Приграничная история

— Желаю, — широко улыбнулась я, повернувшись к нагло развалившемуся в кресле капитану, — но не прямо сейчас. Все-таки моя начальница освободила меня от работы на ближайшие две недели по причине хрупкого здоровья. По истечении этого срока с удовольствием ознакомлюсь с вашим отчетом.

С ухмыляющегося лица этой сволочи сползла его наглая уверенность матерого самца, преследующего понравившуюся самку. Вот только я не жертва, и не моя беда, что он не понял с первого раза.

Подхватив под руку Нортона, я преспокойно вышла из кабинета. Да, первые два сражения за мной, но война еще не окончена. Положа руку на сердце, я прекрасно отдавала себе отчет в том, что здесь мне больше не работать. Слишком тесен будет для меня и Моргана Корлин. Наверное, пришло время что-то менять.

На крыльце нас караулил Штондт.

— Рэм, я в гостиницу, а ты?

Нортон посмотрел на меня вопросительно, как будто от меня зависело его решение.

— Если тебе нужно идти, то иди, — сказала я, в душе надеясь, что он предложит мне побыть до вечера вдвоем. Именно сейчас одиночество страшило меня как никогда раньше.

— Я могу остаться, если ты хочешь.

— Хочу! Очень хочу, — тут же согласилась я, радуясь такому исходу.

— Тогда я пойду, — откланялся Штондт и быстрым решительным шагом покинул нас.

— У меня дома есть бутылка хорошего вина, а до семи есть время, чтобы приготовить обед, — подняла я глаза на ожидающего моих действий Нортона.

— Замечательно, — улыбнулся он, кладя мою руку на свой согнутый локоть, — я как раз успею сделать у тебя уборку.

Мы безо всяких приключений добрались до моего дома — подумать только, уже второй раз за этот день! С Нортоном было легко и просто, будто мы давным-давно знакомы, он был мягок и сдержан в проявлении своих чувств, если только дело не касалось ревности, и меня это подкупало. Слишком я привыкла к дружескому общению с Керсом и отвыкла быть женщиной. Рэмиан заставлял меня медленно вспоминать это.

Пока он ждал меня в гостиной, я быстренько сменила походную одежду на домашнее платье свободного кроя с неглубоким квадратным вырезом и короткими рукавами. Как и все мои наряды, оно было простым, строгим и, как я с сожалением вынуждена была признать, невзрачным. Определенно пора сменить гардероб, раз уж я настолько готова к переменам в своей жизни.

— Я иду готовить обед, а ты можешь приступать к уборке, — обратилась я к Рэмиану, выходя из спальни. — Если ты, конечно, не передумал.

— Не передумал. Я закончу и приду к тебе, можно? — с улыбкой спросил он, пристально осматривая мой новый наряд. Его истинно мужской взгляд — оценивающе одобрительный, но не переходящий рамки дозволенного, несколько повысил мое настроение.

— Я никогда не отказываюсь от помощи, — ответила я и направилась прямиком на кухню.

Готовить я действительно не люблю, но сейчас мне просто катастрофически необходимо было отвлечься от мрачных мыслей, которые грозили разорвать мою голову изнутри. Но, чистя картофель, волей-неволей я анализировала имеющуюся информацию. По давней привычке закоренелой холостячки — вслух:

— Итак, Морина стала нашим главным целителем семь лет назад. Интересно, откуда она к нам приехала? Я никогда не подозревала у нее присутствие темной крови, видимо, ее совсем мало, раз она не занималась боевой магией в университете, иначе об этом было бы записано в ее деле. Может ли она быть менталистом? Насколько я помню, даром ментального воздействия обладает мизерная доля всех живущих ныне магов, к счастью. Но ментальные способности могли и спать до поры-до времени или находится в самом зачаточном состоянии. С другой стороны, нельзя исключать и наличие у нее какого-либо артефакта внушения. Почему она настаивала на том, чтобы Керс скрывал их отношения? Почему он не сказал ничего даже мне?

— Я думаю, что твой Керс просто-напросто подвергся внушению как запасной туз в колоде, — раздался рядом со мной голос Нортона. От неожиданности я вскрикнула и чуть не порезалась.

— Ты напугал меня.

— Прости, я не хотел. Ты говорила, что не любишь готовить, — заметил он, все так же стоя за моей спиной.

— Не люблю, — подтвердила я уже сказанное. — Не сидеть же нам голодными до вечера!

— Вот что, — аккуратно беря меня за плечи и разворачивая к себе, сказал Нортон, — садись и отдыхай. Обед приготовлю я.

Он оказался совсем близко со своим пугающим пристальным взглядом, стремящимся проникнуть в самую душу.

— Хорошо, — неожиданно хрипловатым голосом согласилась я и буквально вынырнула из его теплых объятий.

Нортон закатал рукава своей рубашки и принялся за дело.

— Я тут немного послушал твои рассуждения. Так вот, если бы с разбойниками не получилось, то игрушкой в ее руках стал бы Керс: он бы убивал магов по ее приказу. Думаю, от нее он и узнавал последние новости. Согласись, внушить что-либо Эндсону или капитану она могла легко: ведь они так или иначе заходили в лечебницу. Эндсон уж точно: после ранения ему нужна была какая-то мазь.

— Капитан был ранен, когда приехал. Он тоже мог зайти, — подтвердила я.

— О приезде капитана ей мог рассказать Керс. О пустоши знала только она, опять же, — продолжил рассуждать он.

— Мне не по себе от мыслей, что мой друг висит над пропастью, — с дрожью в голосе прошептала я. — Неужели он поддался внушению? Он же сильный маг, сразу такие вещи чувствует!

— А почему ты сразу отмела вариант о искренности его чувств?

— Но они ведь с Мориной давно знакомы, она совершенно не в его вкусе...Была... — запуталась я.

— Может, он просто ее полюбил?

После долгой паузы я со вздохом вынуждена была признать:

— Да, он мог ее просто полюбить.

В течение часа я наблюдала за тем, как ловко управляется Нортон с кухонной утварью.

— Лия, я хочу задать тебе вопрос, — обратился он ко мне, принимая от меня чашку свежего чая.

— Так задавай, — благодушно разрешила я. Мы только что закончили обедать, и мир перестал видеться в черных красках. Нортон — великолепный повар, никогда мне еще не доводилось есть такого чудесного мяса с картофельным гарниром.

— Сегодня, когда мы давали клятву, ты назвала свое имя... Ты аристократка, — замявшись, произнес он.

— Да, а в чем вопрос?

— Тебя не смущает, что ты находишься не среди себе подобных? Что к тебе относятся вот так просто, без должного почтения? Как ты вообще здесь оказалась?

— Сколько вопросов сразу. Что ж, постараюсь ответить. Я рано осталась сиротой, и мой кузен, ставший моим опекуном, отправил меня в университет, за что я ему бесконечно благодарна. Как только я получила диплом, он захотел на мне жениться. Я посмеялась над его чувствами и, бросив все, уехала в Гридин. Стала боевым магом, а там уж не до титулов, поэтому слегка изменила свое имя. Брат приехал за мной и не оставлял надежд уговорить меня. А через три года его убили так же, как наших стражников. Убийцу не нашли. Я чуть с ума не сошла, но вовремя познакомилась с Керсом. Он-то и привез меня сюда. Вот и вся моя история.

— Ты его любила?

— Кого? — поперхнувшись, спросила я.

— Своего брата. Ты сказала, что чуть с ума не сошла!

— Нет, я просто винила себя в его смерти и в том, что ни капли о ней не жалею, — призналась я. Во второй раз это далось легче. Или дело в разговоре с мамой за Гранью?

— Что ты намерена делать с капитаном? — резко поменял тему Нортон, пристально смотря на меня абсолютно немигающим взглядом.

— В покое он меня не оставит, очевидно. Такие, как он, не понимают отказов. Как только все закончится, я уволюсь и, наверное, уеду из Корлина.

— Хорошо, — выдохнул он с облегчением. — А куда поедешь?

— В столицу. У меня там дом и неоконченные дела. Знаешь, — возмутилась я, спеша увести его от дальнейших вопросов, — это я должна тебя расспрашивать, а получается почему-то наоборот.

Рэмиан рассмеялся и развел руками: мол, я не виноват. Оставшиеся до семи вечера часы он усиленно развлекал меня байками из своей служебной деятельности, не позволяя впасть в отчаяние. Я хохотала над его историями, позабыв обо всем: рассказчик из него был превосходный. Когда часы пробили половину седьмого, я выскользнула в спальню сменить домашнее платье на все те же брюки и свежую рубашку. Через каких-то полчаса я узнаю обо всем, осталось лишь чуть-чуть подождать.

— Спасибо, что остался со мной, — поблагодарила я Нортона, когда мы уже стояли перед дверью.

— Не за что, — просто ответил он и вместе со мной шагнул за порог навстречу новостям.

Глава 14.

В подкрадывающейся темноте, медленно опускающейся на провинциальный Корлин с его грязными мостовыми и веселыми тавернами, Нортон вел меня к зданию городской стражи. На улице мы не встретили ни одного человека, будто бы весь город разом обезлюдел, скрывшись за призрачной завесой. Не лаяли собаки, из трактиров не неслась обычная брань подвыпивших спорщиков и пронзительный смех девиц с облегченной моралью, — все молчало в непонятном ожидании.

— Почему так тихо? — спросила я, поежившись.

— Сейчас узнаешь, — Рэмиан был краток и сосредоточен. Мне совсем не понравился жалостливый взгляд, который он на меня бросил. Жалость — удел сломленных судьбой, их ослепляющее разум и лишающее воли вино. Неужели он видит меня такой?

Прибавив шаг, мы подошли к пункту назначения. Здание стражи полностью было освещено, словно дом богатого аристократа перед балом. Вокруг здания стоял плотный вооруженный караул. Поравнявшись с охраняющими вход стражниками, я поняла, что их лица мне совершенно не знакомы: таких попросту в нашем гарнизоне не было.

— Доложите, — коротко обратился Нортон к бойцам.

— Ваш приказ выполнен, полковник. Все указанные вами лица арестованы, их магические способности заблокированы. Капитан Штондт и капитан Морган ожидают ваших дальнейших распоряжений, — вытянулся неизвестный мне мужчина по струнке.

— Продолжайте охранять здание, сержант, — отдал ему команду Нортон и потянул было меня внутрь, но я уперлась.

— Что происходит, Рэмиан? Кого арестовали? Откуда эти стражники? Почему тебя называют полковником? — посыпался на него град вопросов.

— Потому что я и есть полковник, — терпеливо ответил он на самый простой вопрос и, не позволяя мне продолжить в том же духе, взял меня за руку и пропустил в услужливо открытую стражником дверь. — Остальное ты увидишь и услышишь сама.

Заинтригованная и ошарашенная, я покорно последовала за ним в уже знакомый кабинет, по пути пытаясь понять, зачем же Нортон скрывал свое звание. Рядом со мной шагал совершенно другой мужчина: собранный, со скупыми четкими движениями, сосредоточенный и решительный. Глядя на него сейчас, невозможно было представить, что этот же человек приносил мне апельсины и помогал готовить ужин.

В кабинете капитана ожидаемо нашлись Морган и Штондт. Оба они при нашем появлении встали со своих мест. Капитан Морган самым официальным голосом, который я когда-либо у него слышала, доложил моему спутнику:

— Полковник Нортон, операция завершена. Потерь нет.

— Хорошо, капитан. Где сейчас наши друзья?

— В камерах внизу.

— Их охраняют?

— Да. Им дали блокирующий магию раствор и надели кандалы из меди.

— Они признались?

— Пока нет, — вмешался Штондт, — но доказательств хватает.

Я молчала и все никак не могла понять, о чем говорят мужчины. Видимо, мое замешательство столь красноречиво было написано у меня на лице, что Штондт обратил на это внимание:

— Госпожа Вэльс не в курсе, Рэм?

— Нет. Лия, присаживайся, — подвел меня Нортон к стулу и сам уселся на соседний. — Разговор будет трудным и долгим. Обещай, что сначала выслушаешь, а потом будешь задавать вопросы.

— Хорошо, — обескураженно согласилась я. Капитаны вернулись на свои места. Я приготовилась слушать, но мужчины молчали.

— Рэмиан? — легонько коснулась я рукава сидящего рядом мужчины. Он встрепенулся и, пристально посмотрев на Штондта, будто отдал ему легким кивком головы приказ, потому что после этого Штондт, наконец, заговорил.

— Как вам наверняка известно, госпожа Вэльс, Первый Ковен, построивший купол вокруг Сумеречных земель, состоял из светлых магов, — так гласит легенда. Неизвестно, ошибка ли это или неточность в переводе нашего древнего языка, но абсолютно всем ясно, что светлые маги этого сделать бы не могли, по крайней мере, если мы с нашими предками имеем в виду одно и то же. Сила света — в созидании, сила тьмы — в разрушении. Вероятнее всего, та легендарная девятка была со смешанным даром или же вовсе — вся темная.

Это было очень интересно и любопытно, потому как я никогда не задумывалась над этими вопросами. Легенду о появлении Сумеречных земель и купола вокруг них я знала с раннего детства, она была частью нашей повседневности и, как все будничное, приелась и потеряла таинство. Однако понять, зачем мне эта лекция сейчас, можно было с трудом, и я воздерживалась от вопросов только потому, что пообещала это Нортону. Судя по его мягкой улыбке, на мгновение появившейся на его устах, он это предвидел.

— То, что было запечатано кем-то, может быть легко открыто другим, — продолжал Штондт, — это прекрасно понимал Ковен, поэтому он не распался, а стал постоянно действующим. Сменялись династии, но он оставался неизменным. Маги стали заниматься другими вопросами: следили за преступлениями, совершенными с помощью магии, занимались теоретическими исследованиями, следили за странными выбросами магии. Однажды одним из ковенских магов было сделано предсказание: "В день кровавой луны наследница древности может обагрить своей кровью грань, и зло тогда вырвется наружу". Ковен переполошился, пытаясь разгадать это пророчество, но все было тщетно: сам предсказатель не понимал ни слова.

Век за веком Ковен бился над этой загадкой, потихоньку продвигаясь вперед. Удалось вычислить, когда в нашей империи наступит редкое астрономическое явление — окружение луны чередой звезд, отбрасывающих на нее тень таким образом, что она кажется совершенно красной. Со временем поняли, о какой наследнице идет речь: о женщине, в чьих жилах поровну будут течь дар тьмы и дар света, ибо именно такой же была кровь создателя нежити.

Я в ужасе смотрела на Штондта, будто бы рассказывающего байку у костра, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Нортон, почувствовав мое волнение, сжал мою руку, делясь своей силой и спокойствием.

— Оставался вопрос: что же заточено за куполом? Нежить? Но она и так прорывается в наш мир, это было, бесспорно, злом, но уже привычным и предсказуемым. Построенные крепости Приграничья отлично справлялись со своей задачей, да и промежутки между истончением купола были довольно большими. Разумеется, нежити за годы безумства древнего мага было создано много, ведь Сумеречные земли по размеру сравнимы с соседней Индирой, второй после Ондоры империей на континенте, но это было не то. Год кровавой луны приближался, как вы понимаете, речь идет о 1710 годе нашего летоисчисления, а ответа все не было.

В дело вмешался сам случай: один из членов нынешнего Ковена в университете подружился с талантливым черным магом, который всерьез увлекся легендами о Сумеречных землях. Это был ваш брат, Александр де Вэльс. Он изучил столичные архивы, много ездил по провинциальным архивам, побывал даже за границей, — его друг, разумеется, помогал ему с доступом. Его изыскания привели к результату: в одной из старинных хроник он наткнулся на сделанное вскользь упоминание, что безумный темный маг, увидев во сне собственную смерть, произнес отсроченное заклинание, которое должно было после его смерти всю его магию вместе с частью его души заточить в его перстне — единственном предмете, который подходил для создания артефакта. Нежить, как это говорится в известной всем легенде, не убивала своего создателя. Это сделали девять смелых магов, замкнув первый в истории магии круг силы. В пылу схватки они совершенно не обратили внимания, что выброса посмертной энергии не последовало. Мага похоронили на его же землях, а затем был воздвигнут купол. Так что Александр пришел к выводу, что речь в пророчестве могла идти именно об этом кольце.