнит не менее наглого типа, который перебил пол-дворца, а вторую половину запугал до соплей.

— И вовсе я не такой страшный?

— Да неужели? Ну ладно. Некоторых дам ты вовсе даже не напугал... или это они со страху к те-бе на руки падали?

— Рррррррр

Я фыркнула. Да, было дело. Видя такого очаровательного незнакомца рядом с принцессой, всего за-гадочного, в маске и с очаровательной улыбкой некоторые дамы оживились и срочно объявили сезон охоты. А ведьма? А что — ведьма?! Подвинется. Или срочно упадет на вилку горлом. Восемь раз!

Я ухмыльнулась, вспоминая, как Тёрн прятался от Лисии Дорсийской. Милая дама (овдовев во время переворота) решила быстренько выйти замуж второй раз. И выбрала для этой цели моего друга. А что? Фигура отличная, возраст явно небольшой, опять же близость к правящим кругам... надо брать!

Это решение вылилось в два обморока (прямо на руки элвару), случайно перепутанную спальню (за-сов на двери дамочку не остановил и даже не сильно задержал), а уж сколько раз эта швабра подлавли-вала Тёрна в коридорах этак 'невзначай'.

'Ах, я тут заблудилась, вы меня не проводите?'

Зараза! А у самой платье так со всех мест и сползает! Я честно старалась ее не убить. Но после того, как красный и злой элвар в одной простыне вломился ко мне в час ночи через ванную комнату, даже я слегка разозлилась. А когда эта зараза влетела вслед за ним (Мэнди отвела нам смежные покои) у меня случайно (правда-правда) дрогнула рука.

Первое, что у меня получилось чисто непроизвольно — это огненный шарик. Но от него дамочка увернулась. А вот от воздушного молота — не смогла. И вылетела через окно в сад.

Но сад почти не пострадал. Куст редких лиловых роз я садовнику восстановила. И альпийскую горку тоже. Он что-то причитал, по поводу того, что розы были пурпурными, а горка — раза в три помень-ше, но я ему не эльфийка — всякой чушью заниматься.

А дама?

А с ней тоже все будет в порядке. Месяца через три. Шестнадцать переломов, из них пять открытых, сотрясение мозга и покрытая колючками спина так просто не лечатся даже у элваров.

— Не отвлекайся!

Я привычно зашипела на голос в моей голове и еще раз обвела взглядом зал. Тишина и спокойствие. Аманда сидит на троне, Тёрн стоит рядом, оркестр играет что-то восторженное, послы приносят ей грамотки...

Да навели мы здесь шороха. Послы вон, на моего элвара косятся, аж спотыкаются. А Аманда ничего, сидит, веселая такая...

А с торжества я удрала. И Тёрн тоже. Нам надо было сделать 'клубочек'. Артефакт, который приве-дет нас к его отцу. По сродству крови. И сын для этого годился как нельзя более.

Конечно, это был вовсе не клубочек. А самый обыкновенный компас. Только стрелку я специально заказала у ювелира и теперь выдерживала ее в растворе с несколькими каплями крови элвара. Первый наговор я уже произнесла, второй надо было сделать еще через три часа. Я оторвалась от чашки и по-глядела на элвара.

— Пойдем на праздник?

Тёрн прекратил метаться по комнате. И поглядел мне в глаза.

— Ёлка, я просто разрываюсь на части. Я не могу уехать — и даже не поговорить с ней. Она моя мать...

Я тоже не отвела взгляда. И открыла сознание. Пусть знает. Я... я бы все отдала, чтобы исправить бу-дущее. Но это не в нашей власти.

— Я могу тебя понять. Но ты должен.

— Кому!? Если мы здесь оказались... я знаю законы временной магии! Нас давно должно было выда-вить в наше время! Или нет?

— Не обязательно. Это случится, когда наступит равновесие сил, когда я проведу обратный пере-ход,...

— Или?

— Если это временная петля.

— То есть все, что мы делаем здесь, уже предусмотрено. А значит, что бы мы ни делали — в нашем времени все останется по-прежнему.

— А ты хочешь, чтобы она осталась жива...

— Это моя мать...

— Пока еще нет. И неизвестно, родишься ли ты, если сейчас предупредишь ее.

Тёрн опустился передо мной на колени.

— Ёлка, я с ума схожу. Я во второй раз потеряю ее, когда уйду отсюда. Я НЕ МОГУ!!! Я тоже живой, у меня есть душа, я... я... мне так больно, Ёлка...

Тёрн уткнулся лицом мне в колени. Плечи его вздрагивали. Я глубоко вздохнула, скользнула на пол — и обняла друга. И — раскрыла свой разум, полностью впитывая его эмоции.

Боль. Тоска. Одиночество.

Холодная ледяная пустыня. Где никого и ничего. И даже ветер не свищет над просторами. Просто мертвенный холод одиночества, пробирающийся под кожу в кровь и кости, вымораживающий даже самое понятие о жизни... и неожиданный лучик надежды. Мама! Живая! Неужели можно?! Можно все изменить!? Исправить!? Переиграть — и навсегда стереть из памяти страшную сцену — палач и две от-рубленные головы. И алая кровь на зеленой сочной траве...

Сердце рвануло чужой болью. Но я покачала головой.

— Ты не должен так поступать. Ты же знаешь — наше будущее останется неизменным.

— Но если мне удастся...

— а если тебе удастся создать еще один мир, где твоя мать останется жива... ты знаешь главный закон равновесия?

— Творец растворяется в своем творении.

И это воистину было так. Об этом говорили на теории временной магии. Время — это река. Ты можешь плыть по ней вперед. Можешь — назад. Можешь своими действиями создать новый поток. И там все пойдет по-другому. Это так. Это будет уже новый мир. Возможно, свободный от старых ошибок. Воз-можно — нет. Ты никогда этого не узнаешь. Потому что платить за такой подарок придется сразу. Сво-ей жизнью. Силой. Разумом. Душой и посмертием. Творец ВСЕГДА вкладывает всего себя в свое тво-рение. И — уходит. Навечно.

— Ты готов умереть, ради малой вероятности оставить ей жизнь в другом мире?

— Да.

Фиалковые глаза были полны решимости. Я тоже соскользнула на пол и вцепилась в его плечи.

— Нет! Видит небо, я тебе не позволю так поступить!

— Но ты не сможешь меня остановить.

Тёрн говорил чистую правду.

Я сжала его руки так, словно он готов был исчезнуть уже сейчас.

— А ты — ты обещал, что не оставишь меня! Клялся, что любишь! Это — цена твоей любви?!

— Ёлка, не надо...

Но меня уже было не остановить. Я на миг представила, что я буду, а Тёрна не станет — и меня за-трясло, как в лихорадке.

— Не надо!? Надо! Я не стану тебя держать! Мы и так сделали все возможное! И я вовсе не уверена, что мы останемся живы — все мы! И ты, и я! Но ты хочешь еще больше! Забыв о том, что твоя мать тоже имеет право выбора! Что бы выбрала для тебя она!? Что бы она тебе сказала!? Ответь мне!

Тёрн на миг опустил глаза. Но меня уже было не остановить.

— Я теперь тоже ее узнала! И знаю, что бы сказала тебе мать! Она проживет долгую и счастливую жизнь с твоим отцом. Она вырастит замечательных детей...

— Моего брата убили.

— Но ты — жив! И она бы сказала тебе жить своей жизнью, а не воспоминаниями! А что вместо этого делаешь ты!? Тебе дали уникальный, единственный шанс, о котором мечтают миллионы! Хотя бы еще раз увидеть родных! Сказать о своей любви! Помочь в трудную минуту! И что!? Вместо благодар-ности небесам, ты собираешься благородно свести себя в могилу без надежды на положительный ре-зультат!

— Ёлка!

— Десять лет как Ёлка! И что!? Я не стану тебя останавливать! Делай что пожелаешь! И можешь больше на меня не рассчитывать! Дурак!

Я хотела вскочить и выбежать куда-нибудь на воздух. Голова кружилась, я задыхалась...

На запястье сомкнулись стальным капканом его пальцы.

— Пусти немедленно! Ты выбрал! Живи, как захочешь! Гробь себя, убивай других, делай все, что те-бе понравится!! Я ничего не сделаю, чтобы помешать тебе!! Клянусь!!!

Я вырывалась, напрочь забыв о магии. Да и не было сейчас ни ведьмы, ни короля. Глаза в глаза друг другу глядели глубоко раненный когда-то мужчина, потерявший всех своих близких — и обманутая женщина.

Воистину — стоило только раз поверить, что тебя любят — и не предадут...

— Ёлочка...

Я рванулась еще сильнее. Видеть тебя не могу! Пусти! Давай, уничтожай себя! Чтобы даже памяти о тебе не осталось! Вперед, на баррикады! Я тебя за плащ ловить не стану! И рыдать тоже! И сто лет ты мне не сдался! Жила одна — и проживу!!!

— Пусти! — выкрикнула я, понимая, что через пару минут ярость прорвется неудержимым потоком слез, а плакать на глазах у этого идиота я просто не могла. — Слышишь, пусти!!! Ненавижу!!!

Вторая рука элвара каким-то образом скользнула у меня по спине. Я что было сил размахнулась — и ударила. Я первый раз в жизни дала человеку пощечину. И получилось от души. Звонко и хлестко. В лиловых глазах засверкала ярость.

— Ах ты... кошка бешеная!

Рука на моем запястье сжалась еще сильнее, так, что едва не хрустнули кости. Вторая ладонь властно легла мне на затылок, притягивая еще ближе. Я попыталась вырваться, крикнуть, вздохнуть...

Все было поздно. Его губы накрыли мой рот то ли в приливе страсти, то ли в приступе ярости.

Я не могла сопротивляться. Да и не получилось бы.

Голова внезапно стала тяжелой, волосы тянули к земле, перед глазами замелькали золотые мушки... я задыхалась... темно... почему так темно!?

* * *

* * *

Когда я открыла глаза, все изменилось. Я лежала на кровати в спальне. А рядом со мной сидел Тёрн.

Ужасно красивый. И такой же жутко несчастный.

Я отвернулась.

— Я упала в обморок?

— Да. Ёлочка...

— Сколько времени прошло?

— Минут двадцать.

— Тогда не страшно. Что ты здесь делаешь?! Иди! Я тебя не держу!

— Ёлочка, посмотри на меня. Пожалуйста.

И столько тоски прозвучало в тихом голосе, что я нехотя повернула голову.

— Что? Ждешь благословения на самоубийство? Перебьешься! Хватит и того, что я мешать не буду.

— Прости меня. Пожалуйста.

Я резко выдохнула воздух.

— Что?

— я был неправ. Я не должен был так поступать. И так говорить. Я... Я просто потерял голову.

— Ты ее мог потерять в буквальном смысле! — взвилась я. — Это ты понимаешь!? Мы и так безумно рискуем жизнью. Но если вместе — пусть так и будет. А ты... ты решил, что ты здесь — один и самый умный!? Ну и пожалуйста! Иди! Геройствуй!

Слезы-таки брызнули из глаз, и я сердито отвернулась к стене.

— Я ведь уже извинился. Разве этого мало?

— Нет. Просто...

— я знаю. Ты обиделась. Я не должен был так говорить. Так поступать... и за поцелуй...

— Если ты и за это попросишь прощения — я тебя стукну! Клянусь!

— Верю. Один раз ты меня уже ударила. За что?

— Если ты хочешь уйти — уходи, — я сердито хлюпнула носом. — Только не надо мне говорить о великой любви, ладно? Не хочу, не хочу этого больше слышать...

Я почувствовала, как сильные руки обхватывают меня за плечи, приподнимают — и разворачивают так, чтобы я уткнулась лицом в плечо элвара. Что ж... Отбиваться было глупо а слезы все текли и текли. И спрятать их... а что можно спрятать от телепата?! Вот промочу ему сейчас всю рубашку — бу-дет знать!

Рядом раздался тихий смешок.

— Ёлка, ты просто невозможна. Воистину — Ёлочка. Колючая, пушистая... моя родная...

— Нет, — хлюпнула я носом. Вот у кого-то получается плакать красиво, а у меня сейчас нос наверняка похож на грушу дюшес. И лицо пошло пятнами. И сопли никуда не денутся еще пару часов. — Не надо! Что вы за народ такой, мужчины!? Сначала клянетесь в вечной любви и обещаете, что всегда будете рядом. А потом — потом умудряетесь сложить голову в очередной заварушке и надеетесь, что о вас бу-дут плакать! И мы плачем, черт бы вас всех побрал! Герои!

— Родная моя, — сильные руки обняли меня еще крепче. — Намного проще умереть самим, чем терять любимых. И потом... защитить своих близких — это право и честь мужчины. Если это действительно мужчина, а не как в том мире, откуда ты родом. Да мы уходим. Но мы ведь и остаемся тоже. В вашей памяти. В старых песнях. В свисте ветра. В наших детях...

Я стукнула элвара кулачком по плечу.

— прекрати. Не надо. Просто — не уходи. Еще раз я не переживу этого.

Тёрн зарылся лицом в мои волосы.

— Я никуда не уйду, родная. Никуда и никогда. Обещаю. И ты мне обещай.

Я кивнула. Получилось плохо, но хоть нос вытерла.

— Обещаю.

— И на помолвку со мной согласишься?

Я подумала пару минут. Потом покачала головой.

— Не на помолвку. На элоэ тайа.

— Договорились, — тут же согласился Тёрн. — Когда?

Я подумала пару минут. И тряхнула головой.

— А сейчас? Рискнешь?!

— Спрашиваешь!?

Элвар подхватил меня на руки — и рванул к двери.

— Учти, у нас всего два часа, прежде чем мне придется вернуться к раствору, — предупредила я.

Тёрн фыркнул.

— Ёлка, ты невозможна! Даже замуж умудряешься выйти без отрыва от работы!

— Это еще не брак! — Возмутилась я.

Элвар только фыркнул.

— Нет, правда? А сиренид — это рыба! Ёлка, ты вообще отдаешь себе отчет, на что ты соглашаешь-ся?

Я улыбнулась. В море хорошо. А элоэ тайа... Что это такое?

Что такое элоэ тайа? Хм-м... Это чисто не-людское понятие. У людей оно как-то не прижилось. Они для этого слишком много значения придают девственности и непорочности. Не-людям на это как раз наплевать. Эльфы, вампиры, элвары... они слишком долго живуи, чтобы думать о таких мелочах. А у оборотней еще и звериное начало в крови. И вообще, восьмисотлетняя вампирша-девственница в не-вестах — это как-то уж очень душевно звучит.

— Так что для нас эта непорочность значения не имеет как таковая.

Угу. А еще происхождение, воспитание, образование...

— А вот это — неправда. Но ставить честь в зависимость от детали анатомии? До такого могли додуматься только люди. А у нас, слава небесам, есть элоэ тайа.

У людей оно тоже есть. И используется между людьми и не-людьми. Очень часто используется в та-ких случаях. Если ты хочешь внимательно приглядеться к своему будущему спутнику жизни, но пока не желаешь давать клятву на всю жизнь, иди в храм. И там, на алтаре, на крови, клянись своей поло-винке в верности. Но только на семь лет. А спустя семь лет ты можешь либо подтвердить эту клятву — и брак станет завершенным. Либо — разорвать. И ждать своей судьбы дальше. Кстати, заключать такие браки можно было только три раза. А потом — все.

— Халява кончилась.

— Ты откуда такого нахватался?

— кто бы мне говорил!

За разговором мы благополучно выбрались из дворца. И Тёрн уже минут пять как нес меня по дворцо-вому парку. Даже не запыхавшись.

— Я бы тебя век на руках носил.

— а я бы тебе спину чесала, когда понадобится? Сам-то ты не сможешь. Руки заняты.

— Романтичная ты моя.

— Ага. Я жуткий романтик!

— До жути.

Мы благополучно преодолели полосу препятствий в виде альпийских горок, миновали сады камней, обошли розарий и углубились в рощу.

Оставалось идти совсем немного. Не к храму. К месту, где можно дать друг другу клятвы.

Ну да. Храмов у элваров практически нету. То, что имеется — это гибрид между загсом и капищем. Своеобразный Стоунхендж. Огромные вековые деревья, кругом растущие на холмах. И неудивительно. Элвары — созданный народ. У них нет богов. Поэтому они верят, что по-сле смерти их души растворяются в этом мире. А где удобнее общаться с миром?

Либо в таком круге деревьев. Либо где-нибудь на площадке башни, поближе к небу. Создатели элва-ров соединили несоединимое. Мешая эльфийскую кровь с вампирской и добавляя оборотней, они по-лучили... сначала они получили по заслугам! А уж потом обнаружилось, что элвары похожи на все три расы. И все же — неповторимы. Они обожали все растительное, как эльфы. Но как оборотни — от-давали должное мясу. Их тянуло к лесу — но они не любили замкнутых пространств. Обожали деревья, но не уважали тесноту. Любили величественные постройки — и буквально задыхались в каменных клетках. Поэтому — круг деревьев. Посредине — алтарная плита для ритуалов.

А во дворце все это расположено в парке.

И сейчас мы уже почти были на месте. Но перед тем, как войти в круг, Тёрн заколебался. Опустил меня на землю. Пристально поглядел в глаза. Я знала, что он не только заглядывает мне в глаза. Еще он глядит мне в душу. Изучает мои мысли, чувства, желания...

Пусть. Мне нечего было бояться. Разве что чуть-чуть...

Но он все понял.

— Ёлочка, если захочешь, я отпущу тебя. Мы можем вернуться во дворец. Хоть сию секунду. Хо-чешь?

Вопрос был сложный. Да, мне было немного страшно, но...

— Не стоит доводить все до конца просто из желания доказать, что ты — самая сильная. Я же и так те-бя люблю. Я все пойму. И не обижусь. Пойдем?

Тёрн стоял лицом ко мне. И я знала — одно слово — и он уйдет. То есть мы вместе пойдем обратно во дворец. И все будет, как раньше. Он не затаит обиды. Не будет злиться на меня. Расстроится — да.

— Я это переживу.

А вот переживу ли я? Могу ли я отпустить его? Хочу ли я этого? Я могу честно сказать — нет. Не могу. Не хочу. И моя жизнь без него будет намного беднее. Но ведь надо идти вперед. Обязательно.

— Мы можем еще подождать.

Зараза! Нет бы сказать что разобидится — и облегчить мне выбор! Я фыркнула.

— Если сам хочешь сбежать — вперед! Я тебя удерживать не буду! И свою бесценную свободу ты полу-чишь по первому требованию. Или что — затащил девушку в кусты и оскорбил бездействием?!

Элвар рассмеялся, запрокинув голову.

— Ёлка, кто тебя оскорбит, тот дня не проживет. Пойдем.

И мы перешагнули границу первого круга. Всего три круга. Сосны — храбрые защитники. Первый круг. Первая стража. Дубы — твердые и непреклонные — второй круг. И белые нежные березы — хруп-кие, как сердце и душа Элвариона — третий круг.

И посредине — на зеленой шелковистой траве — плита из драгоценного аларского мрамора с зеленова-тыми прожилками. Но почему-то она не выглядит здесь чужеродной. Наоборот. Все здесь — ее окруже-ние. И она даже словно светится в темноте. Плита невелика. Примерно метр на метр. На одном ее кон-це установлена небольшая мраморная чаша. В чаше — обсидиановый нож.

Ничего лишнего.

Я поглядела на нож. На плиту. На элвара. На нож. Опять на плиту...

— Если хочешь — мы уйдем отсюда.

— Нет! — возмутилась я.

— родная моя — я никогда и ни к чему не стану тебя принуждать. Выбор только за тобой.

Тёрн осторожно взял мою руку и поднес к губам. Его глаза горели в темноте.

— Ты меня и не принуждаешь.

— Знаю. Но я не хочу, чтобы ты чувствовала себя неуверенно. Пойми, что бы ни случилось — я все равно буду рядом с тобой. В наших отношениях ничего не поменяется. И мое предложение будет дей-ствительно в любой момент. Клянусь.

Я это знала. И в то же время...

— мне не нужна покорность судьбе! — возмутился наглый элвар.

Нет, я тут на все соглашаюсь, а он еще спорить изволит!?

— Изволю! Потому что это неправильно! Пойми! Мне нужна ты! И нужна твоя любовь! Но — искрен-ние! А не так... по принуждению!

Я топнула ногой.

— Так! Хватит мне мотать нервы! Ты на мне женишься?!

— Да. А ты на мне?

Я зашипела. И протянула руку к кинжалу.

Тёрн перехватил мое запястье.

— Ёлочка, учти — это обратимо. Я в любой момент отпущу тебя на свободу.

Я кивнула. Я знаю. Ты — отпустишь. Даже если тебе будет больно. Даже очень больно. Но ты никогда не станешь удерживать меня силком. Ты слишком ценишь меня такой, какая я есть. И я... я тоже не смогу без тебя.

Я протянула руку. И рядом с алтарем, на специально расчищенном месте, вспыхнул огонек. Теперь все было готово для обряда.

Элвар осторожно взял кинжал из моих рук. Закатал рукав рубашки. Острый обсидиан, казалось, едва прикоснулся к запястью. Но по белой коже побежали тяжелые черные капли, скатываясь в мраморную чашу. Я глядела на это пару секунд, а потом тоже протянула руку за кинжалом, но Тёрн отвел его в сторону.

— Нет. Можно — я?

— Я девочка большая. И умею обращаться с такими игрушками, — проинформировала я.

— Знаю. Но... все равно — можно?

Я молча кивнула. И протянула вперед правое запястье. Я тебе доверяю. Полностью. Ты ведь не о кин-жале спрашиваешь, нет. Ты спрашиваешь разрешения позаботиться обо мне. Знаешь, что я справлюсь сама, но просишь моего разрешения. И это — очень важно для меня. Не приказ. Не распоряжение. Просьба.

— Да. Моя любимая, колючая, невозможная девочка.

Лезвие кинжала скользнуло по моей коже. Почти не больно. На тренировках бывало больнее.

И в чашу начала срываться и моя кровь. Тёрн улыбнулся мне. И перехватил запястье лоскутом своей рубашки. И когда только оторвать успел?

— Ты уверена?

— Да. Начнешь?

— Да.

Тёрн обмакнул палец в кровь. И ласково коснулся моего лба, рисуя замысловатый символ — знак вечности у меня на лбу.

— Я, Эйверелл Эстреллан эн-те-Арриерра, милостью неба правитель Элвариона, приношу клятву люб-ви и верности своей любимой, известной в этом мире под именем Ель. Призываю в свидетели небо и землю, огонь и ветер, клянусь своей кровью и своей жизнью быть ей верным, заботливым и любящим спутником. Благословите наш союз.

Я почувствовала жжение в том месте, где был нарисован символ. И сама опустила в чашу указатель-ный палец. Тёрн опустился на одно колено, чтобы мне было удобнее. И я принялась чертить у него на лбу. Восьмиконечный крест, замкнутый в многогранник и в круг. Концы креста загнуты по солнцу.

— Я, Юлия, известная в этом мире под именем Ель, ученица Магического Универа, приношу клятву любви и верности своему любимому, Эйвереллу Эстреллану эн-те-Арриерра. Призываю в свидетели небо и землю, огонь и ветер, клянусь своей кровью и своей жизнью быть ему верной, заботливой и любящей спутницей. Благословите наш союз.

Тёрн резко перевернул чашу над плитой.

На миг все стихло.

А потом кровь на мраморной плите вспыхнула голубоватым пламенем. И таким же голубым цветом вспыхнул знак на лбу элвара. Подозреваю, что и мой — тоже. Вспыхнул ярким огнем костерок. Взвыл ветер высоко над нашими головами.

Это продолжалось несколько секунд. А потом все изменилось. Костер опал и угас. Ветер опять заше-лестел листвой мирно и даже чуточку сонно. Кровь на плите исчезла, словно ее и не было. Нож и чаша тоже были чисты. И я видела, что на лбу Тёрна не было никакого знака. И все же он остался, видный любому магу, который соизволит приглядеться. Бледно-голубого цвета.

Я поглядела на элвара.

— Это — все?

— а что еще нужно? Клятва принята. Перед нашим миром — мы с тобой муж и жена. Или тебе нужно что-то еще?

Воображение тут же пошло вразнос. И нарисовало мне — меня в белом платье а-ля тюлевая шторка, Тёрна в черном смокинге, лимузин с куклой на капоте, обширное застолье, примерно на пять-десять тысяч людей и не-людей. А еще... первую брачную ночь.

— Ой. А мы... это... того... будем?

Почему-то больше мне ничего в голову не пришло.

— А то как же! — возмутился Тёрн. — Пошли?

— Ку-куда? — от волнения я даже начала заикаться.

— Во дворец, конечно, фыркнул элвар. — А ты что думала, что мы прямо здесь и сейчас, вот на этой самой плите, аж целых два раза и даже без белой простынки?

— А простынка-то тебе зачем?

— а на башне вывесить? — подмигнул мне элвар, подхватывая на руки.

— Зачем — на башне? — я решительно отказывалась думать.

— В доказательство моего героизма. Беспримерного! Пригнись, а то тут пока еще деревья.

— Эй, я могу пользоваться ногами.

— Можешь. Но плохо. И вообще, трава сырая, ты в одних тапочках... Ёлка, имей совесть! Насморк магическим путем не лечится!

Я подумала — и кивнула. И послушно прижалась поближе и обхватила руками шею своего... мужа?

Да, теперь я замужем. И пусть по элоэ тайа, пусть только на семь лет, но... страшно!

— А сейчас что?

— а сейчас пойдем во дворец. Как ты думаешь — проберемся незамеченными?

Я пожала плечами.

— Кто ж знает.

— Предлагаю попробовать.

До самого дворца я не протестовала, уютно увернувшись клубочком в теплых заботливых руках эл-вара. Вот оно — счастье. Или его кусочек. Чтобы вот так идти — и не думать ни о чем.

А не думать — не получалось. Рано или поздно мы дойдем до моей комнаты. А что будет там?

Да что бы ни было!

Я отлично знала, что элоэ тайа — это тот же брак. Просто с ограничениями по срокам. Знала, что в постели между мужчиной и женщиной ничего страшного не происходит. И от супружеского долга еще никто не умер. Но страшно — было. Может, не стоило так тянуть? Говорила мне Лорри, что чем дольше боишься, тем жирнее страх. В моем было не меньше тонны. Точно. Страшно.

Но это же Тёрн. Он добрый, хороший, ласковый, он меня любит... и я его, наверное, тоже. Он ни-когда не сделает мне ничего плохого. Факт.

За этими размышлениями я и не заметила, как мы оказались в моей комнате. Элвар сгрузил меня на пол и строго приказал:

— Раздевайся.

— Вот так сразу? — пискнула я.

— Нет. — фиалковые глаза были строгими и серьезными. — Не сразу. Начни с туфель. А потом перейдем к рубашке. Я сейчас.

Элвар скользнул в ванную. Я подумала — и начала решительно избавляться от одежды. А что он тако-го у меня не видел!? И вообще, что можно увидеть у женщин нового — в его возрасте?

Вот уж действительно неравный брак. Ему за сотню — ей под тридцать. Он элвар, а она человек, он король — она ведьма. Куда уж дальше? Художника вот не найти. А то бы вышла картина.

Интересно, а белье снимать?

Тёрн, уже вышедший из ванны в теплом халате, застал меня в нижнем белье — и в раздумьях.

— И чего стоим? — возмутился элвар. — Сними это немедленно! Хотя... можно я помогу?

Я зажмурилась — и кивнула. Конечно можно. А то будет карнавал — жена мужу даже белье с себя снять не разрешила...

Когда теплые сильные руки снимали с меня кружевной лифчик и кружевные же трусики, я старалась стоять спокойно. Пальцы чуть погладили спину, скользнули по бедрам — и я оказалась в сильных мужских руках. Меня подняли в воздух и куда-то понесли... наверное на кровать. Ну и пусть! Все рав-но возмущаться и сопротивляться не бу...

Плюх!

Горячая ванна ласково обняла мою слегка подмерзшую тушку. Я открыла глаза. Из-за хлопьев белой пены мне ласково улыбался нахальный тип с лиловыми глазами.

— Давай отогревайся — и приходи в комнату. У тебя еще есть целый час.

— До чего?

— До того, как потребуется опять возиться с раствором.

— С раствором?

— А ты что подумала? — подмигнул мне элвар. — Ай-яй-яй, какая нехорошая женщина! Я просто крас-нею. Мне даже оставаться рядом с тобой страшно. Еще набросишься, да ка-ак изнасилуешь!

Я пошарила по бортику ванной в поисках мочалки, флакона с шампунем или чего-то еще, что можно было бы прицельно кинуть в юмориста, но куда там... предусмотрительный!

— Да, я такой. За это ты меня и любишь.

— Кто тебе сказал такую глупость?

— Ты забыла? Мне и говорить не надо. Я сам все узнаю.

Я зашипела от возмущения. Тёрн засмеялся — и послал мне воздушный поцелуй от двери.

— Если ты надеялась, что я буду к тебе приставать, я тебя разочарую. Извини.

Как ни странно, я почувствовала себя оскорбленной.

— Почему?

— потому что иначе я тебя из постели три дня не выпущу. А сейчас вовсе не время, — скорчил мне вредную рожицу элвар. — вот когда вернемся домой...

Я фыркнула.

— Это угроза?

— Нет. Это прекрасная сияющая мечта. И изволь ее не опошлять!

— ага, вот сейчас вылезу из ванны и так изволю...

Ворчала я больше из вредности. Тёрн знал это не хуже меня. А потом вдруг его лицо стало серьезным. Он в два шага преодолел расстояние между нами и опустился на колени рядом с ванной. Не дотрагива-ясь. Ничего. Он просто глядел на меня так, что внутри что-то сжималось и переворачивалось. Столько чувства было на его обычно спокойном и насмешливом лице. Столько боли — и счастья.

— Солнышко мое, девочка моя любимая, радость моя... Пойми, я никогда, никогда не попрошу тебя о том, чего ты сама не пожелаешь. Для меня одна мысль о принуждении страшнее всех кошмаров. Я тебя слишком люблю. Безумно люблю. Я жизнь для тебя отдам. Все сделаю. И может, когда-нибудь наступит время, и ты перестанешь бояться. И только тогда мы по-настоящему будем вместе. А пока — пока я не стану даже просить тебя. Ни о чем. Мне достаточно уже того, что мы — вместе. Рядом. Родная моя.... Жизнь моя, счастье мое, любимая...

Фиалковые глаза были такими нежными. Я потянулась рукой, коснуться его лица...

Поздно.

Тёрн мгновенно оказался у двери.

— Ёлка учти, если тебе уж так захочется узнать, что такое любовь и как ей занимаются — можешь попросить. Если очень захочешь — я тебе, разумеется, не откажу. Книжки почитаем, анатомические пособия закажем...

Скорчил вредную гримасу — и исчез за дверью.

Я выдохнула воздух и с головой ушла под воду.

Вот и кто из нас больше все опошляет!?

Что тут скажешь... наверное — это семейное.

* * *

* * *

Рассказывает Его Величество Эйверелл Эстреллан эн-те Арриерра Элварион-ский.

По лестнице дворца я спускался вприпрыжку. И был безумно доволен случившимся.

Ёлочка осталась в комнате. Сейчас моя ведьмочка вылезет из ванны, обнаружит, что в комнате никого нет и начнет ругаться. Ну и пусть. Пусть немного отдохнет от меня, побудет в одиночестве, еще раз обдумает случившееся...

Оглянулся — нет ли кого — а потом запрыгнул на перила — и так, стоя, съехал по ним, ловко ба-лансируя руками. Приземлился на первом этаже и весело рассмеялся. Ёлка — моя жена! И я ей не без-различен. Иначе она бы не так реагировала! Факт!

Ну да, я повел себя, как последний дипломат. Нагло разыграл всю сцену, почти надавил на лю-бимую девушку и вынудил признаться, что я ей не безразличен. Кто-то скажет — как некрасиво! Ну и пусть! Пять лет с жирным хвостиком мы знакомы! Пять лет я люблю ее! Пять лет — чтобы потом ус-лышать 'Давай я помогу уговорить девушку, которую ты любишь'! Каково!?

Кто бы знал, как мне тогда хотелось отшлепать эту подругу!

Я все понимаю. Трагическая первая любовь. Страх новой потери. Боязнь сильных чувств.

Но сколько ж можно!?

Кто-то скажет — надо было дать девушке еще время. А если бы она в итоге полюбила другого? Что бы я делал? Как жил без нее?

Не знаю.

Зато теперь она — моя жена. И у меня есть семь верных лет. Я буду говорить о своей любви, до-казывать ее словами и делом, я на руках ее носить буду, пылинки сдувать, звезды с неба доста-ну...

Пусть пока элоэ тайа! Пусть! По окончании срока это будет полноценный брак! Или я — не я!

Что такое элоэ тайа? Хм-м... Это чисто не-людское понятие. Если ты хочешь внимательно при-глядеться к своему будущему спутнику жизни, но пока не желаешь давать клятву на всю жизнь, иди в храм. И там, на алтаре, на крови, клянись своей половинке в верности. Но только на семь лет. А спустя семь лет ты можешь либо подтвердить эту клятву — и брак станет завершенным. Либо — разо-рвать. И ждать своей судьбы дальше. Кстати, заключать такие браки можно только три раза. А потом — все.

Ёлка, Ёлочка, Юленька...

Хотя Юля — это не ее. И не мое. Это имя из другого мира, оно, как ничто другое, говорит, что Ёлка — не до конца моя. А для меня она навсегда Ёлочка, Ель... Кстати, короновать ее будут тоже под этим именем. Я позабочусь.

Моя девочка, моя любимая, моя единственная...

Никогда не думал, что смогу так увлечься человеческой женщиной. Да не увлечься! Полюбить! С первой минуты нашей встречи. Или со второй?

Наверное, я влюбился в нее, когда прочел ее память и душу. Что можно скрыть от телепата моего уровня? Ничего.

А Ёлочка и не пыталась скрывать. Никогда. Ничего. Она знала, что я могу не только читать, но и воздействовать. И все равно безоглядно доверяла мне. Почему?

Она и сама не знала. Просто в каком-то уголке ее разума было светящимися буквами прописано: 'Тёрн — хороший. Ему можно верить'.

Они и верила. Безоглядно. И не отшатнулась, даже когда я признался, что телепат. Что для ме-ня нет секретов. И не будет. Что она всегда будет передо мной — открытая даже мимолетному взгляду, не то, что более пристальному изучению.

Я боялся тогда, что потеряю ее? Да. Не так сильно, как сейчас. Тогда она еще не была для ме-ня единственным родным человеком. И боялся я скорее услышать 'Кошмар! Уродство!'. Или что-нибудь еще в том же духе. До сих пор вспоминаю, как эти слова бросила мне в лицо моя первая де-вушка.

'Кошмар! Это просто уродство! Я думала, ты нормальный!'

Первая любовь. Мне еще не было даже пятидесяти лет. Со свидания я пришел полностью раз-давленный.

Я думал, мама просто взлетит, когда я рассказал ей всю эту историю. Нам пришлось успокаи-вать ее втроем. Мне, отцу, брату...

А она грозилась оторвать той девушке руки и ноги... как же ее звали... Лиссия? Нет... Лирия!

Смешно...

Я улыбнулся.

Теперь у меня есть Ёлка. Которой в голову не приходит лгать мне. Которая ничего не скрывает. Которая нахально пользуется моими способностями в своих интересах и даже иногда пытается за это извиняться. Которая вымогает у меня вишню в коньяке. Которая тоже любит меня. Хотя и не может пока признаться. Но ее страх сказал мне больше любых слов.

Любит.

Боится за меня. Безумно боится потерять меня. И я для нее не урод. И мои способности не вста-нут между нами. И даже то, что я — элвар, а она — человек. Она — ведьма. И будет жить очень долго. Мы проживем вместе многие годы. Родим детей. Воспитаем их. Я передам одному из них этот дурац-кий трон. И обязательно удеру путешествовать вместе с женой. Мне понравится, уже понрави-лось...

— Эст! Вы куда пропали!?

Аманда... мама стояла в дверях зала, такая невероятно красивая. Взволнованная, живая, весе-лая...

И я не удержался. Подскочил к ней, схватил на руки, закружил...

— Майя, поздравь меня! Мы с Ёлкой заключили элоэ тайа!

— Как!? — возмутилась мама. — Да как вы посмели, паршивцы!

Я внутренне сжался. Жаль, что моя мама не может меня понять. Но Ёлка — это мое будущее. И я от нее не откажусь. Желание прочитать мысли матери вообще пропало. Хотя я и так старался этого не делать.

— Вот так, — огрызнулся я. — И разводиться я с ней не буду. В ближайшую тысячу лет — точно. Тебя что-то не устраивает?

— Конечно! Вы что — нормально пожениться не могли, поросята!?

Я выдохнул.

— Майя... ты...

— Да — я! И я вас спрашиваю, почему вы не поженились полным браком!? Если это из-за граж-данства, я дам Ёлке гражданство Элвариона! Сегодня же! Сейчас!

Я резко выдохнул.

Хвала небесам. Моя мать меня полностью одобряет. Я бы и без ее одобрения не отыграл назад. Но все равно... так приятно...

— Майя, не надо. Всему свое время.

Мама чуть погрустнела.

— Жаль.

— Жаль?

— Конечно. Ёлка просто замечательная. Я к вам обоим очень привязалась. Мне будет вас не хва-тать. И вы любите друг друга, сразу видно. Почему она не хочет полного брака?

Я оглянулся вокруг. Разумеется, мы уже не были одни.

— Это долгая история. Она просто боится потерять меня.

— Это же невозможно!

— Она тоже это поймет. И я надеюсь, что наш полубрак перерастет в полноценный.

— Я тоже.

Меня одарили нежной улыбкой.

— Знаешь, Эст... вы замечательная пара!

— Знаю.

— Но твоей подруге я сейчас вправлю мозги на место.

Я едва перехватил разогнавшуюся мать.

— Майя, не надо. Поверь, у Ёлки есть свои причины бояться.

Майя-таки вырвалась из моих рук и теперь внимательно смотрела на меня.

— Уверен?

— Знаю.

Несколько минут мама сосредоточенно размышляла. А я ловил отзвуки ее мыслей и эмоций и тихо радовался. Там присутствовало только одобрение в наш адрес. И возмущенное расстройство — эх, не удастся их поженить окончательно, а пара была бы удачная...

Потом она улыбнулась.

— Ладно. Я не буду лезть в ваши отношения. Но учти — лучшей пары тебе не найти. И плевать, что она — человек.

Я кивнул. Знаю.

Майя развернулась и направилась обратно в зал. Я улыбался.

Разве это не лучший подарок на свадьбу? Услышать от матери, что оно просто обожает и меня, и мою будущую невесту — и что мы идеальная пара. Разве этого мало?

Это невероятно много. Ёлка, как же я тебе благодарен, моя ведьмочка. Я знаю, ты не планиро-вала заносить нас в это время. Но когда все случилось, ты встала рядом со мной. И я могу помочь сво-им родным, не натворить глупостей, не сдвинуть круговорот миров...

Спасибо тебе, родная...

Я тебя так люблю...

* * *

Компас я доделала через три дня. И стрелка упорно указывала на север. Через ХХХ и ХХХ к морю. А может — и ближе. Где найдем.

И надо было трогаться в дорогу.

Аманда щедро снабдила нас деньгами и всем необходимым. Выделила лучших лошадей из конюшен. Скупила для меня чуть ли не половину всех магических снадобий в столице.

А утром пятого дня мы распрощались с элварессой. Уже зная, что никогда ее больше не увидим. Тёрн долго держал Аманду за руку. Смотрел, не отрываясь, словно пытался запомнить мать такой, ка-кая она сейчас. Веселой, счастливой, смеющейся. А не изуродованным трупом.

Мы с Элей молчали. Я — потому что так правильно. Эля — из-за заклинания немоты, которое я же и на-ложила. А что? Целее будет! И сама элваресса, и прошлое, и будущее! Потому что пока — я считала — расхождения находятся в пределах допустимой погрешности. И мы своими действиями не создаем но-вую ветку мира. Оно и к лучшему.

Тёрн все никак не мог выпустить руку Аманды. А потом вдруг решился.

Крепко притянул к себе удивленно пискнувшую элварессу, обнял, уткнулся в волосы...

Бедный мой...

Я знала, он бы жизнь отдал, лишь бы не было этого кошмара с войной. И еще я знала — он безумно тосковал по родным. Он бы умер шесть раз, чтобы они остались живы, сделал бы все возможное и не-возможное... не дано. Это просто чудо — что ему выпал шанс еще раз увидеть и мать и отца. Прикос-нуться. Помочь, сказать о своей любви...

— Ёлка, можно? — возник у меня в сознании голос Тёрна.

И я плюнула. Да пропадом оно все пропади!

— Можно.

И элвар тоже не выдержал.

— Майя, помни, я очень тебя люблю. Я все сделаю и для тебя и для Лео. И вы будете очень счастли-вы.

Майя удивленно кивнула. И бросила быстрый взгляд на меня. Я покачала головой, предупреждая расспросы. Не надо. И так реветь хотелось. И я знала, что под черной маской, надежно скрывающей лицо Тёрна, он плакал. Это счастье. Горькое счастье. И боль. Тем более страшная, что изменить ниче-го уже нельзя. Все случится, как было предопределено. Я знала это. Но только когда Эля протянула мне платок, поняла, что по моему лицу тоже катятся слезы.

Тёрн последний раз крепко обнял Аманду и почти взлетел в седло. Я помахала подруге (когда мы только успели подружиться?) рукой.

— Счастливо оставаться! Жди своего ненаглядного!

— Счастливо, Ёлка! Эст! Я к вам так привязалась! Жаль, что вы не можете остаться!

— А Лео тебе кто привезет? — удивилась я. — Ты только подожди немного и ни во что не вляпайся!

Аманда рассмеялась.

— Ох, Ёлка. Я буду скучать. Счастливого пути вам, друзья.

— Счастливо оставаться — в один голос произнесли мы с Тёрном. И не сговариваясь, тронули коней.

Мы обязательно найдем ей Лео. Недаром я последние два дня работала над компасом. Маленькая се-ребряная стрелка, вымоченная в крови Тёрна и на ней же заклятая, кровь родного сына... что тут еще скажешь? Лучше компаса и не придумаешь! Разве что собственная кровь разыскиваемого. Но чего не-ту, того нету.

Мы не оглядывались. Прощай Аманда. Счастливо оставаться, Майя...

* * *

Мерно стучали копыта. Шумел ветерок в кронах деревьев. А в моей душе царил полнейший раздрай. Раньше как-то было некогда думать. Работа над компасом отнимала все силы и заставляла сосредото-читься только на ней. А вот сейчас, когда нужно просто держаться в седле, и голова ничем важным не занята — туда лезут всякие ненужные мысли. Ох, Тёрн...

Что я смогу для тебя сделать? Что можно дать тебе? Чем излечить твои раны?

Что толку от меня? Я ведь даже не лекарь. Я только убивать умею. Я бы все сделала, чтобы тебе не было так больно. Но я ничего не могу. Я могу только помочь тебе найти твоего отца. И могу быть ря-дом с тобой. Вот и все.

Довольно ли этого?

Пусть ответит жизнь.

* * *

Аманда эн-те Арриерра смотрела вслед странной троице. Странно. Нельзя даже поверить, что десять дней назад она еще их не знала. Десять дней назад еще была жива мама. Еще она не знала прав-ды об Эрвасе. Еще...

Кажется, что там была совсем другая жизнь. А теперь началась новая. В которой ей просто надо продержаться, пока не вернется Лео.

Эти ребята сказали, что обязательно найдут ее любимого. И почему-то она им верила. Хотя — почему? Ответ был прост. Она им верила, потому что Ёлка и Эст уже совершили чудо. Несколько дней назад она уже прощалась с жизнью, в глубине души понимая — никто ее живой не выпустит. А по-том в камеру впихнули растрепанную ведьмочку. И все изменилось.

Ей на помощь пришел этот странный элвар. Откуда он только знает, как звал ее Лео? И почему постоянно скрывал свое лицо? Почему так напряженно глядел на нее когда рассказывал о своих пла-нах жениться на ведьмочке?

Можно подумать, она не одобрит! Да лучшей пары ему просто не найти! Невооруженным взглядом видно, что Эст ее любит. И она его — тоже. Просто сама пока этого не понимает. Но у ведьм всегда есть время разобраться в своих чувствах. А элвары могут дождаться своих любимых. Несколько тысяч лет — огромный срок.

Сколько ей еще придется ждать Лео? И почему ребята были так уверены, что скоро он вернет-ся?

А их третья, Эля? Странная элваресса, на которую Ёлка едва не наслала немоту. И которая ре-шительно отказывалась от любой помощи. И вроде бы даже не возражала Ёлке и Тёрну, когда те при-казывали молчать. Так, словно она боялась сказать что-то лишнее. Но что?

— Ваше Величество, — отвлек ее внимание голос дворецкого. — К вам посол от Гварда.

Аманда фыркнула. Выбросила из головы все посторонние мысли. И решительным шагом напра-вилась во дворец. На миг задержалась на крыльце, обернулась, бросила прощальный взгляд на дорогу. Там, все еще различимы были силуэты всадников.

Элвары не сентиментальны. И не верят в богов. Но Аманда подняла руку, сотворила круговорот жизни* и тихо прошептала:

— Удачи вам в пути, друзья...

И вошла во дворец.

Ее ждала ее дорога жизни.

* круговорот жизни — традиционный друидский знак, аналогичный христианскому кре-сту. Выглядит так. Левой (идущей к сердцу) рукой друид чертит маленький круг в центре груди — справа налево и, продолжая движение, еще один круг уже от головы также через левое плечо. Симво-лизирует восхождение по великой спирали развития жизни. Прим. авт.

Часть 2 Долгая дорога домой.

Глава 10

Начало пути.

Первый привал состоялся в лесу. И Тёрн удрал куда-то вне пределов слышимости и видимости. Якобы за дровами. Пока он так ходил, мы с Элей успели и набрать дров, и приготовить ужин. А потом я плюнула на деликатность и пошла искать своего элвара.

Он нашелся достаточно быстро — минут через сорок блужданий и хождений я просто наткнулась на него, сидящего у лесного ручейка. Элвар смотрел на воду мертвым и тоскливым взглядом.

Я села рядом и ткнулась лицом ему в плечо.

— Грустишь? Давай на пару попробуем?

Элвар встряхнулся, обнял меня за плечи и привлек к себе.

— Грущу.

— Не надо. У нас еще есть важное дело. А потом вернемся домой.

— И там все останется по-прежнему. Отец и мама будут мертвы. А я ничего не смогу сделать, чтобы помочь им.

— А что ты хочешь сделать? Открыть им правду? Но это не поможет. Просто получится еще один сег-мент реальности. И не факт, что в нем события сложатся лучше. Ты же знаешь...

Элвар знал. То, что касается магии времени, он читал в моем разуме, как в открытой книге. И пони-мал — если он заранее расскажет Аманде, что ее ожидает, лучше не будет. Наш сегмент останется без изменений. А в этом...

А в этом может погибнуть он сам. Очень даже запросто. Судьба всегда забирает свое. Не одну жерт-ву? Так другую! Или погибну я. В принципе, не жалко...

— Не смей!

— За то чтобы не было войны, моя жизнь — небольшая цена.

— Не смей. Ёлка, я так рад, что у меня есть ты...

— Есть. И у меня есть бутерброд с колбасой. Будешь?

Тёрн улыбнулся.

— Ёлка, какая же ты смешная...

— Тогда бутер — мой.

— я не согласен!

— Попробуй, отними!

Я вовремя вскочила и удачно перемахнула через ручей. Тёрн бросился за мной. Я нырнула за бли-жайшее дерево и швырнула в него горсть сухих листьев. Слева от меня просвистело старое птичье гнездо. Я вовремя уклонилась — и ответила большим мухомором. Кстати — тоже промазала. В резуль-тате, спустя час к костру явились две довольные и счастливые чушки, успешно поделившие колба-су.

* * *

Стрелка компаса упорно указывала на юг. И мы ехали туда, останавливаясь только на ночлег. Мне хотелось вернуться домой. Я знала, что могу это сделать, как только мы доберемся до ближайшего города. В каждом человеческом городке найдется хоть одна магическая лавочка. И в лавочке будут продаваться накопители. Это в Элварионе их нету. Элварам просто не нужны магические игрушки. Увы, эта замечательная раса просто не приспособлена к магии. Оно и к лучшему. А то они бы всем миром правили.

— Нужен нам тот мир, как же... От своего-то королевства как бы отделаться...

— А вот Эрвасу нужен был.

— Тоже верно...

Я знала, Тёрн никуда не уйдет отсюда, пока не будет спокоен за мать. А спокоен он будет, только ко-гда найдет отца и направит его к родному дому. Следовательно, мое дело — помочь ему. А потом теле-портируемся домой. Пусть будет так. Мне не жалко.

Размышления оборвала телега, застрявшая поперек дороги. Возле нее суетились пятеро крепких му-жиков, то ли пытаясь вытащить ее, то ли засунуть поглубже.

— Ёлка это разбойники!

— Чего у вас только в Элварионе не водится!

— Это уже граница!

В подробности я вдаваться не стала. Зачем? Если это разбойники, все и так ясно. Надо быстренько наставить их на путь истинный и топать дальше своим путем. И лучше это сделать быстро. Вот так.

— Эй, мужички, чего везем — окликнула я.

Все пятеро развернулись к нам. И оказалось, что у них в руках корявые, но вполне рабочие арбале-ты.

— Кошелек или жизнь!

Упс. Я с интересом поглядела на разбойников, которые выстроились на дороге.

— Да мы ни на то, ни на другое не претендуем. Топайте себе с миром...

Один из мужичков, наиболее мордатый и даже с золотой цепью на шее, шагнул вперед.

— Господа, вы едете сейчас по нашей дороге. И должны внести плату за проезд.

Какой слог!

— Правда? — заинтересовался Тёрн. — И размер оплаты?

— Небольшой. Все, что у вас есть.

— Я бы сказал, что это довольно большой размер, — заметил Тёрн.

Мы от души валяли дурака. Маскировочное заклинание поддерживалось даже здесь и сейчас, поэто-му разбойники видели не ведьму и двух элваров на лошадях из королевской конюшни, а троих людей на средней паршивости лошаденках.

— Разве это много в сравнении с жизнью?

— Если только с вашей, — заметила я.

Тёрн не зря заговаривал зубы разбойникам. Этих секунд мне хватило с избытком, чтобы пригото-виться. Заклинания повисли на кончиках пальцев. И оставалось только активировать их. Но убивать не хотелось. Такой день хороший, птички, солнышко...

— Тебе что сказано, девка! — не выдержал один из прихлебателей помельче и без цепи. — Спешивай-тесь, одежку скидывайте, лошадок мы ваших тож заберем...

— А дорожный губозакатыватель? — невинно уточнила я.

— и его... издеваешься, зараза языкатая?!

Арбалетный болт, тренькнув, полетел прямо мне в плечо. Пока еще не в голову.

Тёрн, не особо меняясь в лице, протянул руку. Я часто видела, как элвары ловят стрелы в воздухе. Сама не пробовала. Но зрелище потрясающее. Разбойники тоже оценили — и в нас полетели еще шесть стрел.

Свистнула сабля элвара. Три стрелы даже не долетели до цели, осыпавшись на землю обломками. Еще три вспыхнули на подлете.

— прилив! — выкрикнула я слово-ключ, активируя заклинание.

И по дороге хлынула волна. Этому заклинанию я научилась от сиренид. Только чуть его доработала. И в итоге пятеро разбойников стояли сейчас в квадрате воды размером десять на десять метров, высо-той примерно им по колено. Элвар развернулся и с силой метнул два кинжала куда-то в ветви деревь-ев. Два тела рухнули на землю, ломая ветки. Пятеро оставшихся 'героев лесных дорог' были настоль-ко ошарашены происходящим, что даже дернуться с места не успели. А потом было и поздно. Птому что я прищелкнула пальцами левой руки, активируя второе заклинание.

Трава покрылась инеем. В воздухе плавно заскользили снежинки. А Тёрн одобрительно фыркнул, разглядывая куб льда, в который превратилась вызванная мной вода.

— Всегда уважал ведьм за нестандартные решения.

— Всегда уважала элваров за скорость реакции.

— А с этими что делать будем? — опошлила торжественность момента Эля.

Я фыркнула.

— а что с ними делать? Убить — и вся недолга! Они же сами предлагали — кошелек или жизнь? Вот и отлично! Они у нас кошелек, мы у них — жизнь, все в равновесии.

— Ёлка, вы тут пока решите, а я за своими ножами.

Элвар легко соскочил с седла. Я насмешливо поглядела на разбойников.

— Ну что, братцы-кролики, даю вам три минуты на помолиться. А я пока подумаю, как вас лучше убить. Огнем сжечь — так лед растает, лужа и грязь будут. Зарезать — тянуться далеко. Водой вас, что ли...

— пощадите, госпожа — не выдержал первым мордатый. — Не знали мы что вы — ведьма...

Ага, все так говорят. Не виноватая я, он сам пришел. Или — для разнообразия — не был, не знал, не участвовал.

Не верю!

— а если не ведьма, так и убивать меня можно? Не-ет, вы у меня навек закаетесь разбойничать! Зна-чит так. Для начала — давайте сюда все свои заначки. Как компенсацию за моральный ущерб. Не то я смирюсь с грязью на дорогах.

Разбойники на миг замешкались. Но я кровожадно оскалилась.

— Учтите, я могу все и с трупа снять. Мне запах горелого не помешает!

Через пять минут я оказалась обладательницей тридцати пяти золотых, горсти серебра и кучи мелочи. Но брезговать ничем не стала. Пригодится. Еще я разжилась тремя метательными ножами хорошего качества, несколькими кинжалами средней паршивости и маленькой горсточкой ювелирки. Мститель-но сняла с главаря золотую цепь. Поворошила заначку. Серьги с кровавыми пятнами на дужках вызва-ли приступ отвращения. Порванное ожерелье. Несколько перстней. По моим прикидкам горстка тяну-ла...

— золотых на двадцать, не больше.

Недолго думая, я пересыпала все в руки Тёрна.

— Поедем дальше?

— Едем.

— А что с этими? — удивилась Эля. — Ёлка, ты их не...

— Нет. Они и так потеряли двоих из шайки. Можно бы их перебить, да мараться неохота. Пусть посто-ят здесь, подумают о жизни. И о месте промысла. А то элвары собираются чистить эти леса.

— Это не элварская территория, — не утерпел один из разбойников.

Я подмигнула ему.

— И что? Заключат договор — и вперед. А с разбойниками у элваров разговор короткий. Это я добрая. А вот этот парень после себя живых не оставляет. Так что советую менять профессию.

С тем мы и вернулись в седла.

Аккуратно объехали квадрат льда, помахали на прощание ручками...

— Надолго этот лед?

Я пожала плечами.

— Часа на четыре.

— а они ноги не поморозят?

— Вряд ли. А хоть бы и поморозили — это не мои проблемы. Вор должен сидеть. А если сидеть не по-лучается — будет стоять. И радоваться, что ему хотя бы жизнь оставили. Или ты думаешь, нас бы так просто отпустили?

— Сначала бы по кругу пропустили, а потом помучили. И прикончили, — подтвердил Тёрн, отчищаю-щий метательные ножи куском чьего-то плаща. — Так что жалеть этих мерзавцев не советую.

Эля надулась и замолчала. А я почему-то подумала, что в этом мире романтика Робин Гудов не при-жилась и не приживется. Хотя бы потому, что любого разбойника здесь быстро поймают и изничто-жат. И вообще, бандитская романтика здесь не в почете. Зато уважают охотников на нечисть и боевых магов. Тех, кто действительно рискует своей жизнью, чтобы люди могли жить спокойно.

Но боюсь, для того, чтобы так было в мире техники, нужно чтобы и там постоянно открывались Во-рота. А этого пока не будет! Пока не пройдет еще несколько тысяч лет по времени мира магии.

Ничего. Если не я, то мои потомки обязательно это увидят.

— Или наши потомки?

— Почему бы и нет. Долгая жизнь им точно обеспечена.

— То есть ты окончательно решила выйти за меня замуж?

— Я размышляю над этим вопросом.

— И долго еще?

— Я размышляю...

Даже самым идеальным мужчинам иногда свойственен 'синдром проглота'. Те есть — даешь пальчик, а у тебя норовят руку по плечо отжевать...

Глава 11

Торфяные болота.

Первым селом на нашем пути оказалась Болотница. Говорящее название, правда?

В пяти днях пути от границы Элвариона. Почему такое название? Так болото же! Рядом с деревней было здоровущее торфяное болото. И большинство мужчин вместо охоты промышляли добычей тор-фа, который отлично раскупался эльфами, друидами и теми, кто не желал убивать живые деревья ради тепла. Вообще в этом мире магия позволяла намного бережнее относиться к природным ресурсам. А может быть, виной всему были эльфы, друиды и элвары, которые наперебой твердили, что земля — она живая. И никакому живому существу не понравится, если ему начнут лезть под кожу, высасывать кровь и лимфу, дробить кости...

Исключением были только гномы. Но этот загадочный народ издревле считался плотью гор. И никто их не мог обвинить в небрежении горами. Даже металла этот народ добывал ровно столько, сколько необходимо — не больше и не меньше.

Одним словом торф пользовался спросом. И село должно была процветать. Но...

Лица всех встречных отличались какой-то печатью тоски. И откровенной безнадежности. Нас прово-жали тоскливыми взглядами. А трактирщик за стойкой плюхнул перед нами три кружки эля с таким видом, словно мы у него последнее забираем. Не развеяла его тоски даже золотая монетка с просьбой обеда, ванны и ночлега. А что ж не быть щедрыми за разбойничий счет?

Выяснять, что случилось в селе, мы не стали. Даже Тёрну откровенно лень было лезть в разумы лю-дей. Мы чувствовали себя грязными потными и усталыми. И хотели это исправить, а не разгребать чужие беды.

Комнаты наверху оказались неожиданно чистыми и уютными. И трактирщик предложил нам пообе-дать, пока наносят воды для ванны и нагреют ее. Мы не стали возражать.

Обед оказался неожиданно сытным и вкусным. Гороховый суп с копчеными ребрышками, жареная картошка с отбивной такого размера, что можно было закрыть ей полтарелки, яблочный пирог из за-ботливо сохраненных яблок прошлого урожая...

Через полчаса мы сидели, сыто откинувшись на стульях, и наслаждались жизнью. В голове царила абсолютная пустота. И судя по блаженству на лицах элваров — они недалеко от меня ушли. А поживи-ка больше недели на походной пище — галетах и гречке с вяленым мясом.

Все испортила одна из служанок. Проходя с подносом, наполненном пустыми кружками, мимо ме-ня, она поскользнулась на чем-то вроде шкурки сала. Взвизгнула и начала падать.

Тёрн сидел с другой стороны стола и не смог бы успеть. Я же была совсем рядом. Но удержать ее то-же не успела бы. А девчонка должна была удариться виском об соседний стол. Чем такое заканчива-лось в обоих мирах? Магом-лекарем в течение суток или трепанацией черепа. Срочной. Если очень по-везет. Если не повезет — гробом. Но девочке повезло.

Она не впечаталась никуда, потому что единственное заклинание, которое пришло мне в голову, бы-ло — подушка!

Время словно замедлилось в десятки раз. Она падала, медленно разлетались в стороны пустые круж-ки, сверкнули из-под подола не слишком чистые ноги в кожаных сандалиях...

Просто воздушная подушка, которая создается чуть ли не усилием воли и держится всего пару се-кунд. В ней увязаешь, как в киселе — и скорость твоего падения замедляется в десятки раз.

Девчонка ахнула.

И мягко скользнула-таки виском по столу. Но уже в десятки раз медленнее. И почти совсем невесомо опустилась на пол. В следующую минуту я уже оказалась рядом. Не скажу, что это было легко после такого обеда, но я согнулась в три погибели и осмотрела висок с красной черточкой на нем. Пустяки. Даже ссадины не будет. Но если бы я ее не замедлила...

Меня даже дрожь пробрала. Так ясно предстало перед внутренним взором лицо этой девочки — мерт-венно-бледное, с темной струйкой крови, сбегающей по виску — и страшная вмятина на месте этой по-лоски. Тем более страшная, что вылечить ее я бы никогда не смогла. Не медик я. Увы.

— Ты у меня умница.

— Знаю. Я так испугалась...

— Ничего. Все уже прошло. Ты опять справилась. Все в порядке. Пойдем, я помогу тебе доб-раться до комнаты.

Предложение было не лишним. Я слишком расслабилась, не ожидала беды, и организм отреагировал излишне резко. Меня бил отходняк. Адреналин гулял по венам. Перед глазами все плыло, танцевали светящиеся мушки...

Тёрн помог мне подняться — и почти поволок наверх. Я пошатывалась, но старалась помочь. Эля то-пала вслед за нами. Вокруг служанки уже крутились люди... неважно! Все было неважно. Кроме от-дыха.

Ванна оказалась здоровущим корытом. Вода была почти кипятком. Я искупалась, наскоро смыв с се-бя грязь, и упав на кровать, уснула, словно выключили лампочку — в одно мгновение.

* * *

Нос что-то щекотало. Сильно.

Я чихнула раз. Другой. Третий. И не глядя, пнула ногой в сторону наглого элвара. Не попала, естест-венно. В него и на тренировке-то не попадешь, а уж спросонок — три ха-ха!

— просыпайся. Пора вставать.

— Еще чего! Я бы и еще часика два придавила. Уйди, а?

— Даже не рассчитывай. У нас, похоже, серьезная проблема.

— Вот как? Эля? — окончательно проснулась я.

— Нет. Ты.

— ???

— Да-да. Весь зал набит людьми. И все хотят видеть тебя.

— За каким лешим?

— Сложно читать в такой массе сознаний. Но как я понял, у них тут беда. Большая. И ты их последняя надежда.

Я чертыхнулась, но из кровати вылезла. Элвар окинул меня одобрительным взглядом.

— Все-таки тебе надо немного пополнеть. Когда выйдешь за меня замуж по всем правилам — будешь есть конфеты по коробке три раза в день.

— я не поняла — это подкуп или угроза?

— Это обещание, — фыркнул элвар. — и голубой цвет тебе к лицу. Но вырез можно бы и побольше.

Я скорчила ему рожицу и скрылась за ширмой. Переодеваться.

Хотя могла бы и не прятаться. Ночная рубашка, которую я нагло позаимствовала у Вольгианы (ей все равно не понадобится, и вообще — военный трофей!), и без того отличалась прозрачностью. Этакое облако нежно-голубых кружев. Даже я в нем смотрелась шикарно. Все просвечивало где надо и пи-кантно не просвечивало в нескольких стратегически интересных местах.

Так что элвар уже увидел все, что можно и нельзя. Кстати, никогда не понимала, почему в купальни-ке меня видеть можно, а вот в такой ночнушке — нельзя. Купальник-то еще более открыт.

— Потому что у меня сейчас одно желание — плюнуть на людей, запереться здесь дней так на десять — и не выпускать тебя из кровати.

— У тебя фантазии только на кровать хватает? — подначила я, спешно натягивая штаны.

В ответ пришел такой видеоряд, что у меня чуть уши не обуглились. Судя по картинкам, элвары камасутру не изучали. Это было так — краткое пособие к основному труду, написанному их расой.

— Почти угадала. Только главными творцами были эльфы пополам с вампирами. А мы...

— а вы гибрид... ангидрид твою! Прекрати меня смущать!

Видеоряд кое-как оборвался. Поток мыслей — тоже.

— Тогда не ходи передо мной в таком виде! Или я точно плюну на всех и вся! И мы проведем медовый месяц еще до официальной свадьбы.

— Мы и так можем это сделать. Ты же знаешь мне плевать на условности...

— а мне — нет. И потом ты же мечтала в свое время, чтобы все было, как положено. Белое платье, бе-лый полот...

— а если я быстренько передумаю?

— То я сначала дотащу тебя до ближайшего алтаря или храма.

Я накинула куртку и вышла из-за ширмы.

— и что тебя так разобрало жениться?

Элвар ответил мне неожиданно серьезным взглядом фиалковых глаз.

— Потому что ты — не та женщина, с которой можно просто играть в любовь. Если у нас все будет просто так — я тебя потеряю. А на это я не согласен. Все, пошли!

Элвар легонько чмокнул меня в кончик носа — и подтолкнул к двери.

Я вздохнула и пошла. А что делать?

* * *

Внизу было очень людно. Мужчины, от тридцатилетних до совсем дряхлых стариков, женщины в том же возрасте...

Ни одного ребенка, никакой молодежи.

Мы, словно ничего не замечая, подошли к стойке.

— Завтраком накормите, уважаемый?

— Сию секунду, госпожа.

— Кстати, а где Эля?

— В ее комнате. Я настрого приказал ей сидеть там и не лезть никуда.

— И то хорошо.

Свободный столик был только один — в самом центре трактира. Мы уселись друг рядом с другом. И принялись ожидать. Но долго нас томить не стали. Сначала примчалась вчерашняя девочка с завтра-ком. И принялась сгружать на стол кучу блюд. Яичницу из нескольких яиц, тарелку с ломтями (каж-дый — толщиной не меньше сантиметра) окорока и сыра, блюдо с хлебом, заливное из рыбы...

Ей пришлось сбегать на кухню два раза. А мне ужасно захотелось облизнуться. Я вам не топ-модель. Я за здоровое пятиразовое питание.

Увы.

Не успели мы душевно взяться за вилки, как селяне не выдержали. И рядом с нашим столиком, не-ловко переминаясь с ноги на ногу, остановился здоровенный мужчина, заросший бородой до самых глаз.

— Утро доброе, господа. Госпожа волшебница, господин элвар.

— И вам доброго солнца, теплого дождичка, — добродушно улыбнулся Тёрн.

— Присаживайтесь, уважаемый, — добродушно пригласила я мужика.

Тот неловко опустился на скамью и кивнул трактирщику.

— Вина принеси, Марх. Вы, господа, выпьете?

— Выпьем, — согласилась я. Хотя вино предпочитала пить по хорошему поводу и в очень хорошей компании. Но домашнее смородиновое вино, принесенное лично трактирщиком, оказалось очень да-же ничего. Во всяком случае, в ногах как-то сразу появились лишние суставы, а в голове, наоборот не осталось ни одной мысли.

Ненадолго. Через пять минут я уже задействовала заклинание детоксикации. И поглядела на мужи-ка.

— Как у вас дела, как погода?

— Погода-то хорошо, а вот дела наши... правда ли, что вы, госпожа, волшебница?

Вопрос, вопреки всему сельскому этикету был задан прямо в лоб. Значит, серьезно их приперло.

— Не волшебница, — уточнила я. — Мне еще несколько лет до диплома учиться. Считайте — ученица. А что — есть нужда в ведьме?

— Есть, госпожа, как не быть, — вздохнул мужик. — Бутнячка у нас завелась. Уже семерых утянула, совсем жизни не дает...

Я чертыхнулась. Мысленно.

— Бутнячка? — поинтересовался у меня Тёрн.

— Под этим словом местные жители могут подразумевать что угодно, — огрызнулась я. — Это еще не худший вариант.

— Например? Что бывает хуже?

— Упыря кое-где называют трупоходом. Налет гарпий — 'бешеные клювашки'. А если тебе ска-жут 'чего-то у нас водоплюй шебуршится' — так и знай, хозяева довели местного водяного до полного озверения.

— То есть бутнячка...

— От какой-нибудь болотной нечисти, до самого худшего.

— И что же худшее?

Я не ответила другу, но на крестьянина поглядела очень пристально.

— Ага. А ведьму... тьфу ты, мага, вызвать нельзя никак?

— Вызвали уже — помрачнел селянин. — Три дня с болота ждали. Потом только обрывки плаща на кусте нашли.

Нечисть можно поздравить с почином?

— плащ какого цвета был?

— Черного.

— Понятно. Скажите, уважаемый...

Я вопросительно поглядела на мужика, ожидая продолжения.

— Велер я, здешний староста.

— Скажите, уважаемый Велер, это первый маг был?

Староста помрачнел еще больше и уткнулся в кружку.

— Второй, госпожа ведьма.

— А первый в плаще какого цвета был?

— Фиолетового.

Ага. Болото уже сожрало специалиста по иноформке и боевого мага. Скромно, но со вкусом.

— Всего семь человек или маги отдельно в счете?

— С магами девять будет, — староста смело мог номинироваться на премию 'самое тоскливое лицо го-да'. Но хорошо хоть не врал.

— Не врет. И за деревню переживает. Им к торфяным местам идти как раз через болото. Раз в два-три дня кого-то да недосчитываются.

Я вздохнула.

А я ведь боевой маг.

— А те двое магов ничего не говорили, что, как, чего, кого?

— Фиолетовый ничего не сказал. Приехал, проспался — и на следующий день пошел гулять по боло-там. Так и следов не нашли. То ли утоп по глупости...

— Это вряд ли.

— То ли бутнячка его — того...

— А черный плащ?

— А тот долго расспрашивал, кто где был, кто что видел, что люди слышали, что чувствовали, потом стал говорить что-то вроде 'веракса' и 'куваленх' и обещал разобраться. Ток-ма плащ и нашли.

— Веракса? Куваленх?

— А ты не можешь извлечь эти воспоминания у него из памяти?

— Сейчас попробую покопаться.

Тёрн принял отрешенный вид. Только я одна знала, что элвар не дремлет с открытыми глазами, а внимательно перебирает память старосты, добираясь до подсознания. Человек ведь ничего не забыва-ет. Просто он не может сознательно извлечь это из своего разума. А Тёрн — он и не такое вытащит. Дайте время...

Что я и сделала.

— А от меня вы что хотите, уважаемый Велер?

— Так вы ж все поняли, госпожа ведьма. А ежели вы нас от этой твари избавите, заплатим честь по чести. Два десятка золотых. И лошадок вам дадим новых, хороших. И на дорогу чего соберем. Сил на-ших нет на эту тварь. Когда новый ведьмак приедет — оно неизвестно. А вы уже здесь. Так неужто не пособите?

— Сильно их припекло...

— Еще бы.

— Хорошо, — вздохнула я. — Тридцать золотых — и по рукам.

Торговалась я просто так. Но староста тут же просиял, как лампочка Ильича.

— По рукам!

— Надо было пятьдесят просить, — вздохнул Тёрн.

— Ты лучше его считывай. А я пока расспрошу очевидцев.

— Хорошо.

Я улыбнулась старосте.

— По рукам. Оплата при получении на руки головы вашей бутнячки. Это первое. Второе. Сейчас я хо-чу поговорить со всеми, с кем говорил тот второй маг. Обеспечите?

— Вы тут будете сидеть, госпожа ведьма?

— Да уж не сбегу через окно. Очевидцы проказ бутнячки были?

— Очевидцев особо не было. А вот те, кто рядом...

— Зовите их. Лучше — пусть приходят по одному. Я буду тут сидеть.

— Хорошо, госпожа ведьма. Вот, задаток возьмите?

Велер полез в кошель на поясе. Медленно достал и выложил на стол один за другим пять золотых. Я чуть не ахнула. Это как же их припекло?

Но взять монеты не спешила.

— Уважаемый Велер, я ведь только ученица. Давайте так, я сначала погляжу на вашу бутнячку. Если смогу справиться — хорошо. А вот не смогу — тогда и денег не возьму. За погляд не платят.

Велер покачал головой. Но золотые убрал.

— Нам, госпожа ведьма, кроме как на вас, и надеяться-то не на кого.

— Так не забудьте — мне нужно поговорить с очевидцами.

— Хорошо, госпожа ведьма.

На слово 'ведьма' я не обижалась. И совершенно не собиралась поправлять их, хотя знала множество синонимов, например: 'магичка', 'ведунья', 'волшебница', 'ученица магов'...

Зачем? Ведьма — от слова 'ведать'. А уж инквизиторы извратили это слово и его тайный смысл до полного непотребства. А мы просто ведаем сокрытое. Не в силу божественных откровений, а просто — есть у нас такая сила. И она нам дана для защиты людей и на их пользу.

Староста вышел из-за стола, неловко поклонившись, и подошел к односельчанам, которые о чем-то переговаривались. А мы переглянулись с Тёрном.

— Что скажешь?

— кроме матерного?

— Матерное я не хуже тебя могу. А вот что ты у него высмотрел по делу?

— Ты все-таки хочешь разобраться с этой... бутнячкой?

— А что — есть выбор? Я — единственная ведьма в округе. Пока еще кто-то приедет. И потом это захолустье. Сильный маг сюда просто не поедет. Слабого могут опять сожрать. И что мы име-ем?

— мне ты можешь это не объяснять. Ты забыла? Я знаю все, что с тобой происходило...

Я улыбнулась. Вот оно — преимущество телепатии. Собеседник может понять тебя даже лучше чем ты сама. И не надо тратить долгие часы на объяснения и уговоры.

— Ёлка, к сожалению, так думают далеко не все. Большая часть людей и не-людей считает меня не просто уродом — монстром. Считали бы, если бы знали про мои особенности.

— На этих болванов — плевать. Три раза и с высокой крыши! Для тебя вообще чье мнение важ-нее? Их — или мое?

— Разумеется, твое.

— Вот. А я считаю, что твои таланты надо развивать. А не прятать в пыльный угол. Так что там по бутнячке? Что бы они не имели в виду под этим словом.

Тёрн закатил глаза, но сдался.

— Смотри.

И вместе с этим коротким словом в мой разум хлынули картины.

* * *

Картина первая.

Я иду по болоту. По виляющей тропинке, отмеченной вешками. И слышу за собой голос в ту-мане, пьяно выводящий:

— У батюшки, у матушки растет, растет девица

А мне, а мне хорошему, уже пора жениться...

Я знаю, что по голосу — это Имтор. Мой хороший знакомый. И хочу остановиться, чтобы его подождать. Его пока не видно, только слышно. Небось, опять припрятал бутылку, да хлебнул после рабочего дня. Сколько раз ни говори, что домой ходим через болото, а все одно — попривыкли — вот и внимания не обращают. Мол, мы тут самые умные. А болото таких ошибок не прощает.

— Пойду, пойду я к любушке, сорву, сорву цветочек

Куплю я ей конфеточку и беленький платочек...

Придет, придет хоро...

Фраза оборвалась жутким криком и сразу вслед за тем — хрипом. Словно перед человеком поя-вилось что-то страшное — и перервало ему горло. А потом раздался плеск и все стихло.

Оказывается, люди умеют очень быстро бегать. Это староста осознал уже в селе, кое-как отти-рая со лба холодный пот. Сердце билось, как бешеное. Кровь тоненько и зло пела в висках. А липкий, какой-то подсознательный страх не отпускал его еще долго. Даже тогда когда он собирал людей, что-бы пойти на болота.

Но на тропинке ничего не обнаружили. Даже крови.

В следующую десятиницу пропали еще двое людей.

И тут же все меняется, уплывает...

И передо мной предстает молодой маг в фиолетовой мантии.

— Меня прислали из Гинтара.

Староста кивает.

— У нас тут бутнячка завелась...

— Бутнячка? Это еще что за глупости? Так и скажите, что имеет место неизвестное вам магиче-ское явление.

В разуме старосты мелькает мысль, что толку с этого сопляка не будет. Но спорить он не соби-рается.

— Как скажете, господин маг. Мы тут люди не шибко грамотные, нам хоть явление, хоть не яв-ление, лишь бы люди не гибли. Ить трое уже пропали.

— кто, где и когда?

Староста послушно рассказывает про то, что слышал сам. Про двух других пропавших. С ним было больше неизвестности. Они направились домой — и тоже пропали. Немного принявши, а то ж! Страшно ходить по такому болоту. А может, и не немного принявши. Один из пропавших, Ликось, слаб был на это дело. Хоть во время работы себе и не позволял, но потом надраться мог так, что мое почтение...

— Ага. То есть могли и просто так утопнуть, — решает маг. — Ладно. Схожу сегодня на болото. Погляжу, что там и как.

Староста пытается предложить ему проводника, предупреждает об опасности, но все бестолку. Маг настолько уверен в себе, что это чувствуется даже сквозь призму чужих воспоминаний.

С болот молодой маг так и не возвращается. Его вещи староста отвез в город. И попросил, что-бы прислали еще одного мага.

Картина опять меняется и уплывает. И я вижу симпатичного толстячка в черном плаще, явно люби-теля покушать и выпить, о чем говорит его красный нос со множеством прожилок.

Он подробно расспросил старосту о всех пропавших, подумал — и кивнул своим мыс-лям.

— Axell aff — veera'xaa. Qiuvale nsankett.

А вот и те самые 'веракса' и 'куваленх'.

Разве он — оборотень?

От второго мага остался только плащ на кусте. И тот — у болота. Маг снял его, чтобы было удобнее прыгать по кочкам.

Я прямо-таки видела болото. Туманное утро. И ощущала тоску старосты, когда тот понял, что второй, уже второй маг — не вернется.

Картинка опять уплыла.

И я увидела... себя?

Растрепанную девчонку в компании двух элваров. Но — в черном плаще и с цепочкой на шее. Ведьма... Ведьма!?

Старосту заставила ко мне обратиться безнадежность. Как это ни печально. Староста отлично понимал, что пока он достучится до Гинтара, пока оттуда пришлют еще одного мага...

А если это — Ворота? Про их опасность в мире магии знали даже дети. Кстати, и у самого старос-ты были две замечательные дочурки и трое сыновей. И он каждый раз ходил на болота только в ком-пании двух-трех друзей, с ужасом понимая, если что с ним случится, его жене и детям придется плохо. Им не дадут пропасть. Как не дадут пропасть семьям уже погибших. Но...

Староста не просто боялся. Еще он не знал, как быть дальше. И приезд ведьмы оказался отве-том на все его молитвы.

И я внезапно оказалась опять в своем теле.

Тёрн сидел рядом и все так же держал меня за руки.

— спасибо, — шепнула я.

Элвар, не говоря ни слова, налил в кубок вина и протянул мне. Я выхлебала одним махом. Но в этот раз опьянения даже не почувствовала. Все смыло липким и душным страхом здорового мужика, кото-рый вообще-то был готов бороться с кем угодно... только вот — с кем? И как?

Страшен не враг. Страшна твоя беспомощность перед врагом. И тот хриплый, захлебывающийся и булькающий звук, который староста слышал тогда на болоте.

Мне тоже было жутко. Но у меня работа такая.

Жуткая и страшная.

Недаром наш факультет называют факультетом самоубийц.

Я зябко поежилась и обхватила себя руками за плечи.

— Что делать будем?

Тёрн словно бы не заметил моей дрожи. И я была ему благодарна. Это ведь минутное проявление сла-бости. И оно исчезнет. Уже исчезло. Но все равно неприятно, когда это кто-то видит. Да еще и успо-каивать тебя начинает. Можно подумать я сама не справлюсь! Три ха-ха!

— Сходим на болото. Посмотрим. Сначала днем. Потом попробуем определить, что там за зараза. А потом пойдем ловить.

— Хорошо. Ты поняла, что сказал этот маг?

— Чего тут понимать? В переводе со стародруидского — 'Скорее всего — болотница. Оскорбление действием...'.

— Думаешь, и правда болотница?

— Вот уж не верю. Что надо сделать, чтобы оскорбить болотника?

— Да уж. Крестьянам это точно не под силу. Даже если они всей деревней на болото выйдут и орать начнут.

Ехидство элвара было вполне объяснимо. Болотница (болотник, болотный хозяин, трясинная царица) — дух болота. Его душа, если хотите. Этой душе принадлежали в той или иной степени все обитатели болота. Она зажигала болотные огоньки. Ей служили кикиморы. Считалось что клюква — это капельки ее крови. И болотницу старались чтить. Оставляли на краю болота десяток яиц или там, пару пирогов. Чтобы болотницу не чтили здесь?

Странно как-то.

И потом, болотники обычно были удивительно спокойными созданиями. Как и болото. Вы можете представить себе бурю на болоте? Волны на болоте? Шторм? Смерч?

Нет?

Вот о том и речь. Болото практически всегда спокойно. Даже если бы болотника оскорбили, он бы ограничился только своим обидчиком. Но чтобы вот так...

Да быть такого не может! Чушь!

— Согласен. Владычица моего сердца, души и разума, а также почек, печенки и прочего ливера, раз-решите пригласить вас на безумно романтическую прогулку по болотам и показать вам этот восхити-тельный живописный и живо описанный пейзаж. Представьте себе, ночь, луна, романтика, мы с ва-ми, мчащиеся во весь опор по болоту от голодного троглодита...

Я не выдержала и расхохоталась. Тёрн нес эту ахинею с таким серьезным видом... сразу чувствуется бывалый дипломат.

Почему-то подсознание фыркнуло — и выдало мне образ чемодана из крокодиловой кожи, с четырьмя крепкими лапками и рядом острых зубов. Потрепанный и поцарапанный.

Тёрн тоже хрюкнул со смеху.

— Пойдемте, любовь моя! Нас ждет откровенная романтика ближайшего болота!

Мы выползли из-за стола, оставив на нем горсть меди в уплату за завтрак, зашли к Эле, настрого предупредив ее, чтобы не выползала из комнаты — и направились на болото.

* * *

Уже на подходе Тёрн почувствовал себя откровенно нехорошо.

Лицо элвара побледнело, зрачки расширились, а пальцы, поддерживающие меня под руку, стреми-тельно похолодели до состояния мороженого минтая.

— Что с тобой? — встревожилась я.

— Не знаю. Мерзкое такое чувство... вроде бы за нами кто-то наблюдает, но кто? И как? Я не улавли-ваю ничьего присутствия.

— И все же — наблюдает?

Тёрн кивнул. Мне тоже было неуютно, но я списывала это на близость болота. Честно говоря, если бы компас не указал нам этот путь — я бы с радостью миновала деревушку, даже не заходя внутрь. Вот НЕ ЛЮБЛЮ я болота. Страшное место...

А смерти хуже, чем утонуть в болоте я не могу даже вообразить.

И вообще! Помните сэра Чэ. Баскервиля!? Если рассудок и жизнь дороги вам, держитесь по-дальше от торфяных болот!

Но когда это на факультете самоубийц прислушивались к умным словам еще более умных людей?

* * *

Я знала, что прогулка к болотам будет нелегкой, но не настолько же!?

С каждым шагом мне становилось все тяжелее и противнее. Что-то неизвестное давило, травило, му-чило...

Тёрн выглядел не лучше меня.

Было полное ощущение железобетонной плиты, навалившейся на плечи — и упорно старающейся рас-тереть тебя в порошок. Что-то подобное я испытывала только пару раз в жизни — и оба раза заканчива-лись для меня весьма печально. Хорошо хоть откачать успевали. Я взглянула на элвара — и поразилась. Бледный, весь какой-то разом осунувшийся...

— Что с тобой?

Тёрн пожал плечами.

— Не знаю. Мне здесь... тошно! А тебе?

Очень подходящее слово. Меня хоть и не мутило, но ей-ей, лучше бы меня три часа выворачивало, чем пять минут такую пакость терпеть!

— Не знаю, что происходит. Давит. Тяготит. Такое ощущение, что нам здесь резко не рады.

Элвар задумался. А потом в лиловых глазах сверкнули искорки.

— Ёлка, а что может представлять из себя эта... бутнячка?

Я пожала плечами. Сейчас, приближаясь к болоту, я вовсе не была уверена, что проблема в какой-то бешеной кикиморе. Скорее наоборот.

— Не знаю. Твои предложения?

— когда пойдем по тропинке, я буду прощупывать окрестности. А ты будешь меня страховать. Смо-жешь?

— Спрашиваешь!

Страховать телепата такой ступени как Тёрн — это сложная задача. Но я могла с ней справиться. Если полностью открою ему свой разум. По сути это выглядит так. Его разум — локатор. Мой — бетонная плита защиты. И в случае нападения — я закрываю его, а он в свою очередь, начинает отражение ата-ки. Я принимаю на себя все удары. Он — бьет врага его же оружием.

Несложная задача?

Более чем. С одной маленькой оговоркой. Полное открытие своего разума для посторонней личности. И полное доверие. Вроде бы ничего серьезного. С первого взгляда. А со второго...

А вы согласитесь быть абсолютно открытым перед другим человеком? Зная, что одно его желание — и в ваш разум впечатается все, что он захочет. Одна мысль — и вас просто не станет. Останется пус-кающий слюни идиот. Одна небрежность — и разделить ваши разумы уже не получится. И плевать, что у вас свое мнение на этот счет. Но до конца своих дней вы будете единым целым. Страшно? То-то же...

Такая работа требует полного и абсолютного доверия партнеру. Потому что он — он знает то же самое о вас. И тоже боится. А страх губит магию.

Потому и все работающие таким образом пары можно пересчитать по пальцам.

Мы с Тёрном... хорошо, я! Лично я раскопала в библиотеке кучу ценного материала по работе телепа-тов в парах. А элвар согласился попробовать. Нам бояться было нечего. Уж точно не взаимовлияния. Тёрн узнал бы о моих коваррррных помыслах даже раньше, чем я сама. А я о его стррррашных замыс-лах?

А мне и знать не надо было. Я слишком ему для этого доверяю.

— Я тебе тоже доверяю. А теперь хватит ворон считать. Делом займись!

Я мысленно встряхнулась. Нахал ушастый! И похвалить себя не даст.

Мое сознание привычно выставляло все возможные щиты, чтобы враги не прошли.

Тёрн тоже становился спокойнее, серьезнее, готовился к тяжелой работе...

Не пришлось.

Болото уже показалось впереди, когда на мой щит обрушился тяжелый удар. Я закричала от боли. Но вместо крика вышел лишь хриплый стон. Старалась бороться, но куда там. Меня просто давило. Плющило. Размазывало по стенке, каким-то чутьем угадав угрозу. И я защищалась изо всех сил. Мол-ча и спокойно отвоевывая у неведомой твари каждый миг. Каждую мысль. Каждый вздох. Одна секун-да — это еще клочок информации для Тёрна. Это еще одно новое знание о нашем противнике. А где знание — там победа. Однозначно.

Но долго так продолжаться не могло. Минута, полторы — и у меня начали подгибаться ноги. О том, чтобы идти вперед, речи уже не шло. Только падать. Падать в темноту. И — держать удары. Я ведь про-сто стена. А стене не нужен разум, чтобы защищать. Она — стоит. И не дрогнет даже под ударами та-рана. Я справлюсь...

С этой мыслью я и ушла в блаженную черноту.

* * *

Я очнулась уже в нашей комнате. Рядом сидел Тёрн и держал ладонь у меня на лбу. Приятную такую, прохладную...

Это было единственным приятным моментом. Все остальное же...

Тело — абсолютно непослушное. Этакой дурнотной слабостью высокой температуры или магического истощения. Голова — чугунная. Горло — наждачное. Вместо мозгов, похоже, хорошо отбитая и потре-панная вата.

— Очнулась, героиня?

— Попить дай! Еще издевается тут!

Элвар фыркнул и послушно поднес к моим губам чашку с водой. Осторожно поддержал мою голо-ву.

Я сделала несколько глотков и довольно откинулась на подушки.

— Ну что скажешь хорошего?

Теперь можно и поговорить нормально. А то раньше я бы даже не мяукнула.

— Ты молодец. Долго продержалась.

— Знаю. Итак?

— Тянет тебя на всякую нечисть!

— Ты знал, на что шел, когда делал предложение девушке с факультета самоубийц.

— То есть ты — согласна отравлять мне всю оставшуюся жизнь?

— За такие слова я тебе еще и посмертие испорчу, гад ушастый, — от души пообещала я.

Тёрн ловко чмокнул меня в кончик носа. Фиалковые глаза сияли, словно два кристалла аметиста. Он весь светился от счастья — и я обозвала себя бесчувственной скотиной. Могла бы и раньше пообещать ему веселую загробную жизнь, если это доставило ему такую радость.

— А тебе — нет?

Я порылась в остатках мозгов.

Что я чувствую к данному конкретному элвару?

Явно не то, что описано в романах. Там описывается (а что, я лично проштудировала аж штук шесть, по два листа перед сном, вместо снотворного!) похолодание организма, дрожь во всех его частях, об-щая приятная истома и абсолютное понимание своей гибели без этого конкретного человека (эльфа, элвара, вампира, оборотня, нужное подчеркнуть, недостающее вписать самостоятельно). У меня бы-ло только последнее. Все остальное либо не пришло, либо отступило перед общей паршивостью орга-низма. Но вот последнее...

Ведь если я попытаюсь представить себе жизнь без этого элвара...

А она вообще — будет жизнью?

Нет.

Отсюда вывод?

Ладно уж. Выйду я за тебя замуж. Не по обряду элоэ тайа, а по-настоящему. Только вот Универ за-кончу, работу на звание магистра напишу и пару лет практики отработаю. Подождешь?

— Конечно. Я буду ждать тебя, сколько ты пожелаешь.

Я послала элвару насмешливую улыбку.

— Пара тысяч лет у тебя точно есть в запасе.

— а у тебя?

— А у меня — чуть меньше. Ну и что? Разберемся по ходу дела! Поверь на слово, даже если я и помру, у тебя останутся мои дети. А уж они найдут, как вывести папашу из депрессии.

Тёрн фыркнул, представив себе эту картину. Я полюбовалась зубастой улыбкой и наставительно заме-тила:

— а теперь давай по делу? Что там за зараза засела на болоте?

— Даже не знаю, как лучше сказать, — задумался элвар. — Ёлка, ты понимаешь, такое ощущение, что бутнячка — это вообще все болото. Оно наполовину разумно, на вторую половину безумно и ужасно голодно. А еще — оно обижено и жаждет мести. Вот такой коктейль.

Я тоже фыркнула.

— Ты себе представляешь, сколько для этого силы нужно?

— Вопрос сложный. Но часть силы оно точно получило, сожрав двоих магов. Кстати, если бы ты ме-ня не защищала, а я тебя не вытащил, мы бы оба пропали, как те двое бедолаг. Может быть, тот моло-дой маг и был самонадеянным дураком, но сил у него хватило, чтобы тварь по-настоящему просну-лась — и начала осознавать себя. Это — огромное живое существо. Поверь мне. И оно голодно.

— Оно питается людьми?

— я так понял, что сначала людям наносится смертельная рана, но не ведущая к мгновенной смерти, а потом еще живые бедолаги засасываются в болото.

— Рану наносит дух болота?

— Да. Точный облик я не могу даже представить. И эту информацию я смог получить только потому, что существо опознало в тебе мага — и давило, чтобы заманить к себе и сожрать.

— На меня — это понятно. А...

— а я тебя люблю. И каюсь, когда мы подходили к болоту, постоянно читал тебя.

Я сморщила нос. Ну, читал — и что дальше? Я к этому уже привыкла, как люди мира техники привы-кают жить в атмосфере угарного газа и бензина. В чем тут каяться?

— Согласен, пока не в чем. Но вдруг?

Ага, а еще в сорокаградусную жару хорошо идет снег. Хватит чушь нести!

— А больше ты ничего не прочитал у этой твари?

— что она осознала себя около трех кругов назад. Чуть больше — чуть меньше.

Я кивнула и задумалась.

Не могу сказать, что это — новая для меня ситуация. Опыта у меня на этот счет нету. Но в дневниках Вежана Ледарского, некроманта 108362 г. от О.У. есть описание похожей ситуации.

Дело было так.

Ворота открывались неожиданно. Всегда — внезапно. И уносили множество жизней. А в этот раз они открылись на территории Гварда. Аккурат на границе Акрейнского болота. Сейчас его даже на карте не найти. Разве что стотысячелетней давности. А в те времена — да. Оборотни испытывали там свою мо-лодежь, которая хотела стать воинами. Оно и понятно. Врага прибить — несложно. А вот побегай-ка по болоту, да найди, что нужно, да принеси... Это посложнее будет. А уж как тренирует скорость, нюх, слух, реакцию, защиту от разной нечисти (см. Справочник болотной нежити, расширенное издание, ред. А. Вессольского, 108236 г. О.У., библиотека Универа.). Восторг!

Вежана, естественно, пригласили, как некроманта-практика. На всякий случай.

И вот картина! С одной стороны — куча мелких оборотнят. И их надо эвакуировать. Чем скорее, тем лучше. Но мелкотни — пара тысяч человек, их специально собирали со всей страны! И эвакуировать их можно будет только дня за четыре-пять. Не меньше. А нечисть надо как-то задержать.

И Вежан решился.

Если между ним и нечистью остается только болото — болото и станет преградой.

Это было сложно. Даже для него. Некроманту потребовалось около восьми часов на расчеты и чело-веческая жертва. То есть оборотневская. Один из воспитателей, который был смертельно ранен в схватке с нечистью, предложил свою жизнь.

Сам обряд занимал страницы две. Рисунок, заклинание, расстановка сил и векторов, метод жертво-приношения...

Расчеты — еще шестнадцать листов мелким почерком. Но результат получился восхитительным. По болоту не смог пройти никто. Ни один вырвавшийся из Ворот монстрик. Даже оборотни — и те не риск-нули бы там ходить. Вежан сделал нечто невиданное ранее. Он слил в одно дух болота и дух оборотня подчинил себе получившегося монстра и натравил на всех, кто решил походить по болотам.

Детей эвакуировали за шесть дней. И все это время Вежан контролировал своего духа. А его подпи-тывали спешно вызванные из Универа целители.

Некромант предупреждал, что создать такую тварь — можно. И степень ее разумности и послушности будет зависеть только от мастерства некроманта. А вот далее...

А далее как всегда — большая бяка.

Даже некроманта эта зверюшка может не послушаться. Это раз. Она обладает полной свободой воли. Это два. С каждым сожранным разумным существом она увеличивает свою силу. А если жрет нечисть — то еще больше. Поскольку сродство силы и духа пальцем не заткнешь. Это — три. А отожравшись — кто ее знает, чем захочет заняться созданное существо? Уж явно не вышиванием на пяльцах!

Поэтому Вежан и боялся отпустить разум своего существа. Остатки разума оборотня контролировали болото. Разум Вежана контролировал оборотня, готовясь в любой момент развоплотить его душу, как только процесс выйдет из-под контроля. Медики контролировали Вежана, потому что стоило некро-манту истощить себя — и все. Получился бы неуправляемый болотный монстр. А уничтожать его...

А тогда никто не знал — как это сделать. Кроме Вежана. Которому было не до передачи опыта потом-кам. И все боялись, что лекарство окажется намного злее болезни.

Не оказалось.

Мелких эвакуировали. Остатки нечисти зачистили. И Вежан смог освободить душу оборотня. Болот-ник при этом, правда, погиб. А болото — умерло вслед за ним.

Самому Вежану пришлось восстанавливаться несколько кругов.

— А чем это грозит тебе? — уточнил элвар, все это время копавшийся в моей голове, как в своем амба-ре.

— Мне? Ничем хорошим. Вежан знал, что, как, кого, куда и зачем. Он создавал, он управлял, он контролировал, в конце концов, он был некромантом. А работа с духами — это их прямая специаль-ность.

— А сейчас... боевой маг — это ведь включает некромантию?

— Включает, — я пожала плечами. — А то как же. Но в меньших количествах. Вот если у кого-то дар к некромантии, тогда вопрос другой. Он будет специально изучать дополнительные курсы. А я — просто боевой маг-универсал. Обширные, но не слишком глубокие познания.

— у тебя? — Тёрн от души рассмеялся. — Ёлка, я знаю, что ты помнишь все расчеты Вежана. Разве нет?

Я пожала плечами. Помню. С нашим библиотекарем и его методиками еще не то запомнишь. И нико-гда не забудешь. Только вот что это меняет?

Я не знаю ничего. Ни где. Ни — как. Ни — зачем. Не знаю, кто послужил жертвой. Ни кто ее принес. Ничего не знаю.

— Так можно расспросить местных жителей.

— а ведь еще есть некромант. Где-то там. Живой — или мертвый?

— Если и живой — мы его быстро мертвым сделаем, — Тёрн ободряюще похлопал меня по руке. — Самое главное, что пока эта нечисть не слишком сильна. Она не трогает тех, кто ходит вдвоем — втроем.

— а мы?

— А в нас оно почувствовало угрозу. И ударило первым. Оно как-то опознает магов.

Печально. А еще хуже другое. У меня ни одного накопителя. Никаких толковых ингредиентов. Кое-что удалось прикупить в Элварионе, только мало и плохо. И что теперь делать?

— Работать. Мы справимся, — подбодрил меня Тёрн. Пойду-ка я послушаю, что люди думают о мест-ном чудовище.

— Подожди! Я с тобой!

Тёрн замешкался у двери.

— Может, лучше полежишь?

— Еще чего! Лучше я на воздух пойду!

— Хорошо. Сама оденешься — или тебе помочь?

Оденешься!? А раздевал меня кто!?

— Догадайся с трех попыток. Жду тебя внизу!

Подушка шлепнулась в захлопнутую дверь. И из-за нее донесся смешок.

— Вот и не угадала. Я Элю попросил.

Я запустила туда же сапог.

— Не расстраивайся, я за ней приглядывал, чтобы у тебя ничего не оторвали.

Когда я подлетела к двери, вооруженная вторым сапогом и желанием пересчитать слишком наглому элвару ребра и уши — там уже никого не было. Только снизу, от лестницы, доносилось ехидное хихи-канье.

Нет, этот элвар точно у меня дождется. Вот возьму — и не разведусь с ним через семь лет! Будет знать!!!

* * *

Вообще Болотники мне нравились. Хорошая, крепкая деревня, крыши, крашенные синим — счита-лось, что этот цвет приманивает синюю птицу счастья, резные наличники, здоровые дети, играющие на улице.

Но над всем этим благополучием сейчас витал словно бы аромат безнадежности. Два мага. И когда будет третий? И будет ли вообще? Справится ли он с нечистью? А если нет? Что-то будет с несчастной деревней?

Старосту мы нашли почти сразу. Мужчина колол дрова. Взмывал над головой колун, играли мышцы на спине, с треском и хрустом разлетались полешки...

— Уважаемый Велер, поговорите-ка с нами минут десять.

Староста послушно отложил колун в сторону.

— Чего надо, госпожа ведьма?

— Была я на болоте. Дело там серьезное.

Судя по тоскливому взгляду, Велер и без меня это знал.

— Уехать хотите? — выдохнул он.

Я покачала головой.

— Не хочу. А вот узнать кое-что не отказалась бы.

Староста явственно расслабился. А рано.

— Расскажите мне, до того, как бутнячка появилась, люди у вас в селе не пропадали?

— Да нет...

Староста почесал затылок. Подумал. И уверенно покачал головой.

— Не пропадали.

— Никто не умирал? Не уезжал? Вообще никто? — допытывалась я. — Дело в том, что такую пакость, как ваша бутнячка, без жертвы не вызвать. Подумайте, кто мог так поступить? Что вообще происхо-дило странного где-то за год до ее появления.

— Ёлка, год?!

— Может, хоть что вспомнит! Сам видишь, пока по нулям! И вообще, ты не ко мне в голову лезь, а к нему!

Элвар послушно опустил ресницы. Эх, хорошо иметь телепата на посылках...

— Дождешься, я тебя так пошлю... упаковкой в Универ!

— Эх, туда мне и самой хочется...

Молчание затягивалось. Велер чесал затылок. Тёрн сканировал его память. Я от нечего делать считала полешки во дворе. Пока выходило пятьдесят шесть... семь, восемь...

А потом лицо Велера прояснилось.

— Была у нас буча той осенью, — решил он.

— Буча, бутнячка... какой богатый словарь!

— Не отвлекайся, филолух!

— Сама ведьма!

— Элвар!

— Принцесса!

Мы бы еще поругались, но тут Велер опять заговорил.

— Это еще в тот летень началось. Есть у нас один мужик — Петрас. А у него сын — Тиварис. Тиварис еще безусняшным был, когда в солдаты подался. Но отслужил десятку честь по чести. И домой целе-хонек одвуконь воротился. Вояка хороший, морда в шрамах, два ордена за мужество от самого коро-ля, все при нем, да и в кошельке не пусто. Слово за слово — и вышло тут, что он домой насовсем вер-нулся, такбо надоело ему махаться да обжелезяченным мотаться...

Слово за слово, мы вытянули из старосты всю историю. Хотя без Тёрна я бы и половины не поня-ла.

Глава 12

Любовь, зачем ты мучаешь... людей!

Все началось тем летом. Аккурат когда в родной дом вернулся герой-вояка Тиварис. Вернулся при деньгах, при двух конях, при шрамах и орденах. И решил обосноваться, жениться и зажить своим до-мом.

Идея оказалась хорошей. Исполнение подкачало.

Тиварис немного отвык за время службы от деревенских нравов. Но к девушкам начал присматри-ваться. По селу походил, с отцом поговорил. А потом выделил для себя двоих девиц. Дочку кузнеца Лиару и дочку местного мясника Тайю.

Надо сказать, выбор был сложный. Обе девушки хоть куда, крепкие, кровь с молоком, опять же, семьи хорошие, да и приданное при них.

Село — оно село и есть. Чуть ли не тотализатор устроили. Одни ставили на Лиару. Вторые на Тайю. Тиварис не знал еще та или другая, но вроде как с Лиарой гулял чаще.

Так подошел и праздник урожая. Дня за три до праздника Тайя похвасталась перед Лиарой, что все. Теперь-то Тиварис точно — ее. А такое бывало, только если парень и девушка занялись любовью (траву вместе помяли — по выражению старосты). Лиара денек погрустила, но не оставаться же на праздник одной? И быстро прилипла к одному из местных ребят — Мареку, который давно вздыхал по ней.

Что такое праздник урожая?

Это смех, шутки, песни, пляски у костра, богатое угощение, а если то из молодежи вдруг забудется — в эту ночь и не такое прощается. А забываются ребята часто. Дело молодое, кровь горячая...

А на следующий день по селу ходят сваты. Ничего, бывает. Дело молодое.

И все бы сладилось хорошо у Тивариса с Тайей, если бы не пришла на праздник дочь вдовы Меркула — Виана.

Как я поняла из объяснений старосты, Меркул года два назад наткнулся в лесу на медведя-шатуна. Зверя завалил, а сам... раны были тяжелые, а мороз стоял лютый. Пока его искать пошли, пока на-шли... До деревни уже кровавую ледышку донесли. Его вдова, Сари, была вообще не из этих мест. Откуда-то с юга. Темноволосая, темноглазая, как крупинка перца в горсти с манкой среди местных бе-лобрысых увальней. А ее дочь взяла лучшее от обоих родителей. Светлые волосы от отца, а остальное все от матери. И стройную гибкую фигуру, и черные глаза, и тонкие черты лица...

Ребята к ней сватались. Но Виана ни на кого не глядела. А то и поколотить могла. Село и так не дало бы пропасть двум женщинам, но девушка заделалась знатной охотницей. А мать стала шить да свое шитье продавать. Тем и жили. Не бедствовали, но и спину разогнуть было некогда. Виана, бывало, сутками в лесу пропадала. А тут ее мать уговорила пойти на гуляние. И платье ей сшила.

Судя по тому, что показал мне Тёрн, тонкая фигурка в чем-то летящем и голубом произвела потря-сающее впечатление. На всех. Включая старосту.

Но пока местные парни приходили в себя, Тиварис долго не раздумывал. Подошел и бухнул:

— Выходи за меня, а? На руках носить стану, ветке упасть не дам...

Виана над ним только посмеялась, протанцевала со всеми парнями по разу — и домой сбежала. А Ти-варис и сон, и покой потерял.

Тайя к нему — он ее чуть ли не в шею гнать. Та в крик и слезы, только Тивариса так просто было не взять. Не женюсь. И не обещал. А что было — было по добровольному согласию, и пусть попробует сказать, что не так. За девичью кровь откуплюсь. А только без Вианы мне свет не мил.

Круг, другой, а там Виана к зиме и согласилась за мужика замуж пойти.

Тайя, как о том услышала, аж почернела вся. А через два дня после свадьбы прокляла Тивариса и разлучницу — и исчезла. То ли сбежала, то ли чего еще...

Поискали ее по округе да не нашли. На том и закончилось.

— А болото ваша Тайя знала? — уточнила я.

— Так кто ж его не знает! Рядом живем, по осени бабы туда за клюквой ходят.

— Так. — Я задумалась. — А вот с Вианой или с ее мужем — все ладно?

— Да вроде как. Она сейчас затяжелела, так Тиварис ее чуть не на руках носит...

Я кивнула. Пока все укладывалось в схему.

— Уважаемый Велер, нам бы побывать у родителей Тайи и зайти к счастливой паре.

Староста пожал плечами.

— Так сходите. Я сейчас вон мальца кликну, он проводит. Мирко, иди сюда...

Вылетевший во двор мальчишка мне понравился. Вихрастый, белобрысый, в веснушках, видно, что сорванец, но не злой. Из тех, что запросто притащит заклятому другу полное ведро лягушек в кровать, но никогда не станет привязывать полено к собачьему хвосту, даже для развлечения.

— проводишь госпожу ведьму и господина элвара сначала к Тиварису, а потом и к Санору. Ясно?

Мальчишке было ясно. Но на всякий случай я еще подбросила на ладони пару медяков.

— а вот это ему незачем, — погрозил пальцем заботливый папаша. — Все одно на пакость изведет.

За спиной заботливого родителя Тёрн подмигнул мальчишке, как бы говоря, что пакости — дело важ-ное. Так что — проводи, а уж за нами не заржавеет и не засохнет.

И мы отправились к Тиварису, на окраину села. По дороге Мирко болтал, как заведенный, и навести его на нужную тему, труда не составило. Так мы узнали, что Виана — она хорошая, только после смерти отца ей тяжко приходилось. Но она всегда и помогала и угощала, и один раз даже мельникова сына Ко-лашку спасла, когда мальчишка решил прогуляться по болоту, заблудился и чуть не утоп. И не толь-ко спасла, но и родителям его ничего не рассказала. Про Тайю же шла информация другого порядка. Мальчишка утверждал, что та могла и котят потопить, и свинью зарезать, да и вообще, была та еще стервь. Что вполне укладывалось в мою схему.

— Думаешь, Тайя...

— Думаю. Все зло в мире от дураков. А уж сколько его от баб, если баба — дура...

Мы не сговариваясь, подумали про Элю. И засопели. Только Мирко продолжал трещать, как ще-гол.

* * *

Тиварис поставил себе хороший дом. Крепкий, большой, удивительно уютный, все еще солнечно-золотистый, с резными наличниками и коньком в форме лошадиной головы. Да и рядом с домом все было хорошо. И хлев, и сараюшки, и огород, и маленький колодец рядышком под деревянным навесом, и резная скамеечка, и даже конура, рядом с которой лежал здоровущий рыжий пес...

А еще на всем этом был виден отсвет счастья хозяев. Как золотистая аура, окутывающая все окру-жающее.

Я нахмурилась, только когда на крыльцо вышла хозяйка дома.

Виана оказалась удивительно симпатичной женщиной. Светлые волосы ниже пояса заплетены в тол-стенную косу. И цвет такой... не солома, а что-то вроде темного золота. Черные брови и ресницы, черные глаза, гибкая фигура... Квартеронка от оборотня, факт. И наверное, по матери. Либо дед, ли-бо бабка — но кто-то у нее на четырех лапах бегал. И кажется, волком. Надо бы предупредить девуш-ку, да и амулет на всякий случай оставить. Оборотничество тем и коварно, что проявиться может че-рез пять-шесть поколений. Запросто.

Я улыбнулась и поздоровалась.

— Добра и мира этому дому. Ты ли Виана?

— Я. И вам добра и мира. С чем пожаловали?

Женщина спустилась с крыльца, и стало видно, что она глубоко (месяцев шесть, а то и семь как) бе-ременна. Тиварис времени не терял. А еще я подумала...

— с вопросами. Меня староста нанял ваше болотное чудище извести — улыбнулась я. — Это мой жених. Тёрн. Знакомьтесь.

— Виана, — женщина впустила нас во двор. — Мирко, ты учти, там, на столе, пироги с вареньем. Если меньше трех слопаешь — навек обижусь. Где молоко — знаешь?

Судя по скорости, которую развил мальчишка, он отлично все это знал. Виана проводила его улыб-кой. И обернулась к нам.

— А я тут при чем?

— при Тайе, — просто ответила я. — Есть у меня подозрение, что она — причина появления вашего чудо-вища. Но хотелось бы расспросить тебя. Если что помнишь про нее — расскажи, а?

— Очень надо? — нахмурилась Виана.

— Очень. И я не за просто так прошу. Ты знаешь, кто в твоей родне был оборотнем?

— Знаю. Тонкие черные брови сошлись к переносице. — А ты-то...

— А я ведьма. Что думаешь, ни одного оборотня не видела?

— и что с того?

— а ты знаешь, что оно может у детей проявиться?

Виана впервые опустила глаза.

— Знаю. И Тиварис знает. Но он меня любит.

— А у меня есть друзья оборотни. Я тебя просто прошу рассказать нам все о Тайе. Но чтобы не просто так тебя мучить — я тебя еще осмотрю и дам амулет. Чтобы вы смогли определить, есть ли в ребенке звериное начало. Если есть — твой муж съездит к магу и сделает все как надо, пока поздно не станет. А если нет — будете жить спокойно. На пять лет моей силы хватит, потом у мага зарядите. Согласна?

Виана улыбнулась, теперь уже глядя мне в глаза.

— я бы и так рассказала. Но раз уж ты сама предлагаешь... что ж, проходите в дом, гости дорогие. По-ка муж у стада...

В доме было чисто и уютно. Все выскоблено до блеска, печь расписана веселыми картинками, вкус-но пахнет пирогами, по углами висят пучки сушеных ароматных трав, на лавке умывается серая кошка, рядом с ней дремлет здоровущий черный кот, у окна за прялкой сидит темноволосая худенькая жен-щина, в которой с первого взгляда легко узнать мать Вианы.

Мирко за столом уплетал пироги, запивая их молоком из большого стакана.

Виана жестом пригласила и нас к столу. Мы поздоровались с ее матерью и чин чином уселись на лав-ки.

Молоко оказалось холодным, а пироги удивительно вкусными. Так что пять минут мы жевали не ху-же Мирко. Потом началась работа.

Первой начала разговор мать Вианы.

— С чем пожаловали, гости дорогие?

Тёрн, намертво завязший клыками в пироге, поглядел на меня. Мол, отвечай. Я государственным делом занят!

Я улыбнулась пожилой женщине.

— К вашей дочери в гости, — на то, чтобы рассказать про старосту, наш визит на болото, и мои лич-ные подозрения, ушло минут пять. Хозяйки слушали спокойно и внимательно, не перебивая и не зада-вая дурацких вопросов. А когда я замолчала, мать Вианы коротко кивнула головой.

— почему-то я так и знала. Помнишь, Ви, я тебе с зимы говорила, что у меня на сердце тяжело?

— ага, помню. И на охоту меня не пускала.

— Так и права была. Потом оказалось, что ты в тягости...

— Ты матери скажи спасибо. Она как полуоборотень, больше тебя знает и чувствует, — я пристально поглядела на побледневшую Виану. — Если б ты на болоте оказалась — в секунду бы сожрало, мяу ска-зать не успела бы.

— Думаешь?

— А чего тут думать. Тайя проклинала не всех. Ей твоя шкурка нужна была. Она тебя и проклинать пыталась, кстати. Ты осенью не болела?

Виана чуть задумалась.

— Было такое. Пару кругов у меня голова болела, живот скручивало... Не часто, но бывало. Я думала это от ребенка...

— а ребенок вообще родился бы мертвым, — припечатала я.

Виана спешно сделала оберегающий знак.

— Матери скажи спасибо.

— А...

— Оборотней чтоб ты знала, вообще не проклинают. Потому что это — заранее гиблое дело.

— Почему? — спросила мать Вианы. — Мне что-то отец говорил, да я тогда мелкая была глупая...

— Потому что оборотень — он частью человек, частью зверь. И проклятие липнет только к человеку. Звери — они безвинны, если в зверином облике никого не убивали. Вот и считай. Как Тайя тебя не про-клинала, налипла только половина. Этого бы хватило с лихвой. Старалась она от души, даже сейчас заметно. Но... это один из непреложных законов. Любое проклятие на оборотне держится только до полнолуния.

— Я не...

— А на тебе — с первым полнолунием убралась его четверть. Ты квартеронка, поэтому так. С четвер-тым полнолунием ты как раз избавилась от последних следов. А проклинали тебя от души.

— С...сволочь, — прошипела мать Вианы.

— Тайя? — уточнила я, хотя и так все было ясно. — Это да. Потому что проклинала она и на мучитель-ную смерть, и на болезни, и тебя, и твоих еще не рожденных детей... Так что возможно ребенок бу-дет оборотнем.

— Ну и пусть будет, — прогудел от порога натянутой тетивой низкий мужской голос. — Я его меньше любить не буду.

Я обернулась на голос. У порога стоял мужчина королевских размеров, едва вписываясь плечами в дверной проем. А когда он шагнул в комнату, стало ясно, что это — не жир. Сплошные мышцы. И не борцовские. В цирке или там у бодибилдеров — это профанация. А этот товарищ заткнул бы за пояс да-же Арни Шварца. Хотя нет. Он бы из Шварценеггера поясков себе накрутил. Тёрн сразу показался мне каким-то... не слишком объемным...

— Эй, ты меня вообще за что любишь? За мышечную массу или за мою потрясающую ду-шу? — тут же возмутился элвар, которому явно не понравились мои сравнения.

— Кормить тебя надо, — резюмировала я. — Кормить лучше.

— Вот выйдешь за меня замуж — и займешься. Хочу пироги с рыбой, мясом трех сортов и ва-реньем пяти видов. Не реже, чем раз в три дня!

— А работать я когда буду?

— Когда захочешь. Ты же не думаешь, что я женюсь на ведьме ради пирогов. И вообще, по-моему, ты шестнадцать видов анализа крови в полевых условиях лучше знаешь, чем как выбрать кусок свинины в лавке.

Я фыркнула.

— При моей профессии ты скорее получишь суп из вурдалака и пирожки с упырятиной, чем нормальный обед. Мы, женщины, существа рассеянные, перепутаю ненароком кухню — с лаборато-рией — вот радости мужу будет!

Элвара аж перекосило. И он отчаянно вцепился клыками в следующий пирожок. Пока дают с варень-ем. Я послала ему ехидную улыбочку. А потом постаралась вернуться в реальность.

— День добрый, уважаемый Тиварис.

— Добрый день, госпожа ведьма. С чем пожаловали?

Я закатила глаза. Так что по третьему кругу историю с проклятием пересказывал Тёрн. Он вообще уложился в три фразы. 'Вы раньше встречались с дочерью мясника Тайей Утторш. Она прокляла вашу жену и причастна к появлению болотного чудища. Мы хотим решить эту проблему, для чего нужна ваша помощь'. Коротко и ясно. После чего Тиварис уселся рядом с женой, приобнял ее за плечи и ко-ротко спросил:

— Это — правда?

— вот заняться нам в этом селе нечем, всю жизнь мечтали приехать и наврать, — огрызнулась я. — Уж поверьте, это более чем правда. А ваше болотное чудище — это сама Тайя. Если я правильно понимаю, она связала себя с духом болота. И старается набраться сил, чтобы дорваться до счастливой соперницы.

— А до меня? Я бывал на болоте после ее исчезновения.

— Болотные огоньки видел? Болотный шепот слышал? Вода волновалась?

Тиварис задумался. И неохотно признал:

— а ведь верно. Было дело.

— и чем дальше, тем чаще, а последнее время так и вообще, если один ходишь, то манит даже от бе-рега? — инквизиторски допрашивала я.

Мужчина опять кивнул.

— Ты как сама видела.

— Я ведьма. А она тебя зовет. Рано или поздно, когда она накопит достаточно силы, соперницу она просто сожрет. А вот тебя...

Мужчина заметно побледнел. Но я все равно продолжила.

— Знаешь, должность болотного духа — это еще не самое худшее, что может случиться с человеком. А вот если твоя душа окажется во власти...

— Хватит! — рявкнул Тиварис. — Ты зачем сюда пришла?

Я пожала плечами.

— За подтверждением своей теории. И за помощью.

— За какой помощью? — сверкнул на меня глазами Тиварис. — и тут же переключился на Виану. — Ты не волнуйся, родная. Хочешь, я их вообще отсюда выкину?

— Может, она и хочет. Но вы ей нужны живым и здоровым. А вот этого без ее помощи не будет, — ух-мыльнулась я.

Тиварис попытался испепелить меня взглядом, но получалось плохо. А тут еще Тёрн положил мне руку на плечо и чуть привлек к себе. Автоматически Тиварис перевез взгляд на него. И — попал. Мой элвар с политиками справлялся, что ему крестьянин, пусть тот даже и повоевал во времена оны?

Я на элвара ничуть не рассердилась. Он не сказал ни слова. Не попытался оспорить мои знания, во-обще даже слова не сказал. Просто как бы подчеркнул мужику: 'Не балуй. Я ее смогу защитить. И ты мне на один зуб'. Об этом говорил и его откровенно изучающий противника взгляд, и злая улыбка, и даже положение тела на скамье — элвар в любую секунду готов был развернуть крылья и рвануться в бой. И этого хватило.

Минуты две Тиварис пытался не сдаться. Но потом 'поплыл', отвел взгляд, чуть ссутулился — и уже намного тише и спокойнее переспросил:

— Так какая нужна помощь?

— Незначительная, — просто отозвалась я. — Виана, мне нужна какая-нибудь ваша вещь, вроде старого платья, нужна прядь ваших волос и примерно грамм сто крови. Не сейчас. Завтра вечером. Причем и срезать волосы и брать кровь буду именно я. А платье можете отдать сейчас. Нам его еще подгонять придется. Хоть как-то...

— Зачем!? — возмутился Тиварис.

Я послала ему успокаивающую улыбку.

— Надо.

И Тёрну, между прочим:

— Не отвлекайся, читай ее память. Нам с тобой еще матрицу изображать...

— Слушаюсь и повинуюсь, моя прекрасная леди...

— Зачем надо? — удивилась Виана.

— Нарядим в твою одежду человека, замаскируем и отправим на болота.

— А зачем маскировать? Я и сама сходить могу...

Я повертела пальцем у виска.

— Ты что, больная на всю голову? А, точно, беременная...

Меня активно поддержали Тиварис и ее мать. Так что Виане пришлось отказаться от своего плана утопления и согласиться на мои условия. После чего мы с Тёрном попрощались и вышли за дверь. Мать Вианы поблагодарила нас за известия и насыпала нам с собой пирожков в берестяной короб. На-до будет вернуть.

Мирко уже ждал нас на крыльце.

Тёрн протянул ему мелкую серебрушку и попросил ребенка:

— а теперь к мяснику. Хорошо?

Ребенок не возражал. Монетку он спрятал за щекой и поэтому молчал всю дорогу. Мы тоже последо-вали его примеру. Просто шли, держась за руки — и наслаждались покоем. Хорошо было сейчас в де-ревне. Мирно, уютно. Пахло пылью, дымом и навозом, пищали цыплята, где-то переговаривались то ли овцы, то ли козы, пригревало солнышко, виднелся невдалеке лес...

Я сжимала ладонь своего элвара и думала, что могла бы так идти и идти, пока не подогнутся колени. Навсегда. И может, эти краткие минуты покоя стоят, с лихвой стоят всей остальной дурной и шальной жизни, наполненной погонями за нечистью и пробежками от нежити.

— Я тебя очень люблю, — пришла теплая и какая-то пушистая мысль от элвара.

— И я тебя люблю, — просто ответила я.

И улыбнулась.

* * *

К мяснику идти не хотелось. Но пришлось. И мне у него не понравилось. Весь дом был пропитан за-пахом дурной смерти. Животные здесь умирали. Но мясник не давал им легкой смерти. То ли из-за не-профессионализма. То ли ему просто это нравилось. Я буквально видела черно-серый ореол вокруг его дома. Но решила пока не думать об этом. Надо поговорить с самим мясником.

Отец Тайи, как ни странно, оказался невысоким грустным человеком со светлыми реденькими усами и такой же бородой. Щупловатое телосложение, лысина на макушке, тонкие пальцы рук, чистая рубаха, грустный взгляд серых водянистых глаз... да вообще, встреть я его в мире техники — приняла бы за библиотекаря! Не могу сказать, что мне он был очень приятен, но и отвращения не вызывал.

Тёрн пристально вгляделся в него. А я поздоровалась.

— Добра и счастья сему дому. Уважаемый...

— Санор. Санор Утторш.

— господин Утторш, мне бы о вашей дочери поговорить.

К чести мясника, он не стал делать вид, что не понимает о ком пойдет речь.

— О Тайе?

— Да, господин Утторш.

— Санор, милая дама...

— Ёлка. Ведьма. Это мой друг. Тёрн.

Поняв, что более обширного представления не дождаться, Санор только кивнул.

— Хорошо, госпожа Ёлка. Пройдите в дом, угоститесь, чем боги послали?

Отказываться мы не стали. Жена мясника, дородная бабища в три обхвата, сердито выставила на стол угощение и грохнула дверью. А я подумала, как этот дом отличается от дома Вианы. Там все теплое, уютное, обжитое, пропитанное любовью. А тут... такое ощущение, что ежа наизнанку вывернули и нас в него запихали. Так и колет что-то...

Мимоходом я увидела пару детей, удивительно похожих на своего отца. Такие же мелкие и бледные.

Разговор завязался только после нескольких кусков копченого мяса и пары рюмок наливки.

— Тайя? — вспоминал Санор. — Первенка моя, да... Вся в мать...

Тёрн пристально вглядывался в мясника, пока тот распинался о своей великой любви к дочери, о том, как трагично терять ребенка, о...

Будь я Станиславским — уже час бы как быком ревела 'НЕ ВЕРЮ!!!'. Судя по лицу элвара — тщатель-но спокойному и безразличному, он тоже не верил. Но и показывать этого не торопился. Прошло де-сять минут страданий.

Двадцать.

Пришла симпатичная девушка, очень похожая на отца — и стала возиться в углу кухни. Если она не подслушивала — считайте меня демократкой. Наконец поток излияний иссяк — и я получила возмож-ность попросить что-нибудь из вещей умершей девушки. Дескать, надо с ее душой поговорить, тогда она успокоится и перестанет других губить. Ересь, конечно. Но и сказать правду язык не поворачи-вался. Вы один раз ребенка потеряли, а я ее еще раз пришибу. За свинский характер и многочисленные убийства. Каково это слышать родителям?

Мать Тайи с траурным лицом вынесла нам что-то вроде половой тряпки, в которой я с трудом опозна-ла юбку. Бывшую. Очень давно бывшую. И собралась возмутиться, но Тёрн покачал головой.

— Не надо. Жди.

— Ясно же, что нам все врут!

— Не все. Только половину.

— и чего ждать?

— Так, мелочи...

Мы свернули за угол, где нас уже не было видно — и остановились. Тёрн привычным жестом притя-нул меня к себе — чтобы я могла облокотиться, и стоять было удобнее.

— Это ненадолго. Если я все правильно понял...

— Так чего мы ждем?

— сейчас увидишь.

Я поняла, что элвар настроен разводить таинственность и смирилась.

— А что ты выяснил из разума этого типа?

— Кое-что очень интересное. Тайя ему по его предположениям даже не родная дочь.

— Упс... А чья?

— Якобы еще до свадьбы ее мать загуляла с мимоезжим колдуном...

Я вспомнила нехороший взгляд жены мясника...

— А знаешь, ведь она ведьма.

— вот как?

— Да. К нам в Универ ее бы не взяли, заговоры составлять тоже сложно, природу она чуять не умеет, но сильно подозреваю, что любые гадости, которых она желает — сбываются. И у нее есть то, что называют 'дурным глазом'.

— Дочка в нее пошла?

— Скорее она — в дочку. Ты же знаешь, если обычная женщина носит ребенка-мага, она невольно сама начинает меняться...

Элвар знал. Он ведь знал все, что творится в моей памяти. А это нам особо подчеркивали на уроках эфироведения. И предупреждали парней, чтобы те строго контролировали своих дам сердца... и про-чих частей тела. А то бывали случаи... такие женщины и горели, и наводнения устраивали, и разную нечисть призывали на свою и чужие головы, и проклятия сгоряча накладывали, да такие, что дипло-мированные некроманты за голову хватались. И парни старались быть осторожнее.

Из-за угла на дикой скорости вылетела вторая дочка мясника.

— Ой!

— Не ой, а добрый день, — поздоровалась я. Налетела она конечно, не на меня, а на элвара, но... а вот не фиг! Мое! И другим к нему прислоняться запрещается! Отлепись от него, зараза! Вцепилась, как липкий пластырь!

То ли мои флюиды достигли разума девчонки, то ли что еще, но минуты через две она отлепилась от элвара и похлопала на меня неожиданно умными и ясными глазками.

— Меня Рила Утторш зовут, госпожа ведьма... господин элвар.

— И с чем пожаловала, Рила? — голос Тёрна был мягким, хоть на хлеб намазывай.

— Вы у мамы просили вещичку Тайкину. Так вот. Наврала она вам все. И вещь это не ее. А ее — вот.

И девушка протянула нам тоненькую голубую ленточку.

Я с благодарностью приняла ее и поняла, что это именно то. Пальцы аж покалывало от нехорошего ощущения.

— М-да. Рила, а что ты можешь про свою сестру рассказать?

Вопрос задавался больше для очистки совести. Но Рила меня удивила.

— Тайя гадиной была. Всегда. С детства. Мы все от нее ревмя ревели!

Со слов Рилы я поняла, что младшими Тайя занималась весьма своеобразно. Обычно старшему ре-бенку поручают приглядывать за младшими. Тайя тоже это делала, но так что дети постоянно попада-ли в неприятности, а шишки сыпались не на нее, а на них самих. А стоило Риле чуть подрасти, как весь пригляд за мелкими свалился на нее.

А Тайя росла, как хотела. Она крутила матерью по полной программе, а мать так проела плешь отцу, что бедолага не понимал, на каком свете живет.

Любимое слово у девочки было 'хочу'. И еще 'дай'. И она всегда получала просимое. Поэтому когда появился Тиварис, она решила, что такой мужчина как раз для нее.

— Она просто с ума сошла, — рассказывала Рила. — Но видно было, что она его не любит. Ей просто хо-телось такого мужа. Высокого, красивого, с деньгами, с медалями, чтобы на руках носил... она бы любую соперницу извела, но Тив сам ее выбрал. И она за день до праздника ходила довольная как сли-вок напилась. А еще я у нее в комнате куколку видела из воска, точь-в-точь Тив, и чьи-то волосы светлые. И две свечки. Такие, черные...

Я задумалась. Потом на память пришли любовная магия и старая книга приворотов.

— все ясно. Приворот твоя сестра сделала. Потому он с ней и переспал.

Рила вспыхнула до ушей. Но вопрос-таки задала.

— а разве приворот... он не того... ну, это...?

Я поняла правильно. И ответила для девушки.

— Даже если закрепить его так, как сделала твоя сестра, все равно приворот обратим в одном случае. Если есть истинная любовь. С двух сторон. Вот тогда, ворожи не ворожи...

Рила кивнула. И умоляюще поглядела на нас.

— а вы правда сделаете так, чтобы люди больше не гибли?

Тёрн успокаивающе улыбнулся девушке.

— Ёлка обязательно справится. И все у вас в селе опять будет хорошо. Обещаю.

Рила улыбнулась ему, отчего у меня в душе тут же зашкворчала ревность. И откуда что взялось? Де-вушка развернулась — и убежала, а я с удивлением прислушивалась к самой себе. А ведь и правда — ревную. Но почему сейчас? Не раньше? Или... просто раньше я считала Тёрна просто другом. А сейчас он мне намного ближе. И в душе шипит злое: 'Мое!!!'. Только вот любовь это — или чувство собствен-ности? Или вообще ревность? Но разве она бывает без любви?

— Разумеется, чувство собственника. Жадность обыкновенная. Но ты не огорчайся, лет через пятьдесят ты ко мне настолько привыкнешь, что и не заметишь, как влюбишься.

Ах ты, зараза!

— Эй! Это покушение на коронованную особу!!!

— Я тебе сейчас покажу... особо...

Думаю, ведьм, гоняющихся по главной улице за элварами, это село давно не видело.

* * *

Когда нам надоело гоняться, мы уселись прямо на полено под чьим-то забором и задумались. Хорошо, что с телепатом не надо общаться вслух. И не подслушают.

— что мы имеем? Я подозреваю, что это Тайя. И что тут не обошлось без ее мама-ши.

— согласен. И что мы будем делать?

— Драться. Если бы это был профессионал, я бы не стала связываться. Послала бы весточку в Универ. Ради такого приехали бы.

— Но с двумя деревенскими бабами ты сладить надеешься.

— Да. И что? Я же не просто так!

— Завтра мы берем вещи и кровь у Вианы. И выпускаем на болота Элю, загримированную под нее.

— Может, лучше я?

— Не лучше. Ты должна быть рядом. Так тебе будет проще.

— Но я могу не успеть.

— а вот это тебя волновать не должно. Ты могла не успеть, когда эта дурочка покушалась на ме-ня. Тебе было бы легче?

Я пихнула элвара кулаком в бок.

— Думай, что говоришь, муженек!

— Женушка, пожалуйста, прислушайся к моим словам. Эля тоже элваресса. И на нее так назы-ваемая бутнячка будет действовать намного слабее. Да и скорость у нее выше и реакция лучше. Это физиология.

Я фыркнула, но спорить не стала. И вообще — лучше охотиться из засады.

— А матери Тайи — скажем?

Улыбка на губах элвара мне не понравилась.

— Это я беру на себя.

— тогда завтра идем на охоту?

— Да, полагаю, что уже завтра. Я как раз до завтра успеваю все приготовить — прикинула я.

— тебе что-нибудь еще нужно?

Я подумала.

— Нет. Имеющегося — хватит.

И мы отправились воплощать свой план охоты на бутнячку.

* * *

Эля была против. Сначала.

Потом я плюнула на уговоры и ушла к себе. А с элварессой остался Тёрн.

Что он делал, что говорил, чем угрожал — я до сих пор не знаю. И знать не хотелось, если честно. У меня было задание посложнее.

Виана.

Можно наложить грим на человека. Можно — иллюзию. Можно замаскировать его тысячей разных способов. Только вот нечисть этим не обманешь. Для нее нужно совсем другое. Аура. Рисунок, цвет, запах, вкус... И именно подделкой ауры я и занималась. Привязкой послужило старое платье Вианы. Пока оно еще не побывало в чужих руках. Пока его еще не надевала Эля.

Вещи сохраняют след своих владельцев. И Эля невольно исказила бы рисунок. Поэтому надо было закрепить его сейчас. Не столько сложная, сколько нужная процедура. Похожа на вышивку бисером. Чуть дернешь, чуть перетянешь — и у тебя на ткани некрасивая стяжка, а бисер ложится совершенно не в ту сторону.

Виана пришла сама, вместе с мужем. И мы с ней в четыре руки взялись за Элю. Она подгоняла пла-тье. Я — ауру. Элваресса шипела, но не сопротивлялась. Наконец все было закончено — и мы втроем пе-реглянулись. Похожи. Да. Выслушаем мнение зависимых экспертов?

И мы запустили парней.

Тёрн и Тиварис, отлично нашедшие общий язык, коротали время в общей зале у камина. Судя по двум пустым бутылкам и возвышенному выражению на лицах, речь шла о возвышенном. То есть — о нас, о женщинах.

— ...наполовину оборотень. Нет, на четверть. Но я ее все равно люблю, — услышала я обрывок разго-вора.

— А моя — вообще ведьма. Но хорошая. И умница.

— Только она у тебя какая-то не слишком того, — Тиварис показал на себе, где я должна быть 'того'. М-да. С таким размером я бы и ходить не смогла. Победило бы земное тяготение.

— А если я сейчас кому-то это наращу? — поинтересовалась я, вылезая из тени.

Супруг послал мне невинную улыбку.

— Солнце мое, даже и помечтать нельзя?

— Помечтать — можно. Вставайте, алкоголики! Нам нужна ваша консультация.

— Почему сразу — алкоголики, — элвар фыркнул. Судя по абсолютно трезвому взгляду, ему даже до легкого опьянения было, как до Кариема. Просто Тивариса надо было чем-то занять, чтобы под нога-ми не путался. Вот мой муж и старался. Хотя ему и самому было любопытно. И он за меня тоже пере-живает. Но готов помогать чем может. Чудо мое с лиловыми глазами...

— Осознаешь, какое тебе сокровище досталось?

— Сокровище? Чудовище!

— От слова 'чудо'?

— От слова 'чудик'! Не нервируй меня!

Элвар фыркнул.

— Что от нас требуется?

— Войти в комнату — и опознать кто где.

— Глупости, — Тиварис плавно поднялся из кресла. — Уж родную-то жену я всегда опознаю!

Судя по легкости движений — он тоже не был особо пьян. Так, для вида. Ну не паршивцы?

— Тебе достался очень удачный вариант. Пьет — и не пьянеет.

— врет и не краснеет.

— Когда я тебе врал?!

Я ненадолго задумалась. А правда — когда? Недоговаривал. Было. Но в остальном...

— Ты мой бобер-правдоруб!

Тёрн ничего не ответил. Не успел. Потому что я распахнула перед мужчинами дверь комнаты. И на-встречу им встали две женщины в простеньких серых платьицах с вышивкой. Обе — тоненькие, свет-ловолосые, явно беременные...

Тиварис где стоял, там и сел. Тёрн оказался покрепче. Обошел обеих. Осмотрел. И улыбнулся, пока-зывая глазами сначала на одну, а потом и на вторую.

— Эля. Виана.

Женщины кивнули. Я нахмурилась.

— Неужели что-то не...

— Я тебе сейчас покажу. Иди сюда.

Я послушно шагнула к элвару. Теплые руки легли мне на плечи.

— Закрой глаза. Расслабься. Следуй за моими мыслями.

В восприятии элвара женщины выглядели почти одинаковыми. Запах, голос, аура... Но внутри од-ной билась новая, уже разумная жизнь. И эта жизнь пульсировала огоньком. И уже сейчас ощущались слабые отголоски ее мыслей. Тепло. Покой. Удовольствие. А внутри второй жизнь вроде и была вид-но, но не билась. И не трепетала.

Я задумалась. А будет ли так же восприимчива болотная нежить?

— Сложный вопрос. Но ее ведет ненависть. Может и почуять.

Я чертыхнулась. Но как? Как сделать...

А потом улыбнулась.

— Есть идея! Нужен какой-нибудь зверек! Хотя бы мышь!

Тёрн кивнул, поняв все с полумысли. Двое живых? Их и будет двое!

Почему мышь? По многим причинам. Мелкая, засунуть ее в коробочку и сунуть в карман — будет са-мое то. Авось, не сбежит раньше времени. А я ее еще и усыплю. И эмоции будут очень похожи.

На ловлю стррррашного зверя отрядили того же Мирко. И через полчаса любовались симпатичным сереньким зверьком. И чего их бояться? Пушистая зверушка. И не крыса. Хотя и в крысах много что есть симпатичного.

Эля немного посопротивлялась, не желая класть за пазуху коробку с мышью, но Тёрн сверкнул гла-зами — и элваресса утихла.

Я немного поколдовала, подстраивая ауры — и Тёрн наконец кивнул.

— Так хорошо.

На охоту мы отправились с утра. Почему так?

Мне нужно было время на подготовку. Эле — на то, чтобы собраться с духом. А Тёрн вообще пообе-щал запереть меня в комнате, если я решусь отправиться на болото ночью. Для того типа нечисти, ко-торый там 'шалил' не имело значения время суток. А вот для нас — наоборот. Из села никто туда больше не пойдет. Так что можно и подождать.

А вот с утра, по предрассветной росе, мы и отправились в поход. Впереди шла Эля. Мы с Тёрном приотстали шагов на сто. Вне пределов видимости. Но слышать и чувствовать ее могли. Что и требова-лось.

Я была напряжена, как струна. Тёрн хищно улыбался. Охота началась.

* * *

Рассказывает Элиссиана.

Я скользила по болоту. Классический шаг благородной леди. Спина выпрямлена, плечи рас-правлены, голова откинута назад, подбородок чуть выдвинут вперед, руки не прижаты к туловище, но и не болтаются без дела, чуть вторя покачиванию бедер... сколько лет меня этому учили.

Зачем!?

Сейчас я не могу ответить на этот вопрос даже себе. Из меня старались сделать идеальную жену и мать. Манеры, речь, походка, все мое воспитание было направленно именно на это. Я умею выши-вать шелками и самоцветами и играть на шести музыкальных инструментах. Легко танцую и восхити-тельно пою. Могу пройти по залу так, что все мужчины будут смотреть мне вслед. Легко сооружу ши-карную прическу в самых сложных условиях.

И зачем все это!?

Мужчина, которого я полюбила, использовал меня как приманку.

Мужчина, которому меня предназначали в жены, полюбил ведьму.

И первое, и второе одинаково унизительно. Первое... тут все понятно. Второе...

Ёлка. Странная ведьма, которая сначала хотела убить меня, а потом стала утешать. Лучше бы она меня убила. Терпеть ее жалость еще более противно, чем ненависть. Но ни она, ни Его Величество не возненавидели меня. Почему?

Не знаю. Они должны были. Это я покушалась на его жизнь. Из-за меня мы попали в прошлое. Они должны были убить меня! Это несомненно. Но Его Величество пожелал оставить меня в живых. При условии, что я буду подчиняться беспрекословно.

Я подчиняюсь.

Сейчас я иду по болоту, ожидая нападения какой-то местной нечисти. Смешно!

Могли бы проехать мимо! Кому нужна эта дурацкая деревушка?! Да хоть она вся повымри три раза!?

Но Ёлка уперлась. Она — боевой маг! Да какой она маг! Ведьма недоученная! На нее взглянуть страшно! Волосы темные, какие-то вечно растрепанные, глаза непонятные, то ли карие, то ли жел-тые, нос длинный... а про фигуру вообще молчу! Доска доской! Что там можно любить? А ее поход-ка?! То она несется во весь опор, как бешеная лошадь, а то едва идет, раскачивая бедрами, как по-следняя трактирная девка! Видно, что ее никогда ничему не учили! А ее жуткие манеры!? А кошмар-ная привычка обкусывать в задумчивости ноготь. Я ей как-то об этом сказала. И получила ответ, что при необходимости, она себе новый за пять минут вырастит. Но некрасиво же! И форма рта портится! А манера насвистывать сквозь зубы? Сидеть, развалившись на стуле нога за ногу, крутить веревки из своих волос... а ее речь?! Мои наставники упали бы в обморок от такого кошмара!

Но в то же время...

Почему-то ее любят. И как ни говори, но Тёрн готов ее на руках носить. Я спорить готова, что если она согласится — они поженятся завтра же. По полному обряду. Более того — одно ее слово — и Его Величество коронует ее. Хотя ее непочтительность по отношению к Его Величеству ничуть не меньше ее невоспитанности!

А Аманда?

Ее Величество подружилась с этой невоспитанной хамкой почти сразу! Я понимаю, что благо-родство заставило ее милостиво спуститься до уровня ведьмы-недоучки, но...

— Виана!!!

Я подскочила и резко обернулась назад.

За моей спиной стояло ОНО.

Неописуемо жуткое! Кошмарное! Отвратительное!!!

Я завизжала и опрометью бросилась прочь по болотной тропинке.

* * *

Когда болото вздрогнуло от дикого визга, мы с элваром рванулись вперед. У нас были разные задачи. Его — мечом удерживать монстру. Мое — найти связи, соединившие Тайю и болотника — и разорвать их. А если уж это не получится, то по-простому уничтожить обоих.

Голубая ленточка была намотана на запястье. Не просто ленточка. Сильный артефакт, над которым я работала полночи.

Десять шагов. Визг приближался. Двадцать. Тридцать... высшие силы, только бы успеть...

Теперь я понимала, как чувствовал себя мистер Холмс, ожидая собаку Баскервилей. Только бы не опоздать. Только бы...

Тропинка вильнула. И почти сразу на нас налетела воющая, как свихнувшийся Витас, Элиссиана. Тёрн отшвырнул ее куда-то за спину. И шагнул вперед.

Потому что за ней...

За ней шло... ОНО.

Назвать это женщиной? Никогда. Но и болотником это назвать было нельзя.

Больше всего это напоминало корявую фигуру, свитую из гниющих водорослей. Запах шел — мама, не горюй. Но сама мерзким было не это. На фигуру было надето некогда яркое и вроде даже красное платье. Сейчас — изодранное, пропитавшееся болотной жижей и потерявшее всякий вид. А потом я увидела все — вспышкой. Некогда светлую косу, падающую из клубка на месте головы. Глаза, горя-щие алым сквозь водоросли. Когти, проросшие на руках и ногах... передо мной точно была Тайя. И ленточка на запястье пульсировала все сильнее, узнавая хозяйку.

Тёрн заслонил меня. Сверкнула сталь. Монстр остановился, но ненадолго. Ее гнало вперед желание мести. Мести лже-Виане, скорчившейся сейчас на земле за нашими спинами. И это чувство было сильнее страха. Тёрн долго ее не удержит.

— Тайя Утторш, дочь Санора Утторш! — громко крикнула я. — Тайя Утторш, слушай меня! Ты побе-дила!

Капель силы, вложенных в слова, хватило с избытком.

Монстр остановился. Ненадолго. И я ударила. По тем невидимым для обычного человека ниточкам, которые соединяли болотника — и Тайю. Со стороны это выглядело, как матовая серая сетка, опуты-вающая два контура. Буро-зеленый болотника и черно-алый — девушки.

— Ведьма, нет!!! — завизжал кто-то сзади меня.

Кажется, это была мать Тайи. Я чертыхнулась про себя, второй рукой активируя щит. На пару ударов хватит. А потом нам будет весело и интересно.

Но удара в спину не последовало. Вместо этого оттуда доносилось какое-то пыхтение и взвизги. И я сосредоточила все внимание на Тайе. Давила, рвала, уничтожала неподатливые связи...

Для этого не требовалось ничего. Просто — знать, что и где. Благодаря ленточке, я видела Тайю. И упорно отделяла ее сущность — от сущности болотного хозяина.

Тяжело?

Нет, слишком тяжело не было. Немного неприятно. После всех моих тренировок, трудов, забот...

Нудно. Муторно. И отбирает прорву сил. А в остальном, прекрасная маркиза, тебе конец, тебе ко-пец...

Я сама не знала, сколько прошло времени, прежде чем нити окончательно распались под моими пальцами.

Дикий вой пронизал болото. Что-то буро-зеленое стекало, смешиваясь с болотной грязью.

Что-то?

Нет. Тело болотного хозяина. Проведя объединение, Тайя связала его — и себя. Не просто связала. Че-ловек — это сгусток силы и энергии. А если он еще одержим каким-то одним желанием, например, власти, мести, денег... Тайя была одержима местью. Она не просто привязала себя к личности болот-ника, она полностью подавила эту личность. Разрушила большую часть, а остатки перестроила под себя. И сейчас, разорвав нити — я разрушила остатки личности болотника. Болото высохнет. И доволь-но скоро. Лет десять — двадцать. Я знаю. А Тайя...

На тропинке корчилось нечто, похоже на тюк с гнилым мясом, кое-где поросший водорослями. Вонь шла просто неописуемая. Я нюхала нечто подобное лишь раз, когда нам на практику притащили зом-би трехмесячной давности. Только вот это нечто еще жило. Еще ползло пыталось шевелиться...

Тёрн опустил оружие.

— что это?

— Тайя. Такая, какая она теперь. Для людей, для человеческого тела, пребывание в болотной жиже даром не проходит.

Элвар кивнул. Шагнул вперед — и размахнулся. Сабля сверкнула синеватой сталью.

Несколько взмахов — и на тропинке осталось только шесть кусков некогда Тайи Утторш. Последним ударом Тёрн развалил надвое череп.

— Это можно спихнуть в болото?

— Вполне. Больше не оживет.

Откуда-то сзади раздался хриплый полузвериный стон.

Мы развернулись. Картина, представшая моим глазам, откровенно порадовала. Эля робкая и хрупкая элваресса, сидела верхом на госпоже Утторш. Мясничиха извивалась как уж, но вырваться просто не могла. Элваресса придавила ей горло и при малейшей попытке вырваться — сдавливала его еще силь-нее. Чуть в стороне валялся здоровущий нож. Элвар поднял его и пристально оглядел.

— Дерьмо. Но вдвоем — они могли бы и справиться. Я сдерживал ту тварь, ты — не боец...

Я кивнула. Тёрн перевел взгляд на Элю.

— А ты — умница. Можешь считать, что часть помилования отработана. А теперь чуть посторо-нись.

— Что ты хочешь делать? — я схватила элвара за рукав.

— Догадайся.

— Мы не можем ее убить.

— Мы должны.

— Но она же живой человек...

— И что? Без ее помощи эта дура, — кивок за спину, в сторону того, что осталось от Тайи — и половины бы не нагадила.

— Тогда давай ее отдадим сельчанам.

— Будет то же самое. За черное колдовство и убийство здесь наказание простое — в болото с камнем на шее.

Я передернулась.

— И потом, она хотела убить тебя. Заметим — жену правителя Элвариона. Как ты думаешь, какое за это следует наказание?

— Жену!? — ахнула Эля.

Мясничиха тут же воспользовалась ее растерянностью. Дернулась так, что элваресса отлетела в сто-рону, подхватила с тропинки палку — и бросилась на нас. Что она хотела — я до сих пор не знаю. Мо-жет, просто потеряла разум, когда мы уничтожили Тайю?

Но Тёрн не стал выяснять. Ничего. Он просто одной рукой отвел безумную чуть в сторону, а второй — рубанул следом саблей. Так быстро, что я даже не успела ничего заметить.

Обезглавленное тело тяжело осело на тропинку. Голова покатилась в сторону элварессы. Эля посмот-рела на это — и с силой пнула ее ногой. Раздался бульк.

— глубоко, — одобрил элвар. — Ну-ка, посторонитесь.

Я поморщилась. Но Тёрн не обратил никакого внимания на мои переживания. Вместо этого он легко подхватил тело мясничихи — я так и не вспомнила, как ее зовут — и спихнул труп в воду. Что-то еще раз булькнуло. И все стихло.

— Пойдем отсюда? — попросила я. — Я устала.

— пойдем.

— Так вы женаты?

Мы одновременно поглядели на Элю.

— Это элоэ тайа. И пока все держится в тайне. Проболтаешься — на дворцовой башне повешу, — корот-ко объяснил Тёрн. — Ёлка, иди сюда...

Элвар подхватил меня на руки и бодро зашагал к деревне. Я не возражала. Приятно, когда тебя носят на руках.

Позади плелась элваресса.

* * *

Староста не обманул, уплатив честь по чести. Деревенские готовы были нас на руках носить. Виана притащила еще гору пирогов. Тиварис, сопровождавший жену, светился от счастья. Теперь он мог не опасаться за ее жизнь. Заходила к нам и Рила Утторш. Рассказывала, что матушка пропала. Но поис-кать ее не просила. А мы не торопились рассказывать, что и как было на болоте. Обо всем случившем-ся знал только староста. Но уважаемый Велер первым сказал, что лучше о таком не говорить. У нее как-никак еще три дочери. Да и сын младшенький. Начнут еще пальцами показывать... на детях ведь ничего нет? Мы заверили, что дети и супруг госпожи Утторш совершенно чисты и староста успокоил-ся. Так что за мадам Утторш тоже отвечать не пришлось.

А через два дня опять были в седлах.

Глава 13

Аристократка и пират.

Лес — поле. День — ночь. Рысь — галоп. Шаг — смена коней. Трактир — деревня.

По большому счету, дорога весьма однообразна. Проехали. Поменяли коней. Опять проехали. Сдела-ли привал, размялись, перекусили. И опять в седло. Привалы тоже были похожи один на другой. Только где-то был хвойный лес, где-то лиственный, где-то поле...Несколько раз мы проезжали через деревни, останавливались в трактирах, купались и ужинали нормальной пищей. А потом опять — в седло. Как же мне надоел запах конского пота!

Мы упорно двигались к морю и уже не вызывало сомнений, что придется плыть и надо нанимать ко-рабль...

Решили сделать так — выехать к берегу и ехать вдоль. А там наткнемся на деревушку... и вообще, тут по карте несколько портовых городков. Но — заклинание вывело нас к Тирамору.

Мы въехали в Тирамор поздним утром. Кто-то говорит, что портовый город — красивое зрелище. Восход над морем, солнце, отражающееся в воде, корабли у причала... Может быть. Но еще и очень опасное место. И хлопать глазами и ушами здесь не стоит. Мигом останешься без первого и без второ-го.

Первым тревожным звонком стали стражники у ворот.

Вопреки разным анекдотам, сказочкам и издевательским песенкам, народ это очень неглупый. Очень часто даже наоборот. Ворота же. Город, преступность, контрабанда — да что угодно. И требует-ся наблюдательность, неплохое знание людей, а иногда и серьезная физическая подготовка. Особенно если город — портовый. И обычно надо быть последними дураками, чтобы вязаться с элварами. А тут стражники переглянулись — и скрестили копья перед мордами наших лошадей.

— Откуда, куда, зачем?

Мы переглянулись.

— Из Элвариона. К вам. Нанять корабль, — коротко отчитался Тёрн.

— Контрабанда, оружие, наркотики, магические предметы?

Они что — сдурели!? Или нас с караваном перепутали?

— Нет. У них тут дело серьезнее. Я сам разберусь.

Я вняла совету Тёрна и промолчала. Пусть разбирается. Ведьма и дипломатия — понятия совмести-мые, но не в моем случае.

— Можете проверить, ничего такого, — отмахнулся элвар.

Стражники тоскливо переглянулись. Им почему-то зверски не хотелось впускать нас в город. Но по-чему?

— Сколько с нас? — надавил голосом элвар.

— Шесть медяков за людей, девять за лошадей.

Терн пожал плечами и ссыпал в подставленный кошелек с печатью пятнадцать медяшек. Стражники переглянулись.

— Только не надо б вам в порт, — выдавил из себя тот, что постарше. — Там Бугря Кривой третий день гуляет. Как бы беды не вышло.

— И что с того? Пусть гуляет, мы ему не помешаем, — вмешалась Эля.

Я фыркнула. Ну да. Очень хорошо представляю себе хрупкую и утонченную элварессу, которая раз-гоняет гулянку моряков. Пусть даже после общения с нами она стала чуть больше походить на челове-ка...

— Не в том дело, — стражник покачал головой. — У Бугри года два назад брата порешили. Нарвался на корабль, а там плыли несколько элваров. Уж что там было, как было, а только почти никто не выжил. Так пара моряков. Говорили, там кровавый ад был. А Бугря с тех пор дал обещание резать всех элва-ров где ни встретит.

— Вах! Какой горячый парэн, да? Мне он уже ныравится. Я эго пачты лублу! — с грузин-ским акцентом подумала я.

Тёрн ухмыльнулся. Представил себе, видимо последствия моей 'любви' для пирата. Ну и зря. Я же не зверь. Так, по мелочи, будет ходить до конца дней на костылях. И с энурезом.

— Ну, мы этого придурка лишний раз встречать не собираемся, — заверила я.

Стражники переглянулись. Явно не поверили. Я бы тоже не поверила. Но вообще-то их можно понять. Городок — одно название. Только и того, что пристань да базар. Так что о нашем прибытии узнают бы-стро. И тогда... либо все обойдется — это если очень повезет. Либо мы встретимся с глубоко неуважае-мым Бугрей. И вот тут возможны варианты. От классического 'живых не осталось' до эмоционального 'вот это попадалово!'.

Но ничего страшного все равно не произойдет. Если что — город можно и заново отстроить. Я рас-шнуровала рубашку сверху и вытащила наружу цепочку с медальоном Универа. Не дурак же этот Буг-ря — с ведьмой связываться?

Ну-ну... блажен, кто верует...

Через час мы сидели в 'Подкованном дельфине' и дружно жевали. Я готовить не умела, Тёрна тоже этому не учили, а то, что могла приготовить Эля, было не для походных условий. Где тут мариновать тушку кролика в белом вине шесть часов? Или натирать утку редкими эльфийскими специями и коп-тить сутки? Или вообще — сначала собирать, а потом три часа расковыривать улиток, чтобы сделать рагу а-шалотт?

Поэтому питались кое-как. А в 'Дельфине' кормили хорошо. Картошка оказалась хорошо прожарен-ной, мясо — в меру мягким, пирог с сыром и овощами — ароматным и только что вынутым из печи, а яб-лочное вино вообще выше всяких похвал. Даже я соблазнилась на один кубок.

Но только один. Знаю я это вино. Пьется водичкой, а ноги потом ходить отказываются. При совер-шенно ясной голове. Или наоборот. Ноги ходят, а вот в голове только вино и плещется. Это кому как повезет. Тёрн тоже выпил не больше двух кубков. А вот Эля оторвалась, начихав на все наши предос-тережения. И к концу трапезы просто лыка не вязала. Ну да ладно. Сейчас оттащим ее в комнату, а са-ми погуляем, попробуем договориться насчет фрахта.

Не успели. И я с обреченным видом смотрела, как в таверну вваливаются человек десять в умат пья-ных моряков. И первым — здоровущий, раз в пять толще меня, мужик, с глазом, закрытым черной по-вязкой и лицом, покрытым выразительными шишками и бородавками. Вот уж действительно Кривой. И Бугря.

— Угадала.

— Жаль.

— Трррррактиррррщик! Ррррррому!!! — взревел раненным бизоном пират.

Трактирщик, с заранее тоскливым лицом, понесся исполнять приказ. Тем временем, морячки спих-нули из-за центрального стола каких-то парней, по виду — типичных крестьян, сбросили посуду на пол (мне послышалось жалобное 'Хрюп!') и огляделись по сторонам с видом: 'Кому бы набить мор-ду?'.

А день мог закончиться так спокойно, так хорошо...

— Сейчас они выпьют, оглядятся — и пойдут бить нам морды.

— Это у тебя морда. У меня личико!

— Извиняюсь. Бить личики.

— Ну и чего нового? Стол перевернем, я под стол, с обстрелом, ты рядом со столом, чтобы ме-ня никто не ушиб, Элю за меня, чтобы не мешалась...

— Договорились. Думаю, минут через пять начнется.

— Ставлю на семь.

— Принято. Ставка?

— Как всегда. Подзатыльник!

— Хорошо. А с моей стороны — поцелуй.

Поросенок.

— Интересно, а ты тогда кто? Зоофил? Я, между прочим, твой законный муж.

Я зашипела и принялась отсчитывать минуты.

Первая. Обзор дальнего угла таверны — два сбежавших из-за стола купца.

Вторая. Не менее грозный обзор второго угла — моряки, сидящие там, продолжают сосать свой ром. Но покамест их не трогают.

Тре... ЭЛЯ!?

Урою дуру!!!

Элваресса, пьяная не меньше моряков, гордо шествовала по проходу. Аккурат к стойке. И ее было уже не достать. Значит, и мешать не стоит. Авось, там спрячется, когда начнется.

— А если ее не прибьют пираты — это сделаю я!!!

Элвара я понимала. Но — пусть уступит место даме, как воспитанный человек.

— я — не человек! Урою идиотку!

Дойдя до стойки, Элиссиана развернулась — и ткнула пальцем в команду неуважаемого Бугри.

— Му-мужжжи-ик-ки!

Му-мужжжи-ик-ки насторожились.

— Я — к-кырасивая!?

Ошалел даже Бугря. А элваресса не стала терять время зря.

— К-красив-вая! А м-меня не любят! Пач-чиму!? Эй, ты... как т-тебя там... Бугор! Косой!!!

Я чуть не застонала. Вот сейчас дуреха и огребет претендентов на любовь... в размере всего экипажа Бугри во главе с самим капитаном. Но выступление еще только начиналось.

— Вот т-ты меня тожжжже не люб-бишь! И ник-кто не люб-бит! А пач-чиму!?

Неожиданно ловким движением, элваресса вскочила на стойку — и ногой спихнула оттуда кувшин с вином.

— А я знаю! Я п-просто не танцую!

При чем тут одно к другому, я так и не поняла. Но элваресса тут же решила это показать.

И кто учит стрип-танцам таких дур?! Хотя пластика, грация, гибкость — у девушки все было на уровне. Но все равно — пьяно шатающаяся элваресса на стоке, расстегивающая одной рукой рубашку, а второй изображающая что-то вроде поглаживания себя по всему организму — зрелище для сильных духом. Я вот все гадала, когда она упадет и куда — за стойку или перед стойкой.

Не угадала. Пьяная Эля шлепнулась на попу, прямо на стойку, обвела осоловелым взглядом зал и громко объявила:

— Ёлк-ка, заб-б'ри м-ня отсыд-да. Я писать хач-чу!

Я закатила глаза. И помахала ей рукой.

— Ползи сюда, горе мое.

Терять стратегически удобную позицию в углу зала, рядом с дверью на кухню — не хотелось.

— Эт-та еще что такое?! — обернулся к нам Бугря.

Терять было нечего. Я помахала ему ручкой.

— Это — мы. Привет, пупсик!

Бугря раздулся еще больше. И грозно топая, направился к нам.

— Это еще что за... и ...!!??

Приличными в его речи были только предлоги и местоимения.

— ... и ... — у вас в команде, — надменным тоном ответствовал элвар. — И вообще, шли бы вы, любез-нейший, в родной хлев! Даже в порту свиней в домах не содержат.

Секунд десять Бугря переваривал сказанное. А потом побагровел — и с диким ревом ринулся мстить.

Ха!

Тёрн подлетел метра на два вверх, почти коснувшись головой потолка. Ударом ноги опрокинул стол. И приземлился — уже перед ним. Бугря медленно осел на пол. Я прищурилась. И когда элвар успел дос-тать его по голове кувшином? В прыжке кинул? Машина смерти, ёлки! Матросы заворчали и двину-лись к нам. Я из укрытия метнула несколько искорок. Огненными шарами в помещении кидаться — по-следнее дело. А вот искрой штаны запалить... или просто за ворот закинуть, а то и...

Есть!

Над матросами из воздуха вывернулось литров сто воды. Сразу стало весело и интересно. На полу можно было плавать. Тёрн одной рукой подхватил с пола тяжелую скамью, небрежно помахал ей в воздухе.

— Шли бы вы, мужики? И капитана с собой возьмите.

Не послушались. Вот не могут некоторые жить с ненабитыми мордами. Не могут! Стоило одному из матросов сунуть руку за голенище сапога, как Тёрн швырнул в них скамью. Я начала плеваться шари-ками посерьезнее. После вылитой на пол воды, пожара можно было не опасаться. Элвар подхватил вторую скамью — и изобразил Илью Муромца. Махну рукой — улица, отмахнусь — переулочек...

Средний элвар в десять-двенадцать раз сильнее человека. А вот такой, тренированный, один из луч-ших воинов за несколько поколений...

Даже без меня, матросня была ему на один зуб. Но убивать элвару не хотелось. Людская волна при-хлынула чуть поближе — и отползла, оставив на полу несколько поверженных врагов.

Замерла на миг, собираясь с силами — и...

— Стоять, шакалы!

Рев прорезал кабацкий гомон, как сабля — эльфийский шелк. Я развернулась на голос и пригляделась. Нас остановил здоровенный — в два Бугри, не меньше, мужик. Не заметить его было сложно не только из-за размеров. Дорогая одежда алого цвета казалась совершенно неуместной в кабаке, усыпанное дра-гоценными камнями оружие подходило скорее придворному, чем моряку, но в то же время — он слиш-ком уверенно стоял на ногах. А шрам, идущий от середины лба через левое веко, и разваливающий на-двое щеку, явно был получен не от удара вилкой. Скорее сабля или что-то еще...

С первого взгляда — я бы сказала, что это наемник, разбогатевший и отвалившийся от дел. Но вряд ли такой решился бы зайти сюда, в порт, в кабак да еще и встрять так нагло в драку.

— А ну вымелись отсюда, к ... и ...! И если я еще что услышу — считайте, что ваш ... Бугря доигрался! Вы меня знаете ... и ...!!!

Судя по всему, мужика действительно знали. Потому что матросы быстро и даже как-то смущенно (а я что? А я ничего, я как все, я мимо шел, а кастет сам за мной прыгнул...) подобрали орудия труда — и прямо-таки тараканами вышмыгнули в дверь. Тёрн уставился на громилу в упор и чуть прищурил глаза.

— А у него защита. И неплохая. Но я лучше.

— И кто он?

— Комендант порта.

Должность была приличная. Тем более в портовом городе. Комендант порта был силой, равной гра-доправителю. А то и покруче. И абы кто на этой должности не задерживался. Здесь требовались хит-рость, ум, сила, смелость... одним словом — комендант порта мог бы давать уроки Макиавелли.

— Угадала.

Тем временем, комендант шагнул к нам. И я поразилась — как тихо и плавно ходит этот с виду груз-ный и тяжелый мужчина. Видимо, первое впечатление разожравшейся на хлебной должности туши бы-ло неверным. В кабак тенями проскользнули два человека в темной одежде. Один из них устроился за спиной у начальства, а второй что-то тихо шепнул коменданту на ухо.

— О нас. — Тёрну не требовалось прислушиваться, чтобы узнать. — Говорит, что именно мы проехали через ворота.

— А что ему от нас надо?

— Сейчас узнаем.

— Уже можно вылезать? — пискнула из-под стойки Эля. Протрезвела с перепугу?!

— Нет. Залезь обратно — и не высовывайся, пока я не скажу, — тут же огрызнулся Тёрн.

— Зачем же так обижать милую даму, — притворно-ласково улыбнулся комендант.

— Чтобы не мешала деловому разговору. Или вы просто так сюда зашли, эля выпить?

Комендант порта пристально оглядел сначала Тёрна. Потом меня. Ощущение было — как теркой по коже. Этакое неприятно-покалывающее. 'Ну-ка, сколько ты стоишь?'

Я не стала ругаться. Не стала дерзить. Не к лицу. Просто ответила таким же откровенно наглым взгля-дом. Ведьмы — они и есть ведьмы. Хочешь, недельную чесотку нашлю? Одним пожеланием? Все склянешь! Уже через три дня! И снять не получится.

Хотя вообще-то я так не поступлю. Работа у человека. Что ж поделаешь?

— Эля я бы и дома выпил. Все верно. А зашел — на вас поглядеть.

— Нравимся?

— нравитесь. Элвар и ведьма, так?

— Так.

— А третья?

— С нами.

Все переговоры вел Тёрн. Я молчала. У него все лучше получится. И вообще — кто в семье главный? Вот пусть сам с этим крокодилом и беседует!

— Уже — в семье?

— Ты не отвлекайся, не отвлекайся! И не в моих мозгах шарь, а в его!

— Слушаюсь, дражайшая супруга...

Я мысленно зашипела. Юморист нашелся. Вот сколько мы знакомы, столько Тёрн меня и поддразни-вает. И... и это здорово! Заскучать с ним никогда не получится!

— Элваресса?

— Да. Аристократка. Сопровождаем к жениху.

— И куда же?

— В Кройн.

— Вот как...

Кройн был достаточно большим городом примерно в паре десятков дней пути восточнее по побере-жью. И добираться туда действительно лучше было на корабле.

— А я не знаю этого уважаемого человека?

— Элвара. Вряд ли. Это все, что вы хотели узнать?

— Нет. Еще — не заинтересует ли вас работа по профилю.

Мы с Тёрном переглянулись. Я — удивленная. Он — изображающий удивление.

— работа?

— да. Но об этом предлагаю поговорить наверху.

Тёрн кивнул — и сделал изящный жест рукой.

— прошу вас. Дорогая проводи. А я пока вытащу нашу невесту из-под стойки.

Я кивнула — и направилась к лестнице.

* * *

Тёрн пришел через десять минут. Он запихал Элю в отдельный номер, запер дверь и был готов к лю-бым предложениям. Я — тоже. Спорить с комендантом порта не хотелось. Лучше договориться миром. Слуги уже принесли кувшин с вином, кое-какую закуску на подносе...

Комендант немного помолчал. А потом кивнул.

— Вижу, пара вы хорошая. Мне про вас на воротах сказали.

Мы молчали. Пусть выкладывает.

— А у меня тоже есть дочь. И я сделал большую ошибку, когда научил ее читать.

— Да, девушке вредно читать. Потом она еще думать начнет, — поддакнула я. Нашлись умники! Клары Цеткин на них нет!

— Если б думать — не беда. Беда в другом. В книжках как написано? Там герои водятся. Драконы бега-ют. Принцы. Королевичи. И золотоволосые дуры. И обязательно свадьба. А в жизни...

История была проста, как мычание. А для этого мира — так и вообще самая обыкновенная.

Коменданта звали Вероан ан-Арсинор. К сожалению, кроме аристократической приставки к имени, у юного Вероана не было ничего. Ни денег. Ни связей. Обычный захудалый род из глухомани. А с уче-том папаши, пропившего и прокутившего все, что можно и что нельзя... Трем братьям из сказки Шарля Перро — и то досталось большее наследство. Вероану досталась только старая сабля и хорошее образование. И с этим немудреным багажом молодой человек отправился покорять столицу.

Столица покоряться не пожелала. Отвесила молодому провинциалу два кило оплеух, выдала несколь-ко дуэлей, подкинула пару любовных приключений... в результате Вероан совершенно случайно ока-зался в ненужном месте в ненужное время. Его угораздило напиться в одном кабаке с 'черным вер-бовщиком'. Дальше все было просто. Несколько капель дурманного настоя в водку — и молодой чело-век очнулся уже на борту патрульного корабля, где ему и объявили, что обратно не повезут. И пред-ложили на выбор — или работу матроса, или прогулку за борт. Вероан не стел долго раздумывать. Жить хотелось. Хотя бы и матросом — для начала.

И неожиданно для себя Вероан влюбился в море. Безумно и безудержно. Дорос до штурмана. Потом до капитана. И думал уже проплавать всю жизнь. Но судьба опять бросила кости. И рассмеялась.

Что понесло принцессу в море? На крохотной прогулочной яхте? Да обычная глупость. Принцесса со-бралась поплавать, а погода этого не учла. Как-то вот небесная канцелярия не согласовывает шторма с королями. Разразился сильный шторм, крохотную яхту куда-то отнесло — и она потерялась в море. На ее поиски были направлены все корабли, находящиеся рядом. Но вовремя поспел сторожевик Вероана. Аккурат в тот момент, когда два корабля пиратов собирались захватить яхту принцессы Интарль Кей-ротоллской. Хотя захватить — это было громко сказано. Десять человек команды не смогли бы оказать серьезного сопротивления, а фрейлины были горазды только визжать. Бой выдался веселым. Стороже-вой корабль тоже был потрепан штормом и временем. Но выбора не было. Одного пирата Вероан по-топил. Второго потрепал так, что мерзавец бросился наутек. Сам Вероан заработал рану через все лицо и несколько дырок в шкуре — на плече, в боку и на бедре.

Но вышел победителем. Спасенных пересадили на сторожевик — и двинулись в обратный путь.

Интарль горячо благодарила своего спасителя, а тот не сводил глаз с одной из ее фрейлин — рыжень-кой голубоглазой красотки с пикантными веснушками на курносом носике — и думал, как глупо влюб-ляться в такую на четвертом десятке. У нее, небось, кавалеры под ногами валяются. А он... а что мо-жет предложить он?! Дырявую шкуру и нищенские по ее меркам сбережения?

Смешно...

Но хорошо смеется тот, над кем не смеется судьба. Интарль оказалась благодарной. И ее отец-король — тоже. Он отлично понимал, что бы ждало принцессу, попади она в лапы к пиратам. Вероана осыпа-ли милостями. Дали пост коменданта города. И даже отсыпали золота. И мужчина стал готовиться к отъезду. А за два дня до отправления, к нему в дверь постучались.

Вероан открыл — и увидел на пороге ту самую рыжую красотку. Он никогда не решился бы подойти к ней. Но девушка решила взять все в свои руки. Так что к месту назначения комендант отбыл вместе с молодой женой. И не мог нарадоваться следующие тридцать с хвостиком лет.

Дочь коменданта — пятый, поздний и любимый ребенок, была избалована донельзя. И искренне счи-тала, что солнце светит миру откуда-то из ее уха. Четверо старших таких хлопот не доставляли. Стар-ший сын уже десятый год помогал отцу. Второй — был удачливым капитаном. Третья удачно вышла замуж за сына старого отцовского приятеля и уже порадовала отца тремя внуками. Четвертый стал не-плохим купцом. И с младшенькой у него была разница в шестнадцать лет. Комендант с женой уж и ду-мать забыли об осторожности. Но у женщин так часто бывает. И закат женского века приносит свои плоды. Вот и принес. Известно, что первый ребенок — последняя кукла. А первый внук — первый ребе-нок. Тут место досталось последней дочери. Отец ей ничего не запрещал. Тем более, что дочка росла умненькой. Успешно осваивала ведение хозяйства, играла на музыкальных инструментах, пела, чита-ла романы, даже сама писала стихи... когда ей исполнилось семнадцать — то есть год назад, к комен-данту приехал еще один старый друг. Приятель молодости. С сыном.

И сыну глянулась дочка коменданта. Элиза. Услышав ее имя, я всерьез задумалась — Элиза, Элиссиа-на... есть что-то общее? Глупость, например...

Коменданту парень тоже глянулся. Деньги, титул, руки на месте, голова работает, отец, опять же, давно знаком... отец оказался тоже комендантом. Только не в порту. На островке Виарано.

Услышав название острова, мы с Тёрном переглянулись. М-да. Место хорошее. Для ремонта кораб-лей — особенно. А еще там один из крупнейших пунктов сбыта неправедно нажитого. Частенько рядом пошаливают пираты. То есть — пока пошаливают. Сирениды их быстро переведут на корм для гройнов. Но это будет только через тысячу лет с маленьким хвостиком. А пока... пока — это разновидность та-раканов. Как ни лови — а они плодятся.

Молодые быстро спелись. Нашли общий язык. Сын получил согласие — и уехал обратно на остров. Дела все-таки оставлять нельзя. А комендант (можете называть меня Вероан) не хотел выдавать до-чурку замуж до восемнадцати лет.

Элиза шила белье и прочее приданное, читала в товарных дозах романы и играла на роялине. Буду-щее было безоблачным. Пока в гавань Тирамора не завернула флотилия из трех потрепанных шторма-ми кораблей, впереди которых шел фрегат с золотой фигурой русалки на носу. 'Прекрасная сирена' Лерона Ордавора.

Пропуская все эпитеты, которыми Вероан наградил капитана 'Сирены', можно было сказать одно слово. Пират. Удачливый, да. Ловкий, жестокий и безжалостный. Список его преступлений был об-ширен и разнообразен. Его хватило бы на пять-шесть повешений и десяток колесований. Но одно дело объявить, а другое — ухватить. В эскадре Лерона были четыре корабля. И на них — шесть магов. Рене-гатов. Но кому от этого легче?! У коменданта не было столько сил. А вызывать подмогу из соседнего города... можно и вызвать! Только Лерон дожидаться не станет. Распродаст все привезенное, да отча-лит. Отсюда вывод — лучше соблюдать нейтралитет. На суше пират не шкодил. Разве что по тавернам и борделям. Тихо торговал. И убирался прочь.

И в этот раз он привез на продажу эльфийское кружево.

И Элизе загорелось купить себе несколько метров на приданное. И сшить сорочку для первой брачной ночи.

Идею комендант одобрял. Да. Но вот ее воплощение...

Элиза не придумала ничего лучше, как самой пойти к кораблю и поглядеть на кружево.

А надо сказать, у Лерона была одна, но пагубная страсть.

Женщины.

Но не абы какие женщины. Лерон не уважал и не употреблял портовых шлюх. Пренебрегал крестьян-ками. И брезгливо относился к купеческим дочкам.

Лерон любил аристократок. Именно тех, кто носил перед именем приставку 'ан-'.

Причем любил вовсе не платонически. Рогами, которые он наставил, можно было оформить не один охотничий зал. И при виде очередной хорошенькой мордашки Лерон принимал охотничью стойку.

Незаконнорожденный сын аристократа, с особым цинизмом пускавший 'прогуляться по доске' му-жей и братьев использованных красоток... психолог в мире техники усмотрел бы в этом 'глубокую душевную травму'. Бедного мальчика не оценили в детстве. Именно поэтому в юности он прирезал от-ца, изнасиловал сводную сестру, ограбил фамильную сокровищницу — и сбежал пиратствовать.

В мире техники его, разумеется, отправили бы к психиатру — исправляться и становиться полезным членом общества. Ведь человеческая жизнь бесценна, личность (особенно страдающая от заслуженной порки и громко вопящая) имеет право на самовыражение и прочее бла-бла-бла.

В мире магии выразились гораздо проще и конкретнее: 'Повесить стервеца на рее! За яйца!'. И вне-сли имя и морду лица в розыскные листы.

Да и культа 'благородного разбойника' здесь не было. Наоборот. Народу хватало проблем с нечи-стью. С воротами. Со стихийными всплесками магии. И к тем, кто еще добавлял радости, относились весьма негативно. Мало ли кто и от чего пострадал! А ты добивайся справедливости. Магов призови в свидетели! Любой маг способен определить правду говорит человек или врет. А если врешь, если под-личаешь и пакостишь, грабишь и убиваешь — ну и чего тебя, паразита, жалеть!? Сам виноват!

Небось, никому не хочется быть обокраденным или убитым. Или изнасилованным! Вот и нечего раз-ную дрянь жалеть!

Но Лерон умел производить впечатление. Черные лосины, рубашка с кружевами, темные волосы, связанные в хвост, сабля на боку, очаровательная улыбка...

А Элиза тоже удалась не в отца. В маменьку — как я поняла, хрупкое и нежное создание. Результат оказался печален. Пират и девица клюнули друг на друга. И Лерон задержался в порту на три дня.

Этого ему хватило для полного охмурения малолетней дурочки. Цветы в товарных количествах, сти-хи Бароло Альонли, поэмы под гитару, восхищение в горящих глазах...

На третий день дуреха заявила отцу, что хочет за Лерона ЗАМУЖ!!! Помолвка была ошибкой. И вся ее предыдущая жизнь — тоже была прожита бесцельно. А вот теперь она встретила Лерона. И хочет выйти за него замуж, чтобы помочь ему исправиться, вернуться на путь истинный, стать полноценным членом общества и прочая, и прочая. Элиза мечтала стирать ему носки, рожать детей, ждать из пла-вания и вообще, всю ее речь можно было свести в пять слов: 'Лучше Лерона нет! Хочу замуж!'.

По утверждению коменданта, кондратий его не посетил только чудом.

Но закаленный жизнью мужчина справился. И не теряя времени, занялся неотложным делом. Во-первых, выпорол дочь. Лучше поздно, чем никогда. Во-вторых, послал группу захвата на корабли пи-ратов. С приказом потопить их к лешевой матери! В-третьих...

Вот в-третьих как раз и не случилось. Предчувствуя финал разговора, Лерон заблаговременно встал на якорь вне предела досягаемости портовых магов. И добраться до него комендант никак не смог. Бо-лее того, оказалось, что один из его слуг передал записочку доверенному лицу Лерона. Если вкратце, без розовых соплей и сопливых роз, Элиза заверяла Лерона в своей вечной любви. А мерзавец просил ее найти возможность выйти в море. Дескать, он всегда сможет отследить свою любимую и найдет возможность ее похитить. Разумеется, с последующим обвенчанием во всех позах.

Комендант вздернул и слугу и человека Лерона. И устроил дочери еще одну порку. От дурехи удалось добиться, что она подарила Лерону прядь своих волос.

После чего комендант понял — пороть бесполезно. И отправил магической почтой письмо своему при-ятелю с острова. Мол, так и так, дочь — дура. Пока еще нетронутая, но ума у нее все равно нет. Если она вам еще нужна, я ее вам отдам. А если нет — так и напишите. Мы все-таки друзья и отвечать за подсунутую некондицию я не хочу!

Друг отозвался почти сразу.

Писал, что пусть дура. Но его сын все-таки влюблен. Да и не нужна в семье умная женщина. С такой хлопот больше. Поэтому пусть высылает дочурку с попутным кораблем, как и планировали. Встретят, приветят, замуж выдадут, а дальше см. классический сюжет 'Красавица и чудовище'. Стерпится, слюбится, дети пойдут...

Комендант воздел руки к небесам, поблагодарил их и еще раз уточнил у друга — это точно? Получив ответ — абсолютно точно, он порадовался — и призадумался.

Дуреха отдала Лерону прядь волос. И вариант с 'подставной Элизой' не пройдет. Дочь придется от-правлять. И вот вопрос!

Как отправить дочь, чтобы она доплыла из точки 'А' в точку 'Бэ'!?

Лерон нападет, стоит ей выйти в море. Сможет ли один корабль, максимум два, противостоять четы-рем!? Если бы на них не было магов — без вопроса! Военные корабли — это серьезно. Но маги у Лерона есть. А в подчинении у коменданта их всего шесть. И те...

Четверо — стандартный штат порта. Специалист по иным формам жизни, водный маг, воздушный и боевой. Их он никуда отправить не может. И два лекаря. Которых отправить можно. Но в бою от них толку не будет. Поэтому комендант стал подыскивать достаточно сильного боевого мага.

И стражники на воротах рассказал ему о нашей троице. Сейчас, в таверне, он убедился, что я дейст-вительно маг, а не ведьма-самозванка. И хотел бы попросить нас...

— Сопровождать вашу дочурку до островов?

— Именно. Я хорошо заплачу.

Мы с Тёрном переглянулись. Задумались.

Стрелка компаса по-прежнему указывала в море. То есть...

— Заключим договор? Нам не надо денег. Мы доставим Элизу к жениху целой и невредимой. Но! Вы сдадите нам в аренду один из фрегатов. Ненадолго. Меньше, чем на один круг. И мы даже доплатим команде за беспокойство.

Комендант выжидающе смотрел на нас. И Тёрн счел за лучшее пояснить.

— Нас наняли для розыска одного человека. Он еще жив. И находится где-то в море. Но где — мы не знаем. Здесь мы хотели нанять корабль. Вы поможете нам. Мы — вам. Сначала займемся вашим делом. Если пожелаете, Ёлка пообщается с вашими магами. Чтобы подтвердить свою квалификацию. И от-правимся в путь. А Лерону устроим пышные похороны.

— Согласен на простые. В мешок и в воду, — огрызнулся комендант. — Я могу послать с вами только одного мага. Водника. А боевого мага для консультации пришлю к вам через пару часов. Чтобы через день уже можно было выйти в море. Согласны?

Мы кивнули. Еще бы мы отказывались! Нам того ж и нужно было!

— Теперь. Если уничтожите Лерона — плачу две сотни золотом. И корабль на сколько пожелаете. На-града за него хорошая, так что по предоставлении доказательств... сами понимаете...

— Голова подойдет? — уточнил Тёрн.

— Безусловно. Если мерзавец уйдет — корабль на луну и обойдетесь без денег. По рукам?

— По рукам.

Комендант пожал руку приятелю. Остро взглянул на меня.

— Госпожа волшебница согласна?

— Мой муж в нашей семье главный, — мурлыкнула я. — Как сказал, так и будет.

Комендант хлопнул неожиданно длинными ресницами. Закрыл рот. Покачал головой. И вышел, бур-ча себе под нос: 'да-а... хоть и ведьма а субординацию понимает...'.

А мы переглянулись с элваром. Предложение было просто великолепно! Единственный минус — Ле-рон. Но... даром я что ли практику у сиренид проходила!?

На суше пират мог бы и потрепыхаться. А вот в море...

Если у нас будут хотя бы сутки на подготовку — я ему устрою веселую и интересную жизнь! Обе-щаю!

* * *

Комната, предоставленная нам, оказалась выше всяких похвал. Правда, одна. Но зато большая и теплая. Она вмещала в себя здоровущую кровать, камин с медвежьей шкурой на полу, удобный столик с четырьмя креслами и даже шкаф для одежды.

Тёрн весело поглядел на меня. На медвежью шкуру. На меня.

— Опробуем?

— а успеем?

Вряд ли оставалось больше часа до визита коменданта и мага.

— Ты о чем думаешь, охальница!? — Тёрн откровенно смеялся. — Я-то предлагал немного подремать. И лучше — прямо у камина. Никогда не пыталась?

— Волос жалко.

— А мы экран поставим? — слова у элвара не расходились с делом. — Ну!?

Я подумала пару секунд. И скользнула в руки элвара, который уже растянулся на медвежьей шкуре. Мех чуть покалывал щеку. От камина шло ровное тепло. А руки, сомкнувшиеся на моей талии, были восхитительно надежными. И в браке есть свои положительные стороны...

С этой мыслью я и уплыла в сон.

Маг прибыл через четыре часа. Когда мы с Тёрном уже глубоко и надежно уснули. Так что стук в дверь не порадовал. Я спросонок предложила запустить туда огненным шариком, но Тёрн не разрешил. Попросил подождать до пиратов. И пошел открывать дверь.

Пришли комендант — и его маг. Комендант сразу отодвинул одно из кресел в угол — и уселся там, по-казывая, что вмешиваться ни во что не будет. Маг присел к столу, указывая мне на соседний стул. Я послушно присела рядом.

Чисто внешне маг мне понравился. Высокий, худой, как щепка, с цепким и умным взглядом серых глаз. Может, силы у него и не так много, но недостаток он восполнит хитростью. Черный плащ мелькнул в воздухе — и опустился на вешалку. Маг налил себе эля, сделал пару глотков — и улыбнулся мне.

— Интар Виснер.

— Ёлка. Пока ученица.

— Тёрн. Её муж.

Скрывать правду было бесполезно. Пластинку на шее от взгляда мага не спрячешь.

— Я не помню, чтобы в Универ принимали женщин. Особенно на факультет боевой магии.

Я сморщила нос. И хотела ответить по полной программе, но Тёрн положил мне руку на плечо.

— Тише, Ёлочка. Не надо. Уважаемый маг, есть вещи, которые мы не можем раскрыть. Поверьте — моя жена действительно ученица магов. И не расспрашивайте. Проверьте ее способности — и выскажи-те свое мнение. Я полагаю, это несложно?

— Да, — кивнул маг. — Ёлка, вы действительно учитесь на факультете боевой магии?

Вместо ответа я на миг вытянула ладонь вперед. Разжала и сжала кулак. И над ладонью заклубилось изображение черепа и скрещенных под ним костей. Вспыхнули две алые молнии, пронзили иллюзию — и она исчезла. По утверждению библиотекаря, этот символ факультета самоубийц был в ходу уже двадцать тысяч лет. Так что маг его тоже знал. Костистое лицо слегка расслабилось.

— Приятно встретить здесь коллегу. Пообщаемся?

Я улыбнулась.

— Мой муж, — слово далось не без некоторого внутреннего сопротивления — может остаться с нами?

— Безусловно.

В следующий час я прокляла все!

Дуру Элизу! Болвана — папашу Тёрна, который умудрился где-то загулять. Гада Лерона — вообще пришибу при встрече! Умника — коменданта. И слишком въедливого боевого мага, который достал ме-ня хуже, чем на экзаменах. Но отступать и сдаваться было не в моих правилах! И маг выдохся пер-вым. Опустил глаза, расслабился на стуле...

— Какой ты курс?

— Десятый.

— М-да. Сама занимаешься?

— А то!

— Ёлка у меня умница, — вмешался Тёрн. — Я так понимаю, проверка закончена?

— Да. Теперь вопрос. Чем я могу вам помочь, коллега?

Я оживилась. Ну, маг! Ну — погоди! И принялась за перечисление, загибая пальцы. К пятому пункту маг поскучнел, к десятому откровенно загрустил, а к пятнадцатому поднял руку, обрывая меня.

— Ты знаешь, сколько это стоит?

— Знаю. И готова платить! На одной голой силе много не наработаешь!

— Ага. И какими суммами располагаете?

Тёрн пожал плечами. Сунул руку в карман — и высыпал на стол пяток мелких изумрудов из сокро-вищницы Элвариона.

— Если нужно — дам больше. Сможете достать весь список?

Маг потер нос. И кивнул.

— Давай с самого начала. А я запишу, прикинем по цене, и подумаем, у кого и что можно взять.

Я не возражала. Большинство компаний проваливаются не из-за бездарных генералов. Нет. Они поги-бают из-за дураков-снабженцев. И я не хотела испытать это на себе.

— Я снаряжаю корабль? — уточнил комендант, вроде бы следивший только за языками пламени в ка-мине.

— Ну что я могу сказать, — пожал плечами маг. — Если я обеспечу юной даме хотя бы половину списка — Лерон просто не сумеет помешать ей. Вообще. Ёлка знает очень много. И умеет все это применять. Любому пирату, который с ней сцепится, можно заранее заказывать лекаря.

Судя по лицу коменданта, это его не огорчило.

— А если у его есть два-три мага?

— Тем хуже для магов.

Комендант довольно кивнул.

— Значит так. Я вас нанимаю. На прежних условиях. Ваши покупки...

— Мы оплатим сами. Деньги есть. А такие вещи мне и потом пригодятся, — отрезала я.

— Хорошо. Два дня уйдет на снаряжение корабля и погрузку приданного. Потом вы будете готовы от-плыть?

— Безусловно. Но у нас есть одна просьба.

— Какая?

Просьба была очень серьезной для нас. Я хотела походить пару дней по магическим и книжным лав-кам. Тёрн — по кузнечным. Но вот кого нам вовсе не хотелось тащить с собой — это Эля. С другой сто-роны, со способностью элварессы искать нам приключений на мягкое место, оставить ее в гостинице было никак нельзя. Поэтому Тёрн улыбнулся.

— Я так понимаю, что ваша дочь будет готовиться к отплытию? Портные, мастера красоты, послед-ние наставления...

Судя по лицу коменданта, лучше бы его эта два дня лимонами кормили. Но и отвертеться не получа-лось.

— Мы бы хотели, чтобы наша спутница составила ей компанию. Разрешите?

Комендант пожал плечами.

— Почему бы нет? Элваресса?

— Да. И кстати — такая же бестолочь, как и ваша дочурка. Приглядывать за ней нам некогда. Но и про-сто так бросить нельзя.

Комендант коротко кивнул.

— Приводите ее завтра, с утра. Кстати, приглашаю вас на завтрак. К девяти утра. Всех троих.

— Обязательно. Часов через шесть — будем, — ухмыльнулся элвар.

Комендант выглянул в окно, пригляделся к звездам — и глухо застонал.

— Ну вот, объясняй теперь жене, что я по делу ходил!

Мужчина не врал. Но на месте жены... я бы не поверила. Какие дела могут быть у нормального чело-века — в три часа ночи!?

* * *

Завтрак проходил в теплой дружеской атмосфере взаимопонимания и уважения. Компания была не-большая, но очень респектабельная. Кроме нас троих за столом присутствовали комендант с женой — милой особой лет пятидесяти с обаятельной улыбкой, двое молодых парней — явно дети коменданта, жена старшего сына — молодая женщина лет двадцати пяти — и младшая дочь. Та самая Элиза.

Дочь явно была не в лучшем настроении. А если где-то есть влюбленная расстроенная дура, там же будет и скандал. Обязательно.

Что вскоре и подтвердилось.

Мы с элваром на пару жевали омлет с грибами и беконом. Эля, слегка зеленоватая после вчерашнего, расчленяла на тарелке лист салата. Комендант уписывал за обе щеки здоровущую отбивную на косточ-ке. Кстати надо тоже будет попробовать. Аромат от мяса шел такой, что слюнки текли. Сыновья не отставали от него. Жена коменданта на пару с невесткой ковыряла омлет. А Элиза сидела перед пустой тарелкой.

Курок спустила невестка, насмешливым тоном поинтересовавшись:

— Элиза, лапочка, положить тебе спаржи? Она очень полезна для новобрачной...

Серебряная ложка грянула по тарелке пушечным залпом. Тарелка из тонкого друидского фарфора сказала 'дзын' — и прекратила свое существование, распавшись на две части.

— А ты и рада, что я уезжаю?

— Элиза! — возмутилась жена коменданта.

— А что!? Разве нет! Вы спихиваете меня на какой-то остров, где и корабли бывают раз в году — и до-вольны! А как я там буду, что со мной станет...

— Ничего с тобой не станет, — оборвал ее комендант. — Родишь пару детей — поумнеешь.

Глядя на Элизу — сильно я бы не надеялась. Но кушать хотелось. А скандал набирал обороты.

— Вместо того, чтобы выдать меня замуж за человека, который мне и по сердцу и по душе, вы нани-маете каких-то нелюдей, чтобы... блурк...

Кажется, я немного перестаралась. Но — не смертельно. Элиза возмущенно хлопала глазами и пыта-лась что-то сказать, но выходило только неразборчивое бульканье.

Все взгляды обратились на меня. Я приятно улыбнулась. Подняла ладонь, над которой зажегся шарик синего пламени. Почему-то оно пугает сильнее обычного желтого огонька.

— Я — тоже нелюдь. И стерва. Сейчас ты молча и послушно позавтракаешь, а потом будешь всячески помогать в сборах. Услышу истерику — онемеешь на неделю. Будешь валять дурака — сделаю так, что двигаться сможешь только по моему приказу. Речь вернется после того, как ты съешь все, что поло-жат на тарелку. И начнешь со спаржи. У нас с идиотками разговор короткий. Так что — приятного ап-петита.

Я впитала шарик обратно. Элиза разразилась слезами, но вылететь из-за стола не посмела. И правиль-но. В этом мире с ведьмами не шутят. Хотя я блефовала. Человеческий организм — не моя специализа-ция. А немота — наведенная. Сирениды научили. Не надо воздействовать на тело не нужно никаких атак... просто махонький гипноз. Действие, условие — и ограничение. Даже сначала приказывать вслух не нужно. Сирениды — просто чудеса творят с животными. Могли бы и с людьми, но любое воздейст-вие на сознание разумного существа считается у них недопустимым.

Комендант кивнул, глядя на дочь — и положил себе омлета.

— Она долго промолчит?

— Да хоть год. Пока не позавтракает.

— Отлично. Замените ей тарелку!

Служанка послушно убрала осколки, поставила новую тарелку — и навалила на нее маринованной спаржи. Кстати — вкусно.

Дальше завтрак продолжался спокойно и тихо. Объевшись до состояния нестояния, мы поручили Элиссиану заботам жены коменданта — и втроем — я, Тёрн и комендант отправились в его кабинет. Там мужчины развалились в креслах с рюмками настойки, а я уселась прямо на стол. Первым начал беседу хозяин дома.

— Как вам удался это номер с молчанием? Я лично Элизе дарил амулет от магического воздейст-вия.

— А я на нее и не воздействовала. Гипноз не относится к магии.

— то есть...

— Ну да. Она достаточно внушаема. Ловкость глаз — и никакого мошенства. С вашего позволения мы минут десять отдохнем — да пойдем за покупками...

— Через час за вами задет Виснер. И сопроводит вас по лавкам. Сначала вас, госпожа ученица. А по-том расскажет, где продается лучшее оружие. И не обижайтесь на мою соплюшку за нелюдей.

— Она у вас еще дура. Но вы ее предупредите, что если что — то мигом...

— и с особым цинизмом, — добавил Тёрн, — хищно улыбаясь и демонстрируя немаленькие клыки. И как я о них еще ни разу не оцарапалась во время поцелуев?

— Я тебе потом еще раз продемонстрирую.

Я послала элвару нежную улыбку.

Глава 14.

Морская прогулка. Рекомендуется для укрепления нервной системы.

Следующие два дня мы провели в свое удовольствие. Элю пригласила к себе жена коменданта. Пригласили и нас. Мы честно отказывались, но комендант настаивал — и Тёрн махнул рукой. Почему бы не сэкономить на гостинице?

Жена коменданта отвела нам уютную светленькую комнатку, а повар вообще был выше всяких по-хвал. Или нам это так казалось? После прогулок по городу мы бы и слона слопали. И побольше, пожа-луйста...

Мы с Тёрном не теряли времени даром. Он заказал себе набор метательных звездочек и прикупил па-ру кинжалов. Я запаслась на год вперед всякими полезными для боевого мага вещами. Одних накопи-телей на двадцать тысяч искр было шесть штук. Дорого? Да!

Но — необходимо. Нам еще домой возвращаться.

Эля неожиданно нашла общий язык с Элизой. Они подпиливали ногти, красили ресницы и обсужда-ли свою несчастную любовь и тиранов-родителей. Спелись...

Но все когда-нибудь кончается. И два дня блаженного отдыха — тоже.

Утром третьего дня мы взошли на борт фрегата 'Стремительный'. И романтика приказала долго жить. Кто тут опоэтизировал корабли?

Нет, я не спорю, для влюбленных в море — это прекрасно. А вот для остальных...

До парового двигателя здесь не додумались. И вообще не уважали технологический путь развития. Поэтому все корабли строились из дерева. Соответственно — крысы, качка, теснота и запахи шли в комплекте. Нам отвели каюту размером с клетку для канарейки. Очень неприхотливой канарейки. Ко-мендант сделал упор на безопасность дочери, а на военных кораблях пассажиров не перевозят. Зато здесь стояли четыре катапульты и с десяток стрелометов. А в расчет корабля входил штатный маг. Ко-торый стоял за спиной капитана и смотрел на меня зверем. Или учитывая специализацию — акулой.

— Это надо срочно купировать.

— Но как? Я его даже не оскорбляла. Ему просто вожжа под хвост попала!

— Он возмущен. Ему кажется, что он и сам отлично справится с защитой корабля.

— Это ведь не так?

— Нет. Но подыграть ему ты можешь. Вам еще вместе работать. Повторяй за мной...

— Ты уверен?

— Любовь моя, я не учу тебя колдовать, а ты не сомневайся в моем умении управлять людьми.

Я улыбнулась. Что есть, то есть. Если ты читаешь разум человека, как открытую книгу, ты сможешь и управлять им. Так что... слушаемся профессионала!

Повинуясь указаниями мужа, я подошла к магу — и протянула ему ладонь.

— УМ Ель. Десятый курс. Боевой факультет. Будем знакомы?

— Вольен Ритеро Камисхен, — представился водник. — Очень приятно.

Голосом его можно было заправлять салат вместо уксуса. Я всплеснула руками. И восторженно рас-крыла глаза.

— Как!? Вы — тот самый Вольен Ритеро Камисхен!? Который написал 'Магические отображения ми-грационных путей косяков морской рыбы'!? Правда!?

Маг явно оттаял лицом.

— А вы читали?

Я опустила глазки вниз.

— Пока еще нет. На вашу книгу слишком большой спрос у магов воды. Поэтому я только заняла оче-редь. Может, к моему возвращению мне ее и отдадут... знаете, она просто не возвращается в библио-теку! Студенты передают ее из рук в руки...

И восторженно вздохнуть.

— Может быть, вы мне дадите ее почитать? У вас, как у автора, должен же быть экземпляр!?

По правде сказать, я об этой книге и не слышала. Но раз уж Тёрн сказал 'мяу' — замяукала и я.

Маг расплылся в улыбке.

— Приятно слышать. А я ведь всего лишь обобщил часть своих наблюдений...

— Часть!? — ахнула я. — А есть и еще больше!? Господин Вольен, я так рада, что мы встретились! По-жалуйста, вы же дадите мне почитать вашу книгу...

— Просто Вольен, — окончательно оттаял маг. — Конечно же дам. Я всегда рад видеть УМов, которые тянутся к знаниям...

Придется читать его писанину. Хотя... если там что-то важное, я потом ее сиренидам подсуну. Должна же рукопись остаться в библиотеке?

Обязана!

— Не отвлекайся! — рыкнул в глубине моего разума Тёрн.

Я хлопнула ресницами.

— Вольен, скажите мне, пожалуйста, а вы лучше работаете на нападение или на защиту? Раз уж нам надо работать вместе, давайте выработаем алгоритм действий, чтобы потом со спокойной душой от-даться высокой науке...

Контакт с магом наладился. Остальное — просто мелочи жизни. Какой же Тёрн у меня умница...

Элизе и Элиссиане отвели также одну каюту на двоих, рядом с нашей. Девушки, было, распищались на тему духоты и тесноты, но при виде меня тут же притихли и изобразили рыбку стерлядь. Глаза вы-лупленные, ротик открыт — и тишина.

Капитан перевел дух — и отправился устраивать багаж в трюме. Там ехала часть приданного Элизы. Остальное прибудет позже. Вместе со старшим братом Элизы. А пока комендант счел за лучшее не дразнить судьбу. Лерон явно плавал где-то поблизости.

Мы плыли. Пульсировал на моей руке указатель компаса, возвещая, что мы все ближе и ближе к це-ли. И Тёрн все чаще вглядывался в бездонную океанскую синь. Где-то рядом был его отец. И элвару еще раз предстояло пережить боль расставания с любимыми. А я... я ничем не могла помочь ему. Я могла просто быть рядом. Но достаточно ли этого?

* * *

Нас догнали на третье утро.

Один корабль размером чуть побольше нашего, и намного лучше вооруженный.

— Фрегат по правому борту!!! — раздался крик вахтенного.

И я подорвалась с койки, как ошпаренная.

Как!?

Нет! Рука на самом деле горела огнем. Компас полыхал на моей руке алым угольком. И почти обжи-гал кожу. Отец Тёрна был где-то рядом. Но — где!? Не на пиратском же корабле!? А с другой стороны — почему бы и нет?

— Он бы побрезговал.

Действительно. Глупая мысль. До идиотизма глупая. Зная Тёрна, как я могла подумать плохо о его отце? Но... необязательно быть пиратом для такого плавания. Хватит и плена!

— Да. Такое тоже может быть. Но мы это выясним. Одевайся!

Тёрн лихорадочно натягивал кольчугу. Я уже держала его пояс с оружием. Мне ничего было не нуж-но. Хватит и накопителей. Помогла застегнуть пару пряжек и приладить накладки на крылья.

И мы рванули на палубу. Из каюты высунула нос Эля, за ней — Элиза.

— Ёлка, это Лерон!?

Мы с элваром переглянулись. Только двух идиоток на палубе и не хватало. А чем бы... ага! У нас в каюте есть хорошая вещь!

В следующий миг элваресса влетела обратно в каюту. А Тёрн намертво заклинил дверь тяжелым сун-дуком. Хорошо мы работаем — в паре. Пусть две дамочки посидят. Чем бы дело ни кончилось, целее будут! И нам на их глупости не отвлекаться.

На мостике было людно.

Там уже находились капитан, боцман и маг. А когда прибавились еще и мы — стало вообще весело и интересно.

— предлагают поговорить, — бросил капитан. — Вон, сигналят.

На раззолоченном корабле (на борту я кое-как прочитала название 'Благородный пират') махали флажками. Для меня это было китайской грамотой. Но Тёрн кивнул.

— Лечь в дрейф, прислать шлюпку для переговоров.

Капитан взглянул на него чуть уважительнее.

— Разбираетесь?

Элвар криво улыбнулся.

— Немного.

Признаваться в том, что ценные сведения считаны из головы самого капитана, явно не стоило.

— Тогда...

— Ответьте, — мягко посоветовал Тёрн. — Напишите — ближе не подходить, прислать шлюпку. Обещаем безопасность.

Капитан на миг задумался. И кивнул боцману.

— Давайте.

Сигнальщик замахал ветряной мельницей. Ответ был получен через минуту.

— Выдайте Элизу ан-Арсинор. Мы вас не тронем.

Капитан побагровел до состояния вареного рака. Выдал несколько морских специфических терминов. И махнул сигнальщику.

— Передай этим ... и ... — пусть катятся...

Тёрн поднял руку, останавливая гневную речь.

— Передайте им — в обмен на элвара.

Компас на моей руке недвусмысленно указывал на 'Благородного разбойника'. Смешное название для этого мира. Как для мира техники — 'Честный политик' или, там, 'Порядочный министр'.

Капитан запнулся.

— Какого элвара?

— Нужного. Передайте, пожалуйста.

Капитан кивнул сигнальщику.

На несколько минут мы замерли, вглядываясь в пиратский корабль. Потом оттуда пришел ответ 'Элизу!!! Или смерть!!!' — и элвар удовлетворенно кивнул.

— Вот теперь можете посылать их, куда хотели. Теперь они не должны убить пленника раньше време-ни. К бою!!!

Капитан махнул рукой сигнальщику. Пиратский корабль секунду помедлил — и скользнул нам на-встречу. Резко взвыл ветер.

В мире техники корабли сражались — маневрируя. Здесь тоже бывало и так. Но больше сражение зави-село от наличия или отсутствия магов на борту. Если мы были — сражение превращалось в битву двух магов. А потом уже...

Тёрн крепче сжал мою руку.

— Ёлка, я его чувствую!

— Где!?

Элвар кивнул в сторону корабля Лерона.

— Он точно на корабле. Но...

Но. Это — факт. Как мы сейчас туда прорвемся?

— Ты не можешь больше ничего сказать? Что где, как!?

— Нет. Пока не чувствую...

Угу. А у меня задача — как повредить корабль с пиратами до полной недееспособности, но не задеть пленника на борту? А правда — как!?

* * *

Лерон Ордонский.

Еще утром все было просто замечательно. Более того — восхитительно. Корабельный маг уве-ренно заявил, что Элиза в открытом море — и указал направление. Оставалось только догнать корабль — и взять его на абордаж. А дальше — дальше все будет очень даже неплохо. В открытом море капитан — первый на корабле. После бога морей. И имеет право проводить любые церемонии. В том числе и за-ключать брак. Все будет законно. А если ее родители потом будут протестовать... наверняка Элиза не откажет герою. А после него — кому она будет нужна? Родители могут выдать ее замуж за какого-нибудь голодранца или старика лет на сорок старше Элизы. Но вряд ли им захочется сделать свою до-чурку несчастной. А он — он вполне сможет сделать ее счастливой. Раз пять за ночь.

Да и вообще — Элиза идеальная жена. Красивая и глупая, как пробка. Да, избалованная. Но это поправимо. Пару раз выпороть — или отдать на часок парням — потом на все будет готова, лишь бы не повторять опыта. Любую женщину можно выдрессировать. Надо только знать — как.

А кроме того... Ее отец ан-Арсинор. Это хорошо. А мать из ан-Теварров. Хоть и бедная, но знатная фамилия. Такие милые и знатные люди могут и содержать свою дочурку на должном уровне — и вымолить прощение у короля. Лерону уже начинало надоедать пиратство. Безусловно, сначала это весело. Но потом хочется своего дома. Детей. Стабильности. А вот получить ты это не можешь. Нигде. И никак. Безусловно, есть Азермон. Но там ужасно дорогая жизнь. А у него хоть кое-что и отложено на черный день, но...

— Корабль слева по борту!!! — раздался крик впередсмотрящего.

Лерон пригляделся. Подозвал мага. И тот подтвердил, что да — это 'Сизокрылая голубка'. И Элиза явно где-то там, на корабле. Лерон хищно ухмыльнулся.

— Прикажи своей зверюшке — пусть будут готовы к абордажу. Надо слегка потрепать корабль. Лишить мачт. И части команды. Но не топить. Сможете?

— Безусловно, — злорадно ухмыльнулся маг.

Лерон понимающе оскалился в ответ. Ренегаты... Они всегда были среди магов — и всегда бу-дут. Двое были на его корабле. По одному — на двух других. По отдельности Лерон мог бы уделать лю-бого из них, но вместе они представляли грозную силу. У 'голубки' не было шансов.

— А пока они будут бороться с пожаром — подойдем поближе и возьмем их на абордаж. Хотя... Возможно, они добровольно выдадут мою невесту?

— Вряд ли.

— Но попробовать стоит...

Лерон кивнул сигнальщику и начал диктовать сообщение.

Отказ был вполне предсказуемым. А вот все, что случилось потом...

* * *

Корабль Лерона скользил к нам. Неожиданно уверенно. Слишком уверенно.

Я ни черта не понимала в морском бое. Но даже я видела, что пират словно сам идет под выстрел. А это может быть, только если...

— Гидрана!!! — выдохнул Тёрн.

Я зашипела сквозь зубы. Вот дрянь! Лучше бы — гройн! С теми уже ясно, как работать! А эту пакость нам сирениды еще не показывали.

Гидрана. Что это такое? Сугубо морской хищник. Очень древний. Потомок плезиозавров. Помните? Здоровущее тело — и махонькая головка на длинной шее. Вроде ничего особенного? А если этих голов — двенадцать!?

Одна — самая большая и активная. Остальные — пищепроводы. Там есть глаза, отверстия для дыхания и пасти. И — все. Гидрана является амфибией, то есть дышит и водой и воздухом. И — плотоядна. Травку и планктон она не кушает. Определенно.

— Где они нашли эту дрянь!?

— Неправильный вопрос, — отозвался Тёрн. — Важнее как они ее приручили и чем кормят.

— С этим у пирата проблем не должно быть.

Мы переглянулись с мужем, подумав об одном и том же. Если отец Тёрна — там, то его могли сто раз скормить гидране. Мысль, что он — член команды пиратов мы даже не рассматривали. Не тот человек. Пленник или раб — это вероятнее всего. Повезло элвару...

— Ты с ней что-нибудь можешь сделать?

— Могу попробовать. Но корабль останется беззащитным.

— Не останется, — вмешался маг. — Я поставлю защиту. Накопитель есть?

Я перекинула ему один, на двадцать тысяч искр.

— Хватит?

— Должно.

— И ставь рассчитанную на магов.

— Думаешь?

— Уверена. Они должны быть. На гидране наверняка поводок, иначе она бы самих пиратов пережрала.

Тёрн выругался сквозь зубы. Слишком памятны ему были Буздючьи опыты с гройном. Ох, не отсюда ли ноги выросли?

А я сосредоточилась на этой гадине. Ее надо убить. Не оборвать поводок, нет. Хотя легче всего было бы оборвать и натравить ее на пиратов. Но — нельзя. Никак нельзя. Где-то там отец Тёрна. И он может пострадать. Запугать пиратов и принудить сдаться тоже не получится...

Что же делать с этой дрянью?

Вскипятить воду? Не получится. Слишком много воды.

Яд? Так она его еще не проглотит. А если и проглотит, то сразу не сдохнет.

Огонь? Ну-ну, народная игра 'сожги рыбу в реке', называется.

Воздух? Сил не хватит.

Отрезать голову? Вряд ли получится. Маг наверняка прикроет свою тварюшку. И что это у нее на шее? Ошейник?

Но что тогда? Вот когда жалеешь об отсутствии динамита. Зашвырнуть гадине в пасть, чтобы брюхо разнесло! Хотя...

А это ведь идея. Что у нас можно приспособить под гранату?

— Медный кувшин, — спокойно подсказал Тёрн. Набить рыбой или мясом...

— Живо!!! — завопил капитан, видя, как двенадцать пастей демонстрируют впечатляющую коллекцию зубов. Матросов тоже упрашивать два раза не пришлось. Не прошло и минуты, как в руках у меня ока-зался большой кувшин для воды, набитый кусками солонины. Ну да ладно. Запах есть, а гидрана -непривередливая. Сожрет.

Я сосредоточилась — и зашептала слова заклинания. Засунула поглубже в солонину один из накопите-лей. Двадцати тысяч искр — за глаза. Пусть только сглотнет. Накопителя жалко, ну да ладно. Пережи-вем. Оставшихся нам как раз хватит. Если зарядим до предела.

Долгую привязку делать не будем. Пятнадцати секунд хватит. И то — с запасом. Артефактом будет сам кувшин. А мясо просто обеспечит его привлекательность и не позволит раньше времени вывалиться накопителю. Надо ведь чтобы оно взорвалось с нужной мощностью и в нужное время.

Гидрана была почти рядом. Скалились пасти.

Пятьсот метров.

Двести метров.

Сто метров.

Я передала кувшин Тёрну.

— Попадешь?

— Спрашиваешь!

Пятьдесят метров.

Вольен удерживал защиту на трех метрах рядом с кораблем. Кто-то кричал от ужаса. Тёрн сосредото-ченно целился.

Десять метров.

Волна от мощного тела пошатнула корабль.

Пять метров.

Элвар размахнулся. Кувшин полетел вперед — и исчез в главной пасти мерзкой зверюги. Гидрана ма-шинально сглотнула. Я буквально видела, как движется кувшин по пищеводу твари.

— Бросить оружие! Или натравлю зверюшку! — долетело с корабля Лерона. Пират двигался под при-крытием своей заразы. Ну и пусть! Все равно не поможет!

— Бросаем, — отозвался капитан. И выразительно поглядел на меня. Мол, чего стоишь?

Я не стояла. Я отсчитывала секунды. Пятнадцать.

Уже десять.

— Высшие силы,— шепчет кто-то рядом со мной. Неважно. Важен отсчет времени.

Пять. Больше ждать не стоит. Желудочный сок гидраны может разъесть кувшин. Это все равно, что бросить металл в кислоту. Например, в царскую водку.

Ноль!

Активация!

Я сложила пальцы в нужный жест. И привела в действие нашу связь с артефактом.

Громыхнуло.

Не сильно. Так, баллов на шесть по десятибалльной шкале.

Если бы на морде гидраны могли отражаться эмоции — я бы подумала про ужас и изумление.

Брюхо твари было разворочено. И в него потоками лилась морская вода. Скотина держалась на воде только потому, что пока не осознала своей смерти. Но это ненадолго. С таким — не живут.

С корабля пиратов донеслись разочарованные крики. Я злорадно ухмыльнулась.

— Атакуем! — скомандовал Тёрн.

Капитан взмахнул рукой. Запела дудка боцмана.

— Принять к ветру! Живо, жабы сухопутные!!!

Но подгонять матросов не приходилось. Я вцепилась пальцами в поручни. Корабли сходились. Вольен вцепился в накопитель. Я ждала поганого сюрприза от магов. Вряд ли они легко сдадутся...

* * *

Мага Лерон не любил и боялся, но признавал, что от старого сморчка есть польза. А вкусы — так что ж? Каждому свое. Кому-то девочек кругом раскладывать, кому-то резать.

Но сейчас старый гриб был явно встревожен.

— Там очень сильный маг.

— Сильнее вас?

— Да. И уйти нам не дадут.

— Вот как? — Лерону очень не понравилась ситуация. Универ? Но его человек в команде заве-рил, что нанята какая-то ведьма-недоучка. И опасности она не представляет. Целыми днями треплется про косяки рыбы и новые течения.

— Да. Я не ошибаюсь. Вы видели, как уничтожили нашу зверюшку?

Лерон выругался сквозь стиснутые зубы. Видел!? О, еще как видел! И с радостью увидел бы этого мага в гробу.

— А зачем я держу вас на корабле!? И вас и двоих ваших учеников!?

Маг так сверкнул глазами, что Лерон поперхнулся своим гневом. Как не злись на старого по-донка, а разнести Лерона в пух и прах (в буквальном смысле) он вполне может.

— Придержи язык, капитан. Я — мастер зверей. Мои ученики не слишком много знают. Один тя-готеет к магии воды, но сам видишь...

Лерон действительно видел. Молодой парень пытался что-то делать, стоя на носу корабля, но куда там... не получалось ни притормозить вражеский корабль, ни достать магов на нем, ни даже по-мочь своему судну.

— Там два мага. Они работают по связке 'атака-защита'. Один отражает все наши попытки при-чинить вред их кораблю. Второй — нападает. И именно он уничтожил гидрану.

Лерон кивнул. М-да. Похоже, про Элизу придется забыть. Удрать бы. С другой стороны... У него две сотни молодцов. А сколько может быть у них? При равных условиях, если маги связывают друг друга боем...

— Я бы не рассчитывал на это, — маг покачал головой, глядя в лицо Лерона. — Мы не справимся. Там определенно есть кто-то по воде. И боевой маг.

— Точно не справитесь?

Маг пожал плечами.

— Скоро Райко и Терол выдохнутся, они измотают меня — и смогут взять нас голыми рука-ми.

— А накопители? Зачем я тебе их покупал?

— Скажи, сколько ты сможешь противостоять воину с мечом, если у тебя из оружия будут толь-ко... два ведра? Пусть даже самые лучшие?

Лерон раздосадовано фыркнул, но понял, что имеет в виду маг. Специализация. Но то-гда...

— Прикажи привести пленных элваров. Поторгуемся.

Лерон на миг сдвинул брови. А потом вспомнил, что от него требовали еще до начала боя.

— Всех?

— Мы не знаем, которого им надо. Поэтому — всех. Думаю, они не откажутся. А эти остроухие пусть порадуются, что не достались гидране.

Лерон оскалился. И отдал приказ матросам. Грозно рявкнул боцман. Кто-то помчался в трюм. А на мачте остервенело замахал флагами сигнальщик.

* * *

Когда на пиратском корабле начали махать флажками, мы даже чуть-чуть расстроились. Я уже соби-ралась сбить ему мачту. А они — поговорить? Но капитан поднял руку — и пришлось замереть с шари-ком огня на ладони. Несколько минут капитан вглядывался в разноцветные флажки, а потом перевел для сухопутных.

— Предлагаем элвара в обмен на свободу и жизнь.

Я посмотрела на Тёрна. Тёрн на меня. Мы вдвоем на капитана. Мы бы согласились хоть сейчас. Да и капитан склонялся к мирному решению проблемы. Как-никак, у нас всего пятьдесят бойцов. Другой вопрос — Лерон?

Кое-как, криво, косо, но мы отвечаем за Элизу. Кто-то возразит — доставьте дуреху до места, а там пусть ее хоть все пираты... того-с! Вас же не нанимали для постоянной охраны?

Не нанимали. Но и бросить ее просто так...

Я переглянулась с Тёрном. Элвар был со мной согласен. Но что же делать?

Разум дипломата тут же нашел выход.

— Капитан, шелковым голосом произнес элвар. — Сообщите им, что ВЫ согласны на их предложение. Гарантируете команде корабля свободу и жизнь, если они отпустят элваров. Живыми и невредимыми. И никто из ВАШИХ подчиненных их не тронет. Договорились?!

Капитан сдвинул брови. А потом до него дошло. Да никто из Его людей пиратов не тронет. Но ни я, ни Тёрн ему не подчиняемся. Мы вообще здесь пассажиры. И если нам взбрело в голову повоевать с пиратами — нам и отвечать.

Капитан пакостно ухмыльнулся и кивнул боцману.

Пусть кто-то мне возразит, что важна не буква, а дух договора! Пусть!

Лично я не собираюсь отпускать кучку подонков, чтобы те и дальше паскудничали в этом мире! Еще чего! Убить, нельзя помиловать!

А кто мечтает быть ограбленным, изнасилованным, запытанным и мучительно убитым — пусть пер-вый бросит в меня камень!

* * *

Маг смотрел на Лерона — и качал головой.

— Нас так просто не отпустят.

Лерон как-то и сам об этом догадывался. Но выхода не было. С этим торгом у них хотя бы появ-лялся шанс.

— У меня есть одна идея, — произнес маг.

— Какая?

— Вы очень дорожите этой своей Элизой?

Лерон безусловно дорожил ей. Но — дурр много. А жизнь одна. Поэтому он приподнял бровь.

— Что вы хотите сделать?

— я сделаю из одного элвара — бомбу замедленного действия. Их корабль разнесет в щепки. Вме-сте со всеми магами.

— А его не обнаружат — раньше?

— Вряд ли. Эту школу мало кто знает. К тому же мы оглушим их.

Лерон подумал — и кивнул.

— Действуйте. Так у нас есть хоть какой-то шанс.

Маг заспешил в трюм, на ходу отдавая приказы своим ученикам. Лерон положил корабль в дрейф. На корабле противника выжидали — и он кивнул боцману.

— Пусть передадут — нужно время, чтобы их расковать. Сейчас вытащим и погрузим в шлюпку.

Лерон не смотрел в сторону трюма. Он не хотел знать, что там происходит. Пусть это дает шанс на спасение, но... пирату просто было страшно.

* * *

Леоникет Эстреллан сидел в трюме пиратского корабля и с грустью думал о жизни. То есть жиз-ни-то как раз и не предвиделось. Гидрана, будь она проклята. Таких зверушек натаскивают на кровь — и держат кровью. Чьей? Лучше всего — чьей посильнее. Эльфы, вампиры, оборотни, элвары... главное — корми. И почаще. И побольше. Одного элвара зверушке хватало на круг. А потом приходилось дос-тавать нового. Поэтому Лерон (... и ...) перекупал подобных рабов у всех знакомых пиратов.

И как его угораздило влезать в эту передрягу!?

Леоникет вздохнул — и попытался отвлечься. Перед глазами встало милое бесконечно дорогое лицо в ореоле черных волос.

Аманда.

Любимая, родная, обожаемая...

Она никогда не узнает, какой конец нашел ее жених. Зачем он только решил поехать попутеше-ствовать? Но так хотелось побывать в Кариеме, хотя бы немного повидать мир...

Только вот мир не обязательно будет рад видеть тебя. А об этом никто не задумывает-ся.

Нет, сначала путешествие шло хорошо. Лео повидал Карием, убедился, что дома лучше и ре-шил отправиться обратно в Элварион. Но судьба решила иначе. Хватило бы одного шторма, после ко-торого Лео выкинуло на необитаемый остров. Где он и прожил почти круг, питаясь одними фруктами. И прожил бы еще. Если бы туда не зашел пиратский корабль.

Где можно спрятаться на островке пятьдесят на шестьдесят метров? Да нигде!

А может ли один элвар сопротивляться паре десятков пиратов?

Может. Но если с ними нет мага. А вот если есть... увы. Судьба элвара будет весьма печальна.

Майя, Майя, милая... наверное я никогда тебя больше не увижу.

Заговоренные ошейники, кандалы, маг, не теряющий бдительности и вечно голодная хищная тварь... Чтоб вы друг друга сожрали — и сдохли! Маг — в желудке у гидраны, а гидрана — от отравле-ния своим хозяином!!!

Элвар выругался про себя. А что ему еще оставалось делать? Здесь их было четверо. Леоникет. Итевор. Клаверэн. Таверин. Четыре имени. Четыре истории. Клаверэна захватили вместе с кораблем. Итевора оглушили и затащили на корабль в порту. Таверина опоили в борделе. И Леоникет еще раз клялся себе, что если выберется — он пойдет к их Величествам. И объяснит, что НЕЛЬЗЯ выпускать элварят во внешний мир настолько неподготовленными.

Дело даже не в боевой подготовке. А в том, что они привыкли к безопасности. И перестали ждать удара из-за угла. А надо бы! Стоило бы!!!

Глухо стукнула крышка люка. Элвары напряглись. Еще один!? Кто на этот раз?! Кто!?

Был хорошо слышен голос мага. Не слова, нет, но сам голос, встревоженная интона-ция...

Хоть бы ты сдох, паскуда...

Но вместо того, чтобы спуститься, медленно пройтись вдоль прикованных ребят и ткнуть паль-цем в одного из элваров, маг почему-то остался наверху. Зато вниз спустились пираты. Они снорови-сто отцепили кандалы от стены трюма — и вытолкали элваров к лестнице.

Ослабевшие от голода, плена и — чего уж там — откровенно свинских условий содержания, эл-вары едва смогли подняться по грубо сколоченной лестнице.

Маг ждал их наверху. Как всегда, оглядел всех четверых — и вдруг ткнул пальцем в Тавери-на.

— Этот пойдет. Остальных оглушить.

Леоникет попытался дернуться, но куда там. Удар чем-то тяжелым по затылку успешно отпра-вил его в страну грез.

* * *

Мы ждали. Но с каждой секундой, с каждой минутой все сильнее нарастало неприятное чувство. Словно что-то давило, терзало, проезжалось острыми когтями по нервам. На душе скребли не то, что кошки — отряд гройнов всеми своими когтями.

Терн ощущал себя ничуть не лучше. Он походил по палубе. Нервно тряхнул головой, откидывая на-зад челку. И взглянул на меня в упор.

— Ёлка ты со мной поработаешь?

— Усилителем?

— Разумеется...

Я сморщила нос. Ой, не хотелось...

Что такое работа усилителем?

В обычном состоянии Тёрн мог воспринимать мысли всех людей на корабле. Сейчас он хотел дотя-нуться до Лерона Ордонского. То есть — на большее расстояние. Он мог это сделать. Сил бы хватило. Но потом элвар оказался бы не слишком боеспособен. А при взаимодействии наших разумов — мы мог-ли это сделать. Он — основная сила. Я — подпитываю энергией и отсекаю лишнее. Мой разум фактиче-ски используется, как кристалл фокуса.

Такая работа возможна. Но с партнерами, которые полностью и в абсолюте доверяют друг другу. Как мы с Тёрном. Малейшая небрежность, малейшая неосторожность — и последствия могут быть самыми печальными. От безумия — до безумной любви. И еще не сказано, что хуже.

— Ладно. Давай попробуем.

Учитывая, что речь шла о его отце. Что фиг мы отправимся домой, пока он не разберет здесь все проблемы своих родителей... угораздило ж нас так неудачно провалиться! Что сам элвар еще не родил-ся, а может и не родиться, если я правильно поняла эффект временной петли...

Я сделала шаг поближе к супругу — и отвела волосы с висков.

— Работаем.

Вместо привычной ухмылки и дружеского шлепка по плечу, элвар подмигнул мне — и легко чмокнул в кончик носа.

— Ты — прелесть...

— Знаю. Работаем?

Теплые уверенные ладони легли мне на виски. И я потеряла ориентацию в пространстве. Так всегда бывало, когда мы работали вместе. Не оставалось ничего. И никого. Только темнота. Тепло. И сила. Сила, горящая вокруг меня мириадами искр. Когда часть затухала — я просто вытягивала необходимое из накопителя — и продолжала любоваться звездным небом. Мы неслись сквозь время и пространство, мощно и неотвратимо, к своей цели — и этой целью был разум Лерона.

Я почти физически ощутила, как элвар настиг свою добычу. Почувствовала его удовлетворение от хорошо сделанной работы. Его веселье, азартную ярость, шальное удовольствие от использования своей силы на полную мощность и даже сверх того...

Контакт оборвался.

— Ёлка, нам нельзя медлить. Они собираются сделать из одного элвара живую бомбу.

— Эвхаар!

— Точно!

— Что будем делать?

— Полог невидимости. Сможешь? На двоих?

— спрашиваешь!

Я бросила взгляд на накопители. Отлично. Еще есть пара полных. Прорвемся! И не таких прорыва-ли...

— Дай мне пять минут. И натяни маску.

Элвар кивнул, проверяя свое снаряжение. Клинки, ножи, метательные звезды, удавка, засапожники, маска типа 'шапочка ОМОНа'...

Я вскинула руки, создавая иллюзию. Тёрн, тем временем, взял в оборот капитана.

— Когда мы начнем свалку — подберитесь поближе и атакуйте их. Вам никто не ответит. Все внимание будет занято нами. У вас будет хороший шанс. А пока ведите переговоры. Пусть отвлекутся.

— Вы не сможете с ними справиться. Вы погибнете.

Мы с элваром переглянулись. Может быть. Что ж. Море — хорошая семейная могила. Но отступать не собирался ни один из нас. Вот уж действительно — муж да жена не одна сатана. Нас — двое.

Заклинание было готово и подрагивало на кончиках пальцев.

— Ты готов?

Элвар легко подхватил меня на руки. Он мог пролететь со мной на руках больше десяти километров. А уж от одного корабля до другого — запросто. Я собралась и приготовилась.

Сначала на палубу спущусь я. Вместе с 'огненным кольцом'. Шикарное заклинение. Если повезет — пираты сами в воду попрыгают!

А теперь — приготовиться...

* * *

Элвар на миг завис над палубой — и я пустила с двух рук огненное кольцо. Аналог огнемета. Жаль, сил жрет... но с накопителем можно себе позволить щедро полить палубу.

Ярко полыхнул костерок. Корабли строятся из дерева.

Пираты, поняв, что дело — труба, рванулись к бортам. Почти все. Кроме двух. Первым явно был Ле-рон. Тёрн подглядел его в мыслях Элизы — и показал мне. А что, смазливый типчик. Для тех, кто лю-бит ди Каприо и Киркорова в молодости. Этакий брюнетик, с карамельной внешностью и мягкой улыбкой. В жизни не скажешь что подонок и пират. А второй был намного интереснее. Выглядел он сопляком лет двадцати, но если это был не маг-ренегат — можете звать меня Элиссианой. Черный бала-хон с серебряной вышивкой выгодно оттенял бледное лицо со следами от прыщей, нечесаные волосы разметались по плечам... мне был интересен не этот, а другой, который сейчас проводил ритуал где-то внутри корабля. Но ладно уж. Потрачу пять минут.

Маг выставил руки вперед, собираясь накрыть меня каким-то заклинанием. Тёрн поставил меня на палубу — и одним прыжком оказался перед Лероном. Зазвенели мечи. Я прищурилась. Защита держа-лась, но если судить по наклонностям мага — меня пытались достать 'кислотным вихрем'. Неплохая вещь, кстати. При удаче от противника и косточек не останется. Вихрь я небрежно увела за спину, перенаправив векторы. Судя по воплю — кого-то там зацепило. И я ударила сама. С двух рук. Высший пилотаж для мага — активировать два разных заклинания разной направленности. И мне это неплохо удавалось. Пока только с простейшими, но...

'Аркан воздуха' захлестнул шею мага. Тот захрипел в попытке освободиться. Заклинание-то про-стенькое, но силы, которой я в него влила, хватит и на прошибание трех щитов. А огненный клинок с левой руки резанул поперек.

На палубу свалились два обгорелых куска мяса. Поплыл запах паленого мяса.

Тёрн тоже не терял времени даром. Лерон пытался атаковать — напрасно. Ушел в глухую защиту — и зря. Тёрн наступал. Выпад. Второй. Лерон дернулся, пытаясь сбежать или уклониться — и это было его ошибкой. Тёрн отвел его меч в сторону — и взмахнул левой рукой.

Звездочки не подвели. Даром я их, что ли десять дней заговаривала? Серебристая пластинка металла с остро заточенными краями ушла глубоко в горло Лерона.

Пират захрипел — и начал оседать на палубу. Из распоротого горла толчками выплескивалась кровь.

Тёрн даже не оглянулся на него.

— На нижнюю палубу! Туда!! Я чувствую!!!

И не он один. Браслет компаса на руке просто обжигал мне кожу.

Команда пиратского корабля разбегалась, как крысы из-под веника. А мы бежали вниз.

И все же опоздали.

Маг выпрямлялся над телом лежащего в круге элвара. Я охватила всю картину одним взглядом. Пен-таграмма, нарисованная кровью. В ней — обнаженный элвар. Символы — смерть, кровь, огонь, ярость, стихия. И те же символы пропечатались на груди элвара.

— ...!!! — прошипел Тёрн за моей спиной.

Маг гаденько оскалился и взмахнул рукой.

Кровавая плеть. Я парировала ее воздушным щитом — и ответила ледяным шаром. Маг тоже париро-вал — и ударил 'Черным прахом'. Я отвела ядовитое облако в сторону — и выметнула из ладони не-сколько огненных птиц. Некромантию я знаю плохо. Но парировать смогу.

Тёрн, не теряя времени даром, ухватил одного из лежащих у входа элваров и закинул себе на загри-вок. Двух других сгреб, как тюки — и поволок наверх. На палубу.

Маг тем временем развеял моих птиц — и ударил сам. Доски под моими ногами начали расходиться, как горячий пластилин. Не успей я подняться вверх на полметра — завязла бы мгновенно. Пришлось ударить звуковой волной, не опускаясь на пол. И это его достало. Мага снесло резонансом к дальней стене.

Я прыгнула следом.

Убивать людей нехорошо!?

Скажите это бедняге, превращенному в живую бомбу!!!

Из моей ладони вырос ледяной меч. Но ударить я не успела. Маг зашевелил пальцами, призывая кого-то. Варг! Мастер зверей! Кто бы еще укротил гидрану! И с уклоном в некромантию!

Хорошо, что я еще левитировала. Потому что прямо перед магом, из воздуха, проявились очертания огромной змеи. Я чуть было не наступила на нее.

Огромная гадина, длинной с пожарный шланг, приподняла голову и зашипела на меня. Пришлось израсходовать меч на нее и срочно растить следующий. Маг кое-как оклемался — и что-то зашипел, глядя на меня. Я сделала шаг вперед.

— Ёлка, в сторону!

Тёрн. Откуда он...

Я даже не успела додумать. Тело среагировало быстрее головы — и мимо меня просвистели кинжалы. Две пары. С двух рук.

Маг захрипел. Шипение оборвалось. Тёрн попал, куда и целился. Грудь. Горло. Живот. Глазница.

— Серебро?

— Посеребрение.

На него — хватит. Чай, не нечисть.

— что на палубе?

— Чисто. Отец уже на корабле. Возвращаемся.

Я поглядела на элвара в пентаграмме.

— А...

— Нет. Ты и сама знаешь, что он уже мертв. Тело взорвется через десять минут. Уходим.

Слова не разошлись с делом. Элвар схватил меня за руку и потаил наверх. Чуть скрипнула под ногами лестница.

— Два мага. А сколько их было у Лерона?

— Три... Вэшшш!!!

Три!? И где!? Застеснялся, что ли!?

Нет. Не застеснялся.

Два корабля были совсем рядом друг с другом. Я видела капитана. Боцмана. Вольена рядом с ними.

А в следующий миг увидела и мага. Молодой мальчишка. Совсем еще ребенок. Лет шестнадцать, не больше. Но именно такие мальчики бывают опаснее всех остальных. Потому что не думают о своей жизни. Они все отдадут, чтобы достать врага — и сдохнуть, но сомкнув зубы у него на горле. Я сама была такой. Я знаю...

Он выскочил из-за шлюпки. И даже не прицеливаясь, метнул в капитана нашего корабля... что!?

Ответ я получила сразу же.

Тёрн, одним движением оттолкнувшись от палубы, взлетел в воздух — и приземлился рядом с маль-чишкой, снеся ему голову. Но было уже непоправимо поздно.

'Пепел боли'.

Гадкое заклинание из области некромантии. Видимо, оно находилось на артефакте. И мальчишка его активировал. Потому что черное облачко разрасталось — и собиралось объять весь корабль. Я бросилась вперед.

Остановить!!!

Немедленно!!!

Я не успевала, никак не успевала...

На пути облака оказался Вольен.

Мужчина решительным движением вскинул руки — и в борьбу с пеплом вступила вода. Из моря взметнулись водяные столбы, обрушились, обхватили, словно стирая мерзость с лица земли...

Не всю.

До Вольена долетел лишь маленький кусочек. Если бы капитан и боцман не шарахнулись назад — на-крыло бы троих. Так — одного. Но от этого же не легче.

'Пепел боли'.

Проклятие, которое убивает практически мгновенно, но за несколько секунд жертва испытывает весь спектр мучений. Все, до чего дотронулось заклинание, просто превращается в пепел.

Я закричала, но было поздно. Непоправимо поздно.

Вольен осел на палубу. Кучкой пепла.

Тёрн схватил меня на руки — и рванулся вперед, на наш корабль.

Одним звериным прыжком перемахнул через борта и полоску воды между кораблями. И только там вздохнул.

— Успели. Скорее, уходим!!! Через пять минут все взорвется! Ёлка, щит!!!

Я всхлипнула. Тёрн что есть силы тряхнул меня за плечи.

— Одного погибшего достаточно!!! Щит!!!

И я повиновалась. Энергии, оставшейся в накопителях, хватило.

Над пиратским кораблем взвился столб пламени. В лица нам ударило теплым воздухом. И больше — ничем. Я — боевой маг. Я справлюсь со своими обязанностями.

Я не смогла защитить Вольена...

— И никто бы не смог. Тебе было бы легче, если бы на его месте была ты?!

Не было бы. И все равно — больно.

Надо будет обязательно прочитать его книгу.

* * *

Оставшиеся три дня плавания прошли более чем спокойно. Элиза рыдала в три ручья. Элиссиана ее утешала. Команда ходила грустная — Вольена любили. А Тёрн и я не отходили от элваров.

Трое мужчин были ужасно истощены. Так, что скорее их можно было назвать наглядными пособия-ми по элварскому скелету. У всех троих обрубили крылья. Я, было, ужаснулась, но Тёрн успокоил. Мол, само отрастет... лет за пятьдесят. Надо только хорошо питаться и побольше мясного в пище. Но это уж Аманда супругу обеспечит.

К тому же магическое истощение — на элваров на всякий случай нацепили ошейники, блокирующие магию. А элвары хоть и не маги, но должны подпитываться от магического эфира. Но маг, видимо, предпочитал диетическое питание для зверушки.

Ладно. Вылечим.

Только вот... не лекарь я. Никаким боком не лекарь!

Поэтому пришлось сидеть с ними и день и ночь. С одним бы провозилась неделю. С тремя — возилась все время, пока плыли до берега. А там нас уже встретили.

Жених Элизы оказался милым парнем лет тридцати. Не блондин, нет. Каштановые волосы, серые глаза, умное решительное лицо... и что он нашел в этой дуре?

Или просто чем умнее мужчина, тем дурее должна быть женщина? Во имя единства противополож-ностей? А зря... очень зря. Если хочешь умных детей — найди для них умную мать. А иначе — никак. Но читать лекции по практике семейной жизни я не собираюсь. Перебьются.

— И правильно, — подошедший элвар обнял меня за плечи. — Утешься тем, что умная мать будет у наших детей.

Учитывая, что я в ближайшие лет сто рожать и не собиралась — меня это очень утешало...

— А может, сойдемся на пятидесяти?

— Семидесяти пяти?

— Сорока пяти?

— Элвар!!!

— Ведьма!

— Господа, позвольте представиться, Аравор ан-Таррен, — склонился перед элваром и мной в неглубо-ком поклоне пожилой мужчина, как две капли похожий на жениха Элизы. Только чуть постарше.

Я наклонила голову. Тёрн тоже отвесил поклон.

— Эст. Просто Эст. Элвар. Моя жена — Ель. Ведьма.

— Очень приятно. Я хотел выразить вам свою благодарность за спасение Элизы...

— От ее собственной дури, — не выдержала я. Но мужчина только улыбнулся.

— Она еще маленькая. А задатки у нее хорошие. Подрастет — поумнеет. Да и Элерон поможет.

— Думаете, получится?

— Должно. Но я вообще-то хотел пригласить вас в свой дом, погостить, на свадьбу...

Мы переглянулись.

— Мы не против. Но с нами раненные...

— И для них найдется комната. Пригласим магов, врачей... это самое малое, чем я могу вас отблаго-дарить.

Мы с элваром переглянулись. Вариант был действительно хорош. Почему бы нет?!

* * *

А следующие десять дней прошли в блаженном ничегонеделании. На острове оказалась природная магическая зона. Небольшая, но мне с лихвой хватило ее для подзарядки накопителей. Вокруг ранен-ных элваров суетились все наличные маги-лекари, общим числом четыре штуки. Денег, выданных нам Амандой, с лихвой хватило на оплату их труда.

Ладно. Не выданных. Тёрн сам все взял. Но почему бы и нет? Все равно это его казна. Будет. Лет че-рез тысячу. А любые хищения спишут на Эрваса со Вольгиана, чтоб им в гробу рыдалось.

Так что мы могли ни в чем себе не отказывать. Да и жить в этом времени нам оставалось недолго. Ровно столько, сколько надо, чтобы посадить троих элваров на корабль и отправить домой, в Элва-рион. Ехать с ними мы просто не могли. За столько дней на корабле кто-нибудь из нас обязательно проговорится. А то и сами элвары сделают выводы — не дураки же, напротив. А о нас никто не должен помнить. Все случилось само собой. И точка. А мы тут мимо проходили (проплывали, прополза-ли...).

А втроем они должны доехать до дома. И ничего с ними не случится. Авось, не маленькие. Пираты, как шакалы контролируют свою территорию и никого другого не потерпят. Лерона мы выбили, так что плавание должно пройти спокойно. Капитан уже согласился взять элваров на борт.

Пусть их только поставят на ноги.

И лекари старались, что есть сил.

Все это время мы жили в доме господина ан-Таррена и пользовались его гостеприимством. Меня все устраивало. Тёрна тоже. Кроме одного. Нас, как супружескую пару, поселили в одну комнату, но с отвратительной звукоизоляцией. Соседям был слышен буквально каждый чих. А соседи были. Съеха-лись на свадьбу. Поэтому пришлось жить, ограничиваясь исключительно поцелуями.

Ничего. Дома наверстаем.

Мы побывали на свадьбе у Элизы. Невеста была очаровательна, только слегка заплакана. Жених — весьма доволен собой и жизнью. Ничего. Стерпится — слюбится, а там и дети пойдут.

Леоникет открыл глаза на третий день лечения. Остальные двое — еще через два дня. Я с ними не об-щалась. И Элю не пустила. Пусть Тёрн разговаривает. Не дурак же, не проговорится. А маскирующее заклинание моего приготовления спокойно выдержит пару часов. Этого элварам с лихвой хватало для общения.

Тёрн и не проговорился. Хотя каких усилий ему это стоило — знала только я. Он подробно рассказал отцу про Аманду, про все, что стряслось в Элварионе, про удачное разрешение ситуации... Леонике-ту этого хватило и в глаза и за глаза. Он хотел домой. Рвался домой. Мечтал там оказаться.

И я его отлично понимала. Как меня тянуло в Универ — с ума сойти! А как там тётушка с ума сходит! И не надо мне говорить, что Лорри — привидение! Будь она хоть черт с рогами — она меня любит! И переживает. А удастся ли мне попасть в нужный день?

Вряд ли.

Так что переживания обеспечены. Хорошо хоть у призраков инфарктов не бывает.

* * *

Элваров мы проводили еще через десять дней. Когда они встали на ноги, окрепли и прекрасно могли постоять за себя. Даже нелетучий элвар — машина для убийства. И это — факт. Все трое (в одном я с ужасом узнала Клаверэна и восхвалила всех богов за существование маскировочных заклинаний) дру-жески попрощались с нами и взошли на борт корабля. Мы помахали им вслед — и переглянулись. Са-мое серьезное было сделано. Лучше этих островов тоже не придумаешь.

Есть магическая точка. Накопители заряжены. Можно готовиться к переносу в свое время.

Тёрн был с этим полностью согласен. Элю никто и не спрашивал. Вообще, как-то так получалось, что с одной стороны мы с Тёрном, а с другой одна она. Мы разговаривали, мирно сосуществовали, и я даже не собиралась ее убить, но...

Она хотела убить Тёрна.

Этим все было сказано.

Так что на одиннадцатый день мы отправились в гипермагическую точку. Там я нарисовала треуголь-ник, вписала его в пентаграмму, расставила в нужных точках элваров, разложила накопители — и до-вольно кивнула. Еще раз проверила расчеты. Сходятся. Заняла оставшийся угол треугольника — и нача-ла читать заклинание.

Какой же Виктор молодец. Он нам все рассказал про ворота. Какая же я умница. Я его слушала.

И у нас есть шанс попасть домой. Я все сделаю для этого.

Домой, домой, пора домой...

Глава 15

О пользе милосердия или 'добивайте врага своего'.

Ох-ох-ох, что ж я маленьким не сдох...

Мое состояние можно было описать этими простыми словами. Как и обычно, при огромной затрате сил. Кое-как я приподняла голову и попыталась открыть глаза.

Мы лежали где-то в совершенно неизвестной местности. Скалы? Да, что-то вроде. Неподалеку лежа-ли Эля и Тёрн. Элварам досталось при переходе еще посильнее моего. А я ведьма. И очнулась первой. Только вот проку с того... все равно я пока даже огонька не зажгу. Кое-как я попробовала подтянуться на руках и перевернуться на спину.

Стало чуть полегче. Камушки, которые раньше впивались в грудь и живот, теперь оказались под спиной. Заныли все места, которые я отлежала. Ну да ладно. Я полежу еще минут десять — а потом протяну руку и достану фляжку с водой. Напьюсь, напою Тёрна, попробую привести его в чувст-во...

Надеюсь, что мы попали в свое родное время. Но пока сил нет, даже чтобы активировать артефакт, изготовленный перед отъездом — и узнать год, в котором мы оказались.

Тёрн попытался пошевелиться.

— Ты в сознании? — пробилась в мой разум его мысль.

Говорить сил тоже не было. В сознании я, в сознании, неужели не ясно?

— Прошлый раз я себя так паршиво не чувствовал...

— Прошлый раз мы воспользовались таким количеством силы — на все хватило с избытком. А в этот раз получилось впритык.

— Да, не пожалели для меня патронов...

Я фыркнула. Нахватаются тут всякие из чужого разума — и довольны.

— А тебе для меня мыслей жалко...

Уж-жасно жалко! Сейчас облысею от жадности и жалости...

— Не надо... ты и так хорошая...

Надо. Надо встать, выпить воды, привести себя в порядок...

Я ничего не успела. Из-за ближайшей скалы к нам выдвинулись три каменных элементаля.

Эвхар дгеморгреаз!!!

А у меня вообще нет силы. Ни капли. Я даже сбежать не смогу. Остается только умереть...

Тёрн попытался подняться, но его повело в сторону и чувствительно приложило о камни. Что же де-лать, что делать....

— Сохраняйте спокойствие. Если не будете дергаться, мои зверушки никого не покалечат.

Я развернулась в сторону, откуда прозвучал насмешливый голос. Я помнила его, слишком хорошо помнила... я могу забыть лица, но голоса буду помнить и через сто лет. Особенно когда я ненавижу этот голос.

Мужчина в темном плаще стоял, почти сливаясь с камнем.

— Не заставляйте меня отдавать зверушкам приказы об уничтожении.

— раньше или позже — какая разница? — огрызнулась я.

Тёрн сверкнул глазами.

— Вот и свиделись.

Капюшон плаща чуть опустился.

— Именно... братец. Именно. В следующий миг вокруг меня сомкнулись лапы каменного элементаля. Я взвизгнула и попыталась вырваться, но куда там! Сейчас я была слишком выжата переходом.

Шею охватило что-то холодное. И тяжелое. Как будто мне на плечи легла наковальня. Тело пронизы-вало холодом.

— Я же обещал, что мы еще встретимся. А это — мой подарок к первому свиданию — ерничал 'капю-шон'. — В этом ошейнике тебе не удастся ни воспользоваться своей силой, ни причинить себе или ко-му-то еще вред. Это рабские ошейники для ведьм. Их рецепт пришел из древности. Говорят, их носи-ла одна из Основателей.

— А не говорят, что стало с теми, кто нацепил на нее этот ошейник? — не удержался Тёрн.

Его так же сжимал в лапах элементаль. А другой застегивал на моем любимом ошейник. Твари бес-смысленные!!! Ненавижу!!!

— История о многом умалчивает. Ведь ее пишут победители...

Элементаль закинул меня на плечо. Второй поступил так же с Тёрном. Третий подхватил Элю. Они треугольником окружили мужчину в плаще — и тот развел руки, активируя телепортацию.

На миг закружилась голова.

* * *

Теперь вокруг нас была комната. Большая, даже удобная, с кроватью, столом, стульями из вишне-вого дерева... с решетками на окнах и массивной дверью. Такие не выломаешь. А если выломаешь — всегда останутся ошейники.

— Располагайтесь, будьте как дома, не забывайте что это ненадолго, — ерничал 'капюшон', пока эле-ментали затаскивали нас с Тёрном в одну комнату а Элю — в другую. Интересно, почему? Логичнее было бы или рассадить нас по одному — или вообще не разбивать.

— полагаю, вы уже поняли — вы не сможете причинить мне никакого вреда. Хотя можете попробовать. Это будет очень болезненно.

Я понимала. Тёрн, судя по его взгляду — тоже. Ошейник настолько заблокировал магию, что мы даже не могли общаться телепатически.

О таких ошейниках я тоже слышала. И не раз. Только думала, что их больше и не осталось. Мерзкая штучка. Называется ошейник полного подчинения. Сказано — ты никому не причинишь вреда — так и сделается. А попробуешь ослушаться — получишь весь спектр болевых ощущений. И с каждым непови-новением боль будет все усиливаться и усиливаться. Пока не остановится сердце.

— Кто ты такой?

Тёрн не выдержал первым. Оно и понятно.

Неизвестный откинул назад капюшон. И я ахнула. На нас смотрела живая копия обоих. И Эрваса и Вольгианы. Ее светлые волосы и голубые глаза. Его телосложение и черты лица. Неужели...

— Я вижу, вы догадались?

— О да, братец...

Ядом в голосе Тёрна можно было отравить пол-Азермона.

— М-да. Всегда говорила — врагу и таракану нельзя давать размножиться, — меланхолично заметила я. — Как ты нас нашел?

— Элиссиана. Она была с вами. А в ее теле есть маленький такой талисман. Она была уверена, что это для предотвращения зачатия. Но у него были и другие функции. Как только я ощутил талисман рядом с собой — я понял, что вы здесь.

— И что же еще делала эта зараза?

— Подавала сигнал. И влияла на телепортацию. Если бы мне повезло чуть больше — вы бы перемести-лись прямо ко мне в дом.

Я топнула ногой. Это ж надо так влететь!? Эля не знала, я не подумала, Тёрн не придал значе-ния...

Вляпались хором.

Тёрн насмешливо поглядел на меня.

— Надо было дать тебе ее добить.

— Надо. Теперь поздно.

— Да. Для вас уже все — поздно. Завтра — полнолуние. Я люблю такие дни...

— Кстати! Какие дни!? Какой сегодня день?!

— Почему тебя это интересует?

— Тебе что — ответить жалко?

— Пятьдесят шестое озеленя.

Я кивнула. А Тёрн прислал мне письмо двадцать восьмого озеленя. Серьезно мы погуляли. Почти ме-сяц по календарю мира техники. Ну и пусть. Не жалко. Только вот народ теперь с ума сходит, прави-теля вернуть надо...

Как же нам вывернуться? Магии почти нет. Да и была бы...

Что я могу сделать? И вообще — могу ли я хоть что-то сделать?

Сложный вопрос.

Хотя...

Был только один шанс. Но для него было необходимо уединение — и хотя бы часа два покоя. И чтобы никто нам не мешал. Я посмотрела на элвара, который перестал быть незнакомцем и превратился в Дирмаса, сына Эрваса и Вольгианы.

— Я была уверена, что ты вырастешь дешевкой. Знаешь, твой папочка держался достойнее.

— Да что ты можешь знать о моих родителях, человечка!

Ох, сейчас я тебе поубавлю презрения. Хорошо бы вместе с зубами, да ошейник не позволит. Но я и словами тебя доведу.

— Ты, дурак, сам, своими руками создал временную петлю, благодаря которой и померли твои пред-ки. Когда твоя тупая подружка попыталась нас угробить, я отбила заклинание, но сила, вложенная в него, унесла нас в прошлое. Было бы ее чуть поменьше — и мне бы даже жизненной силы не хватило. Но ты вложил с избытком. Жертвы, небось, приносил?

Дирмас был настолько ошарашен, что даже не нахамил в ответ.

— Приносил. Как ты догадалась?

— Мы с тобой не первый раз сталкиваемся. И ты не первый раз по ушам получаешь. Вот я и изучила твои методы. Ни хвоста ты в магии не понимаешь, плетения грубые и корявые, только что силы не-меряно. Но будь ты сам сильным магом — ты бы обязательно учился. Хоть в Универе, хоть частным образом. Плетения были бы тоньше и грациознее. А у тебя они скучные и примитивные. И отбить лег-ко, и разрушить. А каким образом маг-неумеха может получить много силы? Да только жертвой.

— Все так. Вот вы мне на жертву и пойдете. Заряжу пару амулетов. Мне нужно будет много сил, чтобы спокойно править в Элварионе.

Дирмас ехидно улыбался.

— У тебя ничего не получится — подал голос Тёрн.

— Получится.

— Как это хрестоматийно. Герой говорит злодею: 'Ты не добьешься своей цели мерзавец!!!'. И поми-рает на алтаре с кинжалом в глотке и непреклонностью во взгляде, — прокомментировала я.

— Именно, Ёлочка, именно. Даже если у меня и ничего не получится, вас это никак не затронет. Вам на том свете будет все равно. Кстати, а почему я попал на роль злодея? Это моего отца убили, мою мать преследовали, как загнанное животное, меня объявили вне закона...

— А если ты рискнешь поплыть на корабле тебя еще и притопят на неглыбком месте, — дополнила я. — Сирениды прекрасно помнят твою ауру. Считали из памяти гройнов.

— Да, с этими рыбохвостыми я промахнулся. Но могло быть так удачно.... Я бы получил власть в Ми-лотане, а потом элвары сами пришли бы под мою руку.

— После пятого кувшина водки чего только не примечтается... — посочувствовала я.

— Ничего, в этот раз все будет хорошо. Вы у меня в руках. И в живых я вас не оставлю. Ёлочка, мне даже жаль, что вы будете мертвы и не увидите моего триумфа.

— Если ты таки станешь королем Элвариона, я буду только рада, что померла. Некоторых вещей луч-ше не видеть. Дурак на троне — хуже чумы в короне.

— а вы у нас еще и непризнанная поэтесса?

— И не у вас, и вполне признанная. Мои стихи про Буздюка до сих пор поют!

— Бедный Буздюк. Что ж круг замыкается. Он попал в руки к вам, вы — в руки ко мне...

— Значит это судьба — печально вздохнула я. Тёрн хранил молчание. Ругаться я все равно умею лучше, а поторговаться не выйдет. Умирать все равно придется. Долго и печально. Кстати...

— а когда ты нас собираешься жертвоприносить?

— В полночь, как и положено. Обряд длится сутки. Начну я с братишки. А ты ведьмочка, пойдешь на сладкое.

— кислое.

— что?

— А неважно. Важно другое. Сейчас еще и полудня нету.

— Так.

— Замечательно. Нам что — двенадцать часов думать о смерти? Вот уж неохота. Скажи, имею я право на последнее желание? Как достойный противник и просто красивая женщина?

Я постаралась, чтобы мои движения выглядели наиболее соблазнительно, откинула связанными ру-ками волосы и чуть выдвинула вперед грудь. Эх, вот Березка проделывает такое, даже не моргнув гла-зом, и получается очень сексуально, а у меня... а у меня на голове стог сена и половые признаки луч-ше искать на ощупь. Увы.

Но в глазах элвара загорелся интерес.

— И что же ты хочешь женщина — противник?

— а чего может хотеть женщина? Норковую шубку и виллу в Ницце, — опять не удержалась я.

— Что?

— простите, детские мечты. Так вот. Мое последнее желание — день любви вот с этим типом — я раз-вернулась и ткнула пальцем в Тёрна.

Элвары опешили.

— Ёлка? — Тёрн просто не понял, почему здесь и сейчас меня разобрало.

— Вам что — некогда было?

Дирмас тоже не понял. Вот и ладненько, вот и чудненько...

— И некогда, и просто неохота. А сейчас у нас целый день впереди. Если я правильно помню все функции этих ошейников, там есть и запрет на причинение себе и друг другу вреда, так?

— Да.

— Ну, так включи его и дай нам перед смертью почувствовать себя любимыми.

— А может, стихами обойдемся? — попытался вставить Тёрн, но я пнула его по ноге.

— Еще чего! Завтра меня будут пытать, так хоть сегодня удовольствие получу!

— что ж, логично, — мерзко ухмыльнулся Дирмас. — Старайся, Ёлочка. Я буду приглядывать за вами. И если мне понравятся твои навыки в постели, я даже подарю тебе, лично тебе, жизнь и свое внимание — на пару дней.

— О, я буду ОЧЕНЬ стараться. И думаю, что тебе понравится — мурлыкнула я. — Вот у Тёрна никогда не было претензий, правда, дорогой?

— Абсолютная — подтвердил элвар. И даже не поморщился от боли. Рабские ошейники не давали сол-гать, но разве я сказала неправду? У Тёрна действительно не было никаких претензий. У нас ведь во-обще ничего не было...

— что ж, — похабству улыбочки на морде Дирмаса мог позавидовать любой режиссер порнофильмов. Он достал из кармана что-то похожее на палочку с несколькими сучками и последовательно надавил на четыре из них — Теперь вы никому не сможете причинить вред и не сможете совершить самоубийство. Вот ключи от ваших наручников. Расковать друг друга вы и сами сможете. И трахайтесь на здоровье... ха-ха пока оно у вас есть...

Так мерзко посмеиваясь, он вышел за дверь. Тёрн тут же схватил ключи, притянул меня к себе — и принялся возиться с цепями. Не прошло и минуты как они оказались на полу, а я взялась освобождать элвара.

— Ну вот. Мы почти свободны. Замечательно.

— Замечательно!? Ёлка, ты с ума сошла?! Зачем тебе понадобилось торговаться за такую чушь!?

Я только головой покачала. И показала на ошейники, на комнату вокруг — недаром же Дирмас обе-щал наблюдать за нами... И мягко взяла элвара за руку.

— Я тебя тоже люблю. Пусть хоть это у нас будет, если больше ничего нельзя.

Фиалковые глаза были полны тоски и боли.

— почему так поздно для всего... так поздно...

— Мы еще живы, любовь моя.

Другие слова его не убедили бы. Я первая потянулась губами к его губам, и Тёрн поцеловал меня, сперва стесняясь и медля, а потом более сильно и страстно.

Мы срывали друг с друга одежду, как безумные. Не знаю, о чем думал Тёрн. А у меня в голове би-лось суматошное: Вот так вот... Лишь бы не догадался... Лишь бы я смогла...

Первый порыв страсти хлестнул по нам ураганным ветром — и умчался, оставив нас на кровати — об-наженными и пристально глядящими в глаза друг другу. Фиалковые глаза элвара светились любовью и нежностью. Родной мой, как же ты так... Почему я не подумала, почему ты не подумал...

Единственный мой, неповторимый, любимый... почему я раньше этого не понимала, почему не го-ворила...

Я потянулась к элвару и пробежалась кончиками пальцев по его лицу, стараясь запомнить все, до самой малейшей черточки. До последней морщинки, мельчайшей складочки...

Самый красивый мужчина. Мой любимый мужчина. Как жаль, что этот час — все, что у нас будет. Так мало... Так много...

Видит небо, если бы мне предложили целую жизнь без элвара — или вот эти десять минут — и смерть, я бы не колебалась в своем выборе. Хотя я и так не колебалась.

Тёрн крепко прижал меня к себе, я чувствовала его возбуждение, но почему-то он не двигался.

— Любимый мой...

Элвар моргнул. И я увидела, как по его щеке катится слеза.

— Ёлка, до чего же я нас довел! Мой клятый авантюризм! Мое самомнение! Я должен был прошер-стить всю память Эли! Пересмотреть каждый день, каждый ее час.... Но я просто побрезговал! А те-перь мы погибнем здесь. И я буду знать, что ты остаешься в лапах этого подонка... Я так мечтал по-дарить тебе весь мир. И отнимаю твою жизнь. Я бы лучше сам тысячу раз умер.

Я глядела ему прямо в глаза. Тёрн был искренен, как никогда. Можно было бы соврать даже Богу. Их Величества способны и не на такое. Но здесь и сейчас, МНЕ Тёрн не лгал. Он любил меня. Любил больше, чем себя. И я твердо знала — если бы сейчас ему предложили выбор — он или я, он подарил бы мне жизнь. Даже если бы это стоило ему не только жизни, но и посмертия.

Я ласково стерла эту единственную слезу. Она сказала мне больше, чем миллионы чувствительных эльфийских романов. Родной мой...

— Я люблю тебя, — тихо-тихо шепнула я. — И никогда ни о чем не пожалею. Время, которое мы были вместе — это самое лучшее, что было в моей жизни. Помни об этом, пожалуйста. Я знаю, жестоко просить тебя об этом, но я хочу, чтобы ты и я.... Чтобы хоть ненадолго мы были вместе. Даже если я умру — я буду умирать — и помнить тебя. Только тебя. Всегда тебя.

— Ёлка...

Элвар зарылся лицом в мои волосы. Я уткнулась носом в его плечо. И тихо шепнула то, что должен был услышать только он один.

— Не хочу, чтобы он был у меня... первым. — И чуть более громко. — Люби меня, родной. Люби, как я люблю тебя... Пожалуйста...

Несколько секунд Тёрн оставался неподвижен. А потом...

На меня словно вихрь обрушился. Вихрь из его рук, его губ, его тела... Он был везде. Его пальцы скользили по моему телу, за ними следовали губы, его тело накрывало меня, как волны прибоя. И я старалась нырнуть еще глубже в это безумие. Отвечала такой же страстью на его страсть, и поцелуями на его поцелуи.

Мое тело выгибалось струной, дрожало в его руках, я то прижималась к нему, словно стараясь стать с ним одним целым, то отстранялась, чтобы взглянуть на человека, которого любила — больше своей жизни. Больше всего мира. Больше — всего.

Где-то в самой глубине разума оставался маленький холодный уголок. Но он молчал до той секунды, пока Тёрн не вошел глубоко внутрь меня. И только тогда — проснулся.

И я резко — словно одним ударом — увидела глаза элвара над собой — и его лицо. Он не мог не почув-ствовать мою магию. И понял, что я колдую, каким-то странным образом, но колдую.

Но сделать уже ничего не успел.

Это были основы некромантии.

Самая страшная жертва, которую может принести маг — это он сам.

Самая страшная и самая сильная. Недаром столько говорится о самопожертвовании. А если человек осознанно идет на смерть, знает это и готов пожертвовать всем — силой, жизнью, перерождением — перед таким склоняются даже боги.

У меня был только один шанс.

И я им воспользовалась.

Ошейники запрещали нам причинять вред друг другу. Но лишение девственности — не есть вред. Это — нормально.

И кровь пролилась.

Несколько капель. Но мне и этого хватило.

Моя магия была заперта. Здесь, в цитадели чужой силы, она не могла работать. Но — самопожертво-вание.... Это — другое. И это сработало бы даже в мире без магии.

Кровь освободила на миг мою силу. Жизнь пошла на подпитку заклинания. И я вспыхнула огнем ма-гии.

Мне требовалось только одно. Телепортировать Тёрна — в Универ. Ориентиры я не забыла бы и на смертном одре.

Элвар закричал, растворяясь в воздухе. И я знала — это крик отчаяния. Вспышка моей силы освободи-ла и его магию. И он — понял. Но остановить меня никто бы уже не успел.

Даже ворвавшийся в комнату Дирмас...

Подглядывал, извращенец...

Я медленно уплывала в небытие.

Я, Ёлка, УМ факультета боевой магии Магического Универа, кровь от крови и плоть от плоти друго-го мира, добровольно отдаю — все. Кровь. Плоть. Боль. Силу. Жизнь. Смерть. Посмертие.

Я — умираю. И знаю, что буду умирать медленно и мучительно. Знаю, что от меня ничего не останет-ся. Развоплотится даже моя душа. Но сейчас меня это ни капельки не волнует. Я всего лишь ухожу в небытие. Одна я.

Тёрн — будет жить.

Будет цел и невредим. Будет встречать рассветы и провожать закаты. Будет править Элварионом. Ко-гда-нибудь полюбит. У него будут дети. И если хоть однажды, в дождливый ненастный день он вспомнит меня, этого будет достаточно.

Я не знаю, что меня ждет в посмертии. Будет ли оно у меня?

Все равно.

Тёрн останется жив.

Остальное — неважно.

Волны боли уносили меня все дальше и дальше. Скоро я уже не смогу вернуться. Да и не надо. Я осознанно шла на это.

Тёрн будет долго горевать обо мне, я знаю. И прошу мир только об одном. Пусть он найдет утеше-ние рано или поздно. Та, кто придет потом, не займет мое место. Это — невозможно. Ведь у каждого оно — только свое. Но мне будет достаточно, если она будет любить моего элвара...

Хотя бы на десятую долю так же сильно, как и я.

И разве можно его — не любить?

Прощай, любимый...

* * *

Рассказывает Лорелайн ан-Астерра.

Я опять висела в кабинете у Директора. Он недавно вернулся из Элвариона за какими-то амуле-тами. Пройти по следу заклинания не удавалось даже ему. Словно что-то отбрасывало. И никто не мог понять, в чем дело.

— Откат? — предположила я. Но Директор только покачал седой головой.

— Нет. Это не откат. Но такое ощущение, что им там место, а нам — нет. Вот и не пуска-ет.

— А такое бывает?

— Нет. Я не помню даже, чтобы я об этом читал.

— А Виктор?

— Тоже молчит. Говорит — Ворота стандартной структуры, но в заклинание встроено несколько дополнительных контуров. Там и жертва и отчаяние и что-то еще... пока мы не можем разобраться да-же в его структуре. Как это смогла твоя внуч...

Отчаянно взвыли сирены тревоги.

Вой раскатился по коридорам и кабинетам.

'Запрещенное заклинание!'

'Незаконная телепортация в Универ!!'

'Вторжение!!!'

'Чужой в зале телепортаций!!!'

Система сигнализации вопила от души.

Антел Герлей взлетел из-за стола, как молоденький. Хотя... видела я его без этой маски. Маль-чишка! И через триста лет будет мальчишкой!

— В зал для телепортаций! Срочно!!!

Я рванулась сквозь стены. Директор помчался по коридорам. В экстренных случаях, таких, как сейчас, телепортироваться в стенах Универа становилось небезопасно. Можно было и в стенку впа-яться на молекулярном Уровне. Эта защита была установлена еще Основателями и с тех пор не давала сбоев.

Я добралась до зала первой. И замерла растерянным столбиком.

В горящей лиловым светом пентаграмме лежал... элвар!!! И тьма меня сожри, если этот элвар не был мне хорошо знаком! Особенно корона на его голове.

— ТЁРН!!! — завопила я во всю мощь привиденческих легких.

— ТЁРН!? — выдохнул магистр Теодорус, замирая у пентаграммы.

— ТЁРН!!! — Антел Герлей с трудом затормозил в дверях, а потом уже чуть медленнее (чтобы не влететь с разгона в пентаграмму) подошел к ней и положил ладонь на большой голубой ка-мень.

— Доступ высшего уровня директора Универа.

Несколько секунд ничего не происходило. А потом...

Камень осветился розоватым светом.

— Директор Универа Антел Герлей. Доступ разрешен, — пропел мягкий голос.

— Отмена боевой тревоги. Свои. Отключить защиту.

Сияние словно впиталось в пентаграмму. Антел Герлей убрал руку и поглядел на магистра Тео-доруса. Но тому приглашение и не требовалось. Магистр уже стоял на коленях у тела элвара и пытался перевернуть его на спину. Перевернул. И быстро повел руками над неподвижным телом.

— Ничего страшного. Магический шок.

— Как скоро он придет в себя?

— Сейчас встанет.

Магистр пропутешествовал руками обратно. Но на этот раз его ладони светились ясным зелено-ватым светом. Я даже восхитилась. Алхимик — и такие познания в целительстве!

— Не в целительстве — ответил Антел Герлей. — Только неотложная помощь и диагностика. Ос-тальное уже не его... магистр Фейрл! Наконец-то!

Магистр Фейрл — тоже наша местная знаменитость. УМы давно прозвали его ходячей панацеей. И это справедливо. Для лекарей он то же что Виктор для телепортеров. Чудо. Гений на земле. Медик от бога. А ведь был когда-то обычным студентом-медиком, в Великую Отечественную партизанил, за-ведовал полевым госпиталем... В портал попал случайно — и с тех пор живет медициной, стараясь спасти даже самых безнадежных больных.

Фейрл, конечно, не настоящее его имя. Но он так сжился с ним за время учебы, что оставил навсегда.

Магистр внимательно поглядел на колдующего Теодоруса, чуть повел рукой и кивнул.

— Повреждений нет. Магистр Теодорус отлично справился без меня. Я здесь не нужен.

— Все равно останьтесь, магистр. Есть еще одно... То есть одна. И я подозреваю, что ей еще хуже.

Тёрн застонал и открыл глаза. Высшие силы, в каком же он был виде. Весь голый, растрепан-ный, с какой-то пакостью на шее...

— Где я?

Директор в два шага оказался рядом с ним.

— В Универе. Где остальные? Ёлка, Элиссиана?

— Ёлка!!!

Элвар взлетел, словно подброшенный взрывом.

— Ёлку нужно срочно спасать! Вы можете пройти по следу заклинания!?

Мне чуть плохо не стало.

— Где моя внучка?!

Тёрн даже ухом не шевельнул в мою сторону. Он вцепился в руки директора.

— Можно!? Сколько времени это займет?

— Ёлка перенесла вас?

— Да.

— Чем она пользовалась?

— Неизвестно. Я подозреваю, что магией крови. Другое просто не пробилось бы. Нас постара-лись лишить всего. Этот ошейник...

Антел Герлей осторожно провел пальцами вдоль шеи элвара, не дотрагиваясь до грубого ме-таллического кольца.

— Не знаю. Ошейник мы сейчас снимем. А Ёлка... мы не можем найти вас.

— Нас здесь и не было. Я все расскажу, но потом.

— Лучше начните сейчас, — посоветовал Директор, протягивая руки над пентаграммой переноса. — Все равно мне нужно время, чтобы отследить дорожку и запомнить ее.

Элвар сверкнул потрясающими лиловыми глазами.

— Время! Сейчас каждая секунда для Ёлки смертельно опасна. Ее могут убить в любой миг.

— Могут убить?

Элвар опустил ресницы, внезапно смутившись.

— Да. Пока она еще жива — я знаю.

— Откуда?

— Мы... Свою супругу я способен чувствовать везде.

— Кого!? — я чуть не развоплотилась от шока.

— Супругу? — выдохнул магистр Теодорус.

— когда успели? — насмешливо поинтересовался Директор.

— Элоэ тайа, — просто ответил элвар.

— Потом поженитесь по всем правилам!!! — взвилась я.

Элоэ тайа. Если кратко — полевой брак. Так клялись на войне, если рядом нет ни одного свя-щенника или жреца. Перед боем, перед смертью...

Этот брак принимался действительным на год. А потом надо было либо официально подтвер-дить его, либо он признавался незаконным. В случае, если обе стороны были живы и дееспособны. Нет, ну когда они успели!? И зачем?!

Можно подумать, их здесь не поженили бы!

— у нас не было выбора. Так получилось. Вы уже знаете, что на меня было совершено покуше-ние. Нас выбросило в прошлое нашего мира. Временная петля.

Директор со всей силы хлопнул себя по лбу.

— Ах я старый идиот! Конечно же! Вы должны были пройти! А нас прошлое просто отбрасыва-ло! Мы-то там чужие!

— именно.

— Вы сделали все необходимое?

— Да. Но допустили ошибку, перемещаясь. Мне надо было быть осторожнее и умнее. И надо было сразу убить Элиссиану. Дирмас встроил в ее тело нечто вроде системы сигнализации.

— А куда смотрела Ёлка?

— Магию крови им еще не читали. Она не всеведуща. Тем более магию крови пополам с некро-мантией. Только чистую некромантию и пока очень ограничено. Разве нет?

— Не читали. Это на двух последних курсах — и только для избранных. Слишком страшное мо-жет получиться оружие, — кивнул магистр Фейрл.

— Ёлка и не заметила. И даже не подумала, что это надо искать. Эля изначально предназнача-лась на роль камикадзе. Вот и пропустили...

— И когда вы опять очутились здесь...

— Нас нашли. Дирмас просто захватил нас, воспользовавшись слабостью после переноса. В этот раз мы не приносили жертв, просто пользовались накопителями — и в результате меня чувствительно тряхануло, а Ёлка вообще вырубилась. Как и Эля. Не успели мы прийти в себя, как нас схватили. Ка-менные элементали — те еще твари.

— молодой человек, а кто вообще такой — Дирмас? — не утерпела я.

Тёрн скорчил рожу.

— Подонок.

— Это понятно. Но на кой леший ему нужны вы?

— У моей матери был брат. Младший, — процедил Тёрн. — У него был сын — Дирмас. Братик убил родную мать, пытался убить сестру и узурпировать власть в Элварионе. За что и был казнен. Но его вдове с сыном удалось скрыться. Вдове — ненадолго. Мы ее нашли. А вот Дирмас... как-то она умудри-лась его спрятать.

— Даже через родственную кровь не нашли? — искренне удивился Антел Герлей.

— А вы вспомните, какой магией он пользуется! Это ведь все он! И та война, и алхимики, и Буздюк...

— Сука, — коротко высказался магистр Теодорус.

— ... и ..., — чуть ярче выразился Директор, который все это время копался в пентаграмме. — Пе-ренос отследить не получается.

Элвар вскинулся всем телом.

— КАК!?

— Молча. Защита стоит. И какая!

— Ёлка говорила. Но она же меня перенесла?

— Чудо, что она еще жива — уронил Директор. Было б у нас хоть что-то от нее, я бы постарался к ней пробиться, а так...

— Но у вас есть я...

— Ты ей не родня.

— Нет. Но мы все-таки муж и жена.

— И давно?

Элвар покраснел. Директор бросил на него внимательный взгляд — и вдруг ухмыльнулся, уста-вившись на что-то ниже пояса Его Величества.

— Кровь — её?

Вот никогда не думала, что элвар может покраснеть весь. Целиком. Но Тёрн умудрил-ся.

— Е...ё...

— Вот и отлично. Смывать или стирать не удумай. Магистр Теодорус, возьмите у него образец крови нашей ученицы. Лорри, успокойся, а то сейчас от возмущения по ветру развеешься.

— Не дождешься, — огрызнулась я.

— Магистр Фейрл, прошу вас послать за всеми необходимыми вам реактивами. Нашей ученице может понадобиться медицинская помощь. А я — собирать магов. Думаю, человек двадцать хватит. Магистр Теодорус, чтобы к моменту моего возвращения, образцы были готовы!

Директор вылетел из комнаты. Магистр Теодорус фыркнул ему вслед — и повернулся к элва-ру.

— Ну что, иди сюда, твое величество. Будем образцы собирать.

Я отвернулась.

Высшие силы, скорее бы!

Моя внучка в опасности!!

Где лешие носят этого архимага!?!!!

Минут десять все были заняты. Магистр Теодорус собирал образцы с багрового от смущения эл-вара, магистр Фейрл одним движением руки вызвал к себе старую целительскую сумку и теперь про-верял наличие в ней нужных снадобий, я тупо глядела в пентаграмму...

А в голове было пусто, как в котле у бедняка. И крутилась только одна мысль. Только бы ус-петь. Только бы успеть!

Когда Антел Герлей влетел (в буквальном смысле) в зал, а за ним ввалились два десятка боевых магов, я отлетела подальше от пентаграммы. И директор протянул над ней руку.

Привычно влил немного силы, чтобы активировать...

И тут-то жизнь преподнесла свою подлость!

Вместо привычного синего огня, пентаграмма засветилась ярко-красным.

— Что происходит!? — рявкнул директор.

— Нарушены управляющие контуры заклинания. Системе требуется восстановление, — пояснил оказавшийся рядом магистр Верлас.

— Сколько!? — вызверился Директор.

— Часа два, судя по интенсивности свечения.

То, что произнес Тёрн, приличные женщины не должны были даже думать, не то, что слушать. Но мне хотелось выразиться и похлеще.

Антел Герлей судя по виду, тоже хотел выругаться. Но вместо этого просто плюнул на пол.

— Господа маги! Все садимся и ждем восстановления портала. Магистр Теодорус, кровь гото-ва?

— Готова.

— Передайте мне. Я сделаю пока болванку заклинания. Активируем при переносе. Ваше Величе-ство...

— Я с вами, — Тёрн так сверкнул глазами, что Директор даже сделал шаг назад. Потом опомнил-ся и пристально поглядел на элвара.

— а как же долг перед страной?

— Страна переживет. А я — нет. Так что спасти свою жену — это мой прямой долг перед роди-ной!

— Жену!?

Из угла послышалось какое-то бульканье. Я пригляделась. Неразлучная троица — Лерг, Лютик и Эвин зажимали рот что-то булькающему Кану. Понятно. Либо сами увязались, либо даже Директор не посмел им отказать. Ёлка им почти родная...

Директор сверкнул в тот угол глазами, но смолчал. И вместо этого повернулся к магистру Тео-дорусу.

— Магистр, отдайте мне образец крови. И принесите Его Величеству штаны, что ли! И оружие. Мы все-таки врагов собираемся убивать, а не совращать.

Терн величественно повернулся к Директору голой задницей.

Алое сияние все не угасало. Директор осторожно держал в руках платок с пятнами крови. Маги разминали пальцы и еще раз проверяли наличие всех амулетов. Тёрн, натянув штаны, отошел в угол, к Лютику, Лергу и Эвину. Кан попытался что-то вякнуть, но потом передумал. Понял, что иначе его просто вышибут вон. Мальчишки были бледными и решительными.

— Лорри! Лорри, твою аристократию!!!

Я дернулась. И повернулась к директору.

— Брысь от пентаграммы! Развоплотиться на декаду хочешь?! Это запросто!

Я послушно отплыла подальше. Но из комнаты не ушла. Не могу же я бросить внучку в такую минуту?

Казалось, прошла вечность, прежде чем пентаграмма опять загорелась голубым огнем. И маги начали уходить туда. Один за другим. Первым шел Директор.

А я могла только молиться. Молиться всем богам всех миров.

Только бы с ней все было в порядке.

Только бы не опоздать!

* * *

* * *

Боль.

БОЛЬ.

БОЛЬ!!!

Она была повсюду. Она пронизывала каждую клеточку моего тела голубоватыми всполохами. Своди-ла судорогой мышцы и терзала острыми когтями внутренности.

Мышцы?

Внутренности!?

Я что — ЖИВАЯ!?!!!

Невозможно. А с другой стороны — у мертвых ТАК ничего не болит.

И я открыла глаза.

Зря.

Во-первых, стало еще больнее, а во-вторых, первым, что я увидела, был Дирмас. Элвар внимательно вглядывался в мое лицо — и чему-то паскудно ухмылялся.

Пришлось скорчить ему рожу. Дирмас отодвинулся на расстояние. А я подумала, что надо было таки в него плюнуть.

— Я... жива?

— Даже и не сомневайся. Хотя ты сделала все, чтобы себя угробить. Где этот сукин сын!?

Говорить было трудно, но как не поиздеваться над врагом? Авось, выведу его из себя — прибьет бы-стрее.

— Тебе его уже не достать.

— ГДЕ!?

Я зловредно оскалилась.

— В Универе. Сходи в гости, вынесут твои кости...

Дирмас тоже зло оскалился.

— Даже и не подумаю. Сам придет. За тобой придет.

Я резко выдохнула воздух.

Боль по-прежнему рвала все тело на части, но стоит ли обращать на нее внимание? Тем более, нас всех учили ее терпеть. Иногда ведь боевого мага могут и ранить. И приходится сражаться. Сдерживать боль — и драться.

— Хабер швардец!

Ругательство на гномьем помогло. Тварь. Так вот почему я жива... Но — как?

— Я думала — умру.

Дирмас покачал головой.

— Нет. Ты не умрешь, пока я не захочу. Мой братец ценит тебя. Он обязательно придет за тобой. И по-падется в мои руки.

— Почему я не умерла? Я же...

— Отдала себя всю. Так. А что говорит по этому поводу ваша наука?

— Смерть. Или жертва.

— правильно. Повернуть голову можешь?

Дирмас сделал шаг назад. Я с усилием шевельнула головой, разворачивая ее в нужном направлении. И — увидела.

Я находилась в большом помещении с высоким сводчатым потолком. Черные колонны плавно пере-ходили в арки. В тщательно выписанных пента-, секста— и октограммах стояли алтари. И я сейчас на-ходилась именно в пентаграмме.

Два алтаря были связаны сложной вязью символов. И на одном лежала я. а на другом...

Элиссиана так и не смогла спастись от своей участи. С самого начала Дирмас предназначил ей стать жертвой — и она стала жертвой. Только в первый раз она должна была убить. А сейчас...

В осях — я поняла, что сделал Дирмас. Он воспользовался силой Эли, чтобы вернуть жизнь мне. Фак-тически, осуществил переливание жизненной энергии. Из нее — в меня.

Элваресса при этом, естественно, умерла.

Умирала. Медленно и мучительно. Пока ее жизнь и сила переходили в меня. И лицо ее было искажено болью и ужасом.

И — недоверием.

Она до последнего верила, что с ней так не поступят. Она ведь до последнего любила этого подонка. До последней секунды своей коротенькой и не очень счастливой жизни.

Я сглотнула комок в горле и отвернулась. Дирмаса это не смутило. Он просто обошел алтарь — и оста-новился с другой стороны.

— Да, Ёлочка. Это моя магия. Единственное, что мне осталось.

Я презрительно скривила губы. Маги знали этот раздел магии крови. Знали. Но пользоваться — брез-говали. Хотя и можно. Это не было запрещено. За исключением человеческих жертвоприношений. Но если бы кто-то узнал, мага просто перестали бы уважать. Директор точно не подал бы такому руки. Будь это хоть Его Величество.

Иногда нечто подобное допускалось в некромантии. Но вот так... Наши некроманты никогда бы так не поступили. Скорее бы влили свою силу, договорились со смертью...

— Такой магией я побрезгую.

Дирмас перестал улыбаться. Видно было, что мои слова задели его. И я поспешила добавить.

— Что магия твоя — дерьмо, что сам ты... Дерьмас!

— Сука!

Я послала элвару нежнейшую улыбку.

— Ошибаешься. Ведьма. Тёрн в безопасности. А до тебя все равно доберутся.

— Тогда добрались бы раньше. Мне понадобилось больше двух часов, чтобы привести тебя в порядок, — ухмыльнулся Дирмас. — Не обольщайся. Ты полностью в моей власти. Как только ты чуть окрепнешь — я проведу один милый ритуал. И лишу тебя твоей магии. Необратимо. А потом... Потом ты станешь приманкой для своих. А заодно — родишь мне несколько детей. В конце концов, ты лишила меня по-мощников, тогда в Милотане. И теперь восполнишь их число.

— Лучше б я тебя яиц лишила, — огрызнулась я. — Облезнешь, гад!

— Как невежливо. Но я надеюсь, в постели ты будешь такой же. Обожаю укрощать строптивых жен-щин.

При одной мысли о том, что вот ЭТО — и я, а еще рожать ему детей... меня тошнить начинало. Но сдаваться было нельзя. Умирать — так с честью.

— Что, добровольно бабы не давали? Оно и понятно. Кому ж хочется ложиться в постель с таким кус-ком дерьма.

Дирмас сжал мой подбородок железными пальцами.

— Ты еще будешь меня просить об этом как о милости.

Я извернулась, наплевав на боль — и что есть силы, вцепилась зубами ему в руку. Сомкнула челюсти, сжала, задвигала, перетирая мышцы и сухожилия — и жалея только, что я не бультерьер. Говорят, они и кости дробить могут...

И с радостью услышала почти звериный вой элвара. Несколько секунд чистого счастья...

Сильные пальцы стиснули мою челюсть так, что зубы разжались. И Дирмас выдернул руку. Я сплю-нула в сторону кровь.

— Ты, ... , ...!!!

Я нежно улыбнулась подонку окровавленным ртом.

— Лучше убей меня сразу. Иначе я сама тебя убью. Обязательно убью.

Несколько минут мне казалось, что мою просьбу выполнят. Несколько минут...

А потом Дирмас взял себя в руки. Ухмыльнулся. И покачал головой.

— Нет, Ёлочка. Сейчас я оставлю тебя ненадолго. Перевяжу рану. И вернусь. А ты пока полежи и по-думай обо мне. Наша первая ночь будет поистине незабываемой. И пройдет она на этом же алтаре. Я даже отвязывать тебя пока не буду. Так что лежи.

Я плюнула ему под ноги еще раз.

— Да пошел ты...

Дирмас сверкнул на меня глазами.

— И пойду. А ты пока полежи, подумай об удовольствии, которое тебя ожидает.

Его рука прошлась по моему телу, задержалась на груди, пощекотала живот...

Я из последних сил сдерживала вопль ярости и отвращения. Даже зубами не достать, далеко. И ноги прикованы. Хотя один шанс у меня есть...

Дирмас вышел. Я вздохнула — и чуть шевельнула руками.

Очень удачно. Руки вытянуты и прикованы над головой. А вот КАК прикованы...

В камень вделаны металлические пластины. И ими зажимаются запястья. Руки не выдернуть. Но можно перетереть об них вены. Можно.

Страшно?

Да.

А что еще я могу сделать?

Я первый раз дернула запястьями, стараясь попасть на кромку. Получилось с первой попытки. Руки рвануло болью. А теперь еще раз. И еще. Аууууу!!! И чтобы отвлечься, я принялась размышлять.

Если меня до сих пор не нашли, значит, и потом не найдут. Что-то пошло не так. Тёрн телепортиро-вался удачно. Наверняка. Но вот смогут ли пройти по следу моей магии? И будет ли куда проходить? Что здесь стоит у Дирмаса?

Сетка?

Стена?

Отсекатель?

Что-то еще из магии крови?

Я могу попытаться успокоить себя фразой 'Пока дышу — надеюсь', но... Не подействует!

Одна мысль о том, что этот мерзавец дотрагивается до меня — и мне становится плохо. По-настоящему плохо. Это не смерть. Это можно пережить. Но смогу ли я жить с этим дальше?

А ведь есть еще и другое.

Элоэ тайа.

Наш брак. Пусть 'полевой'. Но Тёрн будет искать меня. Будет чувствовать меня. И рано или поздно попадется в ловушку, расставленную этим подонком.

Скорее рано, чем поздно. Он ведь любит меня. По-настоящему.

Я стиснула зубы — и еще раз дернула запястьями. И еще. И еще...

Больно.

Я не могу позволить себе стать приманкой. Не дам погубить дорогих мне людей и не-людей ради сво-его спасения.

Есть такое слово 'честь'. Есть!

А у меня так мало времени. Так мало...

Сколько уже прошло? Как скоро вернется Дирмас?

По правой руке поползла теплая струйка. Кровь? Пот?

А ведь останавливаться нельзя. Кровь должна течь, не сворачиваясь. А на воздухе, да еще поперек вен...

Еще рывок. И еще один. И еще...

Теплые струйки бегут по обеим рукам.

Сколько нужно времени, чтобы истечь кровью?

Я ведьма, я буду умирать долго...

В голове шумело, в ушах стоял звон...

И когда в воздухе вспыхнула арка, выпуская своих, магов — я даже не поверила, что они пришли... Решила — бред начинается.

Но метнувшийся ко мне магистр Теодорус был реальностью. И магистр Фейрл. И Тёрн.

— Ёлка! Ты жива!!!

— Если ее не доставить в госпиталь — ненадолго, — рявкнул магистр Фейрл.

Магистр Теодорус уже колдовал что-то над оковами, а магистр Фейрл лил какие-то эликсиры на мои запястья.

— Глупая девчонка, что ты с собой наделала!?

Один Тёрн не ругался. Он стоял рядом, глядел на меня — и на лице у него было полное и абсолютное отчаяние. Неясно, сколько бы он простоял, но Директор отвесил ему подзатыльник.

— Бери свою ведьму — и срочно телепортируйтесь в госпиталь. Магистр Теодорус...

— Слушаюсь, шеф!

— Шеф, Дирмас здесь, — шепнула я. — Перевязываться пошел...

Директор тряхнул головой.

— Ты что — еще и разговариваешь?

— Я его укусила, — губы слушались плохо, но сказать было надо. — Он пошел перевязываться. Я плю-нула на пол. Его кровь...

— Тут все заляпано твоей кровью. Не разберешь, где чья. Хватит воевать, героиня... Телепортируй-тесь. Остальные — разбиться на тройки и начинайте прочесывать здание. И чтобы не упустили этого поганца! Я с ним лично побеседовать хочу! Ну!

Телепортация вытянула у меня последние силы. И я отключилась, когда вокруг все начало размы-ваться и терять очертания.

Действительно, сколько можно геройствовать? Теперь надо выжить...

* * *

Рассказывает Лоррелайн ан-Астерра.

Когда маги ушли один за другим, в телепорт, я осталась стоять там же, у стены. И — моли-лась.

Как же я молилась.

Всем небесным и земным силам. Маги не верят. Да. Но я-то знаю, Бог есть. Или Боги. А если они есть — они не отнимут у меня внучку. Они же мудрые и милосердные, что им стоит...

Но не прошло и десяти минут, как пентаграмма опять полыхнула.

И из нее выбрались трое.

Магистр Теодорус.

Магистр Фейрл.

Тёрн.

И на руках у него беспомощно обвисало обнаженное женское тело. А на пол с ужасающей рит-мичностью падали красные капельки. Кап. Кап. Кап.

Я услышала дикий крик — и даже не поняла, что это кричу я сама.

А в следующую секунду рядом со мной оказался магистр Теодорус.

— Лорри! Она жива! Жива!!! Ты слышишь!? ЖИВАЯ!!!

Я резко дернулась и замолчала.

— Живая?

— Да. Хотя она приложила все силы для обратного.

— Брысь с дороги — рявкнул магистр Фейрл. — Нам в госпиталь надо!!!

Я послушно отлетела в сторону. И помчалась в госпиталь прямо сквозь стены. Так ведь быстрее. К тому времени как они дойдут по коридорам, все будет уже готово к приему моей внучки.

И ее спасут. Обязательно.

Не могут не спасти.

Она ведь здесь.

И теперь все будет в порядке.

Обязательно!!!

* * *

Я открыла глаза.

Тепло, солнышко, покой.

И очень знакомая белая палата на одну койку. Госпиталь магического Универа. Пару раз я попадала сюда. И знала это место.

Я лежу на кровати.

Болят запястья. Болит все тело.

Но я точно жива. И это — главное.

Дверь скрипнула. И в комнату вошли магистр Фейрл и Директор. Оба бодрые и здоровые. И улыбаю-щиеся.

— Что, спасительница Элвариона, очнулась? — ехидно поинтересовался Директор.

Магистр Фейрл не стал размениваться на такие мелочи. Он подошел к кровати, провел над моей тушкой руками, светящимися зеленым — и кивнул.

— Физически она полностью здорова.

— Отлично. Вы просто чудо, магистр, — порадовался Директор. — Пожалуйста, оставьте нас и дайте поговорить. Хорошо?

— Как скажете. Только сильно ругать ее не надо, — попросил магистр Фейрл. — Сами знаете...

— Знаю. Не буду.

Я особо не поверила. И точно. Стоило магистру выйти за порог, как Директор уселся рядом со мной на кресло и уставился нахальными глазами, как никогда напоминая озорного мальчишку.

— Ну что, пострадавшая — доигралась!?

Я невинно посмотрела на директора.

— Чего не бывает в жизни самоубийц!?

— Именно что жизни и не бывает. Скажи лайре, я к тебе твоего элвара не пустил. Как только он узнал, что ты очнешься в течение пары дней, и что с тобой все будет в порядке — первым его желанием было — придушить тебя на фиг.

— И это вместо законного 'Лайре, Ёлочка, за спасение моей глупой головы'!?

— Да он едва не рехнулся, когда понял, что ты там осталась. Его-то ты спасла, а свою голову едва не потеряла.

— Не потеряла же.

— Только потому, что дураков, детей и пьяниц судьба хранит.

— Правильно я тогда водочки хряпнула. Жаль, мало.

По взгляду шефа я догадалась, что у него другие взгляды на причины моей удачливости. Что он тут же и высказал.

— Зато теперь тебе водку долго нельзя будет. Придется тем же, что и остальным дуракам обходиться. А дураков у нас много, так что не испытывай удачу. В следующий раз может и не хватить.

— А мне вот говорили, что смерти дураки уже надоели, вот она их стороной и обходит. — Не осталась в долгу я.

Директор покачал головой.

— Ёлка, ты неисправима.

— И еще как!

— Лорри! — подскочила я.

Действительно, это была моя тетушка. Родная и любимая, она проплыла сквозь стену — и уперла руки в бока, испепеляя Директора взглядом.

— Девочка очнуться не успела, а вы уже ее терроризируете?!

— Я-то что!? Вот сейчас сюда ее супруг явится, тут такое начнется.

Словно в доказательство, за дверью послышался шум шагов. Я заскулила и попыталась спрятаться под одеяло.

— Может, немного подождем с нашей встречей?

— Чего?

— Хотя бы пока я смогу встать на ноги.

— Зачем? — удивился директор.

— Доспехи одену.

— Не потянешь.

— Попробую.

— И не помогут.

— А если мифриловые?

— Даже если адамантиновые.

— Я же его спасала!

— Ценой своей шкуры?

— Так я же боевой маг! Нас всех приучают, что рано или поздно, скорее рано, чем поздно, так или ина-че...

— Жизнь боевого мага стоит дорого, но не дороже жизней тех, кого он поклялся защищать и оберегать, — поддержала тетушка. Ей этот кодекс нравился меньше, чем мне касторка, но раз уж любимое дитятко (это я, если кто не понял) твердо придерживается его, значит и потомственной аристократке надо его поддержать. На людях. Наедине-то тетя мне все выскажет. И кажется, директор все это отлично понял, потому что его лицо стало лукавым — и поразительно похожим на лицо того мальчишки.

— Это ты своему элвару выскажешь.

— Обязательно, — поддержала тётя.

Предательница.

— И прямо сейчас.

— Что — вот прямо сейчас? — взвыла я.

Дверь распахнули ногой с такой силой, что на стене из особо прочного кирпича осталась приличная вмятина, а ручка, жалобно пискнув, отвалилась и повисла на соплях. Я заморгала глазами и даже не ус-пела нырнуть под одеяло. В палату с реактивной скоростью влетел мой тихо обожаемый элвар.

— Жива!? Хвала Основателям! Я так волновался! Ёлка, я тебя сам урою, если ты еще раз посмеешь ме-ня так волновать!!!

— Вот поэтому я и решил, что первая встреча пройдет под моим чутким руководством, — ухмыльнулся Директор.

Элвар, уже подошедший к кровати на расстояние вытянутой руки (я мысленно примерялась, куда лучше уворачиваться от подзатыльника) оглянулся вокруг.

— А, вы тоже здесь?

— Что за тон, молодой человек! — возмутилась Лорри. — Где же мне еще быть!?

— Как не у постели раненной героини, — поддержал Директор.

— А я ранена? Серьезно? — уточнила я.

Вопрос был не праздным. Чувствовалось, что алхимической дрянью меня накачали по самое это са-мое. И пока она не выветрилась, самочувствие было прекрасным. Только слабость и голова кружится, а так — нормально.

— В общем, все уже почти прошло. Разорванные мышцы и вены тебе вылечили, кровопотерю возмес-тили, сосуды подштопали, — пожала плечами Лори. — За подробностями к медикам, меня и так чуть два раза не стошнило.

М-да, кажется, то еще было зрелище. Если аристократка начинает говорить о таких вульгарных ве-щах, значит, меня круто потрепало.

— Ничего, вот накоплю силы — и лично прикончу все оставшиеся проблемы.

— А вот это уже сложнее.

Я воззрилась на Директора.

— Почему?

— Потому что. Головой надо было думать, а не известным местом, — рявкнул на меня элвар.

— В тот момент ты не слишком-то возражал, — огрызнулась я.

— Возразил бы я, — начал элвар, но Директор не дал ему развернуться.

— Отношения будете выяснять потом. Время у вас на это будет. Более чем достаточно. Ёлка, последнее усилие на то и последнее, что вычерпывает все — и до последней, прости за тавтологию — капли си-лы.

— И что?

— То, что сейчас ты искусственно отгорожена от внешних магических резервов и сила в тебе накапли-вается — примерно по одной искре в пятнадцать часов.

— ЧТО!?

— Нет, а ты как хотела? Ты сейчас как человек, который голодал месяц, а потом дорвался до полной кладовки. Что будет, представляешь?

— Он просто получит заворот кишок. И что?

— Это же произойдет и с тобой, только в силовом плане. Хорошо еще, мы вовремя успели изолировать тебя, иначе ты бы года три к силе не обратилась.

ТРИ ГОДА!?

Да лучше медленная смерть!

— Учитывая количество твоих доброжелателей, она бы не задержалась.

— Я что — опять вслух говорю?

— Говоришь.

— И что можно сделать?

— Можно вспомнить основы медицины, которые вам преподавали на втором курсе, — съязвил шеф. — Говорят, помогает. Болезнь называется — обезмагичивание.

Я потерла лоб.

— А, ну да, помню. При обезмагичивании силы можно восстановить только одним способом. А именно — постепенно накапливать их до определенной точки восстановления. Скорость — в зависимости от си-лы повреждения.

— А каким образом можно накапливать эту силу?

— Двумя. Либо вот так, отрезав пациента от внешних источников, либо просто поместив его в место с малой энергонасыщенностью.

— Правильно. Восстанавливаться тебе еще круг, не меньше. А то и три. И все это время держать тебя здесь просто не получится. Мало ли что. Мало ли кто.

— Чтобы я да не отбилась?

— Ты сейчас и от комара не отобьешься. А Дирмас удрал. Увы.

— А антимагическая точка? Может, мне на экскурсию съездить? Хотя бы в драконьи горы?

— Чтобы до тебя там доброжелатели добрались? Не забывай, там и твоя охрана будет беспомощна.

— А Тёрн мне элваров по старой дружбе выделит. Правда?

— Эля тоже элваресса. Была.

— Думаете, она не одна такая?

— Уверен. Но чтобы всех проверить, да еще разобраться, да еще всех родственников друзей, знакомых родственников и друзей знакомых проверить — команда в пятьсот человек нужна.

— Это верно.

М-да, Тёрну одному не справиться.

— А если на меня ловить, как на живца!?

— Жить надоело!? — это Лорри.

— Рехнулась!? — Директор не церемонился.

— Сейчас я ее сам, чтобы не мучилась!

— Совсем ополоумела!

— Беспомощная, без капли магии...

— Дракону в пасть по доброй воле...

Эта спевшаяся троица так галдела, что у меня разболелись и голова и зубы. Я тихо зашипела, но даже поболеть спокойно мне не дали.

— На ногах не стоишь, а в драку рвешься! — это Директор.

— Ты хоть вылечись сперва, — Лорри всегда меня понимала. Фиг меня кто удержит от драки.

— Кстати говоря, ты просто не имеешь права собой рисковать — пока, — ехидно поддержал их элвар.

Вот тут я захлопала глазами.

— Почему это не имею? И почему — пока?

— Потому что теперь ты должна мне как минимум пару детей. Будущая королева Элвариона не имеет права рисковать собой, потому что без нее король рехнется.

Я мягко откатилась в глубокий обморок. И дико расчихалась от нашатырного спирта.

— Люди, имейте совесть!

— А речь как раз о совести. Ёлка, ты же боевой маг!

Глаза директора смеялись.

— И что?

— И что ты сказала этому элвару? Дала зарок, что если все обойдется, и вы оба спасетесь, ты станешь королевой Элвариона, так?

— Этак.

— Ритуал элоэ тайа совершали?

Я мрачно засопела. Ну, дала. Ну, слово. И что!? Я же не думала, что все так обернется! И вообще, мог бы и проявить благородство!

— Не мог бы. Потом я от тебя ни слова, ни дела не дождусь.

А сейчас? Да надо мной весь Универ смеяться будет!

— Ёлка, ты помнишь, чем кончается жизнь для нарушающих зароки?

— Так не для всех же, — жалобно возразила я Директору. Не тут-то было.

— Ты и сама знаешь, что те люди не были магами. А для магов все очень плачевно.

Что есть, то есть. И в мире магии, и в мире техники для людей одаренных все очень печально. Если неодаренный человек дает зарок — это еще не так страшно. Да и если одаренный человек ляпнет что-то типа — сдам экзамен на пять — пять порций мороженого слопаю, это тоже пройдет незамеченным. Но если одаренный человек в порыве чувств ляпнет что-то вроде 'Если сбудется — пешком пройду от за-бора до обеда!!!' — вот это действительно страшно.

Зарок надо сдержать. Да не просто сдержать, а как можно скорее. Не сдержал слова? Отлично! Собы-тия развиваются по двум путям. Либо ты быстренько передумываешь — и исполняешь свой зарок как можно скорее. Либо на тебя начинают сыпаться неприятности. Много, долго, противно. И кончается это, как правило, смертью неудачливого мага. Сами понимаете, когда ты просто не успеваешь на трол-лейбус или тебя заливают соседи сверху — это одно. А вот когда у тебя взрывается лаборатория — или ты ломаешь ногу при попытке убежать от вурдалака — пояснения просто излишни.

Маги-неудачники долго не живут.

— Я же не думала, что мне придется выполнять это обещание!

Все трое смотрели на меня, как на гусеницу.

— Лорри, ну ты же женщина! Ты должна меня понять!

— Не вижу никаких препятствий. Вы молоды, вы любите друг друга и вы отличная пара.

Тут я помощи не дождусь.

— Директор! Подумайте головой, какая из ведьмы жена! Тем более из боевого мага!

— Надеюсь, что не самая плохая. На то ты и ведьма. И это очень поможет целям Универа. Мы давно пытаемся сблизиться с Элварионом.

— Я же ни черта не знаю! Ни о политике, ни об экономике...

— Хорошо, что напомнила. Будешь изучать эти предметы факультативно.

— Все равно я ничего в этом не понимаю!

Это не Директор! Это — мерзкая ехидно ядовитая вредина! Ну за что!? Ненавижу экономику! Я и эко-номить-то не умею! Постоянно за десять дней до стипухи — уже без денег!

— Тогда будешь их изучать в своем родном мире. Если тебя отчислят из Универа за неуспевае-мость!

— Вы что издеваетесь? Тёрн, ну подумай сам! Зачем тебе нужна такая ходячая проблема, как я!?

Элвар покачал головой и посмотрел на Директора.

— Вы не могли бы оставить нас одних?

— Только если вы двое обещаете друг друга не калечить.

— Обещаю, — кивнул элвар. — Буду держать себя в руках, что бы мне не сказала эта 'временно не ходя-щая проблема'.

— Эй, я против! Не смейте уходить! Предатели!

Меня просто никто не слушал. Лорри изящно выплыла прямо сквозь стену, Директор оглянулся на меня — и едва не последовал ее примеру, но потом все-таки нашарил дверь.

— Ёлка, вам надо поговорить.

— Но не сейчас же, — я хлюпнула носом и посмотрела на элвара.

— Ну? Доволен?

Тёрн скользнул к кровати и присел рядом со мной.

— Ёлка, дай мне, пожалуйста, руку.

— Кусаться будешь?

— Стоило бы. Так ведь не поможет, правильно?

Элвар сгреб мою ладонь двумя руками и прижал к груди так, что я чувствовала быстрое биение его сердца.

— Кривельно. Тёрн, зачем ты это затеваешь? Я тебе не пара. Ты должен жениться на элварессе с самой лучшей родословной. Красивой, знатной, происходящей по прямой линии черт знает от кого и способ-ной нарожать тебе дюжину элварят.

— Это все твои возражения?

— А что — мало?

— Мало. Эля — вот ответ на все твои вопросы. Кто из элваресс вынесет меня — телепата?

— Дурак!

Я едва не съездила свободной рукой ему по уху.

— Если бы эту стерву без меня не прибили, я б её сама закопала! Нашла что сказать! Ты добрый, ум-ный, веселый, красивый.... Да ты просто самый идеальный мужчина, из всех, кого я встречала! С тобой я всегда чувствую себя спокойно и уютно. Если бы можно было — я бы никогда... о черт! Поймал, да!?

Элвар не выказал ни малейшего раскаяния.

— Угадала. Так почему ты не хочешь замуж за идеального меня на всю оставшуюся жизнь?

Да я вообще не хочу замуж!

— Ёлка, я не стану ограничивать твою свободу!

Еще бы он что другое сказал!

— Это ты сейчас так говоришь!

— Ты сама знаешь, что я тебе не вру. Что тебе мешает?

— Элварион, — вздохнула я. — Ты — король.

Больше объяснений не потребовалось. Тёрн отлично понял, чего я боюсь. Ответственности. Я дико боюсь не справиться, боюсь не работы — а неудачи в работе. Не хочу подвести тех, кто мне доверит-ся.

— Этого достаточно для королевы.

— Ты и сам знаешь, что это не так.

— Это ведь не все причины! Ёлочка моя!

В последних двух словах прозвучало столько нежности, что я вздрогнула.

— Ёлочка...

Фиалковые глаза оказались совсем рядом со мной. Сердце под моей рукой билось бешеным бараба-ном.

— Я тебя люблю. Если бы ты умерла, я умер бы на твоей могиле. Я не смог бы жить без тебя.

— Не надо... — попыталась сказать я, но элвар заглушил мой шепот нежным поцелуем.

— Я знаю, что ты меня тоже любишь. Ёлочка, ты единственное, что меня удерживает! Если ты согла-сишься выйти за меня замуж — я брошу Элварион. Уедем с тобой в Карием, для наемников всегда най-дется работа! Только я — и ты. Ты — и я. Посмотри на меня, трусишка!

Я повиновалась — и мир куда-то исчез.

Словно в мозгу поднялась какая-то защелка — и меня затопило странными и сильными чувствами. Любовью. Бешеной и нежной, невероятной и очень простой, спокойной — и безумной. Любовью, кото-рой никто не любил — до нас — и о которой говорят все поэты и писатели мира. А на самом деле все так просто.... Любовь — это когда мы. Одно сердце, один разум, одна душа — и только тел — два. И все. А по-другому и не бывает. Мы — и весь мир вокруг. Так легко и понятно. Есть мы. Нет ни тебя, ни меня. Только — мы. Конечно, Тёрн не смог бы жить без меня. И я без него. Разве живут с половинкой сердца, с половинкой разума, половинкой души? Не живут. И я без него. И он без меня. Я тоже тебя люблю, родной мой. И мне все равно, что и как будет дальше. Если захочешь — я пойду за тобой хоть к черту на рога. Ради тебя я соглашусь даже на корону, потому что это — твоя страна. Ты любишь Элварион — и я тоже люблю его. Мы будем вместе беречь его даже после смерти. Смерти ведь тоже уже нет. Просто есть — мы. А ее — нет. И никогда не будет. Мы будем приходить и уходить, но всегда найдем друг дру-га, куда бы нас не занесло. А иначе просто не получится. Никогда. Нельзя ведь жить — половинкой.

И только когда Тёрн начал целовать меня, снимая губами слезинки со щек, я поняла, что плачу.

— Не смотри на меня. Я и так не красавица, а сейчас у меня и нос распухнет!

Тёрн хлопнул глазами — и захохотал.

— Ёлка, ты прелесть! Я тут делаю предложение по всей форме — а ты мне — нос распухнет!

Я хлопнула глазами, а потом вдруг присоединилась к нему. Это же так просто — есть мы. И мы — сме-емся. Ведь разум у нас тоже один на двоих. Улыбнусь я — улыбнется Тёрн. Я заплачу — и он расстроит-ся. А недоверие? Смешно! Даже если бы он не был телепатом! Как можно не верить самому себе!?

— И даже очень просто. Нос у нее распух, — фыркнул элвар.

И мы опять зашлись в диком хохоте.

Лорри не выдержала первая.

— Нет, вы поглядите, они еще и хохочут, как две пьяные гиены!

Я тут же представила себе эту картину — гиена с бутылкой самогона и соленым огурцом в пасти — и меня опять занесло от хохота. Рядом так же беспомощно заливался Тёрн.

— Совсем ополоумели. — Подтвердил директор. Только глаза у него при этом были не строгие, а очень молодые и веселые. Точь-в-точь, как у того парнишки, которого я видела в первый вечер в этом мире. — Я думаю, им нужно прописать по двадцать уколов на человека и освежающую клизму.

На этот раз повело уже элвара. Уж слишком живо мы это представили. А может, просто радовались тому, что живы, что мы — вместе, что жизнь сама по себе прекрасная штука!

Я тебя люблю, родной мой.

И я тебя, родная. А нос у тебя действительно красный.

— Где!? Отвернись немедленно!!!

И почему я вечно попадаюсь на его провокации?

Эпилог.

Через три дня я выписалась из больницы. За это время ко мне успели прийти все однокурсники. И ку-ча народа с других факультетов. Если бы Лорри не разгоняла их с рекордной скоростью — я бы с ума сошла, пересказывая в две тысячи пятнадцатый раз свои приключения.

В этом благородном деле ей немало помогали Лерг, Лютик, Дайр и Эвин, фильтруя посетителей. За-шел Кан. Час глядел на меня глазами убитой собаки, сидя в уголке, потом поинтересовался 'А как же мы!?' — и тут же был выгнан Лорри за дверь. Причем с особым цинизмом и воплями: 'Что значит — МЫ!? Какие тебе еще МЫ!? Я тебе покажу, как порочить честь моей внучки и по совместительству будущей королевы Элвариона!!! Щас вот догоню — и ты у меня ВСЕ увидишь!!!'.

Кан ретировался. Тёрн, поглядев на все это дело, только повертел пальцем у виска. Мол, сам дурак — сам и вылечится. Или помрет. Особенно если будет приставать к будущей королеве Элвариона.

А выписавшись, я отправилась в кабинет директора. Вместе с Тёрном.

Антел Герлей поглядел на нас печальными глазами — и покачал головой.

— Женитесь? Точно?

Тёрн кивнул. Мол — железобетонно. И место свадьбы отменить нельзя.

— Тогда у меня два условия. Первое. Ёлка учится до получения диплома. И честно отрабатывает прак-тику. Будут возражения?

— Смотря куда вы ее назначите.

— К вам, в Элварион. Или в Кейротолл. На границу в Элварионом.

— Пойдет. Второе?

— Обязательный тест на магические таланты для всех ваших детей.

Мы синхронно кивнули. Без возражений.

— Хорошо. С этим утрясли. Теперь ближайшее будущее. Ёлка, тебе надо лечиться еще — сколько?

— Порядка круга. Чуть больше — чуть меньше.

— и это плохо. Дирмас сбежал. Гарантировать твою безопасность здесь никто не в силах. Поэтому есть неплохое предложение.

— Какое?

— Поедешь на отпуск в свой мир. Чем он хорош — там почти нет магии. Без амулета твое восстановле-ние пойдет намного быстрее. Пробудешь там пару... недель?

— Да. Недель.

— И вернешься. Заодно еще раз посмотришь на мир техники, еще раз все обдумаешь...

— Все — что!? — ледяным тоном уточнил элвар.

— Стоит ли ей бросать тот мир ради этого.

— Стоит. — Тёрн говорил так, что захотелось быстренько спрятаться под камушек и не отсвечивать. Но Ведун и ухом не повел.

— а вам, молодой человек, я бы рекомендовал эту поездку для знакомства с родителями невесты. Я согласен, что элоэ тайа имеет право на существование, но если вы хотите сделать все официаль-но...

Тёрн сдвинул брови.

— Вы хотите, чтобы я тоже...

— Да. И организовать ловлю на живца. Стопроцентно — Дирмас вылезет, узнав о вашем отсутст-вии.

— Можно попробовать.

— Вот и попробуем.

Я поглядела на одного интригана. На другого. Подняла руки вверх.

— Господа! Я так понимаю, что мы с Тёрном отправляемся в мой мир?

— Да. Ты против?

— Нет. Но...

— Пусть остальное тебя не волнует. У нас есть и деньги вашего мира, и амулеты, и опыт маскиров-ки...

Это меня и не волновало. А вот Тёрн... каково телепату будет в нашем мире?

— Переживу. Посмотрю, где родилась моя любимая женщина. И... Ёлка я теперь тебя долго от-пустить от себя не смогу. Я так перепугался...

Шантажист.

— Неправда. И не спорь с мужем!

— Что!? Ты знаешь, что делают ведьмы с камикадзе, сказавшими фразу 'молчи, женщи-на?!'

— крепко обнимают и целуют. И можешь приступать.

Я фыркнула. Почему у меня никогда не получается переспорить этого клыкастого?

— Потому что ты его любишь.

Ой...

— Ёлка если хочешь сохранить свои мысли в тайне — научись не думать вслух. И вообще — отправляй-ся собираться. Я отправлю вас в твой мир сегодня вечером. Есть вопросы?

Вопросов не было.

— К Его Величеству это тоже относится. Вы, четверо ваших телохранителей, двое магов и одна ведь-ма. Магов я предупрежу сам. Остальные на вашей совести. Все ясно?

Мы кивнули.

— Аудиенция окончена.

Неведомая сила вынесла нас из кабинета вместе с креслами и мягко опустила в коридоре. Дверь за-хлопнулась. Мы переглянулись — и расхохотались.

Пусть, другой мир. Но это — ненадолго. И главное — мы там будем вместе.

А Дирмаса поймаем — и ноги оторвем! Обязательно.

Если корень зла известен — его всегда можно вырвать.

Или просто разорвать на части.

И повторить вслед за Воландом: 'Как причудливо тасуется колода... кровь...'.

— Ёлка, пойдем собираться...

Я потрясла головой, избавляясь от непрошенных мыслей. Улыбнулась мужу. И кивнула.

— Пойдем. Нас ждут великие дела!

Тёрн подхватил меня на руки и подбросил вверх, к потолку. Поймал, крепко чмокнул в кончик но-са.

— Ёлка, как же я тебя люблю...

— и я тебя тоже...

Мы еще раз переглянулись — и помчались по коридорам. Надо собираться. А на уединение у нас еще будет время.

* * *

За сценой веселья наблюдала пара мутных от ненависти голубых глаз.

— Веселитесь!? Ну погодите у меня... мы еще посмотрим, кто будет смеяться последним... тва-ри!!!!