Атолл

— Кочегар, — ткнул я себя в грудь и вопросительно посмотрел на второго.

Тот понял, что от него хотят:

— Уго! — гордо произнёс он.

Дальше следовала незнакомая долгая тирада слов, вероятно перечисляющая всех родственников Уго и описывающая их славные подвиги.

На удивление, Уго понимал меня намного лучше. Да и возраста я ему дал бы больше двадцати. Нахватался русских слов где-то. Как смог, я объяснил им их задачу — вначале раздеть всех погибших, отмыть и сложить добычу. Потом охранять корабль.

— А-а-а... — перебил меня Уго в самом конце, открывая рот и показывая туда пальцем, — пицц.

— Ларёк за углом, — объяснил ему я, показываю связку пустых пластиковых бутылок, — в крайнем случае ночной работает. На пиво мне хватит, так что, ребята, не беспокойтесь.

— Пива пицц, — довольно закивали они оба.

— И водку жрацц, — абсолютно серьёзно добавил я, чем их окончательно заинтриговал.

Господи, неужели они и всерьёз подумали, что я принесу им пива?

Я не хотел спускаться к ручью с места, где дежурил Саня. Там с большей вероятностью могли оказаться враги. А вот в месте, где мы с Пятницей замаскировали нашу верёвку, они появиться, по логике, вообще не должны были.

Сам путь к верёвке у меня много времени не занял. Скрываться здесь, в океане, не от кого было уже, а в плавании мне помогали пустые бутылки. Обвязав их так, чтобы они служили мне своеобразным спасательным кругом, можно было не беспокоиться о том, что утону.

Сложнее всего было подняться наверх. Однако и это искусство я уже неплохо освоил и большинство его тонкостей знал. Пока я проделал весь этот путь — стемнело. Кроме жажды появился и голод. Но если голод можно было хоть как-то сдержать, то жажда становилась невыносимой.

В темноте я двигаться не решился. Здесь можно прожить всю жизнь, но так и не научиться двигаться в этих сумасшедших нагромождениях камней.

Проснулся я, как обычно, рано. Звёзды ещё только угасали, а я, чуть ли не ползком, отправился в путь. Я прекрасно понимал, что противник мог организовать засаду у ручья, но весь его периметр контролировать они не смогут. Самое большое разочарование ждало меня, когда я оказался буквально в полукилометровой близости от истока.

На самом высоком в округе нагромождении валунов сидел белый человек. С биноклем.

Я долго всматривался и перебирался в каменном лабиринте, пока не понял, что с позиции моего противника просматривается абсолютно весь ручей. Ничего не оставалось, как ждать ночи.

Но тут меня подвёл Саня. Со стороны высоких скал послышался истошный вой. Подняв голову, я увидел летящее вниз тело. Вероятно Сане не удалось убить поднимающего просто так. Он его уронил. Парень с биноклем сразу обернулся в сторону скал и заорал что-то. Его голос перехватил кто-то совсем рядом со мной.

Чёрт. Они поставили своеобразную сигнальную систему. Как рабочие мешки с цементом перекидывают, так они и дозоры расположили. Чтобы каждый друг друга слышал. Хуже всего, что я находился на совершенно не выгодной позиции. Если снизу нагрянет подмога, обязательно нарвётся на меня. Я вначале попытался затаиться, но когда буквально в нескольких метрах услышал неровное пыхтение, нервы мои не выдержали, и я бросился наутёк. Через несколько секунд я услышал крик:

— Кочегар! Кочегар здесь!

Я даже не оборачивался. Что ни говори, а скакать по здешним валуна я умел намного лучше противника. Я даже не увидел ни летящей в меня стрелы, ни копья. Видно, преследователи отставали. Я бежал к обрыву над отхожей полянкой. Ни колеблясь ни секунды с разбегу плюхнулся в разложенный на фекалиях парашют, и ползком уполз в кустарник. Через несколько минут послышались крики преследователей. Похоже им в голову даже не пришло, что я мог спрыгнуть с такой высоты. Они не знал истинного положения вещей.

Я подождал, пока звуки сверху затихнут и, сначала очень осторожно, а потом всё быстрее и быстрее, начал пробираться сквозь заросли кустарника к нашему лагерю. В конце концов я перешёл почти на бег. Пока преследователи бегают поверху, у меня есть шанс освободить Антоновича и Мию.

В один момент я наткнулся на особо густую заросль, от которой меня пружинистой силой отбросило назад.

— Да что такое!? — я уже ничего не боялся. Был слишком перевозбуждён. — Что ты от меня хочешь!?

Самка склонила голову, в зелёном кустарнике она была совершенно не заметна, и смотрела на меня с каким-то совершенно непонятным выражением в глазах.

— Слушай, — я пытался отдышаться, — свали-ка ты так, как обычно от меня сваливала. Без шума и лишних уговоров.

Самка задумчиво склонила голову в другую сторону. И смотрела на меня, как на очень заинтересовавший её вид муравья.

— Короче, — взорвался я, — делай что хочешь, но времени у меня мало.

Я уверенно направился мимо неё. Она меня не тронула.

Этот инцидент я мгновенно отодвинул на задворки памяти. Не тронула — ну и ладно. Не привыкать. Час у меня занял бег сквозь кустарник. Места я уже примерно узнавал и сразу приготовил свою кочергу. Не думаю, что противник оставил пленников без присмотра.

Мозгов у меня хватило не вылетать в безумной ярости из кустарника, а изучить ситуацию не демаскируя себя. Конвоя я не увидел. Не было. А вот Антонович с Мией, будто и не проходило нескольких дней, сидели связанные и прислонённые друг к другу спинами. Минут пять я всматривался в окрестности, пытаясь найти подвох, но заметил только, что глаза у моих союзников какие-то остекленевшие и широко раскрытые.

Понимая, что с минуты на минуту могут вернуться противники, я сжал кочергу и осторожно вышел из зарослей. Первое, что я заметил, поднявшись в полный рост, это два кровавых куска фарша на ярком жёлтом песке. Я застыл, размышляя, стошнит меня или нет.

Первой опомнилась Миа:

— Петя! Очнись! Развяжи нас!

Меня будто молнией ударило. Я выхвати свой нож, подскочил к пленникам и в течении нескольких секунд перерезал верёвки.

— Как вы?

— Нормально, — ответила Миа, — надо быстрее бежать отсюда.

Она подскочила к куче рассортированного барахла, оставленного противником, выкопала оттуда какие-то вещи, подбежала в одной из куч нашинкованного мяса и нашла в нём катану.

— Кто их так? — невольно содрогнулся я.

— Самка.

— Давайте отсюда уйдём. — Антонович такое живодёрство явно видел впервые, и голос его был просто невменяемым.

Мы все на момент замолчали.

Куда уходить? Единственный путь — это проём в скалах, вымытый ручьём. Но именно туда и направились все оставшиеся враги.

— Я знаю, — внезапно нарушил мёртвую тишину я, — путь есть. Только я не знаю, куда.

— Да хоть куда! — повысила голос Миа к чему-то прислушиваясь. Ох, не любил я её слух.

Я нащупал связку пластиковых бутылок, которая болталась у меня за спиной, сорвал её и бросил Миа:

— Воды надо набрать. Возможно, это спасёт нам жизнь.

— Какая вода!? — застонала Миа. — Они уже возвращаются.

— Делай, что говорю! — Рявкнул я. — Антонович! Беги к Нижнему озеру. Мы тебя догоним.

— Ага, — только и сказал сосед.

— Что бы ещё взять? — Я перебирал наше бывшее барахло. — Верёвки... цилиндр непонятный... котелок...

— Петя! Пора бежать. — Миа тревожно топталась с ноги на ногу.

— Значит побежали. — Тут уже и мои нервы не выдержали.

Антоновича мы и сами не заметили, как догнали. И естественно он наш бег замедлил. Вначале сосед не сдавался, хоть и отставал, но всем своим видом показывал, что всё у него нормально, и что бежать в таком режиме он сможет ещё очень долго. Миа постоянно обеспокоено оглядывалась назад.

— Близко? — почти шёпотом на бегу спросил я.

— Очень.

Антонович не слышал слов, но смысл понял. Смысл того, что он может погубить всех. Лицо его стало не то, что красным. Багровым. Но он не сдавался.

Мы уже выбежали на пляж, и нам уже было видно Нижнее озеро, как Антонович упал на колени. Он ничего не мог нам сказать. Только плакал от бессилия, схватившись руками за грудную клетку.

— Петя, — наконец вымолвил он, — я больше не могу.

И снова залился рыданиями. Я даже не думал, что такой сильный человек способен на такое. И ещё больше мне не хотелось такого человека бросать.

— Пошли, — Миа схватила меня за руку, — ты же сам всё понимаешь.

Антонович пытался встать. Краснел, пыхтел. Из его глаз лились слёзы, но даже не психологу было видно, что в последние минуты бега он вложил всё, что у его организма было в загашнике.

— Антонович, — я, в последнем порыве подскочил к нему и сжал его кисть в рукопожатии, — ты держись. Они всё равно тебя убивать не станут. А мы за тобой вернёмся. Обещаю.

— Бегите, Петя. — Он зашёлся в кашле. — Я не дурак. Выживу.

Миа меня выдернула из рукопожатия, как бешенная.

— Они на хвосте. — Орала она.

Мы синхронно бросились в воду Нижнего озера. Я начал отставать, а Миа мне помогать плыть быстрее. Вокруг нас засвистели стрелы. Как только мы проплыли буй, сзади что-то вспыхнуло. Обстрел прекратился. Мы доплыли до пятиметрового, закрывавшего вход в пещеру, которую я обнаружил ещё первые дни моего сюда попадания. Вход был почти завален камнями. Антонович в своё время постарался. Но мы нашли таки узкую лазейку и, ободрав себе кожу на животах и спинах, сумели проникнуть внутрь.

— Что дальше? — отплёвывая воду, прохрипела Миа.

— Дальше? — произнёс я пытаясь хоть что-то увидеть в безпросветной темени. — Дальше только звёзды.

Глава 18

Скелет, с которым я умудрился 'обняться' от моих нежностей рассыпался на куски. Я ещё испуганно таращился на таинственную медную бляху с не менее таинственной надписью, как меня от всей этой таинственности за шиворот оттянула в сторону Миа.

— Всё в порядке? — озабоченно спросила она.

— Всё нормуль. — Ответил я, с брезгливостью стряхивая с себя костяную пыль.

Скелет был не совсем скелетом. Сейчас, осматривая его, я бы больше назвал его мумией с выпиравшими в разных местах осколками костей. Кроме того мумия была одета в истлевшую выцветшую одежду. Я не знаток истории, но в купе с надписью на бляхе всё это очень напоминало что-то древнеиспанское. Века эдак XV-го. От моего объятия с покойником что-то отчётливо зазвенело по камням и сейчас я увидел, что это была ржавая шпага. Непроизвольно я потянулся к ней и взял её в руки.

— Шпага Магеллана, — ошарашено произнёс я и глянул на корабль.

— Что? — перебила меня Миа, — Что всё это означает?

— 'TRINIDAD' — прочёл я латинские буквы на корабле и повернулся к Мие. — Я немного знаю про Магеллана. Это такой путешественник у нас на Земле был. И многие историки задаются вопросом: какого чёрта он пошёл в бой с аборигенами, если точно знал, что погибнет? Когда его кругосветное путешествие было практически завершено? Похоже, что никакого боя с аборигенами не было. Похоже, что историки немного приврали. И этого корабля, — я показал шпагой на 'Тринидад', — тоже здесь не должно быть.

— Историки не врали, — прервала Миа, — они просто выдумали. Я не знаю историю про вашего Магеллана, но я работала археологом в моём мире. И кое-что поняла. История — это наука, которая родилась на стыке политики и художественной литературы. То, чему не находится объяснения, выдумывается в угоду текущим политическим событиям. Ты даже не представляешь, как рождается история. — Кажись, я затронул больную для Миа тему. — Иногда один единственный больной на голову псих напишет одну единственную ремарку в своих мемуарах и ход древней истории меняется абсолютно.

Сквозь монолог Мии до моего сознания донёсся куда более интересный монолог. Монолог падающей воды. Обшарив взглядом полутёмный грот, я увидел падающий с высокого уступа небольшой поток воды.

— Вода, — указал я шпагой на поток и, как заправский пират кидается в атаку на врага, кинулся к воде.

Вода и здесь оказалась жутко ледяной, поэтому мне пришлось утолять жажду в несколько приёмов. Создавалось впечатление, что от неё всё внутри может замёрзнуть. Когда, наконец, жажда была утолена, дрожа от холода мы с Мией подошли к кораблю.

— Больше чем пятьсот лет, — задумчиво произнёс я, разглядывая полусгнившие доски, — даже в условиях микроклимата этой пещеры этот корабль не должен был так хорошо сохраниться.

— Но если светляки задерживают во времени людей на несколько месяцев, то почему бы ему не задержать этот корабль на несколько сотен лет? Я археолог и могу с уверенностью сказать, что этот объект находится здесь около двухсот.

— Вообще, выходит, что светляки Землю навещали половину тысячелетия назад. Почему же только сейчас они прилетели туда массово?

Я почесал затылок и умолк.

— Может это был разведчик?

— Какой разведчик? — не понял я.

— Сюда с какой-то целью начали переноситься живые разумные существа. В массовом порядке. Для чего — неизвестно. Представь, что ты бы решил устроить такой конкурс на этой планете. Вначале рассылаем разведчиков ко всем Землеподобным планетам. Чтобы они принесли по экземпляру. Изучаем экземпляры. Если они подходят к требуемым целям, шлём к таким мирам уже целые группы светляков. Для массовой переброски.

— Очень правдоподобно, — согласился я, — только есть здесь одно 'но'. Если промежуток между запуском разведчика и основной группы пятьсот лет, то выходит, что эта планета находится на расстоянии тысячи световых лет — пятьсот летит разведчик и ещё пятьсот основная группа. Только не будет нескольких Землеподобных планет в радиусе тысячи световых лет. Звёздные системы, похожие на Солнечную вообще исключительно редки в Галактике.

— А кто тебе сказал, что светляки летели со скоростью света?

— Ну да, — согласился я, — тут ты права. Передвигаться они могли как угодно. Может мы вообще не в этой Галактике. Или, может быть, не в этой Вселенной. Тут мы можем только развести руками. Но путь, каким бы образом светляки не передвигались, занимал пятьсот лет.

— Ты не прав, — Миа внезапно отвела взгляд от корабля и уткнулась в пол, — по всем собранным мною данным сюда попадали около трёх десятков разумных существ. Все они даже близко не напоминали людей. Ты понимаешь, о чём я говорю?

Я пожал плечами, а Миа вперила в меня свой взгляд.

— Я — человек!

— Это звучит гордо. — Отметил я.

— Ты же эколог, — не заметила моей подколки Миа, — ты должен понимать.

— Что!?

— На Земле на разных континентах — уже разные расы. Представь, если бы я была с другой планеты. Как бы я выглядела?

— Ты хочешь сказать, что ты тоже с Земли?

— Да!

— А как же ваша цивилизация и так далее? Ты мне врала?

— Нет. Была наша цивилизация. Была. Она построила Мачу-Пикчу и пирамиду в Чолулу. И ещё много чего, что вы не нашли. Или о чём не знали подростки из посёлка. С их рассказов я распознала только эти строения. Я из намного более дальнего прошлого, чем этот корабль. Меня во времени светляк продержал намного дольше, чем всех. И моя цивилизация на Земле давным-давно погибла. Мы строили пирамиды на Луне и Марсе, мы преображали очертания материков и океанов, мы летали к другим звёздам. И все мы почему-то погибли!