Приграничная история

Глава 1.

Меня разбудил стук в дверь, — громкий, резкий и нервный. Когда единственного на весь небольшой городок, граничащий с Сумеречными землями, военного целителя будят среди ночи вот таким вот способом — случилась беда. Я зажгла светильник, накинула халат и поспешила к двери.

— Кто там? — спросила по привычке, уже приблизительно зная ответ.

— Это я, сержант Керс.

— Что случилось, Керс?

— Ох, Лия, беда! Собирайся скорее. Ранили нового капитана городской стражи.

— Не успели назначить, а уже ранили. Это что ж за капитан такой, а? — проворчала я себе под нос, складывая в походный саквояж все необходимые инструменты, склянки с мазями и отварами. Через 10 минут я была полностью готова и, выйдя за порог, была подхвачена под руку вихрем под именем Керс, который от нетерпения даже начал приплясывать на месте.

— Ты сегодня слишком долго! — заявил этот наглец.

Я закатила глаза в притворном раздражении и усмехнулась:

— И это говорит мне человек, у которого 2 младших сестры?

— Ты права, Лия. Извини, просто приезд начальства, стычка эта...Нас как будто ждали...Засада, утечка? — не переставал бормотать Керс. Я начала раздражаться уже по-настоящему.

— Поспешим, сержант, время дорого. По пути все расскажешь.

Пока мы практически бежали к зданию стражи города Корлина, мне удалось из сбивчивых и немного растерянных пояснений Керса узнать следующее. Предыдущего капитана отправили в отставку по состоянию здоровья, из центра прислали нового. Ходили слухи, что он внебрачный ребенок какого-то важного лорда, что он сослан сюда за какие-то грехи перед короной, что он сам напросился в Корлин из-за личной трагедии. В общем, никто ничего точно не знал — кроме имени. Нового капитана звали господин Джонатан Морган. Он направлялся в Корлин вместе со столичным пополнением гарнизона, ему навстречу двигались наши стражники. После соединения в один отряд, когда до города оставалось минут 30 быстрой езды, на них напали из засады разбойники. Как итог — несколько раненых, двое убитых бандитов и находящийся на грани капитан. И вот госпожа Лия Вэльс должна среди холодной августовской ночи спасать жизнь капитана Моргана.

— Керс, отставить панику. Разбойники — это не сумеречные твари. Лишь бы было время, а там я его вытащу, — успокоила я своего друга, а сама задумалась.

Случай был несколько странным. Если бы такое произошло где-то в другом городе, все было бы суровой действительностью, ибо разбойники в нашей славной империи Ондора, несмотря на старания короны, были, есть и будут. Но Корлин — это город, стоящий на границе с Сумеречными землями, и разбойники здесь не самое частое и уж точно не самое страшное явление.

Никто не знает, как давно появились Сумеречные земли, но кажется, что они были всегда неотъемлемой частью жизни Ондоры. Говорят, что они — порождение неудавшегося эксперимента темного мага древности, желавшего построить в этих местах укрепленную цитадель с абсолютной защитой. Он пытался дать служившим ему людям вечную жизнь, используя для этого кровь, страдания и капельку света, — так появилась нежить. Не живые, но и не мертвые, не чувствующие ничего, кроме бесконечной жажды крови, азарта, охоты, безгранично преданные своему создателю пока еще люди.

Шли годы, и капля света в них исчезла, превратив их в нежить. Однажды они вышли из-под контроля, убили своего создателя и вырвались на свободу. Целые деревни были сметены этим смертоносным вихрем, пока девять светлых магов не собрались вместе и, соединив свою силу, заперли нежить в месте, откуда они вырвались, накрыв его магическим куполом. Земли темного мага покрылись вечным сумраком и прозвались Сумеречными. Те девять светлых магов древности образовали первый Ковен, которому было поручено следить за защитным куполом и охранять покой империи. Из-за колебаний магического фона купол иногда истончается, и кто-то из сумеречной нежити прорывается в наш мир. Несмотря на многочисленные попытки, никому из магов до сих пор не удалось точно просчитать время и место истончения купола, поэтому на границе с Сумеречными землями были построены крепости, в которых располагались гарнизоны стражников, охраняющих покой ондорцев от нападений нежити. Наш Корлин как раз был такой крепостью, а разбойники, будучи здравомыслящими людьми, старались держаться подальше от мест, где по определению было много хорошо владеющих оружием и состоящих на службе мужчин и чуть меньше — женщин.

Пока я, кусая губы, размышляла над тем, откуда же у нас взялись разбойники, мы с Керсом подъехали к зданию городской стражи. Здесь я могла ориентироваться даже с закрытыми глазами — за 7 лет жизни в Корлине и за 6 лет службы корлинским городским целителем не изучить досконально это здание нельзя.

— Сюда, — потянул меня за рукав Керс.

Мы вошли в кабинет капитана городской стражи Корлина. На низком диванчике около стены лежал господин Морган и сквозь сжатые зубы выплевывал какие-то ругательства. Вокруг него толпились знакомые мне стражники и незнакомые столичные новички. Все, как по команде, обернулись на стук открывающейся двери. Керс буквально впихнул меня в помещение и пропел:

— А вот и наш целитель!

Мои корлинские знакомые наперебой поздоровались, а вот столичные стражники скептически заухмылялись. Один даже сплюнул на пол и предложил сразу усыпить капитана, потому что это милосерднее, чем отдавать его в мои руки.

Раньше я злилась на такие выпады, ерничала в ответ и никак не могла понять, почему моя внешность заставляла бывалых вояк и иных страждущих кривиться и просить другого целителя, пока один из них в припадке бешенства не проорал, что не дастся в руки смазливой лекарши, получившей место явно за другие заслуги. Я смотрела в зеркало и не видела ничего особенного. Среднего роста, с густыми русыми волосами, зелеными глазами и классическими чертами лица я казалась себе самой обычной девушкой — не писаной красавицей, но и не серой мышкой.

"Женщине не место на войне", — постоянно повторял мой брат, и желание доказать себе и всем остальным, что он не прав, заставляло меня, сцепив зубы, лечить, спасать и ставить на ноги даже таких вот непроходимых хамов, чтобы потом принимать от них цветы и шоколад в благодарность. Выживать в мире мужчин сложно, но возможно. Нужно просто не играть по их правилам, чтобы не оказаться заранее в дурах.

— Господа, очистите помещение. Керс, Рауль, останьтесь, — привычно скомандовала я. Эти двое частенько мне помогали при лечении: Керс, будучи магом, следил за светом в помещении и делился со мной энергией в случае необходимости, а Рауль, двухметровый силач, держал пациента, если мои манипуляции были чересчур болезненны, и просто был на подхвате.

Пока Керс и Рауль выдворяли стражников из кабинета и готовились к операции, я омыла руки специальным раствором, разложила инструменты и подошла к капитану. Он был в сознании, но взгляд стал мутнеть; лоб покрылся холодной испариной, дыхание становилось рваным и неровным. Рубашка, вся в кроваво-грязных разводах, висела лохмотьями и позволяла рассмотреть страшную рану на левом боку, из которой толчками начинала выливаться кровь. Наспех сотворенное кем-то из стражи обезболивающее и кровоостанавливающее заклинание переставало действовать на глазах.

— Капитан, ваша рана глубокая, но не опасная для жизни. Сейчас я сниму предыдущие заклинания, остановлю кровь, промою и зашью рану и погружу вас в сон. Через пару дней при правильном режиме от этой раны останутся только неприятные воспоминания. Но ближайшие минут 15-20 будут очень неприятными. Потерпите? — спросила у капитана, даже не сомневаясь в ответе.

— Да, — выдохнул он, и я приступила к делу. Губы привычно шептали целительские заклинания, руки порхали над раной, промывая ее специальным раствором. Капитан следил за мной тяжелым взглядом, силясь не потерять сознание. Ох уж эти мужчины! Когда я поднесла к его боку иголку, он мученически простонал и с силой сжал зубы.

— Вот и все, капитан. Теперь выпейте вот этот отвар и постарайтесь уснуть сами. Если не получится, я погружу вас в сон.

— А есть разница? — спросил капитан, к лицу которого начали вновь приливать краски после того, как опустел стакан с целебным отваром.

— Строго говоря — нет. Но я не очень люблю погружать кого-то в сон, потому что только от вашего состояния зависит, сколько вы будете спать — сутки, двое, неделю. Вы, конечно, поправитесь за это время, но у организма есть свои потребности, понимаете? — немного скомкано попыталась объяснить я.

Капитан устало прикрыл глаза и с трудом проговорил:

— Я понял. Постараюсь уснуть сам.

— Я останусь с вами. Если будет плохо или что-то понадобится, зовите.

Через несколько минут капитан заснул, мы с ребятами прибрали в кабинете и приготовили кресло для моего ночного дежурства. Керс отправился к боевым товарищам с вестью о состоянии капитана и настоятельной просьбой разойтись по домам, Рауль начал устраивать вновь прибывших стражников на постоялый двор неподалеку, а я выпила горячего чаю и задремала с рассветом.

Спать в кресле очень неудобно: затекает и деревенеет шея, ноют мышцы. Проснулась я не от этого. Мне снился этот кошмар. Снова. Последние лет 10 одно и то же. Я врываюсь в кабинет брата с криками "Ты не посмеешь, Роди!", а вместо привычного мне спокойного взгляда и снисходительной улыбки — звериный оскал человека, которого я вижу впервые в жизни. Его лицо тает, будто маска, и под ней медленно проступает настоящий Роди, торжествующий свою победу...

Я резко открыла глаза и глянула на часы. Семь утра. Мой пациент спокойно спал. Я прошлась по кабинету, разминая затекшие мышцы. Подошла к капитану и положила ему руку на лоб: кожа была теплая, дышал он ровно. Значит, все будет в порядке. Первые несколько часов после ранения или любой другой болезни — самые важные. Сразу становится ясно, что будет дальше.

С диванчика послышался голос капитана:

— Пить...

— Сейчас — сейчас, — засуетилась я, наливая Моргану своего укрепляющего отвара. Я подошла к капитану и, удерживая его за плечи, помогла утолить жажду. — Как вы себя чувствуете, капитан?

— Жив и здоров благодаря вашим стараниям, госпожа ...?

— Лия Вэльс, штатный целитель города Корлин.

— Очень приятно, а я вот новый капитан городской стражи города Корлин. Капитан Джонатан Морган, — представился он, протягивая мне руку для пожатия. Противоречит этикету, зато жест искренний. Я аккуратно сжала его ладонь и, переместив пальцы на его запястье, начала считать пульс. Сердце капитана билось ровно, будто не он вчера ночью на этом самом диване истекал кровью.

— Капитан Морган, позвольте мне осмотреть вашу рану, — попросила я. Он кивнул, и я, откинув одеяло, начала аккуратно, стараясь не причинить ему боли, разматывать повязку. Каково же было мое удивление, когда на месте предполагаемого шрама я увидела лишь розовую полоску новой кожи. Когда я подняла взгляд на капитана, то увидела, что он добродушно улыбается над моим замешательством.

— У вас такое лицо выразительное, госпожа Вэльс, а я просто с примесью волчьей крови.

Это в корне меняло дело. Чистокровных оборотней было не так уж много, а вот полукровок всех пропорций — хватало. Оборотни всегда славились своей живучестью и выносливостью, но с потомством дела у них обстояли не очень-то гладко. Если не вдаваться в подробности оборотничьей рождаемости, то суть такова: дети в браках между оборотнями и магами рождаются в несколько раз чаще, чем в союзах между чистокровными оборотнями. Браки между оборотнями и людьми предугадать сложнее: иногда получаются чистокровные люди, иногда безумные оборотни, обреченные на существование в полузвериной форме без капли разума. Любопытно, что полукровки не могли принимать звериную ипостась, но были сильнее людей, реже болели и быстрее восстанавливались после травм и ранений. "Заживает, как на собаках", — говорили про них. В среднем маги и оборотни, и дети, рожденные от их союзов, жили дольше обычных людей лет на 20-30. Если, конечно же, не погибали, находясь на службе у короны или могущих себе позволить такую роскошь аристократов.

Интересный человек наш капитан, ничего не скажешь.

— Что ж, капитан, в таком случае, мои услуги здесь больше не потребуются. Сейчас я попрошу сержанта Керса принести вам завтрак, — проговорила я, отходя от дивана. Капитан молча кивнул головой. Керса я нашла спящим на узенькой скамеечке для посетителей в капитанской приемной. Жаль было будить его: во сне он напоминал настоящего ангелочка, коим являлся крайне редко и исключительно в силу необходимости. На правах старой знакомой разводить политес я не стала и по-военному громко и противно гаркнула:

— Подъем, сержант Керс, ваша группа на выход!

Керсу хватило несколько секунд, чтобы встать, оправить форму, проверить наличие оружия, осознать ситуацию, открыть глаза и начать сверлить меня отнюдь не дружелюбным взглядом.

— Чего тебе, Лия, с утра пораньше надобно? — уставшим голосом спросил он. На секундочку-другую мне даже стало его жаль, а потом я вспомнила, что этот человек может не спать сутки и выживать в условиях, в которых 5 из 10 мужчин предпочли бы умереть. В моем старом мире о смерти бы молили 9 из 10.

— Керс, капитан очнулся, его надо накормить.

— Так быстро? — удивился сержант

— Он полукровка, — коротко ответила я. — Мне пора. До скорого.

— Пока, Лия, — немного растерянно пробормотал Керс. Видимо, он тоже не все знал о капитане.

Я же, не теряя времени, вернулась в кабинет и быстро собрала свои вещи под пристальным взглядом капитана. Выставила на стол необходимые отвары и подошла к своему пациенту.

— Капитан, несмотря на примесь волчьей крови, вам необходимо в течение последующей недели принимать укрепляющие отвары. Инструкцию я вам написала. Если что-то закончится, вы всегда меня можете найти в городской лечебнице, — с этими словами я, коротко поклонившись, отправилась к двери.

— Госпожа Вэльс! — я повернулась к капитану. Его лицо было серьезным и сосредоточенным. — Спасибо, без вас мне было бы гораздо тяжелее.

— Это моя работа, — просто ответила я и вышла.

На улице вовсю начинался обычный день в пограничном городе. Около здания городской стражи располагался полигон, где постоянно проходили тренировки бойцов. Мне, как единственному военному целителю Корлина, приходилось раз в месяц сдавать нормативы, благо, по облегченному образцу.

Есть ли разница между военным и обычным целителем? По существу — нет, по факту — военные находятся на службе и занимаются в первую очередь лечением боевых ранений, травм и иных повреждений, в то время как гражданские преимущественно лечат болезни, полученные мирным путем.

В лечебнице, находящейся в 10 минутах ходьбы от полигона, сегодня было непривычно тихо и спокойно. Несколько месяцев назад начался очередной период истончения купола над Сумеречными землями и, как следствие, чрезмерная активность нежити. Почти каждый день мне и моим коллегам приходилось сталкиваться с ущербом от действий сумеречных тварей. В подобные периоды стирались отличия между военным и гражданским целителем: все мы штопали, перевязывали, заживляли и буквально дневали-ночевали на работе. Тем страшнее было это затишье — возможно, как уже не раз бывало, оно было предвестником бури.

Пока не было пациентов, я занялась приготовлением необходимых мне мазей и отваров. Это занятие меня всегда успокаивало, потому как требовало полной сосредоточенности и даже некоторой отрешенности от всех мыслей: нельзя ошибиться ни на унцию, иначе вся работа пойдет насмарку.

В заботах и делах прошел весь день, и, попрощавшись с коллегами, я поспешила домой. Мои дни в Корлине были похожи один на другой, и в этой кажущейся рутинности я находила покой и уверенность в завтрашнем дне. Мой размеренный распорядок за все 7 лет жизни в Корлине нарушался всего пару раз. Лет 6 назад ко мне посватался один из местных торговцев, получил вежливый отказ и женился на другой.

Другой случай имел для меня больше последствий. Однажды я отправилась в Корлинский лес собирать травы и во время сбора наткнулась на израненного волка. Он лежал, поджимая лапу, скаля окровавленную морду, и готовился, по-видимому, дорого продать свою жизнь. Не знаю, что заставило меня попытаться ему помочь. Раненые животные опасны, я не хотела быть загрызенной и никогда не имела дел не то что с волками — с собаками. Наверное, это была интуиция, которая шептала мне о звериной тоске, об одиночестве, о длинных вечерах в моем маленьком домике с вышивкой перед затухающим камином и о схожести наших существований. Я помогла волку: срастила лапу и оказавшиеся поврежденными ребра. Он в ответ оскалился и убежал.

Каждую неделю, когда я ходила за травами, волк прибегал, смотрел на мои занятия издали и снова убегал в лес. Так продолжалось около года, пока в один день я не встретила его издыхающим под тем же самым дубом. Моих сил с трудом хватило на то, чтобы сохранить ему жизнь. До сих пор помню, как я с трудом сдерживала слезы, шепча заклинания и смотря в постепенно стекленеющие глаза. Не знаю, чем так дорог был мне зверь, не принимающий от меня ни еду, ни ласку, но я цеплялась за него, как за последнего друга. Когда стало понятно, что у меня получилось, я в бессилии опустилась на траву и устало прикрыла глаза, волк, коротко и надсадно завыв, подполз ко мне и лизнул шершавым языком в щеку.

Из леса мы вышли вдвоем. Я до сих пор не знаю, кто кого тогда спас: я Серого или он меня. Каждый вечер Серый ждет меня дома, и, черт возьми, это отличный повод туда возвращаться!

Солнце устало закатывалось за горизонт, и я ускорила шаги. Мой дом, прилагающийся к должности военного целителя, находился в одном из множества маленьких переулков, ответвляющихся от центральной улицы. Чувство непонятной тревоги шло за мной по пятам. Вздохнула я спокойно только когда открыла дверь и зарылась пальцами в шерсть вышедшего меня встречать Серого. Этот безумный день наконец-то кончился.

Глава 2.

Сентябрь вошел в свои права. На улице догорали последние остатки летнего тепла, горожане стремились насладиться перед долгой зимой этими крохами солнца, и во всей нашей корлинской жизни наблюдалась какая-то ленивая расслабленность. Период затишья, причем затишья спокойного и приятного. Будто бы наступили выходные после тяжелой и напряженной работы.

Мы с Серым возвращались из традиционного похода за травами, и я предвкушала, как засяду в свое любимое кресло-качалку, разожгу камин, приготовлю кружечку ароматного чая и погружусь в приключения славного воина Энре. Но, видимо, мое традиционное времяпрепровождение откладывалось, потому что буквально в нескольких минутах от моего дома меня окликнул Керс:

— Лия, какими судьбами?

— Какими судьбами я в Корлине рядом со своим домом? Дай-ка подумать, — насмешливо ответила я.

— Брось, не занудствуй. Если ты забыла, то сегодня последний четверг месяца, поэтому...

— ...мы с тобой идем в кабак напиваться, несмотря на мое желание провести тоскливый холостяцкий вечер в гордом одиночестве, — с притворным ужасом закончила я. А ведь действительно, я забыла про эту маленькую традицию ежемесячных встреч с Керсом в одном из приятных и необременительных местечек города. — Дай мне 15 минут: надо занести травы и переодеться.

— Всегда любил тебя за точность и пунктуальность. Эх, так и быть, если через пару лет я останусь весь такой же одинокий, несчастный и непонятый, я на тебе женюсь, — высокомерно проговорил Керс. Я не выдержала и прыснула в кулак. Такие разговоры тоже были данью традиции. Весь Керс был синонимом надежности и понимания. Наверное, это единственный известный мне мужчина, с которым у меня сразу получились дружеские отношения, о чем я ни разу не жалела.

— 15 минут, и я вся твоя, — пропела я, скрываясь за дверью своего дома, куда мы успели дойти, болтая и подшучивая друг над другом. Серый сразу запрыгнул в кресло-качалку и хитро на меня посмотрел: мол, смотри, хозяйка, пока ты ходишь там с этим прохвостом, я здесь исполняю твою мечту. Я только покачала головой и принялась за сборы. Посиделки с Керсом — единственная возможность выгуливать свои немногочисленные выходные платья, и я никогда не отказывалась от нее. Сегодня мой выбор пал на простое зеленое платье с длинным узким рукавом, прямой юбкой, завышенной талией и глубоким декольте. Волосы я сколола у висков, оставив основную массу тяжелой волной рассыпаться по плечам. Накинула легкую индирскую шаль — последний привет от прошлого, с которым никак не могла расстаться, — и выплыла навстречу Керсу, легкому вину и дружеским разговорам.

Керс услужливо подставил мне локоть, и мы отправились предаваться пороку.

— Куда ты поведешь меня сегодня? — полюбопытствовала я.

— Туда, где не только я смогу по достоинству оценить твое платье, — с ехидной усмешечкой проговорил этот наглец.

— Сержант Керс, я буду жаловаться. Ваше поведение в высшей степени неприлично, — процедила я, делая попытку вырвать свою руку из стальной хватки Керса.

Он рассмеялся и притянул меня к себе поближе.

— Лия, обожаю, когда ты ведешь себя, как избалованная аристократка! — произнес еще смеющимся голосом он, и мы продолжили путь молча, думая каждый о своем и просто наслаждаясь осенним вечерним волшебством.

Минут через 15 неспешным размеренным шагом мы подошли к трактиру "У дядюшки Олли".

— Ах, Керс, ты мог бы придумать что-нибудь пооригинальнее, — закатила глаза я в притворном негодовании. — Мы здесь бываем почти каждый месяц.

— Женщина, а ты знаешь, что сегодня здесь будет выступать господин Бронс? — подводя меня к столику у небольшой сцены, где зачастую пели музыканты или подвыпившие корлинцы, спросил Керс.

Я резко развернулась и прошептала, сжимая руку Керса:

— Правда?

Он мученически простонал и обиженно протянул:

— Лия, я хоть раз в жизни тебе врал?

Я больше не могла сдерживать своих эмоций и со словами "Керс, ты лучше всех!" бросилась к нему на шею. Хорошо, что Керс, зная о моих музыкальных пристрастиях и зная меня саму, предугадал такой вариант и легко поймал меня в свои крепкие объятия, немного покружив по залу. Я не боялась привлечь к нам внимание. С одной стороны, в империи не существовало строгих запретов, можно было все, но только чтобы никто не знал. Дурным тоном считалось, когда о твоих похождениях знают точно, а вот когда только догадываются... Правда, это касалось только аристократов. Лица не столь благородные были вовсе свободны в выборе партнеров и частоте их смены. Единственные ограничения — это официальный брак (блуд в таком случае был веской причиной для развода), осуждение общества и собственная совесть. С другой же стороны, нас с Керсом давно в народе "поженили" и теперь ждали только, кто первым из нас прекратит эти отношения: я, устав от бесконечных похождений неверного сержанта, или он меня, устав биться о стену моей холодности и бесчувственности. Эта легенда, созданная чужими домыслами, была очень для нас удобна: Керс, если очередная подружка намекала на создание семьи и прочее, быстренько прятался за меня, как за ширму; я же отбивалась с его помощью от назойливых ухажеров; наши корлинские сплетники исправно получали материал для анализа. Все довольны и счастливы. Идиллия, одним словом.

Мы заказали ужин, кувшин вина и вели легкий, под стать вечеру, разговор. Точнее, говорил почти один Керс, а я слушала и чуть ли не ерзала на скамье в предвкушении того момента, когда на сцену выйдет господин Бронс. Его баллады были разными — от героических и печальных до любовно-трактирных. И вроде бы ничего особенного, но было что-то такое в его голосе и манере исполнения, что заставляло меня проживать жизни вместе с героями, о которых он пел. Наверное, это и есть талант — заставить слушателей окунуться с головой в те миры, которые выбрал или создал Бронс.

— Лия, ау, ты меня вообще слушаешь? — я очнулась от своих мыслей, увидев ладонь Керса чересчур близко перед моим носом.

— Прости, — я виновато улыбнулась, — ты же знаешь, как я всегда жду выступлений Бронса.

Улыбка Керса была понимающей и добродушной.

— Знаю, но прошу тебя сосредоточиться. Я вообще-то рассказывал тебе важные новости, а не болтовней забавлял.

— Ну и что такого важного случилось в Корлине, что я не могу даже помечтать о Бронсе? — лениво поинтересовалась я.

— Случилось, Лия, — неожиданно серьезным голосом ответил Керс, и я разом подобралась и согнала с себя флер романтических мечтаний. Раз Керс начал говорить о чем-то важном на нашем традиционном ужине и не пощадил мое ожидание Бронса, то оно того явно стоит. Сержант тем временем продолжал. — Ситуация на данный момент такова, что наш капитан, возможно, скоро будет искать человека с хорошо развитыми обоими видами магии. Я хочу, чтобы для тебя это не стало новостью.

— Рассказывай, — внезапно севшим голосом проскрипела я и потянулась к бокалу вина, чтобы промочить горло, — все в мелких подробностях, как я люблю.

Керс сочувственно похлопал меня по руке, лежащей на столе, и начал свой рассказ.

— Помнишь разбойников, которые напали на капитана, когда он только приехал в город? — Я утвердительно кивнула головой. — А тебе не показалось ничего в этом нападении странным?

— Конечно, сколько лет живу, никогда не слышала ни о каких разбойниках в окрестностях Пограничной линии.

— Вот и мы так подумали. Особенно после того, как нападения стали продолжаться. Угадай, кто чаще всего встречался с этими товарищами?

— Торговцев у нас не так уж много, причем крупных явно нет, — начала вслух размышлять я. — Аристократов нет, имперские судьи в городах Пограничной линии не нужны, банков нет. Да у нас ничего такого нет!

Я ничего совершенно не понимала. Керс барабанил пальцами по столу и, невесело усмехнувшись, огорошил меня окончательно:

— Они нападают на стражников.

— Но для чего? Надо быть самоубийцами, чтобы нападать на хорошо обученных воинов, среди которых встречаются маги! — воскликнула я.

— Тише, Лия, успокойся. Есть несколько рабочих версий.

Я осушила свой бокал до дна и практически приказала:

— Налей мне еще вина и рассказывай.

Керс усмехнулся, но послушался.

— Версия первая: кто-то из служащих в страже Корлина не угодил кому-то, поэтому мы наблюдаем месть.

— Тогда непонятны нападения на всех стражников. Мститель не знает, кому мстит? — скептически отнеслась я к этой версии.

— Представь, что неверный муж застал жену с любовником и успел увидеть, когда тот выходил в окно, кусочек формы...

— А на полу в спальне остались его погоны или что-то иное, что указывало бы на его принадлежность к Корлину. Поэтому, по логике обманутого мужа, надо утопить весь Корлин в крови. Гениально, Керс, — я даже театрально похлопала в ладоши.

— Совсем притянуто за уши с местью, да? — с какой-то тоской печалью в голосе спросил друг.

— Ты не хуже меня понимаешь, что да.

— Тогда версия вторая: кому-то очень сильно мешает наша стража.

— Интересно, наша конкретно или вообще вся в Пограничной линии? — протянула я, водя пальцем по ободку стакана. — Вы уже связывались другими городами?

— А ведь это мысль, — прищелкнул пальцами Керс, — спасибо, Лия, я завтра толкну ее на летучке.

— Для тебя, дорогой, не жалко. Новости плохие, но зачем капитану понадобится человек с двумя магиями?

— Все просто, Лия. Банда вывела из строя почти всех магов. Элементарно некому сражаться в наших доблестных рядах.

— Так, стоп, — нахмурилась я. — Я не помню, чтобы кто-то из стражников попадал в лечебницу в последние дни, похорон тоже не помню.

— Все верно, — кивнул в подтверждение своих слов Керс. — Это потому что хоронить оказалось нечего, Лия. За последнюю неделю из ночных патрулей пропало 3 человека. Все маги, причем темные.

— Ты меня совсем запутал, — пожаловалась я. — Пропало три темных мага за последнюю неделю из ночных патрулей. Как разбойники с этим связаны?

— А они в это время очень удачно отвлекали основную часть патруля своим нападением. После короткого сражения, в котором мы одерживаем победу, у нас на руках несколько пара убитых разбойников и 1 пропавший темный маг, который перед этим был ранен.

— Хочешь сказать, жертву намечали заранее, подстраивали нападение, окружали выбранного мага, наносили ранение до крови, отвлекали его, а затем в пылу сражения незаметно крали?

Неплохой план. Раны ослабляют любых воинов, темному магу же они мешают полностью использовать свои способности, потому как магия в первую очередь бросается латать дыру в собственном организме. По-настоящему залечить любые раны и повреждения может лишь светлый маг, но темный имеет возможность выжить до появления своего светлого коллеги. В этом и кроется главное различие между темными и светлыми: темные разрушают, светлые созидают и защищают. Именно поэтому темные маги становятся воинами, а светлые — целителями. Таково основное предназначение магии. Не все, конечно, ему следуют, но исключения обычно только подтверждают правило. Некоторые предпочитают заниматься созданием артефактов, преподаванием, теоретической магией, но это тоже магия, как ты ее ни назови. Есть люди со смешанным даром. Они рождаются от союза светлого и темного магов. Такие браки не запрещены, просто зачастую маги сами блюдут чистоту крови и всеми силами избегают подобного смешения. Пропорции светлой и темной магии не зависят от родителей и чистоты их крови, поэтому предугадать, каков будет дар ребенка, почти невозможно. Чаще всего преобладает один вид магии, а капелька противоположного дара либо совсем мала и дремлет до конца жизни, либо проявляется только в последующих поколениях. Реже рождаются дети с одинаковым светлым и темным даром. Такие маги не обладают сверхспособностями, но, сочетая оба вида магии, становятся практически незаменимы в боевых условиях.

— Примерно так оно и было, полагаем мы, — согласился Керс.

— Тогда с чего вы взяли, что они непременно мертвы? Может, их готовят для какого-нибудь ритуала?

— Медальоны, Лия.

Каждому стражнику выдавался при поступлении на службу индивидуальный медальон-артефакт. С его помощью можно было отследить перемещения стражника по карте и узнать, жив ли он. В случае смерти медальон гас, и на карте имя его носителя больше не появлялось. Так как делались эти артефакты строго индивидуально, то в руках любого другого человека становились они бесполезными безделушками, что сразу отражалось на карте специальным значком. Поэтому продавать, дарить, красть эти медальоны было бесполезно — они просто теряли все свои свойства; а по карте выяснить, у кого сейчас находится казенное имущество, труда не составляло.

— Ситуация, конечно, отвратительная, и маги вам нужны позарез, не спорю. Но почему бы не вызвать подкрепление из столицы? Почему бы не доложить ковену? И зачем нужен человек именно с двумя видами магии? — я пристально, не отводя взгляда, наблюдала за Керсом.

— Лия, не забывай, что я не капитан, а сержант, и всех тонкостей насчет ковена и столицы просто не знаю. А насчет двух магий...Капитан собирается при помощи некромантии допросить трупы разбойников и, если удастся обнаружить их логово, то навестить его с дружеской встречей. Сама понимаешь, лишних целителей и воинов не бывает. Учитывая, как легко исчезают темные маги, капитан надеется, что смешение двух магий не даст их носителю сгинуть, зато он будет чрезвычайно полезен в нашем маленьком карательном походе.

Я устало прикрыла глаза. Повезло капитану, даже искать долго не придется: вот она я, под боком, еще и под его командованием. У меня даже опыт подобных вылазок есть.

— Каково будет твое решение? — мягко и сочувствующе спросил Керс.

Я открыла глаза и, прищурившись, поинтересовалась:

— А как ты думаешь? Есть ли у меня выбор? Смогу ли я отсидеться за Корлинской стеной, зная, что происходит? Как мне потом спать по ночам? К тому же, — невесело усмехнулась я, — меня радует одно: там будешь ты. Вдвоем — не так страшно, правда?

— Правда, Лия. Я всегда рядом, детка, — Керс вышел из-за стола, пересел ко мне и обнял меня. Я с благодарностью положила голову ему на плечо, а он несильно сжал мою ладошку.

— Знаешь, Керс, — протянула я.

— Что?

— Не называй меня деткой, а то...

— А то что?

— А то заставлю тебя на мне жениться, вот что, — сказала я, и мы засмеялись. Это наш ежемесячный ужин в четверг. Традиции очень хорошо помогают справляться с проблемами, если только не отгородиться ими от всего мира.

Нам принесли ужин, и мне пришлось отлепиться от Керса, чтобы воздать должное превосходной отбивной. Когда тарелки опустели, в кувшине поубавилось, а мы заметно повеселели, на сцену вышел Бронс. Началась настоящая магия музыки и слова. Я забыла обо всех проблемах и слушала, слушала, слушала. Некоторые пары вышли на небольшой пятачок около сцены и начали танцевать. Я уже почти приготовилась предложить Керсу к ним присоединиться, как к нашему столику подошел капитан, которого мы вспоминали полвечера, и нарушил нашу идиллию.

— Сержант Керс, позвольте пригласить вашу спутницу на танец, — сказал он, а я чуть не поперхнулась вином. Я как-то отвыкла от знаков внимания от мужчин, когда рядом Керс. Ах, да: капитан же новенький, он пока еще не в курсе нашей "истории любви".

Мой пылкий возлюбленный, от которого я ждала привычного вежливого отказа, меня удивил:

— Конечно, капитан Морган.

Мне не оставалось ничего иного, как подать руку капитану и отправиться танцевать. Честно говоря, я ждала во время танца хоть какого-нибудь разговора или вскользь брошенной реплики, — чего-нибудь, что могло бы объяснить приглашение на танец женщины, пришедшей на ужин с другим мужчиной, но капитан молчал. Я совсем растерялась и, когда капитан, поблагодарив за оказанное удовольствие, повел меня за наш с Керсом столик, я заговорила сама.

— Капитан, не могли бы вы завтра уделить мне минутку своего времени?

Теперь настала его очередь удивляться.

— В какой половине дня вам бы хотелось со мной увидеться?

Не люблю оттягивать неприятные моменты, поэтому:

— Разрешите придти в ваш кабинет к 9-00?

— Давайте в 10, — предложил он.

— Это до или после вашего рабочего совещания? — уточнила я.

— Откуда вы о них знаете? — опять удивился капитан. Я неопределенно пожала плечами. — Ах, сержант Керс?

— Да. Мне бы хотелось, если это возможно, увидеть вас до этого совещания. Это важно.

— Хорошо. Тогда такой вариант: я завтра зайду за вами в 8-45, и мы прогуляемся до здания стражи. Идет? — спросил капитан. Я коротко кивнула и назвала адрес. Капитан передал меня на руки Керсу и попрощался.

Вечер определенно удался, несмотря на тяжелый разговор, что состоялся в самом начале. Уже на подходе к моему дому, выяснилось, что мы все же слегка перестарались с вином и быстрыми танцами, потому что голова кружилась и была подозрительно пустой. Керс, принявший на себя основной удар коварного вина, чувствовал себя еще хуже и периодически мученически постанывал, чтобы меня разжалобить. Я прониклась и предложила ему свой диванчик в гостиной во временное пользование. Он тут же согласился и принялся доказывать мне, что я идеальная женщина. Я и не думала спорить.

Глава 3.

Утро было отвратительным. Хотелось пить, остаться дома, уехать в другой город. Вот они, все прелести взрослой самостоятельной жизни. Я села и не глядя протянула руку к прикроватному столику: там меня уже ждал спасительный антипохмельный отвар. На вкус отвратительная мерзость, зато через 15 минут о вечере с Керсом останутся только приятные воспоминания. Я улеглась обратно, ожидая, когда отвар подействует. День обещал быть трудным, разговор с капитаном откровенно пугал. Не хотелось никаких разговоров, проблем, действий, ответственности. Надоело все. Наверное, надо переехать в другой город.

Мысли текли лениво и неспешно. Рядом завозился Серый. Мне надоело себя жалеть, положенная четверть часа истекла, и я встала. В гостиной на диване постанывал Керс. Я подошла к нему со стаканом своего отвара и, растолкав его, заставила выпить, после чего удалилась на кухню готовить нам завтрак. Хотя готовить — это громко сказано. Я собиралась всего лишь заварить свежего чаю и выложить на стол купленные вчера булочки. Как-то не сложилось у меня с кулинарией, несмотря на мамино старание.

Керс появился на кухне, когда я заканчивала утреннее чаепитие. Он налил себе чаю, подсел ко мне и, подхалимски заглядывая мне в глаза, выдал:

— Лия, ты самая удивительная женщина на свете!

Я скептически хмыкнула. Керс воспринял это как поощрение и продолжил:

— Твой отвар творит чудеса, я чувствую себя таким бодрым и довольным жизнью. Вот если бы к этому чудесному снадобью и чаю еще бы чего-нибудь перекусить...

— Булочки прямо перед твоим носом.

Керс скривился и снова принялся за свое.

— Дорогая, я же мужчина, у меня иные потребности.

Я отставила недопитый чай и, подперев подбородок рукой, с умилением наблюдала за кривляниями своего друга. Столько лет друг друга знаем, столько пережито, а я все равно будто заново каждый раз открываю для себя вот такого полусонного домашнего Керса, который выпрашивает у меня завтрак и хвалит за мой антипохмельный отвар.

— Возьми в холодильнике все, что хочешь, — махнула я рукой и отправилась собираться.

У целителей не было какой-то определенной формы, обязательным являлся лишь белый фартук поверх платья и убранные волосы. В честь особо паршивого настроения я решила надеть не уже порядком поднадоевшее черное повседневное платье, а чуть более нарядное темно-синее. Я уже доплетала косу, когда в спальню поскребся Керс.

— Лия, я пойду, посуду вымыл, тебя обожаю, увидимся на работе!

— Хорошо, — крикнула я в ответ и торопливо закончила сборы. С минуты на минуту должен придти капитан, и мне бы не хотелось заставлять его ждать. Серый подошел и ткнулся мордой в мою руку. Я потрепала его по шерсти и начала с ним разговаривать, — это всегда помогало привести мой растрепанные чувства в некое подобие порядка.

— Пойдем, я покормлю тебя. Я так устала, ты знаешь? Как думаешь, может, нам стоит переехать в другой город? Или стоит начать копить на свой домик, оставить службу и поселиться в глухой деревушке на окраине империи? Как тебе такая идея?

Волк молчал и ждал, пока я поставлю перед ним тарелку с мясной нарезкой. Ровно в без четверти девять раздался громкий и уверенный стук в дверь. Капитан оказался крайне пунктуальным. Серый навострил уши и оторвался от еды.

— Пойдем, посмотришь на нового человека в нашем мире. Он мой начальник, хоть и еще не знает этого, — я пошла открывать дверь, а Серый настороженно двигался рядом, готовый в любую минуту ринуться в атаку.

— Кто там? — громко спросила я.

— Капитан Морган, госпожа Вэльс.

Я открыла дверь и сразу же скомандовала Серому:

— Условно свои, запомнить, — и тут же добавила изумленному капитану, — простите, капитан, нужно, чтобы Серый вас запомнил. Доброе утро, я готова.

Серый обнюхал капитана и гордо удалился на кухню. Опешивший капитан быстро взял себя в руки и, после того, как я заперла дверь, вежливо поздоровался и предложил мне локоть. Некоторое время мы шли молча, и я наконец-то смогла рассмотреть этого человека, который так неожиданно появился в корлинской жизни. Он был чуть выше меня, вся его фигура буквально кричала о том, что передо мной сильный и закаленный в боях воин: крепкие ноги и руки почти со стальными мускулами. Он был коротко стрижен, и с уверенностью сказать, какого цвета его волосы, было трудно. Самое обычное лицо с небольшим шрамом над левой бровью было покрыто многолетним загаром. Все в нем выдавало человека, бесконечно далекого от праздной аристократической жизни, — за короткие волосы противник не сможет ухватиться в бою, загар был явным следствием походной жизни, шрам получен в очередной стычке... Уверенный в себе и спокойный мужчина за 30, который отлично сочетался с нашей пограничной обстановкой, не терпящей слабости.

— О чем вы хотели поговорить со мной, госпожа Вэльс? — первым нарушил тишину капитан.

— Я знаю, что вам нужен человек со смешанной магией, — не стала я ходить вокруг да около. Капитан нахмурился.

— Мне кажется, вам известно слишком много для рядового целителя, — несколько раздраженно бросил он.

— Я военный целитель, капитан, поэтому имею полное право знать это, — после небольшой паузы, собравшись с духом, я продолжила. — Дело в том, что вам не нужно никого искать. Я обладаю обоими видами магии.

Я повернула голову и посмотрела на капитана в упор. Он выглядел злым и недовольным. Поджав губы, он отрывисто спросил:

— А как сержант Керс относится в вашей затее? Это ведь он вам рассказал все это, верно? Он просил вас помочь или вы сами влезли?

— А какое отношение имеет ко всему этому Керс? Да, это он мне рассказал. И, между прочим, это должно сэкономить вам время: вот она я, с двумя дарами, которые одинаково хорошо развиты. Почему вы так злитесь? — я тоже потихоньку начала заводиться.

Капитан резко выдохнул и снова начал допрос:

— Разве вы не замужем за Керсом?

— Нет. И, опережая ваш второй вопрос, мы не состоим с ним во временном союзе.

Подобные союзы были распространены среди магов и походили на брак, только заключенный на определенный срок при помощи специального договора, который предусматривал все условия обеих сторон.

— Вот как, — протянул капитан. — Хорошо, раз вы полностью отвечаете за себя сами, то ответьте мне, имеете ли вы представление о том, чем мы будем заниматься? Мне ведь маг не для ширмы нужен.

Я кивнула головой, соглашаясь.

— Да, я почти 3 года проработала младшим следователем в Гридине и прекрасно понимаю, что от меня требуется.

— Вы меня удивляете, госпожа Вэльс.

— Так вы согласны, капитан? — мы остановились как раз у здания городской стражи. Капитан медлил с ответом и смотрел в сторону.

— Да, я согласен. Пойдемте на совещание, я представлю вас остальным.

Я молча склонила голову и продолжила путь. Капитан догнал меня и, придержав дверь, пропустил вперед.

— Кстати, какое у вас звание, госпожа Вэльс? — поинтересовался он.

— Лейтенант, — коротко ответила я.

Когда через несколько минут мы вошли в кабинет капитана, где обычно проходили совещания, я настроилась на трудный и неприятный разговор, в котором придется возвращаться к прошлому. Капитан поздоровался с подчиненными, и все расселись по местам. На меня смотрели с удивлением и легким недоумением — я делала вид, что не замечаю ничего. Керс услужливо занял мне место рядом с собой, и я с царственным видом опустилась в продавленное кресло.

— Господа, все вы знаете о нападениях на темных магов, служащих в страже, — негромко заговорил капитан. Все присутствующие тут же обратили все свое внимание на капитана. — Ситуация такова, что на данный момент в наших рядах всего лишь один чистокровный темный маг, и это сержант Керс. Из столицы подкрепление пришлют в ближайшее время, кстати, вместе со следователем из Особого отдела.

Я непроизвольно скривилась. Особый отдел — это подразделение Имперской службы безопасности, занимающееся расследованием должностных преступлений. Нельзя сказать, что у особистов, как их называли в народе, была дурная репутация или неприемлемые методы работы, но воспоминания от встречи с одним-единственным особистом были для меня болезненны до сих пор. Однако спокойный и уверенный голос капитана, к счастью, не дал мне времени погрузиться в свои размышления. Он продолжал говорить о настоящих делах, и я волей-неволей вытянула себя из омута прошедших дней.

— Теперь ответьте мне на вопрос: происходило ли когда-нибудь подобное в Корлине раньше?

Повисла тишина. Мне показалось, что я слышу, как стражники скрипят извилинами и вспоминают. Наконец, Рауль решился высказать мысль, которая, по-видимому, пришла всем в голову:

— Нет, подобного не случалось. По крайней мере, никто из нас такого не припоминает, хотя мы все служим довольно давно.

Похоже, ничего другого капитан и не ожидал услышать. Тем удивительнее было услышать его следующий вопрос:

— Может, кто-нибудь сталкивался с похожими случаями в других местах? — на этот раз все практически сразу по очереди давали отрицательный ответ, а я призадумалась.

— А когда ближайшее полнолуние? — мой голос раздался весьма неожиданно, и мужчины тотчас вспомнили о моем присутствии на совещании.

— Капитан, что здесь делает целитель? — довольно нахально спросил один из новеньких, прибывших в Корлин вместе с капитаном.

— Военный целитель, Рон, — поправил капитан и тут же продолжил, — госпожа Вэльс обладает двумя видами магии. Она любезно согласилась помочь нам в осуществлении расследования.

— Морган, да ты с ума сошел! Что она может, пусть и со смешанным даром? Она же, уж простите меня, госпожа Вэльс, баба! — взорвался тот, кого капитан назвал Роном.

У Керса на скулах заиграли желваки, капитан нахмурился, а оставалась внешне спокойной, — просто такая реакция была довольно предсказуемой. Это не значит, что мне было совсем все равно, — было бы ложью утверждать такое; это значит, что я просто научилась правильно реагировать и ставить наглецов на место. Я успокаивающе положила ладонь на руку Керса, вцепившуюся в подлокотники кресла, и слегка ее сжала. Капитан, продолжающий сверлить Рона взглядом, уже сделал глубокий вдох и готовился, очевидно, разразиться гневной отповедью, но я его опередила:

— Вы позволите мне высказаться, капитан? — он перевел взгляд на меня, затем на Керса, на наши руки и наконец-то кивком головы позволил мне говорить.

— До того, как я поселилась в Корлине и заняла должность военного целителя, я жила в Гридине, где почти 3 года была младшим следователем по преступлениям, совершенным с помощью магии. Потом из-за нехватки людей меня перевели в оперативный отдел. Мне кажется, я смогу быть полезной, — ровно произнесла я. Гридин являлся одним из самых густонаселенных городов, находящихся рядом с Сумеречными землями, но не входящих в Пограничную линию, поэтому гарнизон стражников там не располагался, а вот местный отдел Имперской службы безопасности был. Меня, недавно закончившую отделение военного целительства в Ондорском университете магии, взяли сразу. Людей было мало, а работы хватало и у следователей, занимающихся по большей части бумажно-аналитической работой, и у оперативников, которые занимались опросом свидетелей, задержанием подозреваемых и иногда — даже их допросом. Пока все молчали и осмысливали мою короткую и эффектную речь, я изо всех сил старалась не вспоминать, сколько всего было пережито в те годы, — слишком это было тяжело.

Капитан поинтересовался у окружающих:

— Вопросы по поводу присутствия лейтенанта Вэльс отпали?

— Она еще и лейтенант? — воскликнул Рон.

— Не переживай, Ронни, глядишь, и ты лет через 5 усердной службы станешь лейтенантом. Младшим, скорее всего, — злорадно протянул Керс. Кое-кто засмеялся, Рон бросил на меня враждебный взгляд, который я встретила безмятежной улыбкой. Когда все успокоились, я вновь решила поинтересоваться:

— Так когда все-таки ближайшее полнолуние?

— Через несколько дней, — ответил капитан.

— А первое похищение произошло...? — продолжала я вести допрос.

— Неделю назад. Это как-то связано? — спросил капитан.

— Возможно, — задумчиво протянула я. Что-то эта ситуацию мне напоминала, но вот что? Думай, Лия, думай! Я потерла виски и попыталась сосредоточиться. Итак, что у нас есть? За неделю из ночных патрулей в результате отвлекающего маневра с разбойниками пропало 3 темных мага; их медальоны погасли. Так как никогда до этого я не слышала о сбоях с медальонами, то можно считать стражников погибшими. Полнолуние скоро, значит, велика вероятность того, что кому-то понадобилась кровь темных магов, — пусть это будет первая версия. Надо составить список зелий, которые варятся на основе темномагической крови. Можем ли мы рассматривать версию о ритуальных убийствах? Да, ведь такой огромный всплеск энергии, который дает смерть, причем не обычных людей, а магов, может быть использован для зарядки магического накопителя. Значит, и это сбрасывать со счетов нельзя. Полнолуние скоро. Влияет ли оно на проводимые ритуалы или готовку зелья? Да, возможно, для некоторых полная луна послужит катализатором, а некоторые — затормозит. Есть ли что-то еще, что объединяет троих пропавших помимо службы? И, наконец, один из самых важных вопросов: зачем так обставлять похищения? Зачем привлекать к себе внимание бутафорными разбойниками?

Вопросов много, нужно искать ответы.

— Мы этим займемся, лейтенант Вэльс, — ответил мне капитан. Он мысли умеет читать или? Я перевела вопросительный взгляд на Керса.

— Дорогая, ты забыла о нашем присутствии и рассуждала вслух.

Я поморщилась. Дурацкая привычка, иногда сводящая меня с ума. Капитан, видимо, сумасшедшей меня не посчитал и начал раздавать задания присутствующим.

— Сержант Керс, выясните, что связывало троих пропавших. Рон, ты с ребятами займись поиском подходящих ритуалов. Инвар, — капитану кивнул приятный мужчина средних лет с серыми глазами и легкой проседью на висках, — на тебе список зелий. Остальные по мере сил помогают своим товарищам и думают о том, откуда в нашем краю разбойники. Надеюсь, не нужно объяснять, почему это дело так важно?

Никому не требовались разъяснения. Дело не в задетой чести пограничной стражи. Дело в том, что только в единстве наша сила, как бы это пафосно ни звучало. Пограничье — это край, стоящий на страже покоя империи. Здесь не место случайным людям, поэтому за малейшие провинности наказывают сурово, а за серьезные проступки выгоняют со службы. Пограничье — это место, где ты твердо должен быть уверен в том, кто защищает твою спину и кого ты прикрываешь в бою. Нельзя допустить, чтобы кто-то безнаказанно убивал стражников, отдавших не один год жизни этой нелегкой работе. Потому что иначе никто не может быть спокоен за себя и за своих близких.

— Все доклады должны быть готовы завтра утром в 9-00. Маги в патрули временно не ходят. Все свободны, — закончил распоряжаться капитан. Все молча потянулись к выходу.

Керс остановил меня в коридоре.

— Лия, ты в порядке? — участливо спросил он.

— Мне паршиво, Керс. — честно ответила я. — Ситуация мутная, хорошего в ней ни на грамм. И еще, сам знаешь, как я не хотела бы возвращаться к гридинским временам.

— Знаю. Но ты не из тех людей, которые будут носиться со своими переживаниями и воспоминаниями, когда твоя помощь нужна другим. За это я тебя и люблю.

— Обними меня, — жалобно протянула я. Керс с готовностью подчинился. Так мы и стояли в сером обшарпанном коридоре, и я, цепляясь за его форменную куртку, отчаянно пыталась сдержать непрошенные слезы: возвращение в прошлое всегда дается с трудом. Особенно, если оно еще не отболело в твоей душе.

Послышался скрип открываемой двери и следом слегка раздраженный голос капитана:

— Сержант Керс, займитесь делом. Лейтенант Вэльс, зайдите ко мне.

Хлопнула дверь, выдавая негативные эмоции нашего капитана, и я поспешила отлепиться от Керса.

— Иди работать, — сказала я. Керс улыбнулся и слегка щелкнул меня по носу.

— Я вечером зайду к тебе.

Я вздохнула и, собравшись с мыслями, отправилась к капитану.

— Можно? — спросила, одновременно открывая дверь.

— Да, проходите, — рассеянно отозвался капитан. — Присаживайтесь, лейтенант.

Я заняла место за столом поближе к нему и кивнула в знак того, что готова внимать и слушать.

— Могу ли я задать вам несколько вопросов?

— Можете, — милостиво согласилась я.

— Почему вы отказались от работы, связанной с темной стороной вашего дара?

Ого, а капитан знает, что спрашивать. Но кто сказал, что я обязана отвечать правду и ничего, кроме правды?

— Мне так захотелось, — широко улыбнулась я.

— Вот как... Что ж, не хотите говорить. Вас можно понять. Ладно, тогда ответьте мне, почему вы начали спрашивать про полнолуние? Вы все-таки встречались с чем-то подобным в Гридине?

Вы задаете слишком правильные и слишком тяжелые вопросы, капитан. Кажется, мне следует быть начеку, чтобы не выдать случайно чего-нибудь лишнего.

— Было кое-что похожее, — я передернула плечами, потому что перед моими глазами пронеслись картинки, одна другой омерзительней. Гридин — довольно большой город, люди и маги там пропадают постоянно. Кто-то находится в кабаке или у любовницы, а кто-то исчезает бесследно.

Я замолчала и собиралась с мыслями. Капитан смотрел внимательно и не упускал ни слова.

— Однажды нам на стол легло дело о пропаже темного мага. Он просто вышел из дома, как это часто бывает, и не вернулся. Близкие забили тревогу, подключили нас, и мы стали искать. Искали долго — почти двое суток. Выкупа никто не требовал, поэтому шансов на положительный исход было мало. Мы почти потеряли надежду что-либо выяснить, как вдруг неподалеку от Гридина засекли мощный энергетический всплеск. Поехали проверять, а там этот мужчина. Мертвый, естественно. Из него в течение двух дней тянули по капле кровь, пока он находился в стазисе, а потом убили. Он долго умирал, понимаете? И, находясь в стазисе, все чувствовал, всю боль, которую приготовил ему этот зверь. В общем, мы не нашли убийцу. К тому времени, когда мы оказались на месте, его и след простыл. Энергию он сбросил в какой-то накопитель или зарядил выдохшийся артефакт. Дело осталось нераскрытым.

— Как давно это было?

— Семь лет назад.

— А когда вы переехали в Корлин?

— Семь лет назад, капитан.

— Похоже, я теперь знаю один из ваших секретов?

— Вряд ли это знание вам чем-то поможет.

Он усмехнулся и продолжил свои расспросы.

— Случай, который вы описали, был единичным?

— Когда я служила в Гридине — да. Никто не стал из нас проверять, случалось ли подобное раньше, сталкивались с таким в других городах. Это было большим потрясением. Вы ведь представляете, сколько энергии можно получить, если заставить два дня медленно умирать темного мага или мага с преобладанием темной крови?

— Видимо, много, раз вы так акцентируете на этом внимание?

— Да, необъяснимо, но факт: темные маги при насильственной смерти выделяют гораздо больше энергии, чем светлые.

— А что насчет крови? Вы ведь сказали, что из того мага сцеживали кровь?

— Я думаю, что наш убийца просто решил выжать из ситуации по максимуму и попутно сварить какое-нибудь зелье.

— Вот как. Что ж, лейтенант Вэльс, благодарю вас за откровенные ответы.

— Я могу идти, капитан? — спросила я, поднимаясь.

— Да, конечно.

Когда я уже почти подошла к двери, в спину мне прилетел последний вопрос капитана.

— А почему вы не рассказали все это на совещании?

— Потому что его звали Александр Вэльс, — ответила я, не поворачиваясь, и вышла из кабинета.

Глава 4.

На душе было гадко. На улице испортилась погода: полил мелкий и колючий дождик, — в общем, тоже гадко. Если обобщить, то все вокруг дышало гадостью.

Я уныло шагала на работу, стараясь отогнать мрачные видения прошлого. Сколько должно пройти времени, чтобы вся боль улеглась в маленькую коробку, которую можно выкинуть? Мне всегда казалось, что этот момент вот-вот наступит, еще чуть-чуть, и я забуду, обязательно все забуду!.. Но снова начинало болеть, ныть и стонать. Старые шрамы всегда дают о себе знать в непогоду.

На работе я весь день занималась перестановкой с места на место разных скляночек-баночек, и дождаться конца рабочего дня было для меня более важной задачей. Домой летела, чтобы приготовить ужин и задобрить тем самым Керса, который, я знаю, точно зайдет ко мне поделиться новостями. Быстренько переодевшись в домашнее платье и выпив чашечку крепкого чая, я принялась за ваяние кулинарного шедевра.

Серый ходил за мной хвостиком и выпрашивал лакомые кусочки. Как он это делал? Он просто смотрел мне в глаза, просительно и пронзительно, а я не могла отказать. В общем, пользовался моей добротой и мягкостью. На самом деле, как ни ворчи, это очень маленькая цена за возможность чувствовать себя кому-то нужной. Этим уже вовсю пользовалась я, частенько разговаривая со своим другом вслух. Это помогало мне выговориться и хорошенько обдумать тревожащие меня факты и события. Вот и сейчас, нарезая морковь для мясного рагу, я пыталась разобраться в ситуации и по привычке втолковывала Серому:

— Вот смотри, мой дружочек, что мы имеем по факту: минус три черных мага из стражи за последнюю неделю плюс один новый въедливый капитан за последний месяц. Что в итоге, а? Не знаешь? И я не понимаю. Они как-то связаны, может? Так, еще раз. Приехал новый капитан, во время его приезда напали разбойники, капитана ранили, но он выжил. Потом через несколько недель нападения с участием таинственных разбойников повторяются, но объектами становятся черные маги. Где здесь логика, Серый? — на минуту я оторвалась от нарезания моркови и принялась нарезать круги по кухне, заложив руки за спину. — Или я пытаюсь складывать яблоки с лопатами и злюсь от того, что не получается?

Серый молчал и вид в целом имел скептический: мол, что-то заносит тебя, подруга.

— Да, все верно, дружочек. Надо готовить ужин и ждать новостей. Слишком мало информации для анализа.

Следующий час я провела, порхая по кухне и колдуя над рагу. Не люблю готовить, но это иногда действительно здорово помогает отвлечься от насущных проблем. Женщинам вообще очень в этом плане повезло. Хочешь перестать думать — займись домашней работой: стиркой, уборкой, готовкой,— да чем угодно! Если проблем слишком много — делай все сразу. Если останутся силы к концу вечера, подумай о проблеме, она может показаться и не такой уж страшной. Я утрирую, конечно, но с каждой шутке только доля шутки.

Рагу томилось на плите, Серый горделиво возлежал посреди кухни, когда раздался четкий и уверенный стук в дверь. Я быстренько ополоснула руки и бросилась открывать.

— Даже не спросила, кто пришел, — укоризненно проворчал Керс, вваливаясь в прихожую. — Кто так вообще делает, Лия?

— Я так делаю, когда чувствую, что ты идешь. Мой руки и садись за стол, я приготовила твое любимое рагу, — скомандовала я, захлопывая дверь.

— Подлизываешься?

— Нет, а зачем?

— И то правда.

Керс скрылся в ванной, а я начала поспешно накрывать на стол.

— Все, как я люблю, да, Лия? — я вздрогнула и чуть не выронила чайник.

— Не люблю, когда ты вот так подкрадываешься. Есть в этом что-то оборотничье.

— Прости, не хотел напугать, — проговорил Керс, обнимая меня сзади. Я похлопала по его руке, поглаживающей мое плечо в успокаивающем жесте.

— Давай ужинать, а то остынет.

Керс сел за стол и начал быстро орудовать ложкой. Ели мы в тишине, вот только тишина эта казалась мне вымученной и неспокойной. Я ждала новостей, но, как всякая женщина, проведшая большую часть жизни среди мужчин, ждала, когда мой друг утолит голод и начнет разговор сам.

— Что ты хочешь услышать от меня, Лия? — этот вопрос прозвучал неожиданно. Керс расслабленно откинулся на спинку стула и смотрел на меня внимательно, будто хотел заглянуть в саму душу.

— Правду, конечно. Новости с оперативного фронта. Приблизительные ответы на вопросы, что с утра задавал капитан. Не поверю ни за что, что вы с ребятами не обсудили их.

— Ты права, конечно. С чего начать?

— Начни сначала.

Керс усмехнулся и разлил чай по чашкам.

— Итак, на сегодняшний день официально в списках пропавших без вести числятся трое черных магов. Анри Гарбос, 28 лет, чистокровный черный, в Корлине служил последние 4 года, сирота, приехал из Гридина. Второй, Ристан Красс, 37 лет, черный по подавляющему признаку, в Корлине служил последние 3 года, перевелся из Гридина, семьи нет. И, наконец, Тони Мор, 30 лет, чистокровный черный, в Корлине служил последние 5 лет, перевелся из Гридина, семьи нет.

По-военному четкая и короткая речь Керса набатом звенела в моих ушах. Я засмеялась, но смех был горький и истерический. Керс сочувственно смотрел на меня и ничего не говорил, только подлил мне чаю. Я автоматически принялась размешивать сахар. Звякнула ложечка, когда я задела стенки тонкой фарфоровой чашки, и этот звук заставил меня вернуться сюда, в маленькую квартирку военного целителя в Корлине, на кухню со сгустившимися по углам тенями к Керсу и к настоящему.

— Значит, Гридин, — протянула я. — Все дорожки ведут туда.

— Лия, мы с тобой знакомы семь лет. Семь чертовых лет ты прожила в Корлине почти затворницей. Детка, от себя не убежишь, я знаю. Но, черт возьми, семь лет — приличный срок, чтобы перестать терзать себя виной. Перебори себя уже.

— Как? Я не могу, слышишь, Керс, не могу? — взорвалась я. — Ты думаешь, что я виню себя, но это не так! Я слишком гадкая для этого, слишком грязная. Я не могу себе простить не его смерть, а то, что не жалею о ней ни капельки. Он умер, а я стала свободной. Вот что терзает меня, слышишь? Я потому решила стать целителем, чтобы хоть как-то все искупить. Этот город, эти люди, эти годы — все это моя попытка искупить его смерть!

Я разрыдалась, спрятав в ладони лицо. Слезы все лились, я размазывала их по лицу, громко шмыгала и пыталась выплакать все, что сидело во мне все эти годы. Керс молча встал, подошел ко мне и обнял. Я уткнулась, как утром, в форменный мундир и разрыдалась еще горше. Керс гладил меня по волосам.

Тогда, семь лет назад, в Гридине погиб не просто безымянный темный — погиб мой кузен, Александр Вэльс. Он был старше меня, после смерти родителей заменил мне семью. Он был замечательным братом, заботливым и внимательным. Но однажды я из прыщавой угловатой девочки превратилась в девушку, и братский интерес Александра сменился мужским. Я никак не могла понять, почему мой брат вдруг воспылал ко мне романтическими чувствами, и принять его предложение замужества не могла. Что за вздор: выходить замуж за кузена, да еще и в 18 лет! Чтобы как-то избавиться от его опеки, я уехала в другой город после своего совершеннолетия, начала там работать младшим следователем. Спустя некоторое время Александр приехал ко мне и показал отцовское завещание, которое стало для меня ударом: получить наследство я могла только в случае брака с Александром. Мне казалось, он весь лучился торжеством победы. А я была молода и порывиста: я рассмеялась ему в лицо и разорвала завещание в мелкие клочки. Уж лучше быть бедной и свободной, чем превратиться в тихую послушную тень Александра, какой он всегда хотел видеть свою жену. Он взбесился — еще бы, какая-то соплячка не принимает его чувств, смеет перечить. Он переехал в Гридин и ходил за мной буквально по пятам. Я не могла толком работать, встречаться с друзьями и видеться с молодыми людьми — везде мне чудилось его присутствие, везде был он! За 4 года он довел меня буквально до нервного истощения. В одно прекрасное утро я поняла, что больше так не могу, что либо соглашусь с его предложением, либо убегу на край империи. И вот в этот самый момент он исчез. Я недоумевала, а потом забила тревогу. Только оказалось, что я опоздала, и именно его нашли мертвым недалеко от Гридина.

Его смерть стала для меня избавлением. Больше не нужно было бояться собственной тени, можно было спокойно жить и работать. Но не получалось. В каждом случайно встреченном мужчине мне виделся Александр. Он начал мне сниться. Каждую ночь он приходил ко мне и укорял за то, что не бросила работу, за то, что не любила его, за то, что не хочу с ним встретиться. Я была на грани. Керс, с которым мы познакомились примерно в это время, думал, что я так убиваюсь по жениху, которого любила. Я ничего не отрицала и не объясняла, мне просто хотелось, чтобы весь этот кошмар закончился. Тогда Керс собрал свое семейство, состоящее из двух сестер, прихватил меня и перевез нас всех в Корлин. Так началась новая страница в моей жизни, которую лишь изредка омрачали духи прошлого.

— Ну, Лия, девочка моя, перестань! Хватит себя корить. Что плохого в том, что молодая красивая девушка не хотела выходить замуж за своего настырного кузена? Твоя совесть может спать спокойно, — приговаривал Керс, баюкая меня на своей груди.

— Ты правда так думаешь? — я подняла на него заплаканные глаза.

— Правда-правда. Умывайся и давай выпьем чего-нибудь.

— Давай. В шкафу есть вино.

— Вот за что ты мне всегда нравилась, так это за свою безотказность, — протянул Керс с усмешкой. — С другой стороны, женский алкоголизм опасен, ты знаешь?

— Выискался умник! Будешь пить один тогда, — пригрозила я.

— Боюсь-боюсь! — в притворном ужасе замахал руками Керс.

Я рассмеялась и пошла в ванную приводить себя в порядок. Когда через несколько минут я вернулась, Керс уже разлил по бокалам вино и о чем-то мирно переговаривался с Серым. Он протянул мне бокал и торжественно произнес:

— За то, чтобы прошлое оставалось прошлым!

Мы чокнулись и выпили. Недавняя истерика иссушила меня до дна, было хорошо и пусто. В таком состоянии плохо живется, но отменно рассуждается о делах.

— Каков сухой остаток вашей работы, Керс? Все трое пропавших одиноки, темные маги, родом из Гридина. Что еще?

— Пока ничего. Как думаешь, надо ехать в Гридин?

— Не знаю, — я покачала головой. — Надо искать тела. Вдруг с той историей никаких связей, мы же ведь не знаем, как их убили. И разбойники еще эти всю картину портят!

— Может, ты и права. Тяжело все это. Я ведь единственный темный в отделе остался. Ты пообещай мне, Лия, что приглядишь за сестрами, — глядя в сторону, проговорил Керс.

— Я тоже наполовину темная, дружище. Ты если что, пригляди за Серым,— усмехнулась я в ответ.

— Спасибо, что не стала уверять меня в том, что опасности нет.

— Ты же знаешь, что у меня аллергия на фразу "Все будет хорошо".

— Невыносимая женщина, — закатил глаза Керс.

— Конечно, — легко парировала я, — это потому что меня никто не носит на руках.

Керс засмеялся. Милые дружеские шуточки всегда поднимали нам настроение.

— Надо дождаться результатов работы остальных. Пока информации слишком мало, чтобы о чем-то судить.

— Ты прав, конечно. Просто страшно очень. Если это и впрямь охота на стражей, мы все под прицелом.

— Я сестрам не говорю, что происходит.

— Это не первое дерьмо за последние годы, Керс. Мы всегда справлялись, других вариантов у нас нет.

— Знаешь, Лия, мы были помоложе, и все это больше походило на приключенческий роман, которыми ты зачитываешься, а сейчас — на нелепый фарс, грозящийся перерасти в трагедию.

Я промолчала, сказать было нечего — Керс прав. Приключения хороши, когда ты ничем и никем не рискуешь или когда рискуешь только собой. Семья, друзья, любимая работа — все это делает нас уязвимыми и более осторожными. Когда есть к кому возвращаться, рисковать просто так не станешь.

Остаток вечера мы провели за разговорами о погоде и литературе. Когда за Керсом закрылась дверь, на улице стояла самая замечательная часть суток — легкие сумерки медленно спускались на землю и оседали на ней легкой сероватой дымкой. В прорехах меж облаками зияло рваное солнце, пытающееся из последних сил рассеять сумеречную мглу. Каменные мостовые корлинских улиц медленно остывали, согревая вечерний воздух. Ранняя осень дразнилась, напоминая летние погожие деньки, и манила своим обещанием последнего тепла.

Серый подошел к моему креслу и ткнулся своим холодным носом мне в руку. Я лениво потрепала его по голове.

— Что, волк, хочешь погулять? — Серый смотрел умно и настойчиво. Я подошла к двери и открыла ее. Мой волк царственно кивнул и выбежал на улицу. У него часто бывают такие волчьи мгновения, как я их называю про себя, когда ему нужно уйти от меня и на время вернуться в одиночестве в лес, откуда он когда-то навсегда ушел.

После ухода Серого я убрала посуду и легла спать. Мне снился бескрайний лес с древними деревьями, которые видели начало мира. В сердце леса, на густой зеленой поляне сидел большой белый волк с чересчур человеческим взглядом и выл на луну.

Глава 5.

Волчий вой не прекращался, и я не сразу поняла, что это уже вовсе не сон: Серый громко надсадно выл и скребся в дверь. Такого не было никогда. Не раздумывая ни минуты, я выбежала в коридор и бросилась к двери. 10 секунд, как учили когда-то, чтобы восстановить дыхание и сконцентрироваться. За дверью может быть что угодно — раз. Я много раз участвовала в университетских дуэлях — два. Главное — это реакция и простота действий — три. Нельзя недооценивать противника — четыре. У меня два вида магии, это плюс — пять. Я давно не пользовалось темной — минус, расслабилась — шесть. Там Серый — это семь. Я должна быть сильной — восемь, девять, десять...

Я резким рывком распахнула дверь и выскочила за порог. Кривая луна освещала бледным светом небольшой пятачок улицы перед моим домом. Картина, открывшаяся моим глазам, была чудовищна и страшна: трое мужчин, стоя спина к спине и образовав простейший боевой круг, отбивались от сумеречных тварей, которых было гораздо больше. Серый со вздыбленной шерстью и оскаленной пастью, перестав выть и скрестись в нашу дверь, бросился в самую гущу схватки. Несколько драгоценных секунд я простояла в оцепенении, затем опомнилась и начала действовать. Даже с моей помощью мужчины не справятся с нежитью — ее слишком много и, судя по всему, она уже успела вкусить чьей-то крови, которая заставляет ее биться до победного бифштекса из человечины. Связной амулет, с помощью которого я могу вызвать Керса и стражников на подмогу, у меня дома. Значит, единственный возможный вариант поведения — отвлечь этих тварей, укрыться у меня дома, создав совместную защиту, и позвать на помощь.

Сумеречные твари — порождение тьмы, больше всего они боятся света. Я начала плести заклинание, которому меня когда-то научил отец,— наш фамильный отличительный знак. Обычное заклинание света, усиленное частичкой своей души и специальным произношением нараспев, было в подобных ситуациях незаменимо. Мужчины, занятые сражением, не слышали, как я подбежала. Чтобы спустить заклинание в нежить, нужно было убрать с дороги мужчин, иначе слишком яркий свет может ослепить их на некоторое время, а его у нас в запасе сейчас нет совсем. Кричать — слишком опасно, в горячке боя меня могут ненароком ранить. Судя по их стойкам и слаженным действия, они профессиональные боевые маги, настоящая боевая тройка, — самый распространенный вид военно-магических объединений. Если я ничего не забыла за эти годы, то...

— Ashnavar! — крикнула я изо всех сил. Мужчины повиновались сразу: все трое мгновенно прекратили атаку, закрылись магическим щитом и повернулись на мой голос. Итак, с боевым приказом защититься и повиноваться говорящему, я ничего не напутала. Теперь надо приказать им усилить мое заклинание и отступать.

— Oshton! — летит следующий приказ, и вслед за ним я спускаю с пальцев свое заклинание, допевая последнюю строку и вплетая часть своего внутреннего света в слова. Мужчины, защищенные своим щитом, вскидывают руки и усиливают заклинание.

— Istan! — командую я и бегу к дому. Рядом бежит Серый. Я слышу, как за моей спиной бегут мужчины. В считанные секунды я достигаю двери, запускаю новых знакомых и Серого и захлопываю дверь. Кровь бешено стучит в висках. Я слишком привыкла к мирной жизни, забыла про совместные со стражниками ночные патрули во время истончения купола, все забыла. Сердце бухает в груди и не желает успокаиваться. Мужчины выглядят не лучше: в потрепанных и запыленных плащах, тяжело дышащие после недавней схватки. Один был ранен: кровь с его рукава капала на пол в прихожей, где мы все стояли. Кап-кап-кап... Этот размеренный звук привел меня в чувство.

— Закройте вход двойным зеркальным щитом, я сейчас позову на помощь, — быстро проговорила я и бросилась к своему плащу, одиноко болтающемуся на вешалке в шкафу прихожей. В кармане плаща лежал амулет связи с Керсом. Подобные артефакты, позволяющие связаться через любое расстояние с кем угодно, стоили безумно дорого и всегда делались на заказ тем людям, между которыми устанавливалась связь. Краем глаза я видела, что мужчины по-прежнему беспрекословно подчиняются и уже закрывают дверь необходимым щитом

— Давай, миленький, давай, — шептала я, прокручивая камень связи в небольшом медальоне. Через полминуты раздался сонный и недовольный голос Керса.

— Черт, Лия, ты знаешь, который час? — проворчал он.

— Керс, подъем! — заорала я. — Около моего дома сумеречные твари, где-то с дюжину особей. Временно дезориентированы моим фирменным световым заклинанием. Со мной три боевых мага. Мы в моем доме под защитой двойного зеркального. Нужна помощь.

С Керса сразу слетел весь сон. Уже спокойным и твердым голосом он ответил:

— Держись, дорогая, я сейчас подниму наших и примчусь сам.

Я погасила амулет и повернулась к мужчинам, которые уже закончили со щитом и теперь смотрели на меня пристально и с любопытством. Я с не меньшим интересом рассматривала своих невольных гостей. Все трое были выше среднего роста, фигуры их закутаны в черные плащи. В полумраке коридора лиц было почти не разглядеть. Повисла тишина, которую никто не хотел нарушать. Серый подошел ко мне и привычно ткнулся мордой в ладонь. Я опустилась на колени и, сев прямо на пол, обняла его за шею.

Один из мужчины выступил вперед и, галантно поклонившись, произнес:

— Мои друзья и я обязаны вам жизнью.

— Не мне, а Серому, — отстраненно кивнула я.

— Вам обоим, — твердо возразил мой собеседник, опускаясь рядом со мной на пол и протягивая руку.

— Позвольте представиться: Рэмиан Нортон.

— Лия Вэльс, — я протянула ему в ответ свою руку, которую он крепко пожал.

Я встрепенулась и зажгла свет, щелкнув пальцами.

— Среди вас есть раненые? Я целитель.

— Нам сегодня везет, — со смешком сказал другой мужчина. Я перевела на него вопросительный взгляд. — Жизнь спасли, еще и подлечат, чем не везение?

Все трое засмеялись громко, так, как смеются люди, избежавшие большой опасности и прекрасно это осознающие.

Я молча подошла к тому из них, с рукава которого капала с раздражающе мерным звуком кровь.

— Начнем с вас. Сейчас я принесу свои инструменты, а вы даже не вздумайте шевелиться.

— Это настолько серьезная рана? — встревожено спросил он. Я наклонилась поближе к раненому предплечью, оценила наспех поставленное обезболивающее и кровоостанавливающее заклинание, которое вот-вот должно истаять, и, выпрямившись, ответила:

— Нет, жить будете, но мне бы не хотелось, чтобы вы окончательно испортили мой ковер. Мне лень заниматься покупкой нового, а бытовой магией я практически не владею. Господин Нортон, — обернулась я к единственному знакомому среди этой троицы, — отряд стражников я вызвала, но щит лучше поддерживать.

Нортон ошарашено кивнул, и я направилась в гостиную за своим саквояжем. Наверное, со стороны я выглядела настоящей сумасшедшей: среди ночи впустила домой трех незнакомых боевых магов. Если бы это была простая стычка, в которых мужчины периодически выясняют, кто самый сильный, самый смелый и самый ловкий, я бы не вмешалась — таково негласное правило боевых магов. Маги — создания довольно свободолюбивые, они не терпят, когда лезут в их дела, но и сами уважают личную жизнь других.

Когда я вернулась с инструментами, то застала почти идиллическую картину: мужчины о чем-то беседовали, одновременно подпитывая щит на двери.

— Так, давайте начнем, — вмешалась я, бесцеремонно обрывая их разговор на правах целителя.

— Может, я лучше подожду военного целителя, — жалобно протянул раненый.

— Не нужно никого ждать, — коварно усмехнулась я, — потому что я и есть штатный военный целитель города Корлин Лия Вэльс.

— У тебя, видимо, нет выбора, дружище, — засмеялся Нортон. Я подошла к безымянному раненому и силой усадила его на стул.

— Как вас зовут?

— Ах, простите, — спохватился он, — забыл представиться, Элиам Штондт.

— Что ж, господин Штондт, процедура, думаю, вам знакома: сейчас я снимаю временное заклинание, промываю рану, ставлю постоянное заклинание заживления, и все счастливы. Готовы?

Штондт мужественно кивнул, а я начала привычную работу. Рана его была неглубокой, но крови он потерял прилично. Когда заклинания заживления и обезболивания были наложены, я протянула маленький красный пузырек своему пациенту.

— Вы потеряли много крови, надо восстановить. В течение трех дней принимайте этот отвар по чайной ложке в день. Только обязательно, слышите? Не делайте мою работу бесполезной.

— Хорошо, госпожа целитель, — церемонно поблагодарил Штондт.

— Господа, нужна ли моя помощь кому-нибудь еще? — повернулась я к остальным.

— У меня только мелкие царапины и синяки, само пройдет — отрицательно покачал головой Нортон.

— А мне бы не помешало, — выступил вперед третий их магов, — кажется, у меня треснуло ребро.

— Это опасно, — засуетилась я, — раздевайтесь по пояс и садитесь на стул. Господин Нортон, принесите, пожалуйста, из гостиной стул, — она прямо по коридору.

— Гордрик Эндсон к вашим услугам, госпожа, — коротко отрапортовал тем временем раненый маг.

Я протянула руку для пожатия, но мою ладонь господин Эндсон ловко перехватил и поднес к своим губам. За моей спиной раздалось деликатное покашливание — это Нортон принес стул. Я аккуратно высвободила руку и приступила к своим обязанностям. Осматривать господина Эндсона было одно удовольствие — у него был мощный торс с рельефными мышцами, перекатывающимися под загорелой кожей. Каюсь, я даже прикасалась к его груди чуть чаще, чем того требовал мой лекарский долг.

— Трещин у вас нет, только сильный ушиб. Заклинания здесь излишни, я наложу вам повязку, пропитанную заживляющим отваром. Будет немного щипать, потерпите.

— Все, что нужно, — с готовностью кивнул мой второй за этот вечер пациент.

Пока я занималась повязкой для Эндсона, в дверь раздался барабанный стук и послышался звучный голос Керса:

— Лия, открывай!

— Господин Нортон, будьте добры, откройте дверь, — попросила я, не оборачиваясь.

Керс ворвался в дом подобно урагану и тут же начал вести допрос:

— Так, детка, на дворе ночь, в твоем доме трое незнакомых мне мужчин, один из них раздет по пояс, а ты в одной ночной рубашке. Что я должен думать?

Только усилием воли мне удалось не покраснеть. Я и совсем забыла, что выбежала на улицу, даже не накинув халата, а потом уже и вовсе было не до этого.

— Керс, — ответила я, заканчивая перевязывать Эндсона, — по-твоему, я должна была сначала надеть вечернее платье, а уже потом отгонять нежить и лечить вот этих героев?

Керс подошел ко мне и положил руку на мое плечо, разворачивая меня к себе.

— Конечно же, нет, моя девочка. Я просто очень волновался. Сегодня пик луны, первый день истончения купола. Сумеречные твари голодны и разъяренны. Ты как?

— Я нормально, просто устала. Меня Серый разбудил. Спасибо, что пришел так быстро, — прижалась я к груди друга.

— Ну, полно тебе, как будто могло быть иначе? — Керс аккуратно отстранил меня от себя и обвел глазами троицу магов. — Господа, я думаю, нам надо поговорить. Лия, мы пройдем в гостиную?

— Конечно, идите. Я переоденусь и принесу чай.

Керс во главе небольшого отряда прошествовал в мою маленькую гостиную, а я отправилась приводить себя в порядок. Времени наводить красоту не было, поэтому я надела первое попавшееся в шкафу платье, заплела косу и поспешила на кухню. Серый ждал меня там и, гипнотизируя взглядом миску, тактично намекал на необходимость срочно позавтракать.

— Да, мой дорогой друг, — обратилась я к нему, выкладывая в его миску кусок свежего мяса, — ты сегодня самый настоящий герой.

Пока Серый завтракал, я быстренько заварила чай и даже вытащила из закромов печенье, испеченное в порыве вдохновения ко вчерашнему ужину с Керсом, да так и оставшееся нетронутым. Нагрузив всем этим поднос, я отправилась в гостиную.

— Лия, присядь, я тебе сейчас помогу, — Керс при моем появлении действительно вскочил с кресла, забрал поднос и, кивком головы велев мне усаживаться, принялся ловко расставлять чашки и наливать чай. Пока он суетился, я с удивлением обнаружила, что с таким большим количеством мужчин моя гостиная стала совсем маленькой и тесной. К двум мягким креслам и небольшому столику у камина подтащили стулья, ковер был изгваздан, а моя забытая на кресле индирская шаль сиротливо лежала на каминной полке.

При моем появлении мужчины, что-то обсуждавшие с Керсом, замолкли. Теперь же все были заняты чаем и печеньем. Я, лениво помешивая в своей чашке сахар, наблюдала за собравшимися. Керс, озабоченно хмурясь, прихлебывал чай. Поймав мой внимательный взгляд, он ободряюще улыбнулся. Имена моих новых знакомых совершенно перепутались у меня в голове, и я беззастенчиво рассматривала их, пытаясь вспомнить кто есть кто.

Они все были чем-то неуловимо похожи. Все боевые маги чем-то похожи, если знать, на что обращать внимание. Все трое — коротко стрижены, выше среднего роста, в черных плащах, которые не скрывают, а скорее подчеркивают хорошо развитую мускулатуру. Сидящий прямо напротив меня господин выделялся из этой троицы пижонским стилем, больше характерным для столичного аристократа, чем для боевого мага в Приграничье. Плащ его явно был сшит на заказ у первоклассного портного и сидел на нем как влитой. Я готова была поклясться, что и ткань на ощупь напоминает мою шаль — такая же мягкая, тонкая и, вместе с тем, теплая и прочная, а значит, привезена из соседнего государства Индиры и стоит недешево. В левом ухе у него красовалась сережка с редкой черной жемчужиной; черты лица — тонкие и правильные.

Второй маг сидел от меня по левую руку и выглядел попроще первого. Нос его был несколько раз сломан и, видимо, всякий раз срастался без помощи целителя, потому что его кривизна была сразу заметна. Глаза его были ярко-карие, глубоко посаженные, густо обрамленные ресницами, что вкупе с широкими бровями вразлет, высокими скулами и кривым носом придавало его лицу нечто хищное и опасное. На правой руке на мизинце поблескивал перстень с черной жемчужиной.

Наконец, третий был обладателем широкого квадратного подбородка, резких скул, тонких губ и серых глаз, которые хитро поблескивали из-под светлых ресниц. В нем было что-то волчье и что-то свое, родное — то, что с трудом передается словами, но ощущается сердцем. На правом мизинце я заметила и у него перстень с черной жемчужиной. Всем троим на вид можно было дать от 30 до 40.

Голос Керса разрушил смутное очарование этой предрассветной тишины:

— Дорогая, это превосходное печенье! Ты прямо как будто знала, что будут гости!

— Вообще-то я испекла его к нашему вчерашнему ужину, но в тебе не осталось места для десерта! — парировала я.

— Неужели такое бывает? — округлил глаза Керс в притворном изумлении. Я важно кивнула и, резко стерев улыбку с лица, спросила:

— Итак, введи меня в курс дела, Керс, будь так добр.

С Керса мигом слетела вся шутливость, он подобрался и заговорил деловым суховатым тоном.

— Предоставим это право нашим гостям, — он замолчал и перевел взгляд на троицу. После небольшой паузы заговорил господин Жемчужная Сережка.

— Собственно, рассказывать особо нечего. Мы с коллегами получили задание расследовать случившиеся в Корлине похищения темных магов из стражи. Несколько дней назад выехали из столицы, по пути заглядывали во все города Пограничья. Въехали в ваш город и направились к гостинице. Тут-то на нас и напала нежить. Потом прибежал волк, а потом уже подоспела наша прекрасная спасительница. Вот и весь рассказ.

— Негусто, — подвела я итог. — Из какого вы ведомства, господа?

— Мы с Рэмианом, — тут Жемчужная Сережка указала на Волчий Взгляд, — из Отдела внутренней безопасности Имперской службы...

Ага, значит третий — господин Мощный Торс. Он откуда, интересно?

— ... а Эндсон из Особого отдела.

Я непроизвольно поморщилась. Принесла ведь нелегкая!

— Мне вот что интересно, господа, вы ведь все трое — боевые маги, причем явно из сработанной тройки, вам не привыкать работать вместе. Почему вы не размазали этих тварей как масло по бутерброду? — спросила я.

— Вы можете нам не поверить, но, такое чувство, что нежить кто-то натравливал на нас и подпитывал ее энергией извне, — после некоторого молчания ответила Жемчужная Сережка. Он, кажется, у нас Нортон? Или Штондт? Ладно, пусть пока побудет Сережкой, а там видно будет.

Керс присвистнул, а я чуть не подавилась чаем и закашлялась.

— Мы бились примерно четверть часа, но нежить, ненадолго выходя из строя, вновь возвращалась. Магия действовала через раз, помогали только защитные заклинания. Мы первые столкнулись с тварями, не реагирующими на атакующую магию.

— А как вы справились с ними, Керс? — повернулась я к другу.

— Очень просто. В патруле я сегодня был единственным темным магом, поэтому я прикрывал наших, пока они по старинке кромсали сумеречных тварей мечами.

— То есть магией ты на нежить не воздействовал?

— При таком раскладе сил это лишено смысла.

Мы все немного помолчали. Все новости не укладывались у меня в голове.

— Кстати, госпожа Вэльс, откуда вы знаете формулы командования темными магами в боевых условиях? — задал мне вопрос Волчий Взгляд.

— Я училась на факультете целительства, нас как потенциальных боевых магов тоже заставляли их учить, — рассеянно откликнулась я.

— С каких это пор целители считаются возможными боевыми магами? Разве это не противоречит вашей светлой природе?

— У меня хорошо развиты оба дара, — честно ответила я, не видя никакого смысла скрывать очевидное, — поэтому я в обязательном порядке посещала факультатив по боевой магии.

Настала очередь Сережки присвистнуть:

— А вы удивительная женщина, госпожа Вэльс!

— Стараюсь, — холодно промолвила я.

— Что ж, спасибо за все, нам, пожалуй, пора, — проговорил Мощный Торс Особиста, поднимаясь со стула. Остальные последовали его примеру. — Думаю, нам вместе придется работать по этому делу. Рад был знакомству.

Я тоже поднялась с места и так же церемонно произнесла полагающиеся в таком случае слова про взаимное приятное знакомство, про пустяки с помощью (мол, на моем месте так поступил бы каждый) и про то, что рада буду сотрудничать с новыми знакомыми в деле поимке злых супостатов. Гости наконец-то откланялись, и Керс пошел их провожать.

Я услышала звук хлопнувшей двери и легкий шорох шагов друга. Керс сел напротив меня и откашлялся, напоминая о своем присутствии. Я лениво подняла на него взгляд.

— Ну, что скажешь, Лия?

— Не знаю, — я передернула плечами. — Что ты хочешь от меня услышать?

— Не увиливай и зажги камин — прохладно что-то, — поежился Керс.

— У меня туго с бытовой магией, как будто ты не в курсе. Зажги сам.

— Ох, ну и достанется же кому-то такое сокровище, — сокрушенно покачал головой друг.

— Будешь ворчать — достанусь тебе, — съязвила я в ответ.

— Нет, такого счастья я не вынесу, — произнес Керс, разжигая пламя в камине.

— Ладно, — милостиво махнула рукой я, — давай вернемся к нашим магам. Ты ведь о них хотел поговорить?

— Да. Я тут с ними немного побеседовал, пока ты чистила перышки. На первый взгляд, неплохие ребята. Сдается мне, что новый капитан не так уж плох, раз вызвал подкрепление из центра. Только вот странно, что никого из Ковена не прислали.

— Да, насчет Ковена ты прав. Капитан говорил что-то насчет подкрепления и, между прочим, упоминал об особисте. Вот только зачем? Он кого-то подозревает из своих? Или знает больше, чем говорит?

— Мы мало что знаем о самом капитане. Его приезд как-то некстати совпал с началом всех этих странностей, — заметил Керс.

— Не люблю пальцем в небо тыкать. Уже через несколько часов будет совещание, послушаем, что другие узнали, что эти залетные бойцы нам расскажут, а там уже можно будет выводы делать.

— Я боюсь тебя, когда ты вот так спокойно и логично рассуждаешь о происходящем.

— Брось, ты думаешь то же самое, просто потрепаться хочешь. И я хочу. Так что давай просто поболтаем. Хочешь, я принесу еще печенья?

— Давай. А что-нибудь посущественнее есть? — жалобно спросил Керс.

— Остатки нашего вчерашнего ужина. Будешь?

— Да, буду. Ты лучшая женщина в Корлине, Лия, честное слово!

— Ладно, тогда в следующий раз ты меня кормишь в каком-нибудь трактире, — рассмеялась я.

— Все, что угодно!

— Собери все со стола и отнеси на кухню, а я пойду разогревать рагу, — скомандовала я.

— Слушаюсь, лейтенант Вэльс, — козырнул Керс. Я только покачала головой и снова рассмеялась. Без Керса моя жизнь потеряла бы много ярких красок. Если за это нужно платить ужинами, то я согласна, потому что это — ничтожная цена за проверенного временем и жизнью человека.

Через несколько минут Керс появился на кухне, что-то весело насвистывая под нос. Я уже доставала из разогревающей печки тарелку с дымящимся рагу. Моя кухня была полна такими вот магическими приборами, которые были созданы для облегчения жизни таким вечно занятым лентяйкам, как я. Магчайник, согревающий воду в считанные минуты; согревающая печка, позволяющая быстро согреть пищу и не спалить ее дотла; холодильная камера, сохраняющая продукты свежими в течение нескольких дней. Работали все они за счет специальных артефактов, которые нужно было заряжать раз в месяц. Мне как магу, бесконечно далекому от бытовой магии, легче зарядить артефакты, чем делать все самой. Артефакты вообще очень часто использовались в качестве накопителей магической энергии, наполнять их новой энергией не очень-то трудно, если, конечно, они не слишком много этой самой энергии потребляют. Бытовые требовали минимальной магической подпитки и нечасто, боевые и защитные — гораздо чаще и в большем объеме.

Керс времени не терял и уже сел за стол, преданно гипнотизируя тарелку с рагу.

— Иногда мне кажется, что тебя невозможно прокормить, — пошутила я, ставя перед ним вожделенное блюдо.

— Зато тебе всегда есть, чем заняться, — парировал он и уделил все свое внимание еде. Пока Керс отдавал должное моей готовке, я заварила свежего чаю и разлила его по чашкам.

— Ты так и не сказала, как тебе новые знакомые? — через несколько минут спросил Керс.

— Время покажет, — ответила я, подливая себе чаю.

— Ты утром слишком много философствуешь, — заметил Керс.

— Сыплю избитыми истинами, ты хотел сказать?

— Может быть. Не понимаю, почему ты так раздражена, — резко меняя тему, задал он вопрос.

— Потому что мне страшно, Керс. За тебя, за себя, за всех нас. Потому что я не понимаю, что происходит. Потому что я уже не в том возрасте, когда хочется приключений. Потому что я была в восторге от мускулов особиста, когда осматривала его после боя. Меня оправдывает только то, что я не знала, кем и где он служит, — немного невпопад закончила я, стараясь свести все в шутку. Друг не поддержал и, отставив недопитый чай, накрыл своей рукой мои нервно подрагивавшие пальцы.

— Я с тобой, Лия.

— Это радует. Однако еще больше я обрадуюсь, когда перестану разводить сырость по любому поводу и возьму себя в руки.

— Сейчас почти половина шестого утра, на совещание нам к девяти. Предлагаю немного отоспаться, — после некоторого молчания высказался Керс.

— Да, отлично. Постелешь себе в гостиной, как обычно.

— Нет, ты все-таки невыносима. Я мужчина, за мной нужен уход.

Я закатила глаза и засмеялась.

— Что поделать, если у меня есть некоторые принципы. Например, принцип гостевого самообслуживания. Подушка и одеяло на прежнем месте. Разбудишь меня в половину девятого, — с этим словами я поднялась и гордо прошествовала мимо весело ухмыляющегося Керса в свою спальню.

Я прилегла на кровать и принялась задумчиво смотреть в потолок. Спать не хотелось, единственным желанием было еще раз в тишине разобраться с событиями последних дней. Итак, примерно месяц назад при странных обстоятельствах было совершено нападение на нового капитана городской стражи. Затем пропали трое темных магов из этой же самой городской стражи. Капитан забил тревогу, собрал совещание. На следующую ночь приехало подкрепление в виде одного особиста и двух безопасников. На них напала ночью нежить.

Что в этой цепочке странного? Обстоятельства исчезновения магов и нападений на капитана и моих новых знакомых. Такое чувство, что в обоих случаях кто-то сообщил об их передвижениях заранее и нападения были спланированы. Может, поэтому капитан вызвал следователя по делам о должностных преступлениях. Утечка в наших рядах — вещь крайне неприятная и опасная. Так, что еще? Липовые разбойники, подпитываемые извне сумеречные твари... Меня не покидало чувство, что я упускаю какую-то очевидную деталь сегодняшнего происшествия.

Мозговой штурм продлился недолго — утомленная событиями раннего утра, я быстро уснула. Мне снилась мама, которая гладила меня по голове и говорила, что я самая умная и красивая девочка на свете.

Глава 6.

В половину девятого утра Керс, как и было ему велено, разбудил меня и даже доложил, что приготовил нам свежего чаю. Я наспех поправила косу, взбодрилась кружечкой крепкого сладкого чаю, и вот уже мы с Керсом важно идем по улице под ручку. Наверное, со стороны мы выглядим как пара знатных горожан, но, увы и ах, путь наш лежал не в ресторан, не на прогулку в лес и даже не в элитные магазины Корлина, а в городскую стражу. На улице стоял один из одуряюще теплых сентябрьских дней, каждый из которых может считаться подарком природы. Несмотря на ранний час, солнце светило вовсю, а мне хотелось уйти в лес, взять с собой Серого, насобирать лекарственных трав, а потом просто поваляться на полянке под раскидистым дубом. Вместо этой свободы и легкости на душе камнем висел груз из прошлого, да и настоящее не было таким уж безоблачным. Когда я сказала Керсу, что боюсь, то не солгала ему ни полусловом. Вот только забыла добавить, что кроме страха за наши жизни, есть еще и боязнь перемен. Моя жизнь настолько устоялась, что любое потрясение такого масштаба просто губительно для того идеального мира, в котором я живу. Остаться в стороне не позволяет совесть и долг.

— Тебе никогда не казалось, что это здание похоже на пчелиный улей? — прервал мои размышления Керс, открывая передо мной дверь.

— С чего вдруг такое сравнение? — с любопытством спросила я.

— Все снуют туда-сюда, работа кипит, — бодро отозвался Керс. — А еще само здание похоже на соты, особенно вечером, потому что окна почти всегда гаснут через одно.

— Может быть, — засмеялась я. — Пойдем, поэт, а то опоздаем на совещание.

— Госпожа Вэльс, господин Керс, доброе утро! — раздалось за нашими спинами. Мы обернулись, как по команде, и увидели идущую нам навстречу троицу утренних знакомых.

— Доброе утро, господа, — негромко поздоровалась я, пока Керс обменивался с ними рукопожатиями.

— Ваш капитан пригласил нас на совещание. Вы идете туда? — любезно осведомился Мощный Торс.

— Да, — коротко ответил Керс. — Мы покажем дорогу.

Я предоставила другу обязанность вести светскую беседу и уверенно шла по знакомым коридорам. Надоело все. Обязательно сегодня возьму Серого и схожу в лес, пополню запас своих трав и отдохну заодно.

— Госпожа Вэльс! — голос Торса Особиста вернул меня в реальность.

— Да, господин Шортон? — отозвалась я, не оборачивая и не сбавляя ход.

— Эндсон, — поправили меня.

— Хорошо, — милостиво кивнула я, соглашаясь, — что вы хотели?

— Хотел сказать еще раз спасибо вам за все и...

— Не стоит благодарностей, это моя работа, — невежливо перебила я. — Мы пришли.

Пока особист пытался что-то сказать, я толкнула обшарпанную дверь и направилась прямиком в кабинет капитана. За столом уже сидели почти все наши стражники, кое-кто из подкрепления, прибывшего с капитаном. Самого капитана, однако, не было. Я поздоровалась и села на свободный стул. Через несколько секунд рядом опустился Керс. Тройка боевых магов села напротив. В кабинете стоял шум мужских голосов, шорох бумаг и скрип пододвигаемых стульев. В течение пяти минут в кабинет подтягивались все остальные, а ровно в девять вошел сам капитан. Мы встали, приветствуя начальство.

— Доброе утро, господа! Прошу вас занять свои места, мы приступаем к работе, — проговорил капитан Морган, усаживаясь в свое кресло. — Начнем с хороших новостей: к нам на помощь из столицы прислали двух специалистов из Службы безопасности и следователя из Особого отдела.

Капитан замолчал и перевел взгляд на злополучную троицу. Я тоже решила еще разок посмотреть, кто есть кто, когда они начнут представляться. Не то что хотелось засорять память лишними именами, но нам вместе какое-то время работать, а этикет следует соблюдать.

Первым поднялся господин Жемчужная Сережка. Коротко кивнув собравшимся, он начал сухо и четко излагать уже известные мне факты.

— Элиам Штондт, подразделение по борьбе с магическими преступлениями Имперской службы безопасности, капитан. Прибыл по распоряжению начальства в качестве подкрепления по рапорту капитана Моргана. Рапорт получен неделю назад, три дня назад мы с коллегами, — тут он указал рукой на своих товарищей, — выехали из столицы в Корлин. По пути мы побывали во всех остальных шести крепостях Приграничья. Вчера ночью въехали в ваш город. Направляясь к зданию городской стражи, подверглись внезапному нападению сумеречных тварей. Бой длился по моим расчетам примерно 13 минут. Магия оказалась неэффективной. На выручку нам пришла госпожа Вэльс. Вот, собственно, и все.

Ну, спасибо, господин столичный пижон, удружили! На меня с разной степенью любопытства и недоверия смотрели практически все присутствующие. Керс, никого не стесняясь, наклонился ко мне и театрально громко прошептал:

— Лия, умоляю, расскажи нам всем, как одна хрупкая девушка спасла трех боевых магов от жуткой сумеречной нежити, а то я умру от любопытства!

— Да, лейтенант Вэльс, просветите нас, — поддержал Керса капитан Морган. Я нехотя встала и, оправив складки на платье, начала так же сухо, как и Штондт, докладывать.

— Ночью меня разбудил волчий вой и скрежет когтей о входную дверь. Мой волк никогда так раньше не делал, и я подумала, что это неспроста. Открыла дверь и увидела, что идет бой между сумеречными тварями и боевыми магами. Я вмешалась, сплела отпугивающее нежить заклинание света, маги его усилили, а затем мы укрылись в моем доме. Там я вызвала на помощь Керса.

— Вы не побоялись вмешаться в схватку, лейтенант? — с неверием уточнил капитан.

— Всех потенциальных боевых магов в Ондорском университете заставляют проходить факультатив по боевой магии. Формулы приказов во время боя там вдалбливают отлично.

— Какое заклинание вы применили, госпожа Вэльс? — с любопытством спросил особист.

На этот вопрос я постаралась ответить наиболее обтекаемо:

— Фамильная магия света.

— Вы так талантливы, госпожа Вэльс, — каким-то нехорошим тоном протянул капитан. — Может, вы еще что-то скрываете от нас? Все события последнего месяца каким-то непонятным образом связаны именно с вами. Вы лечили меня, когда на меня напали разбойники. Вы живете здесь довольно давно, чтобы знать всех пропавших темных магов. В Гридине, где вы раньше служили, тоже произошел подобный случай. Убитого мага звали Александр Вэльс, не так ли? Вы прочитали нам на прошлом совещании такую замечательную лекцию о посмертной энергии темных магов. Не слишком ли вы осведомлены для рядового целителя?

Я задохнулась от возмущения и разозлилась настолько, что готова была вызвать капитана на дуэль за оскорбление чести, но не успела и слова сказать. Встал Керс, следом за ним поднялся Рауль и почти все корлинские стражники. Керс с силой нажал на мое плечо, заставляя меня опуститься на стул. Я в замешательстве смотрела на суровых мужиков, которые испепеляли взглядами капитана.

— Знаете, капитан, — с угрозой начал Керс, — Лию я знаю больше семи лет, а вас — чуть больше месяца...

— Стой, Керс, — негромко перебил его Рауль, — дай лучше я. Капитан, здесь так не принято. Лия не просто наш целитель, она наш товарищ. Проверенный в боевых условиях товарищ. Мы не позволим просто так обвинять ее в чем-либо, тем более на основании ваших собственных фантазий.

Остальные одобрительно загудели. После Рауль вновь заговорил Керс.

— Еще раз, капитан, и я вызову вас на дуэль, — холодно процедил он, возвращаясь на место. Остальные последовали его примеру. Я ошарашено молчала. Капитан побагровел от злости и унижения. Не простит он мне такой защиты, как пить дать! Сидящий рядом со мной Керс больше напоминал мраморную статую — а это признак высшей степени его бешенства. Столичные гости не сводили с нас глаз. Знатную же потеху мы им устроили этим нелепым фарсом, не всякий театр так сможет. Повисшую в воздухе напряженную тишину можно было разрезать ножом. Чтобы как-то снять напряжение, я безмятежно улыбнулась и негромко произнесла:

— Спасибо, ребята. Керс, дорогой, не надо никаких дуэлей, — я не дала ему сказать ни слова, легонько коснувшись ладошкой его сжатых губ, и перевела взгляд на капитана, разом убрав всю мягкость из взгляда и голоса. — Я сама вызову капитана на дуэль чести, если он не принесет мне извинений.

Хочешь, чтобы тебя уважали, заставь себя уважать. Подобное оскорбление нельзя спускать никому, безо всяких но. Что можно противопоставить матерому мужику, который по привычке, похоже, решил отыграться на слабом и беззащитном? Доказать, что сама ничуть не уступаешь ему по силе! Дуэль чести — отличный шанс. Во-первых, от вызова нельзя отказаться, это по определению означает признать себя виновным. Во-вторых, спор решается в поединке, правила которого диктует оскорбленная сторона; единственное исключение — смерть кого-либо из дуэлянтов карается по закону. И, наконец, после того, как я при свидетелях заявила, что готова вызвать капитана на дуэль, у него нет права первым вызвать на дуэль меня. Мы либо решим дела полюбовно, либо он будет выступать против ответчика. Дуэль, конечно, вещь непредсказуемая, но я маг, у меня есть преимущества, которыми я обязательно воспользуюсь.

Капитан резко побледнел и тяжелым взглядом пытался пригвоздить меня к месту, как бы обещая сладкую месть, если я не одумаюсь. Нет, мой дорогой, я поставлю тебя на место, иначе мы не сработаемся. Потом эта ситуация с пропажей магов разрешится, и я снова стану тихой и незаметной Лией, занимающейся лечением раненых и сбором лекарственных трав.

— Прошу прощения за необоснованные обвинения, — выдавил из себя капитан, сделав акцент на слове "необоснованные".

— Хорошо, — великодушно кивнула головой я. — Ваши извинения приняты.

— Если инцидент исчерпан, то предлагаю вернуться к нашим гостям, — капитан демонстративно перевел взгляд на притихшую и с любопытством внимающую происходящему троицу. Поднялся Шмодсон, приставший ко мне с утра со своей благодарностью.

— Гордрик Эндсон, отдел по расследованию должностных преступлений, — ну вот, я опять забыла его фамилию. Пора пить настойку от слабоумия.

— Рэмиан Нортон, оперативный отдел Службы безопасности, — не дожидаясь вопросов капитана, представился последний из молодцов-удальцов.

— Вы все трое темные маги? — спросил капитан, обращаясь главным образом к Сережке.

— Да. Еще мы сработанная боевая тройка. Должности в нашем ведомстве, как вы понимаете, практически номинальны. По факту мы все трое — единый организм для расследования этого дела без деления на оперативников и аналитиков. Прошу всех присутствующих это учесть, чтобы избежать путаницы.

— Хорошо, господа. Когда вы были в других городах Пограничной линии, то не узнали, происходило ли там что-то подобное?

— Нет, капитан, мы слишком спешили, чтобы собирать информацию.

— Ладно, мы пошлем запрос, — сделал пометку в своей записной книжке капитан. — Следующий вопрос: какие зелья можно сварить на основе крови темных магов? Инвар, доложи.

Со своего места поднялся приятный мужчина средних лет и, дождавшись утвердительного кивка капитана, начал короткую, но содержательную лекцию.

— Господа, как всем нам известно, темная магия, связанная с человеческими жертвоприношениями, — один из самых страшных и опасных разделов магии. Разумеется, все это строжайше запрещено, а любые нарушения серьезным образом караются. Информация, находящаяся в открытом доступе, крайне скудна. Мне и моим коллегам удалось найти только несколько подходящих нам зелий, но список, как вы понимаете, может быть в разы длиннее. Итак, позвольте зачитать, — продолжил господин Инвар, жестом фокусника доставая из кармана форменной куртки небольшой листок бумаги, — зелья подчинения разной степени сложности, яды отсроченного действия и зелье, временно блокирующее магию.

Этого вполне достаточно, чтобы натворить много всяких очень гадких дел. Интересно, уж не от пропорций темной и светлой крови зависит степень силы зелья?

— Госпожа Вэльс, вы задаете верные вопросы. Мы располагаем информацией о составе магической крови пропавших? — вмешался в ход моих мыслей господин Торс-Эндсон. Неужели он настолько силен, что смог прочитать меня? Такими способностями могли похвастаться единицы из сильнейших темных магов.

— Нет, госпожа Вэльс, я не чтец, просто вы думали вслух, — засмеялся особист, а я с досады закусила губу. Как будто этот жест мог избавить меня от с трудом контролируемой привычки мыслить вслух!

— Да, такие данные у нас есть. Капитан, вы позволите? — подчеркнуто вежливо осведомился Керс. Капитан сделал приглашающий жест рукой. Я подперла рукой подбородок и приготовилась выслушать то, что еще вчера узнала от друга. Эндсон, сидящий прямо напротив, пристально и с совершенно неприкрытым интересом меня рассматривал. Я с вызовом встретила его взгляд и приподняла бровь, как бы спрашивая: что надо? Эндсон не проникся моей надменной маской и широко улыбнулся. Я откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. Керс тем временем закончил свой доклад.

— Трое практически чистокровных черных мага, служивших ранее в Гридине. Что скажете, господин Эндсон? — обратился к особисту капитан. Тот нехотя оторвался от созерцания недовольной меня.

— То, что пропавшие маги были практически без примесей светлой крови, подтверждает мысли госпожи Вэльс: подобный состав крови действительно делает полученные на ее основе зелья более сильными.

— Рон, твоя очередь, — продолжил практически без паузы капитан.

— Как и в случае с зельями, информация по ритуалам практически отсутствует в открытом доступе. Самое общее объяснение примерно таково: некоторые маги совершают ритуальные жертвоприношения для того, чтобы создать или подзарядить какой-либо артефакт. Чаще всего, это артефакты нападения, совсем редко — это защитные амулеты.

— А что насчет полнолуния? Как оно влияет на приготовление зелий и проведение ритуалов?

— Информации об этом нет никакой, — практически в один голос сказали Инвар и Рон.

— Что по разбойникам?

— Трупы не опознаны, в соседних городах Пограничья их никто не видел и не слышал. Никаких зацепок пока нет, — коротко ответил Рауль.

— Негусто, господа. Я запрашивал другие города Пограничной линии на предмет похожих случаев. Просили подождать пару дней, пока они поднимут архивы.

— Капитан, а что мы будем делать с начавшимся истончением купола? — спросил Керс после небольшой паузы.

— То же, что и всегда: патруль отправится своим обычным маршрутом и проверит весь корлинский участок купола.

— Капитан Морган, вы позволите? — негромко спросил Штондт и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Раз мы увидели, что темная магия почему-то на нежить не действует, то патрулированием должны заниматься маги, которые смогут поддерживать защитное заклинание света.

— И воины, которые смогут порубить этих тварей в мелкую капусту, — вставил Керс.

— Именно так, сержант, — согласился Штондт.

— К чему вы клоните? — резко спросил капитан.

— Мы предлагаем отправить в патруль нас троих, — подхватил Эндсон, — и госпожу Вэльс с двумя-тремя воинами.

— Заклинание госпожи Вэльс уже доказало свою эффективность, из всех нас только она обладает активным даром света. Мы втроем умеем драться не только магией. Еще пара крепких воинов, и наш патруль справится даже с измененными сумеречными тварями, — твердо закончил свою мысль Штондт. Я сидела, не шелохнувшись. Когда наш гарнизон пополнился достаточным количеством темных магов, я ходила в патрули только как целитель. Последние два года мирной жизни меня расслабили. Хотелось ли мне возвращаться ко всем прелестям походно-боевой жизни? Однозначно — нет. Был ли у меня выбор? Наверное, да: я могла извиниться и вовсе оставить Корлин и всех его жителей во главе с новым капитаном наедине с этими проблемами, но тогда это просто была бы не я.

— Что ж, в этом есть свой резон. Лейтенант Вэльс, вы согласны? — перевел на меня тяжелый взгляд капитан. Я только открыла рот, чтобы согласиться, как Керс с силой сжал мою лежавшую на столе ладонь, так что я невольно вскрикнула от боли.

— Нет, Лия ни в какой патруль без меня не поедет!

— Госпожа Вэльс на днях уверяла меня, что вы с ней не состоите в браке или даже во временном союзе, так что вас это не касается, — сощурившись, процедил капитан. Эндсон прожигал во мне дырку. Я тихо бесилась и пыталась вытащить свою руку из хватки Керса.

— Если понадобится, Лия выйдет за меня замуж хоть сегодня, но она без меня никуда не поедет, — холодно отчеканил Керс.

— Зачем же так все усложнять? Пусть лейтенант Керс едет с нами, — усмехнувшись, предложил Эндсон.

— Благодарю, — коротко кивнул Керс и наконец отпустил мою ладонь.

— Тогда выступайте сегодня вечером. Возьмите с собой Керса и еще кого-нибудь, лейтенант вам подскажет, с кем он лучше сработан. Стандартный патруль — до полного обхода территории, но постарайтесь закончить побыстрее. Вы нужны нам здесь, — обратился капитан Морган к Штондту. — Кто-нибудь хочет что-нибудь сказать еще?

— Да, — подал голос Нортон. — Почему бы нам не попробовать поговорить с душами убитых разбойников?

— Вы умеете это делать?

— К сожалению, нет, — развел руками Нортон. — Может, здесь есть специалисты?

— Насколько я знаю, это очень трудное занятие. Я попытаюсь найти такого человека, — ответил капитан, но было видно, что сам он не особо верит в подобную перспективу.

— Вообще-то, если господа темные маги поделятся со мной энергией, я могу попробовать. Мне приходилось пару раз проводить такой ритуал, — обрадовала я капитана.

— Есть что-то такое, чего вы не можете, госпожа Вэльс? — он пробуравил меня взглядом.

— Конечно. Я не умею пользоваться бытовой магией.

— Очень смешно, — парировал Морган в ответ. — Сколько времени на это требуется?

— Не знаю. Может, час — два.

— Хорошо, пробуйте, госпожа Вэльс. Ваши клиенты находятся в морге вашей лечебницы. Думаю, вы не потеряетесь. Инвар, — резко переключился капитан, — сделайте запрос в Ковен, пусть поделятся своей информацией. Остальным продолжать носом рыть землю. Завтра в это же время я жду новых результатов. Город перевести на военное положение. Усиленный патруль по ночам. Предупредите всех темных магов об опасности. Всё, свободны.

Я с облегчением вздохнула и поспешила покинуть этот проклятый кабинет. Слишком много эмоций для одного утра. Керс тенью следовал за мной.

— Рауль, пойдешь с нами? — на ходу спросил он.

— Конечно, — невозмутимо согласился тот.

— Тогда в восемь вечера встретимся у полигона.

— А что насчет нашего ритуала? — спросил меня Штондт, когда мы уже стояли в коридоре.

— Господа, пойдемте в лечебницу прямо сейчас. Только дайте мне переговорить с моим другом.

— Хорошо, мы подождем вас внизу. Не задерживайтесь, госпожа Вэльс.

Дождавшись, пока маги исчезнут из поля зрения, я схватила ничего не подозревавшего Керса за руку и потащила его в боковую тупиковую нишу, оставшуюся после очередного ремонта.

— Ну? И что это было, там, на совещании? — сердито спросила.

— Ты о чем?

— Не делай вид, что ты ничего не понимаешь, — не выдержав, заорала я.

— Тише, Лия, успокойся. Какая муха тебя укусила?

— Я ненавижу, когда меня просят успокоиться, предварительно сделав все, чтобы я была неспокойной. Зачем ты сказал, что я без тебя ни в какой патруль не пойду?

— Я волнуюсь за тебя! На минутку, если ты забыла, у нас тут темные маги пропадают, а ты не чистокровная светлая. Ты думала, я отпущу тебя одну в Сумеречные земли с незнакомыми мужиками? — начал заводиться Керс.

— А про замуж зачем ляпнул?

— Я волнуюсь за тебя, идиотка, как ты не понимаешь? Да я все сделаю, чтобы с тобой ничего не случилось!

— Знаешь, Керс, я рада, что ты так обо мне заботишься, правда. Вот только мне не нравится, что ты сейчас слишком напоминаешь Александра.

Я оставила злющего Керса в этой пыльной нише и стремительным шагом пошла прочь. Капитан занимался какими-то непонятными проверками и вообще сыпал соль на раны с садистской улыбочкой. Еще и Керс удружил! Нет, как любой женщине, мне радостно осознавать, что есть человек, готовый ради меня на многое, если не на все, но он действительно напомнил мне моего кузена с его маниакальным желанием оградить меня ото всех бед. Я самостоятельная женщина и, если лезу в неприятности, то и расхлебывать их буду сама.

Наконец-то я выбралась из лабиринта извилистых коридоров этого негостеприимного здания и вдохнула полной грудью теплый сентябрьский воздух. Неподалеку стояла троица боевых магов.

— Господа, идемте, я готова!

— Лия, подожди! — остановил меня крик Керса. Маги понимающе переглянулись, а Эндсон, сощурившись и оглядев меня с ног до головы, выдал:

— Госпожа Вэльс, а с вами нам тут скучно не будет.

Я фыркнула и, круто развернувшись, пошла навстречу Керсу. Он подошел ко мне и обнял, несмотря на все мое сопротивление.

— Прости, что назвал тебя идиоткой, что накричал на тебя и что вел себя как последний дурак!

— И ты прости. Я погорячилась, — ответила я, отнимая лицо от груди своего лучшего на свете друга.

— Это все? — притворно нахмурился Керс.

— Хватит с тебя, — рассмеялась я. — Зайдешь за мной?

— Нет, лучше ты собирай вещи и приходи ко мне. Девочки жаловались, что ты давно не показывалась у нас. Я их предупрежу, они обед приготовят.

— Хорошо, — покорно согласилась я. — Мне пора. Кстати, одного представления за утро с меня достаточно, больше никаких сцен!

— Так точно, лейтенант Вэльс, — гаркнул Керс, выпустив меня из своих объятий.

Хорошо, что из нас двоих он более отходчив. Не скажу, что ситуация меня полностью отпустила, но легче стало.

— Идемте, — коротко бросила я, подходя к веселившимся в стороне магам.

Жаль, что не все могут наслаждаться прогулками в тишине. Эндсон, к сожалению, относился к таким людям.

— Госпожа Вэльс, а вы не подскажете, где можно пообедать в вашем городе?

— Господин Эндсон, вы читать умеете?

— Да, — обескуражено ответил он.

— Тогда найдите на вывесках слова "трактир" или "таверна". Вы не поверите, но там как раз и завтракают, и обедают, и ужинают.

Эндсон фыркнул, а его друзья засмеялись. Мне казалось, что мой резкий ответ заставит его замолчать, но не тут-то было.

— Госпожа Вэльс, мне бы хотелось поблагодарить вас за помощь, оказанную моим друзьям и мне сегодня ночью.

— Я же сказала, не стоит благодарностей. У вас память короткая? У меня есть настойка, которая вам поможет.

— Госпожа Вэльс, — в третий раз начал Эндсон, — позвольте вас пригласить на ужин в какой-нибудь трактир.

— Не позволяю, — ответила я. — Здесь сворачиваем налево, пожалуйста.

— Хорошо, тогда я останусь должен вам услугу.

— Услугу? — переспросила я. — Вот это уже интересно. Хорошо, вашу услугу я принимаю.

— Так бы сразу! А город вы мне покажете?

— Вам? — усмехнулась я. — А как же ваши друзья?

— А я потом покажу им, — тут же нашелся с ответом Эндсон.

— Я разве похожа на гида?

— Нет.

— Тогда с какой стати я буду вам в свое свободное время показывать Корлин? Мы пришли.

Здание лечебницы было самым обычным. Трехэтажное кирпичное строение в форме буквы "П" со множеством окон и подвалом, где располагался морг.

— Сейчас я зайду к начальству, возьму разрешение на обряд, и мы спустимся в морг. Вы пойдете со мной или подождете в холле?

— Пожалуй, мы подождем вас здесь, — ответил за всех Штондт, галантно распахивая передо мной дверь.

В холле как всегда было многолюдно и довольно шумно. Кто-то ждал очереди на прием к целителю, кто-то узнавал информацию о лежащих в лечебном крыле родственниках, кто-то пришел за неотложной помощью, — в общем, дежуривших лекарей работы хватало. Я поздоровалась с ребятами и направилась прямо в кабинет главного целителя, находившийся в конце главного коридора.

Коротко постучав для порядка, я толкнула дверь и вошла, не дожидаясь разрешения.

— А, Лия, здравствуй! По делу или чаи гонять будем? — поприветствовало меня мое руководство.

— По делу, Морина, к сожалению, — вздохнула я.

— Выкладывай свое дело, — предложила Морина, главный лекарь Корлина. Эта невысокая и хрупкая молодая женщина была самым настоящим олицетворением добра и милосердия. Чистокровный светлый маг и один из лучших целителей, каких я когда-либо знала, она, однако, несмотря на внешнюю мягкость и кротость, обладала суровым нравом и твердым характером. Мне всегда трудно давались контакты с женщинами, но с Мориной Хертц мы быстро нашли общий язык и стали хорошими приятельницами.

— Мне нужно разрешение на обряд разговора с душами кое-каких наших клиентов.

— Ого! С кем конкретно?

— С разбойниками, убитыми в последних стычках со стражниками.

— Не знала, что ты это умеешь, — задумчиво протянула Морина.

— Я не специалист, просто попробую.

— Тебе хватит запаса сил?

— Нет, я же середнячок. Со мной поделятся мои ассистенты.

— Керс? — понимающе спросила госпожа Хертц, подписывая необходимую бумагу.

— Если бы, — скривилась я, — столичное подкрепление, вызванное капитаном.

— Красивые, умные и с чувством юмора? — развеселилась внезапно Морина.

— Не знаю. Обычные боевые маги, — пожала я плечами. — Один, правда, приставучий и надоедливый. Надеюсь, они ненадолго. В любом случае, выпиши мне пропуск на троих в морг.

— Хорошо, — кивнуло начальство, — я надеюсь, их приезд хоть немного встряхнет тебя.

— Зачем мне встряска, Морина? Я люблю покой.

— Дурочка ты, Лия, — не зло усмехнулась она. — Ты молодая совсем, а живешь, будто заживо себя похоронила. Керс с сестрами и волк — вот и вся твоя компания. Разве так можно?

Я промолчала и только покачала головой. Через пару минут Морина встала из-за стола и протянула готовые бумаги.

— Держи.

— Спасибо. У меня еще одно дельце есть.

— Говори уже давай, — закатила глаза в притворном раздражении Морина.

— Мне сегодня нужно уйти в патруль, — созналась я с покаянным видом.

— Опять? Я думала, ты больше не сопровождаешь патрули, ваши же берут обычно практиканта какого-нибудь.

— Обстоятельства изменились. Я иду и как боевой маг и как военный целитель.

— Как все серьезно. Я так понимаю, это приказ нового капитана?

— Можно и так сказать. Отпустишь или брать у этого самого капитана бумажку?

— Да зачем они мне? Иди, конечно. Надолго?

— Не знаю. Сегодня ночью был, судя по всему, первый день истончения купола.

— Да уж, — вздохнула Морина после короткой паузы. — Серого оставишь мне или семейству Керса?

— Это зависит исключительно от него. Вдруг он со мной пойдет? Спасибо за все, Морина, — поблагодарила я. — Мне пора, времени совсем впритык.

— Да-да, конечно. Как вернешься из патруля — заходи на чаек.

— Обязательно, — с этими словами я вышла из кабинета и направилась к ожидающим меня магам.

— Господа, идемте, — помахала я полученными от Морины бумагами. — Нам вниз.

— Так быстро? — удивился Штондт.

— Личные связи значительно упрощают многие бюрократические процедуры, — весело ответила я. — Давайте поторопимся. Следуйте за мной и не отставайте.

В морге, честно говоря, я бывала нечасто. За всю мою целительскую практику мне не удалось спасти трех человек. Несмотря на близость к Сумеречным землям, Корлин — город спокойный и тихий, даже стычки с нежитью настолько привычны, что не нарушают размеренного ритма жизни. Тем неожиданнее все, что происходит сейчас.

В подвальном помещении, освещаемом магическими светильниками, было прохладно. Я протянула дежурному пропуски и разрешение на обряд и вместе с боевыми магами зашла в морг.

— Приступим, господа. Вы знаете, что делать?

— Нет, — ответил за всех Штондт. — А у вас большой опыт в таких делах?

— Не особо, но провести правильно обряд я смогу. Правда, моей энергии хватит только на один разговор, и то не очень долгий. Все остальное — за ваш счет.

— Подпитка — не проблема. Мы замкнем наш боевой круг, и вам хватит поговорить со всеми здешними постояльцами, — усмехнулся Нортон. От звука его низкого голоса, раздавшегося вдруг в этой мертвой тишине, я вздрогнула и поежилась.

— Кажется, это второе предложение, которое я слышу от вас за все утро. Господин Эндсон, берите пример с вашего друга, — пошутила я.

— Госпожа Вэльс, вы разбиваете мне сердце! — пафосно воскликнул Эндсон, прижимая обе руки к этому самому сердцу в театральном жесте.

— Как это трогательно, — едко прокомментировала я. — Все, сосредоточьтесь, времени мало.

Я сверилась с выданными Мориной бумагами и подошла к одной из холодильных камер, в которой хранился труп неопознанного разбойника под номером 4. Не люблю я все эти обряды, связанные с общением по ту сторону жизни. Мертвым место среди мертвых, не к чему тревожить души. Жаль, что все эти мои сентиментальные рассуждения ничего общего с реальностью не имели. Меньше всего мне бы хотелось, чтобы на месте этих бандитов в морге лежал кто-то из моих знакомых или я сама, так что в сторону все предрассудки!

Щелкнул замок холодильной камеры, и я подняла крышку. Человек, лежащий передо мной, был похож на спящего, — так хорошо сохраняются умершие в этих специальных камерах. По закону неопознанных мертвецов морги обязаны сохранять в течение месяца, так что этот товарищ лежит еще с августовского нападения на нашего занудного капитана.

— Дайте, пожалуйста, кинжал, — попросила я, стоя спиной к боевым магам и протягивая руку. Кто-то вложил в мою ладонь небольшой кинжал из индирской стали с красивой вязью на лезвии. Я сделала аккуратный надрез на левой ладони и, сжав ее в кулак так, чтобы кровь капельками стекала на тело лежащего передо мной покойника, начала звать его душу из мира мертвых. Звуков больше не было, как не было и света, и дня, и этого города. Все вокруг замерло, осталась лишь я — маленькая частичка живого, зовущая бестелесный дух на встречу. Мой зов шел из души, и часть своего света я вплетала в заклинание призыва. Мой зов шел вместе с разрушением, что принес с собой этот человек в мой город, и часть своей тьмы я вплетала в заклинание призыва. Закрыв глаза, минута за минутой, я повторяла древние слова призыва и, позволяя крови уже струйкой стекать на труп, оплачивала ею проход души в наш мир. Время шло, никто не отзывался, мне становилось все хуже и хуже.

— Поделитесь энергией, — надсадно прохрипела я, все так же не оборачиваясь. Через полминуты я почувствовала, что маги замкнули свой круг и их сила потоком хлынула ко мне. Несмотря на подпитку и на мой яростный призыв, душа убитого не желала отзываться. Я отсекла поток чужой энергии и прекратила попытку.

— Ничего не получается, — покачала я головой. — Давайте попробуем еще раз, но с другим клиентом.

Маги молча последовали за мной к следующей холодильной камере. На этот раз моя попытка снова оказалась тщетной. По очереди мы обошли всех наших потенциальных собеседников, но ничья душа не пришла.

— Не понимаю, — растерянно пробормотала я. — Всегда получалось! Что в этот раз не так?

— Может, дело в том, что вы лично не были знакомы? — предположил Штондт.

— Нет, это никак не влияет на призыв. Вот если бы у нас не было тела и мы не знали, кого вызывать, тогда да, ничего не вышло бы. Здесь какая-то другая причина.

— Госпожа Вэльс, подойдите сюда, — позвал меня Нортон, который стоял рядом с телом одного из разбойников и внимательно что-то рассматривал.

— Что такое? — подошла я к нему.

— Вам знаком этот символ? — указал он на маленькую татуировку в виде перевернутой и зачеркнутой восьмерки, украшавшей запястье мертвеца.

— Если я не ошибаюсь, то перевернутая восьмерка — это символ вечности. Но почему он перечеркнут?

— Смотрите, у других тоже есть такие знаки, — воскликнул Эндсон.

Обескураженная, я молча подошла к нему и убедилась, что он прав.

— Нам нужно свериться со справочником по магическим символам, но похоже, что знак перечеркнутой вечности и есть причина, по которой связи с убитыми нет, — сказала я.

— Получается, что кто-то предусмотрел такую возможность и закрыл нам доступ к посмертным беседам с убиенными? — поднял на меня вопросительный взгляд Нортон.

— Получается, что так. Этот кто-то чертовски предусмотрительный, и пока он на пару шагов впереди нас, — ответила я, не отводя взгляда. — Что ж, здесь нам делать больше нечего. Идемте, я провожу вас к выходу.

Мы чинно покинули морг и так же чинно и неспешно вышли из лечебницы.

— Что ж, встретимся в восемь у полигона. Всего хорошего, — попрощалась я и отправилась было собирать вещи, как вдруг мне в спину прилетел веселый вопрос Эндсона:

— А если мы заблудимся в вашем городе, вас не будет мучить совесть?

— Неужели такие большие мальчики могут потеряться в таком маленьком городе? — насмешливо спросила я, круто поворачиваясь на каблуках.

— Вот-вот, — подхватил Эндсон, — у вас уже просыпается материнский инстинкт. Может, вы нас еще накормите и пожалеете?

— Что, всех троих сразу?

— Нет, этих двоих, — указал особист на ухмыляющегося Штондта и чересчур серьезного Нортона, — можно отправить на постоялый двор, они не потеряются, а вот меня...

Этот наглец замолчал и многозначительно улыбнулся. Я не растерялась и, ответив ему предвкушающей улыбкой, сделала медленный шаг вперед, потом еще один и еще. По мере того, как я приближалась, улыбка Эндсона делалась все шире и шире. Штондт продолжал понимающе ухмыляться, а Нортон — хмуриться.

— Господин Эндсон! — позвала я особиста низким грудным голосом, подходя непозволительно близко для уровня нашего знакомства.

— Да, госпожа Вэльс? — наклонился ко мне он.

— Дайте мне вашу руку, — скомандовала я все тем же голосом, призывно глядя на этого ловеласа в командировке. Завладев его охотно протянутой ладонью, я прошептала простейшее путеводное заклинание, выбрав конечной точкой маршрута здание городской стражи. Перед нами в воздухе появился клубок прозрачных нитей, конец которого был привязан к ладони Эндсона.

— Все, теперь вы точно не заблудитесь. Заклинание выведет вас к зданию стражи. Постоялый двор и трактир вы найдете неподалеку. Мой материнский инстинкт может спать спокойно, господин Эндсон, — едко проговорила я уже своим обычным тоном и, кивнув всем троим и напоследок окинув насмешливым взглядом ничего не понимающего Эндсона, сжимающего путеводную нить, направилась прямиком домой.

Глава 7.

— Вот я и дома, — тихонько прошептала я, закрывая за собой дверь. Навстречу чинно вышел Серый и укоризненно ткнулся холодным носом в мою ладонь. Я опустилась на пол и обняла его за шею, зарываясь пальцами в густой мех.

— Мой дружочек, я сегодня иду в патруль. Знаешь, как я отвыкла? Мне совсем не хочется, а еще мне страшно. Вдруг я оплошаю и попаду впросак? Там ведь не только наши будут, но и эти герои, которых ты спас сегодня ночью. Нет, Керс поедет со мной и в обиду меня не даст, но мне все равно боязно. Ты, кстати, со мной пойдешь или у сестер Керса останешься? Ну, что скажешь?

Мой волк тихонько высвободился из моих объятий и, схватив зубами подол моего платья, заставил встать и последовать за ним на кухню.

— Есть хочешь? Верно, война войной, а обед — по расписанию, — продолжала я разговаривать с Серым, гремя тарелками на кухне. — Вот, держи свое мясо. А меня на обед сестры Керса ждут, так что компанию тебе не составлю, извини, пойду собираться.

Серый не обращал внимания на мои разговоры, а методично щелкал челюстями, насыщая свой желудок. А я, честно говоря, за столько лет привыкла разговаривать вслух сама с собой или с Серым, если он был дома. Это все началось после смерти Александра. Мне было так тошно и одиноко, меня грызла совесть, мне казалось, что в тишине я сойду с ума. Разговоры с Керсом в ту, начальную пору нашего знакомства, были не столь откровенны и должного покоя не приносили. Чтобы случайно не выйти в окно, я начала разговаривать с собой — это здорово помогало не скатиться в бездну безумия. Тошнота и чувство вины со временем притупились, а привычка, к сожалению, осталась.

Я прошла в свою спальню и открыла шкаф, бездумно уставившись на полки с вещами. Что брать с собой, ума не приложу! Патрульное прошлое за пару лет оказалось безнадежно забытым. Я вытащила свой походный мешок и принялась складывать туда пару брюк, запасные рубашки, полотенце, гигиенические принадлежности, тонкое теплое одеяло и дорожный набор целителя. Когда вещи были уложены, я переоделась в узкие черные брюки, черную рубашку и теплую кофту, отобранную когда-то у Керса как раз для таких случаев. Из антресоли я достала высокие ботинки без каблуков и закрутила волосы в пучок. Из зеркала на меня смотрела прошлая я, привыкшая к такой жизни и находившая в ней свое удовольствие. Я так часто пыталась убежать от собственного одиночества, что любая возможность казалась мне даром свыше, а потом пришло горькое осознание: куда бы я ни убежала, я все равно беру с собой себя. После этого походная жизнь со всей ее романтикой неожиданных опасностей и бесконечных странствий потеряла для меня все краски и стала повседневной рутиной.

Сколько ни оттягивай, а идти все равно нужно. Я закинула за плечо мешок и вышла в коридор. Серый резво выбежал из кухни и тут же выскользнул в открытую дверь. Пока я возилась с замком, накладывая защитные чары, он скрылся в одном из переулков, густой сетью ответвляющихся от главной корлинской улицы. Со мной мое Серое величество идти не пожелало, и я в гордом одиночестве пошла к дому Керса. Он и две его младших сестры жили недалеко, буквально в 20 минутах ходьбы, в переулке по ту сторону главной улицы. Маленький и, благодаря стараниям сестер Керса, ухоженный домик всегда был для меня олицетворением настоящего семейного очага и тепла. Несмотря на постоянное ворчание и периодические упреки с обеих сторон, Керс и его сестры искренне любили друг друга. Девочкам повезло с братом, но и моему другу можно было позавидовать!

После короткого стука и дежурного вопроса "Кто там?" дверь мне открыла старшая из сестер — Аника, стройная и миловидная двадцатилетняя девушка с ярко-рыжими волосами и хитрющими зелеными глазами.

— Заходи, Лия! Мы уже отчаялись тебя увидеть, — поприветствовала она меня. — Керс предупредил насчет обеда, так что сразу проходи на кухню. Джинни сейчас вернется с рынка, а мы с тобой пока просто поболтаем. До чего же я рада тебе! Напомни мне, пожалуйста, пожаловаться на Керса, а то он совсем от рук отбился!

Я только набрала воздуха, чтобы вставить в непрекращающуюся болтовню Аники хоть слово, как она скептически осмотрела меня с ног до головы и хмыкнула:

— Хотя, кому я собираюсь жаловаться на своего несносного братца? Его точной копии в женском обличии!

— Здравствуй, Аника, — наконец-то прервала я ее монолог. — Я тоже рада тебя видеть.

Она только махнула рукой и, указав в сторону кухни, скрылась в глубине дома, что-то бормоча себе под нос. Я вздохнула, скинула свой вещмешок в коридоре и переобулась в тапочки, которые специально для меня купил Керс.

— Ты идешь или в коридоре будешь обедать? — прокричала с кухни Аника.

— Иду-иду, — крикнула я в ответ и через полминуты уже сидела за столом светлой и обжитой кухоньки, где властвовала Аника. Она поставила передо мной тарелку со своим коронным блюдом — запеченной курицей с ломтиками ананаса, привозимого все из той же Индиры.

— О, а ты нас сегодня балуешь, — засмеялась я. — Какой-то праздник?

— Нет, Лия. Просто душа захотела, понимаешь?

— Понимаю, — с умным видом согласилась я и взялась за вилку. Конечно, я ее не очень-то понимала. Я привыкла жить одна (Серый тут не в счет), кулинарными изысками баловать одну себя я не люблю, как и готовить в целом. Анике было для кого стараться, вот и все.

Мои философские раздумья прервала вернувшаяся с покупками Джинни.

— Лия! — воскликнула она. — Не прошло и полгода! Мне кажется, ты скоро забудешь, как мы выглядим.

— Ты преувеличиваешь, Джинни.

— Нет, ни капли. Куда вас опять с Керсом понесло?

— В патруль, — ответила я, отставляя пустую тарелку. — Спасибо, все было чудесно!

— Не за что, — важно поблагодарила Аника.

— Ну, ладно, Керс, но ты-то зачем там? — продолжала неудобные вопросы Джинни.

— Девочки, так сложились обстоятельства: магов в страже не хватает.

— А как это связано с введение военного положения в городе и слухами о красавчиках-боевых магах? — прямо в лоб спросила меня младшая сестренка Керса. Я опешила: мне было неизвестно, что уже Керс сказал девочкам, поэтому я решила свести все к разговору о более близкой для их возраста теме:

— Ну, — загадочно протянула я, — насчет красавчиков — вопрос спорный и, вообще, это дело вкуса, но наглости им не занимать!

— Расскажи, расскажи скорее, — наперебой загалдели девочки, и я принялась рассказывать. В красках описала всю пресловутую троицу, особенно не скупилась на описание Эндсона, уже порядком мне поднадоевшего, в лицах изобразила утреннюю сцену его неудачной попытки моего соблазнения. В общем, когда на кухню вошел Керс, он застал своих сестричек весело хохочущими над несчастными магами.

— А кормить меня сегодня в этом доме будут? — нарочито строгим голосом спросил он. Аника и Джинни тут же вскочили со своих мест и в четыре руки принялись накрывать на стол. Керс сел рядом со мной и, чинно подперев подбородок правым кулаком, наблюдал за хлопотами своих сестер. Затем мы все втроем с истинно женским умилением следили за тем, как Керс ест, и на все лады хвалили его здоровый мужской аппетит.

Когда Джинни подала чай, Керс вдруг поинтересовался, над чем это мы так заразительно смеялись перед его приходом. Девочки переглянулись и снова захихикали. Я закатила глаза и сама ответила другу:

— Я рассказала девочкам о нашем тройничке.

— О чем — о чем? — не понял Керс.

— Да о магах этих новых, вот о чем!

— И что же в них такого смешного? — продолжал недоумевать мой друг.

— Лия так смешно рассказывала, как к ней клеился особист, вот мы и смеялись, — пояснила непонятливому братцу Аника. Керс поперхнулся чаем, и мне пришлось стучать ему по спинке.

— С тобой столько хлопот, — фыркнула я.

— Со мной? — возмутился он. — Это тебя нельзя ни на минуту оставить, везде себе поклонников найдешь. Я к тебе его теперь на пушечный выстрел не подпущу!

— А вдруг он тоже нравится Лии? — с детской непосредственностью спросила Джинни. Керс вторично поперхнулся чаем.

— Когда это ей нравились такие придурки?

— С чего ты взял, что он придурок?

— А почему вы тогда над ним смеялись?

— Потому что Лия смешно рассказывала, вот мы и смеялись!

— Если бы он ей понравился, она бы не стала вышучивать его перед вами!

— Это ничего не значит, может, она еще сама не поняла, что он ей нравится?

— Как можно это не понять сразу?

— Всякое бывает. Вот они пообщаются, и она разглядит в нем что-то особенное, — мечтательно протянула Джинни. — Потом выйдет за него замуж и будет счастлива!

Теперь настала моя очередь подавиться кусочком пирога, который я флегматично жевала во время спора Керса с сестрой. Друг укоризненно взглянул на размечтавшуюся Джинни и, постучав уже меня по спинке, сказал:

— Вот гляди, до чего ты довела человека!

— Я не виновата, что вы с Лией есть и пить разучились, — воинственно парировала Джинни. — И вообще — мы вас покормили, напоили, теперь говорите нам спасибо и идите обсуждать свои дела, а мы пока вам сумку с продуктами соберем в дорогу.

— Спасибо, — в один голос поблагодарили мы с Керсом и направились в его кабинет. Нам действительно много что нужно было обсудить.

— Заходи, чего мнешься на пороге, как неродная? — спросил Керс, отперев дверь в святая святых этого дома — в свой кабинет.

— Ничего я не мнусь, — пробурчала я и, пройдя через всю комнату, села на маленький низкий диванчик в небольшой нише, образуемой двумя высокими книжными шкафами. Настоящий рай для любителя поработать и отдохнуть в одиночестве.

— Рассказывай!

— Что рассказывать? — вполне мирно спросила я.

— Все. Особенно мне интересно, как ты докатилась до того, что собралась в патруль с таким порезом?

— Как ты заметил? — поморщилась я.

— Это врожденное чувство наблюдательности. Ты целитель или как?

— Или как, — передразнила я. — Во мне энергия нашего тройничка бьет ключом, я не рискну пользоваться своей силой, пока чужая полностью не выйдет.

Керс мученически застонал:

— Женщина, что я должен понять в этом?

— Вообще-то все. Я тебе тысячу раз рассказывала о взаимодействиях энергии и особенностях подпитки магов.

— Ой, вот только не начинай опять занудствовать!

— Это я-то зануда? Ну, знаешь ли,— возмутилась я.

— Я-то как раз знаю! Ладно, давай ты расскажешь все по порядку, — предложил Керс и плюхнулся рядом на диван.

Я тяжко вздохнула и начала в подробностях рассказывать о неудавшемся обряде.

— Согласись, вполне ожидаемо, что человек, стоящий за всем этим, постарается максимально обезопасить свое злодейское инкогнито и замести следы?

— Это да, но я не знала, что такое вообще возможно.

— Ты же не специалист. Эта часть магии довольно туманна, тем более для целителя.

— О, Керс, ты не представляешь, сколько времени я потратила на изучение ритуала призыва в свое время, — невесело усмехнулась я.

— Зачем? — начал было Керс, но запнулся и продолжил уже другим, сочувствующим тоном. — Александр?

— Да, — глухо ответила я. — Я хотела поговорить с ним, узнать, что с ним случилось, попросить прощения. Моих сил не хватало, и меня подпитывали коллеги из отдела. Жаль только, что все это было бесполезно. Он ничего не помнит! Вышел из дома — и темнота. Я, кстати, после того случая на себе проверила, что после чужой подпитки своя магия первое время слушается плохо. Вот и не лечу себя сейчас.

— Лия, посмотри на меня, — приказал Керс, взяв меня за плечи и аккуратно повернув к себе. Я часто-часто заморгала, пытаясь удержать предательские слезы. Слишком много соленой воды я лью в последние дни, — так не похоже на меня. — Что он тебе сказал?

— Сказал, что любит и всегда будет любить. Просил быть счастливой и никогда не забывать своего Роди.

— Кого-кого?

— Роди, — это было его домашнее прозвище, еще с детства.

— Ох, Лия, — пробормотал Керс, легко и невесомо стирая покатившиеся по щекам слезинки, — тебе просто не повезло с братом. Он был при жизни редкостным эгоистом, таким же остался и после смерти. Ты ни в чем не виновата, говорю тебе еще раз!

— Спасибо, Керс, — тихонько прошептала я. — Знаешь, чего я хочу сейчас больше всего на свете?

— Конечно, знаю, — серьезно сказал мой лучший на свете друг. — Ты хочешь выпить рюмку-другую моей фирменной настойки и закусить ломтиками ананаса.

— Я тебя просто обожаю. Организуешь?

— Вот когда-нибудь настанет такой момент, когда ты будешь обо мне заботиться, а не я о тебе? — проворчал Керс, ловко поднимаясь с дивана.

— Брось, у тебя есть сестры, ты купаешься в их заботе.

— Это да, — самодовольно ответил счастливый брат. — Я мигом все устрою.

Керс вернулся через пару минут с двумя пузатыми бокалами и тарелкой с тонко порезанным ананасом, аккуратно поставил все на маленький кофейный столик, придвинул его к дивану и, весело насвистывая, направился к бару. Наконец, бутылка с крепкой настойкой Керса оказалась раскупоренной, а ее содержимое приятно забулькало в бокалы.

— Ну, давай, что ли за удачный патруль, — предложил Керс.

— Давай, — согласилась я, и мы с удовольствием чокнулись.

— Ох, хороша настоечка, — похвалила я.

— Что умеем, то умеем, — расцвел друг.

— Так все-таки, что там с этим особистом? — после третьего бокала спросил уже слегка раскрасневшийся Керс.

— Да ничего, — махнула я рукой. — Либо он действительно такой шут, каким хотел казаться, в чем я лично сомневаюсь, ибо дураки так долго не служат в наших рядах; либо он меня прощупывает.

— Ты уверена?

— Нет, просто мне так показалось. Посуди сам: капитан Морган — плохой следователь, Эндсон — хороший следователь. Суть одна — вывести меня на чистую воду.

— Если что, я набью ему морду, — пообещал Керс, вновь наполняя наши бокалы.

— Кому именно? — умилилась я такому воинственному порыву друга.

— А кому захочешь!

— Ты просто прелесть, — потрепала я свободной рукой Керса по щеке. — Давай за нас?

— Давай, — поддержал мой тост друг.

— Слушай, а это ничего, что мы предаемся пороку перед патрулем? — вдруг вспомнила я про наше дело.

— Смеешься, что ли? Мы же не пьянствуем, а лечимся. В лекарственных целях — можно, — авторитетно заявил Керс. — Тем более, к восьми все выветрится.

— Тогда ладно, — покорно согласилась я. — Еще по одной?

— Один момент, — засмеялся друг и принялся наполнять наши бокалы. Вдруг без стука и предупреждения открылась дверь. Мы с Керсом синхронно повернулись и увидели грозную Джинни, которая стояла, скрестив руки на груди, и постукивала каблучком.

— Так— так, — нехорошо протянула она. — Им в патруль идти, а они напиваются!

— Мы не пьем, мы лечимся! — легко парировал Керс и продолжил вливание драгоценной жидкости в бокалы.

— Лия, ладно Керс, но ты! — продолжала возмущаться Джинни.

— А я взрослая тетенька, мне тоже можно, — расслабленно отозвалась я.

— Вы вообще невыносимы! — топнула она ножкой. — Хватит пить!

— Мелкая, ты чего пришла? — миролюбиво поинтересовался Керс.

— Сказать, что сумки в дорогу мы вам собрали, — фыркнула Джинни.

— Молодец, спасибо. Иди займись другими делами, пока мы с Лией говорим по душам.

Джинни резко растеряла всю свою воинственность и с каким-то восторженным выражением лица принялась пристально на нас смотреть.

— Я поняла! В кабинете — полумрак, двери закрыты, вы с Лией пьете твое фирменное пойло, ты называешь это "разговор по душам". И твоя рука, Керс, кстати, лежит у Лии на коленке...

Мы с Керсом одновременно опустили взгляд на упомянутую ладонь, действительно обнаружившуюся на моей коленке.

— Как она здесь оказалась? — недоуменно спросил Керс.

— Это я у тебя должна спрашивать!

— Может, это ты подставила коленку специально под мою руку?

— Ну-ну. Теперь, как честный человек, ты обязан на мне жениться.

-Давай после патруля, дорогая, — пошутил друг в ответ. Наш дружный с Керсом смех был прерван восторженным воплем Джинни:

— Да! Я знала, всегда знала, что вы поженитесь! Наконец-то ты станешь полноправным членом нашей семьи, Лия! Пойду расскажу Анике.

— Стой! — в два голоса закричали мы.

— Ты ничего никому не рассказываешь, — начал Керс.

-...потому что мы с твоим братом не женимся, мы просто сидим и разговариваем в его кабинете, — подхватила я.

— Мы с Лией — друзья, и ты прекрасно об этом знаешь. Ступай к себе, юная леди, и подумай над своим поведением. И больше без стука не входи, — включил строгого брата Керс.

— Ну и пожалуйста, — обиделась Джинни и вихрем вылетела из комнаты, с силой хлопнув дверью. Керс поморщился:

— Никак не могу понять этого желания моих сестер видеть всех кругом женатыми и замужними.

— Это возраст такой: все видится в розовом цвете. К тому же, они у тебя девочки домашние, о чем им еще мечтать, как не о великой любви? — философски рассудила я.

— Ты права, — длинно вздохнул Керс. — Ладно, давай лучше выпьем.

— Читаешь мои мысли, — коротко хохотнула я, и мы снова чокнулись.

Не знаю, в чем причина: в Керсе, в его настойке, в особой магии этого дома, но на короткое мгновение я была спокойна и счастлива. Никакие маги, патрули, разбойники, убийцы и прочие супостаты не тревожили мою душу. Для полной идиллии мне лично не хватало только еще одного бокальчика, о чем я тут же и сообщила Керсу.

-Эээ, дорогая, — протянул он, — а тебе не будет лишним?

— Но-но, — направила я в сторону Керса указательный палец, — что за разговорчики? Я лечусь от тоски, снедающей мою несчастную женскую душу. Ты сам сказал, что лечиться — можно!

— Лия, в больших дозах любое лекарство становится ядом, это каждому целителю известно!

— Ты когда это стал таким правильным? — поразилась я неожиданной перемене. — Ладно, не переживай, у меня с собой отвар есть, мигом весь хмель прогонит.

— Это у которого вкус, не сравнимый с первыми кулинарными опытами моих сестер?

— Хорошо, ты можешь не пить его. А мне, будь другом, налей и прекрати ворчать!

— Когда ты вот так просишь, тебе невозможно отказать, — умилился моей настойчивости друг, и мы пропустили еще один стаканчик живительной влаги.

-Сейчас я принесу нам отвара, мы его выпьем, немного поспим и пойдем в патруль, да, мой дружочек? — пробормотала я, нетвердой походкой направляясь в коридор к вожделенной сумке.

— Сиди уже, горе мое, я сам схожу! — неожиданно твердым голосом отозвался Керс. Я покорно села. В голове было непривычно легко и туманно. Все проблемы маячили где-то там, а здесь и сейчас была эта комната, мой друг и безмятежность. Иногда я очень жалею, что природное чувство меры и ответственности не дает мне почаще предаваться вот такому пороку. Если пьяные люди все время чувствуют эту легкость бытия, то я им, честное слово, очень завидую.

— Держи, пьянчужка, — протянул мне Керс фляжку.

— Спасибо, — поблагодарила я после принятия положенной дозы антипохмелина. — Где мне можно лечь?

— Давай прямо здесь диван раздвинем?

— Ты со мной собираешься лечь, что ли?

— Ой, как будто в первый раз, — закатил глаза Керс.

— А если сестры войдут?

— Я кабинет закрою. Все, вставай, я разложу диван и принесу плед.

— Слушаюсь, господин сержант, — гаркнула я по-военному, бодренько подскакивая с дивана.

— Хорошо, что ты редко пьешь, а то совсем было бы весело, — покачал головой друг, расстилая постель. — Падай, моя боевая подруга!

Керс похлопал по дивану рядом с собой, и я юркнула под плед. Друг тут же обнял меня, и уже через пару минут мы задремали, чем-то напоминая старую супружескую пару, прилегшую отдохнуть после совместного обеда в честь очередной годовщины свадьбы.

Глава 8.

Наученные многолетней службой и горьким опытом, мы с Керсом всегда заводим магический будильник перед важными делами. Магический будильник — это такой небольшой артефакт в форме часов, который звонит, когда нужно вставать. Бодрые и отдохнувшие, мы встали ровно в четверть восьмого, проверили сумки, выпили на дорогу чаю и под торжествующе-понимающие взгляды сестер отправились истреблять зло в патруль.

Если быть до конца честной, то патруль давно стал настолько неотъемлемой частью моей жизни, что страх уже притупился. Однако измененная форма нежити, не реагирующая на темную магию, в корне меняла дело. То, чему нас научили на факультативе по боевой магии в Университете, намертво въелось кожу: четыре основных заклинания по уничтожению сумеречных тварей. Никто и никогда не говорил нам, что однажды они не сработают. Единственное мое оружие — это заклинание света, но в остальном же я беспомощна, как слепой котенок: все эти мужские игрушки — мечи, сабли, кинжалы, — все прошло мимо меня. Я немного умею стрелять из арбалета, но боевые арбалеты слишком тяжелы, чтобы их могла легко поднять такая хрупкая девушка, как я. Может, Роди был прав, и место женщины вовсе не на войне?

— О чем задумалась? — тихонько тронул меня за плечо Керс, когда мы уже подходили к полигону.

— Да так, — очнулась я от своих невеселых мыслей. — Лезет всякое в голову.

— Не накручивай себя перед патрулем. Мы все-таки на задание идем, Лия, — посоветовал друг.

— Буду стараться, сержант, — отшутилась я и перевела тему. — Как думаешь, кто придет раньше: мы или они?

— А тут и думать нечего, ты просто посмотри, — указал рукой Керс в сторону полигона. Я послушно уставилась в указанном направлении и обнаружила пасшуюся неподалеку троицу магов. Рядом были привязаны их лошади.

— Стоп, Керс, только не говори мне, что мы поедем на лошадях! — воскликнула я.

— Лия, ты же прекрасно понимаешь, времени у нас меньше, чем обычно, верхом будет быстрее.

— А как же я? Ты же знаешь, что я до смерти боюсь этих животных!

— Поедешь со мной или с Раулем. Давай ты будешь послушной девочкой, поздоровайся с дядями и подожди, пока я схожу с конюшню за лошадью, — легонько подтолкнул меня в спину Керс. Я же стояла как вкопанная и не могла и с места сдвинуться. Керс, не церемонясь, схватил меня за руку и поволок к злополучной троице, которая уже с интересом наблюдала за нашим приближением.

— Привет, парни, это Лия, она боится лошадей и только сейчас узнала, что наш сегодняшний патруль будет конным, — выпалил Керс на одном дыхании, таща упирающуюся меня за руку. — Она в целом девочка очень смелая, но насчет лошадей у нее отдельный пунктик. Ваша задача — не дать ей сбежать, пока я схожу в конюшню и выберу там самую смирную лошадку. Задание понятно?

— Понятно, сержант, — серьезно кивнул Нортон, забирая мою ладонь у Керса. — Без госпожи Вэльс наш патруль не имеет смысла, так что мы будем беречь ее.

— Вот и славненько, — заключил Керс и оставил меня один на один с тремя боевыми магами.

— Вы не боитесь трогать руки у трупа и боитесь лошадей? Вы не перестаете нас удивлять, госпожа Вэльс! — усмехнулся Штондт.

— Рада стараться, — вяло огрызнулась я.

— Госпожа Вэльс, позвольте узнать, — вкрадчиво начал Эндсон, — каких еще сюрпризов нам ждать в патруле?

— Дайте-ка подумать, господин Эндсон... Я могу превратить патруль лично для в вас в кромешный ужас, если вы не перестанете задавать глупые вопросы и приближаться ко мне на расстояние вытянутой руки, — рявкнула я.

— Понял, надо было сразу так и сказать, — ответил этот шут, поднимая руки вверх. Я только фыркнула и отвернулась.

— Почему же вы так боитесь лошадей, госпожа Вэльс? — тихонько спросил Нортон, продолжая аккуратно сжимать мою ладонь.

— Извините, это вас не касается, — сухо ответила я.

— Не касается, конечно. Я просто хотел поддержать разговор.

— Разве по мне видно, что я нуждаюсь в ведении каких-либо бесед? — спросила я, вызывающе глядя ему прямо в глаза.

— Нет, по вам видно, что вы слишком сильная и независимая женщина, чтобы признаться хоть в какой-нибудь слабости, — ответил Нортон, не отводя взгляд.

— Оставьте эту доморощенную философию вашему ловеласу Эндсону, вам не к лицу говорить такие пустые вещи, — раздраженно повела я плечами и сделала попытку выдернуть свою ладонь из цепких пальцев темного мага.

— Я действительно считаю вас очень сильной и смелой женщиной. Немногие смогли бы кинуться на помощь среди ночи незнакомым магам, — усилил хватку Нортон, не давая мне и шанса освободиться.

— Благодарю за комплимент, — церемонно произнесла я, а Нортон так же церемонно склонил голову. Прямо королевский двор на выезде!

— Если вы так сильно боитесь ездить верхом, то как раньше ходили в патруль? — не удержавшись, через некоторое время полюбопытствовал Нортон.

— Раньше мы всегда ходили пешком, спешить было некуда, темных магов было больше, а нежить имела милое обыкновение от темной магии дохнуть, — язвительно ответила я и ужасно обрадовалась, когда заметила идущих к нам Керса и Рауля. Каждый из них вел под уздцы коня из специально выведенной боевой породы: смирные, послушные, коренастые и очень выносливые, эти лошади были идеальными спутниками для воинов. Я тяжко вздохнула и приготовилась к неизбежному.

— А вот и мы! — воскликнул Керс. — Никто, надеюсь, не обижал мою девочку?

— Такую обидишь, — буркнул Эндсон, за что тут же удостоился пристального взгляда Керса.

-Дорогая, для тебя лошадки не нашлось! — заявил после гляделок с Эндсоном Керс.

— Это означает, что вы, мальчики, обойдетесь без меня? — спросила я с надеждой.

— Мы можем скинуться и в благодарность за спасение подарить госпоже Вэльс пони или ослика, — очень серьезно предложил Эндсон. Повисла пауза. Боюсь, что я была далека от самоконтроля и спокойствия, поэтому, не сдержавшись, тут же выпалила в ответ:

— А давайте лучше скинемся и отправим господина Эндсона в очень интересное пешее путешествие!

— Это туда же, куда ты хотела отправить того неудачливого поклонника, который таскал тебе в лечебницу букеты из полыни? — с любопытством уточнил Керс.

— Именно! А если ты еще сам хоть слово скажешь, пойдешь сопровождать этого особиста, — угрожающе прошипела я.

— Господин Керс, — доверительно наклонился к моему другу Эндсон, — а вы уверены, что ваша подруга здорова? Я начинаю всерьез опасаться за свою жизнь.

— Что вы себе позволяете?! — разъярилась я. Это было последней каплей. — Вы являетесь сюда из столицы, толку от вас никакого, но почему-то вы считаете возможным оскорблять меня!...

— Лия, прекрати! — остановил меня Керс. — Помнишь, что я тебе обещал?

Я непонимающе уставилась на Керса.

— Вот уж память девичья, — закатил глаза тот. — Я обещал тебе набить ему морду, если он будет себя плохо вести. Так?

Я резко повеселела и разулыбалась, чего об Эндсоне сказать было нельзя.

— Господин Эндсон, — повернулся Керс к помрачневшему особисту, — здесь вам не капитанская приемная, политесов разводить я не стану: будете цепляться к Лии хоть по какому-нибудь ничтожному поводу или вдруг приставать к ней начнете, я вам морду набью, а Лии запрещу вас лечить. Вам ясно?

— Предельно, господин Керс, — ответил Эндсон. Керс потерял к нему всякий интерес и вернулся к насущным проблемам:

— Так вот, Лия, для тебя спокойной лошадки не нашлось, а наши с Раулем скакуны могут быть немного агрессивными для тебя. Господа, теперь вопрос: кто возьмет Лию к себе в седло? У кого из вас достаточно смирный и спокойный конь?

Больше всего мне хотелось ехать с кем-то из своих — с Керсом или, на худой конец, с Раулем. Не думаю, что после закаченной мною истерики кто-то из несчастных магов хотел иметь под боком всю дорогу такую неспокойную и непредсказуемую дамочку, как я. Однако я очень сильно ошибалась.

— Госпожа Вэльс, — тихонько потянул меня за руку, которую так и не отпустил, Нортон, — давайте я возьму вас к себе. Мой конь — смирный и выносливый, двоих выдержит.

— Давайте, — покорно согласилась я. Нортон всяко лучше этого наглого особиста.

— Вот и славненько. По коням! — скомандовал Керс, и господин Нортон отправился седлать лошадь, наконец-то отпустив меня на свободу.

— Керс, а ты ничего не забыл? — спросила я многозначительно.

— Ах, да! Держи, — кинул он мне маленькую фляжку. — Только не переборщи, мы все-таки в патруль идем, а не на праздник.

— Кто знает меру, тот знает все, — провозгласила я, открутила пробку и приложилась к фляжке.

— Что это? — с интересом спросил подошедший Нортон, ведя за собой на вид вполне смирного коня.

— Это успокоительное. Мне необходима лошадиная доза, — ответила я и сделала еще пару глотков. Нортон приблизился и, отобрав у меня фляжку, принюхался.

— Это больше похоже на коньяк, — заметил он.

— Если быть точным, то это настойка. Но вообще-то это успокоительное, — флегматично ответила я, забирая фляжку обратно.

— И часто вам приходится успокаиваться?

— Как достанут, так и приходится. Идем?

— Идем, — усмехнулся Нортон. — Сами залезете или вас подсадить?

— Подсадить, а мой мешок прицепить к седлу, — раскомандовалась я.

— А больше ничего вы не хотите? — поразился моей наглости Нортон.

— Хочу, но сильно сомневаюсь, что от вас. Подсаживайте, я готова.

Нортон приблизился вплотную и обхватил мою талию руками, легко приподнимая меня и закидывая в седло. Затем он прицепил мой мешок и уселся сам.

— Может, вы лучше за спину сядете?

— Нет, я лучше впереди, а то меня укачивает.

Нортон не сдержал смешка:

— Я думал, успокоительно должно вам помочь.

— Оно помогло, я стала намного добрее, разве вы не видите?

Нортон засмеялся и тронул поводья. Все остальные тоже были готовы, и мы отправились в путь.

Жизнь — иногда такая непредсказуемая вещь. Например, всегда. Кто знал, что сегодняшним сентябрьским вечером, вместо вожделенного похода в лес за травами с Серым, я поеду в патруль с темными во всех отношениях магами сражаться с сумеречными тварями? Долго думать в тишине не получилось, к счастью, ибо неизвестно, до чего бы я там еще додумалась, потому что ко мне с вопросом обратился Керс:

— Лия, ты фляжку мне не хочешь вернуть?

— Не могу. Вдруг мне понадобится еще успокаиваться, ситуация-то непростая.

— Это точно, — вставил осмелевший Эндсон.

— Мне вот, знаешь, что непонятно? — спросила я, не обращая никакого внимания на особиста.

— Что?

— Предыдущий период истончения купола пришелся аккурат на начало лета и длился до августа. Помнишь, ты приехал ко мне, когда капитана ранили?

— Да, и? — недоумевал Керс.

— А сейчас сентябрь, получается, что даже месяца не прошло после прошлого прорыва?

— Может, это все один и тот же прорыв?

— Нет, — покачала головой я, — перерыв был, уж поверь мне: мы с коллегами где-то с момента ранения капитана и до вчерашнего нападения на наших друзей ничего не слышали о нежити и никого после нее не штопали.

— Не могу никак понять, к чему ты клонишь?

— По-моему, госпожа Вэльс пытается сказать, что нападение на нас этих тварей выглядит несколько странно, — вмешался в наш разговор Нортон. От его близко раздавшегося голоса и теплого дыхания я поежилась. — Вам холодно?

— Нет, — чуть хрипло ответила я и, прочистив горло, уже громче продолжила, — но это именно то, что я имела в виду. Вам не кажется это странным?

— Вы думаете, нас ждали? — серьезно спросил Штондт.

— А почему нет? Или ваша командировка сюда была строго секретна, и совсем никто не знал, куда вы едете?

-Нет, — вновь пощекотал своим дыханием мои волосы Нортон. — Особой тайны из нашей поездки никто не делал. Мы даже не предполагали, насколько здесь все серьезно.

Мы все замолчали и погрузились каждый в свои мысли. В Корлине медленно темнело, жители спешили поскорее укрыться в своих домах: комендантский час, введенный капитаном, вот-вот начнет действовать. Мы покинули город и направились в сторону леса — как раз там начинались Сумеречные земли. Настойка Керса сделала свое дело и помогла мне взять себя в руки. Наверное, со стороны я выглядела форменной истеричкой, но боязнь лошадей для меня была действительно очень сильным страхом.

Все началось давно, когда я была совсем маленькой. У отца был свой конезавод, и он подарил мне пони на мой пятый день рождения. С самых ранних лет я научилась держаться в седле и к десяти годам уже была хорошей наездницей. Мама, во всем поддерживая отца, тоже увлекалась лошадьми. Они вообще были очень красивой и гармоничной парой, — по крайней мере, так говорил мне Роди. Сама я мало что-то помню, потому что родители погибли, когда мне было двенадцать — лошади, которых они так любили, понесли во время охоты. Я осталась сиротой, и Роди стал моим опекуном. Боязнь лошадей — самое страшное и болезненное напоминание о детстве.

Мы подъехали к самой границе Корлинского леса, когда уже совсем стемнело. Ночью заезжать в Сумеречные земли — слишком опасно, поэтому мы решили заночевать здесь, а на утро отправиться в бывшие владения темного мага древности.

— Вы спуститесь сама или вам помочь, госпожа Вэльс? — вежливо спросил Нортон, пока другие участники нашей боевой группы спешивались.

— Помогите мне, пожалуйста, — мягко ответила я. Нортон ловко соскочил с коня и также ловко, но вместе с тем аккуратно, помог мне.

— Благодарю, — искренне поблагодарила я и, не дожидаясь ответной любезности, поспешила к Керсу, который уже привязал свою лошадь к нижней ветке раскидистого дуба. Сколько себя помню, все патрули начинались именно с этого места: небольшая поляна, отделяющая Корлинский лес от Сумеречных земель, которую как будто бы охраняют три больших дуба, таких же древних, как наша империя. Как раз в тени этих могучих деревьев мы всегда устраивали свою первую стоянку перед началом патруля, поэтому я отлично представляла себе, что нужно делать. Впрочем, как и Рауль с Керсом, которые уже вовсю занимались устройством нашего места ночевки.

— Так, господа, лошадей привязываем вот сюда, за эту веточку, — махнул рукой Керс.

— Под этими деревьями разводим костер и готовим ужин. Пока кто-то собирает ветки для костра, часть из нас занимается лошадьми. Еще нужно поставить щиты вокруг нашего лагеря, — изложил привычный план действий Рауль.

— Давайте распределяться, — с делано тяжелым вздохом вставил Керс.

— Мы с Эндсоном поставим щиты, — отозвался Штондт.

— Я иду собирать ветки для костра. Кто со мной? — спросила в свою очередь я.

— Позвольте, я пойду с вами, — тут же предложил Нортон. Я вообще-то рассчитывала, что Керс его опередит, поэтому послала другу возмущенный взгляд. Он беззаботно мне подмигнул и, похлопав Рауля по плечу, сказал:

— Идем, друг, будем кормить лошадок.

Мне не оставалось ничего иного, как отправиться с Нортоном по дрова. Взглядом попросив темного мага следовать за собой, я пошла в сторону Корлинского леса. Мы никогда не рубили дубы на топливо для костра, поэтому приходилось совершать небольшие пешие прогулки.

Мы шли в полной тишине и, если на минутку забыть о цели нашего визита, то можно было бы наслаждаться чуть прохладным воздухом, лесной магией и шелестящими листьями. Идиллию нарушил тихий голос Нортона:

— Стойте! — я мгновенно повиновалась приказу и, развернувшись к магу, спросила шепотом:

— Что случилось?

— Не знаю, но такое чувство, что здесь кто-то есть. Максимальная готовность. Режим боя, — четко и по-военному отдал команды Нортон. Мы даже в лес не успели толком углубиться и совсем не далеко отошли от нашей стоянки! Что за напасть такая? Мой напарник оттеснил меня за спину и легкой упругой походкой пошел вперед совершенно бесшумно. Я, стараясь ему подражать, тихонько кралась следом. Через пару минут напряженного вглядывания в темноту и ожидания подвоха мы добрались до начала леса.

— Что дальше? — спросила я командира.

— Собирайте ветки, и уходим обратно.

Я шустро нагнулась и быстренько начала собирать сухой хворост. Может, чутье подвело бравого мага?... Мои хрупкие нервы с трудом выдерживали такой накал страстей, и подвешенное на кончиках пальцев заклинание вот-вот готово было сорваться в неведомого противника. Надо мной горой возвышался Нортон, выплетая одновременно и защитные, и атакующие заклинания. Когда напряжение уже звенело в ушах, из леса выскочило какое-то светлое пятно, которое стремительно приближалось к нам. Я бросила собранный хворост и встала рядом с Нортоном.

— Ничего не бойтесь, — шепнул он, вскидывая руку с почти завершенными заклинаниями.

— Командуйте, господин Нортон, — просто ответила я.

— Вам не кажется, что в такой ситуации целесообразнее обойтись без этого официоза?

— Определенно. На ты и по имени? — предложила я.

— Идет ... Лия, — улыбнулся Нортон.

Такой разговор во время боя, казалось бы, весьма неуместен, но очень полезен — ты успокаиваешься и настраиваешься на предстоящую схватку.

Тем временем неизвестный приблизился на расстояние в пару метров и оказался моим Серым. Я не сдержала вздоха облегчения и уничтожила незаконченные заклинания. Повернувшись к недоумевающему Нортону, я успокоила и его:

— Разве вы не помните Серого? Это же он тогда привел вас в мой тупик!

— Помню, — отозвался маг, сбрасывая в свою очередь все наверченные заклинания. — Только мы перешли на ты, разве нет?

— Конечно, — подтвердила я свое согласие и обняла за шею Серого, который чуть не сшиб меня с ног в порыве радости. — Что с тобой, милый, куда ты так спешил?

— Разве ты не должна представить меня своему волку? — прервал мое воркование Нортон.

— Он уже вас всех знает и принимает, иначе бы мне пришлось сейчас его оттаскивать от тебя, — ответила я, поднимаясь с колен. Серый удивил и обрадовал меня одновременно. Не так часто он ходил со мной в патрули, и, чего уж скрывать, я очень скучала по нему.

В приподнятом настроении я собрала разбросанный хворост и, подмигнув опешившему Нортону, зашагала обратно. Серый ленивой трусцой бежал рядом.

— Давно у тебя этот волк? — полюбопытствовал маг, присоединившись ко мне через минуту.

— Давно, — односложно ответила я, не спеша вдаваться в подробности. Нортон оказался из понятливых и настаивать на продолжении нашего разговора не стал.

Когда мы вернулись к нашему временному лагерю, то там вовсю уже кипела работа по установке щитов. Мужчины сгруппировались и совместно выстраивали щиты, придумывая какие-то сложные комбинации. Наше появление было замечено Керсом — он, на миг оторвавшись от столь увлекательного занятия, помахал нам рукой. Я сгрузила свои ветки и нагло уселась под деревом, чтобы наблюдать за тем, как другие работают. Серый улегся рядом, а я привычно зарылась пальцами в шерсть на его загривке и, прикрыв на минутку глаза, сама не заметила, как задремала.

Проснулась я неожиданно, резко вынырнув из омута непонятных сновидений. Открывать глаза и подавать хоть какие-то признаки жизни мне не хотелось совершенно. Керс укрыл меня одеялом, рядышком трещал костер и слышались приглушенные голоса беседующих мужчин, под боком лежал Серый, — сказка, а не патруль.

— Давайте установим график дежурств на ночь, — предложил Керс.

— Мы установили такие щиты, которые не каждому сильному магу удастся пробить бесшумно. Неужели нам еще нужны эти дежурства? — скептически вопросил Эндсон.

— Здесь вам не столица, — резко ответил Рауль. — Мы на проклятых землях — нужно быть готовым ко всему.

— Все-все, вопросов больше не имею, — пошел на попятную особист.

— Ну-с, кто желает быть первым? — продолжил Керс.

— Дежурим в парах? — тут же уточнил Нортон.

— Да, по два часа, начиная с полуночи.

— А госпожа Вэльс?.. — снова спросил Нортон.

Я решила, что пора подать голос и обозначить свое бодрствование. Вдруг еще нарвусь на обсуждение своей скромной персоны нашими бравыми бойцами? Мужчины — те еще сплетники.

— В патруле нет исключения, Рэмиан, — ответила я ему, сладко потянувшись и стряхнув с себя остатки невеселого сна. — Так что я с вами, и, если никто не возражает, я бы хотела начать.

— Мы уступаем леди, — ответил за всех Штондт.

Я встала и лениво направилась к костру, который гостеприимно горел в нескольких метрах от места, где меня сморил сон. Мужчины сидели вокруг и пили согретый тут же чай.

— Подвинься, — попросила я Керса, который с видом великомученика сдвинулся на пару сантиметров.

— И как, по-твоему, я должна здесь уместиться? — возмущенно спросила я, нависая над Керсом. — Двигайся давай, я тоже чаю хочу, или что вы там пьете?

— Лия, иди сюда, — приглашающе похлопал по своему расстеленному на земле плащу Нортон, не дав Керсу и слова сказать в свое оправдание. Я победоносно посмотрела на друга сверху вниз и менторским тоном произнесла:

— Вот так следует поступать воспитанному господину!

— А когда вы успели перейти на ты? — строгим голосом начал допрос Керс, когда я уже плюхнулась на предложенное место.

— Когда в лес по дрова ходили, — ответила я. — Налей мне чудесной жидкости, что вы пьете!

— Вот пусть тебе господин Нортон и наливает, раз вы с ним так близки, — ни с того ни с сего психанул Керс. Я повернулась к причине нашего спора и придала лицу самое невинное выражение:

— Рэмиан, ты ведь выполнишь мою маленькую просьбу?

— Конечно, Лия, если ты выполнишь мою, — не поддался он на мои чары.

— Какую? — полюбопытствовала я.

— Ну, скажем, я хотел бы услышать от тебя байку у костра.

— Зачем? — непонимающе уставилась я на него.

— Просто хочу.

— Хорошо, — согласилась я. — Но, как ты понимаешь, мне бы хотелось промочить горло.

— Но мы пьем не совсем чай... — начал было отбиваться Нортон.

— О, Керс все-таки расщедрился и разрешил разбавить чай своей настойкой, — потерла я руки в предвкушении замечательного напитка, который помогает время от времени выжигать скопившуюся внутри тебя накипь.

Керс, внимательно следивший за нашей почти салонной беседой, демонстративно фыркнул. Я совершенно не понимала, что с ним происходит. Не могло же невинное "ты" другому мужчине так испортить ему настроение?

Нортон тем временем наполнил маленькую кружку дымящимся алкогольным чаем и вручил ее мне.

— Госпожа Вэльс, — с недоверием обратился ко мне Штондт, — а вы уверены, что вам после первой дозы лошадиного успокоительного необходима еще одна?

— Так вы не путайте, господин Штондт, — вполне миролюбиво ответила я, делая первый глоток бодрящего напитка и едва не жмурясь от удовольствия, — то было успокоительное, а это бодрящее, как раз для нашей вечерней беседы в тесном дружеском кругу.

— Слушайте, — не выдержал особист, — я спрошу прямо: вам не кажется, что вы много пьете?

— А вам не кажется, что вы лезете не в свое дело? — мирно огрызнулась я.

— Господин Эндсон, я вас предупреждал. Или у вас с памятью проблемы? — тут же отреагировал Керс.

— Да что вы мне все время угрожаете, сержант? Лучше бы за женщиной своей следили! — возмутился особист. Керс вскочил на ноги, вслед за ним поднялся Рауль и, как ни странно, Нортон. Только мы со Штондтом остались сидеть и ошарашенно следить за событиями. Вот это я выпила настоечки в первый день патруля! Даже страшно представить, что будет дальше!

— Гордрик, что ты делаешь? — спокойно так спросил Штондт, не спеша присоединяться к набычившимся мужчинам.

— Пытаюсь разобраться, как далеко зайдут сержант и Нортон в желании вцепиться мне в глотку из-за госпожи целительницы! — выпалил Эндсон и тут же зажал себе рот кулаком, как будто хотел затолкать свои слова обратно.

— А зачем? — продолжил допрашивать особиста Штондт.

— Я специально провоцирую Керса и Вэльс, чтобы получше разобраться в их характерах. Рэмиана я цеплять не хотел, он как-то сам завелся, — как на духу отчитался этот наглец и снова попытался зажать себе рот. Я ничего не могла понять, пока внимательно не посмотрела на руки Штондта, на пальцах которых было подвешено заклинание исповеди, заставляющее человека честно отвечать на первые три заданных вслух вопроса. Ого, это что у них за отношения в команде такие, что применение подобных заклинаний к друг другу вполне допустимо? Глупо было упускать такую возможность, поэтому я быстренько, пока Штондт не рассеял заклинание или не спросил что-нибудь еще, влезла со своим вопросом:

— В чем вы меня подозреваете, господин Эндсон?

— По моим данным, семь лет назад в Гридине был убит Александр Вэльс, чистокровный черный маг и кузен нашей целительницы. Убийцы его найдены не были, свидетелей не было, улик — тоже, дело пришлось быстренько сдать в архив. Причастность госпожи Вэльс никто из следователей всерьез не рассматривал. Убитый активно занимался исследованием фольклора и легенд, связанных с Сумеречными землями. Есть вероятность, что он смог узнать что-то такое, что послужило причиной его смерти. Как любовница и ближайшая родственница, госпожа Вэльс может располагать подобной информацией. Я надеялся войти к ней в доверие и проверить свои догадки, но она не пошла на контакт. Тогда я решил изменить тактику: вывести ее или ее нынешнего любовника из равновесия, спровоцировать нападение на себя и под угрозой шантажа выудить из нее согласие на заклинание исповеди.

Я не сдержала нервного смешка: наш особист сам попал в яму, которую рыл мне — разве это не ирония судьбы? Эндсон напоминал человека, который пробежал километров десять без остановки, — тяжело дышал, хватая ртом воздух, лицо его меняло оттенки от насыщенного красного до землисто-серого, руки мелко дрожали, а на лбу выступила испарина.

— Как только это дело закончится, сразу подам заявку на переформирование группы! — воскликнул Штондт, разом растеряв свое королевское спокойствие и даже ничего не сказав по поводу моего вмешательства.

Керс, которого Рауль насилу удержал на месте, стоял, сжимая кулаки.

— Я вызываю тебя... — начал он произносит традиционную формулу вызова на дуэль чести.

— Нет, стой, — встрепенулась я.

— Назови хоть одну причину, по которой я не должен этого делать!

— Да у него совершенно нетипичная реакция на исповедь! — воскликнула я, вскакивая со своего места. — Посмотри внимательно: Эндсону плохо, как будто господин Штондт своим заклинанием сломал блокировку, — все дружно повернулись к особисту, которого и впрямь начинало лихорадить еще сильнее.

— Госпожа Вэльс, о чем вы вообще говорите? Этот человек только что признался в том, что подозревает вас. Вы его защищаете? — недоуменно спросил Штондт. — Какая разница, трясет его или нет? Да на его месте я бы сквозь землю провалился! Мы столько лет вместе в одной группе, и тут он как с цепи сорвался.

— Вот видите, вы сами говорите, что это — нечто из ряда вон выходящее. Со стороны это похоже на внушение, сделанное более сильным магом, — продолжала настаивать я.

— А ведь правда, Элиам, — чуть ли не впервые обратился к напарнику по имени Нортон. — Гордрик странно себя вел еще перед поездкой — как будто его что-то угнетало. Мы думали, что это из-за расставания с очередной любовью всей его жизни.

— Да, именно поэтому его увлечение вами, — легкий поклон в мою сторону от Штондта, подхватившего мысль товарища, — показалось нам попыткой залечить душевные раны. Но он и впрямь своей настойчивостью и чересчур рьяным наскоком несколько озадачил нас.

— Озадачил? Всего лишь озадачил? Да если бы на месте Лии была какая-нибудь другая девушка, более сговорчивая и мягкая, он уже давно окрутил бы ее! — вмешался Керс.

— Нам повезло, что Лия морально устойчива, — пошутил Нортон. Я юмора не оценила и передернула плечами, пытаясь стряхнуть с себя воспоминания о прилипчивых комплиментах Эндсона.

— Это все очень здорово и интересно, но что мы теперь будем делать с господином особистом? — задал вполне резонный вопрос Рауль, до сих пор хранивший молчание. В этом весь Рауль: наблюдать, анализировать, делать выводы и вовремя возвращать всех с небес на землю. Вкупе с природной невозмутимостью и добротой это делало его одним из самых надежных боевых товарищей и одним из самых приятных мужчин, которых я когда-либо знала.

— Можно как-то проверить, находился он в здравом уме или его заставили? — в свою очередь спросил Штондт.

— Теоретически — можно, но нужен очень хороший специалист по ментальным воздействиям. Это очень тонкая материя, не каждому магу под силу, — ответила я.

— И в Корлине, конечно, такого нет? — с тоской в голосе не то спросил, не то констатировал Штондт.

— Разумеется, — кивнула я головой. — Специалиста такого уровня можно найти только в столице в каком-нибудь департаменте Имперской Службы Безопасности на самом верху карьерной лестницы, куда простым смертным ползти и ползти.

— Дела... — протянул Штондт, и все мы дружно приуныли. В процессе нашего весьма интересного и содержательного разговора мы совершенно забыли об Эндсоне, что чуть не стало роковой ошибкой. Его глаза были подернуты какой-то мутной пеленой, пальцы сложились в один из базовых жестов боевой магии, а губы, сухие и растрескавшиеся, начали шептать какое-то заклинание, явно не из разряда защитных.

— Нортон, обезвреживание, быстро! — вдруг резко крикнул Штондт, вытягивая нас из расслабленного состояния, в котором мы находились непростительно долго для боевых магов. Нортон повиновался мгновенно, и вдвоем они попытались набросить на разбушевавшегося Эндсона магическую сеть-ловушку.

— Бесполезно, он поглощает наши заклинания, — через секунд тридцать крикнул Нортон. Энсдон перестал себя контролировать совершенно. Черт возьми, какую печать сорвала исповедь? Особист развернулся ко мне и, протянув в мою сторону руки, ударил чистой темной энергией. Я была настолько растеряна, что даже не смогла укрыться щитом, и меня отбросило на несколько метров от костра. Я больно ударилась головой о землю и на пару секунд вовсе потеряла сознание. Как же остановить свихнувшегося темного мага, чьи коллеги по боевой тройке из-за своей связи не могут ему ничего противопоставить?

Я с трудом перевернулась на живот и, приподняв голову, смогла разглядеть, как Керс с Раулем пытаются отбиться от не прекращающихся вспышек боевой магии. Нортон и Штондт, пригнувшись к земле, пытались совместно пробить взявшуюся из неоткуда защиту на особисте. Всем четверым было ой как не сладко. Интересно, защита только от магического вмешательства или и от физического тоже?..

— Серый, миленький, где ты? — прошептала я, взывая к своему защитнику. — Ты мне очень нужен сейчас, правда-правда. Пожалуйста, услышь меня.

Я вложила в зов часть своего света и скрепила капелькой тьмы. Оставалось только надеяться, что волк действительно ко мне привязан и сможет отреагировать на магический призыв. Отчего-то я уверена: он — наша последняя надежда.

Вязко текли секунды, каждую из которых отсчитывали гулкие удары моего сердца. Рауль, громко вскрикнув, кулем свалился на землю, и все внимание Эндсона переключилось на моего друга. Штондт и Нортон, бросив свои бесполезные попытки взломать защиту особиста, кинулись ему на помощь. В это же самое время моей щеки коснулся холодный нос Серого, который подбежал неслышно. Я повернула голову и уставилась в волчьи глаза, смотревшие серьезно и неотрывно.

— Серый, останови его. Помоги Керсу. Разгрызи ему руки. Спаси нас, пожалуйста, — просто попросила я. Именно попросила, потому что приказывать не могла. Волк на долю секунды удерживал мой взгляд, а затем бесшумной тенью метнулся к месту сражения, в несколько прыжков преодолев это небольшое расстояние. Появление волка стало полной неожиданностью не только для Эндсона, но и для бившихся против него магов. Отвлекшись на какое-то мгновение, Керс пропустил удар. Я бессильно наблюдала, как в него летит огненный шар; как он падает, нелепо и смешно раскинув руки; как Серый вгрызается в руки Эндсона, с пальцев которых сыплются смертоносные заклятья; как Штонд и Нортон, воспользовавшись этой поддержкой, совместными усилиями поражают Эндсона, и он сломанной куклой с окровавленными руками валится на землю.

Бой длился от силы пару минут, но казалось, что прошло несколько лет. Ко мне со всех ног кинулся Нортон:

— Лия, ты цела?

— Помоги подняться, — хрипло попросила я вместо ответа. Нортон протянул руки, за которые я схватилась. Он с усилием помог мне встать на ноги и тут же принялся ощупывать.

— Пристаешь, что ли? — усмехнулась я.

— Не дури, — огрызнулся он, не прекращая своего занятия. — Проверяю, нет ли переломов.

— Магия залатает, нужно лишь пару минут. Со мной все в порядке. Что с Керсом? — спросила я, перехватывая его руки.

— Не знаю, я сразу к тебе.

Я молча потянула его за собой, к костру, который сегодня стал местом роковых событий. Меня слегка пошатывало, и я с благодарностью оперлась на подставленную Нортоном руку.

Штондт стоял к нам спиной, загораживая поле битвы. Он обернулся на звук наших шагов и произнес, отводя взгляд:

— Мне очень жаль, госпожа Вэльс.

— Что жаль? — не поняла я. Штондт молча сделал шаг в сторону, и я, забыв обо всем, упала на колени рядом с распластанным по земле Керсом. Его глаза медленно стекленели, а в груди в районе сердца сияла дыра с обожженными краями. С такими ранами я сталкивалась в своей практике — оставленные заклинаниями высшей боевой магии, они могли повлечь за собой только один исход, — смерть. Все это мозг фиксировал как-то отстраненно, будто передо мной лежал не друг, а неизвестный пациент, которому я должна закрыть глаза.

— Лия...сестры...— проскрипел Керс, сжав мою руку из последних сил, тело его выгнулось дугой и опустилось на землю. Я заглянула в самые дорогие на свете глаза и поняла, что не могу вот так его потерять — глупо и нелепо, в схватке со спятившим столичным магом. Я аккуратно высвободила свою руку из пальцев Керса и вытерла тыльной стороной ладони мокрые глаза.

— Рэмиан, дай мне кинжал, — протянула я руку, не глядя. Надо же, первый раз назвала его по имени, а то все Нортон да Нортон...Почувствовав приятное прикосновение холодного металла, я глубоко вздохнула и досчитала до трех, восстановив дыхание.

— Лия, что ты делаешь? Мертвых нельзя вылечить! — встревоженно воскликнул Нортон, но я и не собиралась лечить Керса — я собиралась вернуть его из-за грани. Каждый целитель знает, что можно посещать мир мертвых и позвать душу назад, если смерть наступила только что, и тело еще не остыло. Просто за все надо платить установленную цену.

На тело друга я наложила все положенные при такой ране заклинания: кровоостанавливающее, заживляющее, обезболивающее...как будто передо мной совершенно здоровый человек. Как только душа вернется в тело, эти заклинания тут же начнут действовать, но рана слишком страшная и опасная, поэтому поверх стандартного набора я накладываю заклинание стазиса, которое выиграет время для Керса. Погруженный в искусственный сон, он сможет восстановиться не только благодаря моим целительским заклинаниям, но и благодаря собственной магии, которая немедленно начнет восстанавливать организм. Главное — не дать ему умереть повторно, именно поэтому я сейчас быстро и четко лепила на тело друга все эти заклинания. Да, Рэмиан, ты прав: мертвому они не помогут, но они нужны живому.

Не переводя дух после наложения заклинаний, я полоснула себя по левому запястью и позволила своей крови питать землю. Больше не существовало для меня этой поляны, встревоженно зовущего меня Нортона, склонившегося над Раулем Штондта и скулящего серого волка. Я не принадлежу себе, но одновременно мне принадлежит весь мир. Я не здесь, но я все вижу и чувствую. Я никто, и во мне сокрыта сама жизнь. Я — безвольный лист, гонимый ветром, и я — ветер, который сметает на своем пути города.

Зыбкая завеса нашего мира подернулась, и я шагнула за Грань, оставшись сидеть на стылой земле возле Керса. Бесплотные серые тени окружили меня, танцуя страшный вихрь смерти.

"Забери меня со мной", — шептали они.

"Останься с нами", — шелестели голоса.

"Здесь нет страданий", — доносил ветерок.

Я не поддавалась — моя жизнь всегда была мне дорога. Медленно текли секунды, складываясь в года. Моя кровь питала переход в мир теней, но силы мои были не вечны.

— Чего ты хочешь? — выступила вперед одна из теней, перед которой склонились другие. Сама Хозяйка Грани говорила со мной.

— Отпусти моего друга, госпожа, — с поклоном ответила я.

— Зачем? Он не муж тебе и не любимый, и ничем отплатить даже не сможет.

— Я без него не справлюсь, — просто сказала я.

— Ты уверена, что это стоит той цены, которую я запрошу?

— Да, — без колебаний ответила я.

— И ты не боишься, что он предаст тебя, забудет о тебе, и твоя жертва станет бессмысленной?

— Если такое произойдет, значит, все эти годы я не знала человека, бывшего рядом. Не хочу бояться того, что может никогда не произойти.

— Ты смелая, — с подобием уважения протянула Хозяйка. — Но я видела много смелых и гордых. Ты переживешь эту потерю, как переживала все невзгоды. Моя плата слишком высока для тебя.

— Назови свою цену.

— Я хочу, чтобы ты отдала мне своего волка.

Я вздрогнула, но решительно ответила:

— Нет, друзьями я не торгую. Проси что-нибудь другое.

— Что ж, — легко согласилась она, — тогда отдай мне пять лет своей жизни.

— Я согласна, — коротко ответила я.

— Тогда забирай своего друга и уходи. Больше не тревожь меня, — прошелестела Хозяйка Грани и растворилась в серой мгле. Я успела лишь прошептать "спасибо", прежде чем она окончательно исчезла в мутном воздухе.

Я открыла глаза и наклонилась к Керсу: его рана затягивалась на глазах, а грудь тихонько вздымалась в такт вновь появившемуся дыханию.

— Получилось, — тихонько прошептала я и провалилась во тьму.

Глава 9.

Мне десять лет. Папа подарил мне породистого скакуна, которого я объезжаю под его строгим присмотром. Мама смотрит на нас и смеется. Мама вообще очень много смеется. Папа говорит — это оттого, что ей с нами хорошо.

Мне двенадцать. Мой дядя пришел ко мне рано утром и сказал, что мамы с папой больше нет, а я теперь буду под его опекой. Я плачу и ничего не могу понять, а дядя гладит меня по голове. Он очень любил мою маму, потому что она была его младшей сестренкой. У меня нет сестры, и я не знаю, как это — любить сестру. У меня есть кузен Роди, который старше меня, и с ним мне интересно играть.

Мне четырнадцать. Роди однажды приехал в пансион, где я училась, и серьезным голосом сообщил, что дяди больше нет, а я теперь буду под его опекой. Мне жалко дядю, который меня любил. Я плачу, уткнувшись в камзол брата, а он гладит меня по голове. Роди предлагает мне попробовать поступить в Университет магии. Я соглашаюсь, забираю вещи из пансиона и под чутким контролем кузена готовлюсь к вступительным экзаменам.

Мне шестнадцать. Я еду на каникулы к Роди. Он как-то странно на меня смотрит, и это заставляет меня краснеть, как будто он думает о чем-то неприличном. Но это же невозможно? В последний день каникул он целует меня по-взрослому, отчего я пугаюсь. С другими мальчиками — можно, я даже как-то пробовала. Но он мой брат: я отталкиваю его и сбегаю в университет.

Мне восемнадцать. Я получаю диплом и право заниматься целительской практикой. Роди, который в тот же вечер приехал в Университет, забирает меня. Мы не виделись два года. Он необычайно серьезен и прямо в карете по пути домой предлагает мне стать его женой. Потрясенная, я молчу. Роди рисует радужные перспективы. Он читает вслух завещание отца, по которому я лишусь всего, если не выйду за него замуж. Приехав домой, я тут же начинаю собирать вещи. Брата как подменили — он тенью следует за мной и умоляет остаться. Я уезжаю в Гридин и начинаю работать младшим следователем, благо, знаний боевой магии мне хватает. Вскоре Роди приезжает в Гридин и превращает мою жизнь в ад.

Мне двадцать один. Роди убили. Я настолько измучена его присутствием, что готова сдаться и выторговать себе право видеть его только во время исполнения супружеского долга, но его убили. Убийц не нашли, а я чувствую облегчение. Его больше нет в моей жизни. Он умер, а я жива и свободна. Нет, я ошиблась: даже в посмертии он нашел способ добраться до меня. Я вижу его повсюду, везде слышу его голос, он снится мне каждую ночь. Стало еще хуже. Я схожу с ума.

Я знакомлюсь с Керсом в одной из таверн, где я заливаю свою никчемность после дежурств. Ко мне пристает какой-то пьянчужка, не замечая моей следовательской формы и свирепого взгляда. Керс спасает его от меня. Мы пьем вместе. После несчетного количества бокалов Керс выкладывает мне свою невеселую историю. Он человек без рода, без фамилии, которого мать давным-давно отвела в сиротский дом. Он не знает причин, и это долгие годы сводит его с ума. Маленький брошенный мальчик, никому не нужный и покинутый собственной матерью. Через несколько лет к порогу того же дома привели двух девчушек. В руках одной из них была зажата наспех начерканная записка. Всего два слова: "Сестры Керса". На счастье, Керс в сиротском приюте был только один. Так он обрел сестер, которых все годы защищал и оберегал. Он закончил Университет и начал работать стражником в Пограничье. В Гридин приехал, чтобы найти свою мать и задать ей всего один вопрос — "Почему?"

Отпуск Керса подходит к концу, а поиски не увенчались успехом. Мы часто видимся и пьянствуем на пару. Мне хорошо и спокойно с ним, как будто я знаю его сто лет. Я говорю ему, что у меня недавно погиб жених. Он сочувственно хлопает меня по плечу и тащит в очередной кабак предаваться пороку. Однажды я признаюсь ему в пьяном угаре, что задыхаюсь в этом городе, где каждый камень напоминает об Александре. Керс на полном серьезе предлагает уехать в Корлин, где он служит. Я соглашаюсь.

Первое впечатление о Корлине смазалось. Дождливо и сыро, городок маленький, но какой-то родной. Керс и слышать ничего не хочет о том, чтобы я снимала квартиру — ведет меня к себе, знакомит с сестрами и выделяет комнату. Год я живу и пытаюсь прийти в себя. Я помогаю Керсу как могу: готовлю, убираю, сижу с его сестрами. Мне нельзя и минуты сидеть без дела, иначе давят черные мысли.

Однажды Керс приходит и говорит, что в городской лечебнице освободилось место военного целителя. Я решаюсь попробовать — боевой маг из меня теперь никакой.

Я встречаю в лесу раненого волка...

Я лечу нового капитана ...

Я укрываю в своем доме трех боевых магов ...

Я иду в патруль ...

Я вижу пустые глаза Керса, из которых ушла жизнь.

Я не могу остаться одна, не могу, не могу.

Слезы текут по моим щекам, я их чувствую — они горячие, опаляют кожу. Потрескавшиеся губы шепчут только одно:

— Я не могу остаться одна, не могу, не могу ...

— Тише, моя девочка, ты не одна, — шепчет кто-то близкий и родной, но я не знаю этого голоса.

— Не могу остаться одна, слышишь? Не оставляй меня! — боль разрывает меня изнутри, мне страшно так, как не было страшно никогда.

— Я здесь, — снова отвечают мне.

— Мне страшно, — признаюсь я, но облегчения от этого нет никакого.

— Морина, сделай хоть что-нибудь!

— Тише, Керс, не кричи! Ты хоть представляешь, что с ней случилось? Она из-за Грани вернулась и тебя вытащила. Думаешь, это так просто? Хозяйка отпускает не всех, так что вам повезло.

— Это все из-за меня, это из-за меня она сейчас не в себе, — чуть слышно выговаривает кто-то, будто ему еще хуже, чем мне.

— Это ее выбор, Керс. Невозможно пройти за Грань по чьему-либо приказу. Не терзайся понапрасну, просто дай Лии время.

— Сколько? Уже неделя прошла.

— Я ничего не могу сказать — слишком мало мы знаем о вернувшихся с той стороны. Об этом не принято болтать.

О чем они говорят? Разве есть время? Нам нужно спешить — Эндсон опасен. Мне кажется, что он попал под заклятие влияния. Надо скорее предупредить капитана...

— А если это и есть цена?

— Значит, так надо, Керс.

Да, мне бы хотелось купить себе это платье. Я ведь на самом деле богатая женщина. Роди оставил все свое имущество мне, так что у меня есть дом в столице и счета в Главном банке, проценты на которых растут год от года. Правда, я не люблю пользоваться этими деньгами — они жгут мне руки, будто бы я их украла. Доход у военного целителя маленький, и волей-неволей я все равно время от времени беру деньги брата. Успокаиваю себя тем, что это отчасти деньги моего отца.

— Морина, я не прощу себе, если... — мужчина запинается, как будто боится произнести что-то вслух. Какой странный! Разве слова что-то значат? Важнее всего поступки.

— ... если она умрет? — жестко заканчивает женщина, и я ее понимаю — ни к чему сюсюкаться с неизвестным. Почему он такая размазня?

— Зачем ты так?

— Вот что, Керс, прекрати страдать и просиживать с Лией целыми днями. У нас хорошие целители, которые дежурят около нее круглосуточно. Если ей суждено выжить — она выживет, и будем надеяться, что все обойдется без серьезных последствий. Если ей суждено умереть — она умрет, а ты будешь жить дальше. Иди домой.

Хлопнула дверь, мерно простучали по полу каблучки, унося свою хозяйку прочь. Ее раздражение было понятным и очень болезненным. Такое же чувство у меня возникало, когда все кругом начинали интересоваться, почему я не замужем последние лет десять и почему у меня нет целой кучи отпрысков. Отсутствие постоянного спутника жизни казалось любопытствующим чуть ли не грехом. Они немедленно начинали искать во мне изъяны и находили же, черт возьми! Интересно, а почему я никак не выходила замуж, а?

Пока я лихорадочно пыталась вспомнить причину своего одиночества, в комнате появились новые персонажи. Кстати, а в какой комнате? Что я вообще здесь делаю? Я же должна была с Серым пойти в лес за травами, у меня на исходе почти все заживляющие растения!

— Как она? — спросил кто-то. Какой голос: бархатистый и чуть хриплый. Интересно, его обладатель красив?

— Без изменений.

— Иди домой, сержант, мы побудем с Лией.

— Я не могу.

— Иди, — с нажимом повторил тот же приятный голос. — Отдохни, приведи себя в норму. Иначе ее жертва будет напрасной. Ты ведь этого не хочешь?

— Не хочу, — безжизненно и глухо ответил мужчина. Мне захотелось дать ему хорошенького подзатыльника и отправить восвояси, чтобы не действовал на нервы.

В разговор вступил еще один мужчина:

— Вчера пришло сообщение из Гридина — там задержали мужчин, подходящих под разосланное вашим капитаном описание. Судя по всему, это и есть злополучные разбойники.

— И что из этого? — по-прежнему безэмоционально спросил страдалец.

— Их допросят с помощью магии на причастность к нападениям на корлинских стражников. Если вина будет доказана, их казнят.

Роди говорит, что жалость — удел слабых. Я всегда с ним спорю и сержусь: нельзя же быть таким жестоким! Он смеется и говорит, что со временем я пойму.

— Интересно, — после недолгого молчания вернулся к разговору бархатистый голос, — почему они нашлись именно сейчас? Неужели нет никакого хитрого заговора, и это просто череда несчастных случаев?

— Прошу прощения, — резко и как-то зло перебил нытик, — но мне нет никакого дела до разбойников и до всего остального. Лия лежит здесь уже неделю, и ничего не происходит!

— Идите домой, Керс, вам необходим отдых!

— Да что вы заладили все: отдых, отдых?! Я не устал, просто...

Открывается дверь, и уставший женский голос произносит:

— Зато мы устали следить и за тобой, и за Лией. Пожалей хотя бы нас с Аникой.

Страдалец сникает и, покорно бормоча слова не то извинения, не то недовольства, плетется к выходу. Как же хорошо, когда жалось не разлита в воздухе! Роди действительно прав — этот гадкий яд разрушает все остальные чувства. Оставшиеся мужчины молчат. Мне нравится эта тишина. Точно так же тихо бывает в моем доме по вечерам: я вышиваю яркими нитками у камина, а Серый лежит у моих ног и мирно дремлет. Эта тишина спокойная и одомашненная — такая же прирученная, как мое одиночество.

— Рэм, что с тобой?

— Не знаю, Эл. Наверное, я успел привязаться к этой женщине.

— За несколько дней?

— Столько произошло за эти несколько дней! Она смелая и сильная... была. А теперь вот тут лежит. Тебе не кажется это неправильным?

— Кажется. Но эта неправильность встречается сплошь и рядом.

— Мне кажется, что я устал от всех этих опасностей и смертей, — как-то неуверенно и тихо говорит красивый голос, будто эта мысль никогда не приходила ему в голову, а сейчас он удивлен безмерно. — Наверное, пора остепениться и жить нормально.

— Ты ли это говоришь, друг? Ты всегда говорил, что покой и мирная жизнь не для тебя!

— Сам себе не верю, Эл. Я никогда еще не встречал подобных женщин. Кто из наших знакомых женщин ввязался бы в схватку магов с нежитью?

— А как же Большая Энн? — со смешком уточняет кто-то.

— Ну, знаешь ли, нет на свете ничего, что испугало бы Большую Энн, особенно после литровой кружечки самогона.

— И что ты будешь делать? — после недолгой паузы спрашивает неизвестный.

— Я буду ждать. Что еще мне остается? Ждать и надеяться.

— А когда она очнется?

— Все очень просто: докажу ей, что сделаю ее счастливой.

— А как же Керс?

— Он потерял право находиться рядом.

Бедный Керс: эти заговорщики планируют лишить его любимой!

— Неужели все так серьезно?

— Да.

Интересно, о какой женщине говорил этот красивый голос со своим скептически настроенным другом? Еще и Керс к ней неровно дышит. Ловлю себя на мысли, что начинаю завидовать незнакомке, окруженной мужчинами, и проваливаюсь в блаженную темноту.

Я совершенно не помню, кто я, как меня зовут, где я живу и чем занимаюсь. Меня нет. Я просто песчинка, капелька росы на лепестке розы по утру. Темнота зовет и манит, обещает долгожданный покой и свободу. Свободен только тот, кому не за что держаться в этом мире. А за что держаться мне, если я даже имени своего не помню? Мне страшно, холодно и одиноко. Я потеряна, и долгожданная пустота все никак не приходит, не уносит эту боль.

Я плыву в омуте бесконечных надежд и страданий, поток которых тянет меня на дно. Каждый вдох дается все с большим трудом, но смерть почему-то не забирает меня. Вдруг тьма прорезается ярким светом, от которого режет глаза. Тьма недовольна, она забивается во все углы, поджидая своего часа, который обязательно настанет. Свет приходит не один — он окутывает собой тоненькую женскую фигуру, на плечи которой наброшена изысканная индирская шаль. По мановению изящной руки незнакомки свет слегка гасится, и я могу рассмотреть лицо женщины. У нее тонкий чуть длинноватый нос, маленький рот, высокие острые скулы и холодные серые глаза. Она могла бы казаться очень суровой и мрачной, если бы не притаившаяся в пронзительных льдистых глазах смешинка. Женщина улыбается мне, и ее лицо преображается совершенно: такой красавицы еще поискать.

— Здравствуй, Лия, — говорит она и протягивает мне руку, за которую я тут же хватаюсь. Тьма злится сильнее, как будто приход женщины может нарушить ее планы.

— Здравствуйте, — как зачарованная, смотрю в ее глаза и не могу оторваться ни на миг. Женщина морщит нос, как будто такое обращение ей не нравится.

— Ты меня не узнаешь?

— Нет, — мне жаль огорчать ту, что отогнала тьму и вытащила меня из омута небытия, но лгать ей я почему-то тоже не могу.

— Времени мало, по ту сторону Грани выбраться трудно. Меня сейчас поддерживает вся наша семья, Лия, — голос становится жестким и уверенным, женщина с неожиданной для такой хрупкой руки силой сжимает мое плечо и заставляет смотреть ей прямо в глаза. — Котенок, помнишь, ты была маленькой и часто болела? Я пела тебе песенку про пушистого котенка, который потерял свою маму-кошку, помнишь? Помнишь, я ругала тебя, когда ты принесла с улицы белого больного котенка? Помнишь, ты лечила его, и у тебя проснулась магия? Мы с отцом так радовались, что первым проснулся дар целителя, а не воина.

Я не хотела слушать эту незнакомку и изо всех сил пыталась вырваться из стальной хватки, но женщина, будто обезумев, не пускала меня и продолжала говорить странные вещи, терзавшие мою душу:

— Помнишь, ты радовалась, когда папа подарил тебе пони? Мне таких трудов стоило уговорить его сделать тебе такой подарок — он так трясся над нашей принцессой, хотел, чтобы ты выросла настоящей леди, а не мальчишкой-сорванцом. Помнишь, как мы с тобой шептались по ночам перед сном? Помнишь, как ты приходила ко мне, когда я вышивала у камина, поджидая папу, и садилась прямо на ковер у моих ног, неотрывно наблюдая за моей иголкой? Помнишь, девочка моя, как ты сердилась, если на завтрак готовили кашу? Помнишь наш дом, всегда полный света и смеха? Помнишь ли ты меня, Лия?!

Сердце пропустило удар. Разве можно было забыть эти глаза и эту улыбку?

— Я помню тебя, мама.

— Наконец-то! Ну-ну, не стоит плакать, котенок, утри слезки, — ласково произнесла она, смахивая слезинки с глаз своими нежными ладонями.

— Мамочка, я так соскучилась по тебе!

— Я знаю, детка, но твое время еще не пришло. Вспомни, что я тебе сказала, когда ты объезжала Ветерка?

— Ты сказала, что леди никогда не пасуют перед трудностями и что я должна всегда идти вперед, — сквозь слезы прошептала я.

— Верно, тогда почему ты сдалась сейчас? Почему не борешься за свою жизнь? Почему позволяешь Хозяйке вмешиваться в ход твоей жизни? У нее нет власти над живыми до тех пор, пока они сами не вручает ей эту власть.

— Ты не понимаешь, она обещает покой, прекращение всех страданий! — воскликнула я. — К тому же, я смогу увидеться с тобой и с папой...

— Это ты не понимаешь, Лия! Зачем тебе нужен этот покой? Что ты с ним будешь делать? Сколько можно лелеять свои страдания? Ты спряталась от жизни, закрылась в своем домике вместе с Серым и книжками, отреклась от всего! Жила ли ты эти годы? Разве я этому тебя учила?

— Но, мама, Роди и...

— Не хочу ничего слышать, — властно перебила меня она. — Ты довольно носилась со своими переживаниями. Хватит терзать себя несуществующей виной. Роди мертв, а ты жива. Так веди себя как живая, а не как запертая в склепе грешница!

— Ты говоришь так, будто я ничего не делала эти годы, — горько усмехнулась я.

— Нет, ты стала хорошим целителем, спасла много жизней. Только это не отменяет твоей внутренней пустоты и обреченности. Именно поэтому Хозяйка ухватилась за тебя — ты сама себя приговорила.

— И что же мне делать, мама? — дрожащим голосом спросила я. — Выйти замуж, нарожать детей, стать примерной супругой и добродетельной матерью? Или погибнуть в бою, как подобает настоящему черному магу?

— Дорогу ты выберешь себе сама, — возразила мама, мягко привлекая меня в свои нежные объятия. — Твой путь перед тобой, котенок, ты только сделай первый шажок.

— Ты мне снишься, да?

— И да, и нет. Я пришла из-за Грани. У каждого ушедшего есть право один раз вернуться на чуть-чуть в мир живых во сне. Я пришла к тебе, потому что сейчас больше всего нужна тебе. Времени у меня почти не осталось, — с сожалением в голосе произнесла она. — Я чувствую, как спешит Хозяйка вернуть меня, как тают силы нашего рода. Многие пожертвовали своим правом возвращения, чтобы помочь мне.

— Ты меня любишь? — задала я самый главный вопрос.

— Конечно, как ты можешь такое спрашивать? — мягко улыбнулась мама, отнимая мое лицо от своей груди. — Детка, пожалуйста, услышь меня. Жизнь — это вечная борьба. Начни бороться!

Я попыталась улыбнуться сквозь слезы и слабо кивнула головой, признавая правоту каждого маминого слова. Мне так не хватало ее все эти годы, и вот теперь, когда я одной ногой за Гранью, она со мной, а я даже не знаю, что еще ей сказать, потому что говорить хочется бесконечно. Смотрю в теплые мамины глаза, держу ее за руки и молчу. Наверное, потому что главное уже сказано, а размениваться на мелочи мама никогда не любила. Мама улыбается нежно и добро, и внутри меня что-то с треском ломается, рвется, рушится, чтобы потом встать на место.

Не знаю, как долго мы так стояли, но тьма, клубившаяся кругом, совсем потеряла терпение и стала подкрадываться все ближе и ближе. Мама смотрела на это с поистине аристократическим спокойствием и едва заметным презрением, пока темные щупальца не протянулись к ее плащу и, уверившись, что больше никто и ничто им не помешает, вмиг окутали маму, утащив ее во тьму. Я осталась одна, но больше не было никаких сомнений.

Я — так, кем я рождена.

Чтобы бороться с темнотой, стоит для начала зажечь свечу.

Я щелкаю пальцами, и маленький яркий огонек вспыхивает передо мной, освещая длинный мрачный коридор. Где-то там в конце должен быть выход, и я начинаю медленно идти.

Каждый шаг дается с трудом, как будто я долго не вставала с постели. Но никто не может мне помешать, ибо моя сила — это мой смертоносный свет и ласковая тьма.

Гулко отдаются по пустому коридору мои шаги. Вековая пыль причудливыми узорами устилает скрипящие половицы. Мне больше не страшно, ибо что может быть страшнее, чем жить мертвой?

Выход из этого мрачного межмирья близко, но тьма не хочет меня пускать. Обещания вечного покоя больше не прельщают меня. Жизнь — это борьба. Я буду бороться. Обещание, данное маме, гораздо важнее.

Вот она, вожделенная дверь, только руку протяни. Кровь бешено стучит в висках, я делаю последнее усилие и рывком распахиваю ее. Яркий свет врывается в образовавшийся проем и выгоняет захозяйничавшуюся тьму.

Я открываю глаза и вижу перед собой встревоженное лицо Нортона.

— Рэмиан, — хрипло шепчу я и улыбаюсь.

"Получилось, мама, получилось", — проносится в голове. Рэмиан неверяще улыбается в ответ.

— Как ты себя чувствуешь?

— Как живая, — с нервным смешком отвечаю я. — Все болит, пить хочется ужасно.

— Погоди, я сейчас быстренько схожу за Мориной, — на одном дыхании произносит Рэмиан и вихрем срывается с места. Как будто в таком состоянии я могу куда-то исчезнуть! Я не солгала Рэмиану, когда сказала, что болит у меня все. Такое чувство, что где-то примерно с недельку мне пришлось безо всякой магии убрать заросший грязью трехэтажный домик: ломило каждую косточку, каждый суставчик, каждую мышцу. Интересно, как долго я провалялась тут без сознания? И где Керс?

Долго предаваться размышлениям мне не пришлось: в палату ворвалась порядком запыхавшаяся и раскрасневшаяся Морина.

— Лия, — всплеснула руками она, переводя дыхание, — а мы уже и не чаяли!

— Я решила преподнести вам сюрприз, — очень серьезно ответила я.

— И он удался на славу, — тихонько, чтобы слышала только я, произносит подошедший к моей кровати Нортон.

— Как ты себя чувствуешь? — повторила Морина недавний вопрос Нортона.

Я закатила глаза в притворном раздражении:

— Ты же целитель, представь, как чувствует себя человек, вернувшийся из-за Грани.

— Паршиво?

— Не то слово. У меня все болит, и пить хочется страшно. Можно?

— Да, я сейчас распоряжусь обязательно. Давай-ка я тебе обновлю все обезболивающие заклинания.

— А домой ты меня когда отпустишь?

— Уж не тронулась ли ты умом, Лия? — спросила Морина, кладя свою прохладную ладонь мне на лоб и усиливая действия целительских заклинаний. — Только очнулась, и уже домой! Тебе покой нужен, уход. Кто дома за тобой следить будет? Серый?

— Я Керса могу попросить, — робко предложила я. — Дома и стены помогают, сама же знаешь. Ну, пожалуйста-пожалуйста!

— Лия, — неожиданно вмешался в наш разговор Нортон. — Думаю, не стоит спешить. Керс сейчас очень занят, вряд ли он сможет должным образом следить за тобой.

— Он может просто ко мне переехать на время своей повышенной занятости. Я очень неприхотливая больная, — продолжала канючить я. Глаза Нортона как-то зло сверкнули. Или это просто свет от окна искажает реальность?

— Давай ты пока побудешь немного у нас, а потом придет Керс, и там видно будет, — примирительно предложила Морина. — Отдыхай, дорогая, и приходи в себя.

— Спасибо, Морина!

— Это же наша работа, сама знаешь. Сейчас воду принесут.

Тихо зашуршал накрахмаленный передник платья главного целителя Корлина, так же тихо скрипнула дверь, и в коридоре послышался звук удаляющихся каблучков Морины.

Нортон оторвался от созерцания чего-то интересного за окном и мягко опустился в кресло рядом с моей кроватью.

— Мы очень за тебя переживали, — после недолгого молчания произнес он.

— Всегда приятно знать, что в случае твоей смерти останутся люди, которые будут носить к тебе на могилку цветочки, — невесело пошутила я.

— Хорошо, что шутишь, — серьезно произнес Нортон и накрыл мою подрагивающую руку своей. Простой дружеский жест поддержки был для меня сейчас чертовски важен, и я с трудом удержала подступившие слезы.

— Как долго я здесь?

— Почти две недели.

— Так долго?

— Это время действительно показалось мне вечностью, — глядя мне прямо в глаза, ответил он. От его чрезмерной серьезности мне стало не по себе. Меня спасла прислужница, которая принесла вожделенную воду.

— Оставьте на столике, — не то приказал, не то попросил Нортон. Девушка молча повиновалась. Я попыталась приподняться на кровати, но совершенно не рассчитала своих сил и со стоном опустилась обратно. Нортон укоризненно на меня посмотрел.

— Не надо геройствовать — ты почти две недели не вставала, все металась и бредила постоянно. Я помогу.

И он действительно помог: подложил под спину подушки, приподнял меня, помог сесть и поднес к потрескавшимся губам стакан воды. Я с наслаждением сделала пару глотков и в бессилии откинулась на подушки.

— Не могу больше, и голова кружится, — виновато улыбаясь, пожаловалась я.

— Всего понемногу, — вернул мне улыбку Нортон и вернулся в кресло.

— Рэмиан, а что ты здесь делаешь? — осторожно поинтересовалась я и с удивлением увидела, как улыбка медленно стекает с его лица.

— Я здесь дежурю, — невозмутимо ответил он.

— А где?..

— Керс? — посмотрел он на меня исподлобья.

— Да.

— Он действительно очень занят сейчас, Лия. Он не отходил от тебя почти все это время, но мы убедили его в том, что сможем присмотреть за тобой, пока он...

— Пока он — что? — настойчиво спросила я, не принимая его задумчивой паузы.

— Пока он уехал в командировку в Гридин, чтобы принять участие в допросах пойманных там разбойников.

— Что, тех самых?

— По предварительной версии — да. Он уехал пару дней назад, скоро уже вернется.

— Хорошо, — согласилась я. — Я чувствую, что меня вот-вот сморит в сон после заклинаний Морины, но ты поговори со мной еще чуть-чуть, ладно?

После этой моей просьбы черты лица Рэмиана несколько смягчились, а из глаз ушло странное и пугающее выражение непонятной для меня решимости.

— Я боюсь, что ты не захочешь со мной говорить о том, что интересно мне по-настоящему, а развлекать дам салонными разговорами я как-то поотвык, — прямо признался Нортон и обезоруживающе улыбнулся.

— А что тебе интересно?

— Меня все мучает вопрос: зачем ты это сделала?

— Ты прав, я не хочу с тобой об этом говорить, — отрезала я, даже не делая попытки объяснить ему что-либо. Зачем? Это только мое. — Ты просто расскажи мне что-нибудь о себе, а то наше знакомство вышло каким-то скомканным.

— Да уж, не то слово! Не знаю, что тебе рассказать. Родился, учился, служу. Не женат, сестер и братьев нет, родители живут в столице.

— Как-то чересчур скупо, — разочарованно протянула я. — А где подробности?

— Ты спрашивай — я отвечу, — предложил он, широко улыбаясь.

— Даешь мне карт-бланш? Не боишься, что я могу спросить что-нибудь этакое?

— Мне нечего скрывать.

— Тогда держись! — воскликнула я, предвкушая долгий и нудный допрос Нортона по всем фронтам. Зачем мне это было нужно — узнавать что-то о человеке, который ненадолго появился в моей жизни и наверняка так же скоро из нее исчезнет? Разве я имею право что-либо знать о нем, если наши дорожки расходятся в разные стороны? Наверное, до разговора с мамой на Грани я бы так и сделала — вежливо поговорила бы о ничего не значащих для меня вещах и стерла бы его из своей памяти навечно. Сколько таких людей пронеслось передо мной за все эти годы? Сколько мужчин и женщин вереницей прошли передо мной? Все они, подобно бесплотным теням, слились в единую серую массу. Всеми силами я старалась не привязываться ни к кому и не пускать никого из них к себе — это было моей защитой от возможной боли. Наверное, пришла пора что-то менять. Так почему бы не начать с Рэмиана, который дежурил около моей постели последние дни, подменяя Керса?

Рэмиан продолжал пристально и внимательно смотреть на меня, как будто хотел заглянуть в самую душу. С его губ не сходила улыбка, которая, к слову сказать, ему очень и очень шла.

— А сколько тебе лет? — спросила я, так и не придумав ничего стоящего. Просто очень трудно связно думать, когда вдруг резко и сильно тебя потянуло в сон. Все-таки заклинания Морины начали действовать быстрее, чем я успела допросить Нортона по всем правилам.

— Мне тридцать восемь!

— Большой дяденька, — уже сонно заметила я, сцеживая зевок в кулак.

— Ложись-ка ты спать, Лия, — резонно предложил маг, правильно оценив мое состояние.

— А как же допрос? — спросила я упрямо.

— Допросишь позже, я никуда не денусь.

— Обещаешь? — я из последних сил боролась с накатившей сонливостью. Отчего-то важно было немедленно услышать ответ на этот вопрос. Да что со мной такое?

— Обещаю.

Стребовав с бедного Нортона право на вмешательство в его жизнь, я сдалась и уснула.

Глава 10.

Спала я долго, очень долго. Единственным оправданием в таком случае могло быть только мое нахождение на Грани. Мне никогда не нравилось спать подолгу — так можно и всю жизнь проспать, какой тогда в ней смысл? С другой стороны, я совершенно забыла про то, что жизнь взаперти и есть сон, только с открытыми глазами. Пора просыпаться, дорогая.

— Доброе утро! — в палату вошла Морина и сразу же направилась ко мне. — Как ты себя чувствуешь?

— Доброе утро! — вежливо поздоровалась я и тут же начала атаку. — А ты когда меня домой отпустишь?

— Лия, что ты, в самом-то деле! Вот уж капризная ты пациентка, — покачала головой она. — Вот куда ты пойдешь?

— А Керс еще не вернулся? — с надеждой спросила я.

— Не знаю, — отрезала Морина. — Придут его сестры, у них и узнаешь. Домой тебе еще рано. Сейчас тебе обед принесут, поешь и набирайся сил.

— Сейчас уже обед? — моему удивлению не было предела. Понятно, что я должна была под действием заклинаний спать долго, но не до обеда же!

— Ты проспала почти трое суток, — снисходительно ответила моя начальница.

— Ого! — только и смогла выдавить я.

— Вот тебе и ого! Заклинания обновлять будем? Как ты себя чувствуешь?

Я прислушалась к своим ощущениям. Вроде бы ничего не болело, о чем я тут же с радостной улыбкой сообщила Морине и попробовала поканючить у нее выписку домой. Поистине, главная корлинская целительница подобна камню — ни один мускул на ее лице не дрогнул, когда она убийственно вежливым голосом отчитала меня за спешку, предложила погрузить в сон, чтоб мне не замечать хода времени, раз меня это так волнует, выслушала мои робкие оправдания, напомнила, что сейчас принесут обед и мне нужно будет хорошо подкрепиться. Я с тоской слушала все эти правильные вещи и как никогда хорошо понимала всех своих пациентов, которые вот так же рвались домой, несмотря на свое плачевное состояние.

— Кстати, — обернулась ко мне Морина, уже держась за ручку двери, — за все время, что ты спала, я раз сто объясняла твоему знакомому, что твое состояние вполне нормально для человека, вернувшегося из мира мертвых. Ты уж успокой его, когда он придет, а то жалко на мужика смотреть!

— Ты же говорила, что Керс еще не вернулся? — удивленно посмотрела я на нее.

— А с чего ты взяла, что я про Керса?

— А про кого же тогда?

— Ну, про этого столичного мага, который с тобой в патруле был.

— Про Нортона?

— Именно. Он очень даже ничего, — подмигнула мне Морина и, оставив ошарашенную меня в одиночестве, решительным шагом покинула палату.

Времени поразмыслить над словами целительницы у меня почти не было: практически сразу принесли обед, который я с удовольствием и большим аппетитом съела. Вообще я чувствовала себя на удивление легко и хорошо, будто бы не я, а какая-то другая женщина провалялась почти две недели между жизнью и смертью. Залучив в палату знакомую прислужницу, я упросила ее принести из моего кабинета оставленную там, кажется, еще в другой жизни книгу и теперь сидела в кресле перед окном, наслаждаясь приключениями отчаянных героев, умеющих жить и любить. Погрузившись в иной мир, я совершенно не расслышала, как тихонько отворилась дверь.

— Привет, — раздался голос над самым ухом, и от неожиданности я вздрогнула, едва не выронив книгу из рук.

— Привет, — обернулась я и увидела улыбающегося мне Нортона, который держал в руках небольшой сверток.

— Как дела?

— Хорошо, а у тебя?

— Тоже хорошо. Вот пришел тебя попроведовать. Ты не против? — как-то неуверенно спросил он.

— Конечно же, нет! Только я не знаю, куда тебе присесть.

— Ничего, я сейчас из коридора второе кресло принесу, — сказал он и, аккуратно положив на мои колени сверток, держащий в руках, вышел из палаты.

Я с любопытством начала аккуратно разворачивать плотную бумагу и довольно скоро обнаружила внутри этого подарка три небольших спелых апельсина. Эти вкуснейшие фрукты привозили из все той же Индиры и стоили они осенью прилично, так как сейчас был совершенно не сезон для них.

Нортон тем временем вернулся, неся с собой небольшое кресло, и втиснул его рядом с моим.

— Спасибо за апельсины. Как ты узнал, что я их люблю? — полюбопытствовала я.

— Сестры Керса проболтались. Они каждый день заходят, спрашивают о тебе.

— Я их еще даже не видела, — с грустью произнесла я. Как и Керса, впрочем. Пусть вслух я этого не сказала, но это было, наверное, слишком очевидно. Нортон тут же напрягся.

— Со мной еще Штондт заходил.

— А где он сейчас? — с готовностью приняла я перевод темы.

— Тренируется на вашем полигоне.

— А ты почему здесь?

— Ты выгоняешь?

— Нет, что ты! Просто не хочу тебя отвлекать.

— Ты и не отвлекаешь. Я еще успею натренироваться.

— Это хорошо. Какие новости? Что там с разбойниками?

— Пока все тихо, ничего не происходит.

— А что с Эндсоном? Вы вызвали менталиста?

Нортон не спешил отвечать на мой вопрос, что само по себе уже было ответом.

— Рэмиан? — тронула я его за рукав, заставляя смотреть мне прямо в глаза.

— Он мертв, Лия, — наконец сказал он.

— Расскажи мне, Рэмиан, — просто попросила я.

— Я не знаю, с чего начать, — признался он.

— Начни сначала.

— Мы с Эндсоном не очень-то долго и знакомы. Вот со Штондтом — да, с ним с самой скамьи в Университете. Боевая магия, молодость, бесбашенность, бесстрашие, кутежи, — мы все с ним вместе прошли. Потом вместе попали в Имперскую Службу Безопасности: я в оперативники, Элиам — в отдел по борьбе с магическими преступлениями. Ты же знаешь, что боевые маги обычно работают тройками...У нас была своя отличная тройка: Элиам, я и еще один наш старинный товарищ. Но он женился не так давно и ушел в отставку. Поселился в своем поместье с женой и думать забыл про стычки, бои, зачистки, расследования. Я его не понимал совершенно...до недавнего времени, — как-то не в ту сторону свернул свой рассказ Нортон и пристально посмотрел мне в глаза. Мне стало совсем не по себе. Что он хотел увидеть? Сожаление, сочувствие, понимание?

— И вас усилили Эндсоном? — мягко подтолкнула его я к продолжению.

— Да, — сбросив странное оцепенение, ответил Нортон, — нам долго не могли подобрать третьего, все никак не могли сработаться. Где-то с полгода назад прислали Эндсона. Он показался нам с Элом вполне нормальным парнем, со своими тараканами, правда, но куда без них? Все шло обычно до этой командировки. Накануне Эндсон расстался со своей очередной девушкой и был несколько мрачен и подавлен. Его флирт с тобой мы восприняли как попытку залечить душевные раны, пока он не начал перегибать палку. Понимаешь, Лия, он по природе был дамским угодником, но он никогда не навязывался силой никому, легко переживал отказы. Да и на работе у нас романы заводить как-то не принято. В общем, Эл признался мне, что поведение Эндсона ему не нравится и он намерен его проверить при удобном случае в ближайшее время.

— А разве у него есть такое право? — не утерпев, влезла я со своим вопросом.

— Конечно, он же из отдела по борьбе с магическими преступлениями. Ну, а дальше ты знаешь.

— Нет, я не знаю, что случилось во время схватки, я все пропустила.

— Когда твой волк снова спас наши шкуры, вмешавшись в бой, мы с Элом одновременно сплели два очень сильных заклинания. Они смешались, и Эндсон умер, — сухо закончил Нортон.

— Так вы не узнали, находился ли он под заклинанием принуждения?

— А у него знак перечеркнутой вечности вытатуирован на предплечье. Совсем свежий — и недели не прошло.

Я не сдержалась и произнесла вполголоса пару выражений, которые совершенно не одобрила бы моя мама. Нортон удивленно присвистнул:

— Не знал, что ты так умеешь.

— Извини, — буркнула я, скрывая свое смущение, — не сдержалась.

— Да я сам примерно то же самое сказал, когда услышал это от Штондта.

— И что дальше? Ниточки оборваны?

— Почему же? Ждем новостей из Гридина.

— Вы теперь уедете? — спросила я после небольшой паузы.

— С чего ты взяла? — как-то настороженно ответил вопросом на вопрос Нортон.

— Разве ваша командировка не подошла к концу?

— Нет, она до выяснения обстоятельств. Так что так просто ты от нас не избавишься!

— Хорошо, — милостиво кивнула я. — Раз так, можете оставаться.

— Вы очень благородны, госпожа Вэльс, — насмешливо ответил Рэмиан. — Могу ли я отблагодарить вас за все, что вы сделали для нас и пригласить вас на ужин?

— Ах, я должна подумать! — принялась я жеманничать, подражая светскому тону, на который перешел мой собеседник.

— Надеюсь, вы примите верное положительное решение, — подыграл мне он.

— Знаешь, Рэмиан, если и приглашать кого-то на ужин, то только Серого. Это ведь он нас спас. Ты, кстати, не знаешь, что с ним? — отставив в сторону шутливый тон, с надеждой посмотрела я на боевого мага.

— Все то время, что ты была без сознания, он провалялся в доме Керса. Почти ничего не ел и спал. Три дня назад, когда ты пришла в себя, он вдруг проснулся и убежал куда-то. Сестры Керса разводят руками — мол, встрепенулся и умчался, только хвост сверкал.

— Это у него лесной период начался, — с облегчением пояснила я. — Так бывает, ему просто нужно немного дикой свободы.

— Я уже спрашивал у тебя, но ты не стала отвечать: давно он у тебя?

— А с чего ты взял, что с отвечу сейчас? Разве что-то изменилось, — насмешливо глядя на Нортона, спросила я.

— Мне показалось, — медленно, подбирая слова, сказал он, — ты изменилась. Проснулась более живой, что ли, более открытой и разговорчивой. Вот я и подумал, что ты можешь сейчас ответить.

Насмешка мигом слетела с моего лица. Как легко прочитал меня Нортон! Неужели я сейчас должна буду ему доверить одно из своих личных воспоминаний, то, что греет мне душу тоскливыми вечерами? Ему, постороннему человеку, который в скором времени затеряется в суете повседневности, уедет в свою столицу и забудет про меня, моего волка и Корлин? Зачем?

Маг смотрел на меня выжидающе и напряженно, как будто ему был важен не сам мой ответ, а мое доверие. Может, он тоже исполняет какой-то обет, данный себе или кому-либо еще? Может, мы сможем друг другу помочь? Мама, я так отучилась доверять людям; мне было так хорошо в моем уютном коконе страданий. Путь гораздо сложнее, чем ты говорила.

Леди никогда не пасуют перед трудностями и идут только вперед, не так ли? Я — та, кем я рождена. Отбросив все свои страхи и сомнения, я так же медленно, как и мгновение назад Нортон, начала свою новую жизнь:

— Однажды я собирала в лесу травы и наткнулась на раненого волка, — при первых звуках моего голоса Рэмиан облегченно выдохнул. Неужели мое решение было для него так важно? — Сама не знаю зачем, но я его вылечила. Потом еще год мы периодически встречались в лесу, как старые знакомые: он бегал где-то неподалеку, пока я собирала свои травы. А потом я увидела его издыхающим. Во мне что-то сжалось, как будто он успел стать родным мне. С трудом я вытащила его, и с тех пор он живет у меня.

Несколько скомкано закончился мой рассказ, но главное не в словах.

— Спасибо, — произнес Нортон, а я лишь кивнула головой, отгоняя тяжелые воспоминания. — Ты, кстати, обещала мне допрос, а пока все идет наоборот.

— Так ты не отказываешься? — с легкостью подхватила я шутливый тон сидящего напротив мужчины.

— Как можно? — притворно ужаснулся он. — Если уж дал обещание, надо выполнять!

— Тогда держись!

Не успела я раскрыть рот для первого каверзного вопроса, как открылась дверь и безумно родной голос позвал меня по имени:

— Лия!

Я медленно поднялась с кресла, подмечая резко изменившееся не в лучшую сторону настроение Нортона, его упрямо сжатые в тонкую линию губы и заиндевевшие глаза, но разве это могло быть так же важно, как человек, стоящий в дверном проеме и зовущий меня?

— Керс, — прошептала я и опрометью кинулась к нему.

Он с готовностью раскрыл руки, и я попала прямо в его надежные объятья, со всех сил прижимаясь к его пыльной куртке.

— Керс, ты живой? — то и дело спрашивала я, отнимая свое лицо от его груди и пристально вглядываясь в до боли знакомое лицо. — Это правда ты?

— Это правда ты, Лия? — в свою очередь спрашивал Керс, как будто не верил, что перед ним и впрямь я, женщина из плоти и крови, а не бестелесный дух.

Наверное, мы могли простоять вечность на пороге моей палаты, цепляясь друг за друга, как за последнюю соломинку, если бы не прогремевший неожиданно злой голос Нортона:

— Сержант, отпустите Лию! Госпожа Хертц сказала, что ей следует избегать нервных потрясений.

Мы с Керсом вздрогнули, как нашкодившие студенты, которых преподаватель подловил на зачете. Друг нехотя разжал свои объятия, но, видимо, ему, как и мне, нужно было касаться меня, чтобы поверить в реальность моего существования, поэтому он тут же взял меня за руку.

— Господин Нортон, рад вас видеть! — скривился он в подобии приветствия, на что Рэмиан ответил ему сухим пренебрежительным кивком. Что произошло между этими двумя, пока я блуждала между мирами? Что за кошка пробежала между ними?

— Как прошла ваша командировка? — льду в голосе черного мага мог позавидовать бы любой аристократ. Куда только девался тот милый мужчина, что шутил со мной еще пару минут назад?

— Разбойники оказались причастными к нашим делам. По их словам, неизвестный господин заказал им нападения на магов в окрестностях Корлина. Магов нужно было связать и доставить в условленное место, где их уже ждало вознаграждение. Дальнейшая судьба стражников их не интересовала. Все они находятся под заклятием внушения, поэтому никаких деталей о заказчике вспомнить не могут.

— А что с ними стало? — сжала я ладонь Керса, привлекая к себе внимание.

— Их казнили, естественно.

— Значит, и эта ниточка оборвалась, — заключила я.

Керс, плюнув на приличия, обнял со спины. Я откинулась ему на грудь и положила свои руки на его. Все будет хорошо, это точно. Вот он, мой друг, живой и здоровый, тяжело дышит у меня над ухом и щекочет своим дыханием мои волосы. Это мгновение стоило всего, что я заплатила.

— Дорогая, почему уже второй раз за последнее время я застаю тебя в обществе господина Нортона, когда ты одета совершенно не для приема посторонних мужчин? — шутливо спросил Керс, пытаясь как-то разрядить неловкую паузу, повисшую после обсуждения привезенных другом новостей.

— Ну, знаешь ли, в лечебнице как-то не принято выдавать больным что-либо, кроме стандартной рубашки и лекарств.

— Какое упущение со стороны госпожи Хертц, — в тон мне посетовал Керс.

— Лия, я, пожалуй, загляну к тебе в другой раз, — резко и без перехода заявил Нортон, не принимая нашей шутливой манеры.

— Хорошо, спасибо еще раз за апельсины, — тепло улыбнулась я ему, предвкушая наконец-то разговор с Керсом наедине. Черный маг склонил голову в легком прощальном поклоне и, одарив нас напоследок тоскливым и злым одновременно взглядом, направился к выходу.

— Рэмиан, — окликнула я его уже у двери, поворачиваясь к нему вместе с Керсом, не отпускавшим меня ни на мгновение, — только в следующий раз я, наверное, уже буду дома. Морина должна меня отпустить теперь. Так что ты приходи ко мне, хорошо?

После этих моих слов лицо Нортона стало совершенно непроницаемым.

— Хорошо, — коротко бросил он и вышел.

Мы с Керсом остались одни.

— Лия, я должен знать, — сглотнув, начал он, — зачем?

Я повернулась и пристально посмотрела ему в глаза. Как объяснить ему, что без него моя жизнь потеряла бы краски, которых и так было немного? Как сказать ему, что в той таверне семь лет назад не я вытащила его, а он спас меня, не дав опустить руки? Как заставить его поверить, что для меня он значит слишком много, чтобы потерять его? Как сплести кружево из слов, чтобы он не чувствовал своей вины и не ходил за мной побитым щенком, преданно заглядывая в мои глаза и ловя каждое мое движение?

— Неужели, если бы у тебя был шанс, ты бы не попытался меня вытащить? — ответила я вопросом.

— Конечно, попытался бы, но ведь...

— Никаких но! — перебила его я, не дав сказать ему какую-нибудь глупость. — У меня был шанс, всего один, и я им воспользовалась. Я знала, что у меня может не получиться, но не попытаться не могла. Иначе зачем все, понимаешь?

— Я понимаю, Лия. Но и ты должна меня понять! Мне объясняли: вернуться из-за Грани вместе со мной ты могла, только если что-то предложила Хозяйке взамен. Я хочу знать, — голос Керса упад до едва различимого шепота, — что это было.

Вот он, момент, которого я боялась. Сказать правду об отданных взамен его жизни пяти годах своей и сделать его вечным должником? Я сама долгие годы каждое утро просыпалась с чувством вины, могу ли я пожелать другу такого же? Иногда лучше не знать правды.

— Хозяйка попросила, — медленно и весомо, не отводя взгляда, начала я, — больше никогда не пытаться говорить с кем-то из ушедших.

— И все?

— Ты считаешь, этого мало?

— Да, мне кажется, что это как-то мелко, что ли?

— Причуды Хозяйки останутся для нас тайной. Мне кажется, что твое время не пришло, и она запросила то, что ей захотелось. В конце концов, она же тоже женщина!

— И что с того? — недоуменно спросил Керс.

— Это значит, что иногда ее желания могут быть просто нелогичны, — серьезно ответила я. — Тем более, с точки зрения живых. Благодаря ее причудам ты жив, и это главное.

— Я жив, потому что ты рискнула всем, — невесело усмехнулся он.

— Я скажу тебе только один раз, и больше мы к этому разговору возвращаться никогда не будем, хорошо? Если бы там умер, я бы умерла вместе с тобой. Тело бы мое жило, но душа осталась бы лежать на лесной опушке, где я смотрела в твои стеклянные глаза. Считай меня эгоисткой, но я спасла тебя, потому что одна не справлюсь, понимаешь? Ты мне нужен, и все тут.

Керс стиснул меня в своих объятиях и судорожно вдохнул:

— Моя девочка, что я могу для тебя сделать?

— Забери меня, пожалуйста, домой. Мне надоели эти стены, а Морина меня не пускает. Говорит, что одной мне нельзя, что за мной следить надо. Ты же можешь на время ко мне переехать, да? — жалобно протянула я.

— Конечно, я прямо сейчас схожу к ней и все устрою.

— А Джинни с Аникой?

— Девочки справятся сами, — твердо ответил Керс поверх моей макушки. — Имею я право побаловать мою маленькую отважную воительницу?

— Ты говоришь со мной, как будто я твоя младшая сестра, — недовольно пробурчала я, отчаянно пытаясь сдержать подступившие слезы.

— Ты мне очень дорога, но, Лия, третьей сестры я не вынесу, — возмущенно-шутливо парировал друг, отпуская меня. — Пойду договариваться о твоем освобождении, можешь собирать вещички.

Керс вышел из палаты, весело насвистывая, а я стояла посреди серых безликих стен городской лечебницы и улыбалась. Вот теперь действительно получилось!

Друг сдержал свое слово, и уже вечером мы вместе переступили порог моего дома. За время моего отсутствия он приобрел мрачный нежилой вид: всюду пыль, паутина и легкий запах затхлости. Однако даже это не могло испортить моего настроения — так рада я была избавиться от опостылевшей мне палаты в лечебнице. Морина всучила Керсу целый ворох лекарских наставлений и огромный пакет отваров, которые я должна была принимать, чтобы побыстрее оправиться. Я обещала быть паинькой и следовать всем ее советам.

Почти сразу после моей выписки прибежали Аника и Джинни. Они долго охали и ахали, сидя в моей маленькой гостиной и не переставая причитать по поводу нашей с Керсом так и не случившейся кончины. В конце концов они умудрились довести его до бешенства своими намеками на нашу предстоящую долгую и счастливую семейную жизнь, и он выгнал их домой, предварительно изъяв принесенный ими ужин. Девочки, привыкшие, видимо, к подобным вспышкам брата, ушли весьма довольные собой. Полагаю, они точно были уверены, что скоро придется готовить праздничный ужин, и рассматривали временный переезд Керса ко мне как репетицию нашей будущей совместной жизни.

— Тебя не смущает, что будут думать все, когда узнают, что я живу у тебя? — спросил тем же вечером Керс, когда мы с ним сидели перед камином и наслаждались потрескивающими ветками и уютной тишиной.

— Когда меня вообще это волновало? — вздернула я бровь.

— Хорошо, я спрошу прямо: как ты считаешь, это понравится Нортону?

— А причем тут он? — в еще большем недоумении поинтересовалась я.

— Ох, Лия! Такое чувство, что ты совершенно не понимаешь простых вещей, — схватился за голову Керс. — Неужели ты не понимаешь, почему он так злится, когда видит меня?

— Вы поссорились, пока я была без сознания? — предположила я наугад.

— Да он же ревнует тебя! — закричал друг, заставив меня испуганно подскочить в кресле.

— Тише-тише, не нужно так кричать! — выставила я вперед ладони в успокаивающем жесте. — Кто кого ревнует?

— Нортон! Тебя! Ко мне! — выделяя каждое слово, отчеканил Керс.

Я не выдержала и рассмеялась:

— О чем ты вообще говоришь? Мы знакомы с ним от силы неделю. С чего ему меня ревновать?

— Да потому что для появления чувств не всем нужны долгие годы, — с какой-то неожиданной горечью ответил Керс, мигом стерев с моего лица улыбку. — Ты не веришь, Лия?

— Я не знаю, дорогой, — рассеянно и неуверенно сказала я. — Мне кажется, ты преувеличиваешь. Нортон просто благодарен мне за то, что я тогда вмешалась в схватку, и за Серого, вот и все.

— Почему ты даже на минуту не можешь допустить, что ты просто понравилась ему как женщина?

— Потому что я не люблю витать в облаках. Если я ему нравлюсь, он даст мне это понять. Он взрослый мужчина и не станет ходить вокруг да около.

— Этот взрослый мужчина, как и все кругом, уверен, что мы спим вместе! А сегодня ты при нем попросила меня, твоего любовника, к тебе переехать. Так что, даю слово, он теперь сидит со своим другом и глушит тоску в вине, а завтра явится сюда разведывать обстановку, чтобы составить план по охмурению тебя, — все больше распаляясь, закончил Керс свою совершенно странную речь. Я подошла к нему и положила свою ладонь на его лоб.

— Лоб холодный, но у меня такое чувство, что ты бредишь! — Керс глухо застонал, уткнувшись мне головой в живот и обхватив меня руками.

— Ты невыносимая женщина, Лия. Давай пойдем спать!

— Хорошо, — покладисто согласилась я. — Только у меня есть просьба.

— Какая? — тяжело вздохнул Керс, даже не пытаясь от меня отодвинуться.

— Ты не мог бы сегодня лечь со мной? Мне почему-то страшно засыпать одной, — извиняющим тоном высказалась я.

— А что мне за это будет?

— А что ты хочешь?

— Завтрак в постель!

— Ну и наглость! — возмутилась я.

— Тогда я сплю в гостиной, — ничуть не смущаясь, заявил Керс, глядя на меня снизу вверх смеющимися глазами.

— Завтрак так завтрак, — покорилась я.

— Иди готовься ко сну, я скоро приду, — отпустил меня друг.

Я лежала на своей кровати и смотрела в потолок, когда дверь наконец отворилась и в комнату, крадучись, вошел Керс.

— Почему так долго? — обвиняюще спросила я у замершей тени.

— Извини, убирал со стола, — как-то странно ответил друг и принялся раздеваться.

— Я тебя совсем достала за эти годы, да?

— Не говори ерунды, дорогая! — бодро проговорил Керс и лег рядом, укрываясь вторым одеялом, которое я специально припасла для него.

— Керс! — через некоторое время осторожно позвала я его шепотом.

— Что? — так же шепотом спросил он в ответ.

— А ты почему злишься на Нортона? Он, по твоей логике, меня ревнует, а причины твоей злости для меня загадка!

— Это просто ответная реакция такая. Спи! — отрывисто бросил Керс и повернулся на бок. Я вздохнула. Этих мужчин совершенно невозможно понять. Интересно, я правда нравлюсь Нортону? Как это можно понять? Роди отгонял от меня всех возможных кавалеров, и я так и не почувствовала вкуса невинного флирта, а после его смерти мне и подавно было не до этого. Но ведь Нортон заботился обо мне: именно его лицо было первым, что я увидела, когда очнулась; он трогательно ухаживал за мной в палате и даже принес мне мои любимые апельсины. Нет, в этом нет ничего такого: он просто чувствует свой долг передо мной и пытается его вернуть, а Керсу просто почудилось. Прокрутив все эти мысли в голове несколько раз и не найдя никакого изъяна в своей логике, счастливая и утомленная, я уснула и проспала до самого утра.

Глава 11.

Следующее утро стало для меня настоящим откровением и открытием. Я легко проснулась и почувствовала такой подъем сил, будто бы мне все по плечу, все удастся! Наверное, я вышла из своей спячки, как медведица. В честь такого настроения я надела легкое зеленое платье, собрала волосы в красивый узел на затылке и, стараясь не шуметь, отправилась готовить обещанный Керсу завтрак.

Душа моя пела, и я пела вместе с ней. Как вовремя со мной все это случилось! Кто знает, сколько долгих зим я бы провела в этом домике, греясь рассказами о чужих приключениях у камина и пытаясь найти себе ненужное оправдание? Никогда за последние семь лет я не чувствовала себя более живой, чем сейчас.

За окном уже вовсю занимался день, я все мурлыкала себе под нос веселую песенку и порхала по кухне, как вдруг раздался стук в дверь — осторожный и решительный. Я наскоро вытерла руки и пошла открывать. Нежданным гостем оказался Нортон, сжимающий букет из белых лилий.

— Привет, я не слишком рано? — смущенно спросил он.

— Проходи, — просто улыбнулась я и, отступив от двери, дала ему пройти.

— Это тебе, — протянул маг свой букет.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я, с удовольствием зарываясь в чудесно пахнущие цветы, мои любимые, кстати.

Нортон улыбнулся в ответ и неловко переступал с ноги на ногу.

— Пойдем, — поддавшись какому-то неясному порыву, взяла я его за руку, — я готовлю завтрак, а ты посидишь со мной на кухне, хорошо?

— Хорошо, — покорно согласился он.

Усадив несопротивляющегося и чересчур покладистого Нортона на небольшой стул, я принялась думать, куда же поставить подаренные им цветы. Вот уж проблема: мне так давно никто не дарил цветов, что я даже не знаю куда их деть. Единственная подходящая по размеру посудина представляла собой высокую и широкую бутыль, в которой я иногда делала лекарственную настойку, и мне пришлось, подставив стул, лезть за ней на шкаф.

— Тебе помочь? — встревоженно спросил Нортон, о котором я совсем к тому моменту забыла, а ведь именно он и его букет были причиной моих страданий! Только собралась я отшутиться, как услышала подозрительный и противный скрип, а потом поняла, что падаю, просто падаю вниз, смешно размахивая руками в попытке сохранить равновесие. Приготовившись к неизбежной встрече с полом, я снова не учла присутствия Нортона, который среагировал почти мгновенно, метнувшись со своего места ко мне и подхватив меня на руки. Еще пару секунд назад я летела с расшатанного стула вниз, а теперь уже прижимаюсь к широкой груди Рэмиана. Чудеса!

— Спасибо, — улыбнулась я магу.

— Ты уже второй раз за утро меня благодаришь!

— Я тебя и накормить могу, если ты меня отпустишь.

Нортон мягко опустил меня на пол, на доли секунд задержав меня в своих объятиях.

— А как же быть с вазой? — всплеснула я руками.

— Давай я достану, — предложил Нортон.

— Давай. Вон она, наверху, видишь? — указала я на вожделенную посудину. Маг проследил за моей рукой и, скрутив, магическую петлю, просто вытащил будущую вазу со шкафа.

— Как-то она не очень смахивает на вазу, — протянул Нортон.

— Потому что это не ваза, а бутыль из-под настойки, — ответила я, устраивая принесенный магом букет и водружая его на подоконник.

— А почему у тебя в доме нет вазы? — недоуменно спросил он.

— Потому что мне очень редко дарят цветы, вот я и не покупаю ее.

— А как же Керс?

— А что Керс? — насторожилась я, посыпая травами пышный омлет.

— Он тебе разве не дарит цветы? — продолжал допытываться Нортон.

— Нет, — кратко ответила я и начала сосредоточенно заваривать чай, краем уха зацепив удовлетворенное "Хм" от черного мага.

— Готово! — радостно возвестила я через некоторое время. — Завтракать будем в гостиной.

Рэмиан, который неотрывно наблюдал за моей работой, заставляя меня нервничать, тут же поднялся с места, отобрал нагруженный мною поднос и пошел в гостиную. Мне не оставалось ничего другого, как следовать за ним. Он вообще вел себя так, словно бывал у меня в гостях каждую субботу: аккуратно расставил посуду на столе в гостиной, придвинул мне стул, налил мне чаю и, пожелав приятного аппетита, принялся за омлет.

Я вяло ковыряла вилкой в тарелке и все больше смотрела на сосредоточенно жующего Нортона. Вся эта сцена с утренним букетом и совместным завтраком была такой домашней, что мне становилось не по себе от эмоций, которые во мне пробуждались. Наверное, вот так же в свое время завтракали мои родители, обсуждая новости и строя планы.

— Лия, — ворвался в мои мысли голос мага, и я вытащила себя из омута ненужных грез.

— Да?

— Я говорю, было очень вкусно, спасибо!

— Пожалуйста. Еще чаю? — по инерции выдала я.

— Нет, благодарю. А ты почему ничего не съела?

— Как-то не хочется, — ответила я, потягивая ароматный чай и наблюдая за Нортон. Маг крутил маленькую кружечку, которая смотрелась в его больших руках смотрелась совсем игрушечной, и, казалось, думал о чем-то приятном: мягкая улыбка не сходила с его уст.

— О чем ты думаешь? — задала я самый глупый, но очень интересующий меня вопрос.

— О тебе.

— Обо мне? — удивленно воскликнула я.

— Да, — подтвердил он.

— И что же ты обо мне думаешь? — не сдержавшись, начала я допрос.

— Что ты очень хорошо готовишь и я не отказался бы завтракать так до конца своих дней, — пристально глядя мне в глаза, ответил он.

— Боюсь, Рэмиан, это невозможно, — сказала я, наблюдая, как сужаются его глаза и какое-то странное, пугающее выражение приобретает его лицо, но, несмотря на это, продолжила, — потому что, видишь ли, я терпеть не могу готовить, делаю это очень и очень редко. Так что со мной ты рискуешь остаться без завтрака до конца твоих дней.

К концу моей короткой речи лицо Рэмиана разгладилось, а сам он весело рассмеялся, как будто услышанное его успокоило.

— Как продвигается наше дело? — спросила я его, когда он отсмеялся.

— Разбойники казнены, Эндсон умер, все ниточки к организатору отрезаны. Капитан снял военное положение с Корлина. Истончения купола больше не было. Кстати, ты оказалась права, когда определила конец предыдущего прорыва августом.

— Вот как, — растерянно пробормотала я, задумчиво барабаня пальцами по столу. — Откуда же тогда взялась нежить, напавшая на вас?

— Не знаю, но это нас сейчас очень волнует, — жестко ответил Нортон и после минутной паузы продолжил. — Ты что-нибудь слышала об управляемой нежити?

Я потрясенно посмотрела на него. Мой голос упал до срывающегося шепота:

— Нет. Неужели такое возможно?

— Пока не знаю, но очень на то похоже. Не волнуйся, Лия, — мягким успокаивающим голосом проговорил он, накрывая своей широкой и теплой ладонью мои пальцы, нервно выбивающие дробь на столешнице.

— Это просто ужасно, Рэмиан, — покачала головой я. — В голове не укладывается: кто-то нашел способ управлять нежитью! Это катастрофа. Конец света!

— Не преувеличивай. Информация еще не подтвердилась. Давай-ка лучше поговорим о чем-нибудь другом. Как ты себя чувствуешь?

— Мне намного лучше, даже на завтрак сил и желания хватило, — послушно сменила тему я, потому как не то что говорить — даже думать об управляемых сумеречных тварях мне не хотелось.

— Раз ты меня накормила завтраком, я теперь просто обязан угостить тебя ужином!

— Будешь готовить сам? — изумленно спросила я.

— Нет, я просто приглашаю тебя на ужин в какую-нибудь таверну по твоему выбору.

— А я уже подумала, — весело протянула я. — Хорошо, давай поужинаем.

— Когда?

— Не знаю. На днях? — неуверенно предложила я, удивляясь такой прыти.

— Хорошо, я буду заходить каждый день, пока ты не сдашься и не сходишь со мной поужинать, — заявил Нортон.

— Это так важно для тебя? Я ведь сказала, что не нужно мне никаких благодарностей!

— Ты о чем? — недоуменно уставился на меня маг, прекращая размеренные поглаживания моей руки. Стоп: какие поглаживания? Когда он успел? Я резко выдернула свою руку из его цепких пальцев.

— О твоей идее накормить меня благодарственным ужином за то, что помогла вам отбиться от нежити!

— Нет, Лия, ты не так поняла: я просто хочу пригласить тебя на ужин безо всяких благодарностей.

— Зачем? — спросила я. Мы взрослые люди, ни к чему ходить вокруг до около. Нортон напрягся, как будто такой простой вопрос не приходил ему в голову. Или это я все усложняю?

— Лия, понимаешь, — медленно, будто каждое слово давалось ему с трудом, начал он, — ты...

— Лия, — раздался голос заспанного Керса, стоящего на пороге моей спальни, — а как же мой завтрак в постель?

— Завтрак в постель? — переспросил Нортон с совершенно жуткой интонацией, сверля глазами ничего не подозревающего Керса. Я боялась смотреть на Рэмиана: боялась увидеть на его лице презрение, ненависть и отчуждение. Вот уж воистину — странно! Ведь Керс предупреждал меня, что наша с ним ситуация со стороны выглядит совершенно иначе, а я внимания не обратила. С другой стороны, почему меня волнует, что подумает именно Рэмиан?..

— О, у нас гости! Что же ты не предупредила, Лия? — укоризненно спросил Керс, протирая глаза.

— Не успела, — сдавленно выдавила я, по-прежнему не смотря на Нортона.

— И завтрак не успела принести, — притворно тяжело вздохнул Керс. Он специально провоцирует черного мага?

Наверное, покраснеть сильнее было уже нельзя, но я покраснела. Так стыдно мне не было еще ни разу в своей жизни. Надо как-то объяснить Нортону, что мы с Керсом — просто друзья, иначе в его глазах я буду выглядеть девушкой легкого поведения, которая спит с одним, а ужинать идет с другим.

— Сейчас, дорогой, — процедила я сквозь зубы и подняла наконец-то взгляд на Нортона, ибо дальше его игнорировать было уж совсем неприлично. Он сидел с перекошенным не то от злости, не то от боли лицом, с кривой усмешкой на губах и как-то оценивающе смотрел на Керса — как смотрят продавцы мяса на рынке, пытаясь на взгляд определить, сколько весит эта туша.

— Не торопись, Лия, детка, нам есть, что обсудить с господином Нортоном! — весело добавил Керс. Вот именно этого обсуждения-то я и боюсь. Я попробовала мило улыбнуться Рэмиану, который выглядел совсем устрашающе, на ходу отвесила легкий подзатыльник Керсу и скрылась на кухне, переводя дух. Все-таки мой друг был прав, хоть я и не хотела его слушать: Нортону я определенно нравилась. Как далеко зашло его чувство, пока не очень понятно, но симпатия там точно есть. Теперь нужно только мне самой разобраться: нравится ли он мне? Если да, надо дать ему понять, что его чувство взаимно, потому что даже самые сильные эмоции разбиваются о стену чужого равнодушия. Если же он мне не нравится...надо это прямо сказать, чтобы не мучать его, он этого совершенно не заслуживает!

Пока я собирала завтрак Керсу, мысли мои более-менее пришли в порядок, я успокоилась и была готова идти в гостиную. Подходя к заветной, слегка приоткрытой двери, я остановилась и попыталась уловить, о чем же говорят мужчины.

— Вы ее любите? — голос Нортона.

— Разве Лию можно не любить? — наигранно удивленный голос Керса.

— Она вас, вероятно, тоже, раз пошла за вами даже за Грань, — не обращая внимания на Керса, рассуждает Рэмиан.

— Знаете, господин Нортон, в свое время столько мужчин крутились вокруг нее, и всем ее ухажерам мы давали такое представление, как вы видели сегодня утром. Никто не приходил посмотреть второй акт этого чудесного спектакля. Некоторые пытались бить мне морду, некоторые — писали Лии презрительные письма, над которыми мы вместе смеялись. Но никто, слышите, никто до вас даже не догадался просто поговорить со мной! — выдает длиннющий монолог Керс, в котором раскрывает наши с ним проказы, хотя это было всего-то пару раз.

— Спектакли? Представления? — чуть-чуть оживляется до того безнадежно убитый голос Рэмиана.

— Мы с Лией просто друзья! — торжественно возвещает Керс.

— Не знал, что нынче это так называется, — горько усмехается его собеседник.

— Вы можете мне не верить, но это действительно так.

— Как я могу верить в вашу дружбу, если своими глазами видел, как вы выходите из ее спальни и требуете завтрака в постель?

— Это плата за совместно проведенную ночь. Понимаете...— начал оправдываться Керс, но, по-видимому, он не рассчитал степень терпения Нортона.

— Ночь, говорите? — как-то нарочито-спокойно перебил он его, а потом послышался звук падающей мебели, разбитых чашек и банальной драки. Я, не мешкая ни секунды более, попыталась носком туфли открыть себе дверь (руки-то были заняты подносом), но не тут-то было! Дверь оказалась заблокирована! Я сгрузила свою ношу на пол и принялась барабанить со всей силы по двери, но меня никто не слышал. Судя по всему, кроме защитного заклинания, они еще и звукогасящее повесили. Ладно, я тоже маг!

Раз — замок вылетает с диким хрустом!

Два — створки двери распахиваются, являя моему взору мою же разгромленную гостиную!

Три — появляются звуки, главными из которых являются отборная брань и звук ломающейся мебели!

Я аккуратно вхожу в гостиную и с ужасом смотрю на двух катающихся по полу мужчин, в пылу борьбы даже не заметивших моего появления. Да этот бардак мне до самой ночи разгребать! Разозлившись окончательно, я спустила на них ведро холодной воды (очень полезное в таких случаях заклинание), заставив их отлепиться друг от друга и посмотреть на меня:

— Мальчики, а ну-ка, прекратили! Живо! — крикнула я во всю мощь своих легких.

— Плохо иметь жену-мага, — поднимаясь с пола, проворчал Керс.

— Что на вас нашло? — строго спросила я. Керс закатил глаза и вздохнул, а вот Рэмиан был серьезен. Он молчал и смотрел на меня, как будто надеялся, что я смогу прочитать ответ в его глазах. Игра в гляделки мне надоела очень быстро.

— Прошу прощения, мы просто...выясняли кое-какие вопросы, — дипломатично ответил Нортон. Я лишь презрительно фыркнула.

— Кто это все будет теперь убирать?

— А тебя не волнует, ранены мы или нет? — влез со своим вопросом Керс.

— Вот еще! Сами виноваты, — мстительно парировала я.

— Я уберу, Лия, — примиряюще сказал Нортон и, отвернувшись, взмахнул руками. Мгновение, другое, и все встало на свои места!

— Это настоящее волшебство, — восторженно протянула я, мигом забыв о произошедшем.

Нортон резко обернулся и уставился на меня, замершую от переполняющих меня чувств. Ну, не давалась мне бытовая магия совершенно!

— Лия?

— Оставьте ее, Нортон, она восхищается вашим искусством владения бытовой магией!

— Это просто чудесно, — закружилась я по комнате, раскинув руки. Керс только посмеивался, глядя на мою реакцию. — Рэмиан, давай поужинаем завтра!

— Ты уверена? — недоуменно посмотрел на меня настоящий волшебник.

— Да, абсолютно.

Нортон ошарашенно кивнул и откланялся, оставив нас с Керсом одних, напоследок метнув на моего друга торжествующе победный взгляд.

— Что на вас нашло? — спросила я позже у друга, когда мы сидели в идеально чистой гостиной и пили чай.

— Я же говорил тебе, что ты ему нравишься и он чертовски тебя ревнует.

— Да уж, твое появление с требованием завтрака в постель и святого довело бы до бешенства, — заметила я.

— Он долго держался. Хороший мужик, — одобрительно отозвался Керс. — Ты уже решила, что будешь делать дальше?

— В каком смысле?

— Дашь ему шанс или нет? — закатил глаза друг.

— А, ты про это. Обязательно, — мечтательно протянула я.

— Ого! Вот уж не ожидал. И что, позволь, полюбопытствовать, подвигло тебя на такое решение?

— Он чертовски хорошо владеет бытовой магией, — предельно серьезно ответила я. С минуту Керс буравил меня взглядом, а потом удовлетворенно хмыкнул и замолчал. Больше мы к этой теме не возвращались.

Остаток дня, несмотря на столь выдающееся и запоминающееся утро, прошел тихо и спокойно. Забегал Рауль. Он, как и я, находился на лечении: в памятной схватке в Эндсоном ему сильно повредили плечо. Приходили сестры Керса и трещали без умолку, пока Керс не прикрикнул на них, заставив девочек возмущенно надуться и быстренько ретироваться.

Под вечер пришел капитан, что стало для меня большой неожиданностью. Я сидела в гостиной и вышивала, а Керс колдовал на кухне над нашим ужином, когда в дверь постучали.

— Лия, открой, а то у меня руки заняты, — прокричал Керс, и я, отложив работу, пошла открывать.

— Добрый вечер, лейтенант Вэльс, — поздоровался Морган, переступая порог и закрывая за собой дверь.

— Добрый вечер, капитан, — миролюбиво ответила я.

— Это вам, — вытащил он из-за спины небольшой букетик каких-то неизвестных мне нежных цветочков.

— Спасибо, — растерянно поблагодарила я, принимая цветы от капитана.

— Я пришел справиться о вашем здоровье, — после небольшой паузы вновь начал разговор капитан.

— Благодарю вас, мне намного лучше, — послушно ответила я и, вспомнив о приличиях, предложила капитану остаться на чай. Каково же было мое удивление, когда мое вежливое приглашение было принято с видимым удовольствием. Растерянная и заинтригованная столь разительной переменой в отношении меня, я пригласила капитана в гостиную. Капитан внимательно огляделся, одобрительно хмыкнул и уселся в мое любимое кресло.

— Я сейчас принесу чай.

Мое появление на кухне оторвало Керса от ритуальных танцев вокруг ужина:

— Кто пришел?

— Капитан, — скривилась я в ответ.

— Он каждый день спрашивал о тебе, — кивнул друг и тут же потерял ко мне всякий интерес. Я была вынуждена быстренько составить на поднос чайник, чашки и печенье в красивой вазочке и вернуться к капитану, который при моем возвращении встал и принялся мне помогать. Вот уж чудеса!

Я не спешила заводить разговор и просто пила чай, из-под ресниц наблюдая за капитаном. С первого взгляда он мне понравился, затем показался ужасным занудой и самодуром, а теперь он играет в галантного кавалера. Зачем?

— Госпожа Вэльс, — нарушил неловкое молчание капитан, — когда вы планируете вернуться в наши ряды?

— Разве у стражи есть необходимость в магах? Я слышала, что купол сейчас закрыт, — осторожно ответила я, пытаясь понять, к чему он клонит.

— Да, это так, — как-то вынужденно признал капитан и тут же продолжил, — но вам все равно следует появиться на завтрашнем совещании.

— Хорошо, — кивнула я, порядком удивленная и озадаченная.

— В девять утра в моем кабинете, — уточнил он.

— Хорошо, — опять повторила я. — Еще чаю?

— Нет, спасибо. Я, пожалуй, пойду. Жду вас завтра, — резко поднялся капитан и, подойдя к моему стулу, протянул руку. Подчиняясь какому-то неясному порыву, я подала свою, к которой капитан тут же приложился своими горячими сухими губами.

— Я должен извиниться за свое поведение, — негромко начал он, — за то, что подозревал вас в каких-то ужасных вещах. Не знаю, что на меня нашло. Будто какое-то помутнение! Сегодня утром проснулся и понял, что не испытываю к вам никакого отвращения и презрения, как было ранее. Вы мне понравились с первого взгляда, когда сидели около моей постели в ту самую ночь. Простите, госпожа Вэльс, я, наверное, пугаю вас переменами в своем настроении, но я действительно искренне сожалею о своем поведении, — путано и скомкано закончил свою более чем странную речь капитан и, не дожидаясь моей реакции на сказанное и не встречаясь даже взглядом со мной, стремительно вышел из комнаты, еще раз приложившись к моей руке.

Я осталась сидеть в гостиной, пытаясь разобраться в том, что вообще происходит вокруг меня. Нортон со своими чувствами, Керс со своими вызывающими позерскими выходками, капитан со своим необычным поведением... Мои терзания и размышления на тему тщетности бытия и мудрености мужской логики были прерваны водруженной с громким стуком на стол тарелкой с ароматно пахнущим мясом и торжественным голосом Керса:

— Кушать подано!

— Прекрасный ужин, — похвалила я, когда мы отдали дань чудесно приготовленному мясу.

— Старался ради тебя, — расплылся в благодушной улыбке Керс. — Вот только чего-то не хватает...

— Десерта? — притворно спросила я с сожалением в голосе.

— Почти. Это даже лучше десерта!

— Что может быть лучше сладкого? — не сдавалась я.

— Сухое! Сухое может быть лучше сладкого. Я даже знаю, что у тебя оно есть. Так что прекращай паясничать и неси сюда бутылочку.

— Ладно-ладно, — хмыкнула я и быстренько сходила на кухню за вожделенной бутылочкой доброго красного сухого, прихватив с собой красивые высокие фужеры. Керс тут же выдернул пробку и разлил рубиновую жидкость в наши бокалы.

— За что пьем? — спросила я.

— А давай за нас!

— Давай, — согласилась я, и мы чокнулись. Приятно кислая жидкость потекла по желудку, растапливая заморозь изнутри.

— Зачем приходил капитан?

— Извинялся за свои выходки. Говорил, что я ему сразу понравилась, а потом как будто наваждение на него нашло и только сегодня ушло, — невесело отсалютовала я Керсу вновь наполненным бокалом и опрокинула его до дна — некрасиво и по-мужски.

— И откуда в тебе такое недовольство?

— Не знаю, просто мне показалось все это слишком странным и неприятным.

— Он же извинялся, что тут может быть неприятного?

— Я не знаю, трудно объяснить.

— По-моему, ты преувеличиваешь, Лия, — задумчиво протянул Керс и замолчал. Я пожала плечами и в третий раз наполнила свой бокал.

Что ни говори, а приятно вот так сидеть перед камином, ужинать, потягивать вино и вести приятные разговоры. Для полного счастья мне не хватало только Серого рядом.

— Знаешь, что меня смущает? — ворвался в мои мечты Керс.

— Что? — послушно спросила я.

— Капитан сказал, что ты ему сразу понравилась, так?

— Так.

— А он же с примесью оборотничьей крови, ты сама говорила?

— Да, и что?

— А то, моя дорогая, что оборотни не ошибаются в своих чувствах. Человек им сразу либо нравится, либо нет. У них эти, как его...инстинкты, вот! — радостно заключил Керс, осушая свой бокал.

— Ты вспомни, в каком виде я первый раз его видела, он же кровью чуть не истек на моих руках, какие инстинкты? — начала раздражаться я.

— Какая разница? Если он сразу был с тобой любезен, а ты этого не можешь отрицать, иначе бы он тогда не приглашал тебя на танец, когда мы с господина Бронса слушали, то его волчья часть приняла тебя, и все тут!

— С каких это пор ты стал специалистом по полуоборотням? — подозрительно спросила я, недоверчиво щурясь.

— С тех самых пор, как встречался с одной из полуоборотниц, — передразнил меня Керс и неторопливо наполнил наши бокалы.

— То есть, информация достоверна? — деловито уточнила я.

— Точнее не бывает, — улыбнулся друг, потешаясь над моим ошарашенным видом. — Что опять тебя смущает?

— Вот смотри, — принялась рассуждать я, — мы встречаемся с капитаном, его волчья натура дает добро на общение со мной, ведь так это действует?

— Примерно так. Чистокровный оборотень таким образом формирует круг своих друзей и ищет половинку. Чем слабее звериная кровь, тем шире круг знакомых и проще заводить связи, — подтвердил мои мысли Керс. — Ты, кстати, не знаешь, сколько в капитане от волка?

— Нет, он не уточнял. Ладно, — тряхнула я головой, — продолжим. Капитан приглашает меня на танец, весьма спокойно выслушивает мою просьбу о встрече до памятного совещания, на совещании ведет себя вполне сносно, а потом он резко начинает сыпать на мою голову всевозможные обвинения.

— Да, это после того, как ты отогнала нежить от Нортона и компании, — вставил друг свое замечание.

— Разница между добрым и злым капитаном — всего лишь день, так? Потом мы пошли в патруль, я отдыхала в лечебнице...Как вел себя капитан в это время?

— Он спрашивал о тебе. Не сразу, сначала сухо и между делом, потом более искренне, — тут же отозвался Керс.

— Как будто оттаивал, — кивнула я. — А его поведение тебе ничего не напоминает?

— Нет, — через некоторое время ответил друг, вертя в руках свой бокал. — А тебе?

— Эндсон. Это очень похоже на него. Сначала вполне нормальное общение, затем резкая перемена и сплошной раздражитель!

— Что ты хочешь сказать? — сразу же подобрался Керс.

— Я хочу сказать, что со стороны это очень похоже на ментальное внушение, которое рассеялось без подпитки или которое изначально было настроено на короткий срок, — решительно высказалась я и допила свое вино.

— Это очень серьезно, Лия, нужно все проверить, прежде чем выдать это даже в качестве рабочей версии на совещании!

— Я знаю. Мы с тобой обязательно ее проверим, правда? Или она звучит уже совсем сказочно?

— Нет, в том-то и дело. Ты просто собрала воедино факты, — невесело усмехнулся Керс.

— Ты натолкнул меня на эту мысль. Ну, и капитан своим приходом помог, конечно же.

— Ладно, девочка моя, давай допьем вино и будем укладываться. Завтра будет проверять твои предположения. Есть у меня кое-какие мысли на этот счет, — предложил друг, а я не противилась совершенно. Бесконечно долгий день, наполненный разными событиями и разными людьми, меня ужасно утомил.

Глава 12.

Утро выдалось мрачноватым: монотонно барабанил противный осенний дождик, раскисшая грязевая каша хлюпала под ногами, дул холодный ветер. Больше всего мне хотелось остаться в теплой постельке и читать весь оставшийся день, периодически делая вылазки на кухню, но Керс, который снова спал со мной (правда, на этот раз по собственной инициативе), завел магбудильник и строго проследил, чтобы я сразу встала и начала свои сборы. Сам же виновник моих утренних страданий остался в кровати, откуда с удовольствием наблюдал за моими метаниями: я никак не могла решить, какое платье надеть. Почему-то мне больше не хотелось прятаться за свои темно-синие, темно-коричневые и просто черные платья.

— Что ты лежишь? — накинулась я на друга. — Иди лучше нам чаю приготовь!

— Что на тебя нашло с утра пораньше? Это обычное совещание!

Я ничего не стала отвечать, лишь метнула в Керса такой взгляд, что он без лишних слов покинул спальню и послушно отправился на кухню. Надо будет обновить свой гардероб, а то он чересчур уныл.

— Эх, какая разница, что надевать, если все равно я забрызгаю свой наряд этой мерзкой грязью, — с тоской сказала я себе же и надела обычное черное платье, собрав волосы в высокий узел на затылке. — Вот ты и попалась, Лия!

Тяжело вздохнув, я поплелась на кухню.

— И ради этого ты заставила меня покинуть теплую постельку? — возмущенно встретил меня Керс.

— Просто отстань, у меня дурное настроение! — раздраженно предупредила я и уткнулась в чашку чая.

— У тебя дурное настроение или предчувствие? — через некоторое время уточнил друг.

— Я не обладаю даром предвидения, ты прекрасно знаешь! Просто настроение под стать погоде, вот и все. Прости, если накричала. Идем? — отставила я в сторону свою чашку с недопитым опостылевшим чаем.

— Идем, — коротко согласился Керс.

Минут через десять быстрой ходьбы и унылого городского пейзажа мы оказались у здания городской стражи, нос к носу столкнувшись с Нортоном и Штондтом, которые, очевидно, тоже спешили на совещание.

— Доброе утро, — поприветствовал нас Штондт.

— Доброе утро, — эхом повторил Нортон и улыбнулся мне.

— Здравствуйте, господа, — несколько сухо ответила я и взялась за дверную ручку, намереваясь наконец-то оказаться в помещении.

— Не обращайте внимания, у нее с самого утра дурное настроение: все рычит, но пока не кусается, — сокрушенно вещал за моей спиной Керс. Я скрипнула зубами от злости и решительно ворвалась внутрь, пролетев все коридоры за считанные минуты и, не дожидаясь спутников, прошла в кабинет капитана. Сам хозяин кабинета сидел за столом и вчитывался в какие-то бумаги. При моем появлении он сразу же поднялся и вышел ко мне.

— Прошу прощения, капитан Морган, что вошла без стука, — извинилась я за грубое нарушение дисциплины.

— Ничего, госпожа Вэльс, вы вовремя! — капитан в два счета оказался рядом и склонился к моей руке, которую я вынуждена была ему подать. Не отрывая от меня взгляда, он оставил на моей озябшей ладони обжигающий поцелуй. Я вспыхнула и, вырвав свою руку из плена капитана, молча прошла к стулу. Если я надеялась отделаться от капитана, то прогадала: он тенью проследовал за мной и навис угрожающей громадиной надо мной, как будто боялся отпустить меня хотя бы на минуту. Да что в этом мире вообще происходит?!

— Капитан, что с вами? — прямо спросила я. — Еще пару недель назад вы были готовы обвинить меня в страшных преступлениях, а сегодня целуете мои руки!

— Я думал, вы поняли, — начал, запнувшись на первых словах, он, — что вы мне интересны как женщина, а мое прошлое поведение — досадная ошибка. Позвольте вам доказать это!

Не дожидаясь моей реакции, капитан опустился на колени рядом с моим стулом и поцеловал меня. Последний раз меня целовали, наверное, в какой-то другой жизни. Это был приятный поцелуй, нежный и осторожный, почти целомудренный. Не знаю, что произошло бы дальше, если бы дверь без стука не открылась и не раздался бы возмущенный голос Керса:

— Капитан Морган, что вы себе позволяете?

Упомянутый капитан спокойно закончил свой поцелуй, легко поднялся с колен и, положив обе руки на спинку моего стула, властно и жестко ответил:

— По какому праву вы врываетесь без стука в мой кабинет, господа? И почему я должен отчитываться в своих поступках перед вами, Керс? Насколько я помню, госпожа Вэльс не ваше жена и даже не невеста, так что ваша честь не задета. Постарайтесь соблюдать субординацию.

Под конец этой жесткой отповеди я смогла прийти в себя и взглянула наконец на нарушивших наше уединение мужчин. Штондт иронично улыбался, стоя чуть поодаль от двух одинаково взбешенных Нортона и Керса.

— Лия, он тебя оскорбил? — не обращая внимания на монолог капитана, обратился ко мне Керс.

— Нет, — покачала головой я. — Не надо, дорогой, я сама разберусь.

— Проходите, господа, мы сегодня совещаемся в несколько урезанном составе, — радостно предложил капитан. Дождавшись, когда троица магов рассядется по местам, капитан отошел от меня и занял свое место. Все трое уселись напротив меня, и я оказалась под перекрестным огнем мужских взглядов: злого и отчаянного — Нортона, злого и раздраженного — Керса и пронзительного — капитана. Штондт на меня не смотрел, он просто наслаждался представлением. Наверное, мне не стоит появляться в этом кабинете: здесь я себя все время выгляжу каким-то посмешищем.

— Я собрал вас здесь, чтобы обсудить последние новости, — начал капитан.

— Что-то стряслось? — приподнимая бровь, спросил Штондт.

— Ненайденных черных магов и необнаруженной потенциально управляемой нежити вам мало, господин Штондт? — едко поинтересовался капитан.

— Прошу прощения, но я не понимаю, почему состав нашего совещания именно таков? Означает ли это, что находящиеся здесь у вас вне подозрения? — задала я столь заинтересовавший меня вопрос.

— Да, именно так, — подтвердил капитан, глядя прямо мне в глаза. — Вы, госпожа Вэльс, чуть не погибли в схватке с Эндсоном, как и сержант Керс. Господа Штондт и Нортон хоть и не получили серьезных травм в бою, все-таки тоже пострадали и находились под угрозой. Исход подобной схватки просчитать невозможно, следовательно, нельзя заранее спланировать свое в ней участие, так что вам, господа, я доверяю однозначно.

— Чего нельзя сказать о вас капитан, — негромко ответил ему Нортон. — Вас в бою мы не проверили, так что причин верить вам у нас нет.

— К тому же, — подхватил Керс, — вы у нас тут новенький, с вашим появлением, к слову сказать, и начались все эти странности, так что уж не обессудьте.

— Господин Штондт, вы не хотите добавить что-нибудь в копилку моих странностей? — язвительно спросил порядком взбешенный таким поворотом дел капитан.

— Мне нечего добавить к мнению моих коллег, — сцепив кончики пальцев перед собой, спокойно ответил Штондт. — Может быть, госпожа Вэльс выскажется?

— Да, — твердо встречая взгляды мужчин, тут же обратившиеся на меня, вступила я в беседу. — Видите ли, капитан, резкая перемена в вашем отношении ко мне не могла не вызвать подозрений.

— Эта перемена бросилась нам всем в глаза сегодня утром, — едко влез Керс.

— Так что, если сложить все воедино, вы, капитан, у нас под подозрением, — подвел итог Штондт. У Нортона при этом был такой вид, будто он готов тут же, не вникая в подробности, вынести несчастному капитану смертный приговор за все его прегрешения и сразу привести его в исполнение. От такого Рэмиана у меня мурашки идут по коже.

— Следствие зашло в тупик. Я ничем не могу доказать свою невиновность, как и вы — свои подозрения. Что же нам желать? — развел руками Морган, нарушая неловкую и напряженную тишину, воцарившуюся после последних слов Штондта.

— Вообще-то, капитан, у нас с Лией есть одна мысль. Нам потребуется лишь ваша помощь для ее проверки, — решился Керс.

— Давайте, — как-то вяло согласился капитан. И где же тот мужчина, что еще четверть часа назад отчитывал подчиненных за нарушение дисциплины в отношении начальства? Сдулся и сдался?

Керс, не теряя ни минуты, вдумчиво и обстоятельно поведал наше подозрение о ментальном внушении, в основании которого лежала ненависть ко мне. Капитан слушал внимательно и кусал губы в волнении, а я наблюдала за Нортоном. Глубокая морщинка прорезала его лоб — он хмурится и сердится, даже не пытаясь этого скрыть. Когда Керс говорит о вчерашнем визите капитана ко мне, лицо Рэмиана превращается в застывшую маску, не говоря уже о моменте, описывающем наш совместный поиск истины с Керсом. Надо что-то делать с другом, который может нечаянно оттолкнуть от меня Рэмиана...

— То есть вы считаете, что я находился под ментальным приказом? — подытожил рассказ Керса капитан.

— Да, — с готовностью подтвердил Керс.

— С одной стороны, полуволки действительно не ошибаются в своих первых впечатлениях, поэтому очень странной выглядит моя резкая перемена в отношении госпожи Вэльс. С другой стороны, очень трудно внушить что-то именно полуволку. У нас сознание частично звериное, мы не принимаем приказов.

— А что именно вы чувствовали такого, что вас раздражало в госпоже Вэльс? — уточнил Штондт.

— Запах. Удушливый запах вереска, смешанный с горькой полынью. Я совершенно не мог его терпеть!

— А сейчас госпожа Вэльс пахнет иначе? — продолжал допрос Штондт. Капитан поднялся со своего места и встал за спинкой моего кресла. Через несколько секунд я почувствовала, как он наклонился ко мне и с шумом втягивает воздух около моей шеи, почти касаясь чувствительной кожи.

— Что вы себе позволяете? — прошипела я, отталкивая капитана. — Немедленно прекратите!

— Госпожа Вэльс и сейчас пахнет вереском и полынью, но теперь эта смесь сводит меня с ума, — не обращая никакого внимания на мое состояние, выдал капитан и преспокойно вернулся в свое кресло.

— А первоначально какова была ваша реакция на госпожу Вэльс? — все никак не унимался Штондт.

— Как и сейчас. Госпожа Вэльс мне очень понравилась, — весело признался капитан. Нортон смертельно побледнел, Керс, наоборот, стремительно покраснел.

— Значит, вас настроили против запаха вереска и полыни, а под ваш нос попалась и я. Думаю, можно считать ненависть ко мне побочным эффектом. Скажите, капитан, а сколько в вас волчьей крови?

— Это так важно? — удивленно спросил он.

— Просто ответьте.

— Я полуволк.

— Следовательно, ваше обоняние едва уступает звериному. А у нас есть другие оборотни в страже?

— Нет, — задумчиво ответил капитан. — Вы считаете, что меня хотели не допустить к каким-то зарослям вереска, чтобы я что-то не нашел?

— Похоже на то. Только либо маг был слабый, либо внушение осталось без подпитки.

— А не тот ли это маг, что подчинил себе Эндсона? — высказал вслух давно мучавший меня вопрос Керс.

— Два ментальных мага на один маленький Корлин — многовато, не находишь? — горько усмехнулась я.

— Господа, я совершенно не могу понять, где мог поддаться этому внушению, — сокрушенно посетовал капитан. — Я и не помню о том дне совсем ничего.

— Это нормально. Другое интересно — чем так опасен нашему злодею запах вереска? — спросило Керс.

— Ты спрашиваешь не то. Чем опасен полуоборотень? Тем, что может учуять что-то не то. Например, пропавших магов. Вереск сам по себе не опасен, но в нашем лесу есть вересковая пустошь, в центре которой стоит заброшенный охотничий домик. Охотники давно покинули эти места, вероятно, сразу после образования Сумеречных земель, но эта жалкая лачужка осталась. Нельзя найти это место, совершенно о нем не зная, — до того оно скрытое от людских глаз.

— Значит, наш враг очень близко. И он хорошо знает эти места, — задумчиво произнес Нортон.

— И он маг, обладающий даром менталиста, — подхватил Керс.

— Нам нужно посетить этот домик, — решительно высказалась я.

— Разумеется. Но если злодей так близок, как сделать это так, чтобы не вызвать никаких подозрений? Если мы отправим туда отряд стражников, то все раскроется тут же: Корлин — слишком маленький город.

— Я пойду туда собирать травы, — сказала я.

— В такую погоду? — удивленно уставился на меня капитан.

— В такую погоду на поверхность выходят некоторые особо капризные растения. С точки зрения логики мое поведение безупречно.

— Но ты не можешь пойти одна! Это слишком опасно, — возразил Керс.

— Я и не пойду одна. Рэмиан, ты ведь не откажешь мне в маленькой просьбе? — лукаво улыбаясь, взглянула я на отмалчивающегося мага.

— Конечно, нет, — улыбнулся мне в ответ Нортон. — Когда мы пойдем?

— Думаю, после обеда можно. Хотелось бы к ужину быть дома, — пояснила я. Услышав это, Рэмиан впился в меня взглядом, пытаясь найти хоть какое-то подтверждение тому, что я имею в виду именно наш ужин. Я мягко улыбнулась ему одному и на мгновение прикрыла глаза. Нортон понял меня и довольно откинулся на спинку стула.

— Капитан, а что же дальше? — не обращая никакого внимания на наши гляделки, спросил Керс.

— Все будет зависеть от того, что найдут господин Нортон и госпожа Вэльс. Надеюсь, кстати, с меня обвинения сняты? — любезно поинтересовался капитан.

— Разрешите проверить вас на "исповеди", чтобы не сомневаться! — предложил свой выход Штондт.

— Я могу дать клятву рода, что не имею никакого отношения к этим событиям, — после некоторой паузы ответил капитан.

Клятва рода — вещь серьезная, просто так раскидываться такими клятвами нельзя и даже опасно для жизни. Когда человек хочет доказать свою правоту или убедить кого-либо в чем-либо, он может к ней прибегнуть. Нужно лишь призвать всех своих умерших предков засвидетельствовать твои слова. Мертвые никогда не станут лгать и выгораживать живых, поэтому преступить такую клятву или обмануть с ее помощью кого-либо нельзя. Нет никакой разницы: маг ты или не маг, насколько колен назад ты знаешь своих предков, — клятва доступна любому. Даже моему другу, который не знал своих родителей.

— Нас это вполне устроит, — миролюбиво принял это предложение Керс.

— Тогда стоит взять эту клятву со всех присутствующих, чтоб никаких сомнений у нас не оставалось, — внес коррективы Штондт. — С кого начнем?

— Начну я, — вызвался капитан и четко, выделяя каждое слово, первым произнес слова родовой клятвы. — Я, Джонатан Морган, клянусь своими предками, что не имею никакого отношения к пропаже черных магов, нападениям нежити, разбойникам и ментальному внушению господину Эндсону. Пусть мой род примет мою клятву.

На протянутой вперед правой ладони зажегся крохотный огонек и тут же погас — знак правдивости сказанных слов. Аналогичные клятвы с тем же успехом принесли остальные мужчины. Когда очередь дошла до меня, я замешкалась.

— В чем дело, Лия? — обеспокоенно спросил меня Нортон.

— Ни в чем, — собираясь с духом, ответила я. Просто нужно называть свое настоящее имя, от которого я успела отвыкнуть. — Я, Амалия де Вэльс, клянусь своими предками, что не имею никакого отношения к пропаже черных магов, нападениям нежити, разбойникам и ментальному внушению господину Эндсону. Пусть мой род примет мою клятву.

— Аристократка в этой глуши? Почему у вас в каждом шкафу по скелету, леди де Вэльс? — иронично поинтересовался Штондт.

Я метнула в его сторону раздраженный и предостерегающий взгляд:

— Госпожа Вэльс. Думаю, моя маленькая тайна так и останется маленькой тайной, господа?

— Вряд ли кто-то из нас четверых побежит трепаться об этом, — заметил капитан.

— Из вас троих вообще-то. Я был в курсе, — вставил Керс.

— Капитан, раз мы все сняли с себя подозрения, то нам надо бы и договориться о нашей операции, — перевел тему Нортон. — Нам с Лией нужна подстраховка.

— Определенно, — поддержал его Керс. Ну, хоть в чем-то эти двое согласны друг с другом.

— Давайте вы будете прогуливаться неподалеку от сторожки, собирая ягоды? — предложила я.

— Какие ягоды? — не понял Штондт.

— Это такое место, рядом с которым невозможно спрятаться! О нем знают-то единицы, — принялась объяснять я и запнулась. Как же раньше мне не пришло это в голову?

Единицы знают об этом месте. Посреди вересковой пустоши в глубине старого леса стоит заброшенный охотничий домик. Местные жители не ходят в этот лес: он граничит с Сумеречными землями и имеет дурную славу. Иногда туда забредает нежить, иногда он становится пристанищем всякого сброда, что одинаково печально. Охотников здесь давным-давно нет. В лес ходят целители — собирают травы и лекарственные растения. Всех целителей в этом городе я знаю лично, а других тут просто нет: светлые маги не любят селиться вблизи Сумеречных земель.

"Если гроза застанет тебя в лесу, то в самом центре вересковой пустоши есть старая лесная сторожка — там когда-то останавливались охотники. Она давно заброшена, но случайные люди туда не суются, так что ты смело можешь ей пользоваться", — наставляют меня. Человек, которому я всегда верила и который никогда не вызывал никаких подозрений. Неужели я права?

— Этого не может быть, — потрясенно шепчу я и обвожу взором мужчин, обеспокоенно смотрящих на меня.

— Лия, тебе плохо? — это ко мне подлетает Керс и силой усаживает в кресло. Нортон протягивает мне стакан воды, невесть откуда взявшийся, и успокаивающе гладит меня по руке.

— Чего не может быть, госпожа Вэльс? — терпеливо ждет, пока я приду в себя и смогу связно говорить, Штондт.

— Это Морина! — со всей силы сжимаю я ладонь Нортона, как будто это может помочь, и отпихиваю в сторону ненужную воду. Я же ведь не истерику закатываю! У меня просто мир рушится, мой привычный и понятный мир, в котором Морина Хертц была потомственным светлым магом, превосходным лекарем, хорошим начальником и милой молодой женщиной, а оказалась хладнокровной убийцей.

— С чего ты взяла? — спрашивает Керс.

— Доказательства? — требует Штондт.

— Расскажи нам все, Лия, — мягко просит Нортон, и я послушно начинаю объяснять.

— Только она знает этот домик! Понимаете, многие растения нужно собирать в предгрозовую погоду или даже в дождь. Вымокаешь до нитки! Когда я начала здесь работать, она мне рассказала после первого моего сбора про эту чертову хижину. Еще добавила, что никто не знает про нее, это наша маленькая женская тайна. Здесь маленький штат лекарей, мы все друг друга знаем. Так вот, травы собираем только Морина и я. Так уж повелось, нам с ней просто в лесу, лес нас пускает и не жадничает никогда, вот мы и собираем всегда — для себя и для всей лечебницы, — совсем сбивчиво закончила я.

— На сторожку мог наткнуться кто-то случайно. Те же разбойники, так что доказательство твое какое-то неубедительное, — возразил мне Керс. — К тому же, она светлый маг, ты сама сказала, а в нашем деле по уши погряз менталист.

— Мы же не знаем, есть ли у нее способности к ментальной магии. Это очень тонкая вещь, толком не изученная. Вдруг у нее были только зачатки, но они развились, благодаря ритуалам. Или вдруг это вообще какой-то артефакт, воздействующий на волю! — парировала я. Все замолчали. Мысли у меня смешались совершенно.

— Она тебя вытащила, Лия! — напомнил мне Керс, пытаясь воззвать к моему рассудку!

— Она меня не вытаскивала, — устало откликнулась я. — Из-за Грани я выбралась сама. Она лишь наложила пару заклинаний после моего пробуждения, вот и все. Согласись, было странно бы, если бы она этого не сделала.

— Все равно, — упрямо продолжал гнуть свое Керс, — твои домыслы строятся лишь на какой-то сторожке, которой грош цена. Кроме тебя и Морины, в лес могут ходить и другие люди.

— Почему ты так ее защищаешь? — прямо спросила я у друга. Он как-то поспешно отвел глаза и чересчур резко ответил:

— Потому что так нельзя! Мы знаем ее давно, и...

— Кстати, а как давно? — влез с уточнениями капитан, перебив Керса.

— Эээ...— задумчиво протянул он и почему-то взглянул на меня.

— А ведь и правда: как давно она живет здесь? — в свою очередь задумалась я. — Когда я начала службу военным целителем, она уже была главной корлинской целительницей.

— Это мы проверим. Я соберу на нее досье, — решительно проговорил капитан.

— Да вы что! Лия, это же Морина, как ТЫ можешь? — вновь принялся за свое Керс.

— Остынь, дорогой, — резко ответила я, порядком раздраженная его непонятной мне настойчивостью. — Никто не собирается вваливаться к ней средь бела дня и арестовывать ее. Меня, знаешь ли, этот факт тоже не веселит.

— Ты не понимаешь, — потерянно прошептал Керс, как-то умоляюще глядя на меня. Это просящее выражение лица сделало его слабым и беззащитным — таким я не видела его никогда. Да что с ним? Волнуется, что Морину несправедливо обвинят? Так мы сначала проверим все. Или...?

— А что вас связывает с госпожой Хертц, сержант? — резко нарушил тишину вопрос Нортона. Керс от этого вопроса совсем съежился и стал похож на маленького мальчика, ждущего наказания за серьезный проступок от строгого отца.

— Ты с ней спишь! — не сдержавшись, воскликнула я. Как я ни старалась, в моем голосе прозвучали и истеричные нотки, и обида, и капелька ревности. Друг посмотрел на меня весьма печально и кивнул. Я была совершенно потрясена. Неужели я настолько ничего не видела у себя под носом, что пропустила их роман? Обычно Керс о всех своих подружках хотя бы вскользь упоминал, а тут тишина...

— Давно? — сдавленно спросила я.

— Мы встречаемся около года.

— Понятно, — выдохнула я. Целый год я была круглой идиоткой, которая не замечает таких вещей! А еще боевым магом хотела быть. Куда уж мне — с такой-то внимательностью и наблюдательностью.

— Дорогой, — мягко заговорила я, стараясь отогнать ненужные эмоции, — мы все проверим, но ты должен поклясться нам, что и слова не скажешь Морине. Это слишком опасна, если она и впрямь виновна, и очень подло, если она здесь ни при чем. Хорошо?

— Да, ты права. Я принесу родовую клятву, — согласился Керс и тут же произнес нужные слова. В кабинете вновь воцарилась тишина.

— Думаю, я временно отстраняю вас от этого дела, сержант. Во избежание, так сказать, — нарушил это гнетущее молчание капитан.

— Это все очень любопытно, но что делать с запланированной прогулкой по пустоши? — задал вполне рациональный вопрос Штондт.

— Думаю, вам стоит взять подкрепление, — предложил капитан.

— Нет, господа, — помедлив, вклинилась я в их разговор, — не стоит привлекать внимание к этому месту. Капитан, устройте Морине внеплановую проверку. Я знаю, это в вашей власти.

— Только то, что касается военного целителя, то есть вас, госпожа Вэльс.

— Тем лучше. Свирепствуйте и требуйте каждый отчет, каждую склянку, — напутствовала его я. — Чем злее вы будете выглядеть, тем лучше. Пусть она думает, что вы хотите найти в моем кабинете что-нибудь, указывающее на мою вину.

— А я могу это найти? — спросил капитан, испытующе на меня глядя. Я собиралась было возмутиться (какое непостоянство!), но, заметив в его глазах смешинки, успокоилась.

— Если мне ничего за это время не подбросили, то нет. Господин Штондт, что вы думаете по поводу прогулки втроем?

— К вашим услугам, — легонько склонил он голову в знак согласия.

— А что делать мне? — напомнил о себе Керс.

— Как это что? Ты идешь с нами. В бою маг лишним не бывает, — вспомнила я старую университетскую поговорку и решительно поднялась с кресла. — Предлагаю отобедать и через час собраться всем около городских ворот. Мы с Рэмианом пойдем вдвоем, а Керс и господин Штондт — по одиночке. Думаю, вы найдете способ сделать это не слишком заметно.

— А вы с Рэмианом тоже будете делать вид, что просто гуляете? — мило поинтересовался Штондт.

— Нет, мы с ним просто будем гулять, — так же мило ответила я.

— А обедать нам зачем? Время еще утреннее! — вяло спросил Керс, когда нам всем было более-менее ясно, что предстоит сделать.

— Я не позавтракала, а силы нужны, — призналась я. — Идемте?

Мужчины нестройно отозвались, и мы дружно направились к выходу. У двери я замешкалась.

— Лия? — вопросительно глядя, позвал Нортон.

— Ты иди, я догоню, — быстро ответила я и закрыла дверь буквально перед его носом, оставшись наедине с капитаном.

Не успела я обернуться, как оказалась прижата к груди капитана, а сам он обнял меня и уткнулся носом в мои волосы, норовя испортить прическу.

— Что вы делаете? — с силой попыталась я оттолкнуть его.

— Вы же за этим остались, дорогая? — шумно дыша, ответил он, отнимая мое лицо от своей груди. На мои попытки вырваться он не обращал никакого внимания. Я начала паниковать. Как-то не так представлялся мне наш разговор!

— Выслушайте же меня! — попыталась я по-хорошему воззвать к его порядочности.

— Обязательно, Лия, обязательно, — хрипло выдохнул он и прильнул к моим губам. Ничего приятного в его поцелуе больше не было: влажно, жестко, больно. Так целуют побежденных и сломленных, но я не отношусь к подобным женщинам! Прибегать к магии я не стала: просто двинула со всей злости коленом ему в пах. Не ожидавший от меня подобного поступка капитан яростно взвыл, больно прикусив мою губу напоследок, и отшатнулся от меня, согнувшись пополам от боли.

— Никогда больше не смейте приближаться ко мне, иначе в следующий раз это будет дуэль чести, — зло выплюнула я, вытирая кровь с губы, и вихрем вылетела прочь.

Какой кошмар! Я хотела спокойно объяснить капитану, что не вижу никаких вариантов будущего, в котором мы будем вместе, исключая рабочие совещания. Неужели он увидел во мне хоть капельку ответных эмоций или мое согласие здесь не играло никакой роли? Нет-нет, все это мы уже проходили: таким же наглым и самоуверенным был Роди, но я не сдалась тогда и теперь не сдамся.

Я почти бежала по коридорам и, выйдя, наконец, на воздух, чуть не поскользнулась на мокром от дождя крыльце, но меня вовремя поддержал за локоть какой-то мужчина. Не глядя, я поблагодарила своего спасителя и уже хотела бежать дальше, когда поняла, что меня не пускают. Подняв глаза, я увидела Нортона, который, похоже, тоже смог меня как следует разглядеть и по достоинству оценить и мою растрепанную прическу, и лихорадочно блестящие глаза, и запекшуюся капельку крови на губе.

— Я его убью, — спокойно и буднично сказал он так, что я поверила немедленно: такой и правда пойдет и убьет, открыто и при свидетелях.

— Не надо, Рэмиан, — устало попросила я. — Он уже получил свое. Вряд ли он еще когда ко мне полезет, поверь. А если полезет, тогда сразу убьешь, я согласна. Пойдем лучше пообедаем?

— Пойдем, — после весьма продолжительной паузы и напряженной борьбы взглядов сдался он, беря меня под руку. Я и не возражала: скользко же!

— Куда идем?

— Ко мне домой. Я хочу переодеться, — ответила я и замолчала, погрузившись в совсем невеселые мысли. Капитан — сволочь, Керс спит с Мориной, Морину — потенциальная преступница и убийца, Серый шляется неизвестно где, на улице сыро и мокро, а на душе — паршиво. В полном молчании бы быстро дошли до моего дома. Я отперла дверь, пропуская вперед Нортона, и закрылась изнутри, желая хотя бы символически отгородиться от всего происшедшего.

— Обувь снимать? — спросил неловко топчущийся в прихожей Нортон, виновато глядя на стекающую с его сапог жидкую грязь.

— Не стоит. Ты же владеешь бытовой магией? — дождавшись утвердительного кивка от него, я продолжила. — Вот тогда с тебя уборка всего моего домика, идет?

— А что взамен? — неожиданно принялся торговаться он.

— А что ты хочешь? — заинтересовалась я возможной ценой.

— Еще один ужин.

— Идет. — И всего-то? Это ничтожная плата в обмен на магическую уборку моего жилья. — Умеешь пользоваться кухонными магприборами?

— Умею.

— Тогда пойдем, — схватила я несопротивляющегося Нортона за руку и потащила его на кухню. — Мне надо переодеться, а ты пока нам обед организуешь, хорошо? Вот здесь продукты, вот здесь все остальное. Сделаешь?

— Сделаю, — важно кивнул Нортон, как будто ему поручили ответственное задание. Хотя, в принципе, так и было: война войной, а обед по расписанию.

Оставив Рэмиана хозяйничать на кухне, я прошла в спальню. На мгновение я позволила себе слабость: просто стояла, закрыв глаза и прислонившись к двери. Как же все сложно! Сбросив с себя оцепенение, я принялась переодеваться: для лесной прогулки мое платье явно было не пригодно, поэтому его пришлось сменить на черные брюки, заправленные в сапоги, теплый толстый свитер и походный плащ. Испорченную капитаном прическу я привела в порядок. На все у меня ушло не больше пяти минут. Чему меня точно научили в университете, так это ценности времени. Жаль только, что последние семь лет этот урок для меня позабылся, и теперь приходится наверстывать упущенное.

К моему возвращению у Нортона все было готово. Мы молча и сосредоточенно ели, не отвлекаясь ни на какие разговоры. Наконец, когда дело дошло до чая, он спросил:

— Лия, я могу задать тебе некоторые вопросы?

— Задавай, — милостиво позволила я. — Времени у нас еще минут двадцать есть.

— Ты простишь Керса? — и пронзительный взгляд исподлобья, который не пропустит малейшего изменения моего настроения.

— За что мне его прощать?

— Ну, он же изменил тебе! — немного неловко пояснил свой вопрос Рэмиан.

— Мы с ним просто друзья, а не любовники. Мне обидно, что он не сказал мне ничего, но это не то, за что ему бы требовалось мое прощение.

По мере того, как я говорила, сидящий напротив меня маг расслаблялся, лицо его сделалось как-то мягче. Похоже, что мысль о том, что мы с Керсом близки не только как друзья, не давала ему покоя и мучала его весьма сильно.

— Я рад, — просто ответил он.

— Твои вопросы закончились?

— Еще один: зачем ты осталась сегодня с капитаном наедине после совещания?

— Хотела объяснить ему, что между нами ничего не может быть, но он повел себя не совсем нормально, — обтекаемо выдала я. Рэмиан скривился при слове "нормально", всем своим видом показывая, что это слишком мягкая оценка произошедшего.

— Пора? — спросил он.

— Да, конечно, — поднялась я.

В коридоре я остановилась, чтобы набросить плащ. То ли от волнения, то ли от сморившего меня домашнего уюта, но пальцы совершенно меня не слушались, и я никак не могла совладать с крючочками на этом чертовом плаще.

Наблюдавший за моими жалкими потугами Нортон, к слову, легко справившийся с аналогичными застежками, подошел ко мне и мягко сказал, накрывая мои руки своими:

— Давай я помогу, — и, не дожидаясь ответа, принялся аккуратно застегивать мой плащ. Его глаза, которые были сейчас очень близко, смотрели тепло и ласково. — Вот и все.

Он отстранился с все той же мягкой улыбкой, а я не могла не улыбнуться ему в ответ.

— Спасибо, — тихо поблагодарила я, и мы наконец-то вышли на улицу.

Глава 13.

Ровно через час мы встретились у главных ворот Корлина с Керсом и Штондтом и направились в сторону леса. Друг выглядел очень расстроенным и подавленным.

— Керс, — догнала я его, оставив позади о чем-то переговаривающихся Рэмиана и его напарника, — не расстраивайся раньше времени. Вдруг я не права?

— Ты редко ошибаешься, Лия, в таких вещах, — горько усмехнулся он.

— Я тебя не обидела?

— Нет, что ты. Это, наверное, я тебя обидел своим недоверием.

— Не понимаю, почему ты мне не рассказал, — призналась я.

— Не знаю. Просто показалось, что тебе будет не приятно. Я даже сестрам не сказал!

— Но почему? Разве мне может быть не приятно твое счастье, Керс? Или, думаешь, твои сестры не хотели бы за тебя порадоваться? — мягко пожурила я.

-Наверное, ты права, — вымученно улыбнулся друг, — но Морина все равно просила меня держать все в тайне.

— А тебя никогда не интересовало — почему?

— Нет, я просто принял это за ее маленький каприз.

— Ты ее любишь? — после небольшой паузы спросила я.

— Не знаю, Лия, раньше мне казалось — да. А теперь я ничего уже не понимаю.

— Все образумится. Я рядом.

— Это радует, — ответил Керс и сжал мою руку.

Оставшийся путь до леса мы проделали молча. Бедный мой друг! Сколько раз женщины отвергали его, потому что он человек без рода, практически никто, — в этом, думаю, и кроется причина его многочисленных интрижек и частой смены подружек. Он боялся привязываться к кому-либо, избегал, как и я, душевной боли. Ему уже за тридцать, на его попечении две сестры, — кругом одна ответственность. Как бы он ни отшучивался, ему всегда хотелось семью, крепкую и надежную. Если сейчас окажется, что Морина виновна, то это станет для него слишком большим и тяжелым ударом. Признаться, в его невиновность я почти не верила. Надеюсь, что она хотя бы не подвергала Керса никакому внушению, — это просто его добьет.

— Лия, Керс, постойте! — догнал нас Нортон. — Надо договориться о наших действиях.

Мы послушно остановились и начали планировать вторжение в охотничий домик.

— Командует Элиам, — сразу же поставил нас перед фактом он. — Если, конечно, никто не возражает.

— Никаких возражений, — высказался за нас двоих Керс.

— Там есть какие-либо дополнительные выходы? — начал строить план операции Штондт.

— Нет, насколько я помню, — коротко ответила я.

— Тогда двое остаются снаружи, двое идут внутрь. Сразу же подвешиваем на себя базовые защитные и атакующие заклинания. В случае опасность действуем своими двойками и идем на соединение. Вчетвером — стандартная схема усиленной защиты с двойным щитом, дальше по обстоятельствам. Вопросы? — четко и по-военному изложил порядок действия Штондт. Видимо, опыт у него был более чем богатый.

— Никаких вопросов, — ответила я за всех, и мы быстренько начали плести заклинания, подвешивая их на пальцы, чтобы в любой момент можно было применить его. Все верно: больше шансов выиграть бой не у сильного мага, а у подготовленного мага.

— Я иду с Нортоном внутрь, вы с Керсом остаетесь снаружи, — отдал последнюю команду Штондт, а дальше мы в полной тишине начали углубляться в лес. Впереди шла я, показывая остальным магам дорогу. Многовековой лес защищал от накрапывающего дождя вполне надежно, подставив небесной воде сплетенные кроны своих жителей. Мягкая хвоя вперемешку с листьями, устилающие наш путь, скрадывали наши шаги. Около четверти часа в безмолвной тишине добирались мы до вересковой пустоши, скрытой от посторонних глаз, в лесной чаще. Узкими тропами уверенно вела я своих спутников, и, наконец, перед нами предстали заросли вереска. Чудно выглядело это со стороны: неожиданно для неподготовленных деревья расступались и, образуя идеальной формы круг, окружали вересковую пустошь. Если не знать, что в самом ее сердце прячется маленькая сторожка, ни за что не найдешь.

Я сосчитала до десяти и, собравшись с силами, пошла вперед. Мужчины, не отставая, шли следом за мной. Через метров сто, которые мы продирались сквозь сплетенные кроны этих молоденьких деревцев, перед нами появилась лесная сторожка. Сразу было видно, что люди давно покинули ее, такой древней она выглядела. Темный деревянный сруб, местами подгнивший, покосившаяся избушка, черные провалы окон, сбитое крыльцо. В моих любимых приключенческих романах герои непременно сталкиваются с ужасающе отвратительным злом в подобных местах.

Увидев цель нашего маленького путешествия, Штондт тихонько остановил меня и знаками приказал встать рядом с Керсом. Я так же безмолвно подчинилась, пропуская Рэмиана и его напарника вперед. Мужчины, крадучись, подошли к двери и, коротко посовещавшись о чем-то только им понятными знаками, зашли по очереди внутрь. Мы с Керсом остались снаружи, такие же напряженные и готовые к чему угодно. Медленно тянулись секунды ожидания. Я отсчитывала время по биению собственного сердца. На сто девятнадцатом ударе послышалась ругань и на крыльцо вышел Штондт.

— Заходите, все чисто! — коротко приказал он и вновь скрылся внутри. Напряжение немного спало, но до конца не отпустило. Не полюбоваться же на интерьер он нас зовет!

Проскользнувший вперед меня Керс повторил примерно ту же тираду, что до него Штондт, совершенно не стесняясь в выражениях. Да что там такое? Мне ничего не было видно из-за широкой спины Керса.

— Лия, ты уверена, что хочешь это видеть? — тихо спросил друг. Вместо ответа я отодвинула его с порога и вошла в этот чертов домик. Было довольно темно, но не разглядеть то, что находилось посредине единственной тесной комнаты было невозможно.

На старых, гниющих досках, покрытых склизким наростом, аккуратно в ряд лежали тела трех мужчин, вернее — то, что от них осталось. Форма городской стражи, надетая некогда на живых людей, глупо и нелепо смотрелась на обтянутых морщинистой кожей костях. Их мужчин просто вытянули всю-всю энергию. По капле, судя по искривленным оскалам ртов, застывших в посмертном ужасе. Мне знаком этот почерк: на бедняг наложили заклинание стазиса, заставив их умирать в страшных муках. Они чувствовали каждый момент приближения смерти и наверняка звали ее как спасительницу от страданий. Так же умирал Александр. Жестоко и бесчеловечно.

Я подошла к останкам и протянула руку к груди первого же трупа, без труда отыскав медальон стражника. Сомнений в том, кто перед нами, быть не могло. Мы нашли пропавших магов. Выпрямившись, я встала рядом с Нортоном.

— Что скажете? — первым нарушил молчание Штондт.

— А что тут сказать? — невесело усмехнулся Керс. — Вот они, трое наших товарищей, лежат здесь мертвые.

— Так же умер Александр, мой брат, — эхом отозвалась я. — Их энергию выкачали. У черных магов, да еще в момент мучительной смерти, она чрезвычайно мощная. Знать бы еще, куда такую прорву энергии дели.

— Обязательно узнаем, — твердо пообещал Керс. — Надо ребят похоронить по-человечески.

— Надо забрать их отсюда, — подхватил Штондт.

— Но как? Нам еще обратно возвращаться! — возразила я.

— Смысла скрывать находку — нет. Нортон перенесет их, — ответил он и первым вышел из домика. Вслед за ним нас покинул Керс, которому было слишком тяжело находиться в этом месте.

— Как это можно сделать? — повернулась я к Нортону. Не на руках же он их понесет, в самом деле!

— Бытовая магия. Я очень хорошо владею бытовой магией, — скупо улыбнулся мне Рэмиан и, взмахнув рукой, поднял вверх найденных нами мертвецов. Пораженная, я вышла на улицу. Нортон вышел за мной, а за ним аккуратно и чинно, как на параде мертвых, сквозь узкий дверной проем вылетели бывшие стражники.

Путь до города мы проделали быстро и молча. Выйдя из леса, мы накинули на нашу страшную находку заклинание отвода глаз, и, посовещавшись, отправились прямо в здание городской стражи. В морг лечебницы соваться было глупо, пока с Морины не сняты все подозрения.

Неимоверными усилиями Нортон с нашей помощью протащил прикрытые заклинанием трупы бывших стражников по коридорам здания городской стражи. Керс был прав, сравнив его как-то с муравейником, решила я после наших мучений. После еще одного короткого совещания тела мы сгрузили в приемной капитанского кабинета, предусмотрительно оставленного его хозяином открытым, и стали ждать его самого. Разговор, что понятно, совершенно не клеился. Мы с Керсом, как самые опытные и хорошо ориентирующиеся в этом хаосе, организовали чай прямо в кабинете капитана. Надеюсь, он простит нам подобную вольность. Чаепитие проходило мрачно. Поэтому, когда пришедший наконец-то после двухчасового ожидания капитан, увидел наши лица, первым делом он спросил:

— Что случилось? Кого хороним?

Меня тянуло истерически смеяться. Ожидание в обществе мрачных мужчин и найденных на пустоши трупов вкупе с событиями сегодняшнего утра настроения не прибавило, и моя выдержка вот-вот готова была дать трещину.

— Уже похоронили, — сухо ответил Нортон и сдернул защитное заклинание.

Лицо капитана вмиг поменяло цвет с нормального до бледно-зеленого.

— Это пропавшие стражники?

— У них на груди медальоны. Можно проверить по номерам, но, думаю, они совпадут, — ответил Керс.

— А почему они здесь?

— Где же им еще быть? — удивился Штондт. — Морг находится в ведении главной целительницы, она под подозрением. Не там же их было оставлять.

— Верно, — потер виски капитан, усаживаясь с размаху в свое кресло. — Как они погибли?

— Их магию вместе с жизненной энергией выкачали досуха, — кратко доложил Нортон.

— Как прошла ваша встреча с госпожой Хертц? — вмешалась я в разговор. От звука моего голоса капитан вздрогнул, как будто он забыл о моем присутствии в комнате и моем участии во всех этих событиях.

— Весьма продуктивно. Нашел огромное количество нарушений в вашей работе, госпожа Вэльс. Думаю, вас можно даже уволить со службы. Прямо сейчас, — добил меня капитан, наслаждаясь замешательством на моем лице. Этого просто не может быть! Моя работа — это то, к чему я отношусь с предельной долей ответственности. Все отвары в порядке, все растения и коренья — по полочкам, все лечение занесено в специальные карты, разложенные в ящичках по алфавиту. Какие нарушения можно было найти в этом идеальном порядке, к которому я относилась с большим трепетом, чем к порядку в собственном доме!

— Вот как, — сузила глаза я, внезапно по ехидному выражению лица капитана и гадкой ухмылочке догадываясь об истинной причине подобного заявления и резко меняя тон с раздраженного на нейтральный. — Что ж, это другой вопрос, который мы с вами обсудим позже. Пока же я имела в виду поведение Морины.

— Госпожа Хертц позволила мне сделать необходимую проверку спокойно и с достоинством. Никаких попыток вас оправдать она не сделала, — нагло глядя на меня, ответил капитан.

— Это ни о чем не говорит, — резко высказался Керс.

— Верно, — тут же согласился капитан, — поэтому еще перед уходом я приказал принести ее личное дело и отправил запрос в столицу касательно ее личности. Вот, кстати, ее дело. Так, что тут у нас? — принялся он листать тоненькую коричневую папочку, которую жестом фокусника достал из ящика стола. — Морина Хертц, тридцать два года, не замужем, светлый маг с небольшой примесью темного дара. Закончила Ондорский Университет Магии, факультет целительства. Никаких замечаний и нареканий в личном деле нет...Ага, вот: главный корлинский целитель с 1703 года по нашему летоисчислению. Это, получается, сколько?

— Последние семь лет, — услужливо подсказал Штондт.

Во время монолога капитана я смотрела на Керса и видела, как постепенно темнеет его лицо. Мне и самой было не по себе: ни о какой примести темной крови я не знала. Да и время ее пребывания в Корлине — совпадение или факт, указывающий на ее вину? Как разобраться во всем этом? Голова шла кругом.

— Понятно, что ничего не понятно, — подвел итог Нортон.

— И это верно, — снова согласился капитан. — Дождемся ответа из Имперской службы безопасности, через пару дней обещали прислать. А пока я установил за ней слежку.

— Не надо ждать, капитан Морган, — поднялся со своего места Штондт. — Я все узнаю к вечеру. Напрямик будет быстрее.

— Так даже лучше. Встречаемся здесь в? — вопросительно посмотрел капитан на Штондта.

— В семь.

— Что ж, больше никого не задерживаю, — важно кивнул Морган, объявляя наше переыв в нашем совещании.

Штондт и Керс встали и направились к выходу. Мой друг выглядел совсем безучастным и подавленным, не обращая никакого внимания на происходящее. Я поймала его потерянный взгляд и только хотела спросить, не хочет ли он напиться со мной в ближайшем же кабаке, как он сам тихонько сказал мне:

— Мне нужно побыть одному, Лия.

— Госпожа Вэльс, вы не желаете обсудить результаты проверки? — елейным голосом спросил капитан, когда мы с Нортоном уже приблизились к вожделенной двери. Рэмиан напрягся и в упор посмотрел на меня. Неужели он, как и капитан, считает, что я совершаю одну и ту же ошибку дважды?

— Желаю, — широко улыбнулась я, повернувшись к нагло развалившемуся в кресле капитану, — но не прямо сейчас. Все-таки моя начальница освободила меня от работы на ближайшие две недели по причине хрупкого здоровья. По истечении этого срока с удовольствием ознакомлюсь с вашим отчетом.

С ухмыляющегося лица этой сволочи сползла его наглая уверенность матерого самца, преследующего понравившуюся самку. Вот только я не жертва, и не моя беда, что он не понял с первого раза.

Подхватив под руку Нортона, я преспокойно вышла из кабинета. Да, первые два сражения за мной, но война еще не окончена. Положа руку на сердце, я прекрасно отдавала себе отчет в том, что здесь мне больше не работать. Слишком тесен будет для меня и Моргана Корлин. Наверное, пришло время что-то менять.

На крыльце нас караулил Штондт.

— Рэм, я в гостиницу, а ты?

Нортон посмотрел на меня вопросительно, как будто от меня зависело его решение.

— Если тебе нужно идти, то иди, — сказала я, в душе надеясь, что он предложит мне побыть до вечера вдвоем. Именно сейчас одиночество страшило меня как никогда раньше.

— Я могу остаться, если ты хочешь.

— Хочу! Очень хочу, — тут же согласилась я, радуясь такому исходу.

— Тогда я пойду, — откланялся Штондт и быстрым решительным шагом покинул нас.

— У меня дома есть бутылка хорошего вина, а до семи есть время, чтобы приготовить обед, — подняла я глаза на ожидающего моих действий Нортона.

— Замечательно, — улыбнулся он, кладя мою руку на свой согнутый локоть, — я как раз успею сделать у тебя уборку.

Мы безо всяких приключений добрались до моего дома — подумать только, уже второй раз за этот день! С Нортоном было легко и просто, будто мы давным-давно знакомы, он был мягок и сдержан в проявлении своих чувств, если только дело не касалось ревности, и меня это подкупало. Слишком я привыкла к дружескому общению с Керсом и отвыкла быть женщиной. Рэмиан заставлял меня медленно вспоминать это.

Пока он ждал меня в гостиной, я быстренько сменила походную одежду на домашнее платье свободного кроя с неглубоким квадратным вырезом и короткими рукавами. Как и все мои наряды, оно было простым, строгим и, как я с сожалением вынуждена была признать, невзрачным. Определенно пора сменить гардероб, раз уж я настолько готова к переменам в своей жизни.

— Я иду готовить обед, а ты можешь приступать к уборке, — обратилась я к Рэмиану, выходя из спальни. — Если ты, конечно, не передумал.

— Не передумал. Я закончу и приду к тебе, можно? — с улыбкой спросил он, пристально осматривая мой новый наряд. Его истинно мужской взгляд — оценивающе одобрительный, но не переходящий рамки дозволенного, несколько повысил мое настроение.

— Я никогда не отказываюсь от помощи, — ответила я и направилась прямиком на кухню.

Готовить я действительно не люблю, но сейчас мне просто катастрофически необходимо было отвлечься от мрачных мыслей, которые грозили разорвать мою голову изнутри. Но, чистя картофель, волей-неволей я анализировала имеющуюся информацию. По давней привычке закоренелой холостячки — вслух:

— Итак, Морина стала нашим главным целителем семь лет назад. Интересно, откуда она к нам приехала? Я никогда не подозревала у нее присутствие темной крови, видимо, ее совсем мало, раз она не занималась боевой магией в университете, иначе об этом было бы записано в ее деле. Может ли она быть менталистом? Насколько я помню, даром ментального воздействия обладает мизерная доля всех живущих ныне магов, к счастью. Но ментальные способности могли и спать до поры-до времени или находится в самом зачаточном состоянии. С другой стороны, нельзя исключать и наличие у нее какого-либо артефакта внушения. Почему она настаивала на том, чтобы Керс скрывал их отношения? Почему он не сказал ничего даже мне?

— Я думаю, что твой Керс просто-напросто подвергся внушению как запасной туз в колоде, — раздался рядом со мной голос Нортона. От неожиданности я вскрикнула и чуть не порезалась.

— Ты напугал меня.

— Прости, я не хотел. Ты говорила, что не любишь готовить, — заметил он, все так же стоя за моей спиной.

— Не люблю, — подтвердила я уже сказанное. — Не сидеть же нам голодными до вечера!

— Вот что, — аккуратно беря меня за плечи и разворачивая к себе, сказал Нортон, — садись и отдыхай. Обед приготовлю я.

Он оказался совсем близко со своим пугающим пристальным взглядом, стремящимся проникнуть в самую душу.

— Хорошо, — неожиданно хрипловатым голосом согласилась я и буквально вынырнула из его теплых объятий.

Нортон закатал рукава своей рубашки и принялся за дело.

— Я тут немного послушал твои рассуждения. Так вот, если бы с разбойниками не получилось, то игрушкой в ее руках стал бы Керс: он бы убивал магов по ее приказу. Думаю, от нее он и узнавал последние новости. Согласись, внушить что-либо Эндсону или капитану она могла легко: ведь они так или иначе заходили в лечебницу. Эндсон уж точно: после ранения ему нужна была какая-то мазь.

— Капитан был ранен, когда приехал. Он тоже мог зайти, — подтвердила я.

— О приезде капитана ей мог рассказать Керс. О пустоши знала только она, опять же, — продолжил рассуждать он.

— Мне не по себе от мыслей, что мой друг висит над пропастью, — с дрожью в голосе прошептала я. — Неужели он поддался внушению? Он же сильный маг, сразу такие вещи чувствует!

— А почему ты сразу отмела вариант о искренности его чувств?

— Но они ведь с Мориной давно знакомы, она совершенно не в его вкусе...Была... — запуталась я.

— Может, он просто ее полюбил?

После долгой паузы я со вздохом вынуждена была признать:

— Да, он мог ее просто полюбить.

В течение часа я наблюдала за тем, как ловко управляется Нортон с кухонной утварью.

— Лия, я хочу задать тебе вопрос, — обратился он ко мне, принимая от меня чашку свежего чая.

— Так задавай, — благодушно разрешила я. Мы только что закончили обедать, и мир перестал видеться в черных красках. Нортон — великолепный повар, никогда мне еще не доводилось есть такого чудесного мяса с картофельным гарниром.

— Сегодня, когда мы давали клятву, ты назвала свое имя... Ты аристократка, — замявшись, произнес он.

— Да, а в чем вопрос?

— Тебя не смущает, что ты находишься не среди себе подобных? Что к тебе относятся вот так просто, без должного почтения? Как ты вообще здесь оказалась?

— Сколько вопросов сразу. Что ж, постараюсь ответить. Я рано осталась сиротой, и мой кузен, ставший моим опекуном, отправил меня в университет, за что я ему бесконечно благодарна. Как только я получила диплом, он захотел на мне жениться. Я посмеялась над его чувствами и, бросив все, уехала в Гридин. Стала боевым магом, а там уж не до титулов, поэтому слегка изменила свое имя. Брат приехал за мной и не оставлял надежд уговорить меня. А через три года его убили так же, как наших стражников. Убийцу не нашли. Я чуть с ума не сошла, но вовремя познакомилась с Керсом. Он-то и привез меня сюда. Вот и вся моя история.

— Ты его любила?

— Кого? — поперхнувшись, спросила я.

— Своего брата. Ты сказала, что чуть с ума не сошла!

— Нет, я просто винила себя в его смерти и в том, что ни капли о ней не жалею, — призналась я. Во второй раз это далось легче. Или дело в разговоре с мамой за Гранью?

— Что ты намерена делать с капитаном? — резко поменял тему Нортон, пристально смотря на меня абсолютно немигающим взглядом.

— В покое он меня не оставит, очевидно. Такие, как он, не понимают отказов. Как только все закончится, я уволюсь и, наверное, уеду из Корлина.

— Хорошо, — выдохнул он с облегчением. — А куда поедешь?

— В столицу. У меня там дом и неоконченные дела. Знаешь, — возмутилась я, спеша увести его от дальнейших вопросов, — это я должна тебя расспрашивать, а получается почему-то наоборот.

Рэмиан рассмеялся и развел руками: мол, я не виноват. Оставшиеся до семи вечера часы он усиленно развлекал меня байками из своей служебной деятельности, не позволяя впасть в отчаяние. Я хохотала над его историями, позабыв обо всем: рассказчик из него был превосходный. Когда часы пробили половину седьмого, я выскользнула в спальню сменить домашнее платье на все те же брюки и свежую рубашку. Через каких-то полчаса я узнаю обо всем, осталось лишь чуть-чуть подождать.

— Спасибо, что остался со мной, — поблагодарила я Нортона, когда мы уже стояли перед дверью.

— Не за что, — просто ответил он и вместе со мной шагнул за порог навстречу новостям.

Глава 14.

В подкрадывающейся темноте, медленно опускающейся на провинциальный Корлин с его грязными мостовыми и веселыми тавернами, Нортон вел меня к зданию городской стражи. На улице мы не встретили ни одного человека, будто бы весь город разом обезлюдел, скрывшись за призрачной завесой. Не лаяли собаки, из трактиров не неслась обычная брань подвыпивших спорщиков и пронзительный смех девиц с облегченной моралью, — все молчало в непонятном ожидании.

— Почему так тихо? — спросила я, поежившись.

— Сейчас узнаешь, — Рэмиан был краток и сосредоточен. Мне совсем не понравился жалостливый взгляд, который он на меня бросил. Жалость — удел сломленных судьбой, их ослепляющее разум и лишающее воли вино. Неужели он видит меня такой?

Прибавив шаг, мы подошли к пункту назначения. Здание стражи полностью было освещено, словно дом богатого аристократа перед балом. Вокруг здания стоял плотный вооруженный караул. Поравнявшись с охраняющими вход стражниками, я поняла, что их лица мне совершенно не знакомы: таких попросту в нашем гарнизоне не было.

— Доложите, — коротко обратился Нортон к бойцам.

— Ваш приказ выполнен, полковник. Все указанные вами лица арестованы, их магические способности заблокированы. Капитан Штондт и капитан Морган ожидают ваших дальнейших распоряжений, — вытянулся неизвестный мне мужчина по струнке.

— Продолжайте охранять здание, сержант, — отдал ему команду Нортон и потянул было меня внутрь, но я уперлась.

— Что происходит, Рэмиан? Кого арестовали? Откуда эти стражники? Почему тебя называют полковником? — посыпался на него град вопросов.

— Потому что я и есть полковник, — терпеливо ответил он на самый простой вопрос и, не позволяя мне продолжить в том же духе, взял меня за руку и пропустил в услужливо открытую стражником дверь. — Остальное ты увидишь и услышишь сама.

Заинтригованная и ошарашенная, я покорно последовала за ним в уже знакомый кабинет, по пути пытаясь понять, зачем же Нортон скрывал свое звание. Рядом со мной шагал совершенно другой мужчина: собранный, со скупыми четкими движениями, сосредоточенный и решительный. Глядя на него сейчас, невозможно было представить, что этот же человек приносил мне апельсины и помогал готовить ужин.

В кабинете капитана ожидаемо нашлись Морган и Штондт. Оба они при нашем появлении встали со своих мест. Капитан Морган самым официальным голосом, который я когда-либо у него слышала, доложил моему спутнику:

— Полковник Нортон, операция завершена. Потерь нет.

— Хорошо, капитан. Где сейчас наши друзья?

— В камерах внизу.

— Их охраняют?

— Да. Им дали блокирующий магию раствор и надели кандалы из меди.

— Они признались?

— Пока нет, — вмешался Штондт, — но доказательств хватает.

Я молчала и все никак не могла понять, о чем говорят мужчины. Видимо, мое замешательство столь красноречиво было написано у меня на лице, что Штондт обратил на это внимание:

— Госпожа Вэльс не в курсе, Рэм?

— Нет. Лия, присаживайся, — подвел меня Нортон к стулу и сам уселся на соседний. — Разговор будет трудным и долгим. Обещай, что сначала выслушаешь, а потом будешь задавать вопросы.

— Хорошо, — обескураженно согласилась я. Капитаны вернулись на свои места. Я приготовилась слушать, но мужчины молчали.

— Рэмиан? — легонько коснулась я рукава сидящего рядом мужчины. Он встрепенулся и, пристально посмотрев на Штондта, будто отдал ему легким кивком головы приказ, потому что после этого Штондт, наконец, заговорил.

— Как вам наверняка известно, госпожа Вэльс, Первый Ковен, построивший купол вокруг Сумеречных земель, состоял из светлых магов, — так гласит легенда. Неизвестно, ошибка ли это или неточность в переводе нашего древнего языка, но абсолютно всем ясно, что светлые маги этого сделать бы не могли, по крайней мере, если мы с нашими предками имеем в виду одно и то же. Сила света — в созидании, сила тьмы — в разрушении. Вероятнее всего, та легендарная девятка была со смешанным даром или же вовсе — вся темная.

Это было очень интересно и любопытно, потому как я никогда не задумывалась над этими вопросами. Легенду о появлении Сумеречных земель и купола вокруг них я знала с раннего детства, она была частью нашей повседневности и, как все будничное, приелась и потеряла таинство. Однако понять, зачем мне эта лекция сейчас, можно было с трудом, и я воздерживалась от вопросов только потому, что пообещала это Нортону. Судя по его мягкой улыбке, на мгновение появившейся на его устах, он это предвидел.

— То, что было запечатано кем-то, может быть легко открыто другим, — продолжал Штондт, — это прекрасно понимал Ковен, поэтому он не распался, а стал постоянно действующим. Сменялись династии, но он оставался неизменным. Маги стали заниматься другими вопросами: следили за преступлениями, совершенными с помощью магии, занимались теоретическими исследованиями, следили за странными выбросами магии. Однажды одним из ковенских магов было сделано предсказание: "В день кровавой луны наследница древности может обагрить своей кровью грань, и зло тогда вырвется наружу". Ковен переполошился, пытаясь разгадать это пророчество, но все было тщетно: сам предсказатель не понимал ни слова.

Век за веком Ковен бился над этой загадкой, потихоньку продвигаясь вперед. Удалось вычислить, когда в нашей империи наступит редкое астрономическое явление — окружение луны чередой звезд, отбрасывающих на нее тень таким образом, что она кажется совершенно красной. Со временем поняли, о какой наследнице идет речь: о женщине, в чьих жилах поровну будут течь дар тьмы и дар света, ибо именно такой же была кровь создателя нежити.

Я в ужасе смотрела на Штондта, будто бы рассказывающего байку у костра, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Нортон, почувствовав мое волнение, сжал мою руку, делясь своей силой и спокойствием.

— Оставался вопрос: что же заточено за куполом? Нежить? Но она и так прорывается в наш мир, это было, бесспорно, злом, но уже привычным и предсказуемым. Построенные крепости Приграничья отлично справлялись со своей задачей, да и промежутки между истончением купола были довольно большими. Разумеется, нежити за годы безумства древнего мага было создано много, ведь Сумеречные земли по размеру сравнимы с соседней Индирой, второй после Ондоры империей на континенте, но это было не то. Год кровавой луны приближался, как вы понимаете, речь идет о 1710 годе нашего летоисчисления, а ответа все не было.

В дело вмешался сам случай: один из членов нынешнего Ковена в университете подружился с талантливым черным магом, который всерьез увлекся легендами о Сумеречных землях. Это был ваш брат, Александр де Вэльс. Он изучил столичные архивы, много ездил по провинциальным архивам, побывал даже за границей, — его друг, разумеется, помогал ему с доступом. Его изыскания привели к результату: в одной из старинных хроник он наткнулся на сделанное вскользь упоминание, что безумный темный маг, увидев во сне собственную смерть, произнес отсроченное заклинание, которое должно было после его смерти всю его магию вместе с частью его души заточить в его перстне — единственном предмете, который подходил для создания артефакта. Нежить, как это говорится в известной всем легенде, не убивала своего создателя. Это сделали девять смелых магов, замкнув первый в истории магии круг силы. В пылу схватки они совершенно не обратили внимания, что выброса посмертной энергии не последовало. Мага похоронили на его же землях, а затем был воздвигнут купол. Так что Александр пришел к выводу, что речь в пророчестве могла идти именно об этом кольце.

— Лия, тебе плохо? — встревоженно спросил у меня Нортон, прерывая рассказ своего, очевидно, друга, раз он так свободно обращался к старшему по званию.

— Все в порядке, — чуть хрипло ответила я. — Продолжайте, пожалуйста.

Штондт смотрел на меня с сочувствием и, получив от полковника утверждающий кивок, вернулся к своему рассказу.

— Однако ваш брат был истинным исследователем. Ему было мало одной версии, и он продолжил поиски. Он нашел удивительнейшую вещь где-то в Индире и, воспользовавшись помощью своего друга, выкупил из частной коллекции дневник одного из первых магов Ковена, который приложил руку и к смерти безумца, и к созданию купола. Дневник сам по себе уникален, но в нем содержалось подробное описание замка нашего сумасшедшего мага. Оказалось, что в его рабочем кабинете девять магов наткнулись на экспериментальные записи по созданию нежити и образцы его лучших наработок. Сил у них, как с сожалением отмечает автор дневника, уже не оставалось, поэтому пробить наложенную мертвым к тому времени хозяином замка защиту они не смогли, но у них получилось запечатать его жилище. Автор пространно рассуждает о том, что если кому-то когда-то удастся пробить купол, то защиту замка снять будет еще легче, а там рукой подать до готового рецепта создания вечных слуг. Ваш брат тут же сообщил своему другу об этом своему другу, который, с разрешения Ковена посвятил его в тайны пророчества. Вместе они решили, что оба варианта крайне печальны.

Близилось время Кровавой луны, женщин с одинаково развитым темным и светлым даром хватает, но ведь Сумеречные земли громадны. Где мог произойти разрыв купола? Решено было усилить гарнизоны Приграничья и отправить капитанов, давших Ковену клятву в кровной преданности, которую невозможно обойти. Капитаны, будучи глазами и ушами Ковена, докладывали о малейших своих подозрениях сразу в столицу. Именно так здесь появился капитан Морган. Думаю, о своем участии в этом деле он расскажет сам, — закончил свой рассказ Штондт и выразительно посмотрел на капитана.

Последний отнекиваться не стал и легко подхватил нить повествования, которое напоминало мне страшную, хорошо отрепетированную постановку в театре. Видимо, почти все события в этом кабинете для меня будут навсегда связано со странным театром, где актеры действуют на потеху невидимой публике, играя самих себя.

— Я сменил старого капитана. Странности начались сразу же, как вы помните, госпожа Вэльс, с нападения разбойников. После пропажи первого же черного мага из стражи я доложил в столицу. После того, как патруль лишился трех стражников, мне пообещали прислать помощь и приказали заняться поисками женщины со смешанным даром. Вы нашлись сами. Вы очень мне понравились сначала, — при этих словах он извиняюще посмотрел на нас с Нортоном, который тут же нахмурился и принялся сверлить капитана своим взглядом, отчего бедный Морган сбился с мысли, — но...ээ..потом вы стали мне противны, и я с трудом мог находиться с вами в одном помещении, это я вам уже говорил. Затем приехали господа, чьи жизни вы спасли той роковой ночью, и я передал бразды правления старшему по званию.

Капитан с облегчением закончил свою короткую речь. Еще бы: под таким горящим чистой, ничем не прикрытой злостью взглядом мне бы тоже стало не по себе.

— Благодарю, господа, дальше я расскажу сам, — повернулся ко мне Нортон. — Я действительно полковник, руковожу отделом по борьбе с магическими преступлениями. Мы очень тесно сотрудничаем с Ковеном, и совершенное семь лет назад в Гридине убийство твоего кузена не осталось без нашего внимания. Энергии, полученной после смерти Вэльса, могло хватить на штурм замка, а убийцы так и не были найдены. Поэтому, когда в Корлине начали пропадать маги, мы тут же отправились сюда. В районе вашего леса еще витала остаточная энергия смерти, но обнаружить точное место мы не смогли. Одно было бесспорным: убитые были черными магами. Нежить, напавшая на нас, стала для нас полным сюрпризом. Побоявшись возможного начала прорыва купола, мы отправились в патруль.

Преследовали мы и другую цель: собрать вдали от города двух единственных черных магов, оставшихся в Корлине, — Керса и тебя. Исключать вашу причастность было нельзя, к тому же, ты обладаешь двумя видами магии, с нежитью справилась легко, капитан явно тебя подозревал, — начал оправдываться Нортон, — мы хотели вас проверить. Следующим неприятным сюрпризом стало поведение Эндсона, которое никак не укладывалось в наши договоренности, и Эл, пытаясь понять, что же произошло, применил заклинание исповеди. Мы слишком поздно поняли, что он находился под чьим-то внушением, и случилось непоправимое. Он погиб, а мы так и не узнали, кто же тот менталист.

Пока ты боролась за свою жизнь, мы с Элом проверили всех на предмет внушения и обнаружили его у капитана, которого заставили тебя ненавидеть. В это же время пришли известия из Гридина, и решено было отправить туда путающегося под ногами Керса. Странным образом внушение осталось без подпитки и рассеялось само по себе, без нашего вмешательства.

Мы подняли личные дела всех подозреваемых. Оказалось, семь лет назад в Гридине на момент смерти твоего кузена находилось трое известных нам магов: ты сама, Керс и Морина. В личном деле Керса мы нашли упоминание о наличии слабых способностей к ментальному внушению. Морина, по нашему общему мнению, могла легко наградить трупы разбойников знаками перечеркнутой вечности, а Керс — внушить разбойникам и капитану нужные ему вещи.

Когда выяснились интересные подробности насчет твоего запаха и вересковой пустоши, а вдобавок и личных отношений между двумя подозреваемыми, стало ясно: таких совпадений не бывает. Проверка пустоши и визит капитана к Морине подтвердили наши подозрения. Нас сбила с толку клятва, данная Керсом, но слежка доложила: он задергался. Сегодня после обеда, когда он якобы хотел побыть один, в его дом пришла госпожа Хертц. Дом окружили и всех их арестовали.

— Что значит — всех? — побелевшими губами спросила я.

— Всех — это Керса, его сестер и Морину, — твердо ответил Нортон.

Возможное предательство Морины я раньше считала крушением мира? Жестокая ошибка. Мир трещал по швам сейчас, уютный и понятный, привычный и неизменный. Мир, в котором у меня был друг, спасший меня от многих бед, ради которого я не побоялась шагнуть за Грань, с которым каждый последний четверг месяца мы напивались поочередно во всех кабачках и трактирах Корлина.

— Это все ложь! — воскликнула я. — Не верю!

— Вот отчет об обыске в их домах, — как будто предвидя такую мою реакцию, протянул мне Нортон исписанные мелким почерком листы бумаги, которые я с жадностью схватила.

Так, именем закона, постановление такое-то, обыск, произведен офицерами...Я быстро пробежала глазами стандартное начало и принялась читать сухой канцелярский отчет, поставивший жирную точку в этом деле:

"В доме господина Керса и проживающих совместно с ним сестер Аники и Джинни были найдены следующие предметы:

Первое. Артефакты-накопители энергии, по первым признакам предположительно — темномагической, в количестве четырех штук.

Второе. Отвары усыпляющие запрещенного состава.

Третье. Труп убитого волка. Смерть, по предварительным оценкам, наступила около двух — трех недель назад..."

— Это о Сером здесь речь? — настойчиво спросила я Нортона, поднимая глаза от чтения.

— Да, — ответил он, и я с трудом проглотила подкативший к горлу комок. На секунду прикрыв глаза, я собралась с силами и вернулась к злополучному отчету.

"...Четвертое. Записная книжка господина Керса, содержащая расчеты наилучшего места прорыва купола.

Пятое. Переписанные вручную копии старинной хроники "О деяниях магов древности" и "Дневник достопочтенного мага, одного из девяти основателей Ковена, Рауля де Асул".

Шестое. Письмо Александра де Вэльса к его сестре, Амалии де Вэльс..."

Дальше читать я не стала и протянула листки обратно Нортону, встревоженно следящему за каждым моим движением.

— Получается, ты все обо мне знал, Рэмиан? — криво усмехнулась я.

— Да, я знал о тебе все, но не знал тебя, — выдержав мой взгляд, сказал он.

Все кругом — ложь и обман. Я ничего не знаю о людях, которые меня окружают. Слез не было совершенно, только дикая злость и боль. Наверное, кровоточила рана от воткнутого в спину кинжала.

— И какая роль была уготована мне?

— Роль жертвы. Твоя кровь идеально подходит под условия.

Что ж, такого ответа я и ждала. Вот и устроила обещанный Нортону допрос. Жаль только, удовольствия от этого не чувствовалось никакого.

— Когда?

— В конце осени.

— Выходит, мне недолго оставалось, — как-то отстраненно заметила я. — Так ты меня спас, да, Рэмиан?

Подступающая истерика давала о себе знать. Нортон никак не реагировал на мой издевательский вопрос. Лия, ты же леди, мать вашу, возьми себя в руки!

— И что дальше?

— В каком смысле? — растерялся Нортон.

— Что будет с ними? — назвать по имени недавно самых близких было тяжело.

— Будет следствие в столице. Их отвезут туда. Если суд посчитает их виновными — казнь.

— Девочки совсем юные. Неужели и они причастны? — нет, не могу, не могу в это верить.

— Ты знала, что старшенькая необычайно талантлива в теоретической магии? Расчеты делала именно она, — задумчиво протянул Нортон, лишая меня последних жалких надежд.

— Я хочу поговорить с ним, — твердо сказала я.

— Зачем?

— Вот именно: зачем? Я хочу знать.

— Хорошо, только в нашем присутствии, — согласился Рэмиан и сделал знак капитану Моргану, который тут же вышел в коридор.

Я сидела с неестественно прямой спиной и отсчитывала удары собственного сердца, пытаясь сосредоточиться именно на этом, потому что думать было страшно. Как будто это происходит не со мной, а с какой-то другой женщиной, оказавшейся в водовороте чужих страстей и пороков.

— Ты в порядке, Лия? — тревожно спросил Нортон.

— В истерику я впадать не буду, не переживай.

— Лучше бы впала, — серьезно ответил он, — ты слишком спокойна, а это хуже.

— Всему свое время, — мрачно пошутила я.

Медленно, как во сне, открылась дверь, и в кабинет вошел капитан. Следом за ним шагал с кандалами на руках и ногах Керс. В коридоре, как я успела заметить, осталось еще несколько стражников.

Два капитана встали по обе руки от меня, охраняя от возможного нападения заклятого друга. Нортон остался сидеть рядом, но поза его говорила о том, что и он готов к любой случайности. Керсу сесть никто не предложил.

— Зачем? — тихо спросила я, поймав его взгляд.

— Ты спрашиваешь — зачем? — не став отпираться, вызывающе откликнулся он. — Ты не можешь понять, да, Лия? Потому что ты ничего не знаешь о бедности, о презрении, с которым к нам относились другие! Богатенькая аристократка, решившая строить из себя благородную нищенку, ты ничего не знаешь о жизни! Я хотел власти и денег, которые никак не мог получить на этой чертовой службе в этой дыре.

Передо мной стоял незнакомый мужчина, выплевывающий абсурдные обвинения мне в лицо, с надменным видом и полубезумным взглядом, который никогда не был моим другом.

— Как ты узнал? — слишком многое мне было неясно из рассказов трех мужчин, внимательно ловящих теперь каждое слово Керса.

— Морина. Мы с ней давно знакомы, хотели пожениться, вот только ее семья была против, чтобы они выходила за безродного нищего. Я уехал в Корлин в надежде заработать и пропал там на много лет, уже не чаяв увидеть ее своей женой. Однажды мне пришло письмо, в котором Морина просила срочно приехать, я взял отпуск и примчался в Гридин. Она плакала, просила прощения и каялась за то, что в попытке меня забыть, стала любовницей Александра де Вэльса. Этот напыщенный индюк грезил о своей двоюродной сестре, а спал с Мориной. Трахал ее, представляешь, а называл Лией! — закричал Керс, с ненавистью глядя на меня. — Как-то он напился и похвастался Морине, какой он молодец: помог Ковену разгадать древнее пророчество. Моя девочка легко выведала у него все остальное и поняла, что мы можем с ней сами исполнить это пророчество. Твой братец-болван даже сообщил ей, что ты обладаешь двумя видами магии и назвал дату кровавой луны. Морина собрала скопировала все его бумаги, и участь его была решена. Я бы убил его в любом случае за то, что он прикасался к моей женщине. Смерть его была долгой и мучительной, но крайне для нас полезной: я зарядил свой первый артефакт. А потом я познакомился с тобой, накормив тебя своей слезливой историей и привез в Корлин, чтобы ты была под рукой до нужного момента.

Я слушала и ужасалась циничности их плана. "Чтобы ты была под рукой", — неужели можно было претворяться так хорошо? Одинокая слезинка скатилась по моему лицу.

— Морина приехала вслед за мной и заняла освободившееся место главного целителя, окончательно порвав с семьей. Мы продумали все до мелочей. Аника высчитала место прорыва купола и количество необходимой нам энергии, чтобы продержаться в Сумеречных землях. Я нанял разбойников и внушил им украсть трех черных магов из патруля, а потом попасться на каком-нибудь мелком преступлении в Гридине. Менталист я слабый, и эти идиоты спутали одного из магов с прибывшим капитаном Морганом, но дальше все получилось. Я не предусмотрел только появления столичных ищеек, но Эндсону с капитаном мне удалось внушить отвращение к Лии, чтобы все подозревали ее.

— Зачем? — уже в который раз за вечер спросила я.

— Чтобы потом никто не удивлялся твоему внезапному исчезновению, — хладнокровно ответил Керс.

— Но Эндсон чуть тебя не убил! — воскликнула я в недоумении.

— Говорю же: я плохой менталист. Он вырвался из-под контроля после "исповеди" Штондта и напал на меня. В пылу боя никто не заметил, что он пытался убить только меня. Вы все оказали мне неоценимые услуги: вы, господа, убили особиста, а ты, Лия, спасла меня, — Керс издевательски нам поклонился, гремя кандалами.

"Спасла убийцу собственного брата и своего потенциального палача", — добавила я мысленно пунктик в список своих фатальных ошибок.

— Дальше опомнился капитан. Пока я карал разбойников, он справился с внушением и стал опасным. Я понял, что сейчас самое время обвинить во всем тебя, но Нортон все время крутился рядом. Тогда я подкинул тебе мысль о том, что капитан находится под внушением. На совещании Штондт увел всех не туда, и всплыла пустошь. В мои планы не входило обнаружение трупов, но потом я решил, что так даже лучше. Пока вы все пытались очернить Морину, мы готовили неопровержимые доказательства твоей вины. Сегодня из личного дела Морины мы бы узнали, что она действительно приехала в Корлин семь лет назад. Я бы стал настаивать на том, что этого мало для обвинения. Ты бы меня жалела, а после совещания я собирался подновить капитану внушения и заявиться к тебе, расстроенным и несчастным. Пока ты спала, я оставил бы в твоей квартире скопированные у твоего братца бумаги. Морина уже подставила тебя на работе — такой возможности мы упустить не могли. Находящийся под внушением капитан и подготовленные против тебя улики убедили бы всех в том, что ты убила своего брата из-за ненависти, а потом планировала пробить купол.

— Но там же нужна моя кровь! Кто бы поверил, что я готовила собственную смерть?

— Нужна не вся кровь, а лишь жалкие капли. На днях бы ты пропала, ожидая собственной участи в нашем доме, все бы бросились тебя искать, но все попытки бы провались, потому что девочки вместе с Мориной приготовили зелье, которое заблокировало бы не только твою магию, но и твою энергию. Ты оказалась бы как будто несуществующей на свете, а после обряда ты и вправду бы исчезла навсегда— любезно просвещал меня Керс.

Каждое его слово било наотмашь и раскаленным железом горело внутри.

— Как вы обошли родовую клятву? — с искренним любопытством спросил Нортон.

— У меня нет рода, мне некого призывать в свидетели. Вся моя семья — это сестры.

— Но клятва должна действовать на всех одинаково! — возразила я.

— Мои родители от меня отказались, отрезали связь с родом. Еще в детстве, не зная значения этой клятвы, я давал ее направо и налево. А потом впервые обрадовался своему сиротству: это был вечный козырь в рукаве.

Просто и понятно, оставалось только одно:

— Зачем вы убили Серого?

— Он все выл, пока ты витала между мирами, и мешал девочкам спать по ночам, — равнодушно ответил он и замолчал. Все было сказано.

— Уведите, — коротко приказал Нортон, поняв, что рассказ окончен. Белых пятен не осталось. Штондт и Морган вышли вместе с Керсом, оставив нас с Рэмианом наедине.

— Ты отдашь мне письмо брата? — спросила я.

— Оригинал — только после суда, а сейчас могу позволить тебе его прочесть и даже сделать копию.

— Пожалуй, я прочитала бы его сейчас.

Нортон достал из внутреннего кармана камзола маленький конверт из плотной, очевидно, гербовой бумаги. Роди всегда и во всем любил основательность. Письмо несколько отличалось от многочисленных посланий, которыми меня забрасывал помешавшийся от любви ко мне брат, своим тревожным тоном и недосказанностью, сквозящей в каждой строчке.

"Дорогая Амалия! — узнаю с первых строк его упрямую привычку называть меня полным именем. — В свете открывшихся мне не так давно изысканий я полагаю, что для тебя опасно будет находиться без мужской опеки. Я не могу тебе прямо сказать, о чем идет речь, но ты должна поверить мне на слово: все очень серьезно. Забудь про свою нелепую работу и возвращайся домой вместе со мной. На днях я заеду к тебе узнать твой ответ и, смею надеяться, ты как следует подумаешь обо всем. С надеждой на твое благоразумие, любящий тебя Александр де Вэльс".

Я молча отдала письмо Нортону, ничуть не желая обзаводиться его оригиналом. Я как будто поговорила с братом, искренне считавшим себя лучшей кандидатурой на роль моего мужа. Иногда мне кажется, что он любил не меня, а наше блестящее положение богатых столичных аристократов, а я нужна ему была как отвечающая всем его высоким требованием кукла. Куклы не должны беспокоить хозяина, и он пытался перевоспитать меня.

— Лия, ты бледная, как смерть. Может, воды? — обратился ко мне ни на шутку испуганный Нортон.

— Мне бы лучше бокал вина, — попросила я лучшее успокоительное на свете.

— У меня только самогон, — развел он руками.

— Давай самогон, — вяло согласилась я.

— Ты уверена? Он очень крепкий! — предупредил заботливый маг.

Я промолчала. Чем крепче, тем лучше, — это же очевидно. Меня предали и растоптали, моя жизнь — жалкая иллюзия, а окружающие люди — серые тени, которые мне приснились. Я хочу все забыть или забыться самой. Самогон — самое то в таких тяжелых случаях.

Нортон отдал мне свою маленькую походную фляжку. Я открутила крышку и сделала большой глоток, не слушая никаких его предупреждений. Страшный огонь обжег мое горло и раскаленной лавой спустился ниже, притупляя мою боль.

— Спасибо, — вернула я чудесное лекарство полковнику. — Скажи, а тебе интересно было наблюдать за мной, задавать свои вопросы, зная все ответы? Ты с удовольствием пытался мне приручить, завоевывая мое доверие? Кого вы играли, господин Нортон? Какой вы на самом деле?

Нортон дернулся, будто я влепила ему пощечину, хотя я всего лишь задала волнующие меня вопросы.

— Лия, это было необходимо. Мне очень жаль, что Керс оказался таким подлецом, но иначе я поступить не мог: на кону стояло слишком многое. Я никогда не притворялся перед тобой ни в чем и ни словом тебя не обманул. Ты очень мне нравишься, и я хотел бы снова заслужить твое доверие. Прости меня, пожалуйста.

Как искренне звучали его слова и как мне хотелось верить, но я не могла. Каждый раз, когда я доверялась хоть кому-нибудь, все оборачивалось для меня трагедией. Роди, Керс, Аника, Джинни, Морина... Не хочу больше пополнять этот список. Наверное, что-то во мне начало умирать в этот промозглый вечер, поэтому я ответила прямо:

— Мне не за что тебя прощать: ты сделал то, что был должен, полковник. Во мне сейчас говорит обида и злость, но я ничего не могу тебе обещать. Мне нужно время.

— Я понимаю и готов ждать столько, сколько потребуется, — твердо пообещал Нортон.

— Я могу забрать Серого, или он тоже нужен для следствия? — собравшись с духом, попросила я.

— Видишь ли, — замялся полковник, — он выглядит не очень. Девочки знатно над ним поизмывались.

— Я хочу похоронить его в лесу. Пожалуйста!

— Хорошо, — сдался он, — но только при условии, что с тобой буду я.

— Спасибо, — поднялась я с кресла, собираясь уходить.

— Я провожу тебя, — заявил Нортон, совершенно не интересуясь моим мнением.

Я безразлично кивнула головой. Пусть провожает, если ему так хочется, какое мне дело? В полнейшем молчании он довел меня до моего дома. Наблюдая за тем, как я отпираю дверь, он обеспокоенно предложил:

— Может, мне остаться с тобой? Ты не очень хорошо выглядишь, Лия!

— Не нужно, Нортон, — немного резче, чем хотела, пресекла я его попытку присмотреть за мной. — Я не маленький ребенок, ничего с собой не сделаю. Мне просто нужно побыть одной.

— Я могу зайти завтра? — напряженно спросил он.

— Зачем? — равнодушно уточнила я.

— Потому что я хочу быть рядом, потому что мне не все равно, что с тобой происходит, потому что я переживаю за тебя и еще тысяча разных потому что! — тихо ответил полковник, как будто ему это действительно было важно.

Я хотела отказать ему, но вдруг почему-то в голове промелькнуло воспоминание о разговоре с мамой и данном ей обещании. Сейчас я на перепутье: замкнуться в себе окончательно, убаюкивая свои страдания, или дать шанс человеку, который спас меня от смерти? Умом я прекрасно понимала, что Нортон не сделал мне ничего плохого, а его недомолвки были вынужденными и необходимыми. Вот он, мужчина, дежуривший около меня в палате, признавшийся в том, что я ему нравлюсь, пытающийся добиться моего доверий, стоит и ждет моего ответа как приговора. Разве мое равнодушие будет достойной наградой ему? Никто не заставляет меня прямо сейчас дарить ему сердце, но отталкивать его — слишком жестоко. Он не должен расплачиваться за ошибки других.

— Да, ты можешь прийти, — чуть слышно вымолвила я и, услышав вздох облегчения за спиной, закрыла за собой дверь.

Наверное, это была самая тяжелая ночь в моей жизни. Оставшись одна, я поддалась извечному человеческому пороку и открыла бутылку вина. Заливать горечь вином вошло в дурную привычку, не достойную леди, и мама бы меня не одобрила.

Мне давно знакомо чувство утраты: сначала родители, потом — брат. Казалось, смерть преследует меня по пятам. Но что делать, если за один вечер убитой оказалась твоя собственная душа?

Как я могла не заметить ненависти, что пылала в глазах Керса? Семь долгих лет я доверяла человеку, убившему моего брата и приговорившего меня. Разве такое можно простить самой себе? Больше всего мне хотелось вычеркнуть эти годы, стереть эти воспоминания и забыть, забыть все поскорее!

Какова цена предательства? Разве можно было спокойно водить меня по кабакам, выслушивая мое периодическое нытье, поддерживать меня, защищать, зная, что моя учесть предрешена? Поистине, Керс — гениальный актер, и его место на подмостках столичных театров, потому что так сыграть дружбу и преданность могут только великие лицедеи.

Наверное, ему казалось прихотью мое нежелание вести безбедную жизнь избалованной аристократки, за которую все решает муж. Легкость, с которой я отказалась от титула и денег, была мнимой. Мне было тяжело, что бы я ни говорила. С раннего детства я привыкла к богатству и практически вседозволенности и, хотя мама старалась воспитать меня в строгости, образцом высокой нравственности в детстве и юности я вряд ли была. Какая девчонка не любит дорогие наряды и украшения?

Мне повезло: я узнала, что свобода дороже всего золота мира, а продавать себя — низко и подло. Спасибо за это стоит сказать Роди, относившемуся ко мне снисходительно, как к наивной глупышке, которую умный и взрослый мужчина научит жить правильно.

Керс встретил меня в трудный момент жизни и поддержал. За пеленой собственных страданий я не разглядела его. Устав быть сильной, доверилась полной противоположности своему брату — взбалмошному и легкому на подъем черному магу, который ничего от меня не хотел и подставил плечо.

На что он рассчитывал? Хотел создать собственную армию нежити? Продал бы кому-то кольцо или записи безумного мага об экспериментах с людьми? Или он надеялся найти в Сумеречных землях сокровища? Что двигало им? У меня есть деньги, но нет семьи, а у него есть сестры и любимая женщина. Разве не это — настоящее сокровище?

Из слов Керса выходило, что он мстил нашей семье за счастливую случайность, по которой мы родились в семье потомственных аристократов, и за поруганную честь любимой! Никто не выбирает в какой семье родиться, но каждый выбирает свою участь сам. Вряд ли мой брат силой принудил Морину стать его любовницей. А раз она согласилась сама, то в чем вина Александра?

Если в поступках Керса и Морины еще просматривалась хоть какая-то чудовищная логика, то в действиях его сестер — нет. Наверное, я забываю, что вокруг Керса крутилась вся их жизнь, он был центром их мироздания, человеком, заменившим им родителей, но ведь я знаю их с самого детства. Сколько раз я лечила их простуду, ушибленные коленки и расстроенные детскими проблемами сердечки? Сколько раз я утирала их слезы и заплетала им прически? Кто отравил их ядом ненависти? Неужели можно было хладнокровно шутить по поводу нашей возможной помолвки с их братом, отсчитывая дни до кровавой луны?

Самое страшное, что не укладывалось в моей голове, — это убийство Серого. Вот так просто, потому что он мешал им спать, тоскуя по мне, цинично его убить. Как? Они же играли с ним в детстве, зарываясь в его мех, а он терпеливо сносил все, словно был не диким волком, а домашней собачкой! Что за нелюди меня окружали?

Сколько вина нужно выпить, чтобы притупить эту боль? Наверное, целую прорву.

Сколько времени должно пройти, чтобы эта боль забылась? Наверное, вечность.

Сколько раз нужно ошибиться, чтобы найти тех, кто умрет, но не предаст?

Мои мысли плавно вернулись к Нортону. Несколько успокоившись, я попыталась взглянуть на все с его стороны. Он приезжает в Корлин, чтобы найти опасного преступника, а я волей-неволей оказываюсь в самой гуще событий. Кто я для него? Чужая женщина, вероятная любовница Керса, потенциальная убийца? Разве мог он поступить иначе и, нарушив свой долг, рассказать мне обо всем? Конечно, нет. Возможно, другой человек на его месте не стал бы вникать в подробности, а схватил бы всех подозреваемых да отправил бы на допрос к сильному менталисту в королевские застенки. Я даже поежилась от такой перспективы. Наоборот, он сделал все, чтобы разобраться в этом деле, наказать всех виновных. При всем при этом он еще щадил мои чувства, как мог. Припомнив все наши разговоры хотя бы в общих чертах, я поняла, что мои обвинения, брошенные в его адрес, несправедливы. Он задавал вопросы, которые касались лично меня, — того, что он никогда не узнал бы из скупых отчетов. У меня нет прав винить его в чем-либо. Другое дело, что он — живое свидетельство произошедших событий, напоминание о предательстве самых близких.

Сил думать больше не было никаких. Еще чуть-чуть, и я заснула бы прямо в кресле около погасшего камина. Добравшись до своей спальни, я стянула сапоги и, не раздеваясь, растянулась на кровати. Мама всегда говорила, что ночь темнее всего перед рассветом. В детстве я не понимала, зачем она с таким важным видом повторяет очевидные вещи, но со временем все встало на свои места. Моя ночь наступила сегодня. Значит, рассвет не за горами.

Усталость и вино взяли свое, и я провалилась в глубокий сон, предварительно вытерев о подушку бежавшие по щекам слезы.

Глава 15.

Утро ожидаемо началось с жуткой головной боли и с неожиданного стука дверь. Кое-как скатившись с кровати, я дотащилась до прихожей. На крыльце стоял Нортон, судя по его зверскому выражению лица готовящийся снести мою дверь с петель.

— Доброе утро, — хриплым ото сна и попойки в одного голосом проскрипела я, стараясь держать глаза открытыми.

— Уже давно не утро, а обед, — вместо приветствия проинформировал он.

— Значит, добрый день, — послушно исправилась я, не видя особой разницы.

— Добрый день, — ошарашенно откликнулся Нортон. Мне наконец-то удалось взглянуть на мир широко открытыми глазами, и я увидела на лице стоящего напротив мужчины целую гамму чувств, среди которых преобладало, как ни странно, удивление.

— Чем вы так удивлены, полковник? — поинтересовалась я, отчего-то перескакивая на "вы".

— Тем, что вы открыли мне, леди Амалия. Признаться, я уже начал думать, что вы поспешно уехали, и мне больше не суждено будет вас увидеть, — весьма светским тоном ответил Нортон.

— Проходи, Рэмиан, — устав стоять, посторонилась я, пропуская его в дом.

Нортона не нужно было просить дважды, и, закрыв за ним дверь, я поморщилась от чересчур резкого звука. Надо срочно выпить антипохмельный отвар и привести себя в порядок.

— Подождешь меня в гостиной, хорошо?

— Лучше на кухне. Я принес тебе обед, — вытянул он вперед правую руку с какими-то свертками, которую я раньше не заметила.

— Спасибо, — вежливо поблагодарила я и поспешила, насколько это вообще было возможно в моем состоянии нестояния, скрыться в своей спальне.

Отвар поставил меня на ноги и снял страшную головную больше всего за четверть часа. Еще столько же я потратила на умывание и переодевание. Наугад вытащенное из шкафа платье оказалось черным. Надо же, как символично! Сколов волосы в привычный узел на затылке, я придирчиво осмотрела себя в зеркало. Выглядеть плохо не хотелось, потому как это — тоже своего рода слабость. Быть слабой не хотелось вдвойне.

Мое появление на кухне через полчаса и преображение из заспанной пьянчужки в строгую собранную леди было встречено с явным одобрением, хотя вслух Нортон ничего не сказал. Расправив складки на платье, я села за накрытый стол и с удовольствием вдохнула ароматы, витавшие от принесенных мужчиной блюд.

Пожелав друг другу приятного аппетита, мы принялись за обед, проходивший в полном молчании, которое, однако, было вполне комфортным. Промокнув губы салфеткой в конце трапезы, я впервые подняла взгляд на Нортона и, слегка улыбнувшись, поблагодарила его еще раз.

— За что? — не понял он.

— За то, что не оставил голодной. За то, что не бросил вчера. За то, что спас, — прямо и честно ответила то, что действительно думала.

— Ты простила меня? — неверяще спросил он.

— Мне не за что тебя прощать. Ты не должен был извиняться. На твоем месте я поступила бы так же. Это ты прости меня за вчерашние глупые обвинения, — твердо сказала я, с удивлением наблюдая, как робкая улыбка заиграла на губах моего собеседника.

— Я все понимаю. Твоя реакция вполне ожидаема. Ты прекрасно держишь себя в руках.

— Я много что передумала за вчерашнюю ночь.

— И к каким выводам ты пришла? — несколько напряженно спросил он, мигом подобравшись.

Я немного помолчала, мысленно взвешивая каждое слово. Да, мое решение, созревшее, пока я расчесывала волосы и возилась с прической, единственно возможное в этих обстоятельствах.

— Меня ничего больше не держит в Корлине. Похороню Серого, напишу прошение об отставке и уеду.

— Куда? — несколько грубо прозвучал вопрос полковника.

— Не знаю еще. Всегда хотела попутешествовать. Начну, наверное, с Индиры. Говорят, там хорошо.

Не так уж и важно, хорошо там или нет, — это лишь красивые слова, и мы оба это прекрасно понимаем. Я хочу забыть случившееся. Алкоголь — лишь временное обезболивающее. Новые впечатления, новые места, новые люди, никак не связанные с моей прошлой жизнью, станут лучшим лекарством!

Судя по мрачному выражению лица, Рэмиану отчего-то так не казалось. Он весь словно закаменел и решительно мне возразил:

— Ты забываешь о том, что являешься свидетелем по делу Керса. Тебе наверняка придется дать показания у следователя и, может быть, даже выступить на суде. Пока суда нет, ты по нашим законам не имеешь права уехать дальше столицы.

Внутри что-то похолодело. Как я могла забыть о таких элементарных вещах! Надо же, размечталась она о свободе. Прошлое так просто не отпускает, мне ли не знать.

— Как долго будет идти следствие?

— Со всеми тонкостями и возможными задержками — не меньше полугода, — окончательно добил меня Нортон.

— Так долго? — удивилась я.

— Дело серьезное. Ковен будет перепроверять каждый факт, сама понимаешь.

— Что ж, придется отложить путешествие, — расстроилась я.

— Не совсем, — живо откликнулся Рэмиан, как будто мое расстройство было ему на руку. — Переехать в столицу все-таки придется.

— Да уж, — скривилась я от такой перспективы, которая, очевидно, скоро станет реальностью.

— Я собираюсь уезжать на днях. Если ты хочешь, я мог бы тебя сопровождать. Охрана в пути одинокой леди не помешает, — улыбнулся он, но глаза остались серьезными.

Немного поразмыслив над его предложением, я поняла, что лучшего вариант мне не найти. Уезжать все равно надо, и столица всяко лучше Корлина.

— Только я поеду в карете, и мне нужно время, чтобы собраться.

— Конечно, — с облегчением согласился Рэмиан.

Мы допили чай, отдавая должное вкуснейшим пирожным, которые принес с собой полковник. Тянуть и дальше было бы полнейшей трусостью, поэтому:

— Рэмиан, ты обещал мне помочь с Серым.

— Я все приготовил, Лия. Когда ты хочешь пойти?

— Сейчас, — Нортон кивнул, соглашаясь, а я поднялась из-за стола и сходила за своим теплым плащом.

Следующие пару часов были крайне тяжелыми. Если бы не помощь и поддержка полковника, снова оказавшегося рядом, мне было бы куда как труднее. Он и правда все организовал. Завернутое в простыню тело Серого нес один из вчерашних стражников; другой шел с двумя лопатами наперевес. Наша скромная процессия углубилась в лес, туда, где когда-то я спасла истекающего кровью волка от смерти.

Мужчины рыли могилку, а я стояла, опираясь на руку полковника, не в силах унять горькие слезы. Я так и не нашла в себе силы откинуть простынь и посмотреть, что же стало с моим другом после забав сестричек Керса. Когда моего верного Серого засыпали землей, я взахлеб рыдала на груди пытавшегося успокоить меня Нортона. Что угодно я могла понять, кроме этого бессмысленного зверства. Меня словно прорвало: вчерашние слезы ничто по сравнению с сегодняшним водопадом. Совершенно не обращая внимания на стражников, которые, впрочем, нас покинули, я плакала и плакала, выплескивая всю боль разочарования, скорбя над своей потерей.

Я совершенно ничего не соображала от горя, навалившегося враз. Если бы только деревья были свидетелями моей слабости... Не знаю, сколько я завывала, уподобившись раненой волчице, но в себя я пришла так же резко, как и начала свою грандиозную истерику. Просто слезы закончились, как будто я выпила до дна свою чашу страданий, и я с удивлением обнаружила, что нахожусь уже не в лесу, а в кабинете капитана Моргана, и сижу на коленях у обнимающего меня Рэмиана.

Я смутилась, окончательно придя в себя, и не нашла ничего умнее, как спросить:

— А где капитан?

— Испугался потопа и сбежал, — добродушно пошутил Нортон, не спеша меня отпускать. Его глаза, оказавшиеся совсем близко, были похожи на два серых омута, бездонных и крайне притягательных. Чуть расширившийся зрачок и часто бьющееся сердце, которое я ощущала даже сквозь его камзол, сказали мне лучше всяких слов, что мужчина не остался равнодушным к нашим объятиям. Это и смутило сильнее, и отчего-то порадовало меня одновременно.

— Прости, что ты стал свидетелем всего это безобразия, — шмыгнув носом, извинилась я.

— Ничего страшного. Говорят, женщинам после такого становится легче.

Я прислушалась к себе и поняла, что согласна с ним. Мои раны слишком свежи, но уже не кровоточат. Теперь нужно хорошее лекарство, чтобы они зарубцевались, а время сделает шрамы почти незаметными.

— Спасибо, Рэмиан, — уже в который раз поблагодарила я и аккуратно начала слезать с его колен. Он разжал свои надежные объятия и позволил мне встать на ноги.

— Раз уж мы здесь, ты могла бы написать прошение об отставке, — вполне резонно заметил Нортон.

— Да, конечно, — встрепенулась я. — Надо дождаться капитана.

— Сейчас я его позову, — стремительно вышел Нортон за дверь.

Капитан и впрямь скоро появился, аккуратно заходя в собственный кабинет, как будто опасался увидеть что-то не то. Полковник неслышной тенью проскользнул за мое плечо.

— Госпожа Вэльс, — поприветствовал он меня легким кивком головы.

— Капитан Морган, — в той же манере ответила я и твердо продолжила. — Мне бы хотелось подать в отставку. Прямо сейчас.

— Боюсь, это невозможно, замены вам пока нет, а Корлин не может остаться без военного целителя, — извиняющим тоном, в котором не было ни капли сожаления, ответил он.

— Капитан, — с нажимом произнес стоящий чуть позади меня Нортон.

Я обернулась и успела поймать поистине убийственный взгляд, от которого Морган поежился и тут же пошел на попятный, выдав мне письменные принадлежности. Желая как можно скорее покинуть этот чертов кабинет, в считанным минуты я написала прошение и отдала его капитану. Видимо, наши желания в кои-то веки совпали, потому что капитан так же быстро подмахнул мой рапорт.

Первый шаг на пути к свободе был сделан.

— Когда ты собираешься уезжать? — спросила я полковника, когда мы оказались на свежем воздухе.

— Чем быстрее, тем лучше. Меня ждут дела в столице. Ты передумала ехать со мной? — слишком буднично и спокойно поинтересовался он, хотя я прекрасно видела, что это отнюдь не так.

— Нет, наоборот! — поспешила его разубедить. — Я хочу уехать хоть сегодня.

— Ты успеешь собрать вещи? — с плохо скрываемой радостью в голосе уточнил он.

— Конечно. А карета? — достать удобную карету в нашем маленьком городке не так уж и легко.

— Эту проблему я беру на себя. Ты не против, если мы выедем вечером?

— Полностью — за, — коротко ответила я и, распрощавшись с Нортоном, отправилась собирать вещи.

Воздух Корлина был пропитан для меня удушливым ядом, поэтому нет ничего удивительного в моем желании быстрее уехать отсюда.

Дом, в котором я прожила последние семь лет, стал для меня родным, но собирала я вещи в приподнятом, насколько это вообще возможно после сегодняшнего, настроении. Аккуратно и методично я сложила свою одежду, уместившуюся в два небольших чемодана, в третий же сложила книги и не оконченную еще вышивку — будет чем заняться в столице. Больше ничего брать я не стала: постельное белье, посуда, скопившийся хлам, который жалко было выбрасывать — зачем мне все это в новой жизни? Не желая оставлять никаких следов своего присутствия в доме, прилагающемуся к должности военного целителя, я собрала все ненужное в кучу, вытащила на улицу и подожгла очистительным огнем. Это заклинание вообще-то обычно применяется для уничтожения останков нежити, но и в мирных целях его тоже можно было применять.

Глядя на медленно растекающееся по земле магическое пламя, сжирающее мою корлинскую жизнь, я испытала чувство удовлетворения и страшную тоску одновременно. Что ждет меня за чертой города, приютившего меня на семь лет и забравшего все двенадцать? Что я буду делать в столице, ожидая неминуемого смертного приговора для сумасшедшей четверки, положившей свои жизни на алтарь жадности и мести?

Огонь съел все подношение без остатка, и я вернулась в дом, поджидая Нортона. На душе не было никакого покоя. В непонятном волнении я мерила шагами гостиную, пытаясь отвлечься от тяжелых мыслей. Лиловатые сумерки медленно опускались на город, предвещая приближение ночи. Мне всегда нравилась эта размытость в здешнем пейзаже, скрывавшая лишнее от излишне любопытных глаз.

Когда в дверь наконец-то постучались, я совсем извелась и появление Нортона стало для меня радостным событием.

— Вижу, ты готова! — утвердительно произнес он, закрывая своей фигурой узкий дверной проем.

— Да. Мы едем? — в нетерпении спросила я.

— Конечно, карета ожидает.

— Отлично, — обрадовалась я и нагнулась за чемоданами, предусмотрительно выставленными в коридор.

— Я сам, — пресек он мои попытки самой нести свои вещи. — Это все?

— Предпочитаю путешествовать налегке, — прокомментировала я количество чемоданов. Рэмиан легко подхватил все три и направился к выходу. На мгновение окинув прощальным взглядом свое жилище, я безо всяких сожалений последовала за ним.

Карета ожидала нас неподалеку запряженная тройкой крепких выносливых лошадей. Сидящий на козлах кучер забрал у Нортона чемоданы и принялся их устраивать в специальном отделении в хвостовой части кареты.

При помощи полковника забравшись внутрь, я тут же оценила вполне комфортные условия: мягкие сидения и простор. Мой спутник забрался следом и занял место напротив меня, и мы отправились в путь.

— Как долго мы будем добираться до столицы? — поинтересовалась я.

— Думаю, дней пять, — верхом однозначно было бы быстрее.

— Я думала, ты спешишь?

— Не настолько, чтобы отправить тебя одну, — с какой-то особенной интонацией произнес он.

— Между прочим, я черный маг, могу за себя постоять, — заметила я.

— Я и не отрицаю. Просто мне хотелось немного побыть с тобой, — с обескураживающей честностью ответил он.

Я совсем растерялась от подобной прямоты.

— Рэмиан, я не уверена, что могу сейчас хоть как-то ответить на твои чувства, — мягко и осторожно начала я, стараясь его не задеть. — Я вообще не уверена, что когда-нибудь смогу на них ответить.

Воцарилась тишина, неловкая и колючая. Да, это было жестоко с моей стороны, но честно. Нортон ни в чем передо мной не виноват, но все это слишком напоминало мне наше знакомство с Керсом: он тоже помог мне, спас от сумасшествия и нечеловеческой тоски, когда я была на грани. Бросаться в новый омут с головой мне не хотелось совершенно, а пользоваться явной симпатией Нортона ко мне, которую он открыто высказывал, — низко и подло.

— Я не Керс и докажу тебе это, — твердо и немного зло ответил он.

Я устало прикрыла глаза. Мы знакомы всего-ничего, и, хотя подсознательно мне хотелось довериться ему, переложить на его плечи все свои заботы, я боялась. Нортон — действительно не Керс, но кто мне может дать гарантию, что за этим поворотом меня не ждет еще большая боль?

В подобных размышлениях прошел почти весь наш путь. Останавливались редко, чтобы дать возможность отдохнуть себе и лошадям, да поесть. Кучеров Нортон менял в каждом более-менее крупном городе, имеющим городскую стражу. Судя по всему, он заранее разослал известие о нашей поездке, потому что никаких заминок не было. Надо же, оказывается, будучи начальником отдела по борьбе с магическими преступлениями, полковник занимал далеко не последний пост в Имперской службе безопасности.

Спутник, к слову, из Рэмиана вышел чудесный. Он развлекал меня рассказами из своей служебной жизни, веселыми и непринужденными, поддерживал разговор, аккуратно расспрашивая меня о моих вкусах и привычках, отвечал на такие же вопросы о себе и, что важнее всего, знал, когда нужно было просто помолчать. Он вел себя предельно корректно, не переступая рамки приличий и не навязывая себя.

Картинки за окном кареты медленно менялись, не радуя разнообразием пейзажа. По мере того, как мы приближались к столице, города, встречаемые на пути, становились все больше и все богаче, хотя все равно были похожи один на другой.

— Интересно, столица сильно изменилась? Я не была там десять лет, — как-то раз задумчиво произнесла я.

— Не думаю: все тот же шум, сутолока, суматоха, великолепие центральных кварталов и убожество окраин, разве что людей поприбавилось. Такие большие города меняются медленно и неуловимо, — усмехнулся Нортон и тут же спросил. — А где ты будешь жить?

— У меня есть дом в столице, наше родовое гнездо, но после смерти Роди я приказала его запечатать.

— Зачем? — удивился мой собеседник.

— Мне не хотелось его сдавать, ведь это мой родной дом, и продавать не стала по тем же соображениям.

— Вероятно, прямо сейчас он не пригоден для вселения, — скорее утвердил, чем спросил Нортон. Конечно, он был прав: запечатывание дома — это особое охранное заклинание, которое защищает дом от чужого вторжения, пока хозяин не вернется. Очень удобно, когда уезжаешь надолго. Заклинание требуется лишь периодически обновлять, чем занимается одно из подразделений столичной городской стражи, понятое дело, за золотые монеты, а не из человеколюбия.

— Первое время поживу в гостинице, а потом приведу его в порядок, — пожала плечами я. Это вовсе не проблема.

— Ты можешь пожить у меня! — немного волнуясь, неожиданно предложил Нортон. — Я живу один, дом у меня большой, места хватит.

— Рэмиан, как ты себе это представляешь? — во все глаза уставилась я на него.

— Я не предлагаю тебе ничего неприличного, просто подумай, сколько ты сэкономишь денег: цены на хорошие гостиницы очень высоки, — попытался отшутиться он. — Соглашайся, Лия!

— Спасибо, но я все же предпочту гостиницу. Так будет лучше, — тихо ответила я, улыбкой смягчая свой отказ. Впервые за нашу почти пятидневную поездку полковник проявил свое отношение ко мне, но я была не готова к сближению. Внутри меня все покрылось ледяной корочкой, и изо всех сил я держала этот щит, опасаясь очередного удара судьбы. Умом я понимала, что Рэмиан не должен расплачиваться за поступки Керса и Роди, но времени прошло слишком мало, и бередить еще не зажившие раны я не хотела. Пусть сначала все порастет быльем, а там видно будет. Если Нортону я нравлюсь по-настоящему, он подождет. Если же нет — я уберегу свое и так настрадавшееся сердце от лишних разочарований.

В полнейшем молчании мы проехали остаток пути. Пусть мне было несколько не ловко от озвученного отказа, но отступать от своего я не желала. Но, как оказалось, я была излишне самонадеянна и совершенно отвыкла от столицы и ее ритма жизни.

Мы въехали в город, и по моей просьбе кучер привез нас к ближайшей к моему дому гостинице, но свободных номеров там не нашлось. Мы методично объезжали другие гостиницы, но и там ситуация была аналогичной. Потратив несколько часов бесплотных метаний, я совсем оголодала и устала. Предложение Нортона виделось уже в ином свете: в койку прыгать мне никто не предлагал, руки он не распускал, был сдержан. Так почему бы не воспользоваться его гостеприимством, пока мой дом снова не будет готов к проживанию? Конечно, я могла выбрать совсем простой постоялый двор, но, поработав еще в Гридине оперативницей, я примерно представляла себе, что там происходит.

— Рэмиан, — кусая губы от волнения, обратилась я к своему спутнику, просчитав все возможные варианты, — ты еще не передумал насчет приглашения?

— Оно еще в силе, — просто ответил он, но глаза его засветились чем-то новым...надеждой?

— Тогда я его принимаю!

Нортон сдержанно кивнул, хотя я видела, что он действительно рад. Он коротко переговорил с кучером, и через некоторое время карета остановилась. Я сидела как на иголках, страшно волнуясь и ругая себя за излишнюю смелость и доверчивость, но полковник не дал мне возможности передумать, будто бы чувствуя мои колебания. Ловко выскочив из кареты, он подал мне руку, и я вынуждена была выйти на улицу вслед за ним.

Перед моим взглядом предстал дом, небольшой и двухэтажный, обнесенный высоким забором, за которым угадывался крошечный садик. Нортон легко подхватил мои чемоданы и один свой, прошептал заклинание переноса, взял меня под руку и, не давая опомниться, повел в дом.

Дверь нам открыла седоватая женщина, судя по всему, экономка.

— Господин Нортон, — обрадованно всплеснула руками она, — вот так сюрприз!

— Госпожа Смолл, приготовьте гостевую спальню для леди Амалии, — отдал распоряжение Нортон после взаимных приветствий. Экономка напряглась и, пропуская нас в просторный, хорошо освещенный холл, пролепетала:

— А где же поместить леди? Ей, наверное, стоит отвести целые покои!

Нортон повернулся ко мне с явной растерянностью в глазах, и я поспешила вмешаться:

— Право, госпожа Смолл, я буду рада просторной и светлой спальне со свежим бельем.

— Хорошо, следуйте за мной, — с облегчением вздохнула она и направилась на второй этаж. Полковник вместе с чемоданами шел за нами.

Экономка отвела мне просторную спальню в бежевых тонах, своей безликостью напоминавшую гостиничный номер. Потоптавшись у порога, полковник оставил мой небольшой багаж и, пообещав через полчаса горячий ужин, оставил меня одну.

Я неторопливо закрыла дверь изнутри и огляделась. Двуспальная кровать, шкаф, небольшой письменный столик в углу, простые шторы, — обстановка была явно простой и женской руки в ней не наблюдалось. За маленькой дверью в углу скрывалась ванная комната, и половину отведенного времени я потратила на смыв дорожной пыли. Прекрасно понимая, что здесь я ненадолго, утруждать себя разборами чемоданов я не стала: просто сменила походные брюки с рубашкой на платье и поспешила сойти вниз, дабы не опоздать.

За моей дверью в коридоре обнаружился подпирающий стену Нортон.

— Я подумал, что ты не знаешь, где столовая, — объяснил он свое дежурство и подал мне руку, которую я молча приняла. Полковник, явно волнуясь, начал знакомить меня с расположением комнат. Оказалось, что дом его и правда не очень большой: на втором этаже две хозяйские спальни, две гостевых и малая гостиная. На первом этаже, куда мы сейчас направлялись, располагались кухня и другие хозяйственные помещения, парадная гостиная, совмещенная со столовой, и рабочий кабинет.

Вся прислуга Нортона состояла из госпожи Смолл, которая была одновременно и экономкой, и кухаркой, и горничной, и ее мужа, занимающегося садом и помогающего жене в случае необходимости. В доме они, как я поняла, не ночевали.

В столовой нас ждал накрытый стол. Рэмиан отодвинул мне стул и, дождавшись, пока я расправлю на коленях салфетку, принялся за мной ухаживать: заполнять мою тарелку нехитрыми блюдами, приготовленными на скорую руку, но аппетитно пахнущими, и подливать мне вина.

Я сдержанно поблагодарила, хотя мне было не по себе от столь пристального внимания. Еще больший разлад в мою душу добавил взгляд Нортона — прямой и по-мужски заинтересованный. Давно никто так не смотрел, не стесняясь выражать свои чувства, но и не спеша их навязывать.

— Что ты планируешь делать завтра? — спросил он, когда с ужином было покончено, и я отчаянно пыталась выдумать предлог, чтобы поскорее сбежать от него и его ищущего взгляда, который заставлял мое сердечко биться немного чаще положенного, что безмерно меня злило.

— Завтра я пойду к стражникам, пусть отопрут мой дом. Надо пораньше встать, так что я пойду, — отрывисто проговорила я и резко встала, обрадованная найденным предлогом.

— Подожди, Лия, — мягко поймал меня за руку Рэм, вынуждая сесть на место. — Если ты подождешь до обеда, я могу пойти с тобой.

— Зачем? — непонимающе уставилась на него, аккуратно высвобождая руку из нежного плена.

— Составлю тебе компанию, — с обескураживающей прямотой предложил он.

— Спасибо, но я, пожалуй, пойду сама.

— Как знаешь, — разочарованно протянул он, — только помни, что с утра у них планерка.

— Благодарю, Рэмиан, — несколько скованно улыбнулась я и сбежала прочь от его взгляда.

В отведенной мне спальне я первым делом закрыла дверь изнутри, на всякий случай подстав в ней стул, разобрала постель, переоделась и завалилась читать интересную книжку, полную приключений и любви.

Надолго, правда, меня не хватило. Отложив книгу в сторону, я задумалась, почему жизнь всегда оказывается проще и сложнее самого закрученного романа. Мне было грустно и невыносимо жаль себя, свои потраченные годы и перечеркнутые мечты. Все в этот вечер казалось фальшивым и ненастоящим, как нарисованный на обложке герой, страстно обнимающий прекрасную деву с синими-пресиними очами-озерами, которая, томно закусив пухлую губку, демонстрировала миру невероятной широты душу.

Фальшива эта жизнь, этот дом, этот мужчина, давший мне свой кров. Бежать, бежать как можно скорее отсюда, от него и лучше всего — из этой страны. Я не хочу жить в иллюзиях и лжи. Если кто-то предпочитает замок из песка простому деревянному дому, то это не я. Другое дело, что понять, что перед тобой, гораздо труднее, чем сделать выбор.

Интересно, что сказала бы сейчас мама, будь она со мной?

"Слушай свое сердечко, котенок!"

А что, если это сердце совсем разбитое и болит, болит, болит?

"Выбери дорогу и иди по ней".

Что выбрать? Между чем выбрать? Кого выбрать?

Вопросы все множились, порождаемые выпитом вином и горечью собственной души, а ответы упорно не желали находиться. Я ворочалась и не могла уснуть, прокручивая в голове тысячи возможных "если".

Увы, мою историю нельзя переписать заново, и прошлое не изменит даже самый могущественный маг. В моих силах разогнать тьму вокруг, но и я же могу посеять новую.

Устав биться с бессонницей, снедаемая этими противоречиями, я решила тихонько выйти из комнаты и спуститься вниз. Вряд ли Нортон стал после моего бегства убирать со стола, а экономку он отпустил еще во время ужина, так что я надеялась выпить стакан красного сухого снотворного.

Клянусь, что я кралась, как мышка, не желая тревожить полковника, очевидно, работающего в кабинете, ибо из-под этой двери в темный коридор сочился приглушенный свет. Однако, как только я подошла ближе, дверь открылась, и на пороге нарисовался силуэт Нортона.

— Не спится? — сочувственно спросил он, пока я часто-часто моргала, привыкая к свету, режущему глаза после темноты.

— Видимо, не одной мне, — вместо ответа заметила я.

— Зайдешь? — отступил он от двери.

Мне стало любопытно: как выглядит кабинет главы одного из самых важных отделов нашей Службы Безопасности, и я проскользнула внутрь. Меня ждало разочарование: в кабинете не было ничего необычного. Большой стол, заваленный бумагами, Массивные книжные шкафы вдоль одной стены, маленький низенький диванчик перед камином, спрятанным в потайной нише, — вот и все. Таких кабинетов я видела много.

Нортон с не меньшим любопытством наблюдал за мной и тихонько рассмеялся, когда я, осмотрев все вокруг, застыла посреди комнаты в явном недоумении.

— Уж не ожидала же ты увидеть здесь прячущихся по углам преступников и пыточные камеры!

— Это было бы хоть какое-то разнообразие, — возразила я.

— Ради разнообразия могу предложить бокал превосходного индирского вина!

— Всего один? — поразилась его жадности я.

— Оно коварное, — предупредил он.

— Все равно не спится, так что давай! — вздохнула я в притворном смирении и уселась прямо на диванчик, со значением поглядывая на улыбающегося Нортона.

Полковник не заставил себя долго ждать и вскоре, откупорив запрятанную где-то в книжном шкафу бутылку, протянул мне полный стакан.

Зазвенело тончайшее стекло, предназначенное явно для серьезных поводов, и я сделала первый глоток. Вино было легким, с кислинкой, оставлявшей приятное послевкусие.

— Хорошее вино, — одобрила я, опустошив свой бокал. Нортон отставил свой и присел рядом со мной. После вина в голове зашумело, а от непозволительной близости полковника кровь прилила к щекам.

— Налить еще? — тоном искусителя предложил он.

"Нет", — шептал голос разума.

— Да, конечно, — ответила я.

— Давай выпьем за новую жизнь? — предложил Нортон, наполняя наши бокалы.

— Давай, — легко согласилась я, и мы снова чокнулись, хотя, кажется, в этой комнате сумасшедшей была только я одна.

Он аккуратно забрал бокал из моих ослабевших пальцев, и я поняла, что вино действительно было коварно, как старый-старый черный маг, повидавший много на своем веку.

— Ты обещала мне байку у костра, — вдруг напомнил мне он.

— Здесь нет костра, — попыталась отвертеться я.

— Вот он, — указал полковник на камин с потрескивающими дровами и идеально вышколенным пламенем, горевшим строго. Вероятно, так, как указал полковник.

Я открыла было рот, чтобы отшутиться и отказаться, потому что это было в другой жизни, и сейчас меньше всего мне хотелось отдавать старые долги, как внезапно Рэмиан повернулся и поймал в капкан своих глаз, двух серых бездонных омутов.

— Пожалуйста, — попросил он, не растеряв ни капли своего достоинства, и я сдалась.

Что рассказать сидящему рядом человеку, которого я знаю всего-ничего и который при первой встрече напомнил мне всем своим видом одинокого волка?

О чем поведать мужчине, чей запах сейчас окутал меня так, как окутывает утренний туман верхушки деревьев в древнем корлинском лесу?

Чем поделиться с ним или чем укорить его, напоминающего мне о причиненной боли и о возможности новых потерь?

Какие мысли бродят в его голове, когда он вот так загадочно улыбается, стараясь быть серьезным и изо всех сил прогоняя эту совершенно сумасшедшую улыбку, делающую его похожим на мальчишку?

Что рассказать черному магу, который своим вмешательством покончил с моей темной слепотой?

Взвесив все за и против, я поделилась с ним любимой легендой о Сумеречных землях.

Когда-то давным-давно, когда маги еще не разделились на черных и белых и в наших государствах господствовала единая во всех проявлениях Магия, появился он, — маг, чей дар был пополам соткан из тьмы и света. Признавая себя покорным рабом двух стихий, он считал себя их хозяином, играя со Смертью на досуге.

Однажды, прогуливаясь в лесу близ своего имения, он встретил девушку, красивую и прекрасную, которая собирала травы. Он захотел обладать ею, считая, что ему позволено все. Представ перед ней, он потребовал назвать ее имя и объяснить, как она попала в лес, принадлежащий ему. Бедная девушка затряслась от страха, но назвалась и рассказала, что в этом лесу она ищет корень лунной травы, чтобы вылечить больного брата.

Маг прекрасно знал, что эту траву сейчас в лесу не найдешь, но он предложил девушке свои запасы в обмен на разделенное с ним ложе. Девушка побледнела и испугалась, но выхода у нее не было: брат умирал, и помощь нужна была прямо сейчас.

Проведенная с девушкой ночь только разожгла аппетиты властного мага. Он позволил ей уйти от него с высоко поднятой головой, но только раз. Проследив за ней до дома и убедившись, что ее брат получил корень лунной травы и идет на поправку, он похитил ее и привез в свой замок.

Горько оплакивала свою участь пленница, но что она могла сделать, когда маг ходил за ней тенью, не оставляя ни на минуту одну? Брату маг послал письмо, будто бы его сестра вышла замуж и уехала в другую страну, и он успокоился, прекратил свои поиски, и больше она никому не была нужна.

Несколько раз она пробовала сбежать, но каждый раз маг, как будто чувствуя ее на расстоянии, догонял свою добычу и возвращал ее в свое логово. Снедаемая печалью, бродила она под сенью вековых деревьев, — только там, где разрешал ее хозяин и только под присмотром ее охранников.

Минул год. Девушка стала еще красивее, но сердце ее плакало кровавыми слезами. Птица, посаженная в клетку, больше не пела и не жила. Но ее хозяину и не нужно было ее пенье, вполне доставало ее тела. Каждую ночь сгорал он от страсти в ее холодных объятиях, не замечая ничего вокруг.

Минул второй год ее заточенья. Маг понял, что ему мало одной ночной страсти и безысходной покорности, он хочет нежности и теплоты от пленницы, что больше напоминала льдышку. С помощью силы и магии добился он и нежных прикосновений, и теплого взгляда. А что все это было наведенным, разве кого-то должно волновать?

Минул третий год ее заточенья. Ничего не осталось от прежней девушки, живой и настоящей. Рядом с магом ступала красивая кукла, за которую хозяин уже все решил. В один из вечеров, наполненных странно поселившимся в замке одиночеством, он понял, что этого ему мало. Мнимая покорность красавицы, и ее сладкие ласки больше не грели его. Он захотел настоящей любви, потому что полюбил сам. Выход из тупика, в который он загнал себя сам, был найден быстро: он прошел в покои своей пленницы и снял все наваждение, надеясь покорить ее сердце своим богатством и своей любовью.

Очнувшаяся от прекрасного сна девушка с ужасом поняла, кому добровольно дарила она ласки и кому шептала нежные слова признанья. Отвращение к себе накрыло ее с головой, и превратилась она в жалкую тень прежней себя. Раз за разом отвергала она чувства мага, все больше его ненавидя. Ненавидела она и брата, который легко проглотил весточку о ее замужестве, и не стал ее искать. Презирала она и себя — за то, что не смогла противостоять натиску мага и за то, что стала игрушкой в его руках.

Тучи сгустились над замком. Раненым зверем сновал по его коридорам маг, следуя за любимой, чье сердце было покрыто щитом изо льда. Видя, что девушка с каждым днем ненавидит его все сильнее, он сдался и решил устроить свое счастье с помощью магии. Он заставил ее забыть все годы, проведенные в замке, и разыграл их первую встречу в лесу еще раз.

Смущенная девушка, которую хозяин замка застал за сбором трав, совсем была не против его помощи. Вместе нашли они корень лунной травы, но разыгравшийся по приказу мага дождь вынудил их искать укрытия в замке. Галантным кавалером предстал перед ней незнакомец. А дождь все лил и лил, не давая и шанса девушке покинуть замок. Наверное, она и не хотела спешить, позабыв обо всем на свете, потому что владелец прекрасного замка по-настоящему понравился ей.

Обрадованный своим успехом маг сделал все, чтобы девушка осталась в его замке навсегда и по собственной воле. Когда наконец-то закончился дождь, он встал перед гостьей на одно колено и предложил стать его женой. Девушка согласилась, и в тот же вечер сыграли они свадьбу.

Шли годы, наполненные для мага и его жены счастьем и любовью. Правда, только для одного из них они были настоящими. Однажды девушка, спустившись на кухню отдать приказ об ужине, подслушала разговор о бедной жене господина, которую он превратил в послушную влюбленную дурочку. Страшные и болезненные воспоминания накрыли ее с головой. В который раз она узнала, что стала покорной рабыней, обожающей свою несвободу и своего господина?

В отчаянии она пошла к мужу и потребовала ее отпустить, но маг лишь разозлился и запер ее в замке, усилив охрану на границе. Покой и мир были забыты.

Каждую ночь утверждал он свою власть над женой, надеясь привязать ее к себе сильнее.

Каждую ночь плакала прекрасная девушка, волею судьбы ставшая страстью помешавшегося на ней мага, и стены замка плакали вместе с ней.

Не в силах больше выдерживать ее страдания, слуги мага помогли ей бежать, напоив хозяина сон-травой. Проснувшийся маг быстро понял, кто виноват в случившемся, но, отложив наказание, бросился догонять пленницу.

Он настиг ее на самой границе своих владений и вернул в свой замок навсегда. Слуг, посмевших бросить вызов хозяину, он использовал в своих темных экспериментах. Так появилась Сумеречная нежить — существо из плоти и крови, обязанное служить своему хозяину вечно, дабы искупить свою вину. Нет у этих тварей ни чувств, ни сострадания, поэтому никогда они не смогут помочь его жене ни в чем.

Запертая в замке с ненавистным мужем, больше не решившимся на магию принуждения, девушка медленно сходила с ума от тоски и горя, а маг наблюдал за этим, не в силах изменить судьбу. Однажды она, видимо, смирившись со своей участью, сама пришла к нему, даря себя без остатка. Он был счастлив: получилось! Он ослабил контроль, довольный положением победителя, чтобы однажды утром увидеть ее тело, разбившееся о булыжную мостовую перед окнами ее же покоев.

С тех самых пор не знал он покоя, горько проклиная себя, ища и не находя себе прощения. Он больше никогда не выходил за границы своих владения, блуждая по местам, по которым ступала когда-то она и вспоминая короткие мгновения своего безумного счастья. Хозяин превратился в добровольного пленника своей же гордости и порочности. В подземельях своего замка ставил он страшные опыты над бывшими слугами и забредавшими сюда по ошибке людьми, а его твари разбрелись по окрестным городам, рыская в поисках нового материала для своего хозяина.

Через много лет он совершенно обезумел и в своей жесткости превзошел самого себя. В краткий момент озарения он осознал, что сам стал причиной своих несчастий, и позволил девяти магам убить себя, совершенно не сопротивляясь смерти. За Гранью его ждала Она.

Я замолчала, переводя дыхание, и украдкой взглянула на Нортона. Полковник сидел, чуть сжав кулаки, и внимательно смотрел на языки пламени, переплетающиеся в камине.

Чуть повернувшись ко мне, он ровно спросил:

— Тебе его жаль?

— Нет, — отрывисто ответила я, для пущей убедительности покачав головой. — Мне не жаль его. Невозможно силой вырвать свое счастье. Он заслужил свою смерть и свои страдания.

— Я понял тебя, Лия, — на грани слышимости прошептал Рэмиан, пристало глядя мне в глаза.

Моя голова кружилась от выпитого вина и пережитых эмоций, иначе как объяснить то, что я потянулась к нему? Сама прижалась к его губам, робко целуя его. Первые мгновения от него не было никакого ответа, словно он не мог поверить в происходящее, зато потом он потянулся, обнял меня и вернул поцелуй с нежной страстностью.

Не знаю, сколько мы целовались, совершенно позабыв обо всем. Было горячо, остро и странным образом правильно — именно с этим мужчиной, после стольких лет забытья и предательства.

Когда сердце уже готово было выпрыгнуть из груди, я нашла в себе силы оторваться от сладких губ полковника и обнаружила себя вновь сидящей на его коленях. Не иначе, как волшебство.

— Лия, — полустон-полушепот, и он снова тянется ко мне, но я накрываю его ищущие губы своей ладошкой. Осторожность вернулась ко мне и накрыла ужасом происходящего. Что я делаю?!

— Рэмиан, я не знаю, что на меня нашло, — пролепетала я жалкие оправдания, понимая, как глупо они звучат в тишине его кабинета. — Прости, ты был прав, вино слишком коварно.

Я попыталась тихонько встать с его колен, и он, сначала сжав меня сильнее, в бессилии опустил руки, позволяя мне обрести иллюзию свободы.

Не глядя больше на него, я направилась к двери нетвердой походкой.

— Лия, — окликнул меня он, и я послушно остановилась. — Я не предлагаю тебе золотую клетку: свободными можно быть вместе.

Бежать! Бежать как можно скорее и не слушать его речей!

Как будто желая добить меня, полковник смутил меня окончательно:

— И, кстати, у меня есть еще пару бутылок этого индирского вина. Мне понравилось.

Я хлопнула дверью и вылетела прочь из его кабинета. В спину мне донесся довольный смех хозяина дома.

Глава 16.

Уснув ближе к утру, я ожидаемо встала ближе к обеду. За окном уже вовсю занимался день, а я валялась в постели, нежась и ленясь. Вчерашний поцелуй горел на губах, и я никак не могла понять, был он ошибкой или нет. Странное чувство, будто я смотрю на свою жизнь отстраненно, как свидетель, а не как главное действующее лицо.

Не дав себе погрязнуть в самокопаниях, я поднялась и, приведя себя в порядок, решительно спустилась вниз, твердо намеренная сегодня же снять охранное заклинание со своего дома и начать приводить его в порядок.

Как только я оказалась в просторном холле, мне навстречу вышла экономка Нортона. Поприветствовав меня, она робко спросила, что готовить на ужин.

— Госпожа Смолл, я гостья в этом доме, — напомнила я ей.

— Утром господин Нортон строго-настрого велел исполнять все ваши желания и вообще вести себя так, словно вы и есть хозяйка дома, — обескуражила она меня.

— Он, что же, с каждой женщиной так себя великодушно себя ведет? — ядовито поинтересовалась я, внезапно разозлившись.

— Господин Нортон никогда раньше не приводил в дом женщину, вы первая, — встала на защиту хозяина экономка. — Так что приготовить на ужин, леди Амалия?

— То, что любит ваш хозяин, — бросила я ни в чем не повинной прислуге и выбежала прочь.

Нервы стали совсем ни к черту. Зачем я выместила на ней свое неудовольствие? Глупо получилось. Злость все никак не проходила. Нортон затеял какие-то непонятные мне игры, в которых я не желаю участвовать.

Улицы столицы за десять лет моего отсутствия почти не изменились. Как и сказал полковник: шумно, многолюдно и ярко. Без труда отыскав здание городской стражи, совмещенное теперь с Имперской Службой Безопасности, я обратилась в отдел по охране домов, но какое же меня ждало разочарование, когда я обнаружила, что прямо сейчас начальник отдела на совещании, а такие дела решаются только при его участии. Мне предложили зайти ближе к вечеру и, скрипнув зубами от досады, я вынуждена была уйти.

Немного подумав, я решила провести это время с пользой и направилась прямиком в столичный банк, где никто не просил меня ждать и где я тут же получила кругленькую сумму золотых монет, приятно гревшую мне карман.

Где девушка может с пользой и удовольствием провести часы ожидания в столице империи Ондоры? Конечно же, в лучших ателье этого города! Мрачные и скучные наряды мне совершенно надоели, и я с азартом принялась за покупку новых. За несколько часов я обзавелась дюжиной парадных платьев, дюжиной домашних, парочкой тонких ночных сорочек и красивым длинным домашним халатом.

Продиктовав адрес Нортона продавщице, чтобы мои вещи доставили туда же, я с чувством выполненного долга и хорошим настроением направилась обратно покорять бюрократические вершины нашей доблестной стражи.

— Мне нужно поговорить с вашим начальником, — решительно проговорила я, входя в помещение, где располагался отдел магической охраны.

— Как вас представить? — вежливо спросил меня один из стражников, отрываясь от каких-то бумаг.

— Леди Амалия де Вэльс, — мое имя прозвучало каким-то сигналом, потому что тут же все мужчины, до того не обращавшие на меня никакого внимания, бросили свои дела и вовсю уставились на меня, будто я была какой-то диковинкой.

— Боюсь, леди Амалия, это невозможно, — извиняющим тоном сказал все тот же стражник. — Господин Хрон отбыл сразу после совещания по своим делам.

— Когда он будет? — спросила я, уже смирившись с тем, что выходные проведу в доме Рэмиана.

— Через месяц.

— Как через месяц? — ужаснулась я.

— Он ушел в отпуск.

— Отпуск? — переспросила я, чувствуя, что вот-вот сорвусь на крик. Надо срочно взять себя в руки. — Хорошо, господа, может, кто-нибудь из вас сможет мне помочь? Я хочу снять охранное заклинание со своего дома.

— Боюсь, леди, что вам придется дождаться господина Хрона.

— Неужели он никого не оставил вместо себя? Должен же кто-то выполнять его обязанности?

— Простите, леди, мы ничем вам не можем помочь, — извинился стражник еще раз, разводя руками. Остальные сочувственно покивали, жадно следя за развитием событий.

— Что ж, тогда помогите мне найти полковника Нортона, — решилась я. Близилось время ужина, и мне не хотелось в одиночестве возвращаться в его дом. — Он начальник отдела...

— ... по борьбе с магическими преступлениями. Я знаю. Идемте, я провожу вас, — оборвал меня на полуслове собеседник и открыл дверь. Я коротко распрощалась с остальными и пошла за ним.

Наверное, все стражи похожи: запутанные длинные коридоры со множеством тупиков и снующих туда-сюда людей, спешка, суета. Оставив меня перед одной из множества дверей, мой провожатый исчез, а я, для приличия постучавшись, тут же открыла дверь и вошла, не дожидаясь ответа.

Судя по всему, я попала на совещание, потому что в кабинете, помимо Нортона, сидящего во главе стола, находилось еще с десяток мужчин, смолкнувших при моем неожиданном появлении.

— Прошу прощения, полковник Нортон, мне не сказали, что вы заняты, — смутилась я и хотела уже уйти, когда Рэмиан отмер и поспешно встал со своего места.

— Леди Амалия, не уходите. Мы почти закончили, — подошел он ко мне и, не оборачиваясь, приказал принести для меня стул.

Рэмиан улыбался мягко и явно был рад меня видеть, несмотря на то, что я отвлекла его от дел. Сдавшись, я коротко кивнула, и потянула за завязки плаща, потому как париться от жары мне совершенно не хотелось. Перебросив плащ через руку, я прошла к поставленному для меня на противоположном конце от полковника стулу.

— Итак, господа, на чем мы остановились? — спросил полковник, вернувшись за свой стол. Следующие четверть часа были посвящены обсуждению каких-то дел, совершенно мне непонятных. Мелькали имена, сыпались факты и отдавались приказы. Нортон, казалось, слушал в пол-уха, и все время неотрывно следил за мной, будто хотел удостовериться, что я сижу здесь, то и дело расправляя несуществующие складки на новом темно-зеленом платье с узкой юбкой, глубоким вырезом, отделанным изысканным кружевом, и короткими рукавами, оставляющими открытыми тонкие запястья, а не привиделась ему в фантазиях.

Наконец, совещание закончилось, и Нортон отпустил своих подчиненных, оставшись в кабинете наедине со мной.

— Наверное, мне стоило сразу воспользоваться твоей помощью, — нарушила я воцарившееся молчание и, видя непонимание на его лице, объяснила. — Начальник охранного отдела ушел в отпуск, и я вынуждена просить твоего гостеприимства еще на месяц.

— Что ж, в таком случае, я должен сказать ему спасибо, — хрипло ответил он, медленно приближаясь ко мне.

— Прости, что отвлекла тебя от совещания. Неловко вышло, — извинилась я, игнорируя его предыдущее высказывание.

— Ничего страшного. Ты прекрасно выглядишь.

— Спасибо, — поблагодарила я, довольная его комплиментом и горящим взглядом, — прошлась по магазинам. Вещи, кстати, привезут вечером к тебе. Ничего?

— Я не против, — улыбнулся он, задумчиво рассматривая меня с высоты собственного роста. — Утром я был уверен, что ты сбежишь из моего дома, как только проснешься.

— Я хотела, — призналась осторожно, — но идти мне было некуда. Дом все еще опечатан.

— Знаешь, Лия, пойдем-ка я познакомлю тебя с одним хорошим человеком, — внезапно предложил он.

Я растерялась, но подала ему руку и позволила увести меня в другой кабинет, длинными и извилистыми коридорами.

— Стэнли, ты не занят? — скорее утвердил, чем спросил он, пропуская меня в уютно обставленное помещение. Около окна, заложив руки за спину, стоял высокий светловолосый мужчина.

— Не занят, Рэм, — меланхолично ответил он, не поворачиваясь.

— Тогда погляди-ка, нет ли никаких внушений вот на этой девушке, — попросил он, сжимая мою руку.

Внушения? На мне? Я округлила глаза и в возмущении прошипела, совершенно не стесняясь присутствия незнакомого человека:

— Какие внушения? Ты с ума сошел, полковник! Пусти, — попыталась я выдернуть свою руку, но хватка его была поистине железной.

Незнакомец, тем временем, оторвался от созерцания давно не мытого окна и повернулся к нам.

— Лия?! — неверяще воскликнул он и шагнул ко мне. — Малышка Лия, это ты?

— Стэни? — в свою очередь узнала его я и, воспользовавшись замешательством полковника, освободила свою руку и крепко-крепко обняла своего бывшего однокурсника.

Лорд Стэнли де Барк, потомственный светлый маг, легко подхватил меня в свои объятия и под мой радостный смех закружил по комнате.

— Вы знакомы? — вклинился в наши приветствия изумленно-злой голос полковника.

— Мы учились вместе, — ответил Стэни, а я с удивлением отметила, насколько раздражен еще недавно совершенно спокойный Нортон.

— У Лии перепады в настроении и несколько странные реакции на события. Мне кажется, не обошлось без внешнего воздействия. Посмотри, это по твоей части, — холодно напомнил о цели своего визита Нортон.

— Да, конечно, — посерьезнел Стэни и повел меня к маленькому диванчику, приютившемуся в углу кабинета. — Как тебя угораздило?

— Не знаю, — покачала головой я. — Мне кажется, что полковнику только кажется.

Рэмиан метнул очередной убийственный взгляд на Стэнли, отчего тот неожиданно стушевался.

— А ты здесь какими судьбами? — спросила я, не понимая происходящего.

— Служу в отделе полковника Нортона, — рассеянно отозвался он, внимательно меня оглядывая. Знаю я этот взгляд: лучший менталист нашего потока приступил к своей любимой работе. Аристократ из древнего рода на службе короны под начальством неблагородного Нортона. Нет, снобизмом ни он, ни я никогда не страдали, чего нельзя было сказать о родителях Стэни. Лорд и леди де Барк смирились с учебой сына, но никогда не поощряли его общение с людьми не своего круга. Их сын, несмотря на это, вырос порядочным человеком с хорошо развитым чувством долга и превосходным талантом.

— А как же родители? — продолжала любопытствовать я.

Стэнли шикнул и заставил меня замолчать. Все, он полностью в своей стихии, отвлекать его вопросами более чем глупо. Минут через десять, которые медленно тянулись в напряженной тишине, он вынес свой приговор:

— Здесь есть три внушения. Одно — усиление чувства вины, легкое, но регулярно обновляемое, идущее в связке с отвращением к... эээ...скажем, связям с мужчинами . Другое — сильнейшее успокоительное, наложенное вместе с обезболивающим заклинанием. Диссонанс в поведении вызван несовместимостью светлой и темной магией плюс борьбой организма против влияний извне в результате сильнейших эмоций.

Сердце пропустило удар. Полковник подлетел ко мне и, присев передо мной на карточки, успокаивающе сжал мои руки.

— Снять можешь? — резко спросил он, не потрудившись даже повернуться к нему.

— Могу, — легко пообещал Стэнли. — Только не мешай, Нортон.

Полковник с трудом заставил себя отойти и коршуном наблюдал за суетящимся вокруг меня Стэни. Одна я сидела, отчаянно пытаясь унять колотящееся сердце.

Каждый последний четверг месяца мы проводили с Керсом, предаваясь пьянству, в одной из таверн Корлина. Только он мог усиливать мое чувство вины, только он мог внушить мне боязнь близких отношений с кем-либо! Что ж, умно: жертва будущего ритуала всегда под контролем, ничего не сможет выкинуть, никого не полюбит и никуда не уедет. Наоборот, будет как привязанная, шарахаясь от других людей. Успокоительное наверняка в лечебнице наложила Морина. Если оно и впрямь настолько сильное, как говорит Стэни, значит я могла действительно несколько заторможено реагировать на происходящее. К тому же, такое заклинание можно применять открыто и его наличие легко объяснить.

Странно только, что я ничего не почувствовала. Расслабилась за годы, проведенные в корлинской тиши, да отвыкла от удара в спину. Урок с Роди прошел для меня, по-видимому, даром.

— Все, — торжественно объявил Стэни, и я с усилием вернулась вынырнула из своих невеселых мыслей.

— Как ты себя чувствуешь? — с тревогой в голосе спросил полковник.

Я прислушалась к себе. Желания кричать, выть в голос и кататься по полу не появилось, как и желания закрыться в комнате и никого к себе не подпускать, но, странное дело, я почувствовала себя удивительно живой, как после разговора с мамой.

Вот передо мной стоит волнующийся полковник и ожидает моего ответа.

Вот мой однокурсник, которого я не видела целую вечность, наблюдает за мной, любуясь ювелирно снятыми внушениями.

Вот она я, преданная и проданная, но не сломленная.

— Все хорошо, спасибо, — с улыбкой ответила я, стирая так не шедшую Рэмиану озабоченность. — Ты настоящий волшебник, Стэни, — повернулась уже к своему однокурснику, отдавая должное его работе.

— Польщен, — коротко ответил он, широко улыбаясь. — Ты надолго в столицу?

— Думаю, на ближайшие полгода, — помрачнела я, вспомнив об обстоятельствах, приведших меня сюда.

— Давай поужинаем вместе, поболтаем? — робко предложил он, начисто забыв об обретавшемся рядом полковнике, который внимательно следил за разговором. Последнее предложение ему явно пришлось не по нраву, но разве это имеет значение?

— Давай. Когда? — согласилась я, игнорируя недовольство полковника. Он не имеет права распоряжаться моей жизнью.

— Завтра вечером, в ресторане "Золото столицы", в семь вечера.

— Я обязательно приду, — улыбнулась я и поднялась с диванчика.

Полковник, бросив еще один убийственный взгляд на своего подчиненного и на моего однокурсника по совместительству, протянул мне руку и поспешил увести меня из кабинета ничего не понимающего лорда де Барка.

— Твоя экономка сегодня спрашивала меня об ужине, — заметила я, оказавшись в кабинете самого полковника.

— И что? — наигранно-удивленно спросил он.

— Не делай вид, что не понимаешь, о чем я, — с досадой воскликнула я, набрасывая плащ.

— Я не играю ни в какие игры — давно вышел из этого возраста, — покачал он головой. — Ты действительно можешь считать себя хозяйкой моего дома.

Борьба взглядов: его, умоляющего поверить, и моего, сомневающегося во всем.

— Идем, — первой сдалась я. — Ужин уже наверняка готов.

— Что ты заказала? — спросил он, когда мы покинули его кабинет и вышли на улицу.

— То, что ты любишь больше всего, — буркнула я.

Рэмиан счастливо рассмеялся и предложил прогуляться. Спешить было некуда, и я согласилась. Мы мирно шли по улицам столицы и молчали, думая каждый о своем. Затянувшаяся осень вот-вот готовилась плавно перетечь в зиму, и на улице было довольно зябко.

Ужин прошел тихо и как-то по-семейному. Рэмиан рассказывал забавные истории, стараясь развеять мою тоску. Я изо всех сил старалась поддерживать непринужденную атмосферу, гоня прочь тяжелые мысли. Было уютно и тепло. Что-то доброе и светлое осторожно распускалось внутри на промерзшей почве из наслоенных разочарований прошлого, и я прислушивалась к себе, с удивлением замечая, как хорошо мне в компании полковника.

Отужинав, мы перебрались в его кабинет. Рэмиан зажег камин и подсел ко мне на диван. Я рассеянно следила за ручным каминным пламенем и молчала. Мне казалось, что любые слова могут разрушить ту хрупкую гармонию, что воцарилась сегодня в доме у полковника, в которой я так отчаянно нуждалась. Наверное, то же чувствовал и он, не спеша начинать разговор.

Идиллию нарушил стук в дверь. Оставив меня одну, Нортон отправился открывать. Интересно, кого это принесло в пятничный вечер к полковнику в гости?

Появившийся через несколько минут хозяин дома держал в руках огромное количество различных свертков.

— О, мои вещи доставили, — обрадовалась я. — Унесешь наверх?

— Конечно, — как-то странно потерянно ответил он. — Мне первый раз в жизни привезли на дом ворох женских платьев. Я сначала даже подумал, что ошиблись домом.

Я ничего не ответила, и полковник снова ушел, теперь уже, чтобы оставить мои вещи в моей же комнате. Мне было приятно, что уж скрывать, что я — не одна из его многочисленных любовниц. Особое отношение к себе приятно любой женщине.

— Мы засиделись, — заметила я, когда полковник вернулся, сгрузив все пакеты.

— Устала? — заботливо спросил он, не тая нежности в голосе и во взгляде.

— Немного. Знаешь, спасибо тебе за то, что отправил меня к менталисту, — несколько запоздало поблагодарила его я. — Не могу только понять, как ты догадался? Ведь перемены в настроении характерны для всех женщин.

— Лия, Керс, пусть слабенький, но менталист. Мы с Элом еще в Корлине подозревали нечто подобное, но я не позволил ему вторгаться в твою голову, надеясь показать тебя лучшему специалисту. Если бы ты не пришла сама, я бы привел лорда де Барка сюда сам.

— Вот уж не ожидала встретить Стэни в твоем отделе! Он был лучшим менталистом у нас на потоке.

При упоминании имени однокурсника Рэмиан помрачнел и поджал губы.

— Вот уж не ожидал, что вы знакомы! — в тон мне ответил он.

Я оставила его реплику без ответа, мягко и загадочно улыбаясь.

— Ты пойдешь завтра на ужин?

— Конечно. Мне интересно узнать, как он оказался у тебя в подчинении, что делал эти десять лет. Может, он еще что-то про наших знает.

— А со мной ты поужинаешь?

— Мы и так только и делаем, что ужинаем с тобой, Рэмиан! — рассмеялась я, поражаясь его нелогичности.

— Я имел в виду ужин где-нибудь вне моего дома. Мне бы тоже хотелось пригласить тебя в ресторан.

— Пригласи лучше меня в театр.

— Хорошо, но ты пообещала, не забывай, — сразу же согласился Нортон. — В воскресенье, ладно?

— Хорошо, — улыбнулась я его порывистости и поднялась с дивана. Пока я не наделала никаких глупостей, пора было уходить.

— Ты уже уходишь? — разочарованно спросил полковник.

— Поздно, пора спать.

— Спокойной ночи, — тихо пожелал он.

— Спокойной ночи, — эхом отозвалась я и поднялась к себе с робкой и счастливой улыбкой на устах.

Глава 17.

Следующий день я встретила, как полагается, рано утром. Долго вертелась перед зеркалом в новых нарядах и осталась довольна всеми покупками. Все они, как на подбор, были насыщенных, но спокойных и благородных цветов, с кокетливыми кружевами, глубокими декольте и простыми силуэтами. Ничего лишнего, все строго, изысканно и самую капельку игриво. Облачившись в одно из своих самых простых новых платьев, я в приподнятом настроении спустилась вниз.

Оказалось, что Рэмиан уже отбыл на работу, и завтракала я в одиночестве. Госпожа Смолл вновь осведомилась об ужине, и я решила повторить свой вчерашний заказ. Все равно ужинать сегодня я буду со Стэни, так что стоит подумать о полковнике.

Этот субботний день я решила полностью посвятить себе. Предупредив экономку о том, что ушла прогуляться, я отправилась в увлекательное путешествие по столичным ателье, пополняя свой гардероб новыми нарядами. Без внимания не остался и салон красоты. Давно я так не позволяла себе расслабляться, но как же мне было хорошо. На целый день я выбросила из головы все и всех и просто плыла по течению, наслаждаясь простыми вещами.

Вернувшись к ближе к вечеру со всеми покупками и с отличным настроением, я обнаружила, что полковника еще нет. Надо же, только вернулся из командировки и снова пропадает на работе. Мне даже стало его жаль, но потом я принялась готовиться к ужину с однокурсником, со всей страстью отдаваясь сборам. Через два часа, ровно в половину седьмого я была готова и, бросив удовлетворенный взгляд в зеркало, спустилась вниз.

Стэни выбрал для нашего ужина один из самых престижных ресторанов столицы, и я с интересом вертела головой по сторонам, пока метрдотель вел меня к заказанному однокурсником столику. Небольшой, богато и со вкусом обставленный зал, практически все столики заняты.

— Здравствуй, Лия, — поприветствовал меня лорд де Барк и помог снять плащ, передав его стоящему неподалеку лакею. — Замечательно выглядишь.

Польщенная комплиментом, я кивнула и присела за столик. Мы быстро сделали заказ услужливому официанту и в ожидании ужина с удовольствием окунулись в воспоминания бурной юности.

— Ну и как ты оказался в Службе Безопасности? — отсмеявшись очередной шутке, дала я волю своему любопытству, перескочив с прошлого на настоящее.

— Не захотел применять свой дар на провинившихся в поместье слугах и дурочке-жене, которую мне старательно подсовывали родители.

— Не пожалел?

— Нет. Иногда, конечно, тяжело, но всегда интересно. Тут нужен именно я, специалист по менталистике, а не мой титул, понимаешь? — я кивнула. Конечно же, понимаю! Титул и личные заслуги — разные вещи. — Родители были в бешенстве, но смирились. А ты как здесь оказалась?

— Свидетель по одному делу, которое ведет полковник, — не желая вдаваться в болезненные для меня подробности, ответила я.

Мы отвлеклись на принесенный ужин и к разговору вернулись через какое-то время.

— Позволь спросить, какие отношения тебя связывают с полковником?

Я повертела в руке бокал с вином и сделала небольшой глоток, обдумывая ответ.

— Рабочие.

— Ой ли, — прищурившись, засмеялся Стэни, — мне показалось, что он меня убьет дважды: когда я назвал тебя малышкой Лией и когда пригласил на ужин.

— Да? Не заметила ничего такого, — да, вру самым наглым образом, но Стэни это знать не следует. Однако он, похоже, не слишком-то мне и поверил, продолжив размышлять вслух:

— А среди безопасников утром прошел слух, будто полковник привел к дом какую-то женщину, чего с ним ранее никогда не случалось...

— Понятия не имею, о чем ты, — безмятежно отозвалась я, напрочь игнорируя его намеки, и поспешила перевести тему. — Как остальные наши? Я ни о ком ничего не слышала с момента выпуска.

Стэни не стал настаивать, и остаток вечера я провела, знакомясь с судьбами своих однокурсников. Многие, как и я, осели в Приграничье, некоторые служили целителями у богатейших аристократов, только сам Стэнли работал в столице.

Стрелки часов подползли к десяти вечера, и я засобиралась. Вряд ли, конечно, он ляжет так рано спать, но мешать ему не хотелось. Не слушая моих возражений, Стэнли заплатил по счету и пошел меня провожать.

— Так вот кто та женщина, — хитро протянул однокурсник, доведя меня до дома полковника.

Я мысленно застонала: какой же надо быть непроходимой дурой, чтобы забыть об этом?

— Ты же не станешь, болтать, правда, Стэни? Вряд ли Рэмиану понравится, что его личную жизнь обсуждают, — голосом выделила я имя Нортона.

— Я буду нем, как рыба, Лия! — пообещал лорд де Барк и неверяще покачал головой. — Надо же, кто попался на крючок!

Под моим тяжелым взглядом он демонстративно замолчал и, поцеловав на прощание меня в щеку, удалился.

Входная дверь была не заперта, как будто меня ждали, но на первом этаже свет не горел нигде, кроме кабинета полковника. Я слишком устала, чтобы с ним разговаривать, поэтому старалась не привлечь его внимание. Тихонько прокравшись по холлу, я начала подниматься к себе.

Очевидно, что либо Нортон обладает идеальным слухом, либо я произвожу слишком много шума, потому что дверь кабинета открылась и на пороге проявился силуэт полковника.

— Не составишь мне компанию, Лия? У меня есть бутылочка превосходного вина.

— Боюсь, что индирское вино мне противопоказано, — попыталась отшутиться.

— Не беда, у меня есть другое. Выберешь сама.

Отказываться было невежливо после всего, что полковник сделал для меня, и я прошла в уже знакомый кабинет. Дверь за моей спиной тихо затворилась, огородив нас с полковником от остального мира.

Я аккуратно сняла плащ и, не зная, куда его деть, повернулась к Рэмиану.

Он стоял, сложив руки на груди, и жадно смотрел на меня, не скрывая своего чисто мужского интереса.

— Ты прекрасно выглядишь, — хрипло сказал он так, что я вспыхнула от смущения.

Новое платье с целомудренным вырезом-лодочкой длинными узкими рукавами было простым, если бы не его ярко-красный цвет. Именно этим оно привлекло мое внимание: так не похоже на мои последние унылые тряпки. В нем я чувствовала себя удивительно легко и раскованно одновременно, и мужские комплименты приятно грели мое женское самолюбие.

— Спасибо, мне уже говорили.

— Стэнли?

— Да.

Губы полковника сжались в тонкую ниточку.

— Как прошел твой день? — спросила я, усаживаясь на знакомый диван.

— На работе, — коротко ответил он и придвинул к диванчику маленький столик, который я не заметила. Оказывается, моего прихода точно ждали: на столике я обнаружила два высоких бокала, бутылку вина и нарезанные фрукты.

— Устал?

— Я ждал тебя!

Мы начали говорить одновременно и так же одновременно замолчали. Рэмиан молча сел рядом и подал мне бокал.

— Очень устал, — тихо признался он, и я заметила залегшие под его глазами тени.

— Тогда давай пропустим по бокальчику, и ты пойдешь отдыхать, — сочувственно предложила я.

— Просто побудь со мной немного, ладно? — и взгляд такой, что отказать невозможно.

— Хорошо, — сдалась я и, отсалютовав ему своим бокалом, сделала первый глоток.

Замерла, ощутив знакомый ярко-кислый вкус индирского вина. Полковник пристально следил за мной из-под ресниц, отставив в сторону свой пустой бокал. И когда только успел?

— Я не могу пойти завтра с тобой в театр, — с сожалением признался он. — Ближайшие недели я буду очень-очень занят.

Признаться, я даже обрадовалась. Он будет редко бывать дома, мы не сможем видеться слишком часто, и я получу возможность разобраться в непонятных мне самой чувствах, будимых этим мужчиной.

— Это связано с делом Керса, так? — помолчав, решилась я.

— Да. Ковен негодует, глава Службы Безопасности требует спешить, чтобы как можно скорее отдать дело в суд, — не стал ничего скрывать от меня Рэмиан.

Удивительно, но после того, как Стэнли обнаружил и снял с меня внушения, я иначе взглянула на все это. Прошлого не вернуть и не изменить, так что не стоит изводить себя тяжелыми думами. Вкус жизни оказался потрясающе сладким, и я не намерена оплакивать разбившуюся на осколки реальность. Разбилось к счастью!

— Как прошел ужин?

— Хорошо. Оказывается, из наших однокурсников только Стэни работает в столице, остальные служат в Пограничье, — сделала я еще один глоток.

— Почему он назвал тебя малышкой Лией?

— Почему ты был так груб с ним?

— Он мой подчиненный, я не обязан с ним церемониться, даже если он лорд, — отрезал Нортон и тут же настойчиво повторил свой вопрос.

— Потому что я была на курсе самой маленькой девушкой, меня так все звали, — ответила я, в душе потешаясь над столь открытой ревностью Рэмиана. — Я хочу спросить кое-что. Пообещай ответить честно!

— Обещаю, — глядя мне в глаза, просто сказал он.

— У тебя не будет проблем из-за меня?

— О чем ты? — искренне удивился полковник.

— Ну, как же? Я свидетель по делу Керса, живу у тебя. Может, твое начальство будет думать, что ты меня специально выгораживаешь. Не хотелось бы тебя подставлять.

— Забудь об этом, — твердо ответил он и сам не удержался от вопроса. — Как тебе вообще такое в голову могло прийти?

— Стэни натолкнул меня на эту мысль, — при упоминании имени лорда де Барка полковник ожидаемо скривился. — За ужином он поделился со мной гуляющими по вашим рядам слухами о женщине, поселившейся в твоем доме. Я сложила два и два, потому и спрашиваю.

— Узнаю, кто рассказал, мало не покажется, — угрожающе произнес Нортон. — Еще раз говорю тебе: не бери в голову.

— Хорошо, — легко согласилась я и допила вино.

— Ты будешь еще встречаться с лордом де Барком? — в свою очередь поинтересовался он, аккуратно наполняя наши бокалы вновь.

— Наверное. Не сидеть же мне в четырех стенах, пока ты будешь пропадать на работе. А ты уверен, что при таком давлении и спешке дело Керса не будет окончено раньше? — сказала и спряталась за бокалом вина, делая вид, что не замечаю перекошенного от злости лица полковника.

— Все может быть, — неопределенно высказался он и залпом допил свое вино.

Понятно, все понятно: полковник не хочет, чтобы я виделась со своим однокурсником и не хочет, чтобы я быстро уехала из столицы. Он определенно меня ревнует. Знать бы только, насколько сильны его чувства? Коварное индирское вино будоражило мою кровь, потому что я реагировала на близость сидящего рядом мужчины, остро чувствуя его присутствие каждой клеточкой.

Нет, не могу больше выносить это напряженное молчание, которое можно разрезать ножом. Я поставила пустой бокал на столик и уже встала, чтобы уйти, но мне не дали. Пока я сомневалась, Нортон решительно потянул меня на себя, заставляя неловко сесть обратно. Не дав мне опомниться, он накрыл мои губы своими. Это был пьянящий поцелуй, яркий и страстный, как вино, которое мы пили.

Я сдалась сразу — так, как не учат сдаваться леди ни в одном дамском пособии, но моя капитуляция была сладкой. Рэмиан целовал нежно и мягко, и я возвращала ему каждый поцелуй, не жадничая. Я совершенно потеряла голову, потому что как еще объяснить тот факт, что я совсем не противилась, когда, ненадолго прервав очередной поцелуй, он пересадил меня к себе на колени.

Полковник сводил меня с ума своей нежностью, легонько целуя щеки, прикрытые глаза, нос, снова губы. Я отпустила на волю всю страсть, что копилась во мне годами, и пересела на коленях полковника так, чтобы оказаться к нему лицом.

О да, так определенно удобнее. Я глажу его плечи и подставляю шею ищущим губам. Поцелуям нет конца, и я давно сбилась со счета. Не хочу ни о чем думать, ничего просчитывать, ничего решать. Прямо сейчас я плавлюсь от ласк полковника и таю в его руках, забывая обо всем.

Рэмиан тяжело дышит и, на миг отстранившись, заглядывает в мои глаза. Что он там хочет увидеть?

— Лия, — хрипло шепчет он, но я не хочу слов и накрываю его губы своей ладошкой, заставляя замолчать. Он повинуется и горячо целует мою ладонь, затем запястье, постепенно поднимаясь все выше по ставшей внезапно такой чувствительной руке. Его поцелуи обжигают даже сквозь платье, и я плавлюсь, плавлюсь.

Я отнимаю свою руку и тянусь к его губам сама. Рэмиан крепко обнимает меня, и я чувствую себя надежно закрытой от всего мира. Объятия ослабевают. Руки полковника начинают мягко поглаживать мою спину и замирают в районе первой пуговички.

Раз — она легонько расстегнулась. Руки замерли, словно ожидая протеста, но его не будет. На главной башне крепости вывешен белый флаг — как ты мог не заметить?

Пуговицы быстро закончились, и полковник коснулся обнаженной кожи. Я уткнулась в его шею, пряча свои подернутые поволокой глаза.

— Лия, посмотри на меня, пожалуйста, — с мольбой попросил он, и я подчинилась.

Он смотрит так, словно хочет заглянуть в самую душу.

— Это — да?

Вместо ответа я целую его горячо и страстно, вырывая первый стон у казавшегося невозмутимым полковника.

— Зачем ты напоил меня этим вином, Рэм? — прерываю я затянувшийся поцелуй, упиваясь собственной властью над этим мужчиной.

— Я же говорил: прошлый раз мне понравился, — счастливо смеется он и, неожиданно подхватывая меня под бедра, встает.

— Куда? — не понимаю я, почему поцелуи кончились и зачем мы уходим, но по инерции обнимаю его ногами за талию.

— В спальню, дорогая, — прочистив горло, отвечает он и, перехватив меня поудобней, идет прочь.

Тридцать две ступеньки на лестнице — непозволительно долго. Нортону не терпится тоже, и он пинком открывает дверь в свою спальню. Не давая мне времени оглядеться по сторонам, ставит меня на пол, прямо перед широкой кроватью.

Я призывно улыбаюсь, глядя ему прямо в глаза, и освобождаю руки из шелкового плена. Платье держится на талии. Рэм судорожно вздыхает и, резко подавшись вперед, аккуратно разрывает его по шву. Я остаюсь в одном белье и чулках — туфли потерялись по дороге сюда. Еще один умопомрачительный поцелуй, и я оказываюсь лежащей на кровати. Рэм начинает быстро раздеваться.

Я наблюдаю за ним из-под ресниц. Он волнуется, как мальчишка, и пуговицы плохо ему поддаются. Раз — и, не церемонясь с рубашкой, он разрывает ее пополам. Пуговицы катятся по полу. Он берется за пряжку ремня, и неожиданно резкий звук колокола раздается в полумраке спальни.

Рэм разочарованно стонет и виновато смотрит на меня.

— Это амулет связи. Работа.

— Ответь.

Полковник проворачивает камень, и раздается знакомый голос:

— Рэм, это срочно! У нас тут чрезвычайное происшествие. Код опасности ноль-один, — скороговоркой выкладывает Штондт и отключается, не дожидаясь ответа.

— Я должен идти, — с сожалением говорит полковник, гася амулет.

— Я понимаю.

— Ты не никуда не уйдешь? Дождешься меня? — я скатываюсь с кровати и подхожу к нему, по пути подхватывая лежащее на полу платье.

— Конечно.

Рэмиан притягивает меня к себе и дарит сумасшедший поцелуй. Я мягко освобождаюсь из его объятий и делаю шаг в сторону двери.

— Иди, а то тебя заждутся, — улыбаюсь на прощание и спешу к себе.

За спиной остается тихий и довольный смех Нортона.

Я переодеваюсь в ночную сорочку и ложусь на кровать. Внизу хлопнула дверь: пока я была в ванной, полковник собрался и ушел. Мне удивительно спокойно и легко, как бывает после принятия трудного решения. Мой выбор сделан, и отступать я не намерена.

Вино, безусловно, коварное, но не настолько, чтобы я потеряла рассудок.

Нортон, конечно, обладает даром внушения, но только не магического характера.

Почему я так уверена? Потому что сегодня обзавелась защитным амулетом и теперь точно знаю: никаких запрещенных приемов он не использует.

Он просто мне нравится. Ни разу он не дал повода в себе усомниться. Мы взрослые люди. Почему нет?

Утомленная длинным днем я уснула почти сразу, жалея только об одном: Рэма не было рядом.

Глава 18.

Следующий день я провела в ожидании полковника. Нет, разумеется, я не ходила, заламывая руки по дому, изводя себя тревожными мыслями — я просто читала, облюбовав кресло в малой гостиной на втором этаже.

Очередной приключенческий роман заставил меня забыть обо всем до самого вечера. Вот за что я обожаю чтение: в нужные минуты оно лечит лучше всяких заклинаний и алкоголя. С головой окунувшись в роман, я очнулась, только когда дверь открылась и в комнату мягкой походкой вошел полковник.

— Привет, — улыбнулся он и аккуратно вытащил книгу у меня из рук. Я не противилась и с любопытством ждала его дальнейших действий.

Рэмиан без слов опустился прямо на пол рядом с креслом и притянул мою руку к своему лицу. Его щека была немного колючей и приятно теплой. Полковник слегка потерся о мою ладонь — совсем как мой волк, выпрашивая ласку.

Он и походил сейчас чем-то на волка: сильный и гордый, обманчиво мягкий и бесконечно родной. Именно сейчас я отчетливо поняла: с ним не получится легко и просто развлечься, стирая собственную горечь. Он не позволит пользоваться собой даже женщине, пусть речь пойдет и об обоюдном удовольствии. Сейчас он у моих ног, но это лишь иллюзия моей власти над ним — только потому что так хочет он.

— Устал? — севшим голосом нарушила я пугающее меня молчание.

— Очень. Ты сильно сердишься? — глухо спросил он, не меняя позы. Ну, точно: волк, как есть, волк!

— Я все понимаю, Рэми, — неожиданно с моих губ слетает необычное сокращение его имени, и я не знаю, кто из нас двоих удивился сильнее.

Полковник поднимает глаза и задумчиво признается:

— Меня так мама называет.

Я прикусила язык: сравнения с мамой не выдержать ни одной женщине, лучше даже не вступать в эту игру.

— Пойдем ужинать? — просто предложила я.

— Пойдем, — легко согласился он и, поднявшись на ноги, ловко вытащил меня из кресла.

Не успела я и слова сказать, как оказалась в крепких объятиях полковника, прижатая к его темному камзолу. Его сердце быстро билось под моей щекой, и я с удовольствием вслушивалась в чуть учащенный ритм.

— Я скучал, — тихо прошептал Нортон.

Это признание неожиданно для меня самой прозвучало настоящей музыкой.

Отбросив все сомнения, я обняла его за шею и еще тише ответила:

— Я тоже.

Полковник вдруг подхватил меня на руки и закружил по комнате. Я рассмеялась, в душе удивляясь такой порывистости.

Аккуратно поставив меня на пол, но продолжая сжимать мою руку, Нортон все так же молча повел меня вниз. Молчали мы и садясь за стол. В душу закрались смутные подозрения. Однако, прекрасно помня, что голодные мужчины — плохие рассказчики, я дождалась конца ужина, чтобы начать свои расспросы.

— Рэмиан, что случилось? — требовательно спросила я, когда мы уже привычно перешли в его кабинет и устроились на диване.

— О чем ты, Лия? — поднял он на меня кристально честные глаза, но я продолжала буравить его тяжелым взглядом и ждать более-менее внятного объяснения его вчерашнему уходу и сегодняшнему молчанию. Не дождалась и вынуждена была разжевывать все для непонятливых:

— Ты вчера ушел, сегодня загадочно молчишь. Что произошло?

— Ах, вон ты про что, — неожиданно улыбнулся он и, воспользовавшись моим замешательством, пересадил к себе на колени. — Ничего особенного, просто очередное расследование, правда на этот раз очень важное и очень срочное. Я и заскочил-то только, чтобы тебя увидеть.

В его голосе звучало явное сожаление, а сам он прямо смотрел мне в глаза.

— Ты ничего не скрываешь?

— Я не лгу тебе, Лия! — как можно мягче ответил он и поспешил увести разговор в другое русло. — Чем ты занималась весь день?

— Читала. И тебя ждала.

Рэмиану явно нравится второе мое занятие, потому что он улыбается и тянется к моим губам, даря нежный и сладкий поцелуй.

— У меня есть для тебя подарок. Обещай, что не станешь отказываться, — отрываясь от моих губ, хрипло просит он, и я тут же киваю головой.

Он достает из нагрудного кармана золотое колечко с маленьким черным бриллиантом, и неестественная улыбка застывает на моих губах. Рэмиан это чувствует, видит фальшь и заметно хмурится.

— Это кольцо защитит тебя от ментальных вмешательств. Я хочу, чтобы оно всегда было при тебе, — отрывисто произносит он и вопросительно смотрит на меня.

Я кусаю губы, не зная, куда деть себя от стыда.

— Спасибо, но вчера я уже купила себе защитный амулет, — виновато шепчу, боясь взять кольцо, хотя этот дар и ничего не значит.

— Будет два — так надежнее, — терпеливо повторяет он, умоляюще глядя на меня, и я сдаюсь. Протягиваю руку, и Рэмиан бережно одевает колечко.

Мы оба, как зачарованные, смотрим, как играют лучи догорающего солнца на гранях черного бриллианта. Полковник нежно целует мои пальцы, и я таю от такой простой ласки.

— Мне пора, — с тоской в голосе произносит он, но не выпускает из своих объятий.

— Иди, — великодушно разрешаю я, не торопясь уходить.

Мы сидим еще несколько минут, боясь разрушить хрупкую и уютную тишину.

Наконец, полковник ссаживает меня с колен и встает сам.

— Пока не закончится это расследование, я буду бывать дома очень редко. Помни, что в моем доме ты полноправная хозяйка. Делай все, что тебе захочется. Я знаю, что ты богатая женщина, но я тоже не беден. В верхнем ящике моего стола лежат деньги...Нет, я тебя не покупаю, — поспешно заверил он, правильно оценив мое возмущение. — На всякий случай. Если что-то срочное — ты всегда знаешь, где меня найти.

— Как долго будет длиться расследование? — спрашиваю я, оставив без внимания все остальное.

— Неделю — две. Может, дольше. Я постараюсь закончить побыстрее.

Я согласно киваю, в душе прекрасно понимая, что за этим делом последует другое, потом еще и еще. Такая работа. Вопрос в том, готова ли я ждать его в этом доме, слоняясь из угла в угол?

Видимо, что-то такое проскальзывает на моем лице, что полковник внезапно наклоняется и горячо целует меня. Как будто это может решить проблему.

— Лия, я понимаю, что ты расстроена и обижена, — он держит мое лицо руками, не давая возможности отвести взгляд, — но все решаемо. Я знаю, ты не привыкла сидеть без дела, но, умоляю тебя, сделай перерыв хотя бы сейчас. Считай, что ты в отпуске, который заслужила.

Я пытаюсь вырваться и высказать все, что думаю по этому поводу, но Рэмиан большими пальцами накрывает мои губы, мягко принуждая молчать.

— Ты только приехала, осмотрись, позволь себе расслабиться. Обещаю, что не заставлю тебя просиживать дни напролет в ожидании моего возвращения. Мы обязательно что-нибудь придумаем, хорошо? Ты веришь мне?

Как быстро и легко он просчитал все мои мысли, как будто знал все наперед. Нортон убирает свои руки и выжидательно смотрит на меня.

— Хорошо, — в который раз за последние дни я сдаюсь этому мужчине.

Полковник сдержанно улыбается, хотя я вижу, как сильно он рад.

— Я буду скучать, — он по очереди целует мои руки и, больше не задерживаясь, уходит.

Без него дом кажется неожиданно пустым и печальным. Я гоню прочь дурные мысли и возвращаюсь к героям романа, брошенным из-за Нортона, и читаю до полуночи.

На душе тяжело и мутно, хотя ничего не произошло. Ну, что с того, что полковника вырвали из моих объятий по делам службы? Я же не сахарная — не растаю и не исчезну никуда. Да и ожидание Нортон постарался скрасить как мог: разрешил делать, что хочу в его доме, деньги оставил, причем аккуратно так, чтобы не задеть меня.

Опять же, защитный амулет подарил. Я покрутила руку с кольцом так и эдак. Черный бриллиант — превосходный материал для любого артефакта, имеющий только один недостаток: высокую цену. Подаренное мне было сработано хорошо и тонко, явно на заказ. Боюсь даже представить, сколько полковнику пришлось выложить за такую вещь.

Наверное, я просто накручиваю себя. Надо последовать совету Рэмиана и отдохнуть как следует. Я дочитала книгу, когда стрелки часов приближались к двум ночи, и забылась тяжелым сном.

Есть одна неприятная вещь в безделье: оно расслабляет и страшно затягивает, особенно если до этого лениться не было времени. Я с удовольствием начала вести жизнь богатой и изнеженной аристократки, от которой когда-то сбежала. Целыми днями я читала, вышивала взятый из Корлина пейзаж, гуляла, ходила за покупками, спала, — в общем, делала ничего. Единственное исключение, пожалуй, что хоть как-то подходило под слово "обязанности" — это ежедневное утверждение меню с госпожой Смолл, которая слишком серьезно восприняла приказ Нортона.

К слову, сам полковник появлялся ближе к полуночи, быстро ужинал и тут же засыпал мертвым сном, едва успевая дойти до собственной спальни. Обычно я поджидала его в столовой с книгой в руках, хотя читалось мне с трудом. Тревога, поселившаяся во мне, отступала только когда Рэмиан, уставший и разбитый, появлялся на пороге столовой. Он дарил мне легкий поцелуй, садился за еду и уходил спать. На все мои вопросы он неизменно бодро отвечал, что все в порядке, дело движется к завершению, ничего серьезного и волноваться мне не о чем.

Это "пустяковое расследование, которое вот-вот закончится" забирало все силы Нортона: он осунулся, потемнел и едва держался на ногах. Я потихоньку подсовывала ему укрепляющие отвары и даже хотела поделиться своей энергией, но он запретил даже думать об этом в весьма категорической форме, и я не стала спорить, ограничившись лекарственными настойками.

Когда большая стрелка часов медленно приближалась к полуночи, я замирала и сидела как на иголках, пока полковник не подходил ко мне с поцелуем. Я смотрела, как он ест, торопливо и жадно, и сердце щемило от непонятной нежности к этому мужчине. Сколько времени от спал в эти дни, известно ему одному, но госпожа Смолл, приходящая к семи утра никогда не заставала хозяина дома.

Дни мчались мимо в странной непропорциональности: первая половина, когда я была предоставлена сама себе, пролетала быстро, в отличие от последнего часа до полуночи, когда каждую минуту я чувствовала кожей.

Однажды, наглядевшись на засыпающего прямо за столом Нортона, я спросила, почему он не остается спать в отделе, ведь так он сможет урвать еще целый час сна, который тратит на дорогу и ужин.

Его ответ поразил меня до глубины души:

— Потому что я знаю, что ты остаешься в моем доме совсем одна, и боюсь за тебя.

Никакие мои уверения в том, что я не девочка-цветочек, могу постоять за себя и продержаться до появления помощи, его не разубедили. Он был тверд и непреклонен.

В одно из своих появлений он подарил мне амулет для связи с ним, безумно дорогой, в пару к моему колечку с черным бриллиантом. Я пробовала было возражать, но Нортон жалобно попросил меня отложить претензии до тех времен, когда он сможет подготовиться и достойно ответить, что я сдалась и приняла кулон.

За последние три недели, что он вел это загадочное дело, мы мало виделись и практически не разговаривали, но я поняла, насколько полковник мне дорог. Он не играл в сильного воина, борющегося со злом, но он просто делал свою работу. Без показной смелости, без выпячивания себя и без лишнего хвастовства и позерства. И при всем при этом находил силы и время, чтобы лично удостовериться в моей безопасности и перекинуться парой ничего не значащих фраз.

Очень скоро я перестала что-то спрашивать о расследовании во время наших коротких встреч. Захочет — расскажет сам. Мне было достаточно знать, что с ним все в порядке, а остальное как-то само по себе отошло на второй план.

Все изменилось на двадцать четвертый день после того, как Штондт вырвал полковника из моих объятий. На часах было около семи, и я, удобно расположившись в малой гостиной на втором этаже, ставшей моим кабинетом, рассеянно рисовала иголкой по холсту. Из-под нее медленно выходили острые шпили и заснеженные башни полуфантастического замка, что позволяло мне отвлечься от тяжелых раздумий и скоротать часы ожиданий.

Раздался стук в дверь — громкий, резкий и нервный. Я отложила работу: неужели Рэмиан вернулся раньше? Внизу явно шла какая-то возня, послышались мужские голоса и плач госпожи Смолл. Я вскочила с кресла и помчалась вниз, на ходу выплетая защитные заклинания, но они не понадобились.

Когда я, запыхавшись, вбежала в холл, то увидела топчущихся мужчин в синих форменных куртках Имперской Службы Безопасности, двое из которых держали бесчувственного полковника. Остальные наступали на рыдающую взахлеб экономку и что-то пытались ей объяснить. На груди полковника медленно расползалось темное пятно, заметное даже на фоне его синего камзола. На миг в глазах потемнело, но я, мысленно досчитав до десяти, взяла себя в руки и решительно направилась к мужчинам.

Оттеснив бесполезную сейчас госпожу Смолл, я требовательно спросила:

— На полковнике есть какие-нибудь целительские заклинания?

— Нет, — коротко ответил подошедший ко мне Штондт, которого я сразу не разглядела среди одинаково одетых мужчин.

Не тратя времени даром, я протягиваю руку, и с кончиков пальцев срываются обезболивающее и кровоостанавливающее заклинания. Это — основа основ, вдалбливаемая каждому целителю на скамье университета.

— Полковника отнести в его спальню, — командую я и поворачиваюсь к экономке, — а вы приготовьте горячей воды и бинты.

Дождавшись ее более-менее осмысленного взгляда, я спешу наверх вслед за стражниками, уже выполняющими мое распоряжение. Штондт чуть поотстал и, поравнявшись с ним, я начинаю задавать вопросы — только самые необходимые и важные.

— Как именно ранен полковник?

— Прямое попадание "карающего круга".

Я с трудом сдерживаю крик ужаса, рвущийся с губ. Это же одно из самых серьезных заклинаний в боевой магии! Как такое могло случиться с опытным полковником? Штондт будто бы слышит мои мысли и сбивчиво добавляет:

— Я ничего не могу рассказать о самой операции, но, когда это случилось, мы были неподалеку. Нортон говорил, что вы живете в его доме, вот я и решил...

— Вы сделали все верно, господин Штондт, — соглашаюсь я и, влетая в комнату полковника, коротко командую. — Все вон! Капитан, останьтесь.

Никаких возражений. Штондт послушно замирает и ждет дальнейших указаний.

— Помогите мне его раздеть.

Вдвоем мы быстро и ловко освобождаем полковника от камзола и рубашки. Рваная рана с обугленными краями, которую я видела сотни раз до этого, сегодня пугает меня до дрожи. Рэмиан не приходит в себя, я обновляю первичные заклинания и прошу капитана не спускать глаз с капитана, пока я схожу за своим целительским саквояжем.

К моменту моего возвращения в комнате уже стоит большой таз горячей воды, а госпожа Смолл держит в руках стопку чистых бинтов. Женщина бледна и напугана — помощник из нее никакой. Я благодарю и отпускаю ее. Она облегченно выдыхает и вылетает за дверь.

— Капитан Штондт, мне нужна ваша помощь.

— Что нужно? — с готовностью откликается он.

— Стойте рядом и будьте готовы к любой просьбе. Возможно, вам придется поделиться со мной энергией, — я объясняю все быстро, пока ополаскиваю руки специальным раствором.

Лечить раны, нанесенные магически, довольно трудно. Во-первых, нужно сначала обработать саму рану, остановить кровь, забинтовать, обезболить. Во-вторых, нужно устранить заклинание, ставшее причиной ранения. Опасность в том, что действовать надо очень быстро и именно в такой последовательности. Если взяться сперва за заклинание — пациент умрет от потери крови. Если промешкать с физической обработкой раны — заклинание въестся, как старое пятно, и уничтожить его можно будет с большим трудом.

Однако еще труднее лечить раны тому, кто заставляет твое сердце биться быстрее. Об этом в учебниках целительской магии почему-то не писали.

Все сомнения и волнения отброшены в сторону. Сейчас я — целительница, а уже потом страдающая женщина.

За годы практики мои движения приобрели уверенность и сноровку. Руки действуют сами по себе, и помощь капитана мне не требуется. В считанные минуты рана промыта, обезврежена и перевязана. Теперь самое трудное — вытянуть из полковника страшное заклинание. Здесь нет никакого антизаклинания и быть не может. Магия истинного света — внутри каждого целителя, ее можно только чувствовать.

Я закрываю глаза и позволяю белой магии выйти на поверхность кожи. Кончиками пальцев легонько прикасаюсь к груди Рэмиана. Вон оно, враждебное, засело внутри и хочет забрать моего полковника, но я не позволю. По крупице, по капле я тяну эту гниль, раздавливая ее в ладонях своей магией.

Меня начинает мелко трясти, когда последняя кроха темного заклинания уничтожена. Я омываю руки, чтобы смерть не прилипла ко мне, и возвращаюсь к полковнику. Он дышит ровно, тело покрыто холодной испариной. Вместе со Штондтом мы накрываем его одеялом, предварительно стянув оставленные в спешке сапоги.

— Это все? — неуверенно тянет капитан.

— А чего вы ожидали? Что он сразу проснется и пойдет дальше ловить ваших преступников, как ни в чем не бывало? — огрызаюсь я.

— Прошу прощения, — вежливо цедит Штондт, и мне становится стыдно за свою вспышку.

— Извините, что сорвалась. Я просто очень переживаю, понимаете?

— Разумеется, — уже намного мягче отвечает он. Мир восстановлен.

— Вы не могли бы принести сюда крепкого чаю и чего-нибудь сладкого? Боюсь, госпоже Смолл лучше не подниматься в эту комнату: у нее слишком хрупкие нервы, — немного поколебавшись, прошу я.

— Зачем?

— Мне нужно подкрепиться после лечения.

— Вы останетесь здесь? — искреннее удивление капитана меня неожиданно задевает и злит.

— Конечно, я буду рядом с Рэмианом, — с нажимом произношу я, пресекая дальнейшие вопросы. — Если вас не затруднит, передайте госпоже Смолл, что она может на сегодня быть свободна. Вы оставите нам охрану или в ней нет необходимости?

— Если вы не против, я останусь сам. Вряд ли что-то произойдет, но так будет надежнее.

— Хорошо. Тогда попросите госпожу Смолл перед уходом постелить вам в одной из гостевых спален.

Штондт слишком ошарашен моим командирским тоном, чтобы спорить, и это замечательно, потому что моя выдержка трещит по швам. Едва за ним закрывается дверь, я подтаскиваю к кровати Нортона кресло и устало в него опускаюсь.

Сколько еще нужно пережить всего, чтобы быть счастливой? За что я очередной раз сегодня заплатила, с трудом отбив полковника у Хозяйки Грани? То, что со стороны для Штондта выглядело подозрительно легко, на самом деле таковым не являлось. Целитель всегда после лечения подобных ран, нанесенных заклинаниями, испытывает откат. Чем слабее дар, тем больше сил потрачено и тем сильнее последствия.

Закусив губу, я наблюдала за Нортоном, словно впервые его увидела. Не обладая классическими чертами, он все-таки был красив той мужской красотой, что не бросается в глаза. Немного грубое лицо сейчас разгладилось, и сам полковник выглядел непривычно беззащитно.

От наблюдений меня отвлекло появление Штондта с чаем и пирожными. Пока я подкреплялась, он тихонько присел рядом и чего-то ждал.

— Вы что-то хотите, капитан? — вежливо спрашиваю я, грея руки о кружку чая.

— Леди Амалия, — я едва заметно поморщилась, — давайте будем дежурить по очереди?

— Нет, вы ведь не целитель. Мне лучше остаться рядом. И, господин Штондт, давайте мы с вами отбросим все формальности и перейдем на ты?

— Я не против, если это уместно? — вопросительный и неуверенный взгляд.

— Уместно...Элиам, — одними уголками губ улыбаюсь я.

— Хорошо, Лия, — возвращает он улыбку и спустя пару вежливых фраз уходит.

Я не сплю полночи, но ближе к утру забываюсь тяжелым и чутким сном. В восемь заходит Штондт и предупреждает о своем уходе, обещая к вечеру вернуться. Полковник все в том же состоянии. Госпожа Смолл с покрасневшими глазами хлопочет по хозяйству.

Я не отхожу от полковника в течение последующих двух суток, обновляя необходимые заклинания. Его организм ослаблен усталостью и борется с трудом, поэтому еще на исходе первого дня я начинаю делиться с ним энергией и продолжаю делать это дальше.

Наконец, мое лечение дает результаты. На исходе третьих суток, ближе к рассвету я просыпаюсь, выплывая из полудремы, потому что отчетливо чувствую взгляд.

— Лия, — хриплым срывающимся голосом зовет полковник, и я подскакиваю, как ужаленная. — Воды...

— Сначала специальный отварчик, а потом уже вода, — строго произношу я, заталкивая слезы поглубже.

Я помогаю полковнику приподняться и аккуратно пою его. Он слишком слаб, чтобы сопротивляться.

— Давно? — он недоговаривает, как будто стесняется, что я вижу его таким.

— Третий день, — мне не удается скрыть дрожь в голосе.

— Ты плачешь?

— Я очень испугалась за тебя, Рэми.

Я сажусь прямо на его кровать и, наклоняясь, покрываю легкими поцелуями его лицо.

— Ты сейчас должен набираться сил. Я дала тебе укрепляющий отвар с сонной травой, поэтому ты скоро уснешь. Если что-то понадобится, я буду здесь.

— Неужели ты все это время провела со мной? — Рэмиан ловит в плен мою ладонь и держится за нее, как маленький мальчик.

— Да. Теперь моя очередь дежурить около тебя, — неловко шучу я. — Только не думай, что все это сойдет тебе с рук. Как только поправишься — готовься к допросу.

Мой строгий тон никак не вяжется с улыбкой, которую я не в силах сдержать. Рэмиан улыбается в ответ.

Через несколько минут отвар начинает действовать, и полковник засыпает. Я аккуратно забираю свою руку и возвращаюсь в кресло. Надеюсь, очень скоро он встанет на ноги, и я смогу выспаться по-человечески. С возрастом такие ночевки даются все сложнее.

Глава 19.

Нортон действительно очень быстро пошел на поправку. Буквально на следующий день после того, как очнулся, он уже самостоятельно вставал и передвигался в пределах своей комнаты — медленно и с трудом, но сам. Помощь он принимал неохотно, стыдясь своей временной слабости. Хороший сон, правильное питание и мои отвары быстро привели его в порядок, и через еще пару денечков он окончательно пришел в себя.

Вообще, полковник был хорошим больным: не капризничал, строго выполнял все мои указания и очень хотел поправиться. Пока он бодрствовал, я все время проводила в его комнате. Пока Нортон отдыхал от ловли преступников, мы много разговаривали и узнавали друг друга. Оказалось, что мы оба любим тихий и спокойный отдых, много работаем и мечтаем отправиться в путешествие по соседним странам. В остальном наши вкусы совпадали едва-едва: полковник предпочитал читать книги по истории магии и жизнеописания великих магов, а я — приключенческие романы с легким и предсказуемым сюжетом; я обожала танцевать, полковник — терпеть не мог; зато он иногда любил готовить, что само по себе было для меня непомерным испытанием.

Нортон много рассказывал о своей семье. Его родители были черными магами: отец с достаточно сильным даром, мать — с совсем слабеньким. Они владели одной из самых крупных артефакторских мастерских в столице, которую отец Рэмиана унаследовал где-то полвека назад. Там-то и состоялось знаменательное знакомство с будущей матерью полковника: молоденькая девушка с еле-еле теплящимся в крови даром была талантливым артефактором и пришла проситься на работу. Закрутился головокружительный роман, переросший затем в крепкий брак и партнерский союз.

— Теперь понятно, откуда кольцо и кулон, — посмеиваясь, заметила я.

— Мама сделала специально для тебя, — огорошил меня полковник.

— Ты рассказал ей обо мне? — моему удивлению нет предела.

— Конечно. Должна же она знать, для кого старалась.

Двусмысленность повисает в воздухе: думай, что хочешь.

— А почему родители не приходят тебя навестить? — резко сменила я тему, хотя, признаюсь честно, любопытно было узнать, что же сказал своей маме обо мне полковник, но спрашивать было страшновато.

— Я сказал им, что уезжаю в командировку, чтобы они не волновались.

— То есть ты предполагал, что исход твоего легкого расследования будет таким? — я указала рукой на кровать, на которой сейчас полулежал полковник.

— Такая вероятность есть всегда. На этот раз я действительно не знал, что так получится.

— Ты обещал рассказать, — напомнила я.

— Да рассказывать-то особо и ничего, — поморщился Нортон, но под моим тяжелым взглядом осекся и приступил к изложению. — Убили одного из столичных целителей, причем не просто убили — выкачали из него энергию. Ковен заволновался, что твой брат не так разгадал пророчество, и меня срочно вызвали. Мы бросили все силы на это дело. На следующий день нашли еще одного убитого — обыкновенный парень, работал в какой-то мастерской, слабенький маг: силенок хватало только на простейшую бытовую магию. Но и из него все силы выкачали! Дальше — хуже. Каждый день в разных местах обычно ближе к утру мы находили убитых и выжженных мужчин, все — светлые маги с разным уровнем дара. Ничего общего между ними, кроме пола и белой магии, не было.

— Погоди, — перебила я его, — но почему тогда об этом не писали в газетах? Почему в столице не было объявлено военное положение?

— Лия, потому что такие вещи принято скрывать до последнего. Смертей было ровно тринадцать, а затем — тишина. Мы опрашивали всех возможных свидетелей, мы общались за Гранью с убитыми: никто и ничего не видел, никто ничего не знает и не помнит. Через неделю убийства начали повторяться, и опять — ничего. Нам повезло только один раз, но крупно: шестнадцатая жертва смогла выжить. Убийца почему-то ошибся и напал на мужчину со смешанным даром. Он смог отбиться и поднять шум, помощь подоспела вовремя. Он рассказал нам, что к нему подошла на улице девушка и спросила, не хочет ли он большой и светлой любви. Он принял ее за проститутку и попросил назвать цену за ночь. Она рассмеялась и кинула в него обычное целительское сонное заклинание, правда, достаточно сильное. Он сумел среагировать и поставил щит, а она сбежала. Целителей такой силы в городе очень мало, а женщин среди них — еще меньше.

Ковен быстро предоставил нам список всех возможных кандидаток на эту роль, и мы начали обходить их одну за одной. Мы получили право ментальной прослушки любого уровня на первом же допросе. Начальство позволило допрашивать подозреваемых прямо дома. На третьей подозреваемой все сошлось: ее эмоции кричали о вине и страхе. Она оказалась аристократкой. Для ее родителей все произошедшее стало ударом, но они не посмели противиться ее аресту. Я разговаривал с ними в кабинете ее отца, когда вдруг к нам ворвался их младший сын и стал кричать, что не допустит, чтобы благородную леди сажали в тюрьму, как последнюю проститутку. Я не стал ничего ему объяснять и уже хотел распрощаться, как вдруг он ударил в меня парализующим заклинанием, а потом уже — карающим кругом. Я недооценил его и поплатился за собственную беспечность. Дальше ты знаешь.

— Невозможно предугадать все, Рэми, — как можно мягче заметила я. — Не терзай себя понапрасну: если видеть врагов во всех, можно сойти с ума.

— Ты оправдываешь меня, — не согласился со мной Нортон. Вот ведь упрямец!

— Нет, я лишь объясняю тебе прописные истины, которые ты и сам знаешь.

— Наверное, ты права. Просто мне не нравится лежать здесь и ощущать себя слабым ребенком.

— Прекрати, — я закатила глаза, — ты вовсе не беспомощен. И вообще, как ты мне там говорил? А, вот: "Используй это время, чтобы отдохнуть".

— Я такое говорил? — ужаснулся полковник.

— Говорил, еще как!

— Больше не буду, — покаялся он и улыбнулся.

— Знаешь, я только не поняла, зачем она все это делала?

— Результатов допроса я не видел, менталист прослушал только ее эмоции. Влезь он в ее воспоминания — она могла бы и не выжить.

— И что с ними теперь станет? — спросила я после небольшой паузы.

— Ее, вероятнее всего, казнят: столько смертей на счету не прощают даже аристократам. Брата за нападение на меня ждут медные рудники на пару десятков лет.

— Ужасная история, — вздохнула я, и Рэмиан со мной согласился.

— Сегодня к нам на ужин придет Элиам, — немного помолчав, сказал он. — Он должен рассказать последние новости. Ты не против?

— Как я могу быть против, если это твой дом? К тому же, мне самой интересно, чем эта история закончится. Пойду распоряжусь насчет ужина, — улыбнувшись, я поспешила покинуть спальню полковника.

"Сегодня к нам на ужин придет Элиам", — все время повторяла я про себя, отдавая приказы госпоже Смолл, сидя в своей комнате перед зеркалом, подбирая платье к ужину.

"Ты не против?" — звучал в моих ушах вопрос Нортона, такой простой и такой сложный одновременно.

Стоило только один раз услышать такое из уст всегда сдержанного полковника, как я поняла, чего мне не хватало все эти годы. А ведь он, по-моему, даже не понял, что сделал для меня, какую надежду подарил.

Платье к ужину я подбирала так, будто собиралась в императорский театр. Мне хотелось выглядеть великолепно и только для этого мужчины, чтобы он любовался и восхищался мной.

Когда я спустилась вниз, Рэмиан уже беседовал со Штондтом, поджидая меня. Мои старания были вознаграждены: мужчины прервали свою беседу на полуслове, и, пока Нортон внимательно рассматривал черно-красное платье с глубоким вырезом, отделанным тончайшим кружевом, и свободно падающей вниз юбкой, его собеседник поспешил высказать комплименты вслух:

— Лия, ты прекрасна! — этикетный поцелуй руки и горячий взгляд Элиама еще раз уверили меня в правильности своего выбора.

— Эл, а с каких это пор вы на ты с леди Амалией? — опомнившись, мрачно спросил Нортон. Его открытая ревность была очень приятна.

— С тех пор, как мы вместе дежурили около тебя, Рэми, — мягко ответила я. — Пойдемте ужинать, господа.

Полковник, продолжая сверлить взглядом своего друга, подошел ко мне и, положив мою руку на свой согнутый локоть, повел нас в гостиную.

Есть мне не очень хотелось, и я вяло ковырялась в тарелке, ожидая, пока мужчины насытятся и перейдут уже к обсуждению дел.

— Почему ты не ешь, Лия? — вывел меня из задумчивости голос Нортона, с удивлением наблюдающего за моими копаниями.

— Не голодна, — коротко ответила я. — Мне не терпится узнать, в чем же мотивы этой целительницы. Ты ведь расскажешь, Эл?

— Конечно, вот только отдам должное этим блюдам!

— Не смею отвлекать, — широко улыбнулась я, но, наткнувшись на темный взгляд полковника, погасила улыбку: уж слишком он был зол. Похоже, он отчего-то не уверен в себе, раз так остро реагирует на вежливое внимание других мужчин ко мне. Я накрыла его лежащую на столе руку своей и легонько сжала. Рэмиан немного расслабился и вернулся к трапезе.

— Что ж, не буду мучить ваше любопытство и дальше, — промокнув губы салфеткой, через некоторое время проговорил Штондт. — Дело только на первый взгляд выглядело загадочным и непонятным. Леди не повезло с женихом: родители устроили помолвку с потомственным светлым магом из аристократов, дабы сохранить чистоту крови. Она его полюбила, а он задирал юбки служанкам, в чем она однажды убедилась лично. Он оправдывался, мол, что в этом такого: они для тела, а она — для души и рождения детей, но она слишком верила в большую и светлую любовь, которую нельзя марать такой грязью. Был страшный скандал, помолвку разорвали, а девушка, тронувшись умом из-за сильного потрясения, решила отомстить всем мужчинам со светлым даром. Она подходила к ним по ночам, ускользая из дома, предлагала ночь любви, потом погружала в сон и забирала всю энергию.

— Как целитель может забирать энергию? Она же без капли темной крови? Таких случаев в моей практике не было ни разу! — перебил друга Рэмиан.

— Такое возможно, — медленно ответила я. — Мы вообще-то не особо распространяемся об этой стороне нашего дара, но раз уж дело дошло до такого. Когда целитель убирает последствия темной магии, он обращается напрямую к дару, высасывая тьму из пациента и уничтожая ее своим светом. Чем сильнее целитель, тем больше тьмы он может забрать. Магия связана и с жизнью, поэтому можно точно так же забирать и саму жизнь.

— Получается, каждый целитель — потенциальный убийца? — спросил Штондт, внимательно слушая мое объяснение, давшееся мне с трудом.

— Нет. Светлая магия призвана защищать жизнь, а не отнимать ее. С каждой порцией чужой посмертной энергии целитель будет сходить с ума, превращаясь в тень мага. Сама природа защищает всех от светлого воздействия, — несколько отрешенно пояснила я. — Мне вот интересно, куда она дела всю эту энергию?

— Ты не поверишь, Лия, — мрачно усмехнулся Штондт. — Она просто спустила ее в никуда. Энергия сама по себе ей была не нужна.

— Чудовищно, — прошептала я, содрогаясь от ужаса.

По обоюдному согласию мы больше не говорили об этом, проведя вечер в теплой дружеской обстановке, смеясь и рассказывая забавные истории, чтобы уменьшить горечь осадка от кошмарной истории сумасшедшей целительницы.

Около половины одиннадцатого я поднялась к себе, оставляя мужчин поговорить наедине. Стрелки часов перевалили за одиннадцать, когда Штондт ушел, о чем меня известила громко хлопнувшая входная дверь.

Я читала у себя, ожидая, когда же ко мне придет Нортон. В том, что сегодня он придет, сомнений почему-то не возникало.

Осторожные шаги и легкий неуверенный стук в дверь через несколько минут убедили меня в собственной правоте. Отбросив книгу, я пошла открывать.

— Не спишь? — выпалил Нортон, как будто и не надеялся застать меня бодрствующей.

— Не сплю, — признала я очевидное.

— У меня есть бутылочка превосходного вина...

— Тебе пока нельзя вино, Рэми, — строго оборвала я столь интересное предложение.

Взгляд полковника опустился на мои губы, лицо его приобрело решительное выражение, и я с интересом ждала его дальнейших действий.

Нортон сделал единственно верный в данной ситуации выбор: шагнул ко мне и, не скрывая жаркого пламени в глазах, крепко поцеловал.

Где-то в другой реальности за нами захлопнулась дверь, а здесь и сейчас я мгновенно утонула в жадном поцелуе полковника. Его страсть захватила меня полностью, вытеснив все связные мысли из головы.

Оторвавшись от меня на секунды, но продолжая смотреть мне в глаза, Рэмиан начал аккуратно и медленно расстегивать мое платье. Неужели он еще сомневался в том, что я хочу принадлежать ему, этому сильному и надежному мужчине, ставшему для меня вдруг якорем в этом мире?

— Это да? — хрипло спросил он.

Вместо ответа я потянулась к его камзолу и принялась расстегивать крючки. Руки дрожали и почти меня не слушались, но я не сдавалась. Камзол был стянут с полковника, и я с вызовом посмотрела на него.

Нортон быстро избавил нас обоих от одежды и понес меня на кровать. Откуда в этом сдержанном мужчине столько пыла? Как он умудрялся столько времени прятать от меня кипящую в нем страсть, которую мы сейчас делили на двоих? Как он мог сочетать жаркий напор оголодавшего любовника с нежностью робкого юноши?

Не было признаний, только шепот, прерывистое дыхание, наши стоны и сплошное удовольствие.

— Я останусь у тебя до утра! — непререкаемым тоном возвестил полковник, когда мы медленно остывали от пережитой страсти на скомканных простынях.

— Конечно, Рэми, — счастливо улыбнулась я и перекатилась к нему под бок.

Нортон легонько поцеловал меня в макушку и укрыл нас обоих одеялом. Я быстро провалилась в сон, слушая мерный стук сердца моего полковника.

Глава 20.

Пробуждение было неожиданным, но приятным: я проснулась от того, что почувствовала на себе взгляд. Я открыла глаза и увидела внимательно разглядывающего меня полковника.

— Доброе утро, — хрипло прошептала я и, высунув руку из-под одеяла, принялась аккуратно разглаживать морщинки на его лице.

Рэмиан ловко поймал мою руку и поднес ее к своим губам. Горячий поцелуй обжег ладонь, огонь пробежался по крови, и я резко покраснела, будто он сделал что-то неприличное.

— Почему ты ничего не сказала, Лия? — спросил он, разрушив чудесную утреннюю атмосферу. Я выдернула свою руку и, откинув одеяло, спешно встала.

— И как я, по-твоему, должна была тебе это сказать? — зло и с вызовом выкрикнула я, роясь в шкафу в поисках халата. Собственная нагота, еще недавно такая естественная, сейчас казалась непозволительной слабостью и глупостью.

Я поспешно затягивала пояс халата, когда мне на плечи легли тяжелые руки полковника. Аккуратно, но весьма настойчиво он заставил меня повернуться к нему лицом. Я пылала от стыда и злости, не разобравшись, какое из двух этих отвратительных чувств сильнее.

Серые глаза Нортона были наполнены тревогой и тихой нежностью.

— Я боюсь, что был слишком не сдержан ночью и мог причинить тебе боль. Если бы ты сказала...

— Рэм, перестань, пожалуйста! Не порти момент, — тихо попросила я, разом растеряв весь воинственный пыл, и полковник послушно замолчал. — Сначала меня преследовал брат, потом я целых семь лет шарахалась от мужчин, боясь любого внимания. Пусть это было под внушением Керса, но было же! Мне казалось неправильным ложиться под любого, лишь бы стать женщиной.

— Значит, я для тебя не любой? — мгновенно выделил он самое главное для себя, и я с изумлением поняла, что для него это действительно важно. Такое волнение не сыграть: я слышу, как бьется его сердце, часто-часто, будто вот-вот выскочит из груди и прыгнет в мои ладошки.

— Нет, не любой, — мягко улыбнулась я, своим ответом зажигая пламя самой настоящей бушующей страсти в глазах полковника.

Он подхватил меня на руки и молча понес обратно в постель. Пробуждение отложилось еще на некоторое время, о чем никто из нас ни минуты не жалел. Наверстывать упущенное оказалось мучительно сладко и приятно.

Чуть позже, когда мы завтракали, я решила выяснить одну вещь, которая уже долго занимала мои мысли:

— Скажи, Рэми, а не ты ли поспособствовал отпуску начальника магической стражи?

Полковник поперхнулся и закашлялся. Я терпеливо дожидалась, когда он сможет ответить на мой вопрос, не сводя с него внимательного взгляда.

— Как давно ты знаешь?

— Я догадывалась, но ты только что подтвердил мои догадки. Ничего не хочешь мне сказать?

— Если бы я отпустил тебя в твой дом, ты была бы далеко, и как бы я тогда смог тебя завоевать? А так ты всегда была рядом, узнавала меня, привыкала к моему дому, да и была под моей защитой. Вдруг какой-нибудь аристократ успел бы за время моего отсутствия вскружить тебе голову!

— Тебе хоть немножечко стыдно? — поразилась я чужом коварству.

— Нет, ни капли. Но, если ты хочешь, я готов загладить свою вину.

— Каким это образом? — подозрительно уставилась я на чересчур серьезного полковника.

— Пойдем, — быстро встал он со своего места и протянул мне руку. Заинтригованная, я подчинилась, гадая, как Нортон станет извиняться за то, что, в принципе, привело меня к счастью.

Полковник тем временем завел меня в свой кабинет и усадил на знакомый диван, а сам отошел к столу и что-то взял из верхнего ящика, — да так быстро, что я не смогла рассмотреть.

— Лия, — проникновенно начал он, опускаясь на колени перед диваном, на котором я сидела, — я не мастер говорить красивых речей, но ты должна меня выслушать и не перебивать, хорошо?

— Хорошо, — кивнула я. — Ты так и будешь сидеть на полу?

— И не задавай вопросов, пока я не закончу! — добавил он, выразительно посмотрев на меня.

— Хорошо, — повторила я, вконец сбитая с толку.

— Так вот, — прочистил он горло в явном волнении. — Я не аристократ, а моя работа слишком опасна, как ты уже могла убедиться, но я... Я богат и могу предложить тебе свое честное имя, свой дом и свою любовь. Согласишься ли ты стать госпожой Нортон?

Полковник замолчал и протянул мне раскрытую ладонь с тонким изящным золотым ободком с россыпью черных бриллиантов, как коршун, следя за моей реакцией. От неожиданности его предложения я не сразу нашлась с ответом, против воли держа Рэмиана в напряжении.

— Знаешь, дорогой, я хотела бы сохранить титул, — нарушила я молчание и, пока он не успел ничего себе надумать, схватила кольцо и продолжила, — поэтому мне кажется, что я могу стать леди де Нортон!

— Это "да"? — деловито уточнил полковник, все еще стоя на коленях.

— Это тысячу "да", Рэми! — улыбнулась я, смахивая невесть откуда набежавшие слезы.

— Ты позволишь? — аккуратно потянул из моих рук кольцо полковник, чтобы почти в то же мгновение окольцевать мой безымянный палец.

Несколько мгновений мы смотрели на переливы граней на подаренном мне кольце. У полковника был блаженный вид, как будто он получил самый желанный подарок на свете, а я была просто счастлива, пока одна мысль не заставила меня нахмуриться. Нортон тут же заметил это:

— Надеюсь, ты не собираешься сейчас сказать, что вспомнила причину, по которой брак со мной для тебя неприемлем?

— Нет, но ты ведь не познакомил меня с твоими родителями. Вдруг я им не понравлюсь?

— Лия, не говори ерунды! Какие родители будут противиться счастью единственного сына?

Я посмотрела на него скептически.

— Например, родители Стэнли хотели бы для него другой жизни! А он, между прочим, единственный их сын и наследник!

— Хорошо, — покладисто согласился он, — давай посмотрим на это с другой стороны. Я женюсь на молодой красивой аристократке с даром. Разве это может не понравится моим родителям?

— Ах, так! — возмутилась я. — Ты просто нашел лучшую партию на брачном рынке, да?

— Нет, моя дорогая леди, я просто сделал предложение женщине, которую люблю, — рассмеялся Нортон и, воспользовавшись моей растерянностью, начал меня целовать. И я, будучи здравомыслящей и рассудительной женщиной, ему тут же ответила.

Эпилог.

Полковник Рэмиан Нортон тихонько крался по коридору, применяя все полученные за годы службы навыки, в надежде не разбудить дорогую супругу. Целью его передвижений была одна из гостевых спален на втором этаже, где он надеялся отоспаться после работы, чтобы с утра быть в форме для объяснений с Лией.

Когда он уже почти достиг вожделенной цели, за его спиной коротко скрипнула дверь и жена тоном, не терпящим возражений, позвала его по имени:

— Рэмиан!

Полковник обреченно развернулся и направился в их общие с женой покои. Под строгим взглядом Лии он направился в ванную, накинул чистый халат и уселся за сервированный столик в углу спальни с поздним ужином.

— Ты опять меня ждала! — укоризненно сказал он, а внутри разливалось тепло, выдавливая все темные мысли и поступки. Рядом с Лией ему всегда хотелось быть чище, чем он был на самом деле, чтобы никакая грязь не смогла запятнать ее свет.

— Этот разговор мы уже проходили, — насмешливо ответила она и села на соседнее кресло, откинувшись на спинку. — Ешь, а потом ты все мне расскажешь.

Нортон послушно взял вилку и приступил к ужину, периодически бросая взгляды на жену. "Красивая и по-королевски неприступная", — так он думал о ней, когда только познакомился с ней, и, только прожив с ней в браке почти пять лет, понял, насколько ошибался.

За ее невозмутимостью и аристократическим воспитанием, которое ей больше не приходилось прятать, скрывалось самое преданное и нежное сердце, которое только можно было представить. Она стала ему верной спутницей, разделив с ним свою жизнь, как будто бы само мироздание уготовило ей такую роль.

Не все супружеские пары так живут, а вот ему повезло: жена делила с ним не только постель, но и интересы, принимая его со всеми достоинствами и недостатками. Покорно терпела его частые отлучки, командировки, его ранения, опасные задания, не ревнуя к работе. Вот только волновалась постоянно, и, как он ни пытался заставить ее ложиться, не дожидаясь его, она упорно ждала, когда он вернется и под ее пристальным вниманием поужинает и ляжет спать. Благо, что такое случалось в последнее время все реже.

— Что-то важное? — спросила жена, выдернув его из плена собственных мыслей.

— Нет, обычная рутина, ничего такого, — ответил он, с удовлетворением замечая, как разглаживаются черты ее лица. Они понимали друг друга с полуслова, и этот редкий дар казался полковнику важнее всего остального.

Он быстро закончил ужин и обратился к жене с традиционным вопросом:

— Как прошел твой день, дорогая?

— Как обычно: с утра была на работе, потом пробежалась по магазинам, зашла в гости к твоим родителям, а потом ждала тебя.

Лия зря волновалась насчет его родителей: они приняли ее как родную. Правда, мама немного робела сначала из-за ее титула, но Лия быстро нашла с ней общий язык, отбросив ненужный в семье официоз. Холодной аристократкой она была с другими, а дома — милой и доброй женщиной. Лия настояла на сохранении своего титула, прагматично объяснив это желанием передать затем его своим детям — их детям, и полковник не стал спорить.

Помня о том, как тяжело его супруге было сидеть дома в ожидании его, когда она только переехала в столицу, он помог ей устроиться на работу — такую, чтобы не была слишком опасной и скучной. Давние связи пригодились, и леди Амалия де Нортон стала преподавать на отделении целительства в Ондорском Университете.

Полковник сдержал данное еще будущей жене слово, и ни в чем не ограничивал ее свободу, разве только ревновал без меры. Лия всегда удивлялась и иногда даже злилась, когда он заходил слишком далеко, но он ничего не мог с собой поделать. Ему казалось, что любой здравомыслящий мужчина захочет увести его женщину, ведь она самая лучшая! А он, наоборот, самый обыкновенный: посредственная внешность, не аристократ, вечно пропадает на работе, еще и старше ее на добрых десять лет. Вдруг она однажды поймет, что поторопилась с выбором?

Лия серьезно выслушивала его доводы и раз за разом разбивала их в прах, убеждая полковника в том, что он для нее — единственный и неповторимый. Он верил, но надолго его не хватало, и все начиналось по новой.

Иногда полковнику казалось, что она осталась с ним только потому, что предательство Керса подкосило ее сильнее, чем она хотела показать. Нортон прекрасно помнил ее реакцию на случившееся: выбитая из колеи, лишенная опоры, совсем одна в этом мире, — неудивительно, что она искала защиты в его объятиях. Трудно сказать, что подкосило ее сильнее: сама совершенная близкими подлость или весть о их состоявшейся казни. Он был рядом, подставив ей свое плечо, и отчего-то ему думалось, что она испытывает к нему только благодарность и уважение. В эти редкие мгновения помрачнения собственного рассудка полковник готов был сойти с ума от безысходности, но Лия, будто чувствуя настроение мужа, стирала все сомнения нежной улыбкой и страстными ласками, и он послушно душил в себе эту невесть откуда взявшуюся неуверенность.

— Пойдем спать, ты устала, — встал он со своего места и, подойдя к жене, привычно протянул ей руку. Лия отрицательно покачала головой и попросила непривычно серьезным голосом:

— Сядь, пожалуйста. Нам надо поговорить.

"Вот и все, — с горечью подумал Нортон, на негнущихся ногах дойдя до ставшего вдруг каменным кресла и кулем свалившись в него. — Накликал на себя беду, сейчас она скажет, что встретила другого, более достойного, что ей бесконечно жаль и прочее".

С усилием загнав поглубже эти черные мысли, он деревянными губами еле выговорил:

— Я слушаю, — получилось, как у скрипучего старика, отвыкшего от человеческой речи.

Жена легко поднялась со своего места и, явно волнуясь, прошлась по комнате. Он внимательно следил за ее передвижениями и покорно ждал.

Неожиданно она подошла к нему и с королевской грацией уселась на его колени, обняв за шею. Полковник, сбитый с толку, тут же аккуратно сжал свое нечаянное счастье и преданно уставился жене в глаза. Может, не все еще потеряно, и он поторопился с выводами, как это уже не раз бывало, когда речь заходила о ней?

— Рэмиан, я... — она прикусила губу, запнувшись, а потом резко, на одном дыхании, выпалила, — беременна!

— Что? — севшим голосом задал он, пожалуй, самый глупый вопрос в своей жизни.

— Ты скоро станешь отцом, потому что я беременна! — как маленькому объяснила жена, оправившись от своего волнения.

Совершенно шальная улыбка начала расцветать на губах полковника. Он принялся нежно целовать свою любимую, бережно сжимая ее в своих объятиях, перемешивая поцелуи с жаркими признаниями.

Лия оторвалась от его жадных губ и, словно желая сегодня его добить, произнесла слова, которых он ждал от нее все эти годы и боялся никогда не услышать:

— Я люблю тебя, Рэми!

Полковник прикрыл глаза, чтобы спрятать все эмоции, которые огнем бушевали внутри.

— Думаю, что я люблю тебя чуточку больше, — тихо ответил он чересчур серьезной жене и вернулся к поцелуям.

— Тебе совсем не интересно, мальчика или девочку я жду? — немного капризно спросила Лия, прервав очередной сумасшедший поцелуй.

— Я буду любить всех наших детей, ты же знаешь, — с намеком произнес он, но жена на уловку не поддалась.

— У меня к тебе есть просьба. Обещай, что подумаешь хорошенько!

— Обещаю, — торжественно произнес полковник.

— Я знаю, что ты не мыслишь себя без своей работы, и не прошу тебя от нее отказаться, но просто постарайся не слишком рисковать без надобности, ладно?

— Я буду предельно осторожен, — кивнул Нортон и, заметив, как Лия аккуратно сцеживает зевок в ладошку, тут же поднялся вместе с ней и направился к разобранной постели. Поставил несопротивляющуюся жену около кровати, снял ее тонкий пеньюар и заботливо устроил на постели. Затем быстро разделся сам и юркнул к ней под одеяло.

Лия тут же перекатилась к нему под бок, позволив ему привычно обнять ее. Она быстро уснула, а он еще долго лежал без сна, вслушиваясь в ее ровное дыхание и перебирая в уме подходящие к фамилии имена будущих детей — их с Лией детей. Полковник был счастлив, несмотря на то, что даже ближе к утру не смог определиться до конца. Совершенно обессилевший, он провалился в глубокий сон, справедливо решив, что с этим решением можно повременить.