Нахальное минирование - 2

— Ну попробуют пусть... Но нам надо работать быстрее, сделали замечание, что мы еле-еле успеваем выполнять заявленное пехотой — строго сказал командир роты. И не удержался — подмигнул ехидно. Выразил свою саперную солидарность с подчиненными и некоторое вольнодумное неодобрение неоправданно большим заявкам грязедавов. И свои штабники явно шли на поводу у пехотинцев. Кубический метр земли за час — вполне допустимый результат, бесспорно, но не 24 часа в сутки! Да, всем на войне копать приходится много. Отчего и родилась французская поговорка — солдат постоянно воюет лопатой и только иногда ружьем. И разумеется его подчиненные рыли так, что "аж шуба пузырём", причем именно такие хитромудрые вещи, как огневые точки и укрытия, где было нужно не просто тупое махание лопатами, а точный расчет. И как уже не раз своими глазами видел гауптманн — его парни рыли больше, чем пехтура и артиллеристы. Уж что-что, а своему опыту командир роты доверял. Потому рассказам о том, что, дескать, и пехотинцы роют все время — не верил.

Три погонных метра окопа — это примерно 7-8 кубометров грунта. В среднем грунте один зольдат с пехотной лопатой отроет за час примерно 1/2 м3, в тяжелом грунте — менее 1/3 кубометра. Отсюда получалось, что на 3 погонных метра котлована под окоп полного профиля в среднем грунте требуется 14-16 человеко-часов, а в тяжелом грунте — свыше 21-24 человеко-часов. Без перерывов на прием пищи и отправление естественных надобностей. И это только котлован — без формовки бермы и маскировки бруствера, без обшивки крутостей, без отмостки по дну окопа. И в отличие от пиониров инфантерия позволяла себе отдых, прием пищи и глубокий сон.

Саперов же гоняли неутомимо, как крысу в солдатской столовой. И все время были недовольны, хотя теперь перед Иванами было создано несколько рубежей обороны, масса шверпунктов, все это щетинилось драконовыми зубами и чешскими ежами, густо было нашпиговано минами и фугасами, перекрыто колючей проволокой, а для тех счастливчиков, что смогли бы прорваться — у самых окопов был расстелен коварный спотыкач, новое научное изобретение — мелкопетлистые слои тонкой стальной проволоки, стоит ступить в такой пружинистый здоровенный матрас — и нога попадает как заяц в охотничий силок. И не вырваться, без кропотливого распутывания. А какой тут — под ураганным-то огнем. Видал таких неудачников гауптманн не раз, очень похожи были на влипших в гуммиарабик мух на кухне.

И все эти заграждения были поставлены руками именно пиониров. Редко, когда чертова пехота помогала.

— Господин гауптманн, а что с комиссией? Мы слыхали, что должна была приехать комиссия с самого верха.

— Ну, мы тут же им насаперили, выставили пару винных полей.

— Минных? — удивился, подумав, что не расслышал начальство Фриц.

— Ну, если по результатам судить, то и минных. Вся комиссия полегла. В полном составе. Работа признана удовлетворительной.

— Всего лишь? — огорчился унтер-фельдфебель.

— Ну да, именно так. Судили-то по штабному, общее количество по заполненности штатного расписания, время на исполнение и урезали при этом учет всякого им не важного — почему-то чешские ежи у них в нормативах не отмечены, наверное, потому, что мы их делали сами из швеллеров. Дорога перекрыта, но не по-уставному, видишь ли размеры балок для ежа имеют расхождение почти в пять сантиметров и потому учету не подлежат. Резали-то поспешно, быстро, на глазок отмеряя. У русских — сам видал — разница и того больше была, а танки наши почему-то застревали как на образцовых. Вот уж панцерманнам это очень важно было — остановился танк на еже, сделанном по уставу или с нарушениями! Очень важно, не возразишь. Филистеры штабные, буквоеды мирного времени. Все им по штатному считать, словно и войны нет. Потому вот так — кисло поморщился гауптманн.

— Да уж, Мерца с Шольцем только по штатному и считать. Вроде как есть, ан на деле хуже партизан — поддакнул унтер-фельдфебель.

— Ну да. Опять что-то эти придурки отличились? — иронично поднял бровь командир роты.

— Точно так, господин гауптманн. Решили, дескать, срезать дорогу для убыстрения темпов работы и естественно сами же вляпались в "спотыкач", который выставлен был три дня назад нами же. Новомодный этот, где тонкая проволока петлями, словно мягкий матрас для пухлых бабенок.

Офицер тихо засмеялся, очевидно живо представив себе картину возни двух идиотов в паутине.

— Именно, господин гауптманн! Причем не пойму как — но запутались они в самой середине, как сумели туда дотопать — ума не приложу. И что уж совсем удивительно — они в итоге стояли на четвереньках — руками тоже запутались, остолопы. Пришлось издалека тащить доски, делать помостья и выпутывать этих старых ослов. Времени потеряли массу... Убыстрили темп процесса, нечего сказать. Так и та колючая проволока что они с собой волокли — тоже запуталась. Да так ловко, словно с она там кувыркалась, как живая, хотя моток колючки — вполне неодушевленный предмет.

— Да уж... Лучше б они на минное поле залезли, дегенераты. Меньше бы хлопот было. И ведь после войны эта дрянь наравне с нами будет числиться ветеранами! — искренне огорчился капитан.

— Еще и щеки надувать будут и мемории писать идиотские! продолжение следует